подлинная история обороны Брестской крепости и судьбы людей, которые с честью встали на защиту Родины. «В списках не значился» — роман Бориса Васильева, изданный в 1974 году в журнале «Юность».
Певец чрезвычайного века. Пять пронзительных произведений Бориса Васильева
В финале повести пораженные немецкие солдаты во главе с генералом отдали поседевшему и ослепшему двадцатилетнему Коле Плужникову высшие воинские почести. Но Николай не видел этого, он уже был выше человеческих чувств, выше самой смерти: "Человека нельзя победить, если он этого не хочет. Убить можно, а победить нельзя". Недавно услышала новость. Ошалелые белорусские предприниматели планируют разместить на территории Брестской крепости культурно-развлекательный центр. Представляете: танцплощадка, казино и прочие "прелести" на том самом месте. В тех самых стенах! Вот так действуют современные манкурты.
Возможно, это так. Я же хотел подчеркнуть, что мои герои борются и любят, любят и гибнут, недолюбив, не дожив, многого не узнав. Но они узнали самое главное - прошли проверку на человечность, через испытание огнем». Интересна первая публикация повести «Сотников» Василя Быкова в журнале «Новый мир» 1970 г. Замысел и сюжет произведения автору подсказал бывший однополчанин, который считался погибшим. По мотивам книги в 1976 г. Роман «В списках не значился» Бориса Васильева впервые вышел в журнале «Юность» 1974 г. В основе - подлинная история обороны Брестской крепости и судьбы людей, которые с честью встали на защиту Родины. О реальных прототипах основных героев рассказывает публикация в сборнике «Память о великой Победе». В 1975 г.
В одиннадцать мама решительно выгнала его на вокзал. Коля наскоро и как-то несерьезно простился с нею, потому что девочки уже потащили его чемодан вниз. И мама почему-то вдруг заплакала — тихо, улыбаясь, — а он не замечал ее слез и все рвался поскорее уйти. Пожалуйста, пиши аккуратно. Как приеду, сразу же напишу. Поезд отошел только в половине первого. Коля боялся, что девочки опоздают на метро, но еще больше боялся, что они уйдут, и поэтому все время говорил одно и то же: — Ну, идите же. А они ни за что не хотели уходить. А когда засвистел кондуктор и поезд тронулся, Валя вдруг первая шагнула к нему. Но он так ждал этого и так рванулся навстречу, что они стукнулись носами и смущенно отпрянули друг от друга. А Верочка кричала: «Колька, опоздаешь!.. Он наскоро чмокнул сестру в щеку, схватил сверток и вскочил на подножку. И все время смотрел, как медленно отплывают назад две девичьи фигурки в легких светлых платьях… 3 Коля впервые ехал в дальние страны. До сих пор путешествия ограничивались городом, где находилось училище, но даже двенадцать часов езды не шли ни в какое сравнение с маршрутом, которым двигался он в ту знойную июньскую субботу. И это было так интересно и так важно, что Коля не отходил от окна, а когда уж совсем обессилел и присел на полку, кто-то крикнул: — Аисты! Смотрите, аисты!.. Все бросились к окнам, но Коля замешкался и аистов не увидел. Впрочем, он не огорчался, потому что если аисты появились, значит, рано или поздно, а он их обязательно увидит. И напишет в Москву, какие они, эти белые, белые аисты… Это было уже за Негорелым — за старой границей: теперь они ехали по Западной Белоруссии. Поезд часто останавливался на маленьких станциях, где всегда было много людей. Белые рубахи мешались с черными лапсердаками, соломенные брыли — с касторовыми котелками, темные хустки — с светлыми платьями. Коля выходил на остановках, но от вагона не отрывался, оглушенный звонкой смесью белорусского, еврейского, русского, польского, литовского, украинского и еще бог весть каких языков и наречий. Ребята говорили, что часов здесь — вагон и все дешевые. Но и старший лейтенант тоже далеко не отлучался: нырял в толпу, что-то выяснял, размахивая