Кто такой патологоанатом? Патологоанатом в разговоре с корреспондентом RostovGazeta поделился, что многие знакомы относятся к его работе с пренебрежением. – Кто такой патологоанатом? — Патологоанатом — это, прежде всего, врач, который занимается диагностикой заболеваний.
Не благодаря, а вопреки: кто такие патологоанатомы на самом деле
Патологоанатом АНДРЕЙ ЖАРОВ рассказал «Журналу ЖЖ» о карьере сотрудников морга, «чемпионах» среди причин смерти и правдоподобности сцен убийств в сериалах. Рассмотрим, кто такой патологоанатом и все тонкости профессии. Никто, конечно, ни мальчик, ни девочка, даже из тех, кто хотел быть врачом, не думал стать патологоанатомом.
Миф 1. Патологоанатомы постоянно вскрывают трупы
- Профессия: патологоанатом. Что на самом деле происходит в морге
- «Патологоанатом» и «судмедэксперт» — различия
- 17 вопросов патологоанатому о его работе
- Патологоанатом рассказывает правду о работе и смерти от COVID-19
Патологоанатом – сложная, но важная профессия
Видео: Сергей Птушко В этом выпуске у нас в студии побывал врач-патологоанатом. В такой довольно мрачной и тяжелой профессии преобладают женщины. По признанию нашей героини, цинизм иногда помогает, но в целом в морге любить и ценить жизнь намного легче, чем снаружи. Наша работа заключается в установлении посмертного диагноза.
Чтобы сопоставить его с клиническим диагнозом врачей и подтвердить или найти ошибку. Ошибки врачей бывают, значительные или не очень. Можно снять врача и даже посадить, но стоит ли одна ошибка упущенной пользы от врача, которую он может принести в будущем многим людям?
Клиническая медицина 17. Он проводит аутопсию, чтобы определить причину смерти и установить диагноз. Патологоанатом также может заниматься изучением патологических изменений в тканях, полученных при биопсии, и помогать врачам определить диагноз и назначить соответствующее лечение. Роль патологоанатома в медицине не может быть переоценена. Он играет важную роль в определении причин смерти пациентов. После проведения аутопсии патологоанатом составляет подробный отчет о патологических изменениях в организме покойного пациента, который может быть использован в дальнейшем для повышения качества медицинской помощи. К примеру, если была обнаружена определенная патология, которую можно было предотвратить или лечить , этот отчет может помочь врачам принимать более эффективные меры для предотвращения подобных случаев в будущем.
Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу — все самое интересное только начинается. Москва, ул.
Проводим осмотр, экспертизу.
Тело из морга могут не забирать 5-7 дней. Чтобы из него во время прощания не вытекали никакие жидкости, мы их откачиваем, а во все отверстия помещаем тампоны с формалином и ароматическими веществами, затем — зашиваем и заклеиваем, так тело дольше хранится. Финальный штрих: санитары одевают труп. Если родственники нанимают службу ритуальных услуг, то они все уже делают сами: одевают, красят и причесывают.
Личный архив Марии «Самое сложное морально и физически — препарировать беременных» Я не люблю разговаривать с родственниками умерших, это очень тяжело морально. Все реагируют по-разному. У кого-то шок, истерика, а кто-то очень спокойно себя ведёт. Обычно им все рассказывают в информационном окне.
Как-то ночью к нам привезли беременную девушку, ей было 27 лет, произошло ДТП. Самым сложным для меня оказалось препарировать беременных. Это тяжело морально и физически. На вскрытие ушло очень много времени, но самое ужасное было только впереди — нужно было сообщить родственникам, что они не увидят плод, а только поступившее тело.
Это очень страшно для меня. Однажды нам привезли женщину, которую убил муж. Не просто убил, а мучил — изрезал ее. На почве чего была такая агрессия — не знаю, но он жутко ее изуродовал.
Это были не просто порезы, а глубокие раны, как будто он специально сидел и ковырял лицо ножом.
«Метастазы в печени выглядят как цветочная поляна»: работницы морга — о своей профессии
В жизни ничего подобного нет. Исследование летальных случаев лишь небольшая часть нашей деятельности. Все остальное — работа с живыми людьми, точнее, с образцами их тканей. То есть все, что берется у человека при оперативном вмешательстве или биопсии, отправляется на исследование патологоанатому. И ни один серьезный диагноз не считается окончательным, если не подтвержден морфологически. Предположим, врач-гинеколог видит какие-то изменения в шейке матки женщины. Но однозначно поставить диагноз не может. Тогда он делает забор крохотного кусочка ткани и отправляет его нам, чтобы уже наши специалисты дали ответ на непростой вопрос, чем она больна. Чаще всего такое исследование проводится при подозрении на онкологию: мы определяем характер опухоли, стадию ее развития, агрессивность... Более того, прогнозируем, как она будет реагировать на химиотерапию или лучевое лечение.
Как видите, несмотря на то что сегодня в распоряжении лечащего врача есть и МРТ, и КТ, и ПЭТ, именно мы, морфологи, помогаем врачу-онкологу, радиотерапевту или хирургу не только поставить точный диагноз, но и назначить пациенту наиболее адекватный курс лечения. Так что, вопреки устоявшемуся стереотипу, основное орудие труда морфолога не скальпель, а микроскоп, стеклопрепараты и современные методы исследования. Мы делаем из них тончайшие срезы, которые накладываются на стекла, и окрашиваем специальными красками, чтобы при большом разрешении можно было четко разглядеть, с какой патологией мы имеем дело.
Интересно, что сначала эксперт меня в чувства приводил, а потом начал человека успокаивать. Мне тогда 2 стакана водки налили, а я трезвым остался. Видимо, у людей этой профессии, самая что ни на есть железная психика и сильный характер. Пришел к выводу, что существует некая психологическая защита внутри нас. Когда читаешь историю болезни, видишь перед собой живого человека, но перед вскрытием происходит какое-то внутреннее переключение: интересно понять вид патологии, почему это произошло. Мысль работает только в одном направлении: что в основе патологии, сопоставимы ли наши находки с клинической картиной заболевания, как должен звучать патолого-анатомический диагноз. Скорее, даже, наоборот, психика у людей нашей профессии крепче, чем у кого бы то ни было.
Все наши студенты проходят через кафедру анатомии, и никто с ума не сходит. А там круче, чем у нас: мышцы, руки, ноги отдельно. Со всем этим ты работаешь на занятиях. Ну, что ответить? Вот если человек пряники 12 часов в сутки фасует, они же могут ему присниться? Так и у нас. Что-то может присниться, тем более, если вынашиваешь мысленно какой-то диагноз или размышляешь над интересным случаем. А мертвых я не страшусь. Гораздо больше боюсь темноты, воды, пауков и жуков всяких. Я не помню лиц покойных.
Фамилия покойного всегда ассоциируется у меня с изменениями органов и тканей, с какой-либо патологией, иногда с диагнозом. Всегда, когда общаемся с коллегами, проще вспомнить покойника по каким-либо патологическим изменениям в органах и тканях, нежели по фамилии или по фото. Отчасти это объясняется тем, что при вскрытиях всю черную работу за патологоанатомом проводят санитары: именно они перетаскивают покойников, моют, готовят к вскрытию, делают основные разрезы и трепанации черепа, а потом в обратном порядке зашивают разрезы, раскладывают внутренности, одевают и при необходимости гримируют.
После такого я стараюсь не вникать в историю погибшего. Недавно у меня умер дедушка, я была на похоронах. Мне было жутко неудобно, но я воспринимала его как тело. Да, для обычного человека это звучит эгоистично и вообще неадекватно, но по другому я да и другие работники морга, наверное не могу. Все меняется в голове. К смерти я отношусь абсолютно спокойно. Сейчас мне проще просто отработать с телом и пойти домой.
Дело в том, что ты стараешься не вникать в историю тела, которое лежит перед тобой. Просто работаешь как с материалом. Это происходит со временем и ты неосознанно «выключаешь» эмоции. Моральное состояние меняется, ты перестаёшь все воспринимать близко к сердцу. Специфика требует определенного настроя, устойчивой психики и крепких нервов. Но есть и плюсы! Например, можно многому научиться: ты можешь изучать тело и никак не навредить человеку. А еще патологоанатомы планируют свой день сами — им не нужно заниматься экстренными патологиями. Сейчас я хочу доучиться и работать в морге не как ассистент, а как врач — одна, полноценно в смене. Но пока это только планы.
Еще были мысли стать полевым врачом.
Судебно-медицинский эксперт не подчиняется следственным органам, не работает ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты и делает заключение исключительно по результатам своего исследования. Очень важно то, что каждый эксперт несет личную уголовную! Патологоанатом такой ответственности не несет, поскольку не производит судебно-медицинскую экспертизу. По закону нельзя оказывать на эксперта какое-либо давление с тем, чтобы он изменил свое заключение, которое является доказательством в суде. То есть ни один начальник не имеет права навязывать подчиненному эксперту содержание того или иного заключения. Мне, например, за 16 лет работы никто не попытался «посоветовать», что было бы правильнее написать. Не исключены, конечно, случаи недобросовестного отношения экспертов к своим обязанностям, но где такого не бывает? Все мы люди… Ходят байки о соперничестве и конкуренции между патологоанатомами и судебно-медицинскими экспертами, о презрительном отношении одних к другим, и наоборот.
Патологоанатомы, дескать, считают работу экспертов грубым ремеслом, а свою — настоящим искусством, а эксперты стыдят патологоанатомов за их акты, которые написаны зачастую по принципу «чем короче — тем лучше». На самом же деле патологоанатомы и судебно-медицинские эксперты прекрасно сосуществуют, особенно если им приходится делить один морг или даже одну секционную такие случаи до сих пор нередки. Мы часто помогаем и даем друг другу советы, участвуем в совместных конференциях и заседаниях научных обществ, хотя, конечно, между нами бывают разногласия. Нельзя сказать, кто лучше: патологоанатом или судмедэксперт. Это две разные врачебные специальности с разными задачами.
Патологоанатом – сложная, но важная профессия
| Профессия патологоанатом: что на самом деле происходит в морге — 10 марта 2023 | На профессию патологоанатома по другому взглянул после прочтения книги: "Записки санитара морга" Артемий Ульянов. |
| 8 мифов о патологоанатомах, которые вгоняют в дрожь | Патологоанатом в разговоре с корреспондентом RostovGazeta поделился, что многие знакомы относятся к его работе с пренебрежением. |
| О работе в морге с любовью: вскрываем обычно в первой половине дня - | это врач, который занимается изучением патологических изменений в организме покойного пациента. |
Мы — врачи для живых: интервью с патологоанатомом
– Сначала патологоанатом начинает знакомиться с документацией, без этого нельзя. Откровения врача-патологоанатома с 27-летним стажем о работе в морге и за его пределами. К.м.н., доцент кафедры патологической анатомии НГМУ врач-патологоанатом Михаил Травин. Описание профессии "Патологоанатом": особенности специальности, кто такой, что лечит, плюсы и минусы профессии, сколько зарабатывает и где пройти обучение. Многим, кто полагает, что вся деятельность патологоанатома связана с трупами в морге, работа кажется страшной.
Эстетика смерти. Патологоанатом Татьяна Демура: «Мы работаем для живых»
| Интервью с экспертом | Можно сказать, что патологоанатом — универсальный врач, поскольку диагнозы надо ставить по самым разным направлениям. |
| Профессия Патологоанатом: где учиться, зарплата, плюсы и минусы | Патологоанатом, работая в больнице, может назвать причину смерти только после вскрытия, которое делает по назначению врача. |
| Ктр такой потологоанатом, и что такое патанатомия. | Рассмотрим, кто такой патологоанатом и все тонкости профессии. |
| Профессия Патологоанатом: где учиться, зарплата, плюсы и минусы | Еще важно отметить тот факт, что патологоанатомы чаще, чем другие медики совмещают практическую деятельность с научной. |
| Ктр такой потологоанатом, и что такое патанатомия. | Самые частые причины смерти и что делают с органами после вскрытия: 12 острых вопросов патологоанатому о мертвецах. |
Авторизация
И для меня очень важно, что можно совмещать науку и практику. Потому что мало знать и применять самому — надо ещё уметь поделиться наработанным. Кстати, и по ковиду собрано немало материала , с этим тоже можно и нужно работать. Это и очень интересно и может принести большую пользу в понимании этой грозной болезни, чтобы успешнее с ней бороться. Из работы в Израиле мне вспоминается, что там почасовая оплата и люди особо не спешат делать свою работу.
Пока чай попьют, пока перейдут из кабинета в кабинет. Мы все же стараемся оперативно посмотреть стекла, чтобы, к примеру, онкопациенту смогли быстрее провести ту или иную процедуру исходя из результатов. После Израиля я ввёл кое-какие слова в обиход в работе, которые звучат на иврите не так страшно. И это понравилось коллегам, теперь все пользуемся.
Кроме того, там часто проводились консилиумы как в отделении патанатомии, так и с клиницистами, где обсуждались наиболее интересные и сложные случаи. Интересно, что там придерживаются другого подхода в сложных диагностических случаях. Вот, если врач « зло » назвал «добром», это ничего страшного. Но если ты «добро» назвал «злом», это очень плохо, так как травмирует пациента и доктор виноват.
Это вопросы психологии, этики. У них это очень развито. Среди отечественных патологоанатомов большинство но далеко не все! Получается, в итоге это может привести к ненужным операциям.
Однако последние годы заметны некоторые изменения в сознании и подходах. Органосохраняющий фактор присутствует и в нашей специальности. Помню был случай, когда зашёл спор израильского коллеги со мной. А я уже тогда неплохо подучил иврит и начал на нем, как на родном, рассказывать, как есть на самом деле.
А местный именитый профессор сказала, что «с Даниилом не надо спорить, он эксперт в данной проблеме. У него научные работы есть по этому вопросу». Конечно, приятно, когда тебе доверяют. Тем более будучи за границей.
Но я человек с русским менталитетом, и мне комфортнее в России.
Именно патологоанатом диагностирует рак. Кроме этого, в наше отделение для исследований поступает все, что человеку удаляют или вырезают во время операций. И мы же занимаемся посмертной диагностикой: к нам привозят людей, умерших в стационаре и на дому, чтобы мы провели вскрытие, исследовали органы и их ткани для установления причины смерти. Как правило, внутри профессии нет деления зон ответственности, все патологоанатомы смотрят биопсии, операционные материалы и проводят вскрытия. Рассылка о том, как быть здоровым Поможет лечиться эффективно и недорого. В вашей почте дважды в месяц, бесплатно Подписаться Подписываясь, вы принимаете условия передачи данных и политику конфиденциальности Что можно узнать в ходе исследования тканей?
В первую очередь, мы должны исключить онкологический процесс.
Таргетная и химиотерапия назначаются по результатам иммуногистохимических исследований, которые проводят врачи-патологоанатомы. Бывает, что во время операции, например, у пациента нашли образование в легком, и никто не знает, что это. Тогда хирурги берут фрагмент образования и отправляют его к нам, мы проводим срочное интраоперационное гистологическое исследование, по которому определяем дальнейший исход этой операции. Если это злокачественное образование, то расширяется объем операции, а если доброкачественное новообразование, то операция завершается. Окончательное решение принимает хирург, но на основании заключения врача-патологоанатома.
Может, когда-то в древности патологоанатомы и выглядели мрачными персонажами, потому что работали в анатомических театрах с телами при свечах. Сейчас патологоанатомическое отделение — это светлое, красивое здание с высокотехнологичным оборудованием и квалифицированными сотрудниками. Мрачным я это не назову. Повторюсь, аутопсия или вскрытие — это малая часть работы патологоанатома. Если она интересная, то она не воспринимается как нагрузка. В нашей практике достаточно положительных случаев, которые просто мотивируют нас работать.
Это все осложнения, но они бывают не так часто. В статистику идет основное заболевание. Иногда родственникам объясняешь, когда они забирают тело, что привело к смерти, они удивляются: «что, ковида нет? Нужно доходчиво и понятно объяснить, что ковид есть, а человек умер от вызванного им осложнения. Это так? Это большой фактор риска. Если работаем с умершими от коронавируса.
Что происходит? До этого никто этого не знал, включая наших учителей. Эпидемии случались и раньше, но чтобы вот так весь мир болел? Массовый мор идет. Научно обоснованного единого мнения о том, откуда пошел вирус, до сих пор нет. Из Китая, из Америки, из закрытых лабораторий? Если уж врачам не на что опереться, то что говорить об обычных людях.
Взять прошлый год, ноябрь, декабрь. Люди воспринимали новость о смерти близкого от коронавируса спокойно, даже обреченно. Не оспаривали диагноз, да и сегодня этого нет. Чтобы мы каждый день вскрывали по 3-5 человек, умерших от одной болезни, такого не было! Сейчас пойдут диссертации на эту тему, докторские. Мне непонятно как врачу, где научно обоснованные прогнозы относительно того, когда все закончится. Мы к новой волне не готовы.
Возможно, надо принимать жёсткие меры, а народ у нас свободолюбивый. Летальность огромная, скорее всего, людей болеет больше, чем попадает в статистику. Дома не запереть всех, это невозможно. В Европе, в Америке другие цифры. А вообще статистику все правят. Между смертью и захоронением — Иван Яковлевич, отойдем от коронавируса. Приведите пример основной и непосредственной причин смерти в другом заболевании?
Кровь изливается в сердечную сорочку, развивается гемотампонада. Это непосредственная причина. Язва желудка — основная. Кровотечение из язвы — непосредственная. Четкая цепочка. Язвенная болезнь желудка — основная; перитонит — непосредственная. Сейчас это комиссионно решается, если есть сомнения.
Лечили от язв, а умирает человек от инфаркта пятидневной давности. Такое бывает. Созваниваемся, договариваемся. Хирурги у нас опытные — могут и со мной к столу встать, если есть вопросы. Это в каждой больнице происходит и без всяких расхождений диагнозов. Рассуждают так: «Мы привезли бабушку — она у вас умерла, значит, вы виноваты». Сам я назначить вскрытие не могу.
В Березовском судебку несколько лет как закрыли. Если у меня есть подозрение на насильственную смерть, я могу отказаться от вскрытия и отправить в судебку. В архиве патологоанатома материалы хранятся годами. Бывают случаи, когда человек умер, от него ничего не осталось, а решаются наследственные дела, объявляются внебрачные дети, и нужен материал для генетической экспертизы — В случае смерти от старости производится вскрытие? Если бы врач 15-20 лет назад написал в заключении «старость», это было бы неграмотно. В старых инструкциях это было запрещено. Мне или судебно-медицинскому эксперту по-прежнему нельзя писать «старость», а участковому можно.
Если человеку за 80, например. Теперь много стало смертей от старости. И по статистике резко уменьшилось количество умерших от болезней органов кровообращения. Но это не соответствует действительности. Допустим, риск заболеть туберкулезом у нас в 5-10 раз выше, чем у обычного человека. Туберкулезная палочка очень устойчива. СПИД часто сопровождается туберкулезом, открываешь — а там все усыпано: легкие, почки, печень, брюшина.
Палочка и через сутки на трупе жива. У нас щитки, маски, двойные перчатки.
Профессор Олег Зайратьянц: От диагноза патолога зависит лечение пациента
По сравнению с патологоанатомами, клинические патологоанатомы проводят больше рутинных тестов, которые помогают, а не ставят прямой диагноз. Наталья уточняет, что патологоанатомы занимаются только ненасильственными смертями, то есть когда люди умирают из-за болезней. Можно сказать, что патологоанатом — универсальный врач, поскольку диагнозы надо ставить по самым разным направлениям. Кто такой патологоанатом и что собой представляет данная профессия. Этот и многие другие мифы о своей работе развеял врач-патологоанатом с 12-летним стажем Евгений Дубяга.