автор: Константин Паустовский. Полный текст, читать онлайн. Ночью в горах Ала-Тау глухо гремела гроза. Испуганный громом, большой зеленый кузнечик прыгнул в.

Как записаться Регистрация на сайте Новости Анонсы. Как только статус живописца изменился, он показал в академии несколько работ, в том числе и «Кружевницу», после которой о Тропинине заговорили как о знатоке женских типажей и.

«Объединяя Россию: от Царскосельской железной дороги до Великого Сибирского пути»

Впервые в Омске выставили «Кружевницу» Василия Тропинина
История одного портрета. Кружевница (онлайн-трансляция)
«Кружевница» В. А. Тропинин | Интересный контент в группе Музеи мира, картины, живопись
Акции сегодня
К.Паустовский. Кружевница Настя. Читает Егор Серов - слушать подкаст
Тропинин Василий Андреевич. Кружевница | Пикабу

«КРУЖЕВНИЦА» Тропинина, картина – отрада

Картина «Кружевница» для многих людей стала... Просмотры: 18773 РКН: иностранный владелец ресурса нарушает закон РФ Урок по русскому языку для 4 класса по теме Сочинение-отзыв по репродукции Сочинение-отзыв по картине В. Просмотры: 2231 Youtube - Зина Парижева Сочинение по картине. Как написать сочинение по картине? Видеоурок по теме: Сочинение по картине. Хотите, чтобы я помогла Вашему ребёнку...

Licensing[ edit ] This is a faithful photographic reproduction of a two-dimensional, public domain work of art. This work is in the public domain in the United States because it was published or registered with the U. Copyright Office before January 1, 1929.

Выставка работает с 28 октября по 29 января. Билеты доступны по Пушкинской карте. Фото: Pixabay.

Ramsay, 1993. Mircnix J-Р. Le personnage de roman. Genese, continuite, rupture. Colin, 1997. XX столетия. Раннее поэтическое творчество Язэпа Пущи носит глубоко лирический, гуманистический характер. Познание объективности красоты мира и познание тайн собственной души - два основных направления лирических стихотворений поэта. С течением времени мировоззрение поэта значительно изменилось. Романтические лирические мотивы творчества постепенно отошли на второй план. Проблемы общества, социальные и политические, глубокие философские гуманистические осмысления заняли в поэзии Язэпа Пущи ведущее место. В произведениях поэта появились мотивы тревоги, боли, которые возникали, как реакция на неоправданность и жестокость политических изменений в стране в конце 20-х - начале 30-х гг. Очарование идеями революционного обновления жизни уступило место глубоким объективным размышлениям. Здравый смысл и знание о реально происходящих событиях -арестах, всеобщем обнищании населения, разрушении исторического уклада жизни белорусской деревни, антигуманных преобразованиях общества - не позволяли романтически-восторженно воспевать «утро жизни». Поэт ясно видел, понимал, что эти изменения и общественно-политические преобразования влекут за собой уничтожение векового устройства, естественного ритма жизни людей, калечат и разрушают человеческие души. Эти произведения отражают наивысшую степень чувствования и понимания поэтом нарушения гармонии в мире, утрату человеком Божественного начала в собственной душе под воздействием сил зла и разрушения. Одновременно в поэмах явлена непреклонная вера автора в вечность и неуничтожимость духовного созидательного О А. Дасько, 2010 начала мира, освобождения и возрождения мира в Боге. В первой поэме трилогии «Песъня вайны» 1914-1915 , написанной в 1929 г. Поэт не был в общественно-политической оппозиции установившемуся режиму и противостоять ему на политической трибуне не мог, но как человек верующий, честный и чистый сердцем не мог и оставаться в стороне от происходящих перемен. Указав в заголовке поэмы даты Первой мировой войны, Язэп Пуща конкретизировал время событий, отражённых в поэме. Это позволило ему говорить о всеобщем и объективном, отождествив всеобщее с отдельным периодом истории. Язэп Пуща показал опасность, фатальность, обречённость, масштабность, всеобъемлющий характер, всеохватность нарушения целостности мира -цепь взаимообусловленных следствий конкретного явления разрушения-войны. При этом поэт не отступил от показа реальности событий, не отклонился в умозрительные философские категории. Поэма названа «песней» и выражает глубинную сущность того явления о котором поётся. В данном случае «войны». Начинается произведение с панорамного описания войны. Реальное и идеальное в этой панораме неразделимы и одновременны. Начало поэмы «Песьня вайны» некоторым образом напоминает выразительную особенность фильмов Андрея Тарковского, в которых невозможно отделить состояние человека или отдельное явление от целостного состояния мира. Метафора сливается с натуралистичностью, отражается не только материальный, душевно-чувственный и умственно-логический - осознаваемые уровни, но и духовный, внелогический уровень восприятия реальности. Война у Пущи показана как сила, которая лишает человека человечности, делает из него мифического зверя, лютое, бессердечное чудовище. Метафорическая картина войны, созданная поэтом, напоминает картины ада: Сагнаны пад зброю мтъёны Маукл1вых, касътлявых людзей; 1мчацца на фронт эшалёны, У чорную нетру грукочуцъ Адзт за адным науздагон. Палаюцъ агтстыя вочы Налева, направа, й кругом. Пушча 1929: 7.

