Йозеф Геббельс выступает 18 февраля 1943 года в Берлинском дворце спорта под лозунгом «Тотальная война — кратчайшая война».
Князь лжи. Как Геббельс из поклонника России превратился в рупор рейха
Сокращенный перевод с английского Питера Хедрука, 2007. Кризис, с которым мы столкнулись на восточном фронте, достиг своего апогея. Невзирая на тяжкие беды, с которыми наш народ столкнулся в битве на Волге, 30 января мы собрались на массовом собрании, чтобы показать наше единство, единодушие и твёрдое желание преодолеть трудности, с которыми мы столкнулись на четвёртом году войны. Сталинград был и остаётся великим сигналом тревоги, который подаёт судьба немецкому народу! Народ, у которого есть силы пережить и преодолеть такое несчастье, и при этом ещё почерпнуть из этого дополнительные силы, непобедим. В моей речи к вам и к немецкому народу я вспомню героев Сталинграда, которые накладывают на меня и на всех вас глубокое обязательство. Я буду говорить со всей серьёзностью и открытостью, как того требует данная минута. Немецкий народ - пробуждённый, воспитанный и обученный национал-социализмом, - в состоянии вынести всю правду. Сейчас не время спрашивать, как всё это произошло. Это может подождать, до тех пор пока немецкий народ и весь мир не узнает полную правду о несчастье последних недель, о его глубокой и судьбоносной значимости.
Героические жертвы наших солдат в Сталинграде имели глубокое историческое значение для всего восточного фронта. Они не были напрасными, и будущее покажет почему. Когда я перескакиваю через прошлое и смотрю вперёд, я делаю это сознательно. Время не ждёт! Времени на бесполезные дискуссии больше не осталось. Мы должны действовать немедленно, тщательно и решительно - так, как всегда действовали национал-социалисты. Именно так действовало наше движение с самого своего зарождения во время множества кризисов, с которыми оно сталкивалось и которые оно преодолевало. Национал-социалистическое государство также действовало решительно, когда ему грозила опасность. Мы не ведём себя как страус, который зарывает голову в песок, чтобы не видеть опасности.
У нас хватает смелости для того, чтобы глядеть опасности прямо в лицо, чтобы хладнокровно и мужественно принимать необходимые меры. И как движение, и как народ, мы всегда были на высоте, когда нам была необходима фанатичная, решительная воля для преодоления и устранения опасности; сила характера, способная преодолеть любые препятствия; глубокая решимость для достижения нашей цели и железное сердце, способное выдержать любую внутреннюю и внешнюю битву. Буря, надвигающаяся этой зимой на наш древний континент из степей, затмевает собой весь прежний человеческий и исторический опыт. Немецкая армия и её союзники - это единственно возможная защита. В своей прокламации от 30 января Фюрер в серьёзной и неотразимой манере задал вопрос: что стало бы с Германией и Европой, если бы 30 января 1933 года вместо национал-социалистов к власти пришло буржуазное или демократическое правительство? Какая опасность бы за этим последовала - быстрее, чем мы могли тогда ожидать, - и что бы мы ей противопоставили? Десять лет национал-социализма было более чем достаточно, чтобы показать немецкому народу всю серьёзность опасности, которую большевизм представляет на востоке. Теперь всем понятно, почему мы так часто говорили о борьбе с большевизмом на наших партийных съездах в Нюрнберге. Мы громким голосом предостерегали наш немецкий народ и весь мир, надеясь вывести западный мир из поразившего её паралича воли и духа.
Мы пытались открыть им глаза на страшную опасность, исходящую от еврейского большевизма, который подверг почти 200-миллионный народ России террору и геноциду. Когда Фюрер приказал армии атаковать восток 22 июня 1941 года, мы все знали, что это будет решающая битва этой великой борьбы. Неудивительно, что из-за строжайшей секретности большевистского правительства и предпринятых им мер, вводящих в заблуждение, мы не смогли должным образом оценить военный потенциал Советского Союза. Только сейчас мы видим его подлинные масштабы. Именно поэтому борьба, которую наши солдаты ведут на востоке, превосходит по своей суровости, по своим рискам и трудностям всё человеческое воображение.
В Берлине он обязывает нацию к тотальной войне. Англичане говорят, что люди не хотят тотальной войны, что они хотят капитуляции ». И, конечно же, это подпитывало гнев в толпе. А когда пришли вопросы и раздались крики, контроль был потерян ».
Все это кричали. Это был мрачный опыт.
The government can only set the broad guidelines. To give life to those guidelines is the job of working people, under the inspiring leadership of the party. Fast action is essential.
One must go beyond the legal requirements. As Gauleiter of Berlin, I appeal here above all to my fellow Berliners. They have given enough good examples of noble behavior and bravery during the war such that they will not fail here. Their practical behavior and good cheer even during war have earned them a good name throughout the world. This good name must be maintained and strengthened!
If I appeal to my fellow Berliners to do some important work quickly, thoroughly, and without complaint, I know they will all obey. We do not want to complain about the difficulties of the day or grump to one another. Rather we want to behave not only like Berliners, but like Germans, by getting to work, acting, seizing the initiative and doing something, not leaving it to someone else. What German woman would want to ignore my appeal on behalf of those fighting at the front? Who would want to put personal comfort above national duty?
Who in view of the serious threat we face would want to consider his private needs instead of the requirements of the war? We do not want to imitate Bolshevism, we want to defeat it, with whatever means are necessary. The German woman will best understand what I mean, for she has long known that the war our men are fighting today above all is a war to protect her children. The German woman must spontaneously proclaim her solidarity with her fighting men. A river of readiness must flow through the German people.
I expect that countless women and above all men who are not doing essential war work will report to the authorities. He who gives quickly gives twice as much. Our general economy is consolidating. That particularly affects the insurance and banking systems, the tax system, newspapers and magazines that are not essential for the war effort, and nonessential party and government activities, and also requires a further simplification of our life style. I know that many of our people are making great sacrifices.
I understand their sacrifices, and the government is trying to keep them to the necessary minimum. But some must remain, and must be borne. When the war is over, we will build up that which we now are eliminating, more generously and more beautifully, and the state will lend its hand. I energetically reject the charge that our measures will eliminate the middle class or result in a monopoly economy. The middle class will regain its economic and social position after the war.
The current measures are necessary for the war effort. They aim not at a structural transformation of the economy, but merely at winning the war as quickly as possible. I do not dispute the fact that these measures will cause worry in the coming weeks. They will give us breathing room. We are laying the groundwork for the coming summer, without paying heed to the threats and boasting of the enemy.
I am happy to reveal this plan for victory Stormy applause to the German people. They not only accept these measures, they have demanded them, demanded them more strongly than ever before during the war. The people want action! It is time for it! We must use our time to prepare for coming surprises.
I turn now to the entire German people, and particularly to the party, as the leader of the totalization of our domestic war effort. This is not the first major task you have faced. You will deal with the laziness and indolence that may occasionally show up. The government has issued general regulations, and will issue further ones in coming weeks. One moral law stands above everything for each of us: to do nothing that harms the war effort, and to do everything that brings victory nearer.
In past years, we have often recalled the example of Frederick the Great in newspapers and on the radio. We did not have the right to do so. He never had enough soldiers and weapons to fight without risking everything. His strategy was always one of improvisation. But his principle was to attack the enemy whenever it was possible.
He suffered defeats, but that was not decisive. What was decisive is that the Great King remained unbroken, that he was unshaken by the changing fortunes of war, that his strong heart overcame every danger. At the end of seven years of war, he was 51 years old, he had no teeth, he suffered from gout, and was tortured by a thousand pains, but he stood above the devastated battlefield as the victor. How does our situation compare with his?! Let us show the same will and decisiveness as he, and when the time comes do as he did, remaining unshakable through all the twists of fate, and like him win the battle even under the most unfavorable circumstances.
Let us never doubt our great cause. I am firmly convinced that the German people have been deeply moved by the blow of fate at Stalingrad. It has looked into the face of hard and pitiless war. The English and American press in recent days has been writing at length about the attitude of the German people during this crisis. The English seem to think that they know the German people much better than we do, its own leadership.
They give hypocritical advice on what we should do and not do. They believe that the German people today is the same as the German people of November 1918 that fell victim to their persuasive wiles. I do not need to disprove their assertions. That will come from the fighting and working German people. To make the truth plain, however, my German comrades, I want to ask you a series of questions.
I want you to answer them to the best of your knowledge, according to your conscience. When my audience cheered on 30 January, the English press reported the next day that it was all a propaganda show that did not represent the true opinion of the German people. Spontaneous shouts of Pfui! They will learn differently! In front of me are rows of wounded German soldiers from the Eastern Front, missing legs and arms, with wounded bodies, those who have lost their sight, those who have come with nurses, men in the blush of youth who stand with crutches.
Behind them are armaments workers from Berlin tank factories. Behind them are party officials, soldiers from the fighting army, doctors, scientists, artists, engineers and architects, teachers, officials and employees from offices, proud representatives of every area of our intellectual life that even in the midst of war produce miracles of human genius. Throughout the Sportpalast I see thousands of German women. The youth is here, as are the aged. No class, no occupation, no age remained uninvited.
I can rightly say that before me is gathered a representative sample of the German population, both from the homeland and the front. Is that true? Yes or no? The Sportpalast experiences something seen only rarely even in this old fighting locale of National Socialism. The masses spring to their feet.
A hurricane of thousands of voices shouts yes. The participants experience a spontaneous popular referendum and expression of will. You, my hearers, at this moment represent the whole nation. I wish to ask you ten questions that you will answer for the German people throughout the world, but especially for our enemies, who are listening to us on the radio. Only with difficulty can the minister be heard.
The crowd is at the peak of excitement. The individual questions are razor sharp. Each individual feels as if he is being spoken to personally. With full participation and enthusiasm, the crowd answers each question. The Sportpalast rings with a single shout of agreement.
The English maintain that the German people has lost faith in victory. Second, The English say that the German people are tired of fighting. It does not want total war, but capitulation! Shouts: Never! I ask you: Do you want total war?
If necessary, do you want a war more total and radical than anything that we can even imagine today? Are you absolutely and completely ready to follow him wherever he goes and do all that is necessary to bring the war to a victorious end? The crowd rises as one man. It displays unprecedented enthusiasm. Sixth, I ask you: Are you ready from now on to give your full strength to provide the Eastern Front with the men and munitions it needs to give Bolshevism the death blow?
Seventh, I ask you: Do you take a holy oath to the front that the homeland stands firm behind them, and that you will give them everything they need to win the victory? Eighth, I ask you: Do you, especially you women, want the government to do all it can to encourage German women to put their full strength at work to support the war effort, and to release men for the front whenever possible, thereby helping the men at the front? Ninth, I ask you: Do you approve, if necessary, the most radical measures against a small group of shirkers and black marketers who pretend there is peace in the middle of war and use the need of the nation for their own selfish purposes? Do you agree that those who harm the war effort should lose their heads? Tenth and lastly, I ask you: Do you agree that above all in war, according to the National Socialist Party platform, the same rights and duties should apply to all, that the homeland should bear the heavy burdens of the war together, and that the burdens should be shared equally between high and low and rich and poor?
I have asked; you have given me your answers. You are part of the people, and your answers are those of the German people. You have told our enemies what they needed to hear so that they will have no illusions or false ideas. Now, just as in the first hours of our rule and through the ten years that followed, we are bound firmly in brotherhood with the German people. They will accept the heaviest burdens to gain victory.
What power on earth can hinder us from reaching our goal. Now we must and will succeed! I stand before you not only as the spokesman of the government, but as the spokesman of the people. My old party friends are here around me, clothed with the high offices of the people and the government. Party comrade Speer sits next to me.
Party comrade Dr. Ley sits next to me. All the leaders of the party, the army, and government join with us as well. We are all children of our people, forged together by this most critical hour of our national history. We pledge to do all in our life and work that is necessary for victory.
We will fill our hearts with the political passion, with the ever-burning fire that blazed during the great struggles of the party and the state. Never during this war will we fall prey to the false and hypocritical objectivism that has brought the German nation so much misfortune over its history. When the war began, we turned our eyes to the nation alone. That which serves its struggle for life is good and must be encouraged. What harms its struggle for life is bad and must be eliminated and cut out.
With burning hearts and cool heads we will overcome the major problems of this phase of the war. We are on the way to final victory. This evening I once again remind the whole nation of its duty. We do not want to fail him. As we are proud of him, he should be proud of us.
The great crises and upsets of national life show who the true men and women are. We have no right any longer to speak of the weaker sex, for both sexes are displaying the same determination and spiritual strength. The nation is ready for anything.
На балюстраде был вывешен транспарант с лозунгом «Тотальная война — кратчайшая война». Апеллируя в речи к национальному сознанию, Геббельс, возможно, ориентировался на Сталина , который через двенадцать дней после германского нападения на СССР в своём радиообращении объявил войну СССР против Германии « Великой Отечественной войной » [1].
Хотите ли вы её, если надо, тотальней и радикальней, чем мы её себе можем сегодня представить? Когда Геббельс задал пятый вопрос: «Доверяете ли вы сегодня фюреру больше, сильнее, непоколебимее, чем когда-либо?
Тотальная война. Дневники Йозефа Геббельса июнь-август 1944г
A translation of the written text Goebbels' 1943 speech on total war, delivered after the battle of Stalingrad. Речь о тотальной войне Йозеф Геббельс — один из самых страшных военных преступников Второй мировой войны и не менее страшный пример того, как ораторское мастерство может служить вдохновением не только демократических свобод, но и тоталитарной пропаганды. Скачать бесплатно Речь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 год в качестве 4к (2к / 1080p).
Доктор Гёббельс, тотальная война и Зеленский
Дневники Йозефа Геббельса июнь-август 1944г ИТК Дашков и К. Вид 1. 18 июля 1944 года Геббельс направил Гитлеру памятную записку с повторным напоминанием о необходимости усиленной мобилизации на тотальную войну. Гитлер поведал молодому Геббельсу, что нужно провести тщательную настройку огромного пропагандистского рояля и заставить слышать людей музыку войны.
"...И пусть грянет буря!" - Знаменитая речь о тотальной войне
Хотя шефство над столичным отделением партии придавало статус, в действительности дела в городе шли не очень хорошо. Нацисты имели прочные позиции в Мюнхене и Баварии, а вот Берлин традиционно считался красным городом из-за сильного влияния социал-демократов и коммунистов. Всё отделение тогда насчитывало несколько сотен человек, а финансовые дела были столь плачевны, что Геббельсу пришлось вкладывать свои личные средства в создание новой газеты "Атака". Новоиспечённый гауляйтер решил бороться с левыми методом "клин клином", и газета была наполнилась самым неистовым популизмом в расчёте на то, что в нём им удастся превзойти даже левых и переманить часть колеблющихся сторонников на свою сторону. Газета не являлась официальным партийным изданием, и Геббельс развлекался как хотел.
Поток оскорблений и клеветы был таким неистовым, что Йозеф практически каждый день судился и даже провёл три недели за решёткой за оскорбления в адрес заместителя шефа берлинской полиции Вайса который был излюбленной мишенью для нападок Геббельса, поскольку являлся одновременно и евреем, и левым. Однако тактика Геббельса не принесла успеха. На выборах 1928 года результат партии в Берлине был почти вдвое ниже, чем по стране. В Берлине нацисты не получили и полутора процентов голосов.
Тем не менее Гитлер верил в Геббельса и рассматривал его как потенциального сменщика своего конкурента Штрассера, который пока ещё возглавлял партийную пропаганду. Теперь между Геббельсом и Штрассером развернулось соперничество по линии пропаганды. Последний раскритиковал своего недавнего помощника за провал выборов в Берлине и развернул в столице свою газету, популяризовавшую его левые взгляды. Теперь уже Геббельс жаловался Гитлеру, что красный Штрассер в красном Берлине работает на раскол и подрывает те успехи, которых удалось добиться тяжким трудом.
В конце концов вождь партии принял решение отстранить "вольнодумца" Штрассера и назначить новым главой партийной пропаганды лояльного Геббельса. Это произошло на фоне начавшегося экономического кризиса. Великая депрессия задела и Германию. Экономические невзгоды совпали с политическим кризисом, который привёл к новым выборам в рейхстаг.
Предвыборную кампанию вёл Геббельс, его хлёсткие и простые популистские лозунги отлично работали в условиях начавшейся повальной безработицы. Конечно, значительную роль в этом успехе сыграл финансовый кризис, но Гитлер твёрдо уверовал в счастливую звезду нового шефа пропаганды и больше в нём не сомневался. У власти Коллаж. Но вскоре ему сделали поистине королевский подарок.
Для него было создано целое новое Министерство пропаганды, совмещавшее также обязанности народного просвещения. Не в последнюю очередь появление целого министерства для нужд пропаганды объяснялось убеждением многих нацистов, что поражение в Первой мировой было вызвано не только "предательством социал-демократов и евреев", но и неудачами военной пропаганды. Гитлер был убеждён, что союзники переиграли Германию на пропагандистском поле боя, и больше не был намерен повторять старых ошибок. Геббельс не имел дивизий, не руководил влиятельными спецслужбами, но именно он стал одной из ключевых фигур нацистской Германии, потому что именно он создавал её облик.
Практически все знаменитые пиар-акции, с которыми ассоциируется Германия того периода, были либо непосредственной инициативой Геббельса, либо были организованы при его участии. Сожжение книг "вредных авторов", бойкот еврейских магазинов, создание культа Хорста Весселя, выставка "дегенеративного искусства" — все эти пиар-акции были организованы при непосредственном участии рейхсминистра. Геббельс сплёл паутину, в которую вовлёк все сферы культурной деятельности. Музыканты, скульпторы, живописцы, режиссёры, писатели, сценаристы, поэты, журналисты — все они теперь находились под строгим контролем Геббельса.
Региональные радиостанции были сведены в единую имперскую сеть. По настоянию рейхсминистра было развёрнуто массовое производство дешёвых радиоприёмников, чтобы каждый немец имел возможность слышать выступления самого Геббельса и, конечно, фюрера. Он не уставал выступать с речами и постепенно превратился в главного оратора партии, поскольку Гитлер, занятый государственными делами, уже не мог часто выступать. Геббельс очень тщательно готовился к выступлениям, оттачивал жесты и позы перед зеркалом, чтобы добиться максимального контакта с аудиторией.
Речи он всегда писал сам. Главная хитрость Геббельса заключалась в дозированности пропаганды. Он прекрасно понимал, что, если "облучать" граждан пропагандой с утра до ночи, они очень скоро перестанут её воспринимать. Поэтому значительная часть продукции — как в кинематографе, так и на радио — носила развлекательный характер.
Задача Геббельса усложнилась после первых признаков грядущих неудач. В 1943 году союзники начали совершать налёты на территорию Германии и подвергать бомбардировкам города. А в Сталинграде погибла целая армия — неслыханное дело за три с половиной года войны. Ответом на катастрофическое поражение под Сталинградом стала эффектная речь. Почти двухчасовое яростное выступление Геббельса, транслировавшееся в прямом эфире по радио, по сей день считается одним из самых известных выступлений ХХ века. Геббельс призывал немцев к тотальной войне. Сам рейхсминистр, будучи неглупым человеком, задолго до 1945 года понял, что война проиграна. Но, чтобы сохранить боевой дух немцев, щедро кормил их сказками о чудо-оружии, которое вот-вот будет создано и обеспечит рейху победу в войне.
После покушения на Гитлера в 1944 году Геббельс получил новые полномочия. Гитлер наконец принял концепцию тотальной войны и назначил его уполномоченным по тотальной мобилизации. Задачей Геббельса было дать фронту максимальное количество солдат, а военной промышленности — максимальное количество рук. Во главе государства Коллаж. Война была проиграна, и это понимал даже Гитлер, отличавшийся особым упрямством. Старые верные соратники понемногу начали отрекаться от некогда любимого фюрера. Геринг попытался взять на себя руководство при живом Гитлере и был лишён всех постов. Гиммлер попытался за спиной Гитлера заключить сделку с союзниками, а когда это не удалось, переоделся в солдатскую форму и бежал.
Геббельс же остался верен вождю и никуда не бежал. Только сетовал на то, что в последние дни рейха фюрера окружали жалкие и ничтожные люди. За свою верность он был вознаграждён постом главы государства. Именно ему Гитлер завещал пост рейхсканцлера. Это была злая ирония судьбы, ведь Геббельс получил высший пост в тот момент, когда правительство не контролировало даже близлежащие к рейхсбункеру улицы. А всё правление Геббельса продолжалось ровно один день. За это время он предпринял попытку связаться с советскими войсками. Сообщив о смерти Гитлера, он запросил прекращения огня.
Однако советские представители были согласны исключительно на безоговорочную капитуляцию. Вряд ли Геббельс и сам верил в иной исход. Бежать ему было некуда. К тому же на хромой ноге, с шестью маленькими детьми и примелькавшимся лицом, которое узнает половина населения земного шара, шансы на успешный побег были совсем невелики. Плюс он прекрасно понимал, что его ждёт. Формально он не отдал ни одного указа об уничтожении людей, не заведовал лагерями смерти и тюрьмами. Но именно он создал грандиозный пропагандистский механизм, вдохновлявший и оправдывающий гибель миллионов людей. Скорее всего, Нюрнбергский трибунал не был бы к нему так благосклонен, как к его заместителю Гансу Фриче, который стал одним из трёх подсудимых, оправданных на суде.
Вечером 1 мая врач-эсесовец по просьбе родителей усыпил морфином шестерых детей Геббельса. А затем спящих детей отравили. Примерно через час ампулы с ядом приняли и Геббельс с женой. Имя Геббельса ещё при жизни стало нарицательным. Не забыт он и до сих пор.
Издание снабжено обстоятельными комментариями и развернутым содержанием. Похожие издания Тотальная война. Дневники Йозефа Геббельса июнь-август 1944г.
Специфика работы с церковью базировалась на том, чтобы отбить у неё паству в пользу националистических идей. Поступательно осуществлялся план, при котором слово «бог» хотели заменить на «фюрер». После Первой Мировой многие дети остались сиротами или попросту были обделены вниманием, поэтому опека нацистов им была очень симпатична. Выступая с критическими замечаниями в адрес оппонентов, Геббельс говорил, что те не способны дать немецкому обществу Великую Идею и мечту, способную увлечь народ за собой и добиться всеобщего благоденствия на родной земле. Геббельс поэтапно внедрял в коллективное бессознательное немцев идею о том, что осевой для немцев должна стать мысль о превосходстве их нации над другими. Тем не менее, на тот момент это ещё не носило империалистский характер, но всё к нему шло. На заключительном этапе порабощения умов Германии, с 1938-го, в подконтрольных Геббельсу СМИ всё чаще звучит слово «дисциплина». Если говорить о взрослом населении Германии, то на том этапе с ними провели совсем уж хитрую манипуляцию. От демонстративных общественных дискуссий пропагандисты Геббельса не сразу перешли к открытым заявлениям о превосходстве арийской расы. Они внедрили абсолютно новые манёвры с человеческим сознанием, которые в современной рекламе и маркетинге называют бытовой дискуссией. Например, сперва несколько недель по радио шла короткая рубрика о мыле, производимом в Германии.
«Тотальная мобилизация – вот веление времени!»
| Доктор Гёббельс, тотальная война и Зеленский - 19.02.2023 Украина.ру | Мой призыв к тотальной войне от 30 января был встречен оглушительными аплодисментами. |
| Речь Йозефа Геббельса о тотальной войне в Берлине, 1943 год. | Дневники Йозефа Геббельса июнь-август 1944г ИТК Дашков и К. Вид 1. |
| Тотальная война дневники Йозефа Геббельса (июнь-август 1944) | Скачать клип Речь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 год на бесплатно и без регистрации | Огромный архив музыкальных клипов. |
| «Вы хотите тотальной войны?» | Катехизис и Катарсис | Дзен | Скачать песню Йозеф Геббельс – Тотальная война на телефон (рингтон на звонок), либо слушать mp3 в хорошем качестве (320 kbps) вы можете на В 1943 году, в ходе Второй мировой войны. |
Тень Геббельса. Что такое «тотальная война»?
Почти за месяц до "тотальной войны" 22 января 1943 г. Шпеер с большой помпой провозглашает танковую программу, названную «Адольф Гитлер». Способом ведения экзистенциальной войны является война тотальная, и 18 февраля исполнилось 80 лет со дня произнесения самой известной речи министра пропаганды Третьего рейха Йозефа Гёббельса, которая так и назвалась – "О тотальной войне". С самого начала Второй мировой войны подлинные замыслы Гитлера скрывала завеса лжи, сконструированной «министерством правды» под руководством Геббельса. Узнайте, как влиятельная речь Йозефа Геббельса в Берлине, призывающая к тотальной войне, смогла взволновать нацию и заручилась поддержкой тотальной войны. Яростная речь Геббельса о "тотальной войне" стала самым знаменитым выступлением рейхсминистра пропаганды за всю его политико-пропагандистскую карьеру.
Bookreader Item Preview
- Telegram: Contact @kbrvdvkr
- "...И пусть грянет буря!" - Знаменитая речь о тотальной войне
- Геббельс (О тотальной войне. Часть 1): romanov_roman — LiveJournal
- Описание документа
Йозеф Геббельс - Речь о тотальной войне
Йозеф Геббельс, Речь о тотальной войне Йозеф Геббельс считается одним из самых страшных преступников Второй мировой войны. С самого начала Второй мировой войны подлинные замыслы Гитлера скрывала завеса лжи, сконструированной «министерством правды» под руководством Геббельса. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Скачать песню Йозеф Геббельс – Тотальная война на телефон (рингтон на звонок), либо слушать mp3 в хорошем качестве (320 kbps) вы можете на Речь о тотальной войне (Речь Геббельса во Дворце спорта, нем.