– Да, конечно, – рассеянно соглашался Крылов, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает.
Иду на грозу
Женя поняла, что только приняв решение и смело идя вперед, мы можем открыть новые горизонты и изменить свою жизнь к лучшему. • Крылов рассея(1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Крылов рассеянно соглашался и женя понимала что это его нисколько не занимает егэ коммунистическая — улица в Ленинском и Кировском чемпионатах Уфы. Смотреть онлайн сериал Первокурсницы. В онлайн-кинотеатре PREMIER с оригинальным российским контентом вы можете посмотреть тысячи сериалов, фильмов и шоу в формате Full HD, 1080 и 720 на телевизоре SmartTV в Ultra HD 4K и с любого устройства. Сегодня узнала. Пока скажу так: ЭТУ тайну наш козлобород скрывает куда тщательней, чем содомию, вдобавок, которая, дела прошлые все же. Крылов рассея (1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает.
Крылова вспомнила, как пережила поражение на Олимпиаде в 1998-м
—. Крылов рассея(1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Когда Женя решила всё же принять предложение Александра Семёновича (1) и (2). Расставьте запятые, пожалуйстаКогда Женя решила всё же принять. (13)Свойкин опустился на диван и принялся ждать. Последние новости. Новости дня читайте на Взгляде. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
Сезоны и серии
- Задания 12-18 досрочного ЕГЭ по математике
- Любые данные
- Слайды и текст этой презентации
- Читайте также:
База кандидатов
- Вакансия «Стандарт»
- Правописание н и нн в суффиксах. Задание 15 - презентация онлайн
- Смотрите также:
- Гранин Даниил - Иду на грозу
Иду на грозу
Гоголь трижды давал образные сравнения предмета, покрытого пылью, и каждый раз ПО ИНОМУ: один раз это графин, который от пыли казался одетым в фуфайку; другой — запылённая люстра, похожая на кокон; третий — руки человека, вынутые из пыли и КАК БЫ оказавшиеся в перчатках. Баснописец И. НЕ СМОТРЯ на то, что она почти четыре года приучала себя к мысли о работе в этом месте, ассистировала на операциях и сама проводила их, обучаясь многому НА ХОДУ, то, что она увидела за эти два дня, поразило её своей фантастичностью, неправдоподобностью. Толстой увидел в личности Наполеона проявление несвободы, ТАК КАК подлинная свобода, по мнению классика, предполагает добровольное подчинение «высшей цели».
Катя, та, например, может влюбиться в Крылова, а в Тулина нет, а она, Женя, наоборот. Вам надо действовать самому, а не дожидаться. Хотите, мы в Москве пойдем к начальству насчет вас? Лисицкий окрестил его снисходительно — «мученик науки», Алеша защищал его, но последнее время о Крылове все чаще говорили покровительственно, как о чудаке, обреченном, несчастливом.
Когда она шла сюда, ей было стыдно: вот она уезжает в Москву, а он остается вместе с Ричардом и с той работой, которой занимались и Ричард, и Тулин, все они. А оказалось, что все это для Крылова попросту не существует. Ни ее стыд, ни эти разговорчики, ни успех Тулина в Москве. И от этого она почувствовала невнятную тревогу… — Но так, как вы думаете про Тулина, тоже неправильно, — сказала она. Крылов молча смотрел на нее. Его круглое лицо сейчас было очень добрым и усталым. Он развел руками, заходил по комнате. Видно было, как тягостно ему говорить об этом.
Он стукнул кулаком по столу, ему легче было объясниться жестами, чем произнести эти слова. Он мне просто не нужен. Я вас понимаю, — сказала Женя. А о чем же ей думать? Она шла по улице, потом вдоль реки, мимо висячего моста. И так она слишком мало думает. Она не заметила, как пришла на кладбище. Белые кресты, пирамидки из крашеной фанеры с никелированной звездой наверху.
Выжженная солнцем трава. Маргаритки в зеленой боржомной бутылке. Осевшая могила Ричарда. Кольца засохших венков. Фотография под стеклом уже пожелтела. Синие горы, леса, а наверху воздушная дорога в реве взлетающих самолетов, а еще выше багровая звезда, кажется Марс. Так и будут отныне проходить годы над этой могилой. Человек умирает, песок остывает согретый, И вчерашнее солнце на черных носилках несут.
Кто-то читал ей эти стихи в Москве, на катке, тогда это были просто красивые стихи. Снова будет Москва, Тверской бульвар, какие-то встречи с Тулиным, защита диплома, может быть, они куда-нибудь поедут или переедут, что-то будет происходить в ее жизни, а здесь все останется таким же — и горы, и близкое небо, и запах травы. Что бы ни случилось, здесь уже никогда ничего не изменится. Мертвые более вечны, чем эти лиственницы, и горы, и вся земля, и звезды. Маленькие здешние звезды, резкие, как укол. Что ж остается, когда человек умирает? Наверное, и она когда-нибудь умрет. Это просто невозможно представить, что у нее тоже где-то будет такая могила с пожухлыми пучками цветов.
Это так же трудно, как представить себя старухой вроде Веры Матвеевны или еще старше. Хотите увидеть свою смерть? Это она спросила ребят. Ричард что-то ответил, никак не вспомнить что. Хорошо бы остаться, вкалывать тут вместе с Крыловым в этой неустроенной гостиничной комнате, пока не исчезнет всякая надежда. Она не верила в его удачу, она не думала о результате, само стремление, желание искать манило ее какой-то неведомой наградой. Нельзя уезжать, она презирала себя за то, что уезжает, за то, что не в силах справиться с собой, за то, что не может быть такой, какой хочется. Кривые, черновики расчетов, таблицы, заметки Голицына.
Покачиваясь взад-вперед, Крылов сидел, сдавив голову, бессмысленно уставясь на этот бумажный хлам. Кривые вставали, как зубцы крепостной стены. Откуда бы Крылов ни пробовал заходить, в конце концов он упирался в эту стену. Давным-давно, в незапамятные времена это было, он мчался на аэродром к Голицыну, осененный догадкой, он ликовал, на земле не было человека счастливей его, все горести отступали, казалось, отныне ничто не помешает его счастью. Неужели так всегда: счастье — ничтожный миг, а все остальное — заботы, тревоги и ожидание? Пожалуй, ни разу в жизни он не был удручен, как сейчас. Любое горе, беда проходят, тут же наступало ясное и спокойное сознание своего бессилия. Нет большего мучения, чем понять бессилие своего мозга.
Со стороны казалось, что он возился в лаборатории, ходил в столовую, шутил с Зоечкой, слушал. Со стороны казалось, что у него есть аппетит, что он щеголяет польскими сандалетами, усердно занимается лечебной гимнастикой. На самом же деле он неотрывно сидел, сжимая голову, и у него ничего не было, кроме этой распухшей бесполезной головы. Проклятый серый студень, из которого нельзя уже ничего выжать! Что определяют центры грозы? Почему пики разрядов не подчиняются такому-то уравнению? Почему невозможно рассчитать нормальную схему, какую же тогда схему применить? Почему другие таланты, а он нет?
Будь на его месте Дан, все решилось бы в два счета. Дан нашел бы выход. Дан умел видеть вещи иначе, чем видят их остальные люди. Это свойство гения. В последнее время он часто вспоминал Дана, его легкую, рассеянную улыбочку: «Сейчас Сергей Ильич сообщит нам про бесконечно длинную молнию, действующую в бесконечно однородной среде на бесконечно неверующих коллег». Дан был лишен слабостей, он не стал бы терзаться и мучиться, порвав с близким другом. Вряд ли одиночество мешало ему, с ним рядом оставался его талант. Человек может добиться чего угодно — йоги останавливают сердце, Аникеев на пари, не умея играть, выучил сонату Бетховена, а вот сделаться талантливым человек не может.
Он готов был ждать Наташу год, два. Он готов просиживать за этим столом, за этими бумагами месяцы, не вставая, да что толку, тут задницей не возьмешь. Нужен талант. Кроме таланта, ему ничего не нужно. Положение, успех, даже любовь — как следует захотев, человек может всего достигнуть, а вот таланта черта с два. Хоть разбейся, хоть удавись. Что же следует из того, что зоны, где возникают молнии, редки? Неужели так и будет всю жизнь — откровение, догадка и тотчас новые мучения?
В чем же тут радость, где удовлетворение? Ах, радость творческого труда! Ах, счастье созидания! Выдумки романистов. Лаборантам лафа: подсчитывают, принесут — и до свидания. Голова не болит. Гуляй себе до утра. Техник — давай ему схему, он проверит, испытает.
Вот Алеша явился — построил по точкам кривую. А то, что шесть точек ни туда ни сюда, — это его не касается.
Что ж остается, когда человек умирает? Наверное, и она когда-нибудь умрет. Это просто невозможно представить, что у нее тоже где-то будет такая могила с пожухлыми пучками цветов. Это так же трудно, как представить себя старухой вроде Веры Матвеевны или еще старше. Хотите увидеть свою смерть? Это она спросила ребят. Ричард что-то ответил, никак не вспомнить что. Хорошо бы остаться, вкалывать тут вместе с Крыловым в этой неустроенной гостиничной комнате, пока не исчезнет всякая надежда.
Она не верила в его удачу, она не думала о результате, само стремление, желание искать манило ее какой-то неведомой наградой. Нельзя уезжать, она презирала себя за то, что уезжает, за то, что не в силах справиться с собой, за то, что не может быть такой, какой хочется. Кривые, черновики расчетов, таблицы, заметки Голицына. Покачиваясь взад-вперед, Крылов сидел, сдавив голову, бессмысленно уставясь на этот бумажный хлам. Кривые вставали, как зубцы крепостной стены. Откуда бы Крылов ни пробовал заходить, в конце концов он упирался в эту стену. Давным-давно, в незапамятные времена это было, он мчался на аэродром к Голицыну, осененный догадкой, он ликовал, на земле не было человека счастливей его, все горести отступали, казалось, отныне ничто не помешает его счастью. Неужели так всегда: счастье — ничтожный миг, а все остальное — заботы, тревоги и ожидание? Пожалуй, ни разу в жизни он не был удручен, как сейчас. Любое горе, беда проходят, тут же наступало ясное и спокойное сознание своего бессилия.
Нет большего мучения, чем понять бессилие своего мозга. Со стороны казалось, что он возился в лаборатории, ходил в столовую, шутил с Зоечкой, слушал. Со стороны казалось, что у него есть аппетит, что он щеголяет польскими сандалетами, усердно занимается лечебной гимнастикой. На самом же деле он неотрывно сидел, сжимая голову, и у него ничего не было, кроме этой распухшей бесполезной головы. Проклятый серый студень, из которого нельзя уже ничего выжать! Что определяют центры грозы? Почему пики разрядов не подчиняются такому-то уравнению? Почему невозможно рассчитать нормальную схему, какую же тогда схему применить? Почему другие таланты, а он нет? Будь на его месте Дан, все решилось бы в два счета.
Дан нашел бы выход. Дан умел видеть вещи иначе, чем видят их остальные люди. Это свойство гения. В последнее время он часто вспоминал Дана, его легкую, рассеянную улыбочку: «Сейчас Сергей Ильич сообщит нам про бесконечно длинную молнию, действующую в бесконечно однородной среде на бесконечно неверующих коллег». Дан был лишен слабостей, он не стал бы терзаться и мучиться, порвав с близким другом. Вряд ли одиночество мешало ему, с ним рядом оставался его талант. Человек может добиться чего угодно — йоги останавливают сердце, Аникеев на пари, не умея играть, выучил сонату Бетховена, а вот сделаться талантливым человек не может. Он готов был ждать Наташу год, два. Он готов просиживать за этим столом, за этими бумагами месяцы, не вставая, да что толку, тут задницей не возьмешь. Нужен талант.
Кроме таланта, ему ничего не нужно. Положение, успех, даже любовь — как следует захотев, человек может всего достигнуть, а вот таланта черта с два. Хоть разбейся, хоть удавись. Что же следует из того, что зоны, где возникают молнии, редки? Неужели так и будет всю жизнь — откровение, догадка и тотчас новые мучения? В чем же тут радость, где удовлетворение? Ах, радость творческого труда! Ах, счастье созидания! Выдумки романистов. Лаборантам лафа: подсчитывают, принесут — и до свидания.
Голова не болит. Гуляй себе до утра. Техник — давай ему схему, он проверит, испытает. Вот Алеша явился — построил по точкам кривую. А то, что шесть точек ни туда ни сюда, — это его не касается. Впрочем, он славный парень, изо всех сил старается как-то помочь. Теперь, когда Лисицкий уехал и остальные уже сидят на чемоданах, когда все демонтировано, когда сдают дела, без Алеши было бы совсем туго. Выложил на стол сливы. Спорт содействует. Все великие люди уважали спорт.
А то на танцы? Тоже усиливает кровообращение. Настоящий рок — это спортивно. Есть конкретные консерваторы? Было бы с кем бороться. Хуже, когда закавыка здесь, — он постучал себя пальцем по лбу. Алеша повертел кулаками. Да, и сила, и ловкость, и самбо тут ни к чему. На танцах девушки будут косить глазами на Алешину спортивную фигуру. Любая будет рада завязать с таким парнем: высший класс танца, умеет выдавать всякие байки, и всем кажется, какой шикарный.
А на самом деле, что он рядом с Крыловым? Ему вдруг захотелось вот так же сидеть, мучиться. Пусть там танцуют, веселятся, а он сидит всю ночь напролет, он ходит небритый, шатается от усталости, одет как попало, ему не до танцев. От того, что он придумает, зависит многое. Захотелось бороться одному, когда вокруг не верят, смеются, чем-то жертвовать, от чего-то отказываться. То, над чем он когда-то посмеивался, казалось ему, глядя на Крылова, самым нужным и главным в жизни. Но для того, чтобы мучиться, надо иметь способности. Из соседней комнаты доносилось гудение выпрямителя. Там работала Вера Матвеевна. Она единственная, кто в этой обстановке как ни в чем не бывало заканчивал свои измерения.
