после выпуска «Пикника на обочине» в США братья Стругацкие стали почетными членами «Общества Марка Твена» за «выдающийся вклад в жанр фантастики». Краткое содержание: Пикник на обочине. События разворачиваются в конце ХХ века в городе Хармонт, что расположен недалеко от одной из Зон Посещения. Дмитрий Львович Быков рассказывал и о своих впечатлениях, после прочтения легендарной советской повести братьев Стругацких «Пикник на обочине». Сериал «Пикник на обочине» не стал исключением, ведь он создается по мотивам одноименной повести братьев Стругацких, написавших ее еще в 1972 году.
Пикник на обочине. Краткое содержание.
Пикник на обочине какой-то космической дороги Там же и тогда же появляется утверждённое и окончательное название – «Пикник на обочине», – но понятия «сталкер» ещё нет и в помине, есть «старатели». В произведении «Пикник на обочине», написанном русскими писателями братьями Стругацкими, повествуется о том, какие последствия остались на Земле после приземления там космических кораблей инопланетян. Братья Аркадий и Борис Стругацкие "Пикник на обочине": отзывы о книге, цитаты, влияние. В 1989 году в издательстве «Юридическая литература» вышел двумя изданиями под разными обложками[13][14] авторский сборник с «Пикником на обочине», текст которого значительно отличался от всех ранее и впоследствии опубликованных вариантов — это было обусловлено.
"Пикник на обочине": каким был и каким стал сталкер братьев Стругацких
| Новое издание романа братьев Стругацких "Пикник на обочине" выходит в итальянском издательстве | В 1989 году в издательстве «Юридическая литература» вышел двумя изданиями под разными обложками[13][14] авторский сборник с «Пикником на обочине», текст которого значительно отличался от всех ранее и впоследствии опубликованных вариантов — это было обусловлено. |
| "Пикник на обочине": анализ и краткое содержание. "Пикник на обочине": авторы | своей материальной культуры; возможно, пришельцы и сейчас живут в Зонах и пристально изучают землян; а возможно, пришельцы останавливались на Земле по пути к какой-то неведомой космической цели, и Зона — как бы пикник на обочине космической дороги. |
| Чем закончился "Пикник на обочине" | * Но если же говорить о том, что после себя оставил «Пикник на обочине», как первоисточник для многих других произведений, то здесь стоит начать с постановки Андрея Тарковского. |
| «Пикник на обочине»: одна из самых известных книг Стругацких | Дмитрий Львович Быков рассказывал и о своих впечатлениях, после прочтения легендарной советской повести братьев Стругацких «Пикник на обочине». |
| Пикник на обочине - Roadside Picnic | «Пикник на обочине» не удавалось выпустить книжным изданием в Советском Союзе (первое англоязычное издание вышло в США в 1977 году [7]) на протяжении 8 лет — первый договор на издание его в составе сборника был заключён авторами с издательством «Молодая гвардия» в. |
"Пикник на обочине": анализ и краткое содержание. "Пикник на обочине": авторы
Часть II. Парадоксы советской цензуры В 1972 г. В тот же год редакцию журнала настигли кадровые «реформы», и последующее попытки издания «Пикника» подверглись массовому саботажу со стороны цензоров: повесть регулярно исправлялась иногда без особого смысла город Хармонт стал Мармонтом, группа сталкеров «Варр» превратилась в «Веер» , иногда из-за политических и эстетических установок были убраны различные грубости, добавлены более материалистичные объяснения для Зоны , а иногда из-за бюрократических проволочек. Наиболее близкий к авторскому замыслу вариант текста вышел в 1991 г.
В этой истории удивляет то, что на первый взгляд в «Пикнике» нет вообще никаких отсылок к советским реалиям: Зона, мутанты, Золотой шар, какая-то далекая северная страна. Однако повесть больше десяти лет не удавалось повторно выпустить в свет. В то же время наполненная антисоветскими аллюзиями «Улитка на склоне» была доступна всем желающим.
Там в бессвязной и бессмысленной чиновничьей чехарде в Управлении безошибочно угадывался бюрократической аппарат СССР, а в несчастных лгунах из Леса можно было увидеть типичного советского гражданина. Ведь по своей сути жизнь Рэдрика Шухарта — это безошибочное пророчество братьев Стругацких относительно сущности СССР — сущности так называемого советского эксперимента. Часть III.
Забытый рассказ В некотором смысле «Пикник на обочине» — это попытка Стругацких переосмыслить собственный рассказ «Забытый эксперимент» 1959 г. Основа истории — эксперименты с подобными двигателями, один из которых приводит к тому, что в Сибири появляется Зона. Попытки проникновения в Зону оканчивается успешно, и герои обнаруживают, что эксперимент удался: двигатель стал «выжимать» энергию из времени, выбрасывать её в окружающее пространство и взаимодействовать с окружающей средой, вынуждая ее мутировать.
Зона в «Забытом эксперименте» очень точно транслирует читателю советскую реальность в представлении авторов. У Стругацких Зона — это грязное, полное хлама место, где вперемешку валяются следы великих побед и грандиозных замыслов, это умершее, но все еще великое прошлое, ведь и Зона сама по себе — «страна мертвецов», почти как Советский Союз. Эта тема продолжается в «Пикнике», достигая своего пика в момент, когда Рэдрик наблюдает сцену «обретения плоти»: когда Зона поднимает умерших из могил и лепит им на кости плоть и сухожилия, создавая собственного «человека разумного».
Яркое олицетворение этой сцены — отец Рэдрика, который умер еще до появления Зоны, однако был собран ею заново и отправлен к себе домой.
Отзыв о покупке на book24. А в остальном такой же твёрдый переплёт, как у книг за 200 рублей. Цена качество ужасное, из-за цены 525 рублей. Если вам по душе мир сталкеров и зоны отчуждения ,то книжка "Пикник на обочине" именно для вас.
Баку, Азербайджан — 26. Кроме намека на абсолютную невозможность иностранцу правильно произнести это слово, ничего более за этим звукосочетанием не скрывается. Давно ломаю голову над происхождением слова «хабар». Мне известно только одно объяснение этой лексемы — в переводе с татарского «хабар» значит «новость». Вы опирались на это значение, или знали какой-то другой вариант? Шамиль Идиатуллин, Казань, Россия — 16. По моим представлениям, «хабар» — это персидское слово, означающее «товар», «добыча». И впервые встретил я это слово у Чапыгина в романе «Разин Степан». Папаня Шухарт и ему подобные — это действительно «муляжи», «реконструкции по скелету», как думал нобелевский лауреат Пильман? А как полагали авторы?
Или это осталось тайной и для них? Олег Маслов. Донецк, Украина — 19. В исходном варианте «Пикника» никаких «муляжей-реконструкций» не было. Они появились под давлением молодогвардейской редакции, энергично боровшейся с проникновением мистики в советскую литературу. На самом деле, авторы, конечно, знали об этих оживших мумиях не больше, чем о ведьмином студне или пресловутых пустышках. Мы В ПРИНЦИПЕ не можем, не должны ничего об этом знать, как ничего не знает лесное зверье об использованных зажигалках и опустошенных консервных банках, оставленных на месте пикника неряхами-туристами. Дик Нунан — интерполовец, спецслужбист? Но с какими целями? Или — частная спецслужба?
Просветите, пожалуйста… Максим. Москва, Россия — 21. Считайте для простоты , что он из Интерпола. И знал ли об этом Рэд мне кажется, сама Гута — догадывалась? Оба они не знали и не догадывались. Мысль из «Пикника» о том, что «разум — это еще не сформировавшийся инстинкт» — это лично Ваша с Аркадием Натановичем идея или она имеет еще какие-то источники?
Что, если просто подвыпившая инопланетная шпана не прибрала за собой? Всё равно, что смотреть на мир глазами муравья, тягающего ценные остатки мусора, разбросанного людьми на лесной поляне.
Стоит спросить самого себя: кто ты — человек или муравей? Где грань? Ответ, полагаю, в последней строчке повести. Наверно, этого достаточно. Скорее, в неё нужно нырять и ощущать всеми клетками своего тела. Её стоит созерцать изнутри, жить на её страницах. Так я рассуждал, сидя в четырёх стенах, в одной из секций своего "человейника", закрытый ото всех, спрятавшийся от мира. И завтра опять нужно было добывать хабар.
Стругацкие Пикник на обочине
Но столь разный подход к форме разных частей плюс большие временные периоды, которые по сюжету произведения проходят между ними, привели к тому, что "Пикник на обочине" выглядит как сборник отдельных произведений. Вторая проблема "Пикника" связана с тем, что почти до самого конца книги невозможно сформулировать, что же хотели сказать авторы читателю своим произведением. В принципе, автор художественной прозы и не обязан учить нас жизни. Большая часть романов, повестей и рассказов — просто некие истории, в основе которых лежат немудреные моральные истины и разные банальности. Но Стругацкие относились к другому типу авторов — писателей-философов, которые во многих своих произведениях пытались донести до своих читателей идеи посложнее.