Navigation

Цветовая аранжировка, в которой приглушенные оттенки умбристых и жемчужно-серых меняются на розовато-сиреневатые, привносит новое звучание известному жанровому портрету. Девушка, плетущая кружева. Музей В. Тропинина и московских художников его времени. Авторское повторение знаменитой картины представлено в коллекции музея В,А.

Оно идентично по размеру, композиционному и цветовому решению первоначальному варианту «Кружевницы».

Одевали их в казакинчики с красными стоячими воротниками и с кушаками. По обеим сторонам на груди казакинов вышивались гербы той дворянской фамилии, которой они служили] попадало! Разу в девичью не придет по-хорошему, а непременно кого по щеке обогреет, кого за косу оттреплет, кого ущипнет. Настоящая ехидна была!

А девушки только знай плачут, слезами обливаются. Ведь нет им ни утехи, ни защиты. Если барыне жаловаться идти — она, хоть и заступится, а потом еще хуже будет: Арина и совсем со свету сживет. Ну, и терпели молча. А уж перед сельскими женщинами как она гордилась да чего с них требовала — так просто точно и за людей их не считала!

Особенно ж любила она бывшую фрелину доехать. В церкви, либо на улице встретит — выше лба на нее смотрит, точно и не видит, а не то пошлет ее весной — хворую-то! Обидно было бедняжке, и больной-то, и к чистой жизни привыкшей! Часто она плакивала и пуще расхварывалась. Попробовал было Николай барыню просить: она его и слушать не стала, разгневалась.

Мы вас, можно сказать, как детей своих любили, первыми людьми у себя считали, а вы… И пошла, и пошла ему высчитывать такие вины да беды, которых им с женой и во сне не видывалось, а все они из Арининой змеиной головы вышли. Видит Николай, что жалобами от барыни ничего не добиться, попробовал барину говорить. Тот выслушал его, поверил и к жене пошел, а та и разговаривать не стала. Барин только головой тряхнул. Пришел в кабинет, где его Николай ждал, да и говорит ему: — Знаешь, брат, их дело бабье, его не разберет сам квартальный, так лучше нам в него и не вмешиваться.

Ну, сами бабы его заварили — сами и разберутся. У Николая даже кровь в голову стукнула!.. Скрепил он свое сердце, поклонился и вышел, а сам в душе решил, что все-таки поуймет Арину. И прежде они перебранивались, а теперь он стал ее громко при людях корить и страмить, да раза два так поддел, что вся дворня со смеху покатывалась. А Арина-то, не будь плоха, прямо к барыне.

Уж лучше сгоните вы меня на скотный двор, или хоть в другую вотчину, чем мне здесь такую обиду терпеть. Сама причитает, да так слезами и обливается! Барыня растревожилась, расспрашивать стала, а как узнала, что все дело из-за Николая вышло, за барином послала, с ним объяснилась, а барин Николаю строгий выговор сделал. Что было делать Николаю? Как только барин улегся, он — к жене.

Долго они в ту ночь советовались и плакали. Часов в пять утра вышел Николай из своей избенки, сам не свой. Лицо, как бумага, белое, в глазах свет мутный, нехороший, губы, как у разбойника, сжатые. Идет да пошатывается. Однако, как в дом пришел, сейчас за барские сапоги принялся… С тех пор уж завсегда ходил он сумрачный и бледный, и даже слова, а не то что шутки, от него добиться было трудно.

Заметил это и барин, пробовал с ним толковать, и даже зашучивать; но не веселили его и барские милости. Все делает вовремя, все у него чисто, все на своем месте, а молчит человек, как закаменелый в своем горе истукан. С этих пор и стали замечать, что Николай хиреть да и запивать стал. И всегда-то он был бледен, а как выпьет лишнее — даже позеленеет весь и ходить злой-презлой, точно одичалый; даже барину два раза нагрубил. Пробовал и барин его увещевать — ничто не помогало!

Пил Николай горькую, хирел да кашлять начал. Вдруг барину занадобилось в Питер по делам ехать. Кого из людей с собой взять? Понятно, Николая: и барин к нему привычен, и он, хоть пьяница стал, а все же человек бывалый, ловкий, видный… А в новом-то месте, может, и одумается, чужих людей стыдно станет. Как сказали Николаю, чтоб он в Питер собирался, он сразу отрезвел и только в лице страшнее стал, точно чернеть начал.

Как прощались они с женой и дочерью — об этом и рассказывать нечего. Барыне он писал часто, но до людей те новости доходили редко. Один только раз пришло и от Николая письмо к жене. Он был, как и все тогдашние простые люди, безграмотный, и, должно быть, много хлопот и издержек то письмо ему стоило! Ну, пишет: «Хвораю, тоскую, терпи, молись…» Много бессонных ночей проплакала над тем письмом его хворая жена!..

А от дочки она всегда свои горести таила. Арина сама пришла бывшей фрелине эту новость поведать, но та перед ней даже не заплакала, только побелевшим лицом поникла, да тихо-тихо вымолвила: — Буди ми воля Господня! Успокоил Ты, Господи, душу его неспокойную. Благодарю Тебя, Создатель! Арина больше ничего и сказать не смогла, только головой покачала да из избы вышла, а потом и барыне, и по всему селу рассказывала, что «парикмахерша-то своего мужа никогда не любила, а как умер он, даже Бога благодарить принялась».

Слушали ее добрые люди и, — кто честен был, — молча от нее отворачивался, а кто духом послабее, да поничтожнее, — даже поддакивать ей да дивиться принимался. С отъездом барина и мужа жизнь бывшей фрелины пошла еще тошнее! Говорят, что Арина бывало, ее даже при народе поколачивала. Но у нее был уж свой клад, который она заслоняла от врага своей собственной плотью и кровью. Понимала она, что Арина хочет ей сделать самое большое зло, какое только может; а наибольшим-то злом была бы для нее обида ее Маши.

Ну, и делала она, как делает птица перед охотниками: и вьется она, и кричит, и крыльями машет над пустым местом, лишь бы отвлечь их внимание от своего гнездышка с птенчиками… Пусть, дескать, стреляют в меня, а их-то, — клада моего бесценного — не заметят и не тронут! Сердце от страха кровью обливается, в глазах от ужаса рябит: видит она, как стволы ружей под солнцем блестят, знает, какая смерть быстрая из этих золотых черточек вылетит, а все вьется и трепыхает… И кто знает, чего в этом трепыханье над пустым местом больше: хитрости ли животного, или мольбы до отчаяния дошедшего материнского сердца? Кто их знает, как у них все это было, только и весна и половина лета прошла — а никто об Машутке даже и не вспомнил. Всю злобу Арины выносила больная камердинерша на себе величаво и безропотно… И чего-чего не заставляли ее делать, каких обид она не терпливала, каких мук не выносила! И все это лишь из-за того, чтобы, муча ее, враг не заметил ее гнездышка с беспредельно-любимым птенчиком.

Ни одного супротивного, укоризненного слова не высказывала злой мучительнице! Зато и Маша росла у ней смелая, прямая и гордая! А уж добрая-то какая! Всюду эта девчонка поспеет: кого приласкает и до слез примирительных доведет, кого так рассмешит и потешить, что тот со смеху и горе позабудет! Однако, и до нее добралась судьба ее горькая.

Было это в месяце июле, когда все лучшие грибы и цветы поспевают. Бывшая фрелина ходила везде, где ее по работам посылали, а Машутка на свободе летала, куда Бог пошлет: то в поля, то в луга, то в болото заберется. И, как на беду, задайся в ту пору чудно какой грибной год. Бабы с ребятишками просто не успевали их обирать! Даже мужики с возами за ними по лесам езживали.

Их и жарили, и варили, и в пирогах ели, и сушили, и солили, целыми деревнями собирали, а все переводу им нет! Прослышала о том барыня — а она очень уж без барина-то скучала. Вот и вздумалось ей самой со своим бабьим штатом за грибами поехать. Запрягли три охотничьих брички, насажали туда и горничных, и девчонок, и прачек с кузовками и корзинками, и двинулись в лес. Рядом с барыней, в рессорной коляске, сидит Арина и, поглядывая на лесную дорогу, веселые речи про огромные старинные грибные сборы ведет.

Барыня дышит свежей лесной влагой так отрадно. Наконец, остановилась коляска у самого грибного места. Кучера уж заранее научены были, и целую неделю вокруг того места нарочитые сторожа бродили, чтоб народ туда не ходил и раньше барыни грибов не обобрал. Барыня, благодушно посмеиваясь, вышла из коляски. Арина раньше ее выскочила, две корзиночки захватила, и барыне, вместе с выездным лакеем, выходить помогла.

Очень барыне настоящая лесная глушь понравилось! Спустилась она к оврагу и вдруг слышит: поет кто-то веселую, превеселую песню; голос чистый, звонкий, но совсем еще детский: — Кто это, Ариша? Барыня и грибы забыла. Точно я от них молодею. И детство, и девические годы воскрешают!

Кряхтит Арина и бесится, а все идет — барыню подпирает. Наконец, они к непроходимой топи подошли и обе чуть не по пояс загрузли. Грязно ипрохладно, а барыне — все нипочем. Чудный голос с чарующими песнями чуть не в двух шагах слышится. Ступила она на гнилой стволок, что погряз в болоте и почти совсем перегнил; он хрустнул под нею, она крякнула, и голос вдруг оборвался и замолк.

Хоть умри, да сыщи! Ищет Арина, без оглядки и жалости тростник приминает, а голос, как назло, стих и затаился. Вдруг она, уж с очень большого зла, толстейший сноп тростника отогнула, и перед барыней, с одного ее маху, крошечный болотный островок открылся. А на островке там сидит девочка свежая, румяная из себя; на темно-русой кудрявой головке у нее синий венок из васильков. Девочка, видно, думала, что с нею добрые люди в прятки играют, и притаилась, но даже когда барыню увидела, у ней страху не проявилось: смотрит на нее с Ариной, да так весело и лукаво посмеивается.

Чья она? Как же это я ее до сих пор не видала? А девчонка-то балованная, дикая; сами извольте видеть, куда одна-одинешенька забралась, да и на вашу милость без всякого почтения смотрит. Вишь, глазища-то так и скачут. Барыня Арину точно и не слышит.

Вот только цветы соберу. Встала она, — рубашечка на ней беленькая, сарафанчик красненький, — ну, настоящий цветочек! Барыня смотрит да любуется. Маша из водяных лилий огромный букет сделала и к барыне подошла. Это барыня; ты должка в ножки поклониться!

Оробела девочка от этого окрика, букет опустила и глазки потупила. Слышала — люди пели, я у них и переняла. Давайте я вас по хорошему месту проведу. Я тут все знаю. Во всю прогулку барыня не отпускала от себя Машу, а к вечеру решила и совсем ее к себе в горницы взять.

Задрожала парикмахерша, когда ей сказали, что барыня ее к себе с дочкой требует! Бросилась она к Маше своей, обхватила ее руками и рыдает над ней, как над милым покойником. Вокруг барыни царит Арина, а разве пощадит она сокровище врага своего? Однако все-таки приодела Машутку и в дом за ручку повела. Вот и я хочу твоей дочке милость сделать: она с этого дня при мне останется, а потом поприучится — и в горничные попадет.

Кабы знала барыня, сколько слез и горя стоила эта ее милость сердцу парикмахерши — наверное, отказалась бы взять Машу! Барыня она была добрая. Побледнела парикмахерша, низко поклонилась, благодаря за милость, да и вышла, пошаты-ваясь. В девичьей уж ее ждали горничные. Ее все любили за то, что при ней всем в доме жилось спокойно и привольно.

Ну, что? Долго отливали и отпаивали ее водой девушки; наконец, она очнулась, поднялась на ноги и тихо промолвила: — Не обидьте сиротку; защитите в беде! Потом поклонилась всем и тихонько поплелась вон. Как она первую ночь в опустелой избе без дочери провела — то ведает один Бог да ее подушка; только с тех пор она стала еще быстрее чахнуть. Барыня ее все около себя держит да с нею пошучивает, так, что даже Арина — на что уж змея была — и та ее пальцем тронуть не смела.

Прибежит Машутка иной раз в девичью: горничные ей, как празднику, рады, ласкают, целуют. Аринины каверзы наперерыв рассказывают. Иные, которых в этот день старая ведьма прибила, плакать примутся. Пригорюнится и Маша, вместе с ними повздыхает, а потом вдруг и рассмеется весело.

Сверх того в самом портрете обнаруживается душа красавицы и тот лукавый взгляд любопытства, который брошен ею на кого-то вошедшего в ту минуту. Обнаженные за локоть руки её остановились вместе со взором, работа прекратилась, вырвался вздох из девственной груди, прикрытой кисейным платком, — и все это изображено с такой правдой и простотой». Авторские повторения:.

This file has been identified as being free of known restrictions under copyright law, including all related and neighboring rights.

This photographic reproduction is therefore also considered to be in the public domain in the United States. In other jurisdictions, re-use of this content may be restricted; see Reuse of PD-Art photographs for details.

О книге "Кружевница Настя"

Впервые в Омске выставили «Кружевницу» Василия Тропинина
Откройте свой Мир!
"Кружевница" Василия Тропинина | Я рисую Мир
Кружевница Настя
Сети кружевницы 📚 читать онлайн книгу ✔️ Автор(ы) - Ирина Грин
File:Vasily Tropinin - Кружевница - Google Art - Wikimedia Commons

Откройте свой Мир!

Нажмите на кнопку "полная версия" справа от обложки книги на версии сайта для ПК или под обложкой на мобюильной версии сайта Полная версия книги. В. И. Даль «Кружевница» Информация о книге: описание, содержание, в каких магазинах можно купить, скачать, читать. Все книги Ирины Грин основаны на личном опыте, и роман «Сети кружевницы» не стал исключением.

Характеристики

Персоналия \ Тропинин, Василий Андреевич (1776 - 1857) \ Произведения \ "Кружевница" (0)
Акции сегодня
Паустовский Константин - Кружевница Настя
В. И. Даль «Кружевница»

Картина «Кружевница» Василия Тропинина — нежный образ трудолюбивой крестьянки

кружевница автор картины. Кружевница (картина Тропинина) — Википедия. это по-настоящему увлекательное и захватывающее чтение. Читать интересный рассказ писателя Константина Паустовского Кружевница Настя, для детей полностью онлайн бесплатно. Вслед за "Кружевницей" мастер написал не менее очаровательную "Золотошвейку", "За прошивками" и ряд других выдающихся портретов.

Кружевница Тропинина

Государственная публичная историческая библиотека России (ГПИБ) является государственным хранилищем литературы по истории, историческим наукам и смежным дисциплинам. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube. Автор: Клементьева Е. В зале с портретами крестьянок выставлена «Кружевница» Тропинина. Сказки русского писателя Евгения Пермяка о труде и трудолюбии читайте здесь и сейчас текст полностью книжка онлайн. автор: Константин Паустовский. Полный текст, читать онлайн. Ночью в горах Ала-Тау глухо гремела гроза. Испуганный громом, большой зеленый кузнечик прыгнул в.

"Кружевница"

Это уже Инга, учась в старших классах, обнаружила в библиотеке книгу по кружевоплетению и предложила плести браслеты, серьги, колье, перчатки, зонтики, палантины и даже кардиганы. Но кардиганы — это уже исключительно под заказ. А заказчики были постоянно, и порой количество их явно превышало возможности Инги. Но она не жаловалась — уж очень ей нравилось то, что она делала. Она любила песню коклюшек и постепенно растущий на валике узор. Нет, конечно, бывали и рутинные заказы. Например, сплести десять метров кружева на свадебное платье. Но тогда Инга надевала наушники и слушала радио, а в последнее время — аудиокниги.

Она очень любила трогательные истории непременно со счастливым концом. Будь ее воля, она бы всю жизнь так и просидела за валиком с наколотым на него сколком[1 - Сколок — выполненная в натуральную величину схема будущего плетения. Но воли не было. Сначала бабушке непременно нужно было, чтобы она окончила школу. Инга к тому времени уже сплела свой первый плетешок[2 - Плетешок — основной элемент кружева: туго сплетенный шнур из 4 нитей на двух парах коклюшек. В мечтах она представляла, как плетет кружева не хуже мастериц из их деревни, о которых так любила рассказывать бабушка. Они порой всем миром собирали деньги за возможность перерисовать — «сколоть» сколок.

Бралась для этого любая мало-мальски подходящая бумага. Письма, конверты, газеты сшивались нитками для получения нужного размера. Тогда кружевниц в деревне было десятка два. Сейчас осталась одна бабушка. Да и вообще в деревне постоянно проживало только пять семей. Остальные наведывались преимущественно летом, в пору ягодно-фруктово-грибного изобилия, чтобы в преддверии осени снова вернуться в лабиринты городских улиц. А потому школы в Кулишках не было.

То есть само здание осталось, но, лишенное обитателей, оно постепенно старело, ветшало, болело. Инге приходилось ходить за три километра в Екатеринино. Причем спуску бабушка ей не давала. Дождь, снег, ветер — ничто не могло стать предлогом для пропуска занятий. Инга пробовала было сетовать, но бабушка выдвигала альтернативное предложение — интернат в Рослани, за полторы сотни километров от Кулишек. Ездить оттуда домой не то чтобы каждый день, а даже на выходные, денег, по бабушкиному выражению, не настачишься. Только на каникулы.

Конечно же, Инга выбрала Екатеринино. Училась ровно, но без особого интереса — главный интерес дожидался ее дома. А потому она старалась как можно внимательнее слушать на уроках и делать письменные домашние задания на переменках, чтобы, вернувшись из школы, не тратить зря время. Окончив школу, Инга с облегчением вздохнула — теперь можно всецело отдаться любимому занятию. Вопрос о работе не стоял — Петр Васильевич устроил ее в свою фирму. Заказы давали нормальный, по меркам Кулишек, заработок. Чего еще желать?

Но тут Петр Васильевич заявил, что Инге просто необходимо получить высшее образование. И бабушка, которая до этого никогда ни о чем подобном не заикалась, горячо его поддержала. Учеба в городе страшила. Ведь для этого нужно было разорвать привычно тесный круг общения и впустить в него новую, пугающую жизнь. Умения отстаивать свою позицию у Инги не было — не учили этому в Екатерининской школе. Поэтому противостоять совместному натиску бабушки и Петра Васильевича она даже не пыталась и в сентябре стала студенткой заочного отделения Института культуры в Рослани по специальности «Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы». И хотя многие ее сокурсники рассматривали учебу на заочном отделении как очередь за дипломом, который не факт, но, может быть, и принесет какую-нибудь пользу в дальнейшей жизни, Инге учеба дала очень много.

Теперь она сама могла создавать сколки будущих кружев — сначала рисовать эскизы на бумаге, а потом переносить их с помощью сканера в компьютер. Взяв лучшее от различных школ кружевоплетения — елецкой, вологодской, михайловской, вятской, белевской, — она выработала свой собственный неповторимый стиль. Получив диплом, она по-прежнему обитала в Кулишках. В ее маленькой комнатке поселился компьютер и дорогущий широкоформатный принтер для печати сколков — подарок Петра Васильевича. Теперь она могла целиком отдаться любимому делу. А потом заболела бабушка. Все началось с обычной простуды, дальше — больше.

В декабре катерининский доктор заподозрил у нее пневмонию и, несмотря на бабушкины протесты, настоял на госпитализации. В день, когда «Скорая» увозила бабушку и сопровождающую ее Ингу в больницу, Кулишки накрыл мощный снегопад. Водитель что есть силы крыл транспортников, которых зима, как всегда, застала врасплох. Возвращалась Инга пешком по знакомой с детства дороге. Снег все падал и падал, и она подумала, что нужно сплести бабушке такой вот снежный палантин. Почему-то за столько лет она ни разу не сплела для нее что-нибудь стоящее. Все на продажу, будь она неладна.

А для самого дорогого в ее жизни человека — нет. И хотя дома на валике у нее был наколот заказ — большая скатерть, Инга, в первый раз в жизни, отложила ее. Рисунок палантина уже жил в воображении, оставалось только набросать его на экране компьютера, а умная программа, подхватив идею, создаст прообраз будущего изделия. Рассвет застал Ингу за работой. Она отвлеклась, только чтобы сварить бабушке куриный бульон. Бабушка, когда Инга болела, всегда поила ее куриным бульоном, считая его панацеей от практически всех известных медицине болезней. Сварить бульон оказалось не так уж просто — стряпуха из Инги никакая.

Готовила всегда бабушка, а продуктами регулярно забивал холодильник Петр Васильевич. К старости у бабушки уже не получалось плести кружева — глаза не те, да и пальцы не такие ловкие. Поэтому они разделили обязанности — Инга работала, а бабушка, по ее выражению, «подносила патроны», то есть тарелки с едой, чашки с чаем-кофе-молоком. Когда, укутав банку в несколько слоев газеты и теплый мохеровый шарф, Инга натягивала пальто, чтобы бежать в больницу, раздался телефонный звонок. Звонила медсестра. Она же должна была спросить! Мало ли кто мог взять трубку!

Ведь у каждого… ну почти у каждого человека есть бабушка! А то и две! Не ошибка. Пакет с бульоном в банке выпал из рук. Шарф смягчил падение и не дал ей разбиться. Инга, судорожно вздохнув, опустилась на пол рядом с банкой, прижала ее к себе. Она так и не застегнула пальто, и горячее содержимое даже сквозь многочисленные «одежки» обжигало.

От боли перехватывало дыхание. Хотя, может быть, дело было вовсе не в бульоне. Мимо, не обращая внимания на сидящую на полу девушку, пробегали, проходили, ковыляли какие-то люди. Инге тоже не было до них никакого дела. Сквозь стоящие в глазах слезы она видела только ноги. А потом она почувствовала, как кто-то холодный, пахнущий морозом, тяжело опустился на пол рядом с ней. Инга с трудом повернула голову.

Это был Петр Васильевич. Но им и этой малости было достаточно. Сорвавшись, они понеслись по щекам. И больше ничего не сказал. Через какое-то время он встал, помог Инге подняться и застегнул, словно ребенку, пуговицы на пальто, вывел на улицу, усадил в машину и отвез домой. Только позже Инга узнала, что в больнице, когда оформляли документы, бабушка попросила в случае чего звонить и ей, и Петру Васильевичу, дала два телефона. Бабушка было очень мудрой и предусмотрительной.

Инге, к сожалению, этого не дано. Петр Васильевич взял на себя все хлопоты по организации похорон. Инга же круглые сутки плела палантин. И успела-таки. На следующее утро после похорон Петр Васильевич приехал чуть свет. По старому христианскому обычаю они съездили на кладбище. Могилу и одинокий венок из еловых веток замело снегом.

Инга плакала. Ну почему так получается? Почему люди не могут жить долго и счастливо? Почему одним обязательно нужно уходить, и тогда у других уже не получается жить счастливо? Ну просто совсем не получается. И зачем тогда жить долго? Инга ничего не ответила, скользя взглядом по мелькающим в окне елкам.

Сорвавшаяся с ветки ворона разбудила погруженный в дрему лес оглушительным карканьем. А Петр Васильевич, встревоженный Ингиным молчанием, продолжал развивать тему переезда: — Ты пойми, не дело девушке жить одной в пустой деревне. Я тоже не молод. А если не смогу ездить к тебе? Кто будет привозить продукты? Забирать заказы? А так я тебе уже квартиру подыскал.

Прямо в доме, где наш магазин. Сможешь хоть каждый день в него заглядывать. Я же знаю, что он тебе нравится. Магазин Инге действительно очень нравился. Впервые она попала туда лет в семь вместе с бабушкой. С точки зрения какого-нибудь гуру мерчандайзинга, это, вероятно, был просто вопиющий хаос, направленный не на стимулирование покупок, а, наоборот, на выпроваживание любого, сюда входящего, восвояси. Но для Инги это был волшебный мир, наполненный самыми настоящими сокровищами.

Всего год спустя, в 1824-м, за «Портрет К. Леберехта» ему присваивают звание академика. О Тропинине заговорили. Купеческая Москва, подражавшая дворянской моде на портреты, загудела и повалила к новомодному художнику с заказами. Бывший крепостной стал одним из самых востребованных русских живописцев. Его работы ценились и покупались. Карл Брюллов, отказываясь писать портреты москвичей, говорил: «У вас есть собственный превосходный художник». Душа красавицы «Кружевницу», «Гитариста» и др.

Этот портрет-тип стал визитной карточкой художника. А «Кружевница» — значительное явление в живописном искусстве того времени, принесла ему славу мастера женских образов. Кроме этого полотна в 1820—1830-х годов. Тропинин написал ещё несколько работ, посвящённых труженицам-горожанкам и их кропотливому труду «Пряха», «За прошивками», «Золотошвейка». Все эти «Белошвейки», «Кружевницы», «Золотошвейки» вовсе не дворянские барышни, от скуки занявшиеся рукоделием. Скорее всего, они были дворовыми девушками или московскими рукодельницами. Однако всех молодых женщин Тропинин наделил общим внешним сходством. Их объединяет нежный овал лица, темные миндалевидные глаза, приветливая улыбка, кокетливый взгляд.

