Зачем читать классическую литературу в 21 веке? Непраздный вопрос, ведь существует масса альтернатив. Чем классика может быть полезна, чему учит?
Почему важно читать книги?
Нужна ли классическая литература в школе и какие доводы нужно привести в пользу чтения классики – в колонке журналиста Анны Кудрявской-Паниной. Результаты исследований показывают прямую зависимость между количеством прочитанной художественной литературы и словарным запасом. В нашей сегодняшней публикации мы расскажем, зачем нужно читать классическую литературу и что нам это дает.
«Каждое поколение по-своему перечитывает классику»
- Что еще почитать
- Смотрите также
- Please wait while your request is being verified...
- Найди то, не знаю что
- 7 причин читать классику
Почему нужно читать классику
Прочитав Толстого, Достоевского, Тургенева, вам станут понятны причины поведения героев и особенности взаимодействия их с миром. Классики оставили нам примеры универсальных типов личностей, наверняка вы встречали таких индивидов на жизненном пути. Читая классическую литературу, вы научитесь понимать поведение собеседников и находить к каждому подход. Чтобы получить эстетическое удовольствие. Классику можно сравнить с блюдом для настоящих ценителей — гурманов. Например, устрицы вы едите не каждый день, а тогда, когда хотите получить некое наслаждение, но никак не для насыщения. И, согласитесь, что вкус устриц нравится далеко не всем. Если человек любит читать, то чтение классики может приносить ему удовольствие, которое он не может получить от других книг. Чтобы обогащать язык и развивать культуру речи. Насыщение языка образами и пополнение словарного запаса происходит во время прочтения классических произведений.
И речь здесь идёт не только про постмодернизм Набоков, Пинчон, Пелевин , в основе которого лежит цитатность, обращение к знаменитым сюжетам, интертекстуальность, но литература вообще. Если вы не знаете читательских интересов пушкинской эпохи, то вы не сможете по-настоящему понять поведение Татьяны Лариной в «Евгении Онегине». Если вы не знакомы с байроническим героем, то восприятие романа Лермонтова «Герой нашего времени» тоже будет неполным. Это только XIX век — век критического реализма. Когда же мы попадаем в XX столетие, где литература сильно усложняется, то незнание классического контекста может стать проблемой. Заметьте, здесь речь идёт не о любви, а о «техническом» прочтении. Классическая литература в таком контексте существует как данность, как некий базис, который нужно знать, чтобы понимать разных авторов, эпохи и ключевые идеи. Более того, никто не запрещает не любить того или иного автора и даже напрямую критиковать его. Но критика не освобождает от прочтения. Согласитесь, что такое чтение литературы подходит только для филологов. Среднестатистический читатель Другое дело среднестатистический читатель. Ему совершенно незачем читать Пушкина, Толстого, Достоевского и т. Тем более по каким-то неясным причинам любить их. Что может быть зазорного в том, что вы честно признаетесь в своей нелюбви к Есенину, Пушкину, Лермонтову, да и поэзии вообще?
Но чем ещё хороша классика помимо вечных истин? Она проверена временем. Да, всё так банально. Плохая книга не проживёт сотни лет. Если книга действительно красиво и с умом повествует о вечных истинах, она преодолевает время. А покупая книгу, написанную вчера, вы рискуете напрасно потратить время, ведь в таком случае, вы решаете стать первым испытателем. Классическая литература так же очень полезна тем, что способна оторвать нас от той узкой реальности, в которой мы привыкли жить. Нравы, законы и понятия давних времён как бы протирают наши толстые запотевшие очки, и мы начинаем смотреть на мир шире.
То есть это самый порочный человек, который только может быть. И тогда посмотрите на образ Печорина через эти пороки. Что мы видим? Я не говорю обо всех девятнадцати заповедях для христианина. Девять заповедей блаженства вообще не касаются Печорина, хотя человек он первоначально был религиозный, во всяком случае воспитывался в той среде. Вспомните «Тамань», когда он заходит в дом и сразу же поворачивается в красный угол, чтобы перекреститься, но не видит икон. Понимаете, он-то замечает такие детали. Посмотрите: Печорин нарушает все десять ветхозаветных заповедей. Все десять заповедей, которые уберегают человека от греха. Вот болезнь, которую называет Лермонтов. Он говорит, что болезнь им указана, а как из нее излечиться — Бог весть. И, опять-таки, Лермонтов дает поле свободы воображению и сознанию читателя. Я, писатель, указал болезнь, а вот как вы будете из нее выходить, обнаружишь ли и ты, читатель, эту болезнь у себя? Диагноз поставлен. Посмотри на себя, если обнаружил такое — значит, меняйся. Русская литература как раз и способствует изменению человека. У Гоголя — опять же-таки с правильным толкованием — могу рекомендовать и «Ревизор». Что такое финальная сцена в «Ревизоре»? Это картина Страшного суда. Нужно понимать, почему все они замерли. Когда настанет Божий суд, не сможешь уже пошевелить ни одним членом — ни рукой, ни ногой, и ничего уже не сможешь изменить в своей судьбе. Вот это должно воздействовать, сильно должно воздействовать на зрителя и читателя, полагал Гоголь. Немая сцена. Московский Художественный театр. Можно рекомендовать к чтению и его романтические произведения, но обязательно посмотреть, как они написаны и с какой целью. Почему человек сильнее нечистой силы, и когда он сильнее? Когда он с Богом, когда он верующий. Почему, скажем, Фома Брут погибает в повести «Вий»? Потому что он маловерный, хотя и бурсак, учится в семинарии — понимаете? Он и напивается для храбрости, так сказать, перед тем, как идти в храм отчитывать панночку. Потому что слаб верой, он не верит, что Господь его может спасти. А что, горилка поможет, храбрости добавит? Понимаете, вот в каждом произведении есть своя определенная изюминка, ее нужно непременно видеть. Но их следует изучать вместе. Вот как они стоят в цикле «Петербургских повестей» Гоголя, так их и нужно рассматривать. Потому что «Портрет» посвящен рассмотрению таланта у человека, тому, что талантом надо служить Богу. Вот этот безымянный художник, который написал портрет ростовщика, в котором воплотил нечистую силу, чем и согрешил, потом раскаялся, ушел в монастырь и послужил Богу — написал «Рождество». Понимаете, мы видим здесь преображение личности. И повесть «Шинель». Разбирая ее, мы говорим о духовной нищете маленького человека Акакия Акакиевича, который собирает земные богатства, а не духовные. Несомненно, «Тараса Бульбу» нужно прочитать, особенно через призму тех событий, которые происходят сейчас на Украине. И обратить внимание именно на вторую авторскую редакцию повести — это тоже немаловажный момент. Существуют первая и вторая редакции. Во второй редакции слово «русский» в значении «православный» употреблено Гоголем, если не ошибаюсь, 36 раз, а в первой редакции, по-моему, три или четыре раза. Русский — значит православный. Это синонимы, и Гоголь это знал А как сейчас перевели эту повесть на украинский язык?
Развивает ли чтение классики?
Вот это должно воздействовать, сильно должно воздействовать на зрителя и читателя, полагал Гоголь. Немая сцена. Московский Художественный театр. Можно рекомендовать к чтению и его романтические произведения, но обязательно посмотреть, как они написаны и с какой целью. Почему человек сильнее нечистой силы, и когда он сильнее? Когда он с Богом, когда он верующий.
Почему, скажем, Фома Брут погибает в повести «Вий»? Потому что он маловерный, хотя и бурсак, учится в семинарии — понимаете? Он и напивается для храбрости, так сказать, перед тем, как идти в храм отчитывать панночку. Потому что слаб верой, он не верит, что Господь его может спасти. А что, горилка поможет, храбрости добавит?
Понимаете, вот в каждом произведении есть своя определенная изюминка, ее нужно непременно видеть. Но их следует изучать вместе. Вот как они стоят в цикле «Петербургских повестей» Гоголя, так их и нужно рассматривать. Потому что «Портрет» посвящен рассмотрению таланта у человека, тому, что талантом надо служить Богу. Вот этот безымянный художник, который написал портрет ростовщика, в котором воплотил нечистую силу, чем и согрешил, потом раскаялся, ушел в монастырь и послужил Богу — написал «Рождество».
