Джованни Гуайта прошел необычный путь от католика, историка и исследователя кино и Восточного христианства до православного священника и монаха (иеромонаха) Иоанна, крестящего новорожденных в детском хосписе.
Иеромонах Иоанн(Гуайта).История Армянской Церкви. Крещение Армении. Битва за сохранение веры…
Монах в карантине. Отец Иоанн Джованни Гуайта родился в 1962 году на итальянском острове Сардиния. Мама — математик, отец был врачом, а некоторое время — политиком и даже министром. А Джованни с детства мечтал стать священником.
Да, отец Иоанн — итальянец, но православный священник, который служит и живет в России уже очень давно, с 1989 года. Здравствуйте, отец Иоанн! Знаю, Вы избегаете разговоров о Вашей жизни, потому что Вас замучила пресса, журналисты, все время спрашивают, как же итальянский исследователь, ученый приехал в Советский Союз еще в восьмидесятые годы, а потом вдруг стал православным священником. Это необычная судьба, мол, расскажите, расскажите… Но избежать мы этого все равно не можем, потому что наш телезритель тоже может не знать об этом. У Вас такое… западное детство. Мама — математик, отец был врачом, а некоторое время был даже политиком и даже министром. Вы родились на острове Сардиния, который известен российским туристам, потому что это один из фешенебельных и довольно недешевых курортов для россиян. Но россияне туда все равно едут. Сардиния — это часть Италии, очень большой остров в Средиземном море. Вам это западное детство, западное образование все-таки помогло в жизни? Не жалеете, что не родились в России? Это часть меня, часть моей жизни. Я абсолютно западный человек. Должен сказать, что при огромной любви и уважении к России, ко всему русскому русской культуре, истории, разумеется, к православию и так далее я все-таки остаюсь западным человеком. Я понимаю все больше и больше, что с этим ничего не могу поделать. Я итальянец не только по паспорту, но, видимо, и по менталитету, образу мыслей. Я читал в некоторых Ваших интервью, что Вы так отвечаете. Но все-таки хотя бы чуть-чуть расшифруйте, что это значит — быть западным человеком по отношению к восточному, то есть русскому? Это другой менталитет? Я, может быть, добавлю к Вашему разговору рассуждение Сергея Сергеевича Аверинцева, который сказал, что Европа пошла по пути Аристотеля, то есть это закон, священное право частной собственности и порядок. Не закон, но по понятиям, по справедливости... Нет никакого священного права частной собственности — и некоторый кажущийся беспорядок. В этом причина? Или, может быть, что-то другое? Почему Вы говорите, что Вы все-таки западный человек? У каждого человека есть какие-то обязанности, но есть и права. Любой человек имеет право на уважение, на то, чтобы… даже, допустим, работодатель или само государство уважало бы его права. Это безусловно, с этим ничего не поделаешь, это — у любого западного человека. Есть определенные права, на которые никто не имеет права покушаться, — это точно признак западного менталитета. В этом есть и плюсы, и минусы. Есть и положительная сторона этого дела. Скажем так, человеческие взаимоотношения идут прежде всего в России, как мне кажется. Это важнее, чем даже какие-то абстрактные права. В этом смысле это замечательно. Это одновременно и плюс, и минус. Потому что иногда ты рассчитываешь, что вот на это имеешь право, а оказывается, что это не совсем так. Это несколько дезориентирует западного человека. Но, с другой стороны, то, что личные и межличностные отношения, между людьми, на первом месте — это замечательно. Кстати говоря, я успел немного поучиться у Сергея Сергеевича. Он читал лекции у нас в Женеве, когда я учился там в университете. Он, кстати, написал предисловие к одной моей книге «Из бесед с армянским католикосом Гарегином I». Я к нему обратился как бывший студент. Кроме того, Сергей Сергеевич очень любил Армению. Он также написал предисловие к замечательному переводу книги скорбных песнопений Григора Нарекаци. И потому, как к любителю Армении и армянства, я к нему обратился, и он написал мне замечательное предисловие. У меня очень светлая память о Сергее Сергеевиче. Там написано: «Джованни Гуайта родился в Италии в 1962 году, учился во Флоренции, Женеве, Москве и Санкт-Петербурге тогда Ленинграде , ученый православия, эссеист и переводчик, является автором многочисленных публикаций по духовности и Русской Церкви, восточному христианству. Преподает в Московском университете, живет в Москве».
В том же году ему уже и не продлили ВНЖ в России, поэтому оставаться в ней длительное время или приезжать туда надолго ему стало затруднительно. Недавно он получил назначение в храм Преображения Господня в г.
Giovanni Guaita родился 26 ноября 1962 года на о. Сардиния, Италия. В Россию, тогда еще СССР, впервые приехал в 1985-м и глубоко увлекся ее культурой и православной духовностью. Его перу принадлежат многочисленные переводы русской духовной литературы. Он является составителем обширного «Словаря по православной агиологии». С 1989-го практически постоянно проживает в России.
«Даже летом у них снег». Иеромонах Иоанн (Гуайта) о любви к России
Иеромонах ИОАНН (Гуайта), штатный клирик прихода храма. Родился 26 ноября 1962 года. Иеромонах Иоанн Гуайта осудил высказывания богослова Алексея Осипова. Джованни Гуайта – итальянец по рождению, по образованию – историк, филолог и нах Русской Православной Церкви, монашеское имя – Иоанн, работает в отделе внешних церковных связей Московского патриархата. Отец Иоанн Гуайта: «Я люблю Москву и даже москвичей». Там написано: «Джованни Гуайта родился в Италии в 1962 году, учился во Флоренции, Женеве, Москве и Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде), ученый православия, эссеист и переводчик, является автором многочисленных публикаций по духовности и Русской Церкви.
Акции сегодня
- Церковь и общество. Беседа с иеромонахом Иоанном (Гуайтой). Часть 1
- иеромонах Гуайта Джованни
- Иеромонах Иоанн (Гуайта) "Монах в карантине"
- О духовенстве храма Преображения Господня в Эстепоне
- Антивоенный иеромонах, служивший ранее в Москве, получил назначение в Испанию
Теперь и отец Иоанн Гуайта — не с вами
Почему такая непростая у них судьба? Наверное, поэтому армяне такие загадочные, что часто задаются вопросами о своем предназначении, призвании, о том, что значит быть армянином. Когда человек страдает, он задает себе серьезные вопросы. Только тогда он начинает по-настоящему рефлексировать, обдумывать. Поэтому в Армении были замечательные писатели, художники и философы. Страдая, армянский народ был вынужден задавать себе такие вопросы», — поделился Джованни Гуайта. По его мнению, хотя и христианская вера порой становилась причиной страданий армянского народа, эта же вера и верность Богу помогала преодолеть трудности.
Конечно, мой преподавательский опыт гораздо больше: почти 20 лет я преподавал в МГУ, в РГГУ, в Институте иностранных языков, но не богословские, а светские предметы — в основном историю итальянской литературы. Сложно ли было после такого опыта очного преподавания перейти на дистанционный формат?
Я не очень дружу с техникой и боялся зависеть от компьютера, от интернета, боялся вебинаров я их еще немножко боюсь, хотя провожу уже несколько лет. То есть я думал, что будут технические сложности, но оказалось, что в плане техники все достаточно просто. Но была и другая трудность — вызов, скажем так. На программу « Теология » ИДО приходят учиться люди с разным высшим образованием. А раньше я всегда преподавал в гуманитарных вузах. Гуманитарии — это определенная публика со своей ментальностью. Скажем, инженер или математик мыслит совсем по-другому. Потому преподавать людям с разным базовым образованием сложнее, но и интереснее.
Ранее у меня не было такого опыта. Все гуманитарные науки, в том числе история — и даже богословие, как ни странно, — допускают очень разные интерпретации, точки зрения. К этому многообразию ответов трудно приспособиться человеку, который привык рассуждать, что мост либо будет стоять, либо рухнет — третьего не дано. В дистанционном формате удается составить представление об учащихся, оценить их ментальность, подход к предмету? Раньше я думал, что, пока не увидишь человека лицом к лицу, о нем трудно что-то понять, но оказалось — можно и в дистанционном формате очень глубоко узнать человека. Удивительно: только начался новый курс, и уже через две недели мне приблизительно понятно многое о моих студентах. Исходя из ответов на контрольные вопросы, из переписки на форумах, если там идет дискуссия, более-менее понимаешь и позицию человека, и его образование. Уже сам русский язык очень много рассказывает о тех, кто на нем пишет.
Дистанционное преподавание может быть даже более объективным, чем очное: меньше обращаешь внимание на второстепенные вещи: внешность, голос человека, а больше — на суть, содержание, на то, что он пишет, как комментирует. А для преподавателя важно именно это. То же самое и с преподавателем: студенты судят обо мне исходя из того, как я организовал курс, что я написал им. Бывает ли так, что общение с учениками выходит за рамки дистанционной программы? Я люблю учебные форумы — это место, где можно вести диалог. И я стараюсь различать общение в рамках предмета и другое общение, хотя это не всегда возможно: когда идет дискуссия, в ней затрагиваются не только вопросы, касающиеся истории Церкви. Но иногда бывает, что слушатели задают вопросы совсем не по теме, и я предлагаю — давайте об этом мы поговорим отдельно, напишите мне личное сообщение… Иногда нужен именно совет священника, монаха, иногда — просто старшего, более опытного человека, преподавателя. Как правило, в каждой группе есть один-два человека, общение с которыми продолжается и после окончания курса.
Вы строгий преподаватель в плане оценок? И, кроме того, мы преподаем уже взрослым людям, они не должны показывать родителям красивые оценки, заканчивать вуз с красным дипломом, с медалью. Тут важно только получить хорошее образование. Потому, когда человек в ответе показал минимум знаний, я ставлю ему тройку, и только если он ответил именно отлично — пятерку. Чаще всего оценка — четверка, потому что люди обычно стараются больше, чем на минимум, а вот блестящих ответов мало. Не уверен, что хорошо, если учащийся старается обязательно получить отличные оценки за все темы. Но, мне кажется, хорошо, когда человек находит в курсе темы, которые ему особенно близки, интересны, и старается в них добиться особенно хороших результатов. Однако их пришлось бы организовать в виде лекций.
Очно ты так или иначе предлагаешь свое видение истории, составленное из разных источников. В дистанционном же формате слушатели могут не знать, какова моя личная позиция по тому или иному вопросу, потому что они читают разные учебники и самостоятельно формулируют свою позицию. Очно я читаю другой курс, который сам создал: история взаимоотношений между Восточной и Западной Церквями. Я прочел его уже несколько раз: в Смоленской духовной семинарии, в светских вузах, даже католики просили его прочесть. Это довольно длинный курс, но достаточно узкий относительно моего дистанционного курса по всей церковной истории до XV века, который я преподаю в ИДО. Вы много занимались переводами — сколько современных и древних языков Вы знаете? И без каких языков нельзя всерьез изучать историю?
Только тогда он начинает по-настоящему рефлексировать, обдумывать. Поэтому в Армении были замечательные писатели, художники и философы. Страдая, армянский народ был вынужден задавать себе такие вопросы», — поделился Джованни Гуайта.
По его мнению, хотя и христианская вера порой становилась причиной страданий армянского народа, эта же вера и верность Богу помогала преодолеть трудности. Кроме того, эти испытания, отмечает иеромонах Иоанн, порождают какое-то благо. Так, диаспора появилась именно из-за Геноцида: «В диаспоре армяне проявили себя как не очень многие народы, они смогли выпустить корни в те страны, где жили, став полноценными гражданами и патриотами новой родины, оставаясь при этом армянами». Фото: noev-kovcheg.
В подростковом возрасте я стал задавать себе разные вопросы.
Почему, например, дети умирают, а Он ничего не делает? Почему есть несправедливость, есть богатые и бедные? Ответа я найти не мог и решил, что это всё обман. Бога нет. Об этом и сказал родителям.
