это мемуары Алексея Аджубея, который был мужем Рады Никитичны Хрущевой, главным редактором газет Комсомольская пра. заявил РИА Новости друг Сергея Хрущева Гэри Пауэрс. Умерший внук первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева Алексей Аджубей, страдал от системной красной волчанки, сообщил телеканал РЕН ТВ. Бывший зять предпринимателя Бориса Березовского, бизнесмен Георгий Шуппе, создавший первый российский частный интернет-провайдер Cityline, скончался в Лондоне на 52-м году. Видео. Похожие. Следующий слайд. Я Был Зятем Хрущева Алгоритм.
Алексей Аджубей. Я был зятем Хрущева в кожаном переплете
Незадолго до смерти мужчина позвонил своему другу и пожаловался на самочувствие. На место приехали врачи, однако им пришлось констатировать его смерть. Точная причина смерти внука Хрущёва устанавливается. По предварительным данным, смерть наступила по естественным причинам. Алексей Аджубей — сын дочери генсека Рады и журналиста Алексея Аджубея.
Причем свою новую избранницу Леонид практически сразу повел под венец. По воспоминаниям Розы, когда Никита Сергеевич застал молодоженов дома со свеженьким свидетельством о браке в руках, он тут же разорвал документ и прогнал невестку. Хрущев запретил сыну встречаться с дочерью врага народа и заставил признать сына от Эсфири Этингер. Когда мальчик появился на свет, Леониду Хрущеву было 17 лет. Отношения с Эсфирью у него так и не сложились.
Через четыре года Леонид женился на летчице по имени Любовь. В это время он сам уже оканчивал авиационную школу, готовился к службе в армии. Вскоре в семье появилась дочь, девочку назвали Юлией. А еще через год началась Великая Отечественная война. В следующие несколько лет сын Хрущева совершил множество боевых вылетов, был представлен к ордену Красного Знамени.
На фронте он проявлял смелость и мужество, но за пределами поля боя оставался все тем же гулякой. Осенью 1942 года на одной из пьянок Леонид с товарищами решили посоревноваться в меткости. Военные по очереди ставили себе на голову бутылки и другие мишени и стреляли по ним. Все кончилось тем, что пьяный Хрущев-младший по неосторожности застрелил моряка. Но время военное — дальше фронта не сошлют.
Поэтому Леонид после этого просто вновь оказался на поле боя. Товарищи видели, что его самолет был подбит и рухнул на землю. Но местность в районе крушения была покрыта лесами и болотами, поэтому ни рухнувший самолет, ни тело сына Хрущева так и не нашли. Из-за этого появилось множество слухов о том, что на самом деле Леонид не погиб, а сбежал к немцам. По одной из таких конспирологических теорий, сына Хрущева вернули из плена и расстреляли по личному приказу Сталина.
Но все эти теории появились только после отставки самого Никиты Сергеевича и поэтому едва ли имеют какое-либо отношение к действительности. Юлию Хрущеву дед удочерил, так как мать девочки обвинили в шпионаже и сослали.
Может, папа успеет вернуться на самолете". Ничего я не понял, и отцовский друг пояснил: "Все, конец, Хрущева снимают.
Ну, и нашего главного тоже". С тех пор до второй половины 1980-х Алексея Ивановича я больше не встречал. А в Париже было время поговорить и вспомнить. Но язык развязывал не алкоголь, а желание нежданного московского гостя высказаться.
Может, случайно попался ему под руку один из благодарных слушателей, вероятно, один из первых после долгих лет забвения. Аджубей клялся, что предупреждал тестя о кремлевской интриге. Да и тот уже слышал о ней от сына Сергея, которому верные люди доверили поведать папе о замысле Брежнева и Подгорного. Но Никита Сергеевич почему-то известие и о заседании Политбюро, и о возможном созыве пленума ЦК воспринял внешне спокойно.
Некоторые делегаты, особенно из мест, недалеких от Киева, звонили ему, торопя с возвращением из отпуска. Алексей Иванович так и не понял, почему цепкий, колючий, всегда за власть бившийся Хрущев ничего, ну ничегошеньки не предпринимал, чтобы нейтрализовать медлительного Подгорного и велеречивого Брежнева. И годы спустя объяснение находил одно: Хрущев не верил. Видимо, первый человек в партии и в Совмине настолько вошел в роль единственно возможного лидера, что не мог допустить ослушания?
Или готов был укротить взбунтовавшихся грозным своим окриком? Почему-то раз бросил Алексею Ивановичу: "Народ не позволит". Какой народ? Где его Никита Сергеевич в Кремле видел?
Все Аджубеем и придуманные лозунги типа "Догоним и перегоним Америку!
В 1959 м - итальянский поэт-коммунист, член сталинского Всемирного совета мира Квазимодо Сальваторе. В 1960-м - певец французского Сопротивления Сен-Жон Перс, выдвижение которого на Нобелевскую премию поддержала французская компартия, хотя он и не был левым печатался в издательствах ФКП. В 1961-м - председатель Союза югославских писателей, депутат Скупщины, коммунист и друг Тито Иво Андрич. В этом ряду Пастернак вполне органично мог представлять советскую литературу и считаться на родине самым заслуженным писателем. После войны, как только восстановилась работа Нобелевского комитета, Пастернака с 1946-го по 1950 год ежегодно выдвигали на премию западные писатели и университеты - как за собственную лирическую поэзию, так и за переводы Шекспира. Тогда ещё не было «Доктора Живаго».
Затем выдвижение прекратилось из-за опасений за его жизнь - в СССР шла борьба с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. С 1956 года Нобелевский комитет вновь вернулся к обсуждению кандидатуры Пастернака. Бесспорно, издание «Доктора Живаго» за границей, ставшее не только литературным, но и из-за тупой реакции в СССР политическим событием, резко увеличило шансы Пастернака на премию. Но премию он получил всё-таки в первую очередь как поэт: «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Пастернаку не повезло: история с публикацией романа пришлась на время «похолодания» после «оттепели». Напуганное венгерскими событиями хрущёвское руководство дало задний ход. Чуть позже - в 1961-1963 годах - всё, вероятно, произошло бы по-другому.
В это время уже на Ленинскую премию выдвигали Солженицына. Пастернак до последнего момента был уверен, что роман будет издан на родине - вносил какие-то изменения, редактировал. Ещё до появления итальянского издания несколько глав «Доктора Живаго» были опубликованы в Польше, и Пастернак подписал договор о полном издании. Роман собиралась печатать даже Чехословакия кроме Албании это была единственная соцстрана в Европе, где в то время ещё не было процесса десталинизации, что потом стало одной из причин «Пражской весны» , Пастернак и с чехами подписал договор. Ничего страшного он не видел первоначально и в итальянском издании. Сначала он просто хотел ускорить продвижение романа в Европе «пусть переводят» , пока ожидается публикация в Москве, чтобы не терять время. В изданной в Москве в 2007 году книге «Дело Пастернака: воспоминания очевидца» он писал: «Я был убеждён, что книга выйдет в Советском Союзе, и хотел, чтобы первым западным издателем романа Пастернака был Фельтринелли - богатейший издатель, но при этом коммунист.
"Как Хрущев Крым сдавал". Е.Ю.Спицын на 1-м канал в программе "Большая история
Рядом с троном всегда плаха Выражение "рядом с троном всегда плаха" приписывают Лаврентию Берии. Все это испытал на себе Алексей Аджубей. Он был человеком своего социального круга и многое из происходящего вокруг воспринимал с этих позиций. Когда, проезжая мимо магазинов вместе с Хрущевым, он видел очереди за мясом, то с абсолютной уверенностью считал, что у советских людей много денег и сбалансировать спрос можно только увеличением цен на продукты питания. Во всех командировках его встречал и провожал живой коридор чиновников. Чинопочитание он воспринимал как проявление уважения. Через 25 лет в своих мемуарах "Те десять лет", посвященных эпохе Хрущева, Аджубей написал, что после отставки Хрущева в семье переживали, как Никита Сергеевич с Ниной Петровной будут жить на пенсию в 450 рублей. К этим "переживаниям" можно добавить только то, что в то время зарплата в колхозах была 15-20 рублей в месяц, а в городах зарплата у женщин в 40 рублей и у мужчин 90 рублей считалась приличной. Не все советские граждане в то время имели такие суммы на сберкнижках. Но все вопросы к Алексею Аджубею были сняты его отставкой и тем, что произошло после нее.
В самом конце Пленума по инициативе Брежнева его вывели из состава ЦК. Новое место работы он получил через несколько недель. Николай Грибачев — главный редактор журнала "Советский Союз" взял его на должность заведующего отделом публицистики. Отдел состоял из одного Аджубея, который мог печататься только под псевдонимом А. Грибачев был обязан ему званием лауреата Ленинской премии, как практически все из того списка, которые потом решали судьбу Аджубея. Испытанием для Аджубея стал выход на Западе мемуаров Хрущева в конце 1960-х годов. При живом Хрущеве это вызвало бы международный скандал, и это остановило власть. В 1985 году Алексей Аджубей, потерявший надежду при жизни быть опубликованном под своим именем, напечатал статью под собственным именем в газете "Советская Россия" у Михаила Ненашева. В 1987 году его пригласили на 70-летний юбилей "Известий", где он сидел в президиуме.
Присутствовавшие на том вечере воспринимали его как оживший исторический персонаж.
В этой большой комнате на пятом этаже известинского здания я проводил времени куда больше, чем дома. До мелочей был знаком пейзаж, видный сквозь круглые окна, расположенные почти под потолком, — крыши домов на площади Пушкина. Кабинет был просторен. Никакой пышной мебели, книжных шкафов с декоративным рядом книг классиков марксизма-ленинизма, которых в подобных кабинетах никто не читает.
Не было в нем и портретов руководителей. Большой рабочий стол без ящиков, еще больший — для заседаний редакционной коллегии. На одной из стен — монтаж из нескольких фотографий: Маяковский, Горький, Барбюс, Шолохов и кто-то еще — теперь не помню. Такой интерьер мне нравился. Почему-то вспомнилось, как в конце 1959 года сюда ворвался сухонький, небольшого роста человек и стал взволнованно говорить, горячась и размахивая руками.
Это был один из архитекторов здания «Известий», Михаил Григорьевич Бархин. Он проектировал здание вместе с отцом — известным советским зодчим Григорием Борисовичем Бархиным — и был очень обеспокоен, как бы во время капитального ремонта мы не нарушили стилистику и облик их детища, ведь это — образец конструктивизма конца 20-х годов. Я успокоил его. Никаких наружных работ проводить не предполагалось, крушили и перестраивали только «начинку» здания. К этому времени я дважды побывал в Соединенных Штатах Америки, видел, как организован труд журналистов в тамошних газетах, и пытался воспользоваться их опытом.
Вместо крошечных кабинетов, в которых, как в норах, прятались репортеры, сделали несколько общих залов, где каждый сотрудник был на виду, запаслись новой оргтехникой, поощряли тех, кто сам пользуется пишущей машинкой, даже ввели курсы машинописи. По моде тех лет окрасили стены в разные цвета, чтобы веселее работалось. И вот теперь все, что связывало меня с этим домом, с коллегами, пришло к финалу. Я понимал, конечно, что найдется немало людей, которые расценят мое спешное увольнение по-своему: Аджубей занимал свой пост по протекции, его карьера зависела от родственных связей. Честно сказать, сам я так не думал: кое-что смог и успел сделать в журналистике.
На следующий день, 14 октября, на Пленуме ЦК, освободившем Хрущева, Брежнев удостоил меня короткой реплики. Суть ее сводилась к тому, что мне будет предоставлена возможность работать по специальности… Правда, очень скоро я понял и это подтвердили последующие десятилетия , как легко и эффектно бросает Брежнев подобные фразы, как старается выглядеть гуманным и внимательным. Сидевшие на просцениуме Свердловского зала Кремля члены Президиума ЦК, поддержавшие Брежнева в его заговоре против Хрущева, не знали, конечно, что в эти же минуты решается их собственная судьба и очень скоро один за другим они, как и Хрущев, будут отправлены на пенсию, посланы за границу, а то и вовсе займут второстепенные должности на дальних заводах и фабриках. Сделает это Брежнев тихо, без скандалов, по-семейному, как бы любя. Всему этому еще предстояло быть.
Как выразился известный журналист Александр Бовин, советник Брежнева и составитель его речей, сам испытавший на себе капризную перемену брежневской любви: Леонид Ильич обладал «чувством власти». Я бы уточнил: властолюбием. Интрига составляла самую сильную, хоть и не очень видимую часть натуры этого человека, ставшего в октябре 1964 года главой партии. Позже станет ясно, что Брежнев старался уходить от решения острых вопросов, откладывая «на потом». Через месяц, в ноябре, состоялся еще один Пленум ЦК.
Брежнев был объявлен Генеральным секретарем Хрущев назывался Первым. Так был заложен кирпичик в фундамент того здания, которое выстраивалось Брежневым и для Брежнева. На этом Пленуме в спешном порядке отменили многие хрущевские новации. Ликвидировали совнархозы, возродили министерства в их прежнем «классическом» виде, отменили разделение обкомов на сельский и промышленный. Все эти вопросы никак не обсуждались, никто не выступал в прениях.
Вел себя Брежнев на заседании пленума легко, весело, подчеркивая всем своим видом: ну вот, друзья, мы возвращаемся к стабильному упорядоченному образу жизни, работы; все хорошо, давайте жить дружно! Пленум уже закончился, все встали, и тут к Брежневу обратился Суслов. Сказал ему несколько фраз вполголоса. Все последующее заняло не более получаса. Перед голосованием я попросил слова.
После маленькой заминки Брежнев сказал: «Кстати, Аджубей проявил недисциплинированность, опоздал на заседание». Не знаю, зачем ему понадобилась неправда. Просто поначалу меня и не собирались приглашать в этот зал, потом передумали. Я извинился перед членами ЦК за поздний приход, сказал, отчего так получилось, коротко доложил о своем пути в журналистике, о том, что смог и чего не смог сделать в газете. Обернулся к Суслову: «По-видимому, вы лучше знаете, кто и в какой мере повинен в раздувании культа личности Хрущева.
Газету «Известия» вряд ли можно упрекнуть в некритичности, беззубости, и я не могу принять подобные утверждения только на свой счет. Тут каждый должен отвечать за себя». В зале была абсолютная тишина. Я разглядывал лица. Жесткие, смущенные, испуганные, безразличные… Пока готовили бюллетени для голосования, я стоял на маленькой площадке лестницы.
Подошел министр тяжелого и транспортного машиностроения Кожевников. Мы жили с ним в одном доме. Спросил, сколько мне лет. Выйдя из Кремля, я прежде всего подумал, что теперь мне необходимо искать работу… В конце ноября позвонили Хрущеву, приглашали явиться в ЦК, чтобы оговорить его новый статус. Как рассказывал Анастас Иванович Микоян, он до последней минуты боролся за то, чтобы смещение Хрущева выглядело хотя бы «цивилизованно».
Микоян говорил, что партии целесообразно по достоинству оценить то положительное, что сумел сделать Никита Сергеевич, и отметить это в соответствующем сообщении наряду с недостатками. Видимо, верх взяли иные соображения. Во всяком случае, чем дальше отодвигался визит Хрущева в ЦК — а в октябре он тяжело заболел гриппом и не смог явиться по вызову, — тем все сильнее и резче обозначалось раздражение против Хрущева, урезались его пенсионные блага, забывались данные обещания о сохранении квартиры, дачи и т. Когда Никита Сергеевич после болезни получил аудиенцию, на него уже кричали. И, как ни странно, даже Косыгин.
Он заявил примерно следующее: «Если бы вы появились сейчас на улице, вас бы растерзали». Хрущев с горечью вспоминал эту фразу. Он относился к Алексею Николаевичу с уважением. Именно его считал самым подготовленным и опытным человеком в том руководстве, которое сложилось после октябрьского Пленума ЦК. Кстати, очень скоро стало видно, как не «вписывается» Косыгин, его жизненные установки в брежневский стиль.
Хрущев не мог уже защищать свое достоинство. В эти первые недели отставки он очень сдал.
Обычно они начинались с писем обеспокоенных граждан, на которые оперативно реагировали журналисты. Поэтому «герои» таких репортажей сразу же бежали к зятю Хрущёва и были готовы отдать любые деньги за прекращение травли, — пишет историк.
Рада Хрущева прожила на несколько лет дольше мужа. В конце своей жизни она поселилась с семьей своего старшего сына Никиты и даже на пенсии продолжала работать в «Науке и жизнь».
Скончалась 11 августа 2016 года. Внуки Хрущева предпочли тихую жизнь публичности, поэтому о них известно не так много. По данным журнала Maxim, Алексей Аджубей-младший занимался наследием своей семьи. Он вел общественную деятельность и много времени проводил в поездках. Согласно сведениям государственного реестра юридических лиц, мужчина был соучредителем «Историко-гуманитарного фонда имени Н. Организация занималась научными исследованиями и разработками в области общественных и гуманитарных наук. Телеканал «Звезда» выяснил, что Аджубей был учёным-биологом.
У него есть дочь Ксения.
Рейтинг авторов
- Юлия-младшая: как внучка Хрущева стала его приемной дочерью
- Советский журналист, зять Н. С. Хрущева
- Бывший зять внука Хрущева Алексея Аджубея подтвердил его смерть
- Дети Кремля
- Алексей Аджубей о заговоре против Хрущева 1964 года: vakin — LiveJournal
- Психолог в концлагере. С верой в жизнь…
«Русская матушка» Нина Петровна Хрущёва
За каждым шагом Алексея Аджубея в Риме следила буржуазная пресса. Некоторые по ошибке даже называли его «сыном генсека СССР». Хотя это его супруга — Рада Никитична — в девичестве Хрущева. Но спустя много лет, он будет чаще вспоминать не моменты триумфа, а то как с мамой переехал в Москву и жил в коммуналке. Мы почти не выходили из дома. Мир был далеко, мы жили в Москве, но как бы не в Москве», — рассказывал Алексей Аджубей. Возможно, поэтому Алексей Аджубей все время стремился выйти за рамки. Женился на сокурснице — дочке Никиты Хрущева. Тот потом стал первым секретарем, а Аджубей — главным редактором газеты «Известия». Шутка «не имей сто друзей, а женись, как Аджубей» быстро потеряла остроту.
Зять Хрущева доказал свою профпригодность с первых же дней после назначения.
Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна. Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во всем их объеме и разнообразии, — да мне и не под силу такая работа, — сколько составить картину из штрихов и фактических зарисовок о людях, событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве... Мемуары о своем тесте и его нелегком времени Аджубей решился опубликовать только в разгар перестройки.
Хорошо, что такая биография при жизни Никиты Сергеевича у нас в стране не появилась - вряд ли она была бы правдивой. Я не вступаю в спор ни с кем, ибо каждый имеет право на собственную точку зрения. Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна.
Хрущев был этим недоволен. И когда мы туда входили в июне 1940-го, Хрущев предлагал заодно забрать и соседнюю Северную Буковину. Объясняя, что «там живут украинцы». Вот как раз тогда Гитлер и сказал: русские идут. И заявил, что мы должны «готовить поход против СССР». Хрущев говорил: нам надо присоединить Холмщину Холм - польский город, его супруга родом из тех краев. И мы эту территорию объявили Закарпатской областью в июне 1945-го. Что не обрадовало Чехословакию - это были ее земли. Никита Хрущев любил Крым, Черное море и считал, что Украина даст полуострову расцвет. Что Хрущев имел против него? Но оформилось это позже - когда 300-летие воссоединения с Украиной было на носу. Но все члены президиума ЦК поддерживали Хрущева. Даже Маленков, после смерти Сталина возглавивший правительство, не протестовал.
Непонятки в биографиях- безродные твари
Она была очень верным, преданным человеком — как кирпичная, нет, скорее как гранитная стена», — сказала Купченко. Она была его первой внучкой. В марте 1943 года Леонид, воевавший в составе истребительной авиации под Орлом, не вернулся с боевого задания. Его объявили пропавшим без вести, останки не найдены до сих пор. В 2013 году мать Юлии, Любовь Сизых, почти всю жизнь прожившая в Киеве, раскрыла украинскому изданию «Взгляд» некоторые подробности жизни своей дочери. Девочка родилась в 1940-м, и родители сначала назвали её Иоландой — в честь своей подруги, но мать Никиты Хрущёва, Ксения Ивановна, выступила резко против такого имени.
Мы стали называть дочь Юлкой. И так её зовут до сих пор», — рассказала Сизых. После пропажи без вести Леонида Хрущёва мать Юлии была арестована по подозрению в шпионаже, а затем отправлена в лагеря. В 1948 году она вышла на свободу, но затем её вместе с другими бывшими заключёнными отправили в ссылку в Казахстан.
Вдруг меня неожиданно потянуло влево, я ощутил сильный удар и куда-то полетел. Очнулся только в больнице. Ноги были все переломаны, множество ушибов. Ясно, что автокатастрофа готовилась не для меня.
Наши технари, осмотревшие позднее мою машину, нашли в подрезанной покрышке левого переднего колеса специальную стальную шпильку. При большой скорости она проткнула камеру». Алексей Аджубей не пострадал, так как в последний момент советский посол уговорил его сесть в свой Mercedes. Возможно, это спасло ему жизнь. Леонид Колосов считал, что авария его машины могла быть подстроена теми, кто не хотел сближения СССР и Ватикана, возможно, спецслужбами Италии. Грекокатолический демарш О дотоле неизвестном эпизоде ватиканской миссии четы Аджубей рассказывает недавно рассекреченный и обнародованный документ из архива ЦРУ. Имелось, оказывается, у Алексея Ивановича и Рады Никитичны еще одно задание, которое, безусловно, было инициировано или по крайней мере одобрено самим Хрущевым. Во время встречи папа выдвинул такие требования для советского руководства: Хрущев приедет в Рим первым; в СССР должны дать большую свободу Русской православной церкви; необходимо освободить из заключения всех грекокатолических священников на Украине.
Еще до аудиенции, в январе 1963 года, накануне Второго Ватиканского собора, был освобожден из лагеря советский политзаключенный, униатский митрополит Иосиф Слипый. Никита Хрущев пошел навстречу папе, скорее всего преодолевая сомнения и антипатию к фактическому лидеру украинских грекокатоликов. Такое отношение к нему было объяснимо: Слипый провел в сибирских и мордовских лагерях без малого 18 лет. После освобождения он прибыл в Ватикан. Хрущев, вероятно, для укрепления советско-ватиканских отношений и демонстрации доброй воли поручил своему зятю встретиться в Риме со Слипым. Как сообщается, митрополит отказался от встречи. На него продолжалось давление, и, наконец, в отчаянии Слипый позвонил советскому послу в Риме и, выразив протест, сказал, что за 18 лет, что он провел в тюрьме в СССР, Аджубей не приложил никаких усилий для того, чтобы поговорить с ним, так почему же он хочет пообщаться сейчас? Слипый якобы сказал послу, что он не желает видеть Аджубея, но все же если это станет необходимостью, то хотел бы, чтобы встреча прошла в советском посольстве в Риме в присутствии посла».
Встреча не состоялась. Ее срыв, был, несомненно, дипломатической неудачей советских посланцев, и об этом Алексей Аджубей предпочел не упоминать в своей книге, вышедшей в 1989 году. Это понятно даже просто по-человечески: отказ Слипого от встречи был помимо прочего просто по-человечески оскорбительным для Алексея Ивановича. Если бы встреча все-таки состоялась, то это был бы со стороны советских властей жест одобрения и благодарности Иоанну XXIII за его действия на Втором Ватиканском соборе. Тогда понтифик сделал серьезное внушение униатам, которые устроили демарши и провокации против делегации РПЦ с обвинениями православных иерархов в единстве с официальными властями СССР в деле гонений грекокатоликов. Инициировал эти манифестации как раз Иосиф Слипый. А в октябре 1964 года в результате кремлевской интриги был свергнут Никита Хрущев. Им не суждено было встретиться.
И тогда не было подписано межгосударственное соглашение между Советским Союзом и Ватиканом. Советский Союз еще несколько лет оставался одним из наиболее закрытых для Ватикана государств.
Сам Семичастный, разумеется, романа не читал как и члены Президиума ЦК, для них отдел культуры приготовил двухстраничную справку, коротко пересказывающую содержание , да и вообще не являлся автором этих слов. За несколько часов до пленума его вызвал Хрущёв и надиктовал свойственные ему «зоологизмы» про «паршивую овцу» и «свинью». Редактировали текст там же зять Хрущёва Аджубей и главный партийный идеолог Михаил Суслов. Сами они публично не бранились, но придали словам Хрущёва литературную форму: «Пастернака нельзя сравнить со свиньёй, товарищи. Свинья - чистоплотное животное, она никогда не гадит там, где кушает, а он нагадил там, где ел, он нагадил тем, чьими трудами он живёт и дышит».
Примерно в то время, когда Семичастный с высокой трибуны говорил, что советское правительство готово выпустить Пастернака за границу «дышать капиталистическим воздухом», поэт отправил в Стокгольм телеграмму об отказе от премии. В книге «Те десять лет» Аджубей не упоминает о своём участии в той постыдной истории, но рассказывал о Хрущёве: «В пенсионные годы Никита Сергеевич прочитал «Доктора Живаго». Книга не понравилась ему, показалась скучной. Сложная вязь повествования, герои, чуждые по духу и биографиям. Но тогда же он пожалел, что роман этот не был напечатан, и с какой-то грустью признался: «Ничего бы не случилось... Я сожалею, что это произведение не было напечатано, потому что нельзя административными методами, так сказать, по-полицейски, выносить приговор творческой интеллигенции». Некую абсурдность ситуации добавило известие о присуждении Нобелевской премии в день, когда выступал Семичастный, трём советским физикам - И.
Тамму, П. Черенкову и И. Их премия подавалась как триумф советской науки. Всерьёз говорилось о том, что по физике премия «правильная», а по литературе «неправильная». Они в отличие от писателей категорически отказались. Более того, в Переделкино к Пастернаку специально приехал академик Леонтович, который от имени лауреатов-физиков выразил поэту моральную поддержку и передал поздравления за высокую оценку его творчества. Нобелевская премия в области литературы всегда вызывала много вопросов.
Шведских академиков подозревали и подозревают и ангажированности, а у нас в стране ещё и в какой-то антисоветской и антироссийской предвзятости.
Через три дня появилось в газете официальное сообщение в несколько строк, набранных самым мелким шрифтом, — подводили черту под историей жизни человека и политического деятеля, с именем которого связаны драматические события, потрясшие не только нашу страну. Брежнев и его приближенные могли вздохнуть с облегчением. Даже отставной Хрущев, сломленный угрозами, оставался опасным, нежелательным свидетелем минувших и текущих дней. Он хорошо знал тех, кто сменил его, и бог знает, о чем он думал в последние годы жизни, как оценивал своих недавних коллег, что мог поведать о них и о себе.
Незадолго до кончины, диктуя воспоминания, Никита Сергеевич заметил: «Сейчас я, как вольный казак, ничем не занят. Удел пенсионера — доживать свой век… Сейчас я имею возможность оглянуться, выразить более смело свои соображения и высказаться о недостатках». Смерть Хрущева, казалось, снимала явные и тайные опасения. Еще одна глава истории партии и государства, на этот раз связанная с именем Хрущева, закончилась. Уже в первые годы правления Генерального секретаря Брежнева антихрущевские страсти зашли так далеко, что в открытую говорили и писали о необходимости отменить решение XX съезда партии о культе личности Сталина.
Брежнев, хитрый и ловкий аппаратчик, несколько остудил пыл ближайших советчиков. Он бросил фразу: «Я участвовал в работе XX съезда, голосовал за его решения и не отменю их! Фигура Сталина вновь поднялась над страной, сталинские клевреты вздохнули свободно, жизнь возвращалась к прежним берегам. В эту пору «сталинского ренессанса» случилось событие, вернувшее на короткое время имя Хрущева из небытия. В Соединенных Штатах Америки вышла книга «Хрущев вспоминает» — два увесистых тома, с большим количеством фотографий, многие из которых никогда не видели даже в его семье.
Никита Сергеевич, вызванный в ЦК после появления книги, где с ним состоялся резкий разговор, утверждал: он никому не передавал своих материалов. Однако факт этой публикации давал возможность «проучить» Хрущева, добиться от него прекращения работы. Нажимали не только на Никиту Сергеевича. В один и тот же день и час в ЦК вызвали Хрущева, его сына Сергея и меня. В разные кабинеты, на разных этажах: Никиту Сергеевича на «верхний», а нас пониже.
Сергея предупредили о переводе из Конструкторского бюро академика В. Челомея в несекретный институт, который не имел отношения к ракетной технике, а меня с семьей отсылали в областную газету: сначала предложили поехать в Благовещенск-на-Амуре, поближе к китайской границе, а затем — в Тамбов. Я наотрез отказался куда-либо уезжать. К этому времени я уже около пяти лет работал в журнале «Советский Союз». Вечером, узнав о проработке Никиты Сергеевича в ЦК, мы поняли, что тройное давление направлялось к одной цели: Хрущев должен замолчать!
И Хрущев прекратил работу над своими воспоминаниями… В конце лета 1988 года к нам в дом пришла американская супружеская пара — Грегори Фрейдин и Виктория Боннел. В Москве они были в командировке, работали в библиотеках, архивах. Преподаватели Калифорнийского университета интересовались нашей историей и литературой: Гриша — поэзией Мандельштама, а Вика — русским революционным движением. Оба они хорошо знали русский язык, и разговор касался самых различных тем. Наконец, дошли до главного.
Моя жена спросила, нет ли какой-либо особой причины, вызвавшей желание побывать у нас? Ответил Гриша: «Хотелось рассказать вам, что я был переводчиком второго тома воспоминаний Никиты Сергеевича, часами слушал запись его голоса, вникал в суть, улавливал интонации. Мой визит — дань уважения вашему отцу. Надеюсь, его размышления будут опубликованы на Родине, ведь Хрущев, конечно, хотел этого. Его диктовка — уникальный политический и человеческий документ, редкий для нашего сложного времени.
В нем не чувствуется ни субъективных, ни объективных форм давления, и он привлекает своей искренностью». Наш гость рассказал немало подробностей. Голос звучал на фоне птичьего щебета, иногда слышался шум самолетных двигателей: диктовал Никита Сергеевич на даче. Здесь он жил практически безвыездно, а в московской квартире в Староконюшенном переулке, близ старого Арбата, за все отставные годы переночевал всего несколько раз. Но главное, на что обратил внимание переводчик, — странные пробелы, паузы в диктовке Хрущева.
Грегори Фрейдин считал их неслучайными. Пленка, оказавшаяся в Америке, была предварительно процензурована.
CodyCross Советский журналист, зять Н. С. Хрущева ответ
Его старший сын, Никита Сергеевич Хрущев, внук и полный тезка Первого секретаря, журналист в «Московских новостях», жил и работал в России, умер в 2007 году. Уход из жизни внука первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева подтвердил его бывший зять Иван Полисский в комментарии РИА «Новости». Россия, 1989; Я был зятем Хрущева.
Рецензия недели
- Падение Никиты Хрущева глазами его зятя Алексея Аджубея
- Аджубей, Алексей Иванович: swinopes — LiveJournal
- Поэт-песенник
- Алексей Аджубей. Я был зятем Хрущева в кожаном переплете
- Аджубей, Алексей Иванович — Википедия
- Никитичи. Как сложилась судьба детей Хрущева?
Читать книгу: «Я был зятем Хрущева»
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Я был зятем Хрущева», автора Алексея Аджубья. Алексей Иванович Аджубей. Даже отставной Хрущев, сломленный угрозами, оставался опасным, нежелательным свидетелем минувших и текущих дней. Однако все изменилось, когда на закрытом показе киноленту увидел зять Хрущева Алексей Аджубей.
Никитичи. Как сложилась судьба детей Хрущева?
Хорошо, что такая биография при жизни Никиты Сергеевича у нас в стране не появилась — вряд ли она была бы правдивой. Я не вступаю в спор ни с кем, ибо каждый имеет право на собственную точку зрения. Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна.
Мы учились в Московском университете, готовились стать журналистами. По молодости не заглядывали далеко вперед.
Мог ли я предположить, что из молодежной «Комсомольской правды» перейду в солидную, официальную газету «Известия», на должность главного редактора?! И уже вовсе нелепой показалась бы мне мысль о возможной работе вблизи Никиты Сергеевича. Во время частых поездок Хрущева по стране и за границу его обычно сопровождала небольшая группа журналистов. В Москве, когда возникала необходимость в подготовке и редактировании речей Никиты Сергеевича, обработке его диктовок, к помощникам присоединялись секретари ЦК партии Ю.
Андропов, Л. Ильичев, В. Поляков, политический обозреватель «Правды» Г. Жуков, заведующий отделом науки ЦК В.
Кириллин, некоторые другие товарищи. Был среди них и я. Иногда этой небольшой рабочей «команде» приписывалось влияние, чуть ли не выше органов партии и правительства. В действительности же было далеко не так.
Выполняя поручение Никиты Сергеевича, каждый понимал, что «пробивать» свои вопросы, пользуясь близостью к «первому», — занятие безнадежное. Если кто-нибудь и решался затеять нужный ему разговор, Хрущев обычно прерывал: «Напишите в ЦК». Само собой разумелось, что вклад каждого в общую работу не выпячивался, дело было ответственное, общее и в известной мере деликатное. Я видел Никиту Сергеевича в семье, на отдыхе.
Теперь у меня появилась возможность наблюдать его в работе в самых разных обстоятельствах… Отставка Хрущева мгновенно отразилась и на моей карьере журналиста. Сказать по правде, я понимал, что так случится, и не воспринял это трагически. В последний раз я исполнил обязанности главного редактора газеты «Известия» 13 октября 1964 года. В этот день в Москву с официальным визитом прилетел президент Кубы Освальдо Дортикос.
В полдень самолет, на борту которого находился президент Кубы, приближался к Москве. По протоколу, как главный редактор газеты «Известия», я должен был быть среди тех, кто встречает гостя. Ехать не хотелось. К этому времени уже не первый час шло заседание Президиума ЦК партии.
Смещали Хрущева. Я знал, что никакой обратный ход невозможен. По-видимому, задержка происходила из-за каких-то деталей. Он, конечно, догадывался о том, что происходит.
Спросил его: «Стоит ли мне ехать на аэродром? На аэродроме из большого начальства еще никого не было. Замятин исчез, я встал чуть в стороне от главного прохода, чтобы не искушать тех, кто предпочтет не встречаться со мной, ведь я становился опальным. Самолет с президентом на борту уже минут сорок барражировал над Шереметьевом.
Летчики, да и президент, видимо, не понимали, почему их держат в воздухе. Наконец появилась первая машина. Вошел в зал. Демонстративно подошел ко мне, пожал руку.
Через минуту хлопнули дверцы еще одного лимузина. Появился Подгорный. Плащ нараспашку.
Самые драматичные моменты. Прокуратура Украины обнародовала видеокадры подготовки убийства бывшего депутата Госдумы Дениса Вороненкова. По версии украинского... Первый канал Гордон: Путин в любой момент может оказаться в Киеве Фрагмент программы "Время Голованова" на канале "Украина 24", где Дмитрий Гордон был приглашенным гостем.
Мы с ним вместе полтора месяца строили коммунизм. Подписывайтесь на канал История Леонида Млечина... История Леонида Млечина Иосиф Сталин. Но если это так, то почему сын бедного сапожника, грузин из маленького горного селения смог... Центральное Телевидение "Религиозный придурок": о чем рассказывает новая книга разоблачений про Трампа Горячие сплетни, внутренняя кухня Белого дома и семейные конфликты династии Трампов - подобные разоблачения с прицелом на сенсационность... Хроники московского быта Центральное Телевидение Известный актёр Александр Дедюшко пошёл на обгон и убил себя и свою семью. Евгений Дворжецкий отвлёкся на телефон и вместо тормоза нажал на...
Дмитрий Гордон Тайные пружины заговора. Как сместили Никиту Хрущева Большинство помнит, что Никита Хрущёв — это генсек, который стучал ботинком по трибуне ООН и обещал показать миру кузькину мать. В историю же... История Леонида Млечина Маленков: почему его забыли Один раз я читал исторический курс магистрантам одного из самых известных российских ВУЗов. И, знакомясь, попросил их расставить в... Радио Свобода Почему Гитлер все же решился напасть? Лекция Леонида Млечина о Второй мировой Вторая мировая война, вспыхнувшая 1 сентября 1939 года, не должна была начаться.
Осенью 1939-го - в отличие от лета 1914 года - решительно... История Леонида Млечина Занятие 8. Интенсив к муниципальному этапу ВОШ по истории. Преподаватель: Тимофей Штахов Данный видео-урок входит в программу интенсивной подготовки к муниципальному этапу Всероссийской олимпиады школьников по истории в формате... Факультет журналистики МГУ имени М. Ломоносова Как остаться человеком в страшные сталинские годы? Рецепт моего дедушки Ровно 50 лет назад не стало моего дедушки, Владимира Михайловича Млечина.
Владимир Снегирёв писал про него: «оказавшись у руля самых популярных газет страны, Алексей Иванович снискал себе уважение журналистского сообщества и неприязнь партийных бюрократов. Журналист Леонид Млечин написал о нём: "Он принадлежал к редкой породе газетных редакторов, которые работают азартно, фонтанируют идеями и умеют воодушевлять своих коллег. Тираж газеты достиг фантастической цифры в 8 млн экземпляров, при том что подписка была лимитирована. После снятия Хрущёва с высших партийных должностей Аджубей был отстранён с занимаемых постов. Печатался под псевдонимом Радин [15]. С 1992 года и до конца своей жизни Аджубей был главным редактором газеты « Третье сословие ». Скончался 19 марта 1993 года в городе Москве. Похоронен на Введенском кладбище 20-й участок [16].
Историк: первым торговцем «блоков на негатив» был зять Хрущева – Аджубей
Российское СМИ назвало некоторые подробности смерти Алексея Аджубея, который являлся внуком первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева. Российское СМИ назвало некоторые подробности смерти Алексея Аджубея, который являлся внуком первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева. Подробнее о том, как сложились судьбы внуков Никиты Хрущева, – в материале 24СМИ. Показательным примером для Альбайрата мог стать Алексей Аджубей, ставший при покровительстве тестя, Никиты Хрущева, главным редактором «Известий».
Умер сын Никиты Хрущева
- СМИ назвали причину смерти внука Хрущева
- Читать книгу «Я был зятем Хрущева» онлайн полностью📖 — Алексея Аджубья — MyBook.
- Имя Алексея Аджубея гремело на весь Союз | | Дзен
- "Как Хрущев Крым сдавал". Е.Ю.Спицын на 1-м канал в программе "Большая история
- Стали известны подробности смерти внука Хрущева Алексея Аджубея | 06.01.2024 | ИА