Предыстория знаменитой любовно-фантастической трилогии «Голодные игры» от американской писательницы Сьюзен Коллинз. Чтобы стать трибутом Голодных игр, необходимо, чтобы билет с именем участника своеобразной лотереи вытянули из числа всех остальных. История «Голодных игр» началась в 2008 году, когда американская писательница Сьюзен Коллинз выпустила первую книгу фантастической трилогии, прежде всего рассчитанную на подростков.
6 причин, почему финальная часть «Голодных игр» не стала хитом
- "Голодные игры" всё: 5 причин не смотреть последний фильм о Сойке-пересмешнице
- Голодные игры смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве
- АВТ. ПР.."Голодные игры" (трилогия) Сьюзен Коллинз - Listen online. Music
- Сколько частей "Голодных игр" всего? Названия частей фильма "Голодные игры"
- АВТ. ПР.."Голодные игры" (трилогия) Сьюзен Коллинз
Серия «Голодные игры»
Одноклассники. ВКонтакте. Новости. Студия Lionsgate во время сессии на CinemaCon анонсировала дату премьеры будущего приквела по «Голодным играм» — кинолента выйдет 17 ноября 2023 года, сообщает |. История «Голодных игр» началась в 2008 году, когда американская писательница Сьюзен Коллинз выпустила первую книгу фантастической трилогии, прежде всего рассчитанную на подростков. Финальная серия «Голодных игр» оказалась худшей, если судить по кассовым сборам в первый уик-энд проката. Но из-за отказа соблюдать правила Голодных игр на Арене ребята оказываются в еще большей опасности, ведь своим поступком они бросили вызову Капитолию. Для первого издания Памяти (XXV Голодных игр) извлечение названий дани было отменено.
В чём секрет популярности трилогии «Голодные игры»?
Мир [ править ] Сведений об остальной части планеты или истории мира нет. Государственное устройство [ править ] Панем делится на Капитолий и 13 Дистриктов. Экономика и политика [ править ] Местное население живёт работой на Капитолий и отхожими промыслами. Не бедствуют только местная администрация — проводники воли Капитолия и отдельные жизненно важные специалисты. В случае с домом главной героини всё вообще на средневековом уровне: мясник, пекарь и бакалейщик, врач. Остальные осваивают традиционные ремёсла, копают огороды, разводят мелкий скот, браконьерствуют — вообще, начало первого фильма удивило чем-то родным в показанных пейзажах. Миротворцы — армия Панема. Постоянно присутствуют во всех Дистриктах. Механизированы, моторизованы, крылаты, бронированы, вооружены до зубов, законами не скованы. Цель правления — продолжать качать ресурсы и труд. Голодные игры [ править ] Смертельное сражение между дистриктами.
Своеобразная жертва, которою Капитолий забирает, чтобы показать своё могущество. Трансляция с начала отбора и до награждения победителей ведётся по всей стране. В нищем Д-12 даже дают для этого электричество. Организаторы освещают Голодные игры, словно обычное спортивное состязание. Что самое жуткое, от участников требуют соответствующего поведения: улыбаться публике, рассказывать о том, как они счастливы выиграть в лотерею, и вообще держаться как претендентам на олимпийское золото. По авторскому замыслу, Игры основаны на мифе о Минотавре, в котором дань Минотавру истолкована как демонстрация господства. Дескать: «Не забывайте, кто мы, а кто вы. Мы приходим, когда хотим, и берём всё, что нам нужно». Отбор [ править ] Называется Жатвой. Все потенциальные участники сгоняются на площадь, записываются на бумажках, и эти бумажки разыгрываются, как в Спортлото.
Сражение [ править ] Ведётся на специально построенной для каждой игры арене, особенности которой до самой битвы держатся в тайне. Фильмы Голодные игры все части по порядку Знаменитая франшиза, основанная на одноименных романах писательницы Сьюзен Коллинз рассказывает о непростой жизни обычной девушки. Потеряв отца в раннем возрасте, 17-летняя героиня берет на себя большую часть домашних обязанностей. Она проживает в утопичном мире, где ежегодно проводятся Голодные игры. Смертельные соревнования проводятся среди обычных детей, вынужденных убивать друг друга. По воле судьбы Китнисс вызывается добровольцем, спасая сестру.
