Ильин, М.; Сегал, Е.: Машины на нашей улице. counter. Синельникова В.Н., Скиба Л.А., Ильина А.П., Фотьянова Л.И., Куклина Т.А. Отобрать служебное авто, пускай на общественном транспорте катается вместе с сыном! «Наши задачи» — сборник статей Ивана Ильина, основанный на рассылке аналитических материалов.
Слово пацана. Кровь на асфальте (2023)
Ведь огонь нужно поскорее потушить, пока он дом не сжёг! Вот идёт машина с надписью: «Хлеб». В ней, как в шкафу, полочки, а на полочках деревянные подносы со свежими, только что испечёнными буханками. Она рыбу везёт. А это машина для уборки мусора.
Прохожие бросают окурки и бумажки не на тротуар, а в ящик — в урну. А то есть ещё машины, которые дорогу от снега расчищают. А он всё падал и падал. Видал ли ты, как работает чудесная лопата?
Она идёт по улице, загребает снег лапами и перебрасывает его в грузовик. А за дело берётся машина-лейка. Ты, конечно, не раз видел: стоит на небе радуга — один конец за облаками, другой — за лесом. И не стоит, а движется прямо на тебя 66 в облаке из брызг.
Хорошая у нас улица! Они большие. У них такой вид, как будто они здесь и выросли. А кто еа нашей улице живёт, тот знает, что липы к нам только недавно приехали.
А теперь их на машинах возят и пересаживают, если надо. Да ещё делают это летом — в июне, в июле, — когда липа в полной листве. Липу выкапывают с корнями и землёй. Но цветок — маленький, а дерево — большое, тяжёлое.
Как его поднять да в яму посадить? Тут берётся за дело машина-грузчик. Она снимает липу с грузовика и опускает корнями в яму. Вокруг люди стоят Автомобиль с подъёмным краном сажает деревья на улицах города.
Недавно на нашей улице укладывали в землю трубы. Их укладывали, чтобы запереть в них Синичку. Синичка — это не птица, а речка. Она раньше текла по земле, по улице.
А теперь её заперли, как в темницу, в подземные трубы, чтобы она не мешала людям. Она, как рукой, брала огромную трубу и опускала её на место. Такая она ловкая, сильная! Посмотри себе под ноги.
Эту мостовую на улице тоже машины строили. По улице идёт машина-укладчик. К укладчику то и дело подходит грузовик-самосвал. Это такой грузовик, который сам сваливает груз куда надо.
И вот уже на мостовой дымится асфальтовая каша. Она быстро стынет, делается твёрдой. Прежде чем она затвердеет, надо её уплотнить и разгладить. Скатерть гладят утюгом.
Для этого нужен могучий мотор. Теперь давай посмотрим снова на нашу улицу. Трудно было бы такую улицу построить, если бы не было у нас машин. В кране что- то зафыркало, и в чашку полилась струёй холодная, чистая вода.
Откуда вода пришла? Из реки. Но от твоего дома до реки далеко. Как же вода 69 добралась до крана?
И как она смогла подняться на пятый этаж? Об этом путешествии воды и пойдёт сейчас рассказ. Далеко за городом стоит на реке, у самого берега, башенка. Окна у неё не над водой, а под водой.
В эти окна день и ночь вливается сквозь решётки вода. Подходят рыбы к окнам, заглядывают в башенку, а войти не могут: решётка не пускает. А за решёткой есть ещё мелкая сетка. Конечно, было бы неплохо, если бы на кухне из крана выскакивали вместе с водой ерши и пескари.
Подставил под кран кастрюлю — вот тебе и уха на обед! Река много чего несёт с собой: и речную траву, и щепки, и листья с деревьев... Тихо вокруг, безлюдно. Только изредка пройдёт по берегу или проедет верхом речной милиционер.
Он смотрит за порядком на реке. А порядки в этих местах строгие. Здесь запрещено купаться и кататься на лодках. Для чего же тут заведены такие строгие правила?
Для охраны реки. А зачем реку охранять? Разве её украсть могут? А откуда она пришла?
Охрана нужна для того, чтобы в реку ничего не бросали, чтобы воду не мутили. Если в воду попадёт грязь, эта грязь может добраться и до крана. И люди, которые будут пить такую воду, могут заболеть. Но не только люди — река сама мутит свою воду.
Особенно мутной бывает вода весной. Тогда со всех сторон бегут к реке ручейки и несут в неё всё, что им удалось захватить по дороге. Во время весеннего половодья или после сильных ливней вода делается иной раз коричневой, как кофе, или белой, как молоко. Но от такого кофе и от такого молока пользы мало.
И вот сильные насосы гонят воду из башенки по трубам на станцию очистки. Станция очистки недаром называется станцией. А чтобы вода побросала то, что она несёт, надо заставить её течь как можно медленнее. Здесь она роняет на дно ту грязь, которую принесла с собой.
А чтобы грязь садилась на дно быстрее, делают вот что. На глаз она может даже показаться чистой. Но глазу тут верить нельзя. Самые маленькие из них, похожие на палочки и запятые, это бактерии.
Решётки и сетки в башенке не пропустили рыб и речную траву. Но они не могли задержать существ, невидимых простым глазом. А задержать их надо. Ведь среди них иногда попадаются такие зловредные бактерии, от которых человек может заболеть.
Как же сделать, чтобы ни одна бактерия не могла пробраться в водопровод? Какой заставой преградить путь невидимому врагу? Но ведь бактерия во много гак устроен водопровод- раз меньше песчинки. Проме- ныи фильтр, очищающии г г воду.
Что же задерживает её в этих воротах? Дело тут вот в чём. Когда речную воду пропускают сквозь песок, она обволакивает песчинки тоненькой плёнкой из бактерий и мельчайших водорослей. Выходит, что сами бактерии помогают людям очищать воду от бактерий.
В зале, где процеживают воду, пусто и тихо. Можно подумать, что здесь и работы никакой не делается. По проходу прогуливается человек в чистом халате, в войлочных туфлях. Если вода чересчур нищают медленно просачивается, значит в песке на- воду от копилось слишком много грязи.
Человек под- бактеРии- ходит к доске, на которой много кнопок. Он нажимает кнопку, и сразу одни трубы закрываются, другие открываются. Вода из этого зала выходит совсем прозрачная. И всё-таки некоторым бактериям удаётся прорваться.
За столами работают люди в белых халатах — лаборанты. Они проверяют воду, смотрят, не пронесла ли она тайком невидимых врагов человека. И если лаборант находит под микроскопом такого врага, он сразу даёт знать об этом всем, кому нужно. Речным милиционерам даётся приказ: узнать, кто и где загрязнил воду.
И река принесла заразные бактерии с собой. Чтобы убить и такого прячущегося врага, к воде добавляют яд — жёлтый едкий газ хлор. Добавляют его чуть-чуть, чтобы он людям не вредил. Люди даже не почувствуют запаха хлора, когда будут пить воду.
А чтобы погубить бактерии, и этого будет довольно. И вот вода прошла через станцию очистки. Её уже можно пить. Но как её доставить отсюда в город тем, кому она нужна?
До города далеко, и дома там высокие — во много этажей. Как сделать, чтобы вода пошла так далеко и так высоко? Когда вода течёт на воле, она бежит вниз, куда её собственная тяжесть тянет. Ты ведь знаешь: бежать с горы легче, чем в гору карабкаться.
Сама вода ни за что вверх не пойдёт. Там могучие насосы толкают воду в подземные трубы — водоводы. Водовод — большая, просторная труба, и тянется она на много километров. На воле ручьи текут в реки.
Эти ручейки, заключённые в трубы, идут к домам и поднимаются на самые верхние этажи. Ты открыл кран. Почему она так нетерпеливо рвётся из трубы? Как быть тогда?
Неужели оставить дома без воды? Тебе, может быть, и самому хотелось подняться по узкой лесенке, посмотреть, что там такое. А там огромный круглый бак с водой. Настоящий пруд — только не на земле, а высоко над землёй — над домами и деревьями.
Так река приходит к тебе домой из-за города. Вода приходит к тебе в гости, но не такая, как на воле, а чистенькая, прозрачная. Она уже не течёт, как ей хочется. Она стала послушной.
Не так-то просто было воду приручить и привести к тебе. Её охраняли конные и пешие речные милиционеры. Водонапорная башня. Тогда приходится пробивать землю, бурить в ней скважину, чтобы добраться до воды.
А вода течёт иногда очень глубоко, под толстыми слоями песка, глины, камня. В скважину опускают трубы. Всё это нелёгкая работа. Для неё нужно немало умения и знания.
И теперь, когда ты будешь пить воду и мыться, тебе будет понятно, что такое водопровод и как много людей должно было поработать, чтобы ты мог одним поворотом крана вызвать к себе воду из реки или из земных глубин. Его никто не видел, но знает его каждый. Он всё умеет делать, да ещё как быстро! Утром скажешь ему: — Вскипяти чай!
И через пять минут вода в чайнике уже кипит ключом. Прикажешь ему: — Свари кашу на обед! И каша уже пыхтит в кастрюльке — того и гляди, уйдёт через край. Нужно бельё погладить, он и эту работу знает.
Вечером, как только темно станет, он лампу засге- тит. Гости ещё на лестнице, а он уже кричит: — Идите дверь отворять! С ним не соскучишься. Он и песни умеет петь и сказки рассказывать.
Да такой понятливый и послушный! Дома он всем помогает, да и на улице без него не обойтись. Надо тебе на другой конец города попасть — пешком ты бы целый день плёлСя, еле живой дошёл бы. А он тебя за четверть часа туда доставит.
Он хоть и безрукий, а мастер на все руки. На постройке дома он кирпич наверх таскает. На мельнице зерно мелет. Он приходит всюду по первому зову.
И днём и ночью — всегда он готов работать. Как его зовут? Зовут его — электрический ток. А откуда он приходит, это ты сейчас увидишь.
Вещи это разные, а чем-то они друг на друга похожи. Чем же? И у чайника, и у утюга, и у лампы, и у плитки есть длинный хвостик — электрический провод. Поройся в ящиках стола, разыщи кусочек провода и сними с него одёжку.
Сверху он одет в матерчатое платье. В один миг проскочит он через тебя в землю, да при этом так тебя дёрнет, что ты и сам рад не будешь. Он хоть и невидимка, а кусается больно. А если провод в резиновой рубашке, тока можно не бояться.
Он сквозь резину пробраться не может. А откуда ток попадает в провод? Когда ты всовываешь в штепсель вилку, ты соединяешь этот переулочек с большой улицей. Счётчик оттого так называется, что он всё время считает, много ли ток поработал в плитках, в лампах, в чайниках.
А фарфоровая пробка — это сторож. Он стойт как раз там, где ток входит в квартиру. Пока всё в порядке, от тока никакой беды быть не может. Ну, а если где с проводом что-нибудь приключилось, ток может провод накалить и пожар в доме наделать.
Вот тут-то сторож-пробка и говорит току: — Стой! Не пущу! Как же она это говорит? Чтобы попасть к вам в квартиру, току надо пройти сквозь пробку по тоненькой проволочке.
Тут-то сразу дорога для тока и закроется. Да иначе и нельзя. А провода жечь — этого я не по- водка. Не для того я тебя в дом пускаю.
Ну, а откуда же всё-таки ток в дом приходит? Он приходит в дом из-под земли. По улицам пробегают автомобили, троллейбусы, автобусы. Это каждый видит.
Там, в темноте и в тишине, течёт по трубам чистая вода из реки. Недалеко от водопроводных труб проложены под мостовой и другие трубы — для дождевой воды. Бывает, хлынет на город ливень. А прошёл дождь, и опять нет воды.
Куда вода девалась? Она вдоль тротуаров побежала по желобкам к решёткам на мостовой, а сквозь решётки ринулась вниз, в подземные трубы. И эти трубы отвели воду в реку. Там воде и полагается течь, а на улицах должно быть сухо.
Под мостовыми идёт по трубам газ, который горит голубым огнём в плите на кухне и под колонкой в ванной комнате. Газ — гость из далёких мест. А третий кабель проложен для того тока, который освещает дома, греет утюги и чайники, водит трамваи, заставляет работать машины на заводах. Если бы ты попал на электрическую станцию, ты увидел бы длинный, высокий зал.
Зал такой длинный, что ты сто шагов прошёл бы, а до конца не дошёл. Сквозь дверцы топок там так и пышет яркое пламя. А по другую сторону зала сверкают на стенке И а этой электростанции сжигают уголь, а получают электрический ток. Под стеклом вправо и влево бегают стрелки.
У стены — спиной к топкам — стоит машинист. Он смотрит на приборы и иногда то кнопку нажмёт, то колёсико повернёт. Видно, он чем-то управляет, как шофёр в машине или рулевой на корабле. Чем же он управляет?
Огнём, водой и воздухом. Огонь бушует в топках. А воздух идёт в топки по трубам. Его туда гонят машины-воздуходувки.
Для чего нужен тут воздух? Чтобы огонь в топках лучше горел. А для чего нужен огонь? Чтобы вода в котлах кипела.
А для чего вода должна кипеть? Чтобы из котлов по трубам шёл пар. А зачем пар? Пар идёт по трубам в другой зал, тоже большой и высокий.
Там стоят могучие паровые турбины. Турби- 81 на — это такая машина с колесом внутри. А на колесе этом по всему его ободу, по кругу, насажены стальные лопатки. Нажал пар на одну лопатку, на другую, на третью...
И в турбине послышалось гуденье. Это начало вертеться колесо. А пар всё дальше идёт вдоль турбины, нажимая на лопатки, и всё быстрее вертится колесо, всё громче гудит турбина. Тебе, должно быть, не раз приходилось из бумаги мастерить вертушку.
Но твоя бумажная вертушка — игрушка. Она не для работы сделана, а для забавы. А паровая турбина работает. Вот наконец мы с тобой и добрались до того места, где ток рождается.
Мы с тобой узнали, откуда у тока такая сила, что он может сразу много улиц освещать, троллейбусы гонять, кирпич на стройке поднимать. Не горел бы уголь в топке котла — не было бы пара. Не было бы пара — не вертелось бы колесо турбины. Не работал бы генератор — не шёл бы с электростанции ток.
Там работает не пар, а вода. Но об этом будет идти речь в другом рассказе. Это был странный дом — без единого окна, с дверью на потолке и с выдвижным полом. Гости тоже были не совсем обычные: многие из них были одеты в платье из белой, голубой, розовой, синей бумаги.
Тут были письма, одетые в конверты всех цветов. Конверты были украшены яркими марками, на которых изображены были наши учёные и писатели, лётчики и шахтёры, корабли и самолёты.
Хотелось бы обратить внимание вот на что.
В Большой советской энциклопедии ни слова об Ильине, как пособнике нацизма. Часть, касающаяся его политических взглядов, выглядит так: «Выслан из СССР в 1922 за антиреволюционную деятельность. До 1934 жил и преподавал в Берлине, с 1938 — в Швейцарии.
Активно участвовал в антисоветской деятельности русской эмиграции. После Окт. В 1922 И.
Это поможет продлить срок службы вашего автомобиля. Увидев лежащего на трассе ребёнка, Андрей остановил машину, но стоило ему подойти к своей находке... Регулярно мойте и чистите машину, чтобы избежать появления ржавчины и сохранить ее привлекательный внешний вид. Бомба для братвы.
А он все падал и падал. Снег мешал людям ходить и ездить. Решили они позвать на помощь чудесную лопату. Видел ли ты, как работает чудесная лопата? Она идет по улице, загребает снег лапами и перебрасывает его в грузовик. Летом чудесная лопата отдыхает. А за дело берется машина-лейка. Она поливает, моет улицы. Идет эта огромная лейка, а из нее вода в обе стороны двумя фонтанами брызжет. Сквозь брызги солнечные лучи пробиваются и дробятся на разные цвета, как в граненом стекле. Программное содержание: Закрепить знания о различных видах транспорта, умение делать набросок графитным карандашом, прорисовывать детали: кабина, руль, колеса. Развивать умение рисовать транспорт, передавая его характерные особенности, составлять рассказы — описания. Словарная работа: Вертолет, самолет, поезд, автобус, машина, трактор, лодка, пароход.
Е. Сегал, М. Ильин «Рассказы о том, что тебя окружает. Книга первая. В нашем городе»
Но в 2019 году он оказался на свободе, за рулём автомобиля. Нет, никакого дерзкого побега из мест лишения свободы Ильин не совершал: из колонии его освободили, заменив неотбытую часть лишения свободы её ограничением, срок которого должен был истечь лишь в конце 2021 года. Но, как видим, ограничивал себя в желаниях, в том числе и наркотических, Ильин несильно. Обстоятельством, отягчающим наказание Ильина, суд признал рецидив преступлений. Приговор ещё может быть обжалован в порядке апелляции.
Часть, касающаяся его политических взглядов, выглядит так: «Выслан из СССР в 1922 за антиреволюционную деятельность. До 1934 жил и преподавал в Берлине, с 1938 — в Швейцарии. Активно участвовал в антисоветской деятельности русской эмиграции.
После Окт. В 1922 И. Из эмигранта-антисоветчика Иван Александрович превратился в «нациста-гитлерофила» и «пособника Власова» только в последние несколько лет, когда появился доступ к его почти полному собранию сочинений. Там и нашлись его газетные публикации первой половины 1930-х годов с хвалебными отзывами о только пришедшем к власти Гитлере.
И те, кто был никем, опять стали всем. Причем на этот раз действительно — всем. Со всем. Всё снова вернулось на круги своя… А раз так — то конца этой истории не жди, а жди нового витка дележки. Потому что есть такой закон — сообщающихся сосудов, который утверждает, что если где-то чего-то слишком много, то это много начинает перетекать туда, где его было недостаточно. В сосудах перетекает жидкостью. В России — кровью… Глава 1 Этот день в жизни одного из Заместителей Министра обороны обещал быть обычным. Таким, как был вчерашний, позавчерашний, какими были десятки до них. Ранний, как когда-то в гарнизонах подъем, десятиминутная зарядка, холодный душ, чашка черного кофе, служебная машина у подъезда, приветствия дежурных на входе, два лестничных марша, которые можно проехать на лифте, но он всегда преодолевал пешком, кабинет, идущая по заведенному распорядку служба… Все, как всегда! И ни сам Замминистра, ни его подчиненные, ни кто-либо еще не могли предположить, что именно сегодня время сломает привычный свой ход и все изменится. Необратимо для самого Замминистра, кардинально для служащих под его началом людей, для его семьи и даже немного для страны, в которой он занимал не последнюю должность. Как говорится — нам не дано предугадать… Хотя не всем, кому-то все-таки дано… — Я буду через два часа! Он действительно предполагал вернуться через два часа, потому что не первый раз был там, куда собирался ехать сейчас. Тридцать минут туда, тридцать обратно, около часа там, минут десять в резерве… Застрять в уличных пробках Замминистра не опасался, у него были номера, которые гарантировали ему зеленую дорогу. В крайнем случае можно будет включить мигалку, и тогда гаишники расчистят трассу по всей ее протяженности, растолкав к обочинам случайные машины. Пробки — для просто граждан, а он не просто, он номенклатура. Военная номенклатура… Отгороженный от улицы толстыми автомобильными стеклами, Замминистра был отрешен от суеты окружающего мира. Он не знал, как и чем там, за стеклом, живут люди.
В чем именно состоит эта логика и почему армяне больше не хотят с оружием в руках бороться ни за свою историю, ни за свою родную землю? Однако ситуация такова, что долгожданного снижения ставки в этом году можно так и не дождаться. В худшем случае может потребоваться даже повышение ставки. Что мешает Банку России смягчиться?
КАК АВТОМОБИЛЬ УЧИЛСЯ ХОДИТЬ
- как автомобиль научился ходить ильин читать
- Рассказ ильина машины на нашей улице - Граматика и образование на
- Игорь Ильин - на Мой Мир@
- Презентация на тему «Машины на нашей улице»
Книги в жанре Юмор читать онлайн бесплатно - Литнет
Электронная почта редакции: sakhalife. Главный редактор: Булчукей С. Гиперссылка должна размещаться непосредственно в тексте, воспроизводящем оригинальный материал sakhalife.
А седая женщина говорит: — Нет, это мы сами хотим в школу, поступить. Я — в седьмой класс, а соседка — в девятый. Не знаете ли, где школа для взрослых? Учиться никогда не поздно. Кто же это вас надоумил в школу поступать? Старшая отвечает: — Она уже давно собиралась, а меня всё дочка стыдит: «Скоро у тебя внук в школу пойдёт, а ты ещё и семилетку не кончила». И всем им, а не только таким, как ты, нужны тетрадки.
Простая вещь — тетрадка. А сделать её не так просто... Первой берётся за работу пила... Но при чём же тут пила? Но при чём же тут ёлка? То-то и есть, что из ёлки. Иголки да шишки тетрадке не нужны. И кора ей тоже ни к чему. Тетради делаются не из шишек, не из иголок, не из коры, а из еловых брёвен...
