В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Золотой теленок от автора Илья Ильф, Евгений Петров (ISBN: 978-5-17-134927-1) по низкой цене.
Рецензии на книгу «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров
| Роман "Золотой теленок": краткое содержание, главные герои, цитаты и отзывы | Илья Ильф, Евгений Петров Золотой теленок. |
| Евгений Петров: Золотой Теленок (полная версия) | «Золотой телёнок» — роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова, завершённый в 1931 году. |
| Книга "Золотой теленок" - И. Ильф, Е. Петров — рекомендуем! 21 отзыв и фото | Рубрикатор | Дмитрий Галковский считает, что романы «12 стульев» и «Золотой теленок» были написаны Михаилом Булгаковым, а не Ильфом и Петровым, и приводит в пользу этой теории ряд аргументов. |
Аудиокниги слушать онлайн
Ростовского унив. Состояние: новое. В сборник входят русские советские повести трудной издательской, критической, читательской судьбы. Это произведения давно не переиздававшиеся, опубликованные в последнее время, вызывающие острый общественный резонанс, обнаруживающие сейчас новый художественный потенциал. Это тексты, ещё ждущие своего читателя, прежде всего молодого. Авторы: И. Вольнов «Встреча», С. Сергей-Ценский «Жестокость», А.
Бинштоку 24 декабря 1931 года Ильф и Петров подчеркивают огромное значение, которое имеет для них новый финал романа: «Что касается изменения конца, то имеющийся у Вас второй вариант является окончательным и ни в коем случае не может быть переделан. Вообще, если Вы сделали или собираетесь сделать какие-либо сокращения, обязательно согласуйте их с нами, так как все это играет для нас исключительную роль. Еще раз просим Вас сохранить второй вариант конца в неприкосновенности.
В декабрьском номере журнала «30 дней» роман заключает новая глава «Кавалер ордена Золотого Руна», бескомпромиссно, глубоко реалистически решающая конфликт между индивидуалистом-стяжателем и советским обществом. В рукописи главы «Шарады, ребусы и шарадоиды», завершающей первую часть романа, написанную еще в 1929 году, был рассказ о поклоннике Зоей Синицкой — Папе-Модерато. Этот молодой человек выступал как счастливый соперник Корейко. В дальнейшей работе над романом авторы изменили некоторые сюжетные линии, и Папа-Модерато должен был стать соперником Бендера. Такая ситуация в книге была бы уже не оправдана. Поэтому образ счастливого соперника, возникший в первой части романа, исчез. В опубликованном тексте он вновь появляется в конце романа под фамилией Фемиди. Рукописный вариант этой главы частично приводится ниже. Это случилось в тот день, когда он окончил режиссерский цикл кинематографических курсов и считал, что лишь отсутствие красивого псевдонима преграждает ему дорогу к мировой известности. Свой досуг Древлянин делил между кинофабрикой и пляжем.
На пляже он загорал, а на фабрике всем мешал работать. В штат его не приняли, и он считался не то кандидатом в ассистенты, не то условным аспирантом. В то время из Москвы в Одессу прикатил поруганный в столице кинорежиссер товарищ Крайних-Взглядов, великий борец за идею кинофакта. Местная киноорганизация, подавленная полным провалом своих исторических фильмов из древнеримской жизни, пригласила товарища Крайних-Взглядова под свою стеклянную сень. Долой бутафорию! Долой декорации! Долой надуманную жизнь, гниющую под светом юпитеров! Я буду обыгрывать вещи! Мне нужна жизнь, как она есть! К работе порывистый Крайних-Взглядов приступил на другой же день.
Розовым утром, когда человечество еще спало, новый режиссер выехал на Соборную площадь, вылез из автомобиля, лег животом на мостовую и с аппаратом в руках осторожно, словно боясь спугнуть птицу, стал подползать к урне для окурков. Он установил аппарат у подножия урны и снял ее с таким расчетом, чтобы на экране она как можно больше походила на гигантскую сторожевую башню. После этого Крайних-Взглядов постучался в частную квартиру и, разбудив насмерть перепуганных жильцов, проник на балкон второго этажа. Отсюда он снова снимал ту же самую урну, правильно рассчитывая, что на пленке она приобретет вид жерла сорокадвухсантиметрового орудия. Засим, немного отдохнув, Крайних-Взглядов сел в машину и принялся снимать урну с ходу. Он стремительно наезжал на нее, застигал ее врасплох и крутил ручку аппарата, наклоненного под углом в сорок пять градусов. Борис Древлянин, которого прикомандировали к новому режиссеру, с восхищением следил за обработкой урны. Ему самому тоже удалось принять участие в съемке. Засняв тлеющий окурок папиросы в упор, отчего она приобрела вид пароходной трубы, извергающей дым и пламя, Крайних-Взглядов обратился к живой натуре. Он снова лег на тротуар, — на этот раз на спину, — и велел Древлянину шагать через него взад и вперед.
В таком положении ему удалось прекрасно заснять подошвы башмаков Древлянина. При этом он достиг того, что каждый гвоздик подошвы походил на донышко бутылки. Однако все это было мелко по сравнению с кинематографическими эксцессами, которые Крайних-Взглядов учинил на железной дороге. Он считал своей специальностью съемки под колесами поезда. Этим он на несколько часов расстроил работу железнодорожного узла. Завидев тощую фигуру режиссера, лежащего между рельсами в излюбленной позе — на спине, машинисты бледнели от страха и судорожно хватались за тормозные рычаги. Но Крайних-Взглядов подбодрял их криками, приглашая прокатиться над ним. Сам же он медленно вертел ручку аппарата, снимая высокие колеса, проносящиеся по обе стороны его тела. Товарищ Крайних-Взглядов странно понимал свое назначение на земле. Жизнь, как она есть, представлялась ему почему-то в виде падающих зданий, накренившихся набок трамвайных вагонов, приплюснутых или растянутых объективом предметов обихода и совершенно перекореженных на экране людей.
Жизнь, которую он так жадно стремился запечатлеть, выходила из его рук настолько помятой, что отказывалась узнавать себя в крайних-взглядовском зеркале. Тем не менее у странного режиссера были поклонники, и он очень этим гордился, забывая, что нет на земле человека, у которого не было бы поклонников. История кинорежиссера Крайних-Взглядова и Бориса Древлянина — это пародия на всевозможные «левые», формалистические увлечения в кинематографе и одновременно на «киноков», — так в середине 20-х годов называли себя некоторые кинодокументалисты. В теории «киноки» энергично выступали против игровых, художественных фильмов, против павильонных съемок и декораций. Художественной кинематографии они противопоставляли документальный «киноглаз». Если бы этот эпизод остался в романе, то он в какой-то мере повторил бы описание событий на черноморской кинофабрике. Исключая его, сатирики, по-видимому, отвергали опасность дублирования сюжетных мотивов. Сатира «Золотого теленка» была исключительно целенаправленной и злободневной. Беспощадная борьба партии против бюрократизма, вдохновившая В. Маяковского на создание «Бани», подсказала Ильфу и Петрову образ «Геркулеса» — цитадели бездельников и чинуш.
