Как сообщает вице-губернатор Петербурга Олег Эргашев в Telegram-канале, Олег Резник посвятил 25 лет теме трансплантологии и органного донорства. Источник: Олег Эргашев/ВКУмер ведущий хирург-трансплантолог Петербурга, глава Центра органного и тканевого донорства НИИ скорой помощи имени Джанелидзе, профессор Олег Резник. В 2008 г. Резник Олег Николаевич защитил докторскую диссертацию, в 2022 г. получил звание профессор. Резник Олег Николаевич, доктор медицинских наук. Олег Резник с 2000 года возглавлял городской координационный центр органного и тканевого донорства НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе.
«Четвертая студия», 30 октября. Гость программы: Олег Резник
Пресс-служба Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. Павлова подтвердила эту информацию, отметив, что профессор Резник был не только блестящим хирургом, спасшим множество жизней, но и выдающимся организатором и ученым. Олег Николаевич Резник прошел долгий путь в медицине, начав свою карьеру в Военно-медицинской академии им. Кирова и продолжив службу на атомном подводном крейсере.
Oлег Никoлаевич навсегда oстанется в наших сердцах как учитель, друг, наставник и прекрасный челoвек", — цитирует сообщение телеканал "Санкт-Петербург". Помимо работы в качестве врача и педагога, Резник проявил себя как блестящий учёный, выпустив сотни научных трудов. Джанелидзе, а похороны состоятся в посёлке Репино.
Под его руководством была начата программа трансплантации почки от посмертного донора, а затем и родственная трансплантация почки, программа трансплантации печени. Профессор провел сотни операций, спасших жизнь обреченным пациентам. Через неделю профессору Резнику исполнилось бы 60 лет.
Причем поводом к уходу из жизни становится не тяжелая или смертельная болезнь, а неудовлетворенность самой жизнью. И тут мы сразу говорим о том, что если определенную часть населения убедить, что они плохо живут, они будут стремиться к смерти и станут источником донорских органов для богатых. Как мы видим, простое обсуждение проблем трансплантации сразу уводит нас в такую сторону, где обязательно должен быть страж. Кто сегодня может этим стражем стать? Мое собственное я? Иммануил Кант с категорическим императивом? Церковь может отрицать нужность этих программ, но тогда она должна сказать что-то тем, кто умирает, готовится к смерти. То есть, скорее, мы могли бы говорить не о том, где находится душа человека и средоточие всего человеческого, а о том, какие условия, нравственные, позволяют развивать или закрывать такую программу, как трансплантация. Ведь возможность выполнять трансплантации нам дает закон, а эффективность его исполнения зависит от этических воззрений исполнителей. Есть такие теории, которые утверждают, что части тела принадлежит всё то, что и организму в целом. А есть те, которые говорят, что есть голова и сердце, а остальное неважно. Мне кажется, что большую часть своих органов после смерти мы могли бы подарить. Скажем так, мы не имеем права отказывать ближнему в помощи, если эта помощь зависит от нас, а нам то, чем мы можем помочь, уже не нужно. Это очень простая с точки зрения нравственности мысль. И как раз она помогает мне и моим коллегам существовать в поле трансплантации без духовного насилия и без напряжения: мы делаем важное дело. Фото: pixabay. Особенно запомнились? Тут я хотел бы сказать вот о чем. Что меня постоянно удивляет: когда говорят о трансплантации, совершенно ускользает от сознания тех, кто ее обсуждает или осуждает, один удивительный факт. Смотрите, наступила кончина человека, забирается часть его тела, пришивается другому человеку, который без этого бы умер, и она начинает работать. После того как жизнь прежнего обладателя ушла, и жизнь органа на несколько часов замерла. Разве это не чудо? Когда я в первый раз увидел трансплантацию, меня это потрясло. Когда обычный человек рассуждает о трансплантации, он представляет всё несколько упрощенно. На практике же всё выглядит более тонко, сложно и более организованно, целесообразно. Нельзя не вспомнить первых анатомов Средних веков, приходивших в восторг от того, как Господь промыслил человеческое тело и устройство нашего организма. Я пережил разные периоды своего отношения к трансплантации: от юношеского восхищения технической составляющей — это ведь космические технологии, до некоторого разочарования, связанного с тем, что, как я уже говорил, трансплантация — это компромисс. Аппендэктомий делается ровно столько, сколько их нужно сделать: заболел человек аппендицитом, удалили ему этот отросток. Сколько случаев аппендицита, столько операций. В чем главная особенность трансплантации? В том, что заболевших много, а операций мы можем сделать мало. И это постоянный источник неудовлетворенности. Но когда я вижу слаженность работы нескольких команд: реанимационного отделения больницы, где находится донор, иммунологической лаборатории, которая подбирает реципиента, работу бесконечного числа сотрудников, водителей, диспетчеров, работу операционной, в которой происходит удаление органа, и точно так же работу врачей, которые срочно обследуют реципиента, срочно везут в операционную, хирургов, которые делают трансплантацию, — вот это задействование огромного количества людей в попытке перенести жизнь из одного тела в другое вызывает уважение и восхищение. Когда орган переносится в новое тело, в него буквально «вдыхают» жизнь. И тут ты видишь, как он наполняется кровью и расцветает, начинает снова жить. И пациент, новый обладатель, вместе с ним. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей.
Резник Олег Николаевич «Апории современной трансплантологии»
В гостях «Четвертой студии» — руководитель отдела трансплантологии НИИСП им. И. И. Джанелидзе Олег Резник. Олег Николаевич вдохновлял, искал новые пути, развивал программы трансплантации и органного донорства. Русский: Олег Николаевич Резник — трансплантолог, доктор медицинских наук (2008), профессор, руководитель отдела трансплантологии и трансплантационной нефрологии с клиникой Первого Санкт-Петербургского медицинского университета имени академика И. П. Профессор Олег Резник около 25 лет изучал трансплантологию и органное донорство. Профессор Резник говорит, что при трансплантации используется несколько медицинских учреждений.
Изъятие органов умершего в медицинских целях
Alexander Reznik Alexander ReznikHadassah Medical MoscowПодтвержден адрес электронной почты в домене Профессор Резник говорит, что при трансплантации используется несколько медицинских учреждений. 2 Резник Олег Николаевич.
Please wait while your request is being verified...
Instagram и Facebook Metа запрещены в РФ за экстремизм. На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии. Сетевое издание «МК в Питере» spb.
Что касается трансплантации печени, мне известно о 70 петербуржцах, ожидающих ее. Их было бы больше, если бы люди не умирали, не дождавшись операции: с печенью, уже нуждающейся в замене, пациент редко может прожить больше года. И искусство медицинского учреждения состоит в том, чтобы дотянуть пациента до появления донорского органа. Это осложняется не только их недостатком, но и тем, что печень больше других органов страдает из-за так называемых болезней цивилизации: ожирения, сахарного диабета, атеросклероза, нельзя пересаживать и печень умершего, инфицированного гепатитами.
В результате найти донорский орган, который не навредит реципиенту сложно. В НИИ скорой помощи им Джанелидзе в этом году смогут пересадить печень еще трем пациентам - клиника получила 4 региональных квоты на выполнение этих высокотехнологичных операций. Специалисты надеются, что в следующем году они уже получат возможность делать столько пересадок, на сколько хватит посмертных донорских органов. Стоимость такой трансплантации по квоте — 1,2 млн рублей. Справка Как сообщил Олег Резник, в Петербурге выправляется ситуация с получением донорских органов, а значит, и с их пересадкой.
Вопреки расхожим мнениям, организовать нелегальную пересадку органов технологически непросто. Необходимо, чтобы донорский орган совпадал по фенотипическим характеристикам с организмом реципиента. То есть нужна хорошая система иммунологического подбора. Должно быть высококлассное оборудование, потому что органы - это не просто какая-то часть плоти, их нужно получить в анатомической сохранности и в рабочем состоянии. Кроме того, реципиент пожизненно должен наблюдаться врачом и получать дорогие лекарства из системы государственного обеспечения. Прийти в обычную клинику и сказать, что у тебя непонятно откуда взялся новый орган, никто не может. Ни у нас, ни за рубежом. К примеру, в Испании, лидирующей в мире по количеству пересадок, если человек не может объяснить происхождения своего донорского органа, его могут посадить в тюрьму. А пока многие боятся стать донорами, потому что не думают о своей смерти, но, случись что, люди не боятся стать реципиентами. Хотя доступность донорского органа завтра зависит от нашего отношения к донорству сегодня. Кстати, в той же Испании работает развитая трансплантационная сеть и донорская служба. В каждом стационаре есть человек, отвечающий за донорство органов от умерших пациентов. Помимо этого, государство оплачивает социальную рекламу такого донорства. Она проводится и через искусство. Например, в фильме Педро Альмодовара «Все о моей матери» главная героиня работает в Центре трансплантологии и общается с родственниками умерших. Для супругов такая возможность не предусмотрена, чтобы избежать злоупотреблений с помощью фиктивных браков. В странах, где количество трансплантологических операций в разы превышает то, что делается у нас, не только супругам разрешают быть донорами, но предусматривают перекрестные пересадки - это когда у супругов разные группы крови и они находят пару, тоже нуждающуюся в пересадке, с подходящими им иммуногенетическими характеристиками. Репутационные риски детского донорства превышают возможную пользу от его внедрения. Кроме того, в законопроекте большое внимание уделено вопросу трансплантации органов погибших детей. В этом случае действует презумпция испрошенного согласия, когда без согласия родителей донорство от погибшего ребенка невозможно. Детские органы, получаемые от погибших детей, не всегда полноценны в функциональном отношении. А взрослые органы можно пересаживать детям, найдя доноров небольшого роста.
Но это очень деликатная проблема, и, наверное, сколько пациентов, столько и позиций. Новость Части тела. Какие органы медики научились пересаживать человеку? Трудно представить обычному человеку, какие эмоции переживают наши пациенты от дебюта заболевания до выполнения пересадки и последующей выписки. К примеру, кто-то случайно узнает, что у него есть почечное заболевание, а потом события развиваются стремительно, как снежный ком. И вот он уже ходит на гемодиализ трижды в неделю по 4 часа. Это сложная процедура, человек находится полностью в зависимости от гемодиализного аппарата, от отделения и своего врача. Это и зависимость, и ограничение свободы… Сейчас не говорят о том, что на диализе люди живут недолго, это раньше почка была спасением жизни. Сегодня качество жизни на гемодиализе очень высокое, но все равно это ограничение свободы. Я уже не говорю о тех, кто нуждается в пересадке печени или сердца, потому что там время не ждет. Трансплантология — очень драматичный вид медицины. Но, как правило, обществу демонстрируется его некая «техническая» сторона — хирургия, которая показывает, как здорово, что мы пересадили какой-либо орган. А страдания человека, который «ходит на диализ», практически не показывают. У него начинают накапливаться изменения в организме, он ждет этой пересадки. Потом наступает день, который никому не ведом, появляется орган, и пациента приглашают на трансплантацию. Затем его выхаживают и отпускают, как мы иногда говорим, на свободу. То есть мы отвязываем его от зависимости, от гемодиализа, у него появляется качество жизни, которое было до заболевания. Такой пациент все равно должен ходить где-то раз в месяц к врачу, но это нормально. И если бы мы с вами побывали в ситуации, когда у нас существенно ограничено здоровье, то мы бы с радостью согласились заменить диализ на то, чтобы ежедневно принимать таблетки. Почему уменьшилось количество пересадок — Как сейчас ситуация с пересадками обстоит? И в прошлом году, и в нынешнем, когда третья волна ползет вверх, все больницы работают на борьбу с ковидом, поэтому число пересадок резко снизилось. В Санкт-Петербурге сейчас около 600 человек в листе ожидания разных органов. Вот хорошая метафора пришла в голову: если бы сейчас была война, разве делались бы пересадки в полном объеме? Эти пациенты периодически задают вопросы, но в целом с пониманием относятся к тому, что коронавирус стал серьезным вызовом медицине. Они согласны подождать, будем так говорить. Были бы и убитые, и раненые. Вполне может быть, что никто бы не занимался трансплантацией, потому что этот вид помощи — для мирного времени. А во время войны все ресурсы задействуются для борьбы с чем-то главным. Идет война с вирусом — эпидемия выглядит именно так. Но я надеюсь, как и все, что эту пагубу мы переживем. Как увеличить число согласий обычных людей на то, чтобы они после смерти становились донорами? Новость Российские нейрохирурги спасли пациента с редкой опухолью — Один из путей — работа журналистов. Сейчас самое время поговорить об альтруизме, об общечеловеческом зачете. Но это вопрос государственного масштаба, на самом деле. Увеличить число доноров — это значит продвинуть идеи посмертного донорства в человеческих умах и сердцах. Если брать Россию, то скорее в сердцах. Думаю, общественные выступления развивают какую-то эмоциональную волну, если они хорошо сделаны. Но это недолгосрочный эффект.
В Петербурге умер ведущий хирург-трансплантолог Резник
'Панацея' с доктором Масловым от 10.10.2014 г. профессор Резник Олег Николаевич Пересадка органов. Доклад Резника Олега Николаевича «Апории современной трансплантологии» на VII Международной православной миссионерской конференции движения "Ставрос" "Миссия. Резник Олег Николаевич. Патент RU2570391C1: Изобретение относится к медицинской технике и может быть использовано в трансплантологии для восстановления и поддержания ишемически поврежденых донорских органов для целей их последующей трансплантации. Олег Николаевич вдохновлял, искал новые пути, развивал программы трансплантации и органного донорства. 2 Резник Олег Николаевич.
Олег Резник: Мы делаем в несколько раз меньше трансплантаций, чем нужно
Олег Резник: Прогресс в трансплантации сейчас зависит только от общественного мнения ФОТО: Личный архив героя публикации. Четверть века Олег Николаевич посвятил теме трансплантологии и органного донорства. Олег Резник с 2000 года возглавлял городской координационный центр органного и тканевого донорства НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе.