the new blog in LiveJournal. There should be new interesting records soon.

Записки колымчанина Сегодня ночью угодил в очень интересный мир! Как это справедливо отмечает известный российский писатель, путешественник, исследователь тайн древних цивилизаций анский, учебники нашей истории, рассказывающие о т.н.

Каждый колымчанин теперь может разоблачать недостоверную информацию в интернете

А взрывчатое вещество колымчанин оставил у себя для использования в сезон охоты, рассказали в пресс-служба УМВД России по Магаданской области. В отношении гражданина возбуждено уголовное дело. Максимальная санкция — лишение свободы на срок от 6 до 8 лет со штрафом до ста тысяч рублей.

Поэтому, когда мы говорим о коренных народах, то прежде всего надо исходить из их ментальности, из их образа мира, из их экзокультурной идентичности. Жить без промыслов для них также немыслимо, как нам сегодня без интернета.

Лишение этих народов того, что стало культурной нормой их жизни, их поведения я расцениваю как жёсткий культурный геноцид коренных народов. Многие другие предлагаемые сегодня нормы ограничивают и убивают культуру, а эта норма является ударом по правам личности, ударом по образу жизни коренных народов», — сказал Александр Асмолов в беседе с журналистом «Московской газеты». По мнению ученого, права этих народов являются их культурной идентичностью и выражением того культурного целого, которое отнимать нельзя. По сути, у нас коренные народы оказываются на той же грани и из-за таких законодательных инициатив их существование мы как бы заносим в Красную книгу.

Ведь подобного рода законодательные акты приводят к стиранию культуры как таковой.

Первый раз в жизни вижу такое. Это очень напоминает фильм А.

Хичкока «Птицы». Разве только, что эти паразиты ещё не начали нападать на людей и животных. Но то, что творилось в Печорах сегодня, выглядело устрашающе.

В этом году небывалый урожай рябины, деревья ломятся под тяжестью гроздьев.

И главный правый её приток Омолон, так же никуда не делся. А вот озеро Корос, по всей видимости, сейчас превратилось в часть Колымского залива. Но больше всего меня волновали великие Тартарские пирамиды. На карте они кажутся совершенно близко от Тартара, но это иллюзия. Что бы найти их, нужно знать географические координаты. Мы их знаем. Отправляемся на 68-й градус с.

Синим я выделил сегодняшнее очертание рек, а жёлтым — их первоначальные русла. При увеличении карты они отчётливо видны. И очень хорошо видно то место, где должны были бы находиться хотя бы следы пирамид, но… Но это тоже результат, причём фантастический! Посмотрите на это место, оно резко контрастирует с прилегающими территориями, и чётко ограничено на востоке некой границей, непонятного происхождения. Обратите внимание на «блинчатую» структуру поверхности этой местности. Она очень похожа на лунную, и вне сомнений, если убрать растительность и воду, мы увидели бы здесь точную копию поверхности Луны. А ещё, подобная местность существует в Восточной Сибири, где пейзаж один в один, как на поле боя, изрыт воронками. И те же непроходимые болота, озёра… Так выглядит с вертолёта этот участок тундры, где должны были быть пирамиды.

Правда есть существенная разница. В Сибири озёра почти идеально круглые, а здесь... Вы стреляли когда-нибудь из дробовика по металлическим бочкам из под солярки? А я стрелял, причём сотни раз. Так вот. Если слегка мажешь, и дробь попадает по касательной в бок ёмкости, то получается точно такая же картина! Дробь оставляет рваные треугольные отверстия, с вершиной треугольника от входа дробины, и плоским основанием в том месте, где дробина пробила металл, и «нырнула» внутрь бочки. Смотрим сюда… Уверяю, картина полностью идентичная.

Можно легко определить с какой стороны прилетела гигантская шрапнель, и под каким углом вошла в поверхность планеты. Причём строго в том месте, где на карте обозначены пирамиды!

Записки колымчанина 454

Предлагаем вашему вниманию ознакомиться с Записки Колымчанина. записки колымчанина, Этот сайт предназначен для всех, интересующихся причинами и возможным развитием происходящих сегодня в России и в мире политических и экономических. Все города России от А до Я. — региональные новости городов России 24/7 на русском +. Записки колымчанина 268. Записки колымчанина Сегодня ночью угодил в очень интересный мир! Recommend this entry Has been recommended Send news. Вы уверены, что хотите удалить этот репост?

«Диктант Победы» и письма Героям написали в Магаданской области

Кадыкчанский жж	Краснокамск Пермский край новости,расписание,карта,объявления, погода.
Каждый колымчанин теперь может разоблачать недостоверную информацию в интернете	Find all the latest posts and updates from Записки колымчанина with Inoreader's RSS feed here.

