Директор Президентского физико-математического лицея № 239. Гуманитарный физико математический и. Физико математический химико биологический и. Биология и Обществознание. ФИЗМАТ станет надежным помощником для тех, кто стремится к освоению физики и математики на высоком уровне и выбору связанных специальностей. физмат — • физико-математический факультет Сокращения, применяемые в СССР. физмат — ФИЗМАТ -а; м. Разг.
Онлайн ФизМат и IT школы 5 — 10 класс
Физмат — это студент или выпускник физико-математического факультета, или физмата. м. -математический факультет. м. -математический факультет. Физматы обычно обладают развитым математическим и логическим мышлением, имеют хорошую способность к анализу и решению сложных проблем. Если у ребенка математический склад ума и склонность к техническим наукам, то стоит рассмотреть такой вариант как физико-математический лицей.
Что такое физмат: понятие. Что изучают на физмате?
Образование - 24 января 2024 - Новости Перми - Что такое физмат? Поиск. Смотреть позже. В 1966 году было осуществлено революционное решение — организована Заочная физико-техническая школа (ЗФТШ) при Московском физико-техническом институте.
Премьер-министр оценил возможности тюменской физико-математической школы
По словам собеседника, Барулину назначили советником ректората по научной деятельности. С 1 сентября 2023 года она стала и. Именно Марина Александровна станет директором института. Марина Александровна Барулина — доктор физико-математических наук. До работы в ПГНИУ ученая руководила саратовской лабораторией анализа и синтеза динамических систем в прецизионной механике Института проблем точной механики и управления РАН.
В вузе сообщали, что Марина Барулина — член Академии навигации и управления движением и Российской академии космонавтики. Совместная исследовательская и образовательная деятельность физиков и математиков является распространенной практикой в российской высшей школе, ученые степени присуждаются в области физико-математических наук, — цитировал и. Игорь Лунегов предполагает, что в обязанности Марины Барулиной входила подготовка почвы для объединения факультетов. С коллективом она встретилась один раз.
Разработанные планы они представили ректорату. Правда, по словам Игоря Лунегова, обратной связи он с коллегами не получил. После этого никаких разговоров о том, как грамотно объединить факультеты, с Игорем Владимировичем не было. Возможно, говорит собеседник, определенную стратегию действий и разработали, но он о ней не знает.
В октябре студенты написали губернатору Прикамья Дмитрию Махонину с просьбой не допустить объединения мехмата и физфака, а 27 декабря руководство вуза на ученом совете все-таки приняло решение создать Институт физики и математики путем слияния двух факультетов. Предполагается, что Институт появится в университете 2 апреля этого года. Чем обернется объединение? В прошлом году физический факультет принял 95 человек, а в 2024 году контрольную цифру приема снизили до 80.
По словам Игоря Владимировича, это означает, что на физфаке, уже объединенном с мехматом, могут возникнуть проблемы с набором в магистратуру, а впоследствии — и в аспирантуру. В итоге предполагаемый Институт физики и математики в ближайшем будущем может остаться без молодых преподавателей, «выращенных» самим вузом. К тому же молодые, уже преподающие сотрудники из-за неуверенности в будущем могут попросту уволиться. По словам Игоря Владимировича, его расстраивает не столько само объединение факультетов, сколько последствия, к которым это решение приведет: потеря молодых специалистов, а вслед за ними — факультетов и научных направлений.
Лучшие математические школы Москвы обеспечивают высокое качество знаний и готовят своих учеников к участию в олимпиадах, конкурсах, научных проектах по математике, физике, поступлению в технические вузы. Возраст поступления в физико-математическую школу лицей зависит от того, в какой класс вы хотите поступить. Обычно физико-математические школы лицеи принимают учеников в 5-е, 8-е, 9-е и 10-е классы. Соответственно, возраст поступления может быть от 10 до 16 лет. Для поступления необходимо пройти вступительные испытания по математике и физике, а также предоставить необходимые документы.
Каждая школа лицей может иметь свои правила приема и критерии отбора, поэтому необходимо заранее ознакомиться с ними на сайтах или в социальных сетях выбранных вами образовательных учреждений. Физико-математическое образование в регионах РФ Прекрасные физико-математические школы есть и в других городах нашей страны.
К примеру каково это когда из-за ошибки в одном числе твоя задача на 6 страниц не верна и нужно все переделывать. В этот момент студент проживая горе проходит шесть стадий принятия: шок от того что мое существование ошибка природы, отрицание смысла жить и дальше учится, гнев от пофигизма сокурсников, торг в столовой за булочку, депрессию от нужды заново писать письма санте, принятие алкоголя организмом.
И как после такого не быть угрюмым. От сахара к соли. Кто-то видит физматов как замкнутых отшельников или накуренных мошенников. Но попробуйте дать им калькулятор и несколько сложных задач — и вы увидите фейерверк радости и восторга за окном и пустые глаз физмата смотрящих на цифры.
Кто знал, что решение дифференциальных уравнений может быть таким весёлым?
Меня отдали во «Вторую школу», потому что, во-первых, мы жили не очень далеко. Во-вторых, у моих родителей был запрос на хорошее образование, им казалось, что математика — такой способ научиться системно мыслить. Потому что во «Вторую школу» куча народа поступало, тогда это был единственный математический факультет в Москве.
Матфака в Вышке еще не было. Люди, которые не хотели делать что-то физически ориентированное, при этом были успешны, все поступали на мехмат. Я пришла сдавать документы, у меня эти документы принимал человек, который учился на три года старше. Сейчас он проректор Вышки по науке.
Я пришла учиться, там по коридорам ходили знакомые мне люди, поэтому никакого шока у меня не было. У меня в группе было два одноклассника. Это был некоторый естественный процесс. Из 6 старост на нашем потоке 3 учились в нашей школе.
Это был какой-то просто переход из одного статуса в другой. В этом смысле никакого кризиса не было. Сложнее момент, когда ты понимаешь, что ты на мехмате — это когда ты должна выбрать кафедру и научного руководителя в конце второго курса, потому что уже тут начинаются какие-то различия. Это выбор, который влияет на твою дальнейшую жизнь — к кому ты попадешь, чем ты будешь заниматься, какую у тебя сформируют культуру — это все-таки очень сильно зависит от кафедры и от научного руководителя.
Это важный человек в жизни любого потенциального ученого. Даже если ты не будешь наукой потом заниматься. Многие забывают потом всех своих преподавателей, оценки, которые они в университете получали, но научных руководителей помнят все. Это был такой момент, когда я уже полностью самостоятельно принимала решение, потому что когда в университет я поступала, это естественно было, все так делали, и я тоже.
Сейчас люди выбирают между разными факультетами математическими. Я с абитуриентами разговариваю каждое лето, и они мне задают вопросы: чем вы отличаетесь от мехмата? Чем от вас отличается физтех? Но в мое время на физтехе такой математики, как сейчас в физтех-школе Райгородского, не было.
Матфака вообще не было, поэтому это было более-менее однозначно. Быть самым молодым деканом матфака — Вы — самый молодой декан и женщина. И часто говорите про то, что не сталкивались с дискриминацией. Во-первых, у меня очень поддерживающая семья, в которой изначально мне говорили: станешь кем захочешь, и поддерживали любые интересы во всех сферах, это касалось не только математики.
Когда мне нравился футбол, моя мама купила мне футболку московского «Локомотива» и не говорила, что девочки в ней не ходят. Мне никогда не говорили: «ты не можешь, потому что ты девочка». Я считаю, что если семья поддерживает — то, что будет происходить во внешнем мире, не играет такой большой роли, потому что ты все равно будешь делать это для мамы с папой и подумаешь, что просто странных людей много. Пойдешь дальше и будешь делать то, что считаешь правильным.
Именно поэтому так трудно перестроить школьную систему. Перестраивать нужно, прежде всего, отношение родителей. И не меньше, чем стигматизация, пугает, когда родители, не глядя на интересы, склонности и предпочтения, со страшной силой куда-то запихивают бедных детей. Если это противоречит устройству ребенка, это не значит, что не надо учить математике, нужно попробовать и Гейдмана, и Петерсон.
Но может быть, не обязательно делать это специальностью, чтобы он 10 часов в неделю этим занимался? Гуманитарии прямо никак. Более того, предложений на рынке образовательных услуг по гуманитарным предметам гораздо меньше. Мы некоторое время назад с одной моей приятельницей обсуждали, чего не хватает на московском образовательном рынке, который очевидно очень богат.
Я ей сказала, что есть такая вещь, как «Умная Москва» по естественным наукам, — это очень интересно. У меня ребенок ходит в кружок, после этого приходит и говорит: «Я хочу быть химиком». Но это не значит, что он станет химиком. Это означает, что сейчас они достигают своей цели.
Они делают это увлекательно. Есть очень много вариантов развиваться в математике и в программировании, но я не знаю ни одного массового продукта для возраста начальной школы, в который можно было бы прийти просто в выходной, чтобы ребенок почувствовал себя исследователем в какой-то гуманитарной области. Да, есть экскурсии в музее очень интересные, классные, интерактивные, но это не совсем то же самое, что настоящее исследование. Я училась в гуманитарной школе, и у нас в 5-6-м классе был научный клуб по истории, и у меня даже родители хранят фотографию — мой первый доклад был не по математике, а по истории.
Но как это сделать интересным массовым продуктом в новых условиях, в которых мы находимся, с учетом того, что это гораздо более поляризующие общество сюжеты, чем математика или биология. Это очень нетривиальная задача, и она, конечно, абсолютно не решена в России. Популяризация не должна ограничиваться такой ситуацией, в которой ребенок, так или иначе, попадает в какую-то соревновательную среду. Популяризация — это еще и про то, чтобы даже людям, которым это трудно, все равно можно было рассказать, зачем это нужно.
Но правда и то, что это постепенно становится похоже на английский. Вначале было очень мало людей, которые хорошо говорили по-английски, и можно было из этого делать профессию в разных областях. Сейчас по-прежнему не так много людей, которые очень хорошо говорят по-английски, но многие более или менее говорят по-английски. Плюс появились какие-то технические средства, которые часть вопросов снимают.
Поэтому мне кажется, что постепенно то, что касается IT, превратится в такой же предмет, как английский. Все будут иметь какое-то минимальное представление про алгоритмы. Конечно, как и всегда, будут люди, которым это будет трудно выучить, не повезет с учителем, у них это не пойдет. И это будет все время создавать потом трудности на рынке труда, даже при наличии других преимуществ.
Но какой-то минимальный уровень быстро приобретут все или почти все. Это станет обязательным атрибутом человека, который получил приличное образование, даже школьное. Ты приходишь в 5 лет или в 7 лет, в 9 лет — ты что-то нажал, и бегают рыбки какие-то или птички. Это очень мягкое введение.
Но создает, с другой стороны, некоторое неправильное ожидание. Потому что с одной стороны полная геймификация образования и деятельности. С другой стороны, чтобы успешно делать что-то новое в IT, а не воспроизводить какие-то уже существующие решения, нужен и математический бэкграунд. А так как у нас математика где-то отдельно от IT живет и пока мы не умеем давать это вместе, у нас есть проблемы с тем, что люди приобретают какой-то набор навыков, какие-то вторичные вещи, но чтобы придумывать что-то самому, им бэкграунда не хватает.
Они думали, что все будет только про рыбки. Индустрия тоже это понимает. У «Яндекса» есть проект для учителей информатики. Мы открыли лабораторию матобразования, мы видим среди прочих задач, в том числе, задачу какой-то синергии, чтобы образование развивалось вместе, потому что людям нужно будет и то, и другое.
Кто-то возьмет по кусочку, но большинство пойдет по пути, где нужно и то, и другое. И нужно, чтобы эти области тоже сообщались и взаимодействовали. А то, что он может написать introduction к их диплому, мы переживем. Содержательные результаты — пока еще есть трудности с тем, чтобы получались.
Поэтому прямо сейчас вопрос того, что он влияет на наш учебный процесс, не стоит. Там есть какие-то задачки, которые он умеет решать. Есть такие, где он делает глупые ошибки, есть такие, в которых ошибается, как наши студенты ошибаются. Он как бы думает, но еще пока делает неправильные логические выводы, а есть такие, в которых просто ахинею какую-то пишет.
Нет единой картинки. Но, конечно, это влияет в целом на математику, потому что Chat GPT — это некоторый попсовый сюжет, но многие, в том числе очень выдающиеся математики, как Владимир Воеводский, филдсовский медалист, очень активно работали над тем, чтобы делать не просто computer assistant prove, а доказательство, которое может проверять потом искусственный интеллект, потому что очевидно, что сейчас из-за очень узкой специализации у нас в статьях и ошибки есть, и дырки, которых мы не видим. Его, по сути, нет. Конечно, многие рефери читают внимательно и находят ошибки, но в этом есть человеческий фактор, и эффект того, что грамотно отрецензировать какую-то работу могут 2,5 человека в мире, и всех их ты лично знаешь — это тоже влияет на то, как работа рецензируется.
Поэтому, конечно, эта область будет сильно меняться, как и область знаний, еще и за счет того, что постепенно мы будем по-другому оценивать, что правильно и что неправильно, что доказано точно, а что не доказано. Пока есть вещи, которые мы умеем, а он не умеет. Обратное тоже верно, судя по тому, как тяжело даются нам бюрократические тексты. А если после вуза окажется, что математика не подходит?
Вместе с тем, много говорится о том, что до какого-то возраста странно ожидать от молодого человека такого серьезного выбора. Видите вы эту проблему в воспитании студентов? И как ее решаете? Конечно, по-прежнему есть ситуации, когда факультет выбрали мама с папой или бабушка с дедушкой.
Плюс, да, бывает, что люди понимают, что им нравится математика, но не в таком количестве, например. Я знаю, что многие из них не жалеют, что они учились на бакалавриате математике, это создало им некоторый бэкграунд и дало ощущение некоего всемогущества, что ты можешь выучить сколь угодно трудные вещи. С другой стороны, ты позволил им узнать, что нет, чистая математика — это не их, потому что они увидели ее вблизи, потрогали, посмотрели, как люди занимаются исследованиями. Они поняли, что им хочется исследований, но не таких.
Потом мне кажется важным, чтобы еще на этапе обучения в бакалавриате получать какой-то другой опыт. В этом смысле Вышка — хороший университет, потому что у нас можно брать курсы на других факультетах тоже, у нас индивидуальный учебный план. Если для первокурсников это некоторая условность, они только один курс выбирают, то, начиная с третьего курса, они выбирают сами почти всё. Они просто согласовывают это, но выбор делают сами.