Элитным бойцам к тому же интересно сразиться между собой, а не со случайными неподготовленными заморенными детишками. Внешняя поддержка. Время от времени трибут может получать посылки от доброжелателей извне. От чего точно зависит доступность этой помощи, не раскрыто. Главная проблема — смехотворно высокая цена : даже не бедствующие капитолийцы-спонсоры отправляют только еду или лекарства уникальный случай — отправка Финнику Одейру трезубца , а жители дистриктов вскладчину могут разве что буханку хлеба послать. Подлянки от организаторов. Так как стратегия «спрятаться и ждать, пока остальные гибнут» весьма эффективна, битва может стать вялотекущей и скучной. Когда такое происходит, операторы насылают стихийные бедствия, хищников и т. Психологическое воздействие Каждый житель бедных частей страны прошёл через пугающую процедуру отбора. Он выучил мысль о собственном бессилии. Беднейшие при этом ломали себя, записываясь по нескольку раз ради талонов. Повзрослев, они посылают своих детей записываться по нескольку раз ради талонов. Ими выучена мысль о своём бессилии. Местная элита, которой эти полугнилые объедки не нужны, возвышена над бедняками более чем просто богатством — нищие забирают себе почти всю вероятность участия. Эти приучены бояться и властей, и народа. Дистрикты-участники не в равном положении: Привилегированные дистрикты свысока смотрят на остальных заморышей, не считая этих слабаков за людей. Остальные смотрят на них, как на убийц-нелюдей. Все видят по телевизору, кто кого убил. При том, что население небольшое, это помнят долго. С нежного одиннадцатилетнего возраста была вынуждена кормить маленькую сестру и впавшую в депрессию после смерти мужа мать, к которой с тех пор относилась весьма прохладно вплоть до памятных 74-ых Игр. Великолепный стрелок из лука и имеет необходимые для выживания в природе навыки. При этом не испытывает иллюзий по поводу своих шансов на победу и старается по возможности просто выжить, никаких альянсов она ни с кем не заключает и предпочитает держаться подальше от прочих игроков. По ходу сюжета постепенно получает всё большее повреждение психики и к финалу находится на грани шизофрении с галлюцинациями и чуть ли не раздвоением личности. Однако после публичного убийства аж двух президентов Сноу убила не она, но тем не менее ей ощутимо полегчало. В примечаниях недоумение, почему ее имя передано как Китнисс, хотя по факту — Кэтнисс. Можно предположить, что ради органичного звучания "кошачьей" клички "Кискисс" ориг. Catnip - букв. Сделать из Кэтнисс что-то именно выраженно кошачье было бы как минимум труднее. Именно она должна была отправиться состязаться в Играх, но старшая сестра спасла несчастную от этой участи. Обладает весьма неплохими способностями к медицине в мать и мечтает стать врачом. До безумия любит животных, из-за чего в семье однажды появился кот Лютик, с которым у Китнисс взаимная ненависть с первого взгляда. В конце третьего акта стала жертвой хитрого плана… а впрочем, не будем тыкать пальцем, ибо спойлеры. Всем плакать. Пит занимается максимально мирным ремеслом булочника и тоже оценивает свои шансы выжить критически, однако своевременное признание на аудиторию в любви будущей сопернице, Китнисс, обеспечит ему а точнее, новоявленной обречённой «паре» массу зрительских симпатий. Впрочем, Пит, похоже, не лукавил, говоря это. В третьей книге после промывки мозгов Капитолием становится агрессивным социопатом, но потом поправляется, в основном особенно в экранизации за счёт героической силы воли с небольшой медикаметнозной поддержкой. На момент эпилога живёт с главной героиней и даже детишек ей заделал. Довольно силён физически, умён и красноречив, но это ему почему-то мало помогает по жизни. Гейл Хоторн Gale Hawthorne; Лиам Хэмсуорт — друг детства Китнисс и её давний напарник по охоте, тоже неровно дышащий к девушке. Остаётся переживать за неё в родном городке — что поделать. Первые две книги два фильма в основном отсиживался на сюжетной обочине, время от времени мечтая о революции и переменах, но потом заделался полевым командиром повстанцев и вообще пошёл к успеху. Таки пришёл и в финале стал большим человеком в правительстве. Эффи Тринкет Effie Trinket; Элизабет Бэнкс — бессменный куратор представителей Двенадцатого дистрикта, то есть, в данном случае — наших героев. Выглядит и ведёт себя как причудливая смесь травести и попугая, но на поверку оказывается неплохим насколько это возможно в таких обстоятельствах человеком. Как ни странно, осталась жива и даже здорова. Хэймитч Эбернети Haymitch Abernathy; Вуди Харрельсон — единственный победитель Игр прошлых лет от Дистрикта-12, автоматически по правилам шоу становящийся наставником «свежего мяса». Наставник из Хэймитча тот ещё — с виду он кажется потрёпанным забулдыгой, циничным и равнодушным ко всему, кроме очередной бутылки. Однако Китнисс сумеет пробудить в нём определённый педагогический интерес, и в конце концов он окажется козлом с золотым сердцем. Как выяснилось позже, Сноу убил всех его близких семью и возлюбленную после Игр, потому Хеймитч и запил по-чёрному плюс сыграло роль и то, что все его трибуты до 74-ых Игр погибали раз за разом, так что если вначале Хеймитч действительно пытался чему-то учить подопечных, то впоследствии просто на это дело забил ибо нафиг стараться, если результата так и так никакого?