Нетрудно привести факты, подтверждающие актуальность и действенность сатиры Ильфа и Петрова. Никулин употреблял имя Остапа Бендера в нарицательном значении: «А по поводу деятельности, схожей с творчеством Остапа Бендера, я считаю нужным повторить историю, не так давно опубликованную в газетах и имеющую значение в связи с декретом, направленным против расхитителей общественной собственности, В одно учреждение, проще говоря в ВСНХ, полгода ходил молодой человек, сдавал пальто под номерок, ходил по лабиринту комнат, что-то писал на свободных столах, и все, вплоть до курьерши, считали его сотрудником учреждения. Что же делал этот человек? Иногда не слишком часто он сочинял черновичок требования на дефицитные предметы широкого потребления. От имени зампреда президиума для премирования ударников, скажем. И Соня переписывала под мелодичное журчание молодого человека о своих, им обоим знакомых ведомственных делах. Затем легкокрылый молодой человек уносил с собой переписанное уже на бланке требование и где-нибудь в укромном месте подписывал его фамилией зампреда, более или менее схоже с подлинной подписью. И секретарь, увидев подпись, хлопал печатью. Остап регистрировал бумажку, направлялся куда следует и получал сотню пар обуви и километр мануфактуры. И вскорости реализовал их в свою пользу.
Так существовал безбедно этот предприимчивый молодой человек, пока не вздумал дать себе отдых в Гаграх. Поиздержавшись, он решил поправить свои дела ограблением кассира сберкассы. Тут он и попался.
Разве это не стоит миллиона рублей, вера в человечество? И по возможности сразу, а не частями. Остап внимательно посмотрел на собеседника и совершенно серьёзно ответил: — Я бы взял частями. Но мне нужно сразу. Узнаёшь брата Колю?
И первый сын заключил второго сына в объятия. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих. Лоханкин же страдал открыто, величаво, он хлестал своё горе чайными стаканами, он упивался им. Великая скорбь давала ему возможность лишний раз поразмыслить о значении русской интеллигенции, а равно о трагедии русского либерализма. Вы знаете, Адам, я не купил. Мне не нужна вечная игла, я не хочу жить вечно. Я хочу умереть. У меня налицо все пошлые признаки влюблённости: отсутствие аппетита, бессонница и маниакальное стремление сочинять стихи.
Слушайте, что я накропал вчера ночью при колеблющемся свете электрической лампы: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты». Правда, хорошо? И только на рассвете, когда дописаны были последние строки, я вспомнил, что этот стих уже написал А. Такой удар со стороны классика! И вообще последний город — это Шепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана. Может быть, нас ожидает счастье... Может быть, ещё машет крылышками от нетерпения?
Красные корешки — гарантия отличных оценок по литературе!
Издание в твёрдом переплёте. Произведения входят в школьную программу по литературе для старших классов.
Булгаков - не Ильф и Петров
В приложении к издании будет помещена иная версия заключительной части. А из предисловия, написанного Д. Фельдманом и М.
В итоге «Золотого теленка», суть которого состоит в том, что в СССР нет места миллионерам и частному капиталу, наконец, напечатали. Произошло это благодаря вмешательству вернувшегося в Страну Советов Максима Горького. Главные герои «Золотого теленка»: Остап Бендер В «Золотом теленке» Остап Бендер - уже не тот неунывающий молодой человек из романа «Двенадцать стульев», который с блеском выходит из различных жизненных коллизий благодаря своему оптимизму, чувству юмора и вере в себя. Но он все тот же обаятельный, ироничный, остроумный, виртуозный выдумщик, страстный искатель приключений, неисправимый мечтатель и романтик. Но не стоит расценивать образ Остапа Бендера в «Двенадцати стульях» лишь как образ веселого авантюриста. Он очень умен и способен на глубокие мысли и чувства. В «Золотом теленке» Остап Бендер становится глубже, мудрее. Ближе к концу произведения он даже несколько напоминает Печорина из романа «Герой нашего времени» Лермонтова.
Двух литературных героев сближает разочарованность в людях, скука, а главное — они оба чувствуют себя лишними в мире. Трагедия Остапа — трагедия «лишнего» человека. Желающий богатства, предприимчивый и блистательный Бендер мог бы стать преуспевающим человеком в другое время, в другой стране. Безудержный темперамент наверняка подтолкнул бы его к невероятным вершинам, к примеру, в Соединенных Штатах Америки. Трудно найти более неподходящую для Остапа страну, чем молодая Страна Советов. В конфликте героя и его времени Остап Бендер надеялся выйти победителем, но оказался побежденным. Хотя его финальная фраза говорит о том, что он не сломлен и готов идти дальше, несмотря на то что потерял все. Это свидетельствует о большой внутренней силе героя. Читатель может надеяться, что история будет продолжена. И правда, Ильф и Петров задумывали продолжение приключений Остапа Бендера.
Но третий роман не был написан, так как авторы в то время усиленно трудились над другим произведением, которое отнимало у них много сил и времени. К тому же в скором времени умер Илья Ильф. Без своего соавтора Евгений Петров не стал продолжать роман. Бендер его характеризует лаконично и хлестко: «Человек без паспорта». Паниковский - мелкий жулик, он смешон и несколько жалок. Его отличает одесско-еврейский колорит. Шура Балаганов Шура Балаганов — обыкновенный жулик. Он простой и недалекий парень. Но Шура еще молод и наивен. На протяжении всего романа Остап Бендер поучает его и пытается перевоспитать.
Но тщетно. Даже получив от Остапа крупную сумму денег, Балаганов совершает мелкую кражу, за что попадает в милицию. Адам Козлевич Адам Козлевич — персонаж, охарактеризованный Бендером «ангелом без крыльев».
Илья Арнольдович Файнзильберг, он же Илья Ильф родился в 1897-м. Был сотрудником Югроста и газеты «Моряк». Переехал в Москву, стал профессиональным литератором. Евгений Петрович Катаев, он же Евгений Петров родился в 1903-м. Был корреспондентом Украинского телеграфного агентства, позже инспектором уголовного poзыска. Уехал в Москву и уже там стал журналистом.
Оба писателя одесситы, оба обладали невероятно острым умом и слогом, оба перебрались в 1923 году в столицу. А в 1927-м, с совместной работы над романом «Двенадцать стульев», заработала их творческая коалиция. В романе «Золотой теленок» «великий комбинатор», «идейный борец с денежными знаками» с детства мечтает о Рио-де-Жанейро. Ему известны множество способов «сравнительно честного отъема денег у граждан».
Секретарша выбирала приблизительно подходящий по содержанию штемпель и клеймила им бумаги. Больше всего она налегала на осторожную резинку: "Тише едешь - дальше будешь", памятуя, что это была любимейшая резолюция начальника. Работа шла без задержки. Резина отлично заменила человека. Резиновый Полыхаев нисколько не уступал Полыхаеву живому. Уже опустел "Геркулес" и босоногие уборщицы ходили по коридору с грязными ведрами, уже ушла последняя машинистка, задержавшаяся на час, чтобы перепечатать лично для себя строки Есенина: "Влача стихов злаченые рогожи, мне хочется вам нежное сказать", уже Серна Михайловна, которой надоело ждать, поднялась и, перед тем как выйти на улицу, стала массировать веки холодными пальцами, - когда дверь полыхаевского кабинета задрожала, отворилась и оттуда лениво вышел Остап Бендер. Он сонно посмотрел на Серну Михайловну и пошел прочь, размахивая желтой папкой с ботиночными тесемками. Вслед за ним из-под живительной тени пальм и сикомор вынырнул Полыхаев. Серна взглянула на своего высокого друга и без звука опустилась на квадратный матрасик, смягчавший жесткость ее стула. Как хорошо, что сотрудники уже разошлись и в эту минуту не могли видеть своего начальника! В усах у него, как птичка в ветвях, сидела алмазная слеза. Полыхаев удивительно быстро моргал глазами и так энергично потирал руки, будто бы хотел трением добыть огонь по способу, принятому среди дикарей Океании, Он побежал за Остапом, позорно улыбаясь и выгибая стан. Ну, скажите же, золотой мой, серебряный, я не погибну? Я могу быть спокоен? Ему хотелось добавить, что у него жена, дети. Серна, дети от Серны и еще от одной женщины, которая живет в Ростове-на-Дону, но в горле его что-то само по себе пикнуло, и он промолчал. Плачевно подвывая, он сопровождал Остапа до самого вестибюля. В опустевшем здании они встретили только двух человек. В конце коридора стоял Егор Скумбриевич. При виде великого комбинатора он схватился за челюсть и отступил в нишу. Внизу, на лестнице, из-за мраморной девушки с электрическим факелом выглядывал бухгалтер Берлага. Он раболепно поклонился Остапу и даже молвил: "Здравствуйте", но Остап не ответил на приветствие вице-короля. У самого выхода Полыхаев схватил Остапа за рукав и пролепетал: - Я ничего не утаил. Честное слово! Лично мне вы больше не нужны. Вот государство, оно, вероятно, скоро вами заинтересуется. Глава XX Командор танцует танго В маленьком буфете искусственных минеральных вод, на вывеске которого были намалеваны синие сифоны, сидели за белым столиком Балаганов и Паниковский. Уполномоченный по копытам жевал трубочку, следя за тем, чтобы крем не выдавился с противоположного конца. Этот харч богов он запивал сельтерской водой с зеленым сиропом "Свежее сено". Курьер пил целебный кефир. Перед ним стояли уже шесть пустых бутылочек. Из седьмой Паниковский озабоченно вытряхивал в стакан густую жидкость. Сегодня в конторе новая письмоводительница платила жалованье по ведомости, подписанной Бендером, и друзья наслаждались прохладой, шедшей от итальянских каменных плит буфета, от несгораемого шкафа-ледника, где хранилась мокрая брынза, от потемневших цилиндрических баллонов с шипучей водой и от мраморного прилавка. Кусок льда выскользнул из шкафа и лежал на полу, истекая водой. На него приятно было взглянуть после утомительного вида улицы с короткими тенями, с прибитыми жарою прохожими и очумевшими от жажды псами. Это сообщение почему-то рассмешило Балаганова. Он неосторожно прижал трубочку, из нее выдавилась толстая колбаска крема, которую уполномоченный еле успел подхватить налету. Он что-то не то делает. Я очень уважаю Остапа Ибрагимовича: это такой человек!.. Даже Фунт, - вы знаете, как я уважаю Фунта, - сказал про Бендера, что это - голова. Но я вам скажу, Шура: Фунт - осел! Ей-богу, это такой дурак. Просто жалкая, ничтожная личность! А против Бендера я ничего не возражаю. Но мне кое-что не нравится. Вам, Шура, я все скажу как родному. Со времени последней беседы с субинспектором Уголовного розыска к Балаганову никто не обращался как к родному. Поэтому он с удовлетворением выслушал слова курьера и легкомысленно разрешил ему продолжать. Ей-богу, жалкая, ничтожная личность! Вы только подумайте, на что он тратит наши деньги? Вы только вспомните! Зачем нам эта дурацкая контора? Сколько расходов! Одному Фунту мы платим сто двадцать. А конторщица. Теперь еще каких-то двух прислали, я видел - они сегодня жалованье по ведомости получали. Зачем это все? Он говорит - для легальности. Плевал я на легальность, если она стоит таких денег. А оленьи рога за шестьдесят пять рублей! А чернильница! А все эти дыросшиватели! Паниковский расстегнул пиджак, и полтинничная манишка, пристегнутая к шее нарушителя конвенции, взвилась вверх, свернувшись, как пергаментный свиток. Но Паниковский так разгорячился, что не обратил на это внимания. Мы с вами получаем мизерный оклад, а он купается в роскоши. И зачем, спрашиваю я, он ездил на Кавказ? Он говорит - в командировку. Не верю! Паниковский не обязан всему верить! И я бегал для него на пристань за билетом. Заметьте себе, за билетом первого класса. Этот невский франт не может ездить во втором! Вот куда уходят наши десять тысяч! Он разговаривает по междугородному телефону, рассылает по всему свету телеграммы-молнии. Вы знаете, сколько стоит молния! Сорок копеек слово, А я принужден отказывать себе в кефире, который нужен мне для здоровья. Я старый, больной человек. Скажу вам прямо: Бендер - это не голова. Вспомните, как в Арбатове вы бежали с гусем. А теперь вы служите, получаете ставку, вы член общества. Затеял эти дурацкие розыски, когда деньги можно сегодня же взять голыми руками. Тут уполномоченный по копытам, не помышляя больше о любимом начальнике, пододвинулся к Паниковскому. И тот, беспрерывно отгибая вниз непослушную манишку, поведал Балаганову о серьезнейшем опыте, который он проделал на свой страх и риск. В тот день когда великий комбинатор и Балаганов гонялись за Скумбриевичем, Паниковский самовольно бросил контору на старого Фунта, тайно проник в комнату Корейко и, пользуясь отсутствием хозяина, произвел в ней внимательный осмотр. Конечно, никаких денег он в комнате не нашел, но он обнаружил нечто получше - гири, очень большие черные гири, пуда по полтора каждая. Я раскрыл секрет этих гирь. Паниковский поймал, наконец, живой хвостик своей манишки, пристегнул его к пуговице на брюках и торжественно взглянул на Балаганова. Это золотые гири! Гири из чистого золота! Каждая гиря по полтора пуда. Три пуда чистого золота. Это я сразу понял, меня прямо как ударило. Я стал перед этими гирями и бешено хохотал. Какой подлец этот Корейко! Отлил себе золотые гири, покрасил их в черный цвет и думает, что никто не узнает. Вам, Шура, я скажу как родному, - разве я рассказал бы вам этот секрет, если бы мог унести гири один? Но я старый, больной человек, а гири тяжелые. И я вас приглашаю как родного. Я не Бендер. Я честный! Смотрите, пожалуйста, старик - и все раскрыл! А Бендер действительно что-то не то делает: пишет бумажки, ездит... Мы ему все-таки дадим часть, по справедливости, а? Теперь мы замечательно будем жить, Шура, Я вставлю себе золотые зубы и женюсь, ей-богу женюсь, честное, благородное слово! Ценные гири решено было изъять без промедления. Заговорщики вышли из буфета и, ослепленные солнцем, принялись кружить по городу. Их томило нетерпение. Они подолгу стояли на городских мостах и, налегши животами на парапет, безучастно глядели вниз, на крыши домов, на спускавшиеся в гавань улицы, по которым, с осторожностью лошади, съезжали грузовики. Жирные портовые воробьи долбили клювами мостовую, в то время как из всех подворотен за ними следили грязные кошки. За ржавыми крышами, чердачными фонарями и антеннами виднелись синенькая вода, катерок, бежавший во весь дух, и желтая пароходная труба с большой красной буквой. Время от времени Паниковский поднимал голову и принимался считать. Он переводил пуды на килограммы, килограммы - на старозаветные золотники, и каждый раз получалась такая заманчивая цифра, что нарушитель конвенции даже легонько повизгивал. В одиннадцатом часу вечера молочные братья, кренясь под тяжестью двух больших гирь, шли по направлению к конторе по заготовке рогов и копыт. Паниковский нес свою долю обеими руками, выпятив живот и радостно пыхтя. Он часто останавливался, ставил гирю на тротуар и бормотал: "Женюсь! Честное, благородное слово, женюсь! Иногда Паниковский никак не мог повернуть за угол, потому что гиря по инерции продолжала тащить его вперед. Тогда Балаганов свободной рукой придерживал Паниковского за шиворот и придавал его телу нужное направление. У дверей конторы они остановились. У меня есть один знакомый часовщик, господин Биберхам. Он даст настоящую цену. Не то что в Черноторге, где никогда настоящей цены не дадут. Но тут заговорщики заметили, что из-под зеленых конторских занавесок пробивается свет. За письменным столом, освещенный боковым светом сильной штепсельной лампы, сидел Остап Бендер и что-то быстро писал. Ей-богу, этот жалкий человек меня смешит. Но где же мы будем пилить? И, жарко толкуя о необходимости завтра же утром сбыть для начала два кусочка золота часовщику, молочные братья подняли свой груз и пошли в темноту. Между тем великий комбинатор заканчивал жизнеописание Александра Ивановича Корейко. Со всех пяти избушек, составлявших чернильный прибор "Лицом к деревне", были сняты бронзовые крышечки. Остап макал перо без разбору, куда попадет рука, ездил по стулу и шаркал под столом ногами. У него было изнуренное лицо карточного игрока, который всю ночь проигрывали только на рассвете поймал, наконец, талию. Всю ночь не вязались банки и не шла карта. Игрок менял столы, старался обмануть судьбу и найти везучее место. Но карта упрямо не шла. Уже он начал "выжимать", то есть, посмотрев на первую карту, медленнейшим образом выдвигать из-за ее спины другую, уже клал он карту на край стола и смотрел на нее снизу, уже складывал обе карты рубашками наружу и раскрывал их, как книгу, - словом, проделывал все то, что проделывают люди, когда им не везет в девятку. Но это не помогало. В руки шли по большей части картинки: валеты с веревочными усиками, дамы, нюхающие бумажные цветки, и короли с дворницкими бородами. Очень часто попадались черные и розовые десятки В общем, шла та мерзость, которую официально называют "баккара", а неофициально - "бак" или "жир", И только в тот час, когда люстры желтеют и тухнут, когда под плакатами "спать воспрещается" храпят и захлебываются на стульях неудачники в заношенных воротничках, совершается чудо. Банки вдруг начинают вязаться, отвратительные фигуры и десятки исчезают, валят восьмерки и девятки. Игрок уже не мечется по залу, не выжимает карту, не заглядывает в нее снизу. Он чувствует в руках счастливую талию. И уже марафоны столпились позади счастливца, дергают его за плечи и подхалимски шепчут: "Дядя Юра, дайте три рубля". А он, бледный и гордый, дерзко переворачивает карты и под крики: "Освобождаются места за девятым столом! И зеленый стол, разграфленный белыми линиями и дугами, становится для него веселым и радостным, как футбольная площадка. Для Остапа уже не было сомнений. В игре наступил перелом. Все неясное стало ясным. Множество людей с веревочными усиками и королевскими бородами, с которыми пришлось сшибиться Остапу и которые оставили след в желтой папке с ботиночными тесемками, внезапно посыпались в сторону, и на передний план, круша всех и вся, выдвинулось белоглазое ветчинное рыло с пшеничными бровями и глубокими ефрейторскими складками на щеках. Остап поставил точку, промакнул жизнеописание прессом с серебряным медвежонком вместо ручки и стал подшивать документы. Он любил держать дела в порядке. Последний раз полюбовался он хорошо разглаженными показаниями, телеграммами и различными справками. В папке были даже фотографии и выписки из бухгалтерских книг. Вся жизнь Александра Ивановича Корейко лежала в папке, а вместе с ней находились там пальмы, девушки, синее море, белый пароход, голубые экспрессы, зеркальный автомобиль и Рио-де-Жанейро, волшебный город в глубине бухты, где живут добрые мулаты и подавляющее большинство граждан ходит в белых штанах. Наконец-то великий комбинатор нашел того самого индивида, о котором мечтал всю жизнь. Паниковский - просто вздорный старик. А Козлевич - ангел без крыльев. Он до сих пор не сомневается в том, что мы заготовляем рога для нужд мундштучной промышленности. Где же мои друзья, мои жены, мои дети? Одна надежда, что уважаемый Александр Иванович оценит мой великий труд и выдаст мне на бедность тысяч пятьсот. Хотя нет! Теперь я меньше миллиона не возьму, иначе добрые мулаты просто не станут меня уважать. Остап вышел из-за стола, взял свою замечательную папку и задумчиво принялся расхаживать по пустой конторе, огибая машинку с турецким акцентом, железнодорожный компостер и почти касаясь головой оленьих рогов. Белый шрам на горле Остапа порозовел. Постепенно движения великого комбинатора все замедлялись, и его ноги в красных башмаках, купленных по случаю у греческого матроса, начали бесшумно скользить по полу. Незаметно он стал двигаться боком. Правой рукой он нежно, как девушку, прижал к груди папку, а левую вытянул вперед. Над городом явственно послышался канифольный скрип колеса Фортуны. Это был тонкий музыкальный звук, который перешел вдруг в легкий скрипичный унисон... И хватающая за сердце, давно позабытая мелодия заставила звучать все предметы, находившиеся в Черноморском отделении Арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт. Первым начал самовар. Из него внезапно вывалился на поднос охваченный пламенем уголек. И самовар запел: Под знойным небом Аргентины, Где небо южное так сине... Великий комбинатор танцевал танго. Его медальное лицо было повернуто в профиль. Он становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался и. Невидимые фрачные фалды разлетались при неожиданных поворотах. А мелодию уже перехватила пишущая машинка с турецким акцентом:... Гдэ нэбо южноэ так синэ, Гдэ жэнщины, как на картинэ... И неуклюжий, видавший виды чугунный компостер глухо вздыхал о невозвратном времени:... Где женщины как на картине, Танцуют все танго. Остап танцевал классическое провинциальное танго, которое исполняли в театрах миниатюр двадцать лет тому назад, когда бухгалтер Берлага носил свой первый котелок, Скумбриевич служил в канцелярии градоначальника, Полыхаев держал экзамен на первый гражданский чин, а зицпредседатель Фунт был еще бодрым семидесятилетним человеком и вместе с другими пикейными жилетами сидел в кафе "Флорида", обсуждая ужасный факт закрытия Дарданелл в связи с итало-турецкой войной. И пикейные жилеты, в те времена еще румяные и гладкие, перебирали политических деятелей той эпохи. Юан Ши-кай - это голова. Пуришкевич - все-таки тоже голова! Остап танцевал. Над его головой трещали пальмы и проносились цветные птички. Океанские пароходы терлись бортами о пристани Рио-де-Жанейро. Сметливые бразильские купчины на глазах у всех занимались кофейным демпингом, и в открытых ресторанах местные молодые люди развлекались спиртными напитками. Потушив свет, он вышел из комнаты и кратчайшим путем направился на Малую Касательную улицу. Бледные циркульные ноги прожекторов раздвигались по небу, спускались вниз, внезапно срезали кусок дома, открывая балкон или стеклянную арнаутскую галерею с остолбеневшей от неожиданности парочкой. Из-за угла навстречу Остапу, раскачиваясь и стуча гусеничными лентами, выехали два маленьких танка с круглыми грибными шляпками. Кавалерист, нагнувшись с седла, расспрашивал прохожего, как ближе проехать к Старому рынку. В одном месте Остапу преградила путь артиллерия. Он проскочил путь в интервале между двумя батареями. В другом - милиционеры торопливо прибивали к воротам дома доску с черной надписью: "Газоубежище". Остап торопился. Его подгоняло аргентинское танго. Не обращая внимания на окружающее, он вошел в дом Корейко и постучал в знакомую дверь. Дверь открылась, и он вошел, зацепившись папкой за дверной косяк. На рассвете далеко за городом сидели в овраге уполномоченный и курьер. Они пилили гири. Носы их были перепачканы чугунной пылью. Рядом с Паниковским лежала на траве манишка. Он ее снял: она мешала работать. Под гирями предусмотрительный нарушитель конвенции разостлал газетный лист, дабы ни одна пылинка драгоценного металла не пропала зря. Молочные братья изредка важно переглядывались и принимались пилить с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и скрежетание нагревшихся ножовок. Паниковский не ответил. Он уже все понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду. Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на мерно двигавшуюся широкую спину Балаганова. Но Балаганов, держа в каждой руке по чугунному полушарию, стал медленно подходить к нарушителю конвенции. Но тут Шура размахнулся и, застонав от натуги, метнул в интригана обломок гири. Услышав над своей головой свист снаряда, интриган лег на землю. Схватка уполномоченного с курьером была непродолжительна. Разозлившийся Балаганов сперва с наслаждением топтал манишку, а потом приступил к ее собственнику. Нанося удары, Шура приговаривал: - Кто выдумал эти гири? Кто растратил казенные деньги? Кто Бендера ругал? Кроме того, первенец лейтенанта вспомнил о нарушении сухаревской конвенции, что обошлось Паниковскому в несколько лишних тумаков. Теперь таких манишек нет в продаже! В заключение Балаганов отобрал у противника ветхий кошелечек с тридцатью восемью рублями. В город возвращались без радости. Впереди шел рассерженный Шура, а за ним, припадая на одну ножку и громко плача, тащился Паниковский. Отдайте мне мои деньги. Сидя за круглым столом, она обводила взором свое хозяйство. В комнате Птибурдуковых стояло много мебели, так что свободного места почти не было. Но и той площади, которая оставалась, было достаточно для счастья. Лампа посылала свет за окно, где, как дамская брошь, дрожала маленькая зеленая ветка. На столе лежали печенье, конфеты и маринованный судак в круглой железной коробочке. Штепсельный чайник собрал на своей кривой поверхности весь уют птибурдуковского гнезда. В нем отражались и кровать, и белые занавески, и ночная тумбочка. Отражался и сам Птибурдуков, сидевший напротив жены в синей пижаме со шнурками. Он тоже был счастлив. Пропуская сквозь усы папиросный дым, он выпиливал лобзиком из фанеры игрушечный дачный нужник. Работа была кропотливая. Необходимо было выпилить стенки, наложить косую крышку, устроить внутреннее оборудование, застеклить окошечко и приделать к дверям микроскопический крючок. Птибурдуков работал со страстью; он считал выпиливание по дереву лучшим отдыхом. Окончив работу, инженер радостно засмеялся, похлопал жену по толстой теплой спине и придвинул к себе коробочку с судаком. Но в эту минуту послышался сильный стук в дверь, мигнула лампа, и чайник сдвинулся с проволочной подставки. На лестнице стоял Васисуалий Лоханкин - Он по самую бороду был завернут в белое марсельское одеяло, из-под которого виднелись волосатые ноги. К груди он прижимал книгу "Мужчина и женщина", толстую и раззолоченную, как икона. Глаза Васисуалия блуждали. На площадку выбежала Варвара, - Сашук! Посмотри, он голый! Да войди же, войдите. Лоханкин переступил порог босыми ногами и, бормоча: "Несчастье, несчастье", начал метаться по комнате. Концом одеяла он сразу смахнул на пол тонкую столярную работу Птибурдукова. Инженер отошел в угол, чувствуя, что ничего хорошего уже не предвидится. Его желтая барабанная пятка выбивала по чистому восковому полу тревожную дробь. Уходи отсюда! Иди, иди домой!
Илья Ильф, Евгений Петров. Золотой теленок
Пять причин прочитать полную версию романа «Золотой теленок»: 1. Это возможность познакомиться с теми фрагментами книги, которые так долго были скрыты в архивах и дополнительных материалах. Теперь роман доступен в полной версии, без вмешательства бдительных советских цензоров и суровых редакторов, убравших из романа все, что на их взгляд не соответствовало советской идеологии. Многие привыкли воспринимать этот роман как чисто сатирическое произведение, но полная версия «Золотого теленка» покажет вам, что эта книга намного глубже, чем кажется на первый взгляд. Одесского и Д. Это ученые, посвятившие свою научную жизнь исследованию творчества И.
Братья Катаевы с отцом Евгению на тот момент было 18 лет, но по совету старшего брата он назвал датой своего рождения 1903 год — в надежде на то, что к несовершеннолетнему будут применены более мягкие меры. Несмотря на то, что часть участников заговора расстреляли, братья Катаевы вышли на свободу. Евгений никак не упоминал об этом факте из своего прошлого, даже устроившись на работу в одесский уголовный розыск — при этом прошел «чистку» и хорошо зарекомендовал себя на службе. В 1923 году Катаев-младший переезжает в Москву, где уже живет его старший брат Валентин.
Ряд литературоведов и историков, а с ними и Ирина Амлински, полагают, что Валентин и Евгений Катаевы могли выполнять поручения для ЧК, потому и были защищены от неприятностей. В качестве же работы на благо существующего режима старшему Катаеву было предложено организовать написание сатирического романа, направленного против троцкизма и вообще поддерживавшего существующую идеологию. Возможно, тем и объяснялось требование о тексте посвящения: так Катаев обозначил свою причастность к роману. В редакции газеты "Гудок" Амлински отмечает, что среди всего литературного наследия Ильфа и Петрова — а оно составляет ни много ни мало пять томов — нет больше ни одного произведения, чей успех хоть немного напоминал бы признание, которое получила дилогия. Могло ли сложиться так, что ответственный за проект Валентин Катаев поручил написание сатирического романа некоему мастеру, а право именоваться авторами передал своему младшему брату и его коллеге по редакции? Тогда кто этот человек, написавший гениальное произведение и по доброй воле оставшийся в тени? В те годы в Советском Союзе был лишь один гениальный писатель, он создавал произведения, получавшие признание, и именно он ко времени написания «Двенадцати стульев» находился под особым внимание чекистов. Частый гость редакции «Гудка», писавший для газеты фельетоны, Михаил Афанасьевич Булгаков. Булгаков творил по ночам, его произведения создавались быстро, и версия о том, что «Двенадцать стульев» появились за пару месяцев без ведома жены, кажется вполне правдоподобной.
Куда более правдоподобной, чем удивительная слаженность, с которой совсем еще молодые литераторы Ильф и Петров якобы создали вдвоем шедевр советской литературы. Интересно и то, что сразу после выхода романа в свет Михаил Булгаков получил трехкомнатную квартиру в Москве и свои рукописи, изъятые ГПУ годом раньше.
Так, в главе «Антилопа Гну» авторы в ходе краткой экскурсии указывают, что Черноморск основан в 1794 году; эта дата совпадает с моментом возведения на месте поселения Хаджибей морской гавани и считается началом официальной истории их родного города [76]. По словам дочери Ильфа Александры Ильиничны, 1-я Черноморская кинофабрика, купившая у великого комбинатора за 300 рублей сценарий его многометражного фильма «Шея», — это Одесская кинофабрика , расположенная на Французском бульваре. Под музеем древностей, возле колонн которого Зося Синицкая сообщает Остапу о письме, полученном от Корейко, подразумевается Археологический музей [77]. Одесса — прообраз Черноморска С детских лет зная одесский быт, авторы создали картину черноморского утра глава «Обыкновенный чемоданишко» в жанре «физиологического очерка», показав, что «город просыпается волнами», и дав каждому часу своё название: «час дворников», «час молочниц», «час пробуждающихся советских служащих». А сколько одесситов поделилось с персонажами романа своими фамилиями!
Часовщик Фунт , который держал мастерскую на Ришельевской. Домовладелец Бомзе. Купец 1-й гильдии Зайонц. Служащий ссудно-сберегательной кассы Берлага. Немецкому специалисту Заузе досталась фамилия одесского художника В. Заузе [81]. Поездка на Восточную магистраль[ править править код ] Узнав от Зоси Синицкой, что Корейко работает на строительстве новой железной дороги, Бендер отправляется искать миллионера на Восток.
