Новости материал для письма в древнем египте

Египетское письмо во всех его разновидностях (иероглифика, иератика и демотика) отражало жизнь египтян и фиксировало все основные этапы развития древнеегипетского языка на протяжении трёх тысячелетий. «Божественному письму» древних египтян пришлось ждать 15 веков и счастливого случая для возрождения из пепла забвения. Древние египтяне еще не умели изготавливать бумаги, в связи с чем, для письма они использовали пальмовые листья, кору деревьев, глиняные таблички, папирус.

Таинственная письменность Древнего Египта и ее расшифровка

Листы были связаны на манер сегодняшней книги, а информация записывалась на обеих сторонах листа, для экономии места. История папируса и интересные факты Слово папирус происходит из коптского поздний этап развития старо-египетского. Слово papuro означает "принадлежащий царю". Как указывает название, изготовление папируса в Птолемеевское время было чисто королевской монополией.

Древние Египтяне верили, что папирус - это священное растение. Во-первых, вершины символизируют солнечные лучи а, во-вторых - ствол образует треугольный контур. На папирусе писали лишь на одной стороне с помощью природных красок.

Первый сохранившийся свиток папируса, но чистый, происходит из гробницы Хемаки в Саккаре. Папирус использовался довольно длительный период, пока в результате изменения климата не начало исчезать растение для его изготовления примерно 1100 год до нашей эры. Хотя папирус и использовали в древности, возможно, и во всем мире, но свитки сохранились лишь в условиях сухого климата.

Редкие находки, поэтому, приходят в основном из Египта. История изготовления листов папируса в Древнем Египте. С 6 века нашей эры, папирус заменил дорогой пергамент , так, папские писцы писали до середины 11 века только на папирусе, от 13 века распространилась классическая бумага.

Знаки нанесены на небольшие костяные таблички, уложенные в тканевые мешки. Поскольку изначально иероглифы применялись для записи имён царей, чиновников и титулов, то, как полагают египтологи, пользовались ими сами же чиновники. Иероглифы были системой рисунков-ребусов, которые изображали звуки при помощи картинок. Первые иероглифы были в виде обычных и привычных предметов: утка, перо, волна, глаз, тростник, лодка и т.

Слова из таких рисунков дополнялись пояснительными символами — для понимания смысла текста. Иероглифы наносились в разнонаправленных порядках: и справа налево, и слева направо, и внизу вверх и наоборот, а вспомогательные символы указывали, как именно следует читать. Например, изображение верхушки тростника, повёрнутой вправо указывал читать справа налево. Тростник, повёрнутый влево, — читать слева направо.

В период Древнего царства применялось около 750 знаков, и к ним периодически добавлялись новые. Ко времени правления Клеопатры VII[3] их насчитывалось уже до 2,5 тыс. Отдельные иероглифы означали буквы, некоторые — целые слова. Однобуквенных, точнее — односогласных, иероглифов насчитывают 24.

В рисунках имелась своя логика: рот, например, изображал и собственно рот, и букву «р», и буквосочетание «ре». В письменности существовала отдельная система знаков и для обозначения цифр. И чисел: 1—3, 10—30, 100—300, 1000, 10000, 100000 и даже 1 млн. Так, число 313, например, писалось как 3 крючка, одна петля и 3 палочки.

В 1352 г. К периоду его правления относятся обнаруженные в 1887 г. Язык посланий — аккадский — был, вероятно, официальным дипломатическим языком того времени. Но поскольку имя фараона ввиду его непопулярных государственных реформ было на многие годы вычеркнуто из списков царей, то это направление в истории древнеегипетской письменности остаётся малоизученным и загадочным до настоящего времени.

Позже на основе иероглифического письма сформировалась упрощённая версия — иератическое письмо, скоропись из знаков облегчённого вида, для быстрого изображения. Писцам было легче обучиться иератическому письму; так писали на доступных материалах: тканях, коже, глиняных черепках. К середине VII века до н. На основе иератического письма в раннехристианский период появился коптский язык, который пользовался уже сочетанием демотического письма и греческого алфавита.

Таким образом, древнеегипетская письменность состояла из трёх видов знаков: фонетических звуковых , словесных идеограмм и детерминативов пояснительных, направляющих. Во времена Среднего царства было создано множество письменных сочинений разных жанров: исторические романы, поучения, магические истории, путевые заметки из путешествий за границу, приключенческие повести и, конечно, сказки. Эта история была так популярна, что переписывалась на папирусах на протяжении 700 лет. В новом царстве самыми популярными были мифологические истории и житии богов.

Судя по разнообразию жанров, первая литература создавалась и для пропаганды, и для обучения, и для развлечения. Но изначально все древнеегипетские истории были предназначены не для записи, а для прослушивания. Аллитерации и каламбуры, собрания куплетов, сочинения из фраз особого ритма — передавались в устной форме. И об этом тоже можно узнать из содержания текстов папирусов: описывая вечера сказок при царском дворе, некий автор Весткар каждый рассказ начинал со слов: «И тогда принц встал, чтобы говорить, и сказал…» Надписи на стенах в пирамидах помогли установить, что в строительстве были заняты не рабы, а свободные люди, получающие за труд заработную плату.

А руководили их работой грамотные управленцы, непосредственно на местах распределяющие обязанности и хорошо понимающие в инженерном деле. Не без юмора описано ими создание рабочих отрядов под названиями «Друзья Хуфу», «Собутыльники Менкаура» и т. Грамотность ценилась высоко. Писцы Древнего Египта могли претендовать на разной значимости государственные должности: выполняли функции счетоводов, чиновников и управляющих.

Начинают появляться издания музеев, особенно Лейденского, Британского, Туринского. Экспедиции и поиски в Египте как отдельных учёных например, Дюмихена, B. Голенищева , так и музеев и учёных обществ до сих пор обогащают непрерывно наш материал, в то время как специальные журналы печатают египетские тексты и содержат работы по их истолкованию. Усовершенствованные технические способы воспроизведения памятников сделали возможным появление более точных копий и критических изданий текстов. Так, берлинские египтологи предприняли издание серии исторических текстов по проверенным и критически обработанным спискам, а также новое издание древнеегипетских надписей и папирусов Берлинского музея, последних с переводом и комментарием.

Голенищев подарил науке прекрасное издание папирусов Эрмитажа. Московский музей изобразительных искусств выпускает серию, в которой воспроизводятся и исследуются наиболее важные из его сокровищ, он приступил и к полному их изданию, подобно тому как это делает богатейший Каирский музей в многотомной серии своего каталога. Начинаются попытки обработки отдельных родов древнеегипетской литературы. Масперо посвятил свой выдержавший четыре издания труд египетским сказкам и примыкающим к ним произведениям изящной литературы, В. Макс Мюллер обработал произведения светской, особенно любовной лирики, Шпигельберг — юридические тексты, Брэстед дал прекрасный перевод текстов исторического характера, а также исследование о развитии религиозной мысли.

Юнкер в ряде работ изучает памятники религиозной письменности поздних эпох, а Ранке перевёл для издания египетские тексты, иллюстрирующие Библию. Все эти и подобные работы в значительной степени подготавливают общий труд по истории древнеегипетской литературы. Пока у нас имеются только краткие общие обзоры в виде отдельных глав в общих трудах например, в сборнике Корша, написанные Эд. Мейером, в книге Эрмана; особенно же у Шнейдера, или популярные брошюры. Итак, материал, подлежащий нашему рассмотрению и изучению, крайне разбросан, разнороден, значительной своей частью даже не приведён в известность и лежит в общественных и частных музеях, иногда даже в виде неразвёрнутых папирусов.

Ещё очень далеко то время, когда египтологи будут иметь в своём распоряжении такие же удобно изданные критические и доступные тексты, какие уже давно имеются под руками филологов эллинистов и латинистов. С другой стороны, как увидим ниже, большое количество древнеегипетских текстов дошло до нас в ученических тетрадках, в копиях школьников, нередко механически списывавших для упражнения данный текст и не старавшихся понять его. Не всегда лучше в этом отношении иероглифические тексты на камнях и стенах — их высекали рабочие с курсивных оригиналов, также механически и так же мало понимая, как наши наборщики, причём для исправления их погрешностей не было корректоров 150. Да и рукописи религиозных текстов древнеегипетской литературы, дошедшие до нас из гробниц, далеко не всегда стоят на высоте тщательности и правильности — требовалась исключительная добросовестность для того, чтобы отдать земле и покойнику, то есть без боязни контроля, рукопись, которая бы выдержала испытание филолога. Всё это, конечно, чрезвычайно затрудняет египтолога, но его не может не воодушевлять сознание того, что он держит в руках текст или памятник, дошедший непосредственно от Древнего Египта, нередко современный эпохе своего возникновения и даже вышедший из-под резца или трости своего автора.

Таких памятников немало, к числу их относятся все так называемые исторические надписи, надписи в гробницах и на статуях царей и частных лиц, если они не заупокойного или специально религиозного содержания, и т. Конечно, и из Египта дошло много текстов, прошедших через века и обнаруживающих ошибки, объясняемые простым непониманием древнего языка, с ними приходится обращаться так же, как мы привыкли поступать с древними авторами, и иногда наш материал позволяет нам установить более или менее правильный текст. Как и другие народы классического Востока, древние египтяне все свои культурные приобретения, в том числе письмо и литературу, возводили к небу и считали откровениями богов. Изобретателем письма и покровителем литературы и науки был бог мудрости — Тот, «который подаёт словеса и писание», именовавшийся «владыкой то есть хозяином Слова Божия». Он считался автором священных книг, он вёл хронику царей, записывая их имена на листьях священного древа, он был покровителем обыкновенно украшавшихся его изображением библиотек, канцелярий, кабинетов.

Писец Эннана, окончив копию известной сказки о двух братьях, произведения, имеющего мало общего с храмами, всё-таки пишет: «Кто будет возражать против этой книги, да будет Тот ему врагом! Климент Александрийский , знавший Египет ещё сохранившим древние традиции во II в. Число 42 вообще в Египте как бы каноническое например, 42 судьи за гробом и идёт от 42 номов. Из этих 42 книг, по словам Климента, «в 36 заключается вся философия древних египтян, их выучивают жрецы. Шесть остальных касаются пастофоров, они медицинского содержания и говорят об устройстве тела, о болезнях, об органах, лекарствах, глазах и, наконец, касаются гинекологии».

Выше он перечисляет подробно эти 42 книги, распределяя их по рубрикам, соответственно жреческим степеням: «первый — певец, несущий один из знаков музыки. Он должен знать две книги Гермеса, из которых одна заключает в себе гимны богам, другая — правила жизни царя. За певцом следует ороскоп, держащий в руках знаки своей специальности — орологий и пальмовую ветвь. Он должен всегда иметь на устах четыре книги Гермеса, касающиеся астрономии. Одна содержит в себе «распорядок неподвижных звёзд, другая трактует о конъюнкциях и фазах Солнца и Луны, остальные о восходах.

Далее следует иерограммат, имеющий перья на голове, в руках книгу и правило; ему следует знать то, что называется иероглификой — о космографии, географии, положении Солнца и Луны, о пяти планетах, хорографии Египта, описание Нила, описи и утвари храмов и всего необходимого для храмов. За перечисленными следует столист с локтем справедливости и сосудом для возлияний. Он знает относящееся к воспитанию и к клеймению жертвенных животных. Десять книг, касающихся культа их богов и египетского благочестия, то есть относительно каждений, начатков, песнопений, молитв, процессий, праздников и т. За всем этим следует профит, имея ясно на груди сосуд; за ним следуют носящие присланные хлебы.

Будучи настоятелем храма, он изучил 10 книг, называемых жреческими, в которых содержится относящееся до законов, богов и всей жреческой науки. Ведь у египтян профит заведует распределением доходов». Таков первый опыт обзора египетской, поскольку она стояла в связи с храмами. Здесь мы находим только небольшую часть собственно богословского содержания; в канон 42 книг включена и вся учёная и частью юридическая литература, очевидно, также признававшаяся священной. Насколько прав св.

Климент, говоря о каноне, мы не знаем; никаких следов его мы до сих пор не нашли; напротив, в сохранившихся каталогах храмовых библиотек целиком в Эдфу — 35 книг и часть в Дендере — всего 5 названий мы не встречаем тождества; все книги относятся к области храмовой дисциплины, магического культа, храмового имущества, отчасти астрономии, также тесно связанной с культом 152. Положим, эти списки несколько древнее Климента; возможно, что канон — явление более новое. Зато сообщение св. Климента о принадлежности научной литературы к священной оправдывается представлениями египтян о чудесном происхождении различных, наиболее известных литературных произведений. Не довольствуясь возведением своей литературы к Тоту, они рассказывали легенды о «нахождении» в древние времена чудесным образом некоторых излюбленных текстов.

Так, об одном медицинском рецепте говорилось, что он «найден начертанным древними письменами в ковчежце под ногами Анубиса в Сехеме Летополе при его величестве царе Усафае», про другой — что он найден ночью упавшим в большой зал храма в г. Копте, благодаря таинственному действию богини, руками главного чтеца храма. Её принесли как чудо величеству царя Верхнего и Нижнего Египта Хеопсу». Точно так же и 64-я глава «Книги мёртвых» была найдена в Гермополе в храме у ног великого бога Тота, написанной на кирпиче: нечто подобное рассказывалось и о 130-й главе. К северу от Мемфиса упала с неба и книга, заключавшая в себе древний план храма в Эдфу.

Эти сказания, свойственные не одному Египту, подчёркивают веру египтян в откровенное происхождение их письменности. Характерен с этой стороны появляющийся в поздние периоды их истории термин для священной литературы «Ба-Ра» — «душа бога Ра». Какое точное значение этого удивительного названия? По представлению древних египтян, цари и боги имели душу во множественном числе, причём эти «души» обладали особыми свойствами, отличными от обыкновенных. Иностранные народы несут дары перед «Души» царя, они склоняют свои головы перед «душами» его величества.

В известном длинном лейденском гимне Амону поэт восклицает: «Имя твоё могуче, твои «Души» тяжелы; горы не смеют противиться им»; в другом гимне молящийся обращается к богу Ра: «Пришёл я к тебе, владыка мой Ра, восхваляя тебя. Молюсь твоим «Душам», да угодно будет тебе умилостивление каждением». И здесь значение «сила», «величие» вполне подходят; в поздние эпохи, особенно при Птолемеях, наряду с сохранением подобного словоупотребления попадаются нередко «Ба Ра» или весьма редко «Ба богов» с определительным знаком книги. Так в надписи Птолемея I, ещё сатрапа, его восхваляют за то, что он, явившись в Египет «принёс изображения богов, которые нашёл внутри Азии, все принадлежности культа, все книги «Ба Ра» храмов юга и севера и возвратил их на места их». Итак, здесь этим именем названы храмовые книги, разграбленные персами и возвращённые на их прежние места Птолемеем.

В таком же значении этот термин употреблён в тайной крипте храма древнеегипетской Дендеры: «священные статуи богини изваяны каждая по верным пропорциям согласно древним книгам, высота изображений — согласно «Душам Ра»; или: «птицы нарисованы по предписанию сообразно «Душам Ра». Здесь, впрочем, наряду с этими книгами упоминаются и другие, но «Ба Ра» названы на первом месте и, по-видимому, служили общим названием для литературы, хранившейся в храмовых библиотеках. Её имеет в виду верховный жрец Файюма, погребённый в саркофаге греческого типа, найденном Питри в Хаваре: «Я положил на сердце своём охрану «Душ Ра», а также автор луврской стелы, хвалящийся тем, что он в состоянии «разрушать все трудности «Душ Ра», или покойник венской стелы 154, выставляющий на вид, что он «всё рассчитал для библиотеки, восполнял то, что нашёл недостающим из «Душ Ра», т. Почему же священные книги получили такое название? Может быть, нам даст на это ответ странный магический текст, изданный нами и хранящийся в Британском музее.

Здесь между прочим описывается магическая чудодейственная страшная книга и говорится, что «писец её — Тот; её нельзя ни видеть, ни слышать, но чистый устами и молчаливый относительно имён избавится от внезапного заклания; к нему не подойдут варвары и не увидят его; будь от него весьма далёк, ибо книги, что в нём — «Души Ра», назначенные для того, чтобы дать жить богу великому Осирису среди них и чтобы повергнуть врагов его... Если и в данном случае «Души» равносильно понятию силы, могущества, то в приложении к богам эта сила имеет чудодейственный, магический характер; литература у египтян, как и религия, всегда была проникнута магией, в каталогах храмовых библиотек на перечисляются магические книги так называемые «защиты», «талисманы», «заговоры» ; отсюда не будет невероятным, что «Души Ра» означает «книги магической силы бога Ра» или вообще богов. Конечно, под это понятие была подведена вся храмовая литература — мы уже видели, например, что в дендерских надписях руководство скульптуры носит название «Души Ра». Интересное свидетельство о характере книг, подведённых под этот же термин, даёт нам известный очень поздний текст, названный Бругшем надписью о семи годах голода. Речь идёт о пожаловании фараоном Джосером нубийского 12-милья богу Элефантины Хнуму.

В уста древнего фараона влагаются слова: «Я был в моём дворце в великом беспокойстве, ибо Нил не поднимался 7 лет и страна находилась в величайшей нужде. Тогда я собрался с сердцем и спросил совета у премудрого Имхотепа, где находится родина Нила и какой бог там обладает. Имхотеп ответил: «Мне необходимо обратиться к богу... Он пошёл и вскоре вернулся, и рассказал мне о поднятии Нила и обо всех вещах с этим связанных; он открыл мне чудеса, к которым не был ещё указан путь никому из царей изначально». Далее следует изложение содержания этой речи Имхотепа об области истоков Нила, об Элефантине и т.

Таким образом, и здесь книга географического содержания представляется как откровение, облекается в таинственную чудодейственную форму и упоминается как часть храмовой библиотеки. Такому обусловленному общим миросозерцанием взгляду египтян на свою письменность соответствовало и то, что главными её центрами были храмы, а деятелями — жреческие коллегии. Это уже ясно видно из слов Климента Александрийского. Что богословская литература наиболее богатая в Египте, вышла из храмов, это разумеется само собой, но мы видели, что и научные произведения также считались откровенными. И это будет понятно, если иметь в виду ритуальное происхождение календаря, астрологическое — астрономии, магическое — медицины, и связь математики с храмовым хозяйством.

Впрочем, математика была необходима не для одних храмов — и государство нуждалось в счетоводах и землемерах. Равным образом сложная бюрократическая машина и канцелярщина требовали армии секретарей и писцов. Благодаря этому наряду с храмами появляются государственные школы, сначала одна центральная при дворе, потом при дворах номархов и при присутственных местах. Здесь учились сложному искусству египетского письма и счёта будущие чиновники, поступавшие туда или по протекции, или по родству, а то и со стороны, случайно, воспитывавшиеся там в строгости и побоях, но вместе с сыновьями вельмож и имевшие впереди блестящую карьеру, которая давала им возможность «управлять другими» и не испытывать бедствий прочих профессий. Под руководством строгих опытных чиновников упражнялась здесь молодежь над переписыванием и составлением деловых бумаг, отношений, фиктивных или действительных писем большей частью делового характера, похвальных од царям, гимнов богам.

Для поучения им часто давали переписывать произведения дидактической литературы, для развлечения — сказки. Школьные тетрадки их, часто с пометками учителей, дошли до нас — ими дорожили и клали с собой в гроб, равно как и высокочтимые письменные приборы. Гробницы сохранили нам эти интересные продукты школьной жизни, и им мы обязаны едва ли не наиболее живыми и интересными страницами истории египетской письменности. Мы видим из этого факта, как дорожили египтяне произведениями своей литературы — они и после смерти не желали с ними расставаться. Можно было бы подумать, что такое внимание к школьным тетрадкам объясняется трудностью усвоения письма и сознанием большого подвига, а также, что мы имеем дело с умершими в школьном возрасте, с которыми отправляли в могилу их тетрадки, как с детьми — их игрушки.

Но против этого будет тот факт, что в гробницах находят и настоящие тщательные рукописи излюбленных литературных произведений. Скорее можно предполагать, что в тех случаях, когда клали в могилу школьные тетради, нередко играло роль желание отделаться этим менее ценным материалом, чтобы приберечь настоящие книги для живых. Книги находят не только в гробницах, но и в развалинах домов, например в Кахуне. Благодаря этой любви писать и читать ни от одного народа не дошло до нас такого количества письменных и рисовальных приборов и произведений письма, которым покрыто всё, что попадалось под руку, начиная от стен грандиозных храмов и папирусных свитков до осколков камня, черепков разбитых горшков и вещей домашнего обихода. Ни один народ, кроме древних египтян, не додумался до обожествления письменного прибора.

Однако все эти исключительные качества сделали египетскую литературу лишь в незначительной степени более индивидуальной, чем другие современные ей. И здесь почти нет авторов в нашем смысле — школьное творчество не знает отдельных писателей и прикрывается именем божества — Тота 153 и Ра и т. Мы замечаем, впрочем, первые шаги в этом направлении — отнесение тех или других произведений, главным образом дидактического характера, к различным великим именам или авторитетам древности например, как в Библии к Соломону или рассказ в первом лице, как в «Одиссее», от имени действующего. Впрочем, в некоторых случаях здесь мы имеем дело и с действительными авторами, или по крайней мере действующими лицами рассказа; в других случаях нам даётся имя несомненного автора или мы можем угадать его на основании сторонних указаний. Между тем от Египта дошло несколько интереснейших произведений с ярко выраженным индивидуализмом, напоминающих книгу Иова или Екклесиаст.

Но этот индивидуализм замечается только в поэзии и богословии, научная письменность его чужда, здесь всецело господствует практический дух ежедневного обихода и исключается всякое умозрение. Теория и систематика родились не на Востоке, опыт и наблюдения были чужды Египту едва ли не в большей степени, чем другим областям восточного мира, а потому до самого последнего времени здесь переписывались старые медицинские рецепты, неточные арифметические задачи, поверхностные и приблизительные геометрические выкладки. Язык и письмо Египет — не Африка и не Азия; это оазис, частью отвоёванный Нилом у пустыни, частью построенный в море. Непосредственно примыкая к Африке и Азии, лёжа вблизи островов греческого мира, эта страна и населена была смешанной расой. Исторические египтяне были близки и к семитам Азии, и к хамитам Ливии и Судана; на закате истории классического Египта влилась в Нильскую долину и европейская струя.

Родство хамитов и семитов в науке признано, египетский язык считается хамитским и занимает в этой группе особое место, он также обнаруживает родство с семитическими языками; в этом убеждают большое количество общих или бывших общими корней, суффиксов, грамматических форм, трёхбуквенность корней и их значений, покоящихся исключительно на согласных; как и в семитических языках, гласные звуки в египетском языке служили для образования от корней производных слов и для морфологии. Несмотря на нашу плохую осведомлённость о египетском вокализме и на значительные изменения в согласных, мы всё ещё можем распознать различные явления фонетики и морфологии как общие с семитическими языками, так и туземного, хамитского происхождения.

Обнаружили базальтовую плиту, покрытую тремя письменами различного вида. Верхняя часть была заполнена иероглифами, потом демотическим текстом, а в конце — греческим.

Плита получила название Розеттский камень. Именно эта находка сделала возможным расшифровать и понять то, что было написано на многочисленных памятниках периода Древнего Египта. Иератическое письмо возникло одновременно с иероглифическим как вариант скорописания. При нанесении знаков кисточкой на папирус или кожу начертания иероглифов скруглялись, упрощались, что позволяло быстро записывать необходимые сведения.

Начертание шло строго справа налево. В конце Древнего царства образовалось два вида иератического письма. Книжная иератика использовалась для написания религиозных и литературных текстов, а курсивная помогала осуществлять переписку и ведение документов. В VII в.

Именно поэтому греки называли его «священное письмо».

ЕГИ́ПЕТСКОЕ ПИСЬМО́

полное среднее образование с 1 по 11 кл. полное среднее образование с 1 по 11 кл. У древних египтян не было алфавита, поэтому информацию они записывали иероглифами.

Древнеегипетская письменность

Способ письма древних египтян Этот материал египтяне изготавливали так: стебель растения освобождался от корня и цветка и разрезался на длинные продольные. Ученики египетских школ в Древнем Египте как нам известно обычно писали иероглифами на глиняных дощечках с помощью тоненьких палочек. полное среднее образование с 1 по 11 кл. Самым удобным и обычным материалом для письма в Египте был папирус158, приготовлявшийся из сердцевины исчезнувшего теперь в Египте водяного растения (ег. папиур – «нильский»). В Египте папирус стал популярным материалом для письма из-за простоты использования и долговечности. Иератическое письмо Древнего Египта – одно из древнейших и представляет огромный научный интерес у исследователей.

Египетский папирус

Любой писатель знает, что зачастую до окончания написания первого черновика он может не иметь ни малейшего представления о том, что же он напишет в итоге. А каждый заядлый читатель знает о «магии» открытия неизвестных миров через книгу и их воспроизведение всякий раз, когда книга раскрывается заново. Упоминание проф. Дэвид о «концепциях и событиях», осуществляющихся в результате письма, широко распространено среди писателей. Так, например, Уильям Фолкнер заявил в своей Нобелевской речи, что он писал прежде всего «чтобы создать из материалов человеческого духа то, чего раньше не существовало». Великим даром Тота была способность не только выражать себя, но и буквально изменять мир силой слова. Однако, прежде чем это могло произойти, прежде чем дар мог быть использован в полной мере, его нужно было понять. Истоки письменности Несмотря на то, что Тот передал человечеству свою систему письма, — а для древних египтян все «человечество» означало прежде всего их самих, всех египтян, — люди должны были сами узнать, что это за дар и как им пользоваться. Во второй половине додинастического периода в Египте ок. Египтолог Мириам Лихтейм пишет о том, как это раннее письмо ограничивалось краткими обозначениями, предназначенными для определения человека или места, события или владения.

Однако первый действительно сохранившийся пример египетской письменности происходит из гробниц в виде списков подношений в раннединастическом периоде. Она была всего лишь переходом из одного состояния в другое. Мертвые жили загробной жизнью и полагались на живых, чтобы те помнили о них и жертвовали им пищу и питье. Список подношений — это перечень даров, отводимых конкретному человеку, начертанный на стене его гробницы. Тому, кто совершил великие дела, занимал высокое положение или привел войско к победе в некой битве полагалось получить больше подношений, чем тому, кто сделал относительно мало в своей жизни. Рядом со списком зачастую была нанесена краткая эпитафия, в которой говорилось о том, что за человек это был, что он сделал и почему ему полагались такие подношения. Эти списки и эпитафии иногда могли быть довольно краткими, но в большинстве случаев таковыми не являлись и, более того, становились все длиннее по мере развития этой традиции. Лихтейм объясняет: Список подношений разрастался до тех пор, пока изобретательный ум не осознал, что короткая молитва о подношениях может быть не менее эффективной и послужить заменой громоздкому списку. Как только молитва, которая, возможно, уже существовала в устной форме, была записана, она превратилась в основной элемент, вокруг которого стали оформлять все тексты и изображения в гробницах.

