Аудиоверсия в ВК: , дорогие товарищи!Пока мои бытовые проблемы накатывают с новой силой. Ложь о "фашизме" Ивана Ильина. Философ Иван Ильин уже в своё время предложил (в конце сороковых годов XX века) последователям фашизма и национал-социализма отказаться от этой терминологии. Все, что писал Ильин о фашизме, о распаде России, о русской национальной идее, актуально так же, как труды Ленина. советский период.
Философ Иван Ильи никогда не скрывал своих симпатий к фашизму.
Иванов Иван, решён 14 лет назад. В XX веке Иван Ильин активно потворствовал деятельности немецко–фашистского режима, оправдывал преступления Гитлера противостоянием с большевизмом и писал о необходимости русского фашизма. Иван Ильин на сайте "Aпокалипсис". Иванов Иван, решён 14 лет назад. Поскольку Ильин никогда не был нацистом, ему и не было смысла отрекаться от идеологии Гитлера, которую он никогда не разделял, однако его общая оценка фашизма, вынесенная в статье «О фашизме» была суровой и определенной.
Следующая цитата
- РГГУ, Ильин и Дугин - Школа журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном Доме журналиста
- Валерий Коровин: Иван Ильин — величайший русский философ
- Иван Ильин - О русском фашизме [дореформенная орфография] краткое содержание
- Report Page
- Главное меню
- Report Page
Их спор все еще идет...
Трубецкого был оставлен для приготовления к профессорскому званию. В 1909 году сдал экзамены на степень магистра государственного права, был утверждён в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права Московского университета. В 1910 году стал членом Московского психологического общества; опубликовал свою первую научную работу «Понятие права и силы» [17]. В конце 1910 года вместе с женой поехал в научную командировку за границу и провел два года в университетах Гейдельберга, Фрейбурга, Берлина, Геттингена и Парижа, занимаясь изучением новейших течений европейской философии, включая философию жизни и феноменологию [18]. По возвращении из Германии начал работать в Московском университете, а также читать лекции на московских Высших женских курсах. В 1917 году был избран председателем общества молодых преподавателей Московского университета [19]. В 1918 году трижды подвергался аресту по делу «Добровольческой армии» и в общей сложности около двух месяцев содержался в застенках ВЧК. В мае 1918 года защитил диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», за которую ему единогласно присудили сразу две степени: магистра и доктора государственных наук.
Осенью Ильин получил звание профессора. Известность помогла ему избежать наказания по делу «Добровольческой армии», и он был оправдан за недостаточностью доказательств [18]. В 1921 году был избран председателем Московского психологического общества [19]. За границей Пароход «Обер-бургомистр Хакен» « философский пароход » Ильин еще трижды подвергался аресту органами ВЧК—ГПУ — в 1919, 1920 и 1922 году, окончательно ему предъявили обвинение в антисоветской деятельности. С 1923 по 1934 год служил профессором в Русском научном институте РНИ в Берлине , деятельность которого финансировалась сначала министерством иностранных дел Германии, затем министерством культуры и науки Пруссии , а после прихода к власти национал-социалистов министерством народного просвещения и пропаганды [20]. Ильин стал одним из главных идеологов Белого движения в эмиграции, выступал на антикоммунистических митингах и активно публиковался в кругах так называемого «политического протестантизма» издательство «Эккарт». С 1927 по 1930 год был редактором и издателем журнала «Русский Колокол».
В третьем номере журнала за 1928 год опубликовал статью «О русском фашизме» [21]. В начале апреля 1933 года направил в разведывательный отдел имперского министерства внутренних дел впоследствии гестапо донесение «Директивы Коминтерна по большевизации Германии», в котором, как отмечал заказчик, хотя и использован обширный материал из большевистской прессы, не были отражены «средства и методы, используемые Коминтерном в Германии, деятельность русских эмиссаров» и другие важные аспекты, полезные в практическом отношении [22]. В конце апреля 1933 года выступил с одноимённой лекцией в Немецко-русском клубе [23]. В мае 1933 года в связи с приходом в Германии к власти национал-социалистов написал статью «Национал-социализм. Новый дух», в которой выступил в поддержку нового режима: «… Я категорически отказываюсь расценивать события последних трёх месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев… То, что происходит в Германии, есть огромный политический и социальный переворот… Что cделал Гитлер? Пока Муссолини ведёт Италию, а Гитлер ведёт Германию — европейской культуре даётся отсрочка…» [24] Возглавив Русский научный институт, уволил некоторых сотрудников, в том числе бывшего директора Всеволода Ясинского [20]. В июле 1934 года был отстранён от должности [25] [26].
В своих воспоминаниях Иосиф Гессен писал: «Судорожная длань национал-социализма обрушилась и на без лести преданных. Так, на полицейском автомобиле повлекли на допрос профессора И. Ильина, сочинителя пышного адреса Гитлеру» [27] [28]. В 1937 году в книге «Путь духовного обновления» предложил концепцию «сверхнационализма». Объясняя его суть, отмежевался от двух крайностей — «христианского интернационализма» и русского мессианства. Он не уточнил адресата своей критики, но обе эти позиции впервые были представлены Владимиром Соловьевым. Заочно споря с ним, Ильин предложил также концепцию «патриотического симбиоза», основанную на делении народов на «ведущие», то есть создавшие свою самобытную культуру, и «ведомые», которым этого сделать не удалось [29].
Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм. Да и странно было бы; если бы немецкие евреи ждали от нас этого. Ведь коммунисты лишили нас не некоторых, а всех и всяческих прав в России; страна была завоевана, порабощена и разграблена; полтора миллиона коренного русского населения вынуждено было эмигрировать; а сколько миллионов русских было расстреляно, заточено, уморено голодом… И за 15 лет этого ада не было в Германии более пробольшевистских газет, как газеты немецких евреев — «Берлинер Тагеблатт», «Фоссише Цейтунг» и «Франкфуртер Цейтунг». Газеты других течений находили иногда слово правды о большевиках. Эти газеты никогда. Зачем они это делали? Мы не спрашиваем.
Это их дело. Редакторы этих газет не могли не отдавать себе отчета в том, какое значение имеет их образ действия и какие последствия он влечет за собою и для национальной России, и для национальной Германии… Но наша русская трагедия была им чужда; случившаяся же с ними драматическая неприятность не потрясает нас и не ослепляет. Германский национал-социализм решительно не исчерпывается ограничением немецких евреев в правах. И мы будем обсуждать это движение по существу — и с русской национальной, и с общечеловеческой и духовной, и политической точки зрения. Во-вторых, я совершенно не считаю возможным расценивать новейшие события в Германии с той обывательско-ребячьей, или, как показывают обстоятельства, улично-провокаторской точки зрения, — «когда» именно и «куда» именно русские и германские враги коммунизма «начнут совместно маршировать». Не стоит обсуждать этого вздора. Пусть об этом болтают скороспелые политические младенцы; пусть за этими фразами укрываются люди темного назначения.
Помешать им трудно; рекомендуется просто не слушать их соблазнительную болтовню. Их точка зрения — не может служить для нас мерилом. Наконец, третье и последнее. Я отказываюсь судить о движении германского национал-социализма по тем эксцессам борьбы, отдельным столкновениям или временным преувеличениям, которые выдвигаются и подчеркиваются его врагами. То, что происходит в Германии, есть огромный политический и социальный переворот; сами вожди его характеризуют постоянно словом «революция». Это есть движение национальной страсти и политического кипения, сосредоточившееся в течение 12 лет, и годами, да, годами лившее кровь своих приверженцев в схватках с коммунистами. Это есть реакция на годы послевоенного упадка и уныния: реакция скорби и гнева.
Когда и где такая борьба обходилась без эксцессов? Но на нас, видевших русскую советскую революцию, самые эти эксцессы производят впечатление лишь гневных жестов или отдельных случайных некорректностей. Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах», или, как ее называют, «зверской пропаганде». Есть такой закон человеческой природы: испугавшийся беглец всегда верит химерам своего воображения и не может не рассказывать о чуть-чуть не настигших его «ужасных ужасах». Посмотрите, не живет ли Зеверинг, идейный и честный социал-демократический вождь, на свободе в своем Билефельде? Тронули ли национал-социалисты хоть одного видного русского еврея-эмигранта? Итак, будем в суждениях своих — справедливы.
Те, кто жили вне Германии или наезжали сюда для обывательских дел и бесед, не понимают, из каких побуждений возникло национал-социалистическое движение. Весь мир не видел и не знал, сколь неуклонно и глубоко проникала в Германию большевистская отрава. Не видела и сама немецкая масса. Видели и знали это только три группы: коминтерн, организовывавший все это заражение; мы, русские зарубежники, осевшие в Германии; и вожди германского национал-социализма. Страна, зажатая между Версальским договором, мировым хозяйственным кризисом и перенаселением, рационализировавшая свою промышленность и добивающаяся сбыта, пухла от безработицы и медленно сползала в большевизм. Массовый процесс шел сам по себе; интеллигенция большевизировалась сама по себе.
Результаты «правового рая» подробно расследовал Нюрнбергский трибунал. И уже после того, как всему миру были явлены все зверства нацистских нелюдей в 1948 году, Ильин пишет о том, что «фашизм был прав». Фашизм он оправдал, так как это была реакция на большевизм и концентрация «государственно-охранительных сил направо». Фашизм для Ильина — это «явление здоровое, необходимое и неизбежное». В нем есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость. Но опасности его необходимо продумать до конца», - сборник «Наши задачи», статья «О фашизме», 1948 год В чём же видел опасности фашизма Ильин? Всего можно насчитать 6 опасностей: безрелигиозность; создание правого тоталитаризма; установление партийной монополии; уход в крайности национализма и воинственного шовинизма; смешение социальных реформ с социализмом; впадение в идолопоклоннический цезаризм. В своём критическом анализе, быть может, самой страшной катастрофы человечества Ильин не нашёл слов осуждения для описания чудовищных преступлений нацистов — многочисленные геноциды целых народов, реализованные промышленным способом. В 1948 году фашист Ильин не унывает, он полон исторического оптимизма. Так он положительно отзывался о «новом фашизме» португальца Салазара и испанца Франко. Сегодняшнее обожествление Ивана Ильина мало чем отличается, наверное, от «воскрешения» Степана Бандеры и других нацистских прихвостней на Украине.
Такъ, русское б? Однако, б? Изъ этого вытекаетъ, что б? Каждой стран? Нидерландское б? Какъ и вся политическая жизнь, б? И то, что спасительно въ одномъ случа? Еще одно. Если б? Сорганизоваться и сд? И именно съ этой точки зр? Эта опасность состоитъ въ томъ, что у насъ можетъ возникнуть не б? По вн? Повидимому, это будетъ «фашизмъ»; но б? Можетъ быть это будетъ «розовый», «желтый» или «черный» фашизмъ, т. А можетъ быть и такъ, что такихъ «фашизмовъ» возникнетъ одновременно н? Тогда это можно сказать съ ув?
Иван Ильин - О русском фашизме [дореформенная орфография]
Картина, которую я сейчас описал для нас, слава Богу, чистый вымысел. А представьте себе, что именно в таком реальном, а не вымышленном контексте, и оказался в 1922 году Иван Александрович Ильин и миллионы граждан России. И именно по этой причине Ильин всю свою жизнь боролся с теми, кто захватил власть в стране. Ведь это сегодня коммунисты стараются избегать вопросов о том, каким образом и за счет кого они оказались у власти. Это сегодня их риторика любит делать акценты на Победе в войне, на полете Гагарина, на ядерной программе. Но тогда, в 20-е 30-е годы, что тогда русские люди видели в идеологии коммунизма, как они воспринимали режим, захвативший в России власть по научению двух немцев русофобов — Маркса и Энгельса? Совершенно очевидно, что огромное количество людей воспринимали государственный переворот большевиков, как идеологическую диверсию. Они видели перед собой ни Гагарина с маршалом Жуковым, а террористов и иноагенов, которые путем убийств и обмана захватили страну, борются с традиционными ценностями, уничтожают тысячелетнюю культуру и массово убивают несогласных. И совершенно естественно, что в России оказались люди — крестьяне, рабочие, военные, купечество, представители интеллигенции, которые начали оказывать сопротивление узурпаторам.
Было бы странным и диким, если бы этих людей не оказалось. Среди них и был русский философ Иван Александрович Ильин. И воспринимать, все что он писал о коммунистической России нужно исключительно в контексте того, что его современники видели тогда и чему они были свидетелями. Я много раз говорил, что кто-нибудь когда-нибудь ведь тоже может отмерить коммунистам той же мерой, какой они мерят другим. Например, отправит в Генеральную прокуратуру запрос с просьбой дать оценку унизительным русофобским высказываниям немецкого экстремиста Карла Маркса, имя которого носят сотни площадей в России, или попросит дать оценку террористическим текстам Ленина, бюсты которого распиханы по всей стране, или поднимет вопрос об ответственности большевиков за формирование нацизма на Украине, о чем говорит наш Президент, или потребует от министерства внутренней политики дать оценку революционерам убийцам, имена которых носят тысячи улиц, или, в конце концов, просто поднимет вопрос о роли иноагентов из РСДРП в октябрьском перевороте, связывая это с контекстом сегодняшнего противостояния. Ибо нынешние враги России — и внешние, и внутренние — все эти вновь засылаемые к нам из Германии «новый политики», все эти борющиеся с традиционными ценностями «либералы», весь этот «коллективный Запад», все они как две капли воды могут оказаться схожими с теми методами, задачами и деяниями, что были свойственны коммунистам столетней давности. Так что Иван Александрович Ильин имел полное благородное право и историческую обязанность бороться с той странной, фанатичной, жестокой, антигосударственной и антирусской силой, что захватило его страну. И надо вам сказать, что суд истории, как и плоды деяний самых коммунистов, свидетельствуют о том, что интуиция Ивана Александровича не подвела.
Он видел, как коммунисты в одночасье разрушили все то, что Россия создавала тысячу лет. Но он не успел увидеть, что коммунистического проекта хватило всего лишь на 74 года. Но самое-то удивительное, что коммунистическую партию никто в итоге не свергал, ее деятелей не взрывали бомбами и не расстреливали в правительственных автомобилях. Эта партия целиком и полностью самоуничтожилась. Все ее генсеки и руководители центральных комитетов, как и подавляющее большинство граждан СССР, целиком и полностью разочаровались в проекте, во имя которого был осуществлен Майдан 1917 года. Коммунисты собственными руками, руками своих лидеров, идеологов и пропагандистов отвергли «дело Ленина», и в 1991 году перешли на службу нового проекта — ельцинского капитализма.
Им руководит скрытый, но внутренне жгущий его, хотя и смутно осязаемый им идеал, — волевой миф, который может однажды стать реальнее самой действительности. Ему Муссолини предан — цельно, религиозно, насмерть. Отсюда его чувство собственного предназначения, непоколебимая вера в свои идеи и то, характерное для него, сочетание вечной внутренней накаленности с властной, спокойной выдержкой, которое так безмерно импонирует окружающим.
Ильин с восторгом благословляет борьбу фашистов с «масонами», а реально — жестокие политические репрессии. В антикоммунизме Муссолини видит шанс для Европы. Странно, правда, что Ильин отказывал вождю фашистов в формулировке какой-либо слитной доктрины, ведь он был хорошо знаком с программным сочинением «Доктрина фашизма», которая не оставляет никаких сомнений в принципах и устремлениях автора. Ознакомился Ильин и с «Моей борьбой» Адольфа Гитлера. Этот момент оказался переломным в философской судьбе Ивана Александровича. В качестве практического приложения социальных изысканий, он отстаивал устройство общества на монархических принципах. Как философ-идеалист, базу его Ильин определял в «естественных» нравственных чувствах — чувстве ранга, чувстве сплочения нации, правосознании и внутренней дисциплине. При этом, он был достаточно наблюдательным человеком, чтобы не оценить крушения феодальной монархии в большинстве старых империй. Это практическое расхождение с теорией необходимо было помирить.
Выходом стал фашизм, чьи принципы Ильин частично формулировал в своих ранних работах, но не мог ещё изложить концентрированно, слитно. Путь указал Муссолини, а позже — Гитлер. Оба вполне совпадали с базовыми установками идеализма, использовали схожую фразеологию нации, почвы и воли; оба были глубоко укоренены в уже достаточно старой правой консервативной системе пусть и в крайних формах ; а главное — были предельно антикоммунистичны, представляя «врага моего врага». В 1928 году Ильин пишет чрезвычайно важную статью «О русском фашизме», опубликованную в журнале «Русский колокол. Журнал волевой идеи», где автор являлся главным редактором и издателем. В это работе Иван Александрович блестяще доказал идентичность происхождения и схожесть взглядов фашизма и Белой армии. Корень белой идеи и фашизма Ильин видел в реакции на разрастание левых революционных течений. Современное человечество отзывается на это возрождением рыцарственного начала… Белым движением является движение рыцарственных людей, объединённых религиозным духом, дисциплиной и жаждой служения отечеству в опасные этапы жизни общества. В кризисные времена на страны накатывают волны безбожия, бесчестья, жадности и других душевных пороков.
Которые и являются причинами революционных потрясений. Рыцарственное белое движение борется с этими дьявольскими проявлениями для спасения отечества. Фашизм является итальянской светской вариацией белого движения. Русское белое движение более совершенно, чем фашизм, благодаря религиозной составляющей«. Если отвлечься от того, что о «свирепой жадности» сожалеет идеолог помещиков и капиталистов, надо признать, что Ильин не является новатором. Это всего лишь эволюционное развитие выкладок К. Победоносцева, черносотенцев и других представителей консервативно-охранительских течений конца XIX-нач. ХХ века. Россия, как страна в себе, переживала запоздалую трансформацию из феодальной в капиталистическую форму.
Это вызывало и финансовое банкротство традиционных высших сословий, и банкротство идеологическое. Буржуазии было глубоко чуждо «естественное чувство ранга». Как страна, включённая в мировую экономику и культурное пространство, Россия переживала и нарастание рабочего, коммунистического движения, которое ломало не только сословные, но и классовые перегородки. В итоге российские идеологи монархии радикализировались, призывая к силовой реакции. В этом отечественная сословная мысль солидаризировалась с реакцией мировой — буржуазной. Не надо забывать и того факта, что феодально-монархическая по форме идеология с 1860 гг. Причина проста — и либеральную и про-монархическую интеллигенцию к первым десятилетиям ХХ века уже более 50 лет оплачивала именно буржуазия, как держатель основных капиталов в стране и мире. Два с лишним поколения капиталистического бытия обратили российскую интеллигенцию «дворянского толка» естественным союзником идеологов буржуазных. И более того — крайне правых радикалов.
Общий их антикоммунизм явился лишь внешним, самым очевидным моментом единения. На деле, этот союз имел куда более глубокие корни, проросшие тогда, когда о мировом коммунизме никто даже не слышал. Повторимся, фактически феодальные идеологи 1910-30 гг. Иван Ильин — один из ярких представителей этого движения. Подкупает его прямота и честность. Он называет вещи своими именами, хотя и не в состоянии вскрыть сущностное наполнение явлений.
После прихода Гитлера к власти, Ильин написал статью «Национал-социализм. Новый дух» Возрождение, Париж, 1933. В работе он оправдывал как и националистические «эксцессы», так и идею нацизма вообще, претендуя на глубокое его понимание: «Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится. И от страха не понимает еще больше. И чем больше не понимает, тем больше верит всем отрицательным слухам, всем россказням «очевидцев», всем пугающим предсказателям …я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние, но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм. Я отказываюсь судить о движении германского национал-социализма по тем эксцессам борьбы, отдельным столкновениям или временным преувеличениям, которые выдвигаются и подчеркиваются его врагами» Главной заслугой Гитлера и Муссолини по Ильину является устранение коммунистической угрозы: «Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе. Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Германию — европейской культуре дается отсрочка». То есть, Муссолини, Гитлер и согласно авторской мысли их предшественник П. Врангель и вообще — белое дело, суть одно явление, с чем трудно не согласиться. Разница лишь в том, что русские белодельцы были более религиозны и нравственны, а национальная исключительность не играла определяющей роли. При том, что нация, определяемая в строго средневековом духе — по религиозной принадлежности, чрезвычайно важна для Ивана Александровича и его единомышленников. Здесь вспомним Ф. Достоевского с его архаичным: "Ты настолько Русский, насколько ты Православный". В творчестве Ильина встречается и подлинная фашистская апологетика: «Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами. Искать путей к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи — неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение? Разве не обвиняли его в «погромах»? Разве не клеветали на Муссолини? И что же, разве Врангель и Муссолини стали от этого меньше? Или, быть может, европейское общественное мнение чувствует себя призванным мешать всякой реальной борьбе с коммунизмом, и очистительной, и творческой, — и ищет для этого только удобного предлога? Но тогда нам надо иметь это в виду…» Естественным образом, автор был противником демократии и партийности. Его идеал — солидаризм нации вне сословных и классовых различий, при сохранении последний на основе «чувства ранга». То есть Ильин открыто призывал именно к открытой и прямой диктатуре, но чьей? Ильин призывал к прямой диктатуре финансового капитала — самой мощной буржуазной структуры своего и нашего времени. Ильин стимулировал именно национальную идею этой диктатуры, можно со всей ответственностью отнести его философию к прямо фашистской. Автор, не стесняясь, прямо вскрывает суть буржуазной демократии, как «демократической диктатуры» и в сборнике статей «Наши задачи» 1948-1954 прямо осуждает её за лицемерие и неспособность решать конкретные задачи. Выход — открытая личная диктатура. Сократить период самочинной мести, бесчинной расправы и соответствующего нового разрушения — сможет только национальная диктатура, опирающаяся на верные войсковые части и быстро выделяющая из народа наверх кадр трезвых и честных патриотов. Ильин несёт историческую ответственность за участие бойцов РОВС в 1940 году в советско-финском конфликте на стороне маршала К. Этому разочарованию посвящена статья «О фашизме» 1948.
Несмотря на целый ряд очень эффектных, убедительных, порой глубоких публицистических тезисов сборника «Наши задачи», Иван Ильин сегодня вряд ли может быть принят нами в качестве идеолога возрождающейся российской имперской государственности. Потому что Ильин не был имперцем, он был европейским националистом! И вот это очень важно понять. Неслучайно наследником Ивана Ильина в современной России оказался Владислав Сурков, который всячески его пропагандировал и поощрял издание его трудов. Говорят, очень пристально читал и пытался реализовать его идеи в современной российской действительности. А Суркова трудно назвать тем человеком, который выражает современную русскую имперскую идеологию. Скорее уж Сурков пытался выстроить некую конструкцию превращения России в европейское государство-нацию. О чём мечтал и Иван Ильин. Несмотря на то, что я считаю тезисы Павла Тихомирова ошибочными, но я понимаю его обеспокоенность. Те издёвки, которые мы наблюдали в последние дни, когда многие публицисты левого толка откровенно глумились над Ильиным и Шмелёвым, всячески поносили их как пособников нацизма и фашизма — эти мне напомнило пролеткультовскую, большевистскую непримиримость. Пролеткультовцы 20-х и 30-х пытались сбросить с корабля современности Пушкина, Достоевского, Есенина, тщетно пытаясь вычеркнуть традиционную русскую культуру, а современные пытаются выбросить Ильина и Шмелёва. Несомненно, Иван Ильин и Иван Шмелёв являются частью русской культуры, частью русской философской традиции. Поэтому выбрасывать их из общего процесса русской мысли и культуры — безумие, которое нужно всячески пресекать, чтобы не произошла реинкарнация пролеткультовщины. Туда нас толкают те люди, которым в своё время вынес приговор Президент России Владимир Путин, сказав: Те, кто не жалеют о распаде Советского Союза — у тех нет сердца, а те, кто пытаются его восстановить — у тех нет ума. Вот у людей, пытающихся вычеркнуть Ильина и Шмелева из нашей культуры, — нет ума.
В России не должно быть Высшей политшколы имени фашиста Ильина!
О социализме же в обычном смысле этого слова — нет и речи. То, что совершается, есть великое социальное переслоение; но не имущественное, а государственно-политическое и культурно-водительское и лишь в эту меру — служебно-заработанное. Ведущий слой обновляется последовательно и радикально. Отнюдь не весь целиком; однако, в широких размерах. По признаку нового умонастроения; и в результате этого — нередко в сторону омоложения личного состава. Удаляется все, причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизаны; удаляется множество евреев, иногда как, например, в профессуре подавляющее большинство их, но отнюдь не все.
Удаляются те, кому явно неприемлем «новый дух». Этот «новый дух» имеет и отрицательные определения и положительные. Он непримирим по отношению к марксизму, интернационализму и пораженческому бесчестию, классовой травле и реакционной классовой привилегированности, к публичной продажности, взяточничеству и растратам. По отношению к еврейству этой непримиримости нет: не только потому, что частное предпринимательство и торговля остаются для евреев открытыми; но и потому, что лица еврейской крови принимают во внимание два деда и две бабки, из коих ни один не должен быть евреем , правомерно находившиеся на публичной службе 1 августа 1914 года; или участвовавшие с тех пор в военных операциях; потерявшие отца или сына в бою или вследствие ранения; или находящиеся на службе у религиозно-церковных организаций — не подлежат ограничению в правах публичной службы указ от 8 мая с. Психологически понятно, что такие ограниченные ограничения воспринимаются евреями очень болезненно: их оскорбляет самое введение презумпции не в их пользу — «ты неприемлем, пока не показал обратного»; и еще «важна не вера твоя, а кровь».
Однако одна наличность этой презумпции заставляет признать, что немецкий еврей, доказавший на деле свою лояльность и преданность германской родине, — правовым ограничениям ни в образовании, ни по службе не подвергается. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: «да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа? Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения. Каждое из этих трех движений имеет несомненно свои особые черты, черты отличия.
Они объясняются и предшествующей историей каждой из трех стран, характером народов и размерами наличного большевистского разложения 1917 г. Достаточно вспомнить, что белое движение возникло прямо из неудачной войны и коммунистического переворота, в величайшей разрухе и смуте, на гигантской территории, в порядке героической импровизации. Тогда как фашизм и национал-социализм имели 5 и 15 лет собирания сил и выработки программы; они имели возможность подготовиться и предупредить коммунистический переворот; они имели пред собою опыт борьбы с коммунизмом в других странах; их страны имеют и несравненно меньший размер и гораздо более ассимилировавшийся состав населения. А еврейский вопрос стоял и ставился в каждой стране по-своему. Однако основное и существенное единит все три движения; общий и единый враг, патриотизм, чувство чести, добровольно-жертвенное служение, тяга к диктаториальной дисциплине, к духовному обновлению и возрождению своей страны, искание новой социальной справедливости и непредрешенчество в вопросе о политической форме.
Что вызывает в душе священный гнев? Конечно, германец, итальянец и русский — болеют каждый о своей стране и каждый по-своему; но дух одинаков и в исторической перспективе един. Возможно, что национал-социалисты, подобно фашистам, не разглядят этого духовного сродства и не придадут ему никакого значения; им может помешать в этом многое, и им будут мешать в этом многие. Но дело прежде всего в том, чтобы мы сами верно поняли, продумали и прочувствовали дух национал-социалистического движения. Несправедливое очернение и оклеветание его мешает верному пониманию, грешит против истины и вредит всему человечеству.
Травля против него естественна, когда она идет от коминтерна; и противоестественна, когда она идет из небольшевистских стран. Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами.
Искать путей к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи — неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение?
Нестеров М. Мыслитель Портрет профессора И. В итоге почти на 15 лет Ильин выпадает из философии и становится одним из ведущих пропагандистов Белого движения. Главным его трудом этого периода становится работа «О сопротивлении злу силой», сопровождаемая многочисленными лекциями и статьями в периодике. Отрицательная любовь и духовная гигиена Книгу «О сопротивлении злу силой», вышедшую в 1925 году в Берлине, Ильин посвящает Белому движению и лично Врангелю. Текст, продолжающий давнюю для русской мысли дискуссию о не допустимости насилия и роли государства в христианском обществе, у критиков вызывает недоумение своей несвоевременностью.
После Мировой войны, революций, эмиграции, в охваченной миграционными волнами Европе, зачем развивать это, по меткому определению Зинаиды Гиппиус, «военно-полевое богословие»? Здесь я сделаю шаг на 10 лет назад. В начале Первой мировой Ильин — весьма своевременно — опубликовал статью «Основное нравственное противоречие войны», где изложил свой главный этический принцип: убийство человека однозначно и всегда плохо, ему нет оправдания вне зависимости от внешних условий. Эту нравственную аксиому Ильин объясняет исходя из очевидности ключевой термин всей его философии опыта, испытываемого убийцей. Если переместить понимаемое таким образом убийство в контекст войны, переложить ответственность на отдающего приказ не удастся: «состоится ли война — это не зависит от индивидуального решения воина; но будет ли он в этой войне убивать, это дело его совести и его самостоятельного, одинокого решения». Но что же тогда делать, если на тебя напали? Согласно Ильину, каждый сам должен сделать свой нравственный выбор, и если он решит убивать, то необходимо принять на себя метафизические последствия и вину, и даже если в результате убийства есть весомый практический смысл, это не делает его нравственно допустимым. Попутно философ прилагает серьезные усилия, чтобы раскритиковать решение Льва Толстого. В той же статье 1914 года Ильин представляет писательское несопротивление как «максимальную щедрость» по отношению к нападающему.
Принять такой взгляд на материальные блага для Ильина возможно — пускай враг забирает то, что хочет, но это недопустимо, если речь идет о «духовном достоянии». Отдать его нападающему означает отречься, предать. Именно здесь философ предлагает брать на себя грех убийства, отбрасывая пацифизм. Кстати, впоследствии Ильин будет обвинять Толстого в «моральном гедонизме», подчеркивая нездоровое наслаждение той легкостью, с которой среднестатистический толстовец готов сдаться противнику. Итак, основное нравственное противоречие войны по Ильину заключается в том, что человеку приходится совершать выбор, принимая на себя грех убийства, поскольку нравственная ценность цели и нравственная ценность средства — два отдельных друг от друга вопроса. Текст 1914 года полон драматизма этого выбора, и этот драматизм в «О сопротивлении злу силой» достигнет градуса экзальтации с упоминанием рыцарей, христианского воинства и других риторических фигур. Что же еще, помимо экзальтации, прибавляется к этим тезисам в книге «О сопротивлении злу силой»? Заметнее всего озлобленность. И здесь Ильина можно понять: это страшный соблазн — методично легализовывать все доступные воображению формы уничтожения людей, взявших твою страну в заложники.
А главное, за эти 10 лет радикально изменился исторический контекст. Если в первом тексте философ стремился укрепить сограждан в решимости участвовать в Первой мировой войне, то теперь речь шла о том, чтобы удержать остатки Белой армии от окончательного растворения, придав ее существованию как высокий, так и повседневный смысл. Отсюда центральное нововведение книги 1925 года — пропагандистские обертона с хорошо знакомыми по сегодняшнему дню подбором идеологически верных синонимов и жонглированием библейскими и философскими цитатами. Первое от чего Ильин предлагает отказаться — это от слова «насилие», потому что оно несет негативную оценку; его следует заменить на «физическое понуждение» или «пресечение». Для различения этих понятий в ход идет Иммануил Кант: насильник, пишет Ильин, это тот, кто относится к своей жертве как средству. При этом для иллюстрации Ильин выбирает традиционные патрональные сюжеты: солдат, насилующих ребенка, самоубийц, поджигателей и т. Ильин вообще плотно работает с негативным вокабуляром: вместо «убийства» следует говорить «казнь», вместо «греха» — «неправедность», вместо «войны» — «подвиг». Самое проработанное понятие в этом ряду — «отрицательная любовь» — чувство, которое руководит автором физического понуждения. Вот стадии этого чувства «в постепенно нарастающей последовательности: неодобрение, несочувствие, огорчение, выговор, осуждение, отказ в содействии, протест, обличение, требование, настойчивость, психическое понуждение, причинение психических страданий, строгость, суровость, негодование, гнев, разрыв в общении, бойкот, физическое понуждение, отвращение, неуважение, невозможность войти в положение, пресечение, безжалостность, казнь».
Как отметил Дугин , критики школы имени Ильина начали кампанию против учебного центра вскоре после того, что сам философ и его сторонники подали заявления о признании Службы безопасности Украины террористической организацией. Таким образом, как заявил философ, авторы петиции стремятся дискредитировать самого Дугина и российских патриотов. Для дискредитации меня как одного из участников подачи этого иска. Во-вторых, это безусловное ощущение катастрофы у украинских нацистов перед лицом наступающей нашей армии.
Именно его имя стало поводом для нового убийственного спора между красными и белыми. И пока одни беспощадно его критикуют за "фашистские взгляды", другие говорят: он был настоящим патриотом, отрёкся от Гитлера и поддерживал Россию в тяжёлые для неё времена. И мы врываемся в этот спор новым выпуском подкаста "Не выходя из комнаты". Рассказываем всем, кто не знает и даже тем, кто знает , о чём вообще Ильин и как он относился к фашизму.
Легитимация Ивана Ильина российским государством
Теперь о «фашизме» Ивана Ильина. Цитаты из Ильина о фашизме. Будемъ, надѣяться, что и русскіе патріоты продумаютъ ошибки фашизма и націоналъ-соціализма до конца и не повторятъ ихъ.
Главное меню
- Поделиться
- Их спор все еще идет...
- РГГУ, Ильин и Дугин - Школа журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном Доме журналиста
- Философ Иван Ильин, нацисты и коллаборационисты (Тимур Сергий Давлетшин) / Проза.ру
- Нет фашизму!
Легитимация Ивана Ильина российским государством
Вследствие этого все недостатки и ошибки политической партийности достигают в фашизме своего высшего выражения; партийная монополия хуже партийной конкуренции закон, известный нам в торговле, в промышленности и во всем культурном строительстве. Русские «фашисты» этого не поняли. Если им удастся водвориться в России чего не дай Бог , то они скомпрометируют все государственные и здоровые идеи и провалятся с позором. Фашизм совсем не должен был впадать в политическую «манию грандиозу», презирать другие расы и национальности, приступать к их завоеванию и искоренению.
Чувство собственного достоинства совсем не есть высокомерная гордыня; патриотизм совсем не зовет к завоеванию вселенной; освободить свой народ совсем не значит покорить или искоренить всех соседей. Поднять всех против своего народа — значит погубить его. Грань между социализмом и социальными реформами имеет глубокое, принципиальное значение.
Перешагнуть эту грань — значит погубить социальную реформу. Ибо надо всегда помнить, что социализм антисоциален, а социальная справедливость и социальное освобождение не терпят ни социализма, ни коммунизма. Величайшей ошибкой фашизма было возрождение идолопоклоннического цезаризма.
Цезаризм безбожен, безответственен, деспотичен; он презирает свободу, право, законность, правосудие и личные права людей; он демагогичен, террористичен, горделив; он жаждет лести, «славы» и поклонения; он видит в народе чернь и разжигает ее страсти; он аморален, воинствен и жесток. Он компрометирует начало авторитарности и единовластия, ибо правление его преследует цели не государственные и не национальные, а личные. Франко и Салазар поняли это и стараются избежать указанных ошибок.
Пока Муссолини ведёт Италию, а Гитлер ведёт Германию — европейской культуре даётся отсрочка…» [24] Возглавив Русский научный институт, уволил некоторых сотрудников, в том числе бывшего директора Всеволода Ясинского [20]. В июле 1934 года был отстранён от должности [25] [26]. В своих воспоминаниях Иосиф Гессен писал: «Судорожная длань национал-социализма обрушилась и на без лести преданных. Так, на полицейском автомобиле повлекли на допрос профессора И.
Ильина, сочинителя пышного адреса Гитлеру» [27] [28]. В 1937 году в книге «Путь духовного обновления» предложил концепцию «сверхнационализма». Объясняя его суть, отмежевался от двух крайностей — «христианского интернационализма» и русского мессианства. Он не уточнил адресата своей критики, но обе эти позиции впервые были представлены Владимиром Соловьевым.
Заочно споря с ним, Ильин предложил также концепцию «патриотического симбиоза», основанную на делении народов на «ведущие», то есть создавшие свою самобытную культуру, и «ведомые», которым этого сделать не удалось [29]. До 1937 года продолжал выступать с докладами и вёл антикоммунистическую пропагандистскую работу. В июле 1938 года переехал в Швейцарию , где закрепился благодаря первоначальной финансовой поддержке Сергея Рахманинова. Швейцарские власти считали его агентом Йозефа Геббельса [30].
Поселившись в пригороде Цюриха Цолликоне , продолжил публицистическую и научную деятельность. В Швейцарии написал книги «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» 1947 и «Путь к очевидности» издана посмертно в Мюнхене в 1957 году [31] [32]. В конце жизни закончил и издал произведение, над которым работал более тридцати лет, — «Аксиомы религиозного опыта» 1953.
Умер 21 декабря 1954 года. В статьях «Письма о фашизме», «О русском фашизме», «О власти и смерти», «Национал-социализм», «Стратегические ошибки Гитлера», он показал природу, источник и смысл фашизма как рыцарского начала и отклик человечества на развернувшуюся бездну безбожия, бесчестия и свирепой жадности; как борьбу с интернационализмом , коммунизмом и большевизмом ; как естественную реакцию на организованное безволие и организованный беспорядок, когда «люди ищут волевого и государственного выхода из организованного тупика безволия» [33]. В 1926 году в «Письмах о фашизме» Ильин восхвалял вождя итальянских фашистов Бенито Муссолини [34] : Его политика пластична, рельефна: она состоит из личных поступков, ярких, законченных, самобытных и часто со стороны — неожиданных. Им руководит скрытый, но внутренне жгущий его, хотя и смутно осязаемый им идеал, — волевой миф, который может однажды стать реальнее самой действительности.
В 1928 году в статье «Русский фашизм» Ильин утверждал, что «белое движение в целом — гораздо шире фашизма и по существу своему глубже фашизма. После Второй мировой войны в 1948 году Иван Ильин написал статью «О фашизме», в которой предложил заимствовать из национал-социализма ценное, но не повторять вызвавших сокрушительное поражение ошибок: Фашизм есть явление сложное, многостороннее и, исторически говоря, далеко ещё не изжитое. В нём есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость.
Профессор университета Мартина Лютера в Галле Хартмут Рюдигер Петер отмечает, что в этой статье Ильин подверг критике лишь такие ошибки национал-социалистов, как негативное отношение к религии и отчасти расизм , тогда как Холокост не упомянул вообще, а режимам в Испании и Португалии дал подчёркнуто хвалебную оценку [36]. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его. Личная библиотека и архив С 1966 по 2005 год библиотека и архив Ильина хранилась в Университете штата Мичиган Ист Лансинг. Ломоносова [37].
Библиотека насчитывает 630 наименований книг, брошюр, журналов и ротапринтных изданий, из них 563 книги — на русском языке.
Христос никогда не призывал любить врагов Божьих, попирающих божественное». Многие эмигранты отнеслись к новой радикальной патетике Ильина менее восторженно. В Германии Ильин организовал работу Религиозно-философской академии, философского общества при ней, религиозно-философского издания «Русский колокол», который имел характерный подзаголовок: «Журнал волевой идеи». Кроме того, философ начал работу в Русском научном институте, где стал деканом юридического факультета. С 1924 года Ильин избран членом-корреспондентом Славянского института при Лондонском университете. Словом, его берлинская общественная жизнь была едва ли не более насыщенной, чем на родине. Ильин, как многие пассажиры парохода Oberburgermeister Haken, не растворился в потоках эмиграции, а обнародовал в европейском культурном поле новую, прежде неизвестную Европе русскую идеологическую платформу. Отношение Ильина к фашизму менялось так же, как и отношение к русской революции: от недооценки угрозы — к крайнему неприятию.
Первоначально философ видел в зарождении новой радикальной доктрины естественную, пусть и вынужденную меру. По Ильину, фашизм возник «как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым». Несимпатичными аспектами доктрины Ильин находил самую расовую теорию он был ярым противником антисемитизма и антицерковную борьбу. Однако сам нацистский строй был к Ильину куда менее благосклонным. Сразу после прихода к власти Гитлера в 1933 году у философа назрел конфликт с немецким министерством пропаганды.
Ведущий слой обновляется последовательно и радикально. Отнюдь не весь целиком; однако, в широких размерах. По признаку нового умонастроения; и в результате этого - нередко в сторону омоложения личного состава. Уда-ляется все, причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизаны; удаляется множество евреев, иногда как, например, в профессуре подавляющее большинство их, но отнюдь не все. Удаляются те, кому явно неприемлем «новый дух». Этот «новый дух» имеет и отрицательные определения и положительные. Он непримирим по отношению к марксизму, интернационализму и пораженческому бесчестию, классовой травле и реакционной классовой привилегированности, к публичной продажности, взяточничеству и растратам. По отношению к еврейству этой непримиримости нет: не только потому, что частное предпринимательство и торговля остаются для евреев открытыми; но и потому, что лица еврейской крови принимают во внимание два деда и две бабки, из коих ни один не должен быть евреем , правомерно находившиеся на публичной службе 1 августа 1914 года; или участвовавшие с тех пор в военных операциях; потерявшие отца или сына в бою или вследствие ранения; или находящиеся на службе у религиозно-церковных организаций - не подлежат ограничению в правах публичной службы указ от 8 мая с. Психологически понятно, что такие ограниченные ограничения воспринимаются евреями очень болезненно: их оскорбляет самое введение презумпции не в их пользу - «ты неприемлем, пока не показал обратного»; и еще «важна не вера твоя, а кровь». Однако одна наличность этой презумпции заставляет признать, что немецкий еврей, доказавший на деле свою лояльность и преданность германской родине, — правовым ограничениям ни в образовании, ни по службе не подвергается. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: «да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа?... Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения. Каждое из этих трех движений имеет несомненно свои особые черты, черты отличия. Они объясняются и предшествующей историей каждой из трех стран, характером народов и размерами наличного большевистского разложения 1917 г. Достаточно вспомнить, что белое движение возникло прямо из неудачной войны и коммунистического переворота, в величайшей разрухе и смуте, на гигантской территории, в порядке героической импровизации. Тогда как фашизм и национал-социализм имели 5 и 15 лет собирания сил и выработки программы; они имели возможность подготовиться и предупредить коммунистический переворот; они имели пред собою опыт борьбы с коммунизмом в других странах; их страны имеют и несравненно меньший размер и гораздо более ассимилировавшийся состав населения. А еврейский вопрос стоял и ставился в каждой стране по-своему. Однако основное и существенное единит все три движения; общий и единый враг, патриотизм, чувство чести, добровольно-жертвенное служение, тяга к диктаториальной дисциплине, к духовному обновлению и возрождению своей страны, искание новой социальной справедливости и непредрешенчество в вопросе о политической форме. Что вызывает в душе священный гнев? Конечно, германец, итальянец и русский - болеют каждый о своей стране и каждый по-своему; но дух одинаков и в исторической перспективе един. Возможно, что национал-социалисты, подобно фашистам, не разглядят этого духовного сродства и не придадут ему никакого значения; им может помешать в этом многое, и им будут мешать в этом многие. Но дело прежде всего в том, чтобы мы сами верно поняли, продумали и прочувствовали дух национал-социалистического движения. Несправедливое очернение и оклеветание его мешает верному пониманию, грешит против истины и вредит всему человечеству. Травля против него естественна, когда она идет от коминтерна; и противоестественна, когда она идет из небольшевистских стран. Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи.
Философ Иван Ильин, нацисты и коллаборационисты
Эти ошибки скомпрометировали фашизм, восстановили против него целые исповедания, партии, народы и государства, привели его к непосильной войне и погубили его. Иван Ильин после окончания гимназии. Будемъ, надѣяться, что и русскіе патріоты продумаютъ ошибки фашизма и націоналъ-соціализма до конца и не повторятъ ихъ.