Из брёвен? Да при чём же тут брёвна? Дома — домами, а тетради — тетрадями. Но при чём же тут щепки? Щепки тут вот при чём: из них кашу варят. Из щепок кашу? Кто же станет из щепок кашу варить? Кому нужно, тот и станет. Щепки в котле — вместо крупы.
А вместо масла льют в котёл кислоту. Без кислоты кашу из щепок не сваришь. А потом волокна ещё разбивают, размалывают, чтобы они были помельче. Получается самая настоящая древесная каша. Только есть её ты, пожалуй, не станешь. Да её ведь не для еды варят. Из каши бумагу? Да кто же этому поверит! Кто не поверит, пусть проверит.
Возьми-ка ты листок бумаги ч постарайся содрать с краешка слой потоньше. Тогда тебе сразу видно станет, что бумага не сплошная. Теперь разорви бумагу на мелкие клочки и размочи в воде. Да это штука нехитрая — из бумаги кашу сделать! Вот и выйдет из нее сырой, рыхлый бумажный лист. Но бумага должна быть не мокрая и не рыхлая, а сухая и прочная. Видишь, какая длинная получается цепь: из ёлки брёвна делают, из брёвен — щепки, из щепок — кашу, из каши — бумагу, из бумаги — тетрадку. Ну, а если нужна особенно прочная бумага, её де- Старинная бумажная мастерская. Его помощник выкладывает рыхлый, мокрый лист на кусок войлока.
Толстую кипу таких листов отжимают под ручным прессом. Тряпки тоже сначала в котле варят, только не с кислотой, а со щёлоком или известью. В старину всю эту работу руками делали, потому что машин тогда не было. Тряпки растирали с водой в большой каменной ступке. Кашу выливали в четырёхугольную форму — в рамку с проволочной сеткой вместо дна. Вода стекала сквозь сетку. А на сетке оставался сырой бумажный лист. Там, где были буквы, бумага ложилась более тонким слоем, чем в других местах. А то ещё вместо букв делали водяной знак в виде какой-нибудь фигуры.
Бумага была дорогая. Шутка ли, сколько с ней было хлопот! Чтобы дело пошло быстрее, люди решили позвать на помощь реку. Стояла она на реке Пахре и молола зерно. Но весной пошла вода с гор, прорвала плотину и разрушила бумажную мельницу. Пришлось вместо неё другую строить — на реке Яузе. Как только заработала петербургская бумажная мельница, царь Пётр Первый велел об этом народу объявить, чтобы люди покупали бумагу. По улицам ходили глашатай и барабанщик. Барабанщик бил в барабан.
Бумага была плотная. Но стоила бумага дорого, и не всякий мог её купить. Немудрено, что у школьников в старину тетрадок 20 Грифельная доска. Ты только в классе пишешь на доске, и доска эта большая — одна на всех. Не очень-то это было удобно. Тут нельзя было посмотреть: а что писали на уроке вчера или позавчера? Другое дело — бумага. На бумаге, как говорит старая поговорка, «что написано пером, того не вырубишь топором». Но тетрадка у каждого школьника завелась только тогда, когда бумага стала стоить дёшево.
А дешёвой она стала тогда, когда придумали большие машины, которые делают бумагу. У нас теперь есть громадные бумажные фабрики, где людям во всём помогают машины. Машины принимаются за дело с самого начала, ещё когда ёлка в лесу растёт. Электрическая пила пилит в лесу деревья. Щепки сами бегут в котёл. Это такая большая машина, какой ты и не видел никогда. Обыкновенная комната для неё — всё равно что птичья клетка для слона. Ей нужен огромный зал. Станешь с одного конца машины — другого и не разглядишь.
Да и немудрено. Ведь тут в одной машине много машин. И каждая делает то, что ей приказано. Одна трясёт сетку, чтобы волокна переплелись. Третья тоже старается вовсю: утюжит, гладит бумагу между горячими валиками, чтобы она совсем сухая и гладкая была. А в самом конце готовая бумага наворачивается на катушку — в огромный рулон. Бумажная лента мчится со скоростью 250 метров в минуту. Это значит, что каждую минуту машина даёт 250 метров бумаги. Всё громче гудит громадная машина.
Всё быстрее, словно снежный ком, растёт рулон бумаги, наматывающийся на вал в конце машины. Дальше идти нельзя. Если заставить машину работать ещё быстрее, бумажная лента начнёт рваться, моторы выйдут из строя. Что же, удалось ли мастерам перешагнуть через красную черту? Да, удалось. Бумажный рулон — это ещё не тетрадка. Его и с места не сдвинешь. Да и как на нём писать? Руками всё это делать расчёта нет.
Тут опять нужны машины. Есть у нас, например, огромная бумажная фабрика у реки Камы. А тетради можно делать в любом городе, хоть в степи, где ни одного дерева нет. С бумажной фабрики рулоны едут на тетрадную фабрику в поезде, в крытых вагонах, чтобы дождём их не промочило. А там их уже ждут: добро пожаловать, дорогие гости! Вот и получится бумага в клеточку. Для старших она линует бумагу в одну линейку, для младших — в три косых. Да при этом никогда не ошибётся, словно её счёту учили. Как накопится шесть листков, она их дальше толкнёт.
А снизу к этим шести листкам уже бежит обложка. Её тоже машина из бумаги сделала. Обложка ложится на листки. Надо все шесть листков — и обложку вместе с ними — перегнуть пополам. Ведь листки-то в машине получаются двойные, как развёрнутая тетрадка. А вот шить её не научили. Бумагоделательная машина. Сшивает тетрадку другая машина — на другом этаже. Там стоит не одна, а много швейных машин.
Та швейная машина, которая у тебя дома, шьёт нитками. Ты эти скобочки, конечно, не раз видел. Они не дают листкам рассыпаться. С утра до ночи работает тетрадная фабрика. Она может за день столько сделать тетрадей, сколько всей школе не исписать за полгода, а то и за год. Видно, как из неё выходит готовая бумага. И теперь от тебя зависит, что с тетрадкой будет дальше. Каждому, кто возьмёт её в руки и раскроет, она расскажет то, что ты в ней написал. Конечно, разные бывают ножи.
А есть и такие, в которых, кроме двух клинков, имеются ещё штопор, отвёртка, пилка. У кого такой нож, того в доме то и дело зовут на помощь. Отцу надо штепсель починить. Где отвёртка? Матери надо банку с консервами открыть. Где нож для открывания консервов? У сына в перочинном ноже. Не нож, а мастер на все руки! Он и карандаш тебе очинит, он и веток нарежет для костра, он и картошку почистит.
Но для того чтобы нож появился на свет, человеку тоже надо было немало поработать. Нет такого мастера, который мог бы один взять да и сделать нож — с начала до конца. Нож делают десятки людей. Рудокопы добывают руду. Есть у нас в стране на Урале гора Магнитная. Там день и ночь грохочут взрывы, словно пушки палят. Это рудокопы взрывают блестящий камень — руду. А в руке — железный ковш с зубьями. Машинист сидит в машине, в будочке.