Точно так же в разрастающиеся списки чинов и званий вдохнуло жизнь воображение, принявшееся за оформление их в повествование, и так родилась автобиография. Развитие и использование иероглифического письма Иероглифика возникла из первых пиктограмм. Люди использовали символы и изображения для обозначения таких понятий, как человек и событие. Однако проблема с пиктограммой заключалась в том, что содержащаяся в ней информация была весьма ограничена. Можно нарисовать женщину, храм и ягненка, но невозможно передать их взаимосвязь. Женщина идет в храм или из него? Ягненок — это подношение, которое она предлагает священникам или подарок ей от них? Идет ли женщина вообще в храм или она просто находится поблизости вместе с ягненком? Связаны ли вообще женщина и ягненок?

Раннее пиктографическое письмо не могло ответить на эти вопросы. Египтяне разработали ту же систему, что и шумеры, но добавили к своему письму логограммы символы, представляющие слова и идеограммы. Шумеры древней Месопотамии столкнулись с такой же проблемой и усовершенствовали своё письмо около 3200 г. Теория о том, что египетское письмо произошло из месопотамской письменности, в наибольшей степени оспаривается именно тем, что, если бы египтяне научились искусству письма у шумеров, они бы, в принципе, миновали стадию пиктограмм и сразу бы начали с открытых шумерами фонограмм — символов, обозначающих звук. Шумеры научились расширять свой письменный язык с помощью символов, непосредственно представляющих язык, таким образом что, если они хотели передать некоторую конкретную информацию о женщине, храме и ягненке, они могли написать: «Женщина взяла ягненка в качестве подношения для храма», — и сообщение становилось ясным. Египтяне разработали такую же систему, но только добавили к своему письму логограммы символы, представляющие слова и идеограммы. Идеограмма — это «смысловой знак», который ясно передает определенное сообщение через узнаваемый символ. Лучшим примером идеограммы, вероятно, является сегодня знак «минус», ясно указывающий на вычитание. Смайлик — современный пример, знакомый любому, кто пользуется текстовыми сообщениями; размещение изображения смеющегося лица в конце предложения позволяет читателю понять, что автор шутит или находит тему забавной.

Фонограмма, логограмма и идеограмма составили основу иероглифического письма. Розали Дэвид объясняет: В иероглифике есть три типа фонограмм: однобуквенный, или буквенный знак — это один иероглиф рисунок , который представляет собой один согласный или гласный звук; двухбуквенный знак — это иероглиф, который представляет собой два согласных звука; и наконец, трехбуквенный знак — это один иероглиф, который представляет три согласных. В египетском алфавите двадцать четыре иероглифических знака наиболее часто используемых фонограмм. Но поскольку чисто алфавитной системы никогда не существовало, эти знаки помещались рядом с другими фонограммами двухбуквенными и трехбуквенными и идеограммами. Идеограммы часто помещались в конце слова, чтобы прояснить значение этого слова. Когда они используются таким образом, мы называем их «детерминативами». Они помогают в двух случаях: добавление детерминатива помогает прояснить значение конкретного слова, поскольку некоторые слова выглядят похожими или идентичными друг другу, когда они записаны только в форме фонограмм; и во-вторых, поскольку детерминативы стоят в конце слова, они могут помочь понять на то, где заканчивается одно слово и начинается другое». Без использования каких-либо слов можно передать мысль: «я не люблю школу» или «я злюсь из-за школы». Для того чтобы далее прояснить сообщение, можно поместить перед идеограммой сердитого лица или серией картинок, рассказывающих историю, изображение учителя, например, или сокурсника.

Использование детерминативов важно в древнеегипетском письме, особенно потому, что иероглифика может быть представлена в разных пространственных направлениях: слева направо, справа налево, сверху вниз или снизу вверх. Письмена над дверьми храма, вратами дворца или гробницы наносились в том направлении, которое лучше всего подходило сообщению эстетически. Красота работы было единственным, что определяло, в каком направлении придется читать письмена. Египтолог Карл-Теодор Заузич отмечает, что: Размещение иероглифов относительно друг друга регулировалось эстетическими соображениями. Египтяне всегда старались группировать знаки в сбалансированные прямоугольные фигуры. Например, слово «здоровье» было написано тремя согласными звуками s-n-b. Они не были бы написаны [линейно] египтянином, потому что группа выглядела бы некрасиво, это посчитали бы «неправильным». Писцы даже поменяли бы порядок знаков, если бы казалось, что более сбалансированный прямоугольник можно получить, написав их в неправильном порядке». Изображения в любой надписи всегда обращены к началу строки; если текст следует читать слева направо, то лица людей, птиц и животных будут смотреть влево.

Такие предложения были достаточно легкими для прочтения для тех, кто знал египетский язык, но не иначе. Заузич отмечает, что: «в иероглифике нет ни единого знака, представляющего гласный звук» 6. Гласные в предложение вставлял сам читатель, понимавший разговорный язык. Заузич пишет: Это не так сложно, как кажется. Другие виды письма Иероглифика состояла из «алфавита», включавшего в себя 24 основные согласные, для передачи основного значение выражения, но были и другие символы. Более 800 символов использовались для уточнения основного значения. Все необходимо было запомнить и правильно использовать. Заузич отвечает на вопрос, который может тут же появиться на этот счет: Почему египтяне разработали такую сложную систему письма, в которой использовалось несколько сотен знаков, тогда как они могли просто использовать свой алфавит, состоящий из примерно тридцати знаков, тем самым сделав свой язык намного более простым для чтения и письма? У этой загадки, вероятно, есть историческое объяснение: знаки с одним согласным звуком были «открыты» после того, как другие уже использовались.

Поскольку к тому времени система письма была уже создана и успешно функционировала, от нее нельзя было просто отказаться — по религиозным причинам. Иероглифика считались драгоценным даром бога мудрости Тота. Прекращение использования многих из этих знаков и изменение всей системы письма было бы сочтено кощунством и огромной потерей, не говоря уже о том, что такое изменение сделало бы все древние тексты бессмысленными. В иератическом письме использовались символы, которые были упрощенными версиями иероглифических символов. Иератическое письмо появилось в Египте в раннединастическом периоде уже после того, как иероглифика была хорошо развита. Иерархическая книга мертвых Падимина Osama Shukir Muhammed Amin Copyright Иероглифику, тем не менее, продолжали использовать во всех формах письма на протяжении всей истории Египта, но в первую очередь она все же была письмом памятников и храмов. Символы, сгруппированные в прямоугольники, подчеркивали величие монументального письма. Иератическое письмо стали использовать сначала в религиозных текстах, а после и в других областях, таких, как хозяйственное управление: в личных и деловых письмах, в магических текстах, а также юридических документах, таких как завещания и судебные протоколы. Иератикой писали на папирусе, остраке, камне и дереве.

Письмо превратилось в скорописное около 800 г. Демотика «народное письмо» использовалась разносторонне, в то время как иероглифика оставалась монументальным письмом. Египтяне называли демотическое письмо sekh-shat, «письмом документов», и оно стало самой популярной формой на следующие 1000 лет во всех видах письменных работ. Демотическое письмо, по-видимому, возникло в районе Дельты Нижнего Египта и распространилось на юг во времена XXVI династии Третьего переходного периода ок. Демотическое письмо продолжало использоваться и в Поздний период Древнего Египта 525—332 гг. Деталь из Розеттского камня, демотический текст Osama Shukir Muhammed Amin Copyright Коптское письмо — это письмом коптов, египетских христиан, которые говорили на египетских диалектах, но писали греческим алфавитом с некоторыми добавлениями демотического письма. Поскольку в греческом языке были гласные, копты включили их в свой алфавит, чтобы смысл написанного был понятен каждому читателю, независимо от их родного языка. Коптское письмо использовалось для копирования и сохранения ряда важных документов, в первую очередь книг христианского Нового Завета, а также служило ключом к пониманию иероглифов для последующих поколений. Утрата и открытие Утверждалось, что значение иероглифики было потеряно в поздние периоды истории Египта, поскольку люди разучились читать их и писать.

На самом деле, иероглифика все еще использовалась в конце династии Птолемеев, и только с появлением новой религии, христианства, во времена раннего Римского периода иероглифическое письмо впало в немилость. На протяжении всей истории страны в использовании иероглифики находились ошибки, но искусство не было утрачено до тех пор, пока мир, изображаемый этим письмом, оставлялся прежним. Тогда как коптское письмо продолжало использоваться в новой парадигме египетской культуры, иероглифическое письмо растворялось в памяти, вместе с изображаемым им миром. Ко времени арабского вторжения VII века н. Когда европейцы начали исследовать страну в XVII веке н. В XVII веке н. Такое представление в первую очередь продвигалось работами немецкого ученого и эрудита Афанасия Кирхера 1620-1680 гг.

Таких памятников немало, к числу их относятся все так называемые исторические надписи, надписи в гробницах и на статуях царей и частных лиц, если они не заупокойного или специально религиозного содержания, и т. Конечно, и из Египта дошло много текстов, прошедших через века и обнаруживающих ошибки, объясняемые простым непониманием древнего языка, с ними приходится обращаться так же, как мы привыкли поступать с древними авторами, и иногда наш материал позволяет нам установить более или менее правильный текст. Как и другие народы классического Востока, древние египтяне все свои культурные приобретения, в том числе письмо и литературу, возводили к небу и считали откровениями богов. Изобретателем письма и покровителем литературы и науки был бог мудрости — Тот, «который подаёт словеса и писание», именовавшийся «владыкой то есть хозяином Слова Божия». Он считался автором священных книг, он вёл хронику царей, записывая их имена на листьях священного древа, он был покровителем обыкновенно украшавшихся его изображением библиотек, канцелярий, кабинетов. Писец Эннана, окончив копию известной сказки о двух братьях, произведения, имеющего мало общего с храмами, всё-таки пишет: «Кто будет возражать против этой книги, да будет Тот ему врагом! Климент Александрийский , знавший Египет ещё сохранившим древние традиции во II в. Число 42 вообще в Египте как бы каноническое например, 42 судьи за гробом и идёт от 42 номов. Из этих 42 книг, по словам Климента, «в 36 заключается вся философия древних египтян, их выучивают жрецы. Шесть остальных касаются пастофоров, они медицинского содержания и говорят об устройстве тела, о болезнях, об органах, лекарствах, глазах и, наконец, касаются гинекологии». Выше он перечисляет подробно эти 42 книги, распределяя их по рубрикам, соответственно жреческим степеням: «первый — певец, несущий один из знаков музыки. Он должен знать две книги Гермеса, из которых одна заключает в себе гимны богам, другая — правила жизни царя. За певцом следует ороскоп, держащий в руках знаки своей специальности — орологий и пальмовую ветвь. Он должен всегда иметь на устах четыре книги Гермеса, касающиеся астрономии. Одна содержит в себе «распорядок неподвижных звёзд, другая трактует о конъюнкциях и фазах Солнца и Луны, остальные о восходах. Далее следует иерограммат, имеющий перья на голове, в руках книгу и правило; ему следует знать то, что называется иероглификой — о космографии, географии, положении Солнца и Луны, о пяти планетах, хорографии Египта, описание Нила, описи и утвари храмов и всего необходимого для храмов. За перечисленными следует столист с локтем справедливости и сосудом для возлияний. Он знает относящееся к воспитанию и к клеймению жертвенных животных. Десять книг, касающихся культа их богов и египетского благочестия, то есть относительно каждений, начатков, песнопений, молитв, процессий, праздников и т. За всем этим следует профит, имея ясно на груди сосуд; за ним следуют носящие присланные хлебы. Будучи настоятелем храма, он изучил 10 книг, называемых жреческими, в которых содержится относящееся до законов, богов и всей жреческой науки. Ведь у египтян профит заведует распределением доходов». Таков первый опыт обзора египетской, поскольку она стояла в связи с храмами. Здесь мы находим только небольшую часть собственно богословского содержания; в канон 42 книг включена и вся учёная и частью юридическая литература, очевидно, также признававшаяся священной. Насколько прав св. Климент, говоря о каноне, мы не знаем; никаких следов его мы до сих пор не нашли; напротив, в сохранившихся каталогах храмовых библиотек целиком в Эдфу — 35 книг и часть в Дендере — всего 5 названий мы не встречаем тождества; все книги относятся к области храмовой дисциплины, магического культа, храмового имущества, отчасти астрономии, также тесно связанной с культом 152. Положим, эти списки несколько древнее Климента; возможно, что канон — явление более новое. Зато сообщение св. Климента о принадлежности научной литературы к священной оправдывается представлениями египтян о чудесном происхождении различных, наиболее известных литературных произведений. Не довольствуясь возведением своей литературы к Тоту, они рассказывали легенды о «нахождении» в древние времена чудесным образом некоторых излюбленных текстов. Так, об одном медицинском рецепте говорилось, что он «найден начертанным древними письменами в ковчежце под ногами Анубиса в Сехеме Летополе при его величестве царе Усафае», про другой — что он найден ночью упавшим в большой зал храма в г. Копте, благодаря таинственному действию богини, руками главного чтеца храма. Её принесли как чудо величеству царя Верхнего и Нижнего Египта Хеопсу». Точно так же и 64-я глава «Книги мёртвых» была найдена в Гермополе в храме у ног великого бога Тота, написанной на кирпиче: нечто подобное рассказывалось и о 130-й главе. К северу от Мемфиса упала с неба и книга, заключавшая в себе древний план храма в Эдфу. Эти сказания, свойственные не одному Египту, подчёркивают веру египтян в откровенное происхождение их письменности. Характерен с этой стороны появляющийся в поздние периоды их истории термин для священной литературы «Ба-Ра» — «душа бога Ра». Какое точное значение этого удивительного названия? По представлению древних египтян, цари и боги имели душу во множественном числе, причём эти «души» обладали особыми свойствами, отличными от обыкновенных. Иностранные народы несут дары перед «Души» царя, они склоняют свои головы перед «душами» его величества. В известном длинном лейденском гимне Амону поэт восклицает: «Имя твоё могуче, твои «Души» тяжелы; горы не смеют противиться им»; в другом гимне молящийся обращается к богу Ра: «Пришёл я к тебе, владыка мой Ра, восхваляя тебя. Молюсь твоим «Душам», да угодно будет тебе умилостивление каждением». И здесь значение «сила», «величие» вполне подходят; в поздние эпохи, особенно при Птолемеях, наряду с сохранением подобного словоупотребления попадаются нередко «Ба Ра» или весьма редко «Ба богов» с определительным знаком книги. Так в надписи Птолемея I, ещё сатрапа, его восхваляют за то, что он, явившись в Египет «принёс изображения богов, которые нашёл внутри Азии, все принадлежности культа, все книги «Ба Ра» храмов юга и севера и возвратил их на места их». Итак, здесь этим именем названы храмовые книги, разграбленные персами и возвращённые на их прежние места Птолемеем. В таком же значении этот термин употреблён в тайной крипте храма древнеегипетской Дендеры: «священные статуи богини изваяны каждая по верным пропорциям согласно древним книгам, высота изображений — согласно «Душам Ра»; или: «птицы нарисованы по предписанию сообразно «Душам Ра». Здесь, впрочем, наряду с этими книгами упоминаются и другие, но «Ба Ра» названы на первом месте и, по-видимому, служили общим названием для литературы, хранившейся в храмовых библиотеках. Её имеет в виду верховный жрец Файюма, погребённый в саркофаге греческого типа, найденном Питри в Хаваре: «Я положил на сердце своём охрану «Душ Ра», а также автор луврской стелы, хвалящийся тем, что он в состоянии «разрушать все трудности «Душ Ра», или покойник венской стелы 154, выставляющий на вид, что он «всё рассчитал для библиотеки, восполнял то, что нашёл недостающим из «Душ Ра», т. Почему же священные книги получили такое название? Может быть, нам даст на это ответ странный магический текст, изданный нами и хранящийся в Британском музее. Здесь между прочим описывается магическая чудодейственная страшная книга и говорится, что «писец её — Тот; её нельзя ни видеть, ни слышать, но чистый устами и молчаливый относительно имён избавится от внезапного заклания; к нему не подойдут варвары и не увидят его; будь от него весьма далёк, ибо книги, что в нём — «Души Ра», назначенные для того, чтобы дать жить богу великому Осирису среди них и чтобы повергнуть врагов его... Если и в данном случае «Души» равносильно понятию силы, могущества, то в приложении к богам эта сила имеет чудодейственный, магический характер; литература у египтян, как и религия, всегда была проникнута магией, в каталогах храмовых библиотек на перечисляются магические книги так называемые «защиты», «талисманы», «заговоры» ; отсюда не будет невероятным, что «Души Ра» означает «книги магической силы бога Ра» или вообще богов. Конечно, под это понятие была подведена вся храмовая литература — мы уже видели, например, что в дендерских надписях руководство скульптуры носит название «Души Ра». Интересное свидетельство о характере книг, подведённых под этот же термин, даёт нам известный очень поздний текст, названный Бругшем надписью о семи годах голода. Речь идёт о пожаловании фараоном Джосером нубийского 12-милья богу Элефантины Хнуму. В уста древнего фараона влагаются слова: «Я был в моём дворце в великом беспокойстве, ибо Нил не поднимался 7 лет и страна находилась в величайшей нужде. Тогда я собрался с сердцем и спросил совета у премудрого Имхотепа, где находится родина Нила и какой бог там обладает. Имхотеп ответил: «Мне необходимо обратиться к богу... Он пошёл и вскоре вернулся, и рассказал мне о поднятии Нила и обо всех вещах с этим связанных; он открыл мне чудеса, к которым не был ещё указан путь никому из царей изначально». Далее следует изложение содержания этой речи Имхотепа об области истоков Нила, об Элефантине и т. Таким образом, и здесь книга географического содержания представляется как откровение, облекается в таинственную чудодейственную форму и упоминается как часть храмовой библиотеки. Такому обусловленному общим миросозерцанием взгляду египтян на свою письменность соответствовало и то, что главными её центрами были храмы, а деятелями — жреческие коллегии. Это уже ясно видно из слов Климента Александрийского. Что богословская литература наиболее богатая в Египте, вышла из храмов, это разумеется само собой, но мы видели, что и научные произведения также считались откровенными. И это будет понятно, если иметь в виду ритуальное происхождение календаря, астрологическое — астрономии, магическое — медицины, и связь математики с храмовым хозяйством. Впрочем, математика была необходима не для одних храмов — и государство нуждалось в счетоводах и землемерах. Равным образом сложная бюрократическая машина и канцелярщина требовали армии секретарей и писцов. Благодаря этому наряду с храмами появляются государственные школы, сначала одна центральная при дворе, потом при дворах номархов и при присутственных местах. Здесь учились сложному искусству египетского письма и счёта будущие чиновники, поступавшие туда или по протекции, или по родству, а то и со стороны, случайно, воспитывавшиеся там в строгости и побоях, но вместе с сыновьями вельмож и имевшие впереди блестящую карьеру, которая давала им возможность «управлять другими» и не испытывать бедствий прочих профессий. Под руководством строгих опытных чиновников упражнялась здесь молодежь над переписыванием и составлением деловых бумаг, отношений, фиктивных или действительных писем большей частью делового характера, похвальных од царям, гимнов богам. Для поучения им часто давали переписывать произведения дидактической литературы, для развлечения — сказки. Школьные тетрадки их, часто с пометками учителей, дошли до нас — ими дорожили и клали с собой в гроб, равно как и высокочтимые письменные приборы. Гробницы сохранили нам эти интересные продукты школьной жизни, и им мы обязаны едва ли не наиболее живыми и интересными страницами истории египетской письменности. Мы видим из этого факта, как дорожили египтяне произведениями своей литературы — они и после смерти не желали с ними расставаться. Можно было бы подумать, что такое внимание к школьным тетрадкам объясняется трудностью усвоения письма и сознанием большого подвига, а также, что мы имеем дело с умершими в школьном возрасте, с которыми отправляли в могилу их тетрадки, как с детьми — их игрушки. Но против этого будет тот факт, что в гробницах находят и настоящие тщательные рукописи излюбленных литературных произведений. Скорее можно предполагать, что в тех случаях, когда клали в могилу школьные тетради, нередко играло роль желание отделаться этим менее ценным материалом, чтобы приберечь настоящие книги для живых. Книги находят не только в гробницах, но и в развалинах домов, например в Кахуне. Благодаря этой любви писать и читать ни от одного народа не дошло до нас такого количества письменных и рисовальных приборов и произведений письма, которым покрыто всё, что попадалось под руку, начиная от стен грандиозных храмов и папирусных свитков до осколков камня, черепков разбитых горшков и вещей домашнего обихода. Ни один народ, кроме древних египтян, не додумался до обожествления письменного прибора. Однако все эти исключительные качества сделали египетскую литературу лишь в незначительной степени более индивидуальной, чем другие современные ей. И здесь почти нет авторов в нашем смысле — школьное творчество не знает отдельных писателей и прикрывается именем божества — Тота 153 и Ра и т. Мы замечаем, впрочем, первые шаги в этом направлении — отнесение тех или других произведений, главным образом дидактического характера, к различным великим именам или авторитетам древности например, как в Библии к Соломону или рассказ в первом лице, как в «Одиссее», от имени действующего. Впрочем, в некоторых случаях здесь мы имеем дело и с действительными авторами, или по крайней мере действующими лицами рассказа; в других случаях нам даётся имя несомненного автора или мы можем угадать его на основании сторонних указаний. Между тем от Египта дошло несколько интереснейших произведений с ярко выраженным индивидуализмом, напоминающих книгу Иова или Екклесиаст. Но этот индивидуализм замечается только в поэзии и богословии, научная письменность его чужда, здесь всецело господствует практический дух ежедневного обихода и исключается всякое умозрение. Теория и систематика родились не на Востоке, опыт и наблюдения были чужды Египту едва ли не в большей степени, чем другим областям восточного мира, а потому до самого последнего времени здесь переписывались старые медицинские рецепты, неточные арифметические задачи, поверхностные и приблизительные геометрические выкладки. Язык и письмо Египет — не Африка и не Азия; это оазис, частью отвоёванный Нилом у пустыни, частью построенный в море. Непосредственно примыкая к Африке и Азии, лёжа вблизи островов греческого мира, эта страна и населена была смешанной расой. Исторические египтяне были близки и к семитам Азии, и к хамитам Ливии и Судана; на закате истории классического Египта влилась в Нильскую долину и европейская струя. Родство хамитов и семитов в науке признано, египетский язык считается хамитским и занимает в этой группе особое место, он также обнаруживает родство с семитическими языками; в этом убеждают большое количество общих или бывших общими корней, суффиксов, грамматических форм, трёхбуквенность корней и их значений, покоящихся исключительно на согласных; как и в семитических языках, гласные звуки в египетском языке служили для образования от корней производных слов и для морфологии. Несмотря на нашу плохую осведомлённость о египетском вокализме и на значительные изменения в согласных, мы всё ещё можем распознать различные явления фонетики и морфологии как общие с семитическими языками, так и туземного, хамитского происхождения. История египетского языка, ввиду его происхождения и необычайно продолжительного существования, должна быть особенно поучительна. В настоящее время она ещё не может быть написана — мы ещё слишком плохо знаем сам язык, особенно его словарь. До сих пор ещё приходится угадывать значение многих слов, до сих пор почти каждый новый текст даёт нам слова, раньше не встречавшиеся. Материал, собранный Бругшем в его издававшемся в 1867—1882 гг. На Парижском конгрессе ориенталистов 1896 г. Эрман выступил с программой задуманного берлинской школой египтологов «Thesaurus linguae Aegyptiacae», который должен обнять весь наличный запас египетской литературы и дать по возможности исчерпывающим образом цитаты для каждого египетского слова. Это предприятие, рассчитанное на десятки лет и на большое количество участников, привлекло к изучению богатый материал надписей и папирусов, рассеянных по музеям, и к февралю 1914 г. Работа над ним дала возможность Эрману сделать ряд наблюдений над строем и судьбами египетского языка в течение его многовековой жизни; эти наблюдения, сообщённые в нескольких статьях, установили прежде всего, что «египетский язык очень богат; так богат, как только может быть язык культурного народа, в течение своей долгой жизни неоднократно пережившего литературное развитие. Впервые это было около 3000 г. Около 2000 г. Значительное приращение лексического материала наблюдается и в следующий период египетской культуры — так называемое Новое царство с XVI в. Эти новые, ранее находившиеся в пренебрежении элементы, заставили писцов выработать для себя особую, так называемую «силлабическую», то есть вполне фонетическую, орфографию. Таким образом, египетский словарь не оставался единым и неподвижным — он нарастал и видоизменялся. Например, из 106 корней на букву «вав» 59 встречается уже в древний период; Среднее царство прибавило 25, Новое — ещё 18; в числе этих приращений имеются весьма важные и употребительные слова. Наконец, 4 новых глагола обнаружено только в текстах греко-римской эпохи, когда многочисленные и длинные надписи на стенах поздних храмов составлялись на мёртвом языке, в котором смешивались слова разных периодов и который усваивался только путём специальных занятий, так как в ежедневном и даже литературном употреблении был уже ещё более удалившийся от древности язык демотического письма. Материал последнего, к сожалению, привлекается Эрманом ограниченно, но крайне интересны его наблюдения над убылью словаря, над тем, какая часть древнего богатства удержалась в языке египетских христиан, в коптском. Из 33 слов, начинающихся с сочетания «коф» и «алеф» в коптском можно отыскать только четыре, из 35, начинающихся с «шин» и «алеф» — только семь; на 87 слов от h до hn мы можем насчитать только 10 коптских; из указанных 106 корней на «вав» в коптском встречается всего 35. Это отношение ещё несколько изменится в пользу коптского языка, если коптский словарь, до сих пор известный только из Библии и церковной литературы, будет пополнен из папирусов, но сколько бы ни прибавилось разнообразных имён предметов повседневной жизни, в общем картина останется та же: язык жалко обеднел, и часто из целых корней удержал только одно производное. Объяснение этого просто: христиане перевели Библию не на речь языческих образованных классов, а на наречие простого народа. Поэтому погибла традиция 3000-летнего образования, и язык должен был снова начинать свою жизнь.

Бумаги в Древнем Египте не было, но был папирус. Его изготавливали из одноименного тростника, растущего по берегам Нила. Папирус, сделанный из растительных волокон, был плотным и толстым — толще обычной бумаги. Сначала срезали тростник и очищали его стебли. Стебли нарезали тонкими полосками и выкладывали рядами, в несколько слоев По полоскам били молотком, пока липкий сок растений не склеивал их. Поверхность папируса терли гладким камнем или специальным инструментом делая ее ровной и гладкой. Листы папируса склеивали в длинные полоски и сворачивали в свитки.

Виды письма Иероглифическая письменность возникла около 3400 г. Иероглифический текст обычно писали справа налево, иногда наоборот — в виде горизонтальной строки, но существует и начертание в виде столбцов. Текст наносили без пробелов и знаков препинания. Строчку следовало начинать читать с той стороны, в какую смотрит изображение человека, животного либо птицы. Все иероглифы делились на фонограммы и идеограммы. Фрагмент стелы с надписью египетскими иероглифами, посвященной Рамзесу II. Около 1279-1213 гг. Один иероглиф мог определять от одного до трех согласных звуков. Идеограммы обозначали понятия. Среди идеограмм были логограммы и детерминативы. Логограммы в виде рисунка указывали конкретные понятия, а детерминативы сами по себе ничего не обозначали, но уточняли значение слова, начертанного звуками.

Письменность в Древнем Египте

Греки называли его «каламос», а арабы — «калям». Чернила для письма делали из охры и сажи. Древнейшим образцом египетской письменности является палетка Нармера, датированная 3100 годом до н.

Ключевые слова: Древний Египет, письменность, иероглиф, писец, папирус. Сначала было не слово. Из того, что эта великая цивилизация создала и того, что сохранилось до современных нам времён, сначала был рисунок. Начертание различных фигур и знаков на всевозможных поверхностях. С их трактовкой тоже возникали трудности, некоторые остаются загадкой для нас. Но большинство всё ж помогли составить представление о жизни одного из первых в мире государственных образований.

Одним из самых ранних изобразительных исторических документов является Палетка царя Нармера. На ней царь Верхнего Египта замахивается на своего противника — царя Нижнего Египта и, вероятно, победив, объединяет страну. Папирус, обнаруженный в Фивах, возрастом 3000 лет, изображает природных врагов — льва и антилопу, мирно играющих в сенет[1], рядом — шакал, играющий на флейте, пасёт овец, и ворон, охраняющий корзину с вишнями. Находка иллюстрировала отличное чувство юмора древнеегипетских художников-сатириков. Следующим этапом освоения творчества были сочетанные изображения рисунка с текстом. Например, царевич IV династии Рахотеп. Он сидит перед столом, на котором собраны жертвоприношения — дары для загробного мира. И рядом иероглифическим письмом перечислены наименования этих даров.

Самые древние из обнаруженных по настоящее время текстов найдены в гробницах царей в Абидосе[2]. Знаки нанесены на небольшие костяные таблички, уложенные в тканевые мешки. Поскольку изначально иероглифы применялись для записи имён царей, чиновников и титулов, то, как полагают египтологи, пользовались ими сами же чиновники. Иероглифы были системой рисунков-ребусов, которые изображали звуки при помощи картинок. Первые иероглифы были в виде обычных и привычных предметов: утка, перо, волна, глаз, тростник, лодка и т. Слова из таких рисунков дополнялись пояснительными символами — для понимания смысла текста. Иероглифы наносились в разнонаправленных порядках: и справа налево, и слева направо, и внизу вверх и наоборот, а вспомогательные символы указывали, как именно следует читать. Например, изображение верхушки тростника, повёрнутой вправо указывал читать справа налево.

Тростник, повёрнутый влево, — читать слева направо. В период Древнего царства применялось около 750 знаков, и к ним периодически добавлялись новые. Ко времени правления Клеопатры VII[3] их насчитывалось уже до 2,5 тыс. Отдельные иероглифы означали буквы, некоторые — целые слова. Однобуквенных, точнее — односогласных, иероглифов насчитывают 24. В рисунках имелась своя логика: рот, например, изображал и собственно рот, и букву «р», и буквосочетание «ре». В письменности существовала отдельная система знаков и для обозначения цифр. И чисел: 1—3, 10—30, 100—300, 1000, 10000, 100000 и даже 1 млн.

Так, число 313, например, писалось как 3 крючка, одна петля и 3 палочки. В 1352 г. К периоду его правления относятся обнаруженные в 1887 г. Язык посланий — аккадский — был, вероятно, официальным дипломатическим языком того времени. Но поскольку имя фараона ввиду его непопулярных государственных реформ было на многие годы вычеркнуто из списков царей, то это направление в истории древнеегипетской письменности остаётся малоизученным и загадочным до настоящего времени. Позже на основе иероглифического письма сформировалась упрощённая версия — иератическое письмо, скоропись из знаков облегчённого вида, для быстрого изображения.

Конечно, под это понятие была подведена вся храмовая литература — мы уже видели, например, что в дендерских надписях руководство скульптуры носит название «Души Ра».

Интересное свидетельство о характере книг, подведённых под этот же термин, даёт нам известный очень поздний текст, названный Бругшем надписью о семи годах голода. Речь идёт о пожаловании фараоном Джосером нубийского 12-милья богу Элефантины Хнуму. В уста древнего фараона влагаются слова: «Я был в моём дворце в великом беспокойстве, ибо Нил не поднимался 7 лет и страна находилась в величайшей нужде. Тогда я собрался с сердцем и спросил совета у премудрого Имхотепа, где находится родина Нила и какой бог там обладает. Имхотеп ответил: «Мне необходимо обратиться к богу... Он пошёл и вскоре вернулся, и рассказал мне о поднятии Нила и обо всех вещах с этим связанных; он открыл мне чудеса, к которым не был ещё указан путь никому из царей изначально». Далее следует изложение содержания этой речи Имхотепа об области истоков Нила, об Элефантине и т.

Таким образом, и здесь книга географического содержания представляется как откровение, облекается в таинственную чудодейственную форму и упоминается как часть храмовой библиотеки. Такому обусловленному общим миросозерцанием взгляду египтян на свою письменность соответствовало и то, что главными её центрами были храмы, а деятелями — жреческие коллегии. Это уже ясно видно из слов Климента Александрийского. Что богословская литература наиболее богатая в Египте, вышла из храмов, это разумеется само собой, но мы видели, что и научные произведения также считались откровенными. И это будет понятно, если иметь в виду ритуальное происхождение календаря, астрологическое — астрономии, магическое — медицины, и связь математики с храмовым хозяйством. Впрочем, математика была необходима не для одних храмов — и государство нуждалось в счетоводах и землемерах. Равным образом сложная бюрократическая машина и канцелярщина требовали армии секретарей и писцов.

Благодаря этому наряду с храмами появляются государственные школы, сначала одна центральная при дворе, потом при дворах номархов и при присутственных местах. Здесь учились сложному искусству египетского письма и счёта будущие чиновники, поступавшие туда или по протекции, или по родству, а то и со стороны, случайно, воспитывавшиеся там в строгости и побоях, но вместе с сыновьями вельмож и имевшие впереди блестящую карьеру, которая давала им возможность «управлять другими» и не испытывать бедствий прочих профессий. Под руководством строгих опытных чиновников упражнялась здесь молодежь над переписыванием и составлением деловых бумаг, отношений, фиктивных или действительных писем большей частью делового характера, похвальных од царям, гимнов богам. Для поучения им часто давали переписывать произведения дидактической литературы, для развлечения — сказки. Школьные тетрадки их, часто с пометками учителей, дошли до нас — ими дорожили и клали с собой в гроб, равно как и высокочтимые письменные приборы. Гробницы сохранили нам эти интересные продукты школьной жизни, и им мы обязаны едва ли не наиболее живыми и интересными страницами истории египетской письменности. Мы видим из этого факта, как дорожили египтяне произведениями своей литературы — они и после смерти не желали с ними расставаться.

Можно было бы подумать, что такое внимание к школьным тетрадкам объясняется трудностью усвоения письма и сознанием большого подвига, а также, что мы имеем дело с умершими в школьном возрасте, с которыми отправляли в могилу их тетрадки, как с детьми — их игрушки. Но против этого будет тот факт, что в гробницах находят и настоящие тщательные рукописи излюбленных литературных произведений. Скорее можно предполагать, что в тех случаях, когда клали в могилу школьные тетради, нередко играло роль желание отделаться этим менее ценным материалом, чтобы приберечь настоящие книги для живых. Книги находят не только в гробницах, но и в развалинах домов, например в Кахуне. Благодаря этой любви писать и читать ни от одного народа не дошло до нас такого количества письменных и рисовальных приборов и произведений письма, которым покрыто всё, что попадалось под руку, начиная от стен грандиозных храмов и папирусных свитков до осколков камня, черепков разбитых горшков и вещей домашнего обихода. Ни один народ, кроме древних египтян, не додумался до обожествления письменного прибора. Однако все эти исключительные качества сделали египетскую литературу лишь в незначительной степени более индивидуальной, чем другие современные ей.

И здесь почти нет авторов в нашем смысле — школьное творчество не знает отдельных писателей и прикрывается именем божества — Тота 153 и Ра и т. Мы замечаем, впрочем, первые шаги в этом направлении — отнесение тех или других произведений, главным образом дидактического характера, к различным великим именам или авторитетам древности например, как в Библии к Соломону или рассказ в первом лице, как в «Одиссее», от имени действующего. Впрочем, в некоторых случаях здесь мы имеем дело и с действительными авторами, или по крайней мере действующими лицами рассказа; в других случаях нам даётся имя несомненного автора или мы можем угадать его на основании сторонних указаний. Между тем от Египта дошло несколько интереснейших произведений с ярко выраженным индивидуализмом, напоминающих книгу Иова или Екклесиаст. Но этот индивидуализм замечается только в поэзии и богословии, научная письменность его чужда, здесь всецело господствует практический дух ежедневного обихода и исключается всякое умозрение. Теория и систематика родились не на Востоке, опыт и наблюдения были чужды Египту едва ли не в большей степени, чем другим областям восточного мира, а потому до самого последнего времени здесь переписывались старые медицинские рецепты, неточные арифметические задачи, поверхностные и приблизительные геометрические выкладки. Язык и письмо Египет — не Африка и не Азия; это оазис, частью отвоёванный Нилом у пустыни, частью построенный в море.

Непосредственно примыкая к Африке и Азии, лёжа вблизи островов греческого мира, эта страна и населена была смешанной расой. Исторические египтяне были близки и к семитам Азии, и к хамитам Ливии и Судана; на закате истории классического Египта влилась в Нильскую долину и европейская струя. Родство хамитов и семитов в науке признано, египетский язык считается хамитским и занимает в этой группе особое место, он также обнаруживает родство с семитическими языками; в этом убеждают большое количество общих или бывших общими корней, суффиксов, грамматических форм, трёхбуквенность корней и их значений, покоящихся исключительно на согласных; как и в семитических языках, гласные звуки в египетском языке служили для образования от корней производных слов и для морфологии. Несмотря на нашу плохую осведомлённость о египетском вокализме и на значительные изменения в согласных, мы всё ещё можем распознать различные явления фонетики и морфологии как общие с семитическими языками, так и туземного, хамитского происхождения. История египетского языка, ввиду его происхождения и необычайно продолжительного существования, должна быть особенно поучительна. В настоящее время она ещё не может быть написана — мы ещё слишком плохо знаем сам язык, особенно его словарь. До сих пор ещё приходится угадывать значение многих слов, до сих пор почти каждый новый текст даёт нам слова, раньше не встречавшиеся.

Материал, собранный Бругшем в его издававшемся в 1867—1882 гг. На Парижском конгрессе ориенталистов 1896 г. Эрман выступил с программой задуманного берлинской школой египтологов «Thesaurus linguae Aegyptiacae», который должен обнять весь наличный запас египетской литературы и дать по возможности исчерпывающим образом цитаты для каждого египетского слова. Это предприятие, рассчитанное на десятки лет и на большое количество участников, привлекло к изучению богатый материал надписей и папирусов, рассеянных по музеям, и к февралю 1914 г. Работа над ним дала возможность Эрману сделать ряд наблюдений над строем и судьбами египетского языка в течение его многовековой жизни; эти наблюдения, сообщённые в нескольких статьях, установили прежде всего, что «египетский язык очень богат; так богат, как только может быть язык культурного народа, в течение своей долгой жизни неоднократно пережившего литературное развитие. Впервые это было около 3000 г. Около 2000 г.

Значительное приращение лексического материала наблюдается и в следующий период египетской культуры — так называемое Новое царство с XVI в. Эти новые, ранее находившиеся в пренебрежении элементы, заставили писцов выработать для себя особую, так называемую «силлабическую», то есть вполне фонетическую, орфографию. Таким образом, египетский словарь не оставался единым и неподвижным — он нарастал и видоизменялся. Например, из 106 корней на букву «вав» 59 встречается уже в древний период; Среднее царство прибавило 25, Новое — ещё 18; в числе этих приращений имеются весьма важные и употребительные слова. Наконец, 4 новых глагола обнаружено только в текстах греко-римской эпохи, когда многочисленные и длинные надписи на стенах поздних храмов составлялись на мёртвом языке, в котором смешивались слова разных периодов и который усваивался только путём специальных занятий, так как в ежедневном и даже литературном употреблении был уже ещё более удалившийся от древности язык демотического письма. Материал последнего, к сожалению, привлекается Эрманом ограниченно, но крайне интересны его наблюдения над убылью словаря, над тем, какая часть древнего богатства удержалась в языке египетских христиан, в коптском. Из 33 слов, начинающихся с сочетания «коф» и «алеф» в коптском можно отыскать только четыре, из 35, начинающихся с «шин» и «алеф» — только семь; на 87 слов от h до hn мы можем насчитать только 10 коптских; из указанных 106 корней на «вав» в коптском встречается всего 35.

Это отношение ещё несколько изменится в пользу коптского языка, если коптский словарь, до сих пор известный только из Библии и церковной литературы, будет пополнен из папирусов, но сколько бы ни прибавилось разнообразных имён предметов повседневной жизни, в общем картина останется та же: язык жалко обеднел, и часто из целых корней удержал только одно производное. Объяснение этого просто: христиане перевели Библию не на речь языческих образованных классов, а на наречие простого народа. Поэтому погибла традиция 3000-летнего образования, и язык должен был снова начинать свою жизнь. К этим выводам, важным для истории языка и почерпнутым из наблюдений над словарём, сделанных в самой лаборатории, мы вкратце присоединим и те, которые уже давно сделались общим достоянием и к которым приводит грамматика. Древнеегипетский язык, бывший литературным в эпоху Древнего царства, а затем удержавшийся в качестве искусственного официального и священного языка до последних времён египетской языческой культуры, отличается большой близостью к семитическим особенно в спряжении, в притяжательных суффиксах. В эпоху Среднего царства литературный язык грамматически ещё довольно близок к древнему, но при Новом царстве язык светских произведений, отчасти и надписей, уже обнаруживает такие особенности, какие до известной степени напоминают замечаемые в романских языках по отношению к латинскому. Язык делается аналитическим.

Отпадает окончание женского рода t , ослабляются или совсем отпадают некоторые, особенно конечные, буквы особенно r , появляются новые вместо прежних суффиксов и так называемый статус прономиналис 154 имён, новые образования для притяжательных местоимений; спряжение делается описательным, и формы сложные со вспомогательными глаголами оттесняют более простые, вступают в полные права определённый и неопределённый члены, первый, образовывавшийся из указательного местоимения, второй — из числительного «один». Несомненно, были изменения и в фонетике, но они для нас большей частью скрыты, во-первых, отсутствием вокализации, а затем архаизмом правописания. На этом языке написаны произведения светской изящной и деловой литературы Нового царства. Едва ли древнеегипетский язык в это время мог быть понятен без предварительного школьного изучения. В Эфиопскую и Саисскую эпохи появляется для обыденных целей новый курсивный шрифт, так называемый демотический, и написанные на нём тексты обнаруживают новые грамматические особенности, ещё дальше отодвинувшие язык от его первообраза. Этот язык ещё весьма мало разработан, так как крайне курсивный шрифт, состоящий наполовину из лигатур и сокращений, весьма труден. В настоящее время только двое ученых — Шпигельберг и Гриффис — приобрели достаточную опытность в чтении и знании демотических текстов, и их работы могут считаться надёжными.

Не принята в соображение демотическая литература и берлинскими египтологами в их будущем словаре, и это составит существенный пробел в истории языка. Между тем литература эта была чрезвычайно богата и дошла до нас уже вследствие своего позднего происхождения, в лучшем и более полном виде. Здесь, кроме множества деловых документов разнообразного содержания и нередко огромных размеров, мы имеем значительное количество произведений изящной словесности и поэзии; есть также нечто, приближающееся к нашему понятию политической литературы. Наконец, обращение Египта в христианство создало последний период истории его языка и литературы. Под именем коптского от арабского искажения имени египтян «кубт», подразумевается язык египтян-христиан, отвергших языческое иероглифическое письмо и принявших греческий алфавит с присоединением к нему для недостающих звуков, туземных букв, вышедших из демотических знаков. Вероятно, в грамматическом отношении этот язык мало чем отличался от демотического — в нём от древнеегипетских форм сохранились только обломки, тогда как к новоегипетскому он значительно ближе. Для египтологов, помимо интереса самой литературы, на нём написанной, этот язык представляет особенную важность ввиду того, что он имеет вокализацию и даёт возможность установить, хотя бы и приблизительно, положение и природу гласных в древнеегипетских, сохранившихся в коптском, словах и некоторых грамматических формах.

Другую услугу оказывает он тем, что, сам обнаруживая не менее четырёх диалектов, он с несомненностью подтверждает одно древнее свидетельство, что и в Древнем Египте диалектические различия были настолько заметны, что в эпоху Нового царства житель области Катаракта с трудом мог понимать речь обитателя Дельты. Кроме грамматических особенностей этого внука древнего языка, он отличается ещё тем, что на нём отразилось значительное влияние греческого языка. Здесь сказалось и вековое влияние эллинизма, и воздействие греческой Библии , отцов церкви и христианского богослужения, долгое время совершавшегося по-гречески и до сих пор удержавшего много греческих элементов. Влияние греческого синтаксиса заметно, что же касается греческих слов, то ими переполнены коптские тексты ещё в большей мере, чем новоегипетские — семитическими; их употребляли совершенно произвольно без всякой последовательности и большей частью даже без надобности. В значительно меньшей степени коптский язык подвергся после мусульманского завоевания влиянию арабского языка, но зато не был в состоянии выдержать конкуренцию с ним и мало-помалу пришёл в забвение. Ещё в XVI в. От этих последних веков у нас есть только несколько искусственных писаний коптских грамотеев и патриотов, желавших пощеголять учёностью.

В конце XIX в. Он пытался даже возродить разговорный коптский язык, пропагандируя его среди своих учеников и даже в семьях. Едва ли его благие начинания победят неумолимый закон природы и воскресят умерший четыре века тому назад язык великой нации, древнейший культурный язык человечества, о котором в настоящее время напоминают на берегах Нила, кроме церквей, только две вывески в Каире: над коптской патриаршей школой и над типографией самого Лабиба, этим последним убежищем египетской письменности. Со времени Климента Александрийского «иероглифы» стали техническим термином для обозначения древнеегипетского письма. Этот шрифт, до крайности курсивный, употреблявшийся для обыденных целей, мы теперь называем вместе с Геродотом демотическим. Климент говорит ещё о третьем, промежуточном письме — иератическом, подразумевая под ним курсивное письмо более древних эпох, бывшее в употреблении для обыденных потребностей до появления демотического. Несмотря на неточность этой терминологии, в науке она удержалась, как разграничивающая два, действительно резко различающиеся вида египетского курсива.

Все три вида египетского письма с их разновидностями не представляют чего-либо существенно различного и относятся друг к другу приблизительно так же, как наши печатный шрифт, рукописный и стенографический. Родоначальником их было свойственное первобытным народам идеографическое письмо, в котором с изображениями предметов соединяются пока ещё мысли, а не слова или звуки. До недавнего времени такое происхождение египетского письма можно было предполагать только априори и отчасти догадываться о нём по составу знаков или пережиткам — уже при III и IV династиях, с памятников которых египтологи тогда могли проследить египетскую письменность, шрифт имел тот же характер, что и в классическое время Египта. Со времени открытия Амелино, Флиндерсом Питри, Морганом и др. Раскопки в течение трёх последних лет прошлого столетия в центре Верхне-египетского царства — Иераконполе — обнаружили предметы, которые с полным правом могут быть названы древнейшими историческими памятниками истории, искусства и письменности Египта; это так называемые шиферные пластинки с круглым углублением для растирания краски и с рельефными изображениями. На одной из них изображена охота, на другой — фантастические животные с длинными шеями и разные звери, на обломках третье и — шествие пленных и поверженные тела, четвёртая — поле битвы с телами врагов, пожираемых хищными птицами и львами. Далее следуют обломки с рельефами быка, поражающего поверженного египтянина, здесь же стилизованные в виде рук знамёна с гербами пяти номов держат канат; на обратной стороне опять поражающий бык и зубчатый картуш с изображением льва и сосуды внутри.

Целое собрание подобных картушей находится на одной лондонской шиферной пластинке, и здесь над каждым из них ещё помещены сокол и другие животные с мотыгами; обратная сторона этой пластины даёт изображение рядом и животных, и леса. Несомненно, здесь перед нами символические картины, подобные, например, мексиканским и представляющие не столько конкретное изображение события, сколько его описание при помощи доступных тогда средств. Если уже на изображении охоты мы находим зачатки идеографизма 155 — во главе охотников идёт воин со знаменем-гербом, в стороне стоит фантастический двухголовый бык и условное изображение какого-то здания, то на последующих пластинках символизм и идеографизм мало-помалу совершенно вытесняют реальные изображения. Бык изображает царя, знамёна номов, держащие веревку, которой связан враг, — области, бывшие под его начальством или с ним в союзе, зубчатые овалы — стены крепости; животные, сидящие на них с мотыгами, — союзные номы, разрушающие эти крепости. Что же касается изображений внутри этих овалов, то перед нами древнейшие иероглифы, обозначающие имена крепостей. Таким образом, уже была осознана потребность изобразить собственные имена, и это было стимулом для перехода египетского письма ко второй стадии развития, когда изображения начали передавать не только мысль, но и звук, то есть рядом с идеографизмом появляется фонетизм. До этой ступени поднялись лишь немногие народы.

Но ещё долго фонетизм играл незначительную, подчинённую роль. Его движение вперёд мы замечаем на булавах и пластинке царей времени объединения Египта. На одной каменной булаве из Иераконполя изображено торжество взрыхления земли. Сам царь присутствует с мотыгой в руках, над ним написано фонетически его имя двумя знаками — звездой и скорпионом, выше представлены виселицы с повешенными символами египтян и иностранцев. Но наиболее характерным памятником этого периода является знаменитая иераконпольская пластинка царя, имя которого изображено рыбой и буравом и условно читается Нармер. На этой пластинке символически представлено покорение верхне-египетским царём одной из областей Дельты.

Будто модница украсила головку кокетливой шляпкой с изящно изогнутыми полями. Вот он, папирус, - сказал молодой красавец-лодочник, сверкнув белозубой улыбкой. Тыча веслом в длиннющие - за два с половиной метра зеленые трехгранные палки, частоколом обступившие крохотное суденышко, он, изловчившись, каким-то по- кошачьи гибким движением притянул к себе верхушку растения, чтобы мы могли получше разглядеть его. Каково же было мое удивление, когда, столкнувшись с ним лицом к лицу, я узнала циперус - довольно распространенное комнатное растение. Только намного короче, да шапочка погрубее. Потом знатоки-цветоводы подтвердили, что циперус действительно близкий родственник папируса. Такое вот маленькое открытие под жарким египетским солнцем. Короткую, но весьма экзотичную прогулку по Нилу предложили журналистам сотрудники Института папируса, предварительно строго проинструктировав: в воду не лезть, руки в реку не опускать, не умываться, не обливаться и уж тем более не пить: "Вам, европейцам, это опасно". Мы легко приняли необременительные условия, честно пообещав четко их выполнять. Но, забравшись в лодку, тут же забыли все напутствия и, только поймав выразительный взгляд жгуче-черных глаз нашего сопровождающего, спохватывались и суетливо прятали руки - от греха подальше и от манящей прохладной влаги. Папирус —растение-легенда Между тем гид-лодочник, просвещая нас, прочитал вдохновенную лекцию о папирусе, растении-легенде, которое кормило, одевало, учило, обогащало древних египтян. Произрастал он когда-то на болотах и по берегам рек в тропической и субтропической Африке, и на протяжении многих тысячелетий его корни, как и корни лотоса, были основной пищей бедного крестьянина. Потом люди додумались собирать из связанных пучков папируса легкие челны и большие суда, способные совершать далекие плавания, что в наше время блистательно доказал Тур Хейердал. Многоликий тростник дал имя и писчему материалу, сделанному из стеблей этого растения. В давние-давние времена "свитки папируса были главной статьей египетского экспорта" неожиданным контрастом резанула ухо эта по-современному деловая фраза, прозвучавшая применительно к почти мифическому растению. Со временем, однако, тайна его изготовления была утрачена. Собственно, исчезла она вместе с папирусом, за ненадобностью, когда была изобретена бумага, которую можно было делать на месте, а не возить издалека. И в "божественном растении", как окрестили папирус, тоже не стало нужды. Даже для еды - ныне бедный египтянин питается особым видом фасоли под названием "фуль". Так что к XX веку в пределах Египта папируса уже не было. Только в верховьях Нила сохранились дикорастущие заросли... Не знаю, что во время нашей экспедиции чувствовали мои спутники, но я воображала себя этаким древнеегипетским вельможей, или вельможной супругой, или, на худой конец, кем-то из домочадцев, в сопровождении которых глава дома прогуливается на лодке среди густых папирусных зарослей под неумолчный щебет птиц, любуясь их райским оперением. А иногда и охотясь на них, пользуясь небольшим бумерангом. Фантазии нетрудно было разыграться: незадолго до этого путешествия мы побывали в гробницах фараонов и видели, что на многокилометровых фресках, украсивших их стены, подобный сюжет повторялся неоднократно. Да и на папирусах, дошедших до нас, древние художники воспроизводили его почти так же часто, как и богов. Скорее всего, потому, что обожествляли фараонов.

Как писали в Древнем Египте

Первоначально, без сомнения, египетское письмо, как и письмо других народов, не имело никакого отношения к звуковому письму. Из Древнего Египта папирус в больших количествах вывозился в страны Средиземноморья, оставаясь до V века н.э. одним из основных материалов для письма. Иератическое письмо Древнего Египта – одно из древнейших и представляет огромный научный интерес у исследователей. Как материал для письма папирус был изобретён в Древнем Египте примерно в начале 3-го тыс. до н. э. Он также получил широкое распространение в других странах Средиземноморья. полное среднее образование с 1 по 11 кл. Долгое время египтяне наносили письмо на глиняные таблички.

Применение древнеегипетского письма другими народами

• Бумага. Письменные носители до появления бумаги
• Как делали папирус?
• Египетское письмо
• Этапы изготовления папируса: расщепление, «сборка», сушка под прессом, полировка, склейка

Египетское письмо

Приведём пример из русского языка. Представьте себе, что мы с вами пользуемся египетским принципом письма. Может быть множество слов, содержащих согласные сн: сон, сан, сени, сено, сын, сани, соня, осень, Сеня имя. От таких значков уже легко было перейти к знакам отдельных слогов. Вместо единого знака для всего слова сн брались два отдельных знака для двух слов или слогов: первый знак свернутое покрывало содержал только один согласный звук С, а второй изображение воды обозначал только один согласный звук Н, то есть вместо одного иероглифа брались два иероглифа. Постепенно слоговые знаки стали преобладать в древнеегипетской письменности. При этом египтяне руководствовались, на наш взгляд, довольно странной написанием иероглифов, они стремились все иероглифы, составляющие слово, то есть слоговые знаки и определитель, обязательно вписать в квадрат. Ankh-АНХ на потолке камень в храм Амона, Карнак Луксор , Ради этого написания иероглифов в строгом квадрате египтяне иногда отбрасывали при письме целые слоги или нарушали их порядок в слове.

Наряду с определителями и знаками для слов и слогов в древнеегипетском письме продолжали существовать и иероглифы идеографического характера, и знаки для слов типа сн, приведённого выше в качестве примера. Традиция письма в древнем Египте была одним из главных столпов развития египетской культуры. В то время, когда большая часть мира не могла ни читать, ни писать, в древнем Египте записывали стихи, медицинские знания, древние рецепты, изречения мудрецов, деяния и законы фараонов, составляли грандиозные описания земель, вели дипломатические отношения с царями древних государств Ближнего Востока — все благодаря любви египтян и почитанию написанного слова, которое они называли Netjer Medu Божественное письмо. Мы сегодня знаем больше о древних египтянах, чем о любой другой древней цивилизации, именно потому, египтяне фиксировали все аспекты своей жизни как царской жизни, так и жизни простых людей, природных явлений и событий истории. В руке писца палитра для смешивания чернил, вертикальный футляр для хранения тростниковых палочек для письма, и кожаный чехол для хранения сосудов для чёрных и красных чернил. Иероглиф, используемый для обозначения слов «писать», «писец» соответствуют египетским иероглифам из категории «писаний и музыки». Язык богов В течение тысячелетий странные писания на стенах великолепных храмов и гробниц древнего Египте удивляли и ошеломляли иноземцем, а так же современных египтян, которые не умели читать древнеегипетские иероглифы.

Древнегреческий был хорошо известен лингвистам, и сопоставление трёх текстов послужило ключом для расшифровки египетских иероглифов. Три текста на Розеттском камне представляли собой торжественную, благодарственную, восхваляющую надпись, которую в 196 году до н. Надпись содержит важные данные по экономическому и политическому положению в Египте в начале II века до н. В эллинистический период древней Греции многие подобные документы, написанные на камне, распространялись в виде двуязычных или трёхъязычных текстов, что впоследствии и послужило добрую службу лингвистам, расшифровавшим древние надписи. В 1822 году таинственные египетские иероглифы на Розеттском камне были расшифрованы, благодаря великому усердию французского учёного Жан-Франсуа Шампольона. Начало Розеттского текста: «В царствование молодого царя и наследника отца на царстве, преславного владетеля корон; утвердившего порядок в Египте; благочестивого в отношении богов; победителя над врагами; улучшившего жизнь людей, верховные жрецы, предсказатели, священники, которые собрались из храмов страны в Мемфис перед царем на торжество принятия короны вечно живого Птолемея, возлюбленного Пта, бога Эпифана Евхариста, которую он получил от своего отца, [все эти жрецы], собравшись в Мемфисском храме в этот самый день, постановили…» Египетское иероглифическое письмо является одной из самых ранних письменных систем известных человечеству. Благодаря развитию и совершенствованию иероглифического письма, изобретению демотического письма, представляющего собой сокращённую скоропись в древнем Египте распространялась грамотность.

Книжники были очень уважаемы в обществе, как люди, обладавшие благочестивой мудростью, и их высказывания записывали ученики. На папирусных рукописях записывались благие дела и справедливые поступки царей, храбрость военачальников, восхвалялась честность, преданность и дисциплинированность подданных, приносили славу богам и фараону.

Но были суждения и более здравые, содержащие в себе крупицы ценных наблюдений. Так, например, древнегреческий историк Геродот обратил внимание на то, что египтяне пользовались не одной, а двумя системами письменности. Он писал: «Египтяне употребляют двоякое письмо, одно называется священным, другое — народным». О двух видах египетского письма писал и другой древнегреческий историк Диодор Сицилийский. А известный богослов и писатель II века Климент Александрийский насчитывал у египтян три вида письма: иероглифику — священное письмо, высеченное на камне, иератику — священное письмо жреческих книг и эпистолографику — письмо для повседневного употребления. Иероглифика — рисуночное письмо, самый древний вид египетской письменности. Иератика — то же, что скоропись, - развивалась из иероглифического письма. Этим видом письма записывались жреческие книги, составлялись военные донесения, счета, деловые письма и т.

Эпистолографика — народное письмо - появляется в VII в. Розеттский камень — ключ к расшифровке египетской письменности. В 1799 г. Неподалеку от города Розетты в дельте Нила во времена земляных работ один из солдат Наполеона, копавший по приказу офицера окоп, неожиданно ударил лопатой о плоский камень. На поверхности камня разными знаками письменности были начертаны три текста. Самый нижний оказался греческим. Приглашенные лингвисты прочитали интересную историю. Надпись рассказала о том, как жрецы из всего Египта собрались в городе Мемфисе, чтобы прославлять царя. Камень был черного базальта. Верхняя часть текста, несомненно, написана иероглифами, «священными буквами», и она должна, как об этом говорится в греческом тексте, совпадать с нижней, греческой частью.

Розеттский камень стал ключом для разгадки египетского иероглифического и демотического письма. Однако до «эпохи Шампольона» лишь очень немногим ученым удалось продвинуться в расшифровке высеченных на нем текстов. Главным препятствием было отсутствие понимания системы египетской письменности в целом, поэтому все частные успехи не давали никакого «стратегического» результата. К примеру, англичанин Томас Юнг 1773—1829 сумел установить звуковое значение пяти иероглифических знаков Розеттского камня, но это ни на йоту не приблизило науку к расшифровке египетской письменности. Эту неразрешимую, как тогда казалось, задачу смог разрешить только гений Шампольона. Путь ученого к желанной цели не был прямым. Несмотря на фундаментальную научную подготовку и потрясающую интуицию, Шампольону пришлось то и дело утыкаться в тупики, идти неверным путем, поворачивать назад и снова пробиваться к истине. Конечно, большую роль сыграло то, что Шампольон владел доброй дюжиной древних языков, а благодаря знанию коптского он мог более, чем кто-либо иной приблизиться к пониманию самого духа языка древних египтян. Прежде всего Шампольон исследовал и полностью отверг более ранние исследования, представленные в «Иероглифике» Гораполлона и все попытки расшифровки, основанные на его концепции. Гораполлон утверждал, что египетские иероглифы — это не звуковые, а только смысловые знаки, знаки-символы.

Но Шампольон еще до открытия Юнга пришел к выводу, что среди иероглифов были знаки, передающие звуки.

Иероглифика Первые следы древнеегипетской письменности были найдены в одной из гробниц Абидоса и выглядели как пиктографические знаки. Надписи принадлежали к нулевой династии, то есть относятся к четвертому тысячелетию до нашей эры. Позже, уже в период раннего царства, система письменности египтян сложилась в более оформленную систему и стала представлять собой иероглифическое письмо. Именно в Раннем царстве появились такие профессии, как летописцы и писцы. Велись работы по развитию сельского хозяйства. Все это требовало общей системы письменности. Главным же событием этой эпохи стало объединение Верхнего и Нижнего Египта, оно же и способствовало распространению общих правил письма и состава иероглифов по всей стране. Иератическое письмо Однако, когда возникла потребность записывать тексты на пергаменте и папирусе, пришлось упростить символы.

