Станция Concordia зафиксировала максимум температуры в минус 11,5°C. Российская станция «Восток» расположена в самой холодной точке планеты.
опчпуфй рпзпдщ
На станции Восток в Антарктиде в самом начале зимовки полярной ночью случился пожар – сгорело помещение, где работали дизели. В 1983 году на станции Восток была зафиксирована температура -89,2°C, что является абсолютным рекордом. Владимиром Путиным и Александром Лукашенко. Как устроена российская антарктическая научная станция "Восток" и каково работать там, где не выживает никто.
Почасовой прогноз погоды в Востоке
Прогноз погоды. номер метеостанции, наблюдения с 1 февраля 2005. Какая погода в Vostok Station? Получите изображения высокого разрешения со спутника, радара дождя и почасовые прогнозы. Главная» Новости» Средняя температура на станции восток в январе. Как устроена российская антарктическая научная станция "Восток" и каково работать там, где не выживает никто.
Новости и пресс-релизы
Прогноз погоды в селе Восток на 10 дней. Затопило вестибюль станции метро «Белорусская», люди не решались выйти на улицу из вестибюля, потому что дождь лил стеной. Новый температурный рекорд зафиксирован на российской станции «Восток» Новости (RSS) Впервые, за всю историю метеорологических наблюдений, учёные Арктического и антарктического. Текущая погода в станции Восток и прогноз на сегодня, завтра и ближайшие 14 дней.
Погода. Восток (антарктическая станция)
Информация предоставляется в виде таблиц с указанием точных моментов времени. Поэтому сайт получил название Расписание Погоды.
Как пишет «Москва 24», пассажиры опасаются выйти на улицу из-за потоков воды. А местные власти заявили , что в столице на работу вышли 290 единиц техники и 300 бригад «Мосводостока». Жителей просили сообщать о временных скоплениях воды диспетчерским службам или писать «Мосводостоку» в аккаунте «ВКонтакте». По словам московских водителей, которых цитирует BFM.
Этот комплекс становится первым современным зданием, возведенным на полюсе холода. Она была основана в 1957 году, во время второй советской антарктической экспедиции, и расположена на ледяном куполе Антарктиды, на высоте примерно 3,5 тысячи метров. Под станцией находится ледяной покров толщиной 3700 метров, а ложе ледника находится приблизительно на 200 метров ниже уровня моря. Этот комплекс разработан с учетом экстремальных климатических условий и полностью обеспечивает безопасность полярников.
В сочетании с низким содержанием кислорода, сухим воздухом и сильным ультрафиолетовым излучением, условия работы здесь являются крайне экстремальными. Несмотря на все трудности, полярники, ученые и другие специалисты живут и работают на станции, проводя важные исследования. Новый комплекс обеспечивает не только безопасность полярников, но и предоставляет им более комфортные условия проживания и работы. Это важный шаг в развитии научных исследований и освоении Антарктиды.
Каждый распоряжался временем по-своему: кто-то пил кофе, кто-то обменивался с коллегами новыми знаниями и планами исследований, кто-то звонил домой или читал новости в интернете. Кроме того, можно было пообщаться с радистом и узнать от него последние известия или же помочь метеорологу выполнить ежедневные измерения.
А вот работник ночной смены, аспирант Дмитрий Васильев, в это время начинал научные эксперименты. В перспективе это позволит ускорить процесс и снизить риск простоев оборудования из-за неисправностей. Для проведения экспериментов мы забурили примерно в 700-та метрах от станции скважину глубиной 30 метров, апробировали наш метод, а также получили ледяной керн и шламовые частицы, которые после изучали в гляциологической лаборатории", — рассказывает Дмитрий. Тем временем дневная смена обсуждала предстоящие задачи и на 8 часов включалась в цикл работ. От буровой установки во время своей смены команда практически не отходит, но задачи перед ней стоят разноплановые. От управления лебедкой на всех этапах работы до обслуживания бурового снаряда: его сборки и разборки, извлечения кернов, замены шламовых фильтров, проверки работоспособности различных узлов установки, подготовки оборудования для следующего рейса.
Библиотека на станции состоит в основном из специализированных книг. Например, я изучал техническую документацию по строительству бурового комплекса 5Г имени Бориса Кудряшова, поскольку эта информация пригодится нам при проектировании нового современного комплекса, а мой коллега — международное право в Антарктиде. Погулять на Востоке толком негде, ведь вокруг ледяная пустыня. Вот на станции Прогресс, которая находится на берегу, — можно, но сначала следует сообщить маршрут следования радисту и получить у него специальное оборудование", — говорит Вячеслав Кадочников. Однако, по словам Дмитрия Васильева, никто не воспринимал это как излишнее обременение и, тем более, обузу: "Мы спешили реализовать все свои планы, ведь сезон — не резиновый, а в Петербурге выполнить натурные эксперименты попросту невозможно. К тому же, чем еще заниматься?
Сидеть и тосковать по дому, по близким людям даже в выходной день совершенно не хочется. Однако поскольку время было уже позднее и повара к тому моменту заканчивали работу, вопрос своего "бригадного" ужина ученые решали самостоятельно.
Новости и пресс-релизы
Владимир Путин напомнил, что уникальные технологии глубокого бурения ледников, которые были разработаны еще в 1970-х годах, позволили выяснить, что на Земле прошли уже четыре полных климатических цикла от потепления до оледенения , которые длились 420 000 лет. Как пояснил министр природных ресурсов и экологии РФ Александр Козлов, в данный момент наша планета находится в межледниковом периоде, что гарантирует 20 тысяч лет тепла. То есть, цивилизации ничто не угрожает.
И уже нет никакого смысла лихорадочно бросать в огонь бруски снега. Двадцать человек, сбившись в тесную группу, бессильные что-либо сделать, наблюдают, как на глазах у них исчезает основа всей жизни Востока, то, о чем со дня основания станции говорили грубовато, но точно: «Если в зимнюю пору на Востоке что-нибудь случится с дизельной — кранты! Мы вполне понимали — через час такой холод заберется во все пока еще теплые уголки станции. А до ближайшего в Антарктиде тепла — полторы тысячи ничем не преодолимых сейчас километров» из дневника А. В этих заметках часто будут встречаться строчки из его дневника. По-настоящему испугались только теперь, когда кончилась суета и когда отчетливо прояснилось все, что их ожидало.
Но надежда еще была. Надежда темнела баками, стоявшими на санях в десяти шагах от огня. Загорятся или не загорятся? В ту минуту люди не знали еще, как смогут без дизелей распорядиться теплом, заключенным в солярке. Солярка, горевшая в баках ДЭС, посылала языки пламени и на этот главный запас топлива станции. Борис Моисеев: «Я думал: обязательно загорятся. Вначале ближние баки, потом и все остальные. И этот огонь будет для нас последним». Двадцать баков с соляркой стояли в эти минуты между жизнью и смертью двадцати человек.
Огонь уже жадно лизал эти баки. Но мороз — диалектика! Огню еще надо было разогреть, растопить загустевшую до состояния джема солярку. И пока он эту работу проделывал, вдруг изменил направление ветер. Борис Моисеев: «Спасением это назвать еще было нельзя, но мысль лихорадочно работала: шанс появился! Сделаем печки-капельницы… На буровой есть движок, если запустим — будет радиосвязь… Продукты есть, надо лишь уберечь от мороза». Биологи доказали: пчела, в отдельности каждая, долго не проживет. Только сообщество пчел с разделением труда и функций приспособлено выжить. Двадцать людей разного возраста, специальностей, разного опыта выжить могли, лишь уподобившись пчелам.
В тот драматический час людей мгновенно сплотила стихийная сила грозной опасности. Без промедления, но без паники. Разумно, целенаправленно, без ошибок — действовать. Не позабыли заснять пожар. Спустили воду из всех систем отопления — «что бы там ни случилось, придет час, на Востоке появятся новые люди. Надо максимально облегчить введение станции в строй». К первому очагу тепла, «керосинке» под названием «Алма-Ата», установленной в кают-компании, быстро, как только могли, стали таскать продукты со склада. Первая радость — в восемь часов Борис Моисеев запустил до этого позабытый всеми старый движок. Врач Геннадий Баранов: «Когда я услышал это слабое тарахтение, подумал: реанимация, пульс появился — значит, возможна жизнь».
Но только к вечеру удалось разыскать, приспособить, протянуть кабель от движка к радиостанции. Радист Валерий Головин, как наседка цыплят согревший приборы еще одной «керосинкой», с опаской подключил радиостанцию к незнакомому источнику тока… Все в порядке. И они вышли в эфир. Они сообщили обо всем, что случилось, на Молодежную. В тот же час сообщение ушло в Ленинград и в Москву… Антарктида между тем властно входила в лишенные тепла жилые постройки. Из дневника А. Писать можно только карандашом. Зубная паста сделалась каменной. Для пробы заколотил тюбиком в деревянную стойку гвоздь… Алюминиевые стены дома страшновато, как натянутый до предела канат, звенят.
И лопаются. Около этих точек и жмемся… Я в Антарктиде не новичок. И не склонен к лишнему драматизму. Но положение отчаянное. Вслух об этом — никто ни слова. Но думают все несомненно. Такого тут еще не бывало. Я бы и сам так сказал. А надо выкарабкаться!..
Пока писал, температура понизилась до тридцати четырех. Пальцы не держат карандаш». Спать в этот вечер они легли, вернее свалились, у трех «керосинок» не раздеваясь, не снимая обуви, прижавшись друг к другу. Четырнадцатое апреля было днем серьезных решений. Из Москвы пришла радиограмма за подписью очень ответственного лица. Спокойная, взвешенная, заботливая радиограмма. Суть ее: нужны ли чрезвычайные меры для спасения людей? Чрезвычайные меры… О них, разумеется, думали тут. Но какие меры возможны в этой особой, исключительной обстановке?
Практически никакие. Тяжелый транспортный самолет с грузом на парашюте? Но это мера со множеством неизвестных и очень рискованная, возможные жертвы обострили бы и без того тяжелую ситуацию. Начальник станции Петр Астахов, сам для себя решение уже принявший, счел обязательным знать мнение каждого из зимовщиков. Новички не спешили, молчали. И тогда сказал несколько очень простых, всем очень понятных слов Велло Парк, метеоролог с многолетним антарктическим стажем и опытом альпиниста. Он сказал со своим обычным эстонским акцентом: «Ребята, какие чрезвычайные меры! Продукты есть. Топлива много.
Руки целы. И головы мы, я наблюдаю, не потеряли. В этом смысле и подготовили радиограмму в Москву. Добавили: «Движок пока работает ненадежно. Возможное наше молчание не воспринимайте трагически». Договорились: родным — ни полслова обо всем, что случилось, ни даже намека. Возможные перебои с телеграммами объяснять плохим прохождением радиоволн. Легко сказать — перезимуем… Печка, у которой Валерий Головин отбивал радиограмму с этим решением, нещадно чадила. Свет у карманных фонариков иссякал, и надо было срочно что-то придумать.
Движок решили беречь и запускать только на время радиосвязи. К нему приставили наиболее грамотного и бдительного механика Сергея Кузнецова — прогревать, следить за режимом, «беречь пуще глаза». Надо было решать проблему приготовления пищи, добывания воды. Прозаическая вещь — туалет при минус семидесяти градусах становится большой проблемой. Необходимость большого объема физической работы на зверском морозе. Тяжесть на пороге стоящей полярной ночи… Большие испытания нам предстоят» — так записано в дневнике. Испытания предстояли не день-другой, не пару недель — девять месяцев! Из них четыре — полярная ночь. И все это, не позабудем, на Полюсе холода.
Земля прекратила движение. И только звезды в ясную ночь и радиограммы с далекого милого Севера сообщали уверенность: Земля жива и по-прежнему вертится» — это записано было в середине зимовки. А в середине апреля люди еще только-только взвалили на плечи свой тяжкий крест. И чтобы понять, сколь тяжела была эта ноша, интересно узнать: а как живется-зимуется на Востоке, когда ничего особого не случается? Восток Восток… Я внимательно изучил снимок, сделанный с низко пролетавшего самолета. Все на виду — богатство и крайняя скудность одновременно. Богатство потому, что каждый килограмм груза, завезенного сюда, стоит десять рублей. Но вот оно все перед нами это богатство. Два темных, похожих на вагоны, продолговатых бруска — это жилье, научные лаборатории, кают-компания, радиостанция, баня, кухня, медпункт.
Нетрудно представить себе вагонную тесноту в этих хранящих тепло оболочках. Тепло и свет давал Востоку третий слева брусочек с пристройкой. Это ДЭС. Четыре двигателя стояли под этой крышей. В пристройке жили трое механиков. Высокая будка с полосатым шаром на крыше — святилище аэрологов. Отсюда запускаются в небо шары с измерительной аппаратурой, отсюда за ними следит локатор. Сооружение с башнями — установка для бурения льда. В середине снимка вижу запасы горючего в баках.
Правее стоят тракторы-вездеходы, походный домик-балок. В правом верхнем углу на постаменте из бочек — старенький вездеход. Он покоился тут на свалке. Но время идет, вспомнили: на этой машине пришел сюда в 1957 году основатель Востока полярник Алексей Трешников. Так появился тут монумент. Что же еще… Еще мы видим три домика для научных работ, следы тракторов, видим флаг, возле которого установлен столб-указатель: до Мирного — 1438 километров, до Москвы — 15 621. Вот и весь легендарный Восток, «не блещущий красотой хутор, заброшенный в глубины Антарктиды», — сказал в своей хорошей шутливо-серьезной книге об Антарктиде писатель Владимир Санин. Так же тесно, так же трясемся над каждым киловаттом энергии и так же не хватает кислорода…» — сказал четырежды тут зимовавший начальником станции Василий Сидоров. Таков этот «хутор».
Все, кто летят на Восток, вполне понимают: зимовка даже без всяких ЧП, обычная, благополучная зимовка — нелегкое испытание человеку. И слово «восточник» двадцать пять лет произносится с уважением. На этот раз Восток уже в самом начале зимовки уготовил людям очень суровый экзамен. После кино отправился спать. Механик Юра Астафьев лежит на кушетке на себя не похожий. Хрипы, конвульсии. На Памире я такое уже наблюдал — начало отека легких. А это значит — опасность самая крайняя. Днем, как и ждали, подскочила температура.
На фоне отека легких развивается пневмония. Применяем антибиотики и все, что положено в этом случае. Ясно: Юрку надо немедленно эвакуировать. В Мирном ситуацию понимают, но самолет подняться не может — у них там ветер двадцать пять метров в секунду и видимость почти ноль». Дежурю возле больного. Радисты сказали: летчики будут к нам пробиваться. Но возможно ли это? Самолет все-таки прилетел, забрал больного. И это было его спасением.
Получили радиограмму от летчиков. Вчера два борта покинули Мирный курсом на Молодежную. Там один самолет законсервируют на зимовку, другой повезут в Союз на ремонт. Теперь, если что-нибудь случится, помощь не прилетит… И вот он, «подарок судьбы» — случилось! В час получения радиограммы в медпункт пришел взволнованный инженер Михаил Родин с жалобой на одышку и нарастающее удушье. Та же картина, что и у Юрки, — начало отека легких и пневмония… В глазах у нашего друга мучительная тревога. И чем мы можем его утешить? Мы говорим, что сделаем все возможное. Но Мишка-то понимает: спасение — самолет.
А слово это мы даже вслух не можем произносить — мороз под семьдесят, какие могут быть самолеты». Бессонная ночь у постели больного. Наш Михаил догорает, как свечка. Держится только на кислороде, гормонах и на сердечных. Губы едва шевелятся. Четырнадцатого марта с Востока на Молодежную ушла радиограмма, в которой взвесили каждое слово: «У одного из зимовщиков тяжелая форма горной болезни. Был консилиум. Решили: дальнейшее пребывание на станции связано с риском для жизни. Просим авиаторов отреагировать».
Посылавшие радиограмму вполне понимали: просить, настаивать, требовать невозможно, нельзя. Радиограмма была адресована сердцу летчиков. И цели она достигла. Нам неизвестно, как долго командир экипажа Евгений Кравченко взвешивал «за» и «против», прежде чем принять решение ответственное и рискованное. Антарктиду Евгений Кравченко знал хорошо, он был в ней десятый раз. Он знал: никто никогда не летал на Восток во второй половине марта. Это запрещает инструкция, здравый смысл, опыт. Долететь можно, а взлет?.. Командир пришел к экипажу, паковавшему чемоданы перед посадкой на корабль, и сказал, что срочно надо лететь на Восток.
Друзья засмеялись, полагая, что это веселая шутка. Командир положил на стол телеграмму. Просчитали все варианты, все тонкости операции… Пятнадцатого марта рано утром Ил-14 с бортовым номером 41 808 взял курс на Мирный. На Восток пошла радиограмма: готовьте полосу! Все до единого на полосе. Температура под семьдесят. Снег, как песок, самолет, конечно, не сможет взлететь. Надо хотя бы метров на двести — триста оледенить полосу. Пробуем ее поливать, но вода в емкости замерзает.
Изготовили спешно из железных уголков раму, положили на раму три старых матраса, тряпье, облили бензином и подожгли. Волочили этот костер в надежде, что он поможет образоваться ледяной корочке на снегу. Два дня работы. Обморожены и измотаны до предела. Все опасаемся, как бы эта работа не прибавила нам больных. Теперь мы особенно хорошо понимаем, что значит тут гипоксия в союзе с морозом. Неделю назад наш Мишка был крепко здоровым, цветущим парнем». В глазах круги. Сердце колотится уже не в груди, а в горле.
Терпимо, когда идешь против ветра, а как под ветер — дым, совершенно нечем дышать, хоть падай. Мороз — шестьдесят восемь градусов. А самолет вылетел». Самолет из Мирного приближался к Востоку. На борт передали, что корочку льда наморозить не удалось, и командир принимает решение не садиться, а ограничиться сбросом медикаментов и барокамеры для больного. Но вот момент… Люди такие моменты запоминают на всю жизнь. Метеоролог Велло Парк прибежал с известием: температура повысилась! Редкостный случай: на фоне солнечной тихой погоды, когда обычно мороз усиливается, невесть откуда пришел относительно теплый воздушный фронт. Температура — минус шестьдесят три.
Для посадки она все равно не годится — самолет не может взлететь. И летчики, сделав круг над Востоком, бросают контейнер с грузом. Но опытный Велло догадался измерить температуру у поверхности полосы, и она на солнце от копоти сделалась чуть теплее, чем окружающий воздух, — минус шестьдесят градусов! С этим известием Велло, задыхаясь, бросился в радиорубку: «Женя, на полосе — шестьдесят! Можно садиться. Беру всю ответственность на себя». С самолета спокойный голос Евгения Кравченко ответил: «Хорошо, Велло, я знаю твой опыт. Я тебе верю. Скорее, скорее доставить больного.
Закутанного, как куклу, Мишку примчали на тягаче. Самолет на минуту, может быть, на две остановился. Бежим, на руках несем Мишку. Задыхаемся, ветер от винтов забивает рот и нос снежной пылью, обжигает огнем: температура с учетом ветра не менее девяноста. Поднимаем друга нашего в самолет. Дверь захлопнулась… И вот уже с замиранием сердца следим, как бежит самолет по нашей закопченной полосе. Тысяча метров… тысяча пятьсот, две тысячи — отрыва нет. Две тысячи пятьсот — нет отрыва. Полосы остается, очень хорошо знаем, всего пятьсот метров.
И вот уже в самом конце, чуть не касаясь застругов снега, натужно ревя, оставляя шлейф дыма, самолет отрывается… Вздох облегчения. Смотрим друг на друга. Собираем на полосе брошенные мешки, в которые кутали Мишку. И, еле передвигая ноги, идем домой. Когда я разделся, то мокрыми были не только две рубашки, но даже носки. Куртка наверху была покрыта звенящей коркой льда. Подшлемник снять сразу не мог — так сильно примерз к бороде. У многих ребят обморожены веки». Вечером из Мирного на Восток сообщили: больной доставлен благополучно.
Даже для Антарктиды, много всего повидавшей, операция эта по спасению человека была из ряда вон выходящей. Летчики — командир Евгений Кравченко, второй пилот Владимир Кузнецов, штурман Игорь Игнатов, механик Виктор Маслов и радист Юрий Пустохин — показали высший класс мастерства, проявили опыт и мужество, решимость пройти по самому острию бритвы, соблюдая регламенты строгой работы, но помня также о человеческом долге. Удостоенных такой похвалы тут долго помнят. Тут еще скажут, как сказал Евгений Кравченко Велло Парку в минуту, когда все решалось: я тебя знаю, я верю тебе… Из Востока летчики получили сердечную благодарность. Сами они тоже послали «Спасибо! Москва — Ленинград поздравили тех и других. Все было сделано по хорошим законам и правилам Антарктиды. Холодного воздуха нахватались сверх всякой меры. На морозе в шестьдесят пять градусов по здешней норме находиться можно тридцать — сорок минут, а мы находились шесть — восемь часов.
Восток есть Восток. Но такого тут не бывало». Эта запись помечена 17 марта. Ни автор записок и никто из зимовщиков не могли тогда знать, насколько более грозное испытание ожидает их впереди. Снова гляжу на снимок. Третий слева домик с пристройкой — ДЭС. С пристройки в ночь на 12 апреля начался пожар, мгновенно лишивший людей в этой самой далекой обитаемой точке планеты тепла и света. О самом насущном… О тепле, о свете, о еде и воде. Срочно необходимо было тепло!
Без него, даже будучи сытым, тут, в самой холодной точке Земли, быстро протянешь ноги. Тепло на Востоке всегда берегли. Сейчас надо было вести за тепло подлинную войну. И обязательно ее выиграть. Две «керосинки» «Алма-Ата» не могли одолеть Антарктиду. Надо было срочно что-то придумать. На Восток подбираются люди бывалые и смекалистые. Мысли о печках-капельницах сразу же высказал Борис Моисеев. Что касается изготовления печек, то за это дело взялись инженер-буровик Валерий Лобанов и электрик Валентин Морозов.
Дело было нехитрым, если бы действовать сваркой: окошко в баллоне, дверца, трубочка для солярка внутрь, краник снаружи, подающий горючее каплями… Но движок берегли исключительно для радиосвязи, и печка начали делать слесарным путем, оставляя на холодном металле кожу. В конце концов к электросварке все же пришлось прибегнуть. И семь самодельных «буржуек» вскорости задымили на Полюсе холода. Сразу же обнаружилось: движком опять придется рискнуть. Солярка в баках возле сгоревшей ДЭС была густой, как гудрон, «палкой тычешь — едва проминается». Опустили в солярку тэн. Многим знакомый бытовой электрический кипятильник дает представление об этом приборе. Но воду в стакане мы греем две-три минуты, тут же движок гоняли весь день. Перекачали потом горючее в бочки, перекатили бочки к местам потребления.
Все: одежда, пол в помещении, наши бороды, одеяла, приборы, вещи — все пропитано этим запахом. Кажется, даже в жилах не кровь течет, а солярка».
Интересно, что эта экономия топлива была никому не нужна — после окончания зимовки у нас осталось лишних 10 тонн солярки для генераторов. Но в результате помещения станции оказались выхоложены. В столовой образовались полуметровые сталактиты из льда. У посудомоечной машины, которая реально экономила электричество, воду, силы и время, разорвало льдом все внутренние шланги.
В эти месяцы основной досуг сводился к физкультуре. Я повесил в комнате перекладину, раздобыл подобие штанги, установил велотренажер — так и согревался. В жилом здании есть кают-компания, где стоит бильярдный стол, а на стене висит телевизор хотя эфирного телевидения нет. После того как температура там упала до минусовой, долгое время туда никто не совался. Но однажды на складе обнаружилась неисправная игровая приставка. Мы ее починили, подключили к телевизору, и в кают-компании снова начали появляться люди — одетые в теплые куртки и брюки, в шапках и валенках, они собирались, чтобы поиграть в гонки и кулачные бои.
Как и в любом другом коллективе, особенно небольшом — а нас на станции было 13 человек, — возникали конфликты. Сначала это были какие-то незначительные интрижки. Некоторые перерастали в серьезные ссоры на месяцы. Образовывались "кружки", шли разговоры о том, что Иванов сделал Петрову, а Петров — глупый трус — повел себя не как мужчина и не ударил Иванова. Потом этот разговор в искаженном виде доходил до Петрова, он решал не быть больше трусом и в другой раз бил Иванова. Еще один тип конфликтов происходил от того, что начальник станции выделял приближенных и снабжал их продовольст вием и алкоголем сверх нормы.
Самое неприятное — драки, оскорбления — начиналось с алкоголя. Водка на станцию завозится легально и в приличных количествах. Во время моей зимовки было завезено 200 с чем-то бутылок по 0,75 литра. Порой запои не прекращались по неделе, и в них участвовало около трети состава зимовки.
Кислорода в воздухе столько же, сколько на высоте 5 километров в средних широтах. Поэтому первая проблема по прибытии — реакция организма. Я видел, как человеку стало плохо через несколько минут после прилета. Если бы его не эвакуировали вовремя, то отек легких через несколько суток привел бы к смерти от гипоксии. Я чувствовал себя неплохо, но быстро ходить и поднимать тяжести надо очень осторожно: сразу появляется одышка и темнеет в глазах.
Резко поднявшись со стула, можно просто упасть от головокружения. Кроме того, очень устаешь из-за апноэ — остановки дыхания во время сна. Чтобы адаптироваться к условиям континентальной Антарктиды и начать нормально спать, нужно от месяца до трех. В обычной жизни вокруг нас почти всегда есть какие-то насекомые — комары, бабочки, мошкара. На "Востоке" ничего нет. Даже микроорганизмов. Но со мной иногда случались галлюцинации: казалось, рядом пролетела муха или пчела. Вода на станции — из окружающего снега. В ней нет солей и минералов, так что первое время не проходит постоянное ощущение жажды.
Как известно, ученые давно бурят скважину к озеру Восток. В январе 2011 года на глубине 3540 метров начался другой лед, намерзший снизу, — замерзшая вода озера. Она чистая и недурна на вкус — можно смело кипятить и заваривать чай. Никаких неизвестных форм жизни, о которых предостерегают некоторые ученые, я в том чае не заметил. Самолеты на "Восток" летают только с середины декабря по начало февраля — в другое время нельзя, они просто не могут приземлиться, полозья примерзают ко льду. Иногда приходит мотопоход с горючим со станции "Мирный".
«Заглядывая в будку, метеоролог задерживает дыхание»: как следят за погодой на полюсе холода Земли
На антарктической станции «Восток» зафиксирована самая низкая на Земле температура −89,2 °C. Средние значения климата и погоды в течение всего года на станции Восток. Прогноз погоды в посёлке Восток на неделю. Сейчас. Новости Гисметео о погоде, природе и космосе. Погода в Беларуси 24 апреля: пройдут дожди, местами сильные. Прогноз погоды. номер метеостанции, наблюдения с 1 февраля 2005.
Погода на карте
- Как полярники зимовали на станции "Восток" после пожара в 1982 году
- Каково это — провести зиму на полярной станции «Восток»
- Регистрация
- Синоптик Позднякова: к вечеру погода в Москве «успокоится» — РТ на русском
В мае на арктической станции Восток температура понижалась до -79°
Владимиром Путиным и Александром Лукашенко. Антарктической станции «Восток» 65 лет. Самая точная погода для села Восток, Поронайский район, Сахалинская область на 5 дней. Подробно о погоде в Восточном сегодня, сейчас, прогноз на завтра и на ближайшие дни.