Кто-нибудь видел мою девчонку? Трейлер Фильм 2020. Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже Издательство АСТ. Секреты и неожиданные повороты судьбы разгадываются в этой захватывающей драме "Кто-нибудь видел мою девчонку?". Я Скрываюсь под ДЕВУШКА в Майнкрафт.
Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?»: критики отправили в нокаут
| «Кто-нибудь видел мою девчонку?» – главный скандал «Кинотавра» – выходит в прокат | Вышел трейлер нового российского фильма 2021 года – “Кто-нибудь видел мою девчонку?”. |
| Никто абсолютно никто: Станислав Зельвенский — о фильме «Кто‑нибудь видел мою девчонку?» | Сегодня, 4 февраля, в прокат выходит фильм Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?» с Анной Чиповской, Александром Горчилиным и Викторией Исаковой. |
| Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) | Пикабу | 51.7M posts. Discover videos related to Кто Нибудь Видел Мою Девчонку on TikTok. See more videos about Песня Зубарева Туя Текст, Рецепт Копчёной Скумбрии С Жидким Дымом, На Ветку С Ветки Светские На Ветку, Ква Ква Ква Тренд Звук Новый Тренд, Салат С Креветками Мидии. |
| В Москве прошла премьера драмы «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Кто-нибудь видел мою девчонку? содержание/сюжет фильма читать онлайн. |
| Кто есть кто в фильме «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Основой для истории стала книга «Кто-нибудь видел мою девчонку? |
Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже
Никонова, 17. Третья картина поставлена по одноименной автобиографической книге Карины Добротворской, вокруг которой в момент ее выхода в 2014 году в среде причастных к кино развернулся страшный скандал. Карина написала слезливую книгу-признание в любви своему покойному первому мужу — Сергею Добротворскому, культовой фигуре, ленинградскому киноведу и кинокритику, чьи тексты на сегодняшний день чуть ли не канонизированы и оказали влияние на критиков нескольких поколений. В письмах, как бы написанных Добротворскому, героиня рассказывает ему о своем новом любовнике-программисте, которого тоже зовут Сережей как оказалось, в жизни его звали иначе и как будто бы невзначай пересказывает историю последних семи лет жизни Добротворского, ставших периодом ее профессионального становления, и вынимает все скелеты из шкафа, не забыв упомянуть ни об одном эксцессе или ошибке мужа. Сергей скончался в 1997 году от передозировки героином в 37 лет; сорвался после того, как Карина его достаточно жестко бросила, а о его сексуальных фетишах, зависимости и настоящей причине смерти, которую держали в тайне друзья Сергея, его родители узнали уже из книги его бывшей жены, что было, мягко сказать, с стороны автора неэтично. Но прошло время, и с книгой смирились. С фильмом смириться потяжелее. Из-за того, что книгу составляли отрывочные письма, в картине отношений героев можно было более-менее разобраться, только если уже добрался до последней страницы и переместил взгляд к разделу авторских благодарностей. Их биография была насыщена событиями — семь лет прожить не поле перейти. Чтобы вместиться в продаваемый хронометраж, Ангелина Никонова втрое сократила сюжет книги а значит, и жизни , придав отношениям героев карикатурной прыткости.
Недовольны качеством издания? Дайте жалобную книгу Если вы столкнулись с отсутствием или нарушением порядка страниц, дефектом обложки или внутренней части книги, а также другими примерами типографского брака, вы можете вернуть книгу в магазин, где она была приобретена. У интернет-магазинов также есть опция возврата бракованного товара, подробную информацию уточняйте в соответствующих магазинах. Отзыв — место для ваших впечатлений Если у вас есть вопросы о том, когда выйдет продолжение интересующей вас книги, почему автор решил не заканчивать цикл, будут ли еще книги в этом оформлении, и другие похожие — задавайте их нам в социальных сетях или по почте support ast. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов. В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке.
Чтобы вместиться в продаваемый хронометраж, Ангелина Никонова втрое сократила сюжет книги а значит, и жизни , придав отношениям героев карикатурной прыткости. Из мечущейся фигуры с разными — как темными, так и светлыми, все как у людей — жизненными периодами Сергей превращается в запойного алкоголика, который время от времени бьет Карину этот факт многие опровергли , после чего влюбленные опять беззаботно шутят о кино Жан-Пьера Мельвиля и Анджея Вайды. Счастливые и трагические моменты существуют в отношениях героев на равных, и если в жизни, как утверждается в книге, между Кариной и Сергеем постепенно образовывалась пропасть, в фильме она уходит от него буквально ни с того ни с сего. Герои у Никоновой разговаривают не как люди, а цитатами из кино запомни, зритель: мы кинокритики, в жизни общаемся совершенно иначе. А герой Добротворского совершенно одинаково говорит в кругу друзей и на лекциях со студентами также присутствует гэг, в котором он пугает жену тем, что достал сливочное масло из холодильника, как бы отсылая к скандальной сцене в «Последнем танго в Париже». Первое непопадание в «Кто-нибудь видел мою девчонку? Он очень хороший актер, но не может попасть в образ потертого и приземистого ленинградского интеллигента-шатена, пожирающего глазами кино и женщин. Второе — Анна Чиповская, у которой, впрочем, неплохо получается хмыкать, икать, рыдать и стрелять в мужчин коровьими глазками. Третье и худшее — тайна, окутывающая биографии всех героев и сферы их деятельности.
В фильме ни разу не была названа ни одна из фамилий героев, что в контексте российского фестиваля, где об их существовании осведомлен каждый первый, можно принять за запредельное лицемерие — как если бы тут же на «Кинотавре» прийти на фуршет очень плохого фильма и, выпивая с режиссером, не признаться ему в своих впечатлениях.