Голенищевым случайно в Петрограде и хранящийся в Московском музее изобразительных искусств имени А. Разработан и переведён А. Прекрасно сохранившиеся 20 столбцов тщательного каллиграфического письма эпохи гиксосов содержат десять гимнов, произносившихся в храме бога Себека в файюмском Крокодилополе при возложении на бога его царских диадем. Таким образом, и это —храмовой текст, возвеличивающий местное божество превыше всего и прославляющий его как владыку богов и людей, но не в богословском трактате, а в литургических песнопениях, и притом магического характера. Это тоже магический сборник, подобно «Текстам пирамид», но имеющий объектом бога — он должен сообщить царским диадемам бога магическую силу для власти над вселенной. Священная змея, охраняющая солнце, стоит и на челе его земного подобия — фараона, сжигая пламенем его врагов. Она раздваивается, уподобляясь двум очам Гора и отождествляясь с богинями двух половин Египта и сообщая божественность диадемам, на которых помещена. Божественность вызвала гимны, и они имеют в виду диадемы бога солнца, царские диадемы, затем диадемы других богов-покровителей местных центров, к числу коих относится и Себек, от жреца которого случайно дошёл до нас папирус. Из десяти входящих в его состав текстов один назван «Изречением при возложении двойной диадемы», остальные — «Утренними словословиями». Что всё это перенесено на Себека из царского коронационного ритуала, ясно из целого ряда мест, где упоминаются земные враги и иностранцы, победы над которыми главным образом интересовали земного царя: в некоторых текстах в подобных местах, не всегда кстати упоминание их заменено упоминанием богов, подчинившихся Себеку. Наконец, у нас есть и прямое указание: один из вельмож царицы Хатшепсут — Хапусенеб в своей надписи использовал один из этих гимнов, обращаясь в нём к богине войны Сехмет с просьбой защитить царицу от тех, кто её ненавидит. Несколько гимнов начинаются весьма частым в египетских текстах утренним приветствием: «Да пробудишься ты в мире, да будет твоё пробуждение в мире! Как эти обращения так и остальной текст обнаруживают признаки того что он произносился нараспев, как и «Тексты пирамид», ритуальным речитативом — строй их не был метрическим стихотворным в нашем смысле, но рассчитан на повышение и понижение голоса. Некоторые из гимнов почти целиком состоят из этих утренних трёхчленных приветствий, в которых каждый раз богиня диадем называется различными именами: из 21-ой строфы третьего гимна 16-ть представляют эти приветствия, и только конец относится к Себеку, заключаясь снова обращением к богине: защити Себека от всякого зла. Подобные гимны дошли до нас и в ритуалах другим богам, например Амону и Мут фиванским. Ввиду большой близости, почти тождества не только этих ритуалов, но и абидосских можно предположить, что они сложились уже очень давно и что только гимны отличают их друг от друга. Церемониально-магическая часть, состоящая из возгласов жрецов при совершении бесчисленного количества ритуальных действий при ежедневном служении статуе бога, обнаруживает несомненные признаки глубокой древности и стоит в связи с заупокойным ритуалом «Текстов пирамид», восходящим к доисторическому времени и сохранившимся, конечно, в развитии, до конца египетской культуры. Инструменты церемонии «Отверстия рта» найдены в неолитических гробницах. Чудесное рождение царя Из царского дворца дошёл до нас ещё один продукт происшедшего при V династии переворота в сторону религии Ра и обожествления фараонов, как его сыновей. На стенах храмов XVIII династии, а затем в Птолемеевскую эпоху встречается галерея изображений, сопровождаемых текстом и представляющих древнюю композицию, составленную, вероятно, для царей V династии и потом в стереотипной форме передававшуюся официально из поколения в поколение. Верховное солнечное божество, сначала Ра, потом Амон, является непосредственным виновником появления на свет царя, который, таким образом, делается его сыном уже не через ряд поколений, а физически. В длинной надписи Рамсеса II, посвящённой богу Птаху, последний приписывает эту роль себе. Представляется совет богов, которому бог солнца докладывает о своём намерении дать жизнь новому царю вселенной, затем он совещается об этом с Тотом, потом является к царице подвидом её супруга и соединяется с ней; беседа его с ней построена так, что из неё может быть вычитано будущее имя зачинаемого. Бог Хнум по просьбе Амона или Ра образует младенца и его Ка, богиня творения Хекет осеняет их символами жизни. Тот является к царице и предвещает ей рождение сына, потом описывается само рождение, представление новорождённого богу солнца, совещание последнего с Хатор о вскармливании и само вскармливание младенца, новое совещание Амона с Тотом относительно будущности новорождённого; участие в судьбе последнего Хнума, Анубиса и супруги Тота музы Сефхетабуи. Этой официальной драматической поэмой в ряде картин особенно охотно пользовались те, права которых на престол оспаривались, как, например, Хатшепсут, поместившая её на стенах Дейр-эль-Бахри, причём был изменён в тексте грамматический род, чего не было сделано на изображении: новорождённая представлена мальчиком. Древнейшая летопись Египетская государственность сложилась уже при первых династиях, для её потребностей должно было развиться письмо уже в архаическую эпоху. Первый крупный памятник исторического характера — иераконпольская пластинка Нармера имеет на себе изображение царского секретаря с письменным прибором, но на ней, как и на довольно многочисленных её преемниках? Развившись в канцеляриях и казначействах для фискальных потребностей уже при II династии каждые два года обязательно производился ценз , письмо щедро на цифры и обозначение собственных имён и крайне скупо на сам текст; очевидно, для современников этой эпохи писать было так же трудно, как для нас разбирать эти архаические знаки. Письмо не бралось ещё за такие сложные задачи, как помещение на стенах царских гробниц больших текстов или составление исторических надписей и документов. Даже в конце II династии царь Хасехем, увековечивший свои победы над Севером на своих статуях, каменных плитах и сосудах, весьма экономно употребляет знаки письма и не скупится только на цифры убитых и пленённых врагов. Даже в знаменитых храмах бога солнца V династии изображения первенствуют над текстами, которые ещё имеют лишь пояснительный характер. И в надписях от имени царей на Синайских утёсах, и в рудниках Хаммамата, в пустыне Этбай у Эль-Каба, и т. Такие пометки, накапливаясь из рода в род в связи с материалом канцелярий, могли послужить для составления текстов, приближающихся к летописям. Возможность получить в распоряжение науки египетскую летопись за продолжительный период времени долго казалась невероятной при том представлении о неспособности египтян к историографии, которое господствует в науке и, несомненно, имеет основание. Что же касается хроники первых династий, то сама мысль о ней ещё лет 20 тому назад была невозможна, хотя в одном из «Текстов пирамид» о покойном Пиопи говорится, что он «помещает свои анналы у людей, любовь свою — у богов». И вот в 1902 г. Шефер признал за обломок таких анналов кусок камня, хранившийся с 1877 г. Этот обломок представляет приблизительно большой плиты около сажени длиной и фута в два шириной, выставленной, очевидно, где-либо в общественном месте, может быть, в Гелиопольском храме для справок. Полный текст на обеих сторонах камня заключал в себе перечень лет всех царей первых пяти династий, кончая Ниусерра. Додинастические цари, может быть, начиная с богов и кончая «служителями Гора», были перечислены в самом начале; от них сохранилось только семь имён царей Нижнего Египта. В шести продольных полосах спереди и пяти сзади каждому году было отведено пространство, заполненное упоминанием о главных событиях его, особенно о том, которое сообщило ему официальное имя, а также о высоте Нила в локтях и их частях. Чем ближе автор подходит к своему времени, тем обильнее его материал, тем живее его интерес; более обстоятельным он становится, начиная с царя Снофру, особенно же полны его сведения о V династии, и места, отведённые текстам, соответствующим каждому году этой династии, раз в 10 больше, чему первых трёх династий, а по стилю эти части напоминают царские надписи; возможно, что последние служили для них источником. Итак, у египтян, как и у других народов, были летописи, и притом уходившие в глубокую древность. И как отразились на этом древнем памятнике особенности эпох, известные нам из других источников! Несмотря на краткость и даже скудость текста, мы узнаём и воинственное время Снофру, и благочестивую, ушедшую в культ Ра V династию, и смуты в конце IV; слышим о сношениях Египта с Синаем, Ливаном и Пунтом. И здесь более обстоятельные сведения начинаются со времени Снофру, который и для последующих эпох был первым живым образом. Но и более древнее время тогда ещё не было областью легенд и домыслов — сравнительно точные сведения шли даже за пределы объединения Египта, и цари были известны ещё под теми именами, какие теперь прочтены на современных им памятниках, а не в той искажённой форме, какую они получили на списках времён Нового царства и у Манефона. Поучительны выводы хронологического характера, сделанные Эд. Мейером на основании реконструкции камня. Получается полное совпадение с Туринским царским папирусом: в обоих случаях на первые три династии приходится ок. Очевидно, Туринский папирус исходил от подобного рода памятников, среди которых дошедший до нас случайно обломок был одним из первых. С внешней стороны Палермский камень написан уже красивыми обычного типа иероглифами, хотя сохраняет ещё архаичную орфографию и отчасти архаичное размещение знаков. Надписи вельмож Параллельно официальным текстам развивались и частные. И здесь прежде всего явилась потребность изобразить фонетически имя на надгробной плите для обеспечения бессмертия. До нас дошло достаточное количество этих предметов с различными степенями попыток применять письмо для надобности египетских вельмож, хоронившихся вокруг гробницы своего повелителя. Ко времени III династии к имени умершего присоединяются его титулы и должности, а затем всё более и более удлинявшийся список приносимых ему жертвенных даров, которые, будучи увековечены на письме, путём магии могли превращаться за гробом в действительные. Появляется так называемая жертвенная формула, или проскинема, делающая возможным пользование этими дарами в тысячах и указывающая на получение их от Анубиса и Осириса через царя, единственного хозяина страны и посредника между богами и людьми. Эта формула «жертвенные дары, которые даёт царь» дожила до христианского времени, конечно, как фикция, и ею нередко начинались большие литературные тексты заупокойного или автобиографического содержания. Формула эта писалась первоначально на подобии двери, помещавшейся на восточной стене массивной гробницы, где покойный сообщался с миром и где справлялся его культ. Мало-помалу подобие двери расширилось в нишу, а из ниши образовались коридор и залы, и гробница превратилась в поминальный дворец, стены которого покрылись барельефами, переносившими погребённого в его земную обстановку и снабжённые пояснительными надписями. Заупокойная формула иногда расширяется, содержит, кроме просьбы о получении яств и даров, пожелание, чтобы «почтенный своим господином и любимый своим богом» ходил «по прекрасным путям, по которым ходят достойные». Перечни должностей и титулов начинают уже с III династии принимать форму если ещё не биографий, то формулярных списков или перечислений в хронологическом порядке некоторых обстоятельств жизни, если они имели отношение к придворной жизни или карьере, и царских пожалований. Самым древним текстом такого рода является надпись вельможи Метена, хранящаяся в Берлинском музее. При V династии надписи принимают несколько иной вид. Их литературная форма делается более обработанной, содержание нередко касается одного эпизода из жизни погребённого, особенно царской милости, выразившейся в том, что фараон берёт на себя погребение любимого вельможи и жалует ему за заслуги материал для гробницы. Рассказываются все обстоятельства дела, приводятся подлинные слова царя, иногда даже царские письма, «написанные собственными перстами» например, в надписи Сноджемиба, архитектора царя Дедкара, к сожалению, текст сильно повреждён; в одном письме говорится об одобренном царём плане искусственного озера , а также ответы на них, высказываются слова благодарности благодетелю. В гробнице Уашптаха, судьи и главного архитектора царя V династии Нефериркара, сохранился, хотя и в сильно повреждённом виде, даже целый драматический рассказ о внезапной смерти этого верного слуги царя в его присутствии, когда он, осматривая постройки, стал хвалить его и заметил, что он уже не слышит похвал... Когда это заметили царевичи и придворные, «величайший страх проник в их сердца». Были поставлены на ноги жрецы и врачи, послали за врачебными писаниями, но всё было напрасно... Затем он распорядился устроить его похороны за свой счёт и поручил озаботиться этим старшему сыну его Мернутернесути, который и рассказал нам эту историю и, может быть, был автором этого живого повествования, иллюстрированного не менее замечательным в художественном отношении барельефом, изображающим внезапную кончину. Получение гробницы от царя было не только почётным отличием — оно делало бесспорными права на неё, и вельможи постоянно подчёркивают, что она — их законная собственность, что они не нарушали чужих прав её сооружением и что, в свою очередь, будут преследовать перед великим богом посягающих на их «сень». Один из первых вельмож царя Асесы, главный архитектор его Камтенент, рассказывает в своей, к сожалению, дошедшей в жалких обломках надписи, о своих сухопутных и нильских экспедициях для доставления материала для царских сооружений. Во время одной из таких экспедиций его застигла на реке буря, которая была описана в тексте. Итак, тексты гробниц египетских вельмож ко времени V династии далеко ушли в литературном отношении. Разнообразие формы в них идёт рука об руку с внешним изяществом и внутренней содержательностью, благородный тон — с нравственным элементом и теплотой религиозного чувства. Но мастабы дают нам иногда и то, чего от них нельзя было ожидать: на их стенах мы встречаем изображение арфистов и певцов, что указывает на существование лирики, а вельможи увековечивали здесь и важные документы, переводя их с хрупкого и до нас не сохранившегося папируса на прочный камень. Мы видели, что Сноджемиб оставил нам текст царских писем. Таким путём и визирь Рашепсес сохранил нам подлинный текст благодарственного письма к нему царя Асесы, который обещает ему исполнить все его желания за то удовольствие, какое доставило ему чтение присланной адресатом рукописи; это первое дошедшее до нас письмо египетского царя. Далее до нас дошло не менее 4-х завещаний, начертанных знатными лицами между прочим, царевича Некаура, сына Хефрена , «делавшими распоряжения, находясь в живых, на обеих ногах и в здравом уме». Завещания эти свидетельствуют о развитости в это время канцелярских форм и юридических, иногда сложных и запутанных, отношений. Мы уже упоминали о подлинных письмах, приводимых в текстах, а в надписи в гробнице Уашптаха прочли упоминание о врачебных писаниях — несомненное документальное указание на существование в эту эпоху научной литературы, конечно, как и впоследствии, имевшей эмпирический характер. Это было собрание рецептов, происхождение которых нередко возводилось к глубокой древности например, средство для укрепления волос к царице Шеш VI династии и которые сохранились, может быть, в более поздних медицинских сборниках, например папирусе Эберса. Таким образом, даже наш скудный, переживший тысячелетия материал позволяет нам видеть, что уже в эпоху пирамид египетская письменность была вполне развита, что существовала и поэзия, и изящная, и научная, и юридическая литература. Недаром именно эта эпоха дала имена, ставшие классическими для египетских мудрецов, учёных, художников, поэтов: Птаххотеп, Кагемни, Имхотеп, Хардедеф. Перелом в жизни Египта, первые признаки которого замечаются с конца V династии, выразился в постепенном ослаблении централизации и подъёме местных сил. Царская резиденция пустеет: вокруг пирамид царя строят себе гробницы только придворные да мемфисские жрецы, следующие в своих надписях старым образцам. Остальная многочисленная знать начинает быть тесно связанной с родными областями, которые постепенно превращаются в культурные владения с местными центрами религии, искусства и письменности. Гробницы вельмож появляются на всём протяжении Нильской долины, заключая в себе богатый художественный и литературный материал; надписи и изображения обнаруживают значительный прогресс в смысле изящества и индивидуальности. Уже одна из гробниц V династии в Дешашеу входа в Файюм дала нам первый в гробнице исторический барельеф, изображающий взятие азиатской крепости и сопровождаемый текстом, к сожалению, плохо сохранившимся. Со времени VI династии надписи автобиографического характера в гробницах вельмож дошли до нас в большом количестве, являясь едва ли не нашим главным источником сведений об этой эпохе. Конечно, это не автобиографии в собственном смысле — едва ли они записывались под диктовку самих своих героев, но они почти всегда редактировались от их имени и уже далеко ушли от формулярных списков древности, обнаруживая развитую литературную форму и перечисляя не только заслуги перед царём и царские пожалования, но и добрые дела по отношению к родному городу и его обитателям. Но и на юге богаты текстами гробницы владетелей Асуана и Элефантины, развивших широкие и интенсивные сношения, главным образом торгового характера, с Суданом. Целый ряд автобиографических текстов рисует их видную роль в жизни Египта. Так, один из них, Пиопинахт, после перечисления своих титулов, добрых дел и заслуг относительно земляков рассказывает об исполнении по царскому повелению двух экспедиций в Нубию, о походе на азиатских бедуинов с флотом по Красному морю и т. Если эта надпись довольно суха, то длинный текст другого номарха юга — Себни может быть назван обстоятельным литературным рассказом об экспедиции в Нубию его отца Меху, нашедшего там свою смерть эта часть почти не сохранилась , о путешествии Себни для отыскания его тела, об отправлении ко двору сначала донесения об экспедиции, потом образцов её результатов в виде различных изделий из Нубии. Царь принимает погребение Меху на свой счёт; Себни идёт в Мемфис с новыми образцами нубийских товаров, за что получает благодарность, а затем и участок земли около Эль-Каба для гробницы отца 164 , а также поместья на юге и севере. Рассказ оживляется прямыми речами и цитатами, например из письма фараона. Плохая сохранность лишает нас возможности дать полный перевод этого интересного текста, но в своё время мы сообщили в переводе ещё более обстоятельную надпись другого вельможи Южного Египта — Хирхуфа. По стилю и характеру она подобна ей и также не представляет полной автобиографии, а касается экспедиций в Судан, причём приводит в полном виде письмо юного царя Пиопи II. В 1896 г. Элефантине были найдены куски папирусов, происходящих, по-видимому, из этого архива местных номархов и, таким образом, параллельных и современных только что указанным надписям. В них встречаются даже те же имена и титулы. Кусочки попали в Берлинский музей, где удалось из них составить, между прочим, два цельных документа. Один из них представляет письмо с жалобой на какую-то несправедливость, воровство и т. Таким образом, в наших руках оказались впервые подлинные документы от этой отдалённой эпохи, до сих пор делавшиеся нам известными только в копиях на камне, подобно, например, царским письмам или завещаниям в гробницах вельмож. Эти завещания продолжают доходить и от периода VI династии. Так, некий Иду-Сенени на стенах своей гробницы в Каср-эс-Сайаде отказывает землю в пользу своей жены, «ибо она была весьма чтима в его сердце и ничего не говорила против его сердца» и грозит тем, кто отнимет у неё эту землю, «поймать их как дичь» и т. Кроме египетских гробниц оставил нам богатое литературное наследство Абидос, град Осириса, ставший теперь религиозным центром и привлекавший в себя египтян и при жизни, в качестве богомольцев, и после смерти, как соучастников погребения дорогого для них «Благого» Онуриса. Здесь найдена знаменитая надпись вельможи Уны, государственного мужа VI династии, представляющая как бы его краткие мемуары. Это самый важный исторический текст второй половины Древнего царства; можно сказать, что он заменяет продолжение Палермского камня, непосредственно к нему примыкая в хронологическом отношении, но бесконечно отставая в литературном. Если не считать наивной краткой надписи асуанского Хекаиба, то текст Уны является единственным, который с некоторым правом может быть назван биографией, начинающейся с детства своего героя, обстоятельно рассказывающей о его деяниях и не чуждой элемента поэзии — в ней помещено нечто вроде стихов по поводу успешного похода на жителей Азии; каждый из семи параллельных стихов начинается словами «вернулось это войско благополучно» — приём нередкий в египетской и семитической поэзии, особенно в древнее время — мы ещё встретимся в эпоху Среднего царства с произведениями, в которых строфы составлены подобным же образом.

Похожие новости: