Россия — страна латентных либертарианцев, потому что люди не надеются на государство и воспринимают его как опасность, просто слова “либертарианство” не знают». В частности, это правое и левое либертарианство, анархо-капитализм, минархизм, геолибертарианство (джорджизм), левый рыночный анархизм и либертарный социализм. Get the latest news and updates from The Institute, straight to your inbox.
Хайп на пенсиях. Как либертарианцы позабыли собственную программу
| Либертарианство: Идеология свободы и ограниченного правительства | Оригинал взят у vishka в 51 тезис о либертарианстве Меня часто спрашивают, что такое либертарианство. Чтобы не отвечать по сто раз на одно и то же, решил составить список тезисов. Они должны дать базовое представление о том, что такое либертарианство. |
| ЧТО ТАКОЕ ЛИБЕРТАРИАНСТВО? - YouTube | Либертарианцы поэтапно отказываются от нынешней системы социального обеспечения, финансируемой правительством, и переходят к частной добровольной системе. |
| Либертарианство: Идеология свободы и ограниченного правительства — Марафон Мысли на | Сторонников либертарианства принято называть — либертарианцами. |
| Либертарианство и политическая теория Роберта Нозика | Либертарианство прославляет индивидуальную свободу, частную собственность, мирную деятельность, добровольное взаимодействие, невмешательство, финансовую неприкосновенность, ответственность, свободный рынок, свободу мысли и свободное общество. |
| Либертарианская партия | Вместе с президентом Либертарианской партии Франции Вадимом Асадовым они обсудили влияние Ханса-Хермана Хоппе и Хавьера Милея на российское либертарианское движение и текущую политическую ситуацию в России. |
Либертарианцы и право
Хотя там есть хорошие статьи и они публиковали некоторые наши материалы, мы не являемся либертарианцами кровоточащего сердца. Они гораздо ближе к «либертарному консерватизму» или «фузионизму», с отклонениями от «либертарианского патернализма» Каса Санштейна до защиты потогонной системы труда и израильских поселений. Не говоря уже о том, что большинство из них не анархисты, нежели мы. Мы называем себя левыми либертарианцами, во-первых, потому что мы хотим восстановить левые корни либертарианства свободного рынка, и во-вторых, потому что мы хотим продемонстрировать актуальность и полезность мысли о свободном рынке для решения настоящих проблем левых. Классический либерализм и классическое социалистическое движение начала 19-го века имели очень близкие корни в эпоху Просвещения. Либерализм Адама Смита, Давида Рикардо и других классических политэкономистов был в значительной степени левым ударом по укоренившейся экономической привилегии великой вигской земельной олигархии и меркантилизму денежных классов. По мере того как восходящие промышленники побеждали помещиков-вигов и меркантилистов в 19-м веке и завоевывали господствующее положение в государстве, классический либерализм постепенно приобретал характер апологетической доктрины в защиту укоренившихся интересов промышленного капитала. Несмотря на это, левые даже социалистические направления свободного рынка продолжали существовать на обочине либерализма. Томас Ходжкин, классический либерал, писавший в 1820—1860-х годах, был также социалистом, который считал ренту, прибыль и проценты монопольным возвратом прав и привилегий искусственной собственности.
Джосайя Уоррен, Бенджамин Такер и другие американские индивидуалисты также выступали за форму социализма свободного рынка, в которой беспрепятственная конкуренция разрушала бы ренту, прибыль и проценты и гарантировала, что «естественная заработная плата труда на свободном рынке является её продуктом». Многие индивидуалистические анархисты, связанные с группой Такера «Liberty», имели тесные связи с радикальными рабочими и социалистическими группами, такими как «Рыцари труда», «Международная ассоциация рабочих» и «Западная федерация шахтеров». Эта нить либертарианства была также у культурных левых, тесно связанных с движениями за отмену рабства и за расовое равенство, феминизм и сексуальную свободу. По мере того, как бушевали классовые войны конца XIX века, риторика «свободного рынка» и «свободного предпринимательства» в основной американской политике всё больше ассоциировалась с воинственной защитой корпоративного капитала от радикальных вызовов со стороны рабочего и фермерского популистского движений. В то же время внутренний раскол в анархистском движении между коммунистами и индивидуалистами сделал последних изолированным и уязвимыми для захвата их правыми. В начале 20-го века «либертарианство свободного рынка» стало тесно связано с правой защитой капитализма Мизесом и Рэнд. Сохранившаяся индивидуалистическая традиция была лишена своих старых левых, рабочих и социалистических культурных традиций и приобрела всё более правый апологетический характер. Тем не менее, даже тогда некоторые остатки старой левой традиции сохранились в американском либертарианстве.
В частности, джорджисты и геолибертарианцы, такие как Болтон Холл, Альберт Нок и Ральф Борсоди, стали известны в середине 20-го века. Мы, левые либертарианцы, считаем совершенно неверным, что либертарианство свободного рынка, доктрина, возникшая как атака на экономическую привилегию помещиков и торговцев, должна заключаться в защите укрепившейся власти плутократии и крупного бизнеса. Использование «свободного рынка» в качестве легитимизирующей идеологии для триумфального корпоративного капитализма и роста сообщества «либертарианских» пропагандистов представляет собой такое же извращение принципов свободного рынка, как и сталинский режим для рабочего движения. Индустриально-капиталистическая система, которую либертарианский мейнстрим защищал с середины 19-го века, никогда даже не приближалась к свободному рынку. Капитализм как историческая система, возникшая в раннее Новое время, во многих отношениях является прямым следствием ужасного феодализма позднего Средневековья.
Большинство людей, что не являются последователями либертарианства, считают, что правительство обязано наказывать людей за участие в совершенно мирных, добровольных и консенсусных действиях, не являющиеся агрессией против личности или собственности других людей. Как утверждал Ротбард: «Либертарианцы просто применяют универсальную человеческую этику к правительству точно так же, как применил бы к любому другому человеку в обществе. Они не делают исключений из золотого правила и не предоставляют правительству никаких моральных лазеек или двойных стандартов». В либертарианском обществе единственной законной целью правительства является преследование и наказание тех, кто инициирует насилие против других, совершает мошенничество или нарушает права собственности. Действия правительства, выходящие за рамки судебных и полицейских функций по поддержанию мира, сами по себе неэтичны и нарушают принцип ненападения.
Пороки не являются преступлениями, и тюремное заключение накладывается только на насильников. Правительство оставляет в покое тех, кто не угрожает или не инициирует насилие против личности или собственности других людей. Власть не издаёт законов касаемо моралей и принципов общества или определенного человека. В либертарианском обществе свобода — это не отсутствие морали, верховенства закона или традиций, а государственного патернализма. В нём запрещаются действия, связанные с применением насилия в отношении людей убийство, непредумышленного злодеяния, насилия, нападение или имущества кража со взломом, грабеж, хищение, вандализм, незаконное проникновение, поджог и т. В завершение… Поведение, которое некоторые считают аморальным, небезопасным, вызывающим привыкание, нездоровым, рискованным, греховным или деструктивным употребление наркотиков, алкоголя, прыжки с парашютом, курение, интимных фотографий, банджи-джампинга, прелюбодеяния, содомии, бокса, азартных игр, проституции и т. В либертарианском обществе аморальным считается то, касается сферы совести, семьи и религии.
Те деньги, что человек отчислял в пенсионный фонд 30 или 40 лет назад, очевидно, не будут равны даже минимальному прожиточному минимум после выхода на пенсию. Но такие "мелочи" либертарианцев не волнуют. FE Кроме того, либертарианские партии по всему миру проводят акции протеста за отмену пенсий как таковых, а в Техасе — протеста против государственных пенсий.
Давайте проанализируем основные тезисы и доводы, которые приводила партия за последний год. Либертарианцы не раз говорили о том, что: — пенсии не нужны вообще; — пенсионеры — это просто подставка для разномастных политиков, спекулирующих вокруг этой темы; — серьёзных реформ пенсионной системы не будет. FE При этом либертарианцы полностью согласны как с тезисом о том, что средняя продолжительность жизни растёт, так и с тем, что благотворительность, социальное страхование и кассы взаимопомощи гораздо важнее государственных пенсий. Либертарианцы утверждают, что России, как и другим государствам, не нужна пенсия, на которую можно жить, а нужно лишь пособие, которое позволит не умереть с голоду. Действительно нуждаются в помощи только одинокие и немощные, и благотворительность вполне справится с этой задачей.
Либертарианци выступают против любых форм правительственных подачек или социальной защиты. Именно поэтому, все финансируемые государством программы, такие как финансовая поддержка, медицинское страхование и тому подобные, должны быть расформированы и в будущем заменены частными структурами, если на это будет спрос.
Приверженцы данной концепции верят, что общество, основанное на «выживании наиболее приспособленных», будет лучшим местом для жизни.
Что такое либертарианство
Любой либерал с этим согласится. Социальная функция государства — либералы ее не отрицают. Нелепо представлять себе, что больницы и дома престарелых будут существовать на основе самоокупаемости или только за счет частной благотворительности, как несколько веков назад. Современное государство имеет социальную функцию, которую не отрицали ни Рейган, ни Тэтчер. Против чего выступают либералы, так это против социального паразитизма, злоупотребления возможностями, которые дает современное социальное государство. Одно дело — государственная функция поддержки бедных, и совсем другое — поощрение тунеядства.
Впрочем, я что-то не слышал, чтобы сторонники кейнсианства сочувствовали последним. Планирование и прогнозирование — если не доводить эти принципы до госплановского абсурда, можно обратить внимание на то, что в любой стране есть органы, которые занимаются стратегическим анализом основных тенденций в социально-экономической сфере и выработкой соответствующих рекомендаций. Существует феномен индикативного планирования, который вполне соответствует основным принципам либеральной рыночной экономики. Можно много не рассуждать о принципиальной совместимости либерализма с созданием устойчивой кредитно-финансовой системы не один американский президент «не догадался» ликвидировать ФРС и в проведении антимонопольной политики. Здесь и так все ясно.
Означает ли все перечисленное выше, что либералы - это кейнсианцы? Разумеется, последовательная иногда слишком реализация кейнсианской модели в ряде случаев приводит к гипертрофированной роли государства, принятию стесняющих инициативу законодательных актов, усилению бюрократического фактора.
Например, сам Светов не раз заявлял, что пенсионная система в РФ вообще не очень-то и справедлива, так как за нынешних пенсионеров платят молодые и экономически активные граждане, которые тем самым содержат «непроизводительные» элементы общества. Непроизводительные элементы общества, нормально? Подводя резюме идеологии ЛПР, которую они выкладывали в информпространство, в части отношений с пенсионерами говорится следующее: пенсии не нужны вообще; пенсионеры — это просто подставка для разномастных политиков, спекулирующих вокруг этой темы; серьёзных реформ пенсионной системы не будет. И после этого Светов выходит и орет за пенсионеров и говорит, что готов возглавит движуху вокруг этой темы. Раньше я думал, что так переобуваться может только Навальный, но у него есть серьезный конкурент. Вот потому у нас и оппозиция такая.
Они являются правыми радикалами, т. Хайека и др. Свободный рынок рассматривается ими и как материальное воплощение свободы. С другой стороны, Л. Многие сторонники Л. Для крайних форм Л. Идеалом здесь выступает «либертаристская анархия» анархо-капитализм : восстановление абсолютной свободы рыночных отношений и деэтатиэация общества. Программа денационализации, осуществленная в Чили генералом Пиночетом, была разработана американскими экономистами М. Фридменом и Э. Хербергером, выступающими с позиций Л. В мае 1989 г. На основе этой ассоциации летом 1990 г. Партия выступает за формирование «моральной экономики, основанной на принципах социального и природоохранного производства в духе экономического либерализма». Сторонники партии поддерживают легализацию наркотиков, предоставление бесплатных контрацептивов, выступают в защиту сексуальных меньшинств, проституток и животных. Либертарианская партия состоит из людей свободных профессий и безработных, в своих рядах насчитывает около 300 человек.
Либертарианец, либерал, анархист. В чем разница? Либертарианство, грубо говоря, «еще не анархизм». Анархизм — это следующая и крайняя ступень раскрепощения. Взгляды анархистов сильно ориентированы отрицание любых авторитетов , тогда как либертарианство намного адаптивнее. Пожалуй, в некоторых случаях его даже можно спутать с либерализмом , но сегодня пропасть между ними так глубока, что уровень схожести не превышает уровня различия. И либерализм, и либертарианство приходятся «дальними родственниками» друг другу, но либерализм не ставит во главу угла «принцип ненападения», признает необходимость государства как института, что в корне меняет подход. Создано с помощью сервиса meme-arsenal. Вторые критикуют первых за попытки «разместить всех в одной избе» вместо того, чтобы позволить выбирать себе «избу», а первые обличают вторых во фривольности суждений, подрывании достижений цивилизации и призывах к возвращению общинного, пусть и усовершенствованного, строя. Либертарианство в Узбекистане: а было ли? Из школьного курса истории мы знаем, что формы правления в Средней Азии вплоть до двадцатого века определялись правом сильного. Будь то монархия, набеги кочевников, протекторат Российской Империи или советский режим, ничто не создавало благоприятную среду для развития течений, хоть отдаленно похожих на либертарианские. Разумеется, крайнее засилье рождало оппозицию, но не факт, что та воплощала либертарианские ценности. Напротив, дело часто сводилось к борьбе традиционалистов и захватчиков. А традиционный уклад жизни в Средней Азии, особенно вкупе с религией, ставит в приоритет коллективное над личностным, что также противоречит либертарианству. Отдельно упомянем движение, давшее мощный толчок к либерализации, — джадидизм , или тюркский модернизм. Ориентируясь на взгляды основателя течения, крымскотатарского политика- пантюркист а, публициста и культурного деятеля Исмаила Гаспринского , джадиды Средней Азии впервые массово подняли вопрос о человеческой свободе и основательно пересмотрели Коран. В результате, они заключили, что ислам не отрицает волю и самопринадлежность, одобряет просвещение, поддерживает равноправие женщин и мужчин, не конфликтует с другими религиями и не отвергает иные государственные порядки, помимо монархических. Искаженное толкование религиозных текстов и безграмотность простого люда были выгодны феодалам и духовенству, позволяя им столетиями удерживать власть, а религиозный фундаментализм как результат привел к сильнейшему политическому и экономическому упадку. Кстати, на Hook есть классная статься о том, почему современному Узбекистану так нужны джадиды XIX века — читайте ее здесь! Поначалу джадиды, понимая важность образования, занимались культурно-просветительской работой. Несмотря на препятствия со стороны местной элиты и царской администрации, им удалось открыть не менее сотни школ со светскими методами обучения, заимствованными у европейской и русской педагогики. По соседству функционировали русско-туземные школы, но джадиды считали их средством русификации. Вместе с тем расширилась пресса за счет газет «Терджиман» , «Азия» , «Самарканд» , «Тараккий» , «Ойна» и других. Издания выпускались на нескольких языках и, что немаловажно, учитывали свободу слова. Однако основным каналом связи с необразованным населением был театр. Только с 1911 по 1917 год появилось более двадцати новых пьес на острые социальные темы, обличающие общественные предрассудки, деспотизм, произвол, ханжество, пороки духовных лиц и чиновников. О политической деятельности джадидов Открытие Государственной думы в 1906 году после Первой русской революции дало джадидам надежду на коренное переустройство Средней Азии и подтолкнуло их к политизации, но избирательный закон 1907 года запретил представителям Туркестана участвовать в собраниях, подчеркнув растущую тогда обеспокоенность по поводу национализма и пантюркизма. Отказ возмутил джадидов. Не получив желаемой возможности, они продолжили свое дело на полулегальных условиях. До революции 1917 года их движение составляли подпольные группы , число которых неустанно росло. Параллельно нужно отметить, что джадидизм в Туркестане проистекал из двух независимых русел — бухарского и хивинского. Советские историки условно делили хивинское на: а левое, состоящее в основном из ремесленников и бедняков, тяготеющее к социальным проблемам; б правое, «буржуазное», куда входили баи, промышленники и купцы, ратующие за либерализм и свободу торговли. Современные историки указывают на ошибочность такой классификации, поскольку оба русла, как и цельно бухарское, совмещали в тех или иных пропорциях все тенденции. Но никто пока не говорил о свержении монархии, только о постепенной реформации. До и в период Красной революции хивинские и бухарские джадиды сформировали партии младобухарцев и младохивинцев , а также организацию «Шура-и-Ислам» «Совет ислама».
Либертарианцы и право
| Либерализм и либертарианство | Либертарианство — это сложная политическая философия, которая способствует максимизации индивидуальной свободы и минимизации государственной власти. |
| Каковы плюсы и минусы либерализма? | Что такое либертарианство. |
| Либертарианцы: странная свобода :: IMHOclub - Территория особых мнений | В англоязычном либертарианском сообществе и тех, кто называет себя «либертарными» в других странах мира, термин «левое либертарианство» может быть связан с попыткой Мюррея Ротбарда и Карла Хесса вступить в альянс с анархистами со Студентами за демократическое. |
| 51 тезис о либертарианстве | Либертарианство является развитием идей либерализма, окончательно сформулированных в США и Европе в 19 веке, но восходящих и к более ранним работам, в частности к политической философии Джона Локка. |
| Катехизис. Критика либертарианства | Либертарианство (из Французский: либертер, «либертарианец»; из латинский: либертас, "свобода") есть политическая философия и движение что поддерживает Свобода как основной принцип.[1] Либертарианцы стремятся максимизировать автономия и политическая свобода. |
Значение слова «либертарианство»
Поскольку либертарианство — это не что иное, как партия реформ и движения к свободе, отказ от этой роли озна-чал отказ от своего права на существование — в действительности или в умах публики. В либертарианстве существует два основных тече-ния — «анархо-капитализм», который отрицает необходимость государства, и «минархизм», который полагает возможным и полезным существование ограниченного минимального государства. Что такое либертарианство и либертарианцы? Либертарианство (от лат. libertas — «свобода») — совокупность политических философий и движений, поддерживающих свободу как основной принцип. Либертарианство является развитием идей либерализма, окончательно сформулированных в США и Европе в 19 веке, но восходящих и к более ранним работам, в частности к политической философии Джона Локка.
Либертарианство — что это такое простыми словами. Кто такие либертарианцы
Такая организация социального мира предпочтительнее коллективного использования или владения, поскольку помогает избежать проблем, связанных с коллективными действиями. Когда вещи остаются в открытом доступе для общего пользования, у всех нас есть стимул использовать столько, сколько мы можем, что приводит к общей тенденции использования, которая в конечном итоге истощает ресурс в ущерб каждому. Права на частную собственность не только позволяют избежать подобной «трагедии общих ресурсов», но и стимулирует людей сохранять свои части, повышать производительность труда и обмениваться тем, чем они владеют, с другими на взаимовыгодных условиях Schmidtz 1994; Buchanan 1993. Поскольку эти обоснования собственности не опираются на предварительный принцип самопринадлежности, они не стремятся рассматривать права собственности как во всех отношениях абсолютные, не подлежащие справедливому регулированию или даже исключающие любые формы налогообложения. Несмотря на отдельные утверждения Freeman 2001 , практически все либертарианцы, отвергающие самопринадлежность в качестве отправной точки, также признают, что права собственности нуждаются в уточнении, что они могут быть представлены в достаточно сильно отличающихся, но морально приемлемых формах, и могут быть аннулированы другими моральными положениями. Однако из таких взглядов также не следует вывод о принципиальной невозможности первоначального одностороннего присвоения. Либертарианцы и их критики озабочены вопросом о первоначальном присвоении главным образом потому, что он обозначает собой главную линию раскола в политической философии. Историческая либертарианская концепция справедливости и сопутствующее ей настаивание на том, что правительства должны воздерживаться от проектов перераспределения, требует, чтобы права собственности не зависели от правительства, позитивного права или согласия других на их моральную обоснованность.
Такая точка зрения жизнеспособна, только если возможно установить возможность одностороннего присвоения без принципиальной ссылки на существование государства или закона. Левое и правое либертарианство Либертарианцы являются приверженцами надежного гарантирования базовой свободы действий. Однако даже те точки зрения, что поддерживают самую сильную из возможных форм самопринадлежности, не гарантируют такой свободы. Ибо если весь остальной мир природные ресурсы и артефакты полностью принадлежит другим, то без их согласия нельзя ничего сделать — поскольку это будет связано с использованием их собственности. И поскольку человек вынужден использовать природные ресурсы занимать место в пространстве, дышать воздухом и т. Тогда возникает вопрос, какие ограничения если таковые имеются существуют в отношении владения и присвоения собственности. Либертарианские теории могут быть размещены в непрерывном спектре между правым либертарианством и левым либертарианством, в зависимости от позиции в отношении того, каким образом можно владеть природными ресурсами.
Проще говоря, в зависимости от того, с какой силой она настаивает на ограничениях, направленных на сохранение какого-то равенства, либертарианская теория движется от «правого» к «левому». На одном конце спектра находится позиция, максимально терпимая к первоначальному присвоению. Согласно этой точке зрения, не существует никаких ограничений, требующих минимальной компенсации, которые накладывались бы на использование или присвоение Rothbard 1978, 1982; Narveson 1988, ch. Агенты могут присваивать, использовать или даже уничтожать любые природные ресурсы, какие захотят до тех пор, пока они не нарушают чью-либо самопринадлежность , что означает, что природные ресурсы изначально неохраняемы. Однако это не самая популярная точка зрения, поскольку она просто игнорирует вышеизложенную проблему: имущественные отношения могут угрожать свободе людей и даже их самопринадлежности, независимо от их собственных волевых выборов или правонарушений. Такая теория не слишком соответствует либертарианским идеалам. Поэтому большинство либертарианцев принимают тот или иной вариант того, что получило известность как «оговорка Локка».
Эта оговорка гласит, что присвоение допустимо, если «столько же и такого же качества» будет оставлено другим. По поводу того, как именно следует понимать эту оговорку, идет широкая дискуссия. Нозик трактует ее как требование, согласно которому ни одно лицо не должно пострадать в результате использования или присвоения природного ресурса по сравнению с тем, как если бы он не был использован или присвоен. Но эта интерпретация проблематична по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, такое ограничение на реализацию естественного права людей на присвоение, обосновываемое всеобщим благополучием, кажется плохо мотивированным в рамках теории Нозика. Говоря в целом, реализация наших прав обычно не ограничивается требованием не-ухудшения. Во-вторых, оговорка Нозика уязвима по отношению к возражению выдвинутому Коэном в Cohen 1995 о том, что пока владельцы собственности хотя бы незначительно компенсируют издержки не-собственникам по сравнению с исходным уровнем до присвоения который, скорее всего, довольно низок , права не-собственников не будут нарушены.
И это было бы верно даже в том случае, если бы владельцы извлекли почти все выгоды от сотрудничества для самих себя, и это-то представляется нечестным. Другие интерпретируют оговорку Локка как требование чего-то вроде достаточностного sufficientarian условия, например, что люди должны иметь доступ к адекватной доле природных ресурсов Lomasky 1987; Wendt 2017. Эта точка зрения может вести к различным концепциям адекватности, таким как благополучие или способность быть самоуправляемым как в концепции Симмонса, см. А кто-то мог бы рассматривать эту оговорку как обеспечение способности реализовывать свои права на самопринадлежность Mack 1995. На другом конце спектра левые либертарианцы утверждают, что неправильно считать, будто те, кто первыми воспользовался природным ресурсом или заявил о притязаниях на него, имеют право на получение существенно больших благ по сравнению с другими. Природные ресурсы не были созданы никаким человеческим существом, и их ценность, с точки зрения левых либертарианцев, принадлежит всем нам так или иначе в равной степени. Таким образом, левые либертарианцы считают, что природные ресурсы изначально принадлежат каждому в равной степени, или что узаконенные владения со временем могут подвергаться некоторым ограничениям с целью сохранения равенства.
То, что мы можем назвать лево-либертарианской теорией равной доли, отстаиваемой, например, Генри Джорджем George 1879 и Гилелем Штайнером Steiner 1994 , — интерпретирует оговорку Локка как требование, чтобы один человек оставил равноценную долю природных ресурсов для других. С точки зрения морали люди могут свободно использовать или присваивать природные ресурсы, но те, кто использует или присваивает больше, чем доля, причитающаяся на душу населения, должны выплатить другим компенсацию за свою избыточную долю. Это ограничение применяется не только в момент присвоения при том, что последующие владения совершенно не ограничены , но и должно соблюдаться с течением времени. Другие утверждают, что требование равенства также компенсирует недостатки в независящих от нас врожденных дарованиях например, влияние генов или среды, в которой мы росли. Так, Оцука Otsuka 2003 трактует оговорку Локка как требование, чтобы один человек оставлял другим столько, чтобы им этого было достаточно, чтобы иметь возможность для благополучия, которое было бы, как минимум, таким же, как и та возможность для благополучия, что была приобретена посредством использования или присвоения природных ресурсов. Тем не менее в качестве интерпретации требования Локка — чтобы собственники оставляли «столько же и такого же качества» — лево-либертарианские концепции звучат неправдоподобно. В своих рассуждениях о присвоении Локк упоминает идею о распределении долей лишь трижды разделы 31, 37 и 46.
Она всегда появляется в контексте не вполне с ней связанного запрета на допущение того, чтобы те или иные вещи не были испорчены. В этих и только этих случаях Локк рассматривает присвоение как изъятие того, что принадлежит другим. Его позиция здесь ясна: когда мы берем, но не используем вещи, мы не позволяем этим вещам быть взятыми и использованными другими — именно это, в первую очередь, и являлось целью разрешения одностороннего присвоения. В связи с этим левые либертарианцы часто заявляют, что эгалитарная оговорка поддерживается людьми интуитивно. Когда множеству людей предоставляется ранее нераздельный ресурс, равное разделение является интуитивно справедливым подходом. Возражение, однако, состоит в том, что такие интуиции применимы только к обстоятельствам, которые игнорируют актуальные условия. Например, хотя Оцука 2018 прав, утверждая, что если два человека застряли вместе на острове, то равное деление является интуитивным решением, это может быть неверным, если один человек оказался там раньше, уже обработал, скажем, две трети острова, оставив более чем достаточно, чтобы второй человек мог самостоятельно существовать, сотрудничать по желанию, торговать и так далее.
В этом случае опоздавший, настаивая на том, что он имеет право на половину острова, не только противоречит интуиции, но и, возможно, просто неправ. Интуиция равного разделения становится еще менее привлекательной, если представить себе более двух сторон, которые прибыли в разное время и которые способны к производству, торговле и сотрудничеству. Конечно же, верно и то, что такие опоздавшие будут иметь право на нечто вроде в равной степени хорошего старта в использовании мировых ресурсов. Однако гораздо менее понятно, к чему приведет такой же хороший старт. Как бы то ни было, вне зависимости от того, какое толкование этой оговорки принимается, левые и правые либертарианцы согласны с тем, что как только люди вступают в законные права на свою собственность, они более или менее освобождаются от дальнейших требований распределительной справедливости. В этой теории мало места для размышлений о том, что определенные распределения или материальные результаты являются морально значимыми как таковые. Для либертарианца такие проблемы, как материальное равенство, несовместимы с надлежащей заботой о равенстве людей См.
Так, Нозик Nozick 1974 в своей знаменитой статье «Как свобода ломает шаблоны» утверждает, что поскольку любая система собственности должна допускать подарки и другие добровольные передачи, а также поскольку это существенно нарушает любое распределение, то существует лишь очень ограниченное пространство для вопросов о распределительном равенстве. Поскольку отношение к людям как к нравственно равным означает уважение их как обладателей этих прав, и поскольку такие права будут осуществляться таким образом, чтобы не уравнивать материальные результаты, принудительное перераспределение считается несправедливым. Ничто из сказанного не означает, что либертарианцев вообще не волнуют результаты. Джон Томази Tomasi 2012: 127 утверждает, что многие либертарианцы и представители классического либерализма верят в своего рода принцип распределения, требующий, чтобы общества работали на благо наименее обеспеченных слоев населения. Это похоже на сильное преувеличение, однако, безусловно верно, что многие либертарианцы видят в своей политике содействие общему благу, и это играет важную роль в их обосновании. Поэтому либертарианцы имеют обыкновение говорить, что быть бедным в свободном обществе гораздо лучше, чем быть бедным где-либо еще, и что рынки в целом не работают в ущерб бедным, и так далее. Анархизм и минимальное государство Либертарианцы крайне скептически относятся к политической власти и государственной легитимности.
Поскольку люди, попросту говоря, являются независимыми и равными существами, ни одно из которых естественным образом не подчинено другому, государства как и все другие агенты должны уважать моральные права индивидов, включая их права на свою личность и свои законные владения. Поэтому либертарианцы, как правило, нуждаются в чем-то вроде добровольного согласия или принятия для легитимации государственной власти. К сожалению, все без исключения государства не в состоянии удовлетворить это требование для большинства своих подданных. Как следствие, они широко применяют силу морально недопустимыми способами. Государства нарушают права граждан, когда они наказывают или угрожают наказать того или иного человека за его действия, касающиеся только его самого например, употребление наркотиков, отказ от приобретения медицинской страховки или вступление в половые отношения по обоюдному согласию в частном порядке. Государства нарушают права граждан, когда они принуждают или угрожают принудить отдельных лиц передать свое законное владение государству, чтобы выручить крупные компании, обеспечить пенсии, помочь нуждающимся или оплатить общественные блага, такие как парки или дороги. Государства нарушают права граждан, когда они насильственно препятствуют им, ничего не нарушающим, договариваться и связывать себя с другими, исповедовать свою религию, выбирать определенную профессию в силу своего этнического происхождения, гендера или сексуальной ориентации, и многое, многое другое.
Стандартное возражение здесь состоит в том, что, поскольку так много сфер современной жизни явно требует участия государства, позиция анархического либертарианства довольно проблематична. В ответ либертарианцы, как правило, утверждают, что многие последствия действий государств крайне негативны. Государства ведут разрушительные войны за своими пределами, ограничивают миграцию, что приводит к катастрофическим последствиям для беднейших стран мира, угнетают и нарушают права многих своих граждан. Кроме того, многие позитивные результаты деятельности государств также могут быть достигнуты с помощью добровольных механизмов. Либертарианцы, как правило, больше надеются на возможность анархического обеспечения порядка, общественных благ, а также благотворительности См. Несмотря на то, что либертарианцы обычно весьма враждебно относятся к государственной власти, это не значит, что государство не допускается к осуществлению ряда минимальных действий. Последние, разумеется, включают в себя обеспечение соблюдения индивидуальных прав и свобод.
Такая деятельность не предполагает наличия государственного авторитета, поскольку она допустима как по предварительному согласию людей, так и без него если, конечно, эта деятельность не связана с нарушением самих этих прав.
Мы послушали выступления Светова и прочих «либертарианцев», сделали выводы и хотим поделиться ими с читателями. Итак, что же это такое — либертарианство? Оно основывается на непонимании мелкобуржуазной интеллигенцией классовой сути государства.
Государство — это машина классового господства одного класса над другим. Государство появилось тогда, когда появились противоположные классы — имущий и неимущий, обладающий собственностью и не обладающий. Имущий класс нуждался в том, чтобы подчинить себе класс неимущий, и с этой целью он создавал машину принуждения — государство. Есть один способ покончить с государством — покончить с классовым делением общества.
Там, где нет классов, нет и государства. В первобытном обществе не было государства — потому что не было классов.
Непроизводительные элементы общества, нормально?
Подводя резюме идеологии ЛПР, которую они выкладывали в информпространство, в части отношений с пенсионерами говорится следующее: пенсии не нужны вообще; пенсионеры — это просто подставка для разномастных политиков, спекулирующих вокруг этой темы; серьёзных реформ пенсионной системы не будет. И после этого Светов выходит и орет за пенсионеров и говорит, что готов возглавит движуху вокруг этой темы. Раньше я думал, что так переобуваться может только Навальный, но у него есть серьезный конкурент.
Вот потому у нас и оппозиция такая. Впрочем, политические шатания не далеки от шатаний в личностных.
В результате анархисты начали широко использовать фр. Впоследствии «либертарианство» и «анархизм» стали синонимами, также положив начало термину « либертарный социализм ». В современном значении термин «либертарианство» впервые начал использовать американский политик и основатель Фонда экономического образования Леонард Рид , в 1940-е годы провозгласивший себя либертарианцем. Вслед за ним многие сторонники личной и экономической свободы также стали называть себя либертарианцами, чтобы отличать себя от «либералов», под которыми в США и некоторых других странах начиная с XX века понимают сторонников личной свободы и государственного перераспределения ресурсов в частности, « нового курса » Рузвельта , включая социал-демократов и умеренных коммунистов. Тем не менее, многие сторонники либертарианских идей не называют себя либертарианцами, настаивая на традиционном обозначении своей идеологии « либерализм » или определяя себя как « классических либералов ». Другие считают подобную приверженность старым терминам ошибочной, вносящей путаницу в политическую картину современного мира, что мешает распространению и пониманию либертарианских идей.
Диаграмма Нолана , предложенная американским либертарианцем Дэвидом Ноланом в 1970 году [6] [7] , служит для иллюстрации его утверждения, что либертарианство пропагандирует как экономическую, так и личную свободу, ограничивая вмешательство государства в жизнь общества. По мнению Нолана, это контрастирует с левым «либерализмом», выступающим только за «личные свободы», правым « консерватизмом », выступающим только за «экономические свободы», а также с популистским « авторитаризмом », сторонники которого добиваются жёсткого контроля государства за жизнью общества и перераспределения доходов от богатых к бедным. По мнению американского либертарного социалиста Мюррея Букчина , название «либертарианство» было украдено правыми , и правых либертарианцев , заинтересованных не в свободе, а в частной собственности, правильнее было бы называть пропертарианцами от англ.
Либертарианство и внутренние противоречия
Get the latest news and updates from The Institute, straight to your inbox. Плохие новости. В англоязычном либертарианском сообществе и тех, кто называет себя «либертарными» в других странах мира, термин «левое либертарианство» может быть связан с попыткой Мюррея Ротбарда и Карла Хесса вступить в альянс с анархистами со Студентами за демократическое.
Либертарианство — это реальность или утопия?
Таким образом, либертарианцы, которые включают пацифизм в свои понятия о либертарианстве, являются поддельными либертарианцами. Дэвид Боуз характеризует либертарианство как политическую философию, «последовательно применяющую идеи классического либерализма, доводя либеральную аргументацию до выводов. В «Уложении» зафиксированы признаки, отделяющие либертарианство (по сути, модернизированный вариант анархизма) от либерализма. Либертарианство абсолютно не поддерживает ни цели, ни фобии, ни сам язык и терминологию современного либерализма, а по вопросам глобализма, этатизма, свободы ассоциации и права на частную дискриминацию принципиально противостоит ему.
Готова ли Россия к либертарианской модели экономики?
Например, в Париже в 1656 г. При этом обеспечение кадрами этого учреждения велось самым бескомпромиссным образом: «Все нищенствующие, трудоспособные и нетрудоспособные всякого возраста и пола, которые будут найдены в пределах города и предместий Парижа, будут заключены в Hopital и находящиеся в его ведении места и будут употреблены на общественные работы, на промышленный труд и на обслуживание самого учреждения, по распоряжению директоров его» [5, с. Покидать данное заведение было запрещено, но, несмотря на это, некоторые постояльцы осуществляли бегство; Hopital разыскивал их, подвергал телесному наказанию за побег и водворял обратно. Трудовая повинность в Hopital была тотальной: работали даже старики, калеки и парализованные [5, с. Однако даже такая антигуманная система исправительных домов со временем стала казаться слишком либеральной и чрезмерно терпимой к маргинальным слоям населения. В связи с этим «Новый закон о бедных», принятый в Англии в 1834 г. Новые правила должны были отвратить бедных от желания обращаться за общественной поддержкой, а те, кто все же сделал это, должны были быть заклеймены позором: их помещали в работные дома, заставляли носить особый наряд, отделяли от своих семей, от общения с нищими вовне; когда же они умирали, их тела передавались в анатомический театр [2, с. Можно сказать, что «Новый закон о бедных» стал апофеозом антигуманной борьбы против бедности. Помимо института работных домов в Британии действовали и иные механизмы «разгрузки» рынка труда: казни, эмиграция свободных граждан в Америку, вывоз осужденных в Австралию, убийства и рост смертности [4, с. В любом случае в основе всех описанных экономических институтов лежит примерно следующая либертарианская логика. Ты — личность, индивидуум, и все, что ты имеешь, — результат твоих личных усилий.
Если ты преуспел в жизни, то никто не вправе претендовать на твой успех — твои доходы и собственность священны; если же ты оказался на социальном дне, то это твои личные проблемы и ты не вправе перекладывать их на чужие плечи. И в том, и в другом случае вмешательство извне считается контрпродуктивным. Данный экскурс в историю был сделан только с одной целью — показать социальную сущность либертарианства. Если перенести принципы либеральной философии на российскую почву, то можно ожидать дальнейшего возрастания социального неравенства, увеличения числа маргиналов всех мастей, подчинение всей государственной политики интересам крупного капитала, обострение классовых противоречий, создание все более современной и эффективной экономики. Все эти результаты способствуют формированию все более жестокого и бездушного общества. При этом «смутное время», как показывает история, может длиться веками. В этом смысле оппоненты либертарианства не так уж неправы, опасаясь негативного хода событий. Следует признать, что дальнейшее последовательное внедрение в России либертарианской модели экономики чревато для страны серьезными испытаниями. Теперь можно задать еще один сакраментальный вопрос: почему в России либертарианская модель экономики всегда вызывала отторжение? И почему в других странах, несмотря на все препоны, эта модель была не только принята, но и последовательно внедрена в жизнь?
И есть ли основания для внедрения этой модели в современной России? Рынок и либертарианская модель экономики: особенности взаимодействия Если посмотреть на политическую карту мира, то не трудно заметить следующие факты. В США возобладала жесткая либертарианская модель экономики, тогда как совсем рядом, в Канаде, имеет место так называемое государство всеобщего благосостояния, то есть система с большими социальными гарантиями, по своей сути очень близкая к социалистической. В Европе скандинавские страны построили рафинированную систему социальной поддержки и социальной справедливости, апофеозом которой является пресловутая модель «шведского социализма». Англия является оплотом либертарианской модели развития, а Россия никогда не могла «переварить» либертарианские принципы организации экономики. В Северной Корее до сих пор социализм, а в Южной Корее — откровенный капитализм. Австралия тяготеет к сильному государству всеобщего благосостояния. Хотя сегодня нигде в мире нет стран с идеальной либертарианской моделью, все они существенно различаются по степени приверженности либертарианским традициям. Чем вызваны такие различия? Экономистами уже давно осознан тот факт, что для социального и институционального прогресса основополагающее значение имеет наличие избытка благ [6, с.
Однако наличие излишка порождает институциональную бифуркацию дилемму развития — либо строить индивидуалистическую систему права на принципах либертарианства, либо строить коллективистскую систему права на принципах справедливости социализма [4]. Но какова внутренняя логика всей этой схемы? Попытаемся раскрыть ее в самых общих чертах. Исходной точкой развития является товарный дефицит, который, продуцируя неудовлетворенный спрос, инициирует и спрос на технологии, которые могли бы помочь в преодолении имеющегося товарного дефицита. Применительно к каменному веку это означает, что нехватка пищи заставляет людей искать эту пищу и придумывать различные ловушки и орудия, с помощью которых человек смог бы добыть эту пищу. Например, придумывается копье, которым можно на расстоянии поразить животное. Далее с этим орудием человек идет на охоту и убивает кабана. Именно в этот момент возникает институциональная развилка. Строго говоря, человеку, убившему кабана, достаточно отрезать у него кусок мяса, а все остальное для него является лишним; ситуация сохраняется и для случая нескольких охотников. Однако они не поступают так, а несут тушу кабана в племя, где происходит деление продукта на всех членов сообщества.
И здесь возникают различия в принципах данного деления. Можно позволить самым сильным охотникам есть до отвала и оставить наиболее слабых членов племени без пищи, а можно по возможности равномерно разделить пищу. Как поступить? Оказывается, если дичи в лесах много, а охотники удачливы, то можно без всяких проблем разрешить самым сильным наедаться вволю, а что останется отдавать слабым. Но даже при таком несправедливом подходе относительный избыток дичи позволит всем получить пропитание; если же пища в относительном дефиците, то есть ее еле-еле хватает на всех, то такой примат силы приведет к тому, что кто-то будет объедаться, а кто-то — голодать. В этом случае несправедливая система распределения приведет к вымиранию части социума, а, быть может, и всего социума. Поэтому либертарианская модель с неограниченным правом собственности может быть эффективной только в условиях относительного избытка благ, тогда как в условиях их относительного недостатка должны формироваться институты на основе более справедливой, коллективистской модели собственности, в которой само частное право ограничено общественной целесообразностью. Таким образом, состояние товарного рынка во многом предопределяет то институциональное устройство, которое выбирается обществом. В дальнейшем разные институты по-разному оказывают обратное влияние на рынок. Так, коллективистские институты приводят к сглаживанию индивидуальных противоречий и на этом, строго говоря, заканчивают свою работу.
Индивидуалистические институты, наоборот, закрепляют неравенство и стимулируют владельцев капитала к дальнейшим действиям по его эффективной циркуляции. При этом чтобы повысить отдачу от капитала, его собственник заинтересован во внедрении новых производственных технологий, которые будут вытеснять рабочую силу, вести к экономии издержек и росту нормы прибыли. Следовательно, в индивидуалистических институтах внутренне содержится стремление к внедрению научно-технического прогресса, на основе которого происходит постоянный рост эффективности производства. В свою очередь рост производства и его эффективности ведет к образованию избытка на соответствующем товарном рынке, что ведет к новому витку роста спроса на жесткое частное право. В этом смысле индивидуалистические институты по сравнению с коллективистскими институтами обладают гораздо большим потенциалом роста производства. Общая схема институциональной бифуркации приведена на рис. Таким образом, состояние товарного рынка, степень его насыщенности, почти автоматически предопределяет выбор той или иной институциональной модели. При этом подчеркнем, что речь идет именно об относительном избытке и дефиците. То есть в условиях абсолютного избытка блага, когда, например, каждому члену племени мяса кабана вполне хватит, имеется его относительный дефицит, то есть не каждый может наесться до отвала. В этом случае ограниченность мяса приведет к тому, что при его несправедливом сильно неравном распределении кому-то его может просто не хватить.
В таких условиях сосуществование обжорства одних людей на фоне умирания от голода других является вопиющей несправедливостью и, как правило, вызывает сопротивление. Тем самым при таких начальных экономических условиях нет разумных оснований для внедрения индивидуалистических институтов. В противном случае даже самое беспардонное присвоение благ не будет вызывать ожесточенного сопротивления, ибо это не затрагивает самого процесса выживания индивидов. Схема реализации институциональной дилеммы. Из сказанного вытекает простая схема экономического круговорота. Насыщенный рынок порождает индивидуалистические институты, которые стимулируют накопление капитала, технологический прогресс и дальнейшую позитивную динамику рынка. В каком-то смысле та или иная модель экономики оказывается предопределена изначальными качествами национального рынка. Между тем следует особо подчеркнуть и тот факт, что исходный дефицит благ является необходимым импульсом для развития технологий. Это означает, что для динамичного развития страны необходимо довольно тонкое сочетание качеств местного рынка. С одной стороны, он не должен быть слишком «богатым».
Например, природные условия для сбора трех урожаев в год не располагают к придумыванию технологических инноваций. С другой стороны, рынок должен быть достаточно «богатым», чтобы обеспечить некоторый избыток товаров и не провоцировать жизнь людей на грани выживания. Посмотрим, как данная схема накладывается на имеющиеся факты. Как вытекает из нашей схемы, все решает насыщенность рынка, которая в свою очередь зависит от природных условий плодородности почвы, урожайности земли, наличия минеральных ресурсов и т. В контексте данных факторов становится понятным различие институциональных систем различных стран. Например, Мьянма сегодня во многих отношениях находится на уровне средневекового кустарного производства. В стране до сих пор зонтики, лодки, дома, ткани и пр. При крайней бедности местного населения и отсутствии пенсионного обеспечения эта бедность не принимает излишне драматичных форм — три урожая в год и теплый климат в течение всего года сглаживают все проблемы. Результат — страна очень медленно приобщается к современным технологиям в условиях старых коллективистских институтов; либертарианская модель экономики внедряется локально, и то с большим трудом. На Шри-Ланке даже среди самых бедных слоев населения также отсутствуют панические настроения в отношении своего выживания.
Считается, что если человек дошел до крайней нищеты, то он может залезть на ближайшее хлебное дерево и сорвать там соответствующий фрукт. При этом его никто не осудит и никто ему не воспрепятствует, ибо данный плод воспринимается местным населением в качестве сорняка и растет круглый год. Приведенные примеры технологического отставания теплых стран являются нормой. Сюда же можно отнести синдром Африки, а отчасти и Латинской Америки, которые развиваются чрезвычайно медленно и неравномерно. Интересно, что рыночная дихотомия просматривается даже в рамках одной страны. Так, Северная Италия является промышленно развитой по сравнению с аграрной Южной Италией. Южные районы Испании также являются аграрными и имеют совершенной иной стиль жизни по сравнению с северными районами. Наблюдаются огромные различия в культуре Южной и Северной Франции. Южные плодородные территории почти всегда отстают в технологическом развитии от северных регионов. Страны с исходным товарным избытком оказываются выведенными из технологической гонки, а потому они не имеют никаких шансов построить развитую либертарианскую модель экономики.
Что касается стран с менее комфортными условиями, то они включаются в технологическое соревнование, но институты у них могут быть весьма разными.
Аргументов у противников либертарианства в жизни на порядок больше, чем у его сторонников. И любой спор закончится почти всегда тупиком для либертарианца. Тупиком именно потому, что «этого никогда не было». Но думаю всем понятно что никто не может научно доказать что этого никогда и не будет. Хотя бы потому что, наука- вещь изменяющаяся.
Схематически идея либертарианства состоим в слудующем: Тоталитарный подход не дает вообще никаких прав личности. Подход «слева» дает некоторую свободу самовыражения но резко ущемляет при этом предпринимательскую свободу. Подход «справа», наоборот, предоставляет индивидам «работать на себя», но резко ограничивает круг самовыражения в других областях. Либертарианский подход устройства общества позволяет многое, казалось бе непозволительное. Тем самым создавая естественную угроззу существования «государства» - как практически малонужного образования. Именно в этом вопросе критика либертарианства достигает пика.
Кислый Высший разум 870344 , закрыт 13 лет назад Уженок Дождя Высший разум 117383 13 лет назад Либертарианство — это не тот взгляд на мир, который хорош в рассуждениях и дебатах, сила либертарианства как раз в том, что он практичен, и собран из многих работ по экономике и прочим дисциплинам, включая также художественную литературу. Все либертарианские взгляды выводятся и происходят из основных либертарианских принципов. Либертарианство начинается с положения о собственности на себя. Каждый человек принадлежит самому себе. Следовательно, каждый человек имеет абсолютное право управлять своей жизнью, телом, словами, поступками и честно нажитым имуществом.
Эти права имеет каждый человек. Следовательно, каждый человек обязан также уважать аналогичные права всех других людей.
С точки зрения Нозика формулируется это так. Минимальное государство — это максимальное государство, существование которого может быть оправдано. Любое государство, которое больше минимального, нарушает права людей. Почему же?
Потому что оно нарушает самое главное право, право собственности. Если государство перерастает размеры минимального, оно начинает взимать налоги, на которые не имеет права. Оно занимается конфискацией собственности, в то время как собственность на самом деле абсолютно священна. Откуда берется право собственности, по Нозику? В принципе, оттуда же, откуда и у Локка. Право собственности абсолютно, поскольку вытекает из собственности человека на самого себя, на свое тело, на свои таланты.
Государство не имеет права в таком случае что-то перераспределять, что-то у человека отнимать. В этом смысле он выступает против Ролза с его идеей справедливости, который полагает, что государство все-таки должно что-то перераспределять, какие-то ресурсы от имущих к неимущим. Нозик утверждает, что человек имеет право на все результаты своего таланта и, соответственно, государство не может это отобрать. И утопия, раз уж в названии книги упоминается об утопиях. Нозик не против утопии, он говорит, что люди имеют право заниматься какой-то утопической деятельностью, но никто не имеет права в свою утопию загонять силой. Пусть существует конкуренция между утопиями, пусть люди собираются в какие-то ассоциации, в какие-то секты, во что угодно, пытаются построить идеальное общество, только пускай не пытаются навязывать свою утопию другим.
Это и есть утопия, общая утопия Нозика, когда никто никому не мешает, каждый живет как хочет. Это основа либертарианства. Но это еще не самая радикальная версия. Например, Мюррей Ротбард, человек, который ввел термин «анархо-капитализм», вообще считает, что государство в принципе не нужно, а налоги — это кража. Это любимый либертарианский лозунг: «Налоги — это кража».
Либертарианство
Стандарты и штампы, политическая пропаганда при обучении, ограничение коммерческого учебного сектора — разновидности вмешательства, из-за которых государство изживается из образовательной системы. Если человек осознанно подвергает себя риску — не пристегивает ремень безопасности в автомобиле, употребляет наркотики, занимается проституцией и так далее, — это удел его воли, а не законодательных актов. Здесь затрагивается полноценность двух прав: на собственность и самозащиту ответное насилие не расценивается как «нападение». Законы, притесняющие свободную торговлю, нарушают концепцию «laissez-faire», следовательно, подлежат отмене. Лишь обладатель имеет такую привилегию. Если он пожелает сделать эвтаназию или принять медикаменты, связанные с риском, никто не вправе ему препятствовать. Либертарианец, либерал, анархист. В чем разница? Либертарианство, грубо говоря, «еще не анархизм». Анархизм — это следующая и крайняя ступень раскрепощения. Взгляды анархистов сильно ориентированы отрицание любых авторитетов , тогда как либертарианство намного адаптивнее.
Пожалуй, в некоторых случаях его даже можно спутать с либерализмом , но сегодня пропасть между ними так глубока, что уровень схожести не превышает уровня различия. И либерализм, и либертарианство приходятся «дальними родственниками» друг другу, но либерализм не ставит во главу угла «принцип ненападения», признает необходимость государства как института, что в корне меняет подход. Создано с помощью сервиса meme-arsenal. Вторые критикуют первых за попытки «разместить всех в одной избе» вместо того, чтобы позволить выбирать себе «избу», а первые обличают вторых во фривольности суждений, подрывании достижений цивилизации и призывах к возвращению общинного, пусть и усовершенствованного, строя. Либертарианство в Узбекистане: а было ли? Из школьного курса истории мы знаем, что формы правления в Средней Азии вплоть до двадцатого века определялись правом сильного. Будь то монархия, набеги кочевников, протекторат Российской Империи или советский режим, ничто не создавало благоприятную среду для развития течений, хоть отдаленно похожих на либертарианские. Разумеется, крайнее засилье рождало оппозицию, но не факт, что та воплощала либертарианские ценности. Напротив, дело часто сводилось к борьбе традиционалистов и захватчиков. А традиционный уклад жизни в Средней Азии, особенно вкупе с религией, ставит в приоритет коллективное над личностным, что также противоречит либертарианству.
Отдельно упомянем движение, давшее мощный толчок к либерализации, — джадидизм , или тюркский модернизм. Ориентируясь на взгляды основателя течения, крымскотатарского политика- пантюркист а, публициста и культурного деятеля Исмаила Гаспринского , джадиды Средней Азии впервые массово подняли вопрос о человеческой свободе и основательно пересмотрели Коран. В результате, они заключили, что ислам не отрицает волю и самопринадлежность, одобряет просвещение, поддерживает равноправие женщин и мужчин, не конфликтует с другими религиями и не отвергает иные государственные порядки, помимо монархических. Искаженное толкование религиозных текстов и безграмотность простого люда были выгодны феодалам и духовенству, позволяя им столетиями удерживать власть, а религиозный фундаментализм как результат привел к сильнейшему политическому и экономическому упадку. Кстати, на Hook есть классная статься о том, почему современному Узбекистану так нужны джадиды XIX века — читайте ее здесь! Поначалу джадиды, понимая важность образования, занимались культурно-просветительской работой. Несмотря на препятствия со стороны местной элиты и царской администрации, им удалось открыть не менее сотни школ со светскими методами обучения, заимствованными у европейской и русской педагогики. По соседству функционировали русско-туземные школы, но джадиды считали их средством русификации. Вместе с тем расширилась пресса за счет газет «Терджиман» , «Азия» , «Самарканд» , «Тараккий» , «Ойна» и других. Издания выпускались на нескольких языках и, что немаловажно, учитывали свободу слова.
Однако основным каналом связи с необразованным населением был театр. Только с 1911 по 1917 год появилось более двадцати новых пьес на острые социальные темы, обличающие общественные предрассудки, деспотизм, произвол, ханжество, пороки духовных лиц и чиновников. О политической деятельности джадидов Открытие Государственной думы в 1906 году после Первой русской революции дало джадидам надежду на коренное переустройство Средней Азии и подтолкнуло их к политизации, но избирательный закон 1907 года запретил представителям Туркестана участвовать в собраниях, подчеркнув растущую тогда обеспокоенность по поводу национализма и пантюркизма. Отказ возмутил джадидов. Не получив желаемой возможности, они продолжили свое дело на полулегальных условиях.
Тупиком именно потому, что «этого никогда не было». Но думаю всем понятно что никто не может научно доказать что этого никогда и не будет. Хотя бы потому что, наука- вещь изменяющаяся. Схематически идея либертарианства состоим в слудующем: Тоталитарный подход не дает вообще никаких прав личности.
Подход «слева» дает некоторую свободу самовыражения но резко ущемляет при этом предпринимательскую свободу. Подход «справа», наоборот, предоставляет индивидам «работать на себя», но резко ограничивает круг самовыражения в других областях. Либертарианский подход устройства общества позволяет многое, казалось бе непозволительное. Тем самым создавая естественную угроззу существования «государства» - как практически малонужного образования. Именно в этом вопросе критика либертарианства достигает пика. Если кто-то и представляет жизнь вне государства, то сразу же будет заклеймен печатью «анархиста». Ну да, так и есть, понятие анархизма сильно связано с либертарианством.
Однако мы отлично знаем, что свободная конкуренция ушла в прошлое. Что капитализм ныне может существовать только в одной форме — в форме ГМК, государственно-монополистического капитализма. Говорить же о хозяйственных общинах теперь, когда обобществление труда достигло крайних пределов, когда в производстве любой продукции участвует целая страна или даже несколько стран — это даже не смешно. Либертарианство — это утопическое учение мелкобуржуазной интеллигенции, которое сбивает трудящихся с толку и тем самым служит капиталу, помогает ему сохранять власть и собственность. Нет сомнений, что оживление либертарианства в нашей стране вызвано страхом буржуазии перед растущей сознательностью рабочего класса. Это — попытка обмануть трудящихся, увести их в сторону от классовой борьбы за социализм. Это — борьба против коммунизма, против рабочего движения. И в этой борьбе мелкобуржуазная интеллигенция в очередной раз выступает как прислуга крупного капитала и защитница его интересов.
В целом, тут мост к марксизму - пролетариат в рабском положении, а вот коммерсанты настоящие субъекты. Если это вещь, то да, там только имущественная ответственность. Приобретение материальной независимости тоже глупый критерий. А почему только от родителей? Приобретённая материальная независимость условна.