Секс экскурс — тематический портал о любви и сексе. Читать интимные истории реальных людей с фото и видео, а так же придуманные эротические рассказы. #ОтПодписчика. История полностью реальная. Поехала я в 2019 году в детский оздоровительный лагерь, мне тогда только 14 исполнилось. Мой отряд после дискотеки ушёл на второй ужин, а я все это время лежала у себя в комнате, умирая от головной боли. Например, сочетание «подростки» и «по принуждению» представлено 328 историями — это каждый 62-й рассказ в коллекции (1,6% от всего объема текстов).
Порно рассказы
Порнуха секс интимные истории из реальной жизни. Женщины млaдшегo шкoльнoгo вoзpaстa. Эротика - Янкина попка. Эротика - дневник Новобрачной. Темы: Игры, Программное обеспечение, Пресса, Аппаратное обеспечение, Сеть, Демосцена, Люди, Программирование. История сироты», изданной фондом «Арифметика добра», — немало откровенных сцен. И это не только про секс, но и про любовь. Психолог рассказала историю из своего подросткового возраста: мама нашла ее интимные фотографии. В школу я шёл уже подготовленным и просвещённым в теме секса. Поэтому, когда третьеклассник запаривал мне якобы правдивый рассказ, что дети появляются после секса, я над ним смеялся.
«Прижал меня к стене и попытался раздеть». Школьницы — о домогательствах ровесников
Лучшие порно рассказы рунета: тысячи интересных и возбуждающих порно рассказов и историй от наших посетителей, доступные для чтения онлайн совершенно бесплатно и без регистрации. проронила быстро Учительница. Я обычный подросток 16 лет и как все подростки, конечно, думаю и хочу секса. Частенько попадаются в сети всякие истории про мамочек, которые негодуют по поводу сексуального интереса своих сыновей в отношении их. 19, сохранений - 0. Присоединяйтесь к обсуждению или опубликуйте свой пост! Короткие, читать порно рассказы и эротические истории на
Девочка-апрель
Ой, что это? Я начал так развлекаться, и однажды довел себя до оргазма. Но я не понял, что произошло, и здорово напугался. Я знал, откуда дети берутся, но одно с другим еще не связывал. Я постарался поскорее уснуть, но не мог: я все проверял свой член, чтобы убедиться, что с ним все в порядке». Ты наказан. Месяц без порно!
Хотя мне нравились груди, женское тело ниже пояса мне казалось ужасным. Особенно меня сбивали с толку волосы на лобке. Я думал, что под ними больше ничего нет. И вот однажды я решил посмотреть порно в Интернете. Это были какие-то картинки в стиле софт-порно, и у модели была аккуратная интимная стрижка. С этого момента и началось мое половое созревание.
Он шершав и приятен на ощупь. Сам сосок мне кажется неинтересным -- он сморщенный и упругий, совсем твёрдый. Я оставляю его в покое и иду вниз, к заветному месту между ног.
Черные завитки вблизи ещё волнительнее, чем в бинокль. Я чуть касаюсь их, перебираю, наслаждаюсь их упругой мягкостью. Они так интимны в этом месте!
Я весь дрожу от осознания того, что трогаю женщину там, где нельзя. Медленно веду пальцами по треугольнику вниз, к складочкам: теперь я вижу, что они начинаются от треугольника волос и идут вниз, до самой попы. Чуть касаюсь правой складочки -- она удивительно нежная и совсем мягкая.
Бросаю быстрый взгляд на полотенце -- женщина почти не бьётся и совсем мало производит звуков, значит, ей не больно от моих прикосновений. Двумя пальцами я отвожу розовую складочку в сторону и вижу другие складочки и ткани под ней. Медленно разворачиваю левую складочку, чтобы увидеть всё: да, тут тьма каких-то лепестков, непонятно ничего.
Как они этим писают? Розовые складочки влажные и чувствительные на ощупь: женщина вздрагивает, когда я касаюсь их. Я ещё раз провожу ладонью у неё между ног, захватывая и складочки её интимного места, и кожу на внутренней стороне бедра, и пушистый треугольник -- и это касание доставляет мне почему-то невероятное удовольствие.
