Как Конан Дойл воскресил Шерлока Холмса Убив Холмса, Конан Дойл смог наконец посвятить себя историко-приключенческой литературе, причем достаточно успешно. Это всего лишь одна страница легендарной повести о приключениях Шерлока Холмса. Так успешный сыщик Шерлок Холмс помог не сильно востребованному врачу Конан Дойлу подзаработать неплохие деньги. Артур Конан Дойл написал о сыщике Шерлоке Холмсе и его помощнике докторе Джоне Ватсоне 56 рассказов и четыре повести, которые легли в основу множества фильмов и телесериалов. Как отмечается в книге «Шерлок Холмс в России», все сборники рассказов Конан Дойла выходили на русском раньше, чем аналогичное английское издание, и к тому же там существовала давняя традиция, такая же как на Западе.
Почему Конан Дойл угробил Шерлок Холмса
«Приключения Шерлока Холмса» – это сборник рассказов, связанных с известным персонажем Шерлоком Холмсом, знаменитым сыщиком, расследующим различные тайны и преступления, действие которых происходит в 1900-х годах. Интерфакс: Книга британского писателя Энтони Горовица о продолжении приключений Шерлока Холмса, изданная с согласия наследников Артура Конан Дойла, выходит в России. о жизни Конан Дойла и с обильным использованием фрагментов классических «Приключений» - вызвал волну критики и окончательно рассорил двух главных творцов киноклассики: Масленникова и Ливанова.
10 секретов финальной серии "Шерлока", которые вы могли пропустить
За год до этого произведения Конан Дойла стали общественным достоянием в соответствии с законодательством Великобритании по истечении 50 лет со смерти автора. Согласно решению суда, требования фонда были необоснованы, так как в произведениях, правами на которые обладала Джин Конан Дойл, использовался тот же самый образ сыщика и его компаньона, что и в других рассказах и романах о Холмсе. Таким образом, суд установил, что авторское право защищает в США только сюжетные детали рассказов, но не образы Холмса и Ватсона.
Он сунул руку в карман, а я взял со стола револьвер. Но он вынул из кармана только записную книжку, где были нацарапаны какие-то даты. В середине февраля вы уже серьезно потревожили меня. В конце марта вы совершенно расстроили мои планы, а сейчас из-за вашей непрерывной слежки я оказался в таком положении, что передо мной стоит реальная опасность потерять свободу. Так продолжаться не может». Вы слишком умны и, конечно, поймете меня: вам необходимо устраниться.
Вы сами повели дело так, что другого исхода нет. Я испытал интеллектуальное наслаждение, наблюдая за вашими методами борьбы, и, поверьте, был бы огорчен, если бы вы заставили меня прибегнуть к крайним мерам… Вы улыбаетесь, сэр, но уверяю вас, я говорю искренне». Вы должны отойти в сторону, мистер Холмс, или вас растопчут». Он тоже встал и молча смотрел на меня, с грустью покачивая головой. Я знаю каждый ход вашей игры. До понедельника вы бессильны. Это поединок между нами, мистер Холмс. Вы надеетесь посадить меня на скамью подсудимых — заявляю вам, что этого никогда не будет.
Вы надеетесь победить меня — заявляю вам, что это вам никогда не удастся. Если у вас хватит умения погубить меня, то, уверяю вас, вы и сами погибните вместе со мной». Такова была моя своеобразная встреча с профессором Мориарти, а, говоря по правде, она оставила во мне неприятное чувство. Его спокойная и точная манера выражаться заставляет вас верить в его искренность, несвойственную заурядным преступникам. Вы, конечно, скажете мне: «Почему же не прибегнуть к помощи полиции? И у меня уже есть веские доказательства. После его ухода, часов около двенадцати, мне понадобилось пойти на Оксфорд-стрит. Переходя улицу на углу Бентинк-стрит и Уэлбек-стрит, я увидел парный фургон, мчавшийся со страшной быстротой прямо на меня.
Я едва успел отскочить на тротуар. Какая-то доля секунды — и я был бы раздавлен насмерть. Фургон завернул за угол и мгновенно исчез. Теперь уж я решил не сходить с тротуара, но на Вир-стрит с крыши одного из домов упал кирпич и рассыпался на мелкие куски у моих ног. Я подозвал полицейского и приказал осмотреть место происшествия. На крыше были сложены кирпичи и шиферные плиты, приготовленные для ремонта, и меня хотели убедить в том, что кирпич сбросило ветром. Разумеется, я лучше знал, в чем дело, но у меня не было доказательств. Я взял кэб и доехал до квартиры моего брата на Пэл-Мэл, где и провел весь день.
Оттуда я отправился прямо к вам. По дороге на меня напал какой-то негодяй с дубинкой. Я сбил его с ног, и полиция задержала его, но даю вам слово, что никому не удастся обнаружить связь между джентльменом, о чьи передние зубы я разбил сегодня руку, и тем скромным учителем математики, который, вероятно, решает сейчас задачи на грифельной доске за десять миль отсюда. Теперь вы поймете, Уотсон, почему, придя к вам, я прежде всего закрыл ставни и зачем мне понадобилось просить вашего разрешения уйти из дома не через парадную дверь, а каким-нибудь другим, менее заметным ходом. Я не раз восхищался смелостью моего друга, но сегодня меня особенно поразило его спокойное перечисление далеко не случайных происшествий этого ужасного дня. Я уже обдумал план действий, и все кончится хорошо. Сейчас дело находится в такой стадии, что арест могут произвести и без меня. Моя помощь понадобится только во время следствия.
Таким образом, на те несколько дней, которые еще остаются до решительных действий полиции, мне лучше всего уехать. И я был бы очень рад, если бы вы могли, поехать со мной на континент. Так что я с удовольствием поеду с вами. Теперь выслушайте мои инструкции, и я попрошу вас, Уотсон, следовать им буквально, так как нам предстоит вдвоем вести борьбу против самого талантливого мошенника и самого мощного объединения преступников во всей Европе. Итак, слушайте. Свой багаж, не указывая на нем станции назначения, вы должны сегодня же вечером отослать с надежным человеком на вокзал Виктория. Утром вы пошлете слугу за кэбом, но скажете ему, чтобы он не брал ни первый, ни второй экипаж, которые попадутся ему навстречу. Вы сядете в кэб и поедете на Стрэнд, к Лоусерскому пассажу, причем адрес вы дадите кучеру на листке бумаги и скажите, чтобы он ни в коем случае не выбрасывал его.
Расплатитесь с ним заранее и, как только кэб остановится, моментально нырните в пассаж с тем расчетом, чтобы ровно в четверть десятого оказаться на другом его конце. Там, у самого края тротуара, вы увидите небольшой экипаж. Править им будет человек в плотном черном плаще с воротником, обшитым красным кантом. Вы сядете в этот экипаж и прибудете на вокзал как раз вовремя, чтобы попасть на экспресс, отправляющийся на континент. Нам будет оставлено второе от начала купе первого класса. Тщетно я упрашивал Холмса остаться у меня ночевать. Мне было ясно, что он боится навлечь неприятности на приютивший его дом и что это единственная причина, которая гонит его прочь. Сделав еще несколько торопливых указаний по поводу наших завтрашних дел, он встал, вышел вместе со мной в сад, перелез через стенку прямо на Мортимер-стрит, свистком подозвал кэб, и я услышал удаляющийся стук колес.
На следующее утро я в точности выполнил указания Холмса. Кэб был взят со всеми необходимыми предосторожностями — он никак не мог оказаться ловушкой, — и сразу после завтрака я поехал в условленное место. Подъехав к Лоусерскому пассажу, я пробежал через него со всей быстротой, на какую был способен, и увидел карету, которая ждала меня, как было условленно. Как только я сел в нее, огромного роста кучер, закутанный в темный плащ, стегнул лошадь и мигом довез меня до вокзала Виктория. Едва я успел сойти, он повернул экипаж и снова умчался, даже не взглянув в мою сторону. Пока все шло прекрасно. Мой багаж уже ждал меня на вокзале, и я без труда нашел купе, указанное Холмсом, хотя бы потому, что оно было единственное с надписью «занято». Теперь меня тревожило только одно — отсутствие Холмса.
