Автор романов «Пищеблок» и «Географ глобус пропил» высказался о происходящем в стране. Книга Алексея Иванова «Географ глобус пропил» — скачать в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн.
Новый роман автора «Географ глобус пропил» Алексея Иванова в «Букмейте»
В наличии Книга "Географ глобус пропил" автора (Иванов А.), Эксмо-АСТ в интернет-магазине Book24 со скидкой! Отрывок из книги, отзывы, фото, цитаты, обложка. Долго обходила стороной книгу Алексея Иванова "Географ глобус пропил " (1995), ожидая подходящего настроения. история, к которой необходимо поставить ключевой вопрос.
Иванов А.: Географ глобус пропил
Читать онлайн «Географ глобус пропил» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). Многие думают, что «Географ глобус пропил» — это некая ностальгия по советскому, по 90-м, по чему угодно, но именно такой подход к произведению в корне неверен, возможно, даже ошибочен. Скачать книгу Географ глобус пропил, автор Алексей Иванов бесплатно в fb2 формате. КНИГА — «Все указатели судьбы годятся лишь на то, чтобы сбить с дороги».«Географ глобус пропил» вовсе не о том, что весёлый парень Вить.
Алексей Иванов: другие книги автора
- Рецензия на книгу А. Иванова Географ глобус пропил
- Зачем географу пропивать глобус, - Православный журнал «Фома»
- Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил»
- Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил»
- Читайте также
- Географ глобус пропил: книга против фильма
Что еще почитать
- Отзывы, вопросы и статьи
- ЧАСТЬ III. ВЕЧНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ ДОРОГ. УМЕНИЕ ТЕРЯТЬ
- Географ глобус пропил
- Открытый урок по литературе по роману Алексея Иванова «Географ глобус пропил»
- Фотографии
Рецензии на книгу «Географ глобус пропил» Алексей Иванов
А понимаешь, что нашел, чаще всего только тогда, когда уже потерял. Умение терять — самая необходимая штука в нашей жизни. Нужно меняться, чтобы стать человеком, и нужно быть неизменным, чтобы оставаться им. Совершенная любовь изгоняет страх. ОсобенностиОформление серии — арт-проект, в котором все романы Алексея Иванова оформлены художниками, работающих в очень непохожих манерах — настолько разных, насколько разные сами романы.
Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом.
Роман о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить «душу живую», не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви.
Автор экранизированных бестселлеров «Географ глобус пропил», «Тобол», «Ненастье», «Пищеблок», «Сердце Пармы» и множества романов. Лауреат премии Правительства России в области культуры 2017 и ряда других литературных премий. Работает в самых разных литературных жанрах. В 2010 году выпустил на Первом канале совместно с Леонидом Парфеновым документальный фильм «Хребет России». Обо всём этом и не только в книге Географ глобус пропил Алексей Иванов.
Два выстрела по раздевалкам, и за решётками полчищами ворон взлетают пальто и куртки. Потом еще три выстрела: по директорскому кабинету, по группе продлённого дня и по врачихе.
Затем Витька очередью подметает коридор и мимо сорванных с петель дверей бежит к лестнице. Американца на площадке Витька ударяет ногой в живот. Тот кричит и катится вниз по ступенькам. Ещё один лестничный марш, и по проходу ему навстречу несутся солдаты. Витька долго строчит из своего верного АКМ, пока последний из наёмников, хрипя, не сползает по стене, цепляясь за стенд «Комсомольская жизнь». Из коридора с воплями «ура! Двоих Витька отключает прикладом автомата, третьего ногой, четвёртого башкой в живот, пятому ребром ладони ломает шею, шестому мечет в грудь сапёрную лопатку, которая вонзается по самый черенок. Вылетая за угол, Витька открывает ураганный огонь и бежит вперёд.
Классы, классы, комсомольский уголок, учительская, лестница… Витька стал замедляться. Дверь кабинета номер девятнадцать, номер двадцать, двадцать один, двадцать два… Витька затормозил. Двадцать три. Кабинет русского языка и литературы. Хорошо, что родители уехали в командировку. До школы можно идти без куртки. Так, галстук заправить, вечно он вылезает на пиджак. Волосы пригладить.
Дыхание успокоить. Ботинки грязные — вытереть их мешком со сменной обувью. Сам мешок повесить на портфель чистой стороной наружу так, чтобы закрыть надпись «Адидас», сделанную шариковой ручкой на клапане портфеля. Ну, вроде всё. Витька помедлил. Очень он не любил этого — быть виноватым перед Чекушкой. Ну и наплевать. Он осторожно постучал, открыл дверь кабинета, вошёл, цепляясь мешком за косяк, и, ни на чём не останавливая взгляда, уныло сказал: — Ирида Антоновна, извините за опоздание… Чекушка стояла у доски, держа в руках портрет Гоголя.
Она была похожа на башню: огромная, высоченная женщина с розовым лицом, ярко накрашенными губами и крутыми бровями. С плеч у неё свисала жёлтая сетчатая шаль. На голове лежала тугая коса, свёрнутая в корону.
Автор книги «Географ глобус пропил» завершил работу над «калининградским» романом
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 63.ру | Романы Алексея Иванова «Географ глобус пропил», «Сердце пармы», «Тобол» уже стали классикой современной литературы. |
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 63.ру | Писатель Алексей Иванов, автор романа «Географ глобус пропил», написал новую книгу. |
| Читать онлайн книгу «Географ глобус пропил» автора Алексей Викторович Иванов | Алексей Иванов представил на Московской международной книжной ярмарке новую книгу «Быть Ивановым» (издана в Альпине нон-фикшн), в которую вошли ответы писателя на вопросы посетителей его сайта. |
О книге "Географ глобус пропил"
- Для продолжения работы вам необходимо ввести капчу
- Автор романа «Географ глобус пропил» планирует написать книгу о Калининградской области
- Географ глобус пропил - Алексей Иванов - Google Книги
- Зачем географу пропивать глобус, - Православный журнал «Фома»
- 20 отзывов
Алексей Иванов, «Географ глобус пропил»
Юные футболисты, которые никак не могли сыграться, вдруг превращаются в команду мастеров. А дерзкая бунтарка вдруг становится обычной. И тут героям, а вместе с ними и нам, открывается страшная действительность: оказывается, что в лагере уже много лет имеют место быть незарегистрированные милицией случаи вампиризма. Советские граждане сосут кровь у советских граждан, лагерь превратился в один огромный пищеблок, куда смотрит хваленое КГБ? Первый о вампирском заговоре узнает Валерка. Вожатый Игорь ему сперва не верит, но потом они вместе становятся нашим красным Ван Хелсингом. Вот ведь какая незадача: даже трамваи научились делать низкопольные, как на Западе, а отечественного производителя ужасов все нет и нет, одно сплошное импортозамещение. Алексей Иванов — автор по-честному прекрасный, написавший блестящие романы «Сердце Пармы», «Географ Глобус пропил», «Золото бунта» и «Тобол», к теме ужасов подбирался давно.
