За десятилетия своей работы Ширвиндт примерил на себя множество профессий — актера, режиссера, телеведущего, юмориста, сценариста. Как видите, Александр Анатольевич Ширвиндт был и остаётся весьма острым на язык и ум человеком. Оригинал взят у karhu53 в Александр Ширвиндт о возрасте В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Лента новостей
- Александр Ширвиндт о возрасте…
- Александр Ширвиндт о возрасте. Замечательная история!
- О возрасте от ширвиндта
- Актер анонсировал выход откровенной книги мемуаров
- "Ничего не знают": Ширвиндт высказал свое мнение о молодом поколении артистов
- Поиск на BarCaffe
Александр Ширвиндт о возрасте
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. Что еще?
Это превращается в корку, которую не размочишь ничем, - говорит Ширвиндт. Что ж, выход один, все равно искать позитив, положительные эмоции, делать правильные выводы, и идти вперед.
Александр Анатольевич не только идет вперед, но и всегда остается самим собой. Как-то актер обратился к знакомому врачу с анализами, а тот и смотреть не стал, сказав, что «рассыпаться» после 80 лет — это нормально. С одной стороны Ширвиндт даже обрадовался — не нужно по больницам лишний раз ходить, с другой — на всякий случай бросил курить. Но в нынешний век трудно высчитать, когда настает это время, чтобы потомки потом пожалели о том, кого они потеряли.
Хоть разница в возрасте между самым старшим и младшим в семье исчислялась не одним десятком лет, все были друг другу друзьями, готовыми помочь в любую минуту. Сейчас не я их воспитываю, а они меня.
Я должен быть все время в напряжении, чтобы их не подвести, не расстроить и неправильно себя не повести», — делился актер.
Да и, собственно, судя по интервью последних лет, Александра Анатольевича регулярно «провоцируют» на воспоминания и мудрые умозаключения. И он делится, бодро говорит, смеется.
И, еще, в ответах он честен, к чему ему лукавить в 89 лет? Нет вектора, и нет корней, потому что их регулярно выкорчевывают, - печально говорит Александр Ширвиндт. Он не всегда жалует современное искусство, особенно, когда речь идет о кино и литературе. Нет, современные актеры талантливы и жизнелюбивы, но у руля часто стоят дилетанты.
Александр Ширвиндт высказался о своём возрасте: «Грустное ощущение»
Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: — Дорогой мой, зачем?
В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. Что еще? Я тоже.
Термос, трубка, ребята сопливые червей подносят, ты с ними расплачиваешься, сидя на мягком стульчике. И — сон. Лежа, я сначала сучу ножками — это полезно для поясницы. Тридцать раз. Потом с трудом, кряхтя, сажусь на кровати и делаю вращательное движение на скрипучей шее пять раз туда, пять раз обратно. И потом плечиками десять раз. Меня кто-то когда-то научил, и я привык. И чувствую, что сделал зарядку. Но что значит — нецензурно?
Законодательно отменили четыре слова, ты напечатать их сейчас не сможешь. Но что касается слова «жопа» — это семечки. В России вообще не материться сложно. Куда деть тогда Пушкина, Баркова, Козьму Пруткова?! Тут главное — интонация и степень необходимости. Страшно, конечно. Помнишь, в аэропортах были такие накопители? Минут за сорок до отлета самолета пассажиров накапливали в таком жутком предбаннике, в тесноте, духоте. Так вот, эти Дома ветеранов — как накопители перед выходом в небеса.
Есть такая картина Лактионова «Обеспеченная старость», которую он нарисовал в Доме ветеранов сцены. Стол, сидят вокруг благостные бывшие артисты, божьи одуванчики. Так вот, пока ходить умею… Другое дело, что нужно соизмерять походку с тем, что ты делаешь на сцене. Великий Михаил Царев играл в Малом театре Чацкого до упора. Все хихикали, ему уже было в районе 60 лет тогда. В первой сцене он вбегал на сцену. Сидела совершенно прелестная молодая актриса Юдина, игравшая Софью. Он шлепался на колени: «Чуть свет уж на ногах, и я у ваших ног…» А потом шептал: «Поднимите меня». И Софья дрожащими руками поднимала Чацкого.
It does not store any personal data. Functional Functional Functional cookies help to perform certain functionalities like sharing the content of the website on social media platforms, collect feedbacks, and other third-party features. Performance Performance Performance cookies are used to understand and analyze the key performance indexes of the website which helps in delivering a better user experience for the visitors.
Analytics Analytics Analytical cookies are used to understand how visitors interact with the website.
Читайте также:
- Александр Ширвиндт — "О возрасте" – Любимые тексты
- Александр Ширвиндт о возрасте. Замечательная история!
