Главная» Новости» Владимир семичастных чем выделился. Машинописный подлинник на бланке КГБ при Совете Министров СССР. В своих мемуарах тогдашний председатель КГБ Семичастный дает понять, что именно с его подачи Серов лишился должности.
Стремительный взлёт и «почётная ссылка» Владимира Семичастного
Таким ходом Брежнев хотел ослабить влияние Шелепина[9][10]. В 1967—1981 гг. По собственным словам Семичастного, Щербицкий говорил ему, что существовала предварительная договорённость о назначении Семичастного первым секретарём в любой освобождающийся обком, однако несмотря на появление вакантных мест, этого так и не произошло[3]. С 1981 года заместитель председателя Правления общественной организации — Всесоюзного общества «Знание».
Как вспоминал В. Семичастный, после перенесённого во время работы в Киеве инфаркта он обращался с письмами к Л. Брежневу с просьбой разрешить возвратиться в Москву[3].
С 1988 года на персональной пенсии[3].
Семичастный любил рассказывать такой анекдот. Отец-чекист ушел на пенсию, сын принял его дела и через день укоризненно говорит отцу: — Папа, что же ты пятнадцать лет вел это дело? А я его прочитал и сразу закрыл. Отец огорченно качает головой: — Эх ты, молодо-зелено, я на этом деле пятнадцать лет кормился, а ты в один день с ним покончил.
Если оперативник должен работать с пятнадцатью агентами, бессмысленно давать ему пятьдесят. Не выйдет из этого ничего. Это уже будет не агент, а доносчик, стукач. А они мне не нужны. Я не один раз и Хрущеву, и Брежневу говорил: избавьте меня от необходимости давать информацию, которую не КГБ должен поставлять, а комсомольские и партийные органы.
Сообщать, кто и как реагирует на решения пленума ЦК, — это не моя обязанность. Конечно, я дам информацию более точную не о том, о чем на собраниях говорят, а что на рынках, в магазинах, в очередях обсуждают. Считалось, что чекист должен получать только то, что ему положено. Все, что сверх, — от лукавого. Семичастному сообщили, что в Воронежском управлении КГБ «увлеклись» приобретением машин, дачных участков и лодок.
И еще бильярдную устроили! Выяснилось, что и в центральном аппарате некоторые чекисты завели себе и дачу, и лодку, и еще машину купили. На партийном активе председатель КГБ по этому поводу высказался более чем резко: — Завели лодки, машины… Когда же вы работаете? Я тоже человек, куплю себе дачу, потом машину… О чем я буду думать на работе? О том, как написать аналитический доклад или как агента завербовать?
Я буду доски искать. Или шифер. Или запчасти. Значит, снимается телефонная трубка: «С вами говорят из Комитета государственной безопасности, мне нужно.. Выбирайте: или служба в органах, или все это… — Но в целом аппарат был блестящий, — говорит Семичастный, — исполнительный, надежный.
Подчиненных не надо было контролировать, проверять, перепроверять. У Семичастного была другая забота. Пограничников и военную контрразведку он не трогал — особисты в войсках работали, их в гражданку не оденешь. А остальных он хотел в штатских превратить… Сталин в последние годы жизни тоже не присваивал генеральских званий офицерам МГБ. Став первым секретарем, Хрущев в мае 1954 дода подписал первый список на десять новых генералов.
И после этого каждый год примерно двадцать высших офицеров в системе госбезопасности получали право носить брюки с лампасами. Начиная с 1961 года Хрущев не подписал ни одного представления на генеральское звание. Некоторые начальники управлений и председатели КГБ республик оказались всего лишь полковниками. Звание полковника председатель КГБ мог дать своей властью. А генерала — только решением Совмина и политбюро.
Семичастный несколько раз обращался к Хрущеву: — Никита Сергеевич, неудобно получается. По всем неписаным положениям председатель КГБ в республике — старший воинский-начальник. А он всего лишь полковник. Рядом министр внутренних дел — генерал. Хрущев обрывал разговор: — Ничего, обойдешься.
Семичастный с другой стороны зашел. Доказывал Хрущеву, что если снять с сотрудников КГБ воинские звания, то рухнет дисциплина в комитете, да еще придется, как в любом гражданском ведомстве, профсоюз заводить: — Если я людей в субботу и воскресенье вызываю, так что, мне надо у профсоюза разрешение просить? Двойную оплату вводить? А если нет, мне профсоюз претензии предъявит. Вдруг случится такое, что мне, паче чаяния, понадобится отдать команду более серьезную?
Скажем, стрелять надо будет? Тоже с профсоюзами согласовывать? Воинская служба обеспечивает дисциплину. Я отдал приказ и могу забыть. Подчиненный помнит и доложит об исполнении.
Лишусь я этой возможности, все пойдет прахом. И он забудет, и я забуду, и дело пострадает. Хрущев в шутку все переводил. Когда Семичастный опять завел речь о генеральских погонах, Хрущев его прервал: — Пойдем обедать! Зашли в Кремле в комнату, где обедали члены президиума ЦК, рядом со Свердловским залом.
Хрущев говорит: — Вот пришел председатель КГБ, просит генеральские звания. Я ему могу только свои генеральские штаны отдать, ну так он в них утонет. Как и Вооруженные силы, когда тысячам офицеров пришлось уйти из армии. Правда, Хрущев удержался от соблазна и себе звание тоже не повысил, в отличие от Брежнева. Как пришел с войны генерал-лейтенантом, так с двумя звездочками и остался.
А его тоже уговаривали: — Как же так, Никита Сергеевич, вы Верховный главнокомандующий, а мы старше вас по званию? Вот когда Хрущева убрали, Семичастный внес список — более семидесяти человек получили генеральские звания. И сотни сотрудников КГБ удостоились орденов и медалей. Это был щедрый жест со стороны нового руководства. Брежнев знал, что с людьми в погонах надо ладить, и звездочек не жалел.
Тогда и самого председателя КГБ, никогда не служившего в армии и вообще не военнообязанного, произвели сразу в генерал-полковники. У меня начальник секретариата зарабатывал больше, чем я, потому что получал за звание и за выслугу лет. А мне, как гражданскому лицу, полагалась зарплата министра первой категории — семьсот рублей, и все. И аппарат об этом знал. Вот как присвоили мне генерала, тут я и за звание, и за выслугу стал получать.
Узнал ситуацию с неприкосновенными запасами. И многие другие вещи, которые я себе и представить не мог. Например, что на боевое дежурство могут поставить ракеты без боеголовок. Министр обороны Родион Яковлевич Малиновский и министр среднего машиностроения Ефим Павлович Славский доложили, что ракеты развернуты, а на самом деле они без боеголовок. Мне военная контрразведка сообщила, что это Малиновский и Славский между собой втихаря договорились.
Я немедленно доложил в президиум ЦК. Малиновский в претензии: — Зачем сообщил? Я ему объяснил: — Мне контрразведка докладывает, а я должен молчать? Соучастником стать? Или ты хочешь сказать, что ничего не знал?
Мне доподлинно известно, что вы сговорились, так что ты брось… Потом открылись секреты взаимоотношений в высшем эшелоне власти, говорит Семичастный. Я и не знал раньше, где какой клан, землячество, из какого хутора кадры подбираются. А тут начинаешь обращать внимание, почему у председателя Совета министров Косыгина пять заместителей из Днепропетровска, откуда и сам Брежнев. Тут уж понимаешь, с кем и как себя вести. Многое открылось, что для обычного глаза незаметно.
КГБ — это та организация, для которой секретов нет. Это так? Ну, соберу я все это. И что дальше? В себе держать не станешь, с кем-то поделишься, доложишь.
И начнется такое сталкивание лбами, поедание друг друга. Люди будут вести себя как змеи в банке, а ты в этом главный. Это страшно. Да и технически невозможно. Магнитофоны еще редкостью были.