Мне было 12 лет. Потом, спустя год, я оказался в гостинице в горах, там была молодежь, они сидели у костра с гитарой, пели песни, с ними было очень интересно. Общаясь, я понял вдруг, что они верующие. Мало того, они церковные, ходят на службу, исповедуются, причащаются. Меня это шокировало, я думал, что раз я атеист, то и вся молодежь — тоже атеисты.
Ведь это всё сказки для глупых, необразованных пожилых людей. Среди этой молодежи был один инвалид на коляске, но он играл на гитаре, плавал, водил машину. А я себе не нравился, думал, что не умею общаться, боялся, и не мог преодолеть эти, в общем-то, нормальные подростковые комплексы. Я задавал вопросы этому инвалиду, как он может верить в «это вот всё». А он спросил, читал ли я Евангелие.
Когда я вернулся домой, то нашел Евангелие и начал читать. Это было так увлекательно! Я вообще очень много читал, однако это было интереснее всего. Я читал часами, но стеснялся и закрывал свою комнату на ключ, чтобы родители не видели. Это и было своего рода обращение.
Это ценно для меня, потому что я из верующей семьи, но в то же время обращенный человек. О выборе православия Кто-то из священноначалия однажды спросил, не хотел бы я служить за границей. На что я ответил: так я и служу за границей. В этом смысле я остаюсь, безусловно, итальянцем. Я мог бы стать православным священником и в Италии, но уверен, что от меня больше пользы здесь.
Я очень люблю Россию, но я западный человек до мозга костей. Это загадка и для меня тоже. Православие на Западе нуждается в том, чтобы пустить корни, и для этого нужна огромная работа. В том числе и относительно некой инкультурации. К сожалению, об этом я пишу в книге, два главных опыта православия, которые пустили корни на Западе, Сурожская епархия и Экзархат русской традиции Константинопольского патриархата, оба эти явления на грани исчезновения.
На мой взгляд, они потерпели фиаско. Для меня, как для западного человека, это волнующий вопрос, потому что я уверен, что у православия есть что сказать и западному миру. Но я не вижу для себя возможности в этом участвовать. Да, иногда итальянские православные меня просят перевести на мой родной язык какой-нибудь акафист или молитвослов. Но не более того.
Мне кажется, мое место — в Москве, рядом с моими прихожанами и детьми из хосписа. В какой-то момент своей жизни я заметил: когда нахожусь один, то сам с собой разговариваю или думаю по-русски. Когда процесс уже завершился, я осознал, что и сны вижу на русском языке. Есть, видимо, момент, когда иностранный язык становится не то чтобы родным, но входит в подсознание человека. С православием у меня было абсолютно то же самое.
Я не могу сказать, когда и как, но в какой-то момент я понял для себя, что это не только часть русской культуры, не только то, что я должен знать как русист, как предмет изучения, но это часть моей жизни, от которой я не могу отказаться. Тогда я понял, что я уже сделал этот выбор и осталось его только «оформить». О родителях и семье Маме и папе 93 и 94 года. Папа пишет статьи и читает публичные лекции в университете, он очень активный. Мама, к сожалению, лежит и почти не разговаривает, даже глаза открывает очень редко, но на вопросы отвечает адекватно.
Они почти полная противоположность друг другу. Мама — человек конкретный и рациональный. Она — хороший математик и всю жизнь преподавала. Она держала бразды правления в нашем доме. Папа — врач, политик, гуманитарий, очень любит литературу, пишет сам какие-то вещи.
Джованни Гуайта
В декабре 2012 года Ученый Совет Общецерковной аспирантуры и докторантуры провел процедуру признания нострификацию полученных на Западе трех дипломов высшего образования иеромонаха Иоанна и установил, что полученное им образование соответствует степени кандидата богословия. Является составителем обширного "Словаря по православной агиологии". Кроме России особый интерес Гуайты как историка вызывала Армения.
Сообщения и материалы информационного издания Daily Storm зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Роскомнадзор 20. На информационном ресурсе dailystorm. Минина и Д.
О себе он говорит так: «Я мог бы стать православным священником и в Италии, но уверен, что от меня больше пользы здесь. Я очень люблю Россию, но я западный человек до мозга костей.
Это загадка и для меня тоже».
Помог израненному разбойниками человеку. Самарянин возлил ему на раны вино и масло, антисептики того времени, но не остановился на этом. Привез его в гостиницу, но не остановился на этом. Дал деньги содержателю гостиницы, чтобы тот потратил их на лечение, но и на этом не остановился. Он сказал: когда вернусь, если больше потратишь, то я отдам тебе. Если у человека короткая жизнь, тем более должно позаботиться, чтобы она была как можно более полноценная и достойная. Два священника на Москву и Московскую область Отец Иоанн Гуайта: В отличие от помощи взрослым людям, когда речь идет о неизлечимо больных детях, одна из главных задач хосписа — сделать все, чтобы ребенок был дома в оставшееся ему время жизни.
Ему там естественно, комфортно и уютно. Для каждого ребенка хоспис собирает команду — врач, психолог, соцработник, няня и — священник. Вся Москва и Московская область поделены территориально на участки. В каждом есть команда из специалистов хосписа. Но священников пока только двое, поэтому нам приходится ездить по всей Москве и области. А детей, которых опекает хоспис, более 400 в городе и более 300 в области. Как правило, просьба пригласить священника исходит от родителей ребенка. Просят приехать, причастить, соборовать ребенка, исповедовать, если он постарше, или просто побеседовать с самими родителями.
Если ребенок достаточно большой, я говорю и с ним, и он сам что-то рассказывает и спрашивает, например, почему такое со мной происходит? Конечно, далеко не все дети и их родители просят о помощи священника. Но раз в неделю мы выезжаем. Кроме того, хоспис сейчас планирует организовать духовную поддержку и для сотрудников, — для тех, кто захочет. Речь идет об организации Евангельских групп. В будущем планируются встречи родителей, служение Литургии в стационаре. Отец Иоанн рассказал о своем пути к вере и священству, о переходе из католичества в православие. Наш гость поделился, насколько восприятие Бога в католичестве отличается от восприятия Бога в православии, а также что для него значит православие.