Крылов завидовал ей. Он завидовал Алеше. Он завидовал каждому, потому что каждый знал свое дело и делал свое дело, а он один ни на что не способен. Кривые окружали его, графики, точки, он блуждал там, изнемогая от отчаяния. В кривых воплотились десятки полетов, и каждая точка была облаком, ветром, высотой, ревом моторов, он брел по небу снова и снова, перепахивая месиво облаков. Где-то внизу лежала земля с миллиардами людей, со всеми их страстями и событиями, которые никак не могли повлиять на законы, по которым жили облака. Он бился над этими законами, и никто не мог помочь ему. Окончательно одурев, и он побрел к метеорологам уточнить кое-какие данные полетов. Главный синоптик помог разыскать старые карты — ничего утешительного там не обнаружилось. Они вышли вместе на площадь, в сутолоку только что прибывших с ленинградского самолета.
Кругом раздавались возбужденные возгласы, кричали шоферы, пассажиры восторгались теплынью, воздухом, горами. С ума можно сойти от этой человеческой скудости. Он был сутулый, узкоплечий. Желчное, сморщенное, прокопченное солнцем лицо его с умными, насмешливыми глазами напоминало Крылову Мефистофеля. В ларьке выпили по стакану кислого вина, потом по стакану сладкого. А жить надо для… Например, я пью для того, чтобы отшибить память. Память — наказание, придуманное дьяволом. Недаром такое выражение. Мы ведь вместе с Голицыным начинали. Он членкор, а я в этой дыре — синоптик.
А встретились — и никакой разницы: оба старики. Перед Крыловым появился наполненный стакан. Синоптик распрямился, вытянул шею. Он оказался длинным и тощим. Он махал руками, словно собираясь взлететь. Я прорицатель. Судьбу легче предсказывать, чем погоду. Хотите, открою вам тайну? Вы знаете истину? Вы опасны!
Вот я уже не опасен. Голицын все хотел мне напомнить. Жалел меня. А я себя не жалею. Я вполне доволен. Хватит с меня. Тулин тоже перестал сражаться, и молодец. А с кем сражаться? Противники-то не сражаются. Вот в чем фокус.
Я вашего Лагунова знаю. Что бы вы ни сделали, вы будете работать на Лагунова, прибыль получает Лагунов. Результат ничего не исчерпывает. За ним будет другой результат. Снова уточнят скорость генерации зарядов. И наши результаты — тю-тю. Важно, чтобы ты шел, карабкался, полз — но вперед. Но ради чего? Объясните мне. Я в юности сражался, сражался, думал, добиваю последнюю несправедливость.
И вот уже старость, а несправедливостей столько же. Подумать только! И все эти люди имели билеты и знали, куда им лететь. Жертвы науки! Грибы, скользя, разбегались по тарелке. Он погрозил ей пальцем. Они хотят, чтобы он вернулся к этому проклятому письменному столу. Ни за что. Он улетит в Сыктывкар. Он женится на Зоечке.
И приедет с ней к Наташе. Познакомься с моей женой. Может быть, Зоечка сделает его талантливым. Он с интересом наблюдал, как он разделился: один Крылов еще сидел, стиснув голову руками, пытаясь обдумать все наново. Второй, бесшабашный малый, уже был свободен, хотел бежать на танцы, лечь спать и, наконец, обнаружил, что умеет растягивать столы, сгибать тарелки и вытворять такое, отчего мебель извивалась и пела на разные голоса, заглушая радиолу. Затем появился третий, который стал осаживать каких-то иностранцев, пристававших к Зоечке, задирался, и все это кончилось великолепной мужской дракой на кулаках. Откуда-то появился Алеша, Крылов был в восторге от своих прямых в челюсть, сам он получил хороший удар под глаз, немного протрезвел, и Алеше и синоптику удалось уволочь его до появления милиции. Ночь была тихая, звездная. Он не хотел домой, его тошнило от цифр и таблиц. А синоптик и Алеша вели его неумолимо, как конвоиры ведут беглеца.
Он и сам мог бы идти прямо, но ему было лень утруждать себя. Почти три миллиарда людей на земле, а помочь никто не может. Вот что горько! Помешать всякий может, а помочь и хотели бы, да не могут! Звездочки, звездочки, такое красивое небо, а приходится с ним воевать. Он должен воевать с небом один на один, за всех этих людей. Эх ты, небо мое, небо!.. Дежурная, укоризненно покачивая головой, передала ему телеграмму. Его срочно вызывали в Москву, в отдел кадров. Вид у него был страшенный: лиловый синячище под глазом, физиономия исцарапана.
Девицы в отделе кадров переглядывались. Ему предложили ехать на Памир, там строится линия электропередачи, надо изучить грозовые условия для грозозащиты. Он пытался втолковать им, что не может ехать, пока не докажет… Градиент напряженности… дельта Е… Девушки разочарованно усмехались. Дельта Е! Кое-кто собирался сунуть его бог знает куда, но начальник отдела кадров, демобилизованный полковник, сказал: «Не люблю, когда кругом победители, а побежденный один». Девушки гордились, что защищают его, подыскали самостоятельную интересную работу, и вот пожалуйте — перед ними никакой не герой, несправедливо гонимый, а самый обычный ловчила из тех, кто по-всякому изворачивается, лишь бы не ехать на периферию. Родители больны, жена пианистка, а у этого — дельта Е. Начальник терпеливо выдавал про госзначение объекта, и госинтересы, и госдисциплину. Оба недоуменно посмотрели друг на друга, и начальник отдела кадров отправился докладывать по инстанции. Ничего не скажешь, Агатов умел становиться нужным человеком.
Он был главным свидетелем, ведь это он предвидел все заранее и предупредил Южина. Он помогал Лагунову формулировать и уговаривать, он показал себя как верный ученик и соратник Голицына, на него временно возложили руководство группой, ликвидацию дел. В присутствии Лагунова он всячески восхвалял Голицына. Лагунов относился к этому с видимым безразличием, однако Агатов чувствовал, что к нему приглядываются. Агатов ждал. Терпеливо ждал, искусно. Наконец однажды, когда они остались вдвоем, Лагунов осведомился о здоровье Голицына — дело в том, что институты сливаются, создан один отдел атмосферного электричества, — не будет ли старику слишком труден организационный период? Создание подобного центра было давнишней мечтой Голицына, несколько лет он хлопотал и доказывал необходимость такой организации. Агатов понял, что Лагунов не прочь отстранить старика. Агатов на мгновение пожалел своего старика, но что поделаешь, меланхолично ответил он сам себе, такова жизнь.
Не я, так найдется кто-нибудь другой. По возвращении в Москву Лагунов рекомендовал его в управление — врио начальника отдела и секретарем оргкомитета международного симпозиума. Агатов не отказывался. Черты его бледного лица, когда-то еле видимые, словно стертые резинкой, со дня аварии проступали все резче и наконец теперь обозначились законченно, в мраморной твердости. Подбородок налился тяжестью и выдвинулся вперед, появились губы, даже волосы пышно поднялись над маленьким бледным лбом, прочерченным озабоченными морщинками. Происходило удивительное — за эти недели он прибавил в росте. Пиджак стал ему короток.
Муж, уходя на работу, забыл очки. Дочь по быстрому позавтракав убежала в школу, так и надев шапку. Видите ли она стесняется ходить в шапке и доводы матери о здоровье канули «в лету».
Сын долго плакал и не желал слушаться. Поход в детский сад проходил под детский рёв, грозивший перелиться в истерику младшего в семье Крыловых. Сын не хотел оставаться и продолжал капризничать, и Галя уговаривая сына, перебрав все возможные аргументы, в конце концов пообещав сыну за послушание сюрприз, пошла домой. Как назло у сапога сломался каблук и при падении Галя подвернула ногу. Уже дома Галина, готовя любимой семье ужин, нарезая лук порезалась. При виде крови, потекшей по разделочной доске, Галя заплакала. Прохромав, до еще в советские времена купленной «югославской» стенки, она залезла в бюро и достав из аптечки, бинт стала заматывать рану. На поврежденном пальце возникла марлевая куколка. Зубами оторвав бинт, Галина его располосовала и завязав узел, затянула концы повязки. Это было непривычно, ведь он практически жил на работе и обычно возвращался домой только к самому ужину.
Лицо мужа как то осунувшееся предвещало новые неприятности. Муж, обнял Галку и взяв пораненную руку, поцеловал поврежденный палец. Меня от дел отстранили, так что я теперь весь в твоем распоряжении. Новый директор прямо таки выставил меня с совещания, а этот старый говнюк- Иван Тимофеевич, прямо таки светился от того, что меня уели. Еще меня заставляют передать ему все мои наработки, так что моему делу точно швах. Полученная СМС из банка подтверждала, что деньги ему переведены и на первое время вынужденного безделия семье хватит. Начинать войну с родным КБ не особо хотелось, но иного пути у Крылова не оставалось. Поход в адвокатскую контору Крылова не устроил. Обещания, сулимые адвокатом, были оптимистичны, но гонорар, запрошенный за дело адвокатом, неприятно удивил. Уплатив деньги за консультацию, Крылов решил посоветоваться с женой.
Они сидели вечером за столом и пили чай. Галя выслушала мужа и спросила:- Что думаешь делать, Петя? Так что нужен твой совет. Практически все, что получено мною при расчете. А у нас еще и ипотека висит, вещи детям на весну покупать, да и тебе вон сапоги надо справить. Не ходить же тебе необутой. Крылов проиграл.
Задание 14 ЕГЭ 2023 русский язык 11 класс практика и ответы
| Чем крут новый лого «Яндекс Маркета» - дизайнерс | чтобы Семен УВИДЕЛ Машеньку и узнал о чудовищном обмане своей новой молоденькой жены. |
| Готовимся к ЕГЭ,ОГЭ | Регистрация: 26.06.18 Сообщений: 815. "Хотелось бы понять, каков был план?". |
«Почему мы должны поставить на зеро?»
- Крылова вспомнила, как пережила поражение на Олимпиаде в 1998-м
- Иду на грозу
- «Почему мы должны поставить на зеро?»
- Любые данные
- Гранин Даниил - Иду на грозу
Иду на грозу
| Наконец только к вечеру ему удалось | Новости дня читайте на Взгляде. |
| Готовимся к ЕГЭ,ОГЭ | Новости и СМИ. Обучение. |
| ТЕМЫ: ПРАВОПИСАНИЕ КОРНЕЙ, ПРАВОПИСАНИЕ ПРИСТАВОК, ПРАВОПИСАНИЕ СУФФИКСОВ Н и презентация, доклад | Сегодня узнала. Пока скажу так: ЭТУ тайну наш козлобород скрывает куда тщательней, чем содомию, вдобавок, которая, дела прошлые все же. |
Готовимся к ЕГЭ,ОГЭ
Новости хоккея. Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. – Да, конечно, – рассеянно соглашался Крылов, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Несмотря на то, что Крылов очень активно и достаточно энергично работал над своими баснями, издавая один сборник за другим, он славился необыкновенной ленью. (ПО)ТОМУ, быть может, что Женя провела со мной весь день с утра до вечера, я почувствовал, что без неё мне как БУД(ТО) скучно.
Сериал Беспринципные смотреть онлайн
| Даниил Гранин - Иду на грозу | Лисицкий окрестил Крылова снисходительно — «муче(2)ик науки», Алёша защищал его, но в последнее время о Крылове всё чаще говорили покровительстве(3)о, как о каком-то чудаке, обречё(4)ом, несчастливом. |
| Крылова вспомнила, как пережила поражение на Олимпиаде в 1998-м | Двукратная чемпионка мира по фигурному катанию Анжелика Крылова рассказала, как смогла пережить поражение на Олимпиаде в 1998 году. |
Правописание н и нн в суффиксах. Задание 15
Настя — чтобы проследить за соседкой по блоку Ульяной, а Жанна — чтобы вспомнить молодость и не дать Насте помешать Ульяне веселиться. Жанна и Вика идут на примирение, ведь Жанна обещает помочь подруге заполучить Кирилла. Жанна случайно становится свидетельницей того, что ее муж изменяет своей любовнице-вегану. С очень сочной и горячей штучкой. Настя попадается на развод интернет-мошенников и с помощью Данилы отправляет им крупную сумму денег, чтобы в сеть не попало постыдное видео с ее участием. Но она не подозревает, что Данила рассчитывает на совершенно другие булочки. Жанна извиняется перед Викой за свои отношения с Кириллом.
