Главная» Новости» В московском университете преподается студентам декламация егэ. (1)В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. В московском университете преподается студентам декламация егэ. Студентам старших курсов разрешили преподавать. (1) В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. В московском университете преподается студентам декламация егэ. Студентам старших курсов разрешили преподавать.
Антон Чехов. Ораторами не рождаются...
Итогом размышлений писателя становится такая позиция: каждый образованный человек должен уметь хорошо говорить, выражать свою мысль чётко и понятно. Нельзя не согласиться с мнением А. Действительно, умение правильно подавать свои мысли — важное качество интеллигентного и культурного человека. Вспомним, например, заглавного героя романа Д. Лондона «Мартин Иден». Он мечтал понравиться девушке из высшего общества и её семье, но не мог выражаться таким же грамотным языком.
Мартин Иден активно и успешно борется с проблемой бедного лексикона и в итоге становится писателем. Упорная работа над собой и своей речью может привести к высоким результатам. В заключение хочется сказать, что обучение красноречию — это первостепенная задача, которую следует поставить перед собой каждому из нас. Именно ораторское искусство является сильнейшим рычагом развития культуры в обществе. Именно над этой проблемой размышляет в своем тексте А.
Ища ответ на данный вопрос, автор пишет о том, что осталось мало профессиональных ораторов. Большинство из них «заики и шептуны». Действительно, мастеров своего дела немного. Именно они заставляют людей слушать свои речи, лаконично высказывая свои мысли. Человеку не захочется слушать бездарного оратора, пусть его речь будет нести в себе смысл.
Также для понимании позиции автора важен фрагмент, где А. Чехов указывает, что в любое время человек, говорящий красиво и понятно, добивался успеха. Мысль писателя очевидна: он выражает ее с намерением доказать, именно красноречие служит «лифтом» для достижения успеха. Человек, умеющий кратко, ясно выражать свои идеи, быстрее добьется поставленных целей, так как людям всегда будет понятно, что он хочет, для чего и почему. Оба примера, дополняя друг друга, показывают нам, что красноречие является одним из важнейших умений человека.
Именно так, а не иначе, поскольку лаконичность речи обеспечивает легкий путь по дороге жизни. П озиция автора ясна: высказывать свои мысли грамотно и четко важно. Я согласна с А. Чеховым и считаю, что непонятная, тихая, скудная речь никогда не произведет впечатления и не заставит людей поверить тебе. Доказать это не составит труда.
Прекрасным примером служит дело В. Засулич, которая совершила покушение на Трепова, однако была оправдана судом присяжных. Это произошло, потому что у неё был прекрасный юрист. Мужчина был мастером своего дела. Его речь отличалась лаконичностью, выразительностью и красноречием.
Она произвела огромное впечатление на присяжных, что те, веря ему, посчитали Веру Засулич невиновной. Этот пример замечательно показывает: уметь грамотно и красиво говорить важно, так как может помочь в разнообразных ситуациях. Я хочу поблагодарить А. Чехова за такой прекрасный текст, поднимающий актуальную проблему. Наполнять свою речь правильными мыслями и суждениями нужно, но не стоит и забывать про то, каким образом её произносить.
Чехова « В Московском университете преподаётся студентам декламация…» из сборника И. Цыбулько ЕГЭ 2023, вариант 7. Почему важно владеть искусством слова, то есть говорить красиво и выразительно? Это один из вопросов, поставленных в тексте известного русского писателя, мастера короткой прозы Антона Павловича Чехова. Размышляя над указанной проблемой, автор обращается к жизненному опыту и собственным наблюдениям, связанным с ораторским искусством.
Он приводит примеры неумения говорить правильно и доходчиво и даёт им с помощью приёма иронии негативную оценку. Люди, не умеющие говорить присяжные поверенные, прокуроры, профессора, один музыкальный художественный критик , «в которых по существу их профессий должно бы предполагать ораторскую жилку», в его описании выглядят комично: или не могут произнести ни одного слова, или не знают, «куда девать руки», или говорят слишком многословно. Этим они вызывают отрицательную реакцию слушателей и показывают свой непрофессионализм.
У нас много присяжных поверенных, прокуроров, профессоров, проповедников, в которых по существу их профессий должно бы предполагать ораторскую жилку, у нас много учреждений, которые называются «говорильнями», потому что в них по обязанностям службы много и долго говорят, но у нас совсем нет людей, умеющих выражать свои мысли ясно, коротко и просто. В обеих столицах насчитывают всего-навсего настоящих ораторов пять-шесть, а о провинциальных златоустах что-то не слыхать. На кафедрах у нас сидят заики и шептуны, которых можно слушать и понимать, только приспособившись к ним, на литературных вечерах дозволяется читать даже очень плохо, так как публика давно уже привыкла к этому, и когда читает свои стихи какой-нибудь поэт, то она не слушает, а только смотрит. Ходит анекдот про некоего капитана, который будто бы, когда его товарища опускали в могилу, собирался прочесть длинную речь, но выговорил «будь здоров! Нечто подобное рассказывают про почтенного В.
Стасова, который несколько лет назад в Клубе художников, желая прочесть лекцию, минут пять изображал из себя молчаливую, смущенную статую; постоял на эстраде, помялся, да с тем и ушел, не сказав ни одного слова.
Автор поднимает проблему: «Важно ли человеку обладать даром оратора? Чехов приводит пример нововведения в Московском университете, где студентам преподают декламацию.
Автор говорит, что это прекрасно, потому что в современном обществе многие люди, которым по долгу службы необходимо иметь ораторские способности, не могут красиво и выразительно излагать свои мысли. Даже ученые, профессора, юристы и проповедники зачастую не умеют лаконично и красиво формулировать свои мысли, излагать их четко, говорить уверенно и громко. Да и сами преподаватели немногим лучше.
Это подтверждают следующие слова А. Чехова: «На кафедрах у нас сидят заики и шептуны, которых можно слушать и понимать, только приспособившись к ним».
Мы люди бесстрастные, скучные; в наших жилах давно уже запеклась кровь от скуки.
Мы не гоняемся за наслаждениями и не ищем их, и нас поэтому нисколько не тревожит, что мы, равнодушные к ораторскому искусству, лишаем себя одного из высших и благороднейших наслаждений, доступных человеку. Но если не хочется наслаждаться, то по крайней мере не мешало бы вспомнить, что во все времена богатство языка и ораторское искусство шли рядом. В обществе, где презирается истинное красноречие, царят риторика, ханжество слова или пошлое краснобайство.
И в древности, и в новейшее время ораторство было одним из сильнейших рычагов культуры. Немыслимо, чтобы проповедник новой религии не был в то же время и увлекательным оратором.
Чехов А.П.. Хорошая новость
(1) В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. Главная» Новости» В московском университете преподается студентам декламация егэ. В Московском университете с конца прошлого года преподается студентам декламация, т. е. искусство говорить красиво и выразительно. Хорошая новость* В Московском университете с конца прошлого года преподается студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. Сочинение к варианту №11 ЕГЭ-2024 по русскому языку. Хорошая новость*. В Московском университете с конца прошлого года преподается студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. Цыбулько, Р. В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно.
Сочинение ЕГЭ в московском университете преподается студентам
В московском университете преподается студентам декламация егэ. Институт русского языка и культуры МГУ. До этого я считал, что ораторское искусство — это просто умение говорить перед аудиторией, но после ознакомления с текстом А.П. Чехова “В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно.
Сочинение ЕГЭ в московском университете преподается студентам
| Задача по теме: "Анализ текста" | В Московском университете с конца прошлого года преподается студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. |
| Антон Чехов. Ораторами не рождаются... | В Московском университете с конца прошлого года преподается студентам декламация, то есть искусство говорить красиво и выразительно. |
Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?
- Литературные дневники / Проза.ру
- Читать онлайн «Россия – старая больная дама. Записки врача», Антон Чехов – Литрес, страница 3
- А. П. Чехов Хорошая новость
- Сочинение егэ по русскому ораторская речь - Универсальный справочник - энциклопедия
- Содержание
Сочинение егэ по русскому ораторская речь
Главная» Новости» В московском университете преподается студентам декламация егэ. Вариант №1 контрольных измерительных материалов единого государственного экзамена 2024 года по русскому языку в новой форме. (1)В Московском университете преподаётся студентам декламация, то есть искусство говорить красиво выразительно.
Ответы и решение задачи онлайн
- В московском университете преподается студентам декламация егэ
- А П Чехов - Хорошая новость
- Россия – старая больная дама. Записки врача
- В московском университете преподается студентам декламация егэ
- А П Чехов - Хорошая новость
Россия – старая больная дама. Записки врача
Мы, русские люди, любим поговорить и послушать, но ораторское искусство у нас в совершенном загоне. В земских и дворянских собраниях, ученых заседаниях, на парадных обедах и ужинах мы застенчиво молчим или же говорим вяло, беззвучно, тускло, «уткнув брады», не зная куда девать руки; нам говорят слово, а мы в ответ — десять, потому что не умеем говорить коротко и не знакомы с той грацией речи, когда при наименьшей затрате сил достигается известный эффект. У нас много присяжных поверенных, прокуроров, профессоров, проповедников, в которых по существу их профессий должно бы предполагать ораторскую жилку, у нас много учреждений, которые называются «говорильнями», потому что в них по обязанностям службы много и долго говорят, но у нас совсем нет людей, умеющих выражать свои мысли ясно, коротко и просто. В обеих столицах насчитывают всего-навсего настоящих ораторов пять-шесть, а о провинциальных златоустах что-то не слыхать. На кафедрах у нас сидят заики и шептуны, которых можно слушать и понимать, только приспособившись к ним, на литературных вечерах дозволяется читать даже очень плохо, так как публика давно уже привыкла к этому, и когда читает свои стихи какой-нибудь поэт, то она не слушает, а только смотрит. Ходит анекдот про некоего капитана, который будто бы, когда его товарища опускали в могилу, собирался прочесть длинную речь, но выговорил «будь здоров! Нечто подобное рассказывают про почтенного В. Стасова, который несколько лет назад в Клубе художников, желая прочесть лекцию, минут пять изображал из себя молчаливую, смущенную статую; постоял на эстраде, помялся, да с тем и ушел, не сказав ни одного слова.
А сколько анекдотов можно было бы рассказать про адвокатов, вызывавших своим косноязычием смех даже у подсудимого, про жрецов науки, которые «изводили» своих слушателей и в конце концов возбуждали к науке полнейшее отвращение. Мы люди бесстрастные, скучные; в наших жилах давно уже запеклась кровь от скуки. Мы не гоняемся за наслаждениями и не ищем их, и нас поэтому нисколько не тревожит, что мы, равнодушные к ораторскому искусству, лишаем себя одного из высших и благороднейших наслаждений, доступных человеку. Но если не хочется наслаждаться, то по крайней мере не мешало бы вспомнить, что во все времена богатство языка и ораторское искусство шли рядом. В обществе, где презирается истинное красноречие, царят риторика, ханжество слова или пошлое краснобайство. И в древности, и в новейшее время ораторство было одним из сильнейших рычагов культуры. Немыслимо, чтобы проповедник новой религии не был в то же время и увлекательным оратором.
Все лучшие государственные люди в эпоху процветания государств, лучшие философы, поэты, реформаторы были в то же время и лучшими ораторами. Быть может, и мы когда-нибудь дождемся, что наши юристы, профессора и вообще должностные лица, обязанные по службе говорить не только учено, но и вразумительно и красиво, не станут оправдываться тем, что они «не умеют» говорить. В сущности ведь для интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать, и в деле образования и воспитания — обучение красноречию следовало бы считать неизбежным. Двенадцатый час… Публика молчаливо ждет, но ожидание это не томительно, потому что все внимание сосредоточено на прелестях заново ремонтированной Екатерининской залы. В отношении пространства, света, воздуха и шика эта зала не оставляет желать ничего лучшего. Газетчикам ужасно холодно. Столы их расположены между холодными колоннами, как раз перед окнами, откуда несет холодом, как из погреба.
Слышны остроты насчет холодных, не столь отдаленных мест и жалобы на нелюбезность… зимы, заставившей мерзнуть ни в чем не повинных людей. Газетчики синеют… Немудрено, если к завтрему половина из них заболеет ревматизмом и крапивной лихорадкой. Ниже судейского стола — площадка с длинным столом для защиты, стол для вещественных доказательств и подкова для свидетелей. Тут вы видите людей, речи которых будут переводиться через тысячи лет, как мы переводим теперь Демосфенов и Цицеронов. Гражданский истец Ф. Плевако сидит отдельно, за особым пюпитром, и сурово поглядывает на публику… На столе вещественных доказательств целая «скопинская библиотека»… Если во всем Скопине наберется столько же книг, сколько на этом столе, то за скопинцев можно порадоваться: цивилизация их в шляпе. Публики, сверх ожидания, мало.
Выдано 500 билетов, а между тем занято не более 300 мест… Дам в пять раз больше мужчин. Бухгалтерии дамы не знают и дела, конечно, не поймут, но они пришли не понимать, а созерцать… Их бинокли бегают по лицам, как испуганные мыши… — Палата идет! Адвокаты, секретари и корреспонденты торопливо занимают свои места… Публика поднимается… Дверь снова отворяется, и в залу входят двадцать человек, которые после минутной толкотни и замешательства занимают места за белой решеткой. Самому старшему из них 72 года, самому младшему — 29. Один из них, Барабанов, слеп, что, впрочем, не мешало ему быть во дни Рыкова членом ревизионной комиссии. То-то, небось, рад был, что не видел! Из-за решетки поднимается толстый, приземистый мужчина с короткой шеей и огромной лысиной.
Ему 55 лет, но тюрьма дала его лицу и волосам лишних лет 5 — 10: на вид он старше. Большое, упитанное тело его облечено в просторную арестантскую куртку и широкие, безобразные панталоны. Он бледен и смущен, до того смущен, что, прежде чем ответить на вопрос председателя, делает несколько прерывистых вдыханий. Его маленькие, почти китайские глаза, утонувшие в морщинах, пугливо бегают по зеленому сукну судейского стола. Этот «Иван Гаврилов», одетый в грубое сукно, возбуждающий на первых порах одно только сожаление, вкусил когда-то сладость миллионного наследства. Разбросав широкой ручищей этот миллион, он нажил новый… Ел раки-борделез, пил настоящее бургонское, ездил в каретах. Одевался по последней моде, глядел властно, ни перед кем не ломал шапки.
Трудно теперь землякам узнать этого эпикурейца-фрачника в его новом костюме. Присяжные всплошную состоят из купцов, мещан и цеховых. По приведении их к присяге делается перерыв до 6-ти часов, а после перерыва начинается монотонное чтение длиннейшего в мире обвинительного акта. Акт этот изображает из себя толстую книгу, содержащую 9 000 газетных строк! Цифр в нем больше, чем букв.
Утром пятого дня допрашивается многочисленная стая прихлебателей Рыкова, составлявших «неофициальный отдел» скопинской обжорки. Эти не состояли в числе служащих, но тем не менее жалованье получали. Илья Краснопевцев получал жалованье из банка за то, что был помощником церковного старосты. Из того же банка получал 50 р.
Шестов за то, что был домашним письмоводителем Рыкова. Дьякону Попову полагалась ежемесячная мзда «за сообщение Рыкову ходивших по городу слухов». Защитники стараются доказать, что о. Всё больше насчет церковного благолепия… Кроме дьякона Попова, получали от банка «благодарность» в форме аккуратно выплачиваемого месячного жалованья: почтмейстер Перов, сигналисты Водзинский и Смирнов, телеграфист Атласов, секретарь полицейского управления Корчагин, судебные пристава Изумрудов и Трофимов и чиновники канцелярии местного мирового судьи… Шпекинство почтмейстера Перова подтверждается показанием свидетеля Симакова, корреспонденции которого в редакциях «почему-то» не получались. Сам он не получил однажды «почему-то» двух писем, писанных на его имя. Замечал, что нумера газет с корреспонденциями из Скопина не получались обывателями и в общественной библиотеке старательно прятались. Рыков не отрицает своей боязни корреспонденций, не отрицает и некоторых антигазетных мер, принятых им «ввиду массы анонимных писем», в которых иксы и зеты угрожали пропечатать его во все корки. Слово «шантажные» срывается с его языка! Отворяется дверь, и, сильно стуча ногами и потряхивая головой, входит высокий брюнет в «спинджаке», в котором очень мало титулярного, в красной сорочке и ботфортах.
Его большая черная голова украшена громадной, мохнатой куафюрой, которой, по-видимому, никогда не касалась целомудренная гребенка. Свидетель то и дело встряхивает головой, улыбается и шевелит бровями. Он заметно бравирует и кокетничает своим знанием «всего подноготного»… На вопрос, за что ему выдавал банк жалованье, он просит позволения начать с самого начала. Я, говорю, не за то получаю эти 25 р. Читают показание, данное им на предварительном следствии и — увы! Он напоминает суду о прогонах, садится и самодовольно улыбается во все время до перерыва, когда он еще раз напоминает председателю о прогонах. Все щедрые подачи из чужого кармана Рыков объясняет бедностью скопинских чиновников и стремлением своим к благотворительности. Рыков отвечает, что удовлетворение бедняков было одной из функций банка, а если на все упомянутые жалованья не было журнальных постановлений и приходилось действовать самовольно, то на это были у него невинные приемы, в которых он не находит ничего дурного. Жалованье неофициальным служащим выдавалось из двух источников.
Одна половина получала из жалованья некоторых настоящих служащих, которые по «соглашению» получали гораздо меньше, чем то фиктивно значилось в ежемесячной росписи, на жертву другой половины были отданы купоны от имевшихся в банке серий. Они не ваши! После бесшабашного учета векселей бумажные операции занимают самое видное место в ряду банковских «облупаций и обдираций», подкосивших скопинский храм славы у самого его основания. Покупки бумаг, на которые скопинская простота вначале возлагала большие надежды, не принесли банку ничего, кроме страшных убытков. Чтобы замаскировать эти убытки и придать годовому отчету невинную физиономию, банковцы употребляли следующий паллиатив. В начале января каждого года какой-нибудь подставной мещанин, вроде глухого и ничего не смыслящего в политике Краснопевцева, совершал банку quasi-продажу известного количества процентных бумаг, которые в конце декабря фиктивно покупал он же у того же банка, но уже по высшей цене, и получаемая таким образом разница цен заносилась в счет прибылей. Во время таких продаж и покупок бумаги, конечно, лежали в банковском сундуке и на свет божий не показывались… Краснопевцев продал однажды банку процентных бумаг на 3 000 000, а купил их обратно за 4 000 000, и таким образом банк записал в прибыль миллион… Действительная же продажа бумаг чрез банкирские конторы дала банку около 2 000 000 проигрыша. Спрошенный Рыков бумажных злоупотреблений не отрицает, но ссылается на крайнюю необходимость: «Дело дошло до того, что предстояли две крайности: или продать полгорода с молотка, или принять крайние, энергические меры, то есть показать в отчетах громадные убытки, а это было бы смертным приговором для банка…» Вообще, заметно, Рыков набирается храбрости и входит в роль… Он критикует нормальный устав, не дающий гарантий для вкладчиков и узды для правления… Он говорит «литературно» и даже философствует: — Кредит — это огонь, который, попав в руки взрослых людей, является очень опасным. По его мнению, фиктивные бумажные операции производятся и в других банках.
Иван Руднев виновным себя не признает. Кстати говоря, об «извращенном и сокращенном виде» Рыков слышал от других. Газет он теперь не читает. Ему разрешено читать одни только «Московские ведомости», но и тех пришлось ему просить у одного пишущего, которому удалось побеседовать с ним на этот счет… Покончив с разного рода фикциями, суд приступает к погрешностям по ежемесячному и ежегодному контролю «цветущего состояния банка» и его сундука… Тут Рыков поднимается и просит позволения сказать слово о годовых отчетах. С другим, у которого от непосильной работы и частых veto напряжены нервы ad maximum7, делается в буфете что-то вроде истерики… Вообще вся защита, en masse8, повесила носы и слезно жалуется на свою судьбу, на прессу… Ни в одной московской газете, по ее мнению, нет ни порядочного отчета, ни справедливости, ни мужества… 30 ноября Седьмой день — день психологов, бытописателей и художников. Скучная бухгалтерия уступает свое место жанровой характеристике лиц, характеров и отношений. Публика перестает скучать и начинает прислушиваться. Свидетелями подтверждается, что дума находилась в полной зависимости от правления банка. Городские головы, гласные и их избиратели всплошную состояли из должников банка — отсюда страх иудейский, безусловное подчинение и попускательство… Город изображал из себя стадо кроликов, прикованных глазами удава к одному месту… Рыков, по выражению свидетелей, «наводил страх», но ни у кого не хватало мужества уйти от этого страха.
Свидетель Арефьев, мужичок, должный банку 170 тысяч, повествует, что один только бог мог бороться с Рыковым. Все его приказания исполнялись думой и обывателями безусловно. Никто не мог прекословить… Человек сильный… Ничего не поделаешь… По его мнению, товарищ директора и кассир Ник. Иконников — человек хороший, честный и состоятельный, поступил же в банк «по глупости». По его мнению, Рыков сделал для города много хорошего. Построенная им дорога значительно повысила скопинскую торговлю. Тут Рыков поднимается и просит позволения сказать несколько слов о построенной по его инициативе железной дороге. Он заявляет, что эта дорога, приносящая теперь Скопину «вековую» пользу, стоила ему частых и хлопотливых поездок в Петербург, издержек и проч.
Какую роль играло ораторское искусство в развитии общества? Отвечая на этот вопрос, далее А.
Чехов пишет о том, что ораторство во все времена было «одним из сильнейших рычагов культуры», а все светлые умы были лучшими ораторами предложения 16,17. Писатель подчёркивает : ораторское искусство является своеобразным мостом между учёными людьми и массами , помогает донести информацию до мира.
Позиция А. Чехова проста и понятна: ораторское искусство важно в нашей жизни, потому что оно способствует развитию культуры не только отдельного человека, но и всего общества. Я не могу не согласиться с писателем. Ораторское искусство, действительно, высоко ценится и способно увлечь массы людей.
В доказательство приведу пример из личного опыта. На уроке литературы мы рассказывали стихотворение, которое нам задали выучить наизусть. Моя одноклассница, занимавшаяся в театральном кружке, рассказывала его выразительно, соблюдая паузы и интонации.