2. Хребет покрытый сосновым лесом врезается в город с юга.
Хребет покрытый сосновым лесом врезается в город
1) Хребет покрытый сосновым лесом врезается в город с юга. ПРЯМАЯ СТРЕЛА Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается в город с юга. хребет, покрытой сосновым лесом, врезается в город с юга.
Смотрите также
- В лесах Подмосковья после таяния снега обнаружили около десятка БПЛА
- ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО. ХУДОЖНИК ВОВКА РИСУЕТ С НАТУРЫ
- Другие электронные книги автора Владислав Петрович Крапивин
- Книга Белый щенок ищет хозяина читать онлайн Владислав Крапивин
Задание Учи.ру
Знаки препинания внутри предложений не расставлены. Поставьте знаки препинания. Хлопая крыльями тяжело поднялся с ягодника глухарь. Караван барж гружённых лесом прошёл под мостом. Вернувшись из далекого путешествия обязательно будешь хвастаться рассказывать диковинные вещи.
Она обязательно сердилась, если не могла что-нибудь найти или если у нее что-нибудь не получалось. Тогда Угольку вспоминались все грехи, и ему попадало. Бывало даже, что не совсем справедливо попадало… От упоминания о пистонах вполне могло испортиться настроение. И оно уже начало портиться. Угольку не захотелось возвращаться под машину. Уголек грустно задумался. Он вздохнул и повернул голову, чтобы почесать плечо о подбородок.
И тогда он увидел Белого Щенка. В двадцати шагах от Уголька тянулся забор, путанный вверху колючей проволокой. Его построил Курилыч, чтобы отгородить свои грядки, парники и малинник от шумного и опасного двора соседей. Новых досок он не нашел, забор получился кривой и разношерстный. И вот на сером и скучном заборе кто-то нарисовал мелом Щенка. Щенок был веселый. Он припадал на передние лапы, улыбался и тявкал.
Правое ухо у Щенка торчало, как стрелка, а кончик левого загибался вниз. Уголек подходил к забору медленно, широко раскрыв свои большие черные глаза. Будто оказалось перед ним невиданное чудо. Щенок смотрел на него с забора и улыбался, словно звал поиграть. Но собаки, нарисованные на заборе, не умеют разговаривать. Щенок улыбался и молчал. Уголек тоже заулыбался и протянул к забору ладонь.
Рука сама потянулась, словно хотела погладить Щенка. Но как погладишь, если под ладонью только шершавые доски… — Уголек, здравствуй! А я на дачу еду. Бориска оторвал глаза от Щенка. Дядя Саша вылез из-под машины и теперь заталкивал в багажник огромный рыжий чемодан. Рядом стоял приятель Уголька Вовка Ларионов, Вовка-художник. Несмотря на жару, он был в длинных бархатных штанах и такой же куртке, похожей на колокол.
Говорят, это обычный костюм художников. Сверху Вовку накрывала широченная войлочная шляпа, которую в прошлом году он привез из Сочи. Счастливо блестя круглыми очками, Вовка повторил:.
Сухой зеленовато-серый мох покрывает спины слонят узорчатыми чешуйками. Если взойти на эту вершину да ещё подняться на самый большой валун, то можно увидеть, как горы плавными волнами уходят к юго-западу. Волны, сначала тёмно-зелёные, вдали окутываются синевой и, наконец, сливаются на горизонте с морем совершенно синего леса. Это если смотреть на юг… А если повернёшься к северу, то сквозь поредевший лес у подножия зелёных склонов увидишь дома под цветными крышами, и ленточку асфальта, и синий троллейбус на этой ленточке… Там лежит посёлок. Это имя дали ему не зря. Сам хребет называется странно и красиво — Прямая Стрела. Так назвали его древние жители гор, смелые всадники в острых лисьих шапках, с луками, выгнутыми, как маленькие коромысла.