Ему полагается награда и дом в деревне Победителей, которая есть в каждом дистрикте. Как правило, после победы становится ментором будущих трибутов, которые будут участвовать в последующих Играх. Почему в Голодных играх Китнисс убила? Китнисс Эвердин, накануне проголосовавшая за новые Голодные игры, должна была собственноручно привезти в исполнение смертный приговор Сноу, как символ победы революционного восстания, заблаговременно Китнисс Эвердин замыслила убить президента Койн, после чего покончить с собой, для чего прикрепила на свой костюм … Читайте также Какие ощущения при кисте яичника? Что случилось с Дистриктом 13? Со слов Китнисс Эвердин известно, что жителям Панема семьдесят пять лет внушали, то Тринадцатый дистрикт был уничтожен после восстания против Капитолия. В официальных источниках утверждалось, что этот дистрикт полностью стёрт с лица земли после того, как на него были сброшены атомные бомбы. Где находится Панем?
Сейчас тихо. Я ложусь на землю и проползаю под забором — тут сетка уже два года как оборвана. И за кустами тебя не видно. Вообще, таких лазов несколько, но этот ближе всего к дому; зачем ходить дальше? Оказавшись в лесу, я достаю из дупла старого дерева припрятанные лук и колчан со стрелами. С электричеством или без, забор все-таки отпугивает хищников, в дистрикт они больше не суются. А в лесу им приволье. Тут уж держи ухо востро. Да еще всякая мелочь, больная бешенством, ядовитые змеи. И тропинок почти никаких нет. Зато можно добыть еду, если умеешь. Отец умел. Меня он тоже кое-чему успел научить, пока не случилась та авария в шахте и его не разорвало на кусочки. Даже хоронить оказалось нечего. Мне тогда было одиннадцать. Прошло пять лет, а я все еще просыпаюсь от собственного крика: «Беги! Многих это не остановило бы, будь у них оружие, однако не всякий решится пойти на зверя с одним ножом. Мой лук — один из немногих в округе. Еще несколько я аккуратно упаковала в непромокаемую ткань и спрятала в лесу. Все их сделал отец. Он мог бы неплохо зарабатывать на изготовлении луков, но узнай об этом власти, его бы публично казнили за подстрекательство к мятежу. На тех, кто все-таки охотится, миротворцы в основном смотрят сквозь пальцы. Тоже ведь свежего мяса хотят. По правде говоря, они — наши главные скупщики. Но снабжать Шлак оружием — такого, конечно, никто не допустит. По осени некоторые сорвиголовы отваживаются пробираться в леса за яблоками. Далеко не заходят, Луговину из глаз не выпускают. Чуть что — сразу обратно, к родным крышам. Здесь вы можете подыхать от голода в полной безопасности», — бормочу я и тут же оглядываюсь. Даже здесь, в глуши, боишься, что тебя кто-нибудь услышит. Когда я была поменьше, я ужасно пугала маму, высказывая все, что думаю о Дистрикте-12 и о людях, которые управляют жизнью всех нас из далекого Капитолия — столицы нашей страны Панем. Постепенно я поняла, что так нельзя: можно навлечь беду. Научилась держать язык за зубами и надевать маску безразличия, чтобы было непонятно, о чем я думаю. В школе стараюсь не высовываться. На рынке иногда поболтаю с кем-нибудь из вежливости, и то в основном о делах в Котле — это наш черный рынок, деньги у меня по большей части оттуда. Дома я, конечно, не такая пай-девочка, тем не менее ни о чем таком стараюсь не распространяться — о Жатве, например, о нехватке продуктов, о Голодных играх. Вдруг Прим станет повторять мои слова — и что тогда с нами будет? В лесу меня ждет единственный человек, с кем я могу быть сама собой. И сейчас, когда я карабкаюсь по холмам к нашему месту — скалистому уступу высоко над долиной, скрытому от чужих глаз густым кустарником, у меня будто груз сваливается с плеч, и шаги становятся быстрее. Я замечаю Гейла издали и невольно начинаю улыбаться. Гейл говорит, что улыбаюсь я только в лесу. На самом деле мое имя Китнисс, но, когда мы знакомились, я его едва прошептала, и ему послышалось «Кискисс». А потом еще ко мне какая-то глупая рысь привязалась, думала, ей что-нибудь перепадет от моей добычи. Вот все и подхватили это прозвище. Рысь в конце концов пришлось убить — всю дичь распугивала. Даже жалко, с рысью как-то веселее было. Шкуру я продала, и неплохо. Гейл держит в руках буханку хлеба, из которой торчит стрела. Я смеюсь. Хлеб настоящий, из пекарни, совсем не похож на те плоские липкие буханки, что мы печем из пайкового зерна. Я беру хлеб, вытаскиваю стрелу и с наслаждением нюхаю. Рот сразу наполняется слюной. Такой хлеб бывает только по особым праздникам. Гейл, наверное, еще на рассвете сбегал в пекарню, чтобы его выторговать. Старик сегодня что-то больно добрый. Даже удачи пожелал. Гейл радуется еще больше. Да у нас настоящий пир. Поздравляю с Голодными