Кроме того, я как декан прикладываю много усилий к тому, чтобы приводить к нам индустриальных партнеров, чтобы студенты могли попробовать поработать, не выходя за пределы факультета, и посмотреть, интересно им или нет. Решать практические задачи, в которых нужна математика, но которые, тем не менее, очень практикоориентированные. Очень важно — мы сознательно имеем не очень большой факультет, хотя он уже сильно больше, чем был когда-то, для того чтобы иметь возможность с ними заниматься индивидуально и реагировать на те запросы, которые от них приходят. Получается или нет, им судить.
Для меня важно, что мы все-таки факультет про людей. Мы много времени тратим непосредственно на личное общение. В том числе, я много времени трачу со своими студентами, чтобы помочь им найти их путь и разобраться в том, что будет хорошо получаться именно у них. Мне кажется, что они делают это в подходящем возрасте, ведь можно войти в любую науку в любом возрасте, но их личные обстоятельства могут складываться так, что им не хватит времени для достаточного погружения в специальность, если они стартуют слишком поздно.
Кстати, в этом плане девочки более уязвимы, чем мальчики, потому что от них чаще ждут, чтобы они поехали куда-то вместе с мужем или остались, если муж остался. Это стереотипы, которые хотелось бы менять, но если специализация была слишком поздней, то, возможно, человек уже не попробует все, что мог бы, а как-то ограничит очень сильно свое развитие. Как поступить на матфак Высшей школы экономики — Как сейчас поступают на факультет математики в Высшую школу экономики? У нас нет своего внутреннего дополнительного испытания.
Соответственно, количество людей, которые приходят по олимпиадам и по ЕГЭ, может колебаться. С олимпиадами — олимпиады первого уровня, все правила расписаны. В принципе, у нас достаточно много народа, который поступает и по ЕГЭ тоже. Поэтому никаких секретов здесь нет.
Сколько было в последний раз? До этого было 293 на математику. На совместную программу с Центром педагогического мастерства поменьше, там в прошлом году было в районе 272. На факультете компьютерных наук есть.
У нас все-таки специфический контингент, потому что это люди, которые выражают готовность четыре года учить много математики. Мы поощряем то, что они берут курсы где-то еще, можно ходить в Школу анализа «Яндекс», это наш партнер. Можно ходить на другие факультеты Вышки, но все-таки большая часть твоего учебного плана — это математика, и это определенный выбор, который не все готовы сделать, поэтому конкурс у нас высокий, балл высокий проходной, но не абсурдно высокий. Есть такое?
Вы понимаете какой-то спектр проблем, которые вам надо видеть, отслеживать, и с которыми надо работать? Особенно в ковид у нас очень выросло количество академических отпусков со справкой от психиатров и близких к ним специалистов. Тут есть несколько аспектов. С одной стороны, как я уже говорила, математика — довольно фрустрирующая деятельность, потому что ты решаешь задачу, а она не решается.
Ты к ней со всей душой, сидишь над ней часами, учишь что-то вокруг нее слева, справа, а она не решается. Человеку, который особенно имел до этого устойчивую историю успеха, это очень тяжело.
Популярность физики падает: как это повлияет на вузы и науку в стране
Отвечая на вопрос о том, что такое физмат, давайте поближе познакомимся с физикой и математикой. это такое загадочное слово для некоторых людей, особенно тех, кто школу закончил достаточно давно. Специфика обучения студентов ФизМата Физико-математический факультет – одно из самых востребованных и популярных среди абитуриентов направлений подготовки при колледжах и вузах, предлагающих большой ассортимент специализаций и возможностей. ФИЗМАТ является отличным вариантом для тех, кто испытывает трудности в изучении данных предметов. Изображение Гуманитарий пошёл в физмат: как всё началось в соцсети TenChat.
Что такое физмат: понятие. Что изучают на физмате?
физмат — • физико-математический факультет Сокращения, применяемые в СССР. физмат — ФИЗМАТ -а; м. Разг. Общество - 12 ноября 2021 - Новости Санкт-Петербурга - Студенты физмата углубленно изучают физические процессы и математические модели, используемые для их описания. Замечательная идея создания физико-математических школ возникла во времена хрущевской оттепели.
Онлайн ФизМат и IT школы 5 — 10 класс
Физмат – это не факультет, а образ жизни!», Новости ВГПУ, Воронежский государственный педагогический университет. В статье рассказывается о том, что такое физмат, какие специальности существуют на физмате, и что изучают на этих специальностях. ФИЗМАТ, физмата, мн. нет, м. (нов. вузовское арго). Физико-математический факультет. (Составлено из сокращения слов физический и математический.).
Кто такой физмат?
