Михаил Жванецкий три десятка лет прожил с женой Натальей, которая была младше его на 32 года. Народная артистка России Валерия рассказала о действенном методе, который помогает выйти из кризиса в отношениях. 6 марта со дня рождения великого писателя-сатирика, лауреата премий «Золотой телёнок», «Триумф» и «ТЭФИ», заслуженного деятеля искусств России и Республики Крым, народного артиста Украины и России Михаила Жванецкого исполняется 90 лет. Михаил Жванецкий "Собрание На Ликеро-Водочном Заводе" (1988). Популярный писатель Михаил Жванецкий называет воссоединение Крыма с Россией «гадостью» и никак не осудил массовое убийство людей в своей родной Одессе.
Михаил Жванецкий о России
Михаил Жванецкий на Конгрессе интеллигенции России, 1992 год. Михаил Жванецкий советского образца: "Я вам сейчас такое расскажу ". Михаил Жванецкий – о Борисе Ельцине. Когда создавалась экспозиция Музея первого президента России, наша съёмочная группа записала монолог сатирика, писателя Михаила Жванецкого. Михаил Жванецкий о России: Россия — страна талантов.
Михаил Жванецкий: «История России – это вечная борьба невежества с несправедливостью»
Михаил Жванецкий — все самые свежие новости по теме. Михаил Жванецкий о выступлении президента России Путина на прямой линии. Михаил Михайлович Жванецкий. Михаил Жванецкий по праву был первым среди отечественных мастеров сатирического цеха, сказал о своем ушедшем коллеге петербургский писатель-сатирик Семен Альтов.
Ко дню рождения Михаила Жванецкого - его самые знаменитые цитаты
Тогда стали добиваться, чтоб на свои лекарства перейти. Возникли опасения, что появятся новые болезни уже от своих лекарств. Стали добиваться, чтоб с Америкой не дружить, а дружить с Ираном. Добились… Что будет хуже, знали с самого начала, но что молодежь откажется петь иранские песни и танцевать под иранскую музыку — не подозревали. А иранские фильмы ужасов оказались документальными. Но, в общем, добились, чего добивались, но не того, чего хотели.
Сейчас самые передовые добиваются отмены кое-какой свободы как единственного, что осталось. А я думаю, а вот если с другой стороны зайти и перестать добиваться, глядя на результат. Ибо верхи больше не могут, а низы все хотят и хотят.
Такое время — каждый третий спрашивает, как пройти, каждый второй не знает. В стране, где все крадутся вдоль забора, не так легко дорогу спросить.
Нормальный человек в нашей стране откликается на окружающее только одним — он пьёт. Наша страна — родина талантов, а наша Родина — их кладбище. Наша свобода — это то, что мы делаем, когда никто не видит. Как же надо ненавидеть эту страну, чтобы бросить квартиру после такого ремонта! Есть свидетельство о рождении.
Есть свидетельство о смерти. Где свидетельство о жизни? Оптимист верит, что мы живем в лучшем из миров. Пессимист боится, что так оно и есть.
В 1996 году он был среди тех, кто призывал российские власти остановить войну в Чечне. При этом Жванецкий довольно резко высказывался о политической жизни современной России: «Сейчас наоборот — абсолютно одинаковые лица. Я не могу выделить никого. Сейчас бесцветность и есть цвет этого парламента. Вот он бесцветен. Правительство как всегда более цветное — там есть характеры. А в парламенте — нет. Ну, разве что Жириновский там чего-то. Говоря о патриотизме, он с неудовольствием отмечал «трескучие шумные фразы» «профессиональных патриотов»: «Они почему-то получаются без юмора — я имею в виду профессиональных патриотов, которые работают патриотами, — они получаются без юмора и, извини меня, без секса. Они не сексуальные и без юмора. Весной его концерты отменили из-за коронавируса, а летом он признавался, что чувствует себя плохо и никуда не выходит. В октябре он объявил об окончании концертной деятельности, спустя месяц, 6 ноября, умер. Цитаты из его произведений превратились в фольклор и перестали восприниматься как авторские. Гораздо хуже, когда над тобой плачут», «Никогда не преувеличивайте глупость врагов и верность друзей», «Одно неверное движение — и ты уже отец», — эти фразы из произведений Жванецкого знакомы многим. Может быть, это и есть высшее признание таланта — не зря ведь в русском языке само понятие фольклора так тесно связано с народной мудростью.
И вообще, культура. Но для соплеменников Жванецкого, занимающих важные посты в государственной власти, русская культура — это как сапожная мастерская и лавка ростовщика, где можно хорошо зарабатывать. Пытались даже что-то читать «из Жванецкого», и конечно же не вспоминать, о том, как он ненавидел Россию, русских и ту самую русскую культуру. А мы вспомним: — Мне кажется, что россияне безумно завидуют украинцам. Потому что смогли, позволили себе свалить зарвавшихся, охамевших, обнаглевших ворюг. Это не исключает того, что могут прийти новые. Но они точно будут знать, что существует сила противодействия, способная дать им отпор.
Жванецкий Дежурный по стране Смотреть онлайн
Трудно было не столько мириться с отсутствием детской обуви в магазине, сколько прощать себя за то, что заискиваешь перед завскладом. Невыносимо было осознавать, что так будет всегда, и ты не только ничего с этим не сделаешь, но даже не попытаешься. И нужен был кто-то, кто помог бы — нет, не перестать чувствовать себя трусом, лицемером или сволочью — но принять это и жить дальше. Который на всю страну говорил бы что-то, после чего было бы легче смотреть друг другу в глаза: «В чем наша разница — вместо того, чтобы крикнуть: «Что же вы, суки, делаете?! Этим «кем-то» и стал писатель Жванецкий, который появился на советской сцене и телевидении и разрешил всем облегченно рассмеяться.
Михаил Жванецкий родился в 1934 году в Одессе в семье врачей.
Народ желает, чтобы мы немедленно сели ему на голову! Такие мы козлы, не умеющие жить ни при диктатуре, ни при демократии. Жить еще не готовы. Помирать не хотят, а жить не готовы. Вот я и предлагаю: не бояться помереть в этом веселом и яростном мире. Врагов не бояться. Кто бы ни пришел - уголовник или патриот, вождь или сексот.
Кто первый ворвется в квартиру - он и перевернется. Свобода стоит того, а эта жизнь того не стоит. Мужество рождается от трусости. Первый пострадает, второй задумается. И меньше сидеть дома. Легче идти на контакты. Настало время контактов и политических знакомств. Искать своего, порядочного, которому тоже жалеть не о чем.
Искать легко - по лицам. У порядочных есть лица, у непорядочных и там и там вместо лица задница. И сходиться. Все уже ясно. Когда появится правительство, удовлетворяющее нас, - нас не будет. Когда появятся законы, разрешающие нам, - нас не будет. А когда они войдут в действие - и детей наших не будет. Поэтому первое.
Свалки не бояться - тогда ее не будет. Землю брать - тогда она будет. Свободу держать зубами.
Я давно слушал его, сначала, может быть, не понимая, что Райкин его миниатюры использует, что это звучит у Карцева и Ильченко, потом, когда появились записи, мы все стали воспринимать его практически напрямую. Потом появление его на телеэкране из залов в Доме литераторов и других местах, деловых каких-то клубах. Я никогда не был с ним знаком близко, хотя встречался неоднократно в разных ситуациях.
Кстати, он не выступал непрерывно, был достаточно молчаливым человеком. Это, видимо, профессиональное. Хотел оставаться самим собой, но выступать только как профессионал. Вещи, которые с ним можно было обсуждать, гораздо шире юморесок, он очень хорошо понимал людей и то, что происходит вокруг в стране». И у каждого уйдет частичка души, частичка своей жизни. Я первый раз его услышал на магнитофоне, мне удалось побывать на его концертах, абсолютно неповторимых и непередаваемых, на телевизионном экране.
Надо сказать, что Жванецкий и в жизни, даже вот в последние годы, когда уже сильно болел, в личном общении, в компании был такой же, как на записи или в телевизионной передаче. Он, по сути, был очень естественным человеком. Сам образ писателя, который достает стопку страниц из своего портфельчика и неподражаемо читает эти большие рассказы, скетчи, я думаю, навсегда останется с нами. Это еще наша молодость, это еще и Советский Союз и Россия на разных ее этапах жизни. Жванецкий, Одесса, настоящий юмор — это всегда будет с нами.
Не помню! Тогда, когда ещё можно было за полтора часа, он, такой мудрый, чего-то «на дачу» не бросился… А что такое вот это его «вначале мы им сделали гадость»? Даже странно, что Жванецкий себя записывает в это «мы»… А про «гадость» — ясно, что это так именуется возвращение Крыма и Севастополя в родную гавань. На то он и Эзоп наших дней, чтобы намёки кидать.
Жванецкий: "Моя мечта - разровнять место, где была Россия и построить что-то новое"..
Писатель Михаил Жванецкий называет воссоединение Крыма с Россией «гадостью» и никак не осудил массовое убийство людей в своей родной Одессе. Михаил Жванецкий на Конгрессе интеллигенции России, 1992 год. Михаил Жванецкий о выступлении президента России Путина на прямой линии. Установка нового памятника писателю-сатирику Михаилу Жванецкому в Ростове-на-Дону вызвала резкую реакцию со стороны патриотов России.
Михаил Жванецкий - "герой" нашего времени. И это не шутка - в России даже памятник открыли
разровнять то место, где была Россия, и построить что-то новое. Вот, просто разровнять". РИА Новости Крым вспоминает о жизни и творчестве "народного сатирика". Михаил Михайлович Жванецкий – не просто человек. Всенародно любимый писатель Михаил Жванецкий традиционно ответил на вопросы известного ведущего Андрея Максимова в телепрограмме «Дежурный по стране». Михаил Жванецкий, кроме своего творчества, был известен своей общественной позицией. Писатель Михаил Жванецкий во время записи одной из программ Фото Григорий Сысоев / ТАСС. Остроты Жванецкого были таблетками для принятия себя и окружающего мира.
«Русофобом его не считаю». Вассерман — о скандале с установкой памятника Жванецкому
Потому что у них карты, флажки, они же стрелы вот эти, боевые действия — они же знают, чего здесь нет, чего там нет… И мне все время казалось, что они знают. Потому я понял, что я знаю не меньше их, потому что это все через меня проходит. Жизнь проходит через меня, управление страной проходит через них. Но власть нужна, чтобы я почувствовал себя защищенным.
Сейчас власть такая, что я себя защищенным не чувствую. Что такое власть? Ну, не управдом, так ЖКХ.
Его главная задача — меня защитить, если здесь тяжело, если просто убивают на улице, если просто грабят, если просто скручивают шею, то меня надо защитить. Потом лечить, но, прежде всего, защитить. С защитой они не справляются, поэтому сказать сегодня, что такое власть, не могу — это вид бизнеса, видимо.
Познер: Скажи, ты грустный человек вообще? От таких вопросов станешь грустным. Познер: Всегда был грустным?
Вот, вспомни. Жванецкий: Да, всегда, конечно. Ну, я когда выпью и когда почувствую рядом, ну, скажем, женский смех — не будем превращать это в физическое ощущение — во-первых, появляется у меня какая-то целеустремленность, во-вторых я становлюсь тогда легким и веселым.
Но это, в основном, должно быть женское общество. То есть мой идеал компании — мужчины знакомые, женщины — незнакомые. Себе аплодирую.
Это ведь самое лучшее, что может быть в жизни мужчины. Познер: Должен согласиться, да. Деваться некуда просто.
Вообще, к женщинам у тебя отношение… На мой взгляд, замечательное. Жванецкий: Замечательное просто потому, что и реакция, и эмоциональность, и все, что я делаю, больше адресовано к ним. Вот мужчина сидит и задает мне вопросы, что такое власть?
Мужчина сидит, задает вопросы, а как сейчас со свободой? Женщинаникогда не задаст такой вопрос. Познер: А что она спросит?
Ну, гораздо теплее и необходимее для тебя. Кстати, женщина, как ты понимаешь, между прочим, лечит лучше, если ты ей скажешь. Мужчина не знает, отчего у него болит голова.
Мужчина не знает, отчего что-то происходит — вот, сердце начинает биться — он спрашивает у нее, и она почему-то знает. Ты, Володя, больше думаешь над следующим вопросом, чем слушаешь мой ответ. Познер: Нет, я слушаю тебя и пытаюсь… Хорошо, смотри.
Ты — консерватор? Жванецкий: Я — наверное, да. Познер: Или ты реформатор?
Жванецкий: Откуда я знаю? Ну, называли часто, какие-то направления в моем деле, в эстрадном, которым я занимался — что я что-то такое создал. Но это я невольно совершенно.
Это не я, это, наверное, вопрос таланта. Если говорить о работе. После того, как я создал это новое направление, я стал консерватором.
Познер: Скоро день рождения Аллы Борисовны Пугачевой. Вы дружите? Познер: Что ты ценишь кроме голоса, который все ценят?
Жванецкий: Мне кажется, что голос и талант ей просто были даны для знакомства с этим народом. А потом она пошла дальше. Вот я видел, когда был путч, и мы в Одессе, и она на пляже подняла людей.
Познер: Это в 1991 году? Давайте все в воду! Она так иронически относилась к этому путчу, к этим всем крикам.
Но самое главное — я увидел, как ей подчиняются эти толпы. Она шла, окруженная огромной толпой. И я тоже шел там рядом.
Перешли на другой пляж. И в этом тоска нашего человека по сильной женской руке. Сильную мужскую руку они уже испытывали.
Познер: Вообще Россия — страна женская? Жванецкий: Мне кажется, да. Я чувствую, люди тоскуют по женскому управлению, по женской руке.
Вот, в любви к Алле Борисовне. Ты знаешь, перестанет она петь — она не станет менее популярной совершенно. Потому что уже последнее время я не скажу, что были особенно какие-то хиты новые, а все равно — обожание со всех сторон.
Внимание к ее жизни, внимание ко всем извивам этой личной жизни. Но в основном — тоска по сильной… по характеру женскому. По этой женской харизме.
Женщин-красавиц полно, с харизмой — единицы. Познер: Ты сказал, что она с иронией относилась. Вообще, ирония не очень как-то в ходу у нас.
Жванецкий: В последнее время просто публика отвыкла совершенно. Принимает все всерьез и все в лоб. Извернулся — дал в лоб, пошутил… Смешно.
А если ты говоришь иронично о чем-нибудь, ты же не серьезно говоришь — ну, пойми это! Я же не серьезно! Я вообще большую часть говорю не серьезно!
Вот ты пару вопросов задал, где серьезно — и я просто в тупик. А иронично — это моя область. Познер: Когда ты говорил, что ждешь от кризиса много хорошего — это была ирония?
Жванецкий: Конечно, была ирония. Познер: Нет, не понимаю. Жванецкий: И я не понимаю.
Это, вот, я сделал — оно обязано выйти это кино, даже если это дерьмо дикое, которое чаще всего и бывает. Но отбить затраты — значит, кино выходит. Значит, выходит все.
Спектакль выходит, чтобы отбить затраты. Познер: А кризис это прекратит, ты говоришь? Теперь я думаю, что не будут вкладывать деньги в барахло всякое — что теперь деньги, наверное, приобрели другую ценность.
И я сам чувствую. Сейчас я приехал из Краснодара, сейчас я приехал из Днепропетровска. Огромные толпы людей на концерт идут, хотят услышать то, что говорю я.
Познер: Значит, ты не потерял публику? Был разговор такой, вроде бы стали меньше ходить, меньше реагировать? Жванецкий: Мне не приходится ее искать.
Потерял, потом вернулся на то место, где я ее потерял — и она там еще лежит. Познер: Ты что-то сказал где-то, что ты рабочих потерял, что рабочих больше нет. Я сказал где-то, что мне не хватает… И всем нам не хватает не рабочих — не хватает инженеров, не хватает ученых молодых.
Это были мало оплачиваемые советские люди, но очень умные. Познер: Которые уехали многие? Жванецкий: Которые уехали.
Огромное количество уехало. Но они заполняли зал. Познер: Они уехали за деньгами что ли?
Жванецкий: А почему бы им не уехать за деньгами? Во-первых, они уехали за деньгами — раз. Во-вторых, они уехали за хорошим оборудованием — два.
В-третьих, они уехали за огромным уважением — три. В-четвертых, они уехали туда, куда уже уехали многие. А это ж всегда вопрос стадный.
От чего уехали? У тебя есть на это ответ? Жванецкий: Есть на это ответ.
От жлобства. Не от нищеты, не от еды. Давайте мы вам привезем какой-нибудь фильм о жизни там, давайте мы покажем.
Вы сумеете, вот лично вы там приспособиться? Или вам будет тяжело? И вот уезжали люди не за колбасой, они уезжали от жлобства.
Познер: А чего ты не уехал от жлобства? Жванецкий: Ты понимаешь, самое главное — черт с ним, с голодом. Но жлобство, когда тебе говорят в лицо или не берут из-за национальности, или ты… Знаешь, каждое предприятие, каждое учреждение — суд, райком партии — суд, при ЖЭКе — суд.
Куда бы ты ни попал, всюду тебя судят. Вот от этого люди уезжают — невозможно было вынести. Познер: Но ты-то не уехал от жлобства?
Я не уехал, потому что для меня этого было мало. Жлобство — этого было мало, чтобы я расстался со своей страной. Меня здесь слишком много связывает: меня великая литература связывает, я здесь почувствовал успех, я почувствовал вот эту огромную связь.
Ты знаешь, я где-то писал, что я обожаю не веревки, а нити. Вот веревки, которые меня связывали с этой родиной — черт с ними. Но нити у меня были сильнее.
Я не могу в этой стране жить. Я не могу слышать их, я не могу видеть, я не могу это радио слышать. А меня здесь запрещали, а я — все равно, я остался здесь.
Ты представляешь? Она уехала, я остался. Остался здесь, в этой стране, где меня запрещали, пожертвовав всем.
Ну вот, объяснить это… Наверное, объяснил — потому что нити были гораздо сильнее, чем веревки. Познер: Ты знаешь, когда говорят о других странах — ну, как правило, говорят об Америке, о Франции, об Израиле. Я впервые у тебя встретил — ты рассуждал об Ирландии и об ирландцах, которые тебе страшно понравились.
Что ты имел в виду? Что это такое? Жванецкий: Я их как-то видел.
Я выступал в Дублине.
Кто-то просто хочет навредить, чистая провокация. Я такого не писал никогда! И вообще - в Интернет не пишу! Текст к 80-летнему юбилею Михаила Жванецкого читайте в одном из ближайших номеров "РГ".
И я говорил свое. И, как они говорят, получилось. И не то чтобы это было случайно - у меня другого репертуара-то нет.
Вот я говорил, а оказалось востребовано. Я всегда удивляюсь, когда что-нибудь говорю, в "Дежурном по стране", например, очень много людей подходят потом - не буду называть цифры - и говорят: "Вы думаете, как я, мне не нужно ничего говорить - вы все высказали". Я всегда думал, что ж я плагиатом занимаюсь? Как я могу выражать то, что думают другие люди? Просто и я, и они… Умные люди - я так считаю уже давно - думают одинаково. Говорят, ваше выступление 19 июня в Концертном зале Чайковского прошло блестяще. Вы сейчас на подъеме, в ударе? Михаил Жванецкий: Да, этот концерт прошел просто прекрасно.
Не знаю, чем это объяснить. Может быть, "братва", которая занимается этим же делом, отступила, может быть, я их в чем-то обогнал.
Пытались даже что-то читать «из Жванецкого», и конечно же не вспоминать, о том, как он ненавидел Россию, русских и ту самую русскую культуру. А мы вспомним: — Мне кажется, что россияне безумно завидуют украинцам. Потому что смогли, позволили себе свалить зарвавшихся, охамевших, обнаглевших ворюг. Это не исключает того, что могут прийти новые. Но они точно будут знать, что существует сила противодействия, способная дать им отпор.
А на самом деле — это просто зависть, что украинцы смогли, позволили себе, не промолчали, не утёрлись, - говорил Жванецкий. А вот еще о патриотизме: «Патриотизм — это четкое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, что мы должны жить хуже других».