руками, и тут же возвращался: — Тут, брат, такая Европа, что враз ухайдакают. Мамины пирожки были съедены со старшим лейтенантом; в ответ он до отвала накормил Колю украинской домашней колбасой. Но разговор у них не клеился, потому что старший лейтенант склонен был обсуждать только одну тему: — А талия у нее, Коля, ну рюмочка!.. Коля начинал ерзать. Старший лейтенант, закатывая глаза, упивался воспоминаниями. К счастью, в Барановичах он сошел, прокричав на прощание: — Насчет часов не теряйся, лейтенант! Часы — это вещь!.. Вместе со старшим лейтенантом исчезла и домашняя колбаса, а мамины пирожки уже были уничтожены. Поезд, как на грех, долго стоял в Барановичах, и Коля вместо аистов стал подумывать о хорошем обеде. Наконец мимо тяжело прогрохотал бесконечный товарный состав. Это как понимать прикажете? Вслед за товарняком потянулись и они и дальше ехали быстрее. Стоянки сократились, проводники не советовали выходить из вагонов, и на всем пути Коля запомнил только одну станцию: Жабинка. Следующей был Брест. Вокзал в Бресте оказался деревянным, а народу в нем толпилось столько, что Коля растерялся. Проще всего было, конечно, спросить, как найти нужную ему часть, но из соображений секретности Коля доверял только лицам официальным и поэтому битый час простоял в очереди к дежурному помощнику коменданта. Коля вылез из очереди и ощутил вдруг такой яростный голод, что вместо Каштановой улицы стал разыскивать столовую. Но столовых не было, и он, потоптавшись, пошел к вокзальному ресторану. И только хотел войти, как дверь распахнулась и вышел коренастый лейтенант. И не попросишь ведь: иностранец! Тут женщины с ребятишками на полу сидят, а он один за столиком пиво жрет. Лейтенант неуверенно пожал плечами: — Попробуй. Стой, куда же ты с чемоданом? Коля оставил чемодан, одернул гимнастерку, как перед входом в генеральский кабинет, и с замиранием сердца скользнул за тяжелую дверь. И сразу увидел немца. Настоящего, живого немца в мундире с бляхой, в непривычно высоких, точно из жести сапогах. Он сидел, развалясь на стуле, и самодовольно постукивал ногой. Столик был уставлен пивными бутылками, но жандарм пил не из стакана, а из пол-литровой кружки, выливая в нее сразу всю бутылку. На красной роже топорщились жесткие усики, смоченные пивной пеной. Изо всех сил кося глаза, Коля четыре раза продефилировал мимо немца. Это было совершенно необыкновенное, из ряда вон выходящее событие: в шаге от него сидел человек из того мира, из порабощенной Гитлером Германии. Коле очень хотелось знать, о чем он думает, попав из фашистской империи в страну социализма, но на лице представителя угнетенного человечества не читалось ничего, кроме тупого самодовольства. Ребята сказали, тут недалеко ресторан «Беларусь», может, поужинаем по-людски? Тебя как зовут-то? Ну, сдавай чемодан и айда разлагаться. Там, говорят, скрипач мировой: «Черные глаза» играет как бог… В камере хранения тоже оказалась очередь, и Коля поволок чемодан с собой, решив прямо оттуда пройти в крепость. Лейтенант Николай о крепости ничего не знал, так как в Бресте у него была пересадка, но утешил: — В ресторане наверняка кого-нибудь из наших встретим. Сегодня суббота. По узкому пешеходному мостику они пересекли многочисленные железнодорожные пути, занятые составами, и сразу оказались в городе. Три улицы расходились от ступенек мостика, и лейтенанты неуверенно затоптались. Коля спрашивать не решался, и переговоры вел лейтенант Николай. Вы можете иметь свое мнение, но оно неверное. Это так. А ресторан — прямо. Улица Стыцкевича. Улица Стыцкевича оказалась Комсомольской. В густой зелени прятались маленькие домишки. Лейтенанты остановились. Топаем точно, Коля! Скрипка слышалась из открытых окон двухэтажного здания с вывеской: «Ресторан «Беларусь». Они поднялись на второй этаж, сдали в крохотной раздевалке головные уборы и чемодан и вошли в небольшой зальчик. Против входа помещалась буфетная стойка, а в левом углу — небольшой оркестр. Скрипач — длиннорукий, странно подмаргивающий — только кончил играть, и переполненный зал шумно аплодировал ему. Они задержались в дверях, оглушенные аплодисментами и возгласами. Из глубины зала к ним поспешно пробирался полный гражданин в черном лоснящемся пиджаке: — Прошу панов офицеров пожаловать. Сюда прошу, сюда. Он ловко провел их мимо скученных столов и разгоряченных посетителей. За кафельной печкой оказался свободный столик, и лейтенанты сели, с молодым любопытством оглядывая чуждую им обстановку. Буржуйство какое-то… — Пусть хоть горшком зовет, лишь бы в печь не совал, — усмехнулся лейтенант Николай. Пока гражданин в черном принимал заказ, Коля с удивлением вслушивался в говор зала, стараясь уловить хоть одну понятную фразу. Но говорили здесь на языках неизвестных, и это очень смущало его. Он хотел было поделиться с товарищем, как вдруг за спиной послышался странно звучащий, но несомненно русский разговор: — Я извиняюсь, я очень извиняюсь, но я не могу себе представить, чтобы такие штаны ходили по улицам. Коля обернулся: за соседним столиком сидели трое пожилых мужчин. Один из них перехватил Колин взгляд и улыбнулся: — Здравствуйте, товарищ командир. Мы обсуждаем производственный план. Мода — это бедствие, это — кошмар, это — землетрясение, но это естественно, правда? Но шить сто пар плохих штанов вместо полсотни хороших и за это получать Почетное знамя — я извиняюсь. Я очень извиняюсь. Вы согласны, молодой товарищ командир? То есть у нас с Германией мир… — Да, — вздохнули за соседним столом. Но они не придут в Москву. За соседним столом все враз заговорили на непонятном языке.
Это тот неизвестный солдат, которому ставят памятники по всей стране», — рассказывает исполнитель одной из главных ролей, актер Владимир Машков. Машков признался, что давно мечтал с актерами и студентами театральной школы Олега Табакова в момент отпуска снять кино. Особенно для молодого поколения», — уверен он. Съемки пройдут в августе 2024 года в Бресте.
В списках не значился — Video
10. Я — русский солдат (1995) (12+) — российский фильм об обороне Брестской крепости во время Великой Отечественной войны, снятый по роману Бориса Васильева "В списках не значился". Фильм об обороне Брестской крепости, в основе которого роман Бориса Васильева "В списках не значился". Смотрите онлайн В списках не значился 1 ч 34 мин 19 с. Видео от 5 января 2011 в хорошем качестве, без регистрации в бесплатном видеокаталоге ВКонтакте!
Штандартенфюрер Штирлиц: в списках не значился
Новую экранизацию повести Бориса Васильева «В списках не значился» представят к юбилею Победы в Великой Отечественной войне в мае 2025 года. Повесть «В списках не значился» впервые была опубликована в журнале «Юность» (№2-4, 1974). (1969), «В списках не значился» (1974) трагизм и героика Великой Отечественной войны. В 1975 году Марк Захаров в Москве в своём Ленкоме создал спектакль по Борису Васильеву "В списках не значился". Этот человек в списках не значился: его нет, но он есть, и он победил», — сказал РИА Новости исполнитель одной из главных ролей Владимир Машков. Первая премьера «В списках не значился» прошла в Минске еще 30 апреля.
Раскрыта дата премьеры фильма «В списках не значился» по Борису Васильеву
Вторая «площадка» - Королевский яхт-клуб. Президентом клуба состоял сам кронпринц, а членами - люди из высшего общества страны, поэтому пробиться туда, «простому инженеру» из «Совфрахта» оказалось невозможно. Выручил теннис. Один их тренеров Королевского теннисного клуба проверил уровень мастерства Валерия Петровича, остался им доволен и порекомендовал Калинина в качестве партнёра для тренировок. Так разведчик стал членом клуба.
Разумеется, нашу резидентуру интересовали прежде всего американцы, а они и были самыми активными посетителями элитарного теннисного клуба, где на одном из кортов Калинин и познакомился с будущим своим ценным агентом. Да, Коротков тоже был неплохим теннисистом, но не нелегалом, как Штирлиц, а работал в советском посольстве в Берлине в должности третьего секретаря, а второй был нелегалом. С началом войны Коротков был интернирован и возвратился в Германию только в октябре 1946 года, уже в качестве резидента. Особый прилив энергии у любителей поиска прототипа Штирлица вызывает Вилли Леман, действовавший под псевдонимом «Брайтенбах», поскольку, если верить архивам спецслужб, был единственным советским агентом, работавшим в гестапо.
Безусловно, это был ценный информатор, тринадцать лет трудившийся на советскую разведку. Леман передавал материалы о новых системах вооружения - дальнобойных артиллерийских орудиях, миномётах, огнемётах, химическом оружии, сообщил о закладке на верфях Германии новых подводных лодок, дал координаты секретных испытательных полигонов. Тем не менее, Леман всего лишь младший офицер, по званию гауптштурмфюрер, что соответствовало армейскому званию капитан и должности командир роты. Ротой он, конечно, не командовал, а был контрразведчиком на оборонных предприятиях отсюда и такое количество ценных материалов по технике и вооружению.
Это безусловно важная и ответственная должность, но, напомню, что киношный Штирлиц имел звание штандартенфюрера СС, запросто вращался в высших кругах рейха. Но важно ещё и то, что к февралю-марту 1945 года, когда и происходят все события киноэпопеи, Вилли Леман был разоблачён, схвачен и казнён. Случилось это ещё в декабре 1942 года.
Сюжет динамичный, с постоянным развитием, без затянутых моментов.
Лёгкий живой слог, понятная лексика без обилия военных терминов. Количество персонажей небольшое, и на протяжении всего романа Николай Плужников остаётся главной фигурой. Образ его описан так искусно и подробно, что за 200 страниц он становится родным читателю человеком. Год выпуска — 1995.
Сюжет фильма основывается на произведении Б. Васильева «В списках не значился».
Игорь Таланкин Пожалуй, известность любой картины о детях на войне затмевает «Иваново детство» 1962 Андрея Тарковского.
Но в 60-х был снят еще один выдающийся фильм, который также отметился на Венецианском фестивале — это «Вступление» Игоря Таланкина. В сюжете о детях, возвращающихся после эвакуации в Ленинград нет новаторских ходов и уж тем более религиозных акцентов, но есть то, что отсутствует у Тарковского. Дети у Таланкина становятся в оппозицию к взрослым.
Возникает острый поколенческий конфликт: взрослых, которые не справились с тяжестью войны, заменяют их дети. В поисках духовного авторитета детям войны приходится обращаться лишь к самим себе, торопливо прощаясь с юностью. Летняя поездка к морю 1978, реж.
Семён Аранович Поразительная и почти неизвестная картина Семена Арановича притягивает не только своей серой, документальной манерой, но и ошеломляющим концом, который прерывается на полуслове. Действие происходит летом 1942 года на островах Новой Земли, куда из Архангельска отправилась экспедиция школьников для оборудования продовольственной базы. Неожиданно на острове появляются немцы, и дети всячески пытаются избежать столкновения.
Схватка все же возникает, но единственным выстрелом фильм завершается. Многоточие здесь гнетущее, глубокое, указывающее, скорее, не на смелость молодого поколения, а на их растерянность и ужас перед лицом экзистенциального вызова. На нерв фильма точно указал кинокритик Сергей Кудрявцев: «Необычность и суровое обаяние картины с таким вот курортно-лирическим названием как раз в том и заключалась, что подлинная правда о войне, негромкая и лишённая ненужного пафоса, выражена в истории, вдвойне далекой от фронтовых баталий».
Васильева «В списках не значился». Кинофильм очень тяжёлый, но правдиво передаёт весь ужас, который пережило поколение того времени и который никогда не должен повториться. События фильма происходят в начале Великой Отечественной войны в г. Это очень реалистичная история о том, как новый офицер прибывает туда для прохождения службы ночью за несколько часов до войны. И мы видим, как жутко начало войны, переживаем с лейтенантом первый бой и первое боевое крещение, с сожалением видим, как гибнут его новые товарищи, сопереживаем, когда вчерашний курсант вынужден брать командование на себя и принимать серьёзные решения.
Многие персонажи имели реальных прототипов в жизни, поэтому события фильма очень близки к реальной истории — возможно, это и делает фильм лучше. Есть в фильме место для грустной любви, драматичное развитие которой не оставит никого равнодушным.
Выставка «Порохом пропахнувшие строки: творчество писателей - фронтовиков»
Этот человек в списках не значился: его нет, но он есть, и он победил», — сказал РИА Новости исполнитель одной из главных ролей Владимир Машков. Основная часть съемочного периода пройдет в августе текущего года в Бресте. Бюджет фильма составляет 800 млн рублей. Также создатели запросили поддержку от Фонда кино в размере 500 млн рублей.
И назовёт её «В списках не значился». Сценическая композиция — Дмитрий Нуянзин Художник-постановщик — Ольга Машкова Продолжительность спектакля — 1 час 30 минут, без антракта Что могла значить фраза «в списках не значился» в военное время? Главный герой, молодой лейтенант Николай Плужников, только-только закончивший училище и направленный для прохождения службы в Брестскую крепость, прибыл в крепость 22 июня 1941 года, а через несколько часов началась война… Трагедия «В списках не значился» — не только о войне, но и о любви. Сюжетная линия об отношениях Николая и Мирры, казалось бы, не к месту: какая может быть любовь, когда идёт война? Но тем самым в спектакле сосуществуют и противопоставляются нежная любовь молодых людей и трагичная жестокость войны.
Она пытается примкнуть к отряду пленных рабочих женщин, но у неё этого не удаётся: её убивают и хоронят на месте. Плужников, после болезни, находит в подземельях бойца, старшину, который перед смертью передаёт знамя полка Лейтенанту на сохранение.
Через некоторое время его вызволяет скрипач,он сказал, что,-"Москва наша, и немецкие отряды разбиты под Москвой". Выйдя наружу, Плужников представляется "русским солдатом" немецкому командиру и, не доходя до санитарной машины, умирает. Инсценировки Большой популярностью пользовался спектакль «В списках не значился», поставленный М.
В 1995 году вышла экранизация книги «Я — русский солдат» Андрея Малюкова. Накануне «Газета. Ru» выбрала семь достопримечательностей Санкт-Петербурга , где снимались популярные фильмы. Что думаешь?
Я – русский солдат (Россия, 1995) — Смотреть фильм
Создатели фильма, основанного на произведении Бориса Васильева «В списках не значился», объявили долгожданную дату выхода. Документальный фильм. Роман, 1974 год. Первая публикация - журнал «Юность» №№ 2-4/1974 г. Главный герой романа - выпускник военного училища, лейтенант Николай Плужников, совсем молод в начале войны. Создатели фильма, основанного на произведении Бориса Васильева «В списках не значился», объявили долгожданную дату выхода. Роман «В списках не значился» был написан в 1974 году.
В титрах не значился: актёры, которых запрещали в СССР
Коля хотел сказать, что не пьет, но как-то так получилось, что вспомнил он о другой встрече. И рассказал лейтенанту Николаю про Валю и Верочку, но больше, конечно, про Валю. Возле стола оказался рослый лейтенант-танкист. Пожал руки, представился: — Андрей. В военкомат прибыл за приписниками, да в пути застрял. Придется до понедельника ждать… Он говорил что-то еще, но длиннорукий поднял скрипку, и маленький зальчик замер. Коля не знал, что исполнял нескладный, длиннорукий, странно подмаргивающий человек. Он не думал, хорошо это или плохо, а просто слушал, чувствуя, как подкатывает к горлу комок.
Он бы не стеснялся сейчас слез, но скрипач останавливался как раз там, где вот-вот должны были хлынуть эти слезы, и Коля только осторожно вздыхал и улыбался. Рувим Свицкий — лучшего скрипача нет и никогда не было в городе Бресте. Если Рувим играет на свадьбе, то невеста обязательно будет счастливой. А если он играет на похоронах… Коля так и не узнал, что происходит, когда Свицкий играет на похоронах, потому что на них зашикали. Пожилой покивал, послушал, а потом зашептал Коле в самое ухо: — Пожалуйста, запомните это имя: Рувим Свицкий. Самоучка Рувим Свицкий с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем… Коля долго хлопал. Принесли закуску, лейтенант Николай наполнил рюмки, сказал, понизив голос: — Музыка — это хорошо.
Но ты сюда послушай. Коля вопросительно посмотрел на подсевшего к ним танкиста. Танки, тягачи. Они выпили. Коля поспешно начал закусывать, спросил с набитым ртом: — Возможны провокации? А здесь — Брест. Подали ужин, и они накинулись на него, позабыв про немцев и ТАСС, про границу и архиепископа, которому Коля никак не мог верить, потому что архиепископ был все-таки служителем культа.
Потом опять играл скрипач. Коля переставал жевать, слушал, неистово хлопал в ладоши. Соседи слушали тоже, но больше шепотом толковали о слухах, о странных шумах по ночам, о частых нарушениях границы немецкими летчиками. Вот и вертимся… — Как играет!.. Что-то зреет, ребята? А что? Стемнело, в зале зажгли свет.
Накал был неровным, лампочки слабо мигали, и по стенам метались тени. Лейтенанты съели все, что было заказано, и теперь Николай расплачивался с гражданином в черном. Пошли лучше за мной в военкомат: там переночуешь. Я сегодняшним числом в часть должен прибыть. Вероятно, они уговорили бы его: Коля уже и сам начал колебаться, несмотря на оружие. Вероятно, уговорили бы, и тогда Коля ночевал бы либо на вокзале, либо в военкомате, но тут пожилой с соседнего столика подошел к ним: — Множество извинений, товарищи красные командиры, множество извинений. Этому молодому человеку очень понравился наш Рувим Свицкий.
Рувим сейчас ужинает, но я имел с ним разговор, и он сказал, что хочет сыграть специально для вас, товарищ молодой командир… И Коля никуда не пошел. Коля остался ждать, когда скрипач сыграет что-то специально для него. А лейтенанты ушли, потому что им еще надо было устроиться с ночлегом. Они крепко пожали ему руку, улыбнулись на прощание и шагнули в ночь: Андрей — в военкомат на улицу Дзержинского, а лейтенант Николай — на переполненный Брестский вокзал. Шагнули в самую короткую ночь, как в вечность. Народу в ресторане становилось все меньше, в распахнутые окна вплывал густой, безветренный вечер: одноэтажный Брест отходил ко сну. Обезлюдели под линейку застроенные улицы, гасли огни в затененных сиренью и жасмином окнах, и только редкие дрожкачи погромыхивали колясками по гулким мостовым.
Тихий город медленно погружался в тихую ночь — самую тихую и самую короткую ночь в году… У Коли немного кружилась голова, и все вокруг казалось прекрасным: и затухающий ресторанный шум, и теплый сумрак, вползавший в окна, и таинственный город за этими окнами, и ожидание нескладного скрипача, который собирался играть специально для него, лейтенанта Плужникова. Было, правда, одно обстоятельство, несколько осложнявшее ожидание: Коля никак не мог понять, должен ли он платить деньги за то, что музыкант будет играть, но, поразмыслив, решил, что за добрые дела денег не платят. Скрипач подошел бесшумно, и Коля вскочил, смутившись и забормотав что-то необязательное. Длиннорукий держал в руке смычок и скрипку и странно подмаргивал. Вглядевшись, Коля понял причину: левый глаз Свицкого был подернут белесой пленкой. И скрипка запела, затосковала, и зал снова замер, боясь неосторожным звуком оскорбить нескладного музыканта с бельмом на глазу. А Коля стоял рядом, смотрел, как дрожат на грифе тонкие пальцы, и опять хотел плакать, и опять не мог, потому что Свицкий не позволял появляться этим слезам.
И Коля только осторожно вздыхал и улыбался. Свицкий сыграл «Черные глаза», и «Очи черные», и еще две мелодии, которые Коля слышал впервые. Последняя была особенно грозной и торжественной. Вы не в крепость? Если хотите, могу проводить: моя племянница тоже едет в крепость. Свицкий уложил скрипку, а Коля взял чемодан в пустом гардеробе, и они вышли. На улицах никого не было.
У нее — талант, настоящий талант. Она будет изумительной хозяйкой, наша Миррочка… Внезапно погас свет: редкие фонари, окна в домах, отсветы железнодорожной станции. Весь город погрузился во мрак. Кажется, двенадцать? Да, с той поры как вы пришли, мы отвыкли от темноты. Мы отвыкли от темноты и от безработицы тоже. Это удивительно, что в нашем городе нет больше безработных, а ведь их нет!
И люди стали праздновать свадьбы, и всем вдруг понадобился Рувим Свицкий!.. А музыкантов теперь у нас будет достаточно, потому что в Бресте открыли и музыкальную школу, и музыкальное училище. И это очень и очень правильно. Говорят, что мы, евреи, музыкальный народ. Да, мы — такой народ; станешь музыкальным, если сотни лет прислушиваешься, по какой улице топают солдатские сапоги и не ваша ли дочь зовет на помощь в соседнем переулке. Нет, нет, я не хочу гневить бога: кажется, нам повезло. Кажется, дождички действительно пошли по четвергам, и евреи вдруг почувствовали себя людьми.
Ах, как это прекрасно: чувствовать себя людьми! А еврейские спины никак не хотят разгибаться, а еврейские глаза никак не хотят хохотать — ужасно! Ужасно, когда маленькие дети рождаются с печальными глазами. Помните, я играл вам Мендельсона? Он говорит как раз об этом: о детских глазах, в которых всегда печаль. Это нельзя объяснить словами, это можно рассказать только скрипкой… Вспыхнули уличные фонари, отсветы станции, редкие окна в домах. Добрый вечер, пан Глузняк!
Как заработок? В этом городе все берегут свое здоровье и ходят только пешком… Мужчины заговорили на неизвестном языке, а Коля оказался возле извозчичьей пролетки. В пролетке кто-то сидел, но свет далекого фонаря сглаживал очертания, и Коля не мог понять, кто же это сидит. Смутная фигура в пролетке неуклюже шевельнулась. Коля поспешно закивал, представился: — Лейтенант Плужников. Будь доброй хозяйкой, девочка, и покажи что-нибудь гостю. Счастливых снов, пан Свицкий.
Мы обязательно увидимся еще с вами, правда? Спасибо вам. Миррочка, деточка, загляни завтра к нам. Дрожкач поставил чемодан в пролетку, полез на козлы. Коля еще раз кивнул Свицкому, встал на ступеньку: девичья фигура окончательно вжалась в угол. Он сел, утонув в пружинах, и пролетка тронулась, покачиваясь на брусчатой мостовой. Коля хотел помахать скрипачу, но сиденье было низким, борта высокими, горизонт перекрыт широкой спиной извозчика.
Таки он в нее едет. Таки он его увидит завтра при свете. А что еще есть в городе Брест-Литовске?
Трудно сказать, почему какая-то из лент не вошла в массовое сознание, для каждой нужен отдельный разговор. Но обратиться к иным, неочевидным военным фильмам в праздничные дни — дело благородное.
Вот, к примеру, 5 таких разных, противоречивых и волнующих картин. Повесть пламенных лет 1960, реж. Юлия Солнцева Кроме того, что «Повесть пламенных лет» во многих отношениях на первом месте первый советский широкоформатный фильм; первый полноценно батальный фильм; Юлия Солнцева — первая женщина, получившая приз в Каннах , эта картина примечательна и с другой стороны. Подлинный эпический размах в ней соседствует с чудовищной безвкусицей. Чего стоит общий сон солдата и его возлюбленной, где Святослав в кольчуге и шеломе благословляет на фоне заката приближающуюся победу.
Юлия Солнцева, постановщик картины, наследует поэтический метод своего великого мужа Александра Довженко по сценарию которого и снята картина , порой накаляя его до таких запредельных температур, что действие превращается чуть ли не в пародию. Но в этом и суть — на экране страсть, голая эмоция, почти религиозный аффект. Битва за Днепр будет показана с таким же масштабом и усердием только у Озерова в «Освобождении» 1968-1971 , но уже без эпоса. Рабочий поселок 1965, реж. Война для него не закончилась — в родном поселке он сражается с самим с собой, беспросветно утопая в выпивке и разрушая семью.
Какой там трудовой долг по восстановлению страны, родине он уже отплатил, и теперь — хоть потоп.
Здесь много характерных черт для оттепельного кино: и неоднозначный образ фронтовика, и иной взгляд на мирное время, и попытка отрефлексировать сталинские репрессии. Но самое интересное разворачивается на втором плане, где режиссер сталкивает набожную стукачку Фросю с партийным работником Мошкиным. Оба они показаны как атавистические элементы, которые в новое, хрущевское общество уже не вписываются. Спорные фигуры, и не менее спорная перспектива, которая, впрочем, способна удивить и озадачить современного зрителя.
В шесть часов вечера после войны 1944, реж. Иван Пырьев Этой музыкальной мелодраме Ивана Пырьева повезло гораздо меньше, чем его остальным работам. Картина подверглась беспощадной десталинизации: были вырезаны все эпизоды с любым упоминанием Сталина портреты, песни, разговоры , отдельные сцены переозвучены и перемонтированы. Может быть, поэтому абсолютный хит 40-х о влюбленных, которые решают встретиться в шесть часов вечера после войны, сегодня напрочь забыт. Зрителя неподготовленного пырьевское кино, скорее всего, отвратит и ужаснет как в военное время можно было снимать мюзиклы!
В 1944 году Победа уже присутствовала на киноэкране, причем именно такой, какой она оказалась в действительности. Исключительность пырьевского шедевра как раз в этом: предсказание Победы будет затем искалечено хрущевской оттепелью. Вступление 1963, реж. Игорь Таланкин Пожалуй, известность любой картины о детях на войне затмевает «Иваново детство» 1962 Андрея Тарковского.
Женщинам ведь труднее всего на войне. Их на фронте было 300 тысяч! А тогда никто о них не писал».
В том же году издана трагедия в двух действиях.
Я – русский солдат (Россия, 1995) — Смотреть фильм
Трагедия одной из сестёр Хатыни, деревни Дремлёво Жабинковского района, стала основой для документальной повести-эссе «Головосек» Анатолия Бензерука. Целых десять лет Анатолий Бензерук по крупицам собирал информацию, устанавливая личность каждого жителя деревни, погибшего от рук фашистов 11 сентября 1942 года, в праздник Головосека — дня усекновения главы Иоанна Предтечи. После войны деревня Дремлёво так и не возродилась из пепла. Несколько слов Татьяна Анатольевна сказала и о собственном творчестве.
Её читатели, преимущественно, дети, и своими произведениями она старается привить маленьким белорусам такие важные качества как умение сострадать ближнему, любовь к родной земле и уважение к мудрости наших предков. В заключение Татьяна Анатольевна пожелала пограничникам успешной службы и выразила надежду, что время, проведённое на границе, закалит их характеры и научит мужественно справляться со всеми жизненными трудностями.
Война началась 22 июня, первым пал Брест.
Незадолго до этого с магазинных полок исчезли соль и спички. Все были готовы к началу конфронтации между Советским Союзом и Германией. Не подготовилось лишь руководство страны, уверовавшее в подписанный договор о ненападении.
Герои произведения в Брестской крепости первыми принимают на себя вражеский удар. Николай остаётся один, но не опускает руки, потому что ему нужно сражаться за Родину. Читая произведение, понимаешь, что важно быть смелым человеком, любящим Родину и людей. Сюжет динамичный, с постоянным развитием, без затянутых моментов. Лёгкий живой слог, понятная лексика без обилия военных терминов. Количество персонажей небольшое, и на протяжении всего романа Николай Плужников остаётся главной фигурой. Образ его описан так искусно и подробно, что за 200 страниц он становится родным читателю человеком.
Как-то раз Борису Львовичу случилось мимоходом остановиться на Брестском вокзале. Там он увидел женщину, которая стояла у таблички с надписью «Солдат Николай» и возлагала цветы.
Борис Львович спросил её, кто этот солдат. Она ответила: «В списках не значился». И писатель решил, что посвятит солдату Николаю повесть.