Программа такой подготовки отличается от программы ЗФТШ. Занятия проходят один раз в неделю в формате вебинара, а в промежутках между вебинарами идёт общение по переписке — «дорешивание» задач, разбор ошибок. Ведут занятия студенты, которые имеют опыт участия в олимпиадах и могут транслировать свой опыт детям. Конечно, далеко не все, кто учился в ЗФТШ, идут на Физтех — такое в принципе невозможно, потому что выпускников у нас в несколько раз больше, чем предусмотрено мест для обучения в МФТИ.
Заочная физико-техническая школа остаётся верной себе: она даёт фундаментальные знания и одновременно учит решать нетривиальные задачи. Вспоминают выпускники и преподаватели ЗФТШ: В 1970 году на областной олимпиаде по физике в одном большом уральском городе я увидел на стене лист с условиями необычных и странных задач. Эти задачи надо было решить и в установленный срок послать свои решения в город Долгопрудный, о котором я ничего не знал.
Но задачи были столь интересны и необычны, что мало какой олимпиадник избежит соблазна ещё раз испытать свои способности. Вот так воронка событий затянула меня в этот увлекательный мир — мир физики и математики, в котором живу до сих пор. После зачисления в ЗФТШ, начиная с сентября, я стал регулярно на ближайшей почте получать большие конверты с методическими разработками по математике и физике.
До сих пор помню запах этих конвертов — сургуч, клей и ещё какой-то забытый парфюм советских почт. Фамилии авторов разработок я тоже хорошо помню: Коренев, Колесов, Пиголкина. Позже я их увижу в коридорах МФТИ, а пока… Я несусь с конвертом домой, с нетерпением распечатываю, читаю, решаю, снова читаю и, наконец, через пару недель отправляю свой рукописный труд на проверку.
Проверкой работ в те времена занимались аспиранты, это входило в их отчётность по предмету «педагогика». Но мой проверяющий явно работал не за отчётность. Его красный карандаш усердно снижал мою самооценку и одновременно учил меня правильно понимать законы физики и теоремы математики.
Кстати, этот аспирант в дальнейшем стал видным учёным-физиком, и я с интересом слежу за его научной судьбой. Так прошёл учебный год, я заканчивал выпускной класс в родной школе, обучение в ЗФТШ также подходило к концу. К этому моменту у меня не было сомнений, куда поступать.
Только в МФТИ! Заочное обучение с его методическими разработками, задачами, проверками, газетами «За Науку! Но мне предстояло выбрать факультет, сдать четыре вступительных экзамена, набрать нужный балл.
Теперь мне кажется, что всё это сделал не я, а ЗФТШ. Поясню: в заключительном конверте с итоговыми оценками я получил приглашение поступать на новый в то время Факультет управления и прикладной математики. Вообще-то влиять на выбор факультета абитуриентом ЗФТШ не имела право.
Но для новых факультетов ректорат делал исключение, на пару лет позволял факультету сделать себе такую рекламу. Часто это играло решающую роль в выборе — трудно отказаться от подобного приглашения. В итоге все мои мечты о лазерах, квантах, микросхемах ушли на периферию сознания, и на передний план вышли дискретная математика, оптимальное управление и иные, характерные для выбранного факультета, проблемы.
Что касается собственно вступительных экзаменов, то там больших проблем я не встретил — закалённый в борьбе с задачками ЗФТШ, умелым подбором тем, присылаемых методических разработок, общением с моим аспирантом-проверяющим, я уверенно набрал нужный балл и увидел себя в списках зачисленных в МФТИ. Удивительным образом это случилось в мой день рождения.
Но все больше задач, в которых это нужно. С другой стороны, все больше студентов, для которых это естественно. Когда ты ставишь задачу и рассчитываешь, что человек что-то будет делать руками, а он приходит к тебе с совершенно другим решением, ты к этому должен быть готов, для этого себя тоже нужно перестраивать, а это трудно. Как Александра Скрипченко обучает сына математике — У вас сын сейчас заканчивает первый класс, вы как-то с ним занимались выработкой навыков математической грамотности до школы? У меня достаточно активный и любознательный мальчик, естественно, считать и простейшие примеры решать просто между делом мы его научили, потому что это естественный процесс. Он ходил в прошлом году ко мне в кружок по математике, еще до школы, решал какие-то задачки. При этом мы пока не ставим себе какой-то явной цели, что он должен научиться решать задачи на такие-то темы к такому-то возрасту.
Я стараюсь с ним обсуждать, как математика встроена в нашу ежедневную жизнь. Мне кажется, что у меня достаточно умный мальчик, но при этом заметно, что того, что ты один раз объяснил какой-то принцип и человек вроде бы понял и что-то решил, недостаточно. Как и во всем остальном, как и в любой деятельности, есть некоторый набор повторов, которые должны быть совершены. Он ребенок любознательный, непоседливый, невозможно это сделать в один присест. Если две недели мы будем решать задачи на тему «головы и ноги» и никакие другие — не сработает. Это немножко хаотический процесс, когда какие-то вещи ты рассказываешь, потом вы от них отходите, потом они случайно всплывают снова, и ты с изумлением обнаруживаешь, что человек уже опять ничего не помнит. Это у тебя прошел месяц, а у него — огромный процент его жизни, и нужно рассказывать снова. Но когда ты начинаешь рассказывать снова, человек говорит: «Ты уже рассказывала, это не интересно». Тебе нужно рассказать то же самое, но совершенно по-другому.