С жалостью встаю и принимаю вахту у Стаса: наваливаюсь на ногу и держу её. Стас некоторое время бесцельно ковыряется между ног у женщины, а я жадно рассматриваю складочки ещё раз. Всё моё тело горит, я хочу коснуться этой нежной кожи ещё раз, хочу почувствовать их ещё и ещё.
Белая влага до сих пор на моих пальцах, и я стараюсь не стереть её ненароком, испытывая к ней какое-то благоговейное почтение. Стас меняется с Мишкой и ловко запихивает палец сквозь полотенце в рот нашей даме. Дама, похоже, кусает его, но ему не больно.
Я старался поймать её взгляд, я поймал её взгляд и, уставившись ей прямо в зрачки, настойчивым нажимом стал вдавливать в Надьку головку своего змея. И он вошёл весь, а Надька молчала, смотрела пронзительно, ответно на меня, и только пальчики её на моих плечах судорожно впились мне в кожу. И она тихо прошептала «ой!.. А меня ожидало новое открытие. Разрядка не наступила сразу, и я смог повторять жадные свои погружения в пылающее тело Надьки. Несколько минут раскачивал я девушку в длинном мокром ситцевом платье на своей «лодочке», а потом, прижавшись к ней сильно и во что-то в ней глубоко внутри упёршись, я снова, дёргаясь, проскулил своё то ли «У», то ли «О», то ли «Ы»… Наташка всё загорала, прикрывши веки. Я, матёрый уже мужчина, с залихватским хохлом на лобке, прилёг рядом.
Что и говорить, заморил червячка. Появилось настроение и на свободную лирику расслабиться. Я уже мог спокойно, без лишних волнений, порассматривать голую возле меня Наташку. Не лезть, не приставать, не канючить. Просто — прикоснуться, погладить. Рука сама потянулась к лону. Господи, опять!
Вот он, розовый каньончик! Всё время, перепрыгивая кончиками пальцев через какую-то кочку, я прошёлся по нему вниз — вверх. И — ещё раз. И — ещё. Наташка вздрогнула, потянулась. Бёдра растворились, распались, как лепестки на цветке. Я прикоснулся и к цветку.
Наклонился взглянуть. Не задыхаться, не путаться в ногах девушки, не капать слюной, выпрашивая, требуя то, не знаю чего, а — просто посмотреть. Чтобы она почувствовала это. И я опять прикоснулся. Пальчиком безымянным. Без рода и племени. Чуть приоткрыл лепестки и — сок, нектар заструился по округлостям книзу, в горячий песок.
Такое зрелище может поднять из могилы мёртвого. Я — совсем ещё юнец, мальчишка. Я снова воспламенился, вспыхнул. Я перебрался к Наташке. Уже не мальчиком, но — мужем я проникновенно, требовательно, восстановился в лепестках. Открой она глаза, отстранись — и не было бы ничего. Наташка, глупый, без мозгов, восторженный, я тебя любил тогда!
Так, как уже никогда, и никто из взрослых мужчин не мог тебя полюбить. Но ты просто не открыла глаз…. Змеем, рискующим остаться без чешуи, без кожи, я жёстко вполз в Наташку. Заскрипело что-то, затрещало. Я почувствовал то, что, вероятно, ощущает верблюд, пролезающий сквозь игольное ушко. Трудно было верблюду. Наташка вскрикнула.
Муж я был уже. Не мальчик. Как будто собрались кому-то зуб удалять, а вместо десны вкололи, заморозили самое дорогое мне. Я уже знал, что для того, чтобы наступила ослепительная, опустошительная, облегчающая развязка, нужно добиваться этого, биться. Я добивался себе освобождения и не замечал, что девушка в крови, что вокруг сбежались, собрались подружки.
Влади сердится на нее. Как классно дома! Снег и мороз, никогда не думала, что их полюблю. Все хотят со мной дружить. У меня самый отпадный прикид.
Прежние подруги такие классные. Франция отстой. Только зачем наши пьют пиво и водку? Шампанское и эльзасское вкуснее. От водки меня рвало. Пельмени и жаренная картошка в сто раз вкуснее всех их фуа гра. А еще оливье, а бабушкины оладушки, а блины с вареньем!!! Перенести бы Влади с его работой, его домом и его машиной сюда... На Рождество подруги получают по 100 только от родителей. А еще бабушки, тети, дяди...
Мои в России нищие, только три тысячи рублей смогли собрать. А впереди и праздников-то не будет. Спрошу Ольку, откуда ее деньги? Мама преодолела странности. Почти не пьет. У них налаживается. Конец января. Снова школа. Я рада видеть только друзей. Их обучение — дурацкое.
Ну, еще училка по химии — класс. Она секси. Если из взрослых кто не секси, сразу — лузер. Его не уважают. Химичку уважают. Она симпатичная и одевается секси. Маму и Влади я могу теперь видеть в постели, когда захочу. Влади убрал закрывалки со всех дверей, по своим натуристским, нудистским верованиям. Дверь в спальню всегда находит равновесие в положении на двадцать-тридцать градусов. О как я геометрию знаю!
Почему меня тянет подглядывать, — понять не могу. Но это приятно. И внизу живота всегда сладко, когда я смотрю. Мама любит все. Ей нравится, когда он ее называет «шлюха» или «блядь». И они никогда не говорят: член или пися, или хотя бы пенис и влагалище. Они всегда говорят «хуй» и «пизда». Я почему-то тоже так хочу говорить. Хочу себя чувствовать взрослой. Мама ходит по дому не голая, наверно из-за меня.
Но одежда на ней скорее вызывающая. Тонкий топик обычно и трусики. Или длинная рубашка. Но из ванной она всегда выходит голая, чтобы одеться у себя в спальне. Я теперь всегда всех сравниваю. Родителей у Мари, Роз, Жанны, Хлоэ и у прочих с моими. Мама выглядит лучше многих. И Влади не всем проигрывает. Только они одеваются консервативно. Потому, что они из СССР.
Зато мои намного лучше за собой ухаживают. И волосы у мамы, и макияж всегда на высоте, а француженки даже не всегда красятся. И фигурка у мамы не старая. А тут женщины часто толстеют, бэ... И два месяца не поучились — каникулы у них. Лучше вообще школу отменить. Каникулы по поводу карнавала. Хлоэ меня зовет на вечеринку. Будут все девочки. Даже придумать оригинального ничего не могут.
Мама не возит меня больше на своей машине. Она все время больная. Влади привез меня на своем огромном фольксвагене. Хлоэ прямо в пижаме вышла нас встречать на мокрый дворик. Здесь все целуются при встрече. В одну сторону щека к щеке, в другую сторону. Двукратный поцелуй. Влади еще и приобнял Хлоэ. А та не против. Жмется грудью в него.
Это тут норм. Я с ее родителями также обжимаюсь, чтобы не быть белой вороной. Влади уехал, а мы всю ночь куролесили. Нужно много есть сладостей, картошки фри, чипсов. Все разбрасывать. Пить коку и фанту, и подобные мерзости. Тайно добавлять водку. А потом еще бегать и стаскивать штаны друг с друга. Весь пижамный смысл. Мама болеет.
У них давно нет секса. Олег и Марина отменили визит к нам. Влади стал поздно приходить с работы. Я еле успеваю попасть на тренировку. Волейбол моя отдушина. Дома все гнетет. В школе сойдет. Скоро поездка с классом в парк развлечений. С ночевкой, и на больших автобусах. Влади не хочет платить.
Говорит, я по дому ничего не делаю, я эгоистка. Я с собакой не гуляю, посуду не мою. И в комнате бардак. А когда? У меня времени нет. И потом, моя комната, хочу бардак, хочу приберусь... У мамы улучшение. Снова все как прежде. Влади заплатил. Я правда походила недельку без шортов, только в трусиках.
Да с Русси теперь я гуляю каждый вечер. Ездили в Германию. Опять в бане были. Я не могу раздеваться. У меня теперь груди округлились, и бедра, и самое стыдное — пися тоже сильно вспухла. У меня волосы видно! Олька эпиляцию делает, и подбривает. А я боюсь даже начинать. Почему мама родная мне ничего не подскажет? Она часто рассеянная.
Говорит мало, а такая всегда зажигательная была. Спросила Ольку, откуда деньги. Ничего нового — подарочные. Еще папка на карманные дает. Иногда мамка. Почему мне не дают. Надо мамку отправить к Влади, пусть решит вопрос. Здесь тоже на май праздники. Нет каникул, но есть длинные выходные. Ночевала у Роз.
Мы целовались — для практики. Она мне зачем-то письку показывала. Мне-то зачем? Я ей ничего не показывала. Говорит мальчика легко завести. Только еще не надо. Всей семьей ездили на мои соревнования. Ночевали в гостинице. Моя команда победила! Всем дали по 15 евро.
Мама не хочет с Влади говорить за мои деньги. Он, итак, нас содержит один. Подумаешь герой! У Жанны родители в разводе. Папка алименты платит. Ему трудно. А он ее любит, и деньги ей просто дает. Значит Влади меня не любит. Может из-за мамки? У нее какие-то срывы.
Мне ничего не хотят объяснять. Что за болезнь у мамы? Конец мая. Месяц очень хорошо прошел. Но мама совсем плохая. Влади очень зол. У нас из дома пропали вещи. Я свои деньги понесла в банк. Надежнее будет. В июне экзамены, и будет перерыв в волейболе.
Экзамены сдала. Родители меня отправляют к бабушке в Россию до сентября. Мамка молчит. Она зеленая, а глаза бегают. Влади говорит, что ее в больницу положат, на обследование. Понятно, от меня хотят избавится, от забот, от хлопот. Год прошел. Влади сам привез меня назад во Францию, скоро первое сентября. Мы едем к маме в больницу. Все грустно.
Моя милая мамочка, ты одна у меня. Никого у меня нет, ни отца, только отчим, ни сестрички, ни брата. Даже дедушка с бабушкой в другой стране. Не бросай меня! Я плакала всю неделю. Мама в психиатрической. У нее шизофрения. Как так произошло? Кто виноват? Почему ничего мне не говорили?
Мама похожа на овощ. Ей все время что-то колют. Это жуткое место. Врач сказал, склонность к суициду. Это не должно было случиться со мной. Влади сказал, что нас ждет тяжелый разговор. Неужели мне мало того, что произошло? Везде счет идет от 1 к 6. Дети начинают в шесть лет и заканчивают в восемнадцать. Второй год, начало сентября.
Он мне все рассказал. Ни я, ни он не виноваты. Мама скрывала наркозависимость. Как же я ненавижу наркотики теперь! От разных передозировок, от разных препаратов, у нее случилась шизофрения. То есть с ее хард диска в голове стерлась личность мамы. И врачи со своими программами ее восстановить не могут. Теперь она просто оболочка, оболочка, наполненная не мамой, а существом-наркоманом... За что мне... Мы живем как при вооруженном нейтралитете.
Я не могу быть мамой. Я хожу в школу, на волейбол, у меня подруги. Мне некогда готовить, ставить стирку, запускать посудомойку. Я еле нахожу время для любимого пса. Влади, он хочет, чтобы я делила с ним домашние обязанности. Второй год, все еще начало сентября. На волейболе новенькая — Клэр. Мы дружим Хлоэ, Роз, я и Клэр. В выходные он не повез меня на соревнования, потому что я не приняла его ультиматум: делить обязанности и быть покладистой. Это война.
У него все козыри: деньги, дом, машина. Я от него, блядь, завишу. Второй год, середина сентября. Суд лишит маму родительских прав. Влади сказал, у меня три пути. Раз, я еду назад в Россию к бабушке с дедушкой. И то, это дорого и сложно. Им тоже надо будет оформлять опекунство. Они не прямые родственники. Прямые только папа и мама.
Где вообще мой отец? Теперь и маму не спросишь. Два, моим опекуном становится он, или удочеряет меня. Тогда я должна жить в его доме, по его правилам. Три, я ухожу из его дома. Меня забирают социальные службы. И, конечно, дальше сущий ад. Интернат, нищета, вымогательства и домогательства... Второй год, середина сентября плюс день. Бывает, когда в небе сходятся счастливые звезды.
Дорогой дневник, я пишу, чтобы этот день сохранился на всю жизнь. Когда я буду вспоминать свою жизнь, у меня будут внуки, пенсия и Альцгеймер, я прочту эти строки, и на душе станет тепло. Я рыдала за столом, пока автоматом делала задания по школе. И позвонила Оля. Она сказала, что они в курсе. Влади им сообщил. А меня прорвало. Я ей все выложила, все про мое бедственное положение. Тебе счастье само в руки упало. Ласковое дитяти у двух папиков сосет!
Ну, ее глупости я опускаю. Олька рассказала, что нужно улыбаться — не ругаться, раздеваться — не наряжаться, поддакивать — не надавливать. У нее и с деньгами проблем нет, и ссор с родителями. А папаша просто бежит ее просьбы выполнять. И сказала, что я одна женщина в доме, и мужик в нем весь в моих руках. Я сама должна все подстроить под себя. Легко говорить... Но, камень с души. Второй год, конец сентября. Влади оформил опекунство.
Дома спокойно. Но мы оба насторожены, кто выхватит револьвер первым. Я занимаюсь стиркой и глажкой, он всем остальным. Он не пристает, ведет себя корректно. Стал возить снова на игры по волейболу. Второй год, первое октября.
Пошлые истории
Часть 1Очень люблю сексуальные рассказы. Особенно нравятся рассказы, в которых присутствует разврат неопытн. Эротические рассказы Рунета - Том 1 - бесплатно полную версию книги (целиком). В этом рассказе девушка делится несколькими не придуманными историями из своей развратной жизни. Тут есть и рассказы о первом разе и о последующих. рассказы на нравственную тему для подростков, порно рассказы случай подростки тетя соседка училка, сибирские эротические рассказы и инцест подростков, подглядывание за взрослыми подростки рассказы, секс рассказы подростки геи. Эротические и порно рассказы на тему молодые, где герои рассказы представлены в молодом возрасте, сексуальные девочки.
Пошлые истории
Ангелина, 25 лет Мне всё детство рассказывали про страшных дяденек, которые подходят к детям в парках или возле школы и предлагают посмотреть на котят, угостить конфетами или купить какую-нибудь игрушку. Бабушка постоянно говорила о том, чтобы я не соглашалась, потому что они сделают мне плохо. Мне кажется, подобные истории существуют только в бабушкиных рассказах. На деле всё было гораздо прозаичнее. Когда мне было 10 лет, у мамы появился мужчина. Позднее он стал моим отчимом. Сначала всё было хорошо, но когда они съехались с мамой, его натура вылезла наружу. Его уволили с работы, он целыми днями сидел дома и ничего не делал, стал пить, а потом — и бить маму. Помню, как плакала и пыталась оттащить его от неё, кричала «не надо», а мама просто закрывала голову руками и терпела. Она даже милицию ни разу не вызвала.
Позже, видимо, от скуки, он решил заняться моим воспитанием. Каждый день проверял дневник. А я не то что бы хорошо училась в школе, то и дело проскакивали тройки, отчим меня за них отчитывал. Этот страшный вечер я не забуду никогда. Я пришла из школы домой, мама осталась во вторую смену, дома был только пьяный отчим. Он потребовал дневник, а когда увидел плохие оценки, сказал, что сейчас накажет меня. Он расстегнул ремень на штанах, я первым делом подумала, что сейчас он меня будет бить — мне уже стало страшно. Не хочу рассказывать подробностей, но он заставил сделать минет. Когда после этого я убежала в комнату, спряталась под одеяло и плакала, он пришёл и начал меня успокаивать.
Гладил по голове, говорил, что шутил про наказание, что заботится обо мне, а то, что сделала я — это нормально, это проявление любви. А ему было важно знать, что я его люблю. В тот вечер он меня не трогал. Когда мама пришла с работы, я ей всё рассказала, но она не поверила. Она подумала, что я говорю это специально, потому что вижу, как он к ней относится, и неоднократно просила уйти от него. Через месяц это повторилось. Потом — через неделю. Он как будто почувствовал себя безнаказанным. Изнасилования с проникновением не было, но он заставлял меня делать разные вещи, трогал меня и говорил, что дождётся моего совершеннолетия.
Я боялась кому-то что-то рассказать. Просто жила с этим и терпела.
Набираюсь храбрости, делаю Мишке страшные глаза -- готов?
Мы выскакиваем из кустов почти у самой головы женщины, набрасываем ей на лицо и грудь полотенце и крепко держим её руки и плечи. Мишка находит под тканью рот и затыкает его пальцем прямо сквозь полотенце, чтобы она не укусила его. Женщина под полотенцем захлебывается какими-то звуками и пытается вырваться.
