На этой неделе наши ветераны Афганистана советские воины-интернационалисты посетили Афганистан, где ко Дню России открыли памятник (камень) в честь подвига наших военных. Афганцы (ветераны войны) — этимология понятий Воины-интернационалисты; Воины-афганцы; Ветераны (участники) Афганской войны; Ветераны боевых действий в Афганистане и др., категория бывших военнослужащих СССР из состава ОКСВА, принимавших участие в.
Кому до ордена, кому…
Юрий Алябьев, полковник, участник афганской войны, председатель новокузнецкого городского комитета ветеранов войны и воинской службы, кавалер ордена Красной звезды. Советская война в Афганистане длилась с 1979 по 1989 годы. Интервью с участником войны в Афганистане (1979-1989) Александром Николаевичем Драчиковым.
«Тела забирали душманы»: истории военных из Татарстана, которые без вести пропали в Афганистане
Николай Прийменко, председатель ВРО ОООИВА «Инвалиды войны», участник боевых действий в Афганистане. Мне, как участнику Афганской войны и человеку, который имеет за плечами 13 краткосрочных командировок в Чеченскую Республику, хотелось лично побывать в зоне СВО. Но сначала помешала пандемия коронавируса, а затем очередная смена режима в Афганистане, а такие операции проводятся только через афганские власти. кавалер двух орденов Красной Звезды, участник войны в Афганистане.
«Афганский синдром», как война на чужой земле сломала жизнь советским парням
Ветераны Афганистана и Чечни рассказывают о своем военном опыте, рождении новых ценностей и жизни после службы. Были представлены фрагменты интервью с участниками войны в Афганистане на основе материалов многолетнего проекта РО РВИО СК «Военные конфликты в воспоминаниях очевидцев». Война в Афганистане, Длиннопост, Афганистан, Ветераны, Воспоминания, Дневник, Самиздат, Продолжение следует.
Участники боевых действий: "Афганистан - самое светлое, что было за годы службы"
Льготы этих категорий отличаются. Медицинские льготы Меры господдержки участников боевых действий в Афганистане отражены в законах «О ветеранах» и «О государственной социальной помощи». Согласно им, воины-интернационалисты: могут продолжать обслуживаться в ведомственных медицинских учреждениях, где они лечились, будучи на военной службе; обслуживаются вне очереди в поликлиниках, больницах, госпиталях ветеранов войн, находящихся в федеральном подчинении; бесплатно обеспечиваются протезами кроме зубных или им компенсируют полностью их стоимость, если они приобрели их самостоятельно; могут бесплатно по рецепту получать лекарства и медицинские изделия; брать путевки в санаторий сроком на 18 дней при наличии заболеваний ; компенсировать затраты на дорогу до санатория и обратно. Пенсионные льготы Один месяц службы в Афганистане засчитывается за три месяца. В выслугу лет включается и время нахождения в госпитале в результате ранения, контузии, увечья или заболевания. Ветераны боевых действий имеют право на повышенную пенсию. По закону «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу» она на 32 процента выше социальной пенсии.
А сахар не железный. Быстро-пребыстро его оприходуют местные осы и муравьи. Миша знал эту закономерность, поэтому поскакал по большим валунам через минное поле. Манёвр Гнилокваса привлёк моё внимание. Я отцепил от пулемёта магазин, снял с него нижнюю крышку и вытряхнул на плащ-палатку все патроны. Затем извлёк патрон из патронника, выдернул из него пулю и запыжевал комочком грязной бумаги. Полученный холостой патрон вставил в патронник, закрыл затвор и пристегнул пустой магазин. В таком положении пулемёт ничем не отличался от настоящего заряженного. Все знают, что оружием баловаться нельзя, и я тоже знал. Но на Зубе Дракона ничего другого не было. Как говорится в старинном анекдоте: - «Если бы он не был мальчиком, ему не с чем было бы играть». Такое времяпрепровождение меня не радовало. На всякий случай я ещё раз проверил, чтобы нигде не завалялся боевой патрон, и решил воспользоваться пулемётом в развлекательных целях. Не пытайтесь повторить мой поступок дома. Любое баловство с оружием, это, как минимум, плохая примета. А как максимум, кого-то могут понести вперёд ногами. Но я всё проверил, внутри себя перекрестился, как настоящий комсомолец, спрыгнул в траншею Герасимовича и занял позицию к бою. Там перевесил ствол пулемёта через бруствер вниз по склону и навёл на боевого товарища, самозабвенно собиравшего пакетики сахара, разлетевшиеся между скал. Злым голосом я окликнул Мишу: - Гнилоквас! Одной рукой он прижимал к себе собранную добычу. Другой рукой… другой рукой… в общем, удивлённо смотрел на меня снизу-вверх. На самом деле поставил на одиночный огонь. На всякий случай. Медленно, демонстративно и страшно поднял ствол с бруствера, навёл на Мишу. Ему не видно было, куда я целюсь, понятно лишь, что в него. На самом деле я целился на сантиметр выше его головы. Тоже, на всякий случай. У Миши вместе с выстрелом полуоткрылся рот, согнулись ноги в коленях, из-под руки на землю посыпались собранные пакетики сахара. Слово «погоди» Миша воспринял как команду «На старт, внимание, марш! Он выпучил глаза и метнулся с минного поля по склону вверх. В порыве реализации инстинкта самосохранения Миша рвал из-под себя землю, перепрыгивал через скалы и совершал полёты, достойные чемпиона мира по бегу с препятствиями.
Мохру Ходжаева рассказывает, как однажды их спас местный. Прошло буквально четыре месяца. Мы работали в одном из кишлаков, оказывали гуманитарную помощь — и на нас напали. Вдруг передо мной оказался вот этот афганец. Он поднял руку — и стрельба прекратилась. Он мне сказал: «Уезжайте». Мы из этого кишлака ушли без потерь. По нам никто не стрелял». Погибших на войне друзей, сослуживцев, знакомых у Ходжаевых было немало. Каждый выход в рейд разведки — двое-трое-четверо погибших». У Шукурбоя Саидова в разные годы в Афганистане воевали сразу три сына.
Разные реалии, разное количество людей и разные люди. Например, в Афганистан шли ребята 18—20 лет, в Чечню — средний возраст 30 лет. Здесь, [на СВО], основная масса от 30 до 50 лет. Совсем другой пласт. Это уже сформированные люди. Если он был неустойчив дома, то и здесь будет так же. И я уверен, что большинство не впишется в мирную жизнь, несмотря на адаптации и реабилитации. Работы будет много для всех, не только для врачей, но и для всего общества, — рассказал мне Егор. И если он пережил возвращение с Чечни сам, то Алексей нет. Через два года почувствовал, что не справляется. Но ему повезло — попался хороший доктор и хватило одного разговора, чтобы не повторить участь тех, кто сломался навсегда. Выпить или поговорить? Я задавал этот вопрос своему психологу. Она сказала, что это от длительного нахождения в прямом контакте со смертью, — рассказывает Алексей. Возвращение домой с войны било по психике, и справиться с этим сам человек не мог. Работа над собой нужна была колоссальная, но кто-то отказывался это делать, предпочитая отойти в сторону, закрыться или найти спасение в алкоголе и наркотиках. У каждого участника боевых действий будут какие-то симптомы посттравматического синдрома. Какие — у всех по-разному. Кто-то не может спать, кто-то не хочет просыпаться. У кого-то страдает память. Кто-то не может сосредоточиться на простых вещах, а кто-то отчаянно пытается отогнать от себя навязчивые воспоминания. При возвращении из Афганистана бойцов на две недели отправляли в больницу. Говорили, что надо проверить на малярию, на тиф, на другие инфекции, оценить общее состояние каждого пациента. Но я думаю, что в это время с нами работали психологи. Потому что они смотрели, что за человек вернулся, какой он сегодняшний, — предполагает Алексей. Кому-то нужен был просто разговор с психологом, кому-то — длительная терапия, а кто-то нуждался в помощи психиатра. А ветеранам в помощи не отказывали. В их распоряжении были врачи, с ними готовы были общаться и те, кто не отказался от медицинской поддержки и советовал ее. Тех, кто вернулся с чеченских войн, военкоматы отправляли в Центр восстановительной терапии. Люди шли по общим заболеваниям к разным специалистам. У многих пациентов были контузии, травмы, основная масса нуждалась в неврологе. Этих людей короткий, но наверняка по ощущениям бесконечно долгий срок сопровождали бомбежки, обстрелы, разруха, голод мирных жителей и гибель товарищей. День выжили, и слава богу. Даже психологу не каждый ветеран мог открыться. Говорить о прошлом очень тяжело, а для некоторых — невыносимо Источник: Юрий Орлов Здоровым с войны не возвращается никто — ни физически, ни психологически. А когда мужчины оказывались в Центре, и их начинали лечить специалисты, кто-то соглашался и на психологическую помощь. Не все. Когда ты видел так много смертей, раскрыться сложно, но насильно к этому не принуждали. Человек должен быть готов к этому. Потом мне полегчало. А если человек из деревни, то куда ему обратиться? Он в деревню вернулся и ему плохо, а идти некуда. А если он с ранением пришел? Нет, чтобы человеку помочь с протезами. А его жалеют, предлагают выпить, и постепенно человек ломается, — говорит Егор. А я что, больной? Но в итоге пошел в неврологию. И я живой сегодня, потому что общаюсь с ними, — говорит «афганец» Алексей Мельников. Центр восстановительной терапии «Русь» при КМХЦ — это единственное на территории Урала и Западной Сибири учреждение, которое занимается лечением участников боевых действий. О нем говорят ветераны, и я решила увидеть его своими глазами и пообщаться с местным психологом. Обходишь университет и вниз по дороге. Захожу внутрь, сдаю пуховик в скромный гардероб, надеваю бахилы и дальше по лестнице. На «перекрестке» мне налево, заглядываю направо — там стационар. Аккуратно прохожу по коридору, ненавязчиво заглядывая в палаты, где нет пациентов. Здесь очень уютно, складывается ощущение недорогой, но заботливой клиники. Сюда могут лечь не только участники боевых действий, но и их родственники. Почти за 20 лет работы сотрудники центра оказали медицинскую и психологическую помощь более чем 10 тысячам участников боевых действий и членам их семей.
В Нижневартовске почтили память участников войны в Афганистане
Пусть Мампель разминирует. Потому что не знаю такой противопехотной мины. На сапёрной подготовке консервных банок нам не показывали. Пока я это говорил, мой палец легко и непринуждённо провалился под край «мины» сквозь разрыхлённый кем-то песок. На пальце у меня болталась пустая консервная банка со стержнем от старой батарейки посередине. Дальше справишься сам.
Ну вы и папуасы! Они грустно свесились с камня. Просили же — не трогай! Не нажрёшься ты никак. Внеплановое разминирование «кухни» привело к тому, что пацаны назвали друг друга папуасами, разошлись, как в море поезда и подумали, что история закончилась.
Но она только начиналась, потому что Миша Гнилоквас применил запрещённый приём ниже пояса в тот момент, когда намекнул на обжорство отважного минёра-противобаночника. В армейской среде слово «парашник» считается очень обидным и требует отмщения. Даже если он не захочет смотреть. Удобную позу для осуществления «показания» долго ждать не пришлось. Миша Гнилоквас был отъявленным сладкоежкой.
После обеда он полез через бруствер на склон, обращённый к Хисараку, потому что у Хайретдинова наступила отдыхающая смена, а сахар, разбросанный вертолётчиками по минному полю, долго ждать не будет. Банки с тушёнкой и сгущёнкой подождут, они железные. А сахар не железный. Быстро-пребыстро его оприходуют местные осы и муравьи. Миша знал эту закономерность, поэтому поскакал по большим валунам через минное поле.
Манёвр Гнилокваса привлёк моё внимание. Я отцепил от пулемёта магазин, снял с него нижнюю крышку и вытряхнул на плащ-палатку все патроны. Затем извлёк патрон из патронника, выдернул из него пулю и запыжевал комочком грязной бумаги. Полученный холостой патрон вставил в патронник, закрыл затвор и пристегнул пустой магазин. В таком положении пулемёт ничем не отличался от настоящего заряженного.
Все знают, что оружием баловаться нельзя, и я тоже знал. Но на Зубе Дракона ничего другого не было. Как говорится в старинном анекдоте: - «Если бы он не был мальчиком, ему не с чем было бы играть». Такое времяпрепровождение меня не радовало. На всякий случай я ещё раз проверил, чтобы нигде не завалялся боевой патрон, и решил воспользоваться пулемётом в развлекательных целях.
Одна — минивэн, который нас привез, другая — советский «урал». После взлета один из техников сообщил бортинженеру, что охранники занервничали. И мы сказали им, что просто сделаем круг и затем выполним посадку в Кандагаре.
Мы набрали метров 70—80 высоты и взяли курс в направлении Ирана. Техник сказал, что охранник передернул затвор и предупредил, что откроет огонь. Тогда нам пришлось их разоружить: я связал одного, бортинженер — второго.
С нами пытался связаться диспетчер из Кандагара, но мы не отвечали, потому что они могли засечь нас. Они не знали, куда мы могли полететь: в Иран, Пакистан или Кабул. Когда мы набрали высоту, бортрадист связался с офисом, сказал, что мы летим.
В офисе были в шоке — они не поняли, откуда мы летим, как летим. Они же не знали, что мы удрали. После посадки в аэропорту в Шардже ОАЭ нас встречал спецназ, который забрал пленных и оружие.
Нас также встречали представители компании, на которую мы работали. Жизнь после плена Потом к нам приезжали люди, которые вели переговоры с «Талибаном», а также приезжали врачи. Был также знаменитый психолог Зураб Кекелидзе — заместитель директора Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им.
Он беседовал с нами, проводил сеансы психотерапии. После отдыха все члены экипажа прошли специальную авиационную комиссию в Москве на допуск к полетам — и остались пригодны к дальнейшей службе. В плену было тяжело чисто психологически, потому что была неопределенность в плане нашего положения — непонятно, отпустят или нет.
Также влияло физическое ограничение свободы. Нам запрещали работать: говорили, что мы их гости, поэтому не должны трудиться. Там я себе каждый день давал физические нагрузки, чтобы отвлечься, — например, нашел диск от машины, поднимал тяжести.
Еще мы сделали перекладину и подтягивались до изнеможения. Конечно, после плена было тяжело. Была бессонница.
А фильмы про Афганистан до сих пор не могу смотреть. У меня есть семья. С женой познакомились еще в школе, она на четыре года младше.
В 1986-м поженились, а в 1987 году у нас родился сын. Когда я был в плену, у меня они уже были. Повлияло ли это на нас?
А что — разлука только скрепляет отношения. Александр Никишкин, Уфа Прошел вторую чеченскую войну. Я закончил среднюю школу, потом получил среднее специальное образование — по профессии я водитель и сварщик.
После я ушел в армию. Там полгода шла учебная подготовка, после которой нас сразу отправили в Чечню. Мне было 18 лет, и в тот момент я совсем не чувствовал страха — в этом возрасте кровь горячая, охота получить адреналин, показать себя.
Можно было отказаться, но из ста человек это сделал только один — ребята, наоборот, туда рвались. Я служил во внутренних войсках в зенитном взводе. Мы сопровождали колонны, которые везли грузы из Северной Осетии в Чечню.
Каждое утро, с 5 до 7 часов, мы ездили с саперами, которые разминировали дороги, а потом встречали колонну на границе и въезжали с ней на чеченскую территорию. Колонны могли везти боеприпасы и продовольствие, и в случае, если на них напали, они должны ехать дальше, а мы — отражать нападение. Если первую машину подрывали, мы сопровождали колонну до безопасного места, а потом возвращались и забирали раненых — было важно, чтобы их не взяли в плен.
А потом приезжали минометчики и очищали этот квадрат. За время моей службы такие ситуации были пару раз. Один раз в засаду попала просто боевая машина — мы были рядом, поэтому успели быстро приехать и отразить атаку.
В том бою, слава богу, двухсотых убитых. О ранении В тот же год я получил ранение. Это было так: мы уже встретили колонну, сопроводили ее, ехали обратно — и вдруг нас подорвали, а сверху, с горы, стали добивать.
Те, кто мог ходить, приняли удобное расположение для боя. А меня выкинуло на обочину — я лежал и не чувствовал ног, не мог встать и тем более стрелять. При этом я не терял сознание.
Рядом были пацаны, они хотели утащить меня в укрытие, но я сказал: «Меня не трогайте, вместе все равно уйти не успеем». К нам быстро приехали на подмогу, и атаку отразили уже вместе. Когда я лежал в овраге — на спине и боком — я щупал свои ноги и не чувствовал их.
Сначала я думал, что меня оторвало по пояс, но товарищ сказал, что крови нет. И тогда я сразу понял, что сломан позвоночник. Всего нас было шесть человек.
Двое — сразу двухсотые, в том числе командир полка, а двое — тяжело раненные, я и товарищ. На вертолете нас отправили в полевой госпиталь. Товарищ позднее, уже в госпитале, умер.
Я не хотел верить тому, что не смогу ходить. В госпитале я лежал больше года, занимался по 8—10 часов в сутки лечебной физкультурой, потому что хотел встать на ноги. Когда я приехал домой, тоже стал заниматься по восемь часов — не опускал руки и хотел хотя бы на костыли встать, боялся быть обузой.
Но через два года понял: делать что-то уже бесполезно. О жизни после войны и ранения Я переехал к родной сестре в Уфу, потом через суд выбил квартиру — просто так мне ее не выдавали, хотя я ветеран боевых действий, инвалид. Многие быстро адаптируются к гражданской жизни, но мне почему-то было тяжело.
Я долго не мог принять себя такого, но стало легче, когда мне выдали автомобиль «жигули». Я стал чувствовать себя свободнее и даже иногда забывал за рулем, что я инвалид. Потом, чтобы как-то отвлечься от этого, начал заниматься бизнесом: сперва сам, на улице, торговал на рынке, а потом арендовал помещение.
Помимо аренды, я так же, как и все, платил налоги — получается, давал деньги тем, кто не хочет работать, потому что сам уже получал пенсию. Сейчас я уже не занимаюсь бизнесом, но состою при Министерстве труда в общественной организации по доступной среде по Республике Башкортостан. Я встретился с главой республики, объяснил, что эта программа необходима для Уфы, и выбил деньги.
Тридцать лет назад ему, как афганцу, колхоз дал дом. За это время он сделал пристройку, и теперь у него настоящая усадьба со всеми удобствами. Карпович сам заливал фундамент, возводил стены и выполнял все сварочные работы. Жизнь всему научила сельского парня. Большим уроком была служба в Афганистане. Она научила ценить дружбу и дорожить каждым прожитым днем. Даже спустя десятки лет он по-прежнему держит связь со своими боевыми товарищами.
Жизнь разбросала их по всему бывшему Советскому Союзу: Украина, Чувашия, Башкирия… Но они созваниваются, общаются в скайпе, пишут сообщения в «Одноклассниках»… А раз в год обязательно навещают могилки тех, кому даже спустя 30 лет все еще нет и 20-ти… У Анатолия Карповича жизнь, можно сказать, удалась. Жена Елена Ивановна работает старшим мастером на кукурузокалибровочном заводе в этом же хозяйстве. В семье два взрослых сына — Александр и Денис. Анатолий Николаевич научил сыновей не бояться трудностей, а на практике — всему тому, что умеет сам. Они и в строительстве ему хорошая помощь, и любую технику могут разобрать и отремонтировать с нуля. Глядя на них, он часто вспоминает Афганистан, где воевали ребята моложе их сегодняшних. Много юных мальчишек полегло тогда на каменистой афганской земле.
Как рассказал руководитель Мозырской районной организации воинов-интернационалистов Николай Чурило, общественную организацию участников боевых сражений всячески поддерживает местная власть. Руководство райисполкома оказывает помощь афганцам в решении бытовых проблем, трудоустройстве, предусмотрена и материальную помощь. А 15 февраля ветераны-интернационалисты, матери погибших солдат и все неравнодушные люди, для которых та война — не просто строчка в учебнике истории, а память и боль, не утихающая до сих пор, вновь соберутся вместе, чтобы вспомнить имена друзей, поклониться павшим и обнять живых. Сегодня на Мозырщине 306 воинов-интернационалистов, из них — 279 афганцев. В 1989 году эта организация насчитывала 425 человек. Всего из Гомельской области участниками военных действий в Афганистане стали 5 тысяч молодых ребят. Военное лихолетье унесло жизни 119 человек, более тысячи были ранены.
Недавно в поселке Колодищи Минского района появился знак со скульптурной композицией в память воинов-интернационалистов, погибших во время афганской кампании. Рядом — культурно-спортивный центр, в аудиториях которого занимаются талантливые сельские дети. Нашлось в нем место и для памяти — накануне годовщины вывода войск из ДРА здесь подготовлена к открытию музейная комната, посвященная воинам-интернационалистам. Первая экскурсия для школьников пройдет сегодня. ТАТЬЯНА Федоровна, которой предстоит выступить экскурсоводом, уже много лет на пенсии, но по-прежнему активно участвует в общественной жизни. Лаборанту рентген-кабинета было сорок лет, когда она пришла в военкомат и попросила отправить ее в Афганистан. С конца 1986 по 1988 год работала в Кандагаре на сортировке раненых.
Делали снимки, а потом врачи «лепили» заново ребят, получивших страшные ранения, — вспоминает она. Тем более что больных было много — дежурили иногда по двое-трое суток подряд почти без отдыха. Из той командировки «за речку» Татьяна Филипенко приехала вся седая. Однако из-за палящего южного солнца ее волосы приобрели необыкновенный оттенок. Коллеги в областной детской больнице допытывались, в каком салоне красоты она их подкрашивала… В музейной комнате для нее каждый экспонат — шлем летчика, капсула с землей с места гибели одного из земляков, телефонные аппараты, армейская форма — напоминает о том страшном периоде жизни. А что поменялось? Говорит, непереносимым стало легкомыслие молодых юнцов, которые, к примеру, могут запросто устроить глупую драку на улице.
Ведь там, на войне, такие же ребята умирали за других. К примеру, Сергей Исавенко погиб, спасая в бою раненых товарищей. Разведчик-пулеметчик Сергей Гавриленко — на боевом задании. Их имена вместе с девятью другими как раз и увековечены на памятном знаке в Колодищах, а портреты героев находятся на видном месте в музейной комнате. В ней 19 первичек из 22, действующих в регионе, 268 членов. Одна из главных задач, которую ставят перед собой ветераны боевых действий, поясняет Сергей Иванович, — воспитание патриотизма у молодежи. За последний год члены организации встретились в общей сложности с 35 тысячами ребят.
Заместитель председателя районной организации Татьяна Милентьева из Мачулищей, к примеру, организовала немало интересных экскурсий для местных детей. Особенно всем запомнилось посещение Военной академии в день открытых дверей. Примечательно, что после этого даже девочки задумались о военной карьере.
На деле принял ислам и остался жить в Афганистане. Вернулся в Россию в 2006 с женой и сыном. Живёт в Башкирии, село Приютово.
Поездка в Афганистан была сродни прыжку в холодную воду. Я впервые оказался в стране, которая воюет десятилетиями, где правительство сражается с большей частью населения, а иностранное вторжение воспринимается привычно, поскольку никогда не заканчивается оккупацией. Это фантастический мир, все краски которого можно разглядеть лишь в объектив фотокамеры. Поездки по Афганистану — как путешествие на машине времени. Покидаешь пределы Кабула и ты — в 19-м веке. В некоторых местах люди столетиями не меняют образ жизни.
В Чагчаране о цивилизации напоминали только остовы БТР и оторванные башни танков вдоль обочин. Местные подозрительно реагировали на человека с камерой, но пары слов на русском оказалось достаточно, чтобы встретить радушный прием. Здесь прекрасно помнят, что именно русские построили единственную больницу в округе и проложили дороги к нескольким аулам. Войну с Советами практически никто не обсуждает, да и сколько уже новых военных конфликтов прокатились по многострадальному Афгану с 80-х... А советская больница по-прежнему служит людям. Александр Ахмад Левенц.
Геннадий Негмамад Цевма. Оба уроженцы юго-восточной Украины один из Луганской, второй — из Донецкой области , оба попали в Афганистан во время срочной службы. Осенью 1983 года оказались в плену, приняли ислам, женились, а после вывода советских войск осели в городе Кундуз на северо-востоке страны. Геннадий — инвалид и передвигается с трудом. Александр работает таксистом. В Афганистане удивительно красиво и жутко небезопасно.
Помню, на обратном пути из города Кундуз на самой высокой точке перевала у машины порвался ремень ГРМ. Часть пути мы просто катились под уклон, иногда подталкивая машину на ровных участках дороги. Поражались горным красотам и молились, чтобы нашу черепашью процессию кто-нибудь не подстрелил ненароком. Первые несколько недель после возвращения в Москву меня не покидало ощущение, что стоит повернуть за угол Тверской, как я увижу мужчин, жарящих шиш-кебаб, торговцев коврами, птичий рынок и женщин, скрытых за ярко-голубыми бурками. Мой друг говорил: "Либо ты возненавидишь эту страну на первый день, либо влюбишься на третий". Не влюбиться было невозможно».
Доехать можно было только на грузовом мотороллере — еще та была поездка. Сергей работает прорабом, у него в подчинении 10 человек, они добывают щебень для строительства дороги. Еще он подрабатывает электромехаником на местной ГЭС. Принял он меня настороженно, что естественно — я был первым российским журналистом, который с ним встретился за все время его жизни в Афганистане.
Кудымкарские ветераны афганской войны получили памятные медали
Участники афганской войны рассказали о своем опыте в проведении спецопераций, подвигах солдат из Чеченской Республики, тяготах многолетней войны, которые они преодолевали в борьбе против международного терроризма. Мне, как участнику Афганской войны и человеку, который имеет за плечами 13 краткосрочных командировок в Чеченскую Республику, хотелось лично побывать в зоне СВО. В Ижевске 25 декабря ветераны афганской войны, а также матери и жёны погибших по традиции собираются на панихиду в соборе Святого Александра Невского. Воспоминания забайкальцев-участников боевых действий в Афганистане. Афганская война 1979—1989 годов разгорелась между правительственными силами Афганистана и вооруженными формированиями афганских моджахедов («душманов»).
Воины-интернационалисты спустя 28 лет после вывода войск из Афганистана
| Какие льготы положены воинам-афганцам | Интервью с участником войны в Афганистане (1979-1989) Александром Николаевичем Драчиковым. |
| Воинский долг: в России вспоминают участников Афганской войны | «Он прошел Афганистан и в Нижнекамске был председателем союза ветеранов войны в Афганистане. |
| Ветеран войны в Афганистане Игорь Новоселов погиб на Украине - 2 июля 2023 - ИРСИТИ.ру | Нелли Муравьёва и Татьяна Баландина с благодарностью вспоминают организованную несколько лет назад кампанию по паспортизации одиночных могил воинов, погибших в Афганистане и Чечне. |
| «Навсегда в плену»: истории советских воинов, оставшихся в Афганистане | На этой неделе наши ветераны Афганистана советские воины-интернационалисты посетили Афганистан, где ко Дню России открыли памятник (камень) в честь подвига наших военных. |
ВИДЕО: «Мы все для них были «шурави». Таджикские ветераны вспоминают войну в Афганистане
Война в Афганистане поломала судьбы тех, кто остался в плену. Афганистан сегодня — Эксперты объяснили право России удалить талибов из списка террористов. Здесь расположен сосканированный вариант афганской книги памяти. Нелли Муравьёва и Татьяна Баландина с благодарностью вспоминают организованную несколько лет назад кампанию по паспортизации одиночных могил воинов, погибших в Афганистане и Чечне. В ходе мероприятия председатель Союза ветеранов Афганистана Кудымкара Иван Сысолетин вручили памятные медали в честь 35-летия вывода войск из Афганистана ветеранам боевых действий, проживающим в Кудымкаре.