играми. Нам не остается ничего другого как шутить. Иначе можно сойти с ума от страха. К тому же капитолийский выговор такой жеманный — что ни скажи, все смешно выходит. Я смотрю, как Гейл вытаскивает нож и нарезает хлеб. Гейл вполне мог бы сойти за моего брата. Прямые черные волосы, смуглая кожа, даже глаза как у меня — серые. Однако мы не родственники, во всяком случае не близкие. Большинство семейств, работающих на шахтах, похожи друг на друга. Потому-то моя мама и Прим со своими светлыми волосами и голубыми глазами всегда смотрелись здесь чужаками. Чужаки они и есть. Родители мамы принадлежали к маленькому клану аптекарей, обслуживающему чиновников, миротворцев и пару-тройку клиентов из Шлака, и жили в другом, более престижном районе Дистрикта-12. Доктора мало кому по карману, так что лечимся мы у аптекарей. Мой будущий отец собирал в лесах целебные травы и продавал в аптеку. Там они с мамой и познакомились. Мама, видно, здорово его любила, раз согласилась променять родной дом на Шлак. Я пытаюсь вспомнить что-то из их совместной жизни, а перед глазами лишь бледная женщина с непроницаемым лицом, которая сидит и смотрит, как ее дети превращаются в вяленую рыбу. Я пытаюсь простить ее ради отца. По правде говоря, я не из тех, кто легко прощает. Гейл кладет на ломтики хлеба мягкий козий сыр и аккуратно покрывает листиком базилика; я тем временем обираю с кустов ягоды. Потом мы устраиваемся в укромном местечке между выступами скал, где нас никто не увидит, зато перед нами, как на ладони, долина, бурлящая летней жизнью, с тьмою всякой съедобной зелени и корений, и озеро с рыбой, переливающейся на солнце всеми цветами радуги. День прекрасный: голубое небо, ласковый ветерок. Еда тоже отличная: хлеб, пропитанный мягким сыром, ягоды, брызжущие соком во рту. Куда уж лучше. Одно плохо: не весь день нам с Гейлом бродить по горам, добывая ужин. В два часа нужно быть на площади и ждать, когда объявят имена. Жить в лесу. Думаю, мы бы с тобой справились. Я просто не знаю, что ответить, такой дикой мне кажется эта мысль. Дети, конечно, не наши. Но все равно что наши. У Гейла два младших брата и сестра. У меня Прим. А еще матери. Как они обойдутся без нас? Кто их всех накормит? Ведь и сейчас, хоть мы с Гейлом и охотимся каждый день, а бывает, поменяешь добычу на топленое сало, на шерсть или шнурки для ботинок и ложишься спать голодным. Аж в животе урчит. Если бы жил не здесь, — отвечает Гейл. Разговор какой-то дурацкий получился. Как я могу уйти и бросить Прим — единственного человека на земле, про которого я точно знаю, что люблю? И Гейл ведь тоже предан своей семье. Мы никак не можем уйти, так с какой стати затевать об этом разговор? А если бы и ушли… если бы ушли… С чего мы вдруг завели про своих детей? В наших отношениях с Гейлом никогда не было и тени романтики. Когда мы встретились, я была тощей двенадцатилетней девчонкой, а он, хотя всего на два года старше, уже выглядел мужчиной. Мы и друзьями-то не сразу стали. Долго еще спорили из-за каждого трофея, пока не стали помогать друг другу. К тому же, если Гейл захочет детей, то жену ему найти — раз плюнуть. Красивый, сильный — в шахте может работать, и охотник замечательный. Когда по школе проходит, все девочки шушукаются. Я ревную, но вовсе не из-за того, о чем многие могут подумать. Хорошие напарники на дороге не валяются. Можно охотиться, можно рыбачить или собирать ягоды. Удочки поставим, потом в лес. Наберем чего-нибудь вкусного на вечер. На вечер… После Жатвы — официальный праздник. Многие действительно празднуют — рады, что их детей в этот раз не тронули. Но, по крайней мере, в двух домах ставни и двери будут плотно закрыты, а их обитатели будут думать, как пережить следующие несколько ужасных недель. Все идет как по маслу. Хищников можно не бояться, у них сейчас полно добычи получше. Утро еще не закончилось, а у нас уже дюжина рыбин, целая сумка зелени и, что самое приятное, полведра земляники. Земляничник я нашла несколько лет назад, а Гейлу пришло в голову натянуть вокруг сетку, чтобы звери не вытоптали. По пути домой мы заворачиваем в Котел, нелегальный рынок на заброшенном угольном складе. Когда придумали более удобный способ доставлять уголь из шахт прямо к поездам, здесь постепенно расцвела торговля. Хотя сегодня День Жатвы и большинство предприятий к этому времени уже закрыто, на рынке дела идут еще полным ходом. Мы легко обмениваем шесть рыбин на хороший хлеб, и еще две — на соль. Сальная Сэй, костлявая женщина, продающая горячий суп из большущего котла, забирает у нас половину зелени в обмен на пару брусков парафина. Кому-то другому можно было бы и повыгоднее толкнуть, только с Сальной Сэй надо поддерживать