Есть там и острые каменные зубцы, и гранитные обрывы, хоть встречаются они не часто. Зато много круглых вершин, на которые могут подняться даже совсем маленькие мальчишки. На одной из самых высоких гор сосны расступаются и открывают поляну. Здесь, в метелках высокой травы, среди глазастых ромашек греются под солнцем валуны, похожие на спящих слонят. Сухой зеленовато-серый мох покрывает спины слонят узорчатыми чешуйками. Если взойти на эту вершину да еще подняться на самый большой валун, то можно увидеть, как горы плавными волнами уходят к юго-западу. Волны, сначала темно-зеленые, вдали окутываются синевой и, наконец, сливаются на горизонте с морем совершенно синего леса. Это если смотреть на юг… А если повернешься к северу, то сквозь поредевший лес у подножия зеленых склонов увидишь дома под цветными крышами, и ленточку асфальта, и синий троллейбус на этой ленточке… Там лежит поселок. Это имя дали ему не зря. Сам хребет называется странно и красиво — Прямая Стрела. Так назвали его древние жители гор, смелые всадники в острых лисьих шапках, с луками, выгнутыми, как маленькие коромысла. Говорят, по берегам ручья, который бежит вдоль западного склона, рос удивительный кустарник с прямыми и крепкими ветками. Всадники делали из этих веток стрелы. Стрелогорску тесно внизу. Некоторые улицы уже заползают на горы, подобрались к самому лесу. На самой высокой улице, на той, за которой уже поднимается березовый подлесок, как раз и живут герои этой повести. О Гурьяне Кирилловиче стоит рассказать подробнее потому, что мы с ним еще встретимся. Мальчишки не любят этого почтенного человека. Называют его не иначе, как Курьян Курилыч. Впрочем, чаще зовут его просто Курилычем. А все из-за того, что Гурьян Кириллович каждый день рассказывает соседям, будто бросил курить. Ему вредно курить. У него гипертония и больное сердце. Поговорив о гипертонии и больном сердце, Курилыч обязательно попросит папироску — последнюю, будь она проклята. И уйдет, тяжело покачивая животом, подхваченным снизу прочным ремнем. Лицо у Курилыча мясистое и красное, будто он каждый день трет его спелой свеклой.
Остались вопросы?
На одной из самых высоких гор сосны расступаются и открывают поляну. Здесь, в метёлках высокой травы, среди глазастых ромашек греются под солнцем валуны, похожие на спящих слонят. Сухой зеленовато-серый мох покрывает спины слонят узорчатыми чешуйками. Если взойти на эту вершину да ещё подняться на самый большой валун, то можно увидеть, как горы плавными волнами уходят к юго-западу. Волны, сначала тёмно-зелёные, вдали окутываются синевой и, наконец, сливаются на горизонте с морем совершенно синего леса.
Это если смотреть на юг… А если повернёшься к северу, то сквозь поредевший лес у подножия зелёных склонов увидишь дома под цветными крышами, и ленточку асфальта, и синий троллейбус на этой ленточке… Там лежит посёлок. Это имя дали ему не зря.
Люди, окружившие здание, не хотели расходиться.
Раненный в плечо, Григорий с трудом шевелился. Поляны кажутся яркими коврами, раскинутыми среди тайги.
Лицо у Курилыча мясистое и красное, будто он каждый день трет его спелой свеклой. Мальчишкам это не нравится.
Они говорят, что у инвалидов не бывает таких здоровых мор… то есть лиц. Не ценят они и мужества Курилыча. Ведь он, несмотря на больное сердце, копается целыми днями на своем огороде, в малиннике или среди кустов крыжовника. А то еще возьмется дрова колоть.
Кубометров пять за один прием наколет и в поленницу сложит. Жизнью рискует человек, а мальчишки смеются. И всякие обидные слова говорят. Придумали даже, что свою инвалидную мотоколяску Гурьян Кириллович приобрел незаконным путем.
Мол, у него две ноги, и коляска не нужна. Не соображают, что грузному человеку, да еще с таким животом, трудно пешком ходить… В Стрелогорске смешались деревянные старые домики и новые здания из крупных панелей. Поэтому рядом с домом Курилыча поднимается трехэтажный корпус.
Зато у нашего Уголька было богатое воображение. А с помощью воображения нетрудно сделать из кота собаку. Начались для Вьюна тяжелые дни. Через неделю он похудел и стал тонким, как в юности. Он сопротивлялся.
Он показывал когти. Но через месяц Вьюн понял, что для собственного благополучия следует ходить на цепочке, не упираясь, и становиться на задние лапы, как только этого захочет упрямый хозяин. В общем, он многое понял. Но ничего не понял Митька Шумихин. И его друзья не поняли. Когда Уголек первый раз вывел кота на цепочке от старых ходиков, во дворе раздался восторженный вой пяти глоток. Даже Витька-Мушкетер, которого Уголек считал человеком благородным и умным, поддался общему настроению. Он подскочил к Угольку, вежливо помахал перед ним бумажной шляпой и задал вопрос: — Позвольте узнать, что за порода у вашей великолепной собаки?
Удивительное название… — Ты верблюд, — уточнил Уголек, отойдя поближе к дому… Ты думаешь, с тех пор он бросил дрессировать Вьюна? Уголек упрямый. Если смеются над ним или не получается что-нибудь, он только прикусывает нижнюю губу. Даже глаз не прищуривает, как это делают другие упрямые люди. Он лишь прикусит губу, а глаза открывает еще шире, будто удивляется чему-то. Одна дверь ведет на улицу, другая во двор. Во двор Уголек не пошел: там он мог встретить Митьку и других своих недоброжелателей. А друзей Уголька в городе не было.
Разъехались на лето кто куда. Вовка-художник оставался, но и тот сегодня уехал на дачу. Уголек перехватил покороче цепочку и вывел кота на улицу. Эх и не повезло же ему! Вся Митькина компания двигалась навстречу. Впереди приплясывал маленький веснушчатый Сережка. Он с Угольком учился в одном классе. Только там его звали не Сережкой, а Шурупом.
Шуруп — вот и все. Это за вертлявость. Они очень похожи, но Валентин отличается более высоким ростом и глупостью. Сережка-Шуруп крутился перед ним и что-то рассказывал писклявым своим голосом. Шурупа слушали, и сначала никто не увидел Уголька. Немного в стороне от компании шагал Витька-Мушкетер. Он не обращал внимания на Шурупа, потому что презирал его. Уголька он тоже не заметил.
Тонкой сосновой шпагой, изящно выгибая талию, Витька рубил головы ромашкам. Эти ромашки цвели у тротуара. Ветер принес семена из леса, и они проросли у асфальта. Не думали, что погибнут от клинка легкомысленного Мушкетера. Лишь одну ромашку пощадил — самую большую, приютившую на себе черно-золотистую пчелу. Узкий клинок вздрогнул и замер у самого стебля. И уткнулся в траву. Витька-Мушкетер вздохнул и поднял задумчивые глаза.
И он заметил Уголька. Братья Козловы радостно завопили. Шуруп завертелся вокруг оси. Митька замотал своим казацким черным чубом и сделал вид, что боится Вьюна. И ничего хорошего такая встреча не обещала. А Шуруп всегда был за тех, кого больше — на всякий случай. Уголек стоял. Сзади была открытая дверь, но он стоял, потому что бежать ему мешала гордость.
А может быть, это была не гордость, Уголек и сам не знал. Если бы за ним гнались, кричали, свистели, он бы, конечно, удирал без оглядки. Но мальчишки подходили медленно. Они ухмылялись. Будто испытывали нервы Уголька. И он не двигался, стоял, прикусив губу. Вьюн сидел, лениво щуря желтые глаза. Ему было все равно.
Витька-Мушкетер вытянул шпагу и пощекотал ею кошачьи усы. Вьюн сморщился и зевнул. Это всем, кроме Уголька, понравилось. Витька повторил опыт. Вьюн вдруг размахнулся и трахнул лапой по шпаге. Ты умрешь. Братья Козловы с сопением потянулись к Угольку. Он отступил на крыльцо, а потом в дверь.
Братья не отвязывались, и Уголек прошел спиной вперед весь коридор. Он отступал молча и думал, что все равно поймают. Завернут назад руки, дадут в лоб пару шалабанов. Это ничего, но Вьюна жалко. Он хоть и дурак, а все-таки… Уголек пятился и забыл, что сзади есть ступенька. Он сорвался с крыльца. На ногах удержался, только пришлось пробежать задом наперед несколько шагов. А когда он остановился, — случилось неожиданное.
Уголек увидел, что стоит между двух мальчишек, одетых в одинаковые белые рубашки и сатиновые трусы. Но сами мальчишки были неодинаковые. Тот, что стоял слева, был высокий, даже повыше Мушкетера, и красивый. То есть, может быть, и некрасивый, но Угольку понравился, лицо понравилось и волосы — густые такие, светлые и курчавые, прямо целая шапка. А справа стоял мальчишка весь какой-то круглый. Толстоватый, низенький, голова стриженая, и уши торчком. Они враз уставились на Уголька. Незнакомые мальчишки враз положили ладони на плечи Уголька.
Уголек не двигался. Ясно, что попался. Эх, была бы настоящая собака!
Читать онлайн «Белый щенок ищет хозяина»
Бориска оторвал глаза от Щенка. Дядя Саша вылез из-под машины и теперь заталкивал в багажник огромный рыжий чемодан. Рядом стоял приятель Уголька Вовка Ларионов, Вовка-художник. Несмотря на жару, он был в длинных бархатных штанах и такой же куртке, похожей на колокол. Говорят, это обычный костюм художников. Сверху Вовку накрывала широченная войлочная шляпа, которую в прошлом году он привез из Сочи. Счастливо блестя круглыми очками, Вовка повторил: — Мы на дачу едем. Уголек молчал.
Подумаешь, на дачу едет! Какой интерес ехать на дачу в августе? И вообще, зачем дача, когда лес в двух шагах от дома, где живут Уголек и Вовка. Уголек снова глянул на забор. Я, — сказал Вовка так спокойно, словно речь шла о какой-нибудь обыкновенной обезьяне или, скажем, крокодиле. Ты, конечно, еще дрыхнул… Я вышел, а он сидит. Потом стал какой-то щепкой играть, развеселился.
У калитки, где лужа. Я посмотрел и набросал для разминки… Ничего? Эх ты… Вовка, видя, что Уголек воздерживается от оценки его произведения, надул губы. Ведь без ошейника. Вдруг ничья? Может, потерялась… Полыхнув нарядным цветастым платьем, к машине проплыла Вовкина мать. Машина выпустила синий дымок и укатила со двора.
Но мама уже отыскала и ручку от мясорубки, и веревку. А порванный провод от утюга она еще не видела. Поэтому она не вспомнила о пистонах, и Уголек не получил ни шлепков, ни подзатыльника. Мама весело велела ему смыть с себя мазут и садиться обедать. А сама стала собираться в клуб. Она спешила на занятие оперной труппы. Мама всегда куда-нибудь спешила: то на работу, то в вечерний институт, то на репетицию.
Он и думать не хотел о еде. Он думал о щенке. Уголек вздохнул и позвал: — Кис! Иди сюда, морда. Голова Уголька работала отлично. Уголек не меньше других любил гонять футбол, прыгать сарая. То есть он был вполне нормальным человеком.
Но у него была страсть: он бредил собаками. Конечно, есть люди, которые равнодушны к собакам. Есть даже такие глупцы, которые боятся собак. Эта повесть не для них. Им не понять человека, в груди которого бьется сердце, полное любви ко всем собакам на свете: к лохматым городским дворнягам, к мужественным пограничным псам, к смелым караульщикам овечьих стад, к благородным представителям охотничьих пород и даже к бесприютным динго — жителям. Австралийских степей. Конечно, если бы имел Уголек свою собаку, он излил бы любовь на нее одну.
Но не было собаки. В прошлом году, летом. Уголек чуть не стал самым счастливым. Он шел с мамой в соседний гастроном и у крыльца магазина увидел пса. Пес был большой и пегий. Он линял, и шерсть висела клочьями на худых боках. У него была добрая розовая пасть и чудесные коричневые глаза.
Он медленно поставил на асфальт сумку с банкой для сметаны. Он сел перед псом на корточки. Сидя на корточках. Уголек был ниже собаки. Пес перестал зевать. Веселыми глазами он посмотрел на Уголька и, поднимая пыль, заколотил по асфальту тяжелым хвостом. Милая, — сказал Уголек.
Он притянул к себе мохнатую голову с полувисячими ушами и прижал ее к плечу. Милая псина облизала Угольку ухо. Сердце Уголька от радости запрыгало, словно крышка на кипящем чайнике. Чудовище облизало Угольку второе ухо. Пока сын обдумывал, какой угол в квартире лучше подойдет для собаки, а мама выбирала место, чтобы упасть в обморок, на крыльце раздалось постукивание. Из магазина вышел человек с седой щетиной на подбородке и деревяшкой вместо левой ноги. Балалай бросил Уголька, медленно поднялся и описал вокруг хозяина ленивую орбиту.
Как большая планета вокруг светила. Светило, что-то бормоча, прятало в кармане зеленое горлышко поллитровки. Но в его черных глазах, наверно, была такая тоска. Н-не пойдет, — сообщил он, уперев в Уголька мутноватый взор. Тогда пойдет. Потому что преданность в ней. Вот я последние штаны… отдам.
А собаку ни-ни за что… Видимо, он собрался произнести длинную речь о собачьей преданности, но мама, оправившись от потрясения, схватила Уголька за локоть и увлекла от опасного места… Итак, собаки не было. Был только пожилой кот Вьюн, прозванный так за то, что в молодости отличался изяществом и грациозностью. Собачья жизнь не для котов. Коты созданы для того, чтобы по ночам дурными голосами орать на крышах, днем спать на солнце, утром и вечером воровать на кухне молоко и рыбу, а в свободное от этих занятий время изредка ловить мышей. Вьюн считал такой образ жизни совершенно правильным. Уголек считал иначе. У него не было верного пса, который бы вытаскивал хозяина из кипящей морской пучины, шагал с ним по ледяным арктическим пустыням.
Зато у нашего Уголька было богатое воображение. А с помощью воображения нетрудно сделать из кота собаку. Начались для Вьюна тяжелые дни. Через неделю он похудел и стал тонким, как в юности. Он сопротивлялся. Он показывал когти. Но через месяц Вьюн понял, что для собственного благополучия следует ходить на цепочке, не упираясь, и становиться на задние лапы, как только этого захочет упрямый хозяин.
В общем, он многое понял. Но ничего не понял Митька Шумихин. И его друзья не поняли.
Так назвали его древние жители гор, смелые всадники в острых лисьих шапках, с луками, выгнутыми, как маленькие коромысла. Говорят, по берегам ручья, который бежит вдоль западного склона, рос удивительный кустарник с прямыми и крепкими ветками.
Всадники делали из этих веток стрелы. Стрелогорску тесно внизу. Некоторые улицы уже заползают на горы, подобрались к самому лесу. Показать полностью.