сообщество сновидящих

Под праздник, 5 ноября, приехал ко мне домой старший лейтенант Лаберков, представился и пригласил проехать «для справки к товарищу Реденсу». Ордера на арест не предъявил, обыска не делал, и я поверил. Но, выходя из квартиры, увидел испуганное лицо лифтерши и понял, что происходит. В нем жили много партийных и советских работников.

На Лубянке мне сразу объявили об аресте. Попросил ордер, даже наивно сказал, что областной прокурор Гребнев его не подпишет. Лаберков спокойно ответил: «Не надо беспокоиться — подпишет, да и сам он скоро у нас будет подследственным».

Действительно, после праздников Гребнев оказался на Лубянке. Правда, ордер на мой арест подписать все же успел. Ночь я провел в огромной камере, набитой до отказа.

В ней было примерно человек 200. Негде было даже сидеть. Здесь я встретил заместителя заведующего отделом печати МК партии Левина, награжденного в гражданскую войну за храбрость в боях на Перекопском перешейке орденом Красного Знамени.

Оба мы как-то оцепенели, разговора не получилось. Подавлены и замкнуты были и все остальные. Утром, соблюдая алфавит, вызвали пофамильно человек 15 во двор, подвели к небольшой крытой грузовой машине с надписью на борту «Мясо», скомандовали: «Залазь!

В «воронке» бывалые заключенные, в темноте изучая повороты дороги, по которой шла машина, узнали, что нас везут в Таганскую тюрьму. Среди восьми моих однокамерников запомнились два инженера: начальник технического отдела завода ЗАТЭМ, что на шоссе Энтузиастов, тридцатилетний заместитель главного инженера Коломенского паровозостроительного завода, умница, талантливый конструктор... Не верилось их рассказам о методах следствия, избиениях.

Был уверен, что меня такое не может коснуться, ведь я ни в чем не виноват. Мысленно перебирал факты своей короткой биографии: родился в многодетной рабочей семье. Работал грузчиком, подсобником на знаменитом Подольском механическом заводе, там был принят в комсомол, потом кандидатом в члены партии.

Учился в индустриально-педагогическом институте имени Карла Либкнехта, начал сотрудничать в молодежной прессе. В 1932 году «Правда» опубликовала первую мою статью. В духе времени она разоблачала врагов партии.

Статья была замечена Кагановичем. Меня отозвали из института, при Бауманском райкоме создали журнал «Партработник» в других райкомах таких изданий не было и поручили там работать. Мое имя стало часто появляться в печати.

Пишущих людей тогда очень ценили. Вскоре я стал помощником первого секретаря райкома, потом работа в МК партии. Верил Сталину.

Всегда был активным и убежденным строителем социалистического общества... Все иллюзии исчезли после первого допроса. Всего, кажется, восемь человек.

Особенно лютовал Хаханов. Но страдали мои кости от всех. Как-то один из них вдруг изменил обычную тактику: «Иван Павлович, будь человеком, мне из-за тебя не дают старшего лейтенанта!

А скоро день чекиста! Когда однажды он, угрожая арестом моей жены, стал ее цинично оскорблять, я не выдержал и бросился на него. Был я тогда физически очень крепким.

По сравнению со мной Шейдин казался тщедушным. Схватив за горло, я перебросил его через стол. Он упал и лежал неподвижно, видимо потеряв сознание.

Вбежавшие какие-то военные принялись за меня, и я очнулся уже на полу в своей камере. Первые два месяца старались выбить признание в принадлежности к мифическому «московскому право-троцкистскому центру» с Н. Марголиным в качестве одного из руководителей.

Марголин был арестован в Днепропетровске. Он один из семи секретарей Московского областного и Московского городского комитетов партии, расстрелянных с осени 1937 по 1939 год. Дня два требовали показаний на Н.

Хрущева и Л. Кагановича, начав с вопроса: «Когда Хрущев завербовал тебя в свою организацию и какую при этом поставил задачу: убийство товарища Сталина или только вредительство и диверсии? Оба дня меня держали по стойке «смирно», избивая при малейшей попытке пошевелиться.

Не добившись «признаний» в одном, следователи начали выколачивать «признания» в другом. Теперь я оказался «террористом», принадлежащим к правым. Основанием стало показание бывшего секретаря Серпуховского горкома Воловика о том, что он знает меня «как человека смелого и решительного, способного на любые действия».

Это Воловик подтвердил и на очной ставке. Вторая очная ставка была с Порташниковым, бывшим помощником секретаря МК С. Он тоже подтвердил заранее подготовленный текст своего «признания».

Я потребовал записать, что категорически отрицаю его показания как ложь и клевету. Следователь в присутствии Порташникова стал меня уговаривать: «Ну кто у меня примет такую очную ставку? Давай напишем просто: «Отрицаю».

