С двух сторон выделяется обращение «девица». Напишите, на каком основании Вы сделали свой выбор. 1) Покажи мне девица дорогу к княжескому терему.
Поплачь о нем, пока он живой
| Богиня свиданий | Как пройдут знакомства участников, покажет программа «Богиня свиданий». |
| Кто ты из Слово Пацана? Тест | Напишите, на каком основании Вы сделали свой выбор. 1) Покажи мне девица дорогу к княжескому терему. |
| Поплачь о нем, пока он живой | Спектакль Московского театра Сатиры, 1977г, по пьесе Григория Горина. Режиссер: Марк : Михаил Державин, Татьяна Егорова, Роман |
| Выпишите предложение, в котором необходимо поставить | покажи мне своё:д (lack) ShitsWoW. 0:00 2:17. |
| Срочно пожалуйста Выполните синтаксический разбор предложений (знаки препинания не расставлены):… | Мелодрама. Режиссер: Елена Цыплакова. В ролях: Алёна Хмельницкая, Илья Шакунов, Анна Мельникова (II) и др. Аня Калинина с детства мечтает стать врачом. А пока готовится к поступлению в институт и подрабатывает на почте. |
Срочно пожалуйста Выполните синтаксический разбор предложений (знаки препинания не расставлены):…
Тяни — толкай! Что надежнее — покупные или самодельные механизмы? Андрей Федорцов и Денис Юченков испытали на прочность себя и ручные лебедки: помогут ли они вытащить машину из грязи без трактора?
Мой Гром будет стоять в своем стойле, твою кобылу на прежнее место поставим, куда батюшка велел. В конце концов, хозяйка здесь я. Она отвернулась, показывая, что разговор окончен, мягко прошептала что-то ласковое и успокаивающее Грому, несильно привязала его к удобному выступу и, одарив Бьёрна таким взглядом, что ему бы впору было превратиться в кучку пепла, ушла на Скалу Предков одна. Угрюмый вернул ей взгляд, похлопал лошадь по холке и, пригрозив: "Не лезь к коню, а то привяжу", уселся под дерево и стал дожидаться Гилрэда.
Едва Любаву скрыли ветки деревьев и кустарников, едва чаща сомкнулась за ней и спрятала от посторонних глаз, как девушка прижала ладони к лицу, всхлипнула и бросилась бежать, не замечая хлеставших ветвей. Она добежала до огромной, покрытой мхом и плющом скалы, прижалась к ней, упала на колени, захлебываясь в слезах и горе. Мысли, мысли — не слова выливались у нее; она просила защиты и помощи, просила спасти… Любава как будто выпала из реальности, забылась, ушла от всех проблем. Она бы могла просидеть здесь, наверное, вечность, но вдруг услышала какой-то странный звук и оглянулась. Над ней стоял и смотрел умными и жалобными глазами Гром. И как отвязался?
Она улыбнулась. Гром покачал головой. Любава встала на ноги, вытерла слезы. Бьёрн оглядел совершенно здорового коня и посоветовал: — Да пошел ты! Подозвал Смолку, рывком вскочил в седло и помчался прочь. Ему тоже не нравилась эта затея со свадьбой, но теперь отступать было уже некуда… — А где княжна?
Любава удивленно вскинула брови и улыбнулась, глядя с коня на выдохнувшего с облегчением Гилрэда. Долгое время Любава молчала, слушая бесконечный говор Гилрэда, а потом, лукаво взглянув на него, спросила: — Скажи, Гилрэд, только по правде да по совести: что тебе Бьёрн обо мне говорит, когда вы вдвоем или на своем языке о чем-то толкуете, мне неизвестном? Парень осекся и покраснел. Любава глянула на него таким взглядом, который покорял даже непробиваемого Горыню, и вкрадчиво сказала: — Лукавишь, Гилрэд… А по совести — по чести не скажешь ли? Бьёрн не узнает ничего. Жить одной семьей с Бьёрном, не зная о нем практически ничего, её отнюдь не радовало.
Уж не говоря о том, что её вообще не радовала приближающаяся свадьба… Весь оставшийся день Любава провела в своих покоях, выходя только чтобы поесть. Князь то и дело пытался её оттуда вытащить — видимо, хотел её снова столкнуть с Бьёрном, чтобы они хоть немного сблизились, но Любава не давалась и сидела у себя, заканчивая когда-то давно начатую вышивку. Но мысли её блуждали очень далеко от вышивания, и даже свою традиционную любимую песню она пела невнимательно, забывая слова и порядок куплетов. Наконец наступил долгожданный вечер, все затихло, все разошлись по своим покоям. И только Любава, встав среди ночи, тихим призраком прокралась вниз, во двор, а оттуда — в конюшню. Уходя, она давилась от смеха, представляя себе лицо Бьёрна, когда он увидит Смолку и Грома, стоявших в соседних стойлах… — …Я не знаю, дяденька!!!
Клянусь богами, не знаю!!! Я, что ли?! Кнут просвистел на этот раз не впустую, и мальчишка-конюх, взвыв от боли, попытался удрать от взбешенного Бьёрна, но кнут обвился вокруг его ноги и повалил на землю. Тем более, по-моему, ясно было сказано, к моей лошади никого не ставить!!! Зеленые глаза обожгли адским пламенем, тонкие губы твердо сказали: — Бить некого?! На слабых отыгрываешься?!
Не тронь, я сказала!!! Мальчишка-конюх отполз к ногам Любавы и спрятался за нее. Кнут вновь свистнул в воздухе, но обвился не вокруг парнишки, а хлестнул по подставленной руке, натянулся, схваченный твердыми пальцами. Любава закусила губу от боли, зажмурилась, но тут же раскрыла глаза и твердо посмотрела на Бьёрна. От её рывка Бьёрн даже не шелохнулся, сам дернул так, что девушка, едва не упав, оказалась рядом с ним, со злостью прошипел: — Что, теперь все будешь мне назло делать, дурой себя выставлять?! Тоже мне, правитель!
Дубина стоеросовая! С этими словами она выпутала свою руку из кнута, развернулась, по обыкновению, хлестнув Бьёрна волосами по лицу, и подошла к несчастному конюху. Присела перед ним на корточки. Парнишка умчался — только ветер свистнул да пятки сверкнули. Любава встала и повернулась к Бьёрну. Вот уж правда не найдется на свете человека, с которым он бы не мог повздорить.
Даже со своей невестой… Правда, была бы воля Бьёрна, он бы вообще не женился, да совет настоял… Гилрэд отвёл взгляд от друга именно сначала друга, а потом уже короля и посмотрел на дверь, в которую должны были ввести княжну. Бедную девушку было не узнать. Куда подевалась озорная хохотушка, рыжая бестия, боевая и отчаянно гордая девчонка? Она была бледна как снег, зеленые глаза потускнели, словно их задернули пеленой, губы побелели и видимо дрожали. Она шла медленно, еле-еле переставляя ноги; под руки её вели отец и брат, и здесь эта обычная часть церемонии смотрелась так, как будто они её поддерживали, чтобы она не упала. Никто бы не удивился, если бы девушка пришла в таком состоянии на похороны; белый цвет её платья, венок из белых цветов выглядели скорее как траурные для человека, который хоть раз заглянул в её глаза.
А в глазах её были — боль, страх и отчаяние, скорбь, ужас и печаль. Так уж случается, что когда вершатся государственные дела — о людях не думают. И король, соглашаясь на свадьбу в интересах королевства, почему-то никогда не думает о том, что его невеста не желает этой свадьбы с той же силой, что и он сам. Зазвучал горн, появился священник. Любаву подвели к Бьёрну, и они встали рядом, как велел порядок. Девушка слушала торжественную речь, низко опустив голову; её всю трясло, все сильнее с приближением того места в речи, когда ей нужно было раз и навсегда ответить перед богами — выйдет ли она замуж за Бьёрна.
Она едва слышно всхлипнула, но тут же себя одернула. Не дождется. Никогда…" Девушка подняла голову и смело посмотрела на священника, уже ожидавшего от нее ответа. Повернула голову и посмотрела в глаза Бьёрну. Любаве будто заложило уши, подернуло пеленой глаза, её оглушило и ослепило — она совершенно перестала воспринимать то, что происходит вокруг. Как сквозь воду она слышала клятву Бьёрна, поздравления; она даже не заметила, как ей надели ритуальный венец, означающий, что теперь она замужняя женщина.
Она не заметила ни пира, ни начавшихся тут же сборов — ей предстояло ехать в королевство Бьёрна. Она очнулась только тогда, когда уже перед самым отъездом её обнял брат. Любава улыбнулась, но грусть в глазах свела улыбку на нет. Похлопала его по плечу, взъерошила густые волосы. Горыне от меня привет передай. К Любаве подошел отец, обнял, поцеловал в лоб.
Гилрэд было тронул его за плечо, мол, дай попрощаться нормально, но Бьёрн отмахнулся от него, будто от назойливой мухи. Любава как будто не услышала, прижалась ещё крепче к груди отца, потом отстранилась и, блеснув глазами, сказала: — Ну, поеду, буду Родину заслонять, — затем повернулась к Бьёрну и почти прошипела: — А ты не нукай. Не лошадь. Она забрала у него узду и отвела Грома подальше, о чем-то с ним пошепталась объясняла, в чем дело и куда они едут, и ещё просила спокойнее относиться к Бьёрну — она прекрасно видела, как конь смотрит на него и, сев в седло без всякой посторонней помощи, подъехала к Бьёрну. Он окинул её ненавидящим взглядом, вскочил в седло, посмотрев уже мимо девушки. Она стала для него пустым местом, чем-то совершенно не достойным внимания.