Он берётся то за одну, то за другую рукоятку. Вывалится руда в вагон, и снова машина поворачивается, чтобы взять руду. Вот и полон вагон доверху кусками руды. А на заводе стоят в ряд высокие, словно башни, доменные печи. Руда сыплется из вагона в громадную воронку, а из воронки — в тележку. И кокс и камень нужны для того, чтобы домна могла выплавить из руды чугун. Экскаватор берёт руду и несёт её к вагону. Доменная печь, в которой из руды выплавляется чугун. Могучий молоток-самобой пробивает глину, которой заделана дыр?
Кажется, что это течёт жидкий огонь. Но это не огонь, а расплавленный металл — чугун. Огненный ручеёк льётся из домны в огромный ковш на колёсах. Подходит паровоз и везёт этот ковш-вагон в тот цех, где варят сталь. В этой печи, как и в домне, есть маленькое окошко. Там — в печи — огненное озеро. По озеру огненные вол- ны ходят. И вся печь озарена ярким пламенем. В огненное озеро бросают всякий железный лом: обломки машин, ржавые колёса, рельсы, балки.
Какое-нибудь старое колесо лежало на свалке. И казалось, что больше оно ни на что не годится. Но вот оно попало на завод; его бросили в печь. Вместе со всяким другим железным хламом оно растворилось в расплавленном чугуне, словно кусок сахара в чашке чая. Из чугуна, руды и железного лома сварят в печи новую, блестящую, упругую сталь. Но от только что сваренной стали до ножа ещё долгий путь. Жидкую сталь надо разлить в формы. Когда сталь застынет, получатся слитки. Пройдя несколько раз между валками, слиток превращается в плоскую заготовку.
А потом заготовку на другом стане раскатывают в лист. У тебя дома есть ножницы, которыми ты режешь бумагу. А на заводе есть машина-ножницы, которая режет сталь. Каждый такой кусочек ещё не очень похож на нож. У него тупые края. Им ещё нельзя не то что щепку расколоть, но и бумагу разрезать. Чтобы сделать нож из этого стального кусочка, ему нужно придать совсем другую форму. Кусок стали разогревали докрасна, чтобы он стал мягче. А молотобоец с размаху бил по этому месту своей кувалдой.
Тяжёлая и хитрая это была работа! Заготовку кладут на наковальню, в такую выемку, которая сделана по форме ножа. Кузнец приводит в ход машину. Молот падает сверху и бьёт с огромной силой по заготовке. Ей только одно и остаётся — принять форму выемки. Но тут вот какая беда получается. Сталь, сжатая в выемке, раздаётся во все стороны. Она словно ищет, куда бы ей выбраться. И ей удаётся выползти по краям — в щёлку между молотом и наковальней.
Клинок получается неправильной формы. Его надо обрезать по краям. Для этого клинок нужно сильно нагреть и быстро охладить. Но тогда он может сделаться чересчур твёрдым и хрупким. При работе он будет ломаться. А это тоже не годится. Чтобы нож был и твёрдым и гибким, надо его опять нагреть, но не так сильно, как в первый раз, а потом медленно охладить. Видишь, какую выучку должен пройти нож, чтобы характер у него стал такой, как надо, чтобы он не сгибался и не ломался от каждого препятствия. И вот клинок готов.
Ему в пару надо сделать и второй клинок, поменьше, да ещё штопор и отвёртку в придачу. Им всем нужна оправа из двух пластинок, чтобы она держала их вместе. Захочешь — отправишь клинок в его домик. Все части сделаны, остаётся их собрать. Кончилась ли на этом история ножа? Нет, она ещё только начинается. В каких только переделках не побывает с тобой нож! Но и дома он будет тебе верным другом. Он будет тебе во всём помогать.
А ты уж его береги. Не заставляй его резать железо — для этого есть но- жёвка и напильник. Не пробуй им копать землю — наткнётся нож на камень и сломается. Не режь ножом парту в школе. Если ты нож будешь жалеть и беречь,. Внутри видна пружина. Оно сделано из стали, а не выдернуто из птичьего крыла или хвоста. Почему же у этого стального пера и у птичьего пера одно и то же имя? У тебя есть и перочинный нож.
Ведь ты чинишь им не перья, а карандаши. На столе перед тобой стоит чернильница, а в неё налиты синие чернила. Почему они называются чернилами, раз они не чёрные, а синие? Может быть, их правильнее было бы назвать «синилами»? Откуда такая путаница в словах? Тут всё дело в том, что слова иной раз живут дольше, чем вещи. Вещь уже стала другой, а слово осталось старое. Бцло время, когда перо и в самом деле было птичьим пером, когда синих и зелёных чернил и в помине не было, а перочинный нож занимался своим прямым делом — чинил перья. Так это было или не так, сказать трудно.
Немало хороших книг было написано этим пером. II Как же им всё-таки писали? Для этого его надо было сначала очинить. Тут-то и брался за работу перочинный нож. Он срезал кончик пера наискосок, а потом заострял его. А чтобы чернила стекали на бумагу не тогда, когда им вздумается, а когда надо, — нож расщеплял надвое кончик пера. Так устроено и твоё стальное перо. Оно согнуто корытцем, чтобы чернила лучше прилипали к нему и на нём держались. Когда ты нажимаешь на перо, щёлка на его кончике раздвигается и даёт дорогу чернилам.
По этой щёлке чернила и текут вниз, как ручеёк между двумя берегами. Щёлка делается шире и пропускает больше чернил. Дело это было не такое простое. Хуже всего было то, что перья быстро тупились, портились. Их часто приходилось менять. Оттого-то в те времена около чернильницы лежало всегда несколько запасных перьев. Рядом с чернильницей стояла ещё песочница с сухим мелким песком. Ты спросишь: а это ещё зачем? Чернила тогда тоже были не такие, как сейчас.
Буквы при письме получались совсем не чёрные, а коричневые, словно крепким чаем писали. И только потом буквы начинали темнеть, делаться чёткими. Вот тогда-то чернила и становились по-настоящему чёрными. Чернила делали в старину из сока чернильных орешков. Эти орешки не едят, они ядовитые. Это наросты, которые вырастают иной раз на листьях дуба и других деревьев. Кроме этих орешков, в мастерской чернильного мастера можно было увидеть ещё банки с красивыми зелёными кристаллами. На банках с кристаллами было написано: «Железный купорос». Мастер отваривал орешки в воде и потом добавлял к отвару раствор железного купороса.
Те чернила, которыми ты пишешь, сделаны не так, как их делали в старину.
Здесь вы отыщете наиболее значимые происшествия, новости Санкт-Петербурга, последние новости бизнеса, а также события в обществе, культуре, искусстве. Политика и власть, бизнес и недвижимость, дороги и автомобили, финансы и работа, город и развлечения — вот только некоторые из тем, которые освещает ведущее петербургское сетевое общественно-политическое издание.
Петр Кузнецов: Ну, мало ли... Александр Ильин: Запчасти дорожают на иномарки, пришлось приобрести отечественный автомобиль. Петр Кузнецов: Вы на отечественном, да?
Александр Ильин: Да. Петр Кузнецов: А что за модель? Александр Ильин: Granta. Петр Кузнецов: Ага. Ну хорошо, аналитики говорят, что только сейчас дошло до 15 лет. Это действительно старая машина и время, когда нужно уже менять?
С нашими дорогами, условиями, с нашими реагентами зимними и прочими факторами? Александр Ильин: В зависимости от того, какой автомобиль, какой производитель. Есть оцинкованные автомобили, которые не гниют. Мария Карпова: Очень хорошее сообщение из Башкортостана, что «современные машины — это прежде всего про безопасность». Ну то есть, если машина старше, возможно, на ней не так безопасно ездить.
Александр Ильин: Каждые сутки в Москве происходит более двух тысяч ДТП
А дешёвой она стала тогда, когда придумали большие машины, которые делают бумагу. У нас теперь есть громадные бумажные фабрики, где людям во всём помогают машины. Машины принимаются за дело с самого начала, ещё когда ёлка в лесу растёт. Электрическая пила пилит в лесу деревья.
Щепки сами бегут в котёл. Это такая большая машина, какой ты и не видел никогда. Обыкновенная комната для неё — всё равно что птичья клетка для слона.
Ей нужен огромный зал. Станешь с одного конца машины — другого и не разглядишь. Да и немудрено.
Ведь тут в одной машине много машин. И каждая делает то, что ей приказано. Одна трясёт сетку, чтобы волокна переплелись.
Третья тоже старается вовсю: утюжит, гладит бумагу между горячими валиками, чтобы она совсем сухая и гладкая была. А в самом конце готовая бумага наворачивается на катушку — в огромный рулон. Бумажная лента мчится со скоростью 250 метров в минуту.
Это значит, что каждую минуту машина даёт 250 метров бумаги. Всё громче гудит громадная машина. Всё быстрее, словно снежный ком, растёт рулон бумаги, наматывающийся на вал в конце машины.
Дальше идти нельзя. Если заставить машину работать ещё быстрее, бумажная лента начнёт рваться, моторы выйдут из строя. Что же, удалось ли мастерам перешагнуть через красную черту?
Да, удалось. Бумажный рулон — это ещё не тетрадка. Его и с места не сдвинешь.
Да и как на нём писать? Руками всё это делать расчёта нет. Тут опять нужны машины.
Есть у нас, например, огромная бумажная фабрика у реки Камы. А тетради можно делать в любом городе, хоть в степи, где ни одного дерева нет. С бумажной фабрики рулоны едут на тетрадную фабрику в поезде, в крытых вагонах, чтобы дождём их не промочило.
А там их уже ждут: добро пожаловать, дорогие гости! Вот и получится бумага в клеточку. Для старших она линует бумагу в одну линейку, для младших — в три косых.
Да при этом никогда не ошибётся, словно её счёту учили. Как накопится шесть листков, она их дальше толкнёт. А снизу к этим шести листкам уже бежит обложка.
Её тоже машина из бумаги сделала. Обложка ложится на листки. Надо все шесть листков — и обложку вместе с ними — перегнуть пополам.
Ведь листки-то в машине получаются двойные, как развёрнутая тетрадка. А вот шить её не научили. Бумагоделательная машина.
Сшивает тетрадку другая машина — на другом этаже. Там стоит не одна, а много швейных машин. Та швейная машина, которая у тебя дома, шьёт нитками.
Ты эти скобочки, конечно, не раз видел. Они не дают листкам рассыпаться. С утра до ночи работает тетрадная фабрика.
Она может за день столько сделать тетрадей, сколько всей школе не исписать за полгода, а то и за год. Видно, как из неё выходит готовая бумага. И теперь от тебя зависит, что с тетрадкой будет дальше.
Каждому, кто возьмёт её в руки и раскроет, она расскажет то, что ты в ней написал. Конечно, разные бывают ножи. А есть и такие, в которых, кроме двух клинков, имеются ещё штопор, отвёртка, пилка.
У кого такой нож, того в доме то и дело зовут на помощь. Отцу надо штепсель починить. Где отвёртка?
Матери надо банку с консервами открыть. Где нож для открывания консервов? У сына в перочинном ноже.
Не нож, а мастер на все руки! Он и карандаш тебе очинит, он и веток нарежет для костра, он и картошку почистит. Но для того чтобы нож появился на свет, человеку тоже надо было немало поработать.
Нет такого мастера, который мог бы один взять да и сделать нож — с начала до конца. Нож делают десятки людей. Рудокопы добывают руду.
Есть у нас в стране на Урале гора Магнитная. Там день и ночь грохочут взрывы, словно пушки палят. Это рудокопы взрывают блестящий камень — руду.
А в руке — железный ковш с зубьями. Машинист сидит в машине, в будочке. Он берётся то за одну, то за другую рукоятку.
Вывалится руда в вагон, и снова машина поворачивается, чтобы взять руду. Вот и полон вагон доверху кусками руды. А на заводе стоят в ряд высокие, словно башни, доменные печи.
Руда сыплется из вагона в громадную воронку, а из воронки — в тележку. И кокс и камень нужны для того, чтобы домна могла выплавить из руды чугун. Экскаватор берёт руду и несёт её к вагону.
Доменная печь, в которой из руды выплавляется чугун. Могучий молоток-самобой пробивает глину, которой заделана дыр? Кажется, что это течёт жидкий огонь.
Но это не огонь, а расплавленный металл — чугун. Огненный ручеёк льётся из домны в огромный ковш на колёсах. Подходит паровоз и везёт этот ковш-вагон в тот цех, где варят сталь.
В этой печи, как и в домне, есть маленькое окошко. Там — в печи — огненное озеро. По озеру огненные вол- ны ходят.
И вся печь озарена ярким пламенем. В огненное озеро бросают всякий железный лом: обломки машин, ржавые колёса, рельсы, балки. Какое-нибудь старое колесо лежало на свалке.
И казалось, что больше оно ни на что не годится. Но вот оно попало на завод; его бросили в печь. Вместе со всяким другим железным хламом оно растворилось в расплавленном чугуне, словно кусок сахара в чашке чая.
Из чугуна, руды и железного лома сварят в печи новую, блестящую, упругую сталь. Но от только что сваренной стали до ножа ещё долгий путь. Жидкую сталь надо разлить в формы.
Когда сталь застынет, получатся слитки. Пройдя несколько раз между валками, слиток превращается в плоскую заготовку. А потом заготовку на другом стане раскатывают в лист.
У тебя дома есть ножницы, которыми ты режешь бумагу. А на заводе есть машина-ножницы, которая режет сталь. Каждый такой кусочек ещё не очень похож на нож.
У него тупые края. Им ещё нельзя не то что щепку расколоть, но и бумагу разрезать. Чтобы сделать нож из этого стального кусочка, ему нужно придать совсем другую форму.
Кусок стали разогревали докрасна, чтобы он стал мягче. А молотобоец с размаху бил по этому месту своей кувалдой. Тяжёлая и хитрая это была работа!
Заготовку кладут на наковальню, в такую выемку, которая сделана по форме ножа. Кузнец приводит в ход машину. Молот падает сверху и бьёт с огромной силой по заготовке.
Ей только одно и остаётся — принять форму выемки. Но тут вот какая беда получается. Сталь, сжатая в выемке, раздаётся во все стороны.
Она словно ищет, куда бы ей выбраться. И ей удаётся выползти по краям — в щёлку между молотом и наковальней. Клинок получается неправильной формы.
Его надо обрезать по краям. Для этого клинок нужно сильно нагреть и быстро охладить. Но тогда он может сделаться чересчур твёрдым и хрупким.
При работе он будет ломаться. А это тоже не годится. Чтобы нож был и твёрдым и гибким, надо его опять нагреть, но не так сильно, как в первый раз, а потом медленно охладить.
Видишь, какую выучку должен пройти нож, чтобы характер у него стал такой, как надо, чтобы он не сгибался и не ломался от каждого препятствия. И вот клинок готов. Ему в пару надо сделать и второй клинок, поменьше, да ещё штопор и отвёртку в придачу.
Им всем нужна оправа из двух пластинок, чтобы она держала их вместе. Захочешь — отправишь клинок в его домик. Все части сделаны, остаётся их собрать.
Кончилась ли на этом история ножа? Нет, она ещё только начинается. В каких только переделках не побывает с тобой нож!
Но и дома он будет тебе верным другом. Он будет тебе во всём помогать. А ты уж его береги.
Не заставляй его резать железо — для этого есть но- жёвка и напильник. Не пробуй им копать землю — наткнётся нож на камень и сломается. Не режь ножом парту в школе.
Если ты нож будешь жалеть и беречь,. Внутри видна пружина. Оно сделано из стали, а не выдернуто из птичьего крыла или хвоста.
Почему же у этого стального пера и у птичьего пера одно и то же имя? У тебя есть и перочинный нож. Ведь ты чинишь им не перья, а карандаши.
На столе перед тобой стоит чернильница, а в неё налиты синие чернила. Почему они называются чернилами, раз они не чёрные, а синие? Может быть, их правильнее было бы назвать «синилами»?
Откуда такая путаница в словах? Тут всё дело в том, что слова иной раз живут дольше, чем вещи. Вещь уже стала другой, а слово осталось старое.
Бцло время, когда перо и в самом деле было птичьим пером, когда синих и зелёных чернил и в помине не было, а перочинный нож занимался своим прямым делом — чинил перья. Так это было или не так, сказать трудно. Немало хороших книг было написано этим пером.
II Как же им всё-таки писали? Для этого его надо было сначала очинить. Тут-то и брался за работу перочинный нож.
Он срезал кончик пера наискосок, а потом заострял его. А чтобы чернила стекали на бумагу не тогда, когда им вздумается, а когда надо, — нож расщеплял надвое кончик пера. Так устроено и твоё стальное перо.
Оно согнуто корытцем, чтобы чернила лучше прилипали к нему и на нём держались. Когда ты нажимаешь на перо, щёлка на его кончике раздвигается и даёт дорогу чернилам. По этой щёлке чернила и текут вниз, как ручеёк между двумя берегами.
Щёлка делается шире и пропускает больше чернил. Дело это было не такое простое. Хуже всего было то, что перья быстро тупились, портились.
Их часто приходилось менять. Оттого-то в те времена около чернильницы лежало всегда несколько запасных перьев. Рядом с чернильницей стояла ещё песочница с сухим мелким песком.
Ты спросишь: а это ещё зачем? Чернила тогда тоже были не такие, как сейчас. Буквы при письме получались совсем не чёрные, а коричневые, словно крепким чаем писали.
И только потом буквы начинали темнеть, делаться чёткими. Вот тогда-то чернила и становились по-настоящему чёрными. Чернила делали в старину из сока чернильных орешков.
Эти орешки не едят, они ядовитые. Это наросты, которые вырастают иной раз на листьях дуба и других деревьев. Кроме этих орешков, в мастерской чернильного мастера можно было увидеть ещё банки с красивыми зелёными кристаллами.
На банках с кристаллами было написано: «Железный купорос». Мастер отваривал орешки в воде и потом добавлял к отвару раствор железного купороса. Те чернила, которыми ты пишешь, сделаны не так, как их делали в старину.
Когда ты пишешь, тебе не приходится ждать, скоро ли чернила потемнеют. Они сразу пишут чётко. Приливают ещё и уксусной кислоты, чтобы чернила не портились от времени, не покрывались плесенью.
Ведь кислота убивает плесень. Прежде мастер всё делал руками. Оттого-то и руки у «его всегда были в чернилах.
Краску на заводе делают разных цветов. Ты спросишь: а из чего на заводе краски делают? Синюю краску делают из чёрного-пречёрного угля.
А зелёную? Зелёную делают из чёрного-пречёрного угля. А фиолетовую?
Фиолетовую делают из чёрного-пречёрного угля. Тут не обходится без химиков. Химики умеют и не такие ещё превращения делать.
Но первыми берутся за это дело шахтёры. Железнодорожники везут уголь на завод. А там химики добывают из чёрного угля чёрную смолу, из чёрной смолы — бесцветную, как вода, жидкость, а уж из этой бесцветной жидкости делают краски самых ярких цветов.
Вот она какая чудесная наука, химия: из чёрного делает бесцветное, из бесцветного — синее, зелёное, фиолетовое. В старину краску для чернил добывали из растений. Раньше людям приходилось брать перья у гусей.
В земле находят руду, из руды добывают сталь. Сталь раскатывают на тонкие листы и везут на фабрику перьев. А там со стальными листами происходит длинный ряд превращений.
Одна машина режет лист на узкие полосы. Другая выдавливает из полосы маленькие кусочки. Каждый кусочек уже похож на перо, но им ещё нельзя писать.
Он плоский, и поэтому на нём, как на доске, чернила не будут держаться. Это даёт ему закалку, твёрдость. А после этого надо его ещё очистить от ржавчины и покрыть блестящим металлом — никелем, чтобы оно больше не ржавело.
Всё это делается быстро. Вот какие придуманы машины, чтобы у тебя было не гусиное, а стальное перо. Одна только фабрика «Союз» в У стальных перьев такой же расщеп, как и у гусиных.
Вместо песочницы и песочка у тебя такая бумага, которая сушит чернила. Промокательная бумага хоть сама вся промокнет, да зато любую кляксу высушит. А резинка!
Если бы школьник прежних времён заглянул в твою сумку или посмотрел на твою парту. Шутка ли — такое перо, которое не надо каждую минуту обмакивать в чернила! Перо, которое носит чернильницу с собой!
Сунешь его в бутылку, и перо само начинает пить из бутылки чернила. Как же это перо может пить? Ведь оно не живое!
Дело тут просто объясняется. Это пипетка вроде тех, которыми капли в 39 глаза пускают. Когда ты нажимаешь сверху кнопочкой на резиновый мешочек, из него выходит воздух.
Что же гонит в резиновый мешочек чернила? Наружный воздух давит на чернила в бутылке и гонит их в перо. Загляни-ка ещё раз в свою школьную сумку.
В ней — твои старые знакомые: тетрадка, перо, карандаш, резинка, перочинный нож. Теперь ты с ними будешь лучше знаком, чем раньше. Ты будешь знать, что им пришлось пройти долгий путь, чтобы попасть в твою сумку.
По пути они изменились так, что теперь не сразу и скажешь, из чего они сделаны. Труд советских людей — вот что создаёт вещи, которые тебя окружают и дома, и в школе, и на улице. Она хоть и на краю города, а не хуже, чем в центре.
Дома красивые, высокие, все как на подбор. Самый большой дом на нашей улице — это номер 7—17, да и дом номер 1—5 тоже не маленький. Эти цифры на белом щитке под синим фонариком много о чём говорят тому, кто умеет понимать их язык.
Обыкновенно номера домов на улице идут подряд. На одной стороне нечётные: 1, 3, 5, 7, 9... А на другой чётные: 2, 4, 6, 8, 10...
А у нас все номера двойные: 1—5, 7—17, 19—25. Отчего же это так? Это длинная история, сразу её не расскажешь.
Несколько лет назад на том месте, где теперь большие, новые дома, стояли маленькие деревянные домишки. Долго жили они на свете, и трудно им стало под старость служить людям. У другого кровля провалилась: ей уже не под силу было бороться с дождём и снегом.
А у треть- 43 его домика крыльцо подгнило — людям приходилось прыгать через две ступеньки на третью. Квартиры там были дорогие — рабочему люду не по карману. Это значило, что квартира пустует, сдаётся в наём.
А на нашей улице теснота была в домах такая, что повернуться было трудно.
Работа фабрик этих двух концернов в России была приостановлена после начала СВО. Почему же решение передать управление фактически брошенными заводами российской компании вызвало негативную реакцию Рима и как будет действовать Москва с другими простаивающими активами компаний из недружественных стран? Почему армяне готовы отдать свою землю Азербайджану В Армении бушуют протесты против процесса делимитации границ и передачи Азербайджану нескольких сел в регионе Тавуш. Однако есть основания полагать, что вскоре они утихнут, а армянское общество смирится с пораженческой логикой Пашиняна.
Но два убийства и изнасилование. Почему убийство Ералаша не расследуется? При том что у ментов свидетель, который Кирилл-Фантик, есть. А вот убийство Жёлтого прям оооочень важно. Все ловят Адидаса.
Рядом с шофером сидит человек в белом халате - врач или санитар. Слайд 2 Почему эту машину все пропускают? Потому что больного надо поскорее отвезти в больницу. А вот и другая машина, которая летит, обгоняя всех, и никто ее не задерживает. Слайд 3 На ней ничего не написано. Но ее ты сразу узнал бы. Только пожарные машины бывают красные, как огонь. Да и как ее не узнать, когда на ней сидят пожарные в блестящих касках, а везет она длинную лестницу и навернутую на большую катушку пожарную кишку! Пожарную машину пропускают без задержки. Ведь огонь надо поскорее потушить, пока он дом не сжег! Оттого-то красная машина и летит так быстро. Недаром, если кто-нибудь очень торопится, говорят: «Что ты спешишь, как на пожар! Вот идет машина с надписью : слайд4 «Хлеб». В ней, как в шкафу, полки, а на полках - деревянные подносы со свежими, только что испеченными буханками. Вот другая машина, на которой написано: слайд5 «Рыба». Она рыбу везет. А эта машина для уборки мусора.
Подслушано Оренбург
На нашей улице важно выбрать подходящий автомобиль и уметь правильно заботиться о нем. На этой странице вы можете посмотреть диафильм Машины на нашей улице из категории Повести и рассказы На сайте собрана огромная коллекция диафильмов, размер которой превышает шесть тысяч плёнок. Продается книжка-игрушка: Ильин М., Сегал Е. Машины на нашей улице. М. Ильин, Е. Сегал МАШИНЫ НА НАШЕЙ УЛИЦЕ. Есть машины, которые милиционеры пропускают без очереди.
Комментарии
- как автомобиль научился ходить ильин читать
- информация о фильме
- Содержание
- ильин машины на нашей улице читать онлайн 22 мая 2019 года - Ильин | Main | mequzudytag
- Е. Сегал, М. Ильин «Рассказы о том, что тебя окружает. Книга первая. В нашем городе»
Откройте свой Мир!
русский философ, писатель и публицист, сторонник Белого движения и последовательный критик коммунистической власти в России. На улицы Ярославля вместо трамваев выйдут 60 автобусов и электробусов. Здесь будет появляться все, что вы читаете и слушаете. ГУСП Совхоз Алексеевский г Уфа ул Цюрупы д 102. ГУСП Совхоз Алексеевский г Уфа ул Цюрупы д 102.
Рассказ ильина машины на нашей улице
Смотришь, мастер уже достал до провода и чинит его. А то есть еще машины, которые дорогу от снега расчищают. Прошлой зимой на улицах Москвы было очень много снега. С самого раннего утра дворники принимались убирать снег. А он все падал и падал. Снег мешал людям ходить и ездить.
Решили они позвать на помощь чудесную лопату. Видел ли ты, как работает чудесная лопата? Она идет по улице, загребает снег лапами и перебрасывает его в грузовик. Летом чудесная лопата отдыхает. А за дело берется машина-лейка.
Она поливает, моет улицы. Последние записи:.
Адрес редакции: 125124, РФ, г. Москва, ул. Правды, д.
Почта: mosmed m24.
Лапшин, Е. Эвенбах, Ю. Смольников, В.
В гимназии Илья учился вместе с будущим замечательным писателем-натуралистом Виталием Бианки и не раз бывал на обеде в семье Бианки. Будучи студентом Технологического института, Илья Маршак в 1924 году начал работать в детском журнале «Новый Робинзон». Ему предложили написать «химическую страничку». В «Новом Робинзоне» М.
Ильин вел раздел «Лаборатория». Эта работа стала для него настоящей литературной школой. Как написал Б. Галанов: «Сочиняя маленькие рассказы о химических превращениях вещей и под веселым именем фокусника Чудодеева раскрывая детям секрет различных «чудес», М.
Ильин учился писать живо, образно, целеустремленно».
Средство массовой информации сетевое издание «Городской информационный канал m24. Учредитель и редакция - АО «Москва Медиа». Главный редактор сетевого издания И. Адрес редакции: 125124, РФ, г.
Автомобили и Ильин Читать: что происходит на нашей улице?
Ильин Читать — это уличный активист, который борется за улучшение жизни жителей городов и ведет беседы на тему городской экологии и безопасности на дорогах. Игорь Ильин в Моем Мире. Своим мнением Сатановский поделился на волнах станции "Вести-ФМ". Три следователя против неуловимого маньяка. Иван Янковский и Александра Бортич в триллере по реальным событиям. Фото: Дарья Ильина © REX.
Автомобили на Ильинской улице
- Автомобили и Ильин Читать: что происходит на нашей улице?
- Происшествия
- Презентация на тему «Машины на нашей улице»
- У нас выступали
- Bookreader Item Preview
- Новости Тюмени - главные новости сегодня | 72.ру - новости Тюмени