Сашка и Стас уже насели на её ноги, и теперь четверо из нас заняты удержанием. Свободен только Пашка и он нерешительно стоит над нами. Пашка заходит ей между ног, опускается на колени и жадно рассматривает запретное место вблизи.
Он хочет потрогать розовые складочки, и я вижу, как дрожат его руки... Женщина уже не так дергается, но что-то нехорошее мычит в Мишкин палец сквозь полотенце. Пашка касается её интимного места, она вздрагивает и замолкает.
Пашкины руки просто невероятно дрожат: он еле попадает кончиком пальца по складочкам, а мы с завистью смотрим на его движения -- всё-таки он первый из нас, кто трогает это сокровище. Пашка проводит несколько раз пальцами по розовым лепесткам, трогает вьющиеся заросли лобка и в какой-то момент, опьянев от дозволенного, запускает в них пальцы и перебирает завитки. Потом снова щупает розовые складки, водит по ним подушечками пальцев, зачем-то нюхает свою руку.
Пашка медленно и с волнением усаживается женщине на колено, и смотрит, как Сашка нагнулся над интимным цветком нашей жертвы. Сашка перебирает лепестки, перекладывает их, рассматривает так внимательно, будто он больше никогда этого не увидит. Скребет пальцами по черным завитушкам лобка.
Ишь ты, он видел уже. Сашка встаёт, подходит ко мне, кладет свои ладони на мои и я высвобождаю руки... Моя очередь.
Обнаженная, чуть загорелая взрослая женщина лежит передо мной, полностью раскрывшись. Она совершенно беззащитна, потому что мои друзья крепко держат её за руки и за ноги.
Через месяц, аккурат перед Новым годом, генеральный директор, Юрий Максимович, собирал всех руководителей на годовое итоговое совещание, которое как правило плавно перетекало в сауну и застолье на даче руководителя фирмы. В числе главных специалистов, помимо Ирины были исполнительный директор Александр Игоревич, коммерческий директор Антон Николаевич, финансовый директор и руководитель Ирины, Павел Иванович и директор по персоналу Георгий Сергеевич. Отказаться от мероприятия Ирина не могла, да и в свете нового назначения, считала, что ей молодому руководителю, следует как можно быстрее набирать не только профессиональный опыт, но и налаживать неформальные связи с коллегами-руководителями.
Оценки читателей, правда, у моего рассказа невысокие: видимо, все-таки чувствуется, что он написан не по зову сердца, а из исследовательского интереса. But why? Но возникает вопрос: зачем изучать непристойные сочинения каких-то графоманов? В прежние времена литературовед мог прочитать, ну скажем, тысячу романов за всю жизнь, а тщательно изучить и того меньше. А сейчас компьютерная программа может проанализировать тысячу романов за пару секунд — надо только задать ей правильный вопрос, на который можно ответить путем количественного анализа.
Более того, компьютер, вооруженный большим массивом текстов, способен находить типичные черты лучше, чем человек. Как, например, устроена русская поэзия первой половины XIX века? У нас есть об этом какое-то представление, потому что мы читали Пушкина, Лермонтова и немного Жуковского — но мы ничего не знаем про десятки других поэтов того времени. Кто читал, скажем, Кюхельбекера или Одоевского? Я на свой вопрос отвечу честно: не читал. А ведь может оказаться, что Пушкин, Лермонтов и Жуковский остались в нашей культуре именно потому, что были в чем-то оригинальны и нетипичны — тогда получается, что про типичную поэзию первой половины XIX века мы не знаем вообще ничего. А если мы и захотим узнать, то возьмемся читать Кюхельбекера и будем всё время думать: «Зачем я это читаю и трачу время? Это же второразрядная культурно не значимая ерунда», хотя может оказаться, что и у Кюхельбекера есть незаслуженно забытые шедевры. Ну а компьютерная программа не будет предаваться такой рефлексии: загрузим в нее произведения Кюхельбекера, Одоевского, Рылеева и десятков других литераторов, она их обработает и обобщит, про что и какими словами они особенно часто писали. С эротическими рассказами дело обстоит похоже.
Я никому не пожелаю прочитать эротические рассказы общим объемом 40 миллионов слов — но если проанализировать их автоматически, можно узнать немало интересного о том, как в нашей культуре принято представлять секс и рассказывать о нем. Годы и категории Первый шаг исследования — выбрать материал.