в Рейхстаге от 1 сентября 1939 года. 01:05. Лукашенко предложил объявить перемирие на Украине – Москва 24. Речь Гитлера 6 октября 1939 года — выступление Адольфа Гитлера перед Рейхстагом в Кролль-опере, состоявшееся вскоре после завоевания Польши. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами.
Можно сравнить риторику: "Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г."
Адольф Гитлер на трибуне 1920. Речь Гитлера. Гитлер кричит. Гитлер злится. Фюрер орет. Заседание Гитлера в Рейхстаге. Юлиус Шауб. Адольф Гитлер 1939.
Гитлер в Рейхстаге 1939. Гитлер подписал план "Барбаросса. Директива 21 Верховного командования вооруженными силами Германии. Сходство речи Путина и Гитлера. Речь Путина и речь Гитлера. Сравнение речи Гитлера и. Адольф Гитлер гачи.
Hitler Speech 1927. Адольф Гитлер заседание. Гитлер в Рейхстаге. Речь Гитлера 1942. Собрание фашистов. Адольф Гитлер на трибуне 1941. Вячеслав Молотов в Берлине 1940.
Молотов и Гитлер 1940. Вячеслав Молотов в Берлине. Встреча Молотова с Гитлером в ноябре 1940 года. Адольф Гитлер. Адольф Гитлер диктатор. Выступления Адольфа Гитлера 1940. Адольф Гитлер перед народом.
Гитлер зигует перед народом. Адольф Гитлер злой. Адольф Гитлер кричит. Гитлер на трибуне зигует. Гитлер машет рукой. Гитлер выступает с трибуны. Адольф Гитлер выступает на трибуне.
Адольф Гитлер в партии 1920. Национал-Социалистическая рабочая партии Франции в 1940. Гитлер 22 июня 1941. Гитлеровское командование. Фашисты над картой. Гитлер оратор. Адольф Гитлер перед публикой.
Адольф Гитлер за трибуной. Газета поздравление Сталина Гитлеру. Газета правда поздравление Гитлера. Адольф Гитлер в толпе. Адольф Гитлер в молодости в толпе. Адольф выступает. Адольф Гитлер ораторское искусство.
Адольф Гитлер фотосессия оратора. Гитлер Сталин пакт Риббентропа-Молотова 1939. Договор Гитлера и Сталина 1939.
If, however, the enemy thinks he can form that draw carte blanche on his side to fight by the other methods he will receive an answer that will deprive him of hearing and sight. This night for the first time Polish regular soldiers fired on our territory. Since 5. Whoever fight with poison gas will be fought with poison gas. Whoever departs from the rules of humane warfare can only expect that we shall do the same. I will continue this struggle, no matter against whom, until the safety of the Reich and its rights are secured. For six years now I have been working on the building up of the German defenses. Over 90 millions have in that time been spent on the building up of these defense forces. They are now the best equipped and are above all comparison with what they were in 1914. My trust in them is unshakable. When I called up these forces and when I now ask sacrifices of the German people and if necessary every sacrifice, then I have a right to do so, for I also am to-day absolutely ready, just as we were formerly, to make every possible sacrifice. I am asking of no German man more than I myself was ready throughout four years at any time to do. There will be no hardships for Germans to which I myself will not submit. My whole life henceforth belongs more than ever to my people. I am from now on just first soldier of the German Reich. I have once more put on that coat that was the most sacred and dear to me. I will not take it off again until victory is secured, or I will not survive the outcome. As a National Socialist and as German soldier I enter upon this struggle with a stout heart. My whole life has been nothing but one long struggle for my people, for its restoration, and for Germany. There was only one watchword for that struggle: faith in this people. One word I have never learned: that is, surrender. If, however, anyone thinks that we are facing a hard time, I should ask him to remember that once a Prussian King, with a ridiculously small State, opposed a stronger coalition, and in three wars finally came out successful because that State had that stout heart that we need in these times. I would, therefore, like to assure all the world that a November 1918 will never be repeated in German history. Just as I myself am ready at any time to stake my life - anyone can take it for my people and for Germany - so I ask the same of all others. Whoever, however, thinks he can oppose this national command, whether directly of indirectly, shall fall. We have nothing to do with traitors. We are all faithful to our old principle. It is quite unimportant whether we ourselves live, but it is essential that our people shall live, that Germany shall live. The sacrifice that is demanded of us is not greater than the sacrifice that many generations have made. If we form a community closely bound together by vows, ready for anything, resolved never to surrender, then our will will master every hardship and difficulty. And I would like to close with the declaration that I once made when I began the struggle for power in the Reich. I then said: "If our will is so strong that no hardship and suffering can subdue it, then our will and our German might shall prevail.
Премьер-министр сказал, что на рассмотрение будет внесен законопроект об установлении призывного возраста от 18 до 41 года. Чемберлен объявил, что «Муссолини не щадит сил». Пока он выступал, стало известно, что немцы нанесли авиаудар по Варшаве. Что же касается государства-жертвы агрессии , то польская пресса была обескуражена внезапностью событий и отреагировала противоречиво. Так, польский ежедневник Kurier Poranny вышел с яркими заголовками, отражавшими уверенность в том, что союзники помогут Польше, а немцы потерпят поражение: «Британский народ сплочен и готов к войне… Война закончится полным крахом Германии». В то же время проскальзывала тревожность: «500 тысяч человек в застенках гестапо… Хаос и анархия в Гданьске. Сенат не владеет ситуацией. Гестапо силой вымогает показания у арестованных польских таможенников. Тем не менее , журналисты обращали внимание и на успехи: «Польские власти ликвидировали группу немецких шпионов». Указывали они и на реакцию союзников Германии: «Венгрия сохраняет полное спокойствие». Решимость защитить родину нашла отражение и в публикации плаката с патриотическим призывом: «Вверяю вам мою семью , ибо вы вверили мне вашу защиту». Kurier Poranny. Источник: Уроки истории Необходимо подчеркнуть , что реакция большей части газет зависела от времени издания. В утренних речь шла о мирной жизни, вечерние же акцентировали внимание на начавшихся боевых действиях. Сегодня ночью наш древний враг начал активные действия против польского государства , о чем я свидетельствую перед Богом и историей. В этот исторический момент обращаюсь я с глубокой убежденностью ко всем гражданам государства, чтобы весь народ сомкнулся вокруг главнокомандующего и вооруженных сил во имя защиты своей свободы, независимости и чести и дал агрессору надлежащий ответ, как это зачастую происходило в польско-немецкой истории, истории польско-немецких отношений. Весь польский народ, благословенный Богом и единый в своем святом и праведном деле с армией, бери оружие в руки и иди в бой до полной победы! Далеко не во всех крупных державах печать уделила внимание боям в Польше. Так , в Советском Союзе передовицы крупных газет — прежде всего «Правды» и «Известий» — были посвящены сообщению председателя Совета Народных Комиссаров В. Молотова «О ратификации советско-германского договора о ненападении», с которым он выступил 31 августа на внеочередной 4-й сессии Верховного Совета СССР 1-го созыва. В нем подчеркивалось: Сообщение «О ратификации советско-германского договора о ненападении» На протяжении последних шести лет… политические отношения между Германией и СССР были натянутыми… Несмотря на различие мировоззрений и политических систем , советское правительство стремилось поддерживать нормальные деловые и политические отношения с Германией… С наивным видом спрашивают: как Советский Союз мог пойти на улучшение отношений с государством фашистского типа? Разве это возможно? Но забывают при этом, что дело идет не о нашем отношении к внутренним порядкам другой страны, а о внешних отношениях между двумя государствами. Забывают о том, что мы стоим на позиции невмешательства во внутренние дела других стран и… за недопущение какого-либо вмешательства в наши собственные внутренние дела.
Они не хотят сами вступать в переговоры, а предложили, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры. Я должен заявить, что я согласился с этими предложениями, и я готовился к этим переговорам, о которых вам известно. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение. Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами. Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет. Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами. Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны. Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях. Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим. Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними. Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на западе. Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью. Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны.
Почему советские СМИ поздравляли Гитлера с военными победами до 1940 года
Видео о Речь Гитлера на русском., жёсткий оригинал речи Гитлера 1939 года 1 сентября, Речь Адольфа Гитлера. 01:05. Лукашенко предложил объявить перемирие на Украине – Москва 24. Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — Википедия. Cкачай и Слушай фонк с речью гитлера музыку бесплатно в формате mp3 онлайн на Речь Гитлера в фильме "Бесславные ублюдки" (Русский язык).
встреча на эльбе
| «Кровавый союз» – статья вторая, из цикла «ПРАВДА?» | Недавно в одном из мидовских комментариев прочитал: "Ни для кого не секрет, что режим Зеленского не самостоятелен в своей антицерковной политике. |
| Навигация по записи | депутаты парламента III рейха. Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — выступление Адольфа Гитлера на чрезвычайной сессии рейхстага в Кролль-опере. |
Навигация по записи
Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников и с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели — военными средствами. Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам. Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого. В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения. В последние несколько дней я ужесточил эти предупреждения. Три недели назад я проинформировал польского посла, что, если Польша продолжит посылать Данцигу ноты в форме ультиматумов, если Польша продолжит свои притеснения против немцев, и если польская сторона не отменит таможенные правила, направленные на разрушение данцигской торговли, тогда Рейх не останется праздным наблюдателем. Я не дал повода сомневаться, что те люди, которые сравнивают Германию сегодняшнюю с Германией прежней, обманывают себя.
Была сделана попытка оправдать притеснения немцев — были требования, чтобы немцы прекратили провокации. Я не знаю, в чём заключаются провокации со стороны женщин и детей, если с ними самими плохо обращаются и некоторые были убиты. Я знаю одно — никакая великая держава не может пассивно наблюдать за тем, что происходит, длительное время. Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. Они не хотят сами вступать в переговоры, а предложили, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры. Я должен заявить, что я согласился с этими предложениями, и я готовился к этим переговорам, о которых вам известно. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение. Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены.
Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами. Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет. Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами.
Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны. Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях.
Когда шесть лет назад этим вечером, десятки тысяч бойцов национал-социализма маршировали сквозь Бранденбургские Ворота, чтобы с помощью пламени своих факелов выразить мне, человеку, только что назначенному рейхсканцлером, свое чувство всепоглощающей радости и принести клятвы верности, по всей Германии и в Берлине множество обеспокоенных взглядов было направлено на начало нашего пути, окончание которого, все еще кажется неизвестным и непредсказуемым. Приблизительно тринадцать миллионов национал-социалистов, проголосовали тогда в мою поддержку.
Это было неслыханное количество, но это — едва ли треть числа от всех проголосовавших. Это правда, что остальные двадцать миллионов были рассеяны и разделились среди тридцати пяти других партий и групп. Единственным, что их объединяло, была их общая ненависть к нашему молодому движению, ненависть, порожденная их запятнанной совестью и подлыми намерениями. Как это все еще происходит по всему миру, она объединяет священников партии центра с атеистами-коммунистами, социалистов, намеренных отменить частную собственность и капиталистов, чьи интересы напрямую связаны с биржей ценных бумаг, консерваторов, жаждущих сохранить монархию, и республиканцев, чьей целью было уничтожить ее.
Во время долгой борьбы национал-социализма за главенство в стране, все они объединились для защиты своих интересов, тем самым встав в один ряд с еврейством. И епископы-политики, представляющие различные церкви протянули руки свои, дабы благословить этот союз. Эти разрозненные части нации, объединенные лишь своими негативными целями, теперь противостояли трети добросовестных германских мужчин и женщин, которые взялись за восстановление германской нации и государства, перед лицом оппозиции как дома, так и за границей.
Но в Польше Адольф Гитлер продемонстрировал всему миру свое военное лидерство.
Люфтваффе выполняли его приказы и атаковали только военные объекты. Отрывок из нацистской брошюры о бомбардировке Кёльна британскими ВВС. Мы напоминаем, что нацизм - зло, Адольф Гитлер - ужасный человек и военный преступник.
Я не принимаю тех социальных классов, которые загнивают, отрезав себя от настоящей жизни, поддерживают в себе жизнь искусственную — за изгородью сухих переживших свое время классовых законов.
До тех пор, пока идея способна обеспечить тихое место для погребения, против нее не может быть возражений. Но если она является попыткой поставить преграду на пути прогресса жизни, тогда ураганный ветер молодости снесет все эти наросты одним порывом. Сегодня, в нашем германском государстве, народном государстве, не существует социальных предрассудков, и потому, нет особого социального морального кодекса. Это государство признает только законы жизни и необходимости, к которым человек пришел по средствам разума и откровения.
Национал-социализм признает эти законы и необходимости, и это — дело национал-социализма, заставить остальных, уважать их. Обращаясь в этот торжественный день, таким образом, к вам, господа, хочу еще раз уверить вас, в вашем чувстве долга, как борцов за национал-социалистическое движение. Делайте, что можете, ради достижения великих целей нашей философии, которые так же являются целями борьбы нашего народа. Поскольку ваше теперешнее положение является, не положением избранных членов парламента, но положением национал-социалистических борцов, которых наше движение представило германскому народу.
Ваша главная обязанность состоит в формировании нации и формировании нашего сообщества, в образовании нации и образа мысли, соединяющего в себе подлинно национальную и социальную идеи. Именно по этой причине, германский народ и избрал нас с вами. Принципы нашего движения обязывают нас действовать единообразно, независимо от ситуации, в которой мы можем оказаться. Но именно по этому, у нас есть больше прав представлять германскую нацию, чем у тех парламентариев, имеющих демократическое происхождение, которых мы знали в прежней Германии, и которые добились своих постов, оплачивая их более или менее значимыми суммами.
И теперь, после шести лет, в течении которых руководство германским народом и государством находилось в моих руках, я смотрю в будущее, я должен найти способ выразить, то глубокое чувство уверенности и доверия, что вдохновляют меня. Сплоченность германской нации, гарантами которой, вы, господа, в первую очередь, являетесь, уверяет меня в том, что какие бы задачи не стояли бы перед нашим народом, национал-социалистическое государство, рано или поздно найдет способ их решения. Не важно, какие трудности ждут нас впереди, энергия и отвага нашего руководства всегда их преодолеет. Я убежден в этом так же как и в том, что германский народ усвоив уникальный исторический урок прошедших лет, последует за этими руководителями с величайшей решимостью.
Господа, мы живем во время, когда воздух наполнен криками демократических защитников морали и преобразователей мира. Слушая заявления этих апостолов, почти можно поверить в то, что весь мир только того и ждет, чтобы вытащить германскую нацию из ее бедственного положения, и повести ее назад к славному государству космополитического братства и международной взаимопомощи, суть которого мы, германцы, столь сильно распробовали во время пятнадцати лет, прошедших до прихода к власти национал-социализма. Речи и статьи из этих демократических стран, каждый день твердят нам о тех трудностях, с которыми мы — германцы столкнулись. Но можно заметить разницу между заявлениями политиков и главными статьями их журналистов.
Их политики либо жалеют нас, либо льют елей старых рецептов — которые к сожалению, однако, не выглядят такими уж успешными в их собственных государствах; с другой стороны, журналисты, дают волю своим собственным сантиментам, чуть более свободно. Они уверенно, злорадствуя рассказывают нам, что мы голодаем или что голод — Божья кара — скоро снизойдет на нас, что нас постигло разорение в результате финансового кризиса, или кризиса производственного, или — в случае, если этот все-таки не наступит — кризиса потребительского. Единственная проблема состоит в том, что прозорливость этих всемирных демократических экономистов, о существовании которой у нас есть столько догадок, не всегда дает одинаковые заключения. Только в течении прошлой недели, принимая во внимание, все ее давление самоутверждения Германии, можно было прочесть: 1.
Что, несмотря на то что Германия имела профицит производства, эта продукция была бы потеряна, из-за недостаточной покупательской способности населения; 2. Что, несмотря на то, что имелся огромный потребительский спрос, нехватка продукции, может привести к краху страны. Что мы вот-вот рухнем под страшным бременем долгов; 4. Что нам не нужны дополнительные средства, но национал-социалистическая политика и этой области состоит в противоречии со священными идеями капитализма, и потому — пожалуйста, Всемогущий, пусть она — разрушит сама себя; 5.
Что германский народ бунтует против низкого уровня жизни; 6. Что наше государство не может более поддерживать высокий уровень жизни германского народа — и так далее. Эти и многие другие такие же тезисы догматиков демократического мира, имели место в бесчисленных заявлениях, сделанных в течении периода борьбы национал-социализма за власть, и в частности, в течении последних шести лет. Во всех этих сетованиях и пророчествах есть только одно искреннее усилие, и это — единственное честное демократическое желание состоит в том, чтобы германскому народу и особенно национал-социалистической Германии следует наконец исчезнуть.
Правда, одну вещь, германский народ, то есть мы, реализовали сами: ведь Германия несомненно всегда имела сложное экономическое положение. На самом деле с 1918 года, многие люди считали ее положение безнадежным. Тогда как в период 1918 года просто опускали руки, перед лицом этих трудностей, или надеялись на весь остальной мир, чтобы потом разочароваться в нем, национал-социализм сломал эту систему трусливой капитуляции пред неизбежной судьбой, и воскресил к жизни инстинкт самосохранения нации. Этот инстинкт не только начал работать с невероятной силой, но — как я сегодня показал — он также добился невероятного успеха, так что я могу сказать две вещи: первое, что мы действительно вступили в сложную борьбу, используя каждую частицу нашей объеденной силы и энергии народа, и второе, что мы полностью выиграем эту борьбу — на самом деле, мы уже выиграли ее!
В чем причина всех наших экономических трудностей? Это перенаселение нашей территории. И в связи с этим есть только один факт и один вопрос, который я могу продемонстрировать критикам на Западе и в заморских демократиях. Вот в чем состоит этот факт: в Германии на квадратный километр приходиться 135 человек, живущих без внешней помощи и наколенных запасов; в течении 15 лет бывший добычей для всего остального мира, обремененный непомерными долгами, без колоний, германский народ тем не менее сыт и одет и, более того, у нас нет безработных.
Вопрос же состоит в следующем: какая из так называемых демократий способна совершить такой подвиг? Если мы и выбрали особые методы, то причина этого состоит в том, что мы были вынуждены так поступить под давлением конкретных обстоятельств. И, фактически, наше положение было настолько трудным, что его никак нельзя сравнивать с положением других держав. Существуют в мире и такие страны, где вместо 135 человек на квадратный километр, как в Германии, живут только 5 или 11 — там где огромные пахотные земли просто не используются, там где есть все вообразимые полезные ископаемые.
Существуют такие страны, у которых помимо всего этого есть еще и природные ресурсы, уголь, железо и руда, и все-таки они не способны даже решить свои собственные социальные проблемы, решив проблему безработицы или преодолев другие трудности. А теперь представители этих стран кичатся чудесными качествами своих демократий. Они совершенно вольны делать что захотят. Но до тех пор пока у нас в Германии была эта самая демократия, у нас было семь миллионов безработных; и разрушенное производство, как в городах так и в деревнях, и общество на грани революции.
Теперь, несмотря на все трудности, нам удалось решить эти проблемы, потому что у нас был для этого свой режим и своя внутренняя организация. Представители зарубежных демократий дивятся тому, что мы теперь предпочитаем свободу сохранения режима, что наш режим лучше прежнего; но более всего они дивятся тому, что германский народ соглашается слушаться действующий режим и отвергает прежний. А главное, каково значение этой попытки всунуть нам нечто такое — являющееся вопросом выбора народа — чем мы и так обладаем в более чистой и лучшей форме? Что касается этого столь рекомендуемого метода, то он доказал свою полную бесполезность в нашей стране.
В других станах вполне понимают, что сотрудничество между демократиями и так называемыми «диктатурами» возможно. И что это должно значить? Вопрос о форме правления или организации национального сообщества вообще не должен быть предметом для международных дебатов. Нам в Германии совершенно все равно какова форма правления в других странах.
Нам, по большому счету, даже все равно экспортируется ли национал-социализм — являющийся нашим изобретением, так же как фашизм в Италии — в другие страны или нет. Как минимум — нас это не интересует. Мы не видим преимуществ в переносе национал-социализма — как идеи — в другие страны, так же как мы не видим повода для войны в том, что другие народы выбрали демократию. Утверждение, что национал-социалистическая Германия вскоре нападет и расчленит Северную и Южную Америки, Австралию, Китай и даже Нидерланды, потому что там иные формы правления, того же уровня, что и заявления о том, что мы намерены немедленно оккупировать Луну.
Наше государство и наш народ существуют в очень трудных экономических условиях. Прежний режим капитулировал перед нелегкостью такой задачи, и оказался неспособен, по своей сути, бороться против сложностей, с которыми он сталкивался. Для национал-социализма слова «капитуляция» не существует ни во внутренних делах, ни в делах внешних. Национал-социализм полон упрямой решимости так или иначе решать проблемы, которые должны быть решены.
Из-за нашего положения мы вынуждены компенсировать недостаток материальной базы величайшей индустриализацией и максимально интенсивной концентрацией нашей рабочей силы. Те, кто может лежать под банановой пальмой и вкушать фрукты, падающие прямо им в руки, конечно же, не так борются за свое существование, как германский крестьянин, который должен напрягать все свои силы в течении всего года, чтобы возделать свое поле. В связи с этим, мы отказываемся признать, что беззаботный международный любитель бананов имеет какое бы то ни было право критиковать действия германского крестьянина. Если определенные методы нашей экономической политики остальному миру кажутся вредными, то ему следует признать, что ненависть части бывших стран - победителей, бессмысленная и бесполезная с экономической точки зрения, и вынудила нас применять их.
Я хочу прояснить вам, в нескольких словах, господа, тем самым прояснив для всего германского народа, существующее положение вещей, которое мы должны либо принять, либо изменить. До войны Германия обладала процветающей экономикой. Она участвовала в мировой торговле и соблюдала экономические законы, которые были в то время общими, так же как и методы этой торговли. Мне ничего не надо добавлять относительно необходимости участвовать в этой торговле, ибо слишком самонадеянно полагать, что Бог создал этот мир для одного или двух человек.
Каждый народ имеет право обеспечивать свое существование на этой земле. Германский народ — один из старейших цивилизованных народов Европы. Его вклад в мировую цивилизацию не ограничивается парой политиканских фраз, но основывается на бессмертных достижениях, крайне полезных для всего мира. Наш народ имеет то же право в открытии и освоении мира, как и любой другой.
Тем не менее, даже в предвоенные годы английские общественные круги поддерживали идею — крайне ребяческую, с экономической точки зрения — о том, что разрушение Германии позволило бы Британии получать сверхприбыль от мировой торговли. Кроме того, существовал и еще один фактор: Германия тех дней, в конечном счете, могла не оказаться в полной власти мирового господства, которого пытались добиться евреи. Поэтому они использовали все доступные средства для начала войны против Германии. Война, в которую Германия оказалась вовлечена только из-за ошибочного понимания преданности союзнику, через 4 года закончилась фантастическим воззванием президента Америки Вильсона.
Эти «Четырнадцать пунктов», позднее дополненные еще четырьмя, представляли собой торжественные обязательства Союзников, на основе которых Германия опустила оружие. После перемирия эти обязательства были нарушены самым вероломным образом. А затем начались эти безумные попытки стран победителей превратить страдания войны, в постоянный источник противостояния во время мира. Если бы этому был сегодня положен конец, то это случилось бы не из-за демократических деятелей, продемонстрировавших свое понимание или хотя бы чувство справедливости, но только посредством силы, пробудившейся в германской нации.
В любом случае, ясно, что в конце той войны любой разумный взгляд заметил бы, что ни одна страна ничего не выиграла. Хитрые британские авторы экономических статей, которые написали что уничтожение Германии подняло бы благосостояние каждого британца и обогатило бы страну, были вынуждены — по крайней мере на время, пока ясно была видна ложность их заявлений — замолчать. Несколько месяцев назад, в речах английских политиков и ведущих статьях таких же авторов, снова начали появляться такие же гениальные открытия. Ради чего начали войну?
Ради того чтобы уничтожить германский флот, второй по силе в мире? В любом случае результат был следующим: теперь два других государства вмешались в наши дела — одно заняло позицию лучше германской, а второе заняло место самой Германии. И как это было связанно с уничтожением германской торговли? Уничтожение германской торговли затронуло Англию почти так же как и Германию.
Англия и англичане не стали богаче. Или попытка уничтожить наше государство имела иную причину? Наше государство сегодня сильно как никогда ранее. Или она должна была укрепить положение западной демократии в мире?
В разных частях света ранние версии этой демократии были удалены из обращения и уничтожены. От берегов Тихого океана на Дальнем Востоке, до вод Северного моря и средиземноморских берегов, начали быстро распространяться другие формы правления. Все возможные преимущества от этой войны полностью исчезли — не только неисчислимые человеческие и материальные жертвы, но и продолжающееся тяготы на производстве, и прежде всего в бюджетах государств. Однако, и это — факт ясный, его можно было заметить сразу же после окончания войны.
Если бы его рассматривали, то мирный договор был бы основан на совершенно иных началах. Например, единственно необходимое доказательство состоит в том что, для того чтобы считать репарационные выплаты 1919 и 1920 годов реальными, были нужны просто экстраординарные способности в оценке наших экономических возможностей. Эти требования столь далеки от любых экономических причин, что за ними можно видеть лишь основополагающее желание разрушения мира, как единственную внятную их причину, которую в противном случае придется характеризовать как безумие. Поскольку ситуация была следующей: Первое, платой за войну было исключение Германии из мировой торговли.
Поэтому, в соответствии с этой целью войны, заключение мира должно было превратить Германию в автаркию, то есть, остальные государства, которым она угрожала торговой конкуренцией, должны были в конце войны предоставить германскому народу область, подходящую для самообеспечения, требуя от народа Германии получать все необходимое лишь оттуда и не иметь больше экономических контактов с остальным миром. Этого война не сделала. Вместо этого, мировая война была нужна только для того, чтобы исключить Германию из мировой торговли. Сама война и была подлинным мотивом для агрессоров того времени.
И за тем они обложили поверженную страну бременем интернациональных репараций, которые можно было выплатить, лишь удвоив активность государства на мировом рынке. Но на этом все не закончилось: в попытке предотвратить или затормозить любую автаркическую деятельность Германии, у нашего государства отняли даже его собственные колониальные владения, которые были приобретены посредством сделок и договоров. Это означает, что сильнейший народ центральной Европы, с помощью серии поистине гениальных маневров, заставили гораздо более усердно работать на экспорт, не взирая на стоимость такого труда. Поскольку германских экспортных товаров хватало не только для того чтобы обеспечить Германию, но и для обеспечения выплат безумных репараций, это означало, что в чтобы заплатить одну марку, экспортировались товары стоимостью три или четыре марки, поскольку за длительный период времени эти гигантские суммы можно было выплатить только с прибыли, а не с имеющихся запасов.
Все это происходило из-за того, что Германия была неспособна выполнить эти обязательства перед странами-победителями с помощью займов, которые бы субсидировали германскую конкурентоспособность на мировом рынке, потому что десять или двенадцать миллионов мужчин отдали свои жизни на полях сражений ради уничтожения Германии — их экономического конкурента. Я лишь частично упомяну о том, что, в конце концов, этот безумный порядок привел к перегреву производства, а затем к коллапсу всех национальных экономик и вызвал серьезный валютный кризис. Поведение так называемых стран-победителей после окончания войны было полностью иррациональным и безответственным. Кража германских колоний с точки зрения морали была несправедливой.
Экономически же — совершенно безумной! Политические мотивы, двигавшие ими, были настолько узки, что их возможно назвать глупыми. В 1918 году, после окончания войны страны-победительницы имели бы достаточно власти для разумного урегулирования международных проблем. Отсутствие такого урегулирования не может быть оправдано тем фактом, что эйфория победы заслонила уши наций от голосов разумных политиков.
Это так же не добавило любви к демократиям. Сами политики не понимали что они делали и каковы будут последствия их действий. В действительности эта проблема под конец войны стала еще более ужасной, чем она была до ее начала. Если говорить кратко, эта проблема состояла в следующем: как всем великим нациям может быть гарантирована справедливая и разумная доля мирового богатства?
Поскольку с уверенностью никто не мог утверждать, что как в случае с Германией, 80 миллионов разумных людей можно целиком осудить как изгоев, или заставить их навсегда остаться пассивными, навязав им смехотворные договорные статьи, основанные лишь на голой угрозе силы, нависшей над ними. И это касается не только Германии, но и всех остальных наций, оказавшихся в таком же положении, поскольку совершенно ясно, что богатство мира делят или силой, и в таком случае, это разделение время от времени будет корректироваться силой, или это разделение основывается на принципах справедливости и, стало быть здравого смысла — в этом случае справедливость и здравый смысл должны служить правосудию, и, в конечном счете, целесообразности.
75 лет назад. Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г.
Я был обязан молчать. В конце концов, это я сам захотел достигнуть разрядки напряжённости и, если возможно, то и полного мира с этим государством. Однако во время нашего общего вступления в Польшу, кремлёвские правители внезапно и в противоречии с договором также затребовали и Литву. Германия никогда не имела намерений оккупировать Литву.
И Германия не только оказалась не способной предъявить такой же ультиматум литовскому правительству, но и отвергла запрос Литвы прислать германские войска, потому что это требование было не в соответствии с целями германской политики. Но несмотря на это, я подчинился и этому новому требованию Кремля. Однако это было только началом шантажа и всё новых и новых вымогательств.
Победа в Польше, которая была достигнута исключительно германскими войсками, предоставила мне возможность ещё раз обратиться к западным странам с предложением мира. Это предложение мира в очередной раз было отвергнуто, как и всегда, благодаря интернациональным усилиям еврейских поджигателей войны. В это время причиной такого отказа был тот факт, что Англия ещё надеялась мобилизовать против Германии коалицию европейских стран, включавшую Балканские страны и Советскую Россию.
Поэтому Лондон решил послать Mr. Cripps посланником в Москву. Криппс получил чёткие инструкции любыми средствами втянуть Советскую Россию в проанглийскую коалицию.
Английская пресса сообщала об этой миссии, поскольку её никак нельзя было скрыть. Осенью 1939 года и весной 1940 года первые результаты этой миссии Криппса дали себя знать. В то время как Советская Россия предприняла попытку подчинить военной силой не только Финляндию, но и Балтийские страны, она вдруг начала обосновывать свои действия настолько же смехотворными, насколько они были и фальшивыми утверждениями, что, дескать, она должна «защитить эти страны от внешней угрозы».
Эта «внешняя угроза» означала только Германию; никакая другая страна не имела доступа в балтийский бассейн и не могла там угрожать. Но я вынужден был молчать. Но те, кто был у власти в Кремле, немедленно пошли ещё дальше.
В то время как весной 1940 года Германия, в соответствии с так называемым «Пактом о Ненападении», отозвала свои войска с восточной границы и на самом деле, большая часть восточной границы была тотально очищена от немецких войск , концентрация российских войск на западной границе уже началась, что уже можно было рассматривать как целенаправленную угрозу Германии. В соответствии с заявлением советского министра иностранных дел, а затем премьер-министра Вячеслава Молотова, персонально сделанным в то время, у Советов было уже весной 1940 года 22 дивизии только в одной Прибалтике. И в то время как само советское правительство всегда утверждало, что войска, дескать, были введены по просьбе местного населения Прибалтики, цель их продолжающегося присутствия была демонстрация своей силы Германии.
В то время как наши солдаты с 5 мая 1940 года уничтожали англо-французские силы на западе, концентрация советских войск и их манёвры на нашей восточной границе приобретали всё более и более угрожающие размеры. Поэтому, в интересах Германии, я с августа 1940 года уже не мог более позволить нашими восточным провинциям, тем более что они к этому времени вообще зачастую были пустыми, оставаться незащищёнными ввиду беспрецедентного нарастания числа большевистских дивизий. Это всё был результат англо-советской кооперации, направленной на создание на востоке такой мощной армейской группировки, чтобы Германское Командование не смогло бы закончить блицкриг на западе полным разгромом, особенно, что касается в части военно-воздушных сил.
И всё это было в соответствии не только с английской, но и советской политикой; поскольку и Англия, и Советская Россия имели ввиду затягивать войну как можно дольше, чтобы постепенно ослаблять и ослаблять всю Европу и сделать её совсем неспособной. Анализируя, атака СССР на Румынию была также направлена на овладение важной материальной базой не только Германии, но и всеевропейской экономики и, по меньшей мере, имела ввиду разрушить её. Германия, особенно с 1933 года, с непрерывным терпением искала возможности наладить торговлю со странами юго-восточной Европы.
Поэтому мы всегда были заинтересованы во внутреннем спокойствии и внутренней организации этих стран. Советское нападение на Румынию и связка Греции с Англией грозили в короткое время превратить этот регион в театр войны. Прямо противоположно своим принципам и срочной просьбе румынского правительства, которое само несло ответственность именно за такое развитие событий, я советовал им принятие советских требований ради мира и уступку Бессарабии Молдавии.
Румынское правительство, однако, считало, что оно способно отчитаться перед своим народом, только если Германия и Италия в качестве компенсации, по крайне мере, могли бы хоть гарантировать целостность того, что осталось от Румынии. Я согласился на это с тяжёлым сердцем, принципиально, потому что, мы — Германцы, когда даём свои гарантии — мы держим их.
You know the proposals that I have made to fulfill the necessity of restoring German sovereignty over German territories. You know the endless attempts I made for a peaceful clarification and understanding of the problem of Austria, and later of the problem of the Sudetenland, Bohemia, and Moravia. It was all in vain. It is impossible to demand that an impossible position should be cleared up by peaceful revision and at the same time constantly reject peaceful revision. It is also impossible to say that he who undertakes to carry out these revisions for himself transgresses a law, since the Versailles Diktat is not law to us.
A signature was forced out of us with pistols at our head and with the threat of hunger for millions of people. And then this document, with our signature, obtained by force, was proclaimed as a solemn law. In the same way, I have also tried to solve the problem of Danzig, the Corridor, etc. That the problems had to be solved was clear. It is quite understandable to us that the time when the problem was to be solved had little interest for the Western Powers. But that time is not a matter of indifference to us. Moreover, it was not and could not be a matter of indifference to those who suffer most.
In my talks with Polish statesmen I discussed the ideas which you recognize from my last speech to the Reichstag. No one could say that this was in any way an inadmissible procedure on undue pressure. I then naturally formulated at last the German proposals, and I must once more repeat that there is nothing more modest or loyal than these proposals. I should like to say this to the world. I alone was in the position to make such proposal, for I know very well that in doing so I brought myself into opposition to millions of Germans. These proposals have been refused. Not only were they answered first with mobilization, but with increased terror and pressure against our German compatriots and with a slow strangling of the Free City of Danzig - economically, politically, and in recent weeks by military and transport means.
Poland has directed its attacks against the Free City of Danzig. Moreover, Poland was not prepared to settle the Corridor question in a reasonable way which would be equitable to both parties, and she did not think of keeping her obligations to minorities. I must here state something definitely; German has kept these obligations; the minorities who live in Germany are not persecuted. No Frenchman can stand up and say that any Frenchman living in the Saar territory is oppressed, tortured, or deprived of his rights. Nobody can say this. For four months I have calmly watched developments, although I never ceased to give warnings. In the last few days I have increased these warnings.
I left no doubt that people who wanted to compare the Germany of to-day with the former Germany would be deceiving themselves. An attempt was made to justify the oppression of the Germans by claiming that they had committed acts of provocation. I do not know in what these provocations on the part of women and children consist, if they themselves are maltreated, in some cases killed. One thing I do know - that no great Power can with honour long stand by passively and watch such events. I made one more final effort to accept a proposal for mediation on the part of the British Government. They proposed, not that they themselves should carry on the negotiations, but rather that Poland and Germany should come into direct contact and once more pursue negotiations.
Кристофер Эйлсби план Барбаросса.
Проект Гитлера Барбаросса?. Барбаросса главнокомандующие. Советская газета 1939. Газета 1939 года. Советские газеты о войне в Польше. Поздравление Сталина Гитлеру. Советские газеты про Гитлера.
Советские газеты 1939 года. Поздравления Гитлера в советских газетах. Фразы Гитлера на немецком. Советские газеты о польском походе. Советские газеты 1939 года о Германии. Правда 1939. Газета правда 1939.
Газета 1939. Газета правда 1939 год. Речь Гитлера 1 сентября 1939. Речь Гитлера перед войной и речь Путина. Немецкие газеты 1941 года. Немецкие газеты Гитлер. Выступление Гитлера на немецком языке.
Йозеф Геббельс 22 июня 1941 года. Воззвание Гитлера 22 июня к немецкому народу. Геббельс зачитывает обращение Гитлера 22 июня 1941. Йозеф Геббельс тотальная война. Йозеф Геббельс речь о тотальной войне. Йозеф Геббельс вы хотите тотальной войны. Речь Геббельса 1943 тотальная война.
Адольф Гитлер в Рейхстаге 1 сентября 1939 года. Гитлер в 1933 в Рейхстаге. Канцлер Германии Адольф Гитлер. Адольф Гитлер в Рейхстаге. Гитлер выступает в Рейхстаге. Речь Гитлера перед Рейхстагом. Речь Гитлера 13 июля 1934 года в Рейхстаге.
Речь Гитлера в Мюнхене 1939:. Адольф Гитлер на трибуне перед народом. Выступление Адольфа Гитлера 1933. Адольф Гитлер перед выступлением. Советские карикатуры на вторжение Германии в Польшу. Советское вторжение в Польшу рисунки. Советский плакат о вторжении в Польшу.
Гитлер 1932. Первая речь Гитлера. Предвыборная речь Гитлера. Адольф Гитлер трибуна. Адольф Гитлер выступление перед народом. Пакт Пилсудского Гитлера. Пакт Гитлера Пилсудского 1934.
Пакт Пилсудского-Гитлера 26. Пакт о ненападении между Польшей и Германией. Hitler Speech 1933.
Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему Что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население. Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент — подталкивать другую сторону». Конечные итоги войны, начавшейся в Европе после Московского пакта, Гитлер и Сталин представляли по-разному. В ответ Лондон призвал Москву подписать совместную декларацию трех великих держав и Польши, которая предостерегала бы об угрозах «политической независимости любого европейского государства».
Почему в итоге из всего этого ничего не вышло, а Московские переговоры закончились крахом за день до визита в СССР Риббентропа? Во-первых, из-за того, что Сталину они были нужны не для создания антигитлеровской коалиции, а в качестве инструмента давления на Гитлера, чтобы подталкивать нацистов к торговым и территориальным уступкам СССР. Как известно, 17 апреля 1939 года Советский Союз официально предложил Британии и Франции заключить договоры о взаимопомощи, о чем узнал весь мир. Менее известно, что в тот же день в Берлине советский полпред Алексей Мерекалов без всякой огласки посетил статс-секретаря германского МИД Эрнста фон Вайцзеккера и сообщил ему: «С точки зрения СССР нет причин, могущих помешать нормальным взаимоотношениям с Германией. А, начиная с нормальных, отношения могут становиться все лучше и лучше». Неудивительно, что англо-франко-советские переговоры шли трудно. Во-вторых, сначала участники консультаций не могли договориться о том, что такое «косвенная агрессия» и каким образом СССР собирается «гарантировать» безопасность Финляндии, прибалтийских республик, Польши и Румынии. В-третьих, Коминтерн продолжал действовать, а марксистско-ленинскую доктрину ВКП б никто не отменял. И политические элиты приграничных государств вполне естественно боялись, что если ленинцы-сталинцы начнут обеспечивать их «безопасность», то закончат советизацией.
Поляки помнили , как летом 1920 года большевики пытались создать Польскую советскую республику. Поэтому ни польские, ни румынские политики не хотели видеть — даже в ограниченном виде — войска РККА на территории своих государств. Наконец, не забудьте: к 1939 году в СССР большевики почти полностью уничтожили Российскую православную церковь с ее епископатом, клиром, паствой, монастырями, духовными школами и закрыли почти все храмы. Вряд ли такая богоборческая политика добавляла польским католикам и православным румынам доверия к Сталину и всей его организации. Материалы по теме: 9 июля 2019 В-четвертых, СССР образца 1939 года совершенно не напоминал европейскую императорскую Россию 1913 года. Несмотря на свои размеры и огромный военный потенциал, страна имела весьма скверный имидж. Жертвами сталинской социальной политики в 1930-1939 годах стали более 8,5 миллиона человек. Из них почти семь миллионов жизней унес голод 1932-1933 годов, около полумиллиона погибли в ГУЛАГе, почти миллион раскулаченных и членов их семей — на этапах депортаций и в спецпоселках, более 700 тысяч «врагов народа» расстреляли органы ОГПУ—НКВД. Можно сравнить эти данные со статистикой репрессий в гитлеровской Германии за 1930-е годы?
Если в концлагерях Третьего рейха сидели всего 30 тысяч узников на 80,6 миллиона населения , то в системе ГУЛАГа — три миллиона на 168,8 миллиона населения , из них более половины составляли «контрреволюционеры» и раскулаченные. В 1937-1938 годах органы НКВД репрессировали примерно 20 тысяч представителей комначсостава армии и флота, преимущественно командиров старшего и высшего звена, включая талантливых ученых, академиков и бывших царских офицеров. Иными словами, восточноевропейским государствам вести переговоры с таким специфическим партнером, тем более связывать себя с ним обязательствами, казалось нелегким делом. А что британцы и французы? Конечно, они медлили. Английская миссия во главе с адмиралом сэром Реджинальдом Драксом хотела тянуть переговоры до 1 октября, но здесь важно, что Лондон в принципе не отказывался разговаривать с Москвой. Например, перед заключением англо-русского соглашения 1907 года переговоры шли 15 месяцев. Диалог всегда лучше, чем его отсутствие. Это Гитлер в августе нервничал и считал время сутками, а Сталин-то куда торопился?
Его делегаты сколько угодно могли разговаривать с союзниками. Позиция французской миссии во главе с дивизионным генералом Жозефом Думенком, и особенно посла Поля Наджиара, выглядела более конструктивной. Если бы Сталин всерьез был заинтересован в военной конвенции, то со временем ее бы заключили. Однако конвенция исключала вероятность большой европейской войны и разрушения капиталистического мира, не говоря уже о советских аннексиях пограничных государств. Поэтому Сталин использовал переговоры в качестве эффективного инструмента воздействия на Берлин, чтобы давить на неуравновешенного Гитлера и подталкивать его к большим уступкам в пользу СССР. Материалы по теме: 23 августа 2017 «Отказ от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши, это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей», — докладывал из Берлина временный поверенный в делах СССР Георгий Астахов 12 августа, в тот день, когда в Москве начались переговоры англо-франко-советских миссий. Но в сталинском спектакле они играли лишь декоративную роль и поэтому не могли дать положительный результат. Кстати, судьба самого Астахова трагична. Он сыграл важную роль в советско-германском сближении 1939 года, но когда вопрос принципиально решился, то 19 августа успешного дипломата внезапно отозвали в Москву.
Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г.
Но РИА Новости – первое российское СМИ, столь основательно заинтересовавшееся этой историей. Недавно в одном из мидовских комментариев прочитал: "Ни для кого не секрет, что режим Зеленского не самостоятелен в своей антицерковной политике. Речь Гитлера 6 октября 1939 года — выступление Адольфа Гитлера перед Рейхстагом в Кролль-опере, состоявшееся вскоре после завоевания Польши. Видео о Речь Гитлера на русском., жёсткий оригинал речи Гитлера 1939 года 1 сентября, Речь Адольфа Гитлера. Когда 3 сентября 1939 года Англия объявила войну Германскому Рейху, снова повторилась британская попытка сорвать любое начало консолидации и вместе с тем подъема Европы. 7. Из речи Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г.
Речь гитлера 1 сентября 1939
| Речи гитлера 1939 года | Внезапность — несомненная и невозможная. |
| Первый день войны в зеркале мировой прессы | 1 сентября 1939 года, в 4:45 по варшавскому времени, немецкий броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» обстрелял польский гарнизон на полуострове Вестерплатте. |
| Первый день войны в зеркале мировой прессы | В речи 1 сентября 1939 года Гитлер среди прочего сказал: «Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. |
| Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — Википедия с видео // WIKI 2 | Речь Гитлера перед рейхстагом 30 января 1939 года читать онлайн, Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс. |
| Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — Рувики | Главная» Новости» Видео выступления гитлера. |
Вторая мировая. Первые залпы
Дюссельдорфская речь Первое выступление Гитлера 27 января 1932 на встрече с германскими промышленными магнатами в "Клубе индустрии", куда он был приглашен известным промышленником Фрицем Тиссеном. (1 363) Новости (784) Отзывы читателей (491) Переводы Игоря Файвушовича (43) Статьи и сообщения (248) Техсовет — блог жалоб и предложений (12) Фотогалерея сайта (10). Главная» Новости» Видео выступления гитлера. 1 сентября 1939 года, в 4 часа 45 минут без объявления войны германские войска перешли польскую границу и двинулись на Восток.
Adolf Hitler, Adressing the Reichstag, September 1, 1939.
Как легко было бы национал-социалистической Германии злоупотребить своим превосходством в воздухе, как это всегда делала Великобритания на море. Но в Польше Адольф Гитлер продемонстрировал всему миру свое военное лидерство. Люфтваффе выполняли его приказы и атаковали только военные объекты. Отрывок из нацистской брошюры о бомбардировке Кёльна британскими ВВС.
Советские делегаты на переговорах заверяли также, что этот мирный договор гарантирует безопасность мурманской железной дороги к северо-востоку от Ладоги, которую Советский Союз считал важной коммуникацией». Но советское правительство дезавуировало и эти заявления.
Правительство Цветковича было свергнуто. Доказательством служат непрерывные вторжения русских самолетов, которые с апреля по июнь 1941 года, несмотря на все протесты Румынии, от двух до семи раз в день залетали на румынскую территорию, что свидетельствовало о подготовке военных операций, а также о сосредоточении огромных сил на северной и юго-восточной границе Румынии с явно наступательными целями. Имели место и постоянно провоцировавшиеся разведывательными отрядами конфликты. Советские вооруженные силы, стянутые на границу Румынии, насчитывали 30 пехотных дивизий, 8 кавалерийских дивизионов и 14 моторизованных бригад». После того, как 15 января 1942 года Дитлю были починены все немецкие и финские войска в Северной Финляндии, Фюрер во время своего визита в Финляндию по случаю 75-летия маршала Маннергейма произвел его в генерал-полковники.
Фюрер в тот же день наградил рыцарским крестом, который по поручению Фюрера был вручен ему генералом Йодлем 4 сентября. В день 75-летия 4 июня 1942 года Фюрер лично поздравил его и вручил ему большой золотой крест Ордена германского орла, высшую германскую награду. Был момент, когда мы имели в Восточной Пруссии три дивизии, тогда как Россия мобилизовала в прибалтийском регионе 22. И они усиливались из месяца в месяц. От нас это не укрылось.
Мы могли точно установить, где, как и когда передвигается каждое отдельное соединение и делали это почти каждый месяц. С ,этцм была связана огромная работа на нашем фронте, что тоже не осталось без внимания. На протяжении нескольких месяцев русские начали строить и частично уже построили не сто, а 900 аэродромов. Нетрудно было понять, с какой целью происходит такое гигантское, выходящее за пределы воображения, массовое сосредоточение русских ВВС. Плюс к этому началось создание базы для наступления, базы столь мощной, что по одному этому можно было судить о масштабах готовящегося наступления.
Параллельно в неслыханных размерах увеличилось производство вооружений. Строились новые заводы, о которых вы, товарищи, не имеете представления. Там, где два года назад была деревня, сегодня стоит завод, на котором работают 65. Рабочие живут в землянках, только заводские корпуса и административные здания ГПУ спереди выглядят как дворцы, а сзади это тюрьмы с камерами для самых жестоких пыток. Параллельно с этим шла переброска войск к нашей границе не только изнутри страны, но даже с Дальнего Востока этой мировой империи.
Число дивизий превысило 100, потом 120, 140, 150, 170. Находясь под впечатлением этих данных, я пригласил тогда Молотова в Берлин. Вы знаете результаты берлинских переговоров 12-14 ноября 1940 года. Они не оставили никакого сомнения в том, что Россия решила начать наступление самое позднее осенью этого года, а, может быть, уже летом. От нас требовали, чтобы мы сами, так сказать, мирно открыли ворота для этого наступления.
Но я не принадлежу к тем людям, которые, как скот, сами идут на бойню. Поэтому я тогда в Берлине быстро распрощался с Молотовым. Мне стало ясно, что жребий брошен и что события неизбежно примут самый трагический оборот. Это подтверждалось деятельностью Советской России, прежде всего, на Балканах, той подпольной деятельностью, которую мы в Германии хорошо знаем по собственному опыту. Повсюду большевистские агенты, повсюду новые евреи и подрывная литература.
Началась подпольная работа, которую вскоре уже нельзя было больше скрывать, да ее и не хотели скрывать. И у нас начали вести новую пропаганду. Правда, она не имела успеха — сказалась эффективность проделанной национал-социалистами работы. Наконец, настал момент, когда о завершении русской подготовки к наступлению можно было судить по тому, что, за исключением пары дивизий вокруг Москвы, которые явно держали для защиты от собственного народа, и нескольких дивизий на Востоке, все остальные были на западном фронте. К тому же в Сербии разразилось организованное Россией известное вам восстание 27 марта 1941 года — путч, затеянный большевистскими агентами и английскими эмиссарами, и сразу же, 5 апреля 1941 года, был заключен пакт о дружбе между Россией и Сербией.
Тогда г-н Сталин был убежден, что эта кампания, может быть, задержит нас на целый год и что тогда скоро наступит момент, когда он сможет, наконец, выступить на сцену, используя не оружие, а свой гигантский людской резервуар. Но сегодня я могу впервые сказать: мы знали об этом кое-что еще. В 1939 году 4, 9 и 30 июля 1940 года в Лондоне состоялись несколько т. На этом основывалась непонятная тогда смелость этого господина. Но мы всё время были в курсе.
Я сделал из этого соответствующие выводы. Во-первых, нужно было освободиться на юго-восточном фланге. Сегодня, зная всё, что произошло, мы можем лишь поблагодарить Муссолини за то, что он еще 28 октября 1940 года вскрыл этот гнойник. Нам удалось еще весной за несколько недель окончательно решить эту проблему с помощью поддерживающих нас европейских государств Венгрии, Румынии и Болгарии и блестяще закончить кампанию занятием Крита 1 июня 1941 года, заперев тем самым Дарданеллы.
В течение долгого времени мы страдали от ужасной проблемы, проблемы созданной Версальским диктатом, которая усугублялась, пока не стала невыносимой для нас. Данциг был — и есть германский город. Коридор был — и есть германский. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там, обращались всё хуже и хуже.
Более чем миллион человек немецкой крови в 1919-20 годах были отрезаны от их родины. Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть эти невыносимые условия. Все эти предложения, как вы знаете, были отклонены — предложения об ограничении вооружений и, если необходимо, разоружении, предложения об ограничении военного производства, предложения о запрещении некоторых видов современного вооружения. Вы знаете о предложениях, которые я делал для восстановления германского суверенитета над немецкими территориями. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией. Все они оказались напрасны. Невозможно требовать, чтобы это невозможное положение было исправлено мирным путём, и в то же время постоянно отклонять предложения о мире.
Так же невозможно говорить, что тот, кто жаждет перемен для себя, нарушает закон — ибо Версальский диктат — не закон для нас. Нас заставили подписать его, приставив пистолет к виску, под угрозой голода для миллионов людей. И после этого этот документ, с нашей подписью, полученной силой, был торжественно объявлен законом. Таким же образом я пробовал решить проблему Данцига, Коридора, и т. То, что проблемы быть решены, ясно. Нам также ясно, что у западных демократий нет времени и нет интереса решать эти проблемы. Но отсутствие времени — не оправдание безразличия к нам. Более того, это не может быть оправданием безразличия к тем. В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в Рейхстаге. Никто не может сказать, что это было невежливо, или, что это было недопустимое давление.
Я, естественно, сформулировал наконец германские предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников и с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели — военными средствами. Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам. Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются.
Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там, обращались всё хуже и хуже. Более чем миллион человек немецкой крови в 1919-20 годах были отрезаны от их родины. Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть эти невыносимые условия. Все эти предложения, как вы знаете, были отклонены — предложения об ограничении вооружений и, если необходимо, разоружении, предложения об ограничении военного производства, предложения о запрещении некоторых видов современного вооружения. Вы знаете о предложениях, которые я делал для восстановления германского суверенитета над немецкими территориями. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией. Все они оказались напрасны. Невозможно требовать, чтобы это невозможное положение было исправлено мирным путём, и в то же время постоянно отклонять предложения о мире. Так же невозможно говорить, что тот, кто жаждет перемен для себя, нарушает закон — ибо Версальский диктат — не закон для нас. Нас заставили подписать его, приставив пистолет к виску, под угрозой голода для миллионов людей. И после этого этот документ, с нашей подписью, полученной силой, был торжественно объявлен законом. Таким же образом я пробовал решить проблему Данцига, Коридора, и т. То, что проблемы быть решены, ясно. Нам также ясно, что у западных демократий нет времени и нет интереса решать эти проблемы. Но отсутствие времени — не оправдание безразличия к нам. Более того, это не может быть оправданием безразличия к тем. В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в Рейхстаге. Никто не может сказать, что это было невежливо, или, что это было недопустимое давление. Я, естественно, сформулировал наконец германские предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников и с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели — военными средствами. Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам. Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого. В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения.
Обращение Адольфа Гитлера к германскому народу 22 июня 1941
01:05. Лукашенко предложил объявить перемирие на Украине – Москва 24. Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — выступление Адольфа Гитлера на чрезвычайной сессии рейхстага в Кролль-опере. Главная» Новости» Гитлер на выступлении. Речь Адольфа Гитлера, произнесенная 30 января 1939 года перед Рейхстагом.
Можно сравнить риторику: "Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г."
| Вторая мировая. Первые залпы | Правмир | в Рейхстаге от 1 сентября 1939 года. |
| 75 лет назад. Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г. : yura_sh — LiveJournal | Когда 3 сентября 1939 года Англия объявила войну Германскому Рейху, снова повторилась британская попытка сорвать любое начало консолидации и вместе с тем подъема Европы посредством борьбы против самой сильной в данное время державы континента. |
| Операция «Консервы» | 01:05. Лукашенко предложил объявить перемирие на Украине – Москва 24. |