Миловидная девушка, плетущая кружева, изображена в момент, когда на мгновение оторвалась от работы и обратилась взглядом к зрителю. Её облик наводит на мысль, что труд ей ничуть не в тяжесть, что это всего лишь игра. Детально выписаны кружева, коклюшки, ящик для рукоделия — так Тропинин создает столь важное для себя ощущение покоя и уюта. Обнажённые за локоть руки её остановились вместе со взором, работа прекратилась, вырвался вздох из девственной груди, прикрытой кисейным платком, — и всё это изображено с такой правдой и простотой», — писал критик Павел Свиньин. Проза жизни осталась за холстом Тропининскую «Кружевницу», как и других его рукодельниц, часто называли родными сёстрами «бедной Лизы» — героини повести Николая Карамзина. Напечатанная впервые в 1792 году в «Московском журнале», повесть вскоре приобрела широкую известность. Карамзин пишет о своей героине, что она, «не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь». Подобно Лизе, живущей в хижине, но мало похожей на крестьянку, идеализирована и тропининская «Кружевница».

Но «подобная склонность к перевоплощениям барышень в крестьянки или открытие в крестьянках благородной натуры , — пишет искусствовед Елена Петинова, — это только одна из характерных примет того времени, запечатленная В. Изображенная за работой «Кружевница» кокетливо улыбается, и эту «идеализацию» отмечали многие искусствоведы. Например, историк искусств Наталья Коваленская в своем исследовании пишет, что «руки «Кружевницы» подняты с грацией, пожалуй, несколько нарочитой». Грациозный поворот фигуры, неторопливый жест нежных рук невольно наводят на мысль, что её труд — это приятная игра. Но если это и игра, то Тропинин заставляет зрителя поверить в естественность этой игры, в простоту и скромность своей «Кружевницы». Может быть, современный зритель найдёт в холсте черты некой сентиментальности или умиротворенной идеализации действительности.

What for to transfer to the canvas unpleasant which remains unchanged, why make a bad impression, to arouse painful memories in loving this person? Let they see it and remember the happy days of life" - the purpose of the portrait was sincerely convinced not only the artist Tropinin. Fashionable, and adored in Russia sentimental babies and raise the eyes to heaven, girls in transparent tunics Jean-Baptiste Greuze more recently prevailed at court and to set the tone Elisabeth Vigee-Lebrun. All these foreigners have raised the artistic taste of the Russian audience. Could the Frenchman with mediocre abilities to make a fortune in Russia, executing portraits of distinguished customers. While the Russian artist its origin regardless of the value of talent is no good promised neither fame nor money.

Раненый лейтенант Руднев поднялся на койке и долго смотрел на кузнечика и на занавеску. На ней вспыхивал от синих пронзительных молний сложный узор — пышные розаны и маленькие хохлатые петухи. Наступило утро. Грозовое желтое небо все еще дымилось за окном.

Книга - Сети кружевницы

Однако разделение в романе народа Ахейской Греции на два этноса - это не писательская выдумка, он имеет историческое основание. Исходя из данных раскопок в Микенах, мы можем вслед за Дж. Мэри Рено считала, что подавляющая часть мифа о Тесее - правда, просто некоторые моменты мифологизированы и усилены при помощи волшебного, сверхъестественного, мистического начал. В своих произведениях она отделяет это сверхъестественное, объясняя его совершенно реальными вещами. Александра Македонского она показывает идеальным правителем, объединившим весь известный древним грекам мир и принесшим цивилизацию многим «диким народам». Изучая разные источники - Плутарха, Арриана, Курция, Диодора.

Писательница указывает на источники сама в послесловии к трилогии об Александре Македонском Рено 2009: 410. Она отбрасывала лишнее, маловероятное, предвзятое и вычленяла суть. Рено показывает Александра как правителя, появившегося благодаря блестящему образованию у лучших педагогов того времени. Немалая роль отводится и окружению Александра - его друзьям, с кем он рос, воспитывался, взошел на престол и которые сопровождали его всю жизнь. Несмотря на его проблемы с исторической точностью и необходимостью воспроизводить прошлое в рамках определенной концепции, ценность повествования Рено проявилась ясно в изображении характеров дерзких личностей, которые пытаются сделать невозможное, личностей, которые своей волей к победе заражают всех вокруг и изменяют мир.

Своеобразие исторических романов М. Рено прежде всего заключается в удачном сочетании автором исторического и легендарного планов, при равной их роли. Заслугой историзма М. Рено является то, что легенды получают историческое истолкование. Список литературы Renault М.

Renault М. Zilburg С. The Masks of Mary Renault. A Literary Biography. Columbia, Missouri: University of Missouri Press, 2001.

Блаватская T. Ахейская Греция. Несмотря на масштабность и многообразие творчества П. Лене достаточно отметить, что он является лауреатом нескольких престижных литературных премий, в том числе премии Медичи 1971 и Гонкуровской премии 1974 , материалом данного исследования послужили О Е. Трубина, 2010 только два его романа «Кружевница» 1974 и «Неуловимая» 1993 , написанных с промежутком почти в 20 лет.

Такой выбор позволяет провести наиболее последовательный сопоставительный анализ сюжетов, героев и мотивов названных романов и соответственно выявить с одной стороны, некоторые константные пристрастия автора, связанные с особенностями его творческой судьбы, а с другой, - интересную динамику в рамках во многом схожих сюжетных линий, которые, в свою очередь, определяют типы героев и совокупность мотивов. Характерной чертой романного творчества П. Лене в целом является его пристрастие к особому типу сюжета - это сюжет-припоминание. Не стали исключением и романы «Кружевница» и «Неуловимая». В том и другом романах герои-повествователи, переживая утрату своей возлюбленной и испытывая грустную ностальгию по прошлому, пытаются запечатлеть свои любовные страдания оба героя пишут книги воспоминаний , так как однажды эти страдания придали их жизни больший смысл.

Так, в романы Лене входит развивающаяся с одинаково острым психологизмом тема отношений «мужчина-женщина», скрывающая за банальной историей любви личную драму каждого и всего поколения в целом. Героини романов Лене также обладают некоторыми общими чертами: они - натуры незаурядные, некие «вещи в себе», для которых жизнь зыблется на грани реальности и грезы. Они излучают некую тайну, заставляющую их спутников терзаться сомнениями и догадками.

Когда их извлекают на свет, это может привести к непредсказуемым последствиям….

Все в деревне были убеждены, что Балашов человек одинокий. Как только рана зажила, Балашов уехал в Ленинград.

Перед отъездом он пришел без зова в избу к Насте поблагодарить ее за заботу и принес ей подарки. Настя приняла их. Балашов впервые попал на Север. Он не знал местных обычаев. Они на Севере очень устойчивы, держатся долго и не сразу сдаются под натиском нового времени. Балашов не знал, что мужчина, который пришел без зова в избу к девушке и принес ей подарок, считается, если подарок принят, ее женихом. Так на Севере говорят о любви.

Настя робко спросила Балашова, когда же он вернется из Ленинграда к ней в деревню. Балашов, ничего не подозревая, шутливо ответил, что вернется очень скоро. Балашов уехал. Настя ждала его. Прошло светлое лето, прошла сырая и горькая осень, но Балашов не возвращался. Нетерпеливое радостное ожидание сменилось у Насти тревогой, отчаянием, стыдом. По деревне уже шептались, что жених ее обманул.

Но Настя не верила этому. Она была убеждена, что с Балашовым случилось несчастье. Весна принесла новые муки. Пришла она поздно, тянулась очень долго. Реки широко разлились и все никак не хотели входить в берега. Только в начале июня прошел мимо деревушки, не останавливаясь, первый пароход. Настя решила тайком от отца бежать в Ленинград и разыскать там Балашова.

Она была в нем как дома. Ну, может быть, почти как дома. Ей казалось, что когда-то, может быть, во сне или в другой жизни, она уже бывала здесь, до того многое ей знакомо. И древние деды морозы из ваты, и старинные елочные игрушки, таинственно мерцающие в бархатных ячейках, и антикварные шкатулки с резными замочками, и расписные яйца на серебряных подставках, и фарфоровые фигурки людей и животных, множество котиков и собачек, что сидели на полках в ожидании хозяев. Особенно вот тот здоровенный, почти в натуральную величину белый кот с хитрыми зелеными глазищами — его она когда-то точно встречала. А еще стулья на гнутых ножках с бархатными сиденьями, шкафы с несметным количеством ящичков и много-много всего интересного. Полмагазина занимал большущий черный рояль.

Иногда в гости к Петру Васильевичу заходил его старинный приятель Леонид Федорович, или Леня, как попросту называл его хозяин. И тогда крышка рояля поднималась, Леня садился за инструмент и лениво, словно нехотя, начинал наигрывать вальсы Штрауса, мазурки и полонезы Шопена, менуэты и рондо Моцарта. Постепенно он входил в азарт и то набрасывался на инструмент, заставляя его греметь, словно летний гром, то, склонившись над клавишами так низко, что почти касался лбом подставки для нот, извлекать звуки, напоминавшие шорох прибоя в полный штиль. На таких импровизированных концертах Инга побывала всего трижды, но каждый раз, возвращаясь в Кулишки, ощущала непонятную тоску и тревогу. Впрочем, стоило коклюшкам завести свою песню, как все возвращалось на круги своя. И только бабушка, рассматривая новые эскизы, придуманные внучкой, удовлетворенно хмыкала. Из Кулишек Инга уехала, когда минуло девять дней.

Перед этим тщательно перебрала бабушкины вещи. Что-то спрятала в привезенные Петром Васильевичем коробки, что-то подарила соседке. К ней же отправились обеденный стол и шкаф. Накануне Петр Васильевич позвонил поинтересоваться, не нужно ли заказать для перевозки вещей небольшой грузовик и привлечь на помощь Антона. Инга посмотрела на две коробки, в которых уместились все ее вещи, большую зеленую сумку из «Ашана» с принадлежностями для кружевоплетения — связками коклюшек, коробочками с булавками, крючками для соединения элементов кружева в старом школьном пенальчике. А еще тубус со сколками, «стреноженный» козлик — подставка для валика, сам валик и, конечно же, техника — ноутбук, принтер. Все это вполне поместится в багажнике автомобиля.

Да и без помощников она вполне управится. Не такая уж большая тяжесть. В последнюю ночь в Кулишках ей не спалось. Накинув на плечи бабушкин платок, Инга вышла на порог. Тут же налетел холодный ветер, затеял игру с волосами. От платка пахло бабушкой — куриным бульоном, яблоками с корицей, вкусными котлетами с чесноком, а еще мылом. Основное для кружевницы — чистые руки.

Нельзя брать в руки коклюшки, не вымыв предварительно руки.

Новости кружевница автор