Узнаешь, какие! Она обязательно сердилась, если не могла что-нибудь найти или если у нее что-нибудь не получалось. Тогда Угольку вспоминались все грехи, и ему попадало. Бывало даже, что не совсем справедливо попадало… От упоминания о пистонах вполне могло испортиться настроение. И оно уже начало портиться. Угольку не захотелось возвращаться под машину. Уголек грустно задумался.
Он вздохнул и повернул голову, чтобы почесать плечо о подбородок. И тогда он увидел Белого Щенка. В двадцати шагах от Уголька тянулся забор, путанный вверху колючей проволокой. Его построил Курилыч, чтобы отгородить свои грядки, парники и малинник от шумного и опасного двора соседей. Новых досок он не нашел, забор получился кривой и разношерстный. И вот на сером и скучном заборе кто-то нарисовал мелом Щенка. Щенок был веселый.
Он припадал на передние лапы, улыбался и тявкал. Правое ухо у Щенка торчало, как стрелка, а кончик левого загибался вниз. Уголек подходил к забору медленно, широко раскрыв свои большие черные глаза. Будто оказалось перед ним невиданное чудо. Щенок смотрел на него с забора и улыбался, словно звал поиграть. Но собаки, нарисованные на заборе, не умеют разговаривать. Щенок улыбался и молчал.
Уголек тоже заулыбался и протянул к забору ладонь. Рука сама потянулась, словно хотела погладить Щенка. Но как погладишь, если под ладонью только шершавые доски… — Уголек, здравствуй! А я на дачу еду. Бориска оторвал глаза от Щенка. Дядя Саша вылез из-под машины и теперь заталкивал в багажник огромный рыжий чемодан. Рядом стоял приятель Уголька Вовка Ларионов, Вовка-художник.
Несмотря на жару, он был в длинных бархатных штанах и такой же куртке, похожей на колокол. Говорят, это обычный костюм художников. Сверху Вовку накрывала широченная войлочная шляпа, которую в прошлом году он привез из Сочи. Счастливо блестя круглыми очками, Вовка повторил: — Мы на дачу едем. Уголек молчал. Подумаешь, на дачу едет! Какой интерес ехать на дачу в августе?
И вообще, зачем дача, когда лес в двух шагах от дома, где живут Уголек и Вовка.
У старой пихты, сломанной бурей, стоял на задних лапах медведь. Ярко светило уже высоко поднявшееся солнце.
Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень. Река отливала серебром в местах, освещённых солнцем. Детальное объяснение: Конечно, давайте разберем каждое предложение по отдельности и определим места, где нужно поставить запятые.
Белый щенок ищет хозяина. ПРЯМАЯ СТРЕЛА (В. П. Крапивин, 1962)
Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается(3) в город с юга. Всем мальчишкам с Уктусских гор, где лес подходит к самым окнам Свердловска. Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается в город с юга. Четыре человека погибли в страшной аварии с участием самосвала в Самаре. Четыре человека погибли в страшной аварии с участием самосвала в Самаре.
Белый щенок ищет хозяина
Зато много круглых вершин, на которые могут подняться даже совсем маленькие мальчишки. На одной из самых высоких гор сосны расступаются и открывают поляну. Здесь, в метелках высокой травы, среди глазастых ромашек греются под солнцем валуны, похожие на спящих слонят. Сухой зеленовато-серый мох покрывает спины слонят узорчатыми чешуйками. Если взойти на эту вершину да ешё подняться на самый большой валун, то можно увидеть, как горы плавными волнами уходят к юго-западу. Волны, сначала тёмно-зелёные, вдали окутываются синевой и, наконец, сливаются на горизонте с морем совершенно синего леса. Это если смотрёть на юг... А если повернешься к северу, то сквозь поредевший лес у подножия зелёных склонов увидишь дома под цветными крышами, и ленточку асфальта, и синий троллейбус на этой ленточке... Там лежит поселок. Это имя дали ему не зря.
Сам хребет называется странно и красиво — Прямая Стрела. Так назвали его древние жители гор, смелые всадники в острых лисьих шапках, с луками, выгнутыми, как маленькие коромысла. Говорят, по берегам ручья, который бежит вдоль западного склона, рос удивительный кустарник с прямыми и крепкими ветками. Всадники делали из этих веток стрелы.
Он собирал букет из ярких листьев папоротника. Витька забыл, что через час желтые перья увянут и свернутся в сухие коричневые трубочки. Но охотники не дошли до старого мамонта. Недалеко от дома, где кончается хвойный лес и шелестит невысокий березняк, они услыхали противное блеяние. Братья Селивановы и Тетка уже знали про Курилыча. Они выразили сожаление, что козу почтенного пенсионера нельзя тут же пустить на похлебку. Но если топоры охотников не грозили гнусной козе Курилыча, то ее поджидала другая неприятность: Витька-Мушкетер со зловещей медлительностью вытягивал из-за ремня шпагу. У него с козой были особые счеты. И вдруг послышался Витькин призывный свист. Среди тонких березок гулял Курилыч. Он гулял в синей рубахе навыпуск, брюках галифе и тапочках. Из-под брюк торчали белые завязки кальсон. Круглое брюхо медленно колыхалось под рубахой. Остатки шевелюры и розовую лысину Курилыч защитил газетным колпаком. Курилыч подошел к березке и зажал в большом волосатому кулаке вздрогнувшую ветку. Он стал откручивать ее. Старательно, не торопясь. Толик даже вздрогнул. А может быть, это лишь показалось. Но он тихо и медленно сказал: — У нас бы за это просто убили. Знаешь что с ним за это сделали? Со строительства прогнали. Если папа скажет, значит, точка. Во время короткого разговора Уголек перестал следить за Курилычем. А за эти полминуты Курилыч согнул и обезглавил тонкую аккуратную березку. Теперь она стояла жалкая, некрасивая. Протянула куда-то наугад оставшиеся длинные ветки, как человек протягивает руки, если внезапно ослепнет. Тетка сжала зубы, и ноздри у нее вздрагивали. Париться будет. Вредители всегда трусливые. Есть такой милиционер. Мушкетер задумчиво покусывал травинку, вспоминая одну умную фразу из рыцарского романа. Передав Тетке свою шпагу, он скользнул туда, где рогатая Берта объедала с березок листья. Через минуту в отдалении раздался вопль козы. Это было даже не блеяние, а какой-то козлиный вой, полный невыразимой тоски и безнадежного ужаса. Курилыч заволновался. Он бросил веник и, раздвигая животом ветки, тяжело двинулся в направлении ужасных звуков. Звуки удалялись. Курилыч наддал ходу. Затрещали сучья. Через несколько минут Тетка цепкими пальцами развязывала веники, а остальные маскировали в березовых листьях ветки с шипами. Они торопились. И Уголек очень испугался, когда в кустах послышались шаги. Но это был не Курилыч, а Витька. Он сел на траву и усталым взглядом скользнул по веникам. Оно высокое. Славка удивленно захлопал глазами. Уголек от восторга лег на спину и взбрыкнул ногами. Славка согнулся от беззвучного хохота и сел. Он сел на веники и тут же с воем вскочил. Тетка поправила в волосах желтый лист папоротника и подарила Мушкетеру восхищенный взгляд. Надо сказать Сереже. А то Курилыч все березы изведет. Для него они, что ли, растут? Это была вторая идея Толика. В отличие от первой, она потом помогла Угольку избавиться от многих несчастий. В этот день больше не играли в охотников. Да и не было уже дня. Солнце скатилось за сосны, и в воздухе стала растекаться фиолетовая краска. И снизу, со двора, все чаще слышались примерно такие возгласы: — Бори-иска! Марш домой! Долго я орать буду! Ну, приди только! Тетка, Славка и Мушкетер спустились домой. Третий погиб. У нас в палатке медпункт был. Он хотел сказать ему многое. О папиной смелости, о его долгих рейсах. А может быть, Уголек просто не нашел подходящих слов. И сказал другое: — Хороший ты, Уголек, — задумчиво сказал Толик. Уголек растерялся в первую секунду. Он почувствовал на плече тонкую ладонь Толика, и ему стало радостно. Будто с головой накрыла его теплая веселая волна. Уголек взглянул на Толика, но было уже темно. Он не удивился. Спросил даже немного рассеянно. Он вдруг испугался: Толик мог засмеяться. И как тогда Уголек объяснит? Вот доучусь, как ты, до пятого класса, и пройдет. Словно услыхав его, где-то внизу загремел цепью и загавкал чей-то пес. И его поддержали собаки из соседних дворов. Кто их знает. Разве не видно? Смотри сам. На светлой половине луны и вправду темнела фигурка щенка. Он сидел, свесив на бок голову, и, наверно, с грустью разглядывал землю. А щенок только кажется. Собаки этого не знают. Но месяц не хотел, чтобы на него лаяли. Он рассердился и нырнул головой в ближайшее облако. Он стоял на откинутой крышке мусорного ящика. Спина у кота выгнулась, а глаза так и сыпали зеленые искры. Щенок не отступал. Он уже три раза прыгал на ящик, три раза получал по носу когтистой лапой и с визгом летел на землю. Но из ящика пахло рыбой, а щенок хотел есть. На четвертый раз кот не выдержал натиска и перелетел на забор. Он долго шипел и ругался, глядя, как щенок жует селедочные головы. Голов было много. Кроме того, щенок нашел хлебную корку и почти наелся. Он прыгнул на траву, пролез в дыру под забором и побежал к низкому кирпичному складу. У задней стены склада возвышалась груда пустых ящиков. Под ящиками было немного стружки, и щенок там устроил свой дом. То есть он, конечно, ничего не устраивал, а просто стал здесь жить. Щенок отыскал это жилье в тот же вечер, когда пришел в город. Он тащился по окраинной улице, едва передвигая разбитые лапы. Ему не хотелось ни пить, ни есть. Хотелось только упасть и заскулить. Но падать было страшно. Нельзя падать, когда кругом все незнакомое. Страшно рыча и сердито сверкая глазами, прополз тяжелый грузовик. Шли мимо люди, и громко стучали их тяжелые сапоги. Разве тут ляжешь? У низкого кирпичного дома без окон, среди светлых фанерных ящиков увидел щенок черную дыру и залез туда. Упаковочная стружка, которая высыпалась из ящиков, была мягкой и сухой. Щенок вытянулся, поскулил и заснул. Сначала этот дом не понравился щенку. Ветер залетал в щели, и дождь ночью громко и страшно барабанил по крыше. Щенок просыпался и дрожал. Но на следующий вечер щенок снова забрался под ящики: все-таки это была крыша. Под открытым небом щенок спать не умел и боялся. Потом он привык к своему жилищу. К любому дому привыкнешь, даже к плохому, если он единственный и если долго живешь в нем. А щенок прожил там долго. Сколько дней? Но ведь он не умел считать дни. Только не забудь, что для трехмесячного щенка неделя — все равно, что для тебя год. Никто не тревожил щенка в его доме. Иногда приходил человек, открывал скрипучие двери склада. Приходила рыжая лошадь и, тащила за собой телегу. Человек вытаскивал из склада тяжелые ящики, грузил телегу, и лошадь увозила их. А через некоторое время она привозила их обратно, уже пустые. С лошадью щенок познакомился, это была добрая старуха.
В двадцати шагах от Уголька тянулся забор, путанный вверху колючей проволокой. Его построил Курилыч, чтобы отгородить свои грядки, парники и малинник от шумного и опасного двора соседей. Новых досок он не нашел, забор получился кривой и разношерстный. И вот на сером и скучном заборе кто-то нарисовал мелом Щенка. Щенок был веселый. Он припадал на передние лапы, улыбался и тявкал. Правое ухо у Щенка торчало, как стрелка, а кончик левого загибался вниз. Уголек подходил к забору медленно, широко раскрыв свои большие черные глаза. Будто оказалось перед ним невиданное чудо. Щенок смотрел на него с забора и улыбался, словно звал поиграть. Но собаки, нарисованные на заборе, не умеют разговаривать. Щенок улыбался и молчал. Уголек тоже заулыбался и протянул к забору ладонь. Рука сама потянулась, словно хотела погладить Щенка. Но как погладишь, если под ладонью только шершавые доски… — Уголек, здравствуй! А я на дачу еду. Бориска оторвал глаза от Щенка. Дядя Саша вылез из-под машины и теперь заталкивал в багажник огромный рыжий чемодан. Рядом стоял приятель Уголька Вовка Ларионов, Вовка-художник. Несмотря на жару, он был в длинных бархатных штанах и такой же куртке, похожей на колокол. Говорят, это обычный костюм художников. Сверху Вовку накрывала широченная войлочная шляпа, которую в прошлом году он привез из Сочи. Счастливо блестя круглыми очками, Вовка повторил: — Мы на дачу едем. Уголек молчал. Подумаешь, на дачу едет! Какой интерес ехать на дачу в августе? И вообще, зачем дача, когда лес в двух шагах от дома, где живут Уголек и Вовка. Уголек снова глянул на забор. Я, — сказал Вовка так спокойно, словно речь шла о какой-нибудь обыкновенной обезьяне или, скажем, крокодиле. Ты, конечно, еще дрыхнул… Я вышел, а он сидит. Потом стал какой-то щепкой играть, развеселился. У калитки, где лужа. Я посмотрел и набросал для разминки… Ничего? Эх ты… Вовка, видя, что Уголек воздерживается от оценки его произведения, надул губы. Ведь без ошейника. Вдруг ничья? Может, потерялась… Полыхнув нарядным цветастым платьем, к машине проплыла Вовкина мать. Машина выпустила синий дымок и укатила со двора. Но мама уже отыскала и ручку от мясорубки, и веревку. А порванный провод от утюга она еще не видела. Поэтому она не вспомнила о пистонах, и Уголек не получил ни шлепков, ни подзатыльника. Мама весело велела ему смыть с себя мазут и садиться обедать. А сама стала собираться в клуб. Она спешила на занятие оперной труппы. Мама всегда куда-нибудь спешила: то на работу, то в вечерний институт, то на репетицию. Он и думать не хотел о еде. Он думал о щенке. Уголек вздохнул и позвал: — Кис! Иди сюда, морда. Голова Уголька работала отлично. Уголек не меньше других любил гонять футбол, прыгать сарая. То есть он был вполне нормальным человеком. Но у него была страсть: он бредил собаками. Конечно, есть люди, которые равнодушны к собакам. Есть даже такие глупцы, которые боятся собак. Эта повесть не для них. Им не понять человека, в груди которого бьется сердце, полное любви ко всем собакам на свете: к лохматым городским дворнягам, к мужественным пограничным псам, к смелым караульщикам овечьих стад, к благородным представителям охотничьих пород и даже к бесприютным динго — жителям. Австралийских степей. Конечно, если бы имел Уголек свою собаку, он излил бы любовь на нее одну. Но не было собаки. В прошлом году, летом. Уголек чуть не стал самым счастливым. Он шел с мамой в соседний гастроном и у крыльца магазина увидел пса. Пес был большой и пегий. Он линял, и шерсть висела клочьями на худых боках. У него была добрая розовая пасть и чудесные коричневые глаза. Он медленно поставил на асфальт сумку с банкой для сметаны. Он сел перед псом на корточки. Сидя на корточках. Уголек был ниже собаки. Пес перестал зевать. Веселыми глазами он посмотрел на Уголька и, поднимая пыль, заколотил по асфальту тяжелым хвостом. Милая, — сказал Уголек. Он притянул к себе мохнатую голову с полувисячими ушами и прижал ее к плечу. Милая псина облизала Угольку ухо. Сердце Уголька от радости запрыгало, словно крышка на кипящем чайнике. Чудовище облизало Угольку второе ухо. Пока сын обдумывал, какой угол в квартире лучше подойдет для собаки, а мама выбирала место, чтобы упасть в обморок, на крыльце раздалось постукивание. Из магазина вышел человек с седой щетиной на подбородке и деревяшкой вместо левой ноги. Балалай бросил Уголька, медленно поднялся и описал вокруг хозяина ленивую орбиту. Как большая планета вокруг светила. Светило, что-то бормоча, прятало в кармане зеленое горлышко поллитровки. Но в его черных глазах, наверно, была такая тоска. Н-не пойдет, — сообщил он, уперев в Уголька мутноватый взор. Тогда пойдет. Потому что преданность в ней. Вот я последние штаны… отдам. А собаку ни-ни за что… Видимо, он собрался произнести длинную речь о собачьей преданности, но мама, оправившись от потрясения, схватила Уголька за локоть и увлекла от опасного места… Итак, собаки не было.
Есть обращения или нет. Простое предложение. Есть однородные члены 1 ряд однородных членов: порхает и ловит; 2 ряд однородных членов: речками и полянами; 3 ряд однородных членов: бабочек и жуков. Все однородные члены соединены одиночным союзом «И» и запятой не разделяются. Обращений в предложении нет. Вывод: в данном предложении нет запятых. Есть однородные члены нежную и трогательную. Однородные члены соединены одиночным союзом «И» и запятой не разделяются.
Пунктуация в предложениях с причаст. и деепричастными оборотами
Слева раскинулся новый район восточных улиц. Справа белеет многоэтажный поселок химкомбината. Горы небольшие. Но все-таки это горы. Есть там и острые каменные зубцы, и гранитные обрывы, хоть встречаются они не часто. Зато много круглых вершин, на которые могут подняться даже совсем маленькие мальчишки. На одной из самых высоких гор сосны расступаются и открывают поляну.
В середине высилась мачта с развевающимся в воздухе вымпелом. Путь по берегу преградила скала выдавшаяся далеко в реку. Все ребята остолбенев смотрели на Мишу.
С мониторов развешанных по магазину лилась музыка про звёздный свет. Напуганные выстрелом звери вряд ли вернутся.
Оглушённый страшным известием, отец не мог вымолвить ни слова Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается в город с юга.
Растерянная, Даша не могла подойти к родителям. Люди, окружившие здание, не хотели расходиться.
Тучи, набежавшие в эту минуту, говорили о приближении дождя. Оглушённый страшным известием, отец не мог вымолвить ни слова Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается в город с юга.
Растерянная, Даша не могла подойти к родителям.
«Белый щенок ищет хозяина»
Примерное время чтения: меньше минуты. 0. В лесах Подмосковья после таяния снега обнаружили около десятка БПЛА. Всем мальчишкам с Уктусских гор, где лес подходит к самым окнам Свердловска. Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается в город с юга. ответ на: выполнить морфологический разбор глагола врезается из предложения Хребет, покрытый сосновым лесом, врезается в город с юга, 20788686, Лимонный, раненный, граненый, названый брат,испеченный,ржаной,ение:ОбъясняюЛимонный. «Хребет покрытый сосновым лесом врезается в город с юга.». хребет, покрытой сосновым лесом, врезается в город с юга.