Созданию глав, в которых происходит «развязка сюжетного узла романа» [82] , предшествовала командировка Ильфа и Петрова на Турксиб весна 1930. Привезённые оттуда материалы были использованы соавторами при подготовке газетных репортажей и очерков и стали основой третьей части «Золотого телёнка» [83]. При этом, как отмечала Лидия Яновская, слово «Турксиб» фигурировало в рабочих планах писателей задолго до их путешествия на Туркестано-Сибирскую магистраль [84]. Маршрут Остапа начинается на Рязанском вокзале Москвы, где на перроне в ожидании советских и иностранных корреспондентов стоит литерный поезд. Среди провожающих выделяется человек «с розовым плюшевым носом», произносящий «пророчество» о том, что в дороге от состава отстанут два пассажира, а по вечерам путешественники будут хором петь « Стеньку Разина ». По данным исследователей, в роли «предсказателя» Ильф и Петров изобразили публициста Михаила Кольцова , который «без труда узнаётся и по внешним чертам, и по беспощадной, насмешливой проницательности» [85]. К числу персонажей, чьи прообразы столь же узнаваемы, относится и стихотворный фельетонист Гаргантюа — сосед Бендера по купе.
Прототипом Гаргантюа был поэт и журналист Эмиль Кроткий , чью привычку при разговоре требовать от собеседников подтверждения «Ведь верно? Ведь правильно? Имя одного из них взято из рекламы корсетов «Лев Рубашкин, Лодзь»; фамилию другого соавторы могли встретить в рассказе Тэффи «Модный адвокат» [87]. Участок южного Казахстана Во время остановки на одном из полустанков за Оренбургом фотокорреспондентов интересует появление «первой юрты и первого верблюда»: «Началась экзотика, корабли пустыни и прочее романтическое тягло». По словам Юрия Щеглова, в журналистике тех лет репортажи о Турксибе шли под знаком сравнения «старого и нового»; в газетных отчётах и кинохронике соседствовали «юрта кочевника и мачта антенны, дикие табуны и электрический фонарь» [88]. При этом идеологические установки начала 1930-х годов предусматривали «борьбу со старым бытом в Средней Азии ». С результатами этой кампании Бендер и Корейко знакомятся на обратном пути, когда задерживаются в небольшом городке, лишённом многих примет прежней жизни: в течение нескольких лет из него исчезают «шашлыки, бубны и кимвалы » [89].
Обретение миллиона не делает Остапа всемогущим: его выгоняют из поезда, не берут на борт самолёта. Из доступных видов «транспорта» остаются два верблюда, которых Бендер и Корейко покупают, чтобы выбраться из пустыни. Бендер превращается из «орла», существа сверхъестественного, в рядового советского пешехода, гимном которому начинался роман [90]. Корейко» «смешаться с бодрой массой служащих». Впервые о подобного рода учреждении, созданном «для нужд гребёночной и пуговичной промышленности», упоминалось в записных книжках Ильфа в 1928 году; позже аналогичный образ появился в рассказе Ильи Арнольдовича «Случай в конторе» [91]. Кроме того, заведения, занимавшиеся заготовкой «когтей и хвостов» и «горчицы и щёлока», фигурировали в повести Ильфа и Петрова « Тысяча и один день, или Новая Шахерезада » [92]. Предшественниками «Рогов и копыт» на страницах «Золотого телёнка» были пять небольших частных организаций, сгруппировавшихся в одном здании неподалёку от кинотеатра «Капиталий»: там, прячась от высоких налогов, находились одновременно галантерейный магазин, часовая мастерская, водопроводный мастер, специалист по крахмальным воротничкам и торговец канцелярскими принадлежностями [93].
Тема «мучеников частного капитала» в конце 1920-х годов была весьма актуальной: так, в очерке немецкого корреспондента, описывавшего московский быт, рассказывалось о « феномене совместного использования одного помещения несколькими независимыми предпринимателями» [94]. Фраза, начинающая главу «Рога и копыта» «Жил на свете частник бедный» , представляет собой видоизменённую строчку пушкинского стихотворения «Жил на свете рыцарь бедный» [93]. После исчезновения прежних владельцев освободившееся помещение занимает Остап Бендер. Для работы в конторе соратники приобретают пишущую машинку «Адлер», в которой отсутствует клавиша с буквой «е». В результате, как отмечал в предварительных записях Ильф, «получаются деловые бумаги с кавказским акцентом» [95].
Сюжет[ ] Всё начинается с того, что в город Арбатов прибывает Остап Бендер. Он направляется к председателю исполкома, которому представляется как сын лейтенанта Шмидта.
Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок» — цитаты из книги
это не только история поисков сатирических образов, приемов и средств сатирической оценки людей и событий, это история выработки собственной оригинальной манеры, создания собственного неповторимого писательского почерка. На сегодняшний день литературное наследие Ильфа и Петрова составляет пять томов, а если спросить у среднестатистического человека, читающего книги, что ему знакомо из их прозы, — 99 процентов назовут “12 стульев” и “Золотого телёнка”. Большинство читателей рассказов Зощенко или романов "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" Ильфа и Петрова не обращает внимания на привязку ко времени. Знаменитая книга Ильи Ильфа и Евгения Петрова "Золотой теленок" продолжает рассказ о приключениях "великого комбинатора" Остапа Бендера, начатый в романе "Двенадцать стульев".
Немного хорошей литературы -- Ильф и Петров, "Золотой теленок"
И юмор, ох уж этот юмор. Сводящая с ума учителя географии халтурная карта без Берингова пролива, советские сны, измучившие противника советской власти одна гигантская профсоюзная книжка чего стоит. Давно я так легко не смеялся. В целом, как приятно читать стоящие художественные произведения. Когда читаешь академические издания, что-то современное, много переводного, забываешь о прелестях настоящих шедевров. Сильно отдохнул душой.
А как вам эпизод в поезде, когда комсомолка советует Остапу истратить любовную энергию на пилку дров? Мне сразу вспомнился Челентано из «Укрощения строптивого», нещадно машущий топором. BumBull написал а рецензию на книгу 57 Оценка: Безусловно Ильиф и Петров создали книгу, которая трогает до глубины души, заставляет думать, что является важной чертой для любого произведения. Я не воспринимаю «Золотого телёнка» в качестве комедии. Если комедия, то только очень печальная.
На протяжении всей книги меня не покидало ощущение необъяснимой грусти, которая пряталась за юмором. Отдельно хочется выделить героев, потому что характеры настолько живые, что начинаешь их любить, несмотря на все махинации. Всё действие книги связанно с деньгами, как люди зависят от одной мысли богатства, как они не осознают, что за этим скрывается и как с ним жить. Многие из нас хотели бы иметь миллион в кармане, но не все, получив таковой, станут сразу же благоразумно им распоряжаться. Корейко — отдельный персонаж.
Он всю жизнь учился это делать: не пользоваться деньгами, когда они у него были. И такая тактика в итоге спасла его, так как он не был от них зависим. Книга очень хорошая, поучительная. В ней много идей, над которыми стоит поразмышлять. А цитаты просто прекрасны.
Я даже пострадал. После разговоров с Берлагой, Скумбриевичем и Полыхаевым я потерял веру в человечество. Разве это не стоит миллиона рублей, вера в человечество? От юмора остались крохи, аве сатире. Весёлый ранее и находчивый Остап Бендер гоняется с шайкой советских оборванцев за тайным советским миллионером как оказалось, такие были, но умело себя маскировали под простых советских смертных.
Почему такие миллионеры не покидали страну и не наслаждались жизнью? Зачем миллионы в шкафу и черствый хлеб на столе? Почему оставались в этой лишающей индивидуальности стране? Я совершенно не понимала и не видела логики поведения всех персонажей! Так можно и не остановиться.
Это отсутствие логики, глупость, недальновидность меня, как человека с высшим экономическим образованием, просто выводило из равновесия. И, полагаю, для помнящих советскую жизнь лично, ещё и понятным. Иди-ка на ручки, буду тебя описывать... Я ведь ждала продолжения "Двенадцати стульев" - искометного юмора, забавных приключений.
Перед ним стояла жена». Это фрагмент одного из вариантов финала «Золотого теленка», отвергнутый авторами, поскольку они поняли, что «для Бендера это такой сладкий хеппи-энд, которого он не заслужил». А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих.
Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир. Еще много будет в моей жизни молока и сена». А на самом деле никогда этого больше не будет.
Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья.
Гете, И. Лот 31. Чехов, А. Суворин, [1890-е гг. Лот 2. Петр Могила. Православное исповедание веры. Лот 143. Достоевский, М.
Лот 266. Пекин: Издательство произведений классического искусства Китая, 1957. Лот 250. Двенадцать стульев; Золотой теленок. Лот 70. Хайльмейер, А. Современная скульптура в Германии.
Петр Могила. Православное исповедание веры. Лот 143. Достоевский, М. Лот 266. Пекин: Издательство произведений классического искусства Китая, 1957. Лот 250. Двенадцать стульев; Золотой теленок. Лот 70. Хайльмейер, А. Современная скульптура в Германии. Лот 78. Лот 152. Михайлов, М. Парфюмерия и косметика. Одесса: Книгоиздательство А.
Немного хорошей литературы -- Ильф и Петров, "Золотой теленок"
Илья Ильф, Евгений Петров Золотой теленок Переходя улицу, оглянись по сторонам. Книга "Золотой теленок" И. Ильф, Е. Петров Москва 1991 год Советская Россия Тираж 200 000. На сегодняшний день литературное наследие Ильфа и Петрова составляет пять томов, а если спросить у среднестатистического человека, читающего книги, что ему знакомо из их прозы, — 99 процентов назовут “12 стульев” и “Золотого телёнка”.
Пять причин прочитать полную версию романа «Золотой теленок»
Первая часть книги Ильфа и Петрова «Золотой теленок» называется «Экипаж «Антилопы». Бухарину книга Ильфа и Петрова для чего-то понадобилась, а рецензентам пока не нужна. И. Ильф, Е. Петров является просто замечательной, так как она высмеивает все пороки того времени. Виталий Бабенко, составитель Роман «Золотой теленок» публикуется в том виде, в котором его создали соавторы Илья Ильф и Евгений Петров. Кавалер ордена Золотого Руна. Ильф Илья, Петров Евгений. Девять загадок книги Ильфа и Петрова «Золотой теленок»: что сегодняшние читатели могут понять с трудом.
Золотой телёнок
Там он еще является хозяином улиц, беззаботно бродит по мостовой и пересекает ее самым замысловатым образом в любом направлении. Гражданин в фуражке с белым верхом, какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье, несомненно принадлежал к большей и лучшей части человечества. Он двигался по улицам города Арбатова пешком, со снисходительным любопытством озираясь по сторонам. В руке он держал небольшой акушерский саквояж. Город, видимо, ничем не поразил пешехода в артистической фуражке. Он увидел десятка полтора голубых, резедовых и бело-розовых звонниц; бросилось ему в глаза облезлое американское золото церковных куполов. Флаг трещал над официальным зданием. У белых башенных ворот провинциального кремля две суровые старухи разговаривали по-французски, жаловались на советскую власть и вспоминали любимых дочерей. Из церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах.
Там, как видно, хранился картофель. Пройдя под фанерной аркой со свежим известковым лозунгом: «Привет 5-й окружной конференции женщин и девушек», он очутился у начала длинной аллеи, именовавшейся Бульваром Молодых Дарований. Почти на всех скамьях Бульвара Молодых Дарований сидели одинокие девицы с раскрытыми книжками в руках. Дырявые тени падали на страницы книг, на голые локти, на трогательные челки.
По мнению литературоведа Якова Лурье, причиной стали отзывы некоторых рецензентов во главе с Анатолием Луначарским, который в 1931 году написал предисловие к американскому изданию книги. Вероятно, из-за слов об Остапе Бендере, который, по мнению первого наркома просвещения, «вырос в их руках постепенно в слишком большую величину. Авторы дали очень ловкому плуту вращаться в нереальном мире, где только обыватели без строителей. В жизни этого нет!
Кстати, Анатолий Владимирович в своей статье дал и весьма положительную оценку новому роману Ильфа и Петрова, признав его значение для общества, назвав произведением, «в котором много жизненной правды и который ставит серьезные жизненные проблемы и является шагом вперед по сравнению с «Двенадцатью стульями», уже приобретшими мировой интерес». Друзья писателей вспоминают: «Петров ходил мрачный и жаловался, что «великого комбинатора» не понимают, что они не намеревались его поэтизировать». Как всегда, помог Максим Горький, выразивший свое несогласие с цензорами и решивший вопрос на самом высоком уровне. Роман сразу же приняли к изданию! Более пятнадцати лет «Золотой теленок» большими тиражами печатался в ведущих издательствах Советского Союза к великой радости читателей всех возрастов. Но в 1949 году началась массированная идеологическая кампания: выпуск сочинений Ильфа и Петрова признали грубой политической ошибкой, в «Литературной газете» запестрели заголовками статьи, разоблачающие клеветнический характер романов. Пострадали и редакторы «Золотого теленка», их обвинили в том, что они не сопроводили издание критическими комментариями и без всяких оговорок назвали романы соавторов «любимыми произведениями» читателей СССР… И вот прошло уже 90 лет со дня появления на свет «Золотого теленка», которое только подтвердило нам одну, вроде бы совершенно очевидную истину: роман будут читать всегда, даже спустя столетия эта «энциклопедия русской жизни» периода 20-х — 30-х годов XX века будет востребована читателями.
Обе партии входили во Второй интернационал. В октябре 1917-го к власти пришли две партии — часть старых социал-демократов коммунисты и часть старых социалистов-революционеров левые эсеры. Коллективизация сельского хозяйства — это программа эсеров, а не эсдеков, которых эсеры все время критиковали за кулацкий уклон в деревне.
Весьма вероятно, что если бы ставка была сделана на Чернова, Ленин бы в начале 1918-го бежал в родную Самару где социалисты образовали параллельное правительство и стал критиковать террористический режим Чернова. Чернов в условиях начинающейся Гражданской войны убил бы Николая II и его семью, далее со всеми остановками. То, что убил бы, в этом можно не сомневаться — убили же эсеры в 1905-м великого князя Сергия. А потом Ленин в Берлине или Стокгольме сидел бы со своим другом Мартовым и критиковал эсеровские зверства. И Преображенский, и Персиков типичные русские интеллигенты, то есть умные и легкомысленные живодеры. У Катаева было понимание этого настроя Булгакова, но, конечно, помогать из идейных или дружеских соображений он бы не стал. Им двигала жажда наживы. Он прекрасно понимал, что Булгакову ничего не стоит написать бестселлер. Понимал это и Булгаков, и это его угнетало еще больше. Деньги ему были нужны не меньше, чем Катаеву, в отличие от Катаева, он мог их легко заработать, но заработать не давали.
Возьмем историю с пьесой «Кабала святош». Пьесу ему заказал МХАТ в 1929 году. Булгаков прекрасно справился с заданием за два месяца. Получилась блестящая, остроумная и одновременно глубокая пьеса о Мольере. Естественно, никакой политики там не было, сам сюжет был вполне в русле советской идеологии церковники и бюрократы мешают творчеству прогрессивного драматурга. Пьеса понравилась Станиславскому, ее подготовили к постановке весной 1930 года и... Даже после знаменитого звонка Сталина потребовалось полтора года, чтобы снова начать работать над пьесой. В результате она вышла на сцену в 1936 году и после семи представлений была запрещена. При этом на пьесе оттоптались все кому не лень. Оказывается, это Булгаков вывел себя в роли Мольера, святоши — это партийные критики и функционеры.
Потом Мольер у Булгакова вышел пошляком, пьеса мелкобуржуазная и т. Ничего криминального там не было. Что было бы, если бы Булгаков выпустил пьесу анонимно? Ее бы благополучно поставили в десятке театров с гарантированным кассовым успехом. Безо всякой нервотрепки Михаил Афанасьевич получил бы стабильный доход, ибо успешная пьеса — это Клондайк для автора. Булгаков пытался привлекать к работе над пьесами соавторов например, Вересаева , но шло очень туго. Мало кто хотел связываться с одиозным именем, а кроме того, Михаил Афанасьевич органически не терпел постороннего вмешательства в творческий процесс что естественно. Булгаков пишет, Катаев публикует, а деньги поровну. Чтобы убрать стилистические подозрения, Катаев привлек двух соавторов, чтобы было на кого кивать. Булгаков, естественно, постарался убрать прямое самоцитирование и характерные обороты — для стилиста его класса это было нетрудно.
В 20-х годах входил в группу конструктивистов, затем — в литературную группу «Перевал». Писал рассказы, наиболее известное его произведение — повесть «Дневник Кости Рябцева» 1927. С 1937 года преподавал в Литинституте. Автор повести о дворянской жизни «Детство», незаконченной эпопеи «Русь». Во второй половине 1920-х и начале 1930-х годов Романов написал несколько резонансных, политически острых рассказов «Без черёмухи», «Суд над пионером», «Право на жизнь, или Проблема беспартийности» , а также сатирических романов «Новая скрижаль», «Товарищ Кисляков», «Собственность».
Подвергался травле со стороны власти. Умер от лейкемии. Одновременно — скорее как антивлияние — журналистская и литературная рутина, которая в романе злостно пародируется: от знаменитого отступления про писателя-середнячка, сочиняющего деревенскую сагу про старика Ромуальдыча, до замечания Остапа про «многочисленные литературные и музыкальные бригады», которые собирают «материалы для агропоэм и огородных кантат». Бендер презирает таких авторов не как плохих писателей, а как конкурентов: вспомним, что он сам не прочь заработать, продав киностудии сляпанный за ночь сценарий «Шея» или журналисту Ухудшанскому — «торжественный комплект» универсальных фраз, годящихся в любую передовицу. Однако отношение бывалых фельетонистов Ильфа и Петрова к подобным практикам — однозначно ехидное.
Главным редактором был Аркадий Аверченко. В 1913 году из-за конфликта с владельцем Аверченко вместе со всей редакцией покинули журнал и начали издавать «Новый Сатирикон». В 1918 году журнал был закрыт, а большинство его авторов оказалось в эмиграции. В 30-х и 50-х годах было несколько попыток возродить журнал за границей. Рядом находится и влияние еврейской юмористики — в первую очередь Шолом-Алейхема.
Детективная классика: помимо подмечаемых комментаторами перекличек в деталях, вся погоня Бендера за Корейко, со множеством промежуточных звеньев — более мелких негодяев, напоминает охоту Шерлока Холмса за профессором Мориарти. Русская классика in general: «Золотой телёнок» пересыпан пародийными фрагментами, цитатами, аллюзиями — от А. Толстого до Л. Толстого; в одном из самых грустных мест романа это влияние иронически обыграно: «Какой удар со стороны классика! И, пожалуй, главное влияние на «Телёнка» — бурлящий советский язык, штампы газетных передовиц и профсоюзных собраний, противодействие бойких лозунгов и бюрократической волокиты.
И то и другое сохраняется в современном русском языке — и поэтому до сих пор многое в тексте Ильфа и Петрова кажется нам знакомым. У читателей «Телёнок», как и «12 стульев», шёл на ура. Правоверная же партийная критика не выказывала особого восторга. Анатолий Луначарский, в целом высоко оценивший роман, переживал, что главный герой получился слишком симпатичным: Этот необыкновенно ловкий и смелый, находчивый, по-своему великодушный, обливающий насмешками, парадоксами всё вокруг себя плут Бендер кажется единственным подлинным человеком среди этих микроскопических гадов. Потому, что Ильф и Петров перенесли его в атмосферу советского «подола», в атмосферу обывательского советского дна.
Там он фигурирует как величина, а если он соприкоснётся с настоящей жизнью, настоящая жизнь должна будет его раздавить, как личность, тем более вредную, чем он способнее и чем более он «свободен от принципов». При этих условиях Остап Бендер, который всё разлагает своей философией беспринципности, своим организмом очень умного комбинатора, начинает нас тревожить, как бы не вообразил кто-нибудь, что это — герой нашего времени, как бы Остап Бендер не оказался образчиком для юнцов, не перепрыгнувших ещё своего болота. Зорич — писатель, драматург. Выпускал сборники рассказов «О зонтиках, о рапирах и прочем», «О цветной капусте» и очерковые книги «В стране гор», «Машина идет в Севастополь», «Советская Канада». В 1937 году был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации и расстрелян.
Зорич рецензию с характерным названием «Холостой залп»: «Это книжка для досуга, для лёгкого послеобеденного отдыха… Она будет быстро прочитана и столько же быстро забыта, не оставив после себя никакого следа». В 1934 году в «Литературной энциклопедии» появилась статья о Евгении Петрове, где говорилось, что «романы Ильфа и Петрова не представляют заострённой, резкой сатиры. Глубокого раскрытия классовой враждебности Бендера ими не дано». Положительные рецензии на «Золотого телёнка» написали, в частности, Лев Никулин Лев Вениаминович Никулин 1891—1967 — писатель, поэт, драматург. Публиковал стихи и фельетоны в одесской прессе.
Был другом Александра Вертинского, для которого написал слова к песням «Возвращенье» и «Ты уходишь в далёкие страны». После революции был секретарём Генконсульства в Кабуле, работал в редакции «Правды». Автор романов «Время, пространство, движение», «Канал имени Сталина», «Мёртвая зыбь». Был одним из основателей журнала «Иностранная литература». Участвовал в Первой мировой войне.
Приобрёл известность благодаря антивоенному роману «Огонь» 1916 , получил за него Гонкуровскую премию. Пропагандировал социализм, четыре раза приезжал в СССР. Написал книгу о Сталине; во время работы над второй книгой о вожде умер от пневмонии. Автор более 40 исторических романов, пьес несколько из них были написаны в соавторстве с Бертольтом Брехтом , теоретических работ о еврейском вопросе.
Настройки:
‘Золотой телёнок’ Петров и Ильф Меня терзают смутные сомнения, что фильм намного интереснее и эффектнее Книги. Аудиокниги для всей семьи. Ильф и Петров "Золотой телёнок. Романы Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» свидетельствуют о том, что авторы преувеличили место и значение нэпманских элементов и что авторам в тот период их литературной деятельности присущи были буржуазно-интеллигентский скептицизм и нигилизм. На сегодняшний день литературное наследие Ильфа и Петрова составляет пять томов, а если спросить у среднестатистического человека, читающего книги, что ему знакомо из их прозы, — 99 процентов назовут “12 стульев” и “Золотого телёнка”.