Во всем этом есть большой челлендж. Я не всегда могу с этим справиться, несмотря на свой бэкграунд. Поэтому мне кажется, тут нет никакого универсального рецепта. Кому-то очень подходит вариант, что ты рассказал правило, человек его закрепил, гаммы свои сыграл… — Такое может быть про математику? Ему рассказали принцип, он понял и после этого решил какое-то количество задач, каждый раз убеждаясь, что все происходит именно так, как он понял. Для некоторых людей этого абсолютно достаточно, и они потом могут воспроизвести это. А кому-то нужно полностью прийти от концепции числа древних людей самому, пройти этот путь — изобрести число, а без этого ему непонятно. Ему надо это увидеть. Кому-то надо все прочитать в книжке, увидеть готовый рецепт, понять его.
Нельзя выучить наизусть, но нужно понять уже готовое. И дальше, как по книжке рецептов — а готовят все по-разному. Кто-то следует рецепту буква в букву, а кто-то на глазок все: быстро-быстро посмотрел, попробовал что-то и уже готовит что-то подобное. Конечно, школа именно поэтому не может приспособиться к запросу каждого конкретного ребенка. Она может показать какие-то общие принципы и может показать, что такие задачи бывают, а сделать это привлекательным и понятным для нашего конкретного малыша могут только люди, которые его любят — это родители. Либо человек может быть self-made, он может сам почувствовать, что ему это очень интересно, и в более старшем возрасте вернуться, в том числе, к каким-то базовым вещам, пройти этот путь. Такие люди тоже есть. У них, наверное, явные способности, помноженные на силу воли, но невозможно ожидать, что все будут так устроены. Мы ходили по Чистопрудному бульвару гулять еще до школы, я все время придумывала какие-то истории, и в этих историях мама спокойно могла припрятать какие-то математические вопросы.
Плюс я была очень регулярная девочка, что-то я могла придумать, но если я не могла придумать сама, мне могли рассказать, я это понимала. Дальше мне мой темперамент позволял решить 20 одинаковых задач для закрепления этого навыка. Меня рано отдали в школу, у меня были особенности, что я решала какую-то задачу и понимала, что нужно было делать. Если задача была непростая, я так радовалась, что поняла, что переставала следить за арифметической составляющей и ляпала какие-то глупейшие вычислительные ошибки. Кроме того, я как раз не была человеком, который любил все придумывать с нуля. Если бы я заведомо знала, что уже существует рецепт для моей проблемы, а я сижу, кручу, мне ничего не приходит в голову, для меня было бы очень сильным искушением этот рецепт все-таки узнать и дальше взять его на вооружение, закрепить и так далее. При этом очень много среди выдающихся математиков людей, которые никогда так не делают, они должны все придумать сами. Поэтому это очень индивидуально. Мой сын другой.
С одной стороны, он не любит решать много-много одинаковых задач. С другой стороны, он намного выше ценит ситуацию, когда он придумал что-то сам, чем когда я рассказала ему рецепт и он смог его применить. Поэтому часто мне непонятно, откуда у него взялась какая-то проблема. Я хочу сам придумать, мало ли, что ты мне тут рассказываешь». Даже если вы не знаете какую-то формулу, все можно самим вывести, если подумать. С другой стороны, мы часто решаем математические задачи в условиях дефицита времени, у нас нет 700 лет, для того чтобы вывести это вслед за нашими великими предками, заново пройти путь от эпохи Возрождения до современного состояния математики. Вопрос, есть ли на это время на контрольной или даже во время выполнения домашнего задания. Вы сказали, что очень рано пошли в школу. Получается, что в сильнейшую математическую школу Москвы, в лицей «Вторая школа» тоже пришли рано?
Во сколько? В школу пошла в 5. Я пришла в школу за компанию с другом. На Чистых прудах мы гуляли на площадке, нас было несколько детей. Моему другу пришло время идти в школу. Его мама нашла очень интересную школу. Она стала его уговаривать пойти на собеседование. Мы играли, у нас были дела более интересные, и он не соглашался. Тогда она предложила моей маме тоже сходить.
Моя мама испытывала некоторые сомнения насчет того, правильно это или неправильно, но она подумала, если понравится, пойти туда на подготовку к школе. И мы поехали. Друг в результате так и не пошел в эту школу, а меня взяли. Школа была очень камерная. Это были 90-е, когда люди ставили разные эксперименты и было во всех смыслах очень много свободы. В том числе, могли быть государственные школы, но при этом очень новаторские и оригинальные. У нас была именно такая школа, в которой программу по многим ключевым предметам придумали прямо для нашего класса. У нас был предмет «риторика», по которому наша преподаватель сама написала книгу, и туда вошли очень разные тексты и поэтов Серебряного века, и Паустовского — неожиданные местами были сочетания. Мы очень много выступали, делали доклады и что-то такое разбирали.
Поэтому я считаю, что главная задача начальной школы — научить ребенка говорить и выступать, и не бояться этого. Этот мой опыт очень положительный. Как во всем новом и оригинальном, были какие-то шероховатости, что-то не получалось, и что-то шло не так. Но в целом с самой главной задачей школа справилась — меня не ограничивали, не заставляли все время сидеть, строго положив руки, за партой — с этим я бы в пять лет не справилась. Школа дала мне возможность быть самой собой. Мне было интересно учиться. Когда я заканчивала третий класс, у меня было четкое понимание, что я хочу быть учителем, и я даже поступила в гимназию, которая называлась Педагогическая гимназия, именно потому, что я считала, что это будет мой путь к тому, что я стану учителем. Все у меня получалось, это было легко. У меня были нормальные отношения с одноклассниками, меня никто не обижал.
Незрелость проявилась, когда я уже пришла в 5-й класс, мы пришли в большое здание, пятиклассники были самыми младшими в нем. Это как раз была гимназия, которая начиналась с пятого класса. Выяснилось, что надо уметь самостоятельно переодеваться на физкультуру и не терять носки — это мне очень плохо удавалось. После урока физкультуры в подвале математика была на пятом этаже, это тоже вызывало некоторое напряжение. Нужно было не забыть кошелек в столовой. У меня были истории, как меня закрыли в библиотеке, потому что я туда зашла и погрузилась в чтение, а библиотекарь подумала, что там никого нет, и ушла. Мама пришла за мной в школу, не нашла меня и освобождала. Но сказать, что я испытывала проблемы какие-то, потому что была младше других, не могла справляться с прессингом, потому что мучают одноклассники — этого у меня не было. Потом, после 6-го класса, я ушла во «Вторую школу».
Там было в каком-то смысле легче, потому что в классе было 2 девочки и 13 мальчиков, а мальчики, как известно, психологически часто немножко младше, чем девочки, и они очень разделяли мои интересы. Книжки мы обсуждали похожие, играли в какие-то игры, которые были мне понятны. В то время как в моей гуманитарной школе многие девочки уже стали взрослеть, здесь с математическими мальчиками у меня была еще пара лет в запасе до того, как пришел пубертат. Во «Вторую школу» я не готовилась, но тогда не было такого, чтобы был конкурс 20 человек на место. Был конкурс, но все-таки это была довольно специфическая история. Меня отдали во «Вторую школу», потому что, во-первых, мы жили не очень далеко. Во-вторых, у моих родителей был запрос на хорошее образование, им казалось, что математика — такой способ научиться системно мыслить. Потому что во «Вторую школу» куча народа поступало, тогда это был единственный математический факультет в Москве. Матфака в Вышке еще не было.
Люди, которые не хотели делать что-то физически ориентированное, при этом были успешны, все поступали на мехмат. Я пришла сдавать документы, у меня эти документы принимал человек, который учился на три года старше. Сейчас он проректор Вышки по науке. Я пришла учиться, там по коридорам ходили знакомые мне люди, поэтому никакого шока у меня не было. У меня в группе было два одноклассника. Это был некоторый естественный процесс. Из 6 старост на нашем потоке 3 учились в нашей школе. Это был какой-то просто переход из одного статуса в другой. В этом смысле никакого кризиса не было.
Сложнее момент, когда ты понимаешь, что ты на мехмате — это когда ты должна выбрать кафедру и научного руководителя в конце второго курса, потому что уже тут начинаются какие-то различия. Это выбор, который влияет на твою дальнейшую жизнь — к кому ты попадешь, чем ты будешь заниматься, какую у тебя сформируют культуру — это все-таки очень сильно зависит от кафедры и от научного руководителя. Это важный человек в жизни любого потенциального ученого. Даже если ты не будешь наукой потом заниматься. Многие забывают потом всех своих преподавателей, оценки, которые они в университете получали, но научных руководителей помнят все. Это был такой момент, когда я уже полностью самостоятельно принимала решение, потому что когда в университет я поступала, это естественно было, все так делали, и я тоже. Сейчас люди выбирают между разными факультетами математическими. Я с абитуриентами разговариваю каждое лето, и они мне задают вопросы: чем вы отличаетесь от мехмата? Чем от вас отличается физтех?
Но в мое время на физтехе такой математики, как сейчас в физтех-школе Райгородского, не было. Матфака вообще не было, поэтому это было более-менее однозначно. Быть самым молодым деканом матфака — Вы — самый молодой декан и женщина. И часто говорите про то, что не сталкивались с дискриминацией. Во-первых, у меня очень поддерживающая семья, в которой изначально мне говорили: станешь кем захочешь, и поддерживали любые интересы во всех сферах, это касалось не только математики. Когда мне нравился футбол, моя мама купила мне футболку московского «Локомотива» и не говорила, что девочки в ней не ходят. Мне никогда не говорили: «ты не можешь, потому что ты девочка». Я считаю, что если семья поддерживает — то, что будет происходить во внешнем мире, не играет такой большой роли, потому что ты все равно будешь делать это для мамы с папой и подумаешь, что просто странных людей много. Пойдешь дальше и будешь делать то, что считаешь правильным.
Именно поэтому так трудно перестроить школьную систему. Перестраивать нужно, прежде всего, отношение родителей. И не меньше, чем стигматизация, пугает, когда родители, не глядя на интересы, склонности и предпочтения, со страшной силой куда-то запихивают бедных детей. Если это противоречит устройству ребенка, это не значит, что не надо учить математике, нужно попробовать и Гейдмана, и Петерсон. Но может быть, не обязательно делать это специальностью, чтобы он 10 часов в неделю этим занимался?
Я очень надеюсь, что на этом слёте вы сможете найти такие группы по интересам, в которых вы можете объединиться для решения различных задач, в том числе и трансфера технологий.
А мы вам поможем, подскажем некоторые идеи, в каких направлениях это можно сделать», — отметил Александр Сергеев. Заместитель министра науки и высшего образования РФ Ольга Петрова подняла важный вопрос подготовки будущих научных кадров. Она отметила, что карьерная траектория современного молодого учёного начинается практически с детского сада. Во-первых, сами дети с восторгом приняли такой формат, во-вторых, родители, видя заинтересованность детей, стали их дальше развивать, отдавая в научные кружки и естественно-научные программы подготовки. Соответственно такие дети подходят к экзаменам по физике, информатике и математики уже подготовленными, сдают успешно, а дальше их уже подхватываем мы, вузы, или высокотехнологичные компании», — рассказала Ольга Петрова. Также она подчеркнула важность общения и контакта молодёжи с состоявшимися учёными, наставническое сопровождение перспективных и талантливых ребят как во время поступления в технические вузы, так и в процессе дальнейшего обучения.
Понятно, есть богом поцелованные, которым ничего не могло помешать оказаться на международной олимпиа де. Во всяком случае, если они родились в Петербурге. Но таких очень немного, даже среди победителей. Остальные — это здоровый баланс таланта и труда. А как тренируются олимпиадники? Тривиально — чтобы учиться хоккею, нужно играть в хоккей. По четыре часа два раза в день. У нас есть классические темы: алгебра, геометрия, комбинаторика, теория чисел. Это как разные спортивные навыки, которые нужны на олимпиаде все одновременно. Мы регулярно собираемся и решаем задачи по каждой из этих тем.
При работе на сборах есть еще занятия «о другом». К примеру, что делать, если осталось полчаса до конца олимпиады, а у тебя не решена задача. Или что делать в первые полчаса соревнований. Фото: Константин Рассохин И эта подготовка одинакова во всех странах? Или есть национальные школы? Конечно, есть особенности. Пример — в этом году во «Всеросе» принимали участие 160 десятиклассников из России и трое из Китая. Последнюю задачу по алгебре — неравенство с неcколькими переменными — из наших не решил никто, китайцы решили все трое. Они знают, как решать такие задачи, где необходимы технические методики, когда ты много что-то пишешь и при этом думаешь. У нас этого не любят, предпочитают комбинаторику, где в идеале ничего делать не надо.
Просто сидишь, думаешь — и задача как бы сама решается. Или если техника, то без большой мысли. Не знаю, откуда это, может, у нас менталитет такой, ждать, что само получится. А в чем секрет нашей олимпиадной школы? Все же не каждая страна имеет столько наград? Если говорить о России, то у нас есть культ олимпиад, в отличие, к примеру, от Франции, где это совершенно не модно. Если спуститься на уровень ниже и говорить про 239-ю школу, то это сочетание сильной школьной подготовки и давних традиций математического кружка, которые друг друга поддерживают. Родители приводят детей в эту школу, потому что уверены, что на выходе они не будут разочарованы результатом. А дальше эти сильные дети попадают в кружок, откуда идут на олимпиады, что еще больше укрепляет реноме школы. Я ездил на сборы с командой с 2012 года, в 2016-м стал уже помощником руководителя команды.
Потом в 2015—2017 годах у нас случилось три неудачных выступления в 2017-м мы были 11-ми в командном зачете , и стало очевидно, что что-то надо менять, что мне и предложили сделать. И что вы поменяли? Почти все! Увеличили количество занятий, ввели дополнительные сборы, создали формализованную систему, где состав команды определяет только количество баллов, набранных претендентами. Ни мое, ни чье-либо еще мнение не играет никакой роли. Как кажется, это работает! Во всяком случае в марте все участники получили золото на олимпиаде Romanian Master of Mathematics. Чего ждете от Международной математической олимпиады?