Понимаете, мы видим здесь преображение личности. И повесть «Шинель». Разбирая ее, мы говорим о духовной нищете маленького человека Акакия Акакиевича, который собирает земные богатства, а не духовные. Несомненно, «Тараса Бульбу» нужно прочитать, особенно через призму тех событий, которые происходят сейчас на Украине. И обратить внимание именно на вторую авторскую редакцию повести — это тоже немаловажный момент.
Существуют первая и вторая редакции. Во второй редакции слово «русский» в значении «православный» употреблено Гоголем, если не ошибаюсь, 36 раз, а в первой редакции, по-моему, три или четыре раза. Русский — значит православный. Это синонимы, и Гоголь это знал А как сейчас перевели эту повесть на украинский язык? Там вместо «русский» — употреблено слово «украинец», а это — совершенно другой смысл.
Потому что русский — значит православный. Это — синонимы, и Гоголь это знал. Так было в Древней Руси и в древнерусской словесности, точно в таком же значении Гоголь употребляет это понятие и в своей повести. Вот когда мы посмотрим на «Тараса Бульбу» именно с этих позиций, то открывается особый смысл… Почему? Потому что там за веру православную, за землю русскую они сражаются и за братьев своих православных… Понимаете, тогда это совершенно другое восприятие.
И еще нужно вспомнить: «Ну шо, сынко, помогли тебе твои ляхи? Достоевского нужно хотя бы три произведения прочесть, по нарастающей. Это «Преступление и наказание», «Идиот» и «Братья Карамазовы». Сложные произведения, но читать надо именно так, по нарастающей. Достоевского нужно рассматривать и читать после Гоголя, потому что он отталкивается от Гоголя.
И попытаться рассмотреть, какую проблему поднимает писатель. В первом романе — проблему гордой личности. И роман «Идиот» первоначально замысливался как роман о проявлении смирения в гордой личности. Но Достоевский дважды начинал и дважды бросал его — не получалось. Потому что гордый человек, такой, каким был Раскольников, не смиряется.
И поэтому нужно было уже кроткого человека показать — князя Мышкина. С другой стороны, Достоевский ставит вопрос: если Россия — православная держава, если русские себя считают православными, то сохранили ли они Православие, действительно ли они истинно православные? Готовы ли они ко Второму пришествию Христа — вот в чем вопрос. Если они — богоизбранный народ и если русская идея — это хранение Православия до Страшного суда, то сохранили ли они его или нет? Скажем, в «Преступлении и наказании» мы видим относительно здоровое общество, подчеркиваю — относительно здоровое общество и двух больных людей — Свидригайлова и Раскольникова, то, скажем, в «Идиоте» — наоборот: тут два относительно здоровых человека.
Если говорить о грамотном советском человеке, то это однозначно человек читающий, и не что-нибудь и сколько-нибудь, а все свободное время и только классику. Много времени постсоветский человек провел за чтением любимых томиков великих классиков, долго шелест офсетной бумаги ласкал слух гражданину СССР. И когда в XXI веке акценты сместились в сторону умения критически мыслить, вычленять из бесконечного потока информации главное, способности к взаимодействию и коммуникации, творческого подхода к делу, выяснилось, что извечный спор отцов и детей достиг своего апогея. В свое время также болезненно отцы отцов разных поколений пережили полное равнодушие своих детей к религиозной литературе, отсутствие интереса к лото, домино, к дачному земледелию. Почему же отказ выходца новейшего времени читать литературу, представлявшую интерес в XVIII-XIX веках, воспринимается нами как нежелание ребенка становиться грамотным? Отчего мы грамотность по-советски воспринимаем как единственно возможную? И тут нельзя не отметить, что утверждение о том, что современные дети не читают, не более чем миф. Пожалуй, верно лишь утверждение, что современным детям меньше нравится читать художественную литературу, чем их сверстникам прошедшего века.
И на это есть объективные причины. Научные и технические достижения кардинально меняют картину мира, они влияют на уровень цивилизации, жизненный уклад и ценностные идеалы отдельно взятой личности.
Зачем нужно читать классику Что еще можно почерпнуть в монументальных произведениях, кроме традиционных нравственных идеалов Научиться поддерживать диалог любого уровня сложности, начать лучше разбираться в людях, постичь искусство преодоления препятствий, возникающих на жизненном пути, и просто получать удовольствие от вечеров наедине с самим собой — всему этому нас способны научить не только бизнес-коучи и психотерапевты, но и классическая литература. И порой даже в большей степени, чем перечисленные профессионалы своего дела! Лучше понимать людей Чтение классики не только способствует духовному развитию, но и знакомит вас с азами психологии. Задумайтесь: прочитав монументальные произведения Гончарова , Тургенева , Кафки , Уайлда , вы начнете понимать причины и следствия того или иного поведения, узнаете поближе человеческие характеры и постигнете непростую науку взаимодействия с окружающим миром. Ведь если задуматься, несмотря на кажущуюся уникальность, человеку в большинстве случаев свойственно действовать по сложившемуся сотни лет назад шаблону. Читая классику, вам удастся не только с легкостью разгадывать поведенческие мотивы собеседников, но и подбирать к каждому характеру свой «ключик». Хотите стать мастером переговоров?
Читая классическую литературу, вы научитесь понимать поведение собеседников и находить к каждому подход. Чтобы получить эстетическое удовольствие. Классику можно сравнить с блюдом для настоящих ценителей — гурманов. Например, устрицы вы едите не каждый день, а тогда, когда хотите получить некое наслаждение, но никак не для насыщения. И, согласитесь, что вкус устриц нравится далеко не всем. Если человек любит читать, то чтение классики может приносить ему удовольствие, которое он не может получить от других книг.
Чтобы обогащать язык и развивать культуру речи. Насыщение языка образами и пополнение словарного запаса происходит во время прочтения классических произведений. Чтение качественной литературы развивает креативные способности, заставляет мозг работать. Разнообразив словарный запас, вы будете грамотнее выражаться и проще формулировать мысли.
Что такое классика и чем она отличается от другой литературы
- Зачем нужно читать классическую литературу
- «Больше тупой обыденности твоей жизни»: зачем читать книги и делают ли они нас лучше
- Зачем читать, если по литературе не задавали
- Почему нужно читать классику
- Зачем читать классическую литературу
- 1. Развитая эмпатия
Зачем нужна классическая литература
Смотрите видео онлайн «Почему нужно читать классическую литературу (8)» на канале «Секреты Таланта» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 25 сентября 2023 года в 16:26, длительностью 00:02:33, на видеохостинге RUTUBE. Зачем читать классическую литературу? Иллюстрация к Евгению Онегину. Тему лекции «Зачем читать классику» придумал не я. Когда мне ее предложили, я стал думать, что можно тут сказать. Читая классическую литературу, нельзя не заметить проходящий красной нитью лейтмотив: «Любить значит страдать».
Навигатор семейного образования
- ПОЧЕМУ ВАМ СТОИТ ЧИТАТЬ КЛАССИКУ - Польза классической литературы - YouTube
- В РГДБ пройдет встреча с Александром Архангельским и Галиной Юзефович
- Классическая литература: что дает ее чтение, с чего начать знакомство с ней, как ее полюбить
- Сочинение рассуждение на тему нужно ли читать классическую литературу |
- Что такое классика и чем она отличается от другой литературы
- 1. Литература учит нас говорить так, чтобы все слушали
Почему все так носятся с классической литературой, а современную считают полным шлаком
Во-первых, большинство русских романов начинаются в салоне, а заканчиваются на каторге или войне. Происходит это, потому что в России не так много локаций, где вообще что-либо может происходить. В этом смысле «Война и мир» и «Анна Каренина» — характерные примеры. Война и каторга — вещи взаимосвязанные, каторга всегда оправдывается войной. Это показывает безнадежность, тупиковость русских вольномысленных и вольнодумных перспектив. Потому что практически любая перестройка или революция заканчивается внешней агрессией как единственным легитимным способом заморозить эту оттепель. Лишние и сверхлюди Второй метасюжет — это дуэль лишнего человека и сверхчеловека. Скажем, Онегин, который якобы выше светского общества, потому что ему надоело, а остальным еще нет. Пожалуй, наиболее здравую статью об Онегине написал Писарев, в которой сказал: «Если вы объелись пудингом, это не более, чем проблема вашего пищеварения, совершенно не зависимая от ваших теоретических понятий о пудинге».
Мысль очень глубокая. Онегин объелся, он пресытился, но никакого душевного переворота в нем не произошло, он — лишний человек, ничтожество, пустое место. А кто же там сверхчеловек? Ленский, конечно. Потенциально гениальный поэт, которому Пушкин отдал свою молодость, романтические мечты, вспыльчивость, обреченность. Конечно, Ленский протагонист не в меньшей степени, чем Татьяна, и для обоих Онегин — злой и опасный. Вторая дуэль — поединок сверхчеловека Печорина с фальшивым и пародийным Грушницким. Третья такая история — это дуэль Базарова с Павлом Петровичем.
Классический финал этой истории, уже отчасти пародийный — это чеховская дуэль лишнего Лаевского и Фон Корена. Это принципиальный узел, и я попробую объяснить, в чем дело. Быстрое движение приводит к делению общества на две фракции — одна стремительно развивается, другая медленно деградирует. В России средних людей практически нет, все здесь происходит быстро. Русская литература прошла за сто лет от сатирических комедий до драм Чехова тот путь, на который Европа выходила 400-500 лет. Подумать страшно, что, когда умер князь Вяземский, Ленину было 8 лет. Толстой начинал в некрасовском «Современнике», а заканчивал за семь лет до революции, причем до второй, первую он практически не заметил. Практически весь путь от классицизма до модернизма был пройден одним Львом Толстым, и в этом русская существенная особенность.
При такой скорости развития дуэль между отстающим большинством и стремительно эволюционирующим меньшинством становится неизбежной. Почему русская литература избегает счастливых романов Третий узел русского романа — это мезальянс, взаимное непонимание, трагическая любовь, при которой герои, вроде бы друг другу предназначены, но при этом роковым образом не равны. Это вечное несовпадение мужского и женского начала я не совсем понимаю сам. Почему русская литература избегает счастливых романов и гармоничных отношений? У меня есть одно предположение — боюсь, слишком радикальное. Я читал большую лекцию об «Анне Карениной» как политическом романе, в котором, прежде всего, описана отчаянная попытка изменить судьбу, убежать от власти государственника, все перевернуть и уложить заново. Эта попытка неизбежно кончается трагедией, потому что есть предопределенность русского пути.
Одни преподаватели ведут урок современно, другие — как их научили в вузе 20—40 лет назад.
Если книга оторвана от реальности школьника, её трудно понять и не хочется читать. Здесь нужно найти способ связать сюжет произведения с жизнью. Мы читали «Капитанскую дочку» А. Пушкина, и школьница жаловалась, что ей неинтересно. Тогда я предложила посмотреть на персонажей истории не как на «взрослых дяденек и тётенек», а как на сверстников. Школьнице тогда было 16, а героине повести Маше Мироновой около 18 лет. Я сказала: «Представь, что это твои одноклассники, например, Гринёв — твой парень». Так читать оказалось гораздо интереснее.
Взять к примеру «Недоросль» Д. Фонвизина — это прекрасное произведение, и смысл его ребятам понятен, но конкретные слова в тексте приходится долго разбирать, переводить на наш язык. Времени для вдумчивого прочтения на уроках нет, а поверхностное знакомство не даёт понять произведение до конца. Фонвизина: традиции сватовства и домашнего образования у мещан трудно понять без знания отечественной истории Отрывки из «Недоросля» Д. Фонвизина: традиции сватовства и домашнего образования у мещан трудно понять без знания отечественной истории Неактуальность тем Ещё одно тяжёлое произведение — «Тихий Дон» М. Последний том романа-эпопеи написан в 1940 году, и книга оставалась понятной ещё лет 50. Там описывается незнакомый современным россиянам быт, непривычные отношения между мужчинами и женщинами, гражданская война. Я стараюсь сделать так, чтобы старшеклассников тронула эта история.
Часто мне это удаётся, но с большим трудом. Такие объёмные вещи не обязательно изучать в школе, порой сложный язык повествования становится барьером для учеников. На занятиях по произведению Е. Замятина «Мы» школьники приходят в восторг, равнодушных не бывает, каждый стремится высказаться. Антиутопии близки и понятны подросткам, ведь герои этих произведений борются против всего мира, отстаивают свои взгляды. Однако таких книг в списке обязательной литературы мало.
Сапрыкин определяет на этом основании историю русской литературы как большие открытия и — тянущиеся за ними хвосты, замечая, что даже Пушкин пережил переход от романтизма, к реализму: отвага героев сменяется разочарованием и сомнением, грозящими приобрести поистине массовый характер.
Небезынтересно и мнение о том, что каждая классическая книга в момент своего появления становилась безусловно революционной, причём — независимо от того, была ли она провокацией, экспериментом или примером вопиющего консерватизма. В любом случае классикой становилась та книга, которой раньше не было. Часто современники, знакомясь с новым текстом, будущей неминуемой классичности его просто не чувствовали — для них этот текст был непонятен, а иногда становился воплощением действенного ниспровержения устоев. В доказательство Ю. Для желающих уточнений — советую пройти по ссылке к тексту статьи на Часкоре и обратить внимание на ссылку внизу статьи — там немало интересных материалов. Казалось бы, заставить себя прочитать классический текст, знакомый со школы, просто, но на самом деле, как доказывает Ю. Сапрыкин, это очень сложно.
Главное, по мнению Ю. Сапрыкина, это отказаться от восприятия классического текста как некоего вечного образца и примера для подражания и следования. Читателю надо побудить себя понять неожиданность книги, её странность и революционность. Чтение не спасает от скуки, ибо оно само по себе, как минимум — весьма напряжный процесс. Оно также сейчас уже не показатель социального статуса: дутая интеллигентность, основанная на дословном знании цитат из классических текстов, озвучиваемых «к месту» - неприятна уже не на сознательном, но и на подсознательном уровне. Попытка объявить чтение средством передачи некоего культурного кода тоже не работает. Читать русскую классику только для того, чтобы «прокачать скиллы» - не нужно, в том числе и потому, что русскую классику из позапрошлого века читать попросту «не модно».
Сапрыкин также стремится пояснить, почему нам, нынешним, так тяжело воспринимать и понимать тексты, относимые — то ли по традиции, то ли по инерции — к канону русской классики. По его мнению, тяжесть восприятия обусловлена тем, что на школьных уроках литературы учителя не давали себе труда внятно и доходчиво пояснить ученикам, почему этот текст был написан, обратить внимание детей и подростков на то, что происходило с автором текста, проще говоря — о чём думал автор, когда писал этот текст.
Им нужен кто-то, кто ответит на их вопросы, распутает их мысли, даст пищу для размышлений и подскажет что делать. К сожалению, не все семьи могут дать это ребёнку, а социум только усугубляет положение. К кому же обратиться подростку? В идеале — к психологу, но самостоятельно мало кто сам к нему пойдёт. Вот тут на сцену выходят книги, а в частности классика.
Классическая литература — то, что прошло испытание временем и доказало свою актуальность в современном мире. Это не только «Война и Мир» и «Евгений Онегин», как думают многие. Это огромная библиотека, куда веками попадали кардинально разные книги. Рассказы, стихи, романы, поэмы, путевые записки, повести и множество других жанров! Стоит ли говорить о том, что один писатель мог в начале и в конце своего творчества писать совершенно по-другому и абсолютно о разном. А ведь таких писателей тысячи. Классическая русская литература - это кладезь разнообразнейших произведений, которые освещают абсолютно все человеческие проблемы с разных позиций.
В наших умах укоренились стереотипы, что русская классическая литература скучна, сложна и неактуальна. О том, почему так произошло, мы поговорим чуть позже, а сейчас хочу обратить внимание на то, что подростковый период делится 2 этапа: ранний подростковый возраст — 10—14 лет и поздний подростковый возраст — 15—19 лет.
Развивает ли чтение классики?
Классическая литература в отличии от современной развивает словарный запас и помогает в общении с социумом. Читая классическую литературу, ты не только знакомишься с творчеством Великих людей, но и приобщаешься к бесценным знаниям, традициям различных эпох, обогащаешь свою речь и поднимаешь культурный уровень. Чтение классической литературы важно, поскольку она предлагает нам не только увлекательные истории, но и глубокий погружение в человеческий опыт. Изучение истории и культуры через классическую литературу открывает перед нами богатый пласт информации о различных аспектах человеческой жизни в разные эпохи. Зачем читать классическую литературу. «Это и есть вещь, отличающая классическую литературу — она беседует с нами о том, что не выходит из моды».