Дунгром, видевший эту сцену, только сокрушенно покачал головой… …"Кончено… Кончено… Кончено… Кончено…" — стучали копыта Грома. Девушка прерывисто вздохнула. Посмотрела на заходящее, уже коснувшееся верхушек деревьев солнце, затем в спину едущего впереди Бьёрна. Закрыла и открыла глаза, смахивая подступающие слезы. Любава выпрямилась в седле, сузила глаза. Не годится сидеть сложа руки да себя жалобить и слезу точить.
Внимательно огляделась вокруг. Бьёрн и его спутники ехали впереди нее, позади — несколько повозок с её приданым, вещами и так далее, рядом с ними — по стражнику с обеих сторон. Завершал кортеж ещё один стражник. Ещё были кучера, но их можно было в расчет не брать… Для чего — не брать? Любава сдвинула брови. Для чего?
Ругаться он был почему-то не настроен. Остальные обозники только заканчивали ужин, переговаривались, пересмеивались… Вдруг где-то недалеко послышался топот копыт, что-то лихо пронеслось мимо него в чащу, махнув длинным плащом, и унеслось в лес. Бьёрн оглянулся назад, откуда послышались крики. Бьёрн, ругаясь, побежал к своей лошади, плюхнул ей на спину седло, затянул подпругу и вскочил ей на спину. В лесу было темно, практически ничего не видно, хорошо хоть, деревья росли не слишком близко, лошадь ещё могла развернуться. Бьёрн нагнулся к самой гриве, перемежая ругательства с мольбами: "Лишь бы догнать дуру неразумную, где же таких делают?!..
Гром мчался в незнакомой местности на всех парах, девушка боялась, что он попадет в какую-нибудь канаву в темноте и повредит ногу, поэтому не выжимала из него все силы, давала время оглядеться. Но вдруг сзади она услышала топот копыт и крики, оглянулась — и увидела среди деревьев мчащегося всадника. Но догонять с таким отрывом совершенно другое дело… Они скакали уже довольно долго, бока лошади начали тяжело вздыматься. Бьёрн тихо ругнулся, но все же не остановил Смолку, Гром тоже начал сдавать… "Ну Смолка, ну пожалуйста…" И, как ни странно, лошадь нашла в себе силы поднажать и все же догнала Грома, пошла с ним корпус в корпус, как недавно. Бьёрн протянул руку и схватил поводья Грома, заставляя коня остановиться, попутно тормозя и Смолку плохо слушающейся правой рукой, но она привычная, поймет… — Совсем сдурела?! Совсем весь ум в косу ушел?!
То-то я смотрю, длинная, а ум, видать, наоборот, короткий!!! Чего ты удумала, бестолочь несчастная?! В лесу сгинуть захотела?! Думать сначала надо, а потом делать, али тебя не учили?! Или думать на самом деле нечем?! Любава воспользовалась моментом, когда они оказались очень близко друг к другу, и влепила ему пощечину, вгоняя слова обратно в глотку.
Бьёрн выпустил повод Грома, конь встал на дыбы, и Любава едва удержалась на разъяренном скакуне: Гром чувствовал, что что-то угрожает его хозяйке, и был намерен её защищать. Думаешь, я кукла бездумная, сума, которую можно взять и унести с собой, и она тебе слова не пикнет? Не бывать этому!!! Официально ты считаешься моей женой, но мне совершенно наплевать, чем ты будешь заниматься на самом деле. Можешь спать с кем хочешь, хоть с Гилрэдом, детей ему рожать, мне и наследники, и твоя верность и преданность, что собаке пятая нога, ясно? Только чтобы слухов никаких не ходило, а на остальное мне, честно, плевать!
Шмоток, украшений тебе вдосталь будет, что ещё?! Да что б ты знал! Ты, похоже, женщину настоящую впервые в глаза увидел! Посмотрела на Бьёрна потемневшими глазами. Так что ж ты погнался-то за мной? Отпусти меня, ведь тебе на меня наплевать!
Я и за тридевять земель твоей женой буду, перед богами сочетались! Что до верности, так меня воспитали в чести, и честь свою и клятвы я привыкла хранить и держать. То отпусти ее, то верность она хранить будет! А погнался, потому что имя свое позорить не хочу! Что бы обо мне сказали, если бы я жену даже до дома не довез? И не видать мне военного союза с твоим отцом, как своих ушей.
Тебе ясно? Я даю тебе свободу, деньги, уважение людей, прошу только не позорить, что тебе ещё надо, что?! Она вдруг безумно устала, страшно, безумно устала от этого спора, от этой погони, от всего, что произошло за последнее время. Ей захотелось заснуть, просто лечь и заснуть, крепко-крепко, так, чтобы не проснуться больше никогда… — Я перед богами в верности клялась, не перед тобой. Клятву боги держать велят… Свобода, деньги, уважение… Зачем мне это все, зачем, Бьёрн? Тебе не понять… И мне не объяснить… Это надо чувствовать… а ты… не умеешь… — Ну не умею, и что?
Не любишь же меня, так зачем на клятве настаиваешь? Я тебя не неволю со мной миловаться! Ты возвращаешься или мне тебя силой тащить придется?! Закусила губу, вскинула голову. Посмотрела бы я, как бы ты меня силой тащил! Подтолкнула коня вперед, а точнее — назад, туда, откуда они прискакали.
Оглядела темный и совершенно одинаковый со всех сторон лес и неуверенно двинулась. А если тебя жизнь однажды о косяк саданула, это вовсе не значит, что она так бьет каждого. И тот, кого она не била, вовсе в этом не виноват. Бьёрн ничего ей не ответил. Ну да, садануло. И после этого душа закостенела так, что ни злобой, ни лаской не прошибешь… Он спешился и пошел за девушкой, ведя в поводу уставшую лошадь.
Любава оглянулась и повторила его движение. Конь благодарно всхрапнул. Девушка смущенно опустила вниз и отряхнула подол платья: ведь скакала-то она так, как ей было удобно, то есть — как мужчина. Огляделась кругом и, вздохнув, повернулась к Бьёрну. Бьёрн поднял на нее глаза, отвлекаясь от своих невеселых мыслей, оглядел лес и махнул рукой прямо. Пожала плечами и повела Грома вперед.
Он совершенно не был уверен, но надо же было куда-то идти… Вскоре лес странно сомкнулся, Смолка недовольно фыркнула и наотрез отказалась идти дальше. Любавин Гром так же встал на месте, захрапел, заплясал, и Любава еле-еле его удержала. Повернулась к Бьёрну. Кивнула ему за спину. Бьёрн тихо ругнулся. Любава немного постояла, испуганно оглядывая все темнеющий и густеющий лес, и едва слышно прошептала: "Леший, леший, поводил да отпусти!
Бьёрн в последний раз оглядел подозрительные кусты и направился за девушкой. Не успели они пройти и пары шагов, как из тех самых кустов на них кинулись три страховидла, с кривыми мечами наготове. Бьёрн успел обернуться и отбить первый удар, но Смолка, испугавшись, дернула поводья, намотанные на его правую руку. Бьёрн закусил губу от боли и потерял равновесие от сильного рывка лошади. Едва успел откатиться в сторону, мечи противников ударили в землю. Бьёрн тем временем уже оказался на ногах, пытаясь освободить руку от поводьев, но её сводило от боли, она напрочь отказывалась слушаться.
Противники тем временем не стояли просто так. Сами мощные, намного шире Бьёрна в плечах, они нападали грамотно, не мешая друг другу, но и не давая забывать о себе. Бьёрн едва успевал отбиваться. Заметив замешательство Любавы, он крикнул: — Скачи отсюда, пока не поздно, дуреха! Вместо этого девушка, как будто выведенная из ступора его криком, подскочила к нему и одним махом отрезала запутавшиеся поводья кинжалом, схватила Смолку за их остаток, свистнула Грому и отвела обоих от схватки. Один из страховидлов отделился от драки и двинулся на нее.
Любава не стала его ждать, бросилась вперед сама, привычно перехватив по-боевому кинжал… Мелькнули рыжие волосы, плащ; с молниеносной быстротой ускользнув от смертельного удара, Любава оказалась за спиной у противника и, прыгнув на него, вонзила кинжал по самую рукоятку ему в горло. Страховидл захрипел, забулькал, упал на колени. Как в каком-то кровавом забытьи и азарте, девушка подхватила оброненный противником меч, выдернула окровавленный кинжал и кинулась к Бьёрну. Он бросил на нее мимолетный взгляд, покачал головой, мол, куда лезешь?.. И неожиданно шагнул вперед, мечом вспоров противнику живот. Третий оставшийся в живых вдруг страшно заревел и со всей дури именно дури, не силы отбил меч Бьёрна, едва не выбив у него из руки, и ударил не ожидавшего парня в челюсть.
Бьёрн снова потерял равновесие и, хорошо приложившись затылком о дерево, оказавшееся за спиной, безвольно сполз по его стволу, выпустив меч. Страховидл ощерил гнилые зубы в гадкой ухмылке и занес над Бьёрном свой меч. Любава, чуть наклонившись, забрала у него оружие; в этот момент страховидл резко развернулся, видимо, намереваясь выбить меч Любавы, но напоролся животом на её кинжал и осел вниз. Девушка выдернула кинжал, бросила и его, и меч и подбежала к Бьёрну. Присела рядом с ним на корточки, испуганно прислушалась к дыханию. Прижалась к груди, поддавшись мгновенному, неожиданно нахлынувшему страху и ужасу перед тем, что произошло, — ведь она впервые в жизни убила… Бьёрн неожиданно пошевелился, приходя в себя, и, открыв глаза, потянулся рукой к затылку.
Вот это новости… А это… подумаешь, ударился… Не впервой… — Так саданулся, что сознание потерял, — Любава приподняла одну бровь. Покачала головой. Бьёрн, видимо, был ещё не в состоянии сопротивляться, и Любава смогла забраться ему за спину, чтобы посмотреть место удара. Но едва она тронула его волосы, как Бьёрн дернулся, и Любава, улыбнувшись, начала тихонько дуть, чтобы уменьшить боль, и одновременно разобрала волосы. Под ними виднелась едва заметная ссадина без крови. Лошадь скромно потупила глазки и отошла в сторону.
Бьёрн взялся за челюсть, покачал головой и осторожно поднялся, опираясь рукой о дерево. Любава, некоторое время наблюдавшая за тем, как он баюкает свою руку, стараясь её не тревожить, наконец решилась предложить помощь: сняла с шеи свой длинный и широкий белый платок и протянула Бьёрну. Она и сама не знала, почему её вдруг стало так волновать состояние Бьёрна, почему ей стало хотеться ему помогать, а главное — почему вдруг, в один миг у нее пропало желание с ним спорить. Нет, конечно, если он сам начнет её оскорблять, она себя в обиду не даст и последнее слово за собой оставит в любом случае, но вот самой его провоцировать да подначивать ей как-то резко расхотелось. Оттого ли, что он неожиданно предстал перед ней человеком, обычным человеком со своими болями и слабостями? Оттого ли, что свадьба уже свершилась и далее лаяться с ним не было никакого смысла?
Оттого ли, что в сегодняшнем разговоре у него то и дело проскальзывал намек на откровенность, который Любава мгновенно почувствовала своим каким-то десятым женским чутьем? Любава не знала. Но ей вдруг почему-то показалось, что Бьёрн совсем не такой, каким хочет выглядеть, что в глубине души он таит какую-то особую, страшную боль, которая и делает его таким бесчувственным и едким… Любава стояла, протягивая платок и ожидая, что на это скажет Бьёрн. Он внимательно посмотрел ей в глаза, готовя очередную колкость, но почему-то остановился. Ощеренный дикий зверь, где-то внутри рычавший: "Не доверяй! Вообще никому, кроме себя!
Бьёрн только молча кивнул головой, соглашаясь с девушкой. Любава подошла к нему и как можно более осторожно перевязала больную руку, стараясь не причинить боли, подняла её и завязала концы платка у него на шее. Поднял свой меч, осмотрел лезвие, обтер его об одежду одного из мертвецов и, убрав в ножны, пошел к испуганно попятившейся Смолке. Дорога-то далеко как, мы с тобой скакали сколько! И куда мы теперь? Они ехали медленно, осторожно, едва-едва нащупывая впотьмах путь.
Любава все время сжимала рукоять кинжала: слова Бьёрна о "ком-нибудь ещё" неприятно похолодили ей спину. Отъехав достаточно далеко и попав при этом на какую-то небольшую полянку, Бьёрн остановил лошадь, и Любава так же остановилась вслед за ним. Он спрыгнул на землю и внимательно огляделся. Вроде все было тихо, да и лошади не показывали никакого беспокойства… — Здесь встанем? Конь всхрапнул и, повернувшись, тронул губами её щеку. Любава засмеялась, но хорошо поняла, что это означает: Гром устал и хочет есть.
Любава с досадой отвернулась: она действительно как-то не сообразила про траву. Конь, уловив её взгляд, опустил голову и стал с довольно мрачным видом жевать траву, однако вскоре, видимо, вошел во вкус и стал есть с большим аппетитом. Любава улыбнулась и расседлала его, погладила по взмокшей спине. Она и сама была бы уже не прочь перекусить, но говорить об этом Бьёрну не собиралась — опять на смех поднимет. Все я, ага, — мрачно кивнула Любава. Присмотрелась к своему седлу.
На нем висело несколько небольших дорожных сумок. В одной лежала фляга с водой, а в других? Любава открыла их все по одной и возблагодарила богов, а заодно и предусмотрительного отца: в сумках лежало немного сухой дорожной еды. Захрустела хлебцами из своего мешочка, села в траву. Подумала и сказала: — Ну, знаешь, когда я бежала, я думала немного не о том. Бьёрн уселся под дерево, вытянул ноги, облокотился спиной о ствол и задумчиво поинтересовался: — И как же ты прожить собиралась?
Бывало, я на целый день с Громом уходила, ягоды ела, корешки всякие, я их специально выведывала… Так бы и прожила… Не думала я об этом как-то, совсем другие мысли были… — Да, лишь бы от меня сбежать, — скривился Бьёрн. Или все же страшный такой? Ладно, все, теперь уже ничего не изменишь, так что спи давай. Завтра с утра, может, больше повезет… — А ты бы себя на мое место поставил, — проговорила Любава, убирая мешочек и заворачиваясь в плащ. Закрыла глаза.
Я дам тебе эту книгу , если ты пообещаешь срочно, пожалуйста, вернуть ее через неделю я -подлежащее ,дам -сказуемое ,тебе -мест , книгу -дополнение , если -слово сигнал , ты -подлежащее ,пообещаешь -сказуемок , срочно-обстоятельство , пожалуйста -вводное слово , вернуть -сказуемое , её -местоимение , через неделю -обстоятельство. Другие вопросы.
Она устала от бесконечной болтовни Гилрэда и напряжения, исходящего от Бьёрна, а главное — от медленной езды в неудобной и непривычной позе. Она решила, недолго думая, немного поразвлечься сама и попробовать расшевелить Бьёрна: она уже поняла, что на некоторые подначки он реагирует и на этом можно сыграть. Любава остановила коня и произнесла: — А теперь, гости дорогие, — она чуть обернулась и глянула на Бьёрна. Вижу, лошади ваши рвутся вскачь, да и мой конь застоялся. Давайте же дадим им волю. По лицу Бьёрна пробежала тень досады, видимо, ему хотелось вернуться в терем, но он промолчал, сильной рукой одернув кобылу за узду, подошедшую и потянувшуюся к Любавиному Грому.
Любава проследила за тем, с какой заинтересованностью проводил взглядом Гром кобылу Бьёрна, улыбнулась и наклонилась вперед, к уху коня: "Вижу, вижу, понравилась кобылка. Но не сейчас, ладно? В конюшне в соседние стойла поставлю, — конь на это всхрапнул и заплясал. Любава ласково погладила его по шее. Неужто дашь ей себя обогнать? Любава удержалась на нем, рассмеялась и похлопала по гладкому боку. Дунгром, дай знак, когда вскачь пускаться!
Дунгром быстро взглянул на Бьёрна. Тот кивнул. Бьёрн один раз не успел — тонкая ветка хлестнула его по здоровой половине лица, оставив кровавую отметину. Он процедил что-то явно бранное сквозь зубы, но не остановился. Его лошадь шла корпус в корпус с конем Любавы, а вот Гилрэд поотстал. Гром отлично знал местность, знал, куда и как бежать, знал, как рассчитать силы — ведь они чуть ли не каждый день носились здесь как угорелые. Любава правила к роднику, бившему недалеко от её любимого места в лесу — Скалы Предков.
Уж увидев ее, Бьёрн точно не останется равнодушен. Они так и пришли к импровизированной финальной черте — бок о бок, копыто к копыту, ноздря в ноздрю. Наконец Любава натянула поводья, Гром остановился, а Бьёрн на полном скаку пролетел дальше. Там обрыв! Он успел натянуть поводья лишь в самый последний момент. Лошадь негодующе заржала и встала на дыбы, пританцовывая на задних ногах. Наконец Бьёрну удалось её успокоить.
Он развернулся и поскакал к Любаве. Да, Смолка, успокойся же ты!! Бьёрн вовремя дернул за узду и зубы кобылы щелкнули в каком-то миллиметре от уха Грома. Кобыла обиженно фыркнула и отвернулась в другую сторону, мол, больно надо! Любава же ничего не ответила, гордо сверкнула глазами, спрыгнула с коня и подвела его к ручью, мимоходом шепнув — столь же обиженно, как только что отвернулась кобыла: "Смотреть внимательней надо, когда в незнакомом лесу едешь, наблюдать за тем, кто его знает". Впрочем, она чувствовала, что не всецело права, и от этого становилось ещё обиднее. Она присела рядом с конем, зачерпнула в пригоршню холодной чистой, невероятно вкусной воды и с удовольствием напилась.
Улыбнулась и озорно глянула на стоявшего невдалеке Бьёрна. Угрюмый недовольно скривил губы. Да, и у меня к тебе будет одна просьба, — Бьёрн тоже подвел лошадь к ручью, подальше от Любавиного Грома. Мне нужна боевая лошадь, а не кормящая мать. Смолка в ответ зло фыркнула в воду а Гром поднял голову и недобро посмотрел на Бьёрна. Любава перехватила этот взгляд, поднялась и успокаивающе погладила его по боку. Зеленые глаза её полыхнули.
Попросили — выполняй, пожалуйста! А все домыслы оставь при себе, мне они без надобности. И вот его она собиралась отвести на самое заветное место во всем лесу?! Не бывать этому! Кобыла-то твоя живая, не машина бесчувственная, не механизм боевой, неужели не ясно? А впрочем, твое дело. Мой Гром будет стоять в своем стойле, твою кобылу на прежнее место поставим, куда батюшка велел.
В конце концов, хозяйка здесь я. Она отвернулась, показывая, что разговор окончен, мягко прошептала что-то ласковое и успокаивающее Грому, несильно привязала его к удобному выступу и, одарив Бьёрна таким взглядом, что ему бы впору было превратиться в кучку пепла, ушла на Скалу Предков одна. Угрюмый вернул ей взгляд, похлопал лошадь по холке и, пригрозив: "Не лезь к коню, а то привяжу", уселся под дерево и стал дожидаться Гилрэда. Едва Любаву скрыли ветки деревьев и кустарников, едва чаща сомкнулась за ней и спрятала от посторонних глаз, как девушка прижала ладони к лицу, всхлипнула и бросилась бежать, не замечая хлеставших ветвей. Она добежала до огромной, покрытой мхом и плющом скалы, прижалась к ней, упала на колени, захлебываясь в слезах и горе. Мысли, мысли — не слова выливались у нее; она просила защиты и помощи, просила спасти… Любава как будто выпала из реальности, забылась, ушла от всех проблем. Она бы могла просидеть здесь, наверное, вечность, но вдруг услышала какой-то странный звук и оглянулась.
Над ней стоял и смотрел умными и жалобными глазами Гром. И как отвязался? Она улыбнулась. Гром покачал головой. Любава встала на ноги, вытерла слезы. Бьёрн оглядел совершенно здорового коня и посоветовал: — Да пошел ты! Подозвал Смолку, рывком вскочил в седло и помчался прочь.
Ему тоже не нравилась эта затея со свадьбой, но теперь отступать было уже некуда… — А где княжна? Любава удивленно вскинула брови и улыбнулась, глядя с коня на выдохнувшего с облегчением Гилрэда. Долгое время Любава молчала, слушая бесконечный говор Гилрэда, а потом, лукаво взглянув на него, спросила: — Скажи, Гилрэд, только по правде да по совести: что тебе Бьёрн обо мне говорит, когда вы вдвоем или на своем языке о чем-то толкуете, мне неизвестном? Парень осекся и покраснел. Любава глянула на него таким взглядом, который покорял даже непробиваемого Горыню, и вкрадчиво сказала: — Лукавишь, Гилрэд… А по совести — по чести не скажешь ли? Бьёрн не узнает ничего. Жить одной семьей с Бьёрном, не зная о нем практически ничего, её отнюдь не радовало.
Уж не говоря о том, что её вообще не радовала приближающаяся свадьба… Весь оставшийся день Любава провела в своих покоях, выходя только чтобы поесть. Князь то и дело пытался её оттуда вытащить — видимо, хотел её снова столкнуть с Бьёрном, чтобы они хоть немного сблизились, но Любава не давалась и сидела у себя, заканчивая когда-то давно начатую вышивку. Но мысли её блуждали очень далеко от вышивания, и даже свою традиционную любимую песню она пела невнимательно, забывая слова и порядок куплетов. Наконец наступил долгожданный вечер, все затихло, все разошлись по своим покоям. И только Любава, встав среди ночи, тихим призраком прокралась вниз, во двор, а оттуда — в конюшню. Уходя, она давилась от смеха, представляя себе лицо Бьёрна, когда он увидит Смолку и Грома, стоявших в соседних стойлах… — …Я не знаю, дяденька!!! Клянусь богами, не знаю!!!
Я, что ли?! Кнут просвистел на этот раз не впустую, и мальчишка-конюх, взвыв от боли, попытался удрать от взбешенного Бьёрна, но кнут обвился вокруг его ноги и повалил на землю. Тем более, по-моему, ясно было сказано, к моей лошади никого не ставить!!! Зеленые глаза обожгли адским пламенем, тонкие губы твердо сказали: — Бить некого?! На слабых отыгрываешься?! Не тронь, я сказала!!! Мальчишка-конюх отполз к ногам Любавы и спрятался за нее.
Кнут вновь свистнул в воздухе, но обвился не вокруг парнишки, а хлестнул по подставленной руке, натянулся, схваченный твердыми пальцами. Любава закусила губу от боли, зажмурилась, но тут же раскрыла глаза и твердо посмотрела на Бьёрна. От её рывка Бьёрн даже не шелохнулся, сам дернул так, что девушка, едва не упав, оказалась рядом с ним, со злостью прошипел: — Что, теперь все будешь мне назло делать, дурой себя выставлять?! Тоже мне, правитель! Дубина стоеросовая! С этими словами она выпутала свою руку из кнута, развернулась, по обыкновению, хлестнув Бьёрна волосами по лицу, и подошла к несчастному конюху. Присела перед ним на корточки.
Парнишка умчался — только ветер свистнул да пятки сверкнули. Любава встала и повернулась к Бьёрну. Вот уж правда не найдется на свете человека, с которым он бы не мог повздорить. Даже со своей невестой… Правда, была бы воля Бьёрна, он бы вообще не женился, да совет настоял… Гилрэд отвёл взгляд от друга именно сначала друга, а потом уже короля и посмотрел на дверь, в которую должны были ввести княжну. Бедную девушку было не узнать. Куда подевалась озорная хохотушка, рыжая бестия, боевая и отчаянно гордая девчонка? Она была бледна как снег, зеленые глаза потускнели, словно их задернули пеленой, губы побелели и видимо дрожали.
Она шла медленно, еле-еле переставляя ноги; под руки её вели отец и брат, и здесь эта обычная часть церемонии смотрелась так, как будто они её поддерживали, чтобы она не упала. Никто бы не удивился, если бы девушка пришла в таком состоянии на похороны; белый цвет её платья, венок из белых цветов выглядели скорее как траурные для человека, который хоть раз заглянул в её глаза. А в глазах её были — боль, страх и отчаяние, скорбь, ужас и печаль. Так уж случается, что когда вершатся государственные дела — о людях не думают. И король, соглашаясь на свадьбу в интересах королевства, почему-то никогда не думает о том, что его невеста не желает этой свадьбы с той же силой, что и он сам. Зазвучал горн, появился священник. Любаву подвели к Бьёрну, и они встали рядом, как велел порядок.
Девушка слушала торжественную речь, низко опустив голову; её всю трясло, все сильнее с приближением того места в речи, когда ей нужно было раз и навсегда ответить перед богами — выйдет ли она замуж за Бьёрна. Она едва слышно всхлипнула, но тут же себя одернула. Не дождется. Никогда…" Девушка подняла голову и смело посмотрела на священника, уже ожидавшего от нее ответа. Повернула голову и посмотрела в глаза Бьёрну. Любаве будто заложило уши, подернуло пеленой глаза, её оглушило и ослепило — она совершенно перестала воспринимать то, что происходит вокруг. Как сквозь воду она слышала клятву Бьёрна, поздравления; она даже не заметила, как ей надели ритуальный венец, означающий, что теперь она замужняя женщина.
Она не заметила ни пира, ни начавшихся тут же сборов — ей предстояло ехать в королевство Бьёрна. Она очнулась только тогда, когда уже перед самым отъездом её обнял брат. Любава улыбнулась, но грусть в глазах свела улыбку на нет. Похлопала его по плечу, взъерошила густые волосы. Горыне от меня привет передай. К Любаве подошел отец, обнял, поцеловал в лоб. Гилрэд было тронул его за плечо, мол, дай попрощаться нормально, но Бьёрн отмахнулся от него, будто от назойливой мухи.
Любава как будто не услышала, прижалась ещё крепче к груди отца, потом отстранилась и, блеснув глазами, сказала: — Ну, поеду, буду Родину заслонять, — затем повернулась к Бьёрну и почти прошипела: — А ты не нукай. Не лошадь. Она забрала у него узду и отвела Грома подальше, о чем-то с ним пошепталась объясняла, в чем дело и куда они едут, и ещё просила спокойнее относиться к Бьёрну — она прекрасно видела, как конь смотрит на него и, сев в седло без всякой посторонней помощи, подъехала к Бьёрну. Он окинул её ненавидящим взглядом, вскочил в седло, посмотрев уже мимо девушки. Она стала для него пустым местом, чем-то совершенно не достойным внимания. Дунгром, видевший эту сцену, только сокрушенно покачал головой… …"Кончено… Кончено… Кончено… Кончено…" — стучали копыта Грома. Девушка прерывисто вздохнула.
Посмотрела на заходящее, уже коснувшееся верхушек деревьев солнце, затем в спину едущего впереди Бьёрна. Закрыла и открыла глаза, смахивая подступающие слезы. Любава выпрямилась в седле, сузила глаза. Не годится сидеть сложа руки да себя жалобить и слезу точить. Внимательно огляделась вокруг. Бьёрн и его спутники ехали впереди нее, позади — несколько повозок с её приданым, вещами и так далее, рядом с ними — по стражнику с обеих сторон. Завершал кортеж ещё один стражник.
Ещё были кучера, но их можно было в расчет не брать… Для чего — не брать? Любава сдвинула брови. Для чего? Ругаться он был почему-то не настроен. Остальные обозники только заканчивали ужин, переговаривались, пересмеивались… Вдруг где-то недалеко послышался топот копыт, что-то лихо пронеслось мимо него в чащу, махнув длинным плащом, и унеслось в лес. Бьёрн оглянулся назад, откуда послышались крики. Бьёрн, ругаясь, побежал к своей лошади, плюхнул ей на спину седло, затянул подпругу и вскочил ей на спину.
В лесу было темно, практически ничего не видно, хорошо хоть, деревья росли не слишком близко, лошадь ещё могла развернуться. Бьёрн нагнулся к самой гриве, перемежая ругательства с мольбами: "Лишь бы догнать дуру неразумную, где же таких делают?!.. Гром мчался в незнакомой местности на всех парах, девушка боялась, что он попадет в какую-нибудь канаву в темноте и повредит ногу, поэтому не выжимала из него все силы, давала время оглядеться. Но вдруг сзади она услышала топот копыт и крики, оглянулась — и увидела среди деревьев мчащегося всадника. Но догонять с таким отрывом совершенно другое дело… Они скакали уже довольно долго, бока лошади начали тяжело вздыматься. Бьёрн тихо ругнулся, но все же не остановил Смолку, Гром тоже начал сдавать… "Ну Смолка, ну пожалуйста…" И, как ни странно, лошадь нашла в себе силы поднажать и все же догнала Грома, пошла с ним корпус в корпус, как недавно. Бьёрн протянул руку и схватил поводья Грома, заставляя коня остановиться, попутно тормозя и Смолку плохо слушающейся правой рукой, но она привычная, поймет… — Совсем сдурела?!
Совсем весь ум в косу ушел?! То-то я смотрю, длинная, а ум, видать, наоборот, короткий!!! Чего ты удумала, бестолочь несчастная?! В лесу сгинуть захотела?! Думать сначала надо, а потом делать, али тебя не учили?! Или думать на самом деле нечем?! Любава воспользовалась моментом, когда они оказались очень близко друг к другу, и влепила ему пощечину, вгоняя слова обратно в глотку.
Бьёрн выпустил повод Грома, конь встал на дыбы, и Любава едва удержалась на разъяренном скакуне: Гром чувствовал, что что-то угрожает его хозяйке, и был намерен её защищать. Думаешь, я кукла бездумная, сума, которую можно взять и унести с собой, и она тебе слова не пикнет? Не бывать этому!!! Официально ты считаешься моей женой, но мне совершенно наплевать, чем ты будешь заниматься на самом деле. Можешь спать с кем хочешь, хоть с Гилрэдом, детей ему рожать, мне и наследники, и твоя верность и преданность, что собаке пятая нога, ясно? Только чтобы слухов никаких не ходило, а на остальное мне, честно, плевать! Шмоток, украшений тебе вдосталь будет, что ещё?!
Да что б ты знал! Ты, похоже, женщину настоящую впервые в глаза увидел! Посмотрела на Бьёрна потемневшими глазами. Так что ж ты погнался-то за мной? Отпусти меня, ведь тебе на меня наплевать! Я и за тридевять земель твоей женой буду, перед богами сочетались! Что до верности, так меня воспитали в чести, и честь свою и клятвы я привыкла хранить и держать.
То отпусти ее, то верность она хранить будет! А погнался, потому что имя свое позорить не хочу! Что бы обо мне сказали, если бы я жену даже до дома не довез? И не видать мне военного союза с твоим отцом, как своих ушей. Тебе ясно? Я даю тебе свободу, деньги, уважение людей, прошу только не позорить, что тебе ещё надо, что?! Она вдруг безумно устала, страшно, безумно устала от этого спора, от этой погони, от всего, что произошло за последнее время.
Ей захотелось заснуть, просто лечь и заснуть, крепко-крепко, так, чтобы не проснуться больше никогда… — Я перед богами в верности клялась, не перед тобой. Клятву боги держать велят… Свобода, деньги, уважение… Зачем мне это все, зачем, Бьёрн? Тебе не понять… И мне не объяснить… Это надо чувствовать… а ты… не умеешь… — Ну не умею, и что? Не любишь же меня, так зачем на клятве настаиваешь? Я тебя не неволю со мной миловаться! Ты возвращаешься или мне тебя силой тащить придется?! Закусила губу, вскинула голову.
Посмотрела бы я, как бы ты меня силой тащил! Подтолкнула коня вперед, а точнее — назад, туда, откуда они прискакали. Оглядела темный и совершенно одинаковый со всех сторон лес и неуверенно двинулась. А если тебя жизнь однажды о косяк саданула, это вовсе не значит, что она так бьет каждого. И тот, кого она не била, вовсе в этом не виноват. Бьёрн ничего ей не ответил. Ну да, садануло.
И после этого душа закостенела так, что ни злобой, ни лаской не прошибешь… Он спешился и пошел за девушкой, ведя в поводу уставшую лошадь. Любава оглянулась и повторила его движение. Конь благодарно всхрапнул. Девушка смущенно опустила вниз и отряхнула подол платья: ведь скакала-то она так, как ей было удобно, то есть — как мужчина. Огляделась кругом и, вздохнув, повернулась к Бьёрну. Бьёрн поднял на нее глаза, отвлекаясь от своих невеселых мыслей, оглядел лес и махнул рукой прямо. Пожала плечами и повела Грома вперед.
Он совершенно не был уверен, но надо же было куда-то идти… Вскоре лес странно сомкнулся, Смолка недовольно фыркнула и наотрез отказалась идти дальше. Любавин Гром так же встал на месте, захрапел, заплясал, и Любава еле-еле его удержала. Повернулась к Бьёрну. Кивнула ему за спину. Бьёрн тихо ругнулся. Любава немного постояла, испуганно оглядывая все темнеющий и густеющий лес, и едва слышно прошептала: "Леший, леший, поводил да отпусти! Бьёрн в последний раз оглядел подозрительные кусты и направился за девушкой.
Не успели они пройти и пары шагов, как из тех самых кустов на них кинулись три страховидла, с кривыми мечами наготове. Бьёрн успел обернуться и отбить первый удар, но Смолка, испугавшись, дернула поводья, намотанные на его правую руку. Бьёрн закусил губу от боли и потерял равновесие от сильного рывка лошади. Едва успел откатиться в сторону, мечи противников ударили в землю. Бьёрн тем временем уже оказался на ногах, пытаясь освободить руку от поводьев, но её сводило от боли, она напрочь отказывалась слушаться. Противники тем временем не стояли просто так. Сами мощные, намного шире Бьёрна в плечах, они нападали грамотно, не мешая друг другу, но и не давая забывать о себе.
Бьёрн едва успевал отбиваться. Заметив замешательство Любавы, он крикнул: — Скачи отсюда, пока не поздно, дуреха! Вместо этого девушка, как будто выведенная из ступора его криком, подскочила к нему и одним махом отрезала запутавшиеся поводья кинжалом, схватила Смолку за их остаток, свистнула Грому и отвела обоих от схватки. Один из страховидлов отделился от драки и двинулся на нее. Любава не стала его ждать, бросилась вперед сама, привычно перехватив по-боевому кинжал… Мелькнули рыжие волосы, плащ; с молниеносной быстротой ускользнув от смертельного удара, Любава оказалась за спиной у противника и, прыгнув на него, вонзила кинжал по самую рукоятку ему в горло. Страховидл захрипел, забулькал, упал на колени. Как в каком-то кровавом забытьи и азарте, девушка подхватила оброненный противником меч, выдернула окровавленный кинжал и кинулась к Бьёрну.
Он бросил на нее мимолетный взгляд, покачал головой, мол, куда лезешь?.. И неожиданно шагнул вперед, мечом вспоров противнику живот. Третий оставшийся в живых вдруг страшно заревел и со всей дури именно дури, не силы отбил меч Бьёрна, едва не выбив у него из руки, и ударил не ожидавшего парня в челюсть. Бьёрн снова потерял равновесие и, хорошо приложившись затылком о дерево, оказавшееся за спиной, безвольно сполз по его стволу, выпустив меч. Страховидл ощерил гнилые зубы в гадкой ухмылке и занес над Бьёрном свой меч. Любава, чуть наклонившись, забрала у него оружие; в этот момент страховидл резко развернулся, видимо, намереваясь выбить меч Любавы, но напоролся животом на её кинжал и осел вниз. Девушка выдернула кинжал, бросила и его, и меч и подбежала к Бьёрну.
Присела рядом с ним на корточки, испуганно прислушалась к дыханию. Прижалась к груди, поддавшись мгновенному, неожиданно нахлынувшему страху и ужасу перед тем, что произошло, — ведь она впервые в жизни убила… Бьёрн неожиданно пошевелился, приходя в себя, и, открыв глаза, потянулся рукой к затылку.
Главная дорога 27.04.2024
Я дам тебе эту книгу , если ты пообещаешь срочно, пожалуйста, вернуть ее через неделю я -подлежащее ,дам -сказуемое ,тебе -мест , книгу -дополнение , если -слово сигнал , ты -подлежащее ,пообещаешь -сказуемок , срочно-обстоятельство , пожалуйста -вводное слово , вернуть -сказуемое , её -местоимение , через неделю -обстоятельство. Не нашел нужный ответ? Если ответ по предмету Математика отсутствует или он оказался неправильным, то попробуй воспользоваться поиском других ответов во всей базе сайта.
Перестроение прямо под самосвал: легковушка перестроилась, а самосвал в своей же полосе ее догнал, бросив под фуру. Кто, согласно ПДД, не прав в спорной дорожной ситуации?
Он неопределенно хмыкнул в ответ, оглядел поляну и задумчиво сказал: — Иди спи дальше. Обо мне не беспокойся. Все в порядке.
Его взгляд неожиданно ожесточился, он прежним зло-язвительным тоном ответил: — Не беспокойтесь, ваше величество, все будет исполнено! А в висках стучало одно: "Доверился? Стоило ей увидеть мою слабость…" — Ты чего? Зеленые глаза отсвечивали в темноте растерянным непониманием.
Знаешь, когда ты во сне свой меч сжимать начинаешь, это действительно очень страшно выглядит. Ты что, обиделся? Он молча вытер кровь с руки полой плаща и сел на другую сторону дерева. Наверное, это звучало глупо, но его на самом деле задели слова девушки.
Но не извиниться она, чувствуя себя почему-то по уши виноватой, не могла… Бьёрн пожал плечами, не заботясь о том, увидит это девушка или нет. Почему-то, уж незнамо, по какой причине, но, раскрыв глаза один раз, она уже больше не смогла заснуть, как ни пыталась. И вскоре, оставив бессмысленные попытки вновь погрузиться в сон, девушка потянулась, сбросила плащ и села, покрутив взъерошенными со сна волосами. Огляделась и на глаз определила, что сейчас не раньше двух часов дня.
Так вот, с той стороны она услышала тихий, но вполне различимый храп. Любава тихонько рассмеялась и пошла туда. Видимо, ночной кошмар его сильно утомил; а может, он и до утра не спал? Любава вгляделась в его чуть расслабившееся лицо.
И вдруг подумала: — Да не такой уж и урод…" Ну, шрам, ну, подумаешь, беда какая! Шрамы мужчину только украшают, между прочим. И вдруг с ужасом обнаружила, что этот молчаливый язвительный истукан начинает ей в чём-то нравиться… "Истукан", то бишь Бьёрн, вдруг напрягся, сжал расслабившуюся было руку на рукояти меча, повернул голову на другую сторону и перестал храпеть. Любава предпочла тихонько удалиться, сделав мудрый вывод, что это его будят её чересчур упорные разглядывания.
Встала посреди полянки, не зная, что делать. Гром и Смолка, уставшие за ночную скачку, стояли в сторонке, бок о бок, и, низко опустив головы, спали. Не все же на одних хлебцах сидеть! Правда, кинжал она с собой захватила — мало ли, кто в лесу может очутиться на её голову.
Огляделась ещё раз и решительно шагнула в заросли справа от себя. Надо отметить, что лес её не разочаровал. Отойдя совсем недалеко от их с Бьёрном полянки, она обнаружила весьма обширный черничник. С собой у нее оказался один из полотняных мешочков из-под хлебцев, и девушка, привычно заведя любимую веселую песенку, начала собирать маленькие синеватые ягодки.
Однако вскоре песня примолкла: девушка отлично знала заповедь любого ягодника — "одну в корзину, другую в рот". А мысли ее, больше не отвлеченные пением, постепенно улетели к Бьёрну. Что-то с ним было не то — все больше уверялась девушка. Что "не то", она не могла объяснить даже себе.
Раньше она видела в нем исключительно врага, ей казалось, что он абсолютен и понятен — невероятно самовлюбленный и напыщенный язва, относящийся к ней как к вещи и не имеющий даже намека на какие-либо чувства. Сейчас же что-то изменилось. Всего за одну ночь, пообщавшись с ним достаточно близко, она поняла, что все с ним не так просто. Какую-то тайну он хранил в себе, какую-то загадку, разгадать которую Любаве будет непросто.
Девушка чувствовала, как иногда в разговорах Бьёрн вдруг прорывает свой панцирь холодности и решается на откровенность, но стоит хоть чуть-чуть повести себя не так, сказать неосторожное или необдуманное слово — и он снова закрывается и выставляет вперед клыки и когти, как дикий зверь при виде нового соперника за территорию. Любаве стало очевидно, что он просто боится доверять. Боится настолько, что не пускает к себе никого ближе чем на три метра, что готов быть в вечном холодном одиночестве… "Смахивает на поведение человека, обжегшегося один раз и поэтому боящегося развести костер — слишком большая боль…" — подумала девушка. Её вдруг осенило.
Ну конечно! Видимо, когда-то он имел несчастье полностью довериться человеку, который его предал, и теперь он не хочет повторения! Мозаика сложилась, для девушки все встало на свои места. Теперь-то она уж точно знала, что не будет над ним лишний раз подтрунивать, — теперь ей хотелось ему помочь.
Дело было за малым: узнать, что же с ним когда-то произошло и откуда у него этот шрам и травма руки в том, что эти два эпизода связаны, девушка не сомневалась даже на миг. А для этого нужно было, чтобы он ей поверил, как… как она поверила ему. А вот каким способом — пока оставалось загадкой… Любава встала, осторожно отряхнула подол платья — только она умела собирать чернику так, чтобы следов не осталось ни на одежде, ни на руках, — и направилась обратно. В двух шагах от поляны она вдруг услышала какой-то крик и бросилась туда.
Посреди поляны стоял Бьёрн в полном вооружении, с мечом наперевес и негромко, но звучно звал ее. Бьёрн резко развернулся, посмотрел на нее, сплюнул и вложил меч в ножны. Ошарашенная Любава наблюдала за ним огромными глазами, а потом неловко спросила: — А… ты чего это? Что тут происходит?
Я просыпаюсь и не обнаруживаю ни одного следа твоего присутствия! Ни одного!!! Конь на месте, все пожитки на седле — тоже, только тебя нет!!! Что я должен подумать, особенно после вчерашнего?!
А она ягодки собирает! Вы посмотрите!!! Во второй раз напомню: сначала надо думать, а потом делать!!! Ясно или нет?!
Наконец выдохнувшись, он окинул Любаву злым взглядом, развернулся и пошел к Смолке, даже себе внутренне боясь признать, что волновался за девушку не только потому, что нес ответственность за её жизнь, но и ещё почему-то… — Да ладно тебе, Бьёрн, — добродушно улыбнулась отошедшая от первого удивления Любава. Я б записку оставила, да не на чем… Не злись, Бьёрн. На лучше, поешь черники, не все же на одних хлебцах сидеть. С этими словами Любава бесстрашно подошла к нему и протянула мешочек.
От страха в ней все замирало: что-то будет, как-то он отреагирует? Девушка применила новый способ наладить отношения — не спорить и не затевать ссору, не раздражать Бьёрна, а попытаться смягчить и свести на нет его пыл, и теперь не знала, что из этого выйдет… Но приручить дикого зверя не так-то просто. Бьёрн даже головы не повернул. Потрепал лошадь по холке и с досадой покосился на седло: одной рукой ему не справиться, придется просить помощи… Любава прищурилась и улыбнулась, придумав выход из неловкой ситуации.
Она отошла, пересыпала половину ягод в другой мешочек, подошла к Бьёрну снова. Некоторое время порассматривала его спину, хихикнула про себя и быстро обошла его и Смолку, положив этот мешочек в один из открытых карманов седла. Миг — и она уже умчалась на другую половину поляны, словно спрятавшись там от возможного гнева, попутно не забывая про ягоды. Бьёрн вдруг резко развернулся и с неожиданной болью посмотрел ей вслед.
Ты, помнится, меня ненавидела! Любава чуть не подавилась черникой, закашлялась, потом вскинула на него глаза. Его не за что ненавидеть… Я хочу его хотя бы понять. И этот "бесчувственный истукан" ничего не скрывает.
Мне нечего скрывать под личиной. Я такой и есть. Тебе подтвердит это любой из моих приближенных. Он отвернулся, чтобы девушка не увидела его лица.
Чтобы не разглядела его слабость. Чтобы не привязаться к ней, единственной разглядевшей за эти шестнадцать лет маску… — Не знаю, как твои приближенные, — девушка сверлила взглядом его спину не хуже кинжала, — а я отлично вижу того, кого скрывает твой «истукан». И нравится это тебе или нет, но он существует! Ты можешь его скрывать, прятать ото всех, доказывать всем вокруг, что ты — камень и лед, но сам себе ты этого никогда не докажешь!
Человек в тебе — жив… — А если и так, то что дальше?! Я что, просил меня лечить?! Зачем ты это делаешь? Как ему это объяснить?
Как, если она сама не до конца понимает, что с ней творится? И поступаю совершенно обычно. Или ты уже отвык от нормального обращения? Обычной дружеской заботы?
Почему в нормальных вещах ты сразу видишь злой умысел, Бьёрн, почему? Потому что научен горьким опытом! Больше тебе знать нечего, собирайся и идем дальше. Встала и подошла к Грому.
Не стоило этого говорить, не стоило… Но для слез есть одна маска — злость. Бьёрн ничего не ответил, хотя мог. На душе было как-то гадко и горько, в этот раз так хотелось довериться, так хотелось сбросить личину, разрушить жизнь, полную только холодным одиночеством, от которой он уже устал, в свои годы, уже устал! Но однажды сбросил, однажды уже доверился… Бьёрн с досадой покосился на свою правую руку, явившуюся результатом, и пошел к Смолке, прикидывая, как справиться с седлом одной рукой… Любава глянула на него, осторожно, так, чтобы он не заметил.
Губы у нее подрагивали: слезы предательски подступали к глазам, хотя отчего ей хочется плакать — она не понимала. Вроде обычная перебранка… "Что это он медлит? Бьёрн меж тем пытался оседлать Смолку, но сделать это одной рукой было практически невозможно. Любава закусила губу.
Предложить помощь? Он её не примет, однозначно не примет. А сам не попросит, гордец… Бьёрн не выдержал, со злостью пнул седло сапогом и обернулся к девушке: — Может, поможешь?! Подняла седло, затянула ремни.
Смолка стояла на удивление спокойно и безропотно, хотя обычно чужим в руки не давалась. Любава улыбнулась и повернулась к Бьёрну. Не пеняй, если затянула слабовато, руки у меня не мужские. Ехали они молча.
Куда ехать, конечно, не знали, но Любава безоговорочно доверилась Бьёрну: все же это его леса, да и провел он в них, как любой мужчина, наверняка побольше нее — тут уж было не до гордости. Бьёрн ехал впереди, и во всей его фигуре почему-то виднелась необъяснимая досада, было ощущение, будто он отчаянно пытается что-то понять и никак не может. Зачем ей это?.. Любава приподнялась в стременах, выглядывая из-за его спины.
Минуту назад лес казался совершенно непроглядной чащей, а тут неожиданно появился просвет. Бьёрн двинулся туда и едва успел дернуть Смолку: сразу за просветом оказался обрыв. Любава подъехала и встала рядом. Внизу, под обрывом, от самого подножия шла длинная песчаная коса, растворяющаяся в огромной, пронзительной синеве моря.
Ветер хлестал, словно бил по обеим щекам, влепляя затрещины, доносил шум и крики морских птиц, и даже — легкие соленые брызги. Солнце, уже клонившееся к закату, раскрасило морские завитки волн в пурпур и золото, и это было так красиво, что захватывало дух. Он вырос на побережье, а его замок отрезали от воды точно такие же скалы… Но ничего… Ни следа человеческого жилья, ни мелькнувшего, едва различимого паруса… — Неужели ты всю жизнь живешь в этой красоте? Глянула на него блестящими глазами.
Не вниз же прыгать? Удивительно, что в состоянии такого восторга она ещё могла соображать. Куда нам идти, если по берегу нельзя? Я теперь хотя бы знаю примерное направление, но конкретное место назвать ещё не смогу.
Бьёрн молча развернул Смолку. Они ехали до самой ночи, не останавливаясь и по-прежнему в напряженном молчании. Её не вдохновляло путешествие неизвестно куда в темноте: она не устала, нет, ей было не привыкать, а вот конь мог споткнуться или провалиться куда-нибудь во тьме, и она за него боялась, как, впрочем, и за лошадь Бьёрна. К тому же, в темноте кого только не могло прятаться… С другой стороны, им нужно было торопиться, чтобы наконец прийти в нормальное жилье, а они спали сегодня только до двух дня, а двинулись в районе четырех.
Но если так будет продолжаться… — Бьёрн, — осторожно подала голос Любава. В потемках куда только не забредем, да и лошади могут ступить куда не надо… — Прямо здесь? И воды. У тебя что, фляга бездонная?
Или у тебя глаза кошачьи? Бьёрн резко остановил лошадь, спрыгнул на землю. Мы идем на восток, более конкретного направления нет, зачем тебе что-то разглядывать?! Он просто срывался на девушку.
Хотел, чтобы она снова его возненавидела, чтобы не бередила душевные раны, потому что не привязываться к ней, отчуждаться от нее у него плохо получалось. И это его злило. Любава решительно спрыгнула с коня, взяла его под узду, на ощупь нашла ближайшее дерево и села среди корней. Я Грома не хочу терять, не знаю, как ты… — Дура!
Могу расписку написать, что я сама за себя отвечаю, с тебя все снимаю. Только не на чем, да и не видно ничего… Подожди до утра, а? Ответом ему был тихий смех девушки. Но больше она ничего не говорила, мудро решив, что злить ей Бьёрна ни к чему.
Хотя ей было, что ответить, но она прикусила язычок: обижать Бьёрна не хотелось, совсем не хотелось… — Шо вы прям все так расшумелись? Бьёрн вздрогнул и обнажил меч, напряженно вглядываясь в темноту. Пальцы сжались на кинжале. Гром рядом с ней презрительно фыркнул, и Любава сделала вывод, что "кто-то слева" не опасен.
Сглотнула и спросила: — Кто здесь? Любава чуть выдохнула. Похоже, и вправду опасности нет. Любопытство пересилило страх, и Любава улыбнулась.
Я Тирлейм, — сообщил голос. Любава поменяла позу: села на колени и вытащила кинжал из ножен. Нездешние мы… — закинула она удочку. А до ближайшего города проводить могу, если одарите хорошо!
А чем мы одарим? Сами с хлеба на воду перебиваемся… — Еды у меня самого в достатке, — с пренебрежением ответили девушке. Любава призадумалась. Денег у нее точно не было… Она глянула в сторону Бьёрна, туда, где блестел его меч.
Бьёрн молчал, значит, ему тоже нечего было дать… Девушка вздохнула. Поднялась, подошла к коню, пошарила в карманах на седле и вытащила небольшой мешочек. Высыпала на ладонь несколько любимых амулетов. Большинство были разные обереги, их Любава не отдала бы никому, но два амулета были сделаны специально для дарения: амулет-хранитель и амулет на богатство.
Глаза девушки блеснули в темноте. На богатство. У кого он есть, к тому деньги сами идут, к рукам липнут. Возьмешь платой?
Любава радостно улыбнулась и повернулась к Бьёрну. Нас выведут в город! Скажи мне спасибо! Эй, ты там не умер ли?
Существо хихикнуло и, осуждающе бросив что-то типа: "Люди! Оно оказалось маленьким, Любаве едва по пояс, зелененьким, с маленькими, лукавыми глазками, в опрятной, немного потешной одежонке. Я Любава. Прошел вперед, мимо него, и обернулся.
Мне бы ещё поспать бы хотелось. Она то и дело спотыкалась, её качало из стороны в сторону, в глаза будто насыпали песок. Даром что она выспалась хорошо, но идти всю ночь было ей все же тяжело. Конь обеспокоено поглядывал на нее, фыркал, когда она слишком оттягивала повод.
От этого Любава на мгновение приходила в себя, встряхивалась, но уже через секунду начинала засыпать снова. Наконец она не выдержала. Любава удивленно подняла голову. Подошла к остановившемуся Бьёрну.
Лес заканчивался на краю небольшого холма, дальше тянулось поле с видневшимися кое-где аккуратными стогами сена, а за полем… За полем, сверкая неизвестными магическими огнями, стоял великолепный город. Посреди — замок из белого камня, будто воздушный, со стрельчатыми башенками и ажурными перилами, а в разные стороны от него в кажущемся беспорядке отходили уютные деревянные домики. Кто в нем живет? Откуда ты о нем знаешь?
Там можно встретить кого угодно, орка, эльфа, гнома, дриаду, тролля, да кого угодно… Они строили этот город вместе, выбирают каждый год правителя… Многие уже просто поселились здесь, многие приезжают полюбоваться, но ещё больше народа приезжает на всевозможные ярмарки и торжища… Но я думал, это все сказки… — Индюк тоже думал, да в суп попал, — хмыкнул Тирлейм, но Бьёрн был настолько удивлен, что пропустил его фразу мимо ушей. Неужели никто больше не мог его найти? И в его взгляде мелькнула какая-то невидимая доселе боль, да ещё великая смертная тоска да усталость. Но все это лишь на мгновение.
Он отвел взгляд и пошел к разведенному троллем костру. Да и вообще, нас сюда привел тролль. Не думаю, чтобы мы без него вышли к городу. Глянула на Тирлейма, как ни в чем не бывало сидящего у костра.
Вот войдете, страже скажете, мол, гости, и сразу налево, в переулочек. В пятый дом постучитесь, скажете, от Тирлейма. Там знают. Повесила его, наклонившись к троллю, ему на шею.
Спасибо тебе за все. Вы, люди, обязательно что-нибудь напутаете! Хотя тот, кому я вас передам, существо ещё более легкомысленное… Но это лучше, чем ничего… Они медленно шли по полю, Тирлейм весело болтал с Любавой, Бьёрн, по обыкновению, молчал. Вдруг из-за одного из стогов показались чьи-то ноги в мягких коричневых сапогах, а потом и их обладатель.
Молодой красивый парень с соломенного цвета волосами дремал, наполовину утонув в стоге, с травинкой во рту. Тирлейм подошел к нему и легонько пнул по ноге. Парень тут же подпрыгнул, откатился в сторону и подскочил на ноги, удивленно смотря на тролля и людей чистыми, ярко-голубыми глазами. Но потом в его взгляде мелькнуло узнавание, он улыбнулся и заговорил на каком-то мягком, певучем языке.
Тролль хитро прищурился и ответил на том же языке. Надо сказать, получалось у него не так легко и красиво, как у парня. Они несколько минут дружески препирались, потом Тирлейм повернулся к Любаве с Бьёрном, а парень начал их рассматривать с осторожным интересом. Чтоб кто-то из его народа поумнел!..
Они там все как дети, ей-богу! Парень понял, что речь идет о нем, и упер руку в бок, с озорством и насмешкой смотря на Тирлейма, очевидно, знал, как тот о нем отзывается. Тот внимательно вгляделся в её глаза и вдруг тоже улыбнулся — ярко, солнечно, от его улыбки, казалось, все засветилось вокруг. Тирлейм улыбнулся и пошел обратно к лесу, а парень подошел к Любаве и, осторожно взяв её за руку, сказал что-то на своем языке и поклонился.
Потом поклонился стоящему за её спиной Бьёрну и потянул девушку за руку в сторону города. Они шли недолго, парень все время улыбался, смотря на девушку, не выпускал её руку.
Перестроение прямо под самосвал: легковушка перестроилась, а самосвал в своей же полосе ее догнал, бросив под фуру.
Кто, согласно ПДД, не прав в спорной дорожной ситуации?
За стенами Белокаменной (25)
Радуга - удивительное природное явление. Я дам тебе эту книгу , если ты пообещаешь срочно, пожалуйста, вернуть ее через неделю я -подлежащее ,дам -сказуемое ,тебе -мест , книгу -дополнение , если -слово сигнал , ты -подлежащее ,пообещаешь -сказуемок , срочно-обстоятельство , пожалуйста -вводное слово , вернуть -сказуемое , её -местоимение , через неделю -обстоятельство.
Превратился колдун в ворона и на окно сел. Борис же сел на коня и покинул замок. Ворон из окна вылетел, и вперёд гонца полетел. Дня не прошло, как они в княжестве нужном оказались. Приехали к стольному городу. Там их сразу стражники окружили, но оружие на колдуна наставлять побоялись. Зачем пожаловали?
Тут кто-то из стражников узнал герб пишите у Бориса. Он тут же побежал куда-то, а когда вернулся, пришел с ним богатырь. Выше всех соратников он был. Кольчуга пластинами украшена, шлем мехом оторочен, на поясе олова висит. Даже к княгине нашей сватался. Марья, после смерти отца, сама этими землями правит. Этот гад ещё два года назад на нашу княгиня глаз положил, да в тот раз она сбежала. И то он за ней погнался и с нами схлестнулся. В том бою ещё её прошлый жених голову сложил.
А теперь люди в Проклятый Лес идти не хотят. С людьми мы справимся, но у Кощея на службе такие силы, с которыми человеку не справиться. Иван ваш, правда, туда подался. Свою ошибку исправлять, да пропал. Небось, погиб, или и того хуже. Едем, Борис. Здесь мы больше ничего не узнаем. Теперь путь гонца лежал в Проклятый Лес. Много слухов ходили об этом мрачно месте.
Здесь разбойники жили, не боясь преследований. Здесь обители твари, что люди из других земель изгнали, а правил этими землями Кощей Бессмертный. Но вдруг, чуть чуть до леса не добравшись, Ворон свернул к реке, и приземлился на её берегу. Борис последовал за ним. Там увидел он тело Ивана. Одежда изорвана, тело на куски разрублено, одна голова на месте. Сильно же твой князь его разозлил. Епископ до сих на князя косо смотрит за то, что он с тобой породнился. Думай, парень.
Тебе его на лошадь грузить.
Какой факт, по мнению автора текста, свидетельствует о том, что Галя понравилась попугаям? Запишите ответ. Определите, какой тип речи представлен в предложениях 6-8 текста. В предложениях 9-11 найдите слово со значением «очень быстро, мгновенно». Выпишите это слово.
В предложениях 12-14 найдите антоним к слову «строго» и выпишите его. Ответы Море — это одно из самых удивительных явлений. Оно всегда новое и необычное.
Перепишите текст 1 , раскрывая скобки,вставляя,где это необходимо,пропущенные буквы и знаки препинания. Текст 1. Поставьте знак ударения в следующих словах: сантиметр, расположить, столяр, поняла. Над каждым словом напишите,какой частью речи оно является. Запишите,какие из известных Вам частей речи отсутствуют в предложении.
Машина свернула с дороги, поехала по кочкам. Выпишите предложение с прямой речью.
За стенами Белокаменной (25)
Стройная индейка в камеру показала попочку. №3 1) Покажи мне девица дорогу к княжескому терему. Покажи мне, девица, дорогу к княжескому терему. Обращение в середине предложения обособляется запятыми. 23)1) Покажи мне девица дорогу к княжескому терему. Стройная индейка в камеру показала попочку. готовые механизмы из магазина или.
Дорогу к селу Новоселье под Переславлем-Залесским начали ремонтировать
Кроме этого, экипаж еще до навигации должен владеть всей информацией о состоянии механизмов корабля и быть готов к нештатным ситуациям. Если люди приходят на флот за месяц до навигации, то очень большой вопрос в их способности управлять старыми теплоходами, со множеством скрытых проблем. Во вторых, Северный завоз по реке Лена, это очень ответственное мероприятие. Если что-то упустить в этом, то последствия могут оказаться весьма плачевными для целых отдаленных территорий региона.
С тем подходом к навигации, как сейчас у Segezha Group, есть большая вероятность того, что Северный завоз в эту навигацию будет сорван. Многие наверное помнят многочисленные аварии на реке Лена в прошлом году. Они происходили так часто, что мы вообще удивлялись, как такое возможно.
Суда шли на таран друг друга, садились на мели как детском саду и блокировали фарватер, как новички в автошколе. Массовые разливы нефтепродуктов в реку, даже стали предметом судебных разбирательств. Что будет в эту навигацию, уже страшно думать после того, как предприятие покидают последние профессионалы.
Мы обязательно будем следить за навигацией и тем, как выполняется Северный завоз 2024. Конечно же мы не позволим в случае ЧС на реке компетентным органам сделать вид, что никто не знал о проблемах Segezha Group.
Если бы вся она была зелёной, мы бы прошли мимо. Зелёные ягоды на зелёном фоне не найдёшь. А спелая ягодка 2 сама просится в корзинку. Как разумно всё устроено в природе! На предлог стене сущ.
Отсутсвуют прилагательные, местоимения 5 Выпишите предложение с прямой речью. Обращение 2 Коле было приятно пройтись по улице с такой красивой собакой.
Бесконечно разнообразны они летом. Со всех сторон виднеются оранжевые 3 стволы сосен, сочная зелень елей и белоснежный наряд 1 берёзок.
Проступают снизу голубые полутона мха. Алый цвет ягод сразу бросается в глаза. Собираешь землянику и видишь, что много неспелой. Если бы вся она была зелёной, мы бы прошли мимо. Зелёные ягоды на зелёном фоне не найдёшь.
А спелая ягодка 2 сама просится в корзинку.
И гляжу, как по сугробам, по тропинке снеговой В неизвестном направлении отплывает милый мой. Ой, да за метелью пороша, а я песенки пою, Ой, да ты приходи, мой хороший, крепким чаем напою.
Всероссийская Проверочная Работа ВПР Русский язык 5 класс Вариант 1
Княжеский терем. В специальной комнате стояло трое: высокий мужчина с пышной бородой в дорогом Катаре и со значком наместника, а также, три молодых парня в кольчугах и со шлема и в руках. Чудо-рыба помогает непутевому Емеле завоевать сердце царской дочери. Сказочный хит с Никитой Кологривым. Покажи мне девица дорогу к княжескому терему. удивительное природное явление. Весна идет — весне дорогу: работа на даче; шашлык из семги; аптечка — первая помощь; гормоны счастья — серотонин. 1) Покажи мне девица дорогу к княжескому терему.
Всероссийская Проверочная Работа ВПР Русский язык 5 класс Вариант 1
Покажи мне девица дорогу к княжескому терему. 2. Покажи мне девица дорогу к княжескому терему. Чудо-рыба помогает непутевому Емеле завоевать сердце царской дочери. Сказочный хит с Никитой Кологривым.
Богиня свиданий
Опубликовано 4 года назад по предмету Русский язык от valeria01zidra69 Срочно пожалуйста Выполните синтаксический разбор предложений знаки препинания не расставлены : 1. Радуга удивительное природное явление. Покажи мне девица дорогу к княжескому терему.
Оно указывает на адресата действия, то есть на того, кому должно быть показано. Оно обозначает молодую девушку или девушку незамужнего возраста. Оно обозначает путь или маршрут, по которому нужно идти или двигаться.
В данном случае, он указывает на направление к княжескому терему.
Для посетителей из стран СНГ есть возможно задать вопросы по таким предметам как Украинский язык, Белорусский язык, Казакхский язык, Узбекский язык, Кыргызский язык. На вопросы могут отвечать также любые пользователи, в том числе и педагоги. Консультацию по вопросам и домашним заданиям может получить любой школьник или студент.
Опубликовано 4 года назад по предмету Русский язык от valeria01zidra69 Срочно пожалуйста Выполните синтаксический разбор предложений знаки препинания не расставлены : 1. Радуга удивительное природное явление. Покажи мне девица дорогу к княжескому терему.
Остались вопросы?
Вправо послал Данилу Пронкого, роду княжеского, с войском и с тем же наказом. Весна идет — весне дорогу: работа на даче; шашлык из семги; аптечка — первая помощь; гормоны счастья — серотонин. Покажи мне, девица, дорогу к княжескому терему. Обращение в середине предложения обособляется запятыми. Вправо послал Данилу Пронкого, роду княжеского, с войском и с тем же наказом.