Новости по тегу: Александр Дугин. Российский лидер объединяет их вместе в вопросе защиты многополярности», главным врагом которой выступает глобальный Запад, добавил Дугин. Философ, политолог и социолог Александр Дугин на Петербургском международном экономическом форуме рассказал, какой должна стать будущая Россия. Философ Александр Дугин в интервью «Известиям» объяснил, почему СВО — одно из самых крупных в истории России наступлений на коллективный Запад. в России было захвачено в 90-е годы врагами, которые установили над ним — над всем нашим обществом — внешнее управление, — написал в ТГ-канале философ Александр Дугин.
интервью философа Александр Дугин ведущему Первого канала Анатолию Кузичеву полная версия
| Дугин заявил, что Путин в интервью Карлсону показал, как надо общаться с Западом | Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. интервью философа Александр Дугин ведущему Первого канала Анатолию Кузичеву полная версия. |
| Александр Дугин: Наступление начинается | Изборский клуб | Александр Дугин отметил, что в организованной либералами медиакомпании против русского философа Ивана Ильина и Высшей политической школы, носящей его имя. |
| Дугин под прицелом | Общественная служба новостей. Смотреть на Интервью Александра Дугина в программе Время Голованова. |
| Дугин под прицелом | "В 2017 году корреспондент "60 минут" Лесли Шталь взяла интервью у Дугина в Москве в рамках репортажа, в котором она рассказала о российской кампании дезинформации и. |
Большое интервью Александра Дугина 20 октября 2022
И можем еще сказать, что есть что-то еще, кроме этого, где-то на периферии копошится. Но это не манифест, это не тенденция. Поэтому между этими двумя направлениями существует очень много асимметрии. Поэтому мы не можем уподобить их двум полюсам или двум полушариям мозга.
Это, скажем так, жизненные установки. Одна жизненная установка имеет серьезное идеологическое обоснование, связанное с либеральным прогрессом, с глобализмом, с технократией, с индивидуализмом, с гендерной политикой, и опирается на огромную систему внутри России и вне ее. Это наши институты образовательные, это наша культура, это гранты, это огромное количество — просто весь почти правящий класс.
А в народе это меньшинство. И они… скажем, лишь их наиболее парокситические, наиболее яростные экстремальные формы мы видим в движении ультралибералов. Но это вершина айсберга.
Потому что за этими движениями — часто аляповатыми, бессильными, с которыми легко справиться — стоят на самом деле огромные маховики мировой истории, которые движутся в этом либеральном направлении. Не без проблем движутся, но движутся. И поэтому при всем меньшинстве либералы представляют собой класс, который действует в нашем обществе от имени якобы будущего или, по крайней мере, того будущего, которое воплощено в постгуманизме, гендерной политике, в глобализации.
А патриотическая половина противостоит этому, причем отбиваясь именно инстинктивно. То есть мы имеем дело как бы с борьбой двух неравных сил. В патриотизме больше телесности какой-то, то есть инстинктивного нежелания идти туда и четкого или нечеткого, размытого чаще всего ощущения, что это конец, что либералы ведут нас к гибели.
Вот это очень точное чувство, но реакция часто бывает не более выразительной, чем у коров или баранов, которых везут на бойню. У них есть подозрение, что что-то не так, и подчас это подозрение — оно как бы переходит в глубокую уверенность, но за этой уверенностью ничего не следует, здесь нет каких-то ярких идеологических конструкций. Это не выливается как раз во что-то цельное, не связано ни мировоззренчески, ни организационно и остается размытым.
Вот так я вижу эти два полюса. Я вижу, что один отлился, а другой нет. Они сосуществуют в нашем обществе и создают тот мир, в котором мы живем.
А власть сама по себе после прихода Путина — которая отменила такую эксплицитность либеральной политики и стала замуровывать ее, косметически маскировать, — власть стоит строго между. В некоторых случаях поворачиваясь, обращаясь к патриотам для получения легитимации, но сохраняя основные рычаги управления в руках либералов. Власть на самом деле очень не хочет ни раскола, ни победы одной из этих сил друг над другом, ни формирования их.
Но она не может предотвратить такую некоторую субъективацию либерального полюса и поэтому просто наносит подчас превентивные удары только против самых ярких и крайних проявлений, жестко оппозиционных. Одновременно власть еще больше боится патриотической идеологизации, поэтому держит, вцепившись зубами в карикатурные чудовищные образования — такие политические паразиты, как парламентские партии, которые призваны заместить собой левую идею и правую идею. Эти исходящие на опилки монстры, такие страшилы, набитые какой-то ерундой, просто мешки с песком, которые выставлены для защиты от пробуждающегося народного самосознания еще в 90-е.
Власть крепко держится за сохранение этих симулякров, в ужасе перед возможностью того, что патриотическая часть приобретет более сильные самостоятельные черты и с ней придется считаться, придется как-то разговаривать. Читайте также Ледяной дождь: Как от него спастись По мнению ряда синоптиков, это жуткое погодное явление уже становится новой климатической нормой А власть совершенно на это не настроена. Поэтому она сохраняет своего рода нейтралитет или баланс, или равновесие между этими полюсами, стараясь не допустить откровенного срыва в либерализм и всячески одновременно стараясь подавить рост движения, любого движения в сторону обретения субъектности на патриотическом фланге.
Хотя этот срыв в либерализм в течение правления Медведева был очевиден, и поскольку его еще сохраняют в качестве такого пусть, может быть, игрушечного, но возможного преемника, мы все время живем под дамокловым мечом, что опять этот срыв в либерализм с ним, с Медведевым, или без Медведева может наступить опять. Мы живем в очень патологическом состоянии. С одной стороны, можем поблагодарить власть за то, что она остановила тотальную либерализацию в 90-е, но можно ее с такой же степенью пожурить как минимум или подвергнуть основательной серьезной критике в силу того, что, видимо, из-за ужаса перед патриотическим полюсом она делает все возможное, чтобы он не сложился, не состоялся, и заменяет его вот теми ручными симулякрами, с которыми научились справляться еще либералы ельцинского периода.
Даже достали из чулана термин «застой». Вы считаете такое сравнение сколько-нибудь справедливым? И если это есть, то это кризис управления или кризис идей?
Потому что ощущение именно очень похоже. Потому что в поздний советский период было чувство, что ни туда, ни сюда — мы не можем двигаться никуда. Как будто что-то застряло, вот как подумал Винни-Пух, который пришел в гости к Кролику.
Кто-то застрял в норе. Он слишком толстый для того, чтобы пролезть, и слишком жадный для того, чтобы вернуться назад, потому что там варенье. Это такое застревание в безвременьи.
Советский Союз ведь тоже застрял. Он застыл именно потому, что он не мог двигаться ни в одном направлении, ни в другом. И в конечном итоге это привело к параличу мысли.
Когда огромная, гигантская, прекрасно сложенная система, еще не и исчерпавшая своего потенциала, просто рухнула в силу того, что замыкание было именно «софтовое», то есть коммунистическая идеология перестала жить, перестала работать. И весь «хардвер», вся инфраструктура рухнула в силу того, что в какой-то момент такая синильная позднесоветская элита просто не смогла думать. Она вообще не смогла думать никак, и вполне еще жизнеспособное континентальное государство, обладавшее огромными, как мы сейчас видим, неизрасходованными возможностями, стало жертвой именно ментального коллапса.
Вот ментальный коллапс погубил Советский Союз в первую очередь. И, соответственно, конечно застой — это были его яркие признаки. Я вижу признаки ментального коллапса и сейчас.
Они точно есть. И этот ментальный коллапс имеет в общем в каком-то смысле сходную природу, то есть неспособность к мышлению. Есть некоторая неспособность принять вещи как они есть.
Неспособность столкнуться с идеологическими вызовами. Но есть одна разница, мне кажется. То, что отличает позднесоветский застой от нового застоя, застоя 2.
И она из живой, действенной, взаимодействующей с реальностью, трансформирующей реальность подчас, а подчас наоборот отступающая хотя бы тактически на шаг перед реальностью, какой она была до какого-то момента, — эта идеология превратилась в что-то, что больше не соответствовало ничему. Она не соответствовала ни реальности, ни внутренней воле. Она зависла и фактически мешала, не позволяла жить.
Это не просто бессмыслица, которая ничего не понимает. Нет, это некоторый бывший смысл. Как пожилой человек, впавший в маразм или в Альцгеймер — он повторяет одно и то же.
Когда-то это были правильные фразы, распоряжения, которые он давал близким или на работе. Но вот в этом состоянии старческого кретинизма, в деменции эти высказывания кажутся совершенно лишенными смысла, потому что они не к месту. Так же и позднесоветская идеология была не к месту.
Она не способна была ответить на сформулированный вопрос, говорила невпопад. На Горбачева посмотрите: вот типичный пример, это такая ранняя деменция во всей ее красе. Он, кстати, с возрастом не глупеет, как многие.
Он таким же и был всегда, вот это поразительно. Что во главе государства оказывался человек не просто низких интеллектуальных уровней, а именно вот такой человек, повторяющий что-то как бы само по себе, может быть, и верное, но абсолютно не контекстуальное. Как ужин с идиотом практически.
Но там была эта идеология, которая впала в такую дрему, то есть в сон. А у нас сейчас вообще нет идеологии, идеологии власть боится, как огня, любую просто. Поэтому в застое 1.
А в застое 2. Ужас идеологии парализует любое поползновение мысли. В советское время нельзя было мыслить потому, что мысль была известна, истина была достигнута и надо было только ей соответствовать.
Мыслить было нельзя потому, что уже за тебя помыслили: партия помыслили, Ленин помыслил, Маркс помыслил, прогресс помыслил, пролетариат. Не надо было мыслить: мыслить не твое дело. В итоге старческое политбюро оказалось единственным носителем мысли, но мыслить оно не могло, отсюда это короткое замыкание такой деменции, которая выбрала себе молодого «дементора», молодого Горбачева , который уже как бы был стариком, носителем неспособности к мышлению уже, видимо, с юности.
Потому что глупые люди — это не только продукт возраста, и не всегда люди глупеют — иногда они такими рождаются и живут. А в путинское время мыслить нельзя не потому, что за тебя помыслили, а мыслить нельзя вообще. Потому что это опасно, потому что это не очень способствует карьере; потом, мыслить — это накладно, это ресурсоемкий процесс, не ведущий к прямой цели.
И в путинском периоде две фазы я отмечаю. Первая фаза «сурковская», когда мыслить было можно, но только как бы осторожно, по таким искусственным, намеченным администрацией президента маршрутам. То есть мышление должно быть замкнуто само на себя; если кто-то мыслил как-то ярко — находили человека, похожего на него внешне или по фамилии, создавали обязательно спойлеры партий, движений, даже институтов.
То есть как только мысль пробуждалась, ее не просто загашивали, а создавали дубликаты, ее завешивали, с ней вступали в сложные отношения. Администрация президента не культивировала мысль — она ее погружала в процесс такой сложной центрифуги. И фактически прямо запрета на идеологическую мысль не было, была идея ее подменить.
И создали такую управляемую систему со всеми остальными партиями, которые просто были государством, а не партиями. А вот во вторую половину, последние около десяти лет, чуть меньше, мысли не стало вообще никакой. И даже фиктивная мысль эпохи Суркова исчезла.
Она не была, видимо, никому нужна, технологически она большого значения не имела. Заниматься этими сложными построениями и схемами, не ведущими никуда — поддержкой, а потом наоборот сливом движений каких-то, инициатив интеллектуальных, чем занимался Сурков. Раньше казалось, что это ужасно, чем он занимался, а сейчас уже понимаешь, что это была хоть какая-то симуляция интеллектуального процесса.
А потом и симуляция отпала. Государственный логос превратился в складскую логистику. Даже если Путин публикует какие-то совершенно верные статьи, которые кто-то, разумные люди там ему пишут, он находит в них, наверное, какое-то свое удовлетворение, но он к этим своим собственным статьям никакого отношения не имеет.
То есть он их не воспринимает как некоторые действительно заветы или указания. Это некоторые довольно хорошо составленные слова, никого ни к чему не обязывающие и в первую очередь — его самого. Поэтому так и другие на это плюют.
Если у первого человека нет трепетного отношения к Идее на самом деле или нет Идеи вообще, а как бы только такие чувства или какие-то там подсчеты, то, соответственно, все это сильно в нашем обществе, таком монархическом, центрированном на одну фигуру, очень быстро всеми считывается, окружением и близкими, и далекими. И отсутствие идеи становится бытовой практикой. То есть «ну что там идеи?
Давайте более конкретно поговорим». И вот это «чисто конкретно» — я даже раздумывал, откуда оно вошло в блатной язык 80-х годов. Я думаю, как раз от тех же самых комсомольских работников, которые тогда уже стали сближаться с криминалом.
И, собственно, у них еще были, болтались в голове фрагменты лекций по диалектике, которые они вынужденным образом слушали в Ленинском университете миллионов или где-то еще на курсах повышения квалификации коммунистической, и они принесли эти непонятные, смешные, как им казалось в силу их слабоумия, фразы в преступный мир. И «понятия» кстати — вот что значит «жить по понятиям»? Это же тоже, понятия «Begriff» — это важнейшая гегелевская категория.
У нас оно приобрело криминальный характер, но на самом деле все это, на мой взгляд, такие вот продукты, субпродукты вырождения позднемарксистской интеллектуальной культуры в лице вот этих криминализированных комсомольцев, которые, собственно, и дали все основные фигуры олигархата нашего и всех политических лидеров сегодняшнего дня. Каковы результаты ее работы? Какие перспективы и главная повестка сейчас?
Политические амбиции в России у вас есть? Семнадцать лет этой структуре, зарегистрированной международной организации.
При этом он подчеркнул, что Россия выступает на противоположной стороне. Но у нас есть регионы, у нас есть народы, которые принадлежат к другим традициям, другим религиям. Они должны уважать наши традиционные русские ценности, знать их, считаться с ними», — отметил Дугин.
По его словам, если каждый с уважением относится к другому, то есть не навязывает свою точку зрения всем остальным, деликатно относится к другим традиционным ценностям, то это позволяет создать единый фронт сторонников традиций и традиционных ценностей «Эта традиционная ориентация нас сближает: это мы, но есть еще и они, те, которые принадлежат нетрадиционной ориентации», — сказал он.
Градус дискуссии повысился, когда речь зашла об Иване Ильине. В этом случае общие оценки участников политической дискуссии оказались невозможны... В московском часовом поясе «Большая игра» выйдет в вечернем эфире в 23. Дискуссию Д.
Со слов эксперта, глава ливанской военнизированной организации «Хезболла» шейх Насралла «мелькнул» на экранах на три секунды вместо выступления, но этого хватило, чтобы весь мир стал обсуждать его «мелькание». Но наши враги умеют цинично переводить удары от себя на других. Это один из классических приёмов сетевых войн. Сейчас надо быть как никогда бдительными и очень внимательными к геополитике», - предупредил Дугин.
Ранее председатель движения «Мы вместе с Россией» Владимир Рогов предложил отправить участников беспорядков в Дагестане в зону специальной военной операции, чтобы им было где показать свою молодецкую удаль.
Прекрасная Россия Будущего. Будет трудно, потом всем понравится. Дугин представил своё видение
Эти и другие вопросы Питер Лавелль задал своим гостям в студии. Дорогостоящий пиар-ход? Россия пытается закончить войну, которая была развязана киевским режимом начиная с 2014 года. Его участники поговорили о том, чем планы Запада могут обернуться как для него самого, так и для киевского режима. CrossTalk Расплата за конфликт. По их словам, США спровоцировали военное противостояние с целью ослабить Россию чужими руками и обогатиться за счёт поставки Киеву вооружения. CrossTalk Контрнаступление Украины.
Пусть и сейчас она вдохновляет сынов нашей Отчизны на подвиг», — сказал знаменитый политолог. Незадолго до смерти Дарья Дугина дала последнее интервью Напомним, машина Дарья Дугиной была взорвана в районе Можайского шоссе. Есть версии, что целью был ее отец — девушка просто случайно решали взять его авто. После трагедии Александра Гельевича увезли в больницу, где с ним до сих пор работают медики, помогая прийти в себя. ФСБ по горячим следам. Уже опубликована предварительная информация о подозреваемых в теракте. Следственные мероприятия продолжаются. Фото: соцсети, кадры из программы.
Но сначала надо сломить хребет западной либерально-нацистской политической машине. Уничтожим ее, тогда подумаем, что говорить украинцам. До того, пока наш сапог не встанет на границе с Польшей и Венгрией, бесполезно говорить об экономике, идеологии — нас никто не будет слушать. Только после сокрушительной военной Победы будут относится серьезно к тому, что мы говорим. Пока что мы часто расходуем потенциал угроз. Ладно, когда это говорят эксперты, но когда наши крупные военные и политические деятели говорят: "не делайте этого, а то вам будет плохо", а потом "плохо" не наступает, они существенно понижают значение слов и деклараций России. Пока мы не ответим за свои слова делами, пока мы не победим Украину в полной мере на поле боя, мне представляется, что при нынешней ситуации говорить о каких-то других рычагах воздействия просто безответственно. Нас никто не будет слушать. Экономика не играет роли — они взрывают газопроводы, на которые десятки лет уходят и миллиарды долларов вложены. Сейчас уже экономика, честно говоря, кроме военной экономики никакого значения не имеет. А военная экономика — это достаточное количество высококачественного оружия, хорошее обмундирование для солдат. Только это имеет значение. Это то, в том числе, что привлекает украинцев в Европе. Не так уж маловажно, чтобы в тех же новых регионах шло развитие, людям было где жить, они учились, у них были высокотехнологичные и высокооплачиваемые рабочие места. На это же, наверное, интересно посмотреть. Во-первых, им никто не покажет этого. Во-вторых, если бы Украина сражалась за комфорт, она бы сохранила саму себя вместе с Крымом, чуть-чуть более тонко и гибко ведя свою политику в отношении России, получила бы европейский комфорт и была бы в общем-то в неплохом положении. Нет, всем этим украинцы пожертвовали ради одного — убить русского. Ярость их русофобии заменяет любые соображения из серии "кому там уютно" и "кому сколько платят". Я вообще не считаю, что мы имеем дело с материальной мотивацией нашего противника. Наш противник одержим бесами. С бесом так не пойдет. Бес отправлен на разрушение, убийство, смерть. Он не будет соображать, где ему выгодней — с русскими, на новых территориях жить или на Западе. Его сознание живет совершенно отдельно от его тела. И в этой борьбе с украинской бесовщиной никакие аргументы о том, что на новых территориях лучше, города строят, вообще не будут действовать — им, во-первых, не покажут, во-вторых, они не поверят. Пока человек одержим бесом, что ему говорить? Что объяснять, например, в стельку пьяному человеку? Не иди на проезжую часть — тебя там собьют? Но он туда идет, потому что ноги идут. Он не соображает, он не слышит ничего. А одержимость бесом — это еще страшнее. Она лишает всякого критического мышления, ничего не оценивает, ничего не видит, ничему не верит. Одержимые живут в абсолютно иллюзорном мире, где материальный фактор сам превращается в некое бесовское стремление. Мы им говорим — вот комфорт, вот удобство, вот благосостояние, а они — нет, вы нам врете, материальный фактор — это когда русского надо убить, москалю выколоть глаза, сжечь его, вот тогда это будет материальный фактор. Где-то там в Мариуполе строят дома и в них живут припеваючи бывшие граждане Украины — в это просто никто не поверит.
Вот место депутата — на фронте. Место олигарха — в поддержке армии. Тогда он перестает быть олигархом, становится просто российским патриотом. Да, у него много денег. Мы даже не будем спрашивать — откуда. Но если ты бросил их все на победу, значит, ты молодец. Уже справедливость восторжествовала. И не надо тебя наказывать: где ты их взял? В 90-е годы честным способом ни одного рубля в этой ситуации в ранней истории Российской Федерации заработать было невозможно. Поэтому они все нечестные. Просто кто более подлый и успешный, тот много этих нечестных рублей приобрел. Было так, а сейчас по-другому. Сейчас Родина требует. Мне кажется, надо дельную амнистию. Да, у нас много несправедливости, но мы амнистируем предыдущую несправедливость во имя нынешней и будущей справедливости. Панкин: - Выборочно? Дугин: - Нет. Помогаешь фронту, впустил войну в себя — все, ты реабилитирован. А вот если ты продолжаешь, ты сам себя выбрал. Не мы выбираем хороших олигархов, олигархи сами должны пройти некоторый тендер на то, чтобы оставаться в российской власти. Власть должна быть поставлена перед новым тендером — как ты помог фронту? Помог этим и этим? Пусть ты скромный человек и даешь милостыню тайно. Тоже не страшно. Но кто знает, тот… Не надо всенародный тендер, просто надо его проводить. И надо за слова отвечать. Есть такая Синеокая, претендовавшая на статус философа в Париже Независимого института философии, во имя осуждения СВО и борьбы с путинским режимом. Эта Синеокая хотела стать директором Института философии Академии наук в России в 2019 году. Она не философ. Такой агент Сороса средней руки. Грета Тунберг, открытое общество, либеральное ницшеанство — вот чем она занималась. Но кто-то ее протащил в Академию наук в 2019 году, просто накануне СВО. Абсолютное ничтожество с интеллектуальной точки зрения становится членкором РАН, потом претендует на то, чтобы захватить наш институт. Когда это не получается, она открывает на деньги Сороса, Ходорковского Независимый институт философии уже в Париже. Надо посмотреть не только на ее пример, как происходит бегство агентуры среди интеллектуалов из России, но посмотреть, кто остался. Точно так же и со всеми остальными. Кто-то ее сделал членкором РАН, кто-то ее провел, понимая, что это не философ. Философия при всей сложности все-таки имеет какие-то критерии. Никаких заслуг, ничего. Тем не менее, членкор. Кто-то продвигал подобного рода фигуры, которые сейчас осуществляют либеральную каминг-аут. И в экономике то же самое, еще в большей степени. И в финансах, в правительстве, среди некоторых глав субъектов федерации очень мало. В основном все присягнули СВО и проходят этот тендер. То, что происходит, вектор нашего общества прекрасен. Но какое количество, какой груз, какое бремя предательств и анти-России мы имеем в себе, вот это сейчас ужасающие объемы открываются. Потому что, куда ни копни, начинается: а кто это сделал, а что было на предыдущем этапе, кто это готовил? СВО стало таким глобальным пробным камнем, на котором сейчас определяется, кто элита, а кто нет. Кто русский, а кто не русский. Россия и анти-Россия - сейчас внутри нашего государства проходит процесс разделения. Так нам казалось, что то ли Россия, то ли анти-Россия. До СВО было не поймешь, кто это. А сейчас идет процесс сепарации. Это глубинный процесс, он идет в народе. Народ и есть Россия. Но элита на самом деле была очень скользкой, неопределенной, двусмысленной. То ли она Россия, то ли она анти-Россия. А сейчас все становится на свои места. И поэтому мне кажется, что в этом направлении надо двигаться. Панкин: - Я называю действия Пригожина военным мятежом и военным преступлением. В какой момент ошиблись мы и российская власть, которая допустила подобный марш? Дугин: - Мне представляется, что то, что военный мятеж стал возможным, это результат не просто технических ошибок — недосмотрели, недоконтролировали. Гораздо более глубокие вещи. Накопилось огромное количество инерции довоенного времени. Когда появилась фигура, которая занималась настоящей политикой, политикой как таковой, интересы, взгляды, она, потратив значительное количество личного мужества и усилий для того, чтобы получить право в войне формулировать некие политические тезисы, эта фигура и выдвинула их. История с Пригожиным — это не личный вопрос недосмотра, недогляда, технического сбоя, давали большие деньги на частную компанию, чтобы скрыть в некоторых случаях интересы государства в Африке или в Сирии. Как обычно это описывается. Непрямая, косвенная политика привела к тому, что появился самостоятельный серьезный субъект. Но на самом деле это технические аспекты. А есть еще вот эта политическая составляющая у Пригожина, которая на самом деле нанесла удар по всем слабым элементам нашей мировоззренческой политической системы. У нас политики до Пригожина как таковой и не было. А он появился, прошел этапы, стадии, а потом сказала: а теперь я буду заниматься политикой. Мне не нравится это. И вот это был сбой. Потому что никто с таким вообще не сталкивался. Что значит — не нравится. Тебе сказали, вручили бумажку — вот ты и делай. Точно так же и в Думе. Нет политики. Я не так уж и против того, что ее нет. Но у нас на ее месте симулякр. И централизованное управление политическими процессами, которые называются политическими, а таковыми не являются. Это, с одной стороны, очень хорошо. Потому что есть монархическое единовластие. Я сторонник монархизма, сильного управления. Для империи только так и возможно. Это хорошо, что никто политикой не занимается, кроме фактически верхушки. Никто не занимается, но вопрос в том, что это может породить ощущение безнаказанности. То мы сделаем все, что угодно, а вы будете, поскольку никакой политики нет, никакого субъекта нет, не с кем договариваться, некого убеждать, просто пойди и сделай, подай-принеси. Хорошо, с элитой, может быть, так и стоит обращаться. Но только не с народом. А народ надо слушать. И этим Путин как раз всегда отличался. В нужный критический момент он слышал голос и военкоров во время СВО, и людей простых. И именно поэтому он легитимен, поэтому он нами правит, поэтому его правление непоколебимо. Не просто потому что он президент. Президенты бывают разные. Некоторые президенты просто гроша ломаного не стоят. И по большому счету они легально нелегитимны. Легитимными они становятся, даже легальные президенты, только тогда, когда опираются на настоящую поддержку большинства народа, когда действуют в духе исторической логики. Вот тогда они легитимны. И Путин как раз отличается тем, что он и легальный, и легитимный. Но отсутствие политической жизни и такое ручное управление всеми процессами в какой-то момент приводит к накоплению моментов, когда легитимность начинает разъедаться, она подвергается коррозии, она начинает распадаться. Пригожин невероятным политическим чутьем это почувствовал и построил свою карьеру, личность для того, чтобы иметь право о недостатке справедливости заявить. Поэтому это и военный мятеж, это именно так квалифицируется, и одновременно это марш справедливости. Другое дело, что в воюющей стране организовывать военный мятеж против военачальника — Верховного Главнокомандующего — это уже несправедливость. В этом ущербность этой политической позиции. А вот само требование справедливости является главным мотором, благодаря чему Пригожин стал со многих сторон символической фигурой. До этого мятежа его поддерживало очень много людей. Конечно, этот мятеж стал неожиданностью и страшным разочарованием. Потому что это было нарушение главного принципа. Если ты за справедливость, будь справедлив во всем. И дальше уже искусственное обрушение его образа, эти обыски, попытка занизить его масштаб, - это уже тот афтершок. Тем не менее, этот тезис о справедливости — напоминание Верховному Главнокомандующему о проблемах со справедливостью в обществе и недостатках, размытии этой легитимности. Если бы расшифровать события таким политическим образом, это точно пошло бы на пользу всем нам — и обществу, и государству, и власти. Нам указали на некоторые проблемы, пусть пока еще далеко не критические. Если бы они были критические, он бы продолжал идти. Ситуация была очень серьезная. Но эти проблемы довольно значимы. Я думаю, что мы не упустили Пригожина, а мы упустили социальную справедливость в обществе, мы упустили мобилизацию общественного сознания. И вот этим упущением Пригожин политически и воспользовался. Имея дело с народной стихией, имея дело с войной и с войнами, ответственность нашей власти перед людьми, которые жертвуют своей жизнью, посылают своих близких людей на смерть, становятся сами объектами террора украинского, с ними говорить таким бюрократическим языком, механическим в одну сторону, то есть я тебе даю задание, а ты его выполняешь, - так невозможно. Потому что народ становится тем субъектом и народ поддерживает тебя. Но эта поддержка не от слабости и не от раболепности. Народ не раб. Народ — это исток суверенитета. Если носитель суверенитета будет учитывать этот исток, то подобного рода проблем и не будет. Они будут не просто купироваться. Дайте больше справедливости — и не будет маршей с таким требованием. Если бы справедливость критически осознавалась как отсутствующая, я думаю, и судьба бы была другой. К сожалению, мы бы упали в эту чудовищную бездну гражданской войны. Может быть, это был бы конец России. Нельзя шутить по этому поводу. Нельзя шутить с угрозой гражданской войны, которая была на расстоянии вытянутой руки совсем недавно. И в этом отношении я думаю, что это очень серьезно. Реакция, которую я вижу, очень поверхностная, она неуверенная, она колеблющаяся, она даже немного истеричная на эти события. А здесь нужен глубокий философский анализ. Чтобы укрепить позицию власти, но и укрепить позицию народа. Надо заботиться о верховенстве власти, но надо и не забывать, что именно народ является источником суверенитета. Это не просто слова конституции, а это социальный, исторический и онтологический факт. Панкин: - Общество очень сильно разделено. Вы упоминали Октябрьскую революцию. Сейчас в каком-то смысле происходят похожие процессы. Общество разделено на огромное количество составляющих. Даже патриотическая среда очень сильно разделена.
«Начните с себя, товарищ Дугин»: нашему обществу предложили деградацию вместо комфортного будущего
| «Битва за Украину — это битва за наш народ». Девять цитат Александра Дугина | Аргументы и Факты | Александр Дугин на украинском телевидении об актуальных политических проблемах. |
| Философ Дугин рассказал, какой должна стать Россия | В программе «Самое время» философ, политолог и социолог, лидер Международного евразийского движения Александр Дугин расскажет о том, как изменилась его жизнь после. |
| Дугин, Александр Гельевич — Википедия | подробности на ФедералПресс. |
| Дугин под прицелом | Сразу после открытия этого центра ряд деятелей коммунистического направления, в том числе и некоторые депутаты Госдумы обвинили Дугина и созданный им центр в реабилитации нацизма. |
интервью философа Александр Дугин ведущему Первого канала Анатолию Кузичеву полная версия
заключил Александр Дугин. Чтобы точнее разобраться, мы обратились к основателю российской школы геополитики, автору учебников по геополитике профессору Александру Дугину. Иван Панкин и российский философ Александр Дугин обсуждают как события последнего времени повлияют на судьбу России. Своими мыслями об этом российский философ и политолог Александр Дугин поделился с ведущим программы RT Arabic «Русское измерение» Артёмом Капшуком. Об этом 1 июня в пресс-центре РИА «Новости» заявил социолог, доктор политических наук Александр Дугин, выступая на форсайт-форуме «Какая Украина нам нужна».
Философ Дугин: «До нашего времени человечество не знало такой сатанинской цивилизации»
Плеер автоматически запустится при технической возможности , если находится в поле видимости на странице Адаптивный размер Размер плеера будет автоматически подстроен под размеры блока на странице. В 1990-е годы Александр Дугин стоял у истоков запрещенной в России «Национал-большевистской партии», но позже философ вышел из ее рядов, разойдясь во взглядах с партийным лидером Эдуардов Лимоновым. В августе 2022 года при взрыве автомобиля погибла дочь Александра — Дарья Дугина.
Как предотвратить попытки дезинтеграции страны, какие риски и возможности появляются в период деглобализации мира? Свой взгляд на перспективы развития России представил в ходе дискуссий глава Международного евразийского движения Александр Дугин. По мнению Дугина, российскому обществу необходимо возродить не только суверенные технологии, но и независимое мышление, культуру, образование.
Массово оплодотворять? Живет ли сам Дугин в деревне без канализации и удобств, куда давно уже предлагает переселить все городское образованное население? Начните с себя, Александр Гельевич, покажите личным примером, как вы переезжаете в глушь без интернета на телеге… А мы уж подтянемся.
Или это опять «другое»? Если честно, то даже президент Давосского форума Шваб с его «новой реальностью» отдыхает по сравнению с тем, что предлагают представители избранного «Изборского клуба», куда входит и философ. В мире цифрового контроля хотя бы предусмотрены элементарные бытовые удобства.
А здесь тотальный контроль есть, а удобств нет. Останется один лишь сортир «прямого падения», как недавно иносказательно назвали привычную дырку на улице архангельские журналисты. Нам предлагают теоретическую сборную солянку из а-ля иранских аятолл, боярской Думы и древнегреческой Спарты.
На наших глазах происходит чудовищное обесценивание всего, в первую очередь усилий целого поколения, пытавшегося построить нормальное и комфортное будущее себе, своим детям, всей стране. Не верите? Так примерно это сейчас и обсуждается.
Ответьте на вопрос: россияне - это люди или функции?
Основные тезисы из выступления: — Прежде всего нам нужно решать задачи в рамках СВО: укреплять обороноспособность, укреплять вооружённые силы. Это уже больше, чем активная оборона. Если противнику нравится «мясорубка», то России это даже выгодно.
Александр Дугин: Самое страшное, что может произойти в этой войне, — это мир
«В СМИ появилась информация, что центр возглавит Александр Дугин,— это поставило точку в вопросе о том, что будет собой представлять Высшая политическая школа. Известный российский философ, политолог и социолог Александр Дугин выступил на секции Казанского федерального университета. Сообщение Политолог Дугина посмертно получила Евразийскую философскую премию появились сначала на Общественная служба новостей. Крен Дугина в Традицию, его игнорирование в данном интервью деструктивной роли США, как истока извращений эпохи постмодернизма, настораживает. Своими мыслями об этом российский философ и политолог Александр Дугин поделился с ведущим программы RT Arabic «Русское измерение» Артёмом Капшуком.
Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости»
Журналист Анатолий Кузичев организовал интервью с философом Александром Дугиным, с которым они: обсудили Русскую цивилизацию, СВО и Западный мир; — обозначили. Философ Александр Дугин в интервью «Известиям» объяснил, почему СВО — одно из самых крупных в истории России наступлений на коллективный Запад. При этом наша страна воюет за свое право быть самодостаточной и суверенной. Об этом сегодня в интервью «» заявил философ Александр Дугин.
Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости»
А как искренне он призывал бомбить Запад. Но Родина — это и вправду очень глубоко и важно. Важнее нет. И Родина у человека одна. Каким бы ни было его гражданство. У Сатановского родина — Израиль. И это достойно уважения и понимания. Но вывод напрашивается сам собой. Сейчас этой родине грозит смертельная опасность. Поэтому Армагеддонычу пора домой».
Согласен с ним политолог Максим Жаров: «Соловьёв относительно быстро в 3 дня уволил Сатановского со своего канала за весьма техничный наезд на двух ключевых замов Лаврова. Однако пока этот шаг Соловьёва видится как индивидуальный акт, который проблему нарушения мнимой стерильности российского медиа-поля из-за деятельности медиа-евреев не решает. Так что перемены в кремлёвском медиа-контуре давно назрели.
Были рабы и по сравнению с ними были свободные. Свободные определялись как не рабы. Отсюда свободное искусство, потому что у аристократии была возможность заниматься искусством, в то время как у рабов не было такой возможности. Свобода была очень конкретным социальным понятием. Братство — тоже совершенно специфическая ценность, которая в рамках этнических сообществ и некоторых корпораций или монашеских и рыцарских орденов было общим законом, но за пределами этого братства — бенедиктианского, доминиканского или тамплиерского — оно теряло свой смысл. Французская революция, эпоха модерна взяла эти разношёрстные термины и в контексте интеллектуального европейского масонства применила к новому субъекту, индивидууму. Это была совершенно новая идея. Поэтому, если мы можем говорить о том, что есть традиционное понимание, толкование термина свобода, есть традиционное, уже совсем другое понимание термина братство. Но чтоб говорить о равенстве, это тоже, например, равенство перед Богом, христианское, религиозное понятие — равенство. Все эти термины, по сути дела, могут быть интерпретированы как традиционные. Но в том контексте, в котором мы их сегодня употребляем, они имеют отношение к новому времени, к эпохе Просвещения, к эпохе, когда эти понятия, применявшиеся ранее, на предыдущих этапах, к разным формам идентичности, в том числе, чаще всего, коллективной идентичности, стали применяться к индивидууму. Тогда они стали означать свободу индивидуума, равенство всех индивидуумов между собой и братство всех индивидуумов. Эта масонская триада на самом деле является, именно из-за того, что применяется к индивидууму, в первую очередь, который стоит в центре как носитель этих свойств, которые были провозглашены основой политической, идеологической, мировоззренческой и социальной модели нового времени, это была полная противоположность традиционным ценностям. И именно традиционное общество не знало субъекта, индивидуума. Традиционное общество знало формы коллективной социальной идентичности. Эти традиционные ценности для либералов — либеральные, но они не традиционные с социологической точки зрения, они являются ценностями модерна, противостоящими традиционным ценностям. А традиционные ценности для России я уже назвал. Что касается варварства, дикости и так далее, это ценностью быть не может, потому что, как правило, это пейоративные понятия, которые в древности применялись к другим народам. Отсюда понятие варвар. По-гречески это тот, чью речь мы не понимаем. Греки как бы насмехались над теми, чью речь они не понимали, как будто их речь вообще не имеет смысла и является звукоподражанием. Стали использовать понятия цивилизованный человек, дикий человек и варварский человек. Эта модель была введена антропологом Морганом в XV веке, а потом заимствована Марксом и Энгельсом, относительно фазы развития цивилизации. Когда возникла современная идея эволюции и прогресса, если человек верит в прогресс, он не принадлежит к традиционному обществу и не может защищать традиционные ценности, потому что они основаны на понятии вечности, Бога, скорее упадка цивилизации, чем её расцвета и так далее. Это классический набор консервативного мировоззрения. В эволюционистском прогрессивном мировоззрении понятие варварства, дикости и цивилизации представляет собой три фазы становления именно прогресса, потому что консерваторы, сторонники традиционных ценностей, не верят в прогресс. Я сам не верю в прогресс. Я хочу подчеркнуть, что я — консерватор и сторонник традиционных ценностей, традиционалист.
Этот режим был нелегитимен, государство было нелегитимно, им правили нелегитимные абсолютно антирусские, русофобские элиты. Сейчас это признают все. И когда Путин пришел на этой волне и начал говорить приблизительно то же самое, конечно, я очень обрадовался и подумал, что моя миссия выполнена. У меня таких амбиций во власти именно, скажем, депутатских или каких-то там административных никогда не было. Я человек Идеи. Но тот факт, что эта идея стала побеждать — я очень был этому рад. Готов был включиться в любой форме в этот процесс, вплоть до организационной. Мы начали делать телеканал «Спас», меня пригласили Демидов и Батанов, втроем мы сделали телеканал «Спас» как такое консервативно-православное телевидение. Оно до сих пор есть. А Евразийское движение — ему семнадцать лет, это было ощущение того, что надо как-то четко обозначить нашу политическую философию, придать ей организационный характер, распространять эти идеи за рубежом. Потому что эти идеи глобальные — это борьба с однополярным миром в пользу многополярного. Это идея континентализма против атлантизма. Это поиск альтернативы либерализму в глобальном масштабе, это признание ценности всех культур и всех народов, антирасизм и антинационализм являются одними из главных силовых векторов евразийства, борьба с гегемонией, с колонизацией. Постепенно я стал замечать, что происходит некоторая изоляция, то есть тот «застой», о котором мы говорили, проявлял себя постепенно. И многие вещи были неясны. Я не понимал, почему-то мировоззрение, та позиция, которые настолько соответствуют и целям России, и необходимости патриотического подъема, его возрождения, и укрепление суверенитета, — почему они не берутся в полной мере. Вначале я думал, что противодействуют враги. Так оно и было. И агенты влияния Запада, и либералы, и политическая элита. Но с этим можно было довольно легко справиться, найди евразийство поддержку в лице первого человека. Если бы Путин по-настоящему заинтересовался не просто даже евразийством, а миром Идей, миром Мысли, если бы для него Мысль, философия, исторический взгляд на вещи имели бы какое-то значение, я думаю, все бы сложилось не так. Но увы. Оказалось, что он — действительно, как он говорит, он не обманывает — он технолог, он менеджер, он управляющий, он прагматик, он реалист. И, соответственно, он имеет дело только с реальными вещами. Идея — это не его. И постепенно поэтому некое внимание к евразийству власти ушло. А противодействие сохранилось тех, кто за атлантистскую противоположную позицию. Соответственно, движение в политической реальности находится в очень сложном положении, потому что вовне борьба евразийства против атлантизма ведется вполне открыто, спокойно. Поэтому меня деплатформируют с YouTube и санкции на меня наложили, запрещают практически любое передвижение на территории Европы, стран НАТО, отслеживают это тщательно. Для них я один из главнейших идеологических противников. Евразийское движение находится в списках запрещенных организаций везде только за нашу идеологию, только вдумайтесь. Они относятся к этому серьезно. Мы сосредоточили свою работу на внешнем фланге. И там это затребовано, это важно, там растет число сторонников и ненависть глобальных элит. Отдельно поговорим о вашей книге «Четвертая политическая теория», вышедшей в 2009 году, и одноименной концепции. Вы говорите о падении двух теорий: «фашизма» в 1945 году и «коммунизма» в 1991 году вместе с распадом СССР. И о кризисе третьей теории «либерализма». Также о падении субъектов: класс — в коммунизме, раса — у фашистов, индивид — в либерализме. Эти субъекты не выполняют больше роль актора истории, насколько я понимаю. Ключевое понятие «четвертой теории» — «Dasein» — можно перевести как «бытие присутствия». Это новый субъект, новая действующая сила. Для человека далекого от современной философии как объяснить этот конструкт? Кто является его «физическим» воплощением? Я приступил к оформлению Четвертой политической теории не так давно, лет пятнадцать назад. Если говорить серьезно, это результат всей моей политической философии. Это последнее слово, или синтез всех тех идей — в том числе евразийских, национал-большевистских, консервативно-революционных, традиционалистских, — которые я продумывал на протяжении всей своей жизни. Это некоторая кульминация, можно сказать так. Акме политической философии, к которой я шел очень постепенно, через много разных учений и теорий. Постепенно Четвертая политическая теория отлилась в такую довольно простую модель, которую вы сейчас изложили. Суть ее вы уже изложили. И именно потому, что это был уже результат жизненный, жизни внутри политической философии, глубокого исследования и самой политологии, и политических наук, и философии как таковой, и философии истории, социологии, психологии, онтологии, религиоведения — это все стало такими составляющими нитями, которые привели к Четвертой политической теории. Именно благодаря тому, что это синтез моего мировоззрения, эта книга получила очень широкое распространение. Не у нас — в силу застоя и такой атрофии, ментального коллапса того самого. У нас тоже было несколько изданий. Но в мире — я не сделал ни одного жеста, чтобы облегчить перевод — перевели на все европейские языки, включая датский, венгерский, греческий, сербский, польский, чешский. Она есть на иранском, на турецком, в Китае сейчас переводят, на арабский переводят. Она есть на множестве языков, потому что то, что вы сейчас сказали, можно изложить в одной фразе. Это ее суть. Есть три главные политические идеологии. Сейчас победил либерализм. И оставшись одним, этот либерализм на самом деле всех остальных пытается «загнать» в фашизм и в коммунизм или приравнять, чтобы никто его не смел трогать. И когда мы соглашаемся с тем, что мы коммунисты или фашисты, мы подыгрываем либералам, которые уже знают, как обращаться с двумя политическими теориями, тоже западными, тоже атеистическими и материалистическими, как и сам либерализм. И легко бьют карту нации или расы, или государства — в случае национализма. Или карту класса своей картой, своим субъектом — индивидуумом, которому обещают всякие блага: карьера, успех, продвижение, полная свобода. В этом смысл этой стратегии. Так вот либерализм не способен отстоять себя, если он не осуществляет опыт редукции, не говорит, что «мы имеем дело с фашизмом», достает фотографию Гитлера, приклеивает на лоб любой критике либерализма, если она справа, и на этом заканчиваются все диалоги. Сразу: «ты сторонник газовых камер, сторонник уничтожения шести миллионов евреев, отвечаешь лично за холокост, тебе слова не давали». Кто-то говорит: «Я же просто за то, что мужчина и женщина должны составлять семью». Тебе отвечают: «Ты нацист, ты сжег всех возможных, кого только можно было». И приблизительно с такой же логикой, чуть помягче, обращаются либералы с коммунистами. Им говорят: «Социальная справедливость». Они достают фотографию из ГУЛАГа, показывают Сталина, говорят: «Мы это уже проходили, это тоталитаризм, это насилие, социальная справедливость вот чем кончается, поэтому вы покушаетесь на самое главное, на свободу, на права человека, и вон отсюда». Это некий диалектический момент, когда Четвертая политическая теория предлагает бороться с либерализмом за совершенно другие, находящиеся вне европейского модерна политические идеалы. Может быть, религиозные, традиционные, постмодернистские, локальные, глобальные. И чтобы найти эту четвертую позицию, откуда можно было бы атаковать либерализм не из европейского проигравшего прошлого. Не как наследники коммунизма и дискредитировавшего себя реально криминальными практиками фашизма. А чтобы начать как бы заново это противостояние либерализму. Если есть тезис — может быть и антитезис. Кто-то говорит: «Как хорошо! Права человека, гражданское общество! Свобода слова — там». Дальше гей-браки, аборты и семья из пяти человек одного пола плюс козел. И еще этим пяти человекам плюс козлу надо давать право усыновления детей в такое просто козлиное сообщество первертов на самом деле. И что это является тезисом, это признак или мерило прогрессивности, на это можно и нужно отвечать — на этот тезис — определенным антитезисом. Например: «Нет, не пойдет, мы не согласны». Что касается субъекта. Субъект — вещь такая довольно сложная. Когда субъект определяется, определяется некий центр этой политической теории. Думая над тем, как подвергнуть субъекты классической политической идеологии деконструкции, я конечно же обратился к Хайдеггеру, который занимался деконструкцией западноевропейского субъекта на уровне философии, и применил его принцип, который является результатом и откровением этой альтернативы, как Бытие или Dasein, и применил это к политике. Вы скажете, что это очень сложно. Но если бы это было очень сложно, разве бы мою книгу переводили бы на все языки? Согласитесь, имела бы она такое фундаментальное влияние, когда сейчас уже, наверное, несколько десятков книг написано: где-то критических, где-то наоборот апологетических, развивающих, толкующих эту теорию в мире? Но это только начало, недавно начался этот процесс. Так вот Dasein — это некая путеводная звезда. По какому направлению пойти? Не просто сразу мгновенно защищать какой-нибудь премодернистский тип устройства — монархию или религиозное общество, теократию или империю. Все это вполне возможно, но тоже должно быть сопряжено с различием цивилизаций, с учетом разного рода обществ. И дальше все становится сложнее. Отвергнуть довольно просто, а утвердить альтернативу сложно. Dasein — это для более глубокой критики западноевропейского субъекта, для более глубокого уровня деколонизации. И моя теория ведет нас напрямую к теории многополярного мира. И каждый Dasein, каждое историческое Бытие в каждой культуре само подсказывает те решения, как организовывать субъект Четвертой политической теории, который не может быть заведомо всем предложен. И тем не менее, с сохранением важности всего того, что я говорил, есть более простой ход: Dasein есть народ. Вот у Хайдеггера есть такая фраза: Dasein существует через народ, по-народному. Народ является, если угодно, той средой, в которой Dasein присутствует. Но народ не как общество, не как класс, не как совокупность индивидуумов, не как население, не как люди. А народ как культурно-историческая общность судьбы. Вот это народ. Народ, который считает себя носителем определенной судьбы, определенного языка, определенной мысли, определенной идеи. И он определен не только прошлым, но и будущим. Волеизъявление как будет происходить? На демократических рельсах? Каждый народ, каждая традиция, каждая цивилизация, каждый Dasein организован по-разному. Но насколько я представляю на основании исторического опыта, начиная с опыта афинской демократии, очень редко когда репрезентативная представительская демократия действительно соответствует этому принципу соучастия. Органичная или прямая демократия, органическая демократия — да, прямая демократия в небольших коллективах, в земских областях, в ограниченных общинах, где каждый друг друга знает, там принцип коллективного решения действует по-настоящему, и он прекрасен. Но как только мы поднимемся на более высокий уровень, когда расстояние между компетенцией при принятии решений и самим реальным коллективом увеличивается, здесь открывается поле для махинаций, ложных репрезентаций. Здесь олигархи, обман и отчуждение.
Так вот война, которую мы сейчас ведём с этим коллективным западом — это война цивилизации, где против нас воюет цивилизация, цивилизация антихриста, цивилизация Сатаны, сатанинское общество, разрывающие на наших глазах последние связи с человеком с традиционными ценностями и все нормы, все этические установки, в которых жила цивилизация человеческая изначально. Поэтому это нечто большее, нежели локальный конфликт, это нечто гораздо более глубокое, если только мы поместим события на Украине в контекст мировой истории. Я хочу сказать, что рано или поздно этот конец наступит, мы не знаем времён мы не знаем дат, мы не можем с уверенностью говорить, что это произойдёт послезавтра или через какой-то количество лет. Но мы, с другой стороны, не можем игнорировать и знаки, потому что мы против сатанинской цивилизации, которая отменяет пол, отменяет семью, отменяет все возможные запреты, разрешает все формы патологии и извращений, и даже принуждает к ним вплоть до смены пола у детишек. Мы стоим за истину, мы должны это осознать. Мы стоим за человека. Мы стоим за историю. Мы стоим за церковь. Мы стоим за небо, и эта битва, которую мы ведём сейчас — это битва от лица ангельских войск от воинства небесного. Они должны уважать наши традиционные русские ценности Традиционные ценности внутри каждой общности воспринимаются несколько по-своему. Если для одного региона, женское обрезание — это традиционные ценности, то для другого вовсе нет. Как нам эту конструкцию сформировать, что мы должны взять в традиционные ценности внутри России, а что решительно отринуть? В определении традиционной ценности есть то, что они противостоят нетрадиционным ценностям, то есть какие бы они ни были традиционные, когда мы говорим о традиции, мы уже сразу говорим, что это традиция. Этим ценностям объявлена война, разрушаются любые коллективы, отвергается любая сакральность, всё подвергается релятивизму, индивидуум рушит все связи с обществом, с какими бы то ни было ценностями вообще. Таким образом возникает только одна ценность — это автономный индивидуум. Вот он ставится над всеми, и он противопоставляется всему. Это и есть либерализм, который противопоставляется всем традиционным ценностям, и христианским, и индуистским, и буддийским, и традиционным культам Африки, и католицизму Латинской Америки. Цивилизация, с которой мы воюем, отрицает все традиционные ценности. В этом отношении очень интересно что мы со своей стороны выступаем прямо с противоположной стороны, мы, наоборот, защищаем все традиционные ценности, и те, которые принадлежат русскому народу, на основе Православия, это безусловно русские традиционные православные ценности, это ядро, которое сделало нас, как народ, как культуру, как общество, как страну, как цивилизацию. Мы в первую очередь, конечно, говорим о том, что для русской страны наиболее осевыми являются русские традиционные ценности, но у нас есть регионы, у нас есть народы, которые принадлежат к другим традициям, другим религиям. Они должны уважать наши традиционные русские ценности, знать их, считаться с ними.
Александр Дугин рассказал, какой должна стать Россия
Читайте последние новости дня по теме Александр Дугин: ФСБ: убийство Дугиной готовил в Москве еще один член украинской диверсионной группы, Отец подозреваемой в убийстве. Невероятное интервью Владимира Владимировича Путина американскому журналисту Такеру Карлсону стало историческим событием, заявил политический аналитик Александр Дугин. Новости компаний. Руководитель министерства обороны страны Себастьян Лекорню в интервью изданию Journal du Dimanche заявил, что Франция в ближайшие недели поставит Украине новейшие.