Надо сидеть записывать. А потом всю запись дать машинистке перепечатать. Она сорок страниц перепечатает, да они никому не нужны. Разговор — половина матом. Надо три странички сделать.
Сколько же людей надо на это бросить? Так что полстраны не подслушаешь. Например, когда стало известно, что маршал Жуков пишет мемуары, мне прямое поручение: «Ты не мог бы поинтересоваться, о чем он пишет? А однажды мне Хрущев поручил вызвать Кагановича и его воспитывать. И я выполнил, хотя Каганович меня вдвое старше и делал меня первым секретарем комсомола на Украине.
Это были единичные случаи. Я ведь Хрущева предупреждал: Никита Сергеевич, телефонные разговоры не я слушаю. Это делают двенадцать — пятнадцать человек из аппарата. Платок набросить на каждый роток не удастся. Лишняя информация — она начинает гулять.
Хрущев к этому с пониманием относился. Хотя два-три раза он на переговорах очень неосторожно разглашал разведывательные данные, а это грозило потерей источника информации… Семичастный в наших разговорах несколько раз возвращался к мысли о том, что возможности КГБ были не безграничны: — Вот говорят, что у КГБ бюджет был безразмерный, что председатель мог получить все, что хотел, что у меня был открытый счет: что ни попрошу все дадут! Хотел бы я в таком КГБ поработать! У меня был ограниченный бюджет. Мне, как и другим министерствам, выделяли то, что могли выделить.
Я ходил на заседания комиссии по спорным вопросам в министерство финансов перед утверждением бюджета и выбивал там лишних полмиллиона или триста тысяч рублей. Мне иногда звонил министр финансов Василий Федорович Гарбузов и Христом Богом просил не приходить на заседание комиссии. А ты меня своими разговорами о секретности загонишь в угол, и спорить с тобой трудно. А если я в присутствии других министров тебе все же откажу, решат, что я выше КГБ. Все статьи расходов были настолько регламентированы, что я по одежке протягивал ножки, — говорит Семичастный.
Но и у меня если в конце года оставалась лишняя копейка — не успели израсходовать, — то я запрещал тратить деньги на какую-то чепуху, покупку кнопок и бумаги.
Какая тут могла быть военная карьера? Через три года стал генерал-майором как раз в это время был свергнут Хрущев , еще через год - генерал-лейтенантом, и через два - генерал-полковником. Меня, естественно, интересовали подробности его участия в заговоре, но в то время позиция Семичастного была твердой: КГБ СССР выполнял задание руководства страны по обеспечению «мероприятия». Отношения с Брежневым у Владимира Ефимовича складывались весьма неплохими. С одной стороны, Брежнев ценил то, как Семичастный блестяще провел свою часть «переворота», закончившегося смещением Хрущева. При первом же удобном случае Брежнев ограничил власть Шелепина: объявил, что сочетать должности председателя Комитета партийно-государственного контроля, зампреда Совета министров и секретаря ЦК нецелесообразно. Шелепину оставили лишь должность в ЦК, а через пару лет перевели на совсем уж «неполитический» пост председателя ВЦСПС Всесоюзный центральный совет профсоюзов. Но на самом деле, как был уверен Семичастный, Брежневу был нужен более послушный председатель КГБ, чем он. Долгое время никаких серьезных проколов у Владимира Ефимовича не наблюдалось.
В мае 1967 года Брежнев с удовольствием назначил «стрелочником», ответственным за ее побег, Владимира Семичастного. Специально для него был учрежден пост первого зампреда правительства Украинской ССР, и он был на 14 лет «сослан» в Киев. Жизнь бывшего председателя КГБ в Киеве не была особенно сладкой.
За две недели до погрома этот парень зачастил к нам в редакцию — просил дать ему удостоверение нештатного сотрудника газеты. При знакомстве предъявил мне паспорт на имя Эдуарда Григоряна.
Вначале я не стал с ним разговаривать — этот человек никогда у нас не публиковался. Но вечером того же дня за Эдика Григоряна вступился мой старый знакомый, председатель спортивного клуба «Химик», армянин Акпер Балаев. Наши с ним корни из Нагорного Карабаха. Мы даже немножко родственники. Он — большая умница.
Было время, мы с ним учились на Высших курсах, где о нем говорили как о талантливом организаторе и творческом человеке. Присмотрись к нему получше!.. Так состоялась наша вторая встреча, на которой я сказал Григоряну, что выдам ему удостоверение внештатника только после того, как он принесет, а мы одобрим написанный им материал. На том и расстались. И вот на тебе — встреча!
Выясняется, что он еще и Ибрагим вдобавок. И сейчас клеймит самыми непотребными словами своих армянских соотечественников… Тем временем где-то в глубине толпы, у старых надгробий с высеченными строками из Корана, стали доноситься крики о помощи. Это были армяне — соседи и друзья тех, кто хоронил изувеченных родственников. Прервав молитву и стараясь перекричать нарастающий гвалт, мулла закричал: — Остановитесь! Это страшный грех!
Аллах все видит!.. Они нам пригнали целый поезд искалеченных людей. Сотни трупов правоверных… Армяне убивали их на глазах твоего Аллаха!.. Угрожающе набычившись, Григорян двинулся на муллу. Тот оступился и упал в пустую могилу.
Это дело Аллаха! Он накажет виновных! Жестоко накажет!.. Но слушать его никто не хотел. Второй мулла — помоложе и потрусливее — позорно бежал, огибая тесные захоронения.
Будьте же людьми! Я склонился над могилой и протянул руку мулле, чтобы вытащить его. Я обернулся и увидел, что ко мне метнулись сразу несколько человек. Еще мгновение, и я бы составил компанию мулле. Но в последнюю секунду между мной и ними выросла фигура в черном плаще и начальственным тоном произнесла на азербайджанском две фразы: — Не трогать!
Идите в город! И тогда один из них, вскочив на чье-то надгробие, проорал, надрывая гортань: — Правоверные, в город!! Гнать армяшек!!. Это был мой старый знакомый Акпер Балаев… Да, то людское скопище в подавляющем большинстве состояло из азербайджанцев. Были и русские, и украинцы, и евреи.
В общем, сумгаитцы, в основном молодежь. Но вели их армяне. Это я видел своими глазами. А как потом советская партийная печать врала — просто сердце заходит! Внаглую и самым бессовестным образом.
Выходило, что азербайджанцев из Армении в 1950-х и в 1980-х не изгоняли, не убивали, а провожали под звуки духового оркестра, устелив дорогу коврами… Об убийствах и зверствах, чинимых армянами над азербайджанцами, о поездах с изувеченными телами нигде не писалось и не вещалось. Словом, выражалась молчаливая поддержка всему, что там творилось. Вот тут уж «Алиллую! В кабинете первого толпился, пожалуй, весь актив. И в тот момент, когда я переступил порог кабинета первого секретаря, в нем было по-странному тихо.
Все, кто сидел или стоял, замерев смотрели на Джангира Мусли-заде, разговаривавшего по правительственному телефону. Схватить всех, кто так или иначе имел отношение к этому кровавому разгулу, и выявить имена зачинщиков-провокаторов. Именно этим он сейчас занимается. Но личный состав городской милиции невелик. Кто мне дал право приказывать такое?!
Вышедшая из-под контроля ситуация!.. А что касается военных, на которых вы ссылаетесь, в местах, где убивали армян, их никто не видел!.. Позже Джангир Муслим-заде, которого ЦК Компартии Азербайджана убрал по настоянию Москвы с должности первого секретаря Сумгаитского горкома партии, рассказал мне об эпизоде, который едва не закончился трагедией для него и сопровождавших его коммунистов. Такой момент, когда поведение толпы зависит от малейшего импульса. В этот момент какой-то субъект в плаще заорал: «Бей их!
Это они во всем виноваты! Но тут совершенно неожиданно появился военный патруль и отбил нас у толпы… Ночью я написал статью, озаглавил ее «До Сумгаита Сумгаитом была вся Армения» и с утра заслал материал в набор. Потом мне рассказали, что типографские работники чуть ли не вслух читали статью в цеху и восклицали: «Вот она, настоящая правда! Почему ни в одном армянском городе не было возбуждено ни одно уголовное дело по зверскому истреблению азербайджанцев, а в Сумгаит Москва бросила целый десант следственной группы? Почему ни один партийный руководитель или общественный деятель Армении не вышел к своим соотечественникам, чтобы остановить насилие над азербайджанцами?
Кто состряпал и распространял среди жителей Сумгаита снимки с изувеченными телами азербайджанцев? Кто именно призывал население Сумгаита бить местное армянское население?.. Ответ на последний вопрос был найден довольно скоро: инициаторами погрома были этнические армяне, из которых лишь трое являлись жителями Сумгаита. Эти люди сумели деньгами и посулами привлечь криминальное отребье из числа азербайджанцев, которые и осуществили резню. Вопрос, зачем и, главное, кому это было нужно, при всей своей ясности был тогда замят… Словом, моя статья, подтвержденная не надуманными, а реальными фактами, могла бы стать реальной бомбой.
Но я не предусмотрел «встречный» маневр типографского линотиписта Завена Тумасова. В жуткие два дня погрома этот человек постоянно нашептывал мне на ухо, что его соотечественники вели погромщиков-азербайджанцев по адресам именно тех армян, которые жадничали и не платили в Фонд Великой Армении. Жительница Сумгаита узнала в Эдуарде Григоряне одного из активных участников погромов Завен позвонил кому-то из членов московской следственной бригады и сообщил, что завтра в городской газете выйдет «грязная статеечка», написанная Рафаилом Шиком. После чего по личному приказу генерала Галкина, возглавлявшего десант столичных сыщиков, номер сняли прямо с ротатора. А меня в тот же вечер освободили от занимаемой должности… Уже полгода не могу устроиться на работу.
Придется уезжать в Израиль…» К слову, мое начальство тогда не только отказалось печатать текст Шика, но и поставило мне на вид, строго предупредив, чтобы впредь я не смел якшаться с теми, кто осуждает политику партии и правительства. А статья Шика еще долго ходила в рукописном варианте по рукам среди бакинцев и сумгаитцев. Третий раз за неполные 100 лет армяне становятся зачинщиками жестоких столкновений между братскими народами. Обратитесь к Вашей интеллигенции, остановите бесчинства Ваших сограждан! Но страна, издававшая газету «Правда» 50-миллионным тиражом, ничего обо всем этом не знала… Воистину, время — лучший судья деяниям человека.
Его вердикты непохожи на наши, они в самом деле окончательны и действительно не подлежат обжалованию. Неправда лишь одно — время не лечит. Обезболить забывчивостью — это пожалуйста! Но врачующей силы в нем нет.
Из воспоминаний председателя КГБ Владимира Семичастного
Во времена, когда Семичастный(1) руководил КГБ, за рубежом активно работали наши легендарные разведчики Рудольф Абель(2) и Конон Молодый(3). Когда Семичастный был снят с поста председателя КГБ, вместо него на должность поставили Андропова. 19 мая 1967 года на заседании Политбюро Семичастный был снят с должности председателя КГБ и назначен первым заместителем председателя Совета министров Украины. Светланы Аллилуевой. В ноябре 1961 года 37-летний Семичастный был назначен Председателем КГБ при Совмине СССР.
Как КГБ работало с Бондарчуком, Михалковым и другими деятелями
С сентября 1942 г. Владимир Семичастный был секретарем комитета комсомола Кемеровского коксохимического завода, с ноября 1942 г. Осенью 1943 г. С октября 1943 г. В 1944 гг. С января 1944 г. С декабря 1946 г. С июля 1947 г. С января 1950 г.
Типично хрущевский, нарочито грубый, бесцеремонный окрик, выпирающий из текста доклада, нарушающий общий его тон. Был одним из организаторов смещения в 1964 году Н. По свидетельству П. Шелеста, пришедший к власти вместо Хрущёва Л. Семичастный мне рассказал, что ему Брежнев предлагал физически избавиться от Н. Хрущёва, устроив аварию самолёта, автомобильную катастрофу, отравление или арест. Всё это Подгорный подтвердил и сказал, что им и Семичастным все эти варианты устранения Хрущёва были отброшены… Обо всём этом когда-нибудь станет известно! И как в этом свете будет выглядеть «наш вождь»?
На базе четырех высших учебных заведений Ленинградского института иностранных языков, Высшей школы 8 Главного управления, Военного института и Высшей школы КГБ была создана Высшая школа КГБ, как основной учебный центр по подготовке и переподготовке чекистских кадров различного профиля.
Согласно утвержденному Коллегией плану подготовки и переподготовки кадров на 1961-65 гг. Кроме того, для войск Комитета предусмотрена подготовка специалистов в военных академиях 75-100 человек в год и в военных училищах Советской Армии 150-180 человек в год. На заочном отделении Высшей школы КГБ ежегодно получают высшее юридическое образование 200-250 человек. В отчетный период учебные заведения были укреплены также опытными кадрами профессорско-преподавательского и руководящего состава. В настоящее время в учебных заведениях КГБ работает более 150 преподавателей, имеющих ученые степени и звания. Утверждены новые учебные планы и программы учебных заведений, а также перспективные планы их научно-исследовательской и издательской работы, что позволило обеспечить необходимую координацию в деятельности кафедр и сосредоточить усилия научно-педагогических кадров на подготовке основных учебников и учебных пособий по специальным дисциплинам. Учебные заведения повысили качество подготовки кадров, усилили связь с оперативными подразделениями, стали более активно влиять на организацию и состояние чекистской учебы в органах. По указанию ЦК КПСС Комитет государственной безопасности в последние годы провел серьезную перестройку своей работы в целях сосредоточения основных оперативных сил и средств против происков империалистических разведок, усиления агентурно-оперативной работы на основных направлениях, совершенствования стиля и методов работы всех подразделений органов КГБ. В процессе перестройки были укреплены в первую очередь разведывательные и контрразведывательные службы, ликвидирована разобщенность и параллелизм в работе отдельных звеньев, упразднена многоступенчатость в построении аппарата, органы КГБ освобождены от не свойственных им функций и значительно сокращена их штатная численность.
Подсобные хозяйства и промышленные предприятия, многие строительные организации, лечебные учреждения, жилые дома и мастерские бытового обслуживания сотрудников были переданы в различные министерства и ведомства. Структура Комитета государственной безопасности и его периферийных органов была приведена в соответствие с поставленными задачами. В настоящее время Комитет госбезопасности вносит необходимые коррективы в организационную структуру органов КГБ в связи с происшедшими после ноябрьского Пленума ЦК КПСС изменениями в структуре партийных и советских органов. В результате проведенных организационных штатных мероприятий в Комитете госбезопасности, его органах на местах было упразднено большое количество структурных подразделений и аппаратов уполномоченных в городах и районах. Штатная численность за период с 1954 г. А по органам и войскам вместе взятым штатная численность за отчетный период сокращена почти на 110 тысяч единиц. В подразделениях КГБ, где по характеру службы можно было обойтись без военнослужащих, перечень офицерских должностей за счет перевода их в категорию рабочих и служащих уменьшился более чем на 17 тысяч единиц. В настоящее время офицерские должности сохранены в основном лишь в оперативных подразделениях и частично на наиболее важных участках оперативно-технических служб. В хозяйственных, финансовых, медицинских службах и секретариатах абсолютное большинство офицерских должностей переведено в категорию рабочих и служащих.
Пересмотрена штатная положенность предельных офицерских и генеральских званий в сторону их снижения. Строго выполняя указания Коммунистической партии о том, что успех дела прежде всего зависит от правильного подбора, расстановки и воспитания кадров, Комитет госбезопасности постоянно держит эти вопросы в центре своего внимания. Только за 1960-1962 гг. Руководящий состав местных органов КГБ утверждается также соответствующими партийными органами. В работе с кадрами Комитет госбезопасности стал больше опираться на помощь партийных организаций. В свою очередь повысилась роль партийных организаций органов и войск КГБ в этом деле. Партийные организации стали глубже и конкретнее вникать в вопросы подбора, расстановки, воспитания и обучения кадров, выносить их на обсуждение партийных собраний и собраний партийного актива как в центральном аппарате, так и в местных органах КГБ. Усилены руководство и контроль за деятельностью кадровых аппаратов, в 1961 г.
Им никогда не удастся этого сделать, пока жив хоть один армянин, любящий народ свой, знающий свою обильно политую армянской кровью историю и чтящий славных предков. Мы гордимся героями прошлого. Нет их вины в том, что они не сумели сохранить созданной ими Великой Армении. Они пали в кровопролитных боях с превосходящими силами противника — нецивилизованными, дикими варварами, не стоящими худшего из нас. Перед нами трепетали Рим и мир. Мы должны и обязаны, не жалея себя, ни тем более врагов своих, сделать все, чтобы перед нами трепетал новый Рим, называемый ныне Москвой, и новый мир. Это-то нас, где бы мы ни жили, и объединяет. И здесь, в Советском Союзе, и во Франции, и в Америке успех одного армянина — успех всего народа, ощутимый вклад в уже близкую нашу победу. На одной из недавних проповедей Его Святейшество католикос всех армян сказал: «Более яркой нации, более великого народа я не знаю. Что такое земное расстояние между нами?.. Самая существенная и непреодолимая дистанция — это не километры, а отсутствие взаимодействия душ. Мы, единственная нация, расположенная самим Всевышним, обладаем такой способностью. Наши души четко чувствуют друг друга. Узнают друг друга… Грех, большой грех не воспользоваться этим даром Господним и не вернуть вселенскую славу многострадальному народу нашему. Его поддержка — залог наших побед…» И еще Его Святейшество обратил внимание на то, что из логова лютого врага нашего, отсюда, из Азербайджана, денежные средства идут в недостаточном количестве. Им, армянам, проживающим в Азербайджане, следует напомнить, что на щедрые взносы во имя будущего нации не скупились такие известные коммунисты, как Камо и Шаумян. Регулярно их вносят семьи выдающегося государственного деятеля Анастаса Микояна, всемирно известных маршалов Баграмяна, Бабаджаняна и выдающихся деятелей науки и культуры… Нежелание платить в общенародную казну Эчмиадзин считает предательством и изменой. А за предательство и измену рано или поздно придется отвечать… Спрашивать с таких будете вы. Его Святейшество возлагает большие надежды на вас, на слушателей курсов, которые по окончании их будут проводить соответствующую и, если надо, жесткую работу среди тех, кто забыл истоки своего родства. Они нуждаются в том, чтобы им вернули память. Даже если это надо делать кастетом, ножом или пулей. Это богоугодное дело Его Святейшество возлагает на вас. Передаю вам его напутственный девиз: «Цель оправдывает средства! Считаю также не совсем продуманным тот факт, когда сотни тысяч армянских семей, репатриированных в 50-е годы из-за рубежа, по указанию свыше расселялись на территории Армении в местах аборигенного проживания азербайджанцев. Последних зачастую принудительно отправляли в Азербайджан. Подобное, на мой взгляд, не только противоречит ленинской национальной политике, но и чревато элементами непредсказуемых последствий… Наши аналитики названную мной проблему, очевидно, не рассматривали в свете того, по чьей разнарядке и почему именно так, а не иначе, расселялись приглашенные нами армяне-репатрианты. Я составил карту их дислокации. Доложу Вам, получилась любопытная картина. Таким образом, очертив места размещения армянских репатриантов, мы получим рельефный контур дашнакской карты мифической Великой Армении — от моря до моря и до Ростова-батюшки». Содержание этой докладной настолько меня потрясло, что, вернувшись в Баку, я поспешил встретиться с бывшим заместителем председателя КГБ Азербайджана по кадрам Нури Гасановичем Кулиевым. Легендарная личность! По счастью, нас, чекистов бериевских и багировских времен, метла хрущевской чистки органов не коснулась: когда в Азербайджане свирепствовали репрессии, мы с ним работали за рубежом. Я в Иране, а Томаз Георгиевич — в Испании. Кстати, думаю, именно он завербовал там Кима Филби, одного из руководителей английской разведки МИ-6… Что касается докладной Каричадзе, то она и поставила жирный крест на его карьере: его почти сразу отправили на пенсию, а вскоре полковник неожиданно скончался. Между чекистами — мы ведь народ подозрительный — поговаривали, что смерть Томаза Георгиевича была неслучайной. Благо и основания для этого были — докладная по сути своей затрагивала интересы очень высоких людей в Москве…» Понятно, что ни подтвердить, ни опровергнуть слухи о причинах смерти полковника Каричадзе, ходившие в чекистской среде, я не могу. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному начальнику, генералу армии Семену Цвигуну с суровой резолюцией: «Тов. Цвигун, разберитесь и дайте оценку! Полковника занесло! Таким образом, официальная докладная высокопоставленного офицера советской контрразведки, в которой Микоян фактически обвинялся в поддержке армянского националистического подполья, могла сыграть роль стопорящего «башмака» на рельсах карьеры Анастаса Ивановича. Чего, естественно, ни он, ни его люди в Политбюро и КГБ СССР допустить никак не могли… А четверть века спустя, 27 февраля 1988 года, происходит то, о чем полковник Томаз Каричадзе предостерегал кремлевских небожителей. Полыхнуло в Сумгаите… …В папке под цифрой V я нашел еще один любопытный документ — «Открытое письмо» в Политбюро и лично генеральному секретарю Горбачеву, в котором резко критиковалась недальновидная политика партии и раскрывалась правда о сумгаитском погроме и «черном январе», когда 20 января 1990 года по приказу Михаила Горбачева вторгшиеся в Баку подразделения Советской армии расстреляли в упор и раздавили гусеницами танков несколько сот горожан — азербайджанцев, русских, евреев, татар, лезгин… Свои подписи под этим документом оставили 26 знаменитостей. Фамилии Героя Советского Союза, академика З. Буньятова, академика А. Мирзаджанзаде, профессора Высшей партшколы, известного политолога А. Кесаря были подчеркнуты карандашом. По-видимому, это сделал Георгий Шахназаров — помощник и ближайший сподвижник М. Горбачева, потому что той же рукой и тем же карандашом в углу первой страницы написано: «Владимиру Крючкову! К Вам и руководимой Вами партии обращаются те из 7 миллионов азербайджанцев, которые не так давно составляли почти половину населения Армении. К Вам обращаются те из нас, кого при Вашем попустительстве и безволии насильственно изгнали из Армении, заставив бросить родные дома, виноградники и могилы… Если бы Вы только знали, товарищ Горбачев, с каким упоением наши соседи-армяне, с которыми мы говорили на их языке и уважали их права хозяев своей земли, выбрасывали нас на улицу, с какой дикостью они разрушали могилы на древних азербайджанских кладбищах и с каким восторгом гонители произносили Ваше имя, Михаил Сергеевич!.. Если бы вы только видели, товарищ Горбачев, наших избитых матерей, изнасилованных сестер, истекающих кровью братьев и истощенных детей, которых армянские соседи, забрасывая камнями, плюя вслед и улюлюкая, гнали нас, как овец, на восток, в Азербайджан. К Вам обращаются те из 200 тысяч выдавленных из Армении еще в 1950-е годы, а ныне коренных сумгаитцев, которых родные партия и правительство бросили в безводную полупустыню строить Комсомольск на Каспии — новый чудо-город химиков и металлургов из обещанного светлого коммунистического будущего. Мы — те из 200 тысяч сумгаитцев, чьи трущобы, наглядно выражающие заботу родной КПСС, никогда не показывали ни по Центральному, ни по региональному телевидению. Многонациональный советский народ и понятия не имел, что такое пропитанный газом и испарениями желтый воздух Сумгаита, почему чахлая растительность не отбрасывает тень, как выглядят загаженный отходами Каспий, и наши женщины, страдающие бесплодием, и единственное в мире детское кладбище, где мы хороним мальчиков и девочек, не доживших до шестнадцати, и наш ущербный роддом, где новорожденные являются на свет крошечными уродцами с признаками вытравляемого генофонда… Видит Бог, Михаил Сергеевич, мы долго терпели и ждали. С мольбами припадали к Вашему порогу, искали у Вас защиты, надеялись на Вашу мудрость и понимание. Но Вы молчали. Или пытались утихомирить страсти излюбленной фразой «…проблемы вокруг Нагорного Карабаха», которая постепенно превращала накаляющуюся этническую рознь в кровавую межнациональную войну. А в тот день, когда ватага незнакомых людей, явно приезжих, высыпала на улицы Сумгаита и стала реветь на нашем языке: «Бей армян! Бей, как они нас бьют! А возгласы провокаторов, угар поножовщины и кровь на улицах нашего города стали именно той искрой, которая воспламенила в каждом из нас стертый Вами до порошка порох нашей национальной гордости и человеческого достоинства…» А теперь к фактам, связанным непосредственно с сумгаитским погромом. Вскоре после этих печальных событий — я тогда работал корреспондентом еженедельника «Союз» — приложения к газете «Известия», ко мне обратился один из старейших журналистов Азербайджана, главный редактор городской газеты «Сумгаитский коммунист» Рафаил Шик, и попросил опубликовать в «Союзе» его материал, раскрывавший подноготную сумгаитской трагедии. Как выяснилось, напечатать статью в своей газете Шику не разрешило партийное руководство города. Однако и мое московское начальство публиковать материал Шика также отказалось. Дескать, все случившееся в Сумгаите Кремль и лично Михаил Сергеевич Горбачев видят и объясняют в совершенно ином ключе, а посему верни текст автору и больше в эту тему не ввязывайся. Отказ москвичей опубликовать материал Шика не столько расстроил меня, сколько разозлил. О событиях в Сумгаите тогда много писали и, как правило, в одном ключе: азербайджанские националисты отыгрались за потерю Нагорного Карабах на армянских жителях города и учинили над ними кровавую резню. Шик же приводил факты, которые в корне меняли картину трагедии, сложившуюся в советском обществе, однако публиковать ее никто не решался. Единственное, что я мог тогда сделать для Рафаила Шика, — это записать его рассказ очевидца сумгаитских событий. Вот он:«…Как редактор городской партийной газеты, я знал, что поздней ночью, едва ли не под самое утро, на Сабунчинский вокзал в Баку прибывает пассажирский поезд с беженцами из Армении, и в вагоне-холодильнике везут 52 трупа азербайджанцев, убитых в Армении. Мне также было известно, что родственники шестерых погибших проживают в Сумгаите. Об этом на экстренно созванном бюро горкома партии нам сообщил под большим секретом первый секретарь Сумгаитского горкома партии Джангир Муслим-заде. Ограничьтесь обычными траурными объявлениями от семей, соболезнованиями друзей и близких. Все должно быть как обычно. Это касается всех присутствующих… Муслим-заде сделал паузу, а потом поднял с места начальника горотдела милиции Ханлара Халилова. Таково указание сверху, из ЦК… Перед самым началом бюро мне позвонил командующий округом, генерал Зайцев, и предупредил, чтобы помех военным патрулям в Сумгаите не чинилось… Вернувшись в редакцию, я дал задание корреспонденту срочно выехать в Баку, встретить поезд из Еревана, сделать несколько снимков и, если получится, переговорить с беженцами. Где-то за полночь он позвонил мне домой и сообщил, что выполнить задание не может — Сабунчинский вокзал плотно оцеплен солдатами, к перрону никого не подпускают… Утром, за завтраком, я услышал странный шум, доносившийся из подъезда. Открыв дверь, я увидел лежащий на полу конверт, в котором обнаружил несколько фотографий и сложенную листовку с набранным крупным типографским шрифтом текстом на русском и азербайджанском — «Будь патриотом, проводи в последний путь людей, безвинно казненных армянами! И только потом я внимательно рассмотрел снимки. Жуткие, доложу я вам, и сделанные явно профессионалом. На одном изображен мужчина с выколотыми глазами, от горла до паха горелкой выжжен крест, на другом — молодая женщина. Одна грудь отсечена, вторая болтается, словно подвешенная на нитках.
Как КГБ работало с Бондарчуком, Михалковым и другими деятелями
Вид у Леонида Ильича был растерянный, губы посинели. Он поинтересовался, кто еще об этом знает. Шелест ответил, что никто, кроме Подгорного, которому изложил это дело без подробностей. Владимир Ефимович Семичастный был обречен. Брежнев исходил из того, что офицеры госбезопасности никогда не позволят себе так откровенно высказываться о генеральном секретаре, если не знают, что таковы настроения руководителя ведомства. Петр Шелест подробно описал эту сцену в своих воспоминаниях.
Перед заседанием политбюро Шелеста пригласил к себе Брежнев и сказал: — Имей в виду, что сегодня мы будем решать вопрос об освобождении Семичастного от должности председателя КГБ. Для Шелеста это было неожиданностью: — А какая причина? Брежнев хотел уклониться от разговора: — Много есть поводов, позже все узнаешь. Я пригласил тебя, чтобы посоветоваться, где лучше использовать на работе Семичастного. Мы не намерены оставлять его в Москве.
Брежнев почти с раздражением ответил: — Я же тебе говорю, что позже все узнаешь. Не хочется его обижать сильно. Может быть, ты что-то найдешь на Украине? Шелест предложил назначить Семичастного первым секретарем обкома, например, в Кировоградской области. Брежнев задумался: — Нет, на партийной работе использовать его нежелательно.
Какие еще могут быть варианты? Тогда Шелест предложил дать Семичастному должность заместителя председателя Совета министров республики. Брежнев кивнул:.
Однако случаи недисциплинированности и нерадивого отношения к делу отдельных сотрудников разведки все еще имеют место. В 1962 г. Серьезным провалом в работе разведки является измена Родине в 1961 г.
Это обстоятельство вызвало дополнительные трудности в работе с кадрами разведки, связанные с немедленным отзывом из-за границы более 60 опытных разведчиков и перемещением в другие подразделения КГБ группы сотрудников центрального аппарата разведки, расшифрованных предателем. Благодаря имевшимся резервам в кадрах эти потери в короткие сроки были восполнены. Комитетом госбезопасности были приняты и другие неотложные меры по локализации последствий предательства. Измена Голицына явилась результатом безответственного отношения резидента к порученному делу, поверхностного изучения морально-политических и дедовых качеств работников при направлении их за границу, слабого контроля за их деятельностью со стороны центрального аппарата разведки. Комитет госбезопасности сделал необходимые выводы из факта предательства и принимает меры к улучшению отбора кадров в разведку и усилению воспитательной работы среди сотрудников, находящихся за границей. Работа руководящего состава и партийной организации Первого Главного управления КГБ подчинена задачам воспитания у разведчиков чувства высокой партийности и ответственности за порученное дело, бдительности и конспирации в работе, любви и преданности Коммунистической партии, Советскому правительству, своей Родине.
Особое внимание в воспитании кадров уделяется мобилизации разведчиков на усиление работы резидентур против главного противника, совершенствование форм и методов разведывательной деятельности с учетом современной обстановки в капиталистических странах и требований, предъявляемых ЦК КПСС. Усилен контроль за состоянием дел в загранаппаратах, куда стали чаще выезжать руководящие работники КГБ. Коллектив разведки в морально-политическом отношении здоров. Находясь за границей в трудных условиях все более осложняющейся обстановки, советские разведчики проявляют смелость и настойчивость в достижении намеченных целей, полны горячего стремления успешно выполнить задачи, поставленные перед ними Коммунистической партией и Советским правительством. Большие мероприятия проведены по укреплению кадрами контрразведывательной службы центрального аппарата и местных органов КГБ. При этом серьезное внимание уделялось подразделениям, ведущим оперативную работу по посольствам и миссиям капиталистических государств, аккредитованным в Москве, иностранцам, приезжающим в СССР, а также на объектах оборонной и атомной промышленности.
Контрразведка пополнилась политически грамотными молодыми кадрами, имеющими инженерно-техническую и языковую подготовку. По состоянию на 1 января 1963 г. В 1954 г. Для ускоренного пополнения контрразведывательных подразделений подготовленными кадрами со знанием иностранных языков при Высшей школе КГБ дополнительно к имеющемуся факультету иностранных языков созданы 2-х годичные курсы, на которых обучается 80 человек. Проведенные мероприятия позволили улучшить деятельность контрразведки. За последние годы осуществлены важные оперативные мероприятия, в результате которых разоблачен ряд агентов разведок капиталистических государств.
Состав следственных работников обновлен как в центре, так и на местах. Ни один следователь бывшей следственной части периода вражеского руководства в настоящее время на следствии не работает. Следственные отделы отделения, группы укомплектованы политически зрелыми и юридически грамотными кадрами. Достаточно сказать, что в следственных аппаратах Комитета и его органах на местах на 1 января 1963 г. Принятые меры по укреплению следственных аппаратов органов госбезопасности дали возможность в короткие сроки устранить имевшие место извращения в следственной работе и восстановить в их деятельности социалистическую законность. Значительно укреплены подготовленными кадрами органы военной контрразведки и прежде всего особые отделы, дислоцирующиеся за границей, а также осуществляющие оперативную работу в ракетных частях и на режимных объектах Министерства обороны СССР.
Я в Иране, а Томаз Георгиевич — в Испании. Кстати, думаю, именно он завербовал там Кима Филби, одного из руководителей английской разведки МИ-6… Что касается докладной Каричадзе, то она и поставила жирный крест на его карьере: его почти сразу отправили на пенсию, а вскоре полковник неожиданно скончался. Между чекистами — мы ведь народ подозрительный — поговаривали, что смерть Томаза Георгиевича была неслучайной. Благо и основания для этого были — докладная по сути своей затрагивала интересы очень высоких людей в Москве…» Понятно, что ни подтвердить, ни опровергнуть слухи о причинах смерти полковника Каричадзе, ходившие в чекистской среде, я не могу. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному начальнику, генералу армии Семену Цвигуну с суровой резолюцией: «Тов. Цвигун, разберитесь и дайте оценку! Полковника занесло! Таким образом, официальная докладная высокопоставленного офицера советской контрразведки, в которой Микоян фактически обвинялся в поддержке армянского националистического подполья, могла сыграть роль стопорящего «башмака» на рельсах карьеры Анастаса Ивановича. Чего, естественно, ни он, ни его люди в Политбюро и КГБ СССР допустить никак не могли… А четверть века спустя, 27 февраля 1988 года, происходит то, о чем полковник Томаз Каричадзе предостерегал кремлевских небожителей.
Полыхнуло в Сумгаите… …В папке под цифрой V я нашел еще один любопытный документ — «Открытое письмо» в Политбюро и лично генеральному секретарю Горбачеву, в котором резко критиковалась недальновидная политика партии и раскрывалась правда о сумгаитском погроме и «черном январе», когда 20 января 1990 года по приказу Михаила Горбачева вторгшиеся в Баку подразделения Советской армии расстреляли в упор и раздавили гусеницами танков несколько сот горожан — азербайджанцев, русских, евреев, татар, лезгин… Свои подписи под этим документом оставили 26 знаменитостей. Фамилии Героя Советского Союза, академика З. Буньятова, академика А. Мирзаджанзаде, профессора Высшей партшколы, известного политолога А. Кесаря были подчеркнуты карандашом. По-видимому, это сделал Георгий Шахназаров — помощник и ближайший сподвижник М. Горбачева, потому что той же рукой и тем же карандашом в углу первой страницы написано: «Владимиру Крючкову! К Вам и руководимой Вами партии обращаются те из 7 миллионов азербайджанцев, которые не так давно составляли почти половину населения Армении. К Вам обращаются те из нас, кого при Вашем попустительстве и безволии насильственно изгнали из Армении, заставив бросить родные дома, виноградники и могилы… Если бы Вы только знали, товарищ Горбачев, с каким упоением наши соседи-армяне, с которыми мы говорили на их языке и уважали их права хозяев своей земли, выбрасывали нас на улицу, с какой дикостью они разрушали могилы на древних азербайджанских кладбищах и с каким восторгом гонители произносили Ваше имя, Михаил Сергеевич!..
Если бы вы только видели, товарищ Горбачев, наших избитых матерей, изнасилованных сестер, истекающих кровью братьев и истощенных детей, которых армянские соседи, забрасывая камнями, плюя вслед и улюлюкая, гнали нас, как овец, на восток, в Азербайджан. К Вам обращаются те из 200 тысяч выдавленных из Армении еще в 1950-е годы, а ныне коренных сумгаитцев, которых родные партия и правительство бросили в безводную полупустыню строить Комсомольск на Каспии — новый чудо-город химиков и металлургов из обещанного светлого коммунистического будущего. Мы — те из 200 тысяч сумгаитцев, чьи трущобы, наглядно выражающие заботу родной КПСС, никогда не показывали ни по Центральному, ни по региональному телевидению. Многонациональный советский народ и понятия не имел, что такое пропитанный газом и испарениями желтый воздух Сумгаита, почему чахлая растительность не отбрасывает тень, как выглядят загаженный отходами Каспий, и наши женщины, страдающие бесплодием, и единственное в мире детское кладбище, где мы хороним мальчиков и девочек, не доживших до шестнадцати, и наш ущербный роддом, где новорожденные являются на свет крошечными уродцами с признаками вытравляемого генофонда… Видит Бог, Михаил Сергеевич, мы долго терпели и ждали. С мольбами припадали к Вашему порогу, искали у Вас защиты, надеялись на Вашу мудрость и понимание. Но Вы молчали. Или пытались утихомирить страсти излюбленной фразой «…проблемы вокруг Нагорного Карабаха», которая постепенно превращала накаляющуюся этническую рознь в кровавую межнациональную войну. А в тот день, когда ватага незнакомых людей, явно приезжих, высыпала на улицы Сумгаита и стала реветь на нашем языке: «Бей армян! Бей, как они нас бьют!
А возгласы провокаторов, угар поножовщины и кровь на улицах нашего города стали именно той искрой, которая воспламенила в каждом из нас стертый Вами до порошка порох нашей национальной гордости и человеческого достоинства…» А теперь к фактам, связанным непосредственно с сумгаитским погромом. Вскоре после этих печальных событий — я тогда работал корреспондентом еженедельника «Союз» — приложения к газете «Известия», ко мне обратился один из старейших журналистов Азербайджана, главный редактор городской газеты «Сумгаитский коммунист» Рафаил Шик, и попросил опубликовать в «Союзе» его материал, раскрывавший подноготную сумгаитской трагедии. Как выяснилось, напечатать статью в своей газете Шику не разрешило партийное руководство города. Однако и мое московское начальство публиковать материал Шика также отказалось. Дескать, все случившееся в Сумгаите Кремль и лично Михаил Сергеевич Горбачев видят и объясняют в совершенно ином ключе, а посему верни текст автору и больше в эту тему не ввязывайся. Отказ москвичей опубликовать материал Шика не столько расстроил меня, сколько разозлил. О событиях в Сумгаите тогда много писали и, как правило, в одном ключе: азербайджанские националисты отыгрались за потерю Нагорного Карабах на армянских жителях города и учинили над ними кровавую резню. Шик же приводил факты, которые в корне меняли картину трагедии, сложившуюся в советском обществе, однако публиковать ее никто не решался. Единственное, что я мог тогда сделать для Рафаила Шика, — это записать его рассказ очевидца сумгаитских событий.
Вот он:«…Как редактор городской партийной газеты, я знал, что поздней ночью, едва ли не под самое утро, на Сабунчинский вокзал в Баку прибывает пассажирский поезд с беженцами из Армении, и в вагоне-холодильнике везут 52 трупа азербайджанцев, убитых в Армении. Мне также было известно, что родственники шестерых погибших проживают в Сумгаите. Об этом на экстренно созванном бюро горкома партии нам сообщил под большим секретом первый секретарь Сумгаитского горкома партии Джангир Муслим-заде. Ограничьтесь обычными траурными объявлениями от семей, соболезнованиями друзей и близких. Все должно быть как обычно. Это касается всех присутствующих… Муслим-заде сделал паузу, а потом поднял с места начальника горотдела милиции Ханлара Халилова. Таково указание сверху, из ЦК… Перед самым началом бюро мне позвонил командующий округом, генерал Зайцев, и предупредил, чтобы помех военным патрулям в Сумгаите не чинилось… Вернувшись в редакцию, я дал задание корреспонденту срочно выехать в Баку, встретить поезд из Еревана, сделать несколько снимков и, если получится, переговорить с беженцами. Где-то за полночь он позвонил мне домой и сообщил, что выполнить задание не может — Сабунчинский вокзал плотно оцеплен солдатами, к перрону никого не подпускают… Утром, за завтраком, я услышал странный шум, доносившийся из подъезда. Открыв дверь, я увидел лежащий на полу конверт, в котором обнаружил несколько фотографий и сложенную листовку с набранным крупным типографским шрифтом текстом на русском и азербайджанском — «Будь патриотом, проводи в последний путь людей, безвинно казненных армянами!
И только потом я внимательно рассмотрел снимки. Жуткие, доложу я вам, и сделанные явно профессионалом. На одном изображен мужчина с выколотыми глазами, от горла до паха горелкой выжжен крест, на другом — молодая женщина. Одна грудь отсечена, вторая болтается, словно подвешенная на нитках. Из влагалища торчит горлышко бутылки. Следующий снимок — лицо старика, рассеченное ножом накрест. Потом фотография пацана лет 17 с отрубленными гениталиями и кистями рук — как мне объяснили, у этого паренька был роман с армянской девушкой. На других фотографиях были запечатлены 40-летний мужчина из села Советашен, что под Ереваном, расплющенный катком асфальтоукладчика, старушка из Ленинакана с порванным ртом, обезглавленный мальчик из Кировакана… Как профессионал я не мог не обратить внимания на фон и отдельные детали фотографий. Судя по всему, они были сделаны не в вагоне ереванского поезда и не на вокзале в Баку, а загодя, на месте совершения этих жутких актов вандализма.
Помню, меня тогда затошнило. А тут еще с верхнего этажа два санитара и врач спускали на носилках мою соседку, Валиду Асадову. Спрашиваю: — Что случилось? Чуть ли не по всему городу разбросали, сволочи!.. Услышанное не могло не встревожить. Я тут же соединился с первым секретарем и сказал, что страшные снимки и текст с призывом к патриотам, набранный и напечатанный к тому же явно не в единственной на весь Сумгаит типографии, попахивают опасным подстрекательством. А вот полковник Ярмоленко, представитель округа ПВО — он, кстати, слушает сейчас наш разговор, — уверяет, что у него все под контролем. Именно это он и доложил в ЦК партии… Как выяснилось позднее, Ярмоленко лгал самым беззастенчивым образом! Никто и ничего в городе не контролировал.
Обещанных патрулей, которым, по указанию сверху, милиция не должна была мешать, я не видел. Во всяком случае, в тех местах, где сквозь дикий рев толпы прорывались отчаянные крики о помощи. А потом полковник Ярмоленко таинственным образом исчез. А летающие на низкой высоте армейские вертолеты словно подливали масло в буйство толпы — завидя их, погромщики как по команде взрывались туземным визгом. Позже стало известно, что из «вертушек» велась киносъемка погромов. Кем-то она велась и прямо из толпы… Все началось с кладбища, на которое я проследовал вместе с похоронной процессией, проходившей мимо редакции. Зрелище было то еще!.. Наэлектризованные, агрессивно настроенные люди то и дело вливались в общую толпу. Конверты с призывом и фотографиями делали свое дело.
Кто-то исподтишка и очень профессионально подводил ситуацию к критической точке… У четырех свежевырытых могил стояли четыре муллы и, уткнувшись в зеленые книжицы, жалобно тянули заупокойные молитвы. Я стоял метрах в пяти от одного из них. И тут из задних рядов, расталкивая людей, к лежащим у ног мулл носилкам с покойниками прорывается какой-то человек и истошно вопит: — Правоверные! Армянские гады нас рвут, жгут, грабят, выгоняют из домов… А мы молчим! Мы что, не можем постоять за себя?! И тут, сжав кулаки над головой, поворачивается к толпе и орет во всю силу легких тот, кого назвали Ибрагимом: — И гонят, и убивают! А мы как бараны!.. Но у человека, который назвал себя азербайджанским именем Ибрагим, было совсем другое имя. Я знал это, что называется, из первых рук.
Хрущёв же спас Семичастного в ситуации, когда его карьере грозил крах из-за того, что его брат, попавший в немецкий плен, был осуждён за сотрудничество с фашистами. Хрущев — человек и секретарьПолитическое устройство Советского Союза было очень сложным. Соотношение легальной, не вполне легальной и совсем нелегальной власти производит шокирующее впечатление на неподготовленного наблюдателя. Но советский человек всегда знал, кто у нас начальник партии С марта по август 1959 года был заведующим отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам. На этом посту занимался омоложением кадров, что вызвало недовольство части партийного руководства. С августа 1959 года — второй секретарь ЦК КП Азербайджана второй секретарь в комитетах партий союзных республик — «надзирающий» за национальными кадрами, всегда из славянских республик.
В ноябре 1961 года Семичастный стал председателем КГБ при Совмине СССР, получив сразу звание полковника до этого он нигде не служил, в отставку ушёл в звании генерал-полковника. Его предшественником на этом посту был Шелепин. Целью этих назначений было установление контроля партии над спецслужбой с тем, чтобы в дальнейшем исключить возможность чисток, подобных сталинским. В качестве комитета, а не отдельного министерства, он был выделен из состава МВД в 1954 году. В 1964 году Семичастный был одним из участников внутрипартийного переворота по смещению Никиты Хрущёва. Вообще, по некоторым данным, инициаторами внутрипартийного переворота была именно группа «комсомольцев» — Шелепина-Семичастного.
Брежнев скорее рассматривался как нейтральная фигура, не имеющая достаточного собственного политического веса. Для Хрущёва, столь опекавшего «комсомольцев», их предательство было полной неожиданностью — по признанию Семичастного, «Хрущёв к нам хорошо относился, он даже не поверил, когда ему сказали, что мы с Шелепиным участвовали». По воспоминаниям Петра Шелеста, в это время обсуждались разные варианты отстранения первого секретаря, включая физическую ликвидацию.
Петухов — о просьбе в КГБ: атмосфера была ой-ой, но я всё равно задал вопрос
Семичастный был назначен председателем КГБ Никитой Хрущевым в ноябре 1961 года, снова сменив своего друга и наставника Шелепина, который был председателем КГБ с 1958 года. Глава КГБ Семичастный и десятки других чиновников лишились своих постов. В ноябре 1961 года 37-летний Семичастный был назначен Председателем КГБ при Совмине СССР. Шелепина назначили председателем КГБ, а Семичастный ненадолго занял пост второго, "надзирающего" секретаря ЦК Компартии Азербайджана. В ноябре 1961 года 37-летний Семичастный был назначен Председателем КГБ при Совмине СССР.
В. Семичастный: "От меня требовали арестовать Брежнева"
Шелепина назначили председателем КГБ, а Семичастный ненадолго занял пост второго, "надзирающего" секретаря ЦК Компартии Азербайджана. Владимиру Семичастному и Владимиру Крючкову - после их ухода в отставку. Политические амбиции А. Н. Шелепина, человеком которого был Семичастный, привели Семичастного к его отставке с поста председателя КГБ СССР и удалению из общесоюзной.
Чем занималось самое секретное подразделение КГБ СССР
Выступление запомнилось. В этой должности в 1964 году Семичастный становится одним из организаторов смещения Хрущева с высших должностей в стране. Однако через три года уже сам Семичастный отправлен Леонидом Брежневым «в почетную отставку» - на малозначительный пост первого заместителя Председателя Совмина Украинской ССР. На новой должности в Украине Семичастный почти 15 лет курировал обеспечение киевского «Динамо». Затем Владимир Ефимович — персональный пенсионер. Скончался в начале 2001 года в Москве.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II.
Ему из толпы кто-то из односельчан кричит: "Никит, ты что - сдурел?! Официальных банкетов было множество, а вот дружеских он не устраивал - разве что на круглые даты.
Обычно на приемах или фуршетах в Георгиевском зале мы ему ставили бутылку с кипяченой водой - под "водку" и другую с чаем - под "коньяк". Потому что тогда все рвались к нему - обниматься, целоваться и, конечно, чокнуться. Если бы он все это принимал, он под столом бы лежал. Поэтому мы применяли самые испытанные способы.
Поближе к членам Политбюро мы чекистов ставили и предупреждали: "Только не целоваться и сильно руку не пожимать". Это же было страшное дело - за один прием десятки поцелуев. Какой-нибудь маршал или генерал подвыпьет - и его не оттащишь. Чекисты обученные, они таких сразу под руки, в машину и домой отвозили.
Помню, когда я сообщал Хрущеву о недовольстве среди населения, он очень раздражался. А так... Ничего особенного не было. Все началось на паровозостроительном заводе, а подтолкнуло людей на возмущение введение новых расценок.
Плюс еще в это время завезли в столовую пирожки с мясом недоброкачественные. А руководство завода по-хамски себя повело - вот люди и восстали. Кто отдал приказ стрелять? В Новочеркасск тогда выезжали Микоян, Козлов, мой первый зам Захаров.
Машина ездила по городу, и Микоян с нее обращался к населению с призывом успокоиться. Думаю, ситуацию могли бы погасить. Но толпа пошла штурмом на горком партии, а он охранялся солдатами. Может, кто-то из солдат открыл пальбу...
Началось такое, что мой зам Захаров спускался со второго этажа по колонне. Тысяч шесть или восемь человек двинулись на Новочеркасск. По дороге захватили два бронетранспортера и пошли на здания милиции, КГБ и, как я уже сказал, горкома. Всего 24 трупа там было после этой стрельбы - с той и другой стороны, но в основном со стороны рабочих.
Но самое большое удивление я испытал годы спустя, когда в передаче "Как это было" два бывших зека заявили, что их арестовывал и лично допрашивал председатель КГБ Семичастный. А я в Новочеркасске-то никогда не был... Другой громкий случай был в Темиртау, где зеки устроили большую бузу разгромили бараки, сожгли столовую. Туда самолетом доставили солдат внутренних войск и обошлись без стрельбы.
Вообще должен заметить, что мифов всегда много по миру ходило, в том числе живущих до сих пор. Это такая же нелепость, как и то, что люди из КГБ сожгли Пеньковского в топке. Чекистам никогда не была нужна такая дешевая слава. Зачем приписывать себе то, чего не было?
А вот в разведке были более громкие удачи. Например, знаменитый разведчик Блейк, который в английской спецслужбе работал начальником отдела. Уникальная личность. Его арестовали, но он бежал из тюрьмы.
Оказался у нас, я его принимал, вручил ему ордена. Кстати, Блейк - один из тех, кто работал из-за убеждений и гонорара не получал. При мне работала знаменитая "английская пятерка" во главе с Кимом Филби. При мне было два крупных обмена: Винна которого прихватили вместе с Пеньковским мы обменяли на нашего суперагента Конана Молодого, а сбитого американского летчика Пауэрса - на другого нашего легендарного - Абеля.
Абель был очень интересный человек, крупный математик, знал четыре или пять языков в совершенстве. Интересно, что он, сидя в американской тюрьме, написал портрет Кеннеди и тот попросил ему этот портрет подарить. Потом он долго висел в Овальном зале...
Он говорил: — Там, где появляется Цинев, обязательно возникает рой подхалимов… Цвигун и Цинев повсюду сопровождали Андропова.
Конечно, эти люди не просто так вокруг Андропова крутились, они были соглядатаями Брежнева. Каждый шаг его и вздох Леонид Ильич знал… — Я бы поставил вопрос принципиально: или этих уберите, или я уйду, — говорил Семичастный. Андропов такого вопроса перед Брежневым не ставил, молчал, мирился с тем, что его два заместителя пересказывают Брежневу все, что происходит в комитете. Цинев контролировал Девятое управление КГБ охрана политбюро и, как говорят, ведал прослушиванием высших чинов аппарата.
Они с Цвигуном следили за тем, кого принимал Андропов, и без приглашения являлись к нему в кабинет на третьем этаже с высоким потолком и бюстом Дзержинского, когда к председателю приезжал министр обороны Дмитрий Федорович Устинов или начальник Четвертого главного управления при министерстве здравоохранения академик Евгений Иванович Чазов. Генерал Вадим Кирпиченко пишет, что присутствие Цвигуна и Цинева ставило Андропова в сложное положение. Он должен был на них оглядываться, искать к ним особые подходы, заниматься дипломатией вместо того, чтобы требовать результатов в работе. Они оба что-то постоянно докладывали лично Брежневу.
Это ставило Андропова в неудобное и щекотливое положение. Иногда Андропов жаловался на условия, в которых ему приходится работать… Но Юрий Владимирович терпел, он не позволил себе поссориться со своими опасными заместителями, напротив, постарался превратить их в друзей, чтобы избавить себя от лишних неприятностей. Брежнев особое значение придавал кадрам госбезопасности, сам отбирал туда людей, находил время побеседовать не только с руководителями комитета, но и с членами коллегии КГБ, начальниками управлений. Бывший начальник управления КГБ по Москве и Московской области генерал Виктор Алидин вспоминает, как у него возникла некая серьезная проблема, решить которую мог только генеральный секретарь.
Поскольку Алидин знал Брежнева еще с тех времен, когда оба работали на Украине, он позвонил Леониду Ильичу и попросил о приеме.
Был одним из ближайших соратников Никиты Хрущева. По воспоминаниям тех лет, Серов вел себя, насколько это было возможно в тех условиях, по отношению к будущему партийному лидеру корректно, не «ябедничал» на него поминутно в Москву, что дорогого стоило. Являлся одним из инициаторов массовой реабилитации жертв сталинских репрессий. Однако в 1965 году был исключен из КПСС и уволен в отставку. Долго и безуспешно добивался реабилитации.
Тайно вел дневник начиная с 1939 года. В 2012 году при сносе гаража Серова в Подмосковье его внучка Вера нашла два чемодана с рукописями. Редактирование и систематизацию этого архива вел журналист и депутат Госдумы Александр Хинштейн.