Запрещено нарушать основные правила Пикабу нет спаму, оскорблениям, вбросам, рекламе, политике. Запрещены посты не по теме, посты о поиске фильмов и неинформативные посты. В случае несоответствия тематике сообщества или неинформативности пост будет удален в общую ленту. Категорически запрещены спойлеры без специального тега или предупреждения как в постах, так и в комментариях. Ставьте корректные теги при создании поста и указывайте в названии суть.
Влюбленные Снигирь с Цыгановым, Чиповская и другие на показе «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
А Кира Анна Чиповская , студентка театрального, в котором Добровольский преподает, смотрит не на Бебеля, а на Сережу, примеряя мысленно на свои изящные ключицы матроску Джин Сиберг. Триумф, так сказать, эмоционального интеллекта и образного мышления. Если очень любить кино, то и жизнь однажды станет фильмом. Так и случится, ведь так и заведено — в дамских романах и в их адаптациях — под громкий шепот июльского дождя Кира отдастся Сереже прямо на письменном столе. Со стены на них с укором будет взирать Ален Делон: в отличие от героев, он пьет только бурбон, а водку с пивом не мешает.
Трейлер фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку? В книге, кажется, много внимания уделялось пище — в Петербурге девяностых пропитание было трудно достать — рацион Добротворских состоял исключительно из вяленых бананов, кефира и Годара. У Никоновой бананы пропали, все остальное на месте. Поэтому первые сорок минут себя и нас актеры потчуют бифидосуждениями и бактериями, тщательно выдерживая кислотно-щелочной амбьянс.
Добровольский безэмоционально поет осанну то Цыбульскому, то Гриффиту — ему вторит хор интеллигентных статистов в лице Лизки и Мишки безынтересно сыгранные Марией Шалаевой и Василием Буткевичем — Любовь Аркус и Михаил Трофименков.
Нашедших в фильме что-то хорошее не так много, но они есть: например, «Девчонку» умеренно защищает кинокритик Михаил Трофименков, причем с позиции непосредственного участника событий поскольку в ленте используются псевдонимы и вообще, это скорее проект по мотивам, чем прямая экранизация, его личность «разбили» на два образа. Также картину высоко оценила Мария Кувшинова, отдельно осмыслив проблемную коммуникацию произведения со зрителями. Оценка на Критиканстве: 38 Централ Партнершип Елена Смолина, GQ В кино вообще можно все, в том числе и кощунствовать, и зрителю обычно плевать, было ли все так или как-то иначе. Этот зритель не знает, был ли Добротворский необыкновенным человеком или не был и кто такая Любовь Аркус. Но он с большой долей вероятности почувствует, что в этой истории большой любви чего-то не хватает: то ли вкуса, то ли правды, то ли самой любви, оставшейся где-то за рамкой кадра, между Ленинградом, Москвой и Нормандией. Рецензия полностью.
Понятно, что Добротворская пишет о своем, а Никонова снимает о своем, и ее все эти мертвые кинокритики и ленинградские травмы волнуют, в сущности, в последнюю очередь. Зинаида Пронченко, Искусство кино Похмелье обычно сопровождается легкой тошнотой.
Централ Партнершип Претензии рецензентов к ленте можно условно разделить на два типа: упреки в сторону правдоподобности кругом ложь, это надругательство над памятью гения, Петербург был не такой, Франция вообще не такая и критика непосредственно картины, того, как она сделана — те, кому удалось абстрагироваться от крепко связанной с профессией историей, отмечают, что это просто слабая мелодрама, которой не хватает вкуса и драматургической выверенности. Нашедших в фильме что-то хорошее не так много, но они есть: например, «Девчонку» умеренно защищает кинокритик Михаил Трофименков, причем с позиции непосредственного участника событий поскольку в ленте используются псевдонимы и вообще, это скорее проект по мотивам, чем прямая экранизация, его личность «разбили» на два образа. Также картину высоко оценила Мария Кувшинова, отдельно осмыслив проблемную коммуникацию произведения со зрителями. Оценка на Критиканстве: 38 Централ Партнершип Елена Смолина, GQ В кино вообще можно все, в том числе и кощунствовать, и зрителю обычно плевать, было ли все так или как-то иначе. Этот зритель не знает, был ли Добротворский необыкновенным человеком или не был и кто такая Любовь Аркус. Но он с большой долей вероятности почувствует, что в этой истории большой любви чего-то не хватает: то ли вкуса, то ли правды, то ли самой любви, оставшейся где-то за рамкой кадра, между Ленинградом, Москвой и Нормандией.
Рецензия полностью. Понятно, что Добротворская пишет о своем, а Никонова снимает о своем, и ее все эти мертвые кинокритики и ленинградские травмы волнуют, в сущности, в последнюю очередь.
Такой же вечно молодой и пьяный, только вместо тельняшки — кожаная куртка. Она трахается с ним в кабинете, среди книжных полок и постеров французских фильмов, на прокуренных кухнях и пьяных столах, сидя, стоя, в каких угодно позах. Есть даже намек на сцену со сливочным маслом из «Последнего танго в Париже». По части секса экранизации женских романов похожи. Отличаются они только объектами страсти.
Мы уже были свидетелями любви прекрасной юной девушки и аристократа «Гордость и предубеждение», «Джейн Эйр» , миллионера «Пятьдесят оттенков серого» , рок-звезды «После» , вампира «Сумерки» и даже зомби «Тепло наших тел». И вот наконец дождались — героем эротической фантазии стал кинокритик. Ну то есть в перерывах между любовными сценами он не скачет на коне, не торгует на бирже, не лабает на гитаре, не пьет кровь, не ест мозги, а рассуждает о кино. Актер Горчилин читает наизусть фрагменты канонических рецензий и лекций Добротворского, от которых сходили с ума питерские студентки середины 1990-х. Но дальше упоминаний дело не идет.
