Похороны Константина Черненко, 1985 год. С трибуны на Мавзолее выступили Андропов, Черненко и другие, а в 12:45 гроб с телом Брежнева перенесли к могиле около кремлевской стены.
Георгий Коваленко: "Брежнева я не ронял!"
Но я думаю, долго нам не придётся ждать. Он нас не разочарует. Мы все верим в него. Мы пожелаем ему закончить труды, которые он ещё не закончил, и поскорее обрадовать нас. Аплодисменты ". Брежнев в гробу "Юбилейная речь" немедленно приковала всеобщее внимание. Номер журнала, стоивший 30 копеек, продавался с рук за 25 рублей. В самиздате ходили машинописные копии рассказа.
Его зачитывали по западным радиостанциям... На Западе многие считали, что всё это небывалое осмеяние генсека могло произойти только с согласия главного чекиста — Андропова... На обложке журнала "Ньюсуик" в апреле 1982 года появилось изображение гипсового бюста Брежнева, всего покрытого трещинами. Замечу, что этот очерк я пишу не как историк, а как современник тех событий — историк мог бы добавить ещё много интересного об обстоятельствах смерти Леонида Ильича. Но широкой публике в то время они были неизвестны, если не считать официального медицинского заключения в газетах. Похороны Л. Брежнева Однако Андропову история отомстила самым беспощадным образом.
Не успел он занять кресло генсека, как телезрители невооружённым глазом стали замечать у него признаки нездоровья. Андропов Помню, по телевидению в прямом эфире показывали его встречу с главой Венгрии Яношем Кадаром. Юрий Владимирович стал читать приветственную речь, но чем дольше он читал, тем больше листы бумаги дрожали в его руках. Под конец шелест бумаги перед микрофоном стал почти заглушать его слова. Тогда он был принуждён положить бумагу на стол и так продолжать чтение... Ну, а потом Юрий Владимирович просто исчез с экранов. Время от времени по ТВ зачитывали его обращения, письма и т.
Но его самого в кадре не было.
Над их колоннами склонены боевые знамена. Траурная процессия приближается к Мавзолею. Гроб с лафета переносится на постамент.
На центральную трибуну Мавзолея поднимаются товарищи М. Горбачев, Г. Гришин, А. Кунаев, Г.
Соломенцев, Н. Тихонов, В. Щербицкий, П. Рыжков, члены комиссии по организации похорон.
Здесь же — многочисленные зарубежные гости, прибывшие на похороны К. Присутствуют члены дипломатического корпуса.
Летом 1983 года состояние Андропова резко ухудшилось, а на отдыхе в Крыму он дополнительно еще и простыл, после чего уже не вставал с постели. Умер советский руководитель 9 февраля 1984 года. Момент объявления траура совпал по времени с открытием зимней Олимпиады в Сараево и все жители страны с печалью в душе ждали отмены всех олимпийских трансляций. Но нет, траур по Андропову оказался более сдержанный, чем по его предшественнику — Олимпиаду показали всю и в запланированном объеме.
Процедура прощания же напоминала Брежневскую. Тот же лафет, тот же почетный караул, те же речи на трибуне. Только вот зарубежных гостей приехало в этот раз куда как меньше, чем на похороны Брежнева. Руководителем комиссии по организации похорон был Константин Черненко — 72-летний старец, который с трудом читал траурную речь по заготовленной бумажке на холодном февральском ветру. Он-то и возглавил партию. Черненко Траурная церемония похорон К. Черненко Последний из «великих» пробыл на высшем посту еще меньше, чем его предшественник — 1 год и 25 дней.
И вот 13 марта 1985 года опять трехдневный траур накануне, опять орудийные залпы и почетный караул. А вот речи стоящих на трибуне были куда как сдержанней, да и сама процедура похорон прошла как-то быстро и скомкано. Как говорили очевидцы, уже на следующий день после похорон по всей Москве вовсю снимали траурные флаги. Всё — «гонки на лафетах», как мастерски окрестили этот период народные острословы, закончился. К власти пришел говорливый, деятельный, а главное молодой 54 года — невиданное дело! Генеральный секретарь.
Таковы поистине невероятные факты, рисующие нравы жестокого и корыстного «западного мира». Настало, полагаю, время узаконить повсюду в детских яслях и садах денежную доплату воспитателям к основной зарплате за низкую заболеваемость детей.
Здесь оборудовали кролеферму. Реализована первая продукция - 89 кроликов». Андропова на вопросы газеты «Правда». Черненко К. По самому складу своего характера он был склонен к малозаметной аппаратной работе, но вместе с тем был весьма осведомлен. Информацией регулярно делился с Брежневым и таким образом имел репутацию «секретаря Брежнева». К моменту своего избрания Черненко был уже очень тяжело болен. Значительную часть правления он провел в центральной клинической больнице.
В больнице проводились заседания Политбюро, там же ему вручили удостоверение об избрании народным депутатом. Пятнадцатиминутную речь произнес так, что было совершенно невозможно понять ее смысл. Через каждые две -три минуты замолкал, вытирал лоб, манипулировал баллончиком, доставая из кармана, направлял его в рот, задыхался... После речи генсека сразу же объявили перерыв и предложили пройти в Георгиевский зал для фотографирования. Эти 100-120 метров Черненко шел минут двадцать, поминутно останавливаясь. Со всех сторон ему что -то говорили сопровождавшие его лица с целью создать впечатление будто он останавливается не из-за немощи, а для разговора, беседы. Иногда генсек мучительно улыбался, поворачивая голову то вправо, то влево, с трудом, видимо, соображая, куда его ведут, зачем все это, что ему говорят люди в военных мундирах... За время его правления было предпринято несколько так и неудавшихся проектов: реформа школы, поворот северных рек.
Похороны Андропова и Черненко: что на них делала Маргарет Тэтчер
но, впрочем, все как полагается. Но на самом деле с болезненностью и немощью Черненко было не все так просто. Константин Черненко провел на посту лидера страны чуть больше года, и большую часть этого времени он находился в больнице.
Как в СССР хоронили высших должностных лиц | Музей Мировой Погребальной Культуры
Черненко Константин Устинович. Руководители партии и правительства выражают соболезнования семье Ю.В. Андропова. Но нелегкие дороги большого партийного начальника свели Черненко с возглавлявшим Компартию Молдавии Леонидом Брежневым. Константин Устинович Черненко — советский политик, член Политбюро, Генеральный секретарь ЦК КПСС. Теперь вот про похороны Черненко Почему похороны Андропова пропустил?
Содержание
- Ящик пандоры – 1982-1985. Эпоха «гонок на лафетах». Часть 7. 1985. Похороны К.У.Черненко
- 1982-1985. Эпоха «гонок на лафетах». Часть 7. 1985. Похороны К.У.Черненко |
- Навигация по записям
- Уникальные фотографии с похорон
- Ещё на эту тему
- Как хоронили советских вождей
в этом номере
- Как трупами расчищался путь Горбачёву: matveychev_oleg — LiveJournal
- Похороненный дважды
- В последний путь. Как уходили руководители СССР
- в этом номере
Эпоха «гонок на лафетах». 1985 год. Похороны К.У.Черненко
26 мая 2023 года произошло знаменательное событие в жизни нашего города — была открыта мемориальная доска Константину Устиновичу Черненко. Похороны Черненко. Если вы ещё не видели этого медитативного ролика, то очень его рекомендую. Траурная церемония прощания народа и советского руководства с Генеральным секретарем ЦК КПСС, председателем президиума Верховного Совета СССР Константином Черненко в. Обсуждая декрет о похоронах 1918 года, советские руководители ожидали в наступающем 1919 году повторения эпидемий тифа и все-таки договорились о придании кремации законного. Первый и последний президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев во время траурной процессии на похоронах генерального секретаря ЦК КПСС Константина Черненко.
Учил Горбачева
- Черненко, Константин Устинович — Википедия
- Недолго музыка не играла … 30 лет назад умер генсек Черненко |
- Тэтчер на похоронах Черненко
- В Волгограде прощаются с погибшим на Украине 25-летним военным - Новости
Как хоронили вождей: от Ленина до Ельцина.
Виталий Иванович описывает случай, который произошел 9 января 1985 года: «Неожиданное сообщение о внеочередном заседании Политбюро. Приехал в Кремль. Собрались в кабинете К. Черненко, а не в зале заседаний. Были члены Политбюро и еще несколько человек, по-моему, В. Долгих, Б.
Пономарев и еще кто-то, то есть не в полном составе. Черненко сидел за длинным столом в торце. Поздоровался не вставая. В последнее время я много передумал, пережил, вспомнил всю свою жизнь. Многие годы она шла рядом с вами.
Но возникают вопросы, которые нельзя отложить. Вы прочитали записку Е. Ее нам предварительно дали прочесть. Это была короткая, примерно на две трети страницы, записка о состоянии здоровья К. Я не могу сам единолично принимать решение.
Думал, может уйти? Тихонов, затем В. Гришин, А. Так хочется работать. Чазов кратко подтвердил, что К.
Черненко нуждается в отпуске и серьезном лечении. Нужны госпитализация, обследование. Естественно, что все члены Политбюро высказались за это. Решили, что руководству соцстран надо сообщить все как есть, не вуалировать причину. Объяснить, что в настоящее время К.
Черненко приехать не может по состоянию здоровья, ему требуется лечение. Что касается пленума по техническому прогрессу — снять». Еще раз напомним: ведь буквально за несколько дней до своей смерти Константин Устинович обращался за советом и к Громыко — и все по тому же вопросу: о возможности своей добровольной отставки. Но если Черненко, как казалось его ближайшему окружению в Политбюро, и в самом деле не слишком твердо настаивал на своем освобождении от обязанностей генсека, то я объясняю это следующим. Во-первых, он как всякий человек в его положении отчаянно надеялся, что сможет преодолеть недуг.
Во-вторых, он действительно хотел работать, мечтал, что предстоящий съезд станет для страны этапным, наметит действенные меры по преодолению негативных явлений. Есть у журналистов такой штамп: жизнь как подвиг. Не знаю, можно ли так говорить о всей жизни Константина Устиновича, но последние ее месяцы, безусловно, можно охарактеризовать самыми высокими словами. Чувствуя, что угасает, Черненко героически продолжал бороться за жизнь, трудился до последних дней, считая, что его долг перед партией заключается в том, чтобы успеть сделать все, что можно. Но эта борьба осложнялась тем, что находился он в атмосфере потрясающего бездушия, которое проявляло к нему подавляющее большинство членов Политбюро.
И здесь я опять вспоминаю кончину Брежнева, равнодушие людей, которые, даже в силу своего долга, не побеспокоились хотя бы о том, чтобы подле тяжелобольного человека дежурила медсестра. Параллели напрашиваются сами собой. Он рассмотрел вопрос «О долговременной программе мелиорации, повышении эффективности использования мелиорированных земель в целях устойчивого наращивания продовольственного фонда страны». Пленум прошел как дежурное мероприятие, без каких-либо неожиданностей и кардинальных решений. Черненко выступил на нем, хотя речь его по содержанию можно смело назвать заурядной.
Но для генсека гораздо большее значение имел сам факт выступления: оно все же состоялось, и это воодушевило его. Он был охвачен иллюзией выздоровления. Врачи в полную силу, с помощью интенсивной терапии, закордонных диковинных препаратов эти иллюзии поддерживали. На некоторое время даже возникло ощущение, что Константин Устинович заметно посвежел и окреп, у него явно наблюдался прилив энергии и работоспособности. Он направил записку в Политбюро, касающуюся вопросов подготовки к XXVII съезду партии, и она получила единодушное одобрение.
Черненко предлагал приблизить по времени созыв съезда, провести его в октябре — ноябре 1985-го, а не весной будущего года, как это обычно происходило. Он намеревался разработать к этому времени основные направления экономического и социального развития страны на двенадцатую пятилетку и утвердить их, чтобы уже с 1 января 1986 года приступить к их реализации. В этом был определенный резон, так как предшествующие планы утверждались уже после начала пятилетки и не успевали за временем. Но вот рассмотрение важнейшего вопроса о развитии научно-технического прогресса, которое также намечалось вынести на рассмотрение пленума, откладывалось. После одобрения его записки членами Политбюро генсек задумал изложить свои идеи подготовки к съезду партии в журнале «Коммунист».
Такая статья, о ней мы уже упоминали выше, вышла в декабре 1984 года. Примерно в это же время врачи настояли, чтобы Константин Устинович прошел очередной курс лечения в Центральной клинической больнице. Но он и там продолжал по возможности работать, нередко приглашая к себе помощников. В те дни мне приходилось подолгу засиживаться в его больничном «рабочем кабинете». Наряду со статьей в «Коммунисте» это выступление должно было стать своеобразным отправным моментом подготовки к XXVII партийному съезду.
Первый вариант текста предстоящего выступления был подготовлен, однако он не удовлетворил Константина Устиновича. Ознакомившись с ним, генсек вдруг не на шутку разнервничался и довольно резко резюмировал: «Выступления нет». Он настолько глубоко «перелопатил» представленный ему текст, что даже в корне изменил план будущей речи и надиктовал нам, помощникам, несколько страниц своих суждений, которые следовало учесть. Пришлось принимать срочные меры и основательно дорабатывать материал. В эти дни в ЦКБ в палату по соседству с ним, только этажом ниже, был помещен в тяжелом состоянии Устинов.
Покидая больницу, Черненко зашел к Дмитрию Федоровичу. Разговор их был непродолжительным — Устинов настолько плохо себя чувствовал, что не мог долго поддерживать беседу. Несмотря на это, Дмитрий Федорович, по своему обыкновению, нашел для генсека теплые, ободряющие слова. Он сказал, чтобы Константин Устинович держался, что болезнь его отступит обязательно, что нам — большевикам не пристало легко сдаваться. О себе он сказал, что долго в ЦКБ не намерен оставаться, через несколько дней оклемается и приступит к работе — дел впереди невпроворот.
И действительно, в ЦКБ ему не пришлось находиться долго — через несколько дней после операции он там же и скончался. Для Черненко смерть Устинова явилась большим ударом. Генсеку не пришлось проводить в последний путь своего друга и соратника, так как врачи категорически ему запретили в морозный день быть на похоронах. Таким образом, после смерти Устинова из старого руководящего круга людей в Политбюро осталось лишь два человека — Черненко и Громыко. К концу 1984 года состояние здоровья генсека стало ухудшаться на глазах.
Это ясно видели окружающие, но старались об этом разговоров не заводить. В западной прессе стали появляться публикации на эту тему. А всегда оперативный в подобных случаях западногерманский журнал «Штерн» даже опубликовал фоторепортаж о том, как генеральный секретарь и президент Черненко с большим трудом, только с помощью охранников добирается до своей резиденции в Кремле. Вообще говоря, создавалось впечатление, что соратники генсека по Политбюро вроде бы со стороны наблюдают за развивающимися событиями, за ухудшением состояния здоровья их лидера. Казалось, у них интерес к его личности уже потерян, и то, что происходит по его желанию или воле, совершается без их содействия или даже советов.
А узкий круг людей, непосредственно обслуживавших генсека в последние месяцы его жизни, был и организатором, и исполнителем всего того, что происходило с его участием. С горечью вспоминается такой эпизод: 27 декабря 1984 года генсек, уже несколько дней не появлявшийся из-за обострения болезни в кабинете на Старой площади, около одиннадцати часов вдруг позвонил мне. Обычно такие звонки его начинались с традиционного шутливого вопроса: «Ну, как там на воле?
Арбатов подсчитал, что те повышения зарплаты, которые были произведены по решению XXVI съезда некоторым категориям трудящихся, уже «съедены». В народе начался шумок... А Пленум готовится не по кардинальным «народным» проблемам, а по идеологии.
Это насторожило интеллигенцию. Говорят о запретах спектаклей, об ожесточении цензуры, о том, что в журналах зажали некоторые интересные рукописи выжидают! Словом, идеологической оттепели, которую привыкли ждать после каждой смены генсека, не произошло. Восторги первых дней после Брежнева испарились. Многие убеждены в соперничестве между Андроповым и Черненко. Я в это не верю.
Разное отношение вызвала статья Андропова о Марксе. Мне она понравилась откровенностью и «ленинским» стилем в том смысле, что не подлаживалась под «общенародное» понимание, а обращена к политически грамотной, культурной аудитории. Но с точки зрения набора стратегических идей, Арбатов, пожалуй, прав... Вот прошло больше недели, как она появилась. Я её читал три раза. А спроси — о чём она — не отвечу, если, конечно, иметь в виду нашу перспективу, план действий.
Хотя уже хорошо, что нет хвастовства, отношение к социализму, как к действительно реальному обществу реальных живых и далеко не идеальных людей. Кстати, о людях этого общества. Пошёл я на кубок Дэвиса в Лужники. И опять, когда попадаю в эту массу москвичей, оказываюсь в шоке от того, что у меня с ними — ничего общего. Но у меня-то ладно. Я уверен, что и у Андропова и Ко с ними тоже нет ничего общего.
Толпе до лампочки весь этот «социализм» и все эти заботы о его совершенствовании. Большинство их в дублёнках, в кожаных пиджаках, очень модные, модерновые, очень самоуверенные и благополучные. Социально — это интеллигенция, служащие, около- спортивная братия. Для многих быть при спорте — своего рода «состоять в клубе», в клубе «своих людей». Это — и хобби, и смысл существования, форма общения с себе подобными. Работа для них — исключительно средство получать зарплату.
Самостоятельного смысла и внутреннего интереса она не представляет. Для кое-кого она, может быть, просто прикрытие легального безделья или не совсем законных, но денежных занятий. В каком обществе они живут, думаю, им абсолютно безразлично. Но это — только ведь один слой, столичный. По всей стране он, может быть, насчитывает несколько миллионов. И, возможно, с точки зрения общественной нравственности он не самый худший, поскольку обладает неким минимумом общей культуры.
К кому же обращена тогда статья Андропова о Марксе? К таким, как я, Арбатов, Амбарцумов и иже — «горьковчанам»? Еду в машине. Шофёр, кивая на гололедицу, говорит: - В Завидово-то на старых «Волгах» ездим. Егерей распустили, других — кого на пенсию, а кого — просто разогнали, паразитов... Черненко туда на охоту ездит.
Он ведь с этим Лёней, там начал этим заниматься. Ну, вот и возобновил всё... На кабана, марала, оленя, дичь. Вот так-то! Спустя полчаса после церемонии на Красной площади, когда я ехал домой обедать, со зданий на Лубянке, с Дома Союзов и т. В толпе членов ЦК на Красной площади только что пронесли мимо гроб , стоящий рядом Гостев громко говорит мне: «Случайная фигура была на этом посту.
Но, понимаешь, нужно было, чтоб такой побыл на этом месте... Чтоб оглядеться. Хотя все понимали, что он долго не протянет». Никто даже не оглянулся, хотя явно слышали. Я поддакнул. В толпе членов и кандидатов в члены ЦК — когда они скопились за полчаса до выноса гроба у выхода из Колонного зала, атмосфера была как на толкучке: громко хохотали, обсуждали разные дела, через головы других обменивались всякими «посторонними» репликами, насмешливо приветствовали друг друга, обсуждали, не холодно ли будет: ведь ещё полтора часа быть на улице.
Словом, «всенародная скорбь» никак не коснулась состава Центрального Комитета. Полная версия. Во время «пиковых моментов» похоронной церемонии только иностранцы снимали шапки. И на фоне довольно сдержанных воздаяний покойному, - тон, который задал Горбачёв ещё на Пленуме и теперь в речи с Мавзолея, - глупо и нелепо прозвучала речь Федосеева, который доказывал, что марксизм-ленинизм потерял выдающегося теоретика, заслуги которого в этой области были отмечены Академией наук медалью Карла Маркса и т. Он один из близстоящих «не сориентировался». А между тем, почему-то именно его опять и опять ввели в похоронную комиссию и дали слово с Мавзолея.
Словом, вступили в новую эру. Что-то будет? А ведь нужна «революция сверху».
Через два дня работники аппарата райкома смотрели трансляцию похорон в партийной библиотеке. После сытного обеда все дремали, облокотившись на стопки газет на столах. Когда локоть одного задремавшего сотрудника съехал со стопки газет, и тело его дёрнулось, все освободились от дремотного состояния и захохотали. Через десять минут снова царила всеобщая дрёма. Райком спал.
Профессиональнее всех на всех заседаниях и форумах умел спать Белов Пётр Петрович, он умудрялся дремать, не шелохнувшись, даже в первом ряду президиума на пленумах райкома и заседаниях партийно-хозяйственного актива. После похорон Черненко К. Перемен ждали, но никто не предполагал, что они будут настолько глобальными. А Горбачёв сдержал своё слово: перестройка действительно носила необратимый характер!
В связи с этим появился популярный миф, будто гроб уронили. Работал, не вставая с постели По сложившейся традиции руководитель похоронной комиссии и становился следующим генсеком. Главой комиссии по организации похорон Брежнева был Юрий Андропов, когда хоронили его самого, такую комиссию возглавил Константин Черненко, а после смерти Черненко его похороны организовывал Михаил Горбачёв. Пробывший во главе государства 15 месяцев Андропов молодым не был, но был достаточно активным.
Он энергично приступил к корректировке курса развития СССР и реформированию власти, а борьбой за соблюдение дисциплины всколыхнул всю страну. О его тяжёлой болезни знали немногие. Летом 1983 года состояние здоровья Андропова резко ухудшилось, и в июле и августе 1983 года он работал в загородном доме, даже не вставая с постели. В сентябре Андропов улетел отдыхать в Крым, где простудился и окончательно слёг. Умер он 9 февраля 1984 года. Случилось это на следующий день после открытия зимней Олимпиады в Сараево. Для любителей спорта в СССР, помнивших тотальный траур по Брежневу, это было нечто вроде катастрофы — они ожидали, что показ олимпийских соревнований по телевидению отменят. Однако траур по Андропову оказался значительно либеральнее, Олимпиаду показали в запланированном объёме, что только добавило у советских людей симпатий к покойному.
Процедура прощания с Андроповым повторяла процедуру прощания с Брежневым — траур, артиллерийский лафет, Колонный зал Дома Союзов, речи с трибуны Мавзолея и могила у Кремлёвской стены. Запомнился он попыткой реабилитации Сталина, восстановлением в партии престарелого Вячеслава Молотова и борьбой с «идеологически невыдержанными» музыкальными группами.