Я стоял на своем. Тогда другой следователь сказал: «Если б ты был жид, а не русский Иван, мы бы тебя быстро оформили, не маялись бы столько». Что они в конце концов записали в своих протоколах — не знаю, так как я ничего не подписывал.

Когда следователи на дневных допросах уходили обедать, меня сажали в «собачник» — темный каменный мешок в два квадратных метра. Однажды туда засунули еще одного, оказавшегося начальником штаба Московской Пролетарской дивизии. Сказав, что его третьи сутки не возвращают с допроса в камеру и не дают есть, он спросил: «Нет ли чего в кармане, товарищ?

Так шли месяцы. Не знаю, из каких соображений следователь Персиц перевел меня в камеру, где находился Владимир Владимирович Манахов, профессор-психиатр, арестованный с должности заведующего Московским областным отделом здравоохранения, в котором проработал всего несколько месяцев. До того был ректором медицинского института в Минске.

Манахов подписал «чистосердечные признания», надеясь на суде доказать их полную несостоятельность. Возможно, Персиц рассчитывал, что Манахов убедит и меня поступить так же. Но получилось наоборот.

В результате наших бесед Манахов попытался отказаться от своих прежних показаний. Это ему дорого обошлось. Ночью его втолкнули в камеру избитого, в сплошных кровоподтеках, совершенно обессиленного.

Отдохнув, он, рыдая, рассказал, что снова подтвердил свои прежние показания. Не выдержал. Целый день следователи издевались над шестидесятилетним старым большевиком, участником Циммервальдской конференции, которой руководил В.

Ленин, в начале первой мировой войны. Его заставили заниматься «физзарядкой»: приподнимали за бороду, приказывали присесть, снова поднимали. Опытный психиатр, он дал мне несколько советов, как противостоять в этом случае.

Заверил, что при очень сильной воле гипнотизер не страшен, другое дело, если ты сломлен уже до гипноза. Я и верил и не верил такой опасности. В один из дней конвоир повел меня не обычным путем, по каким-то новым коридорам, и завел в уютный кабинет с мягкой мебелью.

На столе — лампа с зеленым абажуром, на следовательскую обстановку было не похоже. За столом мужчина лет 40, с красивой артистической внешностью. Выделялись большие черные глаза.

Он встал, поздоровался, предложил сесть в кресло у стола. Уточнил мои фамилию, имя и отчество. Сказал, что нам предстоит интересная беседа, ему обо мне говорил товарищ Персиц.

Затем извинился, что должен отлучиться в буфет. Чтобы не было скучно, предложил полистать только что вышедшую книжку Лиона Фейхтвангера «Москва. Отчет о поездке для моих друзей».

Он ушел, а мне принесли стакан настоящего ароматного чая и несколько бутербродов с колбасой, сыром и даже икрой. Не искушая судьбу вдруг он тут же вернется? Помятая, она сразу раскрылась на странице, где говорилось о повсюду установленных статуях Сталина, его культе.

Я подумал, что это не случайно, не на этом ли меня попытаются ловить на сей раз. Когда большеглазый красавец вернулся, я поблагодарил его за угощение и спросил: «Угостили, чтобы я был покладистей, чем с другими следователями? Я не следователь, а психолог.

Мне для научной работы нужно общение с разными людьми». Мы начали разговор. Сначала он спросил мое мнение о книжке Фейхтвангера и вообще о Сталине.

Я ответил, что всегда верил Сталину, верю ему и сейчас, даже в тюрьме, убежден, что Сталин не знает об арестах невинных людей. Добавил, что не участвовал ни в каких оппозициях. Разговор шел долго, вероятно, около часа.

Все время я смотрел красавцу прямо в переносицу, как советовал Манахов. А красавец то и дело спрашивал, почему я не смотрю ему в глаза, придвинул лампу, нервничал и в конце концов вызвал конвоира и отправил меня в камеру. Когда я рассказал Манахову обо всем происходившем, он подтвердил, что это была неудавшаяся попытка гипноза.

Вскоре меня перевели в другую камеру, где находился начальник строительного управления Моссовета, известный инженер-строитель Исаак Евгеньевич Черкасский. Его очень высоко ценил тогдашний председатель Моссовета Н. Булганин, всегда поддерживал и часто публично хвалил.

С первого допроса Черкасскому внушали, что если он признается во вредительстве, то получит не больше пяти лет лагерей. Там он отработает инженером на какой-либо стройке, может и орден получить. Называли фамилии с почетом вернувшихся со строительства канала Москва — Волга.

Он поверил, подписывал показания, по его разумению, не очень тяжелые. В камере ему разрешили покупки в ларьке, продуктовые передачи. Он пытался убедить меня последовать его примеру.

Я же уговаривал его отказаться от клеветы. Черкасского довольно долго не вызывали на допросы, и это не только успокаивало, но и питало надежду. Но когда вызвали подписать окончание следствия, Исаак Евгеньевич вернулся неузнаваемым, почернел, осунулся.