Именно поэтому их аудитория и была другой, чем у "писателей-деревенщиков". В случае "Пикника" создается такое впечатление, что братья так увлеклись Зоной самой по себе а данный объект действительно лучшее, что есть в повести , что осознали свою промашку слишком поздно. Дело шло к концу, а никакого послания к своим читателям в "Пикнике" не было! Ни в самом тексте, ни между строк.
Стругацкие вывернулись просто. Чтобы либералы-шестидесятники и студенты не почувствовали себя обманутыми при чтении этой повести, в последней части произведения главный герой отправляется к Золотому Шару, чтобы попросить у этой непонятной штуковины выполнения своего сокровенного желания. Золотой Шар у Стругацких стал аналогом Бога, который может все по сталкерским слухам — реальны ли они, в повести не сообщается.
Одни говорили, что это инопланетяне просто устроили пикник, а его результатом стали эти аномалии. Другие выдвигали теорию о том, что по нашей планете выстрелили из системы Денеб. Но как бы то не было проживать в этих Зонах люди не могли. Поэтому достаточно быстро была проведена эвакуация населения, а периметр Зоны отцеплен. Вот только быстро выяснилось и еще одна особенность Зон.
В них можно было найти артефакты, принцип работы которых современная наука объяснить не могла, но активно использовала и изучала. В результате появилось цело сообщество сталкеров. Людей, которые нарушая закон проникали в Зону и рискуя жизнью добывали те самые артефакты. А риск был не малый. Ведь Зона была переполнена аномалиями, встреча с которыми грозила неизбежной смертью. Но и выгода от таких походов была высока.
Однорукий, что ли? Торгаш вонючий. Смертью ведь торгуешь, морда. Купил нас всех за зелененькие…» В последнем «взрыве» Рэдрика сконцентрированы размышления всех предыдущих эпизодов, а больше всего — эпизода с Креоном Мальтийским. Кирилл ведь умер из-за Рэдрика с. Вот и Мальтиец неопытный, мальчик еще, и его Эрнест туда же: «Смертью ведь торгуешь, морда». В издании 1989 года «Юр. Эпизоды с 1-го по 3-й — аналогичны, а вот 4-й меняется: 4 С. Я с Мальты… меня к вам направил господин Барбридж". Сволочь все-таки этот Барбридж. Ни жалости в нем нет, ничего. Вот сидит парнишка, смугленький, чистенький, красавчик, не брился, поди, еще ни разу и девку еще ни разу не целовал, а Барбриджу все равно. Не зря его Стервятником называют». Деньги — Мальтийцу. Шелудивый, что ли? Паскуда ты. Купил нас всех за зелененькие…» В этом варианте «взрыв» Рэдрика и направление этого «взрыва» не совсем мотивированы. Сама фраза «смертью ведь торгуешь» явно возникла из разговора с Креоном и переноса на него ситуации с Кириллом как я уже подчеркивал выше. И вообще в варианте 1989 года с самого начала, и к месту и не к месту, уже выпирает Барбридж и подчеркивается его «порода». В 1984 году это было скрытей, не так напоказ. Ну и напоследок такой любопытный эпизод из конца 2-й главы варианта 1989 года. Рэдрик убежал от полиции и звонит по телефону Хрипатому. Тот в разговоре не исключает возможность прослушивания телефона: «Какой Шухарт… Ну и псих звонит… Обалдеть можно». А Рэдрик ему прямым текстом: «Фарфор лежит под телефонной будкой номер триста сорок семь, это в самом конце Горняцкой улицы, где заброшенная бензоколонка». А вот в 1984 — более реалистичная картина: с. Там она одна, не ошибетесь. Фарфор лежит под ней». Знаете, как-то больше похоже на осторожного сталкера. Жаль, что этим и ограничился Марат в описании своего исследования этого, возможно чернового варианта ПНО, но посмотрим, что же там было еще. Отличается в черновике описание Рэдом «пустышки» и Кирилла: «Пустышка» — штука забавная, замысловатая. Я их сколько повидал и перетаскал, а все равно, как увижу — не могу, удивляюсь. Два медных кружка в мою ладонь и миллиметров пять толщиной, а между ними — ничего. То есть совсем ничего, пусто. Можно руку просунуть, можно даже голову, если ты совсем дурак, — пустота и пустота. И при всем при том что-то между ними все-таки есть, сила какая-то, как я понимаю. Чем-то они между собой связаны. Будто взяли стеклянную трубку, заткнули с обоих концов медными крышками, а потом труба куда-то пропала, да так ловко, что вроде бы и не пропадала совсем. Поставишь такую «пустышку» на попа — она тяжелая, сволочь, шесть с половиной кило, между прочим, — поставишь ее на попа, верхний кружок толкнешь — она падает, как, скажем, жестянка с апельсиновым соком, у которой только дно и крышка видны. Повалится, и вроде бы два колеса на одной оси, даже ось вроде бы мерещится, хотя, конечно, никакой оси на самом деле там нет. Обман зрения… Да, так вот, он с этими «пустышками» второй месяц канителится. У него их четыре штуки: было три, а позавчера четвертую притащили. Старик Барбридж нашел в Доме Без Крыши, патрули его накрыли, «пустышку» к нам, к Кириллу, а самого в кутузку. А что толку? Хоть их три, хоть четыре, хоть сто — все они одинаковые, и никогда в них никому ничего не понять. Но Кирилл все пытается. Есть у него гипотеза, будто это какие-то ловушки — то ли гидромагнитные, то ли гиромагнитные, толи просто магнитные — высокая физика, я этого ничего не понимаю. Ну, и в полном соответствии с этой гипотезой подвергает он «пустышки» разным воздействиям. Температурному, например, то есть накаляет их до полного обалдения. В электропечи. Или, скажем, химическому — обливает кислотами, кладет в газ под давлением. Под пресс тоже кладет, ток пропускает. В общем, много воздействий оказывает, но так пока ничего и не добился. Замучился только вконец. Он вообще смешной парень, Кирилл. Я этих ученых знаю, не первый год с ними вкалываю. Когда у них ничего не получается, они нехорошими делаются, грубить начинают, придираться, орут на тебя, как на холуя, так бы и дал по зубам. А Кирилл не такой. Он просто балдеет, глаза делаются, как у больной сучки, даже слезятся, что ему говоришь — не понимает, бродит по лаборатории, мебель роняет и всякую дрянь в рот сует: карандаш под руку попался — карандаш, пластилин попался — пластилин. Сунет и жует. И жалобно так спрашивает: «Почему же, — говорит, — обратно пропорционально, Рэд? Не может быть, — говорит, — обратно. Прямо должно быть…» И позже, когда встал вопрос о третьем, с кем в Зону идти, Рэд о Кирилле замечает: «Другой бы на его месте шипеть стал, руками размахивать, расписки давать «прошу, мол, никого не винить». Он не такой. Не первый год работает, порядок в Зоне знает». А после предложения Кирилла, чтобы третьим был Остин, в черновом варианте идет мнение Рэда об Остине не как об «опасно бывалом» «Остин парень неплохой, смелость и трусость у него в нужной пропорции, но он, по-моему, уже отмеченный. Кириллу этого не объяснишь, но я-то вижу: вообразил человек о себе, будто Зону знает и понимает до конца, — значит, скоро гробанется. И пожалуйста. Только без меня» , а как о человеке болтливом: «Остин — парень неплохой, смелость и трусость у него в нужной пропорции, но уж больно он хвастун. Обязательно раззвонит, что-де ходил в Зону с Кириллом и Рэдриком, махнули прямо к гаражу, взяли, что надо, и сразу обратно. Как на склад сходили. И каждому ясно будет, что заранее знали, за чем идут. А к гаражу, между прочим, с пропуском никто никогда не ходил. Значит, кто-то навел. А уж кто навел — любой сообразит». В окончательном варианте Рэд, еще идя из отдела безопасности, понял, что в Зону ему идти нельзя, и сразу сообщает об этом Кириллу: «В Зону не иду. Какие будут распоряжения? Меня сейчас Херцог к себе вызывал» , причем Кирилл его с полуслова понимает. В черновом варианте этот диалог звучит так: Но когда уже по лестнице в лабораторию поднимался, меня вдруг осенило; и только я Кирилла увидел, как сразу ему сказал: — Что же это ты, — говорю, — треплешься? Не понимаешь, что ли, чем это для меня пахнет? Он нахмурился и весь напрягся. Сразу видно: ни черта не понимает, о чем речь идет. А что? Тут он, конечно, на меня вылупил глаза. Маршрут по Зоне. Тут он, видно, что-то сообразил. Взял меня за локоть, отвел к себе в кабинетик, усадил за свой стол, а сам примостился рядом на подоконнике. Потом он осторожно так спрашивает: — Что-нибудь случилось, Рэд? Вчера в покер двадцать монет продул этому… Дику. Здорово играет, шельма. У меня, понимаешь, на руках «стрит»… — Подожди, — говорит он. Ну, у меня терпенье лопнуло. Не могу я с ним в такие игрушки играть. Трепло ты, — говорю. Я тебе как человеку сказал, а ты раззвонился на весь город, уже до безопасности дошло… — Он на меня рукой замахал, но я все-таки закончил: — Я на таких условиях тебе не работник. Так и запомни, хотя вряд ли я тебе теперь когда-нибудь что-нибудь еще скажу. Выразил я ему все это и замолчал. И чуть позже диалог продолжился: — Слушай, Рэд, — говорит вдруг он. Мало что у тебя было раньше! Этому ты веришь? Но он не успокоился.