Я посмотрел на вокзальные часы: до отхода поезда оставалось всего семь минут. Напрасно искал я в толпе отъезжающих и провожающих худощавую фигуру моего друга — его не было. Несколько минут я убил, помогая почтенному итальянскому патеру, пытавшемуся на ломаном английском языке объяснить носильщику, что его багаж должен быть отправлен прямо в Париж. Потом я еще раз обошел платформу и вернулся в свое купе, где застал уже знакомого мне дряхлого итальянца. Оказалось, что, хотя у него не было билета в это купе, носильщик все-таки усадил его ко мне. Бесполезно было объяснять моему непрошеному дорожному спутнику, что его вторжение мне неприятно: я владел итальянским еще менее, чем он английским. Поэтому я только пожимал плечами и продолжал тревожно смотреть в окно, ожидая моего друга. Мною начал овладевать страх: а вдруг его отсутствие означало, что за ночь с ним произошло какое-нибудь несчастье!
Уже все двери были закрыты, раздался свисток, как вдруг… — Милый Уотсон, вы даже не соблаговолите поздороваться со мной! Я оглянулся, пораженный. Пожилой священник стоял теперь ко мне лицом. На секунду его морщины разгладились, нос отодвинулся от подбородка, нижняя губа перестала выдвигаться вперед, а рот — шамкать, тусклые глаза заблистали прежним огоньком, сутулая спина выпрямилась. Но все это длилось одно мгновение, и Холмс исчез также быстро, как появился. У меня есть основания думать, что они напали на наш след. А, вот и сам Мориарти! Поезд как раз тронулся, когда Холмс произносил эти слова.
И опять про Шерлока Холмса Всё, всё. Больше не буду на детективную тему. Ещё по маленькой — и завязываю. Это Моэм меня раздразнил, на самом-то деле. Кто о чём, а я всё про Шерлока Холмса 17 сентябрь 2011 г. Кто о чём, а я всё про Шерлока Холмса Если вы думаете, что я угомонилась с Шерлоком Холмсом, то — вы же ведь так не думаете, я надеюсь? Теперь я смотрю фильмы с Бэзилом Рэтбоуном.
Всякая попытка найти тела была признана совершенно безнадежной, и там, на дне страшного пенящегося водоворота нашли вечный покой тела -- опаснейшего из преступников нашего времени и искуснейшего из борцов за закон. Молодой швейцарец исчез; конечно, он был одним из многочисленных агентов, состоявших в распоряжении Мориарти», - говорится в т. Доктор Уотсон!
Не слишком ли много людей исчезает в этом опаснейшем месте? Англичанка, больная туберкулезом. Высокий англичанин, пишущий записку, профессор Мориарти, о котором даже не слышали в Скотланд-Ярде, мистер Холмс — да еще и молодой посыльный!
В этом водопаде у вас уже как минимум пять трупов! И никаких следов после осмотра «экспертами». А может, «Экспертам» стоило поискать тела в другом месте, и не пять, а только одно — мистера Холмса?
На месте преступления доктор Уотсон якобы обнаруживает предсмертную записку, своеобразное завещание мистера Холмса. Я уже говорил, что его альпийская палка осталась прислоненной к скале, которая выступала над тропинкой. На вершине скалы я заметил что-то блестящее и, подняв руку, достал серебряный портсигар, который он всегда носил с собой.
Когда я поднял его, на землю слетел маленький клочок бумаги, лежавший под ним. Развернув бумагу, я увидел три странички, вырванные из записной книжки Холмса и адресованные мне. Как на характерную особенность моего друга, могу указать, что выражения были так же точны, а почерк так же тверд и разборчив, как будто записка была написана в его кабинете.
Он рассказал вкратце, как он ускользнул от английской полиции и узнал о вашем местопребывании. Эти подробности только подтверждают мое мнение о его способностях. Я рад, что буду иметь возможность освободить общество от дальнейшего пребывания Мориарти в его среде, хотя боюсь, что заплачу за это ценой, которая опечалит моих друзей и в особенности вас, дорогой Уотсон.
Но я уже говорил вам, что моя карьера достигла наивысшего предела и что для меня не могло быть иного конца. Для полноты признания скажу вам: я был убежден, что письмо из Мейрингена не что иное, как западня, и отпустил вас в уверенности, что произойдет нечто вроде случившегося теперь. Скажите следователю Пантерсону, что бумаги, нужные для уличения шайки, хранятся в ящике "М", в синем конверте с надписью "Мориарти".
Перед отъездом из Англии я сделал все распоряжения насчет моего имущества и передал их моему брату Майкрофту. Прошу вас передать мой поклон миссис Уотсон и верить в искреннюю преданность Вашего Шерлока Холмса» Ну как предусмотрительно и любезно со стороны мистера Холмса захватить с собой на прогулку в горы записную книжку, перо и чернильницу, с уверенностью, что смертельный враг даст ему непременно возможность оставить доктору Уотсону это послание! И написать его на колене или на камне так, что «почерк так же тверд и разборчив, как будто записка была написана в его кабинете».
А не проще ли предположить, что записка и была заранее написана на трех страницах именно в кабинете? Зато какое алиби дает это послание самому доктору Уотсону! Фамилия профессора тоже вызывает много вопросов.
Церковные чиновники и писцы писали имя так, как оно звучало, иногда несколько по-разному при жизни одного и того же человека. Подозрительно то, что «Мори арти», в весьма, конечно, вольном переводе с латыни очень уж похоже на «искусство смерти», или «смертельное искусство». Так можно было зашифровать фамилию любого человека — или назвать его, если сам не знаешь его имени!
Место преступления вы знаете — даже хотя бы и со слов самого Уотсона. Мог ли он не заметить убийцу, стремящегося к своей жертве? Не мог!
Они просто не могли не встретиться на узкой горной тропинке. Так может быть, никакого профессора и не было? Не будем заходить слишком далеко.
Не слишком наблюдательный доктор Уотсон вряд ли подходит на роль главаря преступного мира. Но выполнить «просьбу» такого главаря, к тому же вдали от Лондона, в швейцарской деревушке, где просто не было опытных детективов, способных провести толковое расследование - почтенный доктор с безупречной репутацией очень даже мог! Тут возникает вопрос — каков же мог быть мотив у этого загадочного преступления?
Почему доктор Уотсон, не лишенный некоторой ловкости пера, проявившейся при написании рассказов о жизни его друга, мог пойти на такой чудовищный шаг? Причина есть. Если мы рассмотрим биографию и творчество другого известного английского писателя-ирландца, и тоже доктора, она станет вполне ясна.
И дело не в том, что писателю Артуру Игнейшесу Конан Дойлу мешал вольно творить созданный им же весьма успешный коммерчески персонаж. Есть еще и более простой, такой очевидный и вечный мотив, как… зависть! Артур Конан Дойл — юноша, как и многие ирландцы, романтичный и эмоциональный, учится в иезуитском колледже.
Куда его послали подальше от причуд и безумств увы — самого клинического характера отца-алкоголика. Еще в колледже самый нелюбимый предмет его — математика. Кстати, ему крепко доставалось от соучеников — братьев…Мориарти!
Он получает медицинское образование, потому что комнату в их доме снимает доктор Брайан Ч. Уоллер — у которого водятся деньги.
Рукопись повести Конан Дойла о Шерлоке Холмсе выставят на аукцион за $1,2 млн
Со времен выхода первых рассказов он стал культовой фигурой во всем мире и видным деятелем фольклора. Его имя занесли в Книгу рекордов Гиннесса как «самого экранизируемого литературного героя». Всего насчитывается 210 кинолент, сериалов и анимационных фильмов с участием сыщика. Свою первую рукопись «Этюд в багровых тонах» сэр Артур Конан Дойл долго не мог опубликовать.
В издательство Pegasus Books, в котором вышла книга, поступила жалоба от фонда наследия Артура Конан Дойла. В ней говорилось, что наследники писателя заблокируют ее продажи, если им не будут выплачены авторские отчисления.
Теперь же произведения по мотивам рассказов о сыщике с Бейкер-стрит смогут распространяться в США беспрепятственно и без необходимости платить что-либо. Стоит отметить, что на родине Артура Конан Дойла, в Великобритании, все его произведения уже давно считаются общественным достоянием. Картина дня.
Произведения Артура Конан Дойля экранизировали более 250 раз, и детектив даже попал в Книгу рекордов Гиннесса. Успех пришёл к нему в театре, но всемирную известность принесли Камбербэтчу роли в кино и сериалах. В трилогии Питера Джексона «Хоббит» Камбербэтч предстал в образе сразу двух сказочных персонажей — дракона Смауга и Некроманта. Об этом сообщил представитель Первого канала.
В таких делах лучше не посвящать в свои секреты наемного человека.
Ну, а теперь мы должны подумать, как нам быть с Мориарти. Неужели вы думаете, что если бы на месте преследователя был я, такое ничтожное происшествие могло бы меня остановить? Ну, а если нет, то почему же вы так плохо думаете о нем? Наш поезд останавливается в Кентербери, а там всегда приходится по крайней мере четверть часа ждать парохода. Вот там-то он нас и настигнет. Прикажите арестовать его, как только он приедет. Мы поймали крупную рыбку, а мелкая уплыла бы из сетей в разные стороны. В понедельник все они будут в наших руках.
Нет, сейчас арест недопустим. Мориарти снова сделает тоже, что сделал бы я: он приедет в Париж, пойдет в камеру хранения багажа, определит, какие чемоданы наши, и будет там два дня ждать. Мы же тем временем купим себе пару ковровых дорожных мешков, поощряя таким образом промышленность и торговлю тех мест, по которым будем путешествовать, и спокойно направимся в Швейцарию через Люксембург и Базель. Я слишком опытный путешественник и потому не позволил себе огорчаться из-за потери багажа, но, признаюсь, мне была неприятна мысль, что мы должны увертываться и прятаться от преступника, на счету которого столько гнусных злодеяний. Однако Холмс, конечно, лучше понимал положение вещей. Поэтому в Кентербери мы вышли. Здесь мы узнали, что поезд в Ньюхейвен отходит только через час. Я все еще уныло смотрел на исчезавший вдали багажный вагон, быстро уносивший весь мой гардероб, когда Холмс дернул меня за рукав и показал на железнодорожные пути.
Вдалеке, среди Кентских лесов, вилась тонкая струйка дыма. Через минуту другой поезд, состоявший из локомотива с одним вагоном, показался на изогнутой линии рельсов, ведущей к станции. Мы едва успели спрятаться за какими-то тюками, как он со стуком и грохотом пронесся мимо нас, дохнув нам в лицо струей горячего пара. Было бы поистине чудом, если бы он сделал точно те же выводы, какие сделал я, и действовал бы в соответствии с ними. Ну, да ведь и я не стал бы дожидаться его сложа руки. Теперь вопрос в том, позавтракать ли нам здесь или рискнуть умереть с голоду и подождать до Ньюхейвена. В ту же ночь мы приехали в Брюссель и провели там два дня, а на третий двинулись в Страсбург. В понедельник утром Холмс послал телеграмму лондонской полиции, и вечером, придя в нашу гостиницу, мы нашли там ответ.
Холмс распечатал телеграмму и с проклятием швырнул ее в камин. Он один ускользнул! Ну, конечно, я уехал, и этим людям было не справиться с ним. Хотя я был уверен, что дал им в руки все нити. Знаете, Уотсон, вам лучше поскорее вернуться в Англию. Этот человек потерял все. Если он вернется в Лондон, он погиб. Насколько я понимаю его характер, он направит теперь все силы на то, чтобы отомстить мне.
Он очень ясно высказался во время нашего короткого свидания, и я уверен, что это не пустая угроза. Право же, я советую вам вернуться в Лондон, к вашим пациентам. Но я, старый солдат и старинный друг Холмса, конечно, не счел возможным покинуть его в такую минуту. Более получаса мы спорили об этом, сидя в ресторане страсбургской гостиницы, и в ту же ночь двинулись дальше, в Женеву. Целую неделю мы с наслаждением бродили по долине Роны, а потом, миновав Лейк, направились через перевал Гемми, еще покрытый глубоким снегом, и дальше — через Интерлакен — к деревушке Мейринген. Это была чудесная прогулка — нежная весенняя зелень внизу и белизна девственных снегов наверху, над нами, — но мне было ясно, что ни на одну минуту Холме не забывал о нависшей над ним угрозе. В уютных альпийских деревушках, на уединенных горных тропах — всюду я видел по его быстрому, пристальному взгляду, внимательно изучающему лицо каждого встречного путника, что он твердо убежден в неотвратимой опасности, идущей за нами по пятам. Помню такой случай: мы проходили через Гемми и шли берегом задумчивого Даубена, как вдруг большая каменная глыба сорвалась со скалы, возвышавшейся справа, скатилась вниз и с грохотом погрузилась в озеро позади нас.
Холмс вбежал на скалу и, вытянув шею, начал осматриваться по сторонам. Тщетно уверял его проводник, что весною обвалы каменных глыб — самое обычное явление в здешних краях. Холмс ничего не ответил, но улыбнулся мне с видом человека, который давно уже предугадывал эти события. И все же при всей своей настороженности он не предавался унынию. Напротив, я не помню, чтобы мне когда-либо приходилось видеть его в таком жизнерадостном настроении. Он снова и снова повторял, что, если бы общества было избавлено от профессора Мориарти, он с радостью прекратил бы свою деятельность. Благодаря мне воздух Лондона стал чище. Я принимал участие в тысяче с лишним дел и убежден, что никогда не злоупотреблял своим влиянием, помогая неправой стороне.
В последнее время меня, правда, больше привлекало изучение загадок, поставленных перед нами природой, нежели те поверхностные проблемы, ответственность за которые несет несовершенное устройство нашего общества. В тот день, Уотсон, когда я увенчаю свою карьеру поимкой или уничтожением самого опасного и самого талантливого преступника в Европе, вашим мемуарам придет конец. Теперь я постараюсь коротко, но точно изложить то немногое, что еще осталось недосказанным. Мне нелегко задерживаться на этих подробностях, но я считаю своим долгом не пропустить ни одной из них. Наш хозяин был человек смышленый и превосходно говорил по-английски, так как около трех лет прослужил кельнером в гостинице «Гровнер» в Лондоне. Хозяин особенно рекомендовал нам осмотреть Рейхенбахский водопад, который находится примерно на половине подъема, но несколько в стороне. Это — поистине страшное место. Вздувшийся от тающих снегов горный поток низвергается в бездонную пропасть, и брызги взлетают из нее, словно дым из горящего здания.
Ущелье, куда устремляется поток, окружено блестящими скалами, черными, как уголь. Внизу, на неизмеримой глубине, оно суживается, превращаясь в пенящийся, кипящий колодец, который все время переполняется и со страшной силой выбрасывает воду обратно, на зубчатые скалы вокруг. Непрерывное движение зеленых струй, с беспрестанным грохотом падающих вниз, плотная, волнующаяся завеса водяной пыли, в безостановочном вихре взлетающей вверх, — все это доводит человека до головокружения и оглушает его своим несмолкаемым ревом. Мы стояли у края, глядя в пропасть, где блестела вода, разбивавшаяся далеко внизу о черные камни, и слушали доносившееся из бездны бормотание, похожее на человеческие голоса. Дорожка, по которой мы поднялись, проложена полукругом, чтобы дать туристам возможность лучше видеть водопад, но она кончается обрывом, и путнику приходится возвращаться той же дорогой, какой он пришел. Мы как раз повернули, собираясь уходить, как вдруг увидели мальчика-швейцарца, который бежал к нам навстречу с письмом в руке. На конверте стоял штамп той гостиницы, где мы остановились. Оказалось, это письмо от хозяина и адресовано мне.
Он писал, что буквально через несколько минут после нашего ухода в гостиницу прибыла англичанка, находящаяся в последней стадии чахотки. Она провела зиму в Давосе, а теперь ехала к своим друзьям в Люцерн, но по дороге у нее внезапно пошла горлом кровь. По-видимому, ей осталось жить не более нескольких часов, но для нее было бы большим утешением видеть около себя доктора англичанина, и если бы я приехал, то… и т. В постскриптуме добряк Штайлер добавлял, что он и сам будет мне крайне обязан, если я соглашусь приехать, так как приезжая дама категорически отказывается от услуг врача-швейцарца, и что на нем лежит огромная ответственность. Я не мог не откликнуться на это призыв, не мог отказать в просьбе соотечественнице, умиравшей на чужбине. Но вместе с тем я опасался оставить Холмса одного. Однако мы решили, что с ним в качестве проводника и спутника останется юный швейцарец, а я вернусь в Мейринген. Мой друг намеревался еще немного побыть у водопада, а затем потихоньку отправиться через холмы в Розенлау, где вечером я должен был к нему присоединиться.
Отойдя немного, я оглянулся: Холмс стоял, прислонясь к скале, и, скрестив руки, смотрел вниз, на дно стремнины. Я не знал тогда, что больше мне не суждено было видеть моего друга. Спустившись вниз, я еще раз оглянутся. С этого места водопад уже не был виден, но я разглядел ведущую к нему дорожку, которая вилась вдоль уступа горы.
Фонд Конан Дойла засудит Netflix за сестру Шерлока Холмса
Сэр Артур Конан Дойл составил список из 12 историй. В сопроводительной статье он особо подчеркнул, что каждое произведение из этой дюжины достойно первого места, и объяснил, по каким критериям сделан выбор. Британский сериал «Шерлок» от BBC – самая любимая из современных адаптаций классических детективов Артура Конан Дойля. Автор знаменитых детективов о Шерлоке Холмсе Артур Конан Дойл неоднократно проводил собственные расследования, доказывал невиновность подсудимых и таким образом спасал их от смертной казни. В книге «Конан Дойл на стороне защиты. Возвращение Шерлока Холмса», автора Артура Конана Дойла. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Классические детективы», «Зарубежные детективы». Также Дойл установил, что полиция либо не допрашивала свидетелей, чьи показания не вписывались в версию со Слейтером, либо пренебрегала такими свидетельствами.
Наследники Артура Конан Дойла отозвали иск к Netflix из-за «Энолы Холмс»
Среди них — личные письма, в том числе от Уинстона Черчилля, Оскара Уайлда, Бернарда Шоу и президента Рузвельта, дневниковые записи, черновики и рукописи неизданных произведений. Стоимость находки составила два миллиона фунтов стерлингов! Благодаря своему персонажу-детективу Шерлоку Холмсу Дойл приобрел такую известность, что ему приходило огромное количество писем от простых британцев. Все они надеялись на помощь в раскрытии того или иного преступления тем констеблям, чьи расследования зашли в тупик. Как правило, Дойл не отвечал, а в публичных выступлениях неоднократно жаловался, что не обладает выдающимися дедуктивными способностями Холмса. Шерлок Холмс — человек, которого на самом деле просто не могло существовать — настолько противоречивыми были его взгляды. Рассказы о нем — это пример литературной гениальности. Так, в частности, полагал и английский писатель П.
Вудхаус: «Вы перечитываете их вновь и вновь, зная их наизусть, зная, с чего они начнутся, как будет развиваться сюжет и, конечно, то, как они закончатся. Это и есть гений». Однако в случаях с индийцем Джорджем Эдалджи и евреем Оскаром Слейтером все было иначе — Дойл сам участвовал в реальных расследованиях. Первое письмо пришло писателю вскоре после того, как он потерял жену и разрывался между горем, угрызениями совести и новой любовью. Он был парсом — представителем этноконфессиональной группы в Индии и Пакистане, исповедующей зороастризм — однако перешел в христианство, а в Британию приехал для того, чтобы получить навыки миссионера и вернуться в Индию. Однако из-за декрета, разрешавшего миссионерскую деятельность в колониях только европейцам, отец остался в Англии. Вскоре он женился на дочери викария, а тот в качестве свадебного подарка передал Шапурджи Эдалджи свое место в приходской церкви Грейт-Вирли и паству.
Для местных жителей это был настоящий шок: британцы привыкли к тому, что белые проповедовали христианство среди населения колоний, но чтобы темнокожий пастор наставлял европейцев — это был нонсенс! В 1888 году, когда Джорджу Эдалджи было 12 лет, пастор стал получать анонимные письма с оскорблениями и угрозами. Их мишенью становились все жители домика викария. После того, как в эпистолярном безобразии обвинили служанку семьи, письма на несколько лет приходить перестали, но в 1892 году их поток возобновился в увеличенных объемах. Полиция согласилась установить наблюдение за домом, однако семейству это не помогло. В декабре того же года полицейский нашел у черного входа большой ключ. Оказалось, что это был тот самый ключ, котрый похитили из местной школы.
Между возвращением Джорджа из школы и находкой ключа никто в дом не приходил и не уходил оттуда, поэтому полиция обвинила в краже мальчика. Вскоре после этого в газетах стали публиковаться письма с «признаниями» от Джорджа Эдалджи и его приятеля в том, что они были авторами анонимок. Шапурджи сообщил, что часто сын сидел вместе с ним в комнате, когда письма подсовывали под дверь, но это никакого эффекта не произвело, разве что священника посчитали лжецом. В 1985 году письма неожиданно прекратились. Жизнь семейства пошла более-менее нормально, Джордж сдал экзамены, получил диплом юриста и стал работать в небольшой конторе в Бирмингеме. Между февралем и августом 1904 года в деревушке Грейт-Вирли снова начало твориться неладное: жители стали находить трупы истерзанных лошадей и коров. За этот период было убито 16 животных, им вспарывали животы и оставляли истекать кровью.
Тогда же полиция стала получать анонимные письма, в которых сообщалось, что издевательства над животными — дело рук банды, среди членов которой — юрист Джордж Эдалджи. Тревогу власти подняли только после того, как в полицию пришло письмо, в котором говорилось, что от домашнего скота убийца скоро перейдет на маленьких девочек. Они взяли на экспертизу несколько бритв, ботинки Джорджа, перепачканные грязью, и мокрое пальто. На одежде эксперты обнаружили волоски, идентичные тем, чтоб были на шкуре несчастного пони. На допросе Джордж Эдалджи отрицал все обвинения. Он рассказал, что ходит на прогулку каждый вечер после работы. В предыдущий день был дождь, поэтому его пальто намокло, а ботинки покрылись слоем грязи.
Отец Джорджа объяснил, что они с сыном спят в одной комнате, поэтому если бы ночью один из них решил выйти, другой это непременно бы заметил, но Джордж оставался в постели до 6. Следствие недолго возилось с делом Эдалджи. Эксперт сделал вывод, что письма в полицию послал сам Джордж, обвиняя себя в преступлении. Следствие предположило, что странный индус поступил таким образом, чтобы добиться известности и чтобы водить за нос полицию ради собственного развлечения. Памятуя о прежних обвинениях в отправке оскорбительных и пугающих анонимок, жители и власти не усомнились в этих выводах. Убийство животных сочли частью варварского ритуала жертвоприношения. В итоге Джорджа Эдалджи приговорили к семи годам каторжных работ.
После приговора убийства животных продолжились. Это вызвало у общественности сомнения в справедливости суда над сыном викария, но не заставило усомниться полицию. Констебль решил, что причина продолжения бесчинств — действия членов банды Эдалджи, которые все еще были на свободе.
Такими были первые шаги высокопоставленного лондонского гостя на русской земле. Это ещё не было успехом, скорее — предварительным знакомством, робким и случайным, но что такое случай, как не спица в колеснице судьбы, мчащей всё сущее к заранее уготованной участи?.. А участь, уготованная гениальному детищу Конан Дойла в России, была ничуть не менее завидной, чем та, что постигла его на родине. И «случайность» уверенно перерастала в правило: Шерлок Холмс прочно входил в русское общество.
Кроме П. Сойкина, в числе первых популяризаторов Шерлока Холмса в России были братья Пантелеевы, выпускавшие замечательный ежемесячник «Вестник Иностранной Литературы». При журнале состоял штат лучших переводчиков того времени, которые способны были отследить громкие литературные новинки зарубежья и потом представить их на суд русской читающей публики. Благодаря этому, в 1901 г. Приключения Черлока Хольмса; Том 2. Мемуары Черлока Хольмса; Том 3. Кровавый этюд.
Знак четырёх. Львиная доля произведений, составивших трёхтомник, была опубликована на русском языке впервые, в том числе — повесть «Знак четырёх» The Sign of Four. Это собрание — поистине уникальное издание, и на сегодняшний день в России нет ни одной библиотеки, которая обладала бы полным его комплектом. Почти все переводы были созданы трудом неведомой нам М. Волошиновой , за что ей — великое спасибо! Так, в первый год ХХ столетия, когда в Англии заканчивалась блистательная эпоха королевы Виктории, эпоха Шерлока Холмса в России только начиналась. В промежутке между выходами томов пантелеевского трёхтомника, в июле месяце, у петербургского книгоиздателя Ф.
Митюрникова вышла ещё одна книга о Холмсе — 252-страничные «Записки знаменитого сыщика» 1 , и к концу 1901 года итог русскоязычной «шерлокианы» выглядел так: шестнадцать публикаций в периодике, два авторских сборника и три тома собрания сочинений. Это было уже кое-что, но настоящий успех, подлинный прорыв наступил в марте 1902 года, когда в «Стрэнд Мэгэзин» была завершена публикация, пожалуй, самой известной истории о Шерлоке Холмсе — повести «Собака Баскервилей» The Hound of the Baskervilles. Это произведение стало первым «Шерлоком Холмсом» после почти восьмилетнего молчания, наступившего вслед за «гибелью» великого детектива в пучине Райхенбахского водопада, и, охваченные небывалым энтузиазмом, англоязычные поклонники сыщика с Бэйкер-стрит демонстрировали чудеса преданности: редакции британской и американской версий «Стрэнда» осаждались толпами читателей, тиражи журнала покоряли невиданные доселе высоты, а его номера разлетались по всему миру, как телеграммы-молнии, — одни — с почтой, а иные — с оказией, — в том числе, в Россию. Новая волна успеха за рубежом была подобна девятому валу, и он щедро окатил собой русскую землю. Ответная реакция российских издателей оказалась молниеносной. Существует поговорка: в России медленно запрягают, но быстро ездят. И в случае с шерлокхолмсовской новинкой эта поговорка полностью себя оправдала.
Судите сами: параллельно с выходом повести в Англии, в России печатается перевод Е. Ломиковской в суворинской газете "Иллюстрированное приложение к газ. Оно вышло в начале июня 1902 г. Такое же издание с оттиска майского выпуска журнала "Новый журнал иностранной литературы искусства и науки" , повторившего перевод Е. Ломиковской , сделала типография А. Тираж каждой из этих книг составил 1000 экземпляров, а третья «Собака Баскервилей» в переводе Н. Облеухова , выпущенная в 1903 г.
Ефимовым цензурное разреш. Успех повести читай — Шерлока Холмса у российского читателя был ошеломительный. Началась шерлокомания. Книгоиздатели бросились печатать всё, что на тот день имелось о великом детективе, и за короткий период с лета 1902-го по конец 1903-го было выпущено около двух десятков книг. По неполным данным, только за пять лет — с 1902 по 1907 год — изданием книг об английском детективе-консультанте занимались не менее 20 российских издательств. Что касается текстов, то приходиться признать, что переводы, в основном, были слабые, а иные — здорово перевранные, с изрядной долей отсебятины, и добротных образцов было крайне мало. К числу последних можно отнести четырёхтомное собрание В.
Губинского под общим заглавием «Приключения сыщика Шерлока Холмса» , вышедшее в Петербурге в 1902-1905 гг. Каждый том был издан немалым для России того времени тиражом 3 500 экземпляров, а впоследствии вся коллекция переиздавалась трижды, причем — тиражом почти вдвое большим. Особая заслуга этой серии в том, что она стала первым иллюстрированным изданием, и на его страницах русским читателям был впервые продемонстрирован «портрет» Шерлока Холмса, выполненный немецким художником Рихардом Гутшмидтом Richard Gutschmidt иллюстрации были позаимствованы из трёхтомного немецкого издания, вышедшего в 1902 году в Штутгарте в издательстве Robert Lutz Verlag. По аналогу с оригинальными изданиями, на титульном листе книг В. Губинского указывалось количество иллюстраций; и всего в четырёхтомнике таковых насчитывалось 192! Русские читатели, ввиду несколько запоздалого знакомства с произведениями о Шерлоке Холмсе, избежали шока их английских и американских собратьев, которые, прочитав в декабре 1893 года рассказ «Последнее дело Холмса» The Adventure of the Final Problem , пришли в ужас, узнав о безвременной гибели своего кумира в пучине Райхенбахского водопада. Тем не менее, к моменту возвращения Шерлока Холмса, чудесным образом избежавшего смерти, любовь и интерес к английскому сыщику в России были достаточно велики, и его триумфальное возвращение было встречено с не меньшей радостью и воодушевлением.
Сойкин в своем журнале «Природа и люди» поместил русский перевод этого рассказа. Факт «воскрешения» Шерлока Холмса ещё больше усилил общий ажиотаж вокруг его имени, и издатели, теперь державшие руку на пульсе, на появление новых рассказов Конан Дойла за океаном ответили синхронной публикацией их переводов на русский язык. Так, с января по сентябрь 1904 года, братья Пантелеевы запустили публикацию в своём журнале — в «Вестнике Иностранной литературы» , а Ф.
Артур Конан Дойл. Недолго думая, он начал практиковаться. Однако ожидания от профессии не оправдались. У молодого специалиста практически не было пациентов, а перспектива нищеты приводила его в ужас. От безысходности Дойл предпринял попытку обратиться к потусторонним силам, но после первого же сеанса дал себе слово никогда больше этим не заниматься.
Как врач он понимал, что это может разрушить его психику. Другим выходом из душевного тупика стала женитьба, но и она не принесла ему счастья. Тогда-то он и решил попробовать себя на литературном поприще. Первый образ, который пришёл в голову Дойла, — его преподаватель в университете. Этот врач мог одним взглядом не только поставить пациенту верный диагноз, но и определить его род деятельности, национальность и прочие детали. Всё это он делал, основываясь на своей наблюдательности. И Конан Дойл предположил, что если такой человек науки, как его преподаватель, станет детективом, он точно не допустит случайностей. Ненавистный герой Артура Конан Дойла В 1887 году вышла первая повесть о деяниях великого сыщика — «Этюд в багровых тонах».
Он искренне считает сочинения про Шерлока Холмса второсортной беллетристикой, детективным чтивом низкого пошиба, дешевой литературой. Да и надоели ему детективы и сам сыщик. Писатель всерьез подумывает угробить где-нибудь своего героя и заняться серьезным делом — историческими романами. Он делиться этим с матерью. Та в ужасе: «Ты не посмеешь сделать этого! Но тот посмел… В 1893 году он пишет рассказ «Последнее дело Холмса», в котором хоронит сыщика в пучине Рейхенбахского водопада. Типа гоголевского: «Я тебя породил, я тебя и убью». Причем образ злодея Мориарти был выбран не случайно — в школе маленького Артура постоянно донимали своими издевательствами местные хулиганы братья Мориарти. Спустя годы писатель им своеобразно отомстил. Вся Британия, да и весь мир были в шоке.
Потрясенные читатели с траурными повязками устраивали демонстрации у дома писателя, прося продолжения приключений Холмса и Ватсона. Того же требовали и издатели. Но Дойл держался аж восемь лет — писал исторические романы в стиле Вальтера Скота, фантастику про могучего профессора Челленджера и комедийные байки про бригадира Жерара. Доконало писателя письмо от королевы Виктории, также попросившей рассказов о Холмсе. Истовый патриот уже сэр Артур Конан Дойл не мог отказать своей владычице — он оживил Шерлока Холмса в рассказе «Пустой дом» 1903 год. И затем уже не расставался со своим нелюбимым и надоевшим отпрыском.
10 Распространённых заблуждений о Шерлоке Холмсе
Сэр Артур Конан Дойл составил список из 12 историй. В сопроводительной статье он особо подчеркнул, что каждое произведение из этой дюжины достойно первого места, и объяснил, по каким критериям сделан выбор. Такое ощущение, что Конан Дойл специально придумал его конкретно под этот случай, чтобы смерть Холмса выглядела оправданной. В рассказе Конан Дойла благодаря Шерлоку Холмсу преступники были схвачены в момент ограбления. В реальной жизни в 1971 году «инспекторы Лестрейды» были не столь оперативны — на раскрытие преступления у них ушло около месяца. Возвращение Шерлока Холмса», автора Артура Конана Дойла. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Классические детективы», «Зарубежные детективы». Судьба Артура Конана Дойля, кто был прототипом Шерлока Холмса и доктора Ватсона, сколько Дойль получал за произведения о Шерлоке Холмсе.
Как Голливуд обошёлся со знаменитым литературным персонажем Шерлоком Холмсом
Туда же переезжает овдовевший к тому времени доктор Ватсон. В 1904 году Холмс уходит от дел и уезжает из Лондона в юго-восточную Англию, в графство Суссекс , где занимается разведением пчёл. В коротком предисловии к сборнику « Его прощальный поклон » 1917 , написанном от лица Ватсона, сообщается, что его небольшая ферма находилась в пяти милях от Истборна и что Холмсу даже после ухода от дел поступали предложения заняться расследованиями, которые тот отклонял однако в рассказе « Львиная грива » Холмс всё же расследует происшествие уже после ухода на покой. К 1914 году относится последнее описанное дело Холмса рассказ « Его прощальный поклон ». Холмсу здесь около 60 лет «Ему можно было дать лет шестьдесят». О дальнейшей судьбе Шерлока Холмса Конан Дойл упоминает несколько раз. В том же предисловии говорится, что Холмс жив и здоров хотя и страдает время от времени от приступов ревматизма , а из рассказа « Дьяволова нога » следует, что доктор Ватсон получил от Холмса телеграмму с предложением написать о «Корнуэлльском ужасе» в 1917 году. Следовательно, Первую мировую оба друга пережили благополучно, хотя и живут порознь.
Далее в рассказе « Человек на четвереньках » Ватсон опять косвенно намекает на дату опубликования этого дела для широкой общественности и о судьбе Холмса: Мистер Шерлок Холмс всегда придерживался того мнения, что мне следует опубликовать поразительные факты, связанные с делом профессора Пресбери, для того хотя бы, чтобы раз и навсегда положить конец тёмным слухам, которые лет двадцать назад всколыхнули университет и до сих пор повторялись на все лады в лондонских научных кругах. По тем или иным причинам, однако, я был долго лишен такой возможности, и подлинная история этого любопытного происшествия так и оставалась погребенной на дне сейфа вместе с многими и многими записями о приключениях моего друга. И вот мы, наконец, получили разрешение предать гласности обстоятельства этого дела, одного из самых последних, которые расследовал Холмс перед тем, как оставить практику…. Как-то воскресным вечером, в начале сентября 1903 года… Ватсон говорит «мы получили», подразумевая себя и Холмса; если действия героя рассказа, профессора Пресбери, волновали научные круги в 1903 году, и это было «лет двадцать назад», то можно сделать вывод, что и Холмс, и Ватсон были живы в 1923 году. Личность[ править править код ] При первой встрече с Шерлоком Холмсом « Этюд в багровых тонах » доктор Ватсон описывает великого сыщика как высокого худого молодого человека: Ростом он был больше шести футов, [19] но при своей необычайной худобе казался ещё выше. Взгляд у него был острый, пронизывающий, если не считать тех периодов оцепенения, о которых говорилось выше; тонкий орлиный нос придавал его лицу выражение живой энергии и решимости. Квадратный, чуть выступающий вперед подбородок тоже говорил о решительном характере.
В рассказе « Три студента » Холмс, рассказывая о себе, говорит: «Во мне шесть футов, и я, только поднявшись на цыпочки, увидел стол». Шесть футов — это 183 см. Из рассказа « Загадка Торского моста » становится известен цвет глаз Холмса: Он уселся на каменный парапет моста, и я заметил, что его живые серые глаза вопросительно оглядывают всё вокруг. По образованию Шерлок Холмс, видимо, биохимик. На момент знакомства с Ватсоном работал лаборантом в одной из лондонских больниц — об этом говорится в начале «Этюда в багровых тонах». Ни в одном из последующих произведений о работе Холмса в качестве фельдшера-лаборанта не упоминается. Равно, как и автор больше не говорит о какой бы то ни было иной, помимо частного сыска, работе своего главного героя.
Холмс — многогранная личность. Обладая разносторонними талантами, он посвятил свою жизнь карьере частного детектива. Расследуя дела, которыми снабжают его клиенты, он опирается не столько на букву закона, сколько на свои жизненные принципы, правила чести, которые в ряде случаев заменяют ему параграфы бюрократических норм. Неоднократно Холмс позволял людям, по его мнению, оправданно совершавшим преступление, избежать наказания. Холмс в принципе не меркантилен, его в первую очередь занимает работа. За свой труд по раскрытию преступлений Шерлок Холмс берёт справедливое вознаграждение, но если его очередной клиент беден, может взять плату символически или вообще отказаться от неё. Также Холмс часто жалуется Ватсону, что преступники перевелись, настоящих преступлений не осталось, и он Холмс должен сидеть без работы.
Холмс — житель викторианской Англии, лондонец, великолепно знающий свой город. Его можно считать домоседом, и он выезжает за пределы города страны только в случае крайней необходимости. Многие дела Холмс разгадывает, не выходя из гостиной миссис Хадсон, называя их «делами на одну трубку». В быту Холмс имеет устойчивые привычки. Он неприхотлив и практически безразличен к удобствам, совершенно равнодушен к роскоши. Его нельзя назвать рассеянным, но он несколько равнодушен к порядку в комнате и аккуратности в обращении с вещами. Например, проводит рискованные химические эксперименты в своей квартире, нередко наполняя её удушливыми или зловонными парами, или тренируется в стрельбе, выбивает выстрелами вензель королевы Виктории на стене комнаты.
Ватсон упоминает, что беспорядок в вещах является «милым сердцу Холмса». Вместе с тем, в повести «Собака Баскервиллей» Ватсон упоминает и о «поистине кошачьей чистоплотности» Холмса — даже живя в пещере, сыщик «был гладко выбрит, а на его рубашке не было ни пятнышка». Холмс — убеждённый холостяк, ни разу, по его словам, не испытавший ни к кому романтических чувств. Неоднократно заявляет, что вообще не любит женщин, хотя неизменно вежлив с ними и готов помочь. Только один раз в жизни Холмс был не то чтобы влюблён, но проникся большим уважением к некой Ирэн Адлер , героине рассказа « Скандал в Богемии ». Также в рассказе « Дьяволова нога » он заявляет, что если бы был женат и его любимая умерла бы мучительной смертью, то сам расправился бы с убийцей, не передавая его суду. Холмс курит крепкий табак и в ряде рассказов предстаёт как одержимый и сильно зависимый от табака курильщик, более озабоченный получением дозы никотина, чем изысками в этой области.
Иногда, особенно в случае высоких умственных нагрузок, Холмс курит, практически не останавливаясь: …я вошёл в комнату и перепугался: не пожар ли у нас? Трубочные табаки он, в первую очередь, ценил за крепость, невзирая на их дешевизну и грубость. То, что он курил сильно изогнутые трубки — позднейший миф, порождённый художниками-иллюстраторами [20]. В ряде произведений например, « Конец Чарльза Огастеса Милвертона », « Последнее дело Холмса », « Пустой дом », « Пенсне в золотой оправе » Холмс охотно курит сигары и папиросы. В повести «Этюд в багровых тонах» доктор Ватсон заявляет, что Холмс не употребляет наркотики, но в « Знаке четырёх » мы видим его употребляющим кокаин внутривенно. Шерлок Холмс употреблял наркотики лишь при полном отсутствии интересных преступлений: «Мой мозг бунтует против безделья. Дайте мне дело!
Дайте мне сложнейшую проблему, неразрешимую задачу, запутаннейший случай — и я забуду про искусственные стимуляторы». Об отношениях Холмса с алкоголем сложно сказать что-то определённое, хотя строгим трезвенником он явно не является. Шляпа вместе с другими предметами, которые обычно ассоциируются с Шерлоком Холмсом Про знаменитую шляпу охотника за оленями с двумя козырьками англ. Deerstalker , которая теперь иногда называется «шляпа Шерлока Холмса», ничего не написано в текстах Конана Дойла, её придумал первый иллюстратор рассказов о Холмсе Сидни Пэджет , который сам во время загородного отдыха носил похожий головной убор. В то время такую шляпу носили только в сельской местности. В городе Холмс носит обычную шляпу с полями. Холмс в принципе не тщеславен, и в большинстве случаев благодарность за раскрытое преступление его мало интересует: — Как несправедливо распределился выигрыш!
Но жену получил я. А слава вся достанется Джонсу. Что же остаётся вам? Я же лентяй, каких свет не видел, то есть, конечно, когда на меня нападёт лень, а вообще-то могу быть и проворным. Предположим, я распутаю это дело — ведь всё равно Грегсон, Лестрейд и компания прикарманят всю славу. Такова участь лица неофициального. Разрешите полюбопытствовать, кто имеет честь быть первым?
Василия Ливанова там не оказалось. Но в рейтинге лучших Ватсонов Виталий Соломин занял… второе место! Шумный, непредсказуемый, но идеальный Ливанов и «Руина» Зеленая До начала съемок «Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона» Василий Ливанов уже снимался у Игоря Масленникова в фильме «Ярославна, королева Франции» в роли буйного и всклокоченного рыцаря-пьяницы. Приемная комиссия утвердила Ливанова, признав его идеальным на роль Холмса.
Но режиссера предупредили: «Мы знаем Ливанова, он шумный и непредсказуемый». Позже Масленников убедился, что за пределами съемочной площадки актер был ближе к образу неудержимого и вечно пьяного рыцаря, чем породистого британца. Терпел потому, что уж очень удачный был выбор», — вспоминал Масленников. Комиссия пыталась протестовать против участия в съемках Рины Зеленой, выбранной для роли миссис Хадсон: «Да вы что!
Ей уже 77! Она не выдержит». К счастью, Рина Зеленая выдержала и дожила. Во время съемок последней части фильма «Двадцатый век начинается» ей было 84 года, и она шутя настаивала, чтобы ее называли Руина Зеленая.
Британский «Шерлок» — лучший драматический сериал Сериал «Шерлок» с Бенедиктом Камбербэтчем и Мартином Фрименом практически не нуждается в представлении, по популярности он обогнал своих предшественников. Действия перенесены в современность, при этом он содержит много отсылок к произведениям Артура Конан Дойла. Истинный британец, неподражаемый, гениальный сыщик пользуется современными технологиями, например интернетом и мобильным телефоном. Самый дорогой «Шерлок», конечно, в Голливуде Пожалуй, самым кассовым фильмом об английском сыщике стала лента американского режиссера Гая Ричи «Шерлок Холмс: игра теней» с Робертом Дауни-младшим в главной роли.
Картина вышла в прокат в 2009 году. Ее бюджет — четверть миллиарда долларов. А собрал фильм больше полумиллиарда долларов. Только в трех странах — в США, Великобритании и Китае — его посмотрели в кинотеатрах более 33 млн человек.
Под категорию общественного достояния попадают рассказы, написанные между 1887 и 1922 годами. Реклама на РБК rbc. В «Эноле Холмс» показано, что отчужденность Холмса по отношению к сестре, демонстрируемая им в начале картины, трансформируется в финале в более участливое отношение. Таким образом, по мнению истцов, создатели фильма посягнули на закрытые авторскими правами произведения Артура Конан Дойля. Также наследники утверждали, что Холмс, мистер Холмс, Шерлок Холмс и Холмс и Ватсон — товарные знаки, и права на них есть только у Conan Doyle Estate, а фильм «Энола Холмс» создает ошибочное суждение, что наследники имеют отношение к проекту Netflix. Истцы указали, что писательница Нэнси Спрингер и издательство, опубликовавшее ее книгу, не просили у наследников разрешения на копирование материала, содержащегося в рассказах, защищенных авторским правом.
Эксперты предварительно оценили лот в 800 тыс. Рукопись происходит из библиотеки доктора Родни П. Свантко и является единственным существующим черновиком этой повести о Шерлоке Холмсе.
Рукопись повести Конан Дойла о Шерлоке Холмсе выставят на аукцион за $1,2 млн
Дело исчезнувшего маркиза» Нэнси Спрингер. Наследники писателя объявили, что создатели фильма нарушили авторское право, несмотря на то, что большинство книг о Шерлоке Холмсе считаются общественным достоянием. По мнению Conan Doyle Estate, создатели шоу показали на экране Шерлока Холмса из рассказов 1923—1927 годов, которые защищены авторским правом. Под категорию общественного достояния попадают рассказы, написанные между 1887 и 1922 годами. Реклама на РБК rbc. В «Эноле Холмс» показано, что отчужденность Холмса по отношению к сестре, демонстрируемая им в начале картины, трансформируется в финале в более участливое отношение.
Неужели вы думаете, что если бы на месте преследователя был я, такое ничтожное происшествие могло бы меня остановить? Ну, а если нет, то почему же вы так плохо думаете о нем?
Наш поезд останавливается в Кентербери, а там всегда приходится по крайней мере четверть часа ждать парохода. Вот там-то он нас и настигнет. Прикажите арестовать его, как только он приедет. Мы поймали крупную рыбку, а мелкая уплыла бы из сетей в разные стороны. В понедельник все они будут в наших руках. Нет, сейчас арест недопустим. Мориарти снова сделает тоже, что сделал бы я: он приедет в Париж, пойдет в камеру хранения багажа, определит, какие чемоданы наши, и будет там два дня ждать.
Мы же тем временем купим себе пару ковровых дорожных мешков, поощряя таким образом промышленность и торговлю тех мест, по которым будем путешествовать, и спокойно направимся в Швейцарию через Люксембург и Базель. Я слишком опытный путешественник и потому не позволил себе огорчаться из-за потери багажа, но, признаюсь, мне была неприятна мысль, что мы должны увертываться и прятаться от преступника, на счету которого столько гнусных злодеяний. Однако Холмс, конечно, лучше понимал положение вещей. Поэтому в Кентербери мы вышли. Здесь мы узнали, что поезд в Ньюхейвен отходит только через час. Я все еще уныло смотрел на исчезавший вдали багажный вагон, быстро уносивший весь мой гардероб, когда Холмс дернул меня за рукав и показал на железнодорожные пути. Вдалеке, среди Кентских лесов, вилась тонкая струйка дыма.
Через минуту другой поезд, состоявший из локомотива с одним вагоном, показался на изогнутой линии рельсов, ведущей к станции. Мы едва успели спрятаться за какими-то тюками, как он со стуком и грохотом пронесся мимо нас, дохнув нам в лицо струей горячего пара. Было бы поистине чудом, если бы он сделал точно те же выводы, какие сделал я, и действовал бы в соответствии с ними. Ну, да ведь и я не стал бы дожидаться его сложа руки. Теперь вопрос в том, позавтракать ли нам здесь или рискнуть умереть с голоду и подождать до Ньюхейвена. В ту же ночь мы приехали в Брюссель и провели там два дня, а на третий двинулись в Страсбург. В понедельник утром Холмс послал телеграмму лондонской полиции, и вечером, придя в нашу гостиницу, мы нашли там ответ.
Холмс распечатал телеграмму и с проклятием швырнул ее в камин. Он один ускользнул! Ну, конечно, я уехал, и этим людям было не справиться с ним. Хотя я был уверен, что дал им в руки все нити. Знаете, Уотсон, вам лучше поскорее вернуться в Англию. Этот человек потерял все. Если он вернется в Лондон, он погиб.
Насколько я понимаю его характер, он направит теперь все силы на то, чтобы отомстить мне. Он очень ясно высказался во время нашего короткого свидания, и я уверен, что это не пустая угроза. Право же, я советую вам вернуться в Лондон, к вашим пациентам. Но я, старый солдат и старинный друг Холмса, конечно, не счел возможным покинуть его в такую минуту. Более получаса мы спорили об этом, сидя в ресторане страсбургской гостиницы, и в ту же ночь двинулись дальше, в Женеву. Целую неделю мы с наслаждением бродили по долине Роны, а потом, миновав Лейк, направились через перевал Гемми, еще покрытый глубоким снегом, и дальше — через Интерлакен — к деревушке Мейринген. Это была чудесная прогулка — нежная весенняя зелень внизу и белизна девственных снегов наверху, над нами, — но мне было ясно, что ни на одну минуту Холме не забывал о нависшей над ним угрозе.
В уютных альпийских деревушках, на уединенных горных тропах — всюду я видел по его быстрому, пристальному взгляду, внимательно изучающему лицо каждого встречного путника, что он твердо убежден в неотвратимой опасности, идущей за нами по пятам. Помню такой случай: мы проходили через Гемми и шли берегом задумчивого Даубена, как вдруг большая каменная глыба сорвалась со скалы, возвышавшейся справа, скатилась вниз и с грохотом погрузилась в озеро позади нас. Холмс вбежал на скалу и, вытянув шею, начал осматриваться по сторонам. Тщетно уверял его проводник, что весною обвалы каменных глыб — самое обычное явление в здешних краях. Холмс ничего не ответил, но улыбнулся мне с видом человека, который давно уже предугадывал эти события. И все же при всей своей настороженности он не предавался унынию. Напротив, я не помню, чтобы мне когда-либо приходилось видеть его в таком жизнерадостном настроении.
Он снова и снова повторял, что, если бы общества было избавлено от профессора Мориарти, он с радостью прекратил бы свою деятельность. Благодаря мне воздух Лондона стал чище. Я принимал участие в тысяче с лишним дел и убежден, что никогда не злоупотреблял своим влиянием, помогая неправой стороне. В последнее время меня, правда, больше привлекало изучение загадок, поставленных перед нами природой, нежели те поверхностные проблемы, ответственность за которые несет несовершенное устройство нашего общества. В тот день, Уотсон, когда я увенчаю свою карьеру поимкой или уничтожением самого опасного и самого талантливого преступника в Европе, вашим мемуарам придет конец. Теперь я постараюсь коротко, но точно изложить то немногое, что еще осталось недосказанным. Мне нелегко задерживаться на этих подробностях, но я считаю своим долгом не пропустить ни одной из них.
Наш хозяин был человек смышленый и превосходно говорил по-английски, так как около трех лет прослужил кельнером в гостинице «Гровнер» в Лондоне. Хозяин особенно рекомендовал нам осмотреть Рейхенбахский водопад, который находится примерно на половине подъема, но несколько в стороне. Это — поистине страшное место. Вздувшийся от тающих снегов горный поток низвергается в бездонную пропасть, и брызги взлетают из нее, словно дым из горящего здания. Ущелье, куда устремляется поток, окружено блестящими скалами, черными, как уголь. Внизу, на неизмеримой глубине, оно суживается, превращаясь в пенящийся, кипящий колодец, который все время переполняется и со страшной силой выбрасывает воду обратно, на зубчатые скалы вокруг. Непрерывное движение зеленых струй, с беспрестанным грохотом падающих вниз, плотная, волнующаяся завеса водяной пыли, в безостановочном вихре взлетающей вверх, — все это доводит человека до головокружения и оглушает его своим несмолкаемым ревом.
Мы стояли у края, глядя в пропасть, где блестела вода, разбивавшаяся далеко внизу о черные камни, и слушали доносившееся из бездны бормотание, похожее на человеческие голоса. Дорожка, по которой мы поднялись, проложена полукругом, чтобы дать туристам возможность лучше видеть водопад, но она кончается обрывом, и путнику приходится возвращаться той же дорогой, какой он пришел. Мы как раз повернули, собираясь уходить, как вдруг увидели мальчика-швейцарца, который бежал к нам навстречу с письмом в руке. На конверте стоял штамп той гостиницы, где мы остановились. Оказалось, это письмо от хозяина и адресовано мне. Он писал, что буквально через несколько минут после нашего ухода в гостиницу прибыла англичанка, находящаяся в последней стадии чахотки. Она провела зиму в Давосе, а теперь ехала к своим друзьям в Люцерн, но по дороге у нее внезапно пошла горлом кровь.
По-видимому, ей осталось жить не более нескольких часов, но для нее было бы большим утешением видеть около себя доктора англичанина, и если бы я приехал, то… и т. В постскриптуме добряк Штайлер добавлял, что он и сам будет мне крайне обязан, если я соглашусь приехать, так как приезжая дама категорически отказывается от услуг врача-швейцарца, и что на нем лежит огромная ответственность. Я не мог не откликнуться на это призыв, не мог отказать в просьбе соотечественнице, умиравшей на чужбине. Но вместе с тем я опасался оставить Холмса одного. Однако мы решили, что с ним в качестве проводника и спутника останется юный швейцарец, а я вернусь в Мейринген. Мой друг намеревался еще немного побыть у водопада, а затем потихоньку отправиться через холмы в Розенлау, где вечером я должен был к нему присоединиться. Отойдя немного, я оглянулся: Холмс стоял, прислонясь к скале, и, скрестив руки, смотрел вниз, на дно стремнины.
Я не знал тогда, что больше мне не суждено было видеть моего друга. Спустившись вниз, я еще раз оглянутся. С этого места водопад уже не был виден, но я разглядел ведущую к нему дорожку, которая вилась вдоль уступа горы. По этой дорожке быстро шагал какой-то человек. Его черный силуэт отчетливо выделялся на зеленом фоне.
Военный врач Джон Ватсон возвращается в Лондон после отставки. В поисках недорогого жилья он встречает некого Шерлока Холмса — мастера по распутыванию загадочных преступлений. А в это же время полиция обнаруживает в заброшенном доме труп неизвестного джентльмена, рядом с которым кто-то кровью вывел слово «Месть».
Таким образом, по мнению истцов, создатели фильма посягнули на закрытые авторскими правами произведения Артура Конан Дойля. Также наследники утверждали, что Холмс, мистер Холмс, Шерлок Холмс и Холмс и Ватсон — товарные знаки, и права на них есть только у Conan Doyle Estate, а фильм «Энола Холмс» создает ошибочное суждение, что наследники имеют отношение к проекту Netflix. Истцы указали, что писательница Нэнси Спрингер и издательство, опубликовавшее ее книгу, не просили у наследников разрешения на копирование материала, содержащегося в рассказах, защищенных авторским правом. В ответ продюсеры проекта обвинили истцов в попытке «создать бессрочное право на интеллектуальную собственность». Conan Doyle Estate так и не воспользовались шансом ответить. Спор удалось урегулировать, но на каких условиях, не уточняется.
Шерлок Холмс
Шерлок Холмс — выдуманный сыщик из детективных рассказов британского писателя Артура Конан Дойля. Шерлок Холмс (англ. Sherlock Holmes МФА: [ ˈʃɜː(r)lɒk ˈhəʊmz]о файле[1]) — литературный персонаж, частный детектив, созданный английским писателем Артуром Конаном Дойлом. В день рождения Артура Конан Дойла публикуем результаты сенсационного расследования: мы знаем, кто и как убил Шерлока Холмса.