Мацан — «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии Кира Лаврентьева — К. Лаврентьева К. Мацан — И я — Константин Мацан. У нас сегодня в гостях иеромонах Иоанн Гуайта , клирик храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине. Добрый вечер. Иоанн Гуайта — Добрый вечер.
Мацан — Не в первый раз уже вы у нас в студии. Для нас это очень радостно. Наверное, стоит вас спросить: а всё-таки как корректнее к вам обращаться: отец Иоанн или отец Джованни — по вашему итальянскому имени? Иоанн Гуайта — Во-первых, имя это одно и то же, только в переводе — строго говоря, так. Мацан — Какое вам нравится больше? Иоанн Гуайта — Я думаю, наверное, правильно ответить Иоанн, потому что я всё-таки монах, и это имя в постриге, поэтому, наверное, всё-таки Иоанн. Но если это же имя переводить на итальянский, то это и будет Джованни. Мацан — Я напомню нашим радиослушателям, что мы в этих беседах говорим о пути священника к вере, в вере и о том, что привело к священству.
Ведь не секрет, что человек заходит в храм, видит на амвоне человека в облачении и нет-нет да и придёт мысль, что ему на роду было написано быть священником — вот священниками рождаются. На самом деле священниками становятся, хотя и этот тезис уже подвергался сомнению в наших беседах, но, может быть, о этом тоже поговорим. Вы родились в Италии, в католической семье, причём семье верующей, неравнодушной к религии. И сейчас вы — православный монах. Гигантское количество вопросов и размышлений на эту тему возникает. И вас уже не раз спрашивали: как так — итальянец в России стал монахом? Наверное, это не самая уже для вас интересная тема. А мне интересно вас спросить: а как родители сейчас ваши, если они здравствуют, относятся к вашему пути, по которому вы идёте?
Иоанн Гуайта — Начнём с того, что родители, слава Богу, живы. Им 92 года — и папе, и маме. Мацан Иером. Папа абсолютно здоров, читает лекции в университете, очень активный, он врач, который долгие годы занимался политикой, поэтому очень активно до сих пор принимает участие в политической жизни города, области, страны. Мама, к сожалению, последние два года болеет, но, слава Богу, она в своём уме, окружена вниманием всех членов семьи. И я, когда могу, когда бываю там, у родителей, конечно, всегда рад с ними общаться и стараюсь в том числе помочь в том, что касается ухода за мамой, потому что она нуждается действительно в уходе и заботе с нашей стороны. Мацан — Для них нет какого-то внутреннего противоречия в том, что сын стал православным монахом? Иоанн Гуайта — Нет, по разным причинам.
Начнём с того, что, скажем, выбор монашеской жизни — это всё-таки хронологически было раньше, чем даже. Мацан — А в каком году вы приехали? Иоанн Гуайта — Впервые в 1985 году. То есть, представляете, получается сколько? Лаврентьева — Да, совершенно верно — 34 года. Мацан — Как вы быстро считаете — я до сих пор не мог сообразить. Иоанн Гуайта — И я не могу, потому стал гуманитарием, что туговато с арифметикой, с математикой и так далее. И у меня мама математик, между прочим.
Что касается выбора Православия. То есть я не могу сказать, что в какой-то момент я понял, что вот всё, что было до того, было всё неправильно, и вдруг я нашёл — это не совсем так. Просто в моём жизненном опыте — я приехал в 1985 году, уже тогда познакомился с какими-то священнослужителями Русской Православной Церкви, когда в Ленинграде стажировался. Мацан — А вы русский язык учили в университете, да? Иоанн Гуайта — Да, я русист по первому образованию. Потому старую, Советскую Россию я помню очень хорошо, не по рассказам — видел своими глазами. Потом в 1986-м, в 87-м я всю зиму провёл в Москве, в Институте имени Пушкина. И фактически тогда, если я не ошибаюсь, я познакомился с отцом Александром Менем.
И всё больше и больше Православие и Русская Православная Церковь стала играть роль. Сначала это был такой культурный интерес — это часть русской культуры, я как русист не мог не интересоваться. А потом с годами я увидел, что это уже часть меня самого. Лаврентьева — Отец Иоанн, а что это был за процесс всё же? Вот вы встретились с отцом Александром Менем, и даже в «Википедии» пишут об этой встрече, когда читаешь вашу биографию. Иоанн Гуайта — Надо же. Лаврентьева — Какое на вас влияние оказала эта встреча? И что было в течение нескольких лет после неё?
Иоанн Гуайта — Отец Александр оказал огромное влияние, безусловно, потому что он для меня был и остаётся лицом Православия, которое для меня очень важно. Это такое Православие, которое не есть только восхваление прошлого, не есть только как раз часть русской культуры, но что-то намного больше. И в общении с отцом Александром было очевидно, что. Я литературовед, поэтому как писатель пишет книгу — для меня это очень важная вещь. Здесь есть и одна удивительная вещь: ты читаешь эту книгу и понимаешь, что автор был лично знаком со своим Героем, очень хорошо Его знал. Вот для меня книга отца Александра «Сын Человеческий» означает прежде всего это свидетельство — что Христос для него не абстрактное понятие, а это присутствие в его жизни. И, может быть, я тогда не мог выразить это так словами, но это ощущалось в присутствии отца Александра, в общении с ним. И потому мне стало очень-очень интересно, и всё более интересно.
Лаврентьева — Но ведь это ведь интерес не просто абстрактный, а это перемена — ну не веры, но перемена. И без участия отца Александра Меня тут явно не обошлось. А что должно произойти с человеком, чтобы он вот так решительно перешёл в Православие? Иоанн Гуайта — То, что я со временем почувствовал, что я нашёл своё место. Но это именно был процесс, это что-то, что становится всё более и более очевидно и понятно, до того момента, когда я принял такое решение. Поэтому это не было таким резким поворотом. Мацан — Не было отвержения старого как неверного и вот обретение верного — нового. Иоанн Гуайта — Нет, я бы так не сказал.