Необразованный, выросший в полууголовной среде, парень с городских окраин Рыжий смотрит на Кирилла как на небожителя, смотрится в него как в зеркало. Кривое зеркало, зеркало, в котором отображаются потаённые и искренние желания. Про себя посмеивается над ним, но, безусловно, восхищается молодым человеком, который внешне живёт здесь и сейчас, но душой целиком и полностью находится в идеалистическом мире. В мире больших вещей и свершений. Рэдрику по определению это не доступно, но он пытается хоть как-то проявить своё участие в этих больших и славных делах, поэтому ведёт Кирилла в Зону. Смерть Кирилла — это тоже аллегория. Это посыл жизни, реальность говорит Рэдрику: нет, дружок, не на тот шесток ты замахнулся, так не бывает. Умирает не Кирилл, умирает частичка Рэдрика, та самая, в которой собралось всё самое лучшее, что в нём было. Нет, лучше выбрать в качестве ориентира такого, как Ричард Г. Нунан — успешного и делового. Старающегося, казалось бы, во благо человечества, но всё же выполняющего всего лишь свою работу. Искренен ли Нунан? Нет, конечно, дело есть дело, работа есть работа, а личное — это где-то там, в глубине, и туда никого нельзя допускать, никому не должно быть дела до этого глубокого личного. Так же и Нунану нет дела до проблем маленьких людей этого мира. Нет, внешне он, конечно, готов помочь и даже реально помогает Рэдрику и его семье — где деньгами, где связями. Но за этим внешним добродушием — твёрдая скорлупа, через которую не проникнуть ничему извне. И Рэдрик становится именно таким. Появляется в самом конце ещё один идеалист — Артур. И что-то в нём есть, что-то цепляет в нём Рэдрика, давно забытые мотивы, заглушённые годами мелодии. И это не может не раздражать, с этим невозможно жить. Если в мире есть лишь зло, то и незачем стараться что-то переделывать. Если к смерти Кирилла Рэдрик имел опосредованное отношение и болезненно переживал гибель самой светлой частички своего Я, то в случае с Артуром он намерено убивает это идеалистическое начало, с которым вместе так мучительно жить. Устранил — и спокоен. А совесть — ну что совесть? Вечером выпил, закусил, к утру всё и выветрилось. Финальные слова Рэдрика — счастья для всех даром — это вовсе не глубинный и искренний позыв, это не квинтэссенция его прекрасных душевных порывов. Нет, это не так. И наивно так полагать. Эти слова — это своего рода откуп. Это индульгенция, которую он выписывает своей совести. Задабривает её, чтоб поскорей отстала и не являлась по ночам. Да, я послал на смерть Артура, да, я уничтожил то добро, которое смог сделать из зла за долгие годы. Но ради чего я это сделал? Ради человечества, ради всех несчастных и обездоленных. Разве не стоит оно того? Сказать на словах — много ума не надо, сказать на словах может каждый. Даже Стервятник Барбридж. Но ведь тот же Стервятник говорил, что сбыться может только сокровенное желание. А значит, все старания Рэдрика впустую. И смерть Артура — тоже впустую. Жизнь преподнесла Рыжему очередной урок, превратив Золотой Шар в бесполезную безделушку. Да и вообще — был ли тот Шар? Или это просто байка тёмных уголовных сталкеров? Миф о несбыточном всеобщем счастье. Оценка: 10 Iriya , 15 марта 2021 г. Разные идеи, необычные сценарии.. К числу таких мастеров слова относятся и братья Стругацкие со своими работами, в числе которых — впервые изданная в 1972 году фантастическая повесть. Да, потому что именно так, на мой взгляд, и должно выглядеть высшее творение литературного мастерства. Так о чем же эта повесть? Ориентировочно 13 лет назад до начала описываемых в книге событий на разных территориях планеты Земля появились шесть странных областей. Вот представьте себе, что как будто кто-то, образно говоря, раскрутил земной шар и принялся палить в него из огромного револьвера, расположенного где-то на линии между нашей планетой и альфа созвездием Лебедя. Отверстия от пуль легли на некую плавную кривую, а каждая из них ознаменовала собой аномальное место на поверхности планеты, в котором были нарушены известные законы физики. Научные светила предположили, что данные Зоны — прямой результат визита внеземных цивилизаций с непонятной ни для кого целью. Находиться внутри таких Зон Посещения любому существу было опасно для жизни — там изобиловали места повышенной и направленной гравитации, а также присутствовали области искривления пространства и наличия коллоидного газа, способного превратить все, что с ним соприкасалось в смертоносный студень. И в то же время среди грязи и опасных руин там хранились уникальные артефакты, волшебные свойства которых легендами передавались из уст в уста. Как вы уже поняли, одно из таких славненьких местечек, находящееся в небольшом городишке, именуемом Хармонтом, нам и посчастливилось посетить. Дальше в Зону, ближе к небу... Рыжий — необразованный человек, склонный к пьянству, распутству и дракам. Уже в возрасте двадцати трех лет Рэд был экспертом по опасным местам и смертоносному потенциалу Зоны. Не для кого не секрет, что это место вероятного кратковременного пребывания инопланетян привлекало нелегальных сталкеров, коим и являлся наш отважный герой. От вешки к вешке, гайка за гайкой он, рискуя своей жизнью, посещал Зону с целью отхватить какой-нибудь интересный предмет, чтобы в дальнейшем сбыть его на черном рынке за неплохие денежки. Будоражило сознание даже само придуманное Стругацкими аномальное место. Авторы прекрасно подбирали говорящие названия для всего, что могло хоть как-то охарактеризовать ужасы Зоны, тем самым очень образно передавая необычную атмосферу. Совсем не перегружая воображение, я воочию представляла все перечисленные страшные прелести этого странного места. Отчаянные смельчаки-сталкеры, как продукты Зоны, тоже имели прозвища «Стервятник», «Суслик», «Гуталин» , которые еще больше отдаляли их от реального мира, где люди обыкновенные носили нормальные имена. Несмотря на предельную лаконичность, я оказалась в восторге в том числе и от слога писателей. Они умудрились в минимум строчек вложить максимум смысла. Вот уж воистину — правильно подобранные слова важнее их количества. Авторы блестяще демонстрировали свой литературный талант, превращая текст то в притчу, то в гадание, то в молитву. Здесь на одной строчке мог соседствовать «Бог» и «Черт», реалистичность задуманного подпитывалась пессимизмом происходящего, а жизнелюбивая ироничность граничила с едва уловимой меланхоличной трагедией. Что создал вторую природу? Что привёл в движение силы, почти космические? Что в ничтожные сроки завладел планетой и прорубил окно во Вселенную? Тем, что, несмотря на всё это, уцелел и намерен уцелеть и далее. Где мы, и где 1971 год написания этого произведения? И все же повесть в каждой своей фразе звенела от актуальности, а высказанные в ней мысли завораживали отсутствием банальности. При этом Стругацкие вели интересную игру с читателями, поднимая массу важных вопросов и не давая ни одного вразумительного ответа. Например, вступившие в кульминационную дискуссию на сюжетообразующие темы герои рюмка за рюмкой выдвигали каждый свои, все более емкие аргументы, которые в конечном итоге не привели ни к одному окончательному выводу. Думайте сами, милостивые господа читатели! Проблемы космического масштаба плавно перетекали в общечеловеческие, которые в свою очередь находили отражение в тонкой психологии отдельно взятого индивидуума и вопросах морали. На мой взгляд, «Пикник на обочине» можно читать абсолютно разновозрастной категории любителей книг. Одни будут в восторге от динамичного сюжета, другие — от необычного взгляда фантастов на вопрос вселенского общения с братьями по разуму, третьи — от политической аллегории. Те же читатели, кто предпочитают философские размышления, могут с легкость разбросать все сказанное авторами по осям системы координат своего личного мировоззрения, чтобы чуть глубже задуматься об истинном значении происходящего.
Книга «Пикник на обочине»
| Все мы немного сталкеры - про книгу "Пикник на обочине" — Павел Масычев на | Книги из ролика и любые другие на ЛитРес со скидкой 20% по промокоду YOUTUBE: % на первую покупку на десятки тысяч топовых книг п. |
| "Пикник на обочине": анализ и краткое содержание. "Пикник на обочине": авторы | Дело в том, что «Пикник на обочине» — это такая очень точно калькированная, даже формально, версия хемингуэевского «Иметь и не иметь». |
Пикник на обочине. Краткое содержание.
В «Пикнике на обочине» захолустный городок Хармонт, затерянный где-то на просторах Канады, место, в котором никогда ничего интересного не происходит, внезапно оказывается одной из «зон посещения» — столкновения землян с загадочной цивилизацией. «Пикник на обочине» Эта повесть — самая «кинематографичная» у АБС. Дмитрий Львович Быков рассказывал и о своих впечатлениях, после прочтения легендарной советской повести братьев Стругацких «Пикник на обочине». 50 лет назад, в ноябре 1971 года, писатели Аркадий и Борис Стругацкие завершили работу над своей лучшей книгой — «Пикником на обочине», из которой потом получился один из самых выдающихся отечественных фильмов — «Сталкер».
«Сталкер» Тарковского — это не Стругацкие, так же, как «Солярис» — это совершенно не Лем»
| Солярис начинается в субботу, или 45 лет «Пикника на обочине» | Отзыв на повесть "Пикник на обочине" братьев Стругацких Шёл 2020 пандемийно-коронавирусный год. Все сидели по своим многоэтажным норам и нос казать наружу боялись. |
| Стругацкие Пикник на обочине | Сериал «Пикник на обочине» — Алана Тэйлора по фантастическому роману Аркадия и Бориса Стругацких отменен. |
| Сериал: пикник на обочине или пункт назначения? » Лиterraтура. Электронный литературный журнал | вот что действительно увлекает и заставляет рассуждать и размышлять. |
Краткое содержание - Пикник на обочине
Отношение к «зоне», отношение героев к тем артефактам, которые приносят из неё, взаимоотношения между персонажами — всё это куда более глубинные пласты общечеловеческого несовершенства, нежели только недостатки советского общества. Разве мало таких вот «зон» в реальной жизни любого общества, в которые погружаются смельчаки и аферисты, желающие вырваться за пелену обыденности, не понимая, что сама-то «зона» им не поможет? Разве не переполнена любая политическая система потребительством и теми, кто хочет выжать любую такую вот «зону», нажившись на ней, нажившись чужими руками, руками сталкеров… При чём здесь советская система, которая, между прочим, породила того же гениального литературоведа Быкова, гениальных Стругацких? Пускай это было даже вопреки, но тогда, по логике Дмитрия Львовича, к тем самым ужасным мутантам нужно отнести и его самого, и Стругацких и всех прочих, кто сейчас пытается присовокупиться к общей диссидентской среде. Не могли не понимать этого и Стругацкие, показывая, что «зону» нельзя просто так «выдоить», что добраться до заветного шара, исполняющего желания может не каждый, что и здесь, казалось бы, в появившейся возможности наказать всех злодеев и прихлебателей, сыграла человеческая натура, найти того, чьими руками можно всё исполнить. В одном Дмитрий Быков абсолютно прав — сегодняшняя действительность породила тоскующую по советскому прошлому молодёжь, этого прошлого и не видевшую. Жалкие пародии на партийную систему, на советскую идеологическую пропаганду, на советскую патриотическую машину всё чаще и чаще всплывают в молодежных движениях, в главенстве одной крупной партии, в фильмах про войну кстати, настолько жалких и мерзких, что их даже не хочется смотреть. Но обращаются к этому прошлому и за желанием ощущать свою нужность и ощущать какое-то качество, даже качественность работы, даже в той же фантастике. Советское прошлое, несмотря на строгую цензуру, несмотря на заскорузлую идеологию, от которой попахивало нафталином, было, всё же, «золотым веком» для фантастики, веком, когда фантастика была «на коне» и когда фантастика являлась средством для расшевеления мозгов, а не бегством от будничных проблем в бесконечной череде фэнтезийных образов и космических баталий.
Не менее занимательно, Дмитрий Львович рассказывал и о своих впечатлениях, после прочтения легендарной советской повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», а также о другом, менее известном произведении «Машина желаний» которое и легло в основу фильма «Сталкер», вопреки всеобщему мнению и, которое является переработанным Стругацкими сценарием сюжета «Пикник на обочине». Быков сумел найти довольно интересные параллели сюжетной линии с некоторыми социально-политическими моментами. Получилось это у него шедеврально, виртуозно, но… Не совсем верно, если говорить об авторской задумке. Тяжело говорить о том, что имел ввиду автор и, в этом плане, мы окажемся в плену субъективизма, ибо критик и литературовед всегда субъективны, но они необходимы, чтобы читатель понимал, что же было скрыто за ширмой написания рассказа, повести или романа, что был за человек этот автор, какие жизненные передряги мешали ему или вдохновляли его. В этом плане, я снимаю шляпу перед Дмитрием Быковым, он — виртуоз, он — мастер, он — художник, искренне любящий то, что делает, но его дикая не любовь к советскому прошлому и к «русскости» сыграли отрицательную роль, когда речь зашла о теме, поднятой в «Пикнике» и в «Машине желаний». Что же такого увидел в этой повести Дмитрий Львович?
Для него образы «зоны», образы ужасных тварей-мутантов, пытающихся вырваться за сетку, образ девочки-мутанта, издающий скрипящие звуки и, вовсе забывшей человеческую речь, это ничто иное, как образы Советской действительности и советских людей. С одной стороны, критик и жалеет их, но, с другой — пренебрегает ими. Что же сами Стругацкие?
Через эту дыру мы такое в ваш паршивый мир накачаем, что все переменится. Жизнь будет другая, правильная, у каждого будет все, что надо.
Вот вам и дыра. Через эту дыру знания идут. А когда знание будет, мы и богатыми всех сделаем, и к звездам полетим, и куда хочешь доберемся. Вот такая у нас здесь дыра…» Вокруг этой Зоны естественным образом возникает интерес: строятся научные центры по изучению Зоны и всего, что в ней находится и из нее добывается. А в противовес официальной науке появляются незаконные добыватели всех этих полезных штук.
Крепкие, осторожные и внимательные люди, старательно и незаметно ползающие по Зоне с единственной целью — заработать денег. Они знакомы с Зоной, хотя и для большинства вещей и явлений у них свои просторечные названия. Их прогресс в познании Зоны выше, чем у официальной науки, потому что их не сдерживают бумаги, отчетность и прочие условности. Только жажда наживы и стремление выжить руководят ими. Слово, которое авторы ввели для обозначения этих людей, стало одним из самых популярных неологизмов в мире фантастики — сталкеры.
Да-да, вся эта нескончаемая череда книг серии «Сталкер» — это «потомки» «Пикника». Если говорить о сюжете, то мне показалось, что он очень неторопливый, плавный.
Несколько лет спустя Рэдрик Шухарт, уволившийся из Института после смерти Кирилла, опять становится сталкером. Он женат, и у него растет дочь Мария - Мартышка, как он и его жена Гута её называют. Дети сталкеров отличаются от других детей, и Мартышка - не исключение; её личико и тело покрыты густой длинной шерсткой, но в остальном она - обычный ребенок: шалит, болтает, любит играть с детьми, и они её тоже любят. Рэдрик отправляется в Зону с напарником по прозвищу Стервятник Барбридж, прозванным так за жестокость по отношению к товарищам-сталкерам. Обратно Барбридж не может идти, потому что ему повредило ноги: он ступил в "ведьмин студень", и ниже колен ноги стали как резиновые - можно завязать узлом. Стервятник просит Рэда не бросать его, обещая рассказать, где в Зоне лежит Золотой шар, исполняющий все желания. Шухарт не верит ему, считая Золотой шар выдумкой суеверных сталкеров, однако Барбридж уверяет, что Золотой шар существует и он уже получил от него многое, например, у него, в отличие от других сталкеров, двое нормальных и, более того, замечательно красивых детей - Дина и Артур. Рэд, так и не поверивший в существование Золотого шара, тем не менее выносит Барбриджа из Зоны и отвозит к врачу - специалисту по болезням, вызванным влиянием Зоны.
Однако ноги Барбриджу спасти не удается. Отправившись в тот же день с добычей к скупщикам, Рэд попадает в засаду, его арестовывают и приговаривают к нескольким годам тюрьмы. Отсидев положенный срок и выйдя на свободу, он находит дочь настолько изменившейся, что врачи говорят, будто она уже и не человек.
«Пикник на обочине» братьев Стругацких как отражение «советского эксперимента»
Пикник на обочине можно в статье на о общении с внеземными цивилизациями. Как “Пикник на обочине” работает с образом будущего, что уловила в повести советская цензура и почему произведение Стругацких глубже, чем кажется – в нашем материале. Краткое содержание: Пикник на обочине. События разворачиваются в конце ХХ века в городе Хармонт, что расположен недалеко от одной из Зон Посещения. «Пик. Смотрите онлайн видео «Краткое содержание - Пикник на обочине». 3. Сериальность – это только «пикник на обочине» или новый пункт назначения современной культуры? Книга Стругацких «Пикник на обочине» — скачать в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн.