31 марта 1814 года (по новому стилю) русские войска под командованием генерала Николая Раевского торжественно вступили в Париж. 31 марта 1814 г. русские войска под командованием императора Александра I вступили в Париж.
Смотр русских войск в Париже: крупнейший парад в мировой истории
| Русские в Париже в 1814 году: освобождение или оккупация? | Вступление союзных войск в Париж, 31 марта 1814 года. |
| Русский в Париже 1814 года. Часть I (Николай Бестужев, 1860) | 19 марта (1 апреля) 1814 года в Париж вошли русская и прусская гвардейская пехота, кавалерия и артиллерия, батальоны австрийских гренадер и вюртембергский полк, общей численностью 35 тысяч человек. |
| Русская оккупация Парижа: галантные офицеры и «страшные» казаки | По старому стилю вхождение русских войск в покоренный Париж произошло 19 марта 1814 года. |
Взятие Парижа. 31 марта 1814 года
9 (31) марта 1814 г. русские войска во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж. Очередная, 210-я годовщина вступления русской армии в Париж 31 марта 1814 года происходит в условиях беспрецедентной напряженность в российско-французских отношениях. Вместе с российской гвардией 31 марта 1814 г. в столицу поверженной наполеоновской империи Париж вступил и не раз прославившийся кровопролитных сражениях Заграничных походов русской армии Гвардейский морской экипаж. Статья автора «Захар Прилепин» в Дзене: 30 марта 1814 года русские войска вошли в Париж. Да, русские войска занимали Париж не единожды, а дважды: многие знают и помнят взятие Парижа русскими и союзными войсками в 1814 году, но мало кто знает, что уже в следующем 1815 году российские войска вновь вошли в столицу побеждённой Франции. В полдень 31 марта 1814 года кавалерия во главе с царем Александром I триумфально вступила в Париж.
210 лет назад союзные войска взяли столицу Франции
Плеер автоматически запустится при технической возможности , если находится в поле видимости на странице Адаптивный размер Размер плеера будет автоматически подстроен под размеры блока на странице. Во главе с императором Александром Первым она победным маршем вошла в Париж.
Она насчитывает 25 листов, выполненных в одном формате, в одной манере, в едином художественном ключе. Экзотический вид казаков, поначалу вызывавший изумление и любопытство у жителей, которые затем переросли в симпатию и увлечённость всем русским, вдохновил художника на изображение всевозможных ситуаций, связанных с времяпрепровождением русских в Париже. Перед зрителями предстают бивуак на Елисейских Полях, сцены прогулок казаков по улицам, рынку, общения с парижанами и парижанками, купания в Сене, посещения Лувра, сада Тюильри, кофеен… Иногда кажется, что каждый шаг казаков по Парижу запечатлен автором. Каждое изображение — это небольшой рассказ или короткометражный фильм, маленькая история. Вот конный казак раздаёт декларацию Александра I парижанам. А проход отряда казаков под Триумфальной аркой? И особенно, колоритная фигура казака, впереди группы. Рассматривая каждое изображение, находишь массу интересного: элементы костюмов, казачьей формы и оружия.
А парижанки, окружившие наших казаков? В 2012 году Государственный исторический музей издал гравюры Г. Опица «Казаки в Париже», с комментариями В. Безотосного и Е. С книгой можно познакомиться в отделе краеведения Донской государственной публичной библиотеки. Вклад казаков в разгром французской армии высоко оценили и противники. Так, в погребальном по великой армии 29-м бюллетене Наполеон писал, признавая поражение в России: «Все наши колонны были окружены казаками, подобно аравитянам в пустынях — они охватывают обозы». Герои Дона: Граф Платов, Бакланов : популярный очерк с картами К этому времени относится и знаменитая фраза Наполеона: «Дайте мне одних лишь казаков — и я пройду всю Европу». Еще в 1812 году, в самом конце русской кампании, Наполеон, удиравший из пределов России, писал: «Надо отдать справедливость казакам: именно им обязаны русские своими успехами в этой кампании.
Это, бесспорно, лучшие лёгкие войска, какие только существуют». Не спорил с императором и французский генерал и военный писатель Шарль-Луи Моран. Триумфальная арка в память участия донских казаков в Отечественной войне и заграничных походах 1812-1814 годов сооружена по инициативе основателя Новочеркасска, героя Отечественной войны 1812 года М. Но не только в России хранят память об участии донских казаков во взятии Парижа в 1814 году.
В такой обстановке 16-18 октября 1813 года под Лейпцигом произошло сражение, вошедшее в историю как "Битва народов". На стороне союзников сражались русские, прусские, австрийские и шведские войска. На стороне Наполеона выступили французы, поляки, бельгийцы, голландцы, саксонцы, баварцы, вюртембергцы, итальянцы. Всего в битве с обеих сторон участвовали более полумиллиона человек. Смертоубийство продолжалось три дня. Начавшись для французов успехом, оно закончилось тяжелейшим поражением наполеоновской армии. В ходе боёв Наполеону изменила саксонская армия — она перешла на сторону коалиции, но главную роль в Лейпцигском сражении сыграли всё же русские и прусские войска. Они первыми вошли в Лейпциг, заставив противника бежать. Эта битва стала кульминацией компании 1813 года — Наполеон потерял более трети своей армии — не менее 65 000 человек, союзники — порядка 55 000. Резервы Франции были истощены: мобилизованы все призывные возраста, французская армия с боями отступала к Рейну. Наполеону удалось прорваться через выставленные у этой белорусской реки заслоны и уйти в Литву во главе 9 тыс. Но одних лишь боеспособных солдат было потеряно 21 тыс. Лейпцигское поражение не вынудило его прекратить борьбу и запросить мира. Потребовалась новая военная компания, уже на территории Франции, на которую союзники вступили в январе 1814 года. Освобождение Германии и последующее отступление наполеоновских войск усилили в лагере союзников противоречия. Австрийское правительство, желая сохранить Францию в качестве противовеса России, настаивало на переговорах с Наполеоном, угрожая в противном случае выйти из коалиции. Самые спорные вопросы польский и саксонский в трактате не излагались, чтобы не усугублять и без того глубокие разногласия в лагере союзников. Государства договорились предоставить Франции территорию в пределах 1792 года и тем самым восстановить европейское равновесие. Условия этого договора во многом подготовили решение Венского конгресса.
В два часа 31 марта французы поставили подпись под соглашением о капитуляции и быстро выполнили ее условия. В семь утра последние наполеоновские солдаты покинули город, а в восемь делегация окружных префектов вручила Александру I ключи от города. Войска союзных держав заняли место убывших. Они устроили триумфальное шествие на Елисейских Полях, предоставив роль главного действующего лица царю. Со стороны за колонной торжественно маршировавших войск наблюдали горожане. Изначально сгущавшиеся подозрения развеялись. Парижане, пустив неприятеля в город, не собирались драться дальше, как москвичи. При марше через предместья русских встречали в основном мрачные лица, но в историческом центре ничто не указывало на сопротивление. На улицы вышли сторонники монархии — свергнутых революцией Бурбонов. По иронии, их знаменем считалось белое. Впрочем, сигналом к безоговорочной капитуляции полотнище такого цвета было признано только полстолетия спустя, в 1864 году. Прервать беспрерывное Покинувший парад на Елисейских Полях царь обнаружил себя вершителем судеб Франции. Не имея в Париже пристанища, он переночевал у бывшего министра иностранных дел князя Шарля Мориса Талейрана. В его особняке победители решали судьбу побежденных. Талейрана решили назначить главой их кабинета министров. Александр I утверждал, что готов предоставить французам свободу вплоть до восстановления республики, но царя сдержали. Но самого Людовика не было: воцарение состоялось без его участия. Отступать до Галиции: Кутузов знал, как разбить Наполеона еще в 1805-м, но ему не поверили Зато поблизости уже был Наполеон. С запозданием добравшись до пригорода Парижа Фонтенбло, он узнал о падении главного города. Несмотря на неравенство сил, император рвался в бой, но его удержали маршалы. Тогда перед лицом превосходящих сил корсиканец прибег к дипломатии. Он просил у Александра приемлемых условий мира и допускал отречение в пользу сына, но в конечном итоге был вынужден отречься без условий. Наполеон казался сломленным: он согласился на ссылку в пределах острова Эльба. История многолетней наполеоновской эпопеи могла бы завершиться на щадящих условиях.
31 марта в 1814 году русские войска и их союзники вступили в Париж
Очередная, 210-я годовщина вступления русской армии в Париж 31 марта 1814 года происходит в условиях беспрецедентной напряженность в российско-французских отношениях. Да, русские войска занимали Париж не единожды, а дважды: многие знают и помнят взятие Парижа русскими и союзными войсками в 1814 году, но мало кто знает, что уже в следующем 1815 году российские войска вновь вошли в столицу побеждённой Франции. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Русские в Париже в 1814 году: освобождение или оккупация? 19 (31) марта 1814 г. русские войска во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж. Русские войска весной 1814 года разгромили армию Наполеона и взяли Париж.
Русские и союзные войска вступили в Париж
| Русская оккупация Парижа: интересные факты | Пикабу | Бивак казаков на Елисейских полях в Париже в 1814г. с гравюры Г.Э. Опица. |
| Русские в Париже, или Конец Наполеона | 31 марта 1814 года русские войска торжественно вступили в сдавшийся Париж. |
| Донские казаки в Париже в 1814 году | Да, русского монарха в 1814-м по праву называли спасителем Европы — угроза наполеоновского диктата растаяла. |
Мгновение великой славы: 205 лет назад русские войска вошли в Париж
Штурм города продолжался до 5 часов вечера, когда возможности обороняющихся были исчерпаны, маршал Мармон отправил парламентёра к русскому императору. Александр I предъявил жёсткий ультиматум о сдаче города под угрозой его уничтожения: «Он прикажет остановить сражение, если Париж будет сдан: иначе к вечеру не узнают места, где была столица». На закате раненый Мармон прибыл в ставку наблюдавшего за штурмом императора Александра I и вручил ему ключи от города со словами: «Сир, умоляю вас пощадить Париж! План сражения за Париж в 1814. Дата 18 марта указана по ст. По условию соглашения, французская регулярная армия должна была покинуть Париж. В полдень русская и прусская гвардия во главе с императором Александром I торжественно вступила в столицу Франции. Следует отметить, что когда русские войска ещё только вступили на территорию Франции, государь Александр I издал приказ, обязывающий солдат щадить безоружных врагов, не допускать мародерства и жестокого отношения к населению. По воспоминанию одного из русских офицеров, «тысяча вопросов: Где Российский Император? Смиренномудрие и привлекательная кротость были отличительными оттенками величества нашего Монарха. Все с жадностью устремляли глаза на Государя и пожирали взорами умиленность его взглядов, бросали вверх шляпы, шапки, преграждали улицы, хватались за Его коня, который, видимо, гордился столь священным бременем, и высокомерными шагами подавляя камни, озирался на все стороны, не причиняя окружающей тесноте ни малейшего вреда!
Дома были наполнены, а кровли усеяны зрителями! Из окон, украшенных наибогатейшими коврами, усыпали цветами улицы, плескали руками, развевали платки и с восторгом восклицали: «Да здравствует император Александр, воскреситель Бурбонов! Они поздравляли Его Величество со вступлением в Париж и с приобретением победоносных лавров, с уверением, что все жители столицы давно уже с нетерпением ожидали Его прибытия. Французы были в изумлении, видя необыкновенную свежесть и совершенное устройство в нашем войске, которое, по уверению Наполеона, было разбито, рассеяно, и одни остатки русской армии скитались по Франции!
Идти в него довелось, насколько известно из документов, лишь немногим офицерам, среди которых наиболее ярко отмечены в истории имена генералов Ивана Гладкова и генерала князя Николая Урусова Урусова 1-го. Они не штурмовали Париж, но всецело — и каждый на своём месте в заграничном походе — приблизили окончательную победу над врагом. Генерал-лейтенант Иван Васильевич Гладков, служивший с 1811 года окружным генералом 2-го округа внутренней стражи, с началом Отечественной войны был поставлен на формирование для армии новых гренадёрских и пехотных частей. В 1813 году он возглавил 2-й резервный корпус. С ним и отправился в военный поход за границу. Гладков участвовал в осаде крепости Модлин, вёл сводные батальоны 7-й, 8-й и 27-й пехотных дивизий к Рейну.
Стал кавалером многих российских орденов, Санкт-Петербургским обер-полицмейстером в 1821 г. В знаменитом Лейпцигском сражении — переломном сражении с армией Наполеона, состоявшемся 4-7 октября 1813 года и названном «Битвой народов», а также в сражениях при Лютцене и Баутцене отличился бывший окружной генерал внутренней стражи 7-го округа генерал-майор князь Николай Юрьевич Урусов.
СС0 Русские в Париже в 1814 году 31 марта 1814 столица Франции была охвачена страхом. Парижане боялись прусаков и русских, а особенно — казаков, уточняет gazeta. Страшные слухи о нраве победителей распространяли солдаты, выжившие в походе на Москву.
В Париж вошла не вся армия коалиции. Во главе торжественной процессии был император Александр I. За военачальниками и офицерами — самые достойные, то есть опрятные. Солдаты шли с белыми повязками на левых рукавах и зелеными ветками на киверах. Это был знак парижанам "идем с миром", приводит novayagazeta.
Он давно так задумал.
Новый Парижский договор предусматривал контрибуцию размером в 700 млн франков и еще 500 млн Франции предстояло потратить на постой войск союзников. Тех оставили во Франции до 1818 года, выделив для оккупации пограничную территорию на востоке и севере. Как победители разделили между собой компенсацию, землю и отчасти саму Францию, показывает инфографика ТАСС. Россия впервые получила зону оккупации на французской территории в 1814 году: это была вытянутая полоса земли с центром в Нанси, доходившая до Парижа. Концепция новой оккупации была иной. Иностранные войска размещались на меньшей площади, зато на их пребывание отводились годы. Предполагалось, что за это время французы отыщут средства на выплаты контрибуции путем займов, а новый режим Людовика XVIII получит возможность окрепнуть перед лицом внутренних врагов. С ноября 1815 года 36 тыс. В оккупационный корпус вошли: 9-я, 12-я пехотные дивизии, 3-я дивизия драгунов, два полка донских казаков, конно-батарейная рота.
Французские военные Франции позволили сохранить армию эвакуировались отовсюду, где разместились русские. На местных жителей накладывалась обязанность обеспечивать продовольствием, одеждой и фуражом русский контингент. Русские давали честное слово не чинить обиды местным жителям. Они носили бытовой и часто анекдотический характер. Русских не устраивало качество провизии. Французов, вынужденных экономить, — нежелание русских поступать так же. В сводках послевоенного времени зафиксированы жалобы местных жителей на то, что оккупационный контингент выбрасывает в отходы то, что местные считают пригодной к употреблению пищей. Русские ставили на вид поставки плохого сукна. Одна из историй, случившихся с оккупационным контингентом, достойна Гоголя. Командир пехотного полка продал французам лошадь, не списав ее со счетов.
На "мертвую душу" лошади продолжал полагаться бесплатный фураж, который предприимчивый офицер так и забирал себе, пока не был схвачен за руку. Поблизости от русской оккупационной зоны располагались австрийская и британская. Конфликтов на них разворачивалось не меньше, но их обостряла межнациональная рознь. У живущих на разных краях Европы русских и французов давних, исторических претензий друг к другу не было. В 1818 году оккупационный контингент во Франции посетил император Александр I.
Русские в Париже. Забытый триумф
Вступление союзных войск в Париж, 31 марта 1814 года. Русский на другой день вступления в Париж, имеющий надобность до маркиза, в ту же минуту был допущен. В мае в Париж прибыл Людовик XVIII, и Временное правительство, назначенное российским императором, постепенно передало бразды правления новому французскому королю. 31 марта 1814 года в полдень в Париж торжественно вступили отборные части союзных войск во главе с императором Александром I и командующими союзными войсками. Click to enlarge image 1. Vstuplenie Russkoj armii v Вступление Русской армии в Париж Вступление Русской армии в Париж.
Русская армия вошла в Париж
Зрители восклицали со всех сторон похвалы русскому и уговаривали хозяйку, Глинский вынул кошелек, хотел положить ей на руку, но она, отдернув ее со слезами на глазах, дала знак рукою, чтоб носильщики следовали за нею. Радостные клики и хлопанье в ладоши долго не переставали. Раненый был положен в небольшой чистой комнате. Глинский уговорил хозяйку взять деньги, купить и исправить все нужное. Он отправился по своему поручению и менее чем через час возвратился с полковым лекарем, который, перевязав опасные раны, дал надежду, что раненый может остаться еще жив при хорошем присмотре. Это уверение обрадовало Глинского; весело отправился он домой, где дожидались его Шабань с маркизом, и остаток дня посвящен был любопытству. Шумные происшествия нескольких дней, худо проведенные ночи, и наконец роскошная постель усыпила Глинского в эту ночь богатырским сном. Было уже поздно, когда он проснулся — и открыв глаза, совершенно потерял память прошедшего. Богатство комнат, убранство постели, тонкость белья, чириканье птиц в саду, говор народа на улице казались ему продолжением сновидений, которые сменялись одни другими в его юном воображении.
Наконец он собрал рассеянные мысли, припомнил вступление в Париж, маркиза, портрет его дочери, Дюбуа и Шабаня и наконец раненого гренадера, который теперь составлял всю его заботу. Он оделся и поскакал снова к нему. Печальные сцены вчерашнего дня еще продолжались между разоренными жителями предместий, но число их уменьшилось; многие возвратились уже в свои домы; любопытных было не столько и Глинский беспрепятственно доехал до известного ему дома. Он с нетерпением постучался у дверей. Слова: «Жив ли? Когда Глинский подошел к постели, он увидел, что вчерашнее безобразие от запекшейся крови и пыли исчезло с лица больного; чистое белье, мягкая подушка, теплое одеяло, столик с прибором показывали попечительность присмотра. Глинский, окинув все это взглядом, оборотился к хозяйке и сделал ей знак одобрения. Удовольствие было написано на хорошеньком ее личике.
Раненый, услышав шорох, открыл глаза и устремил их на Глинского. Брови его сдвинулись, как будто он хотел что-нибудь припомнить, и потом медленная улыбка привела в движение страждущее лицо. Он силился вытащить руку из-под одеяла, ему хотелось подать ее Глинскому, но силы изменили; он закрыл глаза и отворотил голову, чтоб скрыть выступившие слезы. Этот солдат был человек лет около сорока; наружности довольно красивой; густые бакенбарды и усы оттеняли его правильную физиономию. Бледность лица отнимала несколько суровости выражения, столь свойственному загорелому солдатскому лицу. Не беспокоя более больного, Глинский уехал; но не проходило дня, чтоб он не побывал бы у него и часто по два раза, ежели позволяло время, и при каждом посещении с удовольствием замечал, как силы раненого прибавлялись. Наконец лекарь позволил ему говорить; первые слова были выражением благодарности, но Глинский лучше хотел говорить о другом: он знал, что нельзя более доставить удовольствия воину, как заставив его рассказывать про свою службу. Помертвевшие губы оживлялись и на бледных щеках являлся отблеск жизни, пока сраженья и слава французских войск были пред его глазами; но когда дело дошло до несчастий, претерпенных великою армиею, глаза потухали, голос изменялся, энтузиазм слабел, картины поражений сменяли одна другую, рассказ сделался отрывист.
Наконец, больной не мог продолжать своего похода далее Дрездена, — силы его оставили, когда он дошел до того места рассказа, где упал любимый их полковник, убитый ядром. В рассказе простых людей есть особенное красноречие, ежели они говорят о том, чему сами были свидетели. Раненый, не могши воздерживать своих чувств, лежал отворотясь к стене. Помолчав немного, солдат продолжал: «Извините меня, г. Граф де Серваль…» — Был твой полковник? Он незадолго перед русскою кампаниею женился здесь на прекрасной девушке. Я видал ее, когда бывал на посылках: она была удивительно хороша, г. Он столько же боялся огласки своего доброго поступка, сколько другой мог бы опасаться, чтоб не вышло наружу какое-нибудь непохвальное действие.
Он прошелся в задумчивости несколько раз по комнате и, остановясь подле больного, взял его за руки и сказал: — Графиню ожидают в Париж, может быть, я увижу ее. Я скажу, что здесь есть человек, служивший с ее мужем; она, конечно, будет стараться, чтобы сделать все зависящее от нее для твоего успокоения. Как твое имя, храбрый товарищ? Я рад, что вы спросили мое имя, г. Глинский покраснел. Одна и та же мысль наполняла его голову. Сказать свое имя — значило то же, что признаться в преступлении. Однако, — продолжал первый, — я выучу его во что бы то ни стало, и буду помнить всю свою жизнь.
Хозяйка хохотала, радуясь случаю показать свои ровные жемчужные зубы. Сам Глинский смеялся. Он заставлял повторять свою выдуманную фамилию, на конце которой беспрестанно слышалось или Coffre или Cor, ежели выговаривал солдат, или coeur [29] , когда поправляла его хозяйка, и оставил их в заботе — твердить наизусть бог знает какие звуки, которые с каждою попыткою выходили смешнее и страннее. Забота о больном не мешала Глинскому пользоваться любезным вниманием его хозяев, которые хотели доставить ему все способы провести время приятно и полезно. Любезные качества русского офицера обворожили старого маркиза. Он не видел в нем души; Шабань не знал, как угодить новому своему другу, и таким образом протекли семь дней для русского гостя между любопытства и веселости. На осьмое утро Глинский, возвращаясь домой от своего полковника, увидел на дворе несколько дорожных экипажей. Придверник сказал ему, что это приехала старая маркиза с дочерью.
Молодой человек затрепетал при последнем имени и торопливо вбежал в свои комнаты. Есть, сударь, лет 3-х малютка, миленькая девочка! Я принял ее на руки из кареты. Двое слуг повели под руки старую, двое молодую барыню на лестницу. В эту минуту вошел Шабань: «Приехали наши хозяйки, — сказал он. Мне надобно быть верхом, и как я желал бы показаться необыкновенным образом, то не хочу ехать на своей лошади, а желал бы купить казацкую. Это необыкновенно, а ты можешь мне в этом помочь. Помоги, Глинский!..
Как же ты будешь на ней во фронте? Надобно блеснуть, любезный друг, — а чтобы блеснуть, надобно отличиться. Глинский засмеялся: «Помилуй, Шабань, казацкая лошадь хороша в походе, а не в параде: нашему брату нельзя показаться на твоей лошади». Ты не знаешь французов. Каждый порядочный человек заведет непременно казацкую, а если не достанет, то, по крайней мере, будет привязывать хвост к своей лошади, и вообрази, что я сделаю эту революцию. Он отправился с ним к своему полковнику, у которого было несколько казацких лошадей. Глинский объяснил цель посещения и причину желания Шабаня. Полковник, смеючись, повел их в свою конюшню.
Лошадей вывели. Шабань не мог решиться: он восхищался каждою. Полковник начал рассказывать, каким образом и откуда ему достались лошади; одна из них была подарена ему Платовым [30]. Лишь только услышал Шабань имя Платова, он в ту же минуту побежал к лошади и сказал Глинскому: «Объяви, что выбор сделан, спроси, сколько угодно полковнику за эту? Шабань не знал что отвечать с радости. Он удивлялся, каким образом можно было подарок Платова отдавать за такую безделку. Лошадь попробовали. Казак на попонке, с нагайкою в руке, заставил ее повторить все искусство, которому она выучилась в казацкой школе.
Шабань был в восторге от приобретения и отправился с покупкою домой. Ему нетерпеливо хотелось поездить самому, но как он не умел сидеть на казацком седле, то надо было пригонять новое по лошади, а потому, покоряясь необходимости, Шабань отложил свои радости до завтра. Оба приятеля отправились по Парижу; Глинский восхищался чудесами его и кончил вечер в театре; у Шабаня было одно в голове: при каждой хорошей сцене, при каждом прыжке ловкой танцовщицы он восклицал одно: «Ах, какая чудная лошадь!.. Теперь вы увидите наш beau monde [31] , наших красавиц. Я вас прошу только об одной осторожности: муж моей дочери убит под Дрезденом, избегайте случая говорить об этом деле и упоминать даже имя этого города». Он взял за руку Глинского и пошел с ним наверх. В гостиной комнате сидели две дамы: одна лет пятидесяти, еще приятной наружности женщина, другая молодая в черном платье, и когда маркиз представил его, он ловко сказал приветствие матери, извинялся, что военные обстоятельства привели его к необходимости беспокоить их постоем, и уверял, что постарается своим поведением разуверить их в предубеждения, которое вообще все французы имели против русских. Молодой человек обратился к дочери, и когда она подняла на него свои большие глаза, взгляд которых из-под длинных шелковых ресниц, казалось, проникал в самую глубину души, когда он увидел себя перед подлинником портрета, по которому он так хотел узнать ее, краска вступила ему в лицо.
Это не могло придать ему ловкости, — однако мужчина, который теряется от глаз прекрасной женщины, не теряет ничего в этих глазах, и потому молодая графиня приветливо выслушала его немногие слова, легкий румянец также пробежал по ее милому лицу — и первое и самое трудное в знакомстве было сделано. Старый маркиз своею веселостью скоро поставил Глинского и свое семейство на такую ногу, что с первого свидания, при котором обыкновенно соблюдается весь этикет, взаимная откровенность установилась. Приветливость маркизы, непринужденное обращение графини, образованность и хороший тон юноши, любопытство с одной стороны, ясный и приятный рассказ с другой, скоро положили основанием доверенности и оправдали похвалы маркиза, которыми он превозносил своего молодого друга. Чтобы ознакомить Глинского со всем семейством, принесли маленькую дочку графини. Это была прелестная двухлетняя девочка, совершенно похожая на свою мать, «Saluez m. Glinsky, Gabrielle» [32] , — сказала бабушка, и милое дитя без застенчивости протянула обе ручонки к гостю, который, услышав ее имя, с ласкою взял ее на руки. Живой Глинский сказал это без размышления, слава Генриха IV [34] неразлучна была в его памяти со славою Габриели, равно как имя сей последней почти всегда приходило в голову с именем Генриха. Графиня покраснела, опустила глаза.
Для матери казалось неприятным такое сочетание имен, но маркиз и маркиза имели другие понятия: что для новейшего поколения французов начало казаться предосудительным во всяком человеке, то для снисходительного нрава людей старого века, и по привязанности их к великому государю, не только извинялось в короле, но даже считалось славою в его любовнице. Маркиз не заметил ни краски графини, ни смущения Глинского, который в ту же минуту почувствовал неловкость своих слов и повинным взором просил извинения у графини. Глинский, одобренный взором графини, в котором не осталось даже следа неудовольствия, усмехнулся. После история великой нации сделалась мне столь же известна, как и моего отечества». Любопытство есть сильная пружина, действующая на женское воображение. Маркиза, со всею словоохотливостью старой француженки, ожидавшая увидеть русского как редкость, на которую надо смотреть издали, обманутая совершенно в своих ожиданиях, не переставала спрашивать и не знала меры удивлению. Любопытство ее было пробуждено; оно служило ей, так сказать, микроскопом, в котором видела все неожиданные качества молодого человека в увеличенном виде. Графиня, с своей стороны довольствовалась, слушая расспросы матери и сопровождая улыбкой каждый умный или острый ответ Глинского.
Она мало принимала участия в разговоре. Небольшой оттенок задумчивости был виден на ее прекрасном лице. Вскоре начали съезжаться гости к обеду, который давал маркиз для приезда своего семейства. Он рекомендовал всем своего юного постояльца. Энтузиазм, внушаемый императором Александром, необыкновенные события и желания узнать ближе варваров Севера, бывших причиною сих событий, все это доходило до неистовства между французами. Они не могли опомниться от удивления, глядя на русских, которых представляли бородатыми чудовищами и видя их людьми, которые были столь же учтивыми и вежливыми, как и они, часто красивее и молодцеватее их щеголей и большею частию образованнее, нежели сии последние. Толпа в зале волновалась, все добивались поговорить с прекрасным варваром, сделать ему какой-нибудь вопрос и когда один оттеснял другого, этот отступал, чтобы толковать по своему полученный ответ; во всех концах залы раздавалось: «Как он красив! Какие волосы!
Одним словом, он был чудом, диковинкою этого дня. Посреди всех восклицаний явился Шабань с сияющим лидом. Раскланявшись на все стороны, подошел к тетке и кузине, сказав по комплименту дамам, он объявил о своем приобретении прекрасной казацкой лошади, принадлежавшей Платову; расхвалил ее фигуру, стать, огонь, и прибавив, что велел привести ее на двор, просил всех посмотреть его покупку. Все мужчины бросились на двор, дамы вышли на балкон, лошадь подвели к крыльцу. Шабань вскочил в седло; все дивились лошади. В самом деле, небольшая, хорошенькая вороная лошадка была очень красива: огнем сверкали глаза, огнем раздувались ноздри и, казалось, огонь же пробегал по всем гибким и проворным членам. Она фыркала, прядала ушами, скребла копытом и, казалось, ожидала только позволения исчезнуть с седоком из глаз; всего более хвост ее удивлял французов, спускаясь густоширокою трубою до самой земли. Глинский заметил Шабаню, что лошадь оседлана дутно: английское седло было так подпружено, что Шабань сидел, поджав ноги, с длинными поводьями почти на самом заду лошади.
Я вижу, что седло сейчас свернется; позволь человеку переседлать, а без того не советую ездить на этой горячей скотине». С сими словами он взял заплакавшую Габриель, а Шабань со смехом и уверениями попросил толпу раздаться, дал шпоры и пустился вокруг большого двора. Несколько прыжков было сделано с отменным успехом, но худо помещенное седло сейчас съехало еще более назад, и когда щекотливая лошадь брыкнула раза два, оно повернулось при первом повороте, и Шабань полетел кверху ногами. Все дамы вскрикнули, между мужчинами начался хохот. Глинский прибежал к Шабаню, поднял его и с заботливостью спрашивал: не ушибся ли? Но Шабань смеялся своему приключению. Между тем поймали лошадь; слуга Глинского оседлал ее как надобно и подвел опять к крыльцу; «это бешеная лошадь», — кричали со всех сторон, «на нее нельзя садиться; она не выезжена; это дикая лошадь», сказал Шабань, потирая ушибленную ногу.
Что касается соблазна, он оказывается двунаправленным: если поначалу русские, и прежде всего их царь, «соблазняют» парижанок своим великодушием, то очень скоро ситуация переворачивается: покоренная Франция в лице своих прекрасных представительниц покоряет русских офицеров-победителей. Наконец, о соучастии свидетельствует почти полное отсутствие в полицейских документах жалоб на агрессию со стороны русских воинов: контакты их с девицами происходят по взаимной склонности и с соблюдением коммерческих интересов этих самых девиц. Об изменениях в характере самой проституции докладчица сказала, что их можно назвать количественными, но не качественными. Венерических болезней стало больше, и многие солдаты возвращались домой с «суве-нирами» особого рода, однако рутинная работа полиции нравов по регистрации проституток и контролю за порядком в этой сфере продолжалась и при оккупации, то есть, по мнению докладчицы, администрация показала себя дееспособной даже в столь сложных обстоятельствах. В ходе обсуждения доклада Плюмозиль уточнила терминологию: с русскими солдатами и офицерами имели дело не только «официальные» проститутки, но модистки, белошвейки и прочие парижские простолюдинки. В начале доклада Губина продолжила тему, заданную Мари-Пьер Рей: одной из целей Александра при вступлении в Париж было «доказать, что мы [русские] не медведи! Франция отнюдь не была для русских офицеров — даже для тех, кто никогда не пересекал ее границы, — неведомой страной; как правило, они хорошо знали ее по книгам. Но именно эти знания стали причиной множества разочарований; сравнивая прочитанное с увиденным, русские военные убеждались в ложности многих стереотипов и, сначала в письмах к родным, а затем в мемуарах, упрекали французов за это несовпадение реальности с книжными представлениями впрочем, точно такие же разочарования пережили и многие французы, когда оказались в России. Поскольку о том, как русские военные воспринимали завоеванную Францию, мы можем судить прежде всего по их дневникам и воспоминаниям, докладчица в финале своего выступления остановилась на некоторых особенностях этих мемуарных текстов. Хотя военные были «путешественниками помимо воли», все же, оказавшись за границей, они ощущали потребность следовать определенному литературному канону и, во-первых, непременно вести путевые записки ибо это представлялось им одним из наилучших способов доказать свою «европейскость» , а во-вторых, вести их по модели главного русского сочинения в этом жанре — карамзинских «Писем русского путешественника». Тему разочарования русских военных, оказавшихся во Франции в 1814 году, продолжила Любовь Мельникова Институт российской истории РАН в докладе «Франция и французы глазами русских участников кампании 1814 года». Если судить по фрагментам воспоминаний, которые цитировала Мельникова, русские как будто мстили французам и за те восторги, какие эти образованные европейцы вызывали у них в довоенное время, и за те разрушения, какие французы произвели в 1812 году в России. Мемуаристы дружно спорят с представлениями о том, что Франция — это рай на земле, они охотно описывают бедные деревни, крестьянские хижины со скверными печками впрочем, хороших каминов русские мемуаристы не находят и в домах многих аристократов. Французам ставят в вину и то, что хороший обед можно получить только в Париже впрочем, наиболее объективные наблюдатели отмечают, что вино — и, прежде всего, шампанское — хорошо везде , и то, что многие французские предметы обихода на самом деле хуже русских, но имеют гораздо лучшую репутацию исключительно потому, что изготовлены во Франции например, по мнению Ф. Глинки, лапти гораздо удобнее, чем сабо, но в России все бы стали восхищаться этими деревянными башмаками — ведь они привезены из прекрасной Франции. Русские мемуаристы упрекают французов и в безбожии на месте одной церкви выстроен цирк, на месте другой — рынок , и в неумеренной любви к зрелищам впрочем, тот же Глинка отмечает и положительную черту — страсть французов к чтению. На основе приведенных примеров докладчица высказала предположение о необходимости пере-смотреть традиционные представления историков о том, что декабристское движение зародилось под влиянием впечатлений, вынесенных русскими офицерами из пребывания во Франции в 1814 году. По мнению Мельниковой, мемуары свидетельствуют: далеко не все из увиденного вызывало их одобрение. Впрочем, во время дискуссии было высказано предположение, что этот тезис следовало бы уточнить, приняв во внимание, во-первых, дату написания мемуаров — по свежим следам или через десятилетия, а во-вторых, не только визуальные впечатления русских офицеров, но и их круг чтения до, во время и после пребывания во Франции. Что касается визуальных впечатлений, им был посвящен следующий доклад — «История в картинках, русский Париж, 1814»; его прочла Брижит де Монкло главный хранитель культурного наследия Франции. Доклад этот можно назвать визуальным комментарием к известной по историческим документам и мемуарным свидетельствам последовательности событий: вступление союзных войск в Париж, посещение союзными монархами парижской Оперы, совместное богослужение представителей разных христианских конфессий 10 апреля 1814 года, в день католической и православной Пасхи, общение русских военных с парижанками тут Брижит де Монкло продолжила тему, начатую в докладе Клайд Плюмозиль — все это и многое другое было представлено на экране. Докладчица показала, как в гравюрах отражаются мелкие бытовые детали «Кухня казаков», «Казаки на бивуаке» и как авторы гравюр обыгрывают свои зрительные впечатления от русских «пришельцев»: на одной из гравюр огромный казак объясняется в любви француженке, которая едва ли не в два раза меньше его ростом Майя Губина продолжила эту тему, переведя ее из фривольного регистра в политичес-кий: она напомнила о существовании французской гравюры, на которой крохотный русский офицер бьет палкой огромного солдата, взобравшись на табуретку. Закончился доклад демонстрацией гравюры «Отъезд в Россию», с подписью «Прошли те радостные дни…»: на ней казак так сильно стремится на родину, что уезжает туда верхом на раке, то есть задом наперед… Гийом Нику Практическая школа высших исследований определил тему своего доклада как «Русские покоряют французских художников». Главными «героями» доклада стали три знаменитых французских живописца: Жирард, Жироде и Гро по-французски фамилии всех троих начинаются с буквы G, поэтому их так и называют «три G». Франсуа Жирару — портретисту французской и, шире, европейской элиты — император Александр позировал в Париже весной 1814 года; это широко известно, однако Нику напомнил и о факте менее известном: начало «знакомства» Жерара с Александром восходит к 1805 году, когда Жерар изобразил не только Наполеона в костюме императора, но также и Александра в аналогичном наряде сейчас местонахождение этого полотна неизвестно. Антуан-Жан Гро был бонапартистом, и его мастерскую, так же как и мастерскую «цареубийцы» Давида, учителя всех «трех G» он в 1793 году голосовал в Конвенте за казнь Людовика XVI , Александр в Париже не посетил, однако русские знакомства имелись и у Гро: когда он в 1808 году выставил в Салоне портрет Жеро-ма Бонапарта, работа эта так понравилась известному богачу и коллекционеру князю Н. Юсупову, что он заказал французу портрет своего сына Бориса в аналогичной позе. Наконец, третий Ж — Жироде, приверженец либеральных идей и любитель экзотизма в живописи, оставил только наброски портрета им-перато-ра Александра; намеревался он также изобразить русскую армию в Париже в виде войска древних скифов, но этого намерения не исполнил. Зато еще раньше, в 1806 году, его знаменитое полотно «Сцена во время потопа» было обыграно в одной из тогдашних карикатур, которая высмеивала терпящую поражение анти-наполеоновскую коалицию. Русскую тему эксплуатировали в 1814 году и други-е художники, причем нередко беря за основу совсем другие изображения, с Россией не связанные. Так, Луи-Леопольд Буайи в другой, менее точной транксрипции — Буальи пишет в 1814 году полотно «Триумф Александра», композиция которо-го в точности воспроизводит гравюру Прудона «Триумф Бонапарта» 1801. Он задался целью проанализировать, какой образ России создается на страницах мемуаров, написанных ветеранами наполеоновской армии, насколько он совпадает со стереотипами, а насколько от них отличается. Оказалось, что образ этот начиная с конца XVIII века, когда французские солдаты впервые встретились на поле боя с русскими это произошло в Швей-царии , претерпел немалую эволюцию. Вначале французские военные видели в русских исключительно варваров, дикарей докладчик назвал это частью общего процесса «криминализации противника»; французы весьма нелицеприятно отзываются в мемуарах и об англичанах, и об испанцах, и об итальянцах, и о неграх из колонии Сан-Доминго, хотя, конечно, претензии каждой нации предъявляются различные. Однако после 1807 года французы, во-первых, начинают признавать за русскими некоторые достоинства прежде всего храбрость , а во-вторых, начинают отличать собственно русских солдат от калмыков или татар. Более того, некоторые французские военные доходят до того, что ставят русских воинов в пример французам. Так, верный сподвижник Наполеона граф Шарль де Лабедуайер в 1815 году, после окончательного падения императора он поплатился жизнью за эту верность в 1807 году писал брату, что цивилизованным французам стоило бы поучиться у так называемых варваров — скромных и набожных донских казаков. Впрочем, это «потепление» в отношениях двух армий продлилось недолго, и начиная с 1812 года русские вновь превращаются в жестоких северных варваров так они именуются в наполеоновских прокламациях , которые вдобавок ко всему воюют оружием, не принятым у цивилизованных народов башкирские луки и стрелы ; никаких различий между русскими гвардейцами и казаками или калмыками французы в это время вновь не замечают. Так видели ситуацию французские солдаты и офицеры во время самой кампании, и эта точка зрения в основном сохраняется в их мемуарах, которые создавались, как правило, в 1820—1840-е годы, а опубликованы были в большинстве своем уже при Третьей республике. Докладчик подчеркнул, что эпоха написания мемуаров существенно влияла на изображение мемуаристами русской армии. Дело в том, что как раз в это время ветераны начинают заботиться о пенсиях, они подают прошения в военное министерство и стараются в рассказах о прошлом не только приукрасить собственные подвиги, но и описать в самых ярких красках силу русской армии чем сильнее враг, тем почетнее роль того, кто не побоялся с ним сразиться. Министерство, со своей стороны, оценивало участие в русской кампании очень высоко; дело доходило до случаев почти анекдотических: некий французский военный в 1812 году в России допустил серьезную оплошность — сообщил своему командованию, что мост, по которому французы намеревались отступить, сожжен, а на самом деле он в это время был еще цел. Но в 1844 году эти детали уже не имели никакого значения, важно было, что человек сражался в России; ошибка тридцатилетней давности не помешала ему стать кавалером ордена Почетного легиона. Николай Промыслов Институт всеобщей истории РАН сделал доклад на тему «Изображение русской армии во французской прессе с 1805 по 1814 год».
Но с момента вступления на территорию Франции Александр отдал приказ своему войску, в котором призывал не забывать о христианских ценностях, обходиться с жителями как можно дружелюбнее и призвал побеждать французов «кротким поведением своим, в земле неприятельской столь же победите ее великодушием своим, сколько оружием и соединяя в себе храбрость воина против вооруженных с благочестием христианина против безоружных». Струсевич А. Герои Дона. Новочеркасск, 1895. Атаман Донского казачьего войска Платов сообщал в донесении, что во время следования к городу Жуанвиль местные жители не оказывают никакого сопротивления и ведут себя по-приятельски. Действительно, крестьяне приезжали на биваки и предлагали провиант, дрова и фураж для лошадей. Более того, крестьяне сообщали русским о передвижениях противника! Таков был результат выполнения императорского приказа о сохранении безупречной репутации русской армии. Жалуются все вообще угнетением на своё правительство, бранят Наполеона и желают все мира» Донское казачество в Отечественной войне 1812 г. Ростов-на-Дону, 2012 31 марта 1814 года русские войска под командованием генерала Николая Раевского торжественно вступили в Париж. Император России Александр I лично принимал парад союзных войск. В одном строю вместе с казаками и гренадерами прошли прусские и австрийские части. Взятие столицы Франции стало завершающим сражением наполеоновской кампании 1814 года, после которого французский император Наполеон I Бонапарт отрёкся от трона. Парижане, уставшие от многолетней войны, поборов и практически поголовного призыва здоровых мужчин на военную службу, смотрели с опаской на парад союзнических войск. Но вскоре русские добились дружеского и доверительного отношения к себе. Декабрист Кондратий Рылеев приводит слова одного из французских офицеров: «Я говорю с вами, как с другом, потому что ваши солдаты и офицеры ведут себя как друзья. Ваш Александр — наш защитник и благодетель, но его союзники — настоящие пиявки». Особенно непринуждённо вели себя казаки. Они расположились лагерем в городском саду на Елисейских полях, жгли костры и готовили себе еду из продуктов, которые покупались у местных торговок. Ходили слухи, что в прудах Фонтенбло они выловили и съели всех карпов. Ещё один миф, что казаки купались в Сене вместе с конями, как у себя на Дону, то есть чаще всего нагишом.
Парижане боялись прусаков и русских, а особенно — казаков, уточняет gazeta. Страшные слухи о нраве победителей распространяли солдаты, выжившие в походе на Москву. В Париж вошла не вся армия коалиции. Во главе торжественной процессии был император Александр I. За военачальниками и офицерами — самые достойные, то есть опрятные. Солдаты шли с белыми повязками на левых рукавах и зелеными ветками на киверах. Это был знак парижанам "идем с миром", приводит novayagazeta. Он давно так задумал. СС0 Войска коалиции говорили по-французски, у них были деньги.
Взятие Парижа: как русские войска захватили столицу Франции
Как нам, так и солдатам хорошее житьё было в Париже; нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе. И французы все — от высшего общества до крестьян — полюбили русских». Ещё бы не полюбить — при таком-то аттракционе неслыханной щедрости! Другой лейб-гвардеец, на этот раз из гусар, пишет: «Кто бывал в Париже, знает, что там почти птичьего молока можно достать, только были бы деньги. А деньги были розданы по повелению императора Александра Павловича чуть ли не накануне в размере двойного и тройного жалованья за все три кампании: 1812, 1813 и 1814 годов. Можно себе представить, каков поднялся кутёж в занятой нами неприятельской столице! Другое дело, что многие русские офицеры, бывшие в Париже одновременно с этими мемуаристами, тоже могли себе только представить их кутежи. Потому что сами были вынуждены жить согласно поговорке: «Видит око, да зуб неймёт». Тот же самый артиллерист, штабс-капитан Илья Радожитский, вспоминает то, что цитируют крайне редко: «Но как у нас карманы были пусты, то мы не покушались зайти ни в одну ресторацию. Зато гвардейские офицеры наши, вкусив всю сладость жизни в Пале-Рояле, оставили там знатную контрибуцию».
И в самом деле — зачем каким-то армейским артиллеристам деньги? Достаточно того, что этому воспитаннику Императорского военно-сиротского дома вообще повезло побывать в Париже. Подумаешь — без денег!
О последних ходили легенды: многим они представлялись этакими рычащими зверовидными чудовищами то ли с дубинами, то ли с вилами наперевес. На деле парижане увидели рослых, подтянутых, опрятных солдат, по своей европейской внешности неотличимых от коренного населения Франции выделялись особенным колоритом разве что казаки и азиатские части. Офицерский же корпус русских безупречно говорил по-французски и мгновенно — во всех смыслах — нашёл общий язык с побеждёнными. Русские в Париже — один из величайших триумфов отечественной истории, славный период, который в мировой и даже нашей историографии не совсем справедливо заслонён событиями 1812 г. Вспомним же, что это было.
Двести лет тому назад Начнём с того, что собственно участники антинаполеоновской кампании не разделяли события тех лет на Отечественную войну 1812 г. Они именовали это противостояние Великой Отечественной войной и датировали 1812-1814 гг. Поэтому именно о годе 1814-м уместно говорить как о времени, когда Россия вышла из войны с Наполеоном, в отличие от англо-австрийских и прочих союзников, которым ещё предстояла веселуха в формате восстановления Бонапарта на престоле во время Ста дней и чудом, только чудом выигранного сражения под Ватерлоо. На момент вступления союзных армий в столицу Франции с парижанами уже не было их повелителя — император Наполеон с шестидесятитысячной армией находился в Фонтенбло, замке в 60 км от французской столицы. Через несколько дней, 6 апреля, он перестал быть и императором: одним росчерком пера в акте об отречении он сделал себя просто генералом Бонапартом… Для многих это было шоком: «Он отрёкся от престола. Это способно исторгнуть слёзы расплавленного металла из глаз сатаны! К вящему удивлению Александра I Освободителя, французы вовсе не мечтали быть «освобождёнными» от власти Наполеона. И до и после занятия союзниками Парижа французские крестьяне объединялись в партизанские отряды и при поддержке остатков регулярной французской армии и национальной гвардии периодически нападали на тылы союзной коалиции.
Впрочем, градус этого движения был существенно снижен подлым поведением иных приближённых Наполеона типа маршала МАРМОНА, который предал главу государства и заработал за один день много миллионов вследствие огромного скачка акций Французского банка на бирже после отречения императора. Сбило пронаполеоновские настроения в обществе и более чем достойное поведение в Париже русских войск. Ни о каких «даю вам три дня на разграбление города» и речи не шло! Конечно, имели место отдельные инциденты, но они не превращались в систему: так, как-то раз французские городские власти пожаловались на ряд соответствующих эпизодов русскому военному губернатору генералу Фабиану ОСТЕН-САКЕНУ, и тот пресёк и без того немногочисленные безобразия на корню.
Но главная катастрофа ждала армию Наполеона у реки Березина. Русские взорвали единственный мост, французским солдатам пришлось строить понтоны из бревен, стоя в ледяной воде. На переправе собралась сорокатысячная толпа. Один из мостов рухнул, на другом возникла огромная толчея, скученность. В итоге французы вынуждены были проложить себе дорогу через эти мосты силой, фактически сбрасывать этих несчастных своих соотечественников в реку," — говорит историк-архивист, автор книги об эпохе Наполеона Игорь Бордаченков. При переправе через Березину Наполеон потерял около двадцати пяти тысяч человек — пленными, ранеными, убитыми и утонувшими. А по выжившим со всей силой ударили русские морозы. Бегство в Париж Французы действительно были в бедственном положении. Из-за голода в их рядах даже начался каннибализм. В первых числах декабря Наполеон передал командование разбитой армией Мюрату и тайно отбыл в Париж. В провале император винил исключительно русскую зиму, хотя войска Александра I воевали в тех же погодных условиях. Он рванул в Париж, потому что он понимал, что еще немного, и его просто свергнут," — сказал историк, социолог, старший преподаватель МПГУ Юрий Московский. Вернувшись домой, Наполеон тут же начал собирать новую армию. У Кутузова не было особого желания воевать за пределами России, но для Александра I разгром Бонапарта стал личным делом. Император говорил: "Или Наполеон или я — вместе мы царствовать не можем! В январе 1813 года начался Заграничный поход русской армии: войска под командованием Кутузова перешли Неман. Смысл его речи был такой: армия Наполеона грабила, сжигала посевы, оскорбляла наши святыни. И за это Господь французскую армию и покарал. Мы себя так вести не должны. Мы русская армия, русское воинство и вести себя должны соответственно. И тогда Господь нас наградит победой," — говорит историк. Повторное поражение В польском городе Калеш 27 февраля был официально заключен русско-прусский союзный договор. А через два месяца — 28 апреля, Кутузов умер после долгой болезни. Конечно же эта потеря полководца сыграла большую роль в дальнейших действиях русской армии," - сказал Бордаченков.
Александр ответил : " Вините храбрость французских войск в том, что я не пришёл к вам раньше! Париж наводнили наши офицеры, казаки и солдаты. Увидеть как это было можно по работам Георга-Эммануэля Опица 1775-1841. Этот миниатюрист, акварелист, гравер и литограф был очевидцем событий 1814 года. После вывода войск культурные ценности из музеев и дворцов вывозить не стали. Французы выставили драконовский счет за пребывание оккупантов за съеденное и выпитое, постой войск и т. И наш император все оплатил. Александр наглядно показал всему миру разницу между тем как вошли в Москву французы и что они там оставили и как вошли в Париж русские и что осталось после них...
Русские в Париже, или Конец Наполеона
31 марта 1814 года русские войска вошли в Париж во главе с императором Александром I. После чего Наполеон окончательно отрекся от трона. Сражение за Париж стало в кампании 1814 года одним из самых кровопролитных для союзной армии. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Русские в Париже в 1814 году: освобождение или оккупация?
Сколько русских солдат осталось в Париже в 1814 году из-за любви
| Русские в Париже в 1814 году: освобождение или оккупация? | день подписания капитуляции – Самые лучшие и интересные новости по теме: Войны, факты на развлекательном портале |
| Русская армия вступает в Париж | Вступление союзных войск в Париж, 31 марта 1814 года. |
Русская армия вступает в Париж
Император пришел в бешенство, узнав, что Жозеф настаивает на подписании мира любой ценой «бессмысленная и преступная идея» по его мнению и требовал от жены, находившейся с наследником во дворце Тюильри , держаться подальше от брата. В бою французские корпуса маршалов Мармона и Мортье были разбиты и откатились к Парижу. Наполеон находился с армией в Сен-Дизье , в 180 км от Парижа, когда 27 марта узнал о наступлении союзников на столицу Франции. Он высоко оценил решение противника: «Это превосходный шахматный ход. Вот никогда бы не поверил, что какой-нибудь генерал у союзников способен это сделать». На следующий день он поспешил со своей небольшой армией на спасение Парижа, однако прибыл слишком поздно. Оборона Парижа и диспозиция сторон[ править править код ] План сражения за Париж в 1814. Дата 18 марта указана по старому стилю Париж был крупнейшим городом Европы с населением 714 600 человек 1809 [1] , большая часть его находилась на правом берегу Сены. Излучины Сены и её правый приток Марна ограждали город с трех сторон, на северо-восточном направлении от Сены до Марны протянулась цепь возвышенностей из которых наиболее значимой был Монмартр , замыкая кольцо природных укреплений.
Канал Урк с северо-востока проходил между этими высотами, впадая в Сену в самом Париже. Оборонительная линия столицы Франции располагалась примерно вдоль частично укреплённых высот: от Монмартра на левом фланге через селения Лавилет и Пантен в центре и до возвышенности Роменвиль на правом фланге. Места, примыкающие к Сене на левом фланге и Марне на правом, прикрывались отдельными отрядами и кавалерией. В некоторых местах были возведены палисады для препятствия действиям конницы союзников. Расстояние от передовой линии обороны до центра Парижа составляло 5—10 км. Левый фланг от Сены до канала Урк включая Монмартр и Лавилет защищали войска под командованием маршалов Мортье и Монсея. Верховное командование формально сохранял наместник Наполеона в Париже его брат Жозеф. Число защитников города оценивается историками с широким разбросом от 28 [2] до 45 [3] тысяч, наиболее часто фигурирует цифра в 40 тысяч солдат.
По разным данным у французов было 22—26 тысяч регулярных войск, 6—12 тысяч ополченцев Национальная Гвардия под командованием маршала Монсея , из которых далеко не все появились на боевых позициях, и около 150 орудий. Нехватка войск частично компенсировалась высоким боевым духом защитников столицы и их надеждой на скорое прибытие Наполеона с армией. Союзники подошли к Парижу с северо-востока тремя основными колоннами общей численностью до 100 [4] тысяч солдат из них 63 тысячи русских : правую русско-прусскую Силезскую армию вёл прусский фельдмаршал Блюхер , центральную возглавлял российский генерал от инфантерии Барклай-де-Толли , левая колонна под командованием кронпринца Вюртембергского двигалась вдоль правого берега Сены. Боевые действия в центре и на левом фланге союзников возглавил главнокомандующий русскими войсками в Главной армии генерал от инфантерии Барклай-де-Толли. Оборона заставы Клиши в Париже в 1814 году Картина О. Верне , который был участником обороны Парижа. Союзники спешили овладеть Парижем до подхода армии Наполеона, поэтому не стали дожидаться сосредоточения всех сил для одновременного штурма со всех направлений. В 6 часов утра 30 марта наступление на Париж началось с атаки селения Пантен в центре русским 2-м пехотным корпусом принца Евгения Вюртембергского.
Одновременно генерал Раевский с 1-м пехотным корпусом и кавалерией Палена 1-го пошёл на штурм высот Роменвиля. Гвардия оставалась в резерве. Французы предприняли настолько сильную контратаку на Пантен, что Евгений Вюртембергский , потеряв только убитыми до 1500 солдат, запросил подкреплений. Барклай-де-Толли послал две дивизии 3-го гренадерского корпуса, которые помогли переломить ход боя. Французы отступили от Пантена и Роменвиля к селению и возвышенности Бельвилю, где могли рассчитывать на прикрытие своих сильных артиллерийских батарей. Барклай-де-Толли приостановил продвижение, ожидая вступления в дело запоздавших Силезской армии Блюхера и войск кронпринца Вюртембергского. В 11 часов утра Блюхер атаковал левый фланг французской обороны.
История многолетней наполеоновской эпопеи могла бы завершиться на щадящих условиях. Парижский мирный договор 30 мая 1814 года не предусматривал начисления контрибуции. Франции оставляли место среди великих держав. Временное размещение союзных войск ограничивалось тремя месяцами. Это значило, что оно уже подходило к концу. Иногда это рождало недоумение: чудовищное разорение России, предпринятое наполеоновскими войсками, взрыв Смоленского кремля и попытка уничтожить Московский с финансовой точки зрения оставались не отплачены ничем. Франция вдребезги Помешал свершиться такой несправедливости сам Наполеон. Молниеносное возвращение свергнутого правителя с острова Эльба 20 марта 1815 года напоминало остросюжетный триллер. За считаные дни полководец проделал путь от средиземноморского побережья, где высадился без сил и средств, до Парижа — и снова встал во главе государства. Для противостояния новой наполеоновской Франции союзники сформировали Седьмую коалицию. Поражение настигло Наполеона до прибытия русских подкреплений. Новый Парижский договор предусматривал контрибуцию размером в 700 млн франков и еще 500 млн Франции предстояло потратить на постой войск союзников. Тех оставили во Франции до 1818 года, выделив для оккупации пограничную территорию на востоке и севере. Как победители разделили между собой компенсацию, землю и отчасти саму Францию, показывает инфографика ТАСС. Россия впервые получила зону оккупации на французской территории в 1814 году: это была вытянутая полоса земли с центром в Нанси, доходившая до Парижа. Концепция новой оккупации была иной. Иностранные войска размещались на меньшей площади, зато на их пребывание отводились годы. Предполагалось, что за это время французы отыщут средства на выплаты контрибуции путем займов, а новый режим Людовика XVIII получит возможность окрепнуть перед лицом внутренних врагов. С ноября 1815 года 36 тыс. В оккупационный корпус вошли: 9-я, 12-я пехотные дивизии, 3-я дивизия драгунов, два полка донских казаков, конно-батарейная рота. Французские военные Франции позволили сохранить армию эвакуировались отовсюду, где разместились русские. На местных жителей накладывалась обязанность обеспечивать продовольствием, одеждой и фуражом русский контингент. Русские давали честное слово не чинить обиды местным жителям. Они носили бытовой и часто анекдотический характер.
А покинула гостеприимную столицу Франции армия Александра I уже через два месяца, в конце мая 1814 года, оставив после себя не только благоприятное впечатление, но и многочисленное потомство. Дела амурные Капитан-лейтенант Николай Бестужев, будущий декабрист, в своих воспоминаниях о Париже называл его городом, где «…надобно молодому человеку всего более сохранять кошелек и нравственность». Француженки поразили русских военных манерой одеваться и свободно держать себя в обществе. Многие офицеры удивлялись длине их юбок: если в России и дворянки, и крестьянки носили платье почти до пола, то парижанки были менее скромны, мужчины могли увидеть ножки прелестниц. Разумеется, только лодыжки и часть икры, но горячим казакам и статным гренадерам этого было более чем достаточно, чтобы закипела молодецкая кровь. На ухаживания и заигрывания русских военных парижанки часто смотрели благосклонно. Так, в книге «Поход во Францию 1814 года», основанной на воспоминаниях прапорщика лейб-гвардии Семеновского полка Ивана Казакова, говорится о предпочтении, которое местные женщины отдавали русским военным, тогда как о французских офицерах презрительно говорили, что от них несет казармой. То есть, галантность и манеры гвардейцев армии Александра I были выше всяких похвал. Интересна гравюра, на которой немецкий художник Георг Эмануэль Опиц, посетивший Париж в 1814 году, запечатлел уличную торговку, предлагающую казакам купить презервативы прямо перед дворцом Пале-Рояль. На пакетике с прообразом современного резинового изделия написано: rob antisifilitique, что можно перевести с французского как «одежда против сифилиса». Офицер артиллерийских войск А. Баранович оставил свои воспоминания — записки «Русские солдаты во Франции в 1813-1814 годах». Он утверждает, что за время Заграничных походов из армии Александра I дезертировали примерно 40 тысяч человек. Впрочем, большинство современных историков полагают, что эта цифра завышена, как минимум, в 4 раза.
В том году совпали дни празднования католической, православной и протестантской Пасхи. Русский император увидел в этом особенный знак, повелев служить торжественный молебен прямо на городской площади. Вокруг установленного импровизированного церковного алтаря разместились семь русских православных священника в богатых праздничных облачениях. Вознести благодарности в виде молитвы за такую важную победу собралась вся армия. Император Александр I взошел на помост, сопровождаемый православными священнослужителями и прусским королем. Обнажившие головы пехотинцы стояли на коленях, кавалеристы спустили сабли, и под славянское пение началось торжественное богослужение. Как позже писал в своих воспоминания русский император, он наслаждался видом того, как завороженные красотой происходящего французы подходили и прикладывались к русскому православному кресту. И все это на фоне того, как незадолго до парижских событий армия Наполеона повсеместно крушила православные храмы, устраивая в кремлевских соборах конюшни и убивая мирных прямо под иконостасами. Тот же Новодевичий монастырь уберегла от уничтожения одна из монахинь, которая при отступлении французов чудом успела потушить подожжённый запал взрывчатки. Взаимно перенятые традиции Гарнери Луи, «Большая удача казаков». После победы 1814-го употребление напитка считалось в России правилом хорошего тона. По легенде, оттуда же родом и плохая примета о пустых бутылках, оставленных на столе. Распространение этого суеверия приписывают казакам, побывавшим во Франции в период военных событий 1812-1814 годов. Дело в том, что парижские официанты выставляли счет, пересчитывая пустую тару на столах. И порой казаки позволяли себе сэкономить, пряча часть бутылок. Полюбили русские и само певучее слово «Париж». В итоге после 1814-го в России начали появляться свои «Парижи».