Во-первых, потому что я до сих пор считаю, будучи православным иеромонахом, что Католичество и Православие достаточно близки всё-таки. И если взять в совокупности всё Христианство, то в том, что касается догматики и так далее, безусловно, православные и католики достаточно близки. Если смотреть дальше на Протестантизм и так далее, то там различия намного более существенные. У нас общие не только, допустим, почитание Богородицы, святых, но Таинства, сам иерархический строй, скажем, Церкви и так далее. И действительно мы очень близки. Я не могу сказать, что это одно и то же, конечно, нет. Но я для себя могу это выразить так: это один дом, где есть соседние комнаты. Я если и перешёл, то перешёл в соседнюю комнату, но внутри одного дома всё-таки.
Лаврентьева — Вот об этом я и хотела спросить: насколько восприятие Бога в католичестве — вами, лично вами — другое, иное? Или совершенно не отличается от восприятия Бога уже в Православной Церкви? Иоанн Гуайта — Вы знаете, отличается, но отличается потому, что я другой — не только и, наверное, не столько потому, что католики и православные, просто я сейчас взрослый человек, и какие-то вещи, которые присутствовали с самого детства — я был очень верующим ребёнком — остались, но видоизменились. Это вполне нормально, как и отношение к Богу, как вот я общался с Господом, скажем, как я молился и так далее. Я не могу сказать, что это всё забыто или, наоборот, я считаю, что это всё было неправильно — отнюдь не так. Наоборот, если сказать, какие у меня чувства по отношению к Католической Церкви — у меня чувство благодарности, потому что первые Таинства я получил в Католической Церкви. Я не считаю, что православный должен ненавидеть всех остальных. Иоанн Гуайта — Поэтому даже в моём случае, когда человек определился, скажем, и выбрал для себя сознательно, в сознательном возрасте, будучи взрослым, после размышлений, после того, как долго молился, думал об этом, определился и сделал выбор в пользу Православия, могу сказать, что у меня только самые положительные чувства по отношению к Католической Церкви.
Мацан — Иеромонах Иоанн Гуайта , клирик храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». Вот вы сказали, что решение о переходе в Православие было принято после размышлений, молитвы какой-то внутренней, внутреннего созревания, если угодно. Значит, всё-таки были колебания, сомнения — как вы подчеркнули, это не был какой-то резкий поворот и, видимо, не был какой-то такой, знаете. А что было, скажем так, на противоположной чаше весов, что могло бы вас теоретически остановить, о чём вы думали, о чём вы молились, вот если не входить в совсем интимную сферу?
Писатель Джованни Гуайта, иеромонах Иоанн: «Перемены в вашей стране проходили у меня на глазах»
Иеромонах Иоанн (в миру — Джованни Гуайта) с февраля будет служить в храме в испанской Эстепоне. «Очень печально, если мы настолько боимся говорить правду, что готовы все отдать, лишь бы не рисковать», — сказал в своей проповеди иеромонах Иоанн (Гуайта). Иеромонах Иоанн (Джованни Гуайта, итал. Giovanni Guaita) родился 26 ноября 1962 года на ия, Италия.
Популярное в программах
- Митрополит Иларион совершил в Троице-Сергиевой Лавре монашеский постриг иерея Иоанна Гуайты
- Джованни Гуайта - Благотворительный фонд «Дом с Маяком»
- Что известно о священнике, который принял в храме протестующих?
- Поделиться
- Акции сегодня
- Иоанн (Гуайта)
Проповедь на Литургии 1 09 2022 иером. Иоанн (Гуайта)
Главная» Новости» Перл сознания» Иоанн (Гуайта): Может быть, надо бежать. — Иеромонах Иоанн (Гуайта), клирик храма Космы и Дамиана в Шубине, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». 13 февраля иеромонах Русской Православной Церкви Иоанн (в миру – Джованни Гуайта) дал интервью итальянской газете La Repubblica, в котором рассказал об ожиданиях, связанных с прошедшей на Кубе встречей Папы и Патриарха, и значении произошедшего для России. Иеромонах Иоанн, в миру Джованни Гуайта, родился на итальянском острове Сардиния, продавал цветы на улицах швейцарских городов, изучал русский в Женевском университете. о важности изучения церковной истории и своем курсе в Институте дистанционного образования ПСТГУ. Иеромонах Иоанн Гуайта «профессиональный трудовой мигрант» с невероятной судьбой. Уроженец католической Сардинии, он учился в Женеве, у выдающегося слависта Жоржа Нива.
Писатель Джованни Гуайта, иеромонах Иоанн: «Перемены в вашей стране проходили у меня на глазах»
Иногда ничего нельзя сделать, кроме того, чтобы просто быть рядом. Такие дети рождаются потому, что их родители отказываются от аборта и дают своему ребенку прожить столько, сколько он может. Некоторые из них хотят реанимировать малыша каждый раз, когда он уходить, не отпускают его. Другие отказываются от реанимации. Это темы крайне деликатные. Священник не должен приходить к людям в такой ситуации с готовыми ответами. Он призван, скорее, слушать, чем говорить. Скорее, быть «фоном», благодаря которому люди принимают свое решение. Ни в коем случае здесь нельзя делать выбор вместо родителей, только вместе с ними. Так же, как и во время исповеди, когда человек просит совета, — священник должен молиться о нем и стараться помочь ему принять правильное решение.
Неслучайно перед исповедью священник читает молитву, о том, что он только свидетель. Свидетель не должен принимать решение. Он «выступает» на стороне человека, который кается. Зачем рожать на умирание? Фото: Ефим Эрихман, из архива фонда «Дом с маяком» Некоторые считают, что рожать заведомо больного ребенка, у которого нет шансов выжить — жестоко. А какая альтернатива? Убить его до рождения? Христианин исходит из принципа, что человеческая жизнь ему не принадлежит. Жизнь — это дар Божий, и она всегда тайна и таинство.