Отзывы на книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»
Добровольский безэмоционально поет осанну то Цыбульскому, то Гриффиту — ему вторит хор интеллигентных статистов в лице Лизки и Мишки безынтересно сыгранные Марией Шалаевой и Василием Буткевичем — Любовь Аркус и Михаил Трофименков. Крутится кино и сопли на палец. Розовые, ностальгические сопли. Крушение любовной лодки об убогий быт показано глазами Киры. Сначала она находит рваные обои и битую посуду сексуально привлекательными, а посему активно отдается посреди богемных декораций неуемному Сереже. Затем диссонанс между внешней нищетой и внутренним богатством делает привлекательным для Киры ровные обои и целую посуду большого газетного начальника Максима. К нему она в итоге и переедет, наплевав и на Цыбульского и на сенбернара Боню, обеспечившего, хоть и ненадолго, новую волну в отношениях с Добровольским.
Повесть о турбулентном браке с проклятым поэтом оформлена в рамку из гламурных ламентаций о том, что прошлого не вернуть. Сделавшая знатную интернациональную карьеру в глянце, Кира Виктория Исакова в Париже будущего, в котором они с Сережей, увы, не оказались, плачет у окна без потерь для макияжа, кормит нормандскими устрицами другого Сережу Юра Борисов , перебирает в уме, словно луки для дефиле, былое и думы. Про Добротворского из фильма ничего непонятно, зато в Ленинграде белые ночи, а в Нормандии бескрайние дали.
Лента погружает зрителей в атмосферу богемной жизни Санкт-Петербурга 90-х годов. Лаконичный наряд подчеркнул стройную фигуру и точеные ноги артистки. Самое интересное находилось на спине — Чиповская продемонстрировала вырез в форме сердца. Поддержать возлюбленную пришел актер Дмитрий Ендальцев. Он выбрал строгий костюм. Среди гостей мероприятия была и 52-летняя Светлана Бондарчук. Модель и журналистка произвела фурор.
Бывшая жена режиссера Федора Бондарчука появилась в розовом твидовом жакете и белых мини-шортах, которые она сочетала с черными колготками и ботильонами на плоской подошве. Звезда пришла на мероприятие вместе с мужем Сергеем Харченко, но он старался держаться подальше от фотографов, ожидая возлюбленную в баре.
Действие картины разворачивается в начале 90-х годов. В фильме рассказывается о супругах Кире и Сергее. Они — представители питерской богемы, большие интеллектуалы и любители кинематографа.
В лихие 1990-е Карина и Сергей Добротворские считались самой красивой парой в среде петербургской богемы. Брак известного кинодеятеля и журналистки продлился шесть лет и закончился скандальным разрывом. Не успели улечься страсти, как через два месяца после развода Сергей умер от передозировки наркотиков. В его смерти во многом винили Карину, но больше всего изводил девушку один человек — она сама. Это не сюжет художественного романа, а описание реальной истории, рассказанной Кариной Добротворской в её мемуарах «Кто-нибудь видел мою девчонку? Чувство вины много лет не давало её душевной ране полностью затянуться. Лишь в 2013 году, спустя 17 лет после трагедии, она решила хоть как-то облегчить свою боль, начав писать Сергею письма. Карина разложила по полочкам всю их совместную жизнь: знакомство, свадьба, первые годы брака и начало будущего разлада. В своих посланиях она не пощадила ни себя, ни его и рассказала всё так, как помнила и чувствовала.
Обзор критики: «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
Фильм был снят по мотивам книги Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? 00:29 Как появилась идея экранизировать книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку?». Кто-нибудь видел мою девчонку? смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве HD 1080 в русской озвучке на видеосервисе Wink. «Кто-нибудь видел мою девчонку?» — когда смотреть по ТВ — ограмма.
Кто-нибудь видел мою девчонку?
Фильм всё-таки снят по сценарию, на книге он основан. И мне помешал тот факт, что я перечитала книгу перед пробами. Карина в книге и Кира в нашем фильме - два разных человека. Это на мой взгляд. Аня в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку? Есть ли персонажи или истории, которые ты мечтаешь сыграть?
В театре, например, я практически не касалась Шекспира, а очень хотелось бы. В кино драматургический материал, предлагаемый для женского репертуара, тоже становится всё интереснее и разнообразнее. Хочется экспериментов, риска. Хочется выходить за рамки своего амплуа, которое, кстати, никогда не было мне близко по-настоящему. Музыка - часть твоей жизни с самого детства.
У тебя великолепные вокальные данные, которые не всегда могут быть востребованы в кино и театральных работах. Для тебя это имеет значение?
Картина была представлена в номинации "Главный приз", но получила противоречивые отзывы критиков. В широкий прокат фильм выйдет 4 февраля.
Карина Добротворская — российская писательница, медиаменеджер и общественный деятель. В 2014 году она написала автобиографическую книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? Работа писательницы до сих пор вызывает громкие споры. Кто-то с восторгом называет эту историю одной из самых запоминающихся. А другие пытаются найти в ней неточности, которые искажают представления о героях и событиях. В книге читатели знакомятся с письмами, которые Карина начала писать Сергею через 17 лет после его смерти. Ей было важно говорить с ним, делиться воспоминаниями и рассказывать о том, что происходит сейчас. Ведь Сергей так и остался её главной любовью. Добротворская К. Кто-нибудь видел мою девчонку?