Лет восемь назад он, прикрывшись псевдонимом Маврин, уже штурмовал бастион жанра в не самой своей удачной книге «Псоглавцы». И вот новый заход, не через взрослые ужасы, а через детские.
Жизненная история из постсоветского времени. Алексей Иванов "Географ глобус пропил" Главная - Новости - Жизненная история из постсоветского времени. Алексей Иванов "Географ глобус пропил" 25. Молодой биолог Виктор Служкин от безденежья идет работать учителем географии в обычную пермскую школу.
Маша тоже влюбляется в учителя, но ему приходится покинуть школу. Образ учителя географии в романе нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, Служкин предстаёт человеком достаточно свободных нравов, с другой же, он желает помочь окружающим, научить ребят взаимопомощи. Этот герой сочетает в себе как положительные, так и отрицательные черты, что присуще каждому человеку. Именно поэтому всё описанное кажется таким реалистичным. На нашем сайте вы можете скачать книгу "Географ глобус пропил" Алексей Иванов в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине. Отзывы читателей.
Писать билеты на парте будете особым образом. Текст располагайте по всей площади столешницы. Строчки пишите сверху вниз — так читать незаметнее. Буковки рисуйте очень маленькие, а расстояние между ними делайте большое: при таком раскладе даже с дистанции в метр будет казаться, что парта совершенно чистая. А когда пойдете отвечать, не читайте с листочка, а говорите своими словами. Не умничайте, не забывайте, что вы кретины. Служкин провозился с двоечниками чуть ли не до темноты. Двоечники, похоже, и сами пожалели, что решили сдавать географию. Служкин был неумолим. Раздергав на листочки Люськин конспект, двоечники расписали все двадцать парт, и только после этого Служкин их распустил. Они разошлись изможденные, молчаливые, понурые. За день до экзамена Роза Борисовна явилась инспектировать кабинет географии. К тому времени Служкин успел вылизать его окончательно. Он вымыл окна, починил расшатанные стулья, приволок из кабинета пения два новых стола, чтобы экзаменационная комиссия не уселась за парты с секретом. Для придания окончательного блеска Служкин также извлек свои немногочисленные наглядные пособия. Карту Мадагаскара он скромно повесил на дальнюю стену, портрет Лаперуза водрузил над доской, а кусок полевого шпата долго примерял то на один край стола, то на другой, а потом сунул в мусорное ведро. Угроза, брезгливо оглядываясь, прошлась по кабинету. Заставил наиболее плодовитых живописцев. Я уверена, что до сих пор карты и лежат там в шкафу в препараторской. Неужели весь год вы вели уроки так? Служкин не стал ничего отвечать. Посмотрим, чему вы научили своих учеников. В день экзамена Служкин, сам не зная зачем, пришел даже на час раньше необходимого. Бесцельно побродив по кабинету, он уселся за стол. Рука привычно потянулась за сигаретами, но курить сейчас — даже в окно — было чрезвычайно рискованно. Дверь кабинета неожиданно открыли, и сквозняк встрепал волосы Служкина. На пороге кабинета стояла Маша. На Маше было строгое белое платье и строгий черный пиджачок, в волосах — огромный белый бант. Этот костюм, колечко и сережки, тонкая цепочка на шее, подкрашенные губы и подведенные глаза делали Машу совсем взрослой. Они помолчали, глядя друг на друга. Служкин, улыбнувшись, подтянул ее вплотную и осторожно поцеловал. Служкин тоже под пиджачком обнял Машу за талию, поцеловал в розовое ушко под светлой, изогнутой прядью волос и взял губами ее сережку, как вишенку с ветки. Какая-то недетская, неюношеская тоска прозвучала в Машином вопросе, и Служкин выпустил сережку из губ. Служкин молча потерся кончиком носа о Машину скулу. И тут сквозняк снова встрепал его волосы, всплеснул крыльями Машиного банта. В проеме двери стояла Роза Борисовна. Маша дернулась, но Служкин не выпустил ее. Но Угроза шагнула в кабинет и закрыла дверь совсем не с той стороны, с которой хотелось Служкину. Маша убрала руки со служкинских плеч и, полуобернувшись, исподлобья посмотрела на Угрозу. Служкин молчал, сидя на столе. Он тяжело дышал, опустив голову, стискивая кулаки. Угроза, повернувшись к нему спиной, необыкновенно долго запирала замок на двери. Роза Борисовна стояла у доски, закрыв лицо ладонями. Из-под ладоней по щекам протянулись вниз черные стрелки потекшей туши. Служкин не мог даже рта закрыть, потрясенный видом и словами Розы Борисовны. Через четверть часа Служкин положил на директорский стол заявление с просьбой о расчете сегодняшним днем.
Автор романа «Географ глобус пропил» планирует написать книгу о Калининградской области
Затем молодой человек вытащил из карманов руки и сделал несколько быстрых, плавно переливающихся один в другой жестов перед своим лицом, коснувшись пальцем края рта и мочки уха. Еще раз оглядев ошеломленных зрителей, молодой человек вежливо кивнул и отвернулся обратно к окну. Девушка напряглась, будто рядом с ней был не глухонемой, а вовсе покойник. Контролер не знал, что делать. К нему подошел напарник, сгуртовав две кучи козлищ в одну. Без билета, что ли? Электричка затормозила, динамик невнятно загнусавил. Пассажиры облегченно зашевелились, поднимаясь с мест. В тамбуре зашипели разъезжающиеся двери.
Мы встретились с Алексеем Ивановым и поговорили с ним о том, как живется в современной России, о его страхах, возможной эмиграции и будущем романе, действие которого частично будет разворачиваться на Южном Урале. Источник: Михаил Шилкин После книжной ярмарки и «Рыжего феста» писатель вместе с продюсером Юлией Зайцевой отправились в тур по Челябинской области.
Служкин и Тата завернули в ворота садика, и Тата, вырвав ручку, побежала к дверям. В длинном голубом плащике и синей шапочке она была похожа на колокольчик. Служкин вслед за Татой вошёл в раздевалку. Здесь была только одна мама, которая возилась с сынишкой. Служкин посадил Тату на стульчик, опустился на корточки и стал расшнуровывать ей ботинки. Сзади подошёл мальчик с игрушечным пистолетом. Тата испуганно глядела на Служкина. Тата слезла со стула, Служкин поцеловал её в щёку, и Тата побежала в группу. Оттуда донёсся её звонкий крик: — Марина Петровна, здравствуйте!.. Служкин подошёл к маме Андрюши Снегирёва и дружелюбно сказал: — Бойкий у вас мальчик. Она тотчас опустила голову, застёгивая сыну рубашку, но Служкин видел, как порозовели мочки её ушей. Поражённый, Служкин молчал. Андрюша побежал в группу, по дуге обогнув дядю. Лена и Служкин переглянулись и молча вышли на крыльцо. Сколько лет мы с тобой не виделись? У меня ещё дочка есть. Годик с небольшим. Голос у неё был нежный и слабый. Ну… до свидания. Она ещё раз улыбнулась Служкину и пошла к воротам садика: светловолосая, ещё — ещё — симпатичная молодая женщина в дешёвом, мутно-бордового цвета плаще. Женщина, а не девушка и тем более не девочка, какой её знал, а потом помнил Служкин. Какая-то мама, входившая в ворота садика, неприязненно посмотрела на Служкина. Лена молча наклонила голову и пошла дальше. Глава 12 Отклонение от темы Служкин проводил самостоятельную работу в девятом «бэ». Заложив руки за спину, он вкрадчивой походкой перемещался вдоль рядов. Петляева, вынь учебник из парты. Тютин, не с той страницы списываешь. Поспелова, я у тебя уже две тетрадки отнял и третью отниму! Чебыкин, я тебе честно говорю, что у Смирновой сущая ерунда написана, так что не вертись. Деменев, ты и фамилию у Шахова тоже спиши — для честности. На учительском столе высилась стопа конфискованных учебников и тетрадей. Быстро развернувшись, Служкин рявкнул: — Рукавишников, если ещё раз попытаешься украсть тетрадь с моего стола, сразу поставлю единицу, ясно? Класс шумел, шептался, ёрзал. На доске белели два столбика вопросов для самостоятельной: вариант «а» и вариант «бэ». Собрав работы, Служкин раскрыл журнал и сказал: — Ну а теперь выясним, как надо было отвечать на вопросы. Первый вариант, первый вопрос — Поспелова. Наугад вызывая девятиклассников, Служкин с трудом добился всех ответов, выставил десять оценок и спросил: — И кто же на все вопросы ответил правильно? Над макушками девятого «бэ» косо поднялась единственная рука. Вы же понимаете, что я ещё всех вас не запомнил. Ну так за одной партой и писали бы вдвоём один вариант. Уж на тройку-то натянули бы. Изнывая и сетуя, девятый «бэ» склонился над тетрадями. Девятиклассники начали выкрикивать названия черноморских городов, в которые затесались Юрмала и почему-то Красноярск. Ну пожалуйста! Пока тепло, на речку!.. Только рады будут избавиться!.. Вы точно обещайте! Мы вам всю географию выучим! Мы весь поход писать будем молча, как у Розы Борисовны! Только обещайте! Не хотим географию! Возмущённый рёв прокатился по классу. Вопросы будут сложные, на понимание. Кто напишет на пять — тех беру в поход. Он вздохнул, сел на свой стол и начал рассказывать, как переворачиваются в стремнине байдарки и пороги валами смывают экипаж с катамарана, как по весне вздувшиеся реки прут через лес, как зарастают лопухами летние перекаты, как скрипят над головами старые деревянные мосты, как парусят на ветру палатки, как ночами горят красные костры на чёрных крутых берегах, как в полдень воздух дрожит над раскалёнными скалами, как в напряжённых руках сгибается в гребке весло и какая великая даль видна с вершины любого прибрежного утёса. Это была самая интересная география и для Служкина, и для всех прочих. Прозвенел звонок, и девятиклассники тучей облепили служкинский стол, забрасывая Служкина вопросами о походе. Глава 13 Отлучение от мечты В понедельник после первой смены в кабинете физики проходил педсовет. Служкин явился в числе первых и занял заднюю парту. Кабинет постепенно заполнялся учителями. В основном это были пожилые тётеньки с добрыми лицами и женщины средних лет с размашистыми движениями и сорванными голосами. Пришли физрук и две физручки — все трое похожие на лошадей, одетые в спортивные костюмы, со свистками на груди. Молоденьких учительниц тоже было порядком, но в их облике не хватало какой-то мелочи, отчего даже самые симпатичные из них вызывали желание лишь крепко пожать им руку. Вошёл директор, блестя очками. Затем, беседуя одновременно с двумя или тремя училками, вплыла Роза Борисовна. Все расселись, шум голосов затих, и только педсовет начался, как в дверь постучали. Угроза тихо закипела. Служкин с интересом уставился на Киру Валерьевну, которую до сих пор ещё не встречал в учительской. Строгий чёрный костюм и отточенная, презрительная красота Киры Валерьевны не оставляли сомнения в её праве опоздать на минуту, на час, на год на все педсоветы мира. Кира Валерьевна села за соседнюю со служкинской парту и невозмутимо раскрыла перед собой яркий журнал мод. Служкин не слушал, что говорили Угроза и директор. Он смиренно сложил руки и глядел в окно. За окном стоял холодный осенний день и была видна лишь бесконечная линия верхних этажей длинного высотного дома. Его крыша, как ватерлиния, отсекала нижнюю часть сизого облака, которое медленно ехало вдоль небосклона. Облако напоминало авианосец, и на фоне этого дрейфа профиль Киры Валерьевны выглядел особенно выразительно. От созерцания профиля Служкина оторвало собственное имя, произнесённое Розой Борисовной. Служкин перевёл взгляд. Но ведь уже прошёл определённый срок, что позволяет спросить о результатах. Учителя в соседних кабинетах жалуются на постоянный шум в кабинете географии. Кабинет географии находился в тупике коридора, а рядом с ним был только кабинет истории. Историчка сидела со страдальческим выражением лица и не глядела на Служкина. Служкин окаменел скулами, глядя в никуда, но краем глаза увидел, что профиль на фоне авианосца на некоторое время превратился в анфас. Следствие того — катастрофическое падение дисциплины и очень слабая успеваемость. А в пятницу мне сообщили, что в ближайшем будущем Виктор Сергеевич планирует ещё и туристический поход с девятым «бэ». Причём посоветоваться с администрацией он не счёл нужным. Но как можно допустить этот поход? Я не ставлю под сомнение туристический опыт Виктора Сергеевича, но если у него в путешествии будет такая же дисциплина, как в школе, то это может закончиться катастрофой. Я не дам добро на подобное мероприятие. Разделав Служкина, Угроза переключилась на другую тему. Озлобленный багровый Служкин еле дождался конца педсовета и сразу ринулся к Угрозе. Роза Борисовна осмотрела Служкина с головы до ног. Завышать оценку я не собираюсь, но занизить можно всегда. Боюсь только, что он идёт вразрез с традиционным. Но, видимо, вы его активно применяете, если судить по количеству двоек по вашему предмету. Успеваемость по предмету всегда зависит от учителя. Не бывает хороших учителей, у которых все ученики двоечники, поверьте моему опыту. Следовательно, низкий уровень успеваемости говорит о том, что вы — плохой педагог. И этим походом я не хочу создавать плохому учителю ложную популярность. Благо, вы в этом преуспели и без турпоходов. Глава 14 Мясная порода мамонтов Будкин сидел за рулём и довольно хехекал, когда «Запор» особенно сильно подкидывало на ухабах. Тарахтя задом, «Запор» бежал по раздолбанной бетонной дороге. Параллельно бетонке тянулись рельсы, и некоторое время слева мелькали заброшенные теплушки. За ними влажной сизой полосой лежала Кама. Небо было белое и неразличимое, словно его украли, только полупрозрачные столбы света, как руины, стояли над просторной излучиной плеса. В текучем и водянистом воздухе почти растворился дальний берег с бурыми кручами песка и косой фермой отшвартованной землечерпалки. На реке бледно розовел одинокий бакен. Бетонка и рельсовый путь вели на завод. Уже началась дамба, и справа от дороги в голых низинах блестели плоские озёра на заливных лугах. В этих озёрах заканчивался рукав затона. Заросли кустов и редкие деревья вдоль обочины стояли голые, прохудившиеся, мокрые от холодной испарины утреннего тумана. Служкин и Надя сидели на заднем сиденье «Запора». Надя держала Тату, одетую в красный комбинезон, а Служкин читал газету, которой была закрыта сверху сумка, что стояла у него на коленях. Пойду с Татой пешком. К тому же чего мне будет с двух бутылок красного вина на троих? Это Витус сразу под стол валится, когда я только-только за гармонь хватаюсь. Будкин лихо свернул на грунтовый съезд, уводящий в кусты. Площадку живописно огораживала реденькая роща высоких тополей. Площадка была голая и синяя от шлака. Посреди неё над углями стоял ржавый мангал, валялись ящики. Вдали в затоне виднелся теплоход — белый-белый, вплавленный в чёрную и неподвижную воду, просто ослепительный на фоне окружающей хмари, походивший на спящего единорога. Все вылезли из машины: Будкин ловко вынул Тату, а Служкин долго корячился со своей сумкой. Мы без трусов купаемся — никого нет. Тата присела и начала ковырять лопаткой плотно сбитый шлак. Он метнул в тополь маленький туристский топорик. Топорик отчётливо тюкнул, впиваясь в ствол. Будкин нырнул в машину, включил на полную мощь встроенный магнитофон, а затем развинченной боксёрской трусцой, не оглядываясь, побежал за топориком и в рощу. С Татой на плечах Служкин перебрался по дну промоины у берега, вышел на тракторную колею и двинулся к кораблям. Он его на шашлык порубит, мама пожарит, и мы съедим. Мамонт — это слон такой дикий, волосатый. Когда его на шашлык рубят, он только смеётся. Они все мелкие, шашлычные-то мамонты, — размером с нашего Пуджика. Служкин дошёл до ближайшего катера. Катер лежал на боку, уткнувшись скулой в шлаковый отвал — словно спал, положив под щёку вместо руки всю землю. Красная краска на днище облупилась, обнажив ржавчину, открытые иллюминаторы глядели поверх головы Служкина, мачты казались копьями, косо вонзёнными в тело сражённого мамонта. Они как медведи: на зиму засыпают, выбираются на берег и спят. А весной проснутся и поплывут — в Африку, на реку Амазонку, на Южный полюс. А может, и в Океан Бурь. С Татой на плечах он поднялся повыше по осыпи. За катером на мелководье лежала брошенная баржа, зачерпнувшая воду бортом, как ковшом. За баржей тянулись стапеля и груды металлолома. Темнели неподвижные краны. Заводские корпуса были по случаю воскресенья тихие и скучные. Вдали у пирса стояла обойма «Ракет», издалека похожих на свирели. В чёрной неподвижной воде затона среди жёлтых листьев отражалась круча берега с фигурной шкатулкой заводоуправления наверху. Служкин посмотрел в другую сторону и увидел, что мангал уже дымится, а Будкин и Надя рядышком сидят на ящике. По жестикуляции Будкина было понятно, что он рассказывает Наде о чём-то весёлом. По воде до Служкина донёсся Надин смех. Непривычный для него смех — смех смущения и удовольствия. Глава 15 Кира Валерьевна Служкин сидел в учительской и заполнял журнал. Кроме него в учительской проверяли тетради ещё четыре училки. Точнее, проверяла только одна красивая Кира Валерьевна — водила ручкой по кривым строчкам, что-то черкала, брезгливо морщилась, а три другие училки — старая, пожилая и молоденькая — болтали. Урсула узнала, что дочь беременна? Аркадио в больницу попал, и пока он был на операции, она его одежду обшарила и нашла ключ. Он же подслушал её разговор с Ремедиос… — Он только про Аркадио успел услышать, а потом ему сеньор Монкада позвонил и отвлёк его. Там так не принято. На улице уже темнело, накрапывал дождь, палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки письмо, в котором лето объясняло, почему оно убежало к другому полушарию. Служкин закурил под крышей крылечка, глядя на светящуюся мозаику окон за серой акварелью сумерек. Сзади хлопнула дверь, и на крыльцо вышла Кира Валерьевна. В одной руке у неё была сумка, раздутая от тетрадей, в другой руке — сложенный зонтик. Кира Валерьевна, поджав губки, отдала зонтик и легко взяла Служкина под локоть. Они сошли с крыльца. Что это? Сын, дочка, внук, внучка?.. Кира Валерьевна снисходительно улыбнулась. А какой предмет вы ведёте? Не подскажете, как с немецкого переводится сонет «Айне кляйне поросёнок вдоль по штрасе шуровал»? Кира Валерьевна засмеялась. Они остановились у подъезда девятиэтажного дома. До свидания, Витя. Она развернулась и вошла в подъезд. Глава 16 Пробелы в памяти Служкин в длинном чёрном плаще и кожаной кепке, с чёрным зонтом над головой шагал в садик за Татой. Небо завалили неряшливо слепленные тучи, в мембрану зонта стучался дождь, как вечный непокой мирового эфира. Служкин не полез через дыру в заборе вокруг садика, как он обычно делал, а чинно обошёл забор и вступил на территорию с главного входа. Под козырьком крылечка он увидел Лену Анфимову с Андрюшей. Нам на остановку надо… Служкин посмотрел на часы. Он подставил локоть. Лена, улыбнувшись, взяла его под руку. Они неторопливо двинулись к воротам. Лена вела Андрюшу. Как замуж вышла, так из декрета в декрет и с утра до вечера готовлю, стираю, глажу, прибираю, за Олей и Андрюшей смотрю… Я уж и сама стала забывать, что я человек, а не машина хозяйственная… В кино уже три года не бывала… Лена не жаловалась, просто рассказывала так, как есть. Какие у вас отношения? Служкин отдал Лене зонтик, подхватил Андрюшу, перенёс его через канаву по мосткам и подал Лене руку. Лена оперлась о неё тяжело, неумело, как о перила. Дома мало бывает — всё возится с автобусом. А отношения?.. Какие они могут быть? Пока Андрюша не родился, так что-то ещё имелось. А сейчас оба тянем лямку. Тут уж не до отношений. Живём спокойно, ну и ладно. Поздно уже что-то выгадывать, да и разучилась я… — Денег-то он много зарабатывает? Лена, вопреки обычному, не смутилась. Видимо, для неё это было так же далеко, как двойки по рисованию. Только какая разница теперь? Дружили после школы полгода, потом он в армию ушёл. Я сначала писала ему, ждала. Потом забывать начала. Потом с Сашей познакомилась — с будущим мужем. Вот так. А Колесников тоже не особенно переживал. На моей свадьбе напился, всем надоел своими армейскими историями, к каждой девчонке приставал… — А ведь мы всем классом с таким благоговением относились к твоему роману с Колесниковым! Как же, десятиклассник, на машине ездит — и нашу Ленку Анфимову любит!.. И остаётся только грустно шутить. Ты же самая красивая девочка в классе была… Все думали, что ананасы в Париже кушать будешь… Лена чуть покраснела. Не ценили, когда любят. Маленькие были. Они шли вдоль рощицы старых высоких сосен, вклинившейся в новую застройку. Подлесок здесь был вытоптан детьми и собаками. Андрюша, пользуясь тем, что внимание мамы отвлекает дядя с зонтиком, брёл по лужам, поднимая сапогами чёрные буруны. Показалась автобусная остановка — голая площадка на обочине шоссе. Они молчали, вглядываясь в призрачную, дождливую перспективу дороги, откуда в брызгах, шипя, вылетали легковушки и проносились мимо, кубарем закручивая морось. Служкин переложил зонт в другую руку и чуть приобнял Лену, словно хотел её немного согреть. Лена медленно менялась: усталость и покорность уходили с её лица, и в глазах что-то затеплилось, как солнце за глухими тучами. К Лене даже вернулось почти забытое школьное кокетство — она искоса лукаво глянула на Служкина, как некогда глядела, проходя мимо него в школьном коридоре. Служкин и сам оживился, стал смеяться, жестикулировать и даже не заметил автобуса. Они одновременно замолчали, с какой-то обидой глядя на открывающиеся двери. Лена сникла. И вдруг Служкин наклонил зонтик вперед, отгораживаясь им от автобуса, как щитом, и смело прижался губами к холодным и твердым губам Лены, забыто вздрогнувшим в поцелуе. Служкин задумчиво пошагал обратно. Он шагал минут пять. Вдруг он встрепенулся, быстро захлопнул зонтик и бросился бегом. Дождь плясал на его кепке, под ногами взрывались лужи, полы плаща болтались, как оторванные. Служкин бежал напрямик через газоны, через грязь, прыгал над канавами, проскочил в дыру в заборе вокруг садика и влетел в раздевалку. Тут было уже пусто. Дверь в группу была раскрыта, и Служкин остановился на пороге. В дальнем углу зала за столом сидела и что-то писала воспитательница. На маленьких столиках вверх ножками лежали маленькие стульчики. Свежевымытый пол блестел. Тата — одна-единственная — строила из больших фанерных кубов кривую башню. В своём зелёном платьишке на фоне жёлтого линолеума она казалась последним живым листком посреди осени. Тата оглянулась, помедлила и молча кинулась к нему через весь зал. Служкин инстинктивно присел на корточки, поймал её и прижал к грязному плащу, к мокрому лицу. Лужи обморочно закатывали глаза. Люди шли сквозь твердую кристальную прохладу, как сквозь бесконечный ряд вращающихся стеклянных дверей. На заре по Речникам метлою проходился ветер и обдувал тротуары, отчего город казался приготовленным к зиме, как покойник к погребению. Но снега всё не было. И вот будто стронулось само время — первый снег хлынул, как первые слёзы после долгого молчаливого горя. Служкин ходил проведать Сашеньку, но не застал её на работе. У него ещё оставалось полтора часа свободы до конца смены в садике, и он отправился побродить вдоль затона, посмотреть на корабли. Снег валил сверху густо и плотно, словно его скидывали лопатами. У проходной Служкин неожиданно увидел продрогшего, танцующего на месте Овечкина с сугробом на голове. На мосту в ржавые бока понтонов тяжело толкалась стылая вода. Понтоны раскачивались, дощатые трапы между ними злобно грохотали. На дамбе, на голых ветвях тополей мокрый снег свалялся в куски, свисающие вниз, как клочья шерсти.