Вопрос в том, чтобы наилучшим образом прожить срок, который дает Бог. Хоспис дает возможность родить этих детей не со стыдом, не прячась, а с достоинством. Родители могут сделать и хранить потом фотографии своих детей. Хоспис им помогает в этом, там есть фотограф, который прямо в операционной по просьбе родителей снимает младенца в первые и, возможно, последние минуты его жизни. Если родители — церковные люди, и у них есть вопросы, я бы посоветовал им поговорить со священником. Но даже если была сделана ошибка, важно помнить, что Господь всегда принимает человека через покаяние, когда ошибка осознанна сердцем. На каждой литургии мы молимся, чтобы оставшееся время жизни прожить в мире и покаянии, мы молимся о мирной кончине. Если задаваться вопросом, зачем нужна такая жизнь, как у этих детей, то можно пойти дальше, — а зачем нам нужны вообще болящие? Люди с ДЦП, с синдромом Дауна, с другими умственными отклонениями.
Их убить? Самые дикие диктаторы так считали.
Я так решил, что я атеист... Лаврентьева — Что-то не клеится. Иоанн Гуайта — Я думаю: как же? Что-то, действительно, не клеится.
И тут я открываю Евангелие и читаю: «Кто любит Меня, тому явлюсь Сам». И так у меня был такой договор с Господом: «Если это так, дай мне действительно почувствовать, что Ты есть! Но просто могу сказать, что читая Евангелие, стараясь жить так, как там написано, действительно Господь вошёл в мою жизнь. И уже тогда вопрос фактически исчез. Это как задаваться вопросом, в том возрасте: а существуют ли мама, брат и так далее? Я знаю, что они есть и они живут со мной.
Вот то же самое Господь. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Мы вернёмся после короткой паузы. Мацан — «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, ещё раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Кира Лаврентьева, я — Константин Мацан. Мы сегодня говорим с иеромонахом Иоанном Гуайтой , клириком храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине.
Меня в вашей биографии, которую можно найти в открытых источниках, заинтересовал такой момент, что вы занимались во ВГИКе исследованиями по Андрею Тарковскому. Иоанн Гуайта — Я написал дипломную работу об Андрее Тарковском, да. Мацан — А вот чем был вызван интерес? И поскольку мы говорим сегодня о вашем пути к вере и в вере, насколько эта работа, это погружение в его фильмы стали для вас чем-то связанным с размышлением о вере, о Боге, о человеке? Вы же уже работали над этим дипломом, будучи верующим человеком, наверняка как-то всё это преломлялось через призму вашего христианского миросозерцания. Иоанн Гуайта — Да.
И я до сих пор так понимаю Тарковского. Начнём с того, что Тарковский не был церковным человеком, но он, безусловно, был верящим. Он был ищущим человеком, человеком, который в советское время себе задавал очень серьёзные вопросы, и будучи сыном замечательного поэта, ещё всё это он воспринимал через призму культуры, а также выражал свои поиски так, как он выразил в своих фильмах. В какой-то момент я заметил, что вот эти фильмы Тарковского — раз вам интересно - они, якобы, все совершенно разные. Вот семь картин, которые он снял, принадлежат семи разным, скажем так, киноведческим жанрам. В вашем, советском, кинематографе это целый жанр фильмов о войне, некоторые из них очень хорошие действительно.
Далее «Андрей Рублёв» — историческая картина, совершенно другая: средневековье, то, сё и так далее. Затем «Солярис», «Сталкер» — это фантастика, другой жанр совершенно. И каждый из них нарушает законы жанра, потому что на самом деле «Иваново детство» — это не фильм о войне, это фильм о детстве, это о ребёнке, который потерял детство. И то же самое: «Андрей Рублёв» — это не фильм исторический о средневековой Руси, это фильм о художнике, который попадает в мир молчания и не может оттуда выйти. Вот они все принадлежат разным жанрам и все нарушают законы жанра. Но самое удивительное: у них как бы фабула одна и та же.
То есть он семь раз рассказывает нам приблизительно одну и ту же историю, где герой уходит из привычного. Вот ребёнок, который лишён детства, живёт в мире взрослых. Монах, который живёт, окружённый невероятным насилием и так далее. Или, допустим, самая очевидная случай: «Сталкер» — вот человек уходит в «Зону». Или тоже очевидный случай: «Ностальгия» — вот этот русский интеллектуал, который находится в Италии, далеко... И то, что человек выходит из обычного — он ищет, ищет что-то.
Он думает, что ищет себя, но в результате что-то происходит. И через, чаще всего, поражение и даже смерть он находит что-то высшее. Как правило, самые последние образы Тарковского чисто символические. Если помните, ребёнок из «Иванова детства», который входит в эту реку и уходит, и прямо выходит из экрана. Или, допустим, «Андрей Рублёв»: в конце единственные цветные кадры этого фильма — это все иконы Рублёва, то есть как бы созерцание в конце. Почти каждый фильм так заканчивается.
Мацан — Ну и финал «Сталкера», который заканчивается фактически «Возвращением блудного сына» — вот этой композицией Рембрандта. Иоанн Гуайта — «Сталкер», конечно, разумеется, абсолютно точно, да, и так далее. Так вот, что за этим стоит? Я очень долго пытался понять эту загадку Тарковского. И когда писал свою работу в 1987 году,ь я читал статью в журнале «Искусство кино», где он один довольно авторитетный и очень хороший киновед написал о том, что есть действительно такие общие характеристики, и герои Тарковского — это как бы миф. Они приносят какое-то жертвоприношение как бы силам зла и так далее.
А мне показалось, что это совсем не так, что точно там есть интуиция, что общая фабула и так далее... А это как раз, как мне кажется, Страсти, смерть и Воскресение Спасителя. Мацан — Потрясающе. Иоанн Гуайта — Я так читаю Тарковского. Другое дело, вопрос: хотел ли он именно это? Но это совсем неважно...
