Предложенные им понятия «глаз видящий» и «глаз знающий» зафиксировали смещение интересов Филонова и всего нового искусства к области психологии творчества и научного познания, которые впоследствии (1920-х) стали частью его теории «аналитического искусства». Филонов терпеливо, очень пространно отвечал ему, стараясь быть понятным, но когда он кончал, Лукстынь задавал свой вопрос снова так, как будто Павел Николаевич ничего ему не объяснял. Павел Филонов: реальность и мифу Символы времени, ISSN 1990-6102. Филонов терпеливо, очень пространно отвечал ему, стараясь быть понятным, но когда он кончал, Лукстынь задавал свой вопрос снова так, как будто Павел Николаевич ничего ему не объяснял. Павел Николаевич Филонов (1883 – 1941) – один из ярких представителей русского авангарда.
Великий отрицатель формы, цвета и голода
Создание произведений должно быть уподоблено органическому росту форм в природе — путём наращивания целого из некой начальной формы «точки» в системе «аналитического искусства» и дальнейшего изменения соединения форм, точек в конечном общем, цветовом, «выводе». В ряде работ «Живая голова». У него были последователи, подражатели, копиисты, но силы филоновской «сделанности» достигнуть трудно. Идеи Филонова вызывали интерес у учащихся АХ, во время каникул Филонов занимался с группой студентов в стенах АХ июнь—октябрь 1925. К 1926 под руководством Филонова возник «Коллектив мастеров аналитического искусства.
Школа Филонова» 1927—1930, формально до 1932 , о чём свидетельствует заказ на оформление зала Дома печати и спектакля по комедии Н. Гоголя «Ревизор» в постановке И. На представлении в Доме печати мог состояться один из последних контактов Филонова с Маяковским, присутствовавшим на спектакле. По количеству участников и объёму выполненных работ проект МАИ для Дома печати — самый масштабный ансамбль русского авангарда.
Филонов осуществлял руководство, часто помогал всем отстающим от графика, но формально не участвовал в проекте, и его имени нет среди участников выставки в Доме печати; в составе МАИ он не экспонировался и на других выставках 1928—1929, 1930. Во время конфликта между членами МАИ май 1930 произошёл раскол, и Филонов вышел с группой единомышленников из состава коллектива. Примерно с этого времени начался отсчёт самых ожесточённых публичных дискуссий о личности и творчестве художника, подробности которых стали известны благодаря сохранившейся части его дневника 1930—1939. В 1927 произведения Филонова были включены в экспозицию новейших течений Русского музея, подготовленную Пуниным.
Решение ГРМ провести персональную выставку Филонова не было осуществлено в полной мере: экспозиция из более двухсот произведений провисела в залах в период с осени 1929 до декабря 1930, но так и не была открыта для публики. Состоялось несколько общественных просмотров и обсуждений неоткрытой выставки. Хотя каталог и был выпущен, но в нём была заменена статья В. Аникеевой, согласованная с Филоновым.
Открывать выставку было официально запрещено, в художественной жизни СССР это стало первым случаем идеологического вмешательства. Негативный эффект от всей истории был несколько сглажен руководством музея предоставлением на выставке «Художники РСФСР за 15 лет» 16 июня 1932 — февраль 1933 в Ленинграде отдельного зала для восьмидесяти произведений Филонова, и для тридцати произведений — в Москве. Полученный заказ издательства «Academia» на оформление финского народного эпоса «Калевала» Филонов передал группе художников, сохранившей за собой название «Школа Филонова». В 1931—1933 он вёл общее руководство иллюстрированием книги и в память о коллективной работе написал картину «Ударники аналитического искусства» с абстрагированными портретами своих учеников 1933.
За успехом книги последовало приглашение участвовать в выставках: «Выставка портрета» март 1933. Ленинградский областной дом художника ; «Выставка художников-туристов» май—июнь 1933. Ленинградский дом учёных. Однако занятая Филоновым открытая критическая позиция на общих собраниях Горкома художников 1934—1935 способствовала его дальнейшей изоляции, и он был вынужден даже прервать визиты учеников к себе домой.