Никакой вины за мной нет, воевал в гражданскую, всегда был чист перед партией, а тут поверил Персицу... Прощаясь, он просил передать всем знавшим его товарищам, что ни в чем не виноват, и оставил мне пару белья и три пачки папирос. Его дальнейшая судьба мне неизвестна.

Хаханов и его соратники продолжали свое грязное дело, избивая на каждом допросе. Однажды, когда он орал на меня и осыпал матерщиной, в камеру кто-то вошел и остановился сзади. Мой истязатель вскочил и отрапортовал: «Следователь такой-то, подследственный такой-то...

Показания дает? Повернув голову, я узнал Фриновского, правую руку Ежова. Я сидел с ним рядом в президиуме, он жал мне руку за выступление.

Фриновский обратился ко мне: «Почему не даете показаний? Ни на себя, ни на других.

О старте этой затеи было объявлено в конце прошедшего года. Власти Магаданской области во главе с губернатором Сергеем Носовым решили повысить продолжительность жизни колымчан, которым уже больше шестидесяти лет, с помощью повышения качества этой самой жизни. Под этим колымские власти понимают, в частности, вовлечение уже не работающих пожилых граждан в занятия спортом, например, приглашая их в тренажерные залы, бассейны, а также ледовый комплекс. ТГ-канал "Магаданский скептик". Скриншоты комментариев проекта "Колымское долголетие" Помимо этого, для представителей старшего поколения предусмотрены консультации от специалистов НИЦ «Арктика» на предмет правильного питания и прочих способов соблюдения здорового образа жизни применительно к северным условиям.

Думаю, что совместимость точная и правильная. Люблю не только обычные гадания, но вот такие простые гадания на совместимость. Они максимально просты и точны.

Мертвецов хоронить не успевали, так как снимать людей на рытье могил начальство не хотело, чтобы не снижать добычу. Нашли выход: покойников складывали штабелями в пустовавшей брезентовой палатке. Я очень похудел, ослаб, стал задумываться, как бы ухитриться сделать какую-нибудь передышку. Актированные дни разрешались только при морозах свыше 50 градусов. Когда было ровно 50, работы не прекращались. В один из таких «предельных» дней я сразу после завтрака пробрался в палатку с трупами и спрятался между ними. Примерно через час, когда, по моим расчетам, уже закончилась поверка оставшихся в зоне и водворение отказников в изолятор, я осторожно вышел и весь день отлеживался у себя на нарах среди законно освобожденных по болезни. Так удалось отдохнуть три дня. Мне повезло потому, что в нашей бригаде был нестабильный состав, менялись бригадиры, и моего отсутствия никто не заметил. А на четвертый день я промахнулся: спрятался между трупами недавно умерших. Это и сгубило. Нарядчик и каптер пришли проверять, не осталось ли на умерших хорошего обмундирования, и сразу меня обнаружили. Последовал приказ по лагерю: «Трое суток штрафного изолятора с выводом на работу в штрафной роте». Это означало 12 часов работы в забое и затем ночлег в бараке с непроконопаченными стенами и без отопления. Выручила находчивость. Войдя в изолятор, я спросил, кто староста. Отозвался детина огромного роста. Я предложил, если положит меня рядом, «тискать романы», пока не уснет. Этим и спасся: утром лежавшего с одного края отнесли в санчасть — сам он идти не мог, так закоченел, а лежавший с другого края оказался мертвым. На следующий вечер, прежде чем идти в изолятор, я выпросил у каптера списанные ватные брюки и телогрейку, заранее насобирал крепких щепок. Каптер сообразил о моих намерениях и просил, чтобы работать поосторожней, — увидят надзиратели, могут приписать нарушение режима. Когда нас заперли на замок, я предложил всем заняться конопаткой щелей. Староста поддержал, и за полчаса мы заткнули все щели. Стало куда легче, хотя бы не дул сквозной ветер. Вероятно, от холода и постоянного недоедания у меня по всему телу пошли фурункулы, повысилась температура. Но у лекпома был лимит в 20 больных, больше освобождать от работы ему не разрешалось, и он ответил, когда я пришел на прием: «Терпи. Из-за тебя в забой я не пойду». По окончании работы нас не запускали в зону без дров. А за ними надо было подниматься на сопку на обратном пути. Раскольников в «Открытом письме Сталину» старался из последних сил быстрее других подняться, взять бревно и спуститься. Пока остальные проделывали то же, он успевал хоть немного полежать и передохнуть. В лагерь впускали только всей бригадой, и все дожидались последнего, нещадно его ругая. Андрея Никифоровича Годова, работника Сталинского райисполкома, я знал еще по Москве. Старый московский рабочий, он участвовал в первой русской революции. Годов очень тосковал по своим детям, их у него было пятеро. Письма с материка поступали к нам с большими перебоями. Стоял жаркий летний день, когда в обед нарядчик принес в забой пачку давно ожидаемых писем. Одно оказалось и Годову, радостно его схватившему. Но кто-то крикнул: «Танцуй! Сел на опрокинутую тачку и закрыл глаза руками: из дома сообщили, что самый младший, самый любимый сын умер от истощения. Вечером в бараке мы собрали — кто сколько мог — 30 рублей, немалую для нас сумму, и передали Годову для отправки домой. Удалось ли это ему — не помню. Случайно я разговорился с бутырским сокамерником сына редактора «Известий» Ю. Он рассказал, что в 1937 году в одной из газет появилась заметка, критиковавшая Стеклова и упоминавшая о его дореволюционном меньшевистском прошлом. Это было плохим признаком, обычно предшествовавшим аресту. Стеклов позвонил по вертушке Сталину и пожаловался, что его критикуют за давнее прошлое, хотя он многие годы является большевиком. В ответ Стеклов услышал: «Да что вы беспокоитесь, мы же вас знаем и доверяем. Работайте спокойно! Будьте здоровы! А ночью его арестовали вместе с сыном. Однажды по забою проходил начальник МЧХ Можайский, тот, что брал меня на строительство ларька. Я кинулся к нему проситься на любую работу. Он внимательно посмотрел на меня, видимо, припомнил и сказал: «А что? Возьму не перевалку сторожем. Вижу, воровать не будешь». Как он добился моего расконвоирования, не знаю, но через три дня я уже оказался на перевалочной базе прииска «Скрытый» в фанерной будке размером 3 на 2 метра. Дверь была укорочена сантиметров на 30, чтобы в этот просвет можно было наблюдать за местностью, охраняя штабеля муки, круп, горы ящиков с обмундированием, техникой и инструментами. Все это доставляли из Магадана, сгружали и по мере потребности перевозили на лошадях в лагерь или на место работ. Главное мое сокровище — большую сварную печь топил я непрерывно. Кругом тайга, полно сухостоя, топор и пила при мне, словом, счастливейший человек в мире, если б приходили вести из дома. Питание получал сухим пайком и кашеварил сам. Как-то, разгружая ящик со стеклом, взглянул на свое отражение и поразился: на меня смотрел мой 60-летний отец. Понял, почему меня часто называли стариком, хотя мне минуло только 29 лет. За время заключения я постарел вдвое. Стояли жесточайшие морозы, когда к будке подъехал грузовик. Шофер зашел погреться и сказал, что везет в Сусуман особый груз — 29 «мертвяков», как он выразился. Какая-то бригада отказалась от работы. Их не уводили из забоя, и они, все до единого, замерзли. Командование Заплага приказало доставить трупы в управление, для чего, шофер на знал. Я не поверил, подошел посмотреть: чуть прикрытые рваным брезентом лежали полураздетые мертвецы — кости, обтянутые синей кожей. На второй день другой шофер, ехавший навстречу из Сусумана, также зашел погреться и сказал, что на трассе, километрах в 10 от базы, стоит полузанесенная снегом машина, наполненная трупами. Потом выяснилось, что первый шофер не справился с pаглохшим мотором, обморозил пальцы и уехал на попутной машине. А «катафалк» еще долго стоял на трассе. Смерть косила людей беспрерывно. Однажды, когда я шел ночью в зону помыться в бане, встретил четыре подводы, груженные трупами. Спросил, почему возят ночью? Один из возчиков ответил, что начали еще с вечера, делают третью ходку. Днем возить не велели, на неделю еще хватит. Куда отвозили, хоронили или где-то сбрасывали — не знаю. Конец моей райской жизни пришел месяца через три. Начальник режима забыл его фамилию, он был недолго на прииске потребовал у меня заменить кирзовые сапоги на новые. Я сказал, что не имею права вскрывать ящики, я только охраняю и отвечаю за сохранность. Он рассвирепел: «Ты, мразь, будешь меня учить? Меня товарищи Сталин и Берия прислали сюда наводить порядок! Через два дня я снова был в забое. Вскоре у меня началась цинга. Появились безбелковые отеки — ткнешь пальцем в ногу или руку, вмятина остается и не проходит. На работу ходить не мог, лежал в бараке. Было в нем человек 80 цинготников, лечили нас настойкой кедрового стланика. На вкус — мерзость страшная, но помогала. В один из дней в барак пришел нарядчик набирать из больных рабочих для стройцеха. Я, понимая, что в бараке меня ожидает неминуемая гибель, взбодрился из последних сил, размахивал руками, уверял, что потомственный плотник отец действительно знал это ремесло , умею строгать и даже фальцевать, буду выполнять любую работу. В числе шести доходяг взяли и меня. В стройцехе произошло чудо. Стал постепенно избавляться от своих хворей, приходить в норму, появился душевный подъем. Начальником стройцеха был Виктор Павлович Меженинов, вольнонаемный инженер, некогда закончивший МВТУ, гуманный интеллигентный человек, не терпевший лжи, махинаций, обмана. Не знаю, как судьба забросила его на Колыму, но меня он спас, и благодарность к нему я буду испытывать до конца своей жизни. Приглядевшись, Меженинов назначил меня нормировщиком взамен прежнего, обнаружив, что тот — бытовик, осужденный за растрату, — замешан в грязных делах и поборах с заключенных. Потом сделал меня и десятником, и я добился разрешения ночевать в столярке, находившейся за зоной. Там велись работы и ночью, и я должен был наблюдать за циркуляркой и всем порядком. Весной 1940 года к нам привезли «тюрзаков» так называли осужденных к тюремному заключению на большие сроки. От лагерного начальства мы узнали, что их доставили на Колыму после трех- или четырехлетнего заключения во Владимирском, Орловском и других централах так назывались они еще с царских времен , чтобы разгрузить эти переполненные тюрьмы. Режим для «тюрзаков» создали крайне жестокий, даже для ко всему привычной Колымы, исключавший всякое общение не только с другими заключенными, но и с вольнонаемными. Нормы выработки установили очень тяжелые: чтобы заработать пайку хлеба в 800 граммов а приварок был весьма скудным , надо было, например, на вскрыше торфов средней тяжести разрыхлить кайлом от 8 до 11 кубометров, погрузить их на тачку и отвезти на 15—20 метров в отвал или на транспортерную ленту. Непосильный труд, каторжные бытовые условия, острый недостаток питания быстро выводили их из строя. На нашем прииске из привезенных 500 «тюрзаков» через два года осталось в живых лишь две бригады — около 50—60 человек. Однажды я рискнул подойти к колючей проволоке, отделявшей бараки «тюрзаков» от общей зоны, и не поверил своим глазам, увидев плечистого высокого мужчину — секретаря Подмосковного бюро МК партии Постоловского. Как ты жив остался? Он ничего не ответил, отвернулся и пошел прочь от изгороди. А другой «тюрзак» тихо сказал: «Это близнец, он отрекся от брата, вот и остался живой, чтобы помереть здесь». Подходить к изгороди строго запрещалось, и мне пришлось быстро уйти, так как вдали показался надзиратель и попасть в изолятор мне не хотелось. Вольнонаемный молодой горный инженер Колчин, назначенный начальником участка, не считал «тюрзаков» людьми. Как-то я увидел, что, командуя бригадой полускелетов, он требовал перенести метров на двадцать толстую цельнометаллическую трубу длиной около 10 метров и диаметром 50—60 сантиметров. Это весом около 2 тонн. Вручную, без всяких приспособлений. Бригада толкалась у трубы, кое-как приподнимали один конец, дальше дело не шло. Возвращаясь часа через два, я увидел ту же картину, лишь двое лежали на земле с поврежденными ногами. Колчину я не был подчинен и крикнул ему: «На базе трактор стоит, зачем людей мучить? Когда началась война, вести с фронтов до нас доходили отрывочно и скудно. Многие заключенные подавали заявления об отправке их на фронт, но ответа никто не получил. У нашего начальства наблюдалась какая-то растерянность. Оно явно ожидало распоряжений об ужесточении режима, а быть может, и об уничтожении какой-то части «фашистов» и проявило инициативу. В один из самых первых дней войны охрана застрелила бесконвойного механика, когда он шел на работу. Вольнонаемный главный электрик Магалин сообщил мне по секрету, что в этот же день на прииске «Стахановец» охрана застрелила маркшейдера и механика, также имевших право выхода из зоны. Стало ясно, что была чья-то команда. Видимо, она коснулась и меня. Спасло предупреждение солдата. В тот день я, как обычно, направился в обход по участкам и встретил знавшего меня вохровца. Оглянувшись по сторонам, он тихо проговорил: «Алексахин, ты сегодня в лес не ходи». Вохровец опять беспокойно оглянулся: «Сказал, не ходи... Вестовой с лесозаготовок Мамедов рассказал, что вохровцы спрашивали у него, в лесу ли я. Встретив через несколько дней солдата, предупредившего меня об опасности, я поблагодарил его и спросил, что называется, в лоб: «У тебя кто арестован?

Технологические метки Бога в Тартарии.

У главных строителей Петербурга нет ни могил. С Рождеством, православные! Записки колымчанина ТЫ КАК ЗДЕСЬ, САИД? Записки Колымчанина. Командировка в Ягодное часть 2. Записки Колымчанина. Что осталось от ББЗ. Водосброс на Колымской ГЭС Скачать. почётный гражданин Якутска. Записки колымчанина, Кадыкчанский. |. Ученые-записки_Выпуск-XVII_XVIII_2020_2021. Колымчане получили уникальную возможность прикоснуться к истории нашей страны. По всей Магаданской области 26 апреля открылись 37 площадок акции "Диктант Победы".

Лента кадыкчанский - фото сборник

›files/morf/military/archive/Записки по. Как сообщает РИА Новости, теперь традиционным промыслом могут заниматься только 5 национальностей из 15. Без льгот остались более 2 тысяч колымчан. Водосброс на Колымской ГЭС Записки колымчанина. Новости. О нас. Наша команда. Здесь, на пыльной полке, он обнаружил карту, валявшуюся Бог весть с каких времен, сделанную на коже газели и свернутую в трубку.

Записки колымчанина - Прогрессирующая литофобия или кому мешают русские пирамиды.

Войти на сайт	Все новости. Колымчане получили уникальную возможность прикоснуться к истории нашей страны. По всей Магаданской области 26 апреля открылись 37 площадок акции "Диктант.
Региональный фестиваль «Читай, Колыма!» завершился	Спела девочка одну славненькую песенку, и ей сразу напомнили кто она, из чьего племени и как должна себя вести.

Колымчане получили уникальную возможность прикоснуться к истории нашей страны

Записки колымчанина. Previous 10. Пенсия терана. Blog grant promo. Recommend this entry Has been recommended Send news. Читайте наши новости в WhatsApp И Telegram. Записки Колымчанина. О чем молчат руины и шепчут пирамиды. «То тарелками пугают, дескать, подлые, летают, То у вас собаки лают, то у вас руины говорят». Записки колымчанина. Сохранено в история Разное. Я пригласил двух старых членов партии — «колымчан» В. Т. Сухорукова и Н. А. Крейцберга, и мы на нескольких страницах описали наиболее яркие факты произвола, лично нам известные. Ученые-записки_Выпуск-XVII_XVIII_2020_2021.

В поддержку kadykchanskiy

Ломоносова в Петрозаводске. До трагедии в здании произошёл пожар. По данным Минздрава, один человек погиб, второй — получил ожоги.

После того, как мы перешагнули определённую возрастную черту, около 30 лет, все мои друзья детства евреи, куда - то вдруг "потерялись"! Есть их странички в соцсетях, известны номера телефонов, но связаться стало крайне тяжело. Дурацкие отговорки типа: - "Ой извини на собрании, не могу говорить, перезвоню", или "Старик! Я в роуминге сейчас, погоди, приеду в Хайфу, с городского звякну", уже перестали удивлять и смешить. Ну что же... Не я ведь отказываю им в общении. Они нас игнорируют. Нас это всех своих земляков и одноклассников, с кем в походах в одном спальном мешке спали, с теми, кто за них вступались перед обидчиками.

К слову сказать, мой лучший друг Филя Кремер драться совершенно не умел, в лучшем случае он мог кивнуть за плечо противнику и спросить: - "Чё там у тебя? Понятное дело, что ему частенько перепадало, и я лично несколько раз разыскивал обидчика, и колотил его в отместку за то, что он моему другу "расквасил" нос и губы. В общем, не могу припомнить случая, который дал бы повод считать, что кто-то у нас не любил евреев Этот кадр переполнил чашу моего терпения, и так родился этот антисемитский пост. Даже не смотря на то, что и тогда все замечали, что ни одного еврея - "работяги" на шахте нет, ни одного проходчика или такелажника, все евреи - шахтёры были инженерами, или на иных руководящих должностях. В доме у них всегда были дефицитные мебель и бытовая техника, а холодильники полны деликатесов. Это воспринималось, скорее, как уважение к их заслугам, а не как классовое или социальное неравенство Миленкая "талантливая" жид-банда "Фрукты". Ясно, дело не в таланте. Нужно своих двигать, и ерунда, что по русски ни слова, и не беда, что не поют, а орут, зато кошерненько всё... Ну не "Калинов мост" же приглашать? Они нас, очевидно, ненавидели и презирали.

И очень тяжело переживали, что их дети растут среди не евреев. И тут возникает вопрос: - "Если меня не любят, почему я должен их любить? Разве это не естественный вопрос? Разве в отношениях мужчины и женщины не возникает такая же ситуация, когда один не любит другого? А теперь посмотрим на ситуацию с еврейским вопросом. Я не имею права, высказать своё отношение к этой нации, потому, что это называется разжигание межнациональной розни. Тут, правда, особо образованные заявят, что евреи это не нация, а исторически сложившаяся общность. Ну да... Нации нет, а носы, уши и губы, цвет глаз и волос они "одевают" только в соответствии с тенденциями мировой моды! Но это ладно, мне всё равно, в данном случае И гости соответствуют...

Гермафродит, разложивший ублюдок это то, что нужно в такой программе. Ну не героя же чеченской войны приглашать, не полицейского и не пожарного же... А уж без этого то как! Этому скоро бюсты из бронзы лить начнут. Не могу сказать, что не уважаю Фоменко, но раз уж подняли национальный вопрос, давайте подумаем, что все они делают на русских национальных каналах с утра до ночи? Каналы то ведь Русские, а не еврейские! Предвижу ярость поклонников Ёлки. Ну ребята, ну нельзя так. Спела девочка одну славненькую песенку, и ей сразу напомнили кто она, из чьего племени и как должна себя вести. Тут чужие!

Их обычаи и традиции наносят нам вред! Будьте внимательны"! Разве не так? А когда войска Вермахта в 41- м насиловали нашу Родину, я тоже должен был молчать об опасности, и толерантно выбирать выражения, что бы не дай Бог, не оскорбить национальные и религиозные чувства захватчиков? Ещё один любимец миллионов. Ежедневно выполняет заказ лобби ювенальщиков. Так в чём отличие ситуации 41 го года от нынешней ситуации, не могу понять? Раньше, если бы я не закричал: - "Шухер! Немецкие сволочи нас убивают! Сейчас, евреи оккупировали мою страну и насилуют её народ, эксплуатируют недра, продают людей в рабство, а меня за один тихий писк: - "Евреи!

Похоже она и не скрывает кто она, и с какой целью на телевидении. А так и расценивать сионисты вновь после 1917 года захватили мою страну.

Наткнулся на этот ролик лазя по сайту, теперь захотел себе тебе такую, буду копить денежку.

Очень нравится, что она маленькая и компактная, теперь смогу пасть на кровать и работать. Автор очень подробно всё...

Сусуман, стала неоднократно печатавшаяся в различных изданиях колымская писательница Ирина Раверовна Устинова. Она презентовала сусуманским читателям свою книгу «В объятиях белых ночей». Фонд библиотеки п. Синегорье пополнился новым красочным художественно-познавательным изданием «Свет в твоём окошке», изданным при поддержке РусГидро в сотрудничестве с Фондом содействия развитию детской литературы и культуры чтения «Дом детской книги». Главный герой сборника — свет, во всём его разнообразии: солнечный, электрический, свет человеческой души. С интересом юные читатели познакомились с ним в познавательной форме стихов, сказок, рассказов.

Ребята попробовали создать свои энергетические образы: были «фотонами», «расщепляли» атомы, создавали энергию ветра, а в заключение заселили символический новый дом жителями, у которых по вечерам зажигаются огни и из окошек льётся тёплый свет. Участники мероприятия стали обладателями первых экземпляров книги. Викторина «Исторический путь и развитие Магаданской области» в библиотеке п. Ягодное была нацелена привить интерес к литературе и историческому прошлому нашей территории. Библиотеки п. Сеймчан поддержали фестиваль сразу несколькими мероприятиями. Познавательно и весело прошёл литературный час «Круг чтения» для воспитанников детского оздоровительного отряда «Джуманджи». Эту встречу с авторской северной сказкой подарила сеймчанской детворе писательница М.

В её исполнении ребята услышали произведения: «Охотник и кедровка», «Как куропатка стала пёстрой», «Непослушный мальчик». Мария Васильевна рассказала о том, как рождалась её книга, что такое «рукопись» и «альтернативный конец» произведения. К слову, макет пригласительного билета на эту встречу был подготовлен местным художником О. Старшее поколение сеймчанцев пригласили на литературный журнал «Романтики сурового края», посвящённый жизни и творчеству эвенской сказительницы З. Самсоненко Чины Моторовой , первой профессиональной чукотской поэтессы и члена Союза писателей России А. Кымытваль, эвенского писателя К. Увлекательное литературное ассорти «Необычная северная азбука» подготовила для юных краеведов Магаданская детская областная библиотека. Ребята познакомились со страной вечной мерзлоты через поэзию, декоративно-прикладное творчество народов, проживающих на нашей территории.

Участникам рассказали о том, как коренные жители передавали своим детям опыт предков, культурно-социальные навыки, которые учат жить с природой в гармонии. Маленькие читатели детской библиотеки изучали уникальный быт и гардероб коренных жителей северной тайги и тундры в этно-мастерской «Я в расшитой кухлянке».

Записки колымчанина 254

Прогрессирующая литофобия или кому мешают русские пирамиды. «Правда – не такая уж важная вещь, чтоб её скрывать». Спела девочка одну славненькую песенку, и ей сразу напомнили кто она, из чьего племени и как должна себя вести. Буду рад, если кто-то имеет достоверную информацию о возможных причинах возникновения этих «городов». — Записки Колымчанина.

Новости записки колымчанина