хорошие отношения. Кому еще всегда сбудешь дохлую дикую собаку? Специально мы на них не охотимся, но если они сами нападут, и прибьешь случайно пару-тройку, так не выбрасывать же — мясо есть мясо. Оно, конечно, от хорошей собачьей ножки никто в Шлаке носа воротить не будет. Миротворцы — те поразборчивей, а они в Котел тоже частенько заглядывают. С рынка мы идем к дому мэра продать половину земляники — он очень ее любит и не торгуется. Дверь открывает Мадж — его дочь. Она учится со мной в одном классе. И совсем не зазнается из-за отца. Просто держится особняком, как и я. Ни у меня, ни у нее нет по-настоящему своей компании, поэтому мы часто оказываемся рядом. В столовой, на собраниях, в спортивных играх, когда нужен партнер. Разговариваем редко, и нас это устраивает. Сегодня по случаю Жатвы на ней дорогущее белое платье вместо серого школьного, а светлые волосы стянуты розовой ленточкой. Мадж бросает на него взгляд, стараясь понять, на самом деле ему нравится или он только подсмеивается. Платье и вправду классное, но в обычный день Мадж никогда бы его не надела. Она сжимает губы, потом улыбается. Теперь очередь Гейла задуматься: в самом деле она так думает или просто играет? Я думаю, второе. Его взгляд останавливается на маленькой круглой броши, украшающей наряд Мадж. Настоящее золото, искусная работа. Целая семья могла бы несколько месяцев покупать на нее хлеб. Меня вписывали шесть раз, когда мне было двенадцать. И все равно это так. Мадж насупилась. Она сует деньги за ягоды мне в руку. Дверь закрылась. В Шлак мы возвращаемся молча. Мне не нравится, как Гейл уколол Мадж, но вообще-то он прав. Жатва происходит несправедливо, и хуже всего приходится беднякам. По правилам, в Жатве начинают участвовать с двенадцати лет. Первый раз твое имя вносится один раз, в тринадцать лет — уже два раза, и так далее, пока тебе не исполнится восемнадцать, когда твое имя пишут на семи карточках. Это касается всех без исключения граждан Панема во всех двенадцати дистриктах. А вот тут начинается самое интересное. Допустим, ты бедняк и помираешь от голода. Тогда ты можешь попросить, чтобы тебя включили в Жатву большее число раз, чем полагается, а взамен получаешь тессеры. За тессер целый год дают зерно и масло на одного человека. Сыт, конечно, не будешь, но лучше, чем ничего. Можно взять тессеры и для всех членов семьи. Когда мне было двенадцать, меня вписали четырежды. Один раз по закону, и еще по разу за тессеры для Прим, мамы и меня самой. В следующие годы приходилось делать так же. А поскольку каждый год цена тессера увеличивается на одно вписывание, то теперь, когда мне исполнилось шестнадцать, мое имя будет на двадцати карточках. Гейлу восемнадцать, и он уже семь лет кормит семью из пяти человек. Его впишут сорок два раза! Понятно, что такие, как Мадж, которой никогда не приходилось рисковать из-за тессер, вызывают у Гейла раздражение. Рядом с нами, обитателями Шлака, у нее просто нет шансов попасть в Игры. Почти нет. Конечно, правила устанавливает Капитолий, а не дистрикты и тем более не родственники Мадж, и все равно трудно питать симпатии к тем, кому не приходится, как тебе, торговать собственной шкурой ради куска хлеба. Гейл и сам понимает, что зря злится на Мадж. В другие дни, в лесах, он часто распространялся о том, что тессеры — это еще одно средство укоренить вражду между голодными рабочими Шлака и теми, кому не нужно каждый день думать о пропитании. Но не в День Жатвы. Не после тех в общем-то безобидных слов девушки, которая носит золотую брошь и прекрасно обходится без всяких тессер. По пути я бросаю взгляд на Гейла, и вижу, что за каменным выражением лица все еще скрывается злость. По-моему, все эти припадки гнева совершенно бессмысленны, хотя Гейлу я так никогда не скажу. Дело не в том, что я с ним не согласна. Даже очень согласна. Только что толку кричать посреди леса, как плох Капитолий? Ничего ведь не изменится. Справедливости не станет больше. И сыт от крика не станешь. Наоборот, только дичь распугаешь. И все-таки я не возражаю. Пусть уж лучше выпустит пар в лесу, чем в дистрикте. Мы с Гейлом делим остатки добычи: каждому достается по две рыбины, паре буханок хлеба, зелень, несколько стаканов земляники, соль, кусок парафина и чуть-чуть денег. Дома мама и сестра уже собрались. Мама надела красивое платье, оставшееся у нее с аптечных времен. На Прим — моя блузка с оборками и юбка, в которых я шла на свою первую Жатву. Меня ждет лохань с горячей водой. Я смываю пот и грязь, налипшую в лесу, и даже мою волосы. Мама приготовила мне одно из своих красивых платьев, голубое из мягкой тонкой материи. Одно время я так злилась на маму, что вообще ничего не хотела от нее