При полном безденежье в 1930—1938 художник получал редкие заказы по искусству. Оформив работу на имя своего пасынка П. Серебрякова, Филонов вместе с ним выполнил карту звёздного неба под маятником Фуко для Музея антирелигиозной пропаганды находился в Исаакиевском соборе , в реалистической манере писал портреты, в том числе вождей. Продолжал работать по методу «аналитического искусства» «Первая симфония Шостаковича»; «Лики».
Когда в 1938 были репрессированы оба пасынка художника, сослан его друг большевик Н. Глебов-Путиловский, парализована жена, основное время художника было отдано заботам о ней. Он продолжал работать и после большого перерыва, несколько произведений Филонова были показаны в экспозиции «Выставка живописи и скульптуры ленинградского Горкома художников» 16 марта — 16 апреля 1941. Дом искусств им.
Выражением высочайшего морального авторитета Филонова в художественных кругах довоенного Ленинграда может служить косвенное свидетельство его почитания. После его смерти в первые месяцы блокады Ленинграда, по ходатайству сестёр и при помощи учеников и Горкома художников, он был погребён в гробу в отдельной могиле на Серафимовском кладбище, слева от входа в храм Св. Серафима Саровского. Литература: Павел Николаевич Филонов.
Praha, 1966; Павел Николаевич Филонов. Из истории русского авангарда П. Мислер, Д. Аналитическое искусство.
Образ Филонова также сопровождают многочисленные легенды, такие как, например, его пребывание в сумасшедшем доме на попечении Владимира Бехтерева[3] и что для него не было различия между процессами живописи и рисунка - «я пишу инком»[4]. Разрешение этих вопросов осложнено молчанием самого Филонова относительно своей личной жизни «я не люблю говорить о жизни своей» [5], но, несмотря на опасность ошибки, один из наших авторов, Александр Лозовой, пробует поднять завесу, предугадывая или, временами, предполагая то, о чем «молчал» Филонов. Кроме этого, главные теоретические термины Филонова - «аналитическая живопись», «формула» и «сделанность» - все еще не поддаются окончательному определению, несмотря на его усилия объяснить и распространить мировой расцвет своего мировоззрения.
Даже дневники Филонова и его жены лишь слегка приоткрывают внутренний мир художника и его путь в искусстве. Сборник выходит в свет вслед за международным симпозиумом «Пропевень о проросли мировой: Поэзия и Живопись Павла Филонова», прошедшим в прошлом году в Центре исследований им. Пола Гетти в Лос-Анджелесе.
В рамках симпозиума были прочитаны л екции и исполнена первая часть поэмы «Пропевень о проросли мировой», после чего состоялось обсуждение этой постановки. Спонсируемый Институтом современной русской культуры и Университетом Южной Калифорнии «Пропевень о проросли мировой» состоялся не только как общественный форум с целью более широкого исследования жизни и искусства Филонова, но и как лаборатория для анализа конкретных проблем и частных вопросов, связанных с мировозрением художника, таких, например, как процессы разложения и реэволюции, смертное и девичье в немецком Ренессансе, Первая мировая война, драматическая структура «Пропевени о проросли мировой» и др. Главная цель выпуска - содействовать большему пониманию одного из самых загадочных художников в истории современной русской культуры, равного по высоте и значению таким творцам русского авангарда, как Казимир Малевич и Владимир Татлин.
Так, в сборник включены статьи, освещающие малоизвестные аспекты жизни и творчества Филонова, особенно его раннего периода. Юлиан Халтурин, например, пишет об учебе Филонова в мастерской Дмитриева-Кавказского, Ирина Пронина исследует соотношения реальных мест и пейзажей Филонова, Николетта Мислер соединяет ранние работы художника с традициями немецкого Ренессанса, Людмила Правоверова напоминает нам о плотных философских слоях, ставших основанием мировоззрения Филонова, Николай Школьник подчеркивает достижения Филонова в качестве дизайнера и художника прикладного искусства, Евгения Петрова дает переоценку понятия «коммунист Филонов», Галина Марушина повторно «посещает» трагическую «невыставку» Филонова 1929 года, а Наталия Скоморовская напоминает о том, как относились к Филонову советские бюрократы и аппаратчики. Особую ценность представляют свидетельства членов семьи - Екатерины Серебряковой жены Филонова , Николая Глебова-Путиловского его зятя и Оксаны Рыбакиной внучки его сестры, Александры , а также воспоминания учеников и поклонников - Татьяны Глебовой, Хаима Лившица, Николая Лозового и Сергея Спицына, имеющие большое значение для исторической реконструкции личности Мастера.
Комментарии Ирины Карасик и Елены Спицыной во многом способствуют раскрытию всестороннего контекста этих публикаций. Подобно Велемиру Хлебникову и Михаилу Врубелю, Филонова часто посещали яркие видения, и он был измучен жестоким напряжением между призраком эстетики и его бледным отражением, мгновенно схваченным в визуальном отчете, между внутренней идеей и ее внешним образом. Действительно, Филонов обладал оптическим аппаратом чрезвычайной мощи, но годы шли, зрение ослабевало, и ему приходилось вести еще более ожесточенное сражение, чтобы переносить свое особое видение на поверхность холста или бумаги.
Да и что, спрашивается, нам за дело до того, какой ценой досталась Филонову эта красота, когда мы сегодня любуемся его картинами. Так что же, чем плоха такая одержимость, если она помогает художнику? Ведь то же самое может быть и с учёным... Важны результаты, важно открытие, добытая истина... Вроде бы всё так, но, почему-то уже без всяких доводов, мне по-прежнему несимпатична, неприятна одержимость. Иногда, перебирая рисунки Филонова, я мысленно благодарю его - и возмущаюсь, вспоминаю его жизнь и отвергаю её всей душой, и не могу понять, прав он или неправ и имел ли вообще человеческое право на это?..
Ковтун Е. Начиная с 1925 года, вокруг П. Филонова сложилась группа из нескольких десятков учеников и последователей, которых он называл «Мастера аналитического искусства» МАИ. Филонов делил «… художников на две категории: у одних - «видящий» глаз, у других - «знающий». Первые замечают в предмете только видимые или только невидимые его особенности.
Виктор Шкловский приветствует художника, отмечая «громадный размах, пафос великого мастера». Работы Павла Николаевича получили хорошие отклики критиков. В 1922 году Филонов предпринимает действия направленные на реорганизацию факультетов живописи и скульптуры в Академии художеств. Его идеи не нашли должной поддержки.
Сам Филонов не принимает заказов и преподаёт бесплатно; он получает изредка пенсию, как «научный работник 3-го разряда» или же — «художник-исследователь», согласно Филонову. Мастер голодает, экономит на чае и картошке, питаясь лепёшками, но не забывая о щепотке махорки… Филонов умер от голода в блокадном Ленинграде, похоронен на Серафимовском кладбище. На фото 1: Филонов с супругой Екатериной Александровной Серебряковой. На фото 2: М. Матюшин, А. Крученых, П. Филонов, И. Школьник, К.
Художник — Павел Николаевич Филонов
Павел Николаевич Филонов (1883 – 1941) – один из ярких представителей русского авангарда. Картина художника Павла Филонова «Победитель города» 1914-15 г. Картон, масло. Павел Николаевич Филонов – самая крупная, неоднозначная и трагичная фигура русского авангарда 20-х годов прошлого века. 8 января исполнилось 133 года со дня рождения Павла Николаевича Филонова, художника-исследователя (как он сам себя называл). В этом смысле нынешняя выставка Павла Филонова в "Зарядье" удивительно перекликается с проектом, который сейчас показывает Центр Вознесенского. Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать книгу Павел Николаевич Филонов.
Содержание
- В "Зарядье" открывается выставка Павла Филонова
- К 140 летию русского и советского художника Павла Филонова
- Голодная смерть ради искусства: подвиг художника Филонова
- Более 100 работ Павла Филонова и его учеников представили в Новосибирском художественном музее
Прекрасный и страдальческий Павел Николаевич Филонов
Она запечатлела себя и Алису. Одна пишет на холсте, лежащем на полу. Вторая — сидит, отдыхая. На изумрудно-зеленом фоне горит красная тряпка, которую держит художница, густо темнеет ее бордовый фартук. Вторая одета в ярко-синее платье. Татьяна и Алиса в годы учебы у Филонова часто работали вместе.
Так, участвуя в коллективной работе объединения МАИ Мастера аналитического искусства над выставкой 1927 года в Доме печати, они написали два панно на одном холсте. Панно Порет называлось «Нищие и беспризорники», Глебовой — «Тюрьма». Впоследствии художницы разделили холст, работа Глебовой находится сейчас в зарубежном музее, Порет — в частной коллекции. В Мраморном о проекте рассказывают четыре панно, созданные их соучениками. Иллюстрации Алисы Порет к карело-финскому эпосу «Калевала», выпущенному издательством Academia в 1932 году, представляют еще одну коллективную работу МАИ.
Алиса вспоминала, что Филонов распределил заказ между учениками, но она работала очень быстро, тогда как другие не успевали. И Филонов подбрасывал ей все новые и новые руны, так что приходилось работать по ночам. Премьера состоялась 9 апреля 1927 года в ленинградском Доме печати. Провал спектакля был оглушительным. Критики обрушились на режиссера-новатора.
Досталось и костюмам. Пестрые, составленные из лоскутов тканей разного цвета и рисунка, они были «говорящими» и сразу выдавали род занятий персонажей. Почтмейстер был увешан письмами с печатями, купцы, приходящие к Хлестакову, носили под бородой икону, а на поясе амбарный замок, у врача за ухом был шприц, в руках грелка, на поясе касторка и клизма.
Тогда огромная выставка Филонова, смонтированная, с выпущенным каталогом, простояла почти год! Свои работы Филонов не продавал. Учеников, которые образуют объединение "Мастера аналитического искусства", учил бесплатно.
Более того, отдавал им заказы. Так, иллюстрации к финскому эпосу "Калевала" делали его ученики, о степени своего участия в этом проекте Филонов ничего не говорил. Художник буквально жил впроголодь, отказываясь брать деньги даже от жены, которую страстно любил, - брал взаймы, всегда отдавая деньги. Фото: Пресс-служба Зарядья В 1931-м друзья договорились о заказе для него в "Изогизе" на картину на производственную тему, одновременно упрашивая Филонова принять заказ. Он работал над полотном о заводе "Красный путиловец" с октября 1931 по май 1932, в итоге картину возвратили автору без объяснений. Аскет, бессребреник, человек феноменальной воли, Филонов воспроизводил в своей жизни тип средневекового мастера Человек, который в "Декларации Мирового расцвета" написал: "Я художник мирового расцвета - следовательно только пролетарий", - не только не вписался в "иконостас" мастеров соцреализма, но был фактически фигурой non grata советского искусства.
Реализм ощущения превосходит «правду» документального кадра и фиксацию реального факта. Художник пишет самое важное в происходящем — гноящуюся рану; вся картина — это гнойная сукровица. Сказать, что общий цвет картины — это цвет гноящейся раны, можно; но сказать, какого конкретно цвета тот или иной персонаж, предмет или воздух в картине — нельзя.
Собственно, этого сказать нельзя ни о каком предмете в любой картине Филонова. Дело в том, что абсолютно всякий предмет в картинах мастера есть функция от космоса, каждый предмет воспроизводит весь набор цветовых хромосом среды. Из цветного хаоса ткутся объемы и каждый раз возникают сочетания всех цветов, взятых из хаоса для создания данного предмета.
Спустя годы Станислав Лем описал этот феномен в фантастическом произведении «Солярис», где показано, как все в мире сделано из единой субстанции. Вообще говоря, это не есть мысль Лема и не есть мысль Филонова — это положение разделяют многие философии, одним из первых его сформулировал Анаксагор; в недавнем прошлом, в XVII веке то же самое, в терминах, приближенных к нашему словарю, говорил Гассенди. Все — едино и происходит из единого; персонажи картины слеплены из одного материала.
Они все — как запекшаяся кровь. Чтобы подчеркнуть их тождество, Филонов наделил всех одинаковыми лицами — перед нами одиннадцать одинаковых человек если не считать одной женщины, несомненно главной за пиршественным столом. Трое одинаковых мужчин — главные, прочие участники пира в тени.
Тождественность персонажей обыгрывали многие: от Ганса Мемлинга в «Страшном суде» до Поля Дельво в сюрреалистических композициях. Мемлинг показал неотличимость греха от добродетели, Поль Дельво рисовал вечный сон, в котором события удваиваются, а Филонов использовал прием тождественности — чтобы описать заведомую бессмыслицу принятия решений. Собирая совет, обычно рассчитывают на столкновение мнений, чтобы найти лучшее решение.
Но разногласий на пиру королей не будет — все члены совета абсолютно одинаковы. Двое сложили руки на груди в молитвенном жесте; женщина, сидящая между ними, аплодирует вампиру, поднявшему тост; карлик, скорчившийся под столом, аплодирует тоже; следующий вампир скрестил руки на груди, абсолютно довольный; тот, что сидит справа, руками развел — он со всем согласен. Лишь сидящий на полу несколько нарушает общую гармонию — схватился за голову.
Собрание — сакральное. В сюжете можно высмотреть «Тайную вечерю»»; правда, фигур одиннадцать, не двенадцать. Впрочем, Иуда был бы лишним: здесь все — Иуды.
Каждый страшен и каждый заявил, что он невиновен. Неожиданно понимаем: изображен не жест молитвы — но жест уверения в святости. Каждый из упырей клянется, что не пьет крови.
В центре стола и в оптическом центре картины — блюдо с рыбой, символом Иисуса. Бога приготовили, сейчас съедят — изображена черная месса. Павел Николаевич Филонов в молодости был православным.
Существует апокриф документами не подтвержденный , будто он ходил в паломничество в Иерусалим, сохранилась икона его кисти. Христианская вера сменилась у Филонова на атеизм; затем трансформировалась в коммунистические убеждения. Эволюция сходная происходила с Кампанеллой или Джордано Бруно, да и сам Маркс посвятил свое юношеское сочинение Иисусу Христу.
Филонов вновь стал испытывать нужды. Он принципиально не продавал свои картины, хотя ему порой предлагали за них большие деньги. По его словам, «картины — это мои дети, а детей не продают». Зарабатывал он лишь тем, что создавал на заказ. Так, в 1935 году для морского клуба он написал большой портрет Сталина размером семь квадратных метров. Ещё одна заметная работа того периода - «Первая симфония Шостаковича», созданная по мотивам этого замечательного музыкального произведения, услышанного Филоновым по радио.
Арест сыновей так шокировал жену Филонова, Екатерину Серебрякову, старую революционерку, члена «Народной воли», что ту парализовало. Художник ухаживал за любимой женщиной несколько лет, до самой своей смерти. Осенью 1941 года он оказался в Ленинграде, блокированном немецкими войсками. Похоронен он на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга. На небольшом чёрном памятнике выбито, помимо годов жизни, всего два слова - «Художник Филонов». Лаконично и звучаще… После смерти Филонов на долгие годы был забыт.
Но на Западе интерес к русскому авангарду не ослабевал. Среди изъятого у преступников оказалось 6 работ Филонова. Она обманом выманила у сестры Филонова, Евдокии Глебовой, хранившиеся у неё работы брата. Суд приговорил Гуткину к 10 годам лишения свободы. Вскоре Глебова передала все имеющиеся у неё работы — около 300 единиц — Государственному Русскому музею, а ещё через некоторое время по инициативе ленинградских чекистов состоялась первая за многие годы выставка творений Филонова. К началу 1980-х годов авангард практически перестали ругать — выставку авангардистов в Москве даже посетил в последние годы своего руководства страной Л.
Окончательно же в правах он был восстановлен в перестройку. Позднее, кстати, картины Филонова не раз вновь пытались украсть, периодически их с трудом возвращали из-за границы. Интерес к Филонову не ослабевает — вряд ли даже сам художник смог бы представить, что спустя годы после его смерти вокруг его работ будут кипеть нешуточные страсти... Обложка: Павел Филонов. Государственный Русский музей.
Захватывающая картина Павла Филонова «Пир королей»
Павла Филонова можно сравнить с Пабло Пикассо по масштабу творчества, по той концепции и живописной философии, которая была им предложена. Павел Николаевич обжаловал решение о своём исключении и даже добился успеха, но вскоре, поняв, что в Академии учиться ему больше нечему, оставил учёбу добровольно. Павел Николаевич Филонов скончался от истощения в первую же блокадную зиму — 3 декабря 1941 года. ФИЛОНОВ Павел Николаевич 20 января 1883 (Москва) — 3 декабря 1941 (Ленинград) Живописец, график.
Сайт Владимира Кудрявцева
выдающийся русский художник-авангардист в энциклопедии создателей предметов старины ARTLOT24. 1941 Автопортрет. Хотя в настоящее время изобразительное и литературное наследство Павла Николаевича Филонова (1883-1941) пристально исследуется, особенно российскими специалистами, его искусство все еще продолжает окружать тайна. Павел I — сын Петра III и Екатерины II — императором стал в 42 года. Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. Павел Николаевич обжаловал решение о своём исключении и даже добился успеха, но вскоре, поняв, что в Академии учиться ему больше нечему, оставил учёбу добровольно.
Более 100 работ Павла Филонова и его учеников представили в Новосибирском художественном музее
Автор примерно 1500 различных рассказов, фельетонов и прочих... Был в числе организаторов неофициальной поэтической группы СМОГ. В советское время печатался... Первоначальное художественное образование Терешкович получил в частных студиях К. Экспонент выставок... Племянница шведского короля Адольфа Фридриха.
То было время, когда авангард начинал теснить классические жанры живописи.
Филонов уехал из города в небольшую деревню Ваганово и поселился в небольшой избе. Здесь он написал картину «Головы», которая на выставке авангардистов «Ослиный хвост» вызвала восторг у критиков, и которую тут же купил за немалую сумму коллекционер. Филонов искренне считал, что как вещи развиваются из частного, так и картина должна развиваться из точки. В 1912 году вышла его нашумевшая статья «Канон и закон», где он раскритиковал модный тогда кубизм и предложил новое направление, названное «аналитическим искусством». Филонов утверждал, что живописцам недостаточно изображать объект с внешней стороны — нужно проникнуть в самую его суть, вычислить законы его эволюции. Он старался упорно и точно рисовать каждый атом, органически связывая их в единую форму.
В том же 1912 года Филонов путешествовал по Италии и Франции. Наибольшее восхищение вызвало у него творчество Иеронима Босха. Вернувшись в Россию, он с новой энергией принимается творить. То был один из самых плодотворных периодов его творческой жизни. Знаменитые картины «Мужчина и женщина», «Россия после 1905-го года», «Пир королей» именно оттуда. Попробовал он себя и книжной иллюстрации, правда, не очень удачно.
Во время Первой мировой войны Филонов продолжал творить, пока не был мобилизован в армию. До своего призыва он успел написать такие свои работы, как «Германская война» и «Цветы мирового процветания». Осенью 1916 года он был направлен на румынский фронт, но провоевал недолго — после Февральской революции его избрали в дивизионный комитет, а затем и вовсе отправили в Петроград. Советская власть, казалось бы, сняла препоны к творческой деятельности — она на первых порах лояльно относилась к подобным художникам, считавшимся революционерами от искусства. В 1919 году в Зимнем дворце на Первой государственной свободной выставке произведений искусства Филонов представил свой цикл из двадцати двух работ под общим названием «Ввод в мировой расцвет». Произведения его оценил по достоинству сам нарком просвещения Анатолий Луначарский — человек образованный, с широким кругозором.
Он сказал, что Филонова трудно понять, но в будущем он станет гордостью страны. Надо сказать, что и сам Филонов был очарован социалистической романтикой. В 1920-х годах он пишет одну за другой картины на революционную тематику: «Формула петроградского пролетариата», «Формула периода 1905-1921 годов» и так далее. В 1923 году художник выступил с «Декларацией мирового расцвета», где он развил свои идеи, базируясь на прежних принципах, которым оставался верен до самого конца своей жизни. Власть его продолжала привечать, дала ему мастерскую в Академии художеств, право обучать студентов и даже предложила сделать профессором, но тот отказался от такой чести.
При жизни П. Филонова не было ни одной выставки — в 1930 году его первую персональную выставку, уже развешанную в залах Русского музея, советские власти запретили.
Сам художник запрещал продавать свои картины, считая их достоянием пролетариата. Филонов — «… наиболее сильный из известных мне примеров человеческой одержимости. Филонов был исступленно предан своему искусству. Он жил аскетично, нередко голодал - не потому, что не мог заработать, а потому, что не хотел зарабатывать себе живописью. Вёл он себя нетерпимо, не соглашался ни на малейшие компромиссы. Судя по воспоминаниям его сестры, Евдокии Николаевны Глебовой, обстановка его мастерской - она же жилище - была самая спартанская. К другим художникам он относился в лучшем случае критически, а чаще - просто не признавал.
Опять же из-за своей одержимости он не мог не отвергать все иные художественные школы и направления. Только свою живопись он считал подлинной, свою манеру считал революционной.
Потерпев неудачу, Филонов стал учиться у известного в те годы живописца Льва Дмитриева-Кавказского, рисовал фигуры птиц, животных, а позднее и людей, познавая анатомию. Увлечённый рассказами учителя о путешествиях, Павел Николаевич сам подался в дальнюю поездку — в Иерусалим через Афон. Денег у него, разумеется, особых не было, поэтому в пути он подрабатывал, как мог: рисовал этикетки для разных товаров, был копиистом, писал на заказ портреты. В путешествии он увидел бежавших на пароходе жертв печально известного Кишинёвского погрома, и впечатления от этого вылились в созданную в 1912 году картину «Поклонение волхвов». Вернувшись из поездки, Филонов ещё два раза пытался поступить в Академию художеств.
Лишь в 1908 году он был зачислен вольным слушателем. Чтобы постичь искусство, Филонов отказался от заказов, жил впроголодь, на чердаке старого доходного дома, но страсть его была сильнее всех лишений. Впрочем, академическая живопись быстро ему надоела, и, начиная со второго курса, Павел Николаевич стал экспериментировать с цветами. Он вступил в организованный его однокурсником кружок художников-экспериментаторов «Союз молодёжи». В 1910 году Филонов впервые принял участие в выставке авангардистов. Казалось бы, направление избрано, начат успешный путь в профессиональные художники. Но у педагогов было другое мнение — его обвинили ни много, ни мало в том, что он, дескать, «своими работами развращал товарищей» - и в 1910 году исключили.
Собственно, Филонов сам был виноват — в ночь перед открытием академической выставки он скрытно раскрасил своё полотно «Натурщик», которое должно было экспонироваться. Павел Николаевич обжаловал решение о своём исключении и даже добился успеха, но вскоре, поняв, что в Академии учиться ему больше нечему, оставил учёбу добровольно. То было время, когда авангард начинал теснить классические жанры живописи. Филонов уехал из города в небольшую деревню Ваганово и поселился в небольшой избе. Здесь он написал картину «Головы», которая на выставке авангардистов «Ослиный хвост» вызвала восторг у критиков, и которую тут же купил за немалую сумму коллекционер. Филонов искренне считал, что как вещи развиваются из частного, так и картина должна развиваться из точки. В 1912 году вышла его нашумевшая статья «Канон и закон», где он раскритиковал модный тогда кубизм и предложил новое направление, названное «аналитическим искусством».
Филонов утверждал, что живописцам недостаточно изображать объект с внешней стороны — нужно проникнуть в самую его суть, вычислить законы его эволюции. Он старался упорно и точно рисовать каждый атом, органически связывая их в единую форму. В том же 1912 года Филонов путешествовал по Италии и Франции. Наибольшее восхищение вызвало у него творчество Иеронима Босха. Вернувшись в Россию, он с новой энергией принимается творить.