Жизнь Бунина — это история писателя-аристократа, писателя-бессребреника. Информационное агентство «Литературная газета» это новости культуры и поэзии. Бунин сходил с ума, потому что ему был нанесен удар, по силе сопоставимый с новостью о Нобелевской премии, но только с обратным знаком. Жизнь Бунина — это история писателя-аристократа, писателя-бессребреника.
Заброшенную могилу Ивана Бунина в Париже могут снести из-за конфликта на Украине
А главное: наша «пристрастность» будет ведь очень и очень дорога для будущего историка. Разве важны «страсть» только «революционного народа»? А мы-то что ж, не люди, что ли? В книгу вошли не только мысли и переживания автора, но и его воспоминания, сны, диалоги с современниками, цитаты из газет, слухи, зарисовки уличных сцен и так далее. Благодаря точности, с которой Бунину удалось передать события тех дней, книга представляет большой исторический интерес. Изначально дневник писателя не был рассчитан для публикации, но сложившиеся обстоятельства изменили решение автора. Об «Окаянных днях» в России предпочитали не говорить, хотя для советских литературоведов существование произведения никогда не было тайной.
Сложней всего приходилось исследователям творчества Ивана Бунина, которые должны были как-то увязать антибольшевистские высказывания автора с признанием его величайшим российским писателем. Другим критикам приходилось всячески обходить вниманием «Окаянные дни», целенаправленно не заметив или не придав им должного значения. Так, российский литературовед Александр Нинов утверждал, что «Окаянные дни» дают почти клиническую картину разрушительной внутренней ломки, пережитой Буниным в это время. Кроме того, по мнению исследователя, произведение с художественной точки зрения не имеет никакой ценности: «Нет здесь ни России, ни ее народа в дни революции. Есть лишь одержимый ненавистью человек. Эта книга правдива лишь в одном отношении - как откровенный документ внутреннего разрыва Бунина со старой либерально-демократической традицией».
Писатель и литературовед Олег Михайлов пошел еще дальше и сравнил Ивана Бунина с юродивым, который, «шевеля вершами, под звон дурацкого колокольчика исступленно кричит хулы... Впервые фрагменты произведения были опубликованы в Париже в русской эмигрантской газете «Возрождение» в 1925—1927 годах. В полном виде книга была опубликована в 1936 году берлинским издательством «Petropolis» в составе Собрания сочинений. Разочарование в революции Иван Бунин крайне тяжело пережил Октябрьскую революцию и последовавшую за ней гражданскую войну. Русская поэтесса и писательница Галина Кузнецова, которая состояла в близких отношениях с автором, в своем «Грасском дневнике» писала: «В сумерки Иван Алексеевич вошёл ко мне и дал свои «Окаянные дни». Как тяжёл этот дневник!!
Как-нибудь он прав — тяжело это накопление гнева, ярости, бешенства временами. Коротко сказала что-то по этому поводу — рассердился! Я виновата, конечно. Он это выстрадал…». Галина Кузнецова Для Ивана Бунина, человека, которого всегда отличало предельно развитое чувство собственного достоинства, а также неспособность лгать, притворяться, идти на компромисс со своей совестью, революция стала настоящей национальной катастрофой. Здесь стоит отметить, что накануне писатель говорил о необходимости перемен.
Однажды в гостях ощутил, например, запах резеды. Хозяйка торжествовала: резеды в саду не было. Так вот - они исходили весь участок, пока не нашли искомый куст. Позже и сам запишет в дневнике: "Я всегда мир воспринимал через запахи, краски, свет, ветер, вино, еду - и как остро, Боже мой, до чего остро, даже больно!.. Я говорю о квартирах поэта, прозаика, журналиста, более того, признанного "короля репортеров" Владимира Гиляровского Столешников пер. В первой он не раз сиживал "как равный" на диване в гостиной, который все звали "вагончиком", ибо на нем умещались зараз Толстой, Чехов, Короленко и Горький, Влас Дорошевич и Леонид Андреев, а во втором, где на регулярных знаменитых телешовских "Средах" толпилась, считайте, уже вся русская литература, даже получил странное прозвище "Живодёрка". Первая публикация юного Вани Бунина - в журнале "Родина". Мягкий человек.
Деликатный, - вспомнит о нем в эмиграции Борис Зайцев. Но сразу почувствовал себя на равных". Здесь Горький, поклонник этих сборищ, впервые прочел свою пьесу "На дне", а Бунин, правда значительно позже, уже в 1915-м, - свой знаменитый рассказ "Господин из Сан-Франциско". Наконец, знаете ли вы, каким годом заканчивается мемуарная книга Телешова "Записки писателя"? Удивительно, но он, заставший еще в юности Тургенева, Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина , книгу заканчивает описанием празднования 85-летия Бунина в 1955 году. То есть через два года после смерти того в Париже. Литературное объединение "Среды". Второй ряд - Скиталец С.
Петров , Максим Горький. Так вот была на "Средах" веселая "игра" в прозвища, которые давались писателям по названиям улиц Москвы. Того же Горького, из-за героев-босяков, звали "Хитровкой", в честь площади, знаменитой своими ночлежками и притонами, Куприна за пристрастие к лошадям "Конной площадью", Вересаева, за постоянство во взглядах - "Каменным мостом", а Серафимовича за лысину - "Кудрино". Так вот Бунина за худобу, а главное - за острый язычок прозвали "Живодёркой". Провидчески назвали, ибо более злоязычного писателя я, пожалуй, и не знаю. Мадонна с "леонардовыми глазами" Столовый пер. Я этому сразу поверил; я знал уже, что он определял людей по рукам и затылкам. Правда, затылка поразившей его девушки Бунин в тот вечер как раз и не увидел; она, пишут, пришла тогда в дом к Зайцевым в "красном картузике".
Иван и Вера Бунины Отношения к литературе не имела - просто дружила с женой Зайцева, общительной и бесшабашной Верой Орешниковой. Это потом, под влиянием Бунина, она займется литературными переводами, того же Флобера. А пока жила с родителями в Столовом переулке, в доме на месте нынешнего, тоже уже столетнего дома. Отец, Николай Андреевич Муромцев, служил в городском управлении, а мать - отчасти напоминала, пишут, "персонаж из Достоевского, нечто вроде генеральши Епанчиной или Татьяны Павловны из Подростка". Во всяком случае она едва не выгнала дочь из дома за то, что, подружившись с Орешниковой, Вера вдруг начала читать Гамсуна и Бальмонта и стала водиться с "декадентами". Но сам особняк был уютный, дворянско-профессорский, под стать всему району старой Москвы. Кстати, и училась Вера тут же, в Мерзляковском, 1, - на естественном факультете Высших женских курсов Герье. В тот холодный вечер, 4 ноября 1906 года, Вера знакомым маршрутом бежала в дом Зайцевых, где должны были собраться все модные литераторы.
Дом этот, стоящий и ныне "утюгом" на углу двух улиц Гранатный пер. Иванов, в один из приездов в Москву. Тут, вообразите, участники "сходок" вот-вот учредят газету "Литературно-художественная неделя". И как, скажите, опоздать на эти сборища? Шла быстро... Судьба "наметится" лишь к концу вечера, где Бунин в тот день просто блистал, когда все соберутся ехать отсюда в знаменитейший "Литературно-художественный кружок", открытый до глубокой ночи Большая Дмитровка, 15 а. Вот у выхода из "Утюга" Бунин и остановит девушку, хоть и в красном картузике, но всем видом похожую на Мадонну и которую за "леонардовские глаза" уже прозвали Беатриче. Потом, уже в Париже, ее спросят, как она запомнила тот день?
Вот я и перебрала весь календарь за 1906 год, в ноябре суббота оказалась именно 4-е"... Но так начался ее роман с Буниным, который продлится почти полвека.
Зачастую бывало, что Бунин сдавал текст в редакцию, его там набирали, присылали гранки, и он эти гранки исправлял, а затем опять посылал открытки с просьбами: мол, ради Бога, иначе я с ума сойду, вот там, в таком-то месте, уберите это слово, поставьте другое или вот там надо поставить запятую или многоточие, а не точку. И даже после того, как выходила первая публикация, он мог снова это сочинение поправить и опубликовать заново, и так не один раз. Если взять какое-нибудь бунинское произведение и посмотреть все его авторские публикации, то окажется, что фактически в каждую из них он вносил правку. И почти всегда она была связана с сокращением написанного. Текстология Бунина очень интересна, но и очень сложна. В конце жизни он правил тома собрания сочинений, давно уже вышедшего в издательстве «Петрополис». Эта правка, естественно, осталась только в книгах, зачастую она не согласована, потому что он мог что-то помечать сразу в нескольких рабочих экземплярах.
И теперь при их сверке сложно понять, на каком варианте он остановился, потому что эта работа, к сожалению, осталась незаконченной. Действительно, черновики Бунин не любил и всегда стремился их уничтожить. Из его раннего творчества сохранились только считанные автографы и то в основном тех произведений, которые он по каким-то соображениям не опубликовал скорее всего, не считал их достойными публикации. Но от его более зрелого периода часть автографов сохранилась. Безусловно, этим мы обязаны его супруге Вере Николаевне Муромцевой-Буниной. Иначе он бы уничтожил все. Бунин считал, что раз писатель что-то зачеркнул, значит, это никому не нужно и вообще это только его кухня, куда незачем заглядывать постороннему. И когда Вера Николаевна пыталась сохранить его черновики, он так и говорил: «Если б не ты, я бы все сжег! Так, работая над «Жизнью Арсеньева», Бунин не раз уничтожал не понравившиеся ему части текста.
Только благодаря Вере Николаевне у нас что-то осталось, она любыми способами пыталась сохранить его наследие. Но, к сожалению, потом возникла другая проблема, с которой не могла справиться даже она: революция и эмиграция. Естественно, когда супруги уезжали из страны, они не могли взять с собой весь дореволюционный архив Бунина, и он остался в России. Тогда, покидая Москву, они не думали, что это навсегда. Они надеялись пересидеть этот страшный период на юге, в Одессе, и вернуться. Но этого не случилось. Это действительно так? В уже упомянутом Бунинском томе серии «Литературное наследство», во второй книге, мы публикуем полные тексты дневников Бунина. Эта большая и очень сложная работа, потому что история дневников Бунина тоже была непростой — они повторили его судьбу изгнанника.
Дневники, по сути, единственное из всего дореволюционного архива Бунина, что писателю удалось увезти с собой практически целиком. Здесь, в России, остались только две тетради, это записи 1917—1918 годов. У них своя детективная история — где они только они не побывали. Причем дневники Бунин вел с юношеских лет, первые записи в них датируются 1885 годом. Иван Бунин в 1891 году Что касается правки, то несколько раз в записях эмигрантского периода Бунин пишет, что все дореволюционные дневники, которые он увез с собой, впоследствии были переписаны. При этом мы не можем сказать, что они были переработаны. Самые ранние дневники за 1885—1902 годы Бунин предварил такими словами: «Переписано с истлевших и неполных клочков моих заметок того времени». У нас нет большей части рукописных подлинников дневников доэмигрантского периода, дневники 1905—1919 годов частично перепечатаны на машинке, однако дневники 1917—1919 годов сохранились в рукописи. Рукописные дневниковые записи, которые были перепечатаны на машинке, Бунин уничтожил.
В РГАЛИ сохранились первые листочки его дневников, которые, скорее всего, были присланы Верой Николаевной вместе с частью архива писателя уже после его кончины. Свои ранние дневники Бунин еще переписывал от руки. Там, кроме текста, записанного его рукой, вклеены вырезки из его юношеских тетрадей-дневников. Таким образом, писатель оставил нам образец того, как эти дневники выглядели. Их бумага совершенно пожелтела и не рассыпалась только потому, что была наклеена на более плотный лист. А почему он их переписал — это другой вопрос. Бунин как-то высказался об этом уже в эмиграции емко и очень содержательно: «Не хочу показываться в одном белье». И его можно понять. Да, там мы печатаем их полностью, без купюр.
Дореволюционные дневники были им переписаны фактически полностью, эмигрантские сохранились лучше, но и они частично переработаны, в первозданном виде остались лишь тетради времен Второй мировой войны. Бунин очень любил вести дневник, считал его лучшей литературной формой, в его понимании это сама жизнь — живая ткань, живое чувство, описанное человеком в данную минуту. Вот еще один любопытный пример. Когда мы начали готовить дневники к публикации, то увидели, что дневниковых записей периода «Окаянных дней» созданных, как известно, в форме дневника с датами в архивах нет, он их уничтожил. Бунин начал работу над этим произведением, скорее всего, в начале 1925 года. Рукописей «Окаянных дней» у нас тоже нет, это произведение существует в двух ранних печатных вариантах: в газетной редакции и в 10-м томе собрания сочинений издательства «Петрополис», в авторском экземпляре которого содержатся буквально крохи — его пометы и правка в тексте. И, как я сказал, не сохранились и дневники, которые он вел практически ежедневно. Из этого следует, что «Окаянные дни» создавались на основе дневников, которые Бунин потом по своему обыкновению уничтожил. Причем это подтверждается и самим текстом: даты в нем не придуманные, есть там, конечно, некоторые единичные нестыковки, но в основном даты реальные, видимо, взятые из дневников.
Однако в их отношениях наступило заметное охлаждение. А в 1927 г. Бунин познакомился с поэтессой Галиной Кузнецовой, которая была моложе него на 30 лет, и влюбился без памяти. Девушка ответила ему взаимностью, ушла от своего мужа и поселилась в доме писателя.
Бунин тогда сказал супруге: «Галя — моя ученица. Я буду учить ее писать стихи». Галина Кузнецова, 1934 и 1931 гг. Фото: coollib.
Но она также знала и о том, что Бунин не может оставить ее саму и обходиться без ее молчаливого участия, заботы и дружеской поддержки. Поэтому Вера поступила так, как в ее ситуации вряд ли бы повела себя хоть одна женщина: она гостеприимно приняла в своем доме молодую соперницу и стала жить с ней рядом под одной крышей. Этот странный союз просуществовал 7 лет. В 1929 г.
Вера Бунина записала в дневнике: «Я вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить, кого он хочет… Только бы от этой любви было ему сладостно на душе». Писатель, источником вдохновения для которого часто служили личные драмы Фото: bunin. Многие обвиняли Бунина в безнравственности и сумасшествии. Некоторые укоряли Веру Николаевну, за то, что позволила так с собой обойтись и смирилась с таким положением вещей.
Единицы могли понять ее и восхищались ее поведением.
Трёхсерийный фильм о писателе Иване Бунине снимает воронежский режиссёр-документалист
Прах Нобелевского лауреата из Воронежа Ивана Бунина лежит в Париже на известном кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Иван Бунин. На темных аллеях знакомые тексты звучат немного иначе. Но учеба там давалась писателю нелегко, Бунин проучился в гимназии чуть больше четырех лет и не вернулся к занятиям после очередных каникул.
«Читаем Бунина с любовью»: в Липецке стартовала социальная акция
История взаимоотношений двух писателей отражена в книге Максима Шраера «Бунин и Набоков. Молчание о его литературном наследии: В Советском Союзе было стремление не упоминать о Иване Бунине как о выдающемся русском писателе и лауреате Нобелевской премии. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте Радио Sputnik. Сестра Бунина Мария была замужем за помощником машиниста Иосифом Адамовичем Ласкаржевским, который в это время служил в депо станции Новочеркасск. Сестра Бунина Мария была замужем за помощником машиниста Иосифом Адамовичем Ласкаржевским, который в это время служил в депо станции Новочеркасск.
Нобелевские лауреаты. Бунин: лауреат без гражданства
Еще в 2005 году наша страна заключила с Францией договор, согласно которому мы оплачиваем аренду на земельные участки, а местные власти не трогают этот некрополь, на котором захоронено 15 тысяч русских, в основном, представителей «белой эмиграции». Впрочем, и основала его в 1927 году наша княгиня Вера Мещерская дочь дипломата Струве. Помимо Ивана Бунина, там похоронено и много других известных людей — режиссер Тарковский, артист балета Рудольф Нуреев, генерал Дроздовский, Михаил Родзянко председатель Госдумы при императоре Николае II , поэт Мережковский и поэтесса Гиппиус, князь Юсупов тот самый, предположительно замешанный в убийстве Распутина , приемный сын Максима Горького Зинновий Пешков. И все эти захоронения рискуют сгинуть навсегда из-за странного решения местных властей. Если аренда не будет продлена, город получит право делать с этой землей все что угодно, а планы реорганизовать эту территорию под «общественные нужды» местной мэрией озвучивались давно.
Что касается Бунина, то он в своих произведениях неоднократно смог ёмко, исчерпывающе, образно и точно описать чувства, ощущения, эмоции, мысли, вроде бы знакомые, но до него в слова не воплощённые. В частности, это касается описания природы родного края. Но в рассматриваемых мной произведениях Бунин упомянут не в качестве лирического писателя-пейзажиста. Более того, оценки Бунина Прилепиным и Кочетовым далеко не такие благостные, как мои. Присутствие Бунина в рассматриваемых мной книгах, в особенности в книге «Чего же ты хочешь? А вопрос эмиграции «самого разделённого народа в мире» наводит на параллели с сегодняшним днём. Родственники или знакомые — эмигранты, в том числе и эмигранты не по своей воле после распада СССР, например есть сейчас почти у каждого гражданина России. Очевидно, что тема эмиграции сегодня более чем актуальна. В книге Захара Прилепина «Шолохов. Незаконный» всё-таки писатель Иван Бунин упоминается в первую очередь не как часть русской эмиграции первой волны. А вспоминает его Захар в своей книге раз двадцать, если не больше. Чаще в этой книге встречаются только фамилии литераторов Фадеева и Симонова и, может быть, Леонова. Но все перечисленные были к тому же и фронтовыми журналистами, и партийными и литературными функционерами, как и сам Шолохов. Жизненный путь Михаила Шолохова постоянно пересекался с путями-дорогами этих замечательных писателей. А с Буниным Шолохов бок о бок не служил и не работал. Нужно отметить, что Прилепин старается быть бесстрастным и объективным в своих оценках и Бунина, и других писателей-эмигрантов — вот событие, вот высказывание, вот пища для размышления и пусть читатель сам сделает выводы. И Захару удаётся быть объективным. Одно из первых упоминаний фамилии Бунина в книге «Шолохов. Незаконный» читатель находит в перечне любимых писателей юного Михаила Шолохова. И у зрелого и состоявшегося автора популярнейших романов «Тихий Дон» и «Поднятая целина» на полке, оказывается, стояли книги Ивана Бунина. Захар Прилепин делает вывод, что Бунин оказал большее влияние на Шолохова, чем, к примеру, Горький. Всё так. Я посчитал важным указать на то, в чём это влияние, на мой взгляд, выражалось. Первое, что приходит в голову, это то, о чём писали советские классики Пришвин, Паустовский и другие, говоря о наследии Бунина. По мнению К. Паустовского, бунинские слова ложатся на сердце, как раскаленная печать. Автор романа «Территория» геолог Олег Куваев оставил запись в дневнике, что писать надо одновременно и как Бунин, и как Пржевальский. То есть, Бунин был очень сильным художником. Только ли это поместило книги антисоветчика Бунина на книжную полку нового советского классика Шолохова? Думаю, нет. Захар Прилепин совершенно справедливо указывает на то, что исключительная популярность романа «Тихий Дон» связана с тем, что его героями являются представители простого народа. Люди разных национальностей всего мира из презренных низших слоёв общества, к которым относились девяносто процентов населения любого государства, читая роман, узнавали в Григории или в Аксинье себя, в Христоне и в Шамилях своих соседей. Всё так, справедливое утверждение. При этом Захар указывает на то, что такое случилось впервые, когда главными героями грандиозного романа стали простые люди. Можно согласиться, но с оговоркой. Самыми популярными у Николая Лескова являются произведения «Левша», «Очарованный странник», «Житие одной бабы», в которых главными героями являются как раз простые по происхождению люди. У Льва Толстого есть повесть «Поликушка». Она о крестьянах. И Бунин в нулевые и в десятые годы ХХ века чаще всего писал в своих художественных произведениях как раз о представителях народных масс. Произведений пятьдесят подобных можно назвать. Все не буду, вспомню несколько моих любимых. Захар прав в том, что до «Тихого Дона» эпического романа о простом народе, многостраничного увесистого кирпича, не существовало. Однако описание повседневной жизни простонародья не было шолоховским открытием. Были написаны и до Шолохова рассказы, иногда повести на несколько десятков страниц, о простых людях. И как раз Иван Бунин многократно брался распахивать эту целину до Михаила Шолохова. Думаю, что именно поэтому книги Бунина стояли на полке книжного шкафа Шолохова и в 30-е годы ХХ века, и, наверно, в более поздние годы и десятилетия тоже. Любопытен один эпизод в книге Захара. Автор ставит Михаила Шолохова в один ряд с попутчиками Булгаковым, Леоновым, возвратившимся из эмиграции, Алексеем Толстым, и противопоставляет попутчиков рапповцам, пролетарским писателям. В связи с этим, нужно упомянуть поздравительную телеграмму Иосифа Сталина Ивану Бунину, посланную в 1933 году по случаю сорокалетнего юбилея творческой деятельности писателя. Бунин в дневниках записал, что нашёл среди поздравлений открытку с подписью «Сталин». Судя по всему, Иосиф Сталин был не прочь пополнить ряды советских писателей-попутчиков ещё и автором «Господина из Сан-Франциско», «Братьев», «Деревни». А ведь буквально за несколько лет до этого Бунин лично Сталина в своей статье называл мясником и слал ему проклятья. Значит, для Сталина бунинские проклятья и оскорбления в его адрес играли не самую важную роль. Он обращал внимание на другое. Также в книге Захара Прилепина упоминания об Иване Бунине связаны с описанием высокомерного отношения писателей-эмигрантов к советским литераторам. А ещё Захар утверждает, что произведения писателей-эмигрантов не поднимали важных тем и не формулировали новые смыслы, и их сюжеты, так или иначе, касались лишь ностальгии. В этой связи Бунин тоже упомянут. Это утверждение, по большому счёту, правомерно — после бунинских вершин нулевых-десятых годов ХХ века, когда одной из главных тем произведений писателя была деревня и мужики, в 30-40-е излюбленным бунинским сюжетом стали дела амурные давно прошедших лет и, порой, скабрезные подробности этих амурных дел. А редкое описание мужика у эмигранта Бунина вылилось в умиление мужичьей преданностью барину в рассказе «Лапти». В своём позднем творчестве Иван Бунин будто бы избегал социальных вопросов. Создаётся впечатление, что на них было наложено табу. В приоритете оказалась чувственность и ностальгия. Такой отказ от важных тем, обеднил произведения позднего Бунина. Оговорюсь, благодаря накопленному опыту, практически все поздние рассказы написаны Иваном Буниным мастерски. Соглашусь с высказыванием Захара в его книге о Шолохове: в 20-30-е годы в русской литературе, пожалуй, самое важное и интересное было написано советскими писателями. Не буду спорить с утверждением о мелкотемье писателей-эмигрантов. Но всё же бунинский роман «Жизнь Арсеньева» выходит за рамки русской эмигрантской ностальгии. Да, он ностальгический, но он, в том числе, помогает оценить степень неизбежности русских революций начала ХХ века — показывает и правовую, и социальную классовую пропасть, и вклад разорённого русского дворянства в революционное дело, и массовую увлечённость социал-демократическими идеями провинциальной дворянской молодёжи. Именно они, образованные молодые люди, прежде всего дети российских дворян, священников, купцов разных национальностей превратили бессмысленный русский бунт, пугачёвщину, в идеологически продуманную, научно проработанную революцию. У нового бунта в начале ХХ века, у резни неимущими богатых не было бы шанса на победу. У бунта нет позитивной цели, а у революции есть. Она строит новый мир, новое, в данном случае, бессословное общество.
И просто смирилась с происходящим. Пусть любит Галину — только бы от этой любви ему было сладостно на душе», — говорила она. Сам же Бунин просто резюмировал, что испытывает чувства к обеим женщинам сразу: «Люблю ли я жену? Разве я люблю руку свою или ногу? Разве замечаю воздух, которым дышу? А отсеки мне руку или ногу или лиши меня воздуха — я изойду кровью, задохнусь — умру. Да, без нее я вряд ли могу жить. Всегда благодарю Бога, до последнего моего вздоха благодарить Его буду за то, что он послал мне Веру Николаевну». Сначала Муромцева и Кузнецова часто ссорились между собой, однако в скором времени они сошлись между собой.
Хотя черт его знает — может, и правда». А вот тоже — из несусветного, но, как мы уже знаем по сносу храмов рубежа 1930-х и прочим большевистским мерзостям, до жути достоверное: «Только что слышал, будто Кремль минируют, хотят взорвать при приходе немцев. Я как раз смотрел в это время на удивительное зеленое небо над Кремлем, на старое золото его древних куполов… Великие князья, терема, Спас-на-Бору, Архангельский собор — до чего все родное, кровное и только теперь как следует почувствованное, понятое! Все может быть. Теперь все возможно. Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. На эти лица ничего не надо ставить — и без всякого клейма все видно. Алешка осмелился предложить читать и мне — большой гонорар, говорит, дадим». Речь Ленина. О, какое это […]! В вечерней газете — о взятии немцами Харькова. Газетчик, продававший мне газету, сказал: — Слава Тебе, Господи. Лучше черти, чем Ленин». Оказывается, не весь народ сходил с ума, поврежденный ложно понятой свободой. Какое трезвое и страшное суждение прозвучало из уст газетчика, какое горькое понимание правды о нелепо захвативших власть проходимцах! Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести — и вдруг такой неожиданный успех! Волна смуты, поднятая по всей несчастной, страдающей, гибнущей великой Империи, настигла его и там. Сарказм автора заметок попадает в самую точку, и можно лишь ухмыльнуться, узнавая современные реалии. Да беда еще и в том, что ни усмехаться не хочется, ни сил уже на усмешку нет — нечем усмехаться! Да и сатана Каиновой злобы, кровожадности и самого дикого самоуправства дохнул на Россию именно в те дни, когда были провозглашены братство, равенство и свобода. Тогда сразу наступило исступление, острое умопомешательство.
Иван Алексеевич Бунин
Молчание о его литературном наследии: В Советском Союзе было стремление не упоминать о Иване Бунине как о выдающемся русском писателе и лауреате Нобелевской премии. Похвалы Ивана Бунина удостаивались немногие писатели, обычно он был строг к коллегам. Воспоминания Н.И. Ласкаржевского о пребывании И.А. Бунина в городе Ефремове. СМИ: в Одессе сносят дом, где жил писатель Иван Бунин. Писатель Ремизов окажется для Бунина в конце жизни "уродом и мерзавцем".
Нобелевские лауреаты. Бунин: лауреат без гражданства
Наконец, в 1933 году Бунин становится первым русским писателем, получившим Нобелевскую премию. бунин, детектив, бокс, цдл, русское зарубежье Книжной лихорадкой охвачены Валентин Лавров и Сергей Зенкевич. Родившийся в 1870 году Бунин еще в молодости восхищается такими авторами как Лев Толстой и Антон Чехов. Официальный сайт писателя Мити БУНИНА.