Имей в виду, мужчины не уважают тех, кто вешается им на шею. Тогда они считают себя безответственными. Оставь его в покое, если хочешь чего-нибудь добиться, кроме ребенка. По-своему Катя была права, и спорить с ней не имело смысла. У тебя вся жизнь наперед вычислена. Он сказал: у меня профиль, как на камее. Я не камея. И отец у меня не инженер. Я всему обязана своей воле. Ты знаешь, при моей язве желудка я должна себя соблюдать, иначе мне ничего не добиться. Женя пристыженно расцеловала ее и стала ей укладывать волосы. Само по себе лицо Кати было симпатичным. Просто оно никак не соответствовало ее характеру. Оно подошло бы миленькой, глуповато-беззаботной машинистке, а на Кате оно выглядело как школьное платьице на взрослой женщине. Сбить Катю было невозможно. Раз начав, она должна была кончить. В лучшем случае Тулин превратит Женю в домашнюю хозяйку, он слишком эгоист, чтобы считаться с другими. В наше время нельзя жить одними чувствами. Надо думать о будущем. Ты присмотрись: ему никто не нужен, и ты в том числе… Почему-то эти слова больней всего задели Женю. Что бы там ни происходило, а надо было заканчивать и сдавать отчеты и спешить с дипломами. И снова жужжали моторы, весело и ровно потрескивали ртутники. В перерыве посылали кого-то за персиками, бегали купаться, и Лисицкий потихоньку снял парочку ламп с установки, на которой работал Ричард. С утра Агатов проводил совещание насчет практики. Тут же сидел Тулин, потом зашел Лагунов. Алеша спросил, почему закрывают тему. Агатов хохотнул: — Это к нашей теме не относится. Но Лагунов принялся разъяснять Алеше доверительно, свойским тоном, каким он считал нужным говорить с молодежью. Началась душеспасительная беседа о науке, об образе ученого, всякая тягомотина, которую Женя терпеть не могла. Лагунов повторил, что при Сталине работу продолжали бы, не считаясь ни с какими жертвами. Так ведь это нормально, — сказал Алеша. Но Алеша распалился. После аварии он чем-то стал напоминать Жене Ричарда, вмешивался, спорил, влезал в такие дела, за которые сам раньше высмеивал Ричарда. Агатов накинулся на него: молодежь пошла, слишком легко вам все дается, войны не знали, развели тут демократию! Тулин молчал и рассеянно улыбался. Тогда Женя не вытерпела: — Может, начать войну для нашего воспитания? Агатов что-то шепнул Лагунову, они оба усмехнулись, и Лагунов с любопытством стал разглядывать Женю, а Агатов сказал ей: — На вашем месте я бы держался скромнее. Тулин слышал это и даже глазом не повел, слово побоялся сказать. Алеша продолжал еще спорить с Лагуновым и спрашивал у него: «Согласен, тридцать седьмой год, но как вы могли допустить это? Как водится, несчастья посыпались одно за другим. В лаборатории споткнулась о ящик, порвала новый капроновый чулок. В сердцах стала разбирать схему и рванула провод так, что полетела колодка. Агатов, конечно, заметил, разорался. Но Женя уже завелась: — Подумаешь, колодка, вы о человеке не думаете, у меня, может, горе! Агатов оторопел: какое горе? Женя задрала юбку и помахала перед Агатовым ногой. Вы никогда не носили капроновых чулок? Вера Матвеевна прикрикнула на нее: — Сейчас же извинитесь! Вера Матвеевна заслонила ее, как наседка, и увела к себе, достала штопальный набор в кожаном футлярчике. Вера Матвеевна показала, как закрепить петлю, а потом сказала: — Мы, женщины, переоцениваем себя. Мы много можем дать мужчине, но далеко не все. В ее словах не было ни зависти, ни ревности, а какое-то непонятное Жене чувство, свойственное только женщинам, которым уже за сорок и которые говорят о мужчинах спокойно. Я говорю: свадьбу сыграли. А дальше? Ну что ему ответить, чтобы было интересно? Наверное, дальше у этого принца ничего хорошего не было. Она оказалась сварливой и отсталой девицей. Шутка ли, проспать столько лет! Все хорошее было, пока он добирался до замка. Тулин был небрежно-ласков, и было ясно: для него не существует никого, в том числе и Жени с ее любовью. Она поймала себя на том, что любуется его руками. Это ужаснуло ее. Значит, кроме всего прочего, она развратная, порочная. Она была низвергнута к тем несчастным, околпаченным девчонкам, которых она всегда жалела и высмеивала. Мужчины на нее больше не глядели. Ноги у нее были толстые и на подбородке прыщ. Она-то верила, что у нее будет все не так, как у других. До чего ж пошлая получилась история! А Ричард уверял ее, что Тулин — человек будущего, — вот потеха!.. Они лежали, прижавшись друг к другу, и она ощущала его всего — щекой, животом, ногами, и ей было этого мало, ей хотелось чувствовать его спиной, затылком, чтобы всюду был он, завернуться в него. Она ему нужна, как все стало просто! Слова тут были ни при чем, она почувствовала это сразу, когда распахнула дверь и успела увидеть его глаза, рванувшиеся навстречу, и сразу ощутила его сухие, вздрагивающие губы на руках, на лице. Она еще пробовала что-то объяснить, но все это уже потеряло смысл. И все же ей зачем-то надо, чтобы он говорил. Когда он говорит про это, она начинает не верить, а когда он не говорит, ей хочется, чтобы он говорил. Почему так? Она засмеялась, Тулин поцеловал ее в плечо, и она снова засмеялась, чувствуя, как нравится ему ее смех. Наверное, она все же девчонка, если поцелуй остается для нее событием. Он усмехнулся: — А тебе? Я тщеславна. Мне нужно, чтобы ты стал знаменитостью. Я мещанка и обывательница. Помнишь, ты обещал мне покорить грозу? Помнишь, какой ты был… — Ей хотелось пробудить в нем хотя бы честолюбие. Других мне не надо. Я хочу, чтобы твои портреты были во всех газетах и чтобы у тебя был значок лауреата. Я могу жить только с лауреатом. Жена лауреата — это же звучит! Я буду каждый день чистить твой значок, буду перевешивать его с пиджака на пиджак, а вечером на пижаму, а зимой я буду пришпиливать на пальто, а дома опять на пиджак, я буду все утро и весь вечер занята. Съездим в Москву, можно пойти в ЦК, там разберутся. Они сами тебя позовут, увидишь… — Не то, это все не то. При свете луны он казался бледным и похудевшим. Глаза его беспокойно бегали. Начав говорить, он успокоился, как-то сосредоточился. Женя любовалась им, ей все хотелось взъерошить ему волосы, потом она спохватилась и стала слушать. Благодетель человечества! Я всегда был всего лишь приспособлением к своему мозгу. А мозг был механизмом для расчетов. Сегодня иду, смотрю на небо, плывут облака, как старинные каравеллы. Понимаешь, впервые я увидел не диполи, не объемные заряды, а каравеллы. Я хочу быть свободным, чтобы видеть каравеллы. У меня все мозги высохли. Постоянно должен то, должен это, хуже рабства, прикован, как невольник на галерах. К черту! Читаю чужие работы — завидую. Не хочу завидовать. Я сам себя как расценивал: сколько сделал, а сколько написал статей? Почему я не имею права просто ходить по земле, любить, сидеть в кино и чтобы не чувствовать при этом, что где-то тебя ждет, ждет работа? Не мучайте вы меня. Я хочу быть как все люди, не желаю я заботиться о человечестве. Я тоже человек. Что такое, по-твоему, человек: цель или средство? А ведь человек сам по себе цель. Человек — он высшая ценность, все для него. Ни ты, ни я, мы больше никогда не будем. Мы существуем только однажды. Ради чего я лишал себя простых человеческих радостей? Был бы я гений… А то ведь максимум, что я могу, это обогнать других на полгода. Не я, так другой решит. Сотни людей работают над тем же самым. Ученых нынче хватает… Возьми Алтынова. Какое тебе дело, умеет ли он решать эллиптические функции и сколько у него статей? Тебе что важнее — что у него добрая душа, он честный дядя и любит людей, — вот что важно, человеческое! Это машины оценивают мощностью, производительностью… Он задумался, и она терпеливо ждала, как всегда ждут женщины мужчин, увлеченных своими рассуждениями. Он знает лучше меня. Нет, ничего он не знает. Чего он хочет, он сам не знает. Разве он сможет так жить, просто так? Он пропадет, без меня он совсем пропадет». Женя обрадовалась. Он приподнялся, заглянул ей в лицо. Волнуясь, она пробовала возражать: — Мы же все трудимся во имя будущего.
Лисицкий окрестил его снисходительно — «мученик науки», Алеша защищал его, но последнее время о Крылове все чаще говорили покровительственно, как о чудаке, обреченном, несчастливом. Когда она шла сюда, ей было стыдно: вот она уезжает в Москву, а он остается вместе с Ричардом и с той работой, которой занимались и Ричард, и Тулин, все они. А оказалось, что все это для Крылова попросту не существует. Ни ее стыд, ни эти разговорчики, ни успех Тулина в Москве.
Вы, очевидно, не подумали о том, как трудно работать даже с хорошими фото, постоянно дергая страницу вверх и вниз, то раскрывая, то закрывая картинку. Печатайте задания, если хотите получать ответы. Кроме того, большинство Ваших заданий связаны с работой над предложениями из текста, а текст Вы не дали даже на плохом фото.
Сериал Папины дочки 19 сезон 11 серия смотреть онлайн
• Крылов рассея(1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Когда Женя решила всё же принять предложение Александра Семёновича (1) и (2). Расставьте запятые, пожалуйстаКогда Женя решила всё же принять. (13)Свойкин опустился на диван и принялся ждать. (ПО)ТОМУ, быть может, что Женя провела со мной весь день с утра до вечера, я почувствовал, что без неё мне как БУД(ТО) скучно. Задание 4 3) Рассеянно соглашался (наречие, пишем столько Н. Крылов рассея(1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает.
ТЕМЫ: ПРАВОПИСАНИЕ КОРНЕЙ, ПРАВОПИСАНИЕ ПРИСТАВОК, ПРАВОПИСАНИЕ СУФФИКСОВ Н и
Задание 4 3) Рассеянно соглашался (наречие, пишем столько Н. Крылов рассея(1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Крылов рассея(1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. КРЫЛОВА И ОВСЯННИКОВ: иногда Анжелика забиралась на такую высоту, что начинала кружиться голова у ее партнера. Строка поиска поисковой системы «Рамблер». Почтовый сервис, курсы валют, прогноз погоды.