Действие романа развивается в три эпохи - в 1980-е, когда шли боевые действия, в 1990-е - время расцвета деятельности Союза ветеранов Афганистана - и во второй половине 2000-х. Начинается повествование с ограбления спецфургона, перевозившего деньги большого торгового центра в захолустном городе-миллионнике Батуеве бывшим солдатом афганской войны. По словам автора, с этим произведением он возвращается к формату большого русского романа. Проблема была не в актуальности, а в качестве текста, а за качество своего текста я ручаюсь", - заключил он. Кроме того, Алексей Иванов сообщил, что работает над новым проектом - "Тобол".
Автор книги «Географ глобус пропил» завершил работу над «калининградским» романом
| Географ глобус пропил: книга против фильма | Алексей Иванов представил на Московской международной книжной ярмарке новую книгу «Быть Ивановым» (издана в Альпине нон-фикшн), в которую вошли ответы писателя на вопросы посетителей его сайта. |
| Человеческие ценности в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил» | «Географ глобус пропил». Слушать аудиокнигу. 16 042. |
| "Жёг глаголом, да назвали балаболом" — о романе А.Иванова "Географ глобус пропил" | Предлагаем вашему вниманию книгу «Географ глобус пропил». Автор Алексей Иванов. Год издания 2023. Рецензии, цитаты. Возможность купить. |
| Новый роман автора «Географ глобус пропил» Алексея Иванова в «Букмейте» | Писатель Алексей Иванов презентовал свою новую книгу «Речфлот» в Ельцин Центре в Екатеринбурге. |
Иванов А.: Географ глобус пропил
Через несколько недель роман выйдет в печать. Любопытно, что действие нового произведения известного писателя проходит в пионерском лагере на берегах Волги в Самарской области. Название — "Пищеблок".
Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом. Роман о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить «душу живую», не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви.
С «отцами» у Служкина складываются приятельские отношения, он даже позволяет себе выпивать с ними на лестничной площадке в день своего рождения. Класс «красной профессуры» замечателен тем, что там учится Маша Большакова — девушка, которая постепенно занимает все мысли географа. Тяжелее всего выстраивается общение с «зондеркомандой», поскольку никакие педагогические меры не воздействуют ни на Градусова, ни на его «присных». Перед началом учебного года выясняется, что в соседнем доме поселился школьный друг Служкина — Будкин. Его появление вносит путаницу в личную жизнь героев романа, которая и прежде была непростой. Так, жена Надя объявляет Служкину, что прекращает с ним супружеские отношения — отныне их связывают только заботы о дочери Тате. Вскоре у Нади начинается роман с Будкиным.
И уже, наверно, из своего нового практицизма новоявленной десятиклассницы не станет любить Служкина, как и он утратит, наверное, к ней интерес, ставшей уже, как все продвинутые современники. И она никогда уже не поймёт, что Служкин, учитель географии, её любимый человек, пришел в затрапезном виде, может за тем, чтобы девочке опротиветь, скорей всего, чтобы она легче его забыла. Но придёт ли это ей в голову с годами? Предположить трудно. И всё же, надо сказать, что никакой «глобус» то есть свой предмет что ли, свои знания по нему и не только... Но не больше. Автор не боится своего героя направлять в такие запредельно оскорбительные ситуации, потому что беспредельно верит в него, и в его истинное человеческое назначение. Сейчас всё и все оскорблены. А Служкин напоминает князя Мышкина из «Идиота» Достоевского. Ведь порода «идиотов», то есть честных и естественных людей, неистребима даже в наши неумолимо рыночные дни. Служкин - князь Мышкин сегодняшних дней, но у него нет наследства. Однако наследством Служкина можно считать его Родину, её Историю и её Природу. Но пока на всём этом грязь и оскорбления на каждом шагу, от которых Служкин приучился отшучиваться своими немудрёными плоскими рифмованными остротами вроде «... Точность вежливость свиней». Будкин проверенный сто раз друг детства. Надя, жена Служкина, не любит мужа до отвращения Кого любить? И говорит об этом постоянно. И Служкин решает подложить свою жену другу Будкину, а то ведь кому достанется? На то он и Служкин: он старается услужить всем - Сашеньке, Ветке и другим женщинам, особенно, ученикам. Но в его услужении нет лицемерия. Просто ему не под силу быть ко всем по своим понятиям принципиальным. Со Временем и со всеми людьми этого Времени - он справиться не сможет, поэтому: живите, как живётся, а я, Служкин, даже вам подыграю в этом... Есть у Достоевского в «Дневнике писателя» такая запись: «... Ибо там имеется в виду заграница, - Г. Кто хочет быть выше всех в Царствие Божием - стань всем слугой. Вот как я понимаю русское предназначение в идеале». Теперь о начале работы в школе. Здесь нового учителя географии ждёт «зондеркоманда»: «В коридоре рядом с кабинетом зазвучал топот и гомон, кто-то подёргал дверь, раздались шлепки брошенных на пол портфелей - Изнутри закрыто, - прозвучало за дверью. Какой он? Кто-то явно изменённым голосом противно закричал в замочную скважину: -Географ, открывай, хуже будет. Но так или иначе, преподавательская работа как-то шла. Служкин знал много, умел объяснить интересно, но «... И Служкину пришлось туго. Но вот они организовали поход по сценарию Служкина. И человек десять молодых и крепких ребят нежного возраста от городской и школьной реформаторской системы едут в поезде по горнозаводской железной дороге до станции Валёжная, как дикари, от городских бетонных и каменных джунглей, от массового алкоголизма, наркомании и прочих грешных дел - и перед ними другая жизнь, связанная с железной дорогой и природой. И тут такое начинается... Отцы - это костяк крепких парней, которые от первого и по девятый класс создают, по сути, всю ученическую атмосферу девятого «б» класса. Пустой вагон был полон белого, известкового света. Электричка завыла, притормаживая, и под полом вагона инфарктно заколотилось её металлическое сердце. Динамики дружно квакнули: «Валёжная». Заспанные, со съехавшими набок шапочками, в расстёгнутых куртках и задравшихся свитерах, отцы лихорадочно заметались по вагону, сгребая в ком свои спальные мешки символично - Г. Растерялись, испугались! Учитель говорит блатное слово «Атас»! Как перед милицейской облавой на каких-нибудь паразитов - допустить ли их к её Величеству Природе ещё доисторических времён? Но до пещеры в горе добрались - куда и собирались по совету Служкина, учителя... Но до него насмотрелись: «Над склоном громоздилась огромная скальная стена горы Шихан.
Алексей Иванов, «Географ глобус пропил»
«Географ глобус пропил» вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору. ДИКИЕ СКИДКИ. Предыдущий слайд. Географ глобус пропил Альпина. Книги. Почему в «Географ глобус пропил» главный герой остается с нелюбимой женой в родном до тошноты городе, а не бросает это все? Новый роман писателя Алексея Иванова, автора нашумевшего произведенияГеограф глобус пропил, повествующий о судьбах участников Союзаветеранов Афганистана, вышел в свет тиражом в.
«Географ глобус пропил» – Алексей Иванов
Произведения Иванова включены в программу по современной литературе для вузов. По его произведениям написано более сотни научных работ и пять диссертаций. Романы переведены на сербский, голландский, французский и китайский языки. В прошлом году он закончил работу над масштабным двухтомником «Тобол» и сразу приступил к работе над новой книгой.
А этот опыт дорогого стоит, ведь после похода вроде бы всё осталось без изменений, но изменились все очень. Он позволил ребятам самим принимать решения, быть Личностями. Не двоечниками и хулиганами, а Командой. Он преподнес им и себе самый главный урок — урок Жизни, урок Любви, урок Человечности: И может , именно любви я и хотел научить отцов — хотя я ничему не хотел учить. Любви к земле, потому что легко любить курорт, а дикое половодье, майские снегопады и речные буреломы любить трудно.
Любви к людям, потому что легко любить литературу, а тех, кого ты встречаешь на обоих берегах реки, любить трудно. Любви к человеку, потому что легко любить херувима, а Географа, бивня, лавину любить трудно. Я не знаю, что у меня получилось. Во всяком случае, я, как мог, старался, чтобы отцы стали сильнее и добрее, не унижаясь и не унижая. Для меня это бесценный дар.
И знаете, что я вам скажу? Я бы своего ребенка отправила в поход со Служкиным. Мы можем долго бояться и не отпускать своих детей от юбок, но Жизнь — это сплошные пороги и ребенок должен уметь преодолевать их. Должен научиться Любить окружающий мир, и пусть даже потом будет одно сплошное одиночество на горизонте, но остаться Человеком и не потерять свою совесть важнее всего на свете. Книгу однозначно ищу в бумаге и перечитывать.
Обязательно перечитывать. И оно в чем-то и к лучшему, потому что я искренне удивилась там, где при втором прочтении удивляться не положено. Для меня эта книга, это музеефицирование элемента, который по уму должен стать ностальгическим в ближайшее время, но как житель города Перми, и наблюдая за Закамском со стороны, вынуждена подытожить, что там все еще 90-ые. Впрочем, я сама училась в школе в 90-ые, в совершенно в такой же школе, с такими же двоечниками срывающими уроки с порчей имущества куда более широкого масштаба , вот только географы мне не попадались. Зато сложные сплавы были не единожды, когда напланируешь себе романтический круиз, а по факту наблюдаешь алкогольный ад.
Эта книга, реально историческая картина, которую в рамочку и на стену. Мне только не близки были сложные и запутанные отношения измен, и непонятных чувств от всех подряд ко всем подряд, дико мне такое, но понимаю, что реально и распространено. А еще в связи с возрастом меня возмутила связь географа и Маши, хоть и понимаю ее, но автоматически осуждаю. А еще я забыла, какая эта книга смешная, по крайней мере в начале было действительно очень смешно. Но позже скатилось в драму и поэтику, которая была важна, но уже сложнее воспринималась.
Ситуация со сплавом важна, как экстремальная ситуация, но будни мне больше понравились. Я вообще в последнее время полюбила обычный будничный реализм, нудный и однообразный. Хочется простоты. Clickosoftsky написал а рецензию на книгу 132 Оценка: Кто сказал, что я неудачник? Мне выпала главная удача в жизни.
Я могу быть счастлив, когда мне горько. И надо бы подождать, остыть, чтобы затих круговорот мыслей и эмоций, чтобы проступили во впечатлениях ясность и глубина — нет, не могу. Книга «Географ глобус пропил» — о горе-педагоге, маленьком человеке, которого ни положительным, ни отрицательным героем назвать язык не поворачивается. Да и вообще: какой из Служкина герой? С не меньшим основанием тогда можно считать героем любого из нас, а нашу жизнь — подвигом в том смысле, который вложил в название своей книги Набоков.
Главным для меня в книге оказалась композиция — настолько неравновесная, что случайно это получиться просто не могло, за что автору — глубокое моё уважение и литературная зависть: ведь придумать что-то новое в наше время в этой сфере невероятно трудно. Повествование опасно перекошено и, как служкинский катамаран с повреждённой гондолой, одним углом глубоко уходит в ледяную воду похода. Прочитавшие книгу делят её и на три, и на четыре части. Для меня их, безусловно, две: Будни и Поход. Будни — мелкие истории мелких людей, выписанные автором метко, саркастично, горько, изобретательно и, при всей жадности чтения, вводящие в транс лёгкого недоумения: к чему всё это?
А зачем живём, чёрт возьми? К чему перемалываем драгоценное время нашей единственной жизни тупыми зубцами неотвратимо цепляющихся друг за друга шестерёнок стандартного набора: работа-дом-дети-магазины-страстишки-интрижки-похвальба-причитания?.. Не то — поход. Герои да, теперь слово им подходит, даром что это восемь обыкновенных школьников и учитель, который по степени раздолбайства им не уступает оказываются лицом к лицу с подлинным: с природой, которой всё равно, какой ты, и с самими собой. Пока читала, разные сравнения с другими авторами приходили в голову.
Приходили — и уходили как несущественные: всё-таки Алексей Иванов меня поразил. Но одной ассоциацией поделюсь: Михаил Анчаров. Такой же на первый взгляд лёгкий, вроде бы даже развесёлый, лихо скачущий по кочкам абсурдистского юмора текст, в который исподволь заложены умные, глубокие, горькие мысли. Их сначала и не заметишь, а потом они вдруг взрываются у тебя в голове, как бомба или запах нашатыря, или распускаются, как цветок, в сердце… И лихорадочно листаешь страницы назад: где?! Что это было?..
Всего и надо, что вчитаться, — боже мой, всего и дела, что помедлить над строкою — не пролистнуть нетерпеливою рукою, а задержаться, прочитать и перечесть. Юрий Левитанский Отдельный слой книги — вернее, её ингредиент, растворённый в ней, — удивительные, волшебные, точные в своей буквальной земной красоте пейзажи, меняющиеся с течением сюжета от осени до весны. Циник и романтик мирно уживаются в Викторе Служкине, в Алексее Иванове, в любом из нас. И ещё: я сама родилась и выросла в Перми, поэтому ностальгическими дальними звоночками отзывались в душе и горнозаводское направление «Перми второй», и сквозная железная лестница у заводоуправления, и дебаркадеры они и сейчас совсем такие же, какими вы их видели в фильме «Жестокий романс» , и необъятная ширь Камы, скупо расшитая по серому фону розовыми и белыми бисеринками бакенов, и могучий закамский бор, по сравнению с которым чахлые и болотистые валдайские леса — досадное недоразумение, и скалы-бастионы, выходящие своими грозными вертикалями к мирно бормочущей далеко внизу немудрёной речке — такой же бархатно-зелёной, как и нависающий над ней лес… Простите, расчувствовалась. Удивительная книга.
В «перечитывать», вне всяких сомнений. Я ещё не всё в ней увидела. Uchilka написал а рецензию на книгу 130 Все указатели судьбы годятся только на то, чтобы сбить с дороги. Иванов «Географ глобус пропил» Потрясающая книга, изумительная! И весь ужас вся прелесть в том, что речь идет о современной русской прозе!
Обычно не складывается у нас с ней — каждый раз сплошное разочарование. Тут, конечно же, далеко не во всём вина прозы, иногда действительно хорошая литература тяжело пробивается к своему читателю. К счастью, «Географ» нашёл свою тропу ко мне. Она петляла по ЛЛ, вилась и кружилась, пока, наконец, через рецензии уважаемых лайвлибовцев не добралась до цели. Да, он хорошо знает географию, этот ваш «Географ».
Скромно присоединю свой голос к тем, кто поёт дифирамбы в адрес романа, и расскажу о трёх ключевых моментах, которые привели меня в этот хор. Образ главного героя Служкина Удивительный герой. Не в смысле какой-то там уникальности, а потому что он при своей способности размышлять над природой вещей наделен ещё настолько противоположными чертами, что они не только друг другу, но и каждая из них сама себе противоречит, являясь яркой и тусклой одновременно.
Что же в финале? Дети, которые благодаря Служкину вышли на новый уровень взросления, предают своего непутёвого но настоящего! Вернее, предаёт один влюблённый в Машу Овечкин , а остальные соглашаются с этим предательством. Вспомните по-хозяйски положенную на Машину талию руку Овечкина - тонкая, возвышенная девочка тоже героиня своего времени, подчиняющаяся обстоятельствам. Служкин идёт с дочерью. Ей, маленькомц человеку, он нужнее всего.
Он не предаёт. Он любит. В иных обстоятельствах этот человек мог стать бы настоящим мужчиной. Мог бы. Но сегодняшнее время против мужчин. Служкин таким "винтиком" сегодняшней России быть не хочет, и его выбор, по крайней мере, заслуживает уважения... Ответить Татьяна Черкасова 11 лет назад Фильм выявляет острую социальную проблему. Этим он и "цепляет". Герой-то по-человечески обаятелен, и...
Ему бы силы воли, оптимизма, деятельной любви к своей семье,чувства ответственности. Тогда и фильм не о чем снимать было бы. А ведь герой - примета времени. Вглядитесь в наших современников. Ответить Ирина Игоревна 11 лет назад Не понимаю, чем этот фильм мог понравиться. Мы уже разучились понимать - что хорошо, что плохо, если в этом отвратительном пьющем человеке, допущенном в школу к детям, пытаемся видеть героя нашего времени. Есть замечательный фильм с Олегом Далем в главной роли "Отпуск в сентябре" примерно на ту же тему - потерявшийся интеллигент. Однако все персонажи там выписаны фактурно, они вполне узнаваемы, за главного героя больно и обидно, ситуации очень правдивы, хотя , порою, доведены до гротеска. Герой Хабенского жалок и неприятен.
Директор школы и завуч - какие-то схематические фигуры, лишенные жизни. И очень жаль детей - по-моему, самая пострадавшая сторона в этой истории именно они. Лишенные зачастую нормального семейного тепла правда, в фильме это остается за кадром, но как-то угадывается , брошенные в жестокую современную жизнь в школе дедовщина, порою, покруче, чем в армии , они сталкиваются с таким "героем нашего времени". Чему он их научит? Ну в чем-то должна же быть сверхидея фильма? Я, как ни искала, ее не нашла. Если этот фильм взял главный приз на "Кинотавре" в Сочи, то каковы же остальные? Ответить Татьяна Черкасова 11 лет назад К сказанному автором хотелось бы добавить,что фильм рождает боль и тревогу за мужчин и общество в целом. Реалии времени таковы, что умный интеллигентный человек часто не находит возможности самореализации в любимой профессии,т.
Собственно,это мы и видим в фильме. И еще один момент. Но, что в действительности?
Писателю устроили экскурсию по нескольким городам, и они произвели на него "большое впечатление". Раньше со мной такого не бывало, но ваша территория впервые заставила изменить своим планам", — добавил Иванов. Во время пресс-конференции писатель также высказался о названии областного центра.
Во-первых, это историческое имя.