«Робинзон Крузо» – обстоятельное жизнеописание главного героя, построенное по принципам приключенческого и воспитательного романов. Дефо написал "Робинзона Крузо" как конфессиональный, автобиографический роман, глубоко показывающий внутренний мир его главного героя. Робинзон Крузо — легендарная книга Даниэля Дефо, на которой выросло не одно поколение ребят. Книга написана как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, жителя Йорка, одержимого мечтой о неизведанных землях.
Кто написал «Робинзона Крузо»? Английский писатель Даниель Дефо
По её окончанию Даниель продолжил обучение, теперь он учится в протестантской академии, которая располагалась в Стоук-Ньюингтоне. Учеником он был прилежным, особенно ему давались языки и классическая литература. Молодой человек превосходно осваивает латынь и греческий. Торговец, писатель, шпион Ещё во время обучения он уже знает, что пастором ему не быть. Коммерция очень увлекала юношу. Родитель принимает решение сына стать торговцем, для этого сразу после обучения Даниель устаивается на работу в контору чулочной фабрики.
На этот момент ему едва исполнилось 19 лет. Даниель с упорством осваивает бухгалтерию, параллельно он ещё трудится и в чулочной лавке. Позднее его назначают приказчиком у оптового чулочного торговца. По делам конторы ему теперь часто приходится покидать родину. Он побывал по торговым делам в Испании, Португалии и Франции.
Эти поездки расширили его кругозор, он усовершенствовал свои знания в языках, а самое главное он знакомился с жизнью людей, проживающих в Европе. Даниель Дефо К середине 1680 годов Дефо считает, что он готов к самостоятельному ведению бизнеса и открывает собственную чулочную фабрику в Корнхилле, которая успешно работала и приносила хорошую прибыль целых 10 лет. Но потом обанкротилась. Дефо поступает управляющим на кирпичный завод, затем становится и его владельцем, но и это предприятие терпит крах. Он торгует табаком и строительными материалами.
Но все не ладится. Ему не раз говорили, что он пускается в очень рисковые и сомнительные предприятия, результатом которых становилось разорение. Но у Дефо своё виденье в бизнесе. Каждый раз ему удавалось найти верное решение и вернуть хотя бы часть потерянных денег. Он поддерживает восстания герцога Манмута, принимает участие в сражении при Седжмуре, которое состоялось 6 июля 1685 года.
Мятежники его проигрывают, сам герцог был казнён, а вот Даниелю чудом удалось спастись, и он сумел скрыться. В этот год он напишет «Опыт о проектах», которое станет его первым произведением. Двумя годами позже его имя стало известно благодаря публикации сатирического памфлета в стихах «Чистокровный англичанин», в нём он высмеивает ксенофобию. Даниель являлся ярым защитником реформы и революции. Но на этом интересы Даниеля не ограничивались.
Ему была интересна политика. В 1688 году Вильгельм Оранский переходит границы Англии, и Даниель сразу присоединился к его армии. Он поддерживал планы короля Вильгельма.
О книге Читать фрагмент Даниель Дефо, талантливый публицист, известный журналист, издатель газеты «Обозрение», был при этом предприимчивым дельцом и даже авантюристом — распространенное явление в Англии XVII века. Автор более 500 книг и статей, в свое время участвовал в восстании против короля, владел кирпичным заводом, вел торговлю в Испании и Франции, выучил шесть языков и даже был секретным агентом правительства.
Как он характеризует героя? Добро Но я жив и не утонул, подобно всем моим товарищам.
Но зато я выделен из всего нашего экипажа: смерть пощадила одного меня, и тот, кто столь чудесным образом спас меня от смерти, может спасти меня и из моего безотрадного положения. Но я не умер с голоду и не погиб в этом пустынном месте, где человеку нечем питаться. Но я живу в жарком климате, где можно обойтись и без одежды. Но остров, куда я попал, безлюден, и я не видел на нем ни одного хищного зверя, как на берегах Африки. Что было бы со мной, если бы меня выбросило на африканский берег? Но Бог чудесно пригнал наш корабль так близко к берегу, что я не только успел запастись всем необходимым для удовлетворения моих текущих потребностей, но и получил возможность добывать себе пропитание до конца моих дней. Зло Я заброшен судьбой на мрачный, необитаемый остров и не имею никакой надежды на избавление.
Я как бы выделен и отрезан от всего мира и обречен на горе. Я отделен от всего человечества; я отшельник, изгнанный из общества людей. У меня мало одежды, и скоро мне будет нечем прикрыть свое тело. Я беззащитен против нападения людей и зверей. Мне не с кем перемолвиться словом и некому утешить меня Слайд 14 Иллюстрации к роману Слайд 17 Чему нас учит роман Д. Дефо «Робинзон К рузо»? Книга Д.
Дефо «Робинзон Крузо» - одно из самых оптимистичных и позитивных литературных сочинений, повествующее о человеке , сумевшем выжить в тяжелых условиях и не потерявшем при этом лучших человеческих качеств — трудолюбия, храбрости, стремления к познанию, доброты , совестливости, выдержки , силы воли… Именно этим качествам учит читателей книга Дефо о замечательном Робинзоне. По теме: методические разработки, презентации и конспекты.
Наконец, 2 февраля 1709 года он увидел долгожданный английский корабль — «Дюк».
Капитан Вудс Роджерс сделал в своём журнале запись о том, что его команда обнаружила на острове шотландского моряка, прожившего здесь в одиночестве 4 года и 4 месяца. По словам Роджерса, к тому времени наружностью Селькирк напоминал лишь подобие человека — так сильно он оброс. Капитан также отметил, что Александр обладал большой силой, невероятно быстро бегал и практически разучился полноценно говорить по-английски. Тем не менее Селькирк всё же смог поведать экипажу «Дюка» свою удивительную историю.
Неизвестно, поверили бы они Александру, если бы не Уильям Дампир, всё тот же капитан, под началом которого когда-то ходил моряк. Дампир был одним из предводителей этой экспедиции и членом экипажа корабля Роджерса — он-то и узнал в заросшем дикаре своего старого подчинённого. Селькирк помогал морякам в ловле коз, варил для них похлёбку и кормил местными овощами и фруктами, за что Роджерс был очень признателен: его команда страдала от цинги. Александру выдали одежду, его побрили и отмыли.
Когда же «Робинзону» предложили корабельную еду, оказалось, что желудок Селькирка совсем отвык от засоленных припасов и не мог их переварить. Впечатлённый историей Александра, Роджерс предложил ему должность второго помощника на «Дюке», которую тот с радостью принял. Прежде чем вернуться в Англию, экспедиция ещё 2 года колесила возле побережья Перу и Эквадора, грабя испанские суда. В октябре 1711 года они наконец причалили в Лондоне.
Команда «Дюка» встречает Селькирка. За время последнего плавания под командованием Роджерса Александр разбогател, что позволило ему несколько лет жить на широкую ногу. В любом пабе моряка приветствовали, а местные с радостью покупали ему пиво и обед, чтобы только послушать невероятный рассказ о жизни на необитаемом острове.
Два совершенно разных Робинзона (Даниэль Дефо. Робинзон Крузо)
Даниэль Дефо, вдохновившись этой историей, в 1719 году написал свой приключенческий роман о Робинзоне Крузо. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо с иллюстрациями В. Шевченко. Однако не памфлеты и политические статьи прославили имя Даниеля Дефо, а написанный на склоне лет, в шестьдесят, приключенческий роман «Робинзон Крузо», первый реалистический роман английской литературы. Роман написан в виде автобиографии, дневника Робинзона Крузо, который, как следует из названия, после крушения судна провел на необитаемом острове больше четверти века. История написания романа «Робинзон Крузо» включает в себя интересные факты. У романа о жизни Робинзона Крузо на необитаемом острове было ещё два продолжения.
Робинзону Крузо 300 лет
1660 — 1731) — английский писатель и публицист, известен сегодня главным образом как автор романа «Робинзон Крузо» (таково принятое в научном литературоведении и издательской практике сокращенное название первой книги трилогии о Робинзоне). Роман Даниеля Дефо «Робинзон Крузо» был впервые опубликован в апреле 1719 года. Титульный лист первого издания романа «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо. История написания романа «Робинзон Крузо» включает в себя интересные факты.
Дефо Даниель: Робинзон Крузо
Корабль разбивается у неизвестного острова и в живых остается только 1 человек - Робинзон Крузо. Шок, ужас и понимание, что надо как-то жить, используя то, что послала судьба. Слава небу, корабль был нагружен для торговли с южными колониальными островами и вез что-то и для жизни.
За время своей жизни на острове он столкнулся с различными трудностями и опасностями как природного происхождения, так и исходящими от дикарей-каннибалов и пиратов.
Все события записаны в виде дневника и создают реалистичную картину псевдодокументального произведения. Вероятнее всего, роман написан под влиянием реальной истории, произошедшей с Александром Селькирком, который провёл на необитаемом острове в Тихом океане четыре года сегодня этот остров в составе архипелага Хуана Фернандеса назван в честь литературного героя Дефо. Второй роман — «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» — менее известен; в России он не издавался с 1935 по 1992 годы.
В нём престарелый Робинзон, посетив свой остров, и потеряв Пятницу, добравшись по торговым делам до берегов Юго-Восточной Азии, был вынужден добираться в Европу через всю Россию. В частности, он в течение 8 месяцев пережидает зиму в Тобольске.
Робинзон, с которым должен идентифицировать себя читатель, сполна удовлетворяет эти наивные представления. Столь же наивными и юношескими являются представления молодого Робинзона об идеальном. И в этом пункте Дефо создает важную концептуальную «закладку». Робинзон мечтает о море и жизни моряка и потому бежит из дому.
В самом деле, кто из нас когда-нибудь не желал сбежать из дома, руководствуясь мечтами что-то повидать и испытать? Более того, подобное желание — это неотъемлемая черта нормального духовного развития на определенном этапе. Все правильно, но только дело в том, что Робинзон дальше этих наивных представлений и желания просто поплавать в море никуда не идет. Если внутренний мир молодого человека просто недооформлен, то внутренний мир Робинзона не только неописуемо скуден, но и начисто лишен любых потенций к духовному оформлению, причем даже тех, которые встречаются у совсем молодых людей. И тут-то начинается самое интересное. Титульный лист первого издания романа «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо.
Однако эти размышления носят нарочито бухгалтерский характер, а что касается Бога, то Робинзон не только проигрывает незамысловатый теологический спор дикарю Пятнице, но и отказывается проповедовать племени дикарей, когда у него появляется такая возможность. Нести слово божье или даже просто европейскую культуру Робинзон никогда не собирался. Кроме того, в книге нет ни одного указания на какого-нибудь великого путешественника или любого героя, на которого ориентировался бы Робинзон. Никакие лавры Колумба его не интересуют. То, что в начале книги мы могли принять за тягу к неведомому, на самом деле таковым не является. Особенно отчетливо это видно во время жизни Робинзона на острове.
На острове выясняется, что главными ценностями Робинзона являются безопасность и комфорт, а на мир он смотрит исключительно прагматично с точки зрения своих потребностей. Красота природы ему абсолютно чужда. Зато на протяжении нескольких страниц Дефо описывает, как Робинзон приделывает в течение нескольких недель полку в своей пещере! С первых дней на острове Робинзон строит один забор за другим. Из-за этого почти маниакального стремления к безопасности, он очень долго отказывается от каких бы то ни было путешествий в глубь острова. Что же касается тоски по родине, то сам же Робинзон признается, что единственное, чего ему не хватает — это человеческого общения, которое он мыслит лишь как очередную потребность, подобно потребности во сне или еде.
Если бы она была удовлетворена, то и с острова уезжать, в общем-то, было бы и не надо… Во всех этих деталях видно то, что отличает Робинзона от любого нормального молодого человека. У него нет ни одного духовного ориентира. Героические образы ему не нужны. Бог для него существует лишь по факту того, что он остался жив, но никакой путеводной роли для него не играет. Он никого и ничего не любит. Родины для него не существует.
Не случайно в конце книги он думает, не перебраться ли ему в Бразилию, на свои плантации, или вернуться в родную Англию. Англия ему абсолютно до лампочки, хотя он и испытал некое «волнение» при возврате домой.
Первый роман, «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна. Все события записаны в виде дневника и создают реалистичную картину псевдодокументального произведения. Вероятнее всего, роман написан под влиянием реальной истории, произошедшей с Александром Селькирком, который провёл на необитаемом острове в Тихом океане четыре года сегодня этот остров в составе архипелага Хуана Фернандеса назван в честь литературного героя Дефо. Второй роман — «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» — менее известен; в России он не издавался с 1935 по 1992 годы. В нём престарелый Робинзон, посетив свой остров, и потеряв Пятницу, добравшись по торговым делам до берегов Юго-Восточной Азии, был вынужден добираться в Европу через всю Россию. Летом того же года Крузо добирается до Архангельска и отплывает в Англию.
В России впервые выпустили третью книгу о Робинзоне Крузо
Фото: stoneforest. Он надеялся, что на острове пробудет недолго, так как туда часто заходили корабли за пресной водой. Однако спасательный корабль не появлялся. Ему повезло, что на острове были дикие козы, к тому же можно было охотиться на черепах, собирать в песке яйца. Первые месяцы Селькирку было очень трудно из-за одиночества. Ему потребовалось 18 месяцев, чтобы примириться с такой жизнью, научиться существовать на острове, не испытывая каких-то проблемой с пищей. Однако каждый день он забирался на гору, чтобы всматриваться в горизонт. Фото: hizliresim.
Матросы очень удивились, когда увидели на берегу дикого человека. Капитан, который поругался с Селькирком, все же решил совершить очередной кругосветное плавание, посетив архипелаг, где был его боцман.
Существует и третья книга Дефо о Робинзоне Крузо, до сих пор не переведённая на русский язык.
Она озаглавлена «Серьёзные размышления Робинзона Крузо» англ. Serious Reflections of Robinson Crusoe и представляет собой сборник эссе на нравственные темы; имя Робинзона Крузо употреблено автором для того, чтобы подстегнуть интерес публики к этому произведению. История Publication date: 25 April 1719 Сюжет «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна.
За время своей жизни на острове он столкнулся с различными трудностями и опасностями как природного происхождения, так и исходящими от дикарей-каннибалов и пиратов. Все события записаны в форме воспоминаний и создают реалистичную картину псевдодокументального произведения.
Serious Reflections of Robinson Crusoe и представляет собой сборник эссе на нравственные темы; имя Робинзона Крузо употреблено автором для того, чтобы подстегнуть интерес публики к этому произведению. История Publication date: 25 April 1719 Сюжет «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна.
За время своей жизни на острове он столкнулся с различными трудностями и опасностями как природного происхождения, так и исходящими от дикарей-каннибалов и пиратов. Все события записаны в форме воспоминаний и создают реалистичную картину псевдодокументального произведения. Вероятнее всего, роман написан под влиянием подлинной истории, произошедшей с Александром Селкирком, который провёл на необитаемом острове в Тихом океане четыре года сегодня этот остров в составе архипелага Хуана Фернандеса назван в честь литературного героя Дефо. Первый роман, «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна.
Не встречал Александр и кровожадных индейцев-каннибалов, как это было описано в книге. И еще одно отличие — Селькирк одичал на острове, а роман Дефо, наоборот, был посвящён духовному возрождению человека, оставшегося один на один с природой. Так что идея писателя была намного глубже простого выживания в суровых условиях — это нравственное самосовершенствование вдали от цивилизации, её благ и социума. Ответить Свернуть.
Гениальный пиар через века: Робинзон Крузо как идеальный господин мира
Роман Даниеля Дефо «Робинзон Крузо» был впервые опубликован в апреле 1719 года. Книга «Робинзон Крузо» была написана в 1719 и издана в 2008 году. Сей почтенный юбилей отмечает роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо», - рассказывает заведующая читальным залом библиотеки Надежда Панова. В продолжении романа о Крузо, которое не слишком известно русскоязычному читателю, Дефо описал Робинзона в Великой Тартарии и государствах, расположенных на ее землях, — Китайской и Российской империи (Московии). В книге, правда, Робинзона «оставили на берегу делать чёрную работу» – но это может быть стыдливым прикрытием вопросов гомосексуального насилия, которому нередко подвергались в плену.
Сейчас популярны
- Робинзон Крузо, Шикотан и Пятница с грузинским акцентом
- Даниэль Дефо: основоположник жанра романа
- Становление писателя
- На Урале издали первый в России перевод третьей части романа о Робинзоне Крузо
- Дефо, Даниэль. Робинзон Крузо. Кн. 1-2. Первое издание. Лондон, 1719.
Как создавался легендарный роман «Робинзон Крузо»
Издание билингвистическое с параллельными текстами на английском и русском языках, перевод с английского выполнила выпускница УрФУ Анна Дергачева при участии переводчика Владислава Григорьева и профессора университета Ольги Сидоровой, научный редактор проекта - профессор кафедры новой и новейшей истории УрФУ Вероника Высокова. В книге сохранен стиль и использованы фрагменты оформления первого английского издания романа. Книга издана при поддержке дарителей Эндаумент-фонда УрФУ тиражом в 300 экземпляров.
Один оказался подмоченным, а два были сухи, и я перетащил их на плот вместе с ружьями и шпагами. Теперь мой плот был достаточно нагружен, и надо было отправляться в путь. Добраться до берега на плоту без паруса, без руля — нелёгкая задача: довольно было самого слабого встречного ветра, чтобы все моё сооружение опрокинулось. К счастью, море было спокойно. Начинался прилив, который должен был погнать меня к берегу. Кроме того, поднялся небольшой ветерок, тоже попутный. Поэтому, захватив с собою сломанные весла от корабельной шлюпки, я спешил в обратный путь. Вскоре мне удалось высмотреть маленькую бухту, к которой я и направил свой плот.
С большим трудом провёл я его поперёк течения и наконец вошёл в эту бухту, упёршись в дно веслом, так как здесь было мелко; едва начался отлив, мой плот со всем грузом оказался на сухом берегу. Теперь мне предстояло осмотреть окрестности и выбрать себе удобное местечко для жизни — такое, где я мог бы сложить все своё имущество, не боясь, что оно погибнет. Я всё ещё не знал, куда я попал: на материк или на остров. Живут ли здесь люди? Водятся ли здесь хищные звери? В полумиле от меня или немного дальше виднелся холм, крутой и высокий. Я решил подняться на него, чтобы осмотреться кругом. Взяв ружье, пистолет и пороховницу, я отправился на разведку. Взбираться на вершину холма было трудно. Когда же я наконец взобрался, я увидел, какая горькая участь выпала мне на долю: я был на острове!
Кругом со всех сторон расстилалось море, за которым нигде не было видно земли, если не считать торчавших в отдалении нескольких рифов да двух островков, лежавших милях в девяти к западу. Эти островки были маленькие, гораздо меньше моего. Я сделал и другое открытие: растительность на острове была дикая, нигде не было видно ни клочка возделанной земли! Значит, людей здесь и в самом деле не было! Хищные звери здесь тоже как будто не водились, по крайней мере я не приметил ни одного. Зато птицы водились во множестве, все каких-то неизвестных мне пород, так что потом, когда мне случалось подстрелить птицу, я никогда не мог определить по виду, годится в пищу её мясо или нет. Спускаясь с холма, я подстрелил одну птицу, очень большую: она сидела на дереве у опушки леса. Я думаю, это был первый выстрел, раздавшийся в этих диких местах. Не успел я выстрелить, как над лесом взвилась туча птиц. Каждая кричала на свой лад, но ни один из этих криков не походил на крики знакомых мне птиц.
Убитая мною птица напоминала нашего европейского ястреба и окраской перьев, и формой клюва. Только когти у неё были гораздо короче. Мясо её отдавало падалью, и я не мог его есть. Таковы были открытия, которые я сделал в первый день. Потом я воротился к плоту и принялся перетаскивать вещи на берег. Это заняло у меня весь остаток дня. К вечеру я снова стал думать, как и где мне устроиться на ночь. Лечь прямо на землю я боялся: что, если мне грозит нападение какого-нибудь хищного зверя? Поэтому выбрав на берегу удобное местечко для ночлега, я загородил его со всех сторон сундуками и ящиками, а внутри этой ограды соорудил из досок нечто вроде шалаша. Беспокоил меня также вопрос, как я буду добывать себе пищу, когда у меня выйдут запасы: кроме птиц да двух каких-то зверьков, вроде нашего зайца, выскочивших из лесу при звуке моего выстрела, никаких живых существ я здесь не видел.
Впрочем, в настоящее время меня гораздо больше занимало другое. Я увёз с корабля далеко не всё, что можно было взять; там осталось много вещей, которые могли мне пригодиться, и прежде всего паруса и канаты. Поэтому я решил, если мне ничто не помешает, снова побывать на корабле. Я был уверен, что при первой же буре его разобьёт в щепки. Нужно было отложить все другие дела и спешно заняться разгрузкой судна. Нельзя успокаиваться, пока я не свезу на берег все вещи, до последнего гвоздика. Придя к такому решению, я стал думать, ехать ли мне на плоту или отправиться вплавь, как в первый раз. Я решил, что удобнее отправиться вплавь. Только на этот раз я разделся в шалаше, оставшись в одной нижней клетчатой сорочке, в полотняных штанах и кожаных туфлях на босу ногу. Как и в первый раз, я взобрался на корабль по канату, затем сколотил новый плот и перевёз на нём много полезных вещей.
Во-первых, я захватил всё, что нашлось в чуланчике нашего плотника, а именно: два или три мешка с гвоздями большими и мелкими , отвёртку, дюжины две топоров, а главное — такую полезную вещь, как точило. Потом я прихватил несколько вещей, найденных мною у нашего канонира:[13] три железных лома, два бочонка с ружейными пулями и немного пороху. Потом я разыскал на корабле целый ворох всевозможного платья да прихватил ещё запасный парус, гамак, несколько тюфяков и подушек. Всё это я сложил на плоту и, к великому моему удовольствию, доставил на берег в целости. Отправляясь на корабль, я боялся, как бы в моё отсутствие на провизию не напали какие-нибудь хищники. К счастью, этого не случилось. Только какой-то зверёк прибежал из лесу и уселся на одном из моих сундуков. Увидав меня, он отбежал немного в сторону, но тотчас же остановился, встал на задние лапы и с невозмутимым спокойствием, без всякого страха поглядел мне в глаза, словно хотел познакомиться со мной. Зверёк был красивый, похожий на дикую кошку. Я прицелился в него из ружья, но он, не догадываясь об угрожавшей ему опасности, даже не тронулся с места.
Тогда я бросил ему кусок сухаря, хотя это было с моей стороны неразумно, так как сухарей у меня было мало и мне следовало их беречь. Всё же зверёк так понравился мне, что я уделил ему этот кусок сухаря. Он подбежал, обнюхал сухарь, съел его и облизнулся с большим удовольствием. Видно было, что он ждёт продолжения. Но больше я не дал ему ничего. Он посидел немного и ушёл. После этого я принялся строить себе палатку. Я сделал её из паруса и жердей, которые нарезал в лесу. В палатку я перенёс всё, что могло испортиться от солнца и дождя, а вокруг нагромоздил пустые ящики и сундуки, на случай внезапного нападения людей или диких зверей. Вход в палатку я загородил снаружи большим сундуком, поставив его боком, а изнутри загородился досками.
Затем я разостлал на земле постель, положил у изголовья два пистолета, рядом с постелью — ружье и лёг. После кораблекрушения это была первая ночь, которую я провёл в постели. Я крепко проспал до утра, так как в предыдущую ночь спал очень мало, а весь день работал без отдыха: сперва грузил вещи с корабля на плот, а потом переправлял их на берег. Ни у кого, я думаю, не было такого огромного склада вещей, какой был теперь у меня. Но мне всё казалось мало. Корабль был цел, и, покуда не отнесло его в сторону, покуда на нём оставалась хоть одна вещь, которой я мог воспользоваться, я считал необходимым свезти оттуда на берег всё, что возможно. Поэтому каждый день я отправлялся туда во время отлива и привозил с собою всё новые и новые вещи. Особенно успешным было третье моё путешествие. Я разобрал все снасти и взял с собой все верёвки. В этот же раз я привёз большой кусок запасной парусины, служившей у нас для починки парусов, и бочонок с подмокшим порохом, который я было оставил на корабле.
В конце концов я переправил на берег все паруса; только пришлось разрезать их на куски и перевезти по частям. Впрочем, я не жалел об этом: паруса были нужны мне отнюдь не для мореплавания, и вся их ценность заключалась для меня в парусине, из которой они были сшиты. Теперь с корабля было взято решительно всё, что под силу поднять одному человеку. Остались только громоздкие вещи, за которые я и принялся в следующий рейс. Я начал с канатов. Каждый канат я разрезал на куски такой величины, чтобы мне не было слишком трудно управляться с ними, и по кускам перевёз три каната. Кроме того, я взял с корабля все железные части, какие мог отодрать при помощи топора. Затем, обрубив все оставшиеся реи, я построил из них плот побольше, погрузил на него все эти тяжести и пустился в обратный путь. Но на этот раз счастье изменило мне: мой плот был так тяжело нагружен, что мне было очень трудно им управлять. Когда, войдя в бухточку, я подходил к берегу, где было сложено остальное моё имущество, плот опрокинулся, и я упал в воду со всем моим грузом.
Утонуть я не мог, так как это произошло неподалёку от берега, но почти весь мой груз очутился под водой; главное, затонуло железо, которым я так дорожил. Правда, когда начался отлив, я вытащил на берег почти все куски каната и несколько кусков железа, но мне приходилось нырять за каждым куском, и это очень утомило меня. Мои поездки на корабль продолжались изо дня в день, и каждый раз я привозил что-нибудь новое. Уже тринадцать дней я жил на острове и за это время побывал на корабле одиннадцать раз, перетащив на берег решительно всё, что в состоянии поднять пара человеческих рук. Не сомневаюсь, что, если бы тихая погода продержалась дольше, я перевёз бы по частям весь корабль. Делая приготовления к двенадцатому рейсу, я заметил, что поднимается ветер. Тем не менее, дождавшись отлива, я отправился на корабль. Во время прежних своих посещений я так основательно обшарил нашу каюту, что мне казалось, будто там уж ничего невозможно найти. Но вдруг мне бросился в глаза маленький шкаф с двумя ящиками: в одном я нашёл три бритвы, ножницы и около дюжины хороших вилок и ножей; в другом ящике оказались деньги, частью европейской, частью бразильской серебряной и золотой монетой, — всего до тридцати шести фунтов стерлингов. Я усмехнулся при виде этих денег.
Всю кучу золота я охотно отдал бы за любой из этих грошовых ножей. Мне некуда тебя девать. Так отправляйся же на дно морское. Если бы ты лежал на полу, право, не стоило бы труда нагибаться, чтобы поднять тебя. Но, поразмыслив немного, я всё же завернул деньги в кусок парусины и прихватил, их с собой. Море бушевало всю ночь, и, когда поутру я выглянул из своей палатки, от корабля не осталось и следа. Теперь я мог всецело заняться вопросом, который тревожил меня с первого дня: что мне делать, чтобы на меня не напали ни хищные звери, ни дикие люди? Какое жилье мне устроить? Выкопать пещеру или поставить палатку? В конце концов я решил сделать и то и другое.
К этому времени мне стало ясно, что выбранное мною место на берегу не годится для постройки жилища: это было болотистое, низменное место, у самого моря. Жить в подобных местах очень вредно. К тому же поблизости не было пресной воды. Я решил найти другой клочок земли, более пригодный для жилья. Мне было нужно, чтобы жилье моё было защищено и от солнечного зноя и от хищников; чтобы оно стояло в таком месте, где нет сырости; чтобы вблизи была пресная вода. Кроме того, мне непременно хотелось, чтобы из моего дома было видно море. Как видите, мне все ещё не хотелось расставаться с надеждой. После долгих поисков я нашёл наконец подходящий участок для постройки жилища. Это была небольшая гладкая полянка на скате высокого холма. От вершины до самой полянки холм спускался отвесной стеной, так что я мог не опасаться нападения сверху.
В этой стене у самой полянки было небольшое углубление, как будто вход в пещеру, но никакой пещеры не было. Вот тут-то, прямо против этого углубления, на зелёной полянке я и решил разбить палатку. Место это находилось на северо-западном склоне холма, так что почти до самого вечера оно оставалось в тени. А перед вечером его озаряло заходящее солнце. Прежде чем ставить палатку, я взял заострённую палку и описал перед самым углублением полукруг ярдов[14] десяти в диаметре. Затем по всему полукругу я вбил в землю два ряда крепких высоких кольев, заострённых на верхних концах. Между двумя рядами кольев я оставил небольшой промежуток и заполнил его до самого верха обрезками канатов, взятых с корабля. Я сложил их рядами, один на другой, а изнутри укрепил ограду подпорками. Ограда вышла у меня на славу: ни пролезть сквозь неё, ни перелезть через неё не мог ни человек, ни зверь. Эта работа потребовала много времени и труда.
Особенно трудно было нарубить в лесу жердей, перенести их на место постройки, обтесать и вбить в землю. Забор был сплошной, двери не было. Для входа в моё жилище мне служила лестница. Я приставлял её к частоколу всякий раз, когда мне нужно было войти или выйти. Глава 7 Робинзон на новоселье. Еле справился я с этой работой. И сейчас же пришлось взяться за новую: разбить большую, прочную палатку. В тропических странах дожди, как известно, бывают чрезвычайно обильны и в определённое время года льют без перерыва много дней. Чтобы предохранить себя от сырости, я сделал двойную палатку, то есть сначала поставил одну палатку, поменьше, а над нею — другую, побольше. Наружную палатку я накрыл брезентом, захваченным мною на корабле вместе с парусами.
Теперь я спал уже не на подстилке, брошенной прямо на землю, а в очень удобном гамаке, принадлежавшем помощнику нашего капитана. Я перенёс в палатку все съестные припасы и прочие вещи, которые могли испортиться от дождей. Когда всё это было внесено внутрь ограды, я наглухо заделал отверстие, временно служившее мне дверью, и стал входить по приставной лестнице, о которой уже сказано выше. Таким образом, я жил, как в укреплённом замке, ограждённый от всяких опасностей, и мог спать совершенно спокойно. Заделав ограду, я принялся копать пещеру, углубляя естественную впадину в горе. Пещера приходилась как раз за палаткой и служила мне погребом. Выкопанные камни я уносил через палатку во дворик и складывал у ограды с внутренней стороны. Туда же ссыпал я и землю, так что почва во дворике поднялась фута на полтора. Немало времени отняли у меня эти работы. Впрочем, в ту пору меня занимали многие другие дела и случилось несколько таких происшествий, о которых я хочу рассказать.
Как-то раз, ещё в то время, когда я только готовился ставить палатку и рыть пещеру, набежала вдруг чёрная туча и хлынул проливной дождь. Потом блеснула молния, раздался страшный удар грома. В этом, конечно, не было ничего необыкновенного, и меня испугала не столько самая молния, сколько одна мысль, которая быстрее молнии промелькнула у меня в уме: «Мой порох! Я с ужасом думал: «Один удар молнии может уничтожить весь мой порох! А без него я буду лишён возможности обороняться от хищных зверей и добывать себе пищу». Странное дело: в то время я даже не подумал о том, что при взрыве раньше всего могу погибнуть я сам. Этот случай произвёл на меня такое сильное впечатление, что, как только гроза прошла, я отложил на время все свои работы по устройству и укреплению жилища и принялся за столярное ремесло и шитье: я шил мешочки и делал ящички для пороха. Нужно было разделить порох на несколько частей и каждую часть хранить отдельно, чтобы они не могли вспыхнуть все сразу. На эту работу у меня ушло почти две недели. Всего пороху у меня было до двухсот сорока фунтов.
Я разложил всё это количество по мешочкам и ящичкам, разделив его по крайней мере на сто частей. Мешочки и ящички я запрятал в расселины горы, в таких местах, куда не могла проникнуть сырость, и тщательно отметил каждое место. За бочонок с подмоченным порохом я не боялся — этот порох и без того был плохой — и потому поставил его, как он был, в пещеру, или в свою «кухню», как я мысленно называл её. Всё это время я раз в день, а иногда и чаще, выходил из дому с ружьём — для прогулки, а также для того, чтобы ознакомиться с местной природой и, если удастся, подстрелить какую-нибудь дичь. В первый же раз как я отправился в такую экскурсию, я сделал открытие, что на острове водятся козы. Я очень обрадовался, но вскоре оказалось, что козы необычайно проворны и чутки, так что подкрасться к ним нет ни малейшей возможности. Впрочем, это не смутило меня: я не сомневался, что рано или поздно научусь охотиться за ними. Вскоре я подметил одно любопытное явление: когда козы были на вершине горы, а я появлялся в долине, все стадо тотчас же убегало от меня прочь; но если козы были в долине, а я на горе, тогда они, казалось, не замечали меня. Из этого я сделал вывод, что глаза у них устроены особенным образом: они не видят того, что находится наверху. С тех пор я стал охотиться так: взбирался на какой-нибудь холм и стрелял в коз с вершины.
Первым же выстрелом я убил молодую козу, при которой был сосунок. Мне от души было жаль козлёнка. Когда мать упала, он продолжал смирно стоять возле неё и доверчиво глядел на меня. Мало того, когда я подошёл к убитой козе, взвалил её на плечи и понёс домой, козлёнок побежал за мной. Так мы дошли до самого дома. Я положил козу на землю, взял козлёнка и спустил его через ограду во двор. Я думал, что мне удастся вырастить его и приручить, но он ещё не умел есть траву, и я был принуждён его зарезать. Мне надолго хватило мяса этих двух животных. Ел я вообще немного, стараясь по возможности беречь свои запасы, в особенности сухари. После того как я окончательно устроился в своём новом жилище, мне пришлось задуматься над тем, как бы мне скорее сложить себе печь или вообще какой-нибудь очаг.
Необходимо было также запастись дровами. Как я справился с этой задачей, как я увеличил свой погреб, как постепенно окружил себя некоторыми удобствами жизни, я подробно расскажу на дальнейших страницах. Глава 8 Календарь Робинзона. Через шесть чёрточек я делал одну длиннее — это означало воскресенье; зарубки же, обозначающие первое число каждого месяца, я делал ещё длиннее. Таким образом я вёл мой календарь, отмечая дни, недели, месяцы и годы. Перечисляя вещи, перевезённые мною с корабля, как уже было сказано, в одиннадцать приёмов, я не упомянул о многих мелочах, хотя и не особенно ценных, но сослуживших мне тем не менее большую службу. Так, например, в каютах капитана и его помощника я нашёл чернила, перья и бумагу, три или четыре компаса, некоторые астрономические приборы, подзорные трубы, географические карты и корабельный журнал. Всё это я сложил в один из сундуков на всякий случай, не зная даже, понадобится ли мне что-нибудь из этих вещей. Затем мне попалось несколько книг на португальском языке. Я подобрал и их.
Были у нас на корабле две кошки и собака. Кошек я перевёз на берег на плоту; собака же ещё во время моей первой поездки сама спрыгнула в воду и поплыла за мной. Много лет она была мне надёжным помощником, служила мне верой и правдой. Она почти заменяла мне человеческое общество, только не могла говорить. О, как бы дорого я дал, чтобы она заговорила! Чернила, перья и бумагу я старался всячески беречь. Пока у меня были чернила, я подробно записывал всё, что случалось со мной; когда же они иссякли, пришлось прекратить записи, так как я не умел делать чернила и не мог придумать, чем их заменить. Вообще, хотя у меня был такой обширный склад всевозможных вещей, мне, кроме чернил, недоставало ещё очень многого: у меня не было ни лопаты, ни заступа, ни кирки — ни одного инструмента для земляных работ. Не было ни иголок, ни ниток. Моё бельё пришло в полную негодность, но вскоре я научился обходиться совсем без белья, не испытывая большого лишения.
Так как мне не хватало нужных инструментов, всякая работа шла у меня очень медленно и давалась с большим трудом. Над тем частоколом, которым я обвёл моё жилище, я работал чуть не целый год. Нарубить в лесу толстые жерди, вытесать из них колья, перетащить эти колья к палатке — на всё это нужно было много времени. Колья были очень тяжёлые, так что я мог поднять не более одного зараз, и порою у меня уходило два дня лишь на то, чтобы вытесать кол и принести его домой, а третий день — чтобы вбить его в землю. Вбивая колья в землю, я употреблял сначала тяжёлую дубину, но потом я вспомнил, что у меня есть железные ломы, которые я привёз с корабля. Я стал работать ломом, хотя не скажу, чтобы это сильно облегчило мой труд. Вообще вбивание кольев было для меня одной из самых утомительных и неприятных работ. Но мне ли было этим смущаться? Ведь всё равно я не знал, куда мне девать моё время, и другого дела у меня не было, кроме скитаний по острову в поисках пищи; этим делом я занимался аккуратно изо дня в день. Порою на меня нападало отчаяние, я испытывал смертельную тоску, чтобы побороть эти горькие чувства, я взял перо и попытался доказать себе самому, что в моём бедственном положении есть всё же немало хорошего.
Я удалён от всего человечества; я пустынник, изгнанный навсегда из мира людей. У меня мало одежды, и скоро мне нечем будет прикрыть наготу. Я не могу защитить себя, если на меня нападут злые люди или дикие звери. И я могу считать себя счастливым, что меня не выбросило на берег Африки, где столько свирепых хищников. Мне не с кем перемолвиться словом, некому ободрить и утешить меня. Эти размышления оказали мне большую поддержку. Я увидел, что мне не следует унывать и отчаиваться, так как в самых тяжёлых горестях можно и должно найти утешение. Я успокоился и стал гораздо бодрее. До той поры я только и думал, как бы мне покинуть этот остров; целыми часами я вглядывался в морскую даль — не покажется ли где-нибудь корабль. Теперь же, покончив с пустыми надеждами, я стал думать о том, как бы мне получше наладить мою жизнь на острове.
Я уже описывал своё жилище. Это была палатка, разбитая на склоне горы и обнесённая крепким двойным частоколом. Но теперь мою ограду можно было назвать стеной или валом, потому что вплотную к ней, с наружной её стороны, я вывел земляную насыпь в два фута толщиной. Спустя ещё некоторое время года через полтора я положил на свою насыпь жерди, прислонив их к откосу горы, а сверху сделал настил из веток и длинных широких листьев. Таким образом, мой дворик оказался под крышей, и я мог не бояться дождей, которые, как я уже говорил, в определённое время года беспощадно поливали мой остров. Читатель уже знает, что все имущество я перенёс в свою крепость — сначала только в ограду, а затем и в пещеру, которую я вырыл в холме за палаткой. Но я должен сознаться, что первое время мои вещи были свалены в кучу, как попало, и загромождали весь двор. Я постоянно натыкался на них, и мне буквально негде было повернуться. Чтобы уложить все как следует, пришлось расширить пещеру. После того как я заделал вход в ограду и, следовательно, мог считать себя в безопасности от нападения хищных зверей, я принялся расширять и удлинять мою пещеру.
К счастью, гора состояла из рыхлого песчаника. Прокопав землю вправо, сколько было нужно по моему расчёту, я повернул ещё правее и вывел ход наружу, за ограду. Этот сквозной подземный ход — чёрный ход моего жилища — не только давал мне возможность свободно уходить со двора и возвращаться домой, но и значительно увеличивал площадь моей кладовой. Покончив с этой работой, я принялся мастерить себе мебель. Всего нужнее были мне стол и стул: без стола и стула я не мог вполне наслаждаться даже теми скромными удобствами, какие были доступны мне в моём одиночестве, — не мог ни есть по-человечески, ни писать, ни читать. И вот я стал столяром. Ни разу в жизни до той поры я не брал в руки столярного инструмента, и тем не менее благодаря природной сообразительности и упорству в труде я мало-помалу приобрёл такой опыт, что, будь у меня все необходимые инструменты, мог бы сколотить любую мебель. Но даже и без инструментов или почти без инструментов, с одним только топором да рубанком, я сделал множество вещей, хотя, вероятно, никто ещё не делал их столь первобытным способом и не затрачивал при этом так много труда. Только для того чтобы сделать доску, я должен был срубить дерево, очистить ствол от ветвей и обтёсывать с обеих сторон до тех пор, пока он не превратится в какое-то подобие доски. Способ был неудобный и очень невыгодный, так как из целого дерева выходила лишь одна доска.
Но ничего не поделаешь, приходилось терпеть. К тому же моё время и мой труд стоили очень дёшево, так не всё ли равно, куда и на что они шли? Итак, прежде всего я сделал себе стол и стул. Я употребил на это короткие доски, взятые с корабля. Затем я натесал длинных досок своим первобытным способом и приладил в моём погребе несколько полок, одну над другой, фута по полтора шириной. Я сложил на них инструменты, гвозди, обломки железа и прочую мелочь — словом, разложил все по местам, чтобы, когда понадобится, я мог легко найти каждую вещь. Кроме того, я вбил в стену моего погреба колышки и развесил на них ружья, пистолеты и прочие вещи. Кто увидел бы после этого мою пещеру, наверное принял бы её за склад всевозможных хозяйственных принадлежностей. И для меня было истинным удовольствием заглядывать в этот склад — так много было там всякого добра, в таком порядке были разложены и развешаны все вещи, и каждая мелочь была у меня под рукой. С этих-то пор я и начал вести свой дневник, записывая всё, что я сделал в течение дня.
Первое время мне было не до записей: я был слишком завален работой; к тому же меня удручали тогда такие мрачные мысли, что я боялся, как бы они не отразились в моём дневнике. Но теперь, когда мне наконец удалось совладать со своей тоской, когда, перестав баюкать себя бесплодными мечтами и надеждами, я занялся устройством своего жилья, привёл в порядок своё домашнее хозяйство, смастерил себе стол и стул, вообще устроился по возможности удобно и уютно, я принялся за дневник. Привожу его здесь целиком, хотя большая часть описанных в нём событий уже известна читателю из предыдущих глав.
Через четыре года его спасла другая английская экспедиция. Своими приключениями на острове Селькирк хвастался в английских кабаках. По распространенной версии, именно так его повествование и услышал Дефо. Примечательно, что после такого испытания Селькирк не угомонился, снова записался на корабль и вышел в море, где заболел, умер на корабле и был похоронен в родной стихии. Только выйдя из печати в 1719 году, роман "Робинзон Крузо" произвел фурор. Даниэль Дефо был вдохновлен похвалами в свой адрес и сочинил продолжение истории Робинзона, который теперь отправлялся странствовать по России и Татарии, имевших тогда в глазах цивилизованного мира прямое сходство с преисподней. Но продолжения оказались куда менее популярными, чем первая часть "Робинзона Крузо" на необитаемом острове.
Возможно, тогда и был заложен закон литературы, что сиквелы всегда слабее "первоисточника". Кстати, остров, на котором томился Селькирк, в дальнейшем назвали Робинзон Крузо. Меж тем многие ребята, прочитав ее впервые, оказываются разочарованы. Они ждут захватывающих приключений, любовной истории, сказочных поворотов — а получают скрупулезное перечисление припасов да нудное изложение технологий, как Робинзон устраивает себе хижину, койку, светильник… Действие немного оживляется, лишь когда Робинзон встречает племя людоедов и пленяет Пятницу. Меж тем Даниэль Дефо, хотя умел писать увлекательно, здесь, видимо, имел в виду совсем другое: "Робинзон Крузо" — первый в истории человечества роман о выживании и о силе человеческого духа. Потому он и не теряет актуальности спустя столько лет, а имя его героя стало нарицательным.
Если же говорить современным языком, то это книга о самовоспитании, о том, как человек «делает себя сам». Книги о «Робинзонах» из коллекции Национальной электронной детской библиотеки В архиве Национальной электронной детской библиотеки хранится целая подборка книг , посвященных силе духа и смелым шагам навстречу приключениям — в названии каждой встречается слово Робинзон. Здесь можно найти одно из первых русских изданий 1787 года, книги советских времен и другие менее известные истории на тему «робинзонады». Большинство изданий доступно онлайн после регистрации. Жизнь и приключения Робинзона Круза природнаго агличанина. Часть первая.