Настоятель московского храма Святой Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерей Алексей Уминский Журналист Алексей Венедиктов* сообщил об отстранении от служения настоятеля московского храма Святой Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерея Алексея. Про отца Андрея Ткачёва, сменившего на посту настоятеля отца Алексея Уминского, тоже промолчу. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Протоиерей Алексей Уминский так отозвался об этой книге: «Отец Даниил пишет о Церкви, как и своей первой любви, которую он не растерял, которая не потухла, которую он сохранил, которой он живёт». Протоиерей Алексей Уминский не пришел на заседание епархиального суда Москвы, сообщил РБК зампредседателя суда, профессор Московской духовной академии протоиерей Владислав Цыпин.
Настоятеля храма РПЦ запретили в служении из-за позиции по СВО
В храме новый настоятель», — написал он в телеграм-канале. В ноябре 2023 года Уминский в интервью с Венедиктовым посоветовал верующим, которые не хотят ходить в храм, где «молятся за победу и за поддержку СВО», искать священников, которые «больше молятся о мире, чем о победе» и не стараются «укреплять военный дух на литургии». Епископ Питирим Творогов в эфире телеканала «Спас» назвал слова Уминского «одной из метастаз страшной болезни либерализма, которая проникла в нашу Церковь и погубит нашу родину». По данным СМИ, именно высказывания Уминского в интервью с Венедиктовым могли стать причиной его запрета в служении.
С другой стороны, апелляция к послушанию дает возможность апеллирующему пользоваться людьми безответственными: они становятся сверхуправляемыми, и их можно использовать, как хочешь.
Но с моей точки зрения, это чисто сектантский, гуруистский подход. От него не застрахована ни одна религиозная система в мире. Здесь главный вопрос для священника в том, сможет ли он как-то выстроить свою жизнь без этих подмен. Перед рукоположением в священники я беседовал с епископом, который принимал у меня ставленническую исповедь — это такой экзамен совести, когда ты должен очень глубоко исповедоваться за всю свою жизнь.
И он сказал мне слова, которые я запомнил на всю свою жизнь: «Помни, Бог гордых противится. А смиренным дает». У меня ушло некоторое время на глубинное понимание этих слов. О том, что смирение — это не значит, что человек ничего вокруг себя не видит, не слышит, ничего никому не говорит и поэтому не действует.
То есть, смиряясь перед всем и всеми, как бы и не живет. Потому что зачем это всё тогда? Смирение — это когда слово твое всегда следует за словом Евангелия, а мысли — за той заповедью, которую Христос говорит. И это очень сложный путь.
Ведь человек так устроен, что вечно хочет себя показать, выдвинуть себя на первое место. И это так мило, так понятно и так приятно, что иногда незаметно вдруг оказывается, что ты думаешь, будто говорит Христос, а на самом деле Христос давно молчит и смотрит на тебя с удивлением, а говоришь всё время ты. Это огромное искушение для священника. И со мной это время от времени происходит, наверное.
А в юности, если честно, происходило довольно часто. Жизнь в тревожном состоянии. С ним подружиться. С ним в конечном итоге сродниться.
Я всё время служу. И Богу, и церкви. Я не могу отнестись к своему священству как к работе. Я работаю как журналист — вот это я работаю.
Я работаю как преподаватель. Но остальное — служение. Вот тут ничего не сделаешь. Можете высказываться как угодно по каким угодно вопросам, в том числе и во время проповеди?
Нет никаких внешних запретов или дисциплинарных норм, которые бы возбраняли мне говорить то, что я думаю и считаю важным. Но, разумеется, если я буду открыто проповедовать осужденную ересь или ереси, которые идут вразрез с догматами нашей Святой Церкви, то я нарушу клятву, которую давал при получении священнической хиротонии. Это да. Но я понимаю прекрасно, что вы имеете в виду: все мы живем в таком взаимосвязанном обществе, где все друг от друга зависят.
Священник зависит от священника-настоятеля, который выше его по рангу, потому как служат-то они служат, но зарплату всё равно получают, так? Священник зависит от своего правящего архиерея. Правящий архиерей зависит от Синода и от патриарха. Все в какой-то такой не только иерархической, но и человеческой зависимости пребывают.
Бывают случаи, когда настоятель может так прищучить какого-нибудь бедненького священника, что ему жить не захочется. Бывают — и нередко — случаи, когда правящий архиерей может задавить любого священника, запретить его в служении, если ему что-то не понравится. А для священника быть запрещенным в служении — это лишиться всего на свете сразу. И поэтому в каких-то случаях такие странные человеческие отношения внутри церкви выходят на первый план: священник вынужден где-то молчать, чего-то бояться, каким-то образом, может быть, даже льстить тому, от кого зависит его внешняя человеческая судьба.
И речь не об абстрактном священнике. Возьмем хотя бы меня: я служу священником двадцать пять лет, я настоятель московского прихода. Мысль, что у меня это может кто-то отнять, для меня совершенно невыносима. Мы сидим с отцом Алексием Уминским в гостях у фотографа Юрия Роста.
На Уминском — широкополая черная шляпа, которую он постоянно меняет на другую — кургузую, с красным помпоном. На кухне Рост жарит картошку с грибами, отец Алексий, раскачиваясь в кресле, нахваливает ро? Она едва ли не вкуснее чачи! Он недавно вернулся из поездки в Грузию.
Смотрим на его телефоне видео джем-сейшена, который затеяли в Тбилиси Уминский со своим коллегой, грузинским священнослужителем отцом Александром Голдавой. Видеопросмотр прерывает звонок. Машенька, у нас такой хороший вечер, мы у Юры. Приходи скорее.
Ивана бери с собой. Сейчас будут». Матушка Мария, жена отца Алексия Уминского и их сын Иван будут с минуты на минуту. Спрашиваю Уминского: «Как Грузия?
Зажмуривается и читает по памяти стихи Давида Самойлова. Отвези меня в Грузию! Здесь я хочу умереть. Но сначала хочу поглядеть со скалы над Сигнахи На долину, где осень кует виноградную медь И стоят полукружием горы, надвинув папахи.
В Алазанской долине пои меня местным вином, Я потом буду долго жевать золотую чурчхелу. Увези меня в Грузию, друг, приведи меня в дом. Только здесь я сумею отдаться последнему делу. Только здесь, где однажды запели Шота и Важа, Только здесь, где стояла препона всевластью ислама.
Только здесь, где судьба доведет меня до рубежа, Только в Грузии, здесь, и начнется последняя драма. Пусть я буду дыханием хo? Пусть я буду объят, опоен ее долей и волей, Византийскою нежностью тонких грузинских княжон И медлительным вежеством добрых крестьянских застолий. Здесь, с друзьями, окончится вдруг ощущенье чужбины.
И еще я хочу, и еще я хочу посмотреть Со Сигнахских высот в глубину Алазанской долины. В желтом и оранжевом свете, неровном из-за дыма сигарет, которые курит хозяин дома, отец Алексий выглядит героем старого английского фильма про благородство, мудрость и отвагу. Сообщаю ему об этом. Я просто московский хиппи».
Мой взгляд падает на гигантское каменное яйцо. На яйце размашисто написано «ХВ». Христос, стало быть, Воскресе. И тут я подумал: нигде в Типиконе не написано, что нельзя освящать яйца динозавра.
Да и вообще: оно же — яйцо, символ зарождения жизни, к тому же — древней, никто ж не отменял эволюцию. Словом, мы красиво написали на нем «ХВ» — Христос Воскресе, — освятили, и теперь оно тут лежит у Юры. Хорошая история. Важно ведь чувство, с которым ты совершаешь то или иное действие, с каким сердцем ты это делаешь, во что веришь.
Но как человек с такой жизненной позицией, с таким живым и блестящим умом, образованный и красивый внезапно выбирает вот этот путь: стать священником. Кажется, вы, с вашим темпераментом, должны были об этом не раз пожалеть. Хотя, конечно, это кардинально отличается от того, как я себе представлял жизненный путь. То есть не так.
В самом начале я ничего себе не представлял. Просто в юности, в 1988 году, я однажды пришел в Псково-Печерский монастырь. И попал на службу, которую служил отец Иоанн Крестьянкин. И вот он выходит на проповедь в своих очочках с тетрадочкой, потому что он, несмотря на свою святость уже прижизненную и опыт духовной жизни, готовился к каждой проповеди.
Вот он начинает проповедовать. И… И дальше что-то произошло. Я вдруг отчетливо понял, что я вот так хочу быть священником! Я не понимаю, откуда эта мысль во мне родилась, но вдруг она явственно прозвучала и в сердце, и в голове.
Я оттуда вернулся к своему духовнику, рассказал о том, что пережил, и он мне сказал, что он долго от меня ждал этого. И это меня совершенно поразило. Я никогда об этом не помышлял. И вдруг как какая-то вспышка, озарение.
И полное понимание того, что это — мой путь. А у меня при этом — ни семинарского опыта, ни семинарского образования, ни-че-го. И я начинал служить в 1990-е годы, когда церкви отдавались массово, священников не хватало и кого только не рукополагали. Оглядываясь сейчас на это время, с ужасом вижу картину: мы, молодые священники, были просто пушечным мясом.
Вы не представляете, какое количество из нас, рукоположенных в тот период, потом были запрещены в служении, бросили священство, ушли из церкви… Понимаете, мы стали священниками на высокой романтической ноте, но совсем не были подготовлены ни нравственно, ни морально, ни богословски. А это девяностые, сложное время, когда не просто никто ничего не понимал, а когда жизнь священника — это одновременно и страшная, ужасная, безнадежная нищета, и противостояние всему миру. Это храмы, превращенные в туалеты. Это люди, тоже превращенные в туалеты.
И зловоние такое, с которым человек вообще не может справиться: священники, мои друзья, сходили с ума, срывались, отчаивались.
Все вещи, которые ему преподавались как истина в последней инстанции, начинают проходить через эти жернова сомнений. Это очень серьезный слом, и человек без веры оказывается трагически не готов к тишине, к молчанию, к темноте и пустоте. Процентов 80 наших выпускников поступают в светские вузы». Возможно, настало время христианским педагогам, психологам и Церкви подумать о том, как все-таки говорить с детьми о вопросах пола. У нас все так уверены, что сексуальное воспитание на Западе развращает детей, а собственных вариантов и альтернатив у нас вообще нет. Я как-то выступал с педагогической лекцией на одном собрании перед родителями и преподавателями воскресных школ в Прибалтике. Там много детей из христианских семей учатся в школах Евросоюза.
А у них сексуальное воспитание является обязательным предметом учебной программы. Родители в ужасе: «Как же нам быть? Как нам спасти детей от этого всего? Как нам не пускать их на эти ужасные уроки? Вот, они в Голландии вообще фаллоимитаторы на уроках показывают». Я их спрашиваю: «Хорошо, а вы сами помните, где и как вы получили свое сексуальное образование и воспитание? Мы же выросли в Советском Союзе, у нас ничего такого не было! А я вам расскажу, что было на самом деле.
В школьном туалете, в подворотне, в пионерском лагере вы узнавали о себе, о поле, о мальчиках и девочках и о физиологии человека. В такой форме, таких выражениях, образах и картинках, что любая Голландия с ее фаллоимитаторами покажется игрушкой. А сегодня дети получают все это через интернет, и мы имеем дело с вообще не контролируемой средой. Можно сколько угодно делать вид, что это все антихристианское и нецерковное, что мы должны воспитывать в детях исключительно целомудрие, но это совсем не выход. И что вообще такое целомудрие? Как его воспитывать? Все запрещать? Или все-таки детям надо что-то знать о себе и своем теле, об отношениях, которые ждут их в будущем, об опасностях, которые могут окружать подростка в этом мире?
Как тут отмалчиваться? Но традиционно это не артикулируемая проблема. Я сам только-только начинаю разговаривать об этом в публичном пространстве, и у меня нет ответов на большинство вопросов, я сам не знаю, как тут подступиться. Но совершенно очевидно, что здесь надо что-то менять и пересматривать, а мы и тут традиционно идем с большим опозданием. Наш завороженный взгляд в прошлое не дает нам возможности смотреть в настоящее и уж тем более в будущее. Задача и преподавателя, и священника заключается в том, чтобы с самого начала говорить с ним о вере по-взрослому и серьезно. Очень важно говорить с детьми о сомнениях, о том, что история Церкви — это не только история святости, но и история ошибок и падений, человеческих сомнений, заблуждений и конфликтов. Надо говорить о вере и о неверии, о том, что происходит в окружающем мире, о том, как дружить с теми, кто в церковь не ходит, или с теми, кто вообще находится в другой религиозной системе, порой враждебной тебе.
Верующие принимают все, от насморка до смертельного диагноза, как волю Создавшего нас. Так нужно поступить здесь-сейчас. Один скажет слова Максима Грека: Благословен Смиривший мя. Другой скажет то же самое или добавит слова Дмитрия Ростовского: Хочеши, да буду в прежнем месте — благословен еси. Хочеши, да буду на месте новом — паки благословен еси. В общем, по вере все решается, еще и тихо решается. А без веры — один шум каких-то незарегистрированных партий, внутри которых никому нет дела ни до кого, кроме себя и своей идеологии. И покруче дела были, да все выровнялось, исправилось и успелось забыться. Так и здесь будет. Временно живущие на земле, ссорятся друг с другом — кто и где временно сидеть должен.
Изгнание Алексея Уминского - трагедия. И вот почему
так зафиксировали свое оперативное подозрение или утверждение оперативные сотрудники МВД. Алексей Уминский новости на. Протоиерея Алексея Уминского сняли с настоятельства в храме Троицы в Хохлах и запретили в служении. Каково реальное действие письма в защиту отца Алексея Уминского. Уминский трижды не пришел на суд, и коллегия, вероятно, была к этому готова, оперативно приняв прогнозировавшееся многими решение в отсутствие опального протоиерея.
Суд над о. Уминским
Священнослужитель Алексий Уминский дал интервью о том, как пережить сложные времена, сохранив в себе способность радоваться. ? Церковный суд лишил сана протоиерея Алексея Уминского, бывшего настоятеля храма Троицы в Хохлах. Церковный суд лишил сана протоиерея Алексея Уминского, бывшего настоятеля храма Троицы в Хохлах.
Интервью восьмое Алексей Уминский
После решение было направлено на утверждение патриарху Кириллу. Сам Алексий Уминский на заседании суда не присутствовал. В суде говорили, что связаться с ним не удалось.
Теперь, согласно регламенту, решение суда направлено на утверждение патриарху Московскому и всея Руси Кириллу. Решение суда вступит в силу после утверждения патриархом Кириллом.
Отдельно отмечается, что протоиерей Алексей Уминский входит в попечительские советы фонда помощи хосписам «Вера» и детского хосписа «Дом с маяком». Отец Алексей лично ездит по Москве и Московской области причащать на дому умирающих детей под опекой детского хосписа «Дом с маяком», посещает неизлечимо больных детей и взрослых в стационарах.
Поддерживает родителей, чьи дети умерли в хосписе», — говорится в сообщении. Свои подписи под обращением оставили более 6 тыс.
И я начинал служить в 1990-е годы, когда церкви отдавались массово, священников не хватало и кого только не рукополагали. Оглядываясь сейчас на это время, с ужасом вижу картину: мы, молодые священники, были просто пушечным мясом. Вы не представляете, какое количество из нас, рукоположенных в тот период, потом были запрещены в служении, бросили священство, ушли из церкви… Понимаете, мы стали священниками на высокой романтической ноте, но совсем не были подготовлены ни нравственно, ни морально, ни богословски. А это девяностые, сложное время, когда не просто никто ничего не понимал, а когда жизнь священника — это одновременно и страшная, ужасная, безнадежная нищета, и противостояние всему миру.
Это храмы, превращенные в туалеты. Это люди, тоже превращенные в туалеты. И зловоние такое, с которым человек вообще не может справиться: священники, мои друзья, сходили с ума, срывались, отчаивались. Думаю, мы не были готовы лицом к лицу столкнуться с реальным миром, с людьми, которые к нам шли. Не все из нас были рукоположены в центральных городах, где приходы состояли сплошь из интеллигенции. Да и интеллигенция в те годы была ого-го какая — советская; с такими вывертами, с такими знаниями и с такой путаницей из религии, оккультизма и эзотерики в голове, что так, с наскоку, не распутаешь.
Это сто первый километр от Москвы, понимаете? Ни одного вообще трезвого мужчины на приход. Мне тридцать лет. Я только-только рукоположился, у меня только-только родился ребенок. И вот матушка идет с одной из женщин, которые в церкви помогают, по городу Кашире с коляской, в которой малыш, и эта баба Галя говорит моей Машеньке: «А вот тут вот муж жену топором убил в этом доме. А в этом доме жена мужа отравила.
А здесь сын отца топором зарубил». И прогулочка такая по всему городу. Маша возвращается, у нее волосы дыбом и слезы в глазах. Мне здесь страшно жить». А куда мы поедем? Если честно, то тяжелейший крест оказался.
Для меня эти три года в Кашире — это почти вся моя жизнь. По времени — меньше жизни, которая оказалась впереди и которая была прежде. Но по опыту, по переживанию и по тяжести — гораздо больше. Знаете, ведь, говоря по чести, кем я пришел туда? Тридцатилетним московским интеллигентиком с завышенным пониманием о себе и с такой же меркой к людям. Ох, сколько я дров там наломал в первое время.
И как они меня вытерпели, эти несчастные женщины каширские, как я их за это благодарю, как люблю! Они меня научили самому главному и самому простому: вначале надо просто понять и пожалеть. А остальное — потом. Я сейчас думаю, что с этого на самом деле всё во мне нормальное и начиналось. Сейчас такие же смущенные временем люди приходят? И тоже: понять и пожалеть?
Когда приходят молодые люди — их много, они приходят с огромным количеством вопросов непонимания мира и себя. Они совершенно дезориентированы: немыслимое количество информации, уйма правд и истин — взаимоисключающих. И люди теряются, отступают… Другие приходят люди с непониманием Бога после пережитой трагедии. И их очень много. То есть, понимаете, есть люди, для которых вопрос потери близкого и пережитой трагедии настолько болезненный, что они исключают его из повседневной жизни, но продолжают жить в трагедии неответа. А другие не могут жить так и идут в церковь.
И это никакая не вера, конечно. Это вопрос обвинений к Богу. Потому что еще до того, как я смог этот вопрос задать, сформулировать, я уже получил ответ и принял его. Вся моя сегодняшняя жизнь до конца дней будет пониманием этого ответа, который не решение задачки в формате: «ответ на такой-то странице». Если ты в нее войдешь, то ответ будет. Для меня еще тогда эта дверь открылась.
И я думаю, что буду идти всё дальше и дальше и этот ответ будет открываться. Потому что не бывает быстрых ответов на сложные вопросы, но, если ты увидишь открытую дверь, значит, ты сможешь в нее войти. В исключительных случаях. Только если я вижу, что человек должен мне довериться, поверить, что я говорю не просто со стороны, как это обычно многие говорят, потому что не имеют опыта личного. Ведь в этом случае все ответы — они бессмысленны. Но когда человек понимает, что ты такой же и что ты его понимаешь, тогда он начинает доверять и может пойти за тобой.
И если вопрос встает именно так, то я говорю о своем личном опыте. Несколько лет назад в жизни отца Алексия произошло знакомство, сильно на него повлиявшее и во многом предопределившее всё то, что теперь происходит в храме Святой Троицы в Хохлах. Как сам он говорит: «Ничего не предвещало. Я ехал в аэроэкспрессе в Шереметьево, должен был куда-то лететь, читать лекцию. В поездке листал фейсбук. Ну, знаете, мы так часто все делаем, чтобы убить время.
И вдруг увидел пост Лиды Мониавы[41] о девочке, которая мечтает об айпаде. А мне за два дня до этого кто-то из прихожан, кажется, на Рождество, подарил айпад. Но мой старенький айпад у меня, между тем, был и исправно работал. Я думаю: ну, мне-то два айпада не нужно! И я тут же написал Лиде, что могу свой подарить. Спросил: как передать.
А Лида ответила, что так не пойдет, вы возвращайтесь из командировки, сами приезжайте и подарите свой айпад лично девочке. Так и поступили. Оказалось, что и она, и ее мама — христианки: мама неожиданно подошла и взяла у меня благословение. Я подарил свой айпад. Но дальше… Дальше я никуда не смог от этой девочки деться. Маржана стала очень важным для меня человеком.
Понемногу я стал приводить к ней ребят из храма, ее ровесников, тринадцати-четырнадцатилетних ребят. Они пели песни под гитару, болтали, в какие-то настольные игры играли — Маржане было тяжеловато ходить. Потом у Маржаны появилось новое увлечение: фотография. И мы все ездили к ней на фотосессию, даже выставка была организована Маржаниных работ — прекрасная совершенно. Маржана была неизлечимо больна. И она это понимала.
И, вы знаете, она меня потрясла своим отношением к подступающей смерти. Она всё понимала и ожидала пришествия смерти, но ее это вовсе не лишало присутствия жизни. Единственное, она очень переживала за свою маму. Вы понимаете, какой потрясающей Маржана была? Я думаю, что она сделала для меня очень много. Она — светлый лысенький ангел — так меня воспитала за этот период.
Так научила верить в Бога и вечную жизнь! Это было что-то очень важное. И так я остался в хосписе. Я просто потом никуда не смог от этого хосписа деться. Потом было много других детей, много детей. А потом получилось так, что теперь не я уже в детский хоспис хожу, а хоспис приезжает к нам по субботам.
У нас тут бывает литургия для детского хосписа, куда приходят все наши прихожане, они уже дружат семьями, общаются, мы стараемся быть рядом». Что вы говорите этим людям? Я не знаю, что говорить, боюсь говорить, не знаю, нет ли в моих словах чего-то фальшивого, чего-то ложного. Я говорю не очень много. Но потом, когда у меня есть возможность, я стараюсь просто побыть рядом, подержать за руку, обнять, может быть, если уместно. Нет таких слов, которые можно было бы сказать человеку, у которого умер ребенок.
И это страшные слова. Знаете, откуда они берутся? От человеческой беспомощности, от необладания опытом страдания. Разумеется, все — и даже все священники — необязательно должны обладать опытом страдания, но все должны обладать опытом сострадания, потому что страдание и сострадание в конечном итоге в человеке производят то же самое действие. И если у тебя нет опыта сострадания, скажи: «Я не знаю, я не умею, я не могу об этом говорить», чем искать формальное: «Ответ на странице тридцать шесть. За ваши грехи».
И всё. Это убийственный ответ. Авторитет священника — вещь такая, условная. По мне так может священник вообще никаким авторитетом не обладать. И худого не будет. Я помню рассказ у Майи Кучерской про одного батюшку, который служил в тихом-тихом маленьком сельском храме.
Священника уминского лишили сана
Сегодня стало известно, что протоиерея Алексия Уминского сняли с настоятельства в храме Троицы в Хохлах и запретили в служении. Лапшин был настоятелем Успения с 1996 года Уминский был настоятелем в Хохлах с 1993 года Вместо Лапшина назначили молодого священника Иоанна Грузинова из храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках — ученика духовника Светланы Медведевой и Ивана Охлобыстина протоиерея Владимира Волгина Вместо Уминского — и это точно изощренная месть — протоиерея Андрея Ткачева, беглого из Украины, сторонника войны, известного проповедника на телеканале «Спас». Подробностей пока не знаем.
Отмечается, что решение было принято в отсутствие священника, поскольку Уминский трижды без объяснения причин не явился на заседания епархиального суда. Постановление направлено на утверждение Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу. Протоиерей Уминский последние 30 лет был настоятелем храма Живоначальной Троицы в Хохлах в центре Москвы.
После этого в эфире принадлежащего РПЦ телеканала «Спас» пригрозили Уминскому уголовным делом и назвали «преступником в рясе», насаждающим «цветные технологии внутри православных приходов». Фото: журнал «Нескучный сад».
По ее данным, священнослужитель не присутствовал ни на одном заседании. Решение по правилам церковного суда могли принять без него. При этом секретарь суда отец Александр Миронов отметил, что «пока суд не завершен».
протоиерей Алексий Уминский
Алексей Уминский (слева) вместе с экс-главредом "Новой газеты" Дмитрием Муратовым*. История с Алексеем Уминским не первый случай, когда Фанар принимает под свою юрисдикцию бывших священников РПЦ. Патриарх Кирилл утвердил решение о лишении Алексия Уминского священного сана. Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на источник в Русской православной церкви.
Про изгнание прот. Алексия Уминского
Дело в том, что он, как известно всем нам сегодня, оказался в положении, когда он не просто за решеткой, но еще и в том состоянии, когда ему, больному человеку, не оказывают надлежащей медицинской помощи. Для меня, как для священника, не имеет большого значения, как зовут заключенного, какую он носит фамилию, по какой статье он осужден. Но для меня имеют огромное значение слова Христа, который призывает к каждому человеку, находящемуся за решеткой, относится как к Нему Самому. Поэтому я сегодня обращаюсь ко всем людям, от которых зависит судьба заключенного Алексея и всех заключенных, которые не получают необходимой медицинской помощи. Пожалуйста, услышьте слова Христа. Пожалуйста, не превращайте содержание человека под стражей в пытку, в издевательство.
Это зависит от каждого из нас, быть человеком всегда и везде. Что священник Алексий Уминский сделал для заключенных В 2011 году протоиерей Алексий Уминский опубликовал текст под названием «Немолчащая Церковь», в котором размышлял о том, что Церкви следовало бы заступаться за людей перед государством, ставить неудобные вопросы. В 2017 году протоиерей Алексей Уминский записал видеообращение в защиту председателя карельского отделения «Мемориала», историка Юрия Дмитриева. В июле 2019 года отец Алексий призвал освободить из тюрьмы психиатра Николая Каклюгина, обвиняемого в сбыте наркотиков. В сентябре 2019 он подписал Открытое письмо священников в защиту заключенных по «московскому делу», а также приходил поддержать в судах обвиняемых по этому делу — Константина Котова, Егора Жукова, Алексея Миняйло.
В июле 2020 года протоиерей Алексей Уминский выступал за смягчение приговора фигурантам дела «Нового величия».
До этого Патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал молиться за избавление России от внешних врагов. Патриарх призвал молиться, чтобы Бог избавил Россию и россиян «от врагов внешних, видимых и невидимых».
По решению священноначалия Русской православной церкви РПЦ , молитву о Святой Руси обязаны читать в храмах во время Божественной литургии. Накануне патриарх Кирилл запретил в священнослужении настоятеля московского храма Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерея Алексея Уминского на время рассмотрения его дела в дисциплинарной комиссии совета Московской епархии и освободил его от настоятельства храма. Теперь, согласно регламенту, решение суда направлено на утверждение патриарху Московскому и всея Руси Кириллу.
Протоиерей Алексий Уминский был настоятелем храма Святой Троицы в Хохлах 30 лет - с 1994 года и собрал в храме большую деятельную общину, много участвовавшую в делах благотворительности. В храме проводились евангельские беседы, любимые молодежью.
Протоиерея Уминского отстранили от служения. Теперь его ждет церковный суд
Комментируя вскоре после интервью слова Уминского, епископ РПЦ Питирим Творогов назвал позицию Уминского «одним из метастазов страшной болезни либерализма , которая проникла в нашу Церковь и погубит нашу родину». Ранее в судебных материалах РПЦ утверждалось, что пацифизм несовместим с православным вероучением [14] [15]. Анализируя отстранение настоятеля, агентство Росбизнесконсалтинг связало запрещение Уминского с его антивоенными и пацифистскими заявлениями [14]. По сообщениям СМИ, решение суда было утверждено патриархом Кириллом 8 февраля того же года [21]. Восстановление в сане и служение в Константинопольском патриархате[ править править код ] Уминский подал апелляцию Вселенскому патриарху Варфоломею , который, «рассмотрев апелляцию во всей ее полноте, вынес на рассмотрение Священному Синоду снятие наложенного извержения из священного сана и восстановления клирика в прежнем церковном сане, что и было единогласно решено» 27 февраля 2024 года, после чего Вселенским патриархом был принят в клир Константинопольского патриархата [22] [23] [24]. Заметки о высшем искусстве. Место культуры в правосл.
Основы православного воспитания. Фрагменты из приходских бесед. Поучение аввы Дорофея «О страхе Божием».
Церковный суд огласил решение по делу отца Алексея Уминского. Сегодня прошло третье заседание епархиального суда по делу против Алексея Уминского, которого сняли с настоятельства московского храма Троицы в Хохлах, пишет «Новая газета». По ее данным, священнослужитель не присутствовал ни на одном заседании.
Знаю его как достойного христианского пастыря. Кажется, кому-то властному понадобилась земля его прихода». Через два дня диакон, не указывая источник, разместил в своем блоге «первую информацию о человеке, который, похоже, и инициировал уголовное на дело на священника Глеба Грозовского». Им оказался некий гражданин Сергей Зазимко, бывший сотрудник ГРУ, которого «информатор» назвал «убежденным атеистом, ненавидящим РПЦ и христианство в целом». Один из десятков. Видимо, единственный с армейским прошлым, чем и воспользовалась сторона защиты. Но и нервы у меня покрепче», - парировал «атеист и враг РПЦ». Трезвую христианскую оценку этой мерзопакостной истории дали в конце концов два известных в церковной среде человека: Игорь Гаслов, выпускник С. Практическое руководство для клириков и мирян" С. Гаслов пишет в своем блоге: «…В случае подобных обвинений у священнослужителей должна быть не презумпция невиновности, именно презумпция вины. И этот случай данный тезис только подтверждает. Ну а побег в Израиль и прочее только все уверенней добавляет очков в пользу виновности священника Глеба Грозовского». Тогда дайте, пожалуйста, ответ на два актуальных вопроса: а если суд неправедный, ведь и такое тоже бывает? И что такое "презумпция вины"? И клирик должен быть готов в любой момент именно оправдываться и доказывать свою невиновность, а не ждать доказательств своей вины. Бремя доказывания должно лежать именно на нем. В том и цена святыни, в том и цена рукоположения». Священник Александр Цыганков поддерживает Гаслова в одной части: «С тем, что священник должен считать своим долгом защиту своего доброго имени как частный случай защиты правды - согласен в противном случае должен смиряться и не ныть ». Словом, суд над клириком отличается радикально от того, что совершается над мирянином. Священнослужитель до суда совершенно открыт, обнажен перед миром, его сила в беззащитности. Поэтому к нему и требования другие… Скандал последний, который только зреет, напрямую относится к протоиерею Алексею Уминскому. Этот фотогеничный седобородый священник, обладатель мягкого баритона, принадлежит к очень узкому кругу священнослужителей РПЦ, который имеет постоянную трибуну на центральных каналах телевидения. Он вёл на канале «Культура» программу «Дела житейские», создатель и ведущий телевизионного сериала «Тесные врата», посвященного житиям святых. С октября 2003 года — ведущий программы «Православная энциклопедия» на телеканале ТВЦ. На фото: протоиерей Алексей Уминский Протоиерей Алексей Уминский - настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, член редсовета журнала «Альфа и Омега», автор многочисленных публикаций на тему христианской педагогики. Духовник Свято-Владимирской православной гимназии. Его высокое положение в обществе и та ответственная роль духовного наставника, которую он играет вне и внутри РПЦ, никак не вязались с всплывшим недавно из архивов МВД документом. Почему понадобилось вытаскивать на свет полуистлевшие бумажки? А причиной, наверное, стала вышеупомянутая «презумпция вины» священнослужителя.
При этом секретарь суда отец Александр Миронов отметил, что «пока суд не завершен». Как предполагает «Новая газета», имелось в виду, что решение не утвердил патриарх Кирилл.