Мацан — Для искусства это несущественный вопрос. Иоанн Гуайта — Конечно. Не то, что хочет художник, а именно результат — вот то, что в нас провоцирует художественное произведение. Так вот, мне кажется, вот это есть, я читаю Тарковского именно так. Самое интересное: я, будучи совсем молодым студентом, выступал в 87-м году с докладом в Союзе кинематографистов, в Доме кино, и читал об этом доклад — о том, что вот я считаю, что... Ну представьте себе: 1987 год, советское время.
Мацан — Да, интересно, какая была реакция. Иоанн Гуайта — Союз кинематографистов. Как вы понимаете, кино — это самое светское искусство. Всегда было так, потому что самое молодое и последнее и так далее — в Советском Союзе так воспринималось. Мацан — Идеологическое ещё. Иоанн Гуайта — Поэтому о какой религиозности?..
И самое интересное: я был совсем молодым, я очень плохо говорил по-русски, гораздо хуже, чем сегодня. И я выступал и говорил, что вот известный киновед написал так и так, а я с ним несогласен и так далее. И перед выступлением я и познакомился с этим человеком, мне было дико страшно, что я не смогу выступить, что у меня даже голоса не будет. И вот представьте себе, я выступил, прочёл... Кстати, там был такой опыт, что я, когда спускался, как сегодня помню, в этом огромном зале Дома кино я вспомнил про молитву, которую незадолго до этого выучил — «Царю Небесный». Вот я помолился и после этого у меня пропал всякий страх.
Я прочёл как-то своё выступление. И я видел, что вот этот человек, с которым я познакомился — замечательный, кстати, очень хороший киновед действительно, — он что-то писал-писал, я не мог понять что.
Если родители — церковные люди, и у них есть вопросы, я бы посоветовал им поговорить со священником.
Но даже если была сделана ошибка, важно помнить, что Господь всегда принимает человека через покаяние, когда ошибка осознанна сердцем. На каждой литургии мы молимся, чтобы оставшееся время жизни прожить в мире и покаянии, мы молимся о мирной кончине. Если задаваться вопросом, зачем нужна такая жизнь, как у этих детей, то можно пойти дальше, — а зачем нам нужны вообще болящие?
Люди с ДЦП, с синдромом Дауна, с другими умственными отклонениями. Их убить? Самые дикие диктаторы так считали.
Это бесчеловечность. Для христианина достоинство человека никогда не подвергается сомнению. Но разве диабетик не полноценный человек?
Это человек, который болеет диабетом. А с синдромом Дауна он — не человек? У которого есть синдром Дауна.
Аутист не человек? Который страдает аутизмом. Наше состояние — это лишь прилагательное, где существительное и существенное — человек.
Каждый человек достоин уважения. Неважно, сколько длится его жизнь — десятки лет или несколько минут. Что сделал добрый самарянин в Евангельской притче?
Помог израненному разбойниками человеку. Самарянин возлил ему на раны вино и масло, антисептики того времени, но не остановился на этом. Привез его в гостиницу, но не остановился на этом.
Дал деньги содержателю гостиницы, чтобы тот потратил их на лечение, но и на этом не остановился. Он сказал: когда вернусь, если больше потратишь, то я отдам тебе. Если у человека короткая жизнь, тем более должно позаботиться, чтобы она была как можно более полноценная и достойная.
Два священника на Москву и Московскую область Отец Иоанн Гуайта: В отличие от помощи взрослым людям, когда речь идет о неизлечимо больных детях, одна из главных задач хосписа — сделать все, чтобы ребенок был дома в оставшееся ему время жизни. Ему там естественно, комфортно и уютно. Для каждого ребенка хоспис собирает команду — врач, психолог, соцработник, няня и — священник.
Вся Москва и Московская область поделены территориально на участки. В каждом есть команда из специалистов хосписа. Но священников пока только двое, поэтому нам приходится ездить по всей Москве и области.
А детей, которых опекает хоспис, более 400 в городе и более 300 в области. Как правило, просьба пригласить священника исходит от родителей ребенка. Просят приехать, причастить, соборовать ребенка, исповедовать, если он постарше, или просто побеседовать с самими родителями.
Если ребенок достаточно большой, я говорю и с ним, и он сам что-то рассказывает и спрашивает, например, почему такое со мной происходит? Конечно, далеко не все дети и их родители просят о помощи священника. Но раз в неделю мы выезжаем.
Кроме того, хоспис сейчас планирует организовать духовную поддержку и для сотрудников, — для тех, кто захочет. Речь идет об организации Евангельских групп. В будущем планируются встречи родителей, служение Литургии в стационаре.
Отец Иоанн рассказал о своем пути к вере и священству, о переходе из католичества в православие. Наш гость поделился, насколько восприятие Бога в католичестве отличается от восприятия Бога в православии, а также что для него значит православие. Мацан — «Светлый вечер» на радио «Вера».
Здравствуйте, дорогие друзья. В студии Кира Лаврентьева — К. Лаврентьева К.
Мацан — И я — Константин Мацан. У нас сегодня в гостях иеромонах Иоанн Гуайта , клирик храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине. Добрый вечер.
Иоанн Гуайта — Добрый вечер. Мацан — Не в первый раз уже вы у нас в студии. Для нас это очень радостно.
Наверное, стоит вас спросить: а всё-таки как корректнее к вам обращаться: отец Иоанн или отец Джованни — по вашему итальянскому имени? Иоанн Гуайта — Во-первых, имя это одно и то же, только в переводе — строго говоря, так. Мацан — Какое вам нравится больше?
Иоанн Гуайта — Я думаю, наверное, правильно ответить Иоанн, потому что я всё-таки монах, и это имя в постриге, поэтому, наверное, всё-таки Иоанн. Но если это же имя переводить на итальянский, то это и будет Джованни. Мацан — Я напомню нашим радиослушателям, что мы в этих беседах говорим о пути священника к вере, в вере и о том, что привело к священству.
Ведь не секрет, что человек заходит в храм, видит на амвоне человека в облачении и нет-нет да и придёт мысль, что ему на роду было написано быть священником — вот священниками рождаются. На самом деле священниками становятся, хотя и этот тезис уже подвергался сомнению в наших беседах, но, может быть, о этом тоже поговорим. Вы родились в Италии, в католической семье, причём семье верующей, неравнодушной к религии.
И сейчас вы — православный монах. Гигантское количество вопросов и размышлений на эту тему возникает. И вас уже не раз спрашивали: как так — итальянец в России стал монахом?
Наверное, это не самая уже для вас интересная тема. А мне интересно вас спросить: а как родители сейчас ваши, если они здравствуют, относятся к вашему пути, по которому вы идёте? Иоанн Гуайта — Начнём с того, что родители, слава Богу, живы.
Им 92 года — и папе, и маме. Мацан Иером. Папа абсолютно здоров, читает лекции в университете, очень активный, он врач, который долгие годы занимался политикой, поэтому очень активно до сих пор принимает участие в политической жизни города, области, страны.
Мама, к сожалению, последние два года болеет, но, слава Богу, она в своём уме, окружена вниманием всех членов семьи. И я, когда могу, когда бываю там, у родителей, конечно, всегда рад с ними общаться и стараюсь в том числе помочь в том, что касается ухода за мамой, потому что она нуждается действительно в уходе и заботе с нашей стороны. Мацан — Для них нет какого-то внутреннего противоречия в том, что сын стал православным монахом?
Иоанн Гуайта — Нет, по разным причинам. Начнём с того, что, скажем, выбор монашеской жизни — это всё-таки хронологически было раньше, чем даже. Мацан — А в каком году вы приехали?
Иоанн Гуайта — Впервые в 1985 году. То есть, представляете, получается сколько? Лаврентьева — Да, совершенно верно — 34 года.
Мацан — Как вы быстро считаете — я до сих пор не мог сообразить. Иоанн Гуайта — И я не могу, потому стал гуманитарием, что туговато с арифметикой, с математикой и так далее. И у меня мама математик, между прочим.
Что касается выбора Православия. То есть я не могу сказать, что в какой-то момент я понял, что вот всё, что было до того, было всё неправильно, и вдруг я нашёл — это не совсем так. Просто в моём жизненном опыте — я приехал в 1985 году, уже тогда познакомился с какими-то священнослужителями Русской Православной Церкви, когда в Ленинграде стажировался.
Мацан — А вы русский язык учили в университете, да? Иоанн Гуайта — Да, я русист по первому образованию. Потому старую, Советскую Россию я помню очень хорошо, не по рассказам — видел своими глазами.
Потом в 1986-м, в 87-м я всю зиму провёл в Москве, в Институте имени Пушкина. И фактически тогда, если я не ошибаюсь, я познакомился с отцом Александром Менем. И всё больше и больше Православие и Русская Православная Церковь стала играть роль.
Сначала это был такой культурный интерес — это часть русской культуры, я как русист не мог не интересоваться. А потом с годами я увидел, что это уже часть меня самого. Лаврентьева — Отец Иоанн, а что это был за процесс всё же?
Вот вы встретились с отцом Александром Менем, и даже в «Википедии» пишут об этой встрече, когда читаешь вашу биографию. Иоанн Гуайта — Надо же. Лаврентьева — Какое на вас влияние оказала эта встреча?
И что было в течение нескольких лет после неё? Иоанн Гуайта — Отец Александр оказал огромное влияние, безусловно, потому что он для меня был и остаётся лицом Православия, которое для меня очень важно. Это такое Православие, которое не есть только восхваление прошлого, не есть только как раз часть русской культуры, но что-то намного больше.
И в общении с отцом Александром было очевидно, что. Я литературовед, поэтому как писатель пишет книгу — для меня это очень важная вещь. Здесь есть и одна удивительная вещь: ты читаешь эту книгу и понимаешь, что автор был лично знаком со своим Героем, очень хорошо Его знал.
Вот для меня книга отца Александра «Сын Человеческий» означает прежде всего это свидетельство — что Христос для него не абстрактное понятие, а это присутствие в его жизни. И, может быть, я тогда не мог выразить это так словами, но это ощущалось в присутствии отца Александра, в общении с ним. И потому мне стало очень-очень интересно, и всё более интересно.
Лаврентьева — Но ведь это ведь интерес не просто абстрактный, а это перемена — ну не веры, но перемена. И без участия отца Александра Меня тут явно не обошлось. А что должно произойти с человеком, чтобы он вот так решительно перешёл в Православие?
Иоанн Гуайта — То, что я со временем почувствовал, что я нашёл своё место. Но это именно был процесс, это что-то, что становится всё более и более очевидно и понятно, до того момента, когда я принял такое решение. Поэтому это не было таким резким поворотом.
Мацан — Не было отвержения старого как неверного и вот обретение верного — нового. Иоанн Гуайта — Нет, я бы так не сказал. Во-первых, потому что я до сих пор считаю, будучи православным иеромонахом, что Католичество и Православие достаточно близки всё-таки.
Аверинцева; пер. Свешниковой, Р. Иоанн Гуайта. Харитонова и др.. Харитонова, А.
Проповедь на Литургии 1 09 2022 иером. Иоанн (Гуайта)
Иеромонах Иоанн (в миру Джованни Гуайта, род. 26 ноября 1962, Сардиния, Италия) — иеромонах Русской православной церкви; с 2014 года штатный клирик прихода храма Космы и Дамиана в Шубине в Москве. Иеромонах Иоанн, в миру Джованни Гуай-та, родился на итальянском острове Сардиния, продавал цветы на улицах швейцарских городов, изучал русский в Женевском университете. На Радио Свобода публикуется фильм Андрея Киселева об иеромонахе Иоанне Гуайте, итальянце по происхождению, служащем в Москве в храме Косьмы и Дамиана в Шубине. Giovanni Guaita; + 1962), иеромонах, сверхштатный клирик храма свв.
Аннотация к книге "Монах в карантине. 40 дней паломничества с короной"
- Главное меню
- Разговор с отцом Иоанном
- Иоанн (Гуайта) (Nkguu (Irgwmg))
- Иеромонах Иоанн (Гуайта)