Актёр Камерного еврейского музыкального театра Яков Явно в гостях у Параджанова / РИА Новости. Хотя Сергея Параджанова и называют великим советским режиссером, сам он относился к существовавшему строю крайне негативно. Режиссер Кияков круто замешал в своем творении классические и современные мотивы: от заимствованных из киноэстетики великого режиссера Сергея ПАРАДЖАНОВА до ритмов.
Прерванный полёт. К 90-летию Сергея Параджанова
Зеки, обнаружив у него этот «медальон», похабно пошутили на этот счет, но вещицу не отобрали. Спустя десятилетие этот «медальон» попал к режиссеру Фредерико Феллини, и он отлил из него серебряную медаль, которой с тех пор награждают лучший фильм на фестивале в Римини. Рассказывает Д. Шевченко: «Лагерь не сломил Параджанова, не испоганил его душу. Он вынес из мира грязи, вшей и унижения красоту, стал подлинным художником. Здесь у них общее с Солженицыным, воскликнувшим когда-то: «Благословляю тебя, тюрьма! Не только Лиля Брик присылала ему подарки в зону. Однажды Параджанов совместно с лагерным банщиком Зозулей смастерил из колючей проволоки и собственных носков букет и отправил своей поклоннице ко дню 8 Марта. Лиля была в восторге и поставила подарок Параджанова в вазу, которую подарил ей Маяковский! Пришлось, правда, чтобы отбить тюремный запах, обрызгать букет одеколоном «Мустанг»… Во всех зонах, где сидел, выполнял заказы заключенных.
Рисовал для любимых, заждавшихся на свободе, портреты их избранников, мастерил коллажи. Своему умершему соседу по нарам изготовил из мешковины плащаницу с библейскими сюжетами она сейчас в музее в Ереване. В одной из колоний открыл школу живописи. Но лагерному начальству не понравились работы новоявленных «малевичей», не в лучшем свете выставляющие лагерный быт и нравы. Сергея перевели в другую зону…» Огромные силы прилагала к тому, чтобы облегчить страдания Параджанова в тюрьме, вызволить его оттуда уже упоминавшаяся Лиля Брик. Было ей в ту пору уже 80 лет, но она, несмотря на возраст, проявляла такую активность, которой могли бы позавидовать молодые. Именно она стала первой теребить иностранцев, чтобы они тоже поднялись на защиту Параджанова. Особенно сильным ее влияние было во Франции. В 1977 году она лично слетала в Париж, где открывалась выставка, посвященная В.
Маяковскому, и там встретилась с французским писателем-коммунистом, лауреатом Ленинской премии Луи Арагоном. Она уговорила его встретиться в Москве с Брежневым и замолвить слово за Параджанова. И Арагон согласился. Он действительно встретился с генсеком и во время разговора упомянул о Параджанове. Нельзя ли его амнистировать? И ведь сдержал свое слово. Он поселился во флигеле, в котором до него несколько лет жил его отец. Иосиф Параджанов отделился от семьи и ушел жить во флигель после того, как его младшая дочь Анна пошла наперекор отцу и вышла замуж за «простолюдина» — парикмахера. Когда родители запретили ей встречаться с парнем, она едва не покончила с собой — наглоталась серы.
Ее с трудом откачали, но после этого отношения с отцом у нее были испорчены. Иосиф Параджанов ушел жить во флигель, на прощание бросив фразу: «Умру, но не скажу, где котел с золотом…» Эта фраза буквально перевернула жизнь в параджановском доме. Дело в том, что в семье существовало предание о том, что Иосиф обладал огромным богатством, но никому его не показывал. Мол, зарыл где-то золото и молчит. Предание преданием, но ни один из членов семьи Параджановых не слышал от самого Иосифа подтверждения. До тех пор, пока Анна не привела в дом своего парикмахера. С этого момента все члены семьи, особенно жена Иосифа Сиран, стали буквально изводить главу семейства просьбами показать место, где он зарыл котел с золотом. Даже внук Георгий, науськиваемый бабушкой, ловил каждое слово деда, надеясь, что тот проговорится о кладе. Позднее он расскажет: «Дед перед смертью почти не вставал, он стал грузным, одутловатым.
Во флигеле его окружали любимые вещи — вазы, обломки старинной мебели, картины. Художником был наш дальний родственник Ванечка Параджанов, страдавший от слоновьей болезни и к тому же сумасшедший. Он писал библейские сюжеты, и одним из типажей всегда был дедушка. Картины огромные, зловещие. И вот, помню, бабушка в очередной раз послала меня вынюхивать тайну о несуществующем золоте. Я залез на диван к деду, стал скакать рядом с ним, приговаривая: «Дед, где золото? Дед, отдавай барыши! И представляете, дед вдруг захрипел, пена выступила изо рта. Умер Иосиф на моих глазах.
На похоронах бабушка сказала, чтобы я, когда закроют крышку гроба, бросил горсть земли. Но я схватил камень и кинул в открытый гроб. Попал дедушке в лицо. Такая оригинальная семья… А в Тбилиси считалось, что мы аристократы. Какое там! В доме была одна книга, и то не помню, какая. Ее завели, чтобы придерживать дверь… Дом Параджановых никогда не был храмом, как писали многие. Богемой, театром, съемочной площадкой — да! Но не храмом.
Даже в годы жизни Сергея, когда у нас гостили знаменитости и его фильмы обсуждал весь мир…» Выйдя на волю, Параджанов долгое время сидел без работы. В кинематограф его не звали, хотя за годы своего бездействия он написал несколько сценариев всего с 1968 по 1982 год — 17 штук. Однако ни один из них так и не был востребован. Изредка Параджанов ездил в Киев навещать своего взрослого сына Сурена тот учился на строительном факультете архитектурного института. В конце 70-х они вместе отправились в Ленинград. Сурен Параджанов вспоминал об этом событии: «Ехали мы через Москву. Я тогда только первый курс закончил, и отец считал нужным проводить со мной воспитательную работу. Идем по улице, он рассказывает, ты, мол, фарцуешь Сурен тогда действительно был связан с сомнительной компанией, спекулировал и был на учете в милиции. А ты, мол, знаешь, какие подвалы в «Лефортове»?
А я не знал даже, что такое «Лефортово». Отец схватился за голову. Жарко было, он подошел к автомату с газировкой, нажал там чего-то, намочил платок, обтерся. Потом видит, идет комитетчик в форме, говорит ему: «Можно вас на секунду. Вот мой сын фарцует, расскажите ему, какие в «Лефортове» подвалы». Отец кричит: «Слышал!!! Там продавщицы все одинаковые — седые, с серьгами и кольцами. Никто на отца внимания не обращает. Тогда он разворачивает камнями наружу свои перстни — один на два карата бриллиант, другой большой рубин — и так по-царски рукой взмахнул: «А покажите-ка мне вот ту тарелку и тот кубок, я их покупаю».
Ему показали и спрашивают, мол, что вы за человек, что так легко делаете такие покупки. Он как заорет на весь магазин: да у меня 30 премий в мире за красоту, нот мой сын из Киева, он фарцует хорошо, а я — всемирно известный режиссер! К нему сбежались продавцы, работу бросили, а он разошелся, нагнул одну продавщицу к прилавку и каратомер ей к уху подносит — ну-ка, какие у вас серьги? А они суетятся: «Вот у нас Кузнецов, вот Овчинников. Приходите вечером, мы вам еще что-то покажем». Полное доверие…» Прошло всего несколько лет после освобождения, а Параджанов вновь начал шокировать публику своими смелыми речами. В 1980 году он дал интервью французской газете «Монд», текст интервью гласил: «Чтобы выдвинуть против меня обвинение, я был назван преступником, вором, антисоветчиком. У меня на теле даже искали золото. Затем приписали гомосексуализм и судили за это «преступление».
Я якобы изнасиловал члена партии и совратил сорокалетнюю даму с помощью порноручки… Чтоб приписать мне преступление, были мобилизованы шесть прокуроров. Этого вполне достаточно, чтобы вас уничтожить…» Теперь я свободен, но не чувствую себя в безопасности. Я живу в вечном страхе — боюсь выходить из дома, боюсь, что меня обкрадут, сожгут картины из лагеря. Здесь все должны иметь прописку и работу. Но мне не дают работу. Я предлагаю сценарии. Меня могут в любое время арестовать, так как я нигде не работаю. Я не имею права существовать, я вне закона… В тюрьме жизнь моя имела какой-то смысл, это была реальность, которую надо было преодолевать. Моя нынешняя жизнь — бессмысленная.
Я не боюсь смерти, но эта жизнь хуже смерти. Я стучал во все двери. Мне хотели помочь в Армении. Но всякий раз, когда я должен был встретиться с министром, он оказывался в отпуске… Сегодня у меня нет выбора. Отдых мне невыносим. Я не могу жить, не работая. Мне запрещено любое творчество. Я должен скорее уехать отсюда… Я знаю о тех трудностях, которые меня ожидают. Вряд ли я сразу найду вдохновение на Западе.
Я не хотел бы создать впечатление у французов, что сразу смогу создать шедевры. Мои корни здесь, но у меня нет выбора. Я должен уехать…» Самое удивительное, но это интервью власти не заметили. Словно вообще его и не было. Параджанова никто не вызывал на ковер, не трепал ему нервы. Однако и работы ему тоже никто не давал. Хотя он, видимо, рассчитывал именно на это. Мол, дам смелое интервью, глядишь, они испугаются и завалят меня работой. Не получилось.
Можно было исполнить свою угрозу и уехать на Запад, но Параджанов этого не сделал. Видимо, в интервью по этому поводу он просто блефовал, как это уже случалось с ним неоднократно. Тем временем, видя метания и страдания брата, за него решила заступиться его старшая сестра, по мужу Абрамова. В том же году она написала письмо самому Л. Вот его текст: «Глубокоуважаемый Леонид Ильич!
И авторское название «Саят-Нова», и концептуальный замысел Параджанова явно перекликались с идеями и опытом Тарковского. В центре того и другого фильма — во многом загадочные, почти апокрифические персонажи: русский иконописец и армянский поэт-музыкант, о которых не так уж много доподлинно известно. Общность — и в притчево-аллегорическом языке, в новаторской драматургии обоих произведений, в решительной ломке унылого канона биографического кино. И еще одно судьбоносное сближение: одним из переводчиков Саят-Новы на русский был Арсений Тарковский, отец Андрея. Переводить приходилось с армянского, грузинского и тюркского старо-азербайджанского , на которых сочинял свои стихи и песни ашуг. Есть и существенные отличия. Параджанов раскрывает поиски поэтом Бога, любви, истины, его отношение к светской власти и народу, к войне и насилию иными, чем в «Рублеве», средствами -- знаково-символическими, с привлечением ресурсов фольклора и этнографии. У Тарковского больше земной прозы, жесткого реализма, или даже гиперреализма; недаром его обвиняли в том, что он очернил рублевскую эпоху. По-своему этот конфликт интерпретировал Андрей Кончаловский, сам приложивший руку к сценарию «Рублева», в статье «Мои шестидесятые», напечатанной в журнале «Искусство кино»: "Андрей Рублёв" «На чем строилась новая режиссура? Прежде всего на фактуре… Первым и главным нашим желанием было добиться правды фактуры. Нас волновали трещины на асфальте, облупившаяся штукатурка, мы добивались, чтобы зритель не ощущал грима на лицах и видел грязь под ногтями героев. Тарковский на этом буквально повредился. Он в любом своем фильме добивался фактуры, никогда ее не выхолащивал… Запретили «Андрея Рублева» потому, что он был неприятен с точки зрения фактуры, в нем не было привычного киноглянца…». Очень важное замечание, как и содержащийся в этой статье анализ творческого противостояния прогрессивных режиссеров-шестидесятников их консервативным предшественникам. В число последних попал даже Михаил Ромм, учивший Тарковского и Кончаловского. Его фильм «Девять дней одного года» стал одним из манифестов оттепели, эпохи «физиков и лириков», но если по своим идеям это было новое кино, то стилистически оно эпохе не соответствовало. Как пишет Кончаловский, все эти «павильоны, парички, причесочки Смоктуновского, вылизанные, выхолощенные кадры» воспринимались как «фанера». Как голливудская или сталинская эстетика, что в глазах молодых режиссеров было одно и то же. Однако поэтика «синема верите», потока жизни, непричесанных фактур не исчерпывала художественного арсенала шестидесятых. Параллельно ей, споря с ней и часто тесня ее, на экраны пробивалась декоративность, эмоциональная красочность, связанная в том числе с появлением более чувствительной цветной пленки и съемочной аппаратуры. В следующем десятилетии эту эстетику назовут «новой зрелищностью»; в нее впишется и «Зеркало» Тарковского. Драматургии действия противопоставлена мощная драматургия живописи и цвета. Параллельным путем шли в это время Жак Деми в «Шербурских зонтиках», Аньес Варда в «Счастье», Антониони в «Красной пустыне», но они работали на современном материале. У Параджанова же ультрасовременное находило неожиданную подпитку в архаичном искусстве. Съемки «Саят-Новы» начались в 1967 году в Лорийской области Армении; так же как это было с «Рублевым», работа над фильмом сопровождались многочисленными конфликтами.
Параджанов родился в Тифлисе Тбилиси в семье армянского торговца антиквариатом, и в его фильмах всегда прослеживается внимание к вещам — ему важна не бутафория, а подлинные предметы, которые он каким-то образом доставал в качестве реквизита. Мировую славу режиссёру принесли ленты «Цвет граната» 1968 и «Тени забытых предков» 1964. Первый фильм посвящён армянскому поэту Саят-Нове, причём поэта, а также его музу и любовь и ещё несколько ролей играет грузинская актриса Софико Чиаурели. В «Цвете граната» оригинальное название — «Саят-Нова» множество символов-отсылок и просто крайне эстетичных кадров, не случайно Параджанова называли ещё и советским «гением Ренессанса», как бы парадоксально это ни звучало.
Сергей Параджанов вошел в мировую историю как выдающийся режиссер, создатель знаменитых «Теней забытых предков» и «Цвета граната». Впрочем, кинематографом его таланты не ограничиваются. О художественном мастерстве — коллажах и инсталляциях — известно многим. Однако Параджанов обладал также невероятной музыкальной одаренностью: помнил наизусть целые оперы и давал концерты друзьям. Кроме того, он увлекался и танцами и даже сам ставил их для своих фильмов. Но почему же Сергей Иосифович при таком множестве талантов и несмотря на все трудности выбрал именно кино? Об этом можно лишь только догадываться. Суд, состоявшийся в апреле 1974 года, приговорил его к пяти годам строгого режима.
Умер единственный сын Сергея Параджанова
Новости. Фотографии. Фильмы Сергея Параджанова. Дмитрий Валерьевич Бакиров прочитал лекцию «Сергей Параджанов в поисках стиля, или Обратная сторона кино». По традиции, коллектив Музея Параджанова, вместе с друзьями музея и Маэстро посетили Пантеон им. Комитаса и отдали дань памяти режиссеру.
Сергей Параджанов — последние новости
| Режиссера Параджанова реабилитировали к 100-летию со дня рождения | Уже на вернисаже в Петербурге режиссер Дмитрий Месхиев назвал Параджанова гениальным интерпретатором — он превращал в искусство все, чем занимался. |
| Свободный художник: Сергей Параджанов и его поэтический мистицизм | Статьи | Известия | Единственный сын советского кинорежиссера Сергея Параджанова Сурен скончался в Киеве. |
"Я отомщу миру любовью". Что говорил великий Сергей Параджанов о кино, чуде и детстве
Молодой режиссёр снова попадает под прицел "компетентных органов". В 1962 году на советские экраны выходит первый фильм Андрея Тарковского"Иваново детство", произведший эффект разорвавшейся бомбы. Параджанова он поразил до глубины души. Через два года он снимет свою картину, которая столь же сенсационно повлияла уже не на русскую, а на украинскую культуру. Речь о "Тенях забытых предков".
Этот фильм положил начало целой эпохе украинского кино. Параджанов не побоялся отдать главную роль тогда малоизвестному актеру Ивану Миколайчуку, который потом на долгое время станет воплощением украинского героя разных эпох в советских кинолентах. Оператором он возьмет молодого Юрия Ильенко — будущего члена "Свободы", чьи дети — Филипп и Андрей — пойдут по стопам отца и также станут украинскими националистами, а на главную роль Параджанов назначит Ларису Кадочникову — первую жену Ильенко. Художником картины стал Георгий Якутович.
Миколайчук и Ильенко позже станут режиссерами, одними из основоположников современного украинского кино. Фильм стал образцом "новой советской волны". Он вызвал фурор на международных фестивалях, получив, в частности, премии Венецианского, Римского, Салоникского, Всесоюзного фестивалей и фестиваля в Мар-дель-Плата. Но пока "Тени забытых предков" продолжали собирать награды за рубежом, на самой Украине над Параджановым начали сгущаться тучи.
До этого одну из картин Параджанова, в которой тот хотел снять Дзюбу, — "Киевские фрески" — закрыли, обвинив самого режиссёра в мистически-субъективном отношении к действительности. В итоге в апреле 1966 года Параджанов покидает Украину и направляется в Армению. Однако там его работа не заладилась. Фильм "Саят-Нова", работать над которым Парджанов начал по прибытии и который был снят в 1968 году, не выпустили на экраны.
Сначала самого режиссёра, а потом его коллегу Сергея Юткевича заставили фильм перемонтировать. Вышедшая в итоге в прокат картина не понравилась самому Параджанову. В этот период Параджанов также выступал в защиту Андрея Тарковского в вопросе цензуры фильма "Андрей Рублёв".
Незадолго до уголовного дела режиссер начал поддерживать украинских писателей-диссидентов. Весной 1974 года Параджанова приговорили к пяти годам лишения свободы.
В колонии его пытали, из-за статьи о мужеложстве он оказался в самом низу тюремной иерархии. Режиссера выпустили за год до окончания срока и запретили жить в Москве, Киеве, Ленинграде и Ереване. Он отправился в Тбилиси. Грузия: «Легенда о Сурамской крепости» На родине режиссер вернулся к почти привычной жизни: он поселился в доме детства и снова открыл салон для друзей и знакомых. Но ему не давали снимать кино, а КГБ следил за каждым шагом.
В 1982 году Параджанова опять арестовали — на этот раз по невразумительному обвинению о даче взятки. Жизнь Параджанова состояла из множества парадоксов, последнее уголовное преследование стало одним из них. Громкая борьба за свободу режиссера и расположение первого секретаря грузинской ЦК КП Эдуарда Шеварднадзе вернули его в кино. Параджанов стал фактическим режиссером «Легенды о Сурамской крепости» на бумаге режиссером значился Давид Абашидзе и продолжил развитие поэтического метода. В фильме перед нами вновь предстает череда образов и коллажей, рассказывающих историю о защитниках средневековой грузинской крепости.
Картина получила призы на международных фестивалях, но не вызвала интереса у советских зрителей. Кроме того, «Легенды» раскритиковали грузинские националисты, которым это снообразное поэтическое видение показалось искажением национальных традиций. Сценарий он написал в конце 1960-х в киевской больнице, где лежал с воспалением легких и думал, что не выживет. Тогда смерть прошла стороной. В первый съемочный день Параджанову стало плохо на площадке.
В больнице ему диагностировали рак легких. Через год, в июле 1990 года, он умер в Ереване. Параджанов воображал и создавал мир, который не был виден никому, кроме него. Он переплавлял сновидческие образы в национальные истории, но делал это поперек всех правил советской власти.
В своих поэтических киношедеврах он создавал мир, которым грезил. В своих исповедях и письмах - реальность, в которую, кажется, верил сам.
Как верят в чудо. В его биографии чудес было немного. Любви - еще меньше. Парень из Тбилиси, зараженный кино, поехал в послевоенный Киев, где устроился ассистентом режиссера на Киностудию Довженко, затем был ВГИК, первые фильмы, в которых хоть уже и зарождался его метафоричный мир, но до мастерства - в его случае до гениальности - еще было десятилетие. Но случились его "Тени забытых предков", а вслед за ними - мировая слава. Влияние этого фильма на кинематограф и сегодня еще проговаривается большими современными режиссерами.
Эмир Кустурица в интервью то и дело называет "Тени" "лучшей картиной мира, снятой до сих пор". И не только Кустурица. Не забудем в биографии и о тюрьме, об арестах, о травле.
Сделал семь-восемь проходных лент, а в 1964-м вдруг прогремел «Тенями забытых предков» чуть ли не на весь мир. Картина и вправду вышла шедевром. Мастеру удалось соблюсти баланс между так любимым им формализмом и доступностью. А потом формализм таки разорвал его. Следующие работы Параджанова мог выдержать только подготовленный любитель со склонностью к мазохизму. Впрочем, мода была такая. Все его работы после «Теней» были не столько игровыми лентами, сколько предметами изобразительного и прикладного искусств.
Он романтизировал жизнь народов СССР. Помимо фильмов, Параджанов создал множество изобразительных произведений: рисунки, коллажи, скульптуры. Это и было настоящим его призванием.
Умер единственный сын Сергея Параджанова
Сергей Параджанов в 1984 году © Yuri Mechitov. Режиссёр Сергей Параджанов оказался в очень трудной ситуации: статья, по которой он сидел, не вызывала восхищения у зэков, наоборот, презиралась ними. Произведения Параджанова-режиссера неразрывно связаны с работами Параджанова-художника, автора многочисленных картин и рисунков, коллажей и ассамбляжей.
P A R A J A N O V
режиссер фильма параджанов билет вечность своем герое украины. После смерти учителя в 1950 году Параджанов и другие ученики Савченко приняли участие в доработке последней картины украинского режиссера — фильма "Тарас Шевченко". режиссер фильма параджанов билет вечность своем герое украины. Главные новости о персоне Сергей Параджанов на Национальная комиссия по реабилитации в Украине спустя 50 лет реабилитировала кинорежиссера Сергея Параджанова, осужденного в СССР по статье о «мужеложстве».
Вечер памяти кинорежиссера Сергея Параджанова
| Раскройте Откройте для себя жизнь и творчество Сергея Параджанова. | Во вторник, 9 января, исполнилось сто лет со дня рождения режиссера Сергея Параджанова. |
| К 100-летию со Дня рождения Сергея Параджанова | Сергей Параджанов активно использовал технику коллажа и ассамбляжа во многих своих художественных произведениях. |