Ты ведь не любил говорить в постели? И еще помню, как твоя мама, Елена Яковлевна, ревела в телефонную трубку: — Ты ведь сына Иваном назвала, да? В честь Сережки? Это было в тот день, когда я узнала о твоей смерти. Сейчас мне кажется, что я влюбилась с первого взгляда. И что каждая следующая встреча была особенной. На самом деле в то время я была влюблена в другого, чью систему ценностей безоговорочно принимала. Я тебя остро чувствовала, это безусловно. Но прошло еще несколько лет, прежде чем я осознала, что это любовь. Случилось это, когда ты читал у нас лекции по истории кино, подменяя Якова Борисовича Иоскевича. Я училась на последнем курсе, значит, мне было года двадцать два. А тебе, соответственно, — тридцать, вполне серьезный возраст. Лекции Иоскевича нам нравились, но казались уж слишком заумными. Когда вместо него пришел ты и сказал, что Яков Борисович заболел и что ты проведешь несколько занятий, мы обрадовались. Ты нас ошеломил — как ошеломлял всех своих студентов. Нервной красотой, завораживающей пластикой рук, необычным сочетанием развинченности и собранности, энергией, эрудицией. Нам казалось, что ты перебрал по крошечным кубикам всю историю кино и выстроил ее заново по собственным законам. Первая твоя лекция длилась часа три, но никто не устал и не отвлекся. Иначе не получается. Мы влюбились. В аудитории сидели одни девушки. Ты с нами не заигрывал, не шутил, не демонстрировал свое блистательное чувство юмора. Мне снова мерещилась надменность, которая меня в тебе пугала. Но как только ты вошел в аудиторию, мне показалось, что между нами есть какая-то особая тайная связь. А как же, ведь была история с моим текстом про молодежную культуру. И я ходила на премьеру твоего спектакля и видела тебя с раскрашенным лицом в роли живого трупа. И у нас столько общих знакомых. И все-таки ты оглянулся тогда на Фонтанке и увидел, что я тоже оглянулась. Ты вспоминал, как я, будучи старостой курса, положила перед тобой на стол журнал и показала пальцем с обкусанным ногтем, где надо расписаться. Я это тоже помню. Ноготь был страшный — я не приучена была делать маникюр и очень стеснялась своих неухоженных рук. Я тебе нравилась? Накручивала волосы на палец и строила глазки. Я старался на тебя не смотреть, потому что не мог сосредоточиться. А я смотрела на тебя не отрываясь. Сегодня вспоминала, как Трофим, Миша Трофименков, рассказывал, что это он меня тебе подарил. Так и было — задолго до того, как начался наш с тобой роман. Однажды Трофим сказал, что ты мной всегда восхищаешься, поэтому можно выкинуть милую глупую шутку — перевязать меня ленточкой и привести к тебе на день рождения. Как подарок. Я открыла рот. Да он меня всегда презирал! Но сказано — сделано. Трофим привез меня в квартиру на Наличной. У тебя горели глаза, от тебя било током не знаю, был ли ты пьян или что-то другое. Ты устроил из трофимовского подарка целый спектакль, весь вечер хватал меня за руку и подводил к кучкам знакомых и незнакомых людей: — Это Карина, мне ее подарили. Она теперь моя. Правда, красивая? Помню, что там была твоя жена Катя, которая громко смеялась и подыгрывала тебе. Не думаю, что ей на самом деле было смешно. Потом еще год или два, где бы мы с тобой ни встречались, ты в шутку говорил: — Это моя девчонка! Мне ее подарили. Мы были совсем пьяные. В начале нашего романа мы всё время были пьяные, иначе нам не удалось бы разрушить столько барьеров сразу и так отчаянно кинуться друг к другу. Не помню, где и как мы в тот день начали пить. Не помню, что именно мы пили — наверняка какую-то гадость, а что еще все мы тогда пили? Не уверена, что существовала хотя бы еще одна страна, в которой этот приторный липкий напиток пили литрами и закусывали соленым огурцом. В тот день мы оказались одни в квартире твоего приятеля. Что пили, обычно не запоминаю. А вот как я была одета — не забываю никогда. На мне была длинная косого кроя черная юбка из жесткого жатого хлопка, широченный черный пояс стягивал несуществующую талию, белая хлопковая блузка в мелкий черный горошек — всю эту красоту я привезла из Польши, куда ездила по студенческому обмену. Заграничная роскошь, пусть и социалистического происхождения. Эти югославские туфли были мне малы на два размера — я купила их у маминой подруги, вернувшейся из загранпоездки. Туфель моего сорокового размера тогда и вовсе не существовало, но невозможно же было из-за такой ерунды, как размер, отказаться от подобной красоты! Я вечно чувствовала себя сестрой Золушки, прихрамывающей в чужом башмачке. Как и многие советские девушки, я изуродовала ступни неправильной тесной обувью. Может быть, поэтому я сейчас скупаю туфли всех цветов и форм, выстраиваю их стройными рядами и счастлива от одного сознания, что они у меня есть. Сорокового, сорокового с половиной и даже сорок первого размера! Мы стояли на кухне, я опиралась на подоконник. Ты был ниже меня ростом и смотрел на меня восторженно и в то же время отстраненно. Дотронулся до моих длинных волос — как будто проверял, из чего они сделаны. Положил руки мне на грудь — так осторожно, словно грудь была хрустальная. Стал очень медленно расстегивать блузку. В нем моя и без того не маленькая грудь казалась какой-то совсем порнографической — и одновременно почти произведением искусства. Я опустила глаза и посмотрела на нее как будто твоим взглядом. И, кажется, впервые ощутила, что грудь у меня и в самом деле красивая. У меня коленки дрожали и внизу живота всё сжималось до острой боли — я не помню более эротического момента в моей жизни. Ты аккуратно и сосредоточенно накрыл ладонями обе груди и произнес, почти как заклинание: — Это всё слишком для меня, слишком. Едва прикасаясь губами, ты поцеловал меня в каждую грудь несколько раз — тебе почти не пришлось наклоняться. Я стояла неподвижно. Не помню даже, подняла ли я руки, чтобы тебя обнять. По-моему, нет. Спросила: — Что — слишком? Слишком красивая. Эта грудь. Эта кожа. Эти глаза. Эти волосы. Неужели это всё для меня? И еще ты спросил: — У тебя ведь есть кто-то, кому это принадлежит, да? Секса у нас с тобой в тот день не было, да и не могло быть, потому что — ты был прав — я по-прежнему принадлежала бородатому философу, которого все называли Марковичем. Он, кстати, приехал в тот день и по-хозяйски увел меня, всё еще дрожащую изнутри от твоих касаний. Эти бережные прикосновения ко мне, как к драгоценному объекту, как к кукле наследника Тутти, я никогда не забуду. Больше никто меня так не трогал. И даже ты больше никогда так не трогал. Чувствую себя как будто пьяной — из-за совсем юного парня. Ничего себе юный — тридцать три года, больше, чем было тебе на момент нашего романа. Он на тринадцать лет младше меня, поэтому я и воспринимаю его как мальчика. Ты сейчас сказал бы: — Иванчик, ну ты совсем пошел вразнос! Я знаю, знаю. Знаю я, что бы ты сказал. Что все скажут. Что там еще… Ну да, конечно. Так и вижу, как выстроились в ряд увядающие истерички с проблемами в нижнем отсеке, как выразилась бы Рената Литвинова. Со сниженными эстрогенами и со своими игрушечными мальчиками. Но мой мальчик бы тебе понравился. Ты любил тех, в ком чувствовал чистоту, уязвимость, застенчивость, робость. Ты любил красивых людей, а он красивый. Хотя, может быть, я просто смотрю на него сквозь любовные линзы. За стиль ты многое готов был простить.
Никто абсолютно никто: Станислав Зельвенский — о фильме «Кто‑нибудь видел мою девчонку?»
Премьера фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?», в котором снялись Виктория Исакова, Аня Чиповская, Юра Борисов, Александр Горчилин, состоялась 27 января в кинотеатре «Иллюзион». Кто-нибудь видел мою девчонку? Трейлер Фильм 2020. Главная страница» Мелодрама» Кто-нибудь видел мою девчонку?
Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) драма,мелодрама
История больных отношений, изначально обречённых на крах, в воспоминаниях о которых героиня упорно копается и в которых по какой-то причине видит упущенное счастье. Сегодня мой отзыв о фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" премьера которого состоялась в 2021 году. Основой для истории стала книга «Кто-нибудь видел мою девчонку? Основой для истории стала книга «Кто-нибудь видел мою девчонку? В кинотеатре «Иллюзион» состоялась премьера фильма КТО-НИБУДЬ ВИДЕЛ МОЮ ДЕВЧОНКУ. "Хандра" Алексея Камынина, "Вмешательство" Ксении Зуевой, "Маша" Анастасии Пальчиковой и "Кто-нибудь видел мою девчонку?".
Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?»: критики отправили в нокаут
Но счастливая романтическая история обернулась жесткой драмой. Она сбежала в другой город, в другую жизнь, в другую любовь. А он остался в Петербурге и умер вскоре после развода. И только спустя семнадцать лет красивая и успешная Кира осознает, что нет у нее больше шансов на счастье, так как ее сердце навеки отдано Сергею. В широкий прокат лента выходит 4 февраля 2021 года. Купить билеты онлайн можно здесь. Подписывайся на страницы WMJ.
Гениальный критик, самый одаренный аспирант, золотой мальчик, любимец Нины Александровны Рабинянц, моей и твоей преподавательницы, которую ты обожал за ахматовскую красоту и за умение самые путаные мысли приводить к простой формуле. Тебя с восторженным придыханием называют гением. Ты дико умный.
Ты написал диплом об опальном Вайде и польском кино. Там, в этой студии на Моховой, в двух шагах от Театрального института так написано в билете , занимаются несколько моих друзей — однокурсник Леня Попов, подруга Ануш Варданян, университетский вундеркинд Миша Трофименков. Там ошивается мой будущий лютый враг и твой близкий друг, поэт Леша Феоктистов Вилли.
Мне, презирающей подобного рода камлания, они напоминают сектантов. Андеграундные фильмы и театральные подвалы меня не привлекают. Я хочу стать театральным историком, азартно роюсь в пыльных архивах, близоруко щурюсь, иногда ношу очки в тонкой оправе еще не перешла на линзы и глубоко запутана в отношениях с безработным философом, мрачным и бородатым.
Он годится мне в отцы, мучает меня ревностью и проклинает всё, что так или иначе уводит меня из мира чистого разума читай — от него. А театральный институт уводит — каждый день. Театральный институт был тогда, как сказали бы сейчас, местом силы.
Это были его последние золотые дни. Здесь еще преподавал Товстоногов, хотя жить ему оставалось недолго, несколько месяцев. Мы ходили на репетиции к Кацману.
Кацман любил меня, часто останавливал на институтских лестницах, задавал вопросы, интересовался, чем я занимаюсь. Я болезненно стеснялась, что-то лепетала про темы своих курсовых. Лучшие педагоги были еще живы — студентки-театроведки млели от лекций Барбоя или Чирвы, в аудиториях витали эротические флюиды.
Так что и ленинградский театр, и ЛГИТМиК он сменил столько названий, что я запуталась были еще полны жизни и притягивали одаренных и страстных людей. Тогда, на Фонтанке, когда я остановилась и обернулась, то увидела, что ты тоже обернулся. Мне показалось, что ты посмотрел на меня почти презрительно.
При твоем маленьком росте — сверху вниз. Ты потом говорил мне, что не помнишь этой встречи — и что вообще увидел меня совсем не там и не тогда. Я о ней столько слышала и читала, что казалось, я там уже побывала.
Но, оказавшись внутри, почувствовала, что сейчас потеряю сознание. Там было столько тебя, что я эту выставку проскочила почти по касательной, не в силах впустить в себя. Потом сидела где-то на подоконнике у внутреннего музейного дворика и старалась удержать слезы увы, безуспешно.
И дело не в том, что ты всегда восхищался Боуи и сам был похож на Боуи. И не в том, что твои коллажи, рисунки, даже твой полупечатный почерк так напоминали его. И даже не в том, что для тебя, как и для него, так много значила экспрессионистская эстетика, так важны были Брехт и Берлин, который ты называл городом-призраком, исполненным пафоса, пошлости и трагизма.
Дело в том, что жизнь Боуи была бесконечной попыткой превращения себя в персонаж, а жизни — в театр. Сбежать, спрятаться, изобрести себя заново, обмануть всех, закрыться маской. Я нашла твою статью о Боуи двадцатилетней давности.
Помню, как ты любовался его разноцветными глазами. Называл его божественным андрогином. Тогда меня всё это не слишком впечатляло, но теперь неожиданно ударило в самое сердце.
Ну почему, почему у меня текут эти глупые слезы? Ты умер, он жив. Счастливо женат на роскошной Иман, остепенился, обрел вполне себе физическую реальность — и как-то живет со своим виртуальным мифом.
А ты умер. Рылась в сети — вдруг найдется что-то, что я о тебе совсем не знаю? Разыскала письма Леньки Попова, блестящего театрального критика, одного из тех, кто называл тебя учителем.
Так что — все-таки — Лёнька. Он умер через два года после тебя — от лейкемии. Говорят, накануне смерти он просил театральную афишу — был уверен, что к концу недели сможет пойти в театр.
Ему было тридцать три, меньше, чем тебе на момент твоей смерти. Он умер так нелепо, так рано. Он не убегал от себя ты писал, что романтический герой всегда бежит от самого себя, а значит — по кругу , не осмыслял свой обожаемый театр как трагический медиум.
Хотя что я о нем знала? Лёнькины письма я тогда пропустила. Я столько лет после твоей смерти жила как сомнамбула — и так много всего мимо меня проскользнуло.
Ну так что тут говорить? Говорить ли о том, какое счастье с ним работать, общаться с ним и вообще?.. Если он далеко не бездарный актер, гениальный организатор это половина режиссерского успеха , великий педагог, непревзойденный рассказчик, собеседник и собутыльник, большой знаток современного искусства, философии, музыки — ну что там перечислять все его достоинства?
А может быть, меня позвала Ануш, подруга первого года моей институтской жизни. Ты потом не раз говорил мне, что режиссер должен быть влюблен в свою актрису, и, думаю, был немного влюблен в Ануш. Шла я на этот спектакль неохотно, ничего хорошего не ожидая.
Я испытывала инстинктивное отторжение от всякой любительщины — от параллельного кино до подпольного театра. Меня миновал эйфорический этап группового единения, который, наверное, нужно пройти в молодости. Я ведь рассказывала тебе, что в детстве ревела от ужаса на демонстрациях, всегда боялась толпы и так и не полюбила большие компании.
И до сих пор отовсюду сбегаю. То есть у меня даже получается веселиться, особенно если я выпью много шампанского, но быстро наступает момент, когда мне надо тихо исчезнуть. Когда мы были вместе, ты всегда уходил со мной.
А когда ты был без меня, ты оставался? Значит, мне было девятнадцать лет — как и Трофименкову, и Попову, и Ануш. А тебе — целых двадцать семь.
Ну вот, а ты казался мне таким взрослым, несмотря на твой мальчишеский облик. Мне выдали отпечатанную на ксероксе программку, из которой я узнала, что ты нарисовал ее сам. И что сам будешь играть одну из ролей — повешенного майора-нациста, явившегося с того света.
А костюмы сделаны Катериной Добротворской — кажется, именно так я впервые узнала, что у тебя есть жена. Жену мне показали — по-моему, она тоже появилась в спектакле в маленькой роли. Но на сцене я ее не запомнила.
Меня поразило, какая она высокая — выше меня — и гораздо выше тебя. Смуглая, худая, с хрипловатым голосом, слегка восточным лицом и глазами без блеска. Из того, что происходило на сцене, мне не понравилось ничего.
Заумный текст, деревянная Ануш, еще какие-то люди, аляповато раскрашенные. Мне было неловко смотреть на сцену. Лёнька Попов в одном из писем писал, что процесс увлекал вас больше, чем результат.
Мне теперь так стыдно, что я никогда не говорила с тобой об этой студии, об этом спектакле, отмахнулась от них, как от дилетантской ерунды. Ты, с твоим самолюбием, зная мое отношение, тоже об этом не вспоминал. Я вычеркнула целый — такой огромный — театральный кусок из твоей жизни.
Считала его недостойным тебя? Ревновала к прошлому, где меня не было? Была равнодушна ко всему, что меня непосредственно не касалось?
Или — как всегда — боялась любого подполья, чувствуя опасность, понимая, что мне там не место, что там ты ускользаешь от меня — и туда в конце концов и уйдешь? Я так хотела бы сейчас сесть с тобой на кухне над кружкой крутого черного чая на твоей любимой кружке была эмблема Бэтмена и всё-всё у тебя выспросить. Как вы нашли эту студию?
Почему решили делать Воннегута? Почему выбрали такую нудную пьесу? И как это подвальное помещение отнимали, и как ты бегал сражаться за него по обкомам и пытался очаровать теток с халами на голове я узнала об этом только из твоих коротких писем Лёньке Попову в армию.
И правда ли, что ты был влюблен в Ануш? И как вы на этом подоконнике проводили дни и ночи? Все, конечно, смотрели на тебя восторженными глазами, открыв рот?
А ты раздувался от гордости и был счастлив? Ничего никогда я так и не спросила, по-свински редактируя твою жизнь, которая в мою схему не укладывалась. Да, всё в этой подвальной студии довольно большой и даже неожиданно светлой показалось мне тоскливым и бессмысленным.
Всё, кроме тебя. Ты появился в черной рубашке, залитый кровью, с выбеленным и раскрашенным лицом, как на Хэллоуин, в женских сапогах и с игрушечной обезьянкой в руке. Демонический грим был не страшен, а смешон, но мне почему-то было не смешно.
Сейчас я уверена, что ты рисовал свой грим с Боуи, но тогда я едва ли знала, кто это такой. Энергия, исходящая от тебя, была такой сильной, что у меня мурашки по коже пошли. Я вспомнила твой острый взгляд тогда, на Фонтанке.
Когда ты выходил на сцену, я тоже остро чувствовала твое физическое присутствие. Я всегда верила только в результат, меня не волновал процесс. Я не признавала гениев, пока не убеждалась, что они создали нечто и впрямь гениальное.
С этого спектакля я вышла с ощущением, что посмотрела ерунду, созданную выдающимся человеком. Прости, что я никогда тебе этого так и не сказала. Ни с кем.
Я могла тебя процитировать или вспомнить одну из твоих блестящих реплик.
Ты потом говорил мне, что не помнишь этой встречи — и что вообще увидел меня совсем не там и не тогда. Я о ней столько слышала и читала, что казалось, я там уже побывала.
Но, оказавшись внутри, почувствовала, что сейчас потеряю сознание. Там было столько тебя, что я эту выставку проскочила почти по касательной, не в силах впустить в себя. Потом сидела где-то на подоконнике у внутреннего музейного дворика и старалась удержать слезы увы, безуспешно.
И дело не в том, что ты всегда восхищался Боуи и сам был похож на Боуи. И не в том, что твои коллажи, рисунки, даже твой полупечатный почерк так напоминали его. И даже не в том, что для тебя, как и для него, так много значила экспрессионистская эстетика, так важны были Брехт и Берлин, который ты называл городом-призраком, исполненным пафоса, пошлости и трагизма.
Дело в том, что жизнь Боуи была бесконечной попыткой превращения себя в персонаж, а жизни — в театр. Сбежать, спрятаться, изобрести себя заново, обмануть всех, закрыться маской. Я нашла твою статью о Боуи двадцатилетней давности.
Помню, как ты любовался его разноцветными глазами. Называл его божественным андрогином. Тогда меня всё это не слишком впечатляло, но теперь неожиданно ударило в самое сердце.
Ну почему, почему у меня текут эти глупые слезы? Ты умер, он жив. Счастливо женат на роскошной Иман, остепенился, обрел вполне себе физическую реальность — и как-то живет со своим виртуальным мифом.
А ты умер. Рылась в сети — вдруг найдется что-то, что я о тебе совсем не знаю? Разыскала письма Леньки Попова, блестящего театрального критика, одного из тех, кто называл тебя учителем.
Так что — все-таки — Лёнька. Он умер через два года после тебя — от лейкемии. Говорят, накануне смерти он просил театральную афишу — был уверен, что к концу недели сможет пойти в театр.
Ему было тридцать три, меньше, чем тебе на момент твоей смерти. Он умер так нелепо, так рано. Он не убегал от себя ты писал, что романтический герой всегда бежит от самого себя, а значит — по кругу , не осмыслял свой обожаемый театр как трагический медиум.
Хотя что я о нем знала? Лёнькины письма я тогда пропустила. Я столько лет после твоей смерти жила как сомнамбула — и так много всего мимо меня проскользнуло.
Ну так что тут говорить? Говорить ли о том, какое счастье с ним работать, общаться с ним и вообще?.. Если он далеко не бездарный актер, гениальный организатор это половина режиссерского успеха , великий педагог, непревзойденный рассказчик, собеседник и собутыльник, большой знаток современного искусства, философии, музыки — ну что там перечислять все его достоинства?
А может быть, меня позвала Ануш, подруга первого года моей институтской жизни. Ты потом не раз говорил мне, что режиссер должен быть влюблен в свою актрису, и, думаю, был немного влюблен в Ануш. Шла я на этот спектакль неохотно, ничего хорошего не ожидая.
Я испытывала инстинктивное отторжение от всякой любительщины — от параллельного кино до подпольного театра. Меня миновал эйфорический этап группового единения, который, наверное, нужно пройти в молодости. Я ведь рассказывала тебе, что в детстве ревела от ужаса на демонстрациях, всегда боялась толпы и так и не полюбила большие компании.
И до сих пор отовсюду сбегаю. То есть у меня даже получается веселиться, особенно если я выпью много шампанского, но быстро наступает момент, когда мне надо тихо исчезнуть. Когда мы были вместе, ты всегда уходил со мной.
А когда ты был без меня, ты оставался? Значит, мне было девятнадцать лет — как и Трофименкову, и Попову, и Ануш. А тебе — целых двадцать семь.
Ну вот, а ты казался мне таким взрослым, несмотря на твой мальчишеский облик. Мне выдали отпечатанную на ксероксе программку, из которой я узнала, что ты нарисовал ее сам. И что сам будешь играть одну из ролей — повешенного майора-нациста, явившегося с того света.
А костюмы сделаны Катериной Добротворской — кажется, именно так я впервые узнала, что у тебя есть жена. Жену мне показали — по-моему, она тоже появилась в спектакле в маленькой роли. Но на сцене я ее не запомнила.
Меня поразило, какая она высокая — выше меня — и гораздо выше тебя. Смуглая, худая, с хрипловатым голосом, слегка восточным лицом и глазами без блеска. Из того, что происходило на сцене, мне не понравилось ничего.
Заумный текст, деревянная Ануш, еще какие-то люди, аляповато раскрашенные. Мне было неловко смотреть на сцену. Лёнька Попов в одном из писем писал, что процесс увлекал вас больше, чем результат.
Мне теперь так стыдно, что я никогда не говорила с тобой об этой студии, об этом спектакле, отмахнулась от них, как от дилетантской ерунды. Ты, с твоим самолюбием, зная мое отношение, тоже об этом не вспоминал. Я вычеркнула целый — такой огромный — театральный кусок из твоей жизни.
Считала его недостойным тебя? Ревновала к прошлому, где меня не было? Была равнодушна ко всему, что меня непосредственно не касалось?
Или — как всегда — боялась любого подполья, чувствуя опасность, понимая, что мне там не место, что там ты ускользаешь от меня — и туда в конце концов и уйдешь? Я так хотела бы сейчас сесть с тобой на кухне над кружкой крутого черного чая на твоей любимой кружке была эмблема Бэтмена и всё-всё у тебя выспросить. Как вы нашли эту студию?
Почему решили делать Воннегута? Почему выбрали такую нудную пьесу? И как это подвальное помещение отнимали, и как ты бегал сражаться за него по обкомам и пытался очаровать теток с халами на голове я узнала об этом только из твоих коротких писем Лёньке Попову в армию.
И правда ли, что ты был влюблен в Ануш? И как вы на этом подоконнике проводили дни и ночи? Все, конечно, смотрели на тебя восторженными глазами, открыв рот?
А ты раздувался от гордости и был счастлив? Ничего никогда я так и не спросила, по-свински редактируя твою жизнь, которая в мою схему не укладывалась. Да, всё в этой подвальной студии довольно большой и даже неожиданно светлой показалось мне тоскливым и бессмысленным.
Всё, кроме тебя. Ты появился в черной рубашке, залитый кровью, с выбеленным и раскрашенным лицом, как на Хэллоуин, в женских сапогах и с игрушечной обезьянкой в руке. Демонический грим был не страшен, а смешон, но мне почему-то было не смешно.
Сейчас я уверена, что ты рисовал свой грим с Боуи, но тогда я едва ли знала, кто это такой. Энергия, исходящая от тебя, была такой сильной, что у меня мурашки по коже пошли. Я вспомнила твой острый взгляд тогда, на Фонтанке.
Когда ты выходил на сцену, я тоже остро чувствовала твое физическое присутствие. Я всегда верила только в результат, меня не волновал процесс. Я не признавала гениев, пока не убеждалась, что они создали нечто и впрямь гениальное.
С этого спектакля я вышла с ощущением, что посмотрела ерунду, созданную выдающимся человеком. Прости, что я никогда тебе этого так и не сказала. Ни с кем.
Я могла тебя процитировать или вспомнить одну из твоих блестящих реплик. Но говорить о тебе — нет, не могла. Было слишком больно.
Возникало ощущение, что тем самым я тебя предаю. Или с кем-то делю. И вдруг — я заговорила.
Что это? Потому ли, что я стала тебе и о тебе писать, понемногу выпуская своих демонов? Или потому, что я влюбилась?
Сегодня я видела Таню Москвину — впервые за много лет. Вы вместе учились в институте, ты восхищался мощью ее критического дара и способностью ничего и никого не бояться. Однажды, когда мой сын Иван был еще совсем маленьким, Москвина пришла ко мне в гости.
Иван внимательно посмотрел на ее яркое асимметричное лицо. Она, как и я, перенесла в юности неврит лицевого нерва. Что из меня теперь не выйдет красивой женщины и что это для меня куда большая драма, ее не занимало.
То, что такое обычно не говорят маленьким детям, ей и в голову не приходило. Так она жила — ни в чем никаких ограничений. Ты свою бунтарскую природу мучительно укрощал, к тому же был деликатен и не любил задевать людей.
А Танька позволяла себе всегда и во всем быть собой и ничего не делать наполовину. Если бутылка водки — то до дна. Если страсть — то до победного конца.
Если ненависть — то до самых печенок. Она умела быть так упоительно свободной и так одержимо неправой, что ты немного ей завидовал.
Угасающая любовь и постепенное взросление людей в паре — это далеко не новый мотив в искусстве, такие периоды переосмысления настигали многих героев, но наблюдать за Сережей и Кирой отдельное удовольствие. Частично на руку играет подкупающий флер Петербурга девяностых, когда раздолью кинокритиков и синефилов не было конца. За еще одну часть отвечают актеры, Александр Горчилин и Аня Чиповская. Они оба настолько органичны в своих образах, настолько хорошо чувствуют персонажей и демонстрируют настолько мастерскую актерскую игру, что в какой-то момент зрителя отрывает от реальности, и он остается один на один с героями и историей, прекращая смотреть на часы или пытаться проверить уведомления на телефоне. Авторам удалось создать неподдельную, трогательную жизненную историю, которая ощущается так, будто бы придумана с нуля, такой она была кинематографичной. Тут есть все, чего так не хватало взрослому российскому кино: бесконечное количество серой морали, глубокий психологизм героев, баланс между действиями и словами. Картина грамотно раскрывает основные темы: сложность и безумную неоднозначность любви, смирение с утратой, поиск собственного счастья и то, почему страшно и болезненно оставаться в плену собственных воспоминаний и неумолкаемой рефлексии по прошлому. Особенно если его совершенно никак нельзя вернуть или починить.
На выходе получается крайне сбитая, взрослая, местами суровая, но однозначно откровенная картина, которая не боится говорить о недостатках и неприятностях любви, о том, к чему может привести слепота в чувствах и нежелание ценить самого себя.
Критики демонстративно ушли с фильма "Кто-нибудь видел мою девчонку?"
В кинотеатре «Иллюзион» прошла премьера отечественной ленты «Кто-нибудь видел мою девчонку?». Кто-нибудь видел мою девчонку? содержание/сюжет фильма читать онлайн. Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? (фильм 2020) в хорошем качестве HD. Если вам понравилось видео, ставьте лайк и подписывайтесь на канал: 4 февраля в прокате фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку», снятый. Партнером Анны Чиповской в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" стал Александр Горчилин.