принимать. Теперь стараюсь не отказываться. Но этот случай особый. Для мамы всегда очень много значили вещи из ее прошлой жизни. И давай сделаем тебе прическу. Мама насухо вытирает мне волосы полотенцем, старательно расчесывает и укладывает. Когда я смотрюсь в наше треснутое зеркало у стены, то едва себя узнаю. Как трудно ей будет пережить следующие часы, свою первую Жатву. Она почти в безопасности, — если тут вообще кто-то в безопасности, — ее имя внесли только один раз, по возрасту; я бы ни за что не позволила ей взять тессеры. Но Прим боится за меня. Боится того, о чем даже думать не хочется. Я всегда защищаю Прим как только могу, а здесь бессильна. Боль, которую чувствует сестра, передается и мне, и я боюсь, что она это заметит. Край ее блузки выбился наружу. Рыба и зелень уже тушатся в печи на вечер. Землянику и настоящий хлеб тоже прибережем до ужина — пусть он будет особенный. А сейчас мы едим черствый хлеб из зерна, полученного на тессеры, и запиваем молоком от козы Леди — подопечной Прим. Аппетита, впрочем, все равно ни у кого нет. В час мы направляемся к площади. Присутствовать должны все, разве что кто-то при смерти. Служаки вечером пройдут проверят, и если это не так — посадят в тюрьму. Плохо, что Жатву проводят именно на площади — единственном приятном месте во всем Дистрикте-12. Площадь окружена магазинчиками, и в базарный день, да еще если погода хорошая, чувствуешь себя здесь как на празднике. Сегодня площадь выглядит зловеще — даром что флагов кругом навешали. И телевизионщики с камерами, рассевшиеся, как стервятники, на крышах, настроения не поднимают. Люди молча гуськом подходят к чиновнику и записываются — так Капитолий заодно и население подсчитывает. Тех, кому от двенадцати до восемнадцати, расставляют группами по возрасту на огражденных веревками площадках — старших впереди, младших, как Прим, сзади. Родственники, крепко держась за руки, выстраиваются по периметру. Есть еще другие — те, кому сейчас не за кого волноваться, или кому уже наплевать — они ходят по толпе и принимают ставки на детей, чьи имена сегодня выпадут, — какого они будут возраста, из Шлака или из торговых, будут ли они убиваться и плакать. Большинство с подлецами не связываются, но и сурового отпора не дают — они частенько оказываются доносчиками, а кто ни разу не нарушал закон? Меня бы, к примеру, запросто могли расстрелять за охоту, если бы чинуши сами есть не хотели и не прикрывали. Не все могут на это рассчитывать. И вообще, мы с Гейлом решили, что чем с голоду подыхать, лучше уж пулю в лоб — быстрее и мучиться меньше. Люди прибывают, становится тесно, даже дышать трудно. Площадь хоть и большая, но не настолько, чтобы вместить все восьмитысячное население Дистрикта-12. Опоздавших направляют на соседние улицы, где они смогут наблюдать за событиями на экранах: Жатва транслируется по всей стране в прямом эфире. Я оказываюсь среди сверстников из Шлака. Мы коротко киваем друг другу и устремляем внимание на временную сцену перед Домом правосудия. На сцене — три стула, кафедра и два больших стеклянных шара — для мальчиков и для девочек. Я не отрываясь смотрю на полоски бумаги в девичьем шаре. На двадцати из них аккуратным почерком выведено: «Китнисс Эвердин». Два из трех стульев занимают мэр Андерси, высокий лысеющий господин, и приехавшая из Капитолия Эффи Бряк, женщина-сопроводитель, ответственная за наш дистрикт, — с розовыми волосами, в светло-зеленом костюме и с жуткой белозубой улыбкой на лице. Они о чем-то переговариваются, озабоченно поглядывая на пустующий стул. Как только часы на ратуше пробьют два, мэр выходит к кафедре и начинает свою речь. Ту же, что всегда. Рассказывает историю Панема — страны, возникшей из пепла на том месте, которое когда-то называли Северной Америкой. Перечисляет катастрофы — засухи, ураганы, пожары, моря, вышедшие из берегов и поглотившие так много земли, жестокие войны за жалкие остатки ресурсов. Итогом стал Панем — сияющий Капитолий, окаймленный тринадцатью дистриктами, принесший мир и благоденствие своим гражданам. Потом настали Темные Времена, мятеж дистриктов против Капитолия. Двенадцать были побеждены, тринадцатый — стерт с лица земли. С вероломными дистриктами был заключен договор, снова гарантировавший мир и давший нам Голодные игры в качестве напоминания и предостережения, дабы никогда впредь не наступали Темные Времена. Правила просты. В наказание за мятеж каждый из двенадцати дистриктов обязан раз в год предоставлять для участия в Играх одну девушку и одного юношу — трибутов. Двадцать четыре трибута со всех дистриктов помещают на огромную открытую арену: там может быть все что угодно — от раскаленных песков до ледяных просторов.
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Голодные игры —
- Сейчас на главной
- Голодные игры —
- Все фильмы серии «Голодные игры»
Голодные игры: И вспыхнет пламя
Вышел первый трейлер фильма Голодные игры: баллада о змеях и певчих птицах, это предстоящий приквел франшизы Голодные игры, ролик опубликован в YouTube-канале американского кинодистрибьютора. История «Голодных игр» началась в 2008 году, когда американская писательница Сьюзен Коллинз выпустила первую книгу фантастической трилогии, прежде всего рассчитанную на подростков. «Голодные игры» позволяют нам смотреть на потенциальное развитие собственного мира и размышлять, какие сценарии могли привести к реалиям Панема. это антиутопическая и вымышленная вселенная, в которой происходит трилогия «Голодные игры», вымышленный сериал Сюзанны Коллинз. Глава студии Lionsgate Джозеф Дрэйк сообщил, что съемки приквела «Голодных игр» запланированы на начало 2022 года.
О романе «Голодные игры»
- Не самая уютная история: почему «Голодные игры» не стали культовой франшизой
- Сколько всего было Голодных игр? - Ответы на женские вопросы и не только
- Последние новости
- Трейлер фильма «Голодные игры. Баллада о змеях и певчих птицах» (2023)
- «Голодные игры»: что нужно знать о франшизе и почему фильмы серии так
голодные игры какие по счету с китнисс
Смотрите видео на тему «Последовательность фильмов Голодные игры» в TikTok (тикток). Главное, что «Голодные игры» показывают: франшиза и экранизация — не помеха снять хорошее кино. Действие франшизы «Голодные игры» происходит в антиутопической стране, расположенной на остатках Северной Америки, но что случилось с остальной частью планеты?
Строение идеального антиутопического государства
Известно, что в фильме «Голодные игры: Баллада о змеях и певчих птицах» будут показаны события, произошедшие за 64 года до событий первой части кинофраншизы. На премьере трейлера к «Голодным играм» на площади Таймс-сквер, пришлось перекрыть движение на нескольких центральных улицах Манхэттена. Выходите на арену с нашим руководством о том, как смотреть все фильмы "Голодных игр" по порядку. 30. Роман «Голодные игры» был признан российскими читателями одним из лучших и в 2011 году получил книжную премию рунета «Лучшая книга года». Канал ТВ-3 покажет подряд все четыре фильма «Голодные игры» о храброй лучнице Китнисс в исполнении Дженнифер Лоуренс.
Вымышленный мир Голодных игр
Однако необходимо сделать это законным способом, не вызывая подозрений Сойка-пересмешница 2010 После завершения Триумфальных Голодных игр Китнисс похищают выжившие из Тринадцатого Дистрикта. Все слухи о них оказались правдой. Однако вскоре главная героиня обнаруживает, что Питт остался в заложниках у элиты во главе с президентом Панема. В это же время все дистрикты восстают против властей. Для того, чтобы сплотить повстанцев необходим символ, знамя и им становится именно Китнисс. Она долго решается на этот шаг и в обмен требует выполнить ряд условий Рейтинг Понравилась статья?
Добрую треть фильма героиня спит, лежит в больничной кровати, принимает от вооруженных крестьян почести, в очередной раз восхищая зрителя полным отсутствием эмоций на лице. Даже в эпизоде, где гибнет ее младшая сестра, Китнисс решили долго не мучить - просто лишили сознания, слегка подпалили костюмчик, а потом уложили на больничную койку под препаратами. Основная проблема с Сойкой-пересмешницей заключается в том, что на нее все время стараются примерить популярный у подростков образ свободы и сопротивления, но не сочетают это с реальными действиями. В результате персонаж плывет по сюжету в компании своих соратников, никак не влияя на происходящее в кадре. Капитолий в течение трех предыдущих фильмов преподносился как мощный деспотический центр, подкрепляющий свою власть жестокостью решений, развитыми технологиями и военной силой.
Вместо диктатора Сноу в исполнении Дональда Сазерленда, жестоко правящего страной, мы видим больного и раскаивающегося старика. Вместо развращенной знати Панэма - кучку запуганных клоунов. Не верится, что все эти обитатели Капитолия столько лет контролировали страну. И, конечно же, команде Китнисс суждено влезть в самую гущу.
Стронг также написал сценарий для фильма «Дворецкий» Ли Дэниелса и получил несколько премий за сценарий для политической драмы канала HBO, «Пересчёт». Запрещённый Первый фильм «Голодные игры» был запрещён во Вьетнаме из-за насилия над детьми, которое было расценено излишним. Коллинс заявила, что насилие и смерть молодых людей было самым сложным в написании книг.
Возмущение по поводу использования компьютерной графики Филип Сеймур Хоффман Seymour Hoffman , сыгравший Плутарха Хевенсби Plutarch Heavensbee , скончался за несколько дней до окончания съёмок последних двух фильмов и ходили слухи, что студия закончит его сцены при помощи компьютерной графики. Фанаты не были в восторге от этого и режиссёр, Френсис Лоуренс, заявил, что они будут использовать только снятый материал и отдадут все его значимые строки другому персонажу, Эффи Effie или Хеймитчу Haymitch. Она сказала, что самым сложным в ношении наряда Эффи были длинные, накладные ногти. Она не могла сходить в уборную без того, чтобы кто-то ей не расстегнул костюм и дал туалетную бумагу. Она одержима книгами и рассказала о том, насколько она бы хотела сняться в фильмах, в программе Джимми Киммела Jimmy Kimmel. Режиссёр первого фильма, Гэри Росс, сказал о прослушивании Лоуренс: «Она зашла, прочла несколько строк и просто ошеломила меня. Я никогда не видел подобного прослушивания в своей жизни.
Это был тот момент, когда в твоей голове просто проносится то, как будет выглядеть весь фильм».
Обитатели Панема живут в условиях, где уничтожается всякий намёк на индивидуальность одинаковая одежда, рутинный образ жизни , и в атмосфере постоянного страха за свою жизнь и жизнь близких. Отличительная черта цикла от других подростковых антиутопий в том, что главный протагонист серии — своевольная девушка Китнисс Эвердин. Она бесстрашно нарушает установленные правила и борется за лучшее будущее, отстаивая свои права и права жителей государства. В традициях жанра важную роль в развитии сюжета играет романтическая линия, представленная в «Голодных играх» любовью между Китнисс и Питом сначала наигранной, затем искренней с интригующими вставками отношений героини с товарищем по дистрикту, Гейлом Хоторном. Посылом книг становится важность сохранения внутренней свободы человека от манипуляций государства. Лучше всего это удаётся осуществить персонажу, близкому к природе Китнисс увлечена охотой, чувствует единение с лесом , или по-настоящему творческому человеку Пит через свой художественный дар способен преображать окружающий мир. Искренность чувств помогает героям противостоять препятствиям Капитолия.
Нежность и забота Китнисс возвращают сломленного Пита к жизни, а саму её спасает от отчаяния после смерти сестры проявленное милосердие к ранее ненавистному ей коту Лютику. Вдохновением к созданию трилогии, по словам Сьюзен Коллинз, послужил миф о Тесее и Минотавре. В версии писательницы девушка Китнисс предстаёт футуристическим Тесеем, а соревнования на Арене Голодных игр восходят к прототипу жестоких римских гладиаторских боев. Одним из главных злодеев в этой постапокалиптической вселенной является не столько тиран-президент Кориолан Сноу, сколько неперсонифицированный гламур, который проявляется в образе жизни граждан Капитолия. Именно ради их забавы и удовольствия проводятся Голодные игры, в которых гибнут ни в чём не повинные дети обычных граждан. В трилогии обнаруживаются христианские мотивы Нового Завета. Самопожертвование Китнисс на жеребьёвке; честная игра Китнисс и Пита на Арене; образ хлеба, ассоциирующийся с Питом, который, работая в пекарне, благодаря хлебу спасает Китнисс от голода в тяжёлые времена в их дистрикте, кормит других людей; страдания Пита от пыток в Капитолии после юбилейных Голодных игр.
«Голодные игры»: что нужно знать о франшизе и почему фильмы серии так популярны
За первым фильмом «Голодные игры» последуют три сиквела. Голодные игры были средством наказания Дистриктов, но подробности из книг о Голодных играх и их приквела многое говорят об этом жестоком виде спорта. Два слова о книге «Голодные игры»«Почему книга прогремела на весь мир?» — задумается кто-то, прочитав краткое содержание «Голодных игр». «Голодные игры» позволяют нам смотреть на потенциальное развитие собственного мира и размышлять, какие сценарии могли привести к реалиям Панема.