- «Старость — это не когда забываешь, а когда забываешь, где записал, чтобы не забыть» — А.Ширвиндт
- Молодежь сильно изменилась
Ширвиндт пошутил о брюках и возрасте
«В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Оригинал взят у karhu53 в Александр Ширвиндт о возрасте Александр Ширвиндт о возрасте Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. По поводу пенсионной реформы Ширвиндт высказался с юмором, измерив ее количеством лет дружбы с Марком Захаровым.
«Старость — это не когда забываешь, а когда забываешь, где записал, чтобы не забыть» — А.Ширвиндт
Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от навуходоносора …. И сидит академик в золотых очках. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: "Умоляю, Уберите". Мне это уже понравилось.
Так как навыков нет, то работа эта трудная. Поневоле тянет на бесперспективное кокетство. С возрастом мы всё время преодолеваем разного рода пороки, и, когда, наконец, всё преодолено, образуется огромное количество времени, которое нечем занять. Тут и выручает рыбалка. Я всегда стеснялся и сейчас стесняюсь разных политических программ. Столько их насмотрелся, что, когда с пеной у рта отстаивают даже самые светлые идеи, мне становится скучно, я подозреваю за этим очередную глупость. Смеяться нельзя только над идиотизмом: когда человек поглощен какой-то идиотической идеей — его не сдвинешь. Он может лишь злиться, отбиваться. В шутке же, в иронии все-таки есть надежда, что предмет иронии это услышит. Я очень надеюсь на кризис. Мне кажется, он ближе нашему менталитету, чем достаток. Когда настроили плечо в плечо эти особнячки, наставили у подъездов «хаммеров» — Россия потеряла лицо. А сейчас надо потихонечку возвращаться к частику в томате и сырку «Дружба»… Ведь это было не так давно. И вкусно. Артисты драмы, лишь бы засветиться, ломают ноги на фигурном катании, дискредитируя этот великий вид спорта. Те, кто физически не может встать на коньки, надевают боксерские перчатки и бьют друг другу морды, забывая, что морды их кормят. А те, кто вообще ничего не умеет и всего боится, шинкуют вялый салат по всем телеканалам под пристальным вниманием дилетантов от кулинарии. Дилетантизм шагает по планете. Александр Ширвиндт о возрасте «В нашем возрасте от 75-ти и выше ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Так же и с курением. Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. Да вот, говорю, четыреста будет. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. Что еще? Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть». И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: «Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Я поцеловал его в грамоты и ушел. А если бы он стал читать мою мочу… — Известна история, когда Райкин сказал вам на банкете, что пар надо выпускать не на капустниках, а в работе. Между тем жизнь показала, что вы с равным успехом работали и в театре, и на эстраде. С годами вам райкинскую фразу доводилось вспоминать?
В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: — Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Александр Ширвиндт о возрасте! Ой, ну как же здорово написано!
Александр Ширвиндт через несколько месяцев отметит свое 88-летие. Да так и стареть не страшно:) «В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Ширвиндт не раз в своих интервью критиковал современное кино, литературу, шоу-бизнес. В руках держал внушительного вида медицинский документ — освидетельствование медицинской комиссией сумасшедшего дома, где Александру Ширвиндту наконец был поставлен диагноз. Неспокойное сейчас время. Политические баталии на всех уровнях рвут людей пополам в буквальном смысле слова. И только, кажется, один человек спокоен как удав. Это Александр Анатольевич Ширвинд. Покуривая трубку, он спокойно взирает с высоты мэтра на возню в.
Ширвиндт о своей старости: "Цифры дают грустное ощущение"
За десятилетия своей работы Ширвиндт примерил на себя множество профессий — актера, режиссера, телеведущего, юмориста, сценариста. Домой Новости Мира Александр Ширвиндт: В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Александр Ширвиндт о возрасте, самочувствии и переменах в жизни: «В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. всеми любимый актер театра и кино, театральный режиссер и совершенно уникальный человек.
Александр Ширвиндт о возрасте. Замечательная история!
Сначала я лежа 30 раз сучу ножками — это для поясницы. Потом с трудом, кряхтя сажусь на кровать и делаю вращательное движение на скрипучей шее пять раз туда, пять раз обратно. Потом плечиками 10 раз. Меня кто-то когда-то научил, и я привык. И чувствую, что сделал зарядку. Встаю, иногда что-то записываю в дневник, газеты не интернет читаю, покуривая трубку. Завтракаю чем придется: люблю гречневую кашу со сметаной или просто плавленый сырок с вареным луком, который мне приносят соседи.
Ты же знаешь, я — «говноед». Ну а потом еду в театр. Какие у вас ощущения? Это хорошо, с одной стороны. Но иногда мешает. У покойного худрука Театра Маяковского Андрея Александровича Гончарова был замечательный тезис о том, что управлять коллективом нужно методом кнута и пряника.
Но в моем случае, когда кнут в руках у пряника, этот метод не работает. С другой стороны, надувать щеки и строить из себя начальника — стыдно. На «ты» — значит, приветствую естественность, искренность общения.
Актер Александр Ширвиндт о своей старости: «Цифры дают грустное ощущение» Актер анонсировал выход откровенной книги мемуаров Летом 2022 года Александру Ширвиндту исполнится 88 лет. Он шутит, что якобы стал старым и никому не нужным, поэтому сел за мемуары, сообщает издание StarHit. В книге Ширвиндт пообещал рассказать о своем блистательном прошлом. По словам актера, над мемуарами он начал работать «от нечего делать» во время коронавирусной самоизоляции. Каждая буква была написана им собственноручно, так как звезда не доверяет такое важное дело редакторам и журналистам.
И вот опять звонят: «Мы мечтаем на 8 Марта снова видеть вас…» Андрюша машет на меня руками: «Нет, ни в коем случае, отказывайся». Мы должны что-то показать…». Положи, положи трубку! Не разговаривай с ними! Я передаю ему трубку. Андрей начинает: «Ну, дорогие, но мы артисты академического театра… Ну, не можем мы просто выходить и улыбаться…» На том конце провода огорчаются: «Ну как же? А мы так надеялись. У нас есть 500 рублей». Андрей: «Так, адрес! К примеру, однажды зимой мы с Андрюшей Мироновым должны были лететь в Новосибирск на суд над администратором концертных площадок, куда нас вызывали в качестве свидетелей… Андрей заехал за мной на такси, поднялся, а я все никак не мог решить, какую взять с собой трубку. Мы уже опаздывали на самолет, Андрюша стал торопить… Трубка была наконец найдена, мы спустились к такси. И, когда я в него влез, у меня сзади по шву лопнули брюки. Надо возвращаться домой. Я поднялся, но из-за суеверия и без того поездка не из приятных , порог квартиры не переступил. Жена вынесла на лестничную площадку газетку, расстелила на полу, я встал, стянул штаны, натянул другие, но они мне чем-то не понравились, и я решил надеть третьи. Снимаю те, и в этот момент хлопает входная дверь, в подъезд входит Андрюша, видит меня на лестничной площадке без штанов и ласково спрашивает: — Шура, у тебя какие планы? О Люсе Гурченко: При всем моем вялом характере и при ее упертости и максимализме мы умудрились с ней за 52 года общения ни разу не поссориться… Когда мы снимались в Питере в фильме «Аплодисменты, аплодисменты», ей не понравилось, что у меня не голливудские зубы, и она заставила меня поехать на «Мосфильм», где мне дней пять делали бутафорскую челюсть. В итоге мне воткнули эту страшную белозубую пасть, я, несчастный, приехал в Питер. Она: «Но как красиво! Что крас-сиво? Про наш абсурд: Когда погружаешься в наши СМИ, создается впечатление, что население страны состоит из лиц Первого канала, лиц второго и лиц кавказской национальности… Недавно милый ведущий в телевизоре говорит: «Совершен очередной теракт. К счастью, погибли всего три человека». К счастью! Сейчас все обо всех в курсе дела. Ума не приложу, как актрисы осмеливаются играть что-то серьезное. Она выходит на сцену, и ползала знает о ней досконально все: в каких колготках, в каких прокладках, с кем спала вчера и кому дала отставку на прошлой неделе. А некоторые даже на себя наговаривают. Куда лучше было раньше, когда актера окружал флер таинственности… Про технику: Компьютеры даже не знаю, с какой стороны втыкают и куда… Когда за компьютером играли мои маленькие внуки, я глубокомысленно им кивал, даже не соображая, о чем речь. До сих пор компьютерная мышка для меня — нечто живое и страшное, как крыса, а слово «сайт» ассоциируется с чем-то мочеиспускательным. Поэтому, когда надо на сайт зайти, меня сажают перед экраном, как куклу, и показывают. Иногда натыкаешься на что-то неожиданное. На форуме одного из интернет-сайтов общаются мои поклонницы Nika, Esta, Рондо, Дама, приятная во всех отношениях… О рыбалке: На Валдае рыба стала клевать хуже. Поэтому, если вынешь леща на килограмм, целуешь его, фотографируешь. А рядом Рязанов — с лицензией на две сети. Когда он вытаскивает судаков и щук, хочется его убить. Самая оптимальная насадка — отечественный навозный червяк. Он должен быть средней руки, темно-коричневый и свежий. Все эти полиэтиленовые красоты, которые привозят из Америки и Канады — искусственные черви, но точь-в-точь как живые, — наши рыбы не берут. Не верят. С червями, правда, сейчас катастрофа: очень дорожают. Ни в коем случае нельзя делать дырочки в коро- бочке, лучше накрывать ее марлей, иначе черви, превратившись в нитку, обязательно вылезут.
Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. Что еще? Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: — Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть. Я поцеловал его в грамоты и ушел.
Ширвиндт гениально высказался про возраст: он определяется не датами
Не зря ведь Марк Захаров у себя в книжке написал, что Ширвиндт — никакой не актёр, не режиссёр и вообще у него своя собственная профессия: быть Ширвиндтом. Другой такой профессии нет больше ни у кого в мире. К слову, помимо театра и кино, Александр Анатольевич является также писателем. Он создал несколько книжек-автобиографий, которые полны различных интересных подробностей из жизни автора, а также очень удачных и острых цитат и высказываний о жизни. Это и неудивительно, ведь Ширвиндту сейчас уже 84 года. В таком возрасте и с такой биографией каждый поневоле станет философом.
Но умиротворения нет… Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало. Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. В нашем возрасте от 75-ти и выше ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет.
По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал.
Раньше и в ресторанах было проще: быстро мажешь хлеб горчицей, сверху — сальцо, солью посыпанное, махнешь под стакан — и уже «загрунтовался». Ну а потом заказываешь, что они могут добыть у себя в закромах. Я абсолютный говноед. Единственное, чего не могу есть, — это чеснок. Не выношу холодец, студень и все, что дрожит. Если где-то пахнет чесноком, начинаю задыхаться. Но зная, что я не переношу его запах, чем-то сверху пшикали.
И получается еще страшнее, когда целуешься с ними… Чем ближе к финалу, тем меньше можно пить молока. Вообще сколько я всего уже отпил: водку отпил, коньяк отпил, кофе тоже. Не отпил только какой-то зеленый чай… Про «выпить-закусить У меня вкусы остались прежние: больше всего люблю «Анисовую»… Когда-то я был на юбилее Георгия Шенгелая. А в Грузии тогда еще принимали по-настоящему, и за столом сидело человек 300… И у каждого стояло то вино, которое этот человек любит. И только возле моего прибора стояла «пол-литра». Я пью давно и много. Удар держал всегда… Теперь же включается что-то вроде ограничителя на спидометре: зашкаливает, пора тормознуть. Но с гордостью могу сказать: хотя пару раз меня под белы ручки… нет, не будем вдаваться в подробности, но полной отключки у меня никогда не было. О театре Педагогика — это вампиризм чистой воды. По себе сужу.
Приходишь после всех профессиональных мук к этим молодым щенкам, видишь их длинные ноги и выпученные глаза и поневоле начинаешь от них питаться глупостью и наивностью. К ним прикипаешь. После четырех лет обучения начинается продажа. Как на птичьем рынке: сидит в ящике большая старая сука, вокруг 12 щенков, их брезгливо щупают: брать — не брать? Так и здесь после четырех лет «инкубатора» приходят брезгливые худруки, смотрят зубы, ноги… И ты еще уговариваешь: «Возьмите моего ребенка». Я случайно попал в кресло руководителя — меня уговорили. Плучек тогда уже болел, несколько лет не появлялся в театре… Мы были ближайшими соседями Захаровых по даче в Красновидово и после ужина садились играть в покер… А играли на деньги и на следующий день их пропивали… Там, на даче, при лучине, Марк Анатольевич стал меня уговаривать возглавить театр. Мои близкие были против, говорили, что я больной, сумасшедший, маразматик и параноик. Жена даже не выдержала: «А если я поставлю условие: я или театр? И как раз через день мы поехали в Казань на гастроли.
А он поехал вперед, как это бывало всегда, чтобы «заделать гастроли». Обычно прибывает поезд — на перроне пионеры, цветы, духовой оркестр… Потом артистов расселяют по квартирам или в гостиницы. Приезжаем — никого! Какая-то несчастная местная администраторша с одним цветком. Он говорит: «Так, цветоув нет, номероув нет, зрителев нет». Это он «заделал гастроли». Осталось на века. О гастролях Летели мы в Днепропетровск… Вылет — где-то в 11 утра, а вечером спектакль. Снег шел хлопьями… Нет вылета и нет. Кто-то из них не мог, ввелась Любочка Полищук… И вот мы сидим в аэропорту.
И все говорят: «Кажется, поездка накрывается, пошли». Так как я был там самый главный, я говорил «нет» — и все садились. Проходил еще час-другой, авиаторы сообщали: «Нет, сегодня исключено». Все оживлялись: «Ну…» Я говорил: «Нет!
В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить.
Он посмотрел на меня через золотые очки: — Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть.