Коровин баран Заяц и Еж. Перечитай первый абзац третей части. Как одним словом можно озаглавить этот абзац?

коровин баран заяц и еж читать текст by Main, released 09 July 2019 Ссылка.

Рано баранов

Здесь есть возможность читать онлайн «Константин Коровин: Константин Коровин вспоминает» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). Коровин иллюстрации к рассказу баран заяц ёж. Там подружились человек с бараном, зайцем и ежом.

Связанных вопросов не найдено

Зайчик, белочка и ежик
ГДЗ Литературное чтение 2 класс (рабочая тетрадь №2) Ефросинина, Долгих
Skibidi toilet r34 - На главную. скибиди туалет тв вумен порно (120) фото. тв вумен скибиди туал...
(М. Быкова)
Рассказ «ежи»

Константин Коровин и его звери

Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил: Довольно ерундой заниматься. Пойдём гулять. Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мной. А ёжик появлялся ночью, и было слышно, как он ходил по полу по всем комнатам, как уходил на террасу, в сад, пропадал. Но стоило мне постучать рукой, ёж вскоре же возвращался. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завёрнутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бегать во все стороны.

Заяц не мог никогда прыгнуть на стул, кушетку, постель. И когда я ложился спать, заяц садился около, вставая на задние лапы, но прыгнуть ко мне не мог никогда. И приходилось его брать к себе за длинные уши. Я брал его на постель. Он очень любил спать со мной, плотно ко мне прижимался в ногах, протягивался и спал.

А вечером Родственники мои, студенты Московского университета, мне определенно сказали, что Некрасов гораздо лучше Пушкина, что у Пушкина все вздохи и ахи про любовь, потому что этот камер-юнкер нравился в то время кисейным барышням и только. Когда я был у Антона Павловича Чехова, то рассказал ему об этом, о встрече с Александром Александровичем. Антон Павлович как-то сразу наклонил голову и засмеялся, сказав: — Верно.

До чего верно. Кисейным барышням, ахи, охи про любовь… Верно, все верно… — и он засмеялся. Старший мастер Василий Белов составлял колера в больших тазах. Я сижу напротив, на лавочке. Знаешь, Василий? Василий Белов так серьезно посмотрел на меня и по-солдатски ответил: — Этот самый Пушкин, что с Тверского бульвара. От Страшного монастыря. Его вот застрелили… — Зря, — говорю я, — дуэль была.

А студенты народ озорной, только дай им, сейчас запоют. Ну, и вот его за это шабаш… — А ты знаешь, что он написал? Ну, хоть одну песню. Эх, ловко это она научила. Под ее все теперь у нас, парни, девки, кадриль танцуют. А вот отчего он без шапки стоит, знаете ли вы? Кто это тебе сказал? Там это не написано… — Нет, написано.

Слух пройдет по всему народу, вот что. А ты уж смекай, как знаешь. Двадцать лет со мной работал Василий Белов. Он был колорист, маляр. Я ценил его. Он составлял цвета по моим эскизам и готовил краски. Любил поговорить. Но ничего с ним не поделаешь: на все у него был свой взгляд.

Особенный, уверенный. После февраля 1917 года Василий Белов пришел ко мне и сказал: — Вот теперя вашему Пушкину шапку наденут… — А почему? По приезде к нему в глухую деревню увидел я по другую сторону небольшой речки деревянный дом-усадьбу, стоявший на возвышенности. Позади усадьбы был большой сад, а от крыльца спускались к реке тропинки. По этим тропинкам шли люди. Они несли ведра к речке и, набрав воды, уходили к небольшой деревне, поблизости от дома, где я остановился. Люди были в поддевках и рубашках, похожие на крестьян, но в шляпах, — самый характер их внешности был какой-то другой, не крестьянский. Сняли на лето и живут.

Их человек тридцать пять, все молодые, и девицы. Воду носят в деревню, помогают крестьянам в труде. Они — кто их знает? Живут дружно, не пьют, не курят. Да крестьяне не больно их любят. Я-то хорошо не знаю. Так, люди молодые, учащиеся, а летом в деревне хорошо, дешево, ну и живут здесь… Я писал с натуры красками. Сидел у речки.

Берега ее покрыты ольхой. Вся небольшая речка в бочагах. Два крестьянина ловят рыбу. Ходят в воде по пояс, подводят сеть под кусты и бьют по ним палкой — батают, то есть выгоняют рыбу от берегов. С того берега реки подошел один из толстовцев и, сказав «бог помощь», стал тоже бить палкой по берегу и по воде. Без понятнее пугать неча. Книжку читай, а рыбу пугать брось, — закричали ему рыбаки. Толстовец ушел.

Рыбаки вылезли и остановились около меня, смотрят, что я списываю. Раскуривают махорку. Гляди ты, с утра в избу лезет. Печь топит, воду несет. Ну, ладно, неси. А то вот пишет в книжку: сколько в доме народу, сколько пьешь воды, чаю, сколько кур, сколько кура пьет, собака тоже. Ну — чего? Печку тебе растопляет, дует — часа два.

Глядишь, не горит. Что тут? Какое дело? Ну, наши обложили их по трешнику в месяц, значит, за их работу. Да и то мало… Что выдумали — трудовая помощь, говорят… А девицы их тоже читать придут в избу. Читает, читает. Да, хороший они народ, только одолели очень. Вот и надумали трудовую подмогу, значит.

Но только от этого много зря выходит. Лучше бы свое дело вели правильно. А их граф, говорят, пашет и жнет все сам. И лапоть вяжет. Сам на своем обиходе живет, значит. А они покуда не обучились. Люди хорошие, — возражаю я. Только вот помоги деньгами, а то — что?

Только утеху свою над нами пытать. Деньгами — нет, тпру! За ягоду, яйцо — тпру, не дадут лишок, торгуются. Меня обступила компания толстовцев. Молодые люди с длинными волосами и девицы. В руках, почти у всех, книги. Все скромные и задумчивые. Девицы, когда я взглядывал на них, отводили глаза в сторону.

На лицах ни у кого не было улыбки. Кавалеры имели вид «сурьозный», углубленный. Заметно было, что они всё знают и еще что-то, чего не знают другие. Это чувствовалось и придавало им какую-то особенную властную важность. Как прозрачны струи вод ее! Нравится мне, потому и пишу. Толстовец встал в позу: — Картины есть утешение праздных и сытых, — сказал он, — искусства идут вразрез идее учителя. Например: музыка служит развращению праздных масс.

Когда он заговорил, все девицы, повернув к нему свои головки, выражали взорами поощрение. Когда же заговорил другой, они все повернулись к новому оратору и так же пристально и поощрительно его слушали. Это было как-то особенно характерно. Видно было, что ораторы влияли на них, и нравилось девицам все, что бы они ни говорили. Это отдает Калибаном…[42] Калибан — персонаж драмы Шекспира «Буря» — раб, уродливый, грубый, бесчеловечный дикарь, чудовище в человеческом облике. Толстовцы посмотрели на меня вопросительно. Я пояснил: — Калибан — это «Буря» Шекспира. Они покупали жеребенка.

Пили чай. Присел и я. Один из соседей сказал: — Чудной это народ живет тут у вас — толстовцы! Лошадь хотели купить для верховой езды — не купили. Я был у них намедни на собрании. Один доказывал, что жить людям не надо боле, что, говорит, людям одно мучение выходит на свете — больше ничего. Граф, сам учитель их, в годах, значит. Ну, видит — дитев у него много и все дочиста графья.

Как быть? К тому же и кругом народу всякого родится уйма. Что такое? Куда народу столько родят, все для мучения на свете. Притом много без капиталу, конечно. Ну и мыкаются по свету: нужда, горе, войны-сражения. Все труд да труд: с ребятами забота — расти их! Беда, думает.

Куда от дитев деться, от народу: много оченно. По этому случаю стал у него ум раскорячиваться. Кончать надо это дело. Шабаш, Малашка, закрывай крышку. Людям пора в голову взять, что довольно глупостями займаться. И конец. Прикрывай все, более не надо дитев, помирай. Не будет более мучений здесь на земле человекам.

Ну, что он читает, на собрании-то, а у нас парнишка, такой бедовый — Дмитрий Уткин, и говорит ему: «Позвольте, — говорит, — господин барин, вам ответ дать». Тот говорит: «Пожалуйте». А у нас в крестьянстве никак невозможно. Конечно, вам о всяких пустяках думать не приходится, даже срамно. У вас и других делов много, а у нас не то. Хоша я себя возьму. Вот два года женат. Сын у меня.

Жена тоже у меня женщина твердая. Но ежели бы я на нее глядел да глаза пялил и боле ничего, она, может быть, и молчала бы, но подумала бы: «Муж у меня или дурак, или порча на ем есть». Ваше, — говорит, — дело господское, вам эти глупости в голову и не идут. А у нас, господин барин, засмеют, на улицу нельзя выйти будет…» Ах, Уткин, озорной! А он и еще: «Вы, господин барин, говорите про одеялы. А таких людев нет. Нешто возможно, ежели под одеялом с ней выдержать! Это невозможно.

Конечно, вам, господам…» Ну, и озорной Уткин, смеху-то что было! Волнение у них. Я спросил: «Что это? Я удивился: — А зачем ему приходить? На него три девицы подали в суд на содержание ребенка. Будто они от него родили. Ну он, сын богатого отца, очень боится, просил меня быть свидетелем, что с такими-то никогда я его вместе не встречал. К тебе хотел прийти.

Девицы подали в суд — кто с кого, сколько. Женился кое-кто. Трудно разобрать, поди, дело такое. Из них какой хочешь крендель пеки. Старших не слушаются. Грех один. Вот скопцы отчетливей работают… И чего только на Руси муки мученической бывает от учения этакого разного! Звери На нашей тайной земле человек — создание подобия господа, мудрый искатель справедливости.

У меня в жизни было много встреч с людьми, и большими, и я видел много этих людей, озабоченных и обремененных исканиями правды и справедливости. Я уважал всегда этих людей и верил им. Но сам, к сожалению, не был умудрен в искании истины. Окружающая жизнь с ее простым бытом как-то увлекала меня, и я задумывался о пустяках. Вот и сейчас я хочу только рассказать о том, как у меня в деревне, в моем деревянном доме, у большого леса, в глуши, жили со мной домашний баран, заяц и еж. И так скоро ко мне привыкли, что не отходили от меня. Как-то, сидя вечером у леса, я увидел, как по травке Шел ко мне небольшой зверек — еж. Прямо подошел ко мне.

Когда я его хотел взять, он свернулся в клубок, ощетинился, ужасно зафыркал и зашипел. Я накрыл его носовым платком. Но он еще долго сердился. Я ему говорю: «Ежик, ежик», а он шипит и колется. Моя собака Феб смотрела на него с презрением. Я оставил ему в блюдечке молоко, и он без меня его пил. Так он поселился жить у меня в дровах, у печки, и я его кормил хлебом и молоком. Постепенно он привык выходить на стук рукой по полу.

Голодный, он сейчас же стал есть капусту, морковь. Собаку Феба он бил нещадно лапами по морде так ловко и часто, что Феб уходил обиженный. Скоро заяц вырос и потолстел. Ел он целый день и был пуглив ужасно. Постоянно водя длинными ушами, он все прислушивался и вдруг бросался бежать опрометью, ударялся башкой в стену. И опять — как ни в чем не бывало, успокаивался скоро. В доме он все же не боялся ни меня, ни собаки, ни кота, ни барана большого, который жил со мной и почему-то не хотел никогда уходить в стадо. Заяц знал, что все эти его не тронут, он понимал, что эти, так сказать, сговорились жить вместе.

Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне. Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят. Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил: — Довольно ерундой заниматься. Пойдем гулять.

Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мною. А еж появлялся ночью, и было слышно, как он ходил по полу по всем комнатам, как уходил на террасу, в сад, пропадал. Но стоило мне постучать рукой, еж вскоре же возвращался. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны. Заяц не мог никогда прыгнуть на стул, кушетку, постель. И когда я ложился спать, заяц садился около, вставая на задние лапы, но прыгнуть ко мне не мог никогда. И приходилось его брать к себе за длинные уши.

Я клал его на постель. Он очень любил спать со мной, плотно ко мне прижимался в ногах, протягивался и спал. Но уши его ходили во все стороны, и во сне он все слушал. Он бил меня передними лапками по ногам. Я увидел, что заяц сидит, оробев, вытянув голову, и уши его прямо поднялись над головой. Была зима. Я проснулся. Было четыре часа ночи.

Заяц был в отчаянном волнении. Он весь распластался и прятался, желая подлезть мне под спину. Потом соскочил на пол, сидел и слушал, потом бросился под комод, а задние лапы остались снаружи. Я встал и вытащил его за ноги из-под комода. Заяц отчаянно заплакал, закричал, как ребенок. А утром сторож моего дома, дедушка Афанасий, говорил: — Эва-то. Вот на што. Ныне в ночь на помойке за сараями эдаких два волчины приходили.

Голодно, знать. Чего наследили, и у крыльца были. Думали, Феб не выйдет ли, али баран. Съесть хотели. Голодно, знать, стало. Поди-ка, выйдут тебе. Тоже знают. Феб и сейчас не идет.

Как нюхнул в дверь — нет, не пошел. Ума у барана ничуть. Только и умеет, что бодаться да жрать. Я сказал дедушке, что заяц чуял ночью, напугался страсть как и меня разбудил. Что в животных положено. Как это они врага слышат. А вот в человеке не вложено эдакого. Ведь человек его ест.

Но этот, твой-то, верно, знает, что ты его любишь и уж нипочем не съешь. Ну, как это и чего? Заметь, ведь он тебя сторожит. Да чего еще и еж: в дровах-то спит, у печки, так и тот всю ночь шипел ноне. И он волка чует. А баран — ничего, хоть бы что. Дурак, как есть. Удивление — вот по осени тута, у балкона, в саду, змеину в аршин поймал.

Держит ее во рту, та вертится. А он ее всю и съел. Вот спроси, и Павел видел. Диву дались. Змею съел. Вот, ведь, не ужалила его. Оставался один сторож-дедушка при доме. Он любил моих зверьков, а Феба я брал с собой в Москву.

Дед говорил мне: — Скучно зимой-то. Ночи долгие, а с ними повадней. И все как-то вроде свои, родные. И когда я приезжал, зверьки оживали. И были радостны со мной. Жили они в комнате дедушки, рядом с кухней. Спали вместе все. Баран — в огромной шерсти, теплой.

Сказка еж и заяц Толстого. Л Н толстой еж и заяц. Ёж и заяц толстой книга. Заяц и баран к Коровин. Коровин баран заяц и еж рисунок. Сказка еж и заяц толстой. Рассказ баран заяц и еж.

Рассказ к Коровин баран заяц и ёж. Заяц и еж. Кротик и Ежик. Крот заяц и Ежик. Заяц и еж Ушинский. Сказки о ежике и кролике пол Стюарт. Сказки про Ёжика и кролика.

Сказки о Ёжике и кролике пол Стюарт книга. Сказка о Ёжике и кролике обложка книги. Заяц и Ёжик книга. Баран заяц и еж иллюстрации. Ёж и заяц толстой. Лев Николаевич толстой еж и заяц. Братья Гримм заяц и еж текст.

Рисунки Чарушина для детей Ежик. Рисунок баран заяц и еж. К Коровин баран заяц и еж презентация. Лягушка встречала гостей. Изложение художник. Письменное изложение 3 класс ПНШ про художника. Баран и лягушка.

Баран заяц и еж. Братья Гримм "заяц и еж". Гримм "заяц и еж братья Гримм". Иллюстрация к сказке заяц и еж братьев Гримм. Валентина Осеева Ежинка. Осеева Ежинка стихотворение. Осеева Ежинка стих.

Ежинка стихотворение Осеевой. Ежик Женя. Янош "Медвежонок и Тигренок".

Пойдем гулять. Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мною. Но стоило мне постучать рукой, ёж вскоре же возвращался.

Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны. Заяц не мог никогда прыгнуть на стул, кушетку, постель. И когда я ложился спать, заяц садился около, вставая на задние лапы, но прыгнуть ко мне не мог никогда. И приходилось его брать к себе за длинные уши. Я клал его на постель. Он очень любил спать со мной, плотно ко мне прижимался в ногах, протягивался и спал. Но уши его ходили во все стороны, и во сне он все слушал.

Он бил меня передними лапками по ногам. Я увидел, что заяц сидит, оробев, вытянув голову, и уши его прямо поднялись над головой. Была зима. Я проснулся. Было четыре часа ночи. Заяц был в отчаянном волнении. Он весь распластался и прятался, желая подлезть мне под спину.

Коровин баран заяц

Мужчина стал его поить молоком. Ежик ночное животное - поэтому он выходил по ночам. Любил выходить из дома, но всегда возвращался на стук по дереву. Зайца автору продали. Животное было очень голодным. Этот забавный зверек так привык к хозяину, что спал с ним в постели. Только приходилось его за уши сажать на кровать. Он ходил на прогулки с рассказчиком. А когда тот долго рисовал, то заяц начинал барабанить и требовать идти гулять дальше. Баран хоть и был большим, но очень боялся ежика. Он тоже ходил с автором рисовать, сопровождал его на прогулках.

Зайца и пса Феба он не боялся. Главная мыль рассказа в том, что человек может подружиться с любым животным. Главное быть добрым, ласковым и проявлять заботу. Именно этому учит рассказ Коровина: любить природу, видеть ее красоту, узнавать животных, их повадки. Главные герои: автор рассказчик , его пес Феб, еж, баран и заяц - у них кличек не было. А вот на рисунке тот самый момент, когда заяц барабанит по художнику, ему надоело сидеть, он хочет гулять: Краткое содержание рассказа Коровина "Баран, заяц и еж": Рассказчик повествует нам, как у него оказались еж и заяц. Сначала он нашел ежа и принес домой. Начал давать ему молоко и хлеб. Еж привык. Потом рассказчику принесли и продали зайца.

Он был очень худой, но потом стал кушать и потолстел. Заяц перестал бояться, изредка бил собаку передними лапами по морде. Еще у рассказчика жил баран, который не хотел ходить пастись. Так рассказчик с бараном, ежом, зайцем и своей собакой ходили гулять. Автор часто ходил рисовать, все животные ходили с ним. Заяц не мог прыгнуть на кровать, поэтому автор за уши брал его и поднимал на кровать. Главная мысль рассказа заключается в том, что мы в ответе за тех, кого приручили. Если к животным хорошо относиться, то и они будут хорошо относиться к вам. Он старался чтобы все животные в его доме чувствовали себя хорошо. В этой сказке рассказывается о мальчике Никише.

Дедушка Никиши любил охотиться, хорошо знал лес. И внука старался всему научить, показывал ему следы разных зверей. Но Никишу следы не интересовали, он мечтал стать машинистом и водить поезда. И ходил с друзьями на станцию смотреть на электровозы. Однажды ребятишки со станции в село возвращались через лес. На снегу виднелись звериные следы, и ребята стали бегать по ним.

Но сам, к сожалению, не был умудрен в искании истины. Окружающая жизнь с ее простым бытом как-то увлекала меня, и я задумывался о пустяках. Вот и сейчас я хочу только рассказать о том, как у меня в деревне, в моем деревянном доме, у большого леса, в глуши, жили со мной домашний баран, заяц и еж. И так скоро ко мне привыкли, что не отходили от меня. Как-то, сидя вечером у леса, я увидел, как по травке шел ко мне небольшой зверек - еж. Прямо подошел ко мне. Когда я его хотел взять, он свернулся в клубок, ощетинился, ужасно зафыркал и зашипел. Я накрыл его носовым платком. Нечего сердиться, - говорил я ему. Но он еще долго сердился. Я ему говорю: «Ежик, ежик», а он шипит и колется. Моя собака Феб смотрела на него с презрением. Я оставил ему в блюдечке молоко, и он без меня его пил. Так он поселился жить у меня в дровах, у печки, и я его кормил хлебом и молоком. Постепенно он привык выходить на стук рукой, по полу. Заяц, которого мне принесли из лесу и продали, был небольшой. Голодный, он сейчас же стал есть капусту, морковь. Собаку Феба он бил нещадно лапами по морде так ловко и часто, что Феб уходил обиженный. Скоро заяц вырос и потолстел. Ел он целый день и был пуглив ужасно. Постоянно водя длинными ушами, он всё прислушивался и вдруг бросался бежать опрометью, ударялся башкой в стену. И опять, как ни в чем не бывало, успокаивался скоро. В доме он все же не боялся ни меня, ни собаки, ни кота, ни барана большого, который жил со мной и почему-то не хотел никогда уходить в стадо. Заяц знал, что все эти его не тронут, он понимал, что эти, так сказать, сговорились жить вместе. Я уходил неподалеку от дома, к реке, лесу и писал красками с натуры природу. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне. Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят. Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил: Довольно ерундой заниматься. Пойдем гулять. Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мною. А еж появлялся ночью, и было слышно, как он ходил по полу по всем комнатам, как уходил на террасу, в сад, пропадал. Но стоило мне постучать рукой, еж вскоре же возвращался. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны. Заяц не мог никогда прыгнуть на стул, кушетку, постель. И когда я ложился спать, заяц садился около, вставая на задние лапы, но прыгнуть ко мне не мог никогда. И приходилось его брать к себе за длинные уши. Я клал его на постель. Он очень любил спать со мной, плотно ко мне прижимался в ногах, протягивался и спал. Но уши его ходили во все стороны, и во сне он все слушал. Как-то раз заяц разбудил меня. Он бил меня передними лапками по ногам. Я увидел, что заяц сидит, оробев, вытянув голову, и уши его прямо поднялись над головой. Была зима. Я проснулся. Было четыре часа ночи. Заяц был в отчаянном волнении. Он весь распластался и прятался, желая подлезть мне под спину. Потом соскочил на пол, сидел и слушал, потом бросился под комод, а задние лапы остались снаружи. Я встал и вытащил его за ноги из-под комода.

Самое главное 25 В. Кто лучше 26 Я. Жадина 27 В. Волшебная иголочка 28 А. Шар в окошке 29 Е. Две пословицы 30 В. Прощание с другом 31 Л. Две лягушки 32 В. Цветик-семицветик 33 В. Совушка 34 В. Снежный зайчик 35 Н. На горке 36 У страха глаза велики 37 Братья Гримм. Маленькие человечки 38 Братья Гримм. Три брата 39 Х. Принцесса на горошине 40 Х. Пятеро из одного стручка 41 Братья Гримм. Семеро Храбрецов 42 Проверь себя 43 А. Уж небо осенью дышало...

Но этим планам не суждено сбыться. Вскоре Виталис умирает, а обессилевшего Реми, подбирает и приводит в свою семью садовник Акен. Затем Реми два года живёт в большой семье садовника. Но случается очередное несчастье. Акена сажают на пять лет в долговую тюрьму за непогашенный кредит, а Реми, забрав собаку, опять становится бродячим артистом. Придя в Париж, Реми встречает Маттиа, который прекрасно играет на скрипке и они решают выступать вместе. Они хорошо зарабатывают, покупают корову и отдают её Берберенам. Матушка рассказывает, что мальчика разыскивают по поручению семьи и он отправляется в Париж. Там они находят семью Дрисколл и узнают, что Реми украла девушка, желая отомстить его отцу за то, что он на ней не женился.

Коровин, Баран, Заяц и Еж: основной сюжет и главная идея произведения

Учитель читает напевно , а ученики следят по учебнику. Что это? Найдите ответ в тексте. Подумайте, почему в народе с такой любовью и благодарностью относились к коровушкам? Обогащение читательского опыта: работа с новым произведением — Прочитайте самостоятельно стихотворение Жуковского Василия Андреевича и выполните модель обложки. Обогащение читательского опыта: выполнение заданий в учебнике и рабочей тетради — Как герой стихотворения обращается к птичке? Самостоятельная работа с произведением В. Жуковского «Птичка» выполнение заданий в рабочей тетради. Также для выполнения работы может быть использована обратная сторона листка для моделирования. Оценивание своей работы. Обогащение читательского опыта: работа с новым произведением — Для хорошо читающих детей предлагается дополнительное чтение рассказа К.

А сам он, как я слышал в своей молодости, сам он был сговорчивый и скромный. Странно то: восемнадцатилетним юношей он написал стихотворение «Прелестнице». Надо удивляться, как это можно думать так в восемнадцать лет!

Не привлечешь питомца музы Ты на предательскую грудь… Ведь это так глубоко, такое постижение в такие годы… Возвращаясь на извозчике из Английского клуба к себе в мастерскую на Долгоруковскую улицу, я все думал о Пушкине, и мне казалось, что много было непонимания, которое тушило огонь души его. Моя потерянная младость… Как много в словах этих, в смысле их, тяжкого, глубокого горя… Странно. Что-то есть, вот-вот около… Около жизни.

В юности — но есть, рядом, тут, около… скорбь. Отсутствие счастья… Что-то мешает тайне прекрасного, какое-то непонимание. В печали тайной гаснет непонятный мой верный идеал… В мастерской на Долгоруковской улице, когда я вошел к себе, я застал М.

Врубеля, который жил со мной. Он проснулся, когда я вошел. Я рассказал ему, что был в клубе и видел сына Пушкина — Александра Александровича.

Цыгане, Алеко… Странное что-то есть… Посмотри впереди себя, — сказал Врубель, — я здесь сегодня вечером работал. И Врубель отвернул большой холст. На нем я увидел как-то остро и смело написанные в твердом рисунке ветви деревьев, покрытые инеем.

В окне они были видны. Какой ковер — в особенном ритме. А форма рисунка деревьев… — Завтра надо будет мне написать тут сверху, — сказал Врубель, — «Кондитер Шульц.

Он просил меня — ему нужно. Это так красиво. Он платит мне двадцать пять рублей.

В углу моей большой мастерской горела зеленая лампада. На кушетке, свернувшись под пледом, спал Михаил Александрович Врубель — великий художник, кончивший Петербургский университет, два факультета, с золотыми медалями. И вот — он никому не нужен… Никто как-то не понимал его созданий.

Как-то делалось одиноко, жутко. Зачем все академии художеств, искусства? Брань невежественных газет, критиков.

В канцелярии школы я написал на листе бумаги: «Зима в произведениях Александра Сергеевича Пушкина», и лист этот с написанной темой был повешен в классной мастерской. Придя в мастерскую, я заметил, что ученики недовольны темой и объяснили мне: что же это, всё стихи? Лучше бы Пугачева в «Капитанской дочке».

До чего верно. Кисейным барышням, ахи, охи про любовь… Верно, все верно… — и он засмеялся. Старший мастер Василий Белов составлял колера в больших тазах.

Я сижу напротив, на лавочке. Знаешь, Василий? Василий Белов так серьезно посмотрел на меня и по-солдатски ответил: — Этот самый Пушкин, что с Тверского бульвара.

От Страшного монастыря. Его вот застрелили… — Зря, — говорю я, — дуэль была. А студенты народ озорной, только дай им, сейчас запоют.

Ну, и вот его за это шабаш… — А ты знаешь, что он написал? Ну, хоть одну песню. Эх, ловко это она научила.

Под ее все теперь у нас, парни, девки, кадриль танцуют. А вот отчего он без шапки стоит, знаете ли вы? Кто это тебе сказал?

Там это не написано… — Нет, написано. Слух пройдет по всему народу, вот что. А ты уж смекай, как знаешь.

Двадцать лет со мной работал Василий Белов. Он был колорист, маляр. Я ценил его.

Он составлял цвета по моим эскизам и готовил краски. Любил поговорить. Но ничего с ним не поделаешь: на все у него был свой взгляд.

Позади усадьбы был большой сад, а от крыльца спускались к реке тропинки. По этим тропинкам шли люди. Они несли ведра к речке и, набрав воды, уходили к небольшой деревне, поблизости от дома, где я остановился.

Люди были в поддевках и рубашках, похожие на крестьян, но в шляпах, — самый характер их внешности был какой-то другой, не крестьянский. Сняли на лето и живут. Их человек тридцать пять, все молодые, и девицы.

Воду носят в деревню, помогают крестьянам в труде. Они — кто их знает? Живут дружно, не пьют, не курят.

Да крестьяне не больно их любят. Я-то хорошо не знаю. Так, люди молодые, учащиеся, а летом в деревне хорошо, дешево, ну и живут здесь… Я писал с натуры красками.

Сидел у речки. Берега ее покрыты ольхой. Вся небольшая речка в бочагах.

Два крестьянина ловят рыбу. Ходят в воде по пояс, подводят сеть под кусты и бьют по ним палкой — батают, то есть выгоняют рыбу от берегов. С того берега реки подошел один из толстовцев и, сказав «бог помощь», стал тоже бить палкой по берегу и по воде.

Без понятнее пугать неча. Книжку читай, а рыбу пугать брось, — закричали ему рыбаки. Толстовец ушел.

Рыбаки вылезли и остановились около меня, смотрят, что я списываю. Раскуривают махорку. Гляди ты, с утра в избу лезет.

Печь топит, воду несет. Ну, ладно, неси. А то вот пишет в книжку: сколько в доме народу, сколько пьешь воды, чаю, сколько кур, сколько кура пьет, собака тоже.

Ну — чего? Печку тебе растопляет, дует — часа два. Глядишь, не горит.

Что тут? Какое дело? Ну, наши обложили их по трешнику в месяц, значит, за их работу.

Да и то мало… Что выдумали — трудовая помощь, говорят… А девицы их тоже читать придут в избу. Читает, читает. Да, хороший они народ, только одолели очень.

Вот и надумали трудовую подмогу, значит. Но только от этого много зря выходит. Лучше бы свое дело вели правильно.

А их граф, говорят, пашет и жнет все сам. И лапоть вяжет. Сам на своем обиходе живет, значит.

А они покуда не обучились. Люди хорошие, — возражаю я. Только вот помоги деньгами, а то — что?

Только утеху свою над нами пытать. Деньгами — нет, тпру! За ягоду, яйцо — тпру, не дадут лишок, торгуются.

Меня обступила компания толстовцев. Молодые люди с длинными волосами и девицы. В руках, почти у всех, книги.

Все скромные и задумчивые. Девицы, когда я взглядывал на них, отводили глаза в сторону. На лицах ни у кого не было улыбки.

Кавалеры имели вид «сурьозный», углубленный. Заметно было, что они всё знают и еще что-то, чего не знают другие. Это чувствовалось и придавало им какую-то особенную властную важность.

Как прозрачны струи вод ее! Нравится мне, потому и пишу. Толстовец встал в позу: — Картины есть утешение праздных и сытых, — сказал он, — искусства идут вразрез идее учителя.

Например: музыка служит развращению праздных масс. Когда он заговорил, все девицы, повернув к нему свои головки, выражали взорами поощрение. Когда же заговорил другой, они все повернулись к новому оратору и так же пристально и поощрительно его слушали.

Это было как-то особенно характерно. Видно было, что ораторы влияли на них, и нравилось девицам все, что бы они ни говорили. Это отдает Калибаном…[42] Калибан — персонаж драмы Шекспира «Буря» — раб, уродливый, грубый, бесчеловечный дикарь, чудовище в человеческом облике.

Толстовцы посмотрели на меня вопросительно. Я пояснил: — Калибан — это «Буря» Шекспира. Они покупали жеребенка.

Пили чай. Присел и я. Один из соседей сказал: — Чудной это народ живет тут у вас — толстовцы!

Лошадь хотели купить для верховой езды — не купили. Я был у них намедни на собрании. Один доказывал, что жить людям не надо боле, что, говорит, людям одно мучение выходит на свете — больше ничего.

Граф, сам учитель их, в годах, значит. Ну, видит — дитев у него много и все дочиста графья. Как быть?

К тому же и кругом народу всякого родится уйма. Что такое? Куда народу столько родят, все для мучения на свете.

Притом много без капиталу, конечно. Ну и мыкаются по свету: нужда, горе, войны-сражения. Все труд да труд: с ребятами забота — расти их!

Беда, думает. Куда от дитев деться, от народу: много оченно. По этому случаю стал у него ум раскорячиваться.

Кончать надо это дело. Шабаш, Малашка, закрывай крышку. Людям пора в голову взять, что довольно глупостями займаться.

И конец. Прикрывай все, более не надо дитев, помирай. Не будет более мучений здесь на земле человекам.

Конечно, вам о всяких пустяках думать не приходится, даже срамно. У вас и других делов много, а у нас не то. Хоша я себя возьму.

Вот два года женат. Сын у меня. Жена тоже у меня женщина твердая.

Но ежели бы я на нее глядел да глаза пялил и боле ничего, она, может быть, и молчала бы, но подумала бы: «Муж у меня или дурак, или порча на ем есть». Ваше, — говорит, — дело господское, вам эти глупости в голову и не идут. А у нас, господин барин, засмеют, на улицу нельзя выйти будет…» Ах, Уткин, озорной!

А он и еще: «Вы, господин барин, говорите про одеялы. А таких людев нет. Нешто возможно, ежели под одеялом с ней выдержать!

Это невозможно. Конечно, вам, господам…» Ну, и озорной Уткин, смеху-то что было! Волнение у них.

Я спросил: «Что это? Я удивился: — А зачем ему приходить? На него три девицы подали в суд на содержание ребенка.

Будто они от него родили. Ну он, сын богатого отца, очень боится, просил меня быть свидетелем, что с такими-то никогда я его вместе не встречал. К тебе хотел прийти.

Девицы подали в суд — кто с кого, сколько. Женился кое-кто. Трудно разобрать, поди, дело такое.

Из них какой хочешь крендель пеки. Старших не слушаются. Грех один.

Вот скопцы отчетливей работают… И чего только на Руси муки мученической бывает от учения этакого разного! Звери На нашей тайной земле человек — создание подобия господа, мудрый искатель справедливости. У меня в жизни было много встреч с людьми, и большими, и я видел много этих людей, озабоченных и обремененных исканиями правды и справедливости.

Я уважал всегда этих людей и верил им. Но сам, к сожалению, не был умудрен в искании истины. Окружающая жизнь с ее простым бытом как-то увлекала меня, и я задумывался о пустяках.

Вот и сейчас я хочу только рассказать о том, как у меня в деревне, в моем деревянном доме, у большого леса, в глуши, жили со мной домашний баран, заяц и еж. И так скоро ко мне привыкли, что не отходили от меня. Как-то, сидя вечером у леса, я увидел, как по травке Шел ко мне небольшой зверек — еж.

Прямо подошел ко мне. Когда я его хотел взять, он свернулся в клубок, ощетинился, ужасно зафыркал и зашипел. Я накрыл его носовым платком.

Но он еще долго сердился. Я ему говорю: «Ежик, ежик», а он шипит и колется. Моя собака Феб смотрела на него с презрением.

Я оставил ему в блюдечке молоко, и он без меня его пил. Так он поселился жить у меня в дровах, у печки, и я его кормил хлебом и молоком. Постепенно он привык выходить на стук рукой по полу.

Голодный, он сейчас же стал есть капусту, морковь. Собаку Феба он бил нещадно лапами по морде так ловко и часто, что Феб уходил обиженный. Скоро заяц вырос и потолстел.

Ел он целый день и был пуглив ужасно. Постоянно водя длинными ушами, он все прислушивался и вдруг бросался бежать опрометью, ударялся башкой в стену. И опять — как ни в чем не бывало, успокаивался скоро.

В доме он все же не боялся ни меня, ни собаки, ни кота, ни барана большого, который жил со мной и почему-то не хотел никогда уходить в стадо. Заяц знал, что все эти его не тронут, он понимал, что эти, так сказать, сговорились жить вместе. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт.

Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне. Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят. Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал.

Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил: — Довольно ерундой заниматься.

Пойдем гулять. Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мною.

А еж появлялся ночью, и было слышно, как он ходил по полу по всем комнатам, как уходил на террасу, в сад, пропадал. Но стоило мне постучать рукой, еж вскоре же возвращался. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны.

Я клал его на постель. Он очень любил спать со мной, плотно ко мне прижимался в ногах, протягивался и спал. Но уши его ходили во все стороны, и во сне он все слушал.

Он бил меня передними лапками по ногам. Я увидел, что заяц сидит, оробев, вытянув голову, и уши его прямо поднялись над головой. Была зима.

Я проснулся. Было четыре часа ночи. Заяц был в отчаянном волнении.

Он весь распластался и прятался, желая подлезть мне под спину. Потом соскочил на пол, сидел и слушал, потом бросился под комод, а задние лапы остались снаружи. Я встал и вытащил его за ноги из-под комода.

Заяц отчаянно заплакал, закричал, как ребенок. А утром сторож моего дома, дедушка Афанасий, говорил: — Эва-то. Вот на што.

Ныне в ночь на помойке за сараями эдаких два волчины приходили. Голодно, знать. Чего наследили, и у крыльца были.

Думали, Феб не выйдет ли, али баран. Съесть хотели. Голодно, знать, стало.

Поди-ка, выйдут тебе. Тоже знают. Феб и сейчас не идет.

Как нюхнул в дверь — нет, не пошел. Ума у барана ничуть.

Я ему говорю: «ёжик, ёжик», а он шипит и колется. Моя собака Феб смотрела на него с презрением. Оставил ему в блюдечке молоко, и он без меня его пил. Так он поселился жить у меня в дровах, у печки, и я его кормил хлебом и молоком.

Постепенно он привык выходить на стук рукой по полу. Голодный, он сейчас же стал есть капусту, морковь. Собаку Феба он бил нещадно лапами по морде, так ловко и часто, что Феб уходил обиженный. Скоро заяц вырос и потолстел. Ел он целый день и был пуглив ужасно. Постоянно водя длинными ушами, он все прислушивался и вдруг бросался бежать опрометью, ударялся башкой в стену.

И опять, как ни в чем не бывало, успокаивался скоро. В доме он все же не боялся ни меня, ни собаки, ни кота, ни барана большого, который жил со мной и почему-то не хотел никогда уходить в стадо. Заяц знал, что все эти его не тронут, он понимал, что эти, так сказать, сговорились жить вместе. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне. Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят.

Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Но ему надоедало, что я сижу и пишу.

Заяц представляет собой символ нерешительности и беспомощности. Он не может принять решение и сделать что-то самостоятельно, всегда нуждается в помощи и поддержке других.

Читайте также: Почему на сайте ЕГЭ на личной странице рез-т скрыт: Узнай причины Еж является образом коварства и хитрости. Он всегда пытается использовать других персонажей в своих интересах, чтобы достичь своих целей и получить выгоду. Главная мысль произведения заключается в том, что каждый из персонажей имеет свои недостатки и слабости, которые мешают им добиваться успеха и счастья. Автор показывает, как различные негативные качества могут влиять на жизнь человека и приводить к нежелательным последствиям.

Встреча Коровина, Барана, зайца и ежа Содержание: Встреча Коровина, Барана, зайца и ежа является главной сценой произведения. На поляне они собрались как-то раз, чтобы обсудить, какие мысли у них есть. Каждый из них выразил свою главную мысль: — Коровин сказал, что все рассуждают без толку, и правда находится где-то внизу. Таким образом, встреча Коровина, Барана, зайца и ежа является ключевым моментом произведения и преподносит четыре разных взгляда на основную мысль.

Интерпретация произведения: Произведение «Коровин, Баран, заяц и еж» направлено на обращение внимания читателя на разнообразие мнений и взглядов на мир. Оно призывает нас не поспешать с выводами и уважать точки зрения других людей. Каждый персонаж вносит свой вклад в дискуссию и преподносит свою главную мысль, показывая нам, что мир может быть многогранным и интересным. Через встречу Коровина, Барана, зайца и ежа автор привлекает внимание читателя к тому, что мысль может иметь множество форм и каждая из них может быть ценна.

Ответы по литературному чтению 2 класс рабочая тетрадь Ефросинина, Долгих часть 2 Страница 23

Баран заяц и ёж читать Коровин. Сегодня, когда она Коровин Баран Заяц И Еж и глядела на него сквозь звездный туман, до нее донесся отдаленный волчий вой. Здесь есть возможность читать онлайн «Константин Коровин: Константин Коровин вспоминает» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). Константин Коровин работал над оформлением спектаклей Большого театра, Мариинского театра и театр Ла Скала в Милане.[1].

Зайчик, белочка и ежик

Изложение и план по картине художника К. Коровина Баран, Заяц, Пес.
Изложение и план по картине художника К. Коровина Баран, Заяц, Пес.
Краткое содержание и интерпретация произведения «Коровин, Баран, Заяц и Еж»
Баран заяц и еж читать
Коровин баран заяц и еж

Константин Коровин: Константин Коровин вспоминает…

Такие литературные произведения называются народными. Послушай выступление юной пианистки Саши Молодцовой. Она исполняет пьесу Петра Чайковского "Жаворонок" 1 минута - Похожи ли звуки музыки на пение жаворонка, которое мы слушали в начале урока? Объясни свой ответ. Домашнее задание: рабочая тетрадь, с.

Совушка 34 В. Снежный зайчик 35 Н. На горке 36 У страха глаза велики 37 Братья Гримм. Маленькие человечки 38 Братья Гримм. Три брата 39 Х. Принцесса на горошине 40 Х. Пятеро из одного стручка 41 Братья Гримм. Семеро Храбрецов 42 Проверь себя 43 А. Уж небо осенью дышало... Осеннее утро 45 Г. Осень 46 Э. Белка и Ворон 47 Е. Осень 48 Н. Эхо 49 А. Начало осени 50 Н. У сгнившей лесной избушки... Недосмотренные грибы 52 Э. Храбрый Опёнок 53 К.

Помню, Феб нёс во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шёл за мною в стороне. Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят. Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или бегал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и всё водил ушами и слушал. Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил: — Довольно ерундой заниматься. Пойдём гулять. Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мной. Но стоило мне постучать рукой, ёж вскоре же возвращался.

А ежик постепенно привык к дому, он ночами еще уходил на террасу, но стоило мужчине постучать рукой, колючий обитатель сразу же возвращался. Заканчивается рассказ тем, что автор вспоминает о том, как заяц не мог запрыгнуть к нему в кровать. Приходилось брать зверька за уши, который тут же плотно прижимался к человеку и засыпал. Основной главной мыслью этого произведения является то, что когда с любовью и терпением относишься к зверям, они начинают тебе доверять. И хотя сложно приручить диких зверьков, автору удалось это сделать.

Коровин, Баран, Заяц и Еж: краткое содержание, главная мысль, интерпретация

ГДЗ по литературному чтению 2 класс рабочая тетрадь Ефросинина. Баран заяц и ёж читать Коровин. Письменное изложение 3 класс ПНШ про художника. 85 фото. - Подборка фотографий 13. Тегиконстантин коровин звери, баран заяц и еж кто жил в доме художника, белка константин коровин, отрада земная константин коровин, константин коровин белка краткое содержание для читательского дневника.

Новости баран заяц и ёж читать коровин