Только что закончила читать книгу Алексея Иванова “Географ глобус пропил» и спешу поделиться своими впечатлениями. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Географ глобус пропил от автора Алексей Иванов (ISBN: 978-5-00-139503-4) по низкой цене. полная версия в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Писатель Алексей Иванов, автор романа «Географ глобус пропил», написал новую книгу.
Интервью с писателем Алексеем Ивановым, автором «Географ глобус пропил»
СПРАВКА: Алексей Иванов - недоучившийся журналист и искусствовед по образованию, всегда хотел стать писателем, хотя в 1990-е годы ему пришлось поработать и учителем, и гидом, и даже сторожем. Первые книги Алексея Иванова вышли в 2003 году, они были награждены премиями "Книга года", "Большая книга" и "Ясная Поляна". Самое известное на данный момент произведение автора - роман "Географ глобус пропил", по которому поставили несколько спектаклей и сняли фильм, получивший главную кинонаграду России - "Нику" - и отмеченный призами на фестивалях "Кинотавр", российского кино во французском Онофлере, русского кино в Польше, в немецком Котбусе и на Одесском кинофестивале. Иванов, наряду с Пелевиным, Прилепиным и Сорокиным, считается одним из самых востребованных и издаваемых российских писателей.
Каждого, кто хоть однажды запутывался, терялся в жизни. Каждого, кто иногда ощущал себя таким же бесконечно одиноким, как Виктор Служкин. Каждого, кто, несмотря на одиночество и тоску, никогда не терял способность чувствовать и любить.
Кира Валерьевна села за соседнюю со служкинской парту и невозмутимо раскрыла перед собой яркий журнал мод. Служкин не слушал, что говорили Угроза и директор. Он смиренно сложил руки и глядел в окно.
За окном стоял холодный осенний день и была видна лишь бесконечная линия верхних этажей длинного высотного дома. Его крыша, как ватерлиния, отсекала нижнюю часть сизого облака, которое медленно ехало вдоль небосклона. Облако напоминало авианосец, и на фоне этого дрейфа профиль Киры Валерьевны выглядел особенно выразительно. От созерцания профиля Служкина оторвало собственное имя, произнесённое Розой Борисовной. Служкин перевёл взгляд. Но ведь уже прошёл определённый срок, что позволяет спросить о результатах. Учителя в соседних кабинетах жалуются на постоянный шум в кабинете географии. Кабинет географии находился в тупике коридора, а рядом с ним был только кабинет истории. Историчка сидела со страдальческим выражением лица и не глядела на Служкина. Служкин окаменел скулами, глядя в никуда, но краем глаза увидел, что профиль на фоне авианосца на некоторое время превратился в анфас.
Следствие того — катастрофическое падение дисциплины и очень слабая успеваемость. А в пятницу мне сообщили, что в ближайшем будущем Виктор Сергеевич планирует ещё и туристический поход с девятым «бэ». Причём посоветоваться с администрацией он не счёл нужным. Но как можно допустить этот поход? Я не ставлю под сомнение туристический опыт Виктора Сергеевича, но если у него в путешествии будет такая же дисциплина, как в школе, то это может закончиться катастрофой. Я не дам добро на подобное мероприятие. Разделав Служкина, Угроза переключилась на другую тему. Озлобленный багровый Служкин еле дождался конца педсовета и сразу ринулся к Угрозе. Роза Борисовна осмотрела Служкина с головы до ног. Завышать оценку я не собираюсь, но занизить можно всегда.
Боюсь только, что он идёт вразрез с традиционным. Но, видимо, вы его активно применяете, если судить по количеству двоек по вашему предмету. Успеваемость по предмету всегда зависит от учителя. Не бывает хороших учителей, у которых все ученики двоечники, поверьте моему опыту. Следовательно, низкий уровень успеваемости говорит о том, что вы — плохой педагог. И этим походом я не хочу создавать плохому учителю ложную популярность. Благо, вы в этом преуспели и без турпоходов. Глава 14 Мясная порода мамонтов Будкин сидел за рулём и довольно хехекал, когда «Запор» особенно сильно подкидывало на ухабах. Тарахтя задом, «Запор» бежал по раздолбанной бетонной дороге. Параллельно бетонке тянулись рельсы, и некоторое время слева мелькали заброшенные теплушки.
За ними влажной сизой полосой лежала Кама. Небо было белое и неразличимое, словно его украли, только полупрозрачные столбы света, как руины, стояли над просторной излучиной плеса. В текучем и водянистом воздухе почти растворился дальний берег с бурыми кручами песка и косой фермой отшвартованной землечерпалки. На реке бледно розовел одинокий бакен. Бетонка и рельсовый путь вели на завод. Уже началась дамба, и справа от дороги в голых низинах блестели плоские озёра на заливных лугах. В этих озёрах заканчивался рукав затона. Заросли кустов и редкие деревья вдоль обочины стояли голые, прохудившиеся, мокрые от холодной испарины утреннего тумана. Служкин и Надя сидели на заднем сиденье «Запора». Надя держала Тату, одетую в красный комбинезон, а Служкин читал газету, которой была закрыта сверху сумка, что стояла у него на коленях.
Пойду с Татой пешком. К тому же чего мне будет с двух бутылок красного вина на троих? Это Витус сразу под стол валится, когда я только-только за гармонь хватаюсь. Будкин лихо свернул на грунтовый съезд, уводящий в кусты. Площадку живописно огораживала реденькая роща высоких тополей. Площадка была голая и синяя от шлака. Посреди неё над углями стоял ржавый мангал, валялись ящики. Вдали в затоне виднелся теплоход — белый-белый, вплавленный в чёрную и неподвижную воду, просто ослепительный на фоне окружающей хмари, походивший на спящего единорога. Все вылезли из машины: Будкин ловко вынул Тату, а Служкин долго корячился со своей сумкой. Мы без трусов купаемся — никого нет.
Тата присела и начала ковырять лопаткой плотно сбитый шлак. Он метнул в тополь маленький туристский топорик. Топорик отчётливо тюкнул, впиваясь в ствол. Будкин нырнул в машину, включил на полную мощь встроенный магнитофон, а затем развинченной боксёрской трусцой, не оглядываясь, побежал за топориком и в рощу. С Татой на плечах Служкин перебрался по дну промоины у берега, вышел на тракторную колею и двинулся к кораблям. Он его на шашлык порубит, мама пожарит, и мы съедим. Мамонт — это слон такой дикий, волосатый. Когда его на шашлык рубят, он только смеётся. Они все мелкие, шашлычные-то мамонты, — размером с нашего Пуджика. Служкин дошёл до ближайшего катера.
Катер лежал на боку, уткнувшись скулой в шлаковый отвал — словно спал, положив под щёку вместо руки всю землю. Красная краска на днище облупилась, обнажив ржавчину, открытые иллюминаторы глядели поверх головы Служкина, мачты казались копьями, косо вонзёнными в тело сражённого мамонта. Они как медведи: на зиму засыпают, выбираются на берег и спят. А весной проснутся и поплывут — в Африку, на реку Амазонку, на Южный полюс. А может, и в Океан Бурь. С Татой на плечах он поднялся повыше по осыпи. За катером на мелководье лежала брошенная баржа, зачерпнувшая воду бортом, как ковшом. За баржей тянулись стапеля и груды металлолома. Темнели неподвижные краны. Заводские корпуса были по случаю воскресенья тихие и скучные.
Вдали у пирса стояла обойма «Ракет», издалека похожих на свирели. В чёрной неподвижной воде затона среди жёлтых листьев отражалась круча берега с фигурной шкатулкой заводоуправления наверху. Служкин посмотрел в другую сторону и увидел, что мангал уже дымится, а Будкин и Надя рядышком сидят на ящике. По жестикуляции Будкина было понятно, что он рассказывает Наде о чём-то весёлом. По воде до Служкина донёсся Надин смех. Непривычный для него смех — смех смущения и удовольствия. Глава 15 Кира Валерьевна Служкин сидел в учительской и заполнял журнал. Кроме него в учительской проверяли тетради ещё четыре училки. Точнее, проверяла только одна красивая Кира Валерьевна — водила ручкой по кривым строчкам, что-то черкала, брезгливо морщилась, а три другие училки — старая, пожилая и молоденькая — болтали. Урсула узнала, что дочь беременна?
Аркадио в больницу попал, и пока он был на операции, она его одежду обшарила и нашла ключ. Он же подслушал её разговор с Ремедиос… — Он только про Аркадио успел услышать, а потом ему сеньор Монкада позвонил и отвлёк его. Там так не принято. На улице уже темнело, накрапывал дождь, палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки письмо, в котором лето объясняло, почему оно убежало к другому полушарию. Служкин закурил под крышей крылечка, глядя на светящуюся мозаику окон за серой акварелью сумерек. Сзади хлопнула дверь, и на крыльцо вышла Кира Валерьевна. В одной руке у неё была сумка, раздутая от тетрадей, в другой руке — сложенный зонтик. Кира Валерьевна, поджав губки, отдала зонтик и легко взяла Служкина под локоть. Они сошли с крыльца. Что это?
Сын, дочка, внук, внучка?.. Кира Валерьевна снисходительно улыбнулась. А какой предмет вы ведёте? Не подскажете, как с немецкого переводится сонет «Айне кляйне поросёнок вдоль по штрасе шуровал»? Кира Валерьевна засмеялась. Они остановились у подъезда девятиэтажного дома. До свидания, Витя. Она развернулась и вошла в подъезд. Глава 16 Пробелы в памяти Служкин в длинном чёрном плаще и кожаной кепке, с чёрным зонтом над головой шагал в садик за Татой. Небо завалили неряшливо слепленные тучи, в мембрану зонта стучался дождь, как вечный непокой мирового эфира.
Служкин не полез через дыру в заборе вокруг садика, как он обычно делал, а чинно обошёл забор и вступил на территорию с главного входа. Под козырьком крылечка он увидел Лену Анфимову с Андрюшей. Нам на остановку надо… Служкин посмотрел на часы. Он подставил локоть. Лена, улыбнувшись, взяла его под руку. Они неторопливо двинулись к воротам. Лена вела Андрюшу. Как замуж вышла, так из декрета в декрет и с утра до вечера готовлю, стираю, глажу, прибираю, за Олей и Андрюшей смотрю… Я уж и сама стала забывать, что я человек, а не машина хозяйственная… В кино уже три года не бывала… Лена не жаловалась, просто рассказывала так, как есть. Какие у вас отношения? Служкин отдал Лене зонтик, подхватил Андрюшу, перенёс его через канаву по мосткам и подал Лене руку.
Лена оперлась о неё тяжело, неумело, как о перила. Дома мало бывает — всё возится с автобусом. А отношения?.. Какие они могут быть? Пока Андрюша не родился, так что-то ещё имелось. А сейчас оба тянем лямку. Тут уж не до отношений. Живём спокойно, ну и ладно. Поздно уже что-то выгадывать, да и разучилась я… — Денег-то он много зарабатывает? Лена, вопреки обычному, не смутилась.
Видимо, для неё это было так же далеко, как двойки по рисованию. Только какая разница теперь? Дружили после школы полгода, потом он в армию ушёл. Я сначала писала ему, ждала. Потом забывать начала. Потом с Сашей познакомилась — с будущим мужем. Вот так. А Колесников тоже не особенно переживал. На моей свадьбе напился, всем надоел своими армейскими историями, к каждой девчонке приставал… — А ведь мы всем классом с таким благоговением относились к твоему роману с Колесниковым! Как же, десятиклассник, на машине ездит — и нашу Ленку Анфимову любит!..
И остаётся только грустно шутить. Ты же самая красивая девочка в классе была… Все думали, что ананасы в Париже кушать будешь… Лена чуть покраснела. Не ценили, когда любят. Маленькие были. Они шли вдоль рощицы старых высоких сосен, вклинившейся в новую застройку. Подлесок здесь был вытоптан детьми и собаками. Андрюша, пользуясь тем, что внимание мамы отвлекает дядя с зонтиком, брёл по лужам, поднимая сапогами чёрные буруны. Показалась автобусная остановка — голая площадка на обочине шоссе. Они молчали, вглядываясь в призрачную, дождливую перспективу дороги, откуда в брызгах, шипя, вылетали легковушки и проносились мимо, кубарем закручивая морось. Служкин переложил зонт в другую руку и чуть приобнял Лену, словно хотел её немного согреть.
Лена медленно менялась: усталость и покорность уходили с её лица, и в глазах что-то затеплилось, как солнце за глухими тучами. К Лене даже вернулось почти забытое школьное кокетство — она искоса лукаво глянула на Служкина, как некогда глядела, проходя мимо него в школьном коридоре. Служкин и сам оживился, стал смеяться, жестикулировать и даже не заметил автобуса. Они одновременно замолчали, с какой-то обидой глядя на открывающиеся двери. Лена сникла. И вдруг Служкин наклонил зонтик вперед, отгораживаясь им от автобуса, как щитом, и смело прижался губами к холодным и твердым губам Лены, забыто вздрогнувшим в поцелуе. Служкин задумчиво пошагал обратно. Он шагал минут пять. Вдруг он встрепенулся, быстро захлопнул зонтик и бросился бегом. Дождь плясал на его кепке, под ногами взрывались лужи, полы плаща болтались, как оторванные.
Служкин бежал напрямик через газоны, через грязь, прыгал над канавами, проскочил в дыру в заборе вокруг садика и влетел в раздевалку. Тут было уже пусто. Дверь в группу была раскрыта, и Служкин остановился на пороге. В дальнем углу зала за столом сидела и что-то писала воспитательница. На маленьких столиках вверх ножками лежали маленькие стульчики. Свежевымытый пол блестел. Тата — одна-единственная — строила из больших фанерных кубов кривую башню. В своём зелёном платьишке на фоне жёлтого линолеума она казалась последним живым листком посреди осени. Тата оглянулась, помедлила и молча кинулась к нему через весь зал. Служкин инстинктивно присел на корточки, поймал её и прижал к грязному плащу, к мокрому лицу.
Лужи обморочно закатывали глаза. Люди шли сквозь твердую кристальную прохладу, как сквозь бесконечный ряд вращающихся стеклянных дверей. На заре по Речникам метлою проходился ветер и обдувал тротуары, отчего город казался приготовленным к зиме, как покойник к погребению. Но снега всё не было. И вот будто стронулось само время — первый снег хлынул, как первые слёзы после долгого молчаливого горя. Служкин ходил проведать Сашеньку, но не застал её на работе. У него ещё оставалось полтора часа свободы до конца смены в садике, и он отправился побродить вдоль затона, посмотреть на корабли. Снег валил сверху густо и плотно, словно его скидывали лопатами. У проходной Служкин неожиданно увидел продрогшего, танцующего на месте Овечкина с сугробом на голове. На мосту в ржавые бока понтонов тяжело толкалась стылая вода.
Понтоны раскачивались, дощатые трапы между ними злобно грохотали. На дамбе, на голых ветвях тополей мокрый снег свалялся в куски, свисающие вниз, как клочья шерсти. Затон, плотно заставленный кораблями, походил на какую-то стройку. Мачты, антенны, стрелы лебёдок торчали, как строительные леса. На крышах и палубах снег лежал ровными листами. Иллюминаторы смотрели на Служкина невидяще, рассеянно, исподлобья, как смотрит человек, который почти уснул, но вдруг зачем-то открыл глаза. Служкин остановился у навеса лесопилки, под которым уныло качался и позвякивал цепями тельфер. В белой мгле Кама выделялась контрастной чёрной полосой, потому что снег, падая на воду, странно исчезал. Служкин стоял, курил и разглядывал высокий и массивный нос ближайшей самоходки, у которой в клюзах торчали якоря, словно кольцо в ноздрях быка. На дорожке из снегопада появился маленький заснеженный человек, и Служкин с удивлением узнал в нём Машу Большакову из девятого «а».
Мама просила ему записку отнести. Они медленно пошли рядом, не глядя друг на друга. Снег всё валил с неба, будто рваные полотнища. Наконец Маша подняла на Служкина глаза и, не выдержав, улыбнулась: — А вы что здесь делаете, Виктор Сергеевич? Только не врите. Чего мне тут делать? Груши околачивать? Хожу и вспоминаю времена, когда сам девочек дожидался. Хотел увидеть один теплоходик, про который есть что вспомнить. Она длинная и скучная, со слезами и мордобоем.
Тебе будет неинтересно. Красивая девочка была, но характер — спаси господи! Вздорная, склочная, задиристая — хуже Ясира Арафата. Звали её Наташа Веткина, а кличка — просто Ветка. Дружили мы давно, однако ничего особенного: так, гуляли, болтали, в кино ходили, целовались потихоньку. А тут как дошло до всех, что скоро навсегда расстаёмся, так и заводиться начали, нервничать. Ну, я-то ещё с детства мудрый был, лежал себе спокойненько на диване. А Ветка, видно, решила под конец урвать кусок побольше и завела роман с другим нашим одноклассником. Звали его Славкой Сметаниным, а кличка была, конечно, Сметана. Он был парень видный, отличник, но нич-чегошеньки не отражал.
Смотрю, в общем, это я: Ветка со Сметаной каждый день туда-сюда рассекает. Что, думаю, за блин нафиг? Попытался я Ветке мозги прочистить, она и ляпнула мне: не суйся, мол, и катись отсюда. Я, понятно, разозлился благородно. Ну, думаю, жаба, ты у меня покукарекаешь ещё. И вот был у нас экзамен по химии. Подхожу я это утром к школе и вижу, что Ветка со Сметаной под ручку прётся. Я сразу понял: сегодня точно чья-то кровь будет пролита. Химичка нам кабинет открыла и куда-то ушла. Ветка тоже учесала.
Сидим мы в кабинете вдвоём: я и Сметана эта дурацкая. Я злость коплю. Сметана тетрадку свою с билетами читает. А надо сказать, что в кабинете том был здоровенный учительский стол. Сверху кафелем выложен, чтобы кислотой не попортить, а сбоку большой стеклянный вытяжной шкаф с трубой наверху. Я всё прикинул, обмозговал, потом встал, тетрадку у Сметаны из рук хвать, на этот стол скок, да и запихал её в трубу. Сметана озверела, сперва за мной между парт погонялась, затем полезла в шкаф за тетрадью. И только она в вытяжной шкаф проникла, я тут же подскочил, дверку у шкафа закрыл и запер со всей силы на шпингалет. А после вышел из кабинета и дверь защёлкнул. Вот и время экзамена наступило.
У кабинета толпа мнётся. Подгребает экзаменационная комиссия, открывает дверь, вваливается в кабинет… А там этот дурак на столе в стеклянном шкафу сидит, как обезьяна в аквариуме. Учителя сразу в визг, остальных со смеху скосило. И главное — шпингалет никто открыть не может, так я его засобачил. Пока слесаря искали, полшколы в химию поржать прибежало. А мне же, чудотворцу и выдумщику, ни слова не говоря по химии трояк впечатали и с экзамена под зад коленом. Я не стал переживать, только радовался, когда вспоминал, как Ветка позеленела. Маша смеялась. Ободрённый, Служкин заливался соловьём: — Тем же вечером сижу я дома, вдруг звонок в дверь. Я только дверь открыл, а мне Ветка сразу по морде тресь!..
Но я — воробей стреляный, я сразу присел. И она со всего размаха рукой по косяку как засадила, аж весь дом вздрогнул! Тут на грохот моя мама в коридор выбегает. А мама моя страсть любила, когда в гости ко мне девочки приходят. Схватила она Ветку и на кухню поволокла. Сразу чай, конфеты, всё такое. Говорит мне: познакомь, мол, Витя, с девушкой… Меня, естественно, чёрт за язык дёрнул. Такая и сякая, говорю, моя невеста. От этих слов Ветка чуть не задымилась. Ну, чай допила, с мамой моей попрощалась культурно и ушла, а на меня и не взглянула.
Так, думаю, Виктор Сергеевич, ожидает тебя бой не ради славы, ради жизни на земле. Служкин сделал паузу, прикуривая.
Человек знает, о чем говорит, и знает, как должно быть, поэтому он рассказывает. Сам по себе нарративный импульс был именно такой. Вот он это хотел рассказать не ради хохмы, не ради того, чтобы посмешить, не ради того, чтобы нагнать чернухи. Он показывал людям, как далеко они отошли от своего божественного опыта. Нужно заметить одно очень принципиальное отличие романа от фильма. Служкин не рожден преподавать, он не умеет справиться с классом, он истерически себя ведет.
Но Служкин в романе совсем не таков. А вообще-то он, конечно, человек, умеющий передавать детям своё знание. И больше того, он сознательно позволяет им и бунтовать против себя, и без его ведома преодолевать порог. Он ставит их в условия, в которых они прыгнут на следующую ступень. То, как Служкин в романе Иванова объясняет детям географию, написано со знанием дела и с увлечением, видно, что он любит это дело. Собственно, Иванов и начинал как учитель, у него был школьный кружок, он ходил с ними на эти пороги. Это всё его места, его родина и его занятия. И надо сказать, что когда он это описывает, чувствуется, что он это любит.
Служкин, конечно, учитель в высшем смысле. Это не тот лоховатый пьяница, который постоянно срывается на детей, говорит им какие-то гадости в «Географе». Такого учителя я не приемлю, потому что я чисто профессиональным взглядом вижу двадцать пять ошибок, которые он делает, просто уже войдя в класс. Собственно, это в руке, это либо потомственный учитель умеет, либо нет. У меня, слава богу, этот навык есть ещё врожденный. Но дело даже не в этом, дело в своеобразном смещении взгляда. Вот за это они его любили. Не просто за то, что он мужчина, в него влюбляется эта старшеклассница, а ей надоели мальчишки.
Иванов А.: Географ глобус пропил
«Географ глобус пропил» — роман российского писателя Алексея Иванова, написанный в 1995 году. «Географ глобус пропил» вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору. Книга: Географ глобус пропил. Автор: Алексей Иванов. Алексей Иванов», после закрытия браузера. просьба написать на почту для удаления материала. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Географ глобус пропил от автора Алексей Иванов (ISBN: 978-5-00-139503-4) по низкой цене.
Книга "Географ глобус пропил" - Алексей Иванов
| Автор романа «Географ глобус пропил» закончил новую книгу | Географ глобус пропил. |
| «Да, я прототип Служкина, но не полностью» | Писатель Алексей Иванов планирует написать книгу о Калининградской области. |
| Географ глобус пропил Альпина. Книги 157361115 купить в интернет-магазине Wildberries | Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Географ глобус пропил», Алексей Иванов. |
| Книга "Географ глобус пропил" - Алексей Иванов скачать бесплатно, читать онлайн | Добавим, Алексей Иванов является автором романов "Географ глобус пропил", "Сердце Пармы" и получил известность благодаря роману «Географ глобус пропил», по мотивам которого сняли одноименный фильм. |
| Географ глобус пропил. Глава 24. В тени великой смерти (Алексей Иванов, 1995) | Книга: Географ глобус пропил. Автор: Алексей Иванов. |
Иванов А.: Географ глобус пропил
Фото автора "Географ глобус пропил". До недавнего времени безработный. Вместе с женой и маленькой дочкой живёт на Каме в маленьком унылом городке Речники. Имеет высшее образование, закончил Биофак Уральского университета. Друг детства Служкина Будкин называет его "лентяем, идеалистом и неумёхой". Жена ест поедом: "Тебе нич-чего, нич-чего в жизни не хочется". И в общем-то в чём-то они правы. Быть добрым недостаточно.
К определённому возрасту пора взрослеть и думать о перспективе. Больше всего Служкин проявляется в отношении с многочисленными друзьями и подругами. С ними он такой, какой есть, — балагур, говорящий шутками-прибаутками. Всё умеет, ничего не имеет". Жену эти шутки выбешивают. Иметь такого мужа невелика радость, когда безденежье и проблемы уже замучили: "Тебя не только любить, тебя и уважать-то невозможно! Ты шут!
Пустое место! Служкин добрый. Не домой, а к бывшим одноклассникам он идёт по пути с работы, бежит поддерживать по первому зову в любое время дня и ночи. Друзья такие же неприкаянные. Все пытаются как-то выживать, пьянками и гулянками скрашивают серые будни. Но без "выжрать" у них никогда не обходится. Служкин бесконечно одинокий человек.
Он любит и жалеет всех, только его никто по-настоящему не любит, кроме дочки.
Другого киногероя — Данилу Багрова , «каким тот был бы, если бы жил в Перми, работал в школе географом и много пил» [19] , — узнаёт в Служкине журналист Лев Данилкин « Афиша ». Артур Акминлаус « Литературная Россия » , напротив, уподобляет героя персонажам русской классики: «Так в чём же кредо Виктора Служкина? Он ли Герой нашего времени , Печорин номер два? Павел Губарев «Рецензент» находит прямые аналогии с другим классическим персонажем — Раскольниковым , полагая, что Служкин — «личность не менее неоднозначная и вызывающая», несущая свои вопросы и сомнения, «гордо, как хоругви» [22].
Отличие от фильма[ править править код ] В 2013 году по книге был снят одноимённый фильм , который, по мнению критиков, существенно отличается от романа. Так, рецензент Юлия Климычева отмечает, что перемены, которые произошли с учениками после тяжёлого похода, заметны в романе, а «в фильме никак не акцентированы». Кроме того, за кадром осталась история первой любви Служкина, которая «важна для понимания героя и романа в целом» [24]. Марк Липовецкий и Татьяна Михайлова журнал « Знамя » констатировали, что в фильме, в отличие от романа, «педагогическая программа Служкина остаётся совершенно невнятной» [25]. Дмитрий Быков « Московские новости » добавил к этим рассуждениям, что ключевой монолог Служкина по сравнению с романом «значительно усилен — Хабенский играет его с зашкаливающей, опасной мерой отвращения к выродившемуся человечеству» [26].
Кроме того, события в фильме перенесены в XXI век, а старшее поколение заметно «состарено» так, в романе Служкину 28 лет, а Хабенскому около 40 лет [27].
И не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом. Роман о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить "душу живую", не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви. ЦитатыНаходишь только тогда, когда не знаешь, что ищешь. А понимаешь, что нашел, чаще всего только тогда, когда уже потерял.
Клюкин постоял за её плечом, глядя, как она выводит двойку, забрал дневник и, махая им, отправился на свое место. По пути он шлёпнул дневником по голове отличника Сметанина. Чекушка тем временем написала что-то в Витькином дневнике и перебросила его на первую парту Свете Щегловой. Рядовые, проверьте тетради.
Витька отпихнул дневник на край парты, демонстративно не интересуясь тем, что там написано. Раскрыв перед собой тетрадь, он откинулся на спинку скамейки и стал рассматривать стенды по стенам. Слева от доски висел стенд «Партия о литературе», справа — «Чтение — это труд и творчество». Затем вдоль ряда: «Сегодня на уроке», «Советуем почитать», «Классный уголок», «Читательский дневник», «В вашу записную книжку». Под потолок уходили портреты классиков вперемешку с их цитатами. Всё это было знакомо Витьке почти до замыленности. На базе своего класса Чекушка организовала литературный клуб «Бригантина». Основу его составляла так называемая «творческая группа». Пока Витька числился в ней, он ежемесячно менял экспозиции на стендах. А потом в кабинете математики на парте Витька нарисовал первый выпуск настольной газеты «Двоечник», и Чекушка на пионерском собрании выгнала его из «творческой группы».
Витька этим очень гордился. Между тем рядовые уже просмотрели тетради. Рядовых назначала лично Чекушка. Они были обязаны каждый на своём ряду проверить, сделано ли домашнее задание. На столе у Чекушки выросла стопка чистых белых дневников в обложках. Все они были подписаны красивым почерком Лены Анфимовой: так распорядилась Чекушка. В начале каждой четверти она устраивала очень долгие классные часы, когда на всю четверть заполнялось расписание. Дни получали свои даты, и страницы уже нельзя было вырвать. Двоечники выстроились и привалились к «стене позора», окрашенной в зелёный цвет. Кто привычно уставился в окно, кто на картинки, кто в пол.
Витька оглянулся на них и злорадно сделал неприличный жест. Двоечники стали украдкой показывать ему кулаки. Обложка валялась на парте. Фундамент стащил её, потому что через трафарет на ней было написано: «При пожаре и стихийных бедствиях не трогать! Леночка была самой красивой девочкой в классе.
Алексей Иванов «Географ глобус пропил»
Географ. Дымя сигаретой и бренча в кармане спичечным коробком, бывший глухонемой, он же Виктор Служкин, теперь уже побритый и прилично одетый, шагал по микрорайону Новые Речники к ближайшей школе. Алексей Иванов – автор по-честному прекрасный, написавший блестящие романы «Сердце Пармы», «Географ Глобус пропил», «Золото бунта» и «Тобол», к теме ужасов подбирался давно. Роман, который может показаться веселой сказкой, на деле — метафорические размышления Иванова об искажении реальности в СССР, о несоответствии между пионерством и настоящим детством, об искусственности навязанных догм. Писатель и его роман «Географ глобус пропил» стали главным двигателем сюжета 5 серии 3 сезона. В ней Фома клянется, что вырос на книгах Иванова, и объявляет школьникам, что Алексей круче Пушкина, потому что Пушкин в Питере не выжил, а Иванов на Урале смог. В случае с «Географом», пропившим глобус и сравнением книги с фильмом, у автора блога столкнулись два принципа: восприятие, как у утки на третьи сутки и лучше поздно, чем никогда.
Писатель Алексей Иванов: «Россия страшно несвободна»
Алексей Иванов – автор 11 известных современному читателю романов: «Общага на крови», «Блудо и МУДО», «Псоглавцы», «Географ глобус пропил», «Тобол» и др. Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Географ глобус пропил», Алексей Иванов. Российский писатель и сценарист, автор романа «Географ глобус пропил», Алексей Иванов напишет книгу, связанную с Калининградской областью. Географ глобус пропил. Географ глобус пропил – книга С неким подозрением я отношусь к современным российским писателям. «Географ глобус пропил» вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору.
Самарские пионеры - вампиры стали героями новой книги автора бестселлера «Географ глобус пропил»
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - НГС.ру | И эта цитата меня сподвигла пересмотреть вопрос с "ясно-понятно" о чём книга "Географ глобус пропил" и всё-таки её дочитать до конца. |
| Алексей Иванов, «Географ глобус пропил» и премьера: pamsik — LiveJournal | В случае с «Географом», пропившим глобус и сравнением книги с фильмом, у автора блога столкнулись два принципа: восприятие, как у утки на третьи сутки и лучше поздно, чем никогда. |
| Автор «Географ глобус пропил» назвал Челны городом, «задуманным как совершенство» | «Географ глобус пропил». Слушать аудиокнигу. 16 042. |