– Какие препараты и методы лечения сегодня считаются наиболее эффективными при лечении рака?
Онколог рассказал об эффективности российского препарата от рака
Сегодня существуют четыре варианта лекарственного лечения рака — химиотерапия, гормонотерапия, таргетная терапия и иммунотерапия. На основе борщевика разработали лекарство от рака. Будет ли эффективен «укол от рака». Доктор Санофф отметила, что пока неизвестно, работает ли препарат при других типах рака прямой кишки или в целом против разных раков. Первые иммунотерапевтические препараты были зарегистрированы в России в 2016 году для лечения метастатической меланомы и метастатического рака лёгкого. Существует много разновидностей терапии рака, начиная с хирургических операций и химиотерапии и заканчивая использованием вирусов и препаратов, нарушающих рост злокачественных новообразований.
Можно ли вылечить рак
Причем зарегистрирован «Ксалкори» был как средство от рака легких, а сейчас успешно применяется совсем в других сложных случаях. Препарат показан для лечения острого лимфобластного лейкоза (ОМЛ) у пациентов от трех лет до 25 лет, а также для терапии рефрактерной диффузной В-крупноклеточной лимфомы у взрослых. Коварство рака состоит в том, что существует множество типов болезни, которые постоянно видоизменяются и приспосабливаются к лечению. Эти препараты могут быть эффективны даже в терминальных случаях раковых заболеваний. Med: редкая мутация защитила людей от рака.
ФМБА работает над созданием вакцин против рака и злокачественных новообразований
Новообразование практически полностью разрушается», — говорится в сообщении. Мэр столицы также назвал объем выпуска новой продукции. Он составит до 40 тысяч флаконов в год. Этого будет достаточно, чтобы обеспечить потребность в препарате учреждений здравоохранения страны, проводящих фотодинамическую терапию. Каким пациентам может помочь фотодинамическое лечение, поинтересовались «Ведомости».
Это препараты из антител, которые нарушают один из путей избегания иммунного ответа опухолью. Блокируется этот путь, опухоль становится более чувствительной к иммунной терапии, и мы ещё добавляем в «котел» — обученные, активированные, «злые» иммунные клетки, которые начинают воздействовать на опухоль. В будущем мы предварительно, может быть, даже до операционного вмешательства сможем подбирать пациентов, состояние иммунной системы которых подходит под такую терапию. Сейчас работы ведутся для меланомы, рака ЖКТ, яичников и мы ориентируемся на рак лёгкого.
Это достаточно большой пул заболеваний. Те заболевания, для которых характерна генетическая нестабильность. Если такой показатель подтверждается, то пациенту показана иммунотерапия. Мы стремимся к цифре, которая позволит государству выделять на это квоты. Все персональные вещи — это недёшево: практически для каждого пациента изготавливается его персональное лекарство, для которого нужно провести его собственный недешевый анализ качества и соответствия. Один генетический анализ будет стоить более 100 тысяч. Потом нужно сделать личный препарат, провести его исследования, чтобы подтвердить его качество, не многим более простые, чем анализ серий обычных лекарств, которые производят партиями из сотен тысяч доз. Тут вообще нельзя говорить про гарантию, и это относится ко всем лекарствам, даже к препаратам от головной боли.
Цель, куда мы стремимся — это комбинация терапевтических подходов, которые снимают противоиммунную защиту опухоли, методов клеточных технологий, например, технологии получения CAR-T клеток, которые целевым образом узнают опухолевые клетки и их убивают. Комбинация этих методов в результате должна приводить к значимому, стойкому противоопухолевому иммунитету, который позволит у значительного количества пациентов добиться пожизненной ремиссии. Эта цель, которая достойна «Нобелевки». Она тоже относится к технологиям иммунотерапии, но это уже такая artificial-вакцина. Мы стимулируем механизмами вне организма то, что должно происходить в организме. Технология по созданию таких клеток достаточно сложна: у пациента выделяются гемопоэтические клетки, которые являются либо предшественниками, либо самими Т-клетками, в них вносят специальный генетический вектор, и на их поверхности появляется экспрессия химерного рецептора. На поверхности к этому гибридному химерному рецептору «пришивается» молекула, как правило, из кусочков антител или лигандов — та, которая может узнать антиген на поверхности опухолевой клетки. Таким образом, изменённый лимфоцит таргетно связывается с опухолевой клеткой.
Внутри клетки запускаются процессы, которые активируют Т-лимфоцит, делая его агрессивным против клетки, рядом с которой он находится. Если связь произошла, активируется лимфоцит, который начинает убивать эту опухолевую клетку. В мире она уже клинически применяется для терапии лимфом. В России проводятся клинические апробации такой технологии либо на своих, либо на зарубежных векторах. Мы построили у себя блок для наработки клеточного препарата для пациентов — у нас сейчас будет клинически верифицированная, сертифицированная площадка для производства, возможно, для детской онкологии, а возможно, перейдём на взрослую. У нас разработан вектор для солидных опухолей, который позволяет получать CAR-T клетки, нацеленные на антиген HER-2, это рак молочной железы и рак яичников. Есть ещё несколько опухолей, для которых надо делать исследования. У нас проведены доклинические исследования на животных, проведены исследования in-vitro, показана эффективность.
В принципе, мы готовы переходить на стадию клинических исследований. Всё то же, о чем мы уже говорили — пациенты разные, опухоли тоже. Я бы сказал, во-первых, что надо выбирать пациентов, у которых будет высокая вероятность ответа, а, во-вторых, подбирать комбинацию терапии, в данном случае, иммунотерапии, которая снимет защиту опухоли от действия иммунной системы. Самих вариантов много и не всегда можно угадать что работает у данного пациента. Мы разрабатываем наш новый подход — мульти-функциональные CAR-T клетки, когда анализируется пул всех клеток опухоли, и у пациента получают Т-клетки, которые содержат универсальный рецептор. Тогда эти CAR-T клетки можно направить на несколько антигенов в опухоли данного пациента. Эта терапия ещё на ранней стадии исследования, там есть вопросы. Наша задача — довести эти технологии до практического применения.
Сейчас у нас есть площадка, которая позволяет проводить клинические исследования для нескольких пациентов и подтверждать, что этот подход работает. А когда это нужно будет делать на пациентах в большом количестве, то это будет «завод», в котором стоят десятки ферментёров, обрабатывающие одновременно клеточный продукт от десятков пациентов, чтобы в течение месяца подготовить продукты для многих пациентов. Вот к такой цели мы сейчас движемся и продвинулись очень неплохо. К сожалению, нет. Как не существует вакцины против всех вирусов и бактерий, которые нас поражают. Они работают над вакциной, где в рамках одной вакцины либо мультивалентной из нескольких векторов, либо в рамках одного вектора могут быть внесены маркеры известного, но ограниченного чисто физически количества возбудителей, самых распространённых, которые приносят наибольший вред. В нашем случае, чтобы убить одну опухоль, нужно использовать много маркеров. Вряд ли.
Дело в том, что «Ксалкори», как и многие современные таргетные лекарства , направлен не только и не столько на конкретную злокачественную опухоль, сколько на молекулярный путь, который и вызывает в каких-то конкретных случаях потерю контроля над делением клеток. А активизация этого пути связана с определенными генетическими «поломками» в опухолевых клетках. Значит, может так случиться, что очень разные опухоли, клетки которых имеют одни и те же генетические аномалии, будут чувствительны к одним и тем же препаратам. В случае «Ксалкори» генетические «поломки», которые являются мишенью лекарства, хорошо известны. Такие изменения встречаются не только в некоторых случаях немелкоклеточного рака легких, но и при других болезнях.
И практика уже показала, что среди опухолей, встречающихся у детей ведь рака легких у детей практически не бывает , есть как минимум две, при которых способен помочь «Ксалкори». Более того, результаты такого лечения обычно очень хорошие. Когда болезнь нечувствительна рефрактерна к «химии» или же рецидивирует, нужны новые подходы к лечению. Первая из этих опухолей — анапластическая крупноклеточная лимфома АККЛ. Примерно 70-75 процентам больных хорошо помогает стандартная химиотерапия, есть несколько эффективных протоколов, но иногда болезнь нечувствительна рефрактерна к «химии» или же рецидивирует.
В таких случаях нужны новые подходы. И один из них — применение «Ксалкори». Действительно, в подавляющем большинстве случаев АККЛ наблюдается именно та генетическая аномалия, при которой «Ксалкори» помогает.
Рак постоянно усиливается в противостоянии с иммунной системой и внешним воздействием химиотерапией. Образуются злокачественные клетки, которые уже устойчивы к определенным препаратам и делятся более агрессивно. Онкологи вынуждены менять схему лечения. На это тоже нужно время, за которое опухоль захватывает новые ткани. То есть врачи не всегда поспевают за коварным заболеванием. Проблемы при лечении доставляет инвазивное распространение недуга. Доброкачественная опухоль разрастается как единый узел, вытесняя остальные клетки.
Ее легче вырезать при операции. Злокачественные опухоли быстро и далеко прорастают в ткани органа, в котором образовались. При этом нормальные соседние клетки могут «разъедаться». Инвазия иногда идет одиночными клетками, а не их группами. Хирургически удалить такое опасное разрастание из тканей сложно. Врачам приходится вырезать не только обнаруженный раковый узел, но и находящуюся рядом здоровую на вид ткань. Метастазирование — еще одно мощное оружие рака. Злокачественные клетки обладают способностью выходить в кровоток, то есть всегда есть риск переноса заболевания в другое место и создание новых опухолей в здоровых органах. С раком связано несколько мифов: Для защиты от раковых опухолей надо есть больше полезных продуктов. На самом деле нет овощей или фруктов, которые бы считались действенной профилактикой от этого жуткого заболевания; Мобильные телефоны становятся причиной развития рака.
Это неправда. Медики не обнаружили прямой взаимосвязи между волнами высокой частоты, исходящими от гаджетов, и возникновением злокачественных новообразований; Ношение бюстгальтера вызывает рак груди. Это очередная страшилка, не имеющая научных подтверждений. В Израиле изобрели лекарство от рака?
В МРНЦ впервые применили лекарство от рака на основе актиния-225
Врач-онколог Илья Фоминцев считает, что уже лет через 15 к раку мы будем относиться чуть ли не так, как к инфекционным болезням, от которых сейчас есть лекарства. Санкции усложнили импорт аппаратов для диабетиков, лекарств от рака, инсульта и инфаркта в Россию из Европы и США. Эффективность лечения рака зависит от различных факторов, таких как тип и стадия онкологии, общее состояние здоровья пациента и имеющиеся варианты лечения. Доктор Санофф отметила, что пока неизвестно, работает ли препарат при других типах рака прямой кишки или в целом против разных раков.
Все опухоли исчезли: новый препарат от рака работает без химиотерапии и хирургии
На протяжении десятилетий ученые ищут универсальное лекарство от рака и препараты, способные предотвратить развитие онкологии. Главная страница Новости Медицина Российские ученые разработали вещества для лечения агрессивных форм рака. Ученые из Казани и Санкт-Петербурга разработали лекарство, которое может стать самым эффективным в борьбе с онкологическими заболеваниями. Лекарство способно помочь пациенту даже с самой сложной четвертой стадией рака. Минпромторг готовит второй список приоритетных лекарственных препаратов для конкурса по программе «Продукты на полку». Два с половиной года назад мы уже задавались вопросом: существует ли вакцина от рака?
В России создали эффективное лекарство для онкобольных - Россия 24
Поможет ли комбинация препаратов преодолеть резистентность и получить лучшие результаты выживаемости? Новое лекарство от рака убивает в 20 раз больше опухолевых клеток, чем другие препараты. Создание данного препарата увеличивает выживаемость больных с наиболее проблемными для терапии видами рака», — заявил министр. Или у нас есть реальный шанс научить собственные клетки бороться против рака и приручить его? Создатели препарата рассчитывают, что его можно будет использовать не только для лечения меланомы и рака лёгких, но и других видов онкологии. Сегодня существуют четыре варианта лекарственного лечения рака — химиотерапия, гормонотерапия, таргетная терапия и иммунотерапия.
Новости онкологии
Если каждая раковая клетка уникальна, можно ли подобрать под нее и свое оружие? Кирилл Киргизов: Медицинская наука, а в особенности онкология, движется по этому пути. Скажу о детской онкологии, которой посвятил всю свою профессиональную жизнь. Сегодня мы стараемся сделать лечение максимально персонифицированным, фактически персональным. Для ряда опухолей только такой подход становится выигрышным. С этой целью мы определяем, какие мутации несет в себе клетка. К сожалению, не во всех клетках такую мутацию удается найти. Не для всех мутаций есть свое лекарство. Но сегодня это очень успешный подход. Кирилл Киргизов: Мы стараемся сделать лечение максимально персональным.
Ведь наверняка это очень редкая ситуация. Кирилл Киргизов: С каждым годом таких пациентов становится все больше. Хотя пока это не все заболевшие дети. Однако ряд примеров приведу. Например, пациенты детского возраста с неоперабельными опухолями. Иногда удается определить такую мутацию с помощью так называемого геномного профилирования, чтобы подобрать препарат, воздействующий именно на эту мутацию. После назначения лечения опухоль уходит! Пациенту требуется только регулярно принимать препарат и контролировать заболевание. Еще пример, когда с помощью определенных препаратов, нацеленных только на опухолевые клетки, мы можем добиться ремиссии у ребенка с лейкозом и выполнить трансплантацию костного мозга.
Михаил Валентинович! Если говорить о том, что сказал Кирилл, всегда ли клеточные технологии - это фактически костный мозг? Есть ли другие клеточные продукты?
В частности, с помощью него будет реализован проект компании "Р-Фарм" в Санкт-Петербурге, где в том числе планируется наладить выпуск восемнадцати противоопухолевых препаратов. Только в нынешнем году, как уже сказал Михаил Альбертович глава Минздрава Мурашко - ред. При этом больше половины всей номенклатуры данного сегмента выпускается уже по полному циклу", - отметил вице-премьер.
Число больных, по разным оценкам, растет на два-три процента в год. Но врачи уверяют, что это не люди стали больше болеть раком, а методы диагностики стали эффективнее, и выявлять болезнь можно теперь на ранних стадиях. Российским ученым уже удалось создать свои аналоги зарубежных лекарств, и Минздрав анонсировал сразу несколько противораковых препаратов. О том, как от рака лечатся сегодня и как будут лечиться уже совсем скоро, — в материале Сергея Морозова. Как и многие россияне, Наталья Зеленкова узнала о том, что у нее рак, когда болезнь была уже в последней — четвертой стадии. Лечение было стандартным: хирургия, химиотерапия. За полгода испробовали все, и все не помогло. Наталья Зеленкова: «Они мне говорили прямым текстом, что никакого препарата на сегодняшний день у медицины нет. И занимайся подготовкой юридических документов, пристраивай ребенка. Шансов на больше, чем два-три месяца, максимум — четыре, у тебя нет». Это было в начале 2016 года. Наталья не сдалась. Она стала искать в интернете и нашла, что в США только-только испытали препарат, который помогает безнадежным больным именно с ее диагнозом. И испытания продолжаются во всем мире и, возможно, в России. Сначала американский сайт, где перечислены все клинические исследования с номерами, в том числе и по ее диагнозу. Нужный номер она вбила на сайте клинических исследований Минздрава и там узнала, где проводится исследование. Оказалось, не так уж и далеко — в Ростове-на-Дону и Пензе. Тот препарат, на который надеялась Наталья, прибыл в Москву в ту же зиму: на клиническое исследование и фактически на эксперимент она согласилась, не раздумывая. Наталья Зеленкова: «Если у человека нет вариантов лечения, то рассуждать нельзя, и он хватается за любой шанс». Целая серия препаратов действует по одному принципу: разрушается маскировка раковой опухоли. Раковые клетки научились притворяться своими: они воздействовали на клетки-убийцы через рецептор PD-1.
И химиотерапию он перенес очень хорошо, аппетит хороший, на боль не жалуется, повысилась работоспособность, выглядит хорошо. Я сама в восторге, — рассказала сестра пациента. Цитокиногенетическая терапия прицельно включает иммунитет и помогает победить рак «Почему мой иммунитет не борется с раком? К слову, фактор некроза опухоли — это белок, который начинает активно вырабатываться клетками иммунитета при патологиях — опухолях, воспалении. Таким образом, именно с помощью повышения уровня ФНО мы можем включить собственный иммунитет для борьбы с раком. Если в крови нет этого белка или его уровень существенно снижен, то не включается собственный противоопухолевый иммунитет. По сути, только активировав иммунную систему организма можно взять болезнь под долгосрочный контроль. Так, высокий уровень ФНО в крови помогает организму бороться с онкологией на любой стадии заболевания. Россия на шаг впереди в борьбе с онкологическими заболеваниями В основе терапии лежит применение генноинженерных лекарственных препаратов, разработанных в 80-х годах прошлого века группой отечественных ученых во главе с доктором медицинских наук, молекулярным генетиком Владимиром Шмелевым. Эти лекарства прошли регистрационные исследования в ведущих онкологических учреждениях России — Онкологическом научном центре им.