Отменные гонорары, позволившие Сергею Леонидовичу капитально отремонтировать дачу в садовом товариществе «Московский писатель». «Суд удовлетворил ходатайство следствия и избрал Лойко меру пресечения в виде заочного ареста на два месяца с момента её задержания или экстрадиции в Россию», — приводит ТАСС заявление.
Сергей Лойко: Рейс
| Сергей Лойко: Рейс | лойко. События в ленте осн. |
| Руководить инфовойной против России на Украине будут мормоны | В базе розыска МВД РФ появилась карточка журналиста Сергея Лойко (внесен в РФ в реестр иноагентов). |
| Лойко С.Л. Шок и трепет. Война в Ираке | Лойко Сергей Леонидович ШОК И ТРЕПЕТ. |
| Лойко Сергей – все о персоне • Следствие | у них была мера пресечения, не связанная с лишением свободы (личное поручительство). |
| Сергей Лойко — последние новости | Поводом для дела против Анны Лойко стал текст о преследовании сторонников «Хизб ут-Тахрир» в России. |
Сергей Лойко — последние новости
Это позволяет понять логику многих решений руководства СССР. Прочитав «ГРУ на острие Победы», вы узнаете, как немецкие руководители разделили Европу еще в 1938 году, почему Сталин не смог объективно оценить степень военной угрозы со стороны фашистской Германии, а Берия не доверял донесениям нелегалов, благодаря чему СССР выдержал сокрушительной удар Третьего рейха.
Но ведущий Трушкин посчитал недостойным поведение гостя и не допустил мата в программе. Катерина Кабанова.
Автор сказал, что был одержим романом во время пребывания с «киборгами» в аэропорту Донецка в октябре 2014 года.
Я не мог говорить о ней холодным, отстраненным тоном летописца», - написал Лойко в своем блоге в публикации. После выступления российский пропагандист и ведущий Андрей Норкин исчез из студии. Как стало известно позже, у пропагандиста был гипертонический криз и на момент смерти он находился в больнице. В том же году Сергей был удостоен престижной редакционной награды Los Angeles Times за «лучшие репортажи 2014 года». В 2017 году книга «Аэропорт» номинирована на Национальную премию Украины имени Тараса Шевченко в номинации «Литература».
Лос-Анджелес Таймс.
Шутка не удалась. Никто не засмеялся. Санкции — это сегодня наиболее часто употребляемое в Ираке слово. О санкциях говорят все — от министров в высоких кабинетах до чистильщиков обуви на рынке. Санкциями объясняется все — от отсутствия лекарств до нечистот, затопивших некоторые улицы. После 12 лет санкций ООН в сочетании с более чем двадцатью годами войн и лишений при полной неспособности или нежелании правительства вкладывать даже минимальные средства в социальный сектор экономика и инфраструктура Ирака находятся в тяжелейшем положении, а здравоохранение и образование просто пребывают в состоянии клинической смерти. Не будь этих пайков, большинство иракцев уже умерли бы с голоду. Талеб Эль-Шейбани, хозяин небольшой аптеки на углу улицы Месаджар в центре Багдада, проработал фармацевтом 25 из своих 52 лет. Большая лысоватая голова и старинные очки в роговой оправе, постоянно сползающие на нос, делают его похожим на старого филина.
Эль-Шейбани считает, что хуже санкций может быть только война. Моя аптека ломилась от всевозможных лекарств. Если вдруг чего-то не оказывалось, это был стыд и позор для меня, и уж на следующий день я это обязательно доставал». Лекарства в те времена, как, впрочем, и сейчас, приобретались через Генеральную лекарственную компанию, что-то вроде фармацевтического министерства, и единственный вопрос, который тогда задавали в компании, был: «Что вам угодно? Ответ почти всегда один и тот же: у нас этого нет». Эль-Шейбани утверждает, что за последние 12 лет практически потерял связь с тем, что происходит в мире фармацевтики. Он говорит, что появились целые поколения лекарств, особенно антибиотиков и препаратов для лечения рака, о которых он не имеет даже представления. Американские эксперты утверждают, что если иракские солдаты примут, например, большую дозу такого антибиотика, как ципрофлоксацин, то это сможет предохранить их от сибирской язвы, если Саддам решится в какой-то момент применить биологическое оружие. В то время как атропин, к примеру, который в обычных условиях применяется как сильнодействующее сердечное средство, может быть использован иракской армией для защиты своей живой силы от воздействия нервно-паралитических газов, возможные запасы которых сейчас и разыскивают инспектора ООН. Активированный уголь, по утверждению экспертов, также является продуктом двойного назначения и может применяться в технологиях производства химического и ядерного оружия.
В любом случае в аптеке Эль-Шейбани нет ни того, ни другого, ни третьего. Больше половины полок заполнены всякими дешевыми шампунями, кремами для бритья, мылом и пластмассовыми зубными щетками всех цветов и оттенков. Эль-Шейбани говорит, что не видел атропин уже много лет. Как нет у него в продаже и активированного угля, который очень бы пригодился в Ираке, в условиях отсутствия нормально очищенной водопроводной воды и огромной распространенности желудочно-кишечных инфекций, особенно среди детей. Пока мы беседуем, в аптеку один за другим заходят три покупателя, и все уходят ни с чем. Один из них, Хелал Амран, говорит, что это уже третья аптека сегодня, в которой он пытался купить стугерон для своей 71-летней матери, страдающей от бессонницы и головокружения. На другом конце города в раковом отделении Центральной детской больницы «Эль-Мансур» на высокой железной койке сидит худенький, как скелетик, мальчик, с большой головой, круглым опухшим лицом, с черными полукружиями под глазами, упершись тонкими палочками рук в такие же тонкие и прозрачные костяшки коленей. Кажется, он вот-вот переломится, как перочинный ножик. Два дня назад мама на последние деньги привезла двенадцатилетнего Али Турки в Багдад из Кута, что в 120 километрах к югу от столицы. Она надеется, что здесь найдутся лекарства, которых нет у местных врачей, шесть месяцев назад обнаруживших у Али лейкемию.
Но и здесь его матери, Бедрии Виап, пришлось услышать от врачей те же неутешительные слова. Лечение лейкемии, как и других раковых заболеваний, требует строгого выполнения протокола. Что мне теперь делать? Ехать домой или ждать здесь, пока Али не... По подсчетам ЮНИСЕФ, Детского фонда ООН, за последние двенадцать лет в Ираке от вполне излечимых в нормальных странах болезней в условиях хронического недоедания, однообразной диеты, загрязнения окружающей среды и отсутствия во многих районах пригодной для питья воды умерли около 500. Иракские власти называют цифру, втрое превышающую статистику ООН. Но боль, страдание и запустение не совсем типичная картина для большей части Багдада, да и страны в целом. Люди живут. Некоторые даже ходят на работу. В магазинах продается огромное количество товаров, в основном плохого качества и китайского производства.
Фруктовые ларьки завалены апельсинами, бананами и яблоками. Все лопают мороженое. Рестораны и кафе полны народа. Обед на четверых, если вы заказали все меню, стоит 9 долларов. Ужин на двоих, в принципе, почти ничего не стоит. Для любого иностранца, но только не для обычного иракца, который забыл, когда последний раз был в ресторане. У Ахмада Мохаммеда, владельца маленькой автомастерской, работы всегда по горло. Просто нет отбоя от клиентов, которые в абсолютном большинстве ездят на таких машинах, которые в России моментально оказались бы на свалке, не представляя никакого интереса даже для охотников за запчастями. Я могу все починить без запчастей. Ну почти все».
Есть и другая, несоизмеримо более важная область жизни иракцев, которая в условиях жестких санкций переживает настоящий бум. В километре от мастерской Мохаммеда, в центральном и очень престижном районе Эль-Мансур, на огромной площади, огороженной проволочными заграждениями, возводится что-то такое удивительное, огромное и необозримое, что-то просто-таки вавилонского масштаба. Работа кипит. Рабочие, как муравьи, ползают по крыше одного из минаретов строящейся мечети Эль-Рахман. Эль-Рахман — центральная часть амбициозной президентской программы, принятой еще в середине 90-х, в самый разгар санкций, и называемой «99 Имен Бога», согласно которой в Ираке предполагается построить 99 мечетей по именам Аллаха, самой крупной из которых будет Эль-Рахман: около 80 метров в высоту и 150 метров в диаметре. Предполагается, что эта мечеть будет самой большой не только в Ираке, но и во всем арабском мире. По размерам и вложениям она значительно превзойдет построенную три года назад на западной окраине Багдада гигантскую мечеть Матерь Всех Битв, на строительство которой, по некоторым сведениям, было затрачено около 7 миллионов долларов и где пораженный посетитель не только может лицезреть минареты, выполненные в форме ствола крупнокалиберного пулемета и ракеты «Скад», но и уникальную копию Корана, написанную кровью самого президента Саддама Хусейна, который, как официально утверждается, в течение трех лет сдал больше двадцати литров своей крови для этой священной миссии. Около двадцати мечетей в Багдаде и по всей стране уже построены и строятся в рамках этой величественной программы. Массовое строительство мечетей в стране, которая обвиняет международные санкции в том, что большинство иракских детей болеют и умирают на почве хронического недоедания, мягко говоря, противоречит подобным заявлениям. Ясно, что для того, чтобы заручиться более явной поддержкой исламского мира, доселе подчеркнуто светский режим Саддама пытается после долгих лет атеистического воздержания вновь влиться в арабский мир, используя как плацдарм религиозный фактор.
К тому же усиление религиозных позиций в стране позволит лучше промывать мозги обнищавшему населению». В теплый пятничный полдень более 700 мужчин снимают обувь и полностью заполняют внутреннее пространство небольшой шиитской мечети Азуйя в центральном районе Багдада Карада. Еще двенадцать лет назад на подобную службу пришли бы от силы четверть сегодняшнего числа молящихся. Политический аналитик профессор политнаук Багдадского университета Вамид Надми уверяет, что никогда раньше не видел, чтобы так много людей посещали мечети: «Ирак долгое время был одной из самых продвинутых и светских стран на Ближнем Востоке. Видимо, Аллах стал для многих единственной альтернативой... Многие из них обосновались в соседних Йемене, Иордании, Сирии, где они рады найти работу за 400 долларов в месяц». Практически все бюджетники — учителя, врачи, инженеры — были средним классом. Средняя зарплата школьного учителя равнялась около 600 динаров в месяц. По тогдашнему курсу это было около 2000 долларов США. Сейчас этот учитель в среднем получает 1000 динаров, но это всего лишь 4 доллара.
Что называется: почувствуйте разницу. Система образования и здравоохранения была одной из лучших, если не самой лучшей на Ближнем Востоке. В арабском мире было престижно посылать детей учиться в университеты и институты Багдада. В багдадские клиники приезжали со всего Ближнего Востока, чтобы сделать самые сложные операции. Город по-настоящему сверкал. Не просто начищенными ботинками, а чистотой и многообразием красок. При том запасе валюты и золота, что имел Ирак в конце семидесятых, правительство без труда могло бы построить виллу для каждой семьи и подарить ей хорошую машину. Но Саддам предпочел войну. Своим неудержимым желанием превратить страну в региональную военную супердержаву Саддам в конце концов довел страну до ручки. Девятилетняя война с Ираном потребовала колоссальных затрат.
Саддам занимал миллиарды у своих соседей, включая Кувейт. И вместо того чтобы отдавать долги, начал новую войну. Тут вмешалось мировое сообщество во главе с США. Последовало военное поражение и тяжелое бремя экономических санкций, что довело страну до разорения. А теперь Саддам и его апологеты, в том числе в России, винят во всем санкции. Восьмилетний мальчишка подрабатывает тем, что чистит ботинки. Он не умеет ни писать, ни читать и не ходит в школу. Но он знает слово «санкции» и этим все объясняет. Электричество выключается в Багдаде на два часа в день. Виноваты санкции.
Таможенники в Багдадском аэропорту, кажется, не знают ни одного слова даже на своем родном языке, кроме слова «бакшиш» подарок, взятка. И тут не обошлось без влияния санкций. Коррупция процветает, что было совершенно нехарактерно для нас в 80-е годы». Фатин Нанна 49 лет. Ей пришлось стать домохозяйкой восемь лет назад, когда она потеряла престижную работу в нефтяной компании из-за режима санкций, как она говорит. Теперь она преимущественно сидит дома. У Фатин две дочери, 15 и 17 лет, и сын, студент. Муж работает в банке, где получает около 100 долларов в месяц. Для большинства иракцев это бешеные деньги. Но ведь семья Фатин привыкла в прошлом жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать.
Недавно Фатин имела очень серьезный разговор с детьми о жизни и санкциях. Пусть санкции. Лишь бы не было войны». Вот оно, до боли знакомое: лишь бы не было войны. Все-таки, при всех отличиях, Ирак напоминает сегодня Советский Союз накануне его распада. А до него мы тоже целыми поколениями жили в режиме санкций, пусть и не всегда объявленных, и кляли на чем свет стоит американский империализм. Но санкции вкупе с другими глубокими причинами сделали свое дело. Коммунистический режим в СССР проржавел «до основанья, а затем» умер. По крайней мере, нам так до последнего времени казалось. В Ираке же пока умирают в основном дети.
А с Саддамом и его правительством все в порядке. Может, все-таки подход не тот. Восток все-таки... Подход не тот. С этим соглашается поэтесса и художница Видад Эль-Орфали, чья элегантная и уютная галерея выходит окнами на грандиозную стройку мечети Эль-Рахман. Эль-Орфали, которая в свои 73 года живет на то, что получает за один доллар, — ежемесячный правительственный паек, состоящий из муки, риса, растительного масла, стирального порошка и мыла, вполне довольна диктатурой Саддама, винит во всем американцев и считает, что мечети надо продолжать строить даже в эти трудные годы. Как долго можно прокормить народ на деньги, сэкономленные от строительства этой мечети? Ну от силы год. А эта мечеть будет стоять века — как Тадж-Махал». В четверг посреди улицы Месаджар прямо из колодца городской канализации забил фонтан нефти.
Местные жители были потрясены случившимся чудом не меньше полицейских, различных официальных лиц и даже чиновников из министерства нефти, прибывших на место удивительно самооткрывшегося месторождения. Когда владелец аптеки Талеб Эль-Шейбани вышел на улицу на шум толпы, то оказался в нефти по щиколотку. Мы даже не можем нормально продавать ее». Тем временем радиомастер Абдель Касим отнес свою канарейку на прием к ветеринару, который с умным видом сказал Касиму, что канарейка больна, но у него нет нужного лекарства из-за санкций. Тогда Касим отнес канарейку на птичий рынок и показал старику, который всю жизнь разводит и продает птиц. Старик внимательно покрутил птичку, понюхал у нее под хвостом и изрек: «Вы ее перекормили. Вот она и не поет. Наложите на нее санкции. Не кормите хотя бы день». Так и сделали.
В пятницу канарейка весело защебетала. В этот раз вся семья Касима смеялась от души. Толстого и ленивого Мохаммеда мне заменили на Самера. Самер очень хороший переводчик. Всегда ходит в костюме и галстуке. А доклады в КГБ о моей деятельности пишет днем во время обеда в моем присутствии. Говорит по-английски через пень колоду, но очень быстро и уверенно, так что создается впечатление, что переводит. Пока почти все, у кого я брал интервью в Ираке, говорили по-английски лучше, чем мои переводчики. Вице-премьер Тарик Азиз встретился в гостинице «Эль-Мансур» с группой европейских активистов в защиту мира. Вот что он сказал: «Американцы на самом деле не боятся вымышленной иракской угрозы.
Все, что им надо, — это вторгнуться в Ирак, оккупировать его и пустить наши ресурсы на службу американскому империализму». В Багдаде уже больше тысячи разнообразных борцов за мир. Их число растет как на дрожжах. Для них нет проблемы получить визу. Американским и другим западным журналистам дают визы с большим скрипом. Миротворцы иногда живут в Багдаде месяцами. Редкому журналисту удается продержаться здесь больше 20 дней. Они также встречались с Азизом, посещали больницы и школы. Генеральный секретарь Совета Боб Эдгар: «Я оптимист с широко открытыми глазами. Я надеюсь, что войны не будет, но знаки, которые мы видим сегодня в мире и слышим в риторике правительств, указывают на то, что как США, так и Ирак, все больше склоняются к войне».
Тарик Азиз сегодня публично пригласил коммунистов вернуться в Ирак. Коммунистическая партия была уничтожена Саддамом одной из первых, а ее лидеры вынуждены были спасаться от репрессий в эмиграции. Даже удивительно, что Саддам построил такую абсолютно коммунистическую диктатуру без коммунистов. Странно даже, идешь по городу — все такое коммунистическое вокруг, а коммунистов нет. Мы понимаем, что люди могут делать ошибки. Даже коммунисты». Надеюсь, коммунисты не сделают роковую ошибку и не вернутся. Им придется все равно выбирать между Саддамом и американцами. На улицах нет военных. Или почти нет.
Никакой военной техники. Полицейские иногда вооружены автоматами. Еще автоматчиков можно увидеть у входов в многочисленные дворцы Хусейна, у некоторых правительственных зданий и у посольств. Никаких пулеметов, орудий и тем более танков не видно нигде. У российского посольства, например, стоит солдат, вооруженный автоматом. Но он даже документов не спрашивает. Наверное, видно, что я русский. Еще одна интересная деталь. Во время войны с Ираном 1980—1988 в иракской армии, при полной мобилизации было более миллиона человек. В 1991 году иракская армия насчитывала, по разным оценкам, от 800 до 900 тысяч солдат.
Сейчас до 350 тысяч. Страна на пороге войны. И в то же время молодым людям официально разрешено за деньги не служить в армии или служить неполные сроки. Не полные три года, а год или шесть месяцев. Платить нужно от 700 до 1500 долларов. Конечно, это колоссальные суммы для страны, где средняя зарплата не превышает 6 долларов в месяц. Естественно, все суммы в динарах. Эта мера была введена два года назад и нигде не афишируется. Программист нашей гостиницы, бойкий и очень полезный молодой человек Мохаммед вчера заплатил в своем районном военкомате 1200 долларов и официально откосил от армии. Если, конечно, не объявят общую мобилизацию.
Я видел, как он вез целый мешок черный полиэтиленовый мешок для мусора динаров. Кстати, хорошая идея. Надо по возвращении при случае предложить Путину или на худой конец Иванову министру обороны ввести у нас такую же систему. Сразу же появятся деньги на военную реформу. Две трети призывников наверняка заплатят, если не больше. У нас можно и побольше суммы запрашивать. Одним махом и коррупции в военкоматах конец. Классная идея. Циничная, конечно, но не более, чем выборы губернатора или президента. Саддам Хусейн обратился к народу по телевидению.
Он был одет в гражданский костюм. Текст читал устало и монотонно. В этот день даже не было большого военного парада. Своим внешним видом и отсутствием громкого бряцания сабель Саддам как бы давал понять всему миру, что «мы мирные люди и наш бронепоезд инспектора не смогут найти, как ни стараются». Однако посреди речи Саддам неожиданно напал на инспекторов и публично обвинил их в шпионаже. Это почти полностью является разведывательной деятельностью». Саддам назвал всех своих врагов «друзьями и мерзкими помощниками Сатаны, обитателями ночи и тьмы». Саддам, как водится, завершил свою речь витиеватыми заклинаниями, смысл которых сводился к тому, что враг будет разбит и победа будет за Ираком. Ведь Саддам не клинический идиот, раз ему удалось больше 30 лет быть у власти в такой непростой стране как Ирак Формально Саддам у власти 24 года, а по существу больше тридцати, так как, будучи вторым человеком в государстве, он на самом деле был первым. Но ведь он явно нарывается.
Он явно теперь хочет войны. Или он, правда, сошел с ума, или у него есть какая-то секретная договоренность с американцами. Очень трудно понять логику его действий. Я должен уехать, иначе через десять дней мне не продлят визу и потом я могу опоздать на войну, которая, по моим расчетам, начнется в конце февраля. Скачал сегодня пару своих статей из «Лос-Анджелес таймс» отредактировал, вырезал все либеральные и антисаддамовские намеки. Впечатал, что это перевод из «Новой газеты» и отнес в Министерство. Сказали, что очень понравилось, особенно про инспекторов, которые ничего не нашли. Но ведь они действительно ничего не нашли. Саддам от этого еще более побронзовел. До свидания, Ирак!
До свидания, Министерство Правды! Словно побывал в прошлом... Без артподготовки. Без умных бомб. Без единого выстрела. Новая тактика: любовь и сострадание. Дома, в Америке, многие называют их предателями, в лучшем случае — наивными простаками. Правительство грозится содрать с них штрафы с четырьмя нулями за нарушение законов США. И они не возражают, платят этот штраф, только в эквиваленте иракского динара по довоенному курсу, то есть столько, сколько, по их мнению, действительно стоил бы этот штраф, если бы не было войны. Кто эти чудаки, которые пытаются своими простыми словами о непротивлении злу насилием остановить неумолимо надвигающуюся войну в Персидском заливе?
Обыкновенные граждане стран антитеррористической коалиции. Их сейчас двадцать семь. Большинство — американцы, есть двое канадцев, новозеландец, ирландка и австралиец. Они живут в трех скромных отелях в центре города хотя сейчас в Ираке все более чем скромное: жизнь, дома, машины, зарплаты, если они есть; но самое скромное — это цена на бензин: доллар за сто литров! Живут в стороне от суеты новой иракской забавы — гибрида пряток, поддавков и салочек одновременно. В роли водящих — журналисты, которые с охотничьим азартом пытаются хоть как-то угадать, кто, куда и с какой целью поедут инспектора ООН. Почуяв добычу, журналисты бросаются в погоню, пытаясь вписаться в этот сумасшедший ритм, разбивая машины вдребезги и пугая прохожих. Многочисленные спецслужбы Ирака не очень уже понимают, что для них важнее: успеть перепрятать то, что уже перепрятывали вчера, или все-таки продолжать неусыпно следовать за всеми журналистами одновременно? В этих яростных буднях никто не замечает тихих американцев.
Теперь со статусом иноагент: список журналистов и писателей, внесённых Минюстом РФ в реестр
Подписаться На ток-шоу «Место встречи» очередной скандал устроил писатель Сергей Лойко и Трушкин попросил его выйти вон Напоминаем, что именно из-за него Андрей Норкин слег с гипертоническим кризом и вот теперь такая же участь едва не постигла Ивана Трушкина. Как сказал бы приснопамятный Виктор Черномырдин: «Никогда такого не было, и вот опять! Сергей Леонидович Лойко оказался обычным провокатором и на вопрос Михаила Маркелова какой у вас паспорт, ничуть не смущаясь ответил, что российский.
Это решение было утверждено Мосгорсудом 10 января. Поводом для преследования Лойко послужила ее статья «ФСБ делает дуа: кто такие хизбы и за что их сажают», опубликованная в январе 2021 года.
В материале рассказывалось о преследовании сторонников исламской партии «Хизб ут-Тахрир», которая признана в России террористической организацией. В тексте упоминалось, что российские правозащитники полагают, что деятельность этой партии не следует считать террористической, и относят к политзаключенным тех, кого осудили по террористическим статьям в связи с причастностью к «Хизб ут-Тахрир».
И вдруг — приглашение с ведущего федерального канала. В комментарии корреспонденту Лениздат. Ру журналист отметил, что звонок с «Первого канала» его очень удивил. При этом представители телеканала в разговоре «были очень вежливы. Обещали прислать машину. Сказали, что у них все по-новому и свобода слова и вакханалия демократии теперь». Как сообщил Лойко Лениздат.
Путин выступил в роли Шуры Балаганова, который, имея огромную сумму в кармане, машинально полез в карман другого человека. Крым — это же не предмет, который можно взять с собой и есть его или чистить им зубы. Он останется там, где и был. Раньше и россияне, и украинцы могли спокойно туда ездить, покупать все, что им нужно. Но в итоге Путин решил просто нагло украсть Крым.
Повторяю, в этом есть иррациональное, спонтанное. Почему не ставить Мишке клизму, не летать в небе, не нырять на дно лужи и случайно находить амфору, демонстрируя всем свою удачливость? Почему нужно именно нападать на мирное государство? Этого не хватает. Нужно обязательно украсть «глобус Украины».
Российское телевидение с его примитивными передачами, пошлые газеты и глупые книги отупляли это общество. Отупляли и формировали определенные запросы, которые сами же и удовлетворяли. Война с ее «бандеровцами» и «карателями» просто удачно вложилась в сознание этого общества, в котором до этого был уже сформирован и спрос, и схемы мышления. Обратите внимание на Жириновского. Он с самого начала был клоуном.
И сейчас он по существу клоун, но теперь он представитель истеблишмента. Посмотрите на «Ночных волков», которые во всем мире есть признаком асоциального элемента, изгоев или просто бандитов, а в России им дарят награды, выдают гранты, они, как и Жириновский, представители истеблишмента. Сейчас мы видим, как восстанавливаются самые порочные принципы комсомола, когда ты получаешь социальный лифт не благодаря своим заслугам и способностям, а благодаря умению пресмыкаться перед властью. Почему двери войны распахнулись именно на Донбассе? А причина этому — бедность.
Донбасс — очень бедный регион, а бедным легко манипулировать. Влияние же российской пропаганды там было и остается велико. В итоге Донбасс стал «сонной лощиной», доведенной до состояния первобытного восприятия реальности. Там захватили власть бандиты, которые поставили их перед фактом — те «фашисты», а мы «освободители». Украинцы должны показать всем, что они успешны.
Только так Украина сможет вырваться из «совка» — не только зная свою историю, но и ощущая свою полноценность в настоящем. Сейчас Украина рвет эту кровавую пуповину, а Россия ее тянет назад, всячески пытаясь утопить в трясине «совка». Украина сможет противостоять этому давлению тем, что начнет новую экономическую жизнь. Можно нарастить военный потенциал, сделать гигантскую армию и выиграть у России несколько сражений, но в стратегическом плане это проблему не решить, потому что вы с ней не сможете разъехаться, как соседи по разным квартирам. К сожалению, я сейчас вижу, что если в России власть опережает народ в том плане, что сам народ инертен и всячески лоялен правителям , то в Украине наоборот народ опережает власть.
Украинцы готовы к экономической эволюции, к реформам, а власть не успевает за требованиями общества.
Депутат, политолог, бизнесмен: по делу Лойко и Толкачевой вызваны поручители
| "Эпилог. Семья. Сергей Леонидович Лойко. Шок и трепет. Война в Ираке. 2003. | Сергей Лойко стал одним из журналистов, описывавших операцию «Шок и трепет». |
| Сергей Лойко | Журналист Сергей Лойко (признан в РФ иноагентом) объявлен в розыск. |
Соведущий Норкина Иван Трушкин выгнал политолога Лойко из студии «Места встречи»
Фото Сергея Лойко, сделанные внутри объекта, были перепечатаны многими мировыми изданиями из Los Angeles Times и выдвигались на Пулитцеровскую премию. Согласно информации из базы данных МВД РФ, журналист Сергей Лойко, который ранее вступил в ряды территориальной обороны Вооруженных Сил Украины, объявлен в розыск. Лойко Сергей Леонидович в форматах fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. писатель, военный фотограф и журналист. Лойко Сергей Леонидович в форматах fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн.
Руководить инфовойной против России на Украине будут мормоны
Связь с нами: [email protected] 2024 - IZKP. Студия быстрого и эффективного продвижения сайтов в ТОП!
Норкин прямо посреди перепалки повернулся спиной к оппоненту и покинул студию. Лойко не успокаивался и продолжал кричать ему вслед. Политолог решил, что отстоял свое мнение, а ведущий из-за этого намеревается бросить работу. Через некоторое время выяснилось, что журналисту стало резко очень плохо, поэтому он срочно обратился к врачам за помощью.
Сейчас он находится под наблюдением.
На каждом углу портреты и статуи Саддама, но все они расположены рядом или напротив государственных, военных и партийных учреждений, а также многочисленных объектов госбезопасности. Нельзя снимать и фотографировать заводы, фабрики, электростанции и мосты.
Одна российская телегруппа делала стэнд-ап на мосту. После этого за ними целый квартал гнались сотрудники безопасности на нескольких джипах, но наши спрятались в миссии ООН, откуда их вызволяли сотрудники посольства. Пленку пришлось отдать.
Группу выслали. Отношение к русским журналистам похужело. В одном месте в центре города, возле могилы неизвестного солдата, похожей на летающее блюдце размером с хоккейную площадку, на расстоянии метров 500 друг от друга установлены две пары гигантских бетонных рук Саддама со скрещенными саблями.
Во время парадов под ними походят солдаты и проезжают танки. И даже при желании мог бы пролететь какой-нибудь местный Чкалов. Фотографировать можно только одну пару рук и только в одну сторону.
Почему, никто не может объяснить. В Ираке вообще мало что объясняют. Нельзя и все.
Нигде нельзя фотографировать ни военных, ни полицейских. Единственное исключение — парады. Я пытался на улице Абу Нуас сфотографировать какую-то полуразвалившуюся скульптурную группу играющих детей.
Откуда ни возьмись подлетел здоровенный мужик в черной кожаной куртке, как из под земли вырос. Выхватил фотоаппарат, привычным движением руки вытащил и засветил пленку. Вернул фотоаппарат моему окаменевшему от ужаса майндеру, который целый вечер приходил в себя и благодарил небо, что мы не оказались в тюрьме.
У американских борцов за мир и у других журналистов набрал кучу номеров домашних телефонов различных представителей местной интеллигенции и нескольких аналитиков. Это единственный способ с кем-то встретиться. Люди из министерства еще никогда не организовали никому никакого интервью.
Ждать бессмысленно. Юра уехал. Не мог больше оставаться.
Приедет через месяц. Я остался в гостинице один, если не считать телевизионную группу, которая целый день квасит в номере, потому что снимать все равно ничего не дают, а что могли, уже сняли. Первый раз за три дня почистил ботинки.
Мне об этом напомнил переводчик. Жестами объяснил. В Багдаде мусор практически не убирают.
Зато на каждом углу чистильщики ботинок. Почти бесплатно. Ты можешь быть очень бедным и жить в какой-нибудь лачуге в старом городе, где помои выливают на улицу, но ботинки у тебя, даже если у них нет подметок, должны быть всегда начищены до блеска.
Иногда на улице возникает ощущение, что мужчины все время чистят друг другу ботинки. И город блестит, отражаясь в черном зеркале ботинок. А мусор будут убирать, когда отменят санкции.
Не очень понятно, причем здесь санкции, ну ладно. Почти обычное кафе, но за маленькими столиками настоящие писатели. А на стене портрет настоящего президента с чашкой кофе в руке.
Абдул Халак, известный иракский прозаик с усами, как у президента, говорит об инспекциях ООН: «Все эти инспекции и возня вокруг них напоминают скучное индийское кино. Хочется встать и уйти из зала. Но проблема в том, что мы не можем этого сделать и должны досмотреть кино до конца.
А конец вполне предсказуем: американцы будут бомбить нас независимо от того, найдут инспектора оружие массового уничтожения или нет. Что действительно волнует американцев, это наша нефть и помощь Израилю». Покинув писателей, устремляюсь по той же улице к дому удивительной женщины Амаль Ходери, 64-летней аристократки, дочери одного из первых сенаторов Ирака.
Она хозяйка самого красивого дома в Багдаде, называющегося Бейт аль Ираки — Иракский дом. Это художественный салон, где проходят выставки живописи, народного творчества, музыкальные вечера, где у ее камина собирается цвет интеллигенции Багдада. Амаль: «Когда американцы узнают нас лучше, они увидят, что мы не едим человечину.
Нельзя просто так игнорировать тысячи лет нашей цивилизации. Но я боюсь, что американцы, по крайней мере те из них, что будут отдавать приказ о бомбежках, понятия не имеют о нашей истории и культуре, об их мировом значении. Им просто наплевать».
Дом Амаль был частично разрушен в 1991 году, когда бомбили находящийся неподалеку мост. Амаль истратила все свое состояние на восстановление дома. Она показывает мне дом с высокими сводчатыми потолками и сотнями предметов искусства.
Они однажды уже хотели отнять ее, разбомбив мой дом. Теперь они опять хотят сделать это. Только люди, которые понятия не имеют об истории цивилизации, могут бомбить такой город, как Багдад.
Они словно пришельцы с другой планеты». Наконец-то я нашел того инспектора, которого искал. Я отпустил своего водителя, угрюмого парня по имени Али, который рассказывает Гассану о всех моих перемещениях.
Отпустил переводчика. Взял такси. Доехал до армянской церкви.
Зашел внутрь. Через пять минут вышел. Поймал другое такси.
Доехал до нужной гостиницы. Поднялся пешком на нужный этаж, чтобы портье не мог проследить, на каком этаже я остановился. Итак, пять часов интервью и бутылка калужской «Ржаной» и мир скоро узнает, что нашли и что не нашли инспектора в Ираке.
ИНСПЕКЦИИ Инспектора ООН проносятся мимо толпы журналистов в своих белых ооновских джипах и исчезают в утреннем сером тумане, словно призраки — без имени, без национальности, без знаков различия; скрытые, как свидетели обвинения в гангстерском боевике, за тонированными стеклами машин и темных очков. Журналисты быстро отстают, но их место в погоне занимают мощные джипы так называемых правительственных майндеров, или присматривающих, а попросту — местных гэбэшников. Они легко догоняют разбегающиеся по пустыне караванчики инспекторов, и уже через полчаса становится ясно, где именно сегодня будут искать следы ядерного производства, запасы отравляющих газов, споры сибирской язвы.
Это продолжающееся более пяти недель ралли наперегонки с войной укачало, кажется, не только инспекторов, майндеров и журналистов, но и всю мировую общественность. Что будет в этом документе, никому из посторонних пока что не должно быть известно, как неизвестны и имена, фамилии и звания самих инспекторов. В откровенном и долгом интервью инспектор, который по понятным причинам просил не называть его имени, рассказал о том, как все их усилия опередить иракцев и застать их врасплох ни к чему не приводят.
Инспектор: «Они в этот раз здорово подготовились. Зря времени не теряли. Если четыре года назад они еле поспевали за нами на своих старых драндулетах и лысой резине, то теперь у них и машины лучше — новые «лэндкрузеры», в то время как мы — на четырех-пятилетних «ниссанах патрол».
Да и средства связи у них самые современные. Так что вся наша игра в шпионов никого здесь не удивляет». Там за несколько минут до выезда на объекты старший инспектор в тишине пишет на доске название предприятия, которое предстоит обследовать конкретной группе, и гонки с преследованием начинаются.
Инспектор: «Если нашей целью было поймать их за штаны, то у нас ничего не получилось и не получится. Мы приезжаем на объекты, двери уже услужливо открыты, и комитет по встрече готов ответить на все вопросы. Был, правда, один момент, когда на одном заводе в пятницу — у них это выходной — сторож не мог найти ключи, но в результате все нашлось и скандала не получилось.
Мы не нашли ничего. Все как было четыре года назад, так и осталось. Только, может, что передвинули туда-сюда.
Да пыли и грязи стало побольше. Все на месте. Ты можешь подозревать их сколько угодно, ты можешь сходить с ума, думая, что они смеются у тебя за спиной, но ты вряд ли сможешь найти черную кошку в темной комнате, особенно когда там ее нет».
И все же кое-что инспектора все-таки обнаружили, а именно: два нарушения резолюции ООН. В одном случае иракцы переплавили, как они утверждают, часть из партии алюминиевых труб, которые они в конце 80-х купили в Италии якобы для производства ракет класса «воздух — земля». Но что-то у них не заладилось, и проект заморозили.
А тут война, санкции, инспектора... Короче, трубы включили в «Приложение 3» как продукт двойного назначения. То есть считалось, что эти трубы можно было использовать в центрифугах на ядерном производстве, хотя этого достоверно никто не смог доказать.
После поспешного отъезда инспекторов в 1998 году, пережив недолгие американские бомбежки, иракцы решили сделать из труб алюминиевый порошок, чтобы использовать в корпусах ракет «земля — воздух». Зачем, мол, пропадать такому дорогому материалу. А ООН не спросили и не поставили в известность, что является нарушением.
Второе нарушение посерьезнее. За последние годы иракцы решили купить новую партию алюминиевых труб с другими спецификациями. Уж больно хотелось им вооружить свои вертолеты новыми ракетами собственного производства.
Так ЦРУ и поймало их на попытке произвести закупки через подставные фирмы. Серьезные, конечно, нарушения, но все-таки недостаточные, чтобы начинать войну. Инспектор: «Ну, предположим, хотят они использовать эти трубы в атомном производстве, но из одних же труб ничего не сделаешь.
Где все остальное? Ну не могли они спрятать целый гигантский проект так, чтобы никто не мог найти. Посмотри, какая у них плоская, открытая любой воздушной разведке страна.
Да, есть у них горы на севере, но там курды воюют, да и инфраструктуры подходящей для такого проекта в горах нет». Сейчас в Ираке работают 110 инспекторов и человек 70 вспомогательного состава. Десять человек ищут доказательства существования секретной ядерной программы.
Работа тяжелейшая. Иногда отдельные команды проводят до семи проверок в день. А вечером надо еще и подробный отчет писать.
Инспектор: «Если американцы хотят, чтобы мы чего-нибудь нашли, они должны поделиться с нами своими разведывательными данными, о которых они все время говорят. Но они ничего не дают нам. Мы же не полицейские.
Мы не можем искать то, о чем не знаем. Мы — инспектора. Мы проверяем наличие того, что в свое время задекларировали иракцы.
Пока все на месте. Нового же ничего нет. Мы даже во дворец ходили.
Сколько было разговоров об этих дворцах! Ну прошли его насквозь, как школьники в музее, даже в спальню заглянули. И что?
Да ничего. Конечно, если Саддам такой сумасшедший, что закопал у себя под кроватью химические снаряды, тогда мы никогда их не найдем». Накануне Нового года в «Лос-Анджелес таймс» промелькнула информация со ссылкой на источник в администрации Буша, что якобы ЦРУ начало делиться сведениями с инспекторами.
Инспектор: «Не знаю, с кем они чем поделились. Мы как работали, так и работаем. Нам ведь не разрешают ничего говорить.
Глупость какая-то. Как только мы уезжаем с объекта, иракцы пускают туда толпу журналистов и им подробно объясняют, куда мы заглядывали, какие вопросы задавали. Продолжая упорно молчать, мы создаем иллюзию, будто мы чего-то нашли, что-то такое узнали.
Но я заявляю ответственно: если бы сегодня мы писали доклад, то мы бы написали в нем ноль, зеро». Иракская ядерная программа, начатая в начале 80-х, поражает воображение. Закупались тысячи тонн оборудования.
Для производства соленоидов — а на одном объекте их было 55 штук — гигантских катушек диаметром 4 метра — нужны были гигантские станки, которые стоили полмиллиона долларов штука. На одно только производство этих соленоидов пошли сотни тысяч тонн сверхчистой меди. Они даже свои урановые рудники разрабатывали на северо-западе страны.
Для создания оружейного урана иракцы пошли по пути электронно-магнитного разделения изотопов EMIS. По масштабам их программу можно было сравнить с индийской или южноафриканской. В одной ядерной программе Ирака были задействованы около 70 больших объектов, разбросанных по всей стране, и сотни маленьких предприятий.
Иракцы купили у немцев технологию центрифуг, они покупали металл в Бельгии, Швеции, Японии, станки в Швейцарии, различное оборудование в Германии, Италии, Франции, даже в США покупали отдельные станки. Весь мир помогал Ираку создавать атомную бомбу. Весь мир теперь безуспешно ищет ее следы.
Инспектор: «Нет, производства больше не существует. Большая часть оборудования разрушена, большая часть высокоточных станков сдвинута с места, и на них можно поставить крест. После 1998 года они перетащили кое-что с места на место перед очередными американскими бомбежками, но это не имеет значения.
Чем бы ни закончились наши инспекции, уже сейчас можно заключить, что материальной базы для создания системы ядерного оружия у них больше не существует. Спрятать такие объемы в этой стране просто невозможно». Примерно в таком же положении те, кто ищет химическое и бактериологическое оружие.
Химикам проще — речь идет предположительно о сотнях тонн спрятанного где-то оружия. Проще в том смысле, что, скорее всего, ничего найти будет невозможно. В Ираке за последние 12 лет вообще спрятать в больших объемах невозможно ничего — американские спутники не сводят глаз со всей территории страны.
Что же касается биологического оружия, то споры сибирской язвы спрятать можно. Но это все равно что похоронить их. Срок хранения этого продукта весьма и весьма ограничен.
Урановые шахты давно завалены и забетонированы. Похоже, что, даже если не будет войны и санкции снимут, создать настоящую атомную бомбу Ираку не удастся никогда. Инфраструктура разрушена.
Обслуживание отсутствует. Средств доставки не существует. Однако сомнения остаются и терзают инспекторов.
Инспектор: «Я все равно никогда до конца не смогу им поверить. Дело в том, что мы не отрубили головы. Я говорю о серьезном научном потенциале страны.
Сейчас иракцы предоставили нам списки 500 человек уровня от руководителей проекта до руководителей групп. Если добавить к ним инженеров и квалифицированных рабочих, то это будет около 1500 человек. То есть если Саддам захочет создать примитивное ядерное устройство, чтобы вооружить им каких-нибудь террористов, то для этого достаточно будет купить или украсть килограммов двадцать оружейного плутония — и иракские спецы легко сделают такой заряд в обыкновенной, зачуханной мастерской.
Искать же чемодан с 20 килограммами урана или плутония нашими силами бессмысленно. Для этого нам нужна точная информация, если она есть». Сейчас в Багдаде и во всем мире много говорится о возможности проведения интервью или, проще говоря, допросов ученых из Ирака за границей.
В Багдаде такой допрос в нормальных условиях вряд ли возможен. Уже несколько ученых было опрошено. Результата никакого.
В декларации ООН правила проведения таких интервью не прописаны жестко, поэтому на всех подобных допросах присутствуют представители Директората национального мониторинга Ирака, а по существу — их спецслужбисты. Попробуйте в таких условиях сказать лишнее слово. Инспектор: «Я присутствовал на таких интервью.
Это зрелище не для слабонервных. Никогда не забуду напряженных лиц этих солидных мужиков с крупными каплями пота на лбу. Бессмысленно думать, что кто-то из них отважится вызваться поехать для интервью за границу.
Ему сразу отвернут голову, ему и всей его семье. А семьи у них здесь большие. Целые кланы.
Вот весь клан и похоронят. То есть ждать чего-то от этих интервью не приходится. Некоторым моим коллегам нравится выполнять роль шила в заднице у Саддама.
Мне, честно говоря, за двенадцать лет все это порядком надоело. Надоело бесконечное американское давление. Многие инспектора уже сошлись во мнении, что ни хрена у них нет, а если что-то и есть, то мы этого никогда не найдем».
Инспекции продолжаются, но инспектора не обольщаются относительно реакции США на их выводы. Реакция может проявиться в любой день. План свертывания работ и эвакуации уже готов.
Эвакуироваться инспектора будут на своих машинах в сторону Иордании и Сирии. Инспектор: «Мне давно ясно, что надо делать. Нужно снимать санкции, но оставлять систему мониторинга.
Убирать Саддама как лидера тоже не очень продуктивно. На его место придет один из его сыновей, а это может быть хуже для всех. А так весь научный потенциал у них на месте.
Могут начинать все сначала. Только, похоже, своей бомбы Саддам уже не дождется». Инспектора не прекращают проверок.
Доклад готовится. Американцы перебрасывают войска. В Багдаде все спокойно.
Ночью холодно. Днем жарко. Гонки с войной продолжаются.
Например: «Своими душами и кровью мы защитим Саддама Хуссейна». Дети от 4 до 12 лет. Их привезли в автобусах.
Около 3000 детей. Одеты нарядно. С цветами, флажками, портретами Саддама и транспарантами.
Училки в серых и черных платках бегают вокруг них, поправляют одежду и плакаты. Выстраивают их в правильные ряды и колонны. Выкрикивают первыми ключевые слова кричалок.
Ахмад Али, 12 лет: «Никто не сказал мне идти. Я сам пришел. Я хочу защитить свою страну от Америки.
Мы устроим им интифаду, как в Палестине. Ну ладно, я пошел кричать». И пошел.
И заорал что было сил: «Долой США!
Сергей не оговорился. Тогда ее звали Леной. Еленой Алехиной.
Но уже тогда, при первом пересечении границы, она стала Анастасией Ярмольник. У девочек имена остались прежние. А фамилию они, оказавшись в ином мире и окунувшись в новую жизнь, вскоре забыли сами. Когда она, тогда еще студентка-заочница МОПИ, жила у московской подруги и работала днем приемщицей в прачечной в Марьиной Роще.
Кто мог представить тогда, какую роль в их жизни сыграет эта прачечная и выцветшая белая метка с едва различимым номерком на заляпанном вином или вареньем кусочке простыни. Со временем все родные и знакомые знали эту историю наизусть и твердили, что так бывает только в кино. Однажды в прачечную зашел симпатичный коротко стриженный молодой человек по фамилии Алехин имя она сразу не запомнила в помятом сером костюме, белой застиранной рубашке без галстука и показал ей красную книжицу-удостоверение. А затем и ту самую метку.
Геолог Федя Суворов через знакомого сдал свою однокомнатную квартиру на летний сезон студенту из Махачкалы. Когда Суворов вернулся домой в сентябре, он нашел квартиру чисто убранной, а выданные квартиранту ключи были у соседки. Та сказала, что студент уехал еще в июле. Это было странно, ведь он собирался жить по август включительно и заплатил за все три месяца вперед.
Странно, но ладно. Уехал и уехал. Утром следующего дня, когда Суворов вышел из квартиры, чтобы отправиться на работу, он сразу же получил увесистый удар по голове, очутился на бетонном полу, почувствовав, как в спину и ноги ему упираются чьи-то тяжелые колени, руки выламываются за спину и на запястьях застегиваются наручники. Суворов был доставлен в милицию, и руководивший операцией молодой опер Сергей Алехин, тот самый, что принес в прачечную метку, заявил Суворову, что для облегчения своей участи ему нужно немедленно признаться в совершении преступления с отягчающими обстоятельствами.
Совершенно ошарашенному Феде признаваться было не в чем. И хотя его с оттяжкой и с удовольствием били всем отделением, он так и не признался. И правильно сделал. Ведь расчленил кухонным разделочным ножом мертвое тело в суворовской ванной совсем не он, а его квартирант — тот самый дагестанский студент-медик, — а потом разнес окровавленные куски, завернутые в обрывки двух суворовских простыней, по нескольким московским помойкам.
Все это случилось, пока хозяин квартиры мирно кормил комаров и мошку в поисках медного или железоникелевого колчедана в Восточном Зауралье с кайлом в руках, пытаясь отвлечься от разрыва с любимой — суворовская подруга покинула его незадолго до этого, сказав, что пусть тот живет со своим «колченогим чемоданом». Никакие менты ничего бы никогда не нашли и гарантированный «висяк» так навсегда и остался бы «висяком», если бы не проявившийся на самой ранней стадии карьеры профессионализм Алехина, к которому в отделе скоро приклеилось прозвище Бульдог — за его железную хватку. Если Алехин шел по следу, он шел до самого конца, и остановить его не мог никто — ни бандиты, ни воры и убийцы, ни сами менты, большинству из которых все всегда было до фени, кроме собственной задницы. Через тринадцать лет Алехин был уже подполковником, начальником убойного отдела.
Но это был уже не тот Алехин, который принес приемщице Лене в прачечную судьбоносную метку. Лично обойдя затем три десятка прачечных с этой меткой в руках, Алехин, наконец, встретился с Леной и узнал от нее адрес и телефон предполагаемого убийцы. Навсегда потеряв шесть зубов и веру в человечность правоохранительных органов, геолог Суворов допер в конце концов, что на самом деле могло произойти в квартире в его отсутствие, и поведал ментам о том, что летом жилплощадью «бесплатно пользовался знакомый друга». Беглого студента-медика через его же знакомого дагестанца вычислили, нашли в родном ауле, предъявили обвинение, и молодой горец — как это у них принято, человек чести, — во всем признался.
Безо всякого мордобития. Выяснилось, что в пивнушке возле института студент познакомился с молодым лейтенантом ракетных войск, который с Дальнего Востока приехал в отпуск к девушке в Москву, а та дала ему от ворот поворот. Там же лейтенант и студент начали вдвоем выпивать, а затем продолжили это дело в суворовской квартире в Марьиной Роще, где офицер предложил сыграть в карты. Они играли в увлекательную азартную игру, популярную у уголовников и московских интеллигентов под названием «сека».
Русский покер для ленивых. Лейтенант, по словам студента, жухал «по ходу слово за слово, хреном по столу». Студент хорошо, почти литературно говорил по-русски. В общем, вышел конфликт.
Лейтенант схватил кухонный нож, студент, защищаясь, толкнул его. Военный упал на свой нож и — с концами. После чего и был разрезан на составные части, упакован и разнесен по нескольким помойкам в разных районах Москвы. О том, что на использованных в качестве упаковки простынях могут быть метки прачечной, пребывавший в состоянии аффекта студент просто не подумал.
Неизвестно, какие смягчающие обстоятельства и сколько привезли родственники-дагестанцы, которые приехали в Москву всем аулом, только студенту дали «по максимуму» — пять лет за убийство по неосторожности. Суворов вставил зубы, был свидетелем на процессе, потом снова уехал в экспедицию и нашел-таки свой колчедан, но квартиру больше уже никогда никому не сдавал. А Лена и Сергей поженились. И началась у них классическая ментовская жизнь.
Сначала снимали квартиру, потом купили свою, потом купили «Жигули», потом, втайне от Лены, Сергей Бульдог вместе с начальником районного управления стал крышевать проституцию и торговлю наркотиками, потом — уже с начальником областного управления и прокурором — игорный бизнес. Потом они с Леной купили «Мерседес» и переехали в загородный дом. Потом одна за другой родились девочки-погодки. Потом… Потом произошло то, о чем Лена тоже не имела ни малейшего представления и даже не осмеливалась спросить.
И совсем уже потом Елена Алехина, бывшая приемщица московской прачечной номер четыре , стала Анастасией Ярмольник, обладательницей заграничного дипломатического паспорта с пятилетними визами США, Канады и стран Шенгенской зоны.
Соведущий Норкина Трушкин приказал политологу Лойко покинуть студию «Места встречи»
Суд удовлетворил ходатайство следствия и избрал Лойко меру пресечения в виде заочного ареста на два месяца с момента ее задержания или экстрадиции в РФ, — заявили в суде. Возможно, именно он и порекомендовал «боевому товарищу» Сергею Лойко эффективного немецкого промоутера. Начал читать роман "Аэропорт" украинского писателя Сергея Лойко про всем известные события (киборги против орков; противника там только так и называют: орки). Суд заочно арестовал редактора Sota Лойко по делу об оправдании терроризма.
Лойко Сергей Леонидович
Свидомый журналист Сергей Лойко неполживо открывает правду об освобожденном Славянске. Сергей Леонидович Лойко. Шок и трепет. Война в Ираке. Фотографии, сделанные Сергеем Лойко внутри Донецкого аэропорта во время 242-дневной борьбы за него между войсками Украины и ДНР, были перепечатаны большинством мировых изданий, после того, как появились в Los Angeles Times.
Сергей Лойко: портрет на фоне войны
В студии программы произошел конфликт, какие нередко случаются во время обсуждения политических вопросов. Политолог и писатель Сергей Лойко высказал свои мысли в грубой форме с использованием нецензурной лексики, что разозлило ведущего Трушкина. Вы сматерились в студии нашего шоу, я никогда не потерплю этого!
Причиной для возбуждения дела по ч. По данным телеграм-канала Baza, публикация вышел три года назад. Анна Лойко уехала из Москвы в Грузию.
Сегодня иностранные агенты не могут работать с детьми. Например, запрещено распространять среди несовершеннолетних материалы, созданные иноагентами.
Маркировке подлежит вся их информационная продукция. Им запрещено получать государственную финансовую поддержку, принимать участие в госзакупках, проводить собрания и митинги в зданиях органов публичной власти и территориях, непосредственно прилегающих к таким зданиям.
Очень почетна была редакционная премия Los Angeles Times, она даётся лучшему иностранному журналисту, который работает за границей, и определяется голосованием журналистов, работающих в этой газете. Это для меня высшая награда. В первый раз в жизни я надел фрак. Почувствовал себя рыцарем в средневековых доспехах, которые моментально хочется снять. В бронежилете мне как-то удобней, чем во фраке. Они все о войне. Сейчас последнюю книгу пишу, это триллер, боевик и детектив.
Новая книга о страшной трагедии — о сбитом летом 2014 года малайзийском «Боинге». А книга «Аэропорт» просто вырвалась из меня, я ее родил в муках за один месяц. Я просто не мог ее не написать, потому что это было потрясение. Я на этой войне потерял все, что у меня было хорошего в этой жизни в России. И это ещё одна причина, почему мне наплевать, что говорят и думают обо мне в России, потому что я потерял людей, чье мнение было для меня важным. А сейчас ведутся переговоры по поводу съемок фильма по книге «Аэропорт». И это будет фильм украинский, но снятый совместно с Голливудом. В конце марта у меня должна состояться встреча с продюсерами. Вы предсказали события, которые произошли потом.
Вы их предсказали два года назад в книге. Как вы считаете, чем закончится то, что происходит сейчас на Донбассе? И хуже уже быть не может. По поводу предвидения — принимаю заказы смеется. Я, к примеру, написал в своей книге, как гибнут два командира этих самых ополченцев. У меня их зовут Ваха и Феррари, прямыми прототипами для них были Гиви и Моторола. Это было написано в 2015 году. Практически со всеми деталями я предрёк, что с ними произойдёт. В книге есть и предостережение.
Я про него как-то забыл, один читатель мне на встрече напомнил. В седьмой главе МБЧ - маленький большой человек, президент России, распекает своего генерала и говорит: «Поймите вы наконец, мои дорогие стратеги кабинетные, генералы паркетные, дурилки картонные, гражданскую войну должны выигрывать воюющие с несправедливостью граждане, местные герои вроде Вахи и Феррари, или как их там, а не Краснознаменный ансамбль песни и пляски Красной армии». Вот это было предостережение. На самом деле оно оказалось пророческим: не должен Краснознаменный ансамбль принимать участие в войне. Он принял участие в войне, и мы знаем, что произошло. Если бы в годы войны с нацистами мы бы услышали, что разбился самолет с ансамблем песни и пляски немецкой армии, вы ожидали бы какого-то сочувствия? Здесь произошло то же самое. Нельзя быть агрессором и требовать от страны, от народа, в отношении которого ты агрессор, какого-то сочувствия к себе. И они страшны тем, что калечат души людей, калечат сознание.
Что вы можете сказать о той информационной войне, которую ведет Россия?
Журналист Сергей Лойко* объявлен в розыск по уголовной статье
Других подробностей также не приводится. Напомним, журналист находится в реестре иноагентов с 2022 года. Тогда он принял решение переехать на Украину и начать выступать за ВСУ против российских военных.
Кошевой упал со стула, остался лежать на боку, дергая ногой и рыдая теперь уже в полный голос. Федотов схватил графин и со словами: — Освежись, урод! Тряся головой, сантехник заревел еще сильнее. Брызги так и летели во все стороны.
Может, еще что-то вспомнишь. Говори, козел, пока я сам тебя не пристрелил, падаль! Усиливающееся болезненное состояние добавило в капитанские угрозы больше истерического фальцета, нежели тяжелого металла, но вовремя привлекло внимание проходившего мимо федотовского кабинета Трепета, как в отделе звали за глаза сурового начальника. Тот остановился, открыл дверь и наиграно поморщился, отводя взгляд от убийцы и склонившегося над ним бледного, как ангел смерти, капитана. Капитан поднял взгляд, заметил начальника, улыбнулся одним оскалом и, почти забыв о приступе, попятился к столу, чтобы сесть и внести показания в протокол. Но уже на лестнице, ведущей на первый этаж, он резко остановился, посмотрел на часы, развернулся, как пловец-олимпиец у бортика на короткой воде, и со всех ног кинулся назад.
Повтори, что он сказал!!! Глаза у Трепета выпучились так, что оперу, глядя на набухающее, лиловое, как свекла, лицо подполковника, показалось: еще чуть-чуть — и того можно будет сразу нести по улице в гробу вслед за новомучеником Султаном, под падающими, сизыми от мороза снежинками… под нестройное и угрюмое, словно вой, пение. Успевший за полминуты вспотеть Федотов и, похоже, сумевший полностью протрезветь Кошевой одновременно и в унисон повернули головы в сторону подполковника и повторили где. Таким тоном, будто тот и другой были не опером и подозреваемым, а оба соучастниками убийства, из которых какой-то другой, настоящий следователь только что выбил одновременное признание. Через минуту после объявления тревоги и немедленного сбора всего личного состава подполковник нажал красную, похожую на аварийку, клавишу стационарного телефонного аппарата на столе и сообщил в этот аппарат новость. Сначала скороговоркой, и потом, когда его попросили взять себя в руки и доложить обстоятельно, он взял себя в руки и доложил.
А на улице все «шли и шли и пели». Федотов стоял у открытой форточки и, прислушиваясь к доносящемуся с воли пению, не чувствуя вкуса, тянул очередную сигарету. Кошевого увели, боль утихла, и капитан был почти спокоен. Безрадостный звуковой фон за окном был внезапно нарушен — вплетаясь в заунывное пение и быстро заглушив его, в кабинет капитана Федотова ворвался рев десятков рокерских моторов. Соратники Султана, члены мотобанды «Белые волки», съезжались на панихиду со всей Москвы. Глава первая Белая метка бульдога Алехина Лондон.
Пять месяцев назад. Июль Она и девочки не видели его уже больше трех лет. Шестнадцать лет с ним и три — без него… Другая жизнь, вторая. Эта «вторая» жизнь по ощущениям получилась в разы длиннее первой. Сытая, спокойная, размеренная, устроенная, как в сказке. Но без него.
Девочки, которым уже исполнилось шесть и семь лет, давно перестали спрашивать об отце. Настя больше не показывала им его фотографии. Сергей строго приказал ей ни одной старой семейной фотографии не брать с собой. Свадебный альбом, все фото с ней и с детьми — шашлыки, рыбалка, Египет, Кипр — все осталось в Москве. В Москве, из которой они бежали, как наполеоновская армия, — так пошутил он во время их последней встречи. Прошлое было начисто стерто.
Целый мир, целая жизнь. Словно выжженная земля. Она тайком сохранила одно его фото из паспорта и еще одно, на котором они были вдвоем. Молодые, веселые, поддатые… И еще одно. Самое любимое и дорогое. Все вместе.
С дочками — малютками. В новой жизни теперь была просторная квартира на втором этаже викторианского дома в Хэмпстед-Хите. Рядом — парк с дубами и кроликами, чуть подальше — озеро с утками и лебедями. На улице, на лужайке соседнего дома целыми днями в разных уморительных позах валялись три упитанно-воспитанных рыжих кота, которые вели себя так, будто вся округа принадлежала им, то есть нагло дрыхли на газоне день и ночь — лапы врозь, соломинка в зубах. Так их однажды нарисовала Лиза, гувернантка, художница по призванию и образованию, проживающая на другом конце Лондона, в Илинге, и часто остающаяся у них ночевать. Девочки очень смеялись и попросили вставить рисунок в рамку.
Так смешные коты в Лизином исполнении перекочевали на камин. Каждый день седой благообразный джентльмен лет восьмидесяти, если не больше, которого в силу его природной аристократической стати трудно было назвать престарелым, выходил из дома напротив ровно в десять утра, минута в минуту. И если Настя в этот момент смотрела в окно или поливала цветы в горшках на подоконнике, джентльмен всегда улыбался ей, поднимая, как тамбурмажор, над головой трость своего неизменного зонтика и вежливо наклоняя седую голову. Зонтик всегда был при нем, независимо от погоды. По заведенному ритуалу он следовал в парк, где и гулял ровно два часа. Бывало, встречая их на улице или в парке, незнакомец вновь улыбался, открывал неизменную жестяную баночку леденцов, угощал ими девочек и заговаривал с ними о деревьях, птицах, погоде — дожде, облаках и солнце.
Российско-украинская война 2014 - Как военный журналист, фотограф и писатель, он освещает войну на востоке Украины с 2014 года. В качестве корреспондента Los Angeles Times сделал серию репортажей из Донбасса. Сергей Лойко стал единственным иностранным корреспондентом. В конце октября 2014 года он провел там четыре дня среди украинских военных и добровольцев из Правого сектора, в результате чего была опубликована статья с галереей его собственных фотографий на первой странице the Los Angeles Times. Сообщение Сергея Лойко от 29 октября на радио «Эхо Москвы» о боевых действиях вокруг Донецкого аэропорта было сочтено Роскомнадзором оправданием практики совершения военных преступлений и противоречащим Федеральному закону от 25 июля 2002 г. Издание и радиоканал« Эхо Москвы », а также их учредитель были предупреждены о недопустимости нарушения законодательства Российской Федерации, а стенограмма интервью была немедленно удалена с сайта« Эхо Москвы ».. Однако лидеры «Эха Москвы» заявили, что будут добиваться снятия предупреждения в суде.
Главный редактор Сушкин Георгий Валерьевич. Ron Hubbard Library» «Библиотека Л.
Минина и Д.