Кто больше тратит: учительница из Москвы или маркетолог из Магнитогорска. Стоит ли переезжать в Москву из-за зарплаты. Как живут программисты, менеджеры, слесари, врачи и представители других профессий в России и за границей.

1. В любом возрасте, верно подметил, группы подростков. 2. В любом возрасте (согласование), верно подметил (примыкание), группы подростков (управление). Согласование — вид связи, при котором зависимое слово стоит в том же роде, числе и падеже, что и главное. В этой передаче журналист очень верно подметил о роли прошлого в человеческой здесь ошибка? А5 ЕГЭ. Created by yusupovruslan1. russkij-yazyk-ru. В условиях повышения пенсионного возраста все больше россиян обращают внимание на накопительную пенсию, которая помогает обеспечить достойную старость. Выпишите только подчинительные словосочетания. Укажите в них вид подчинительной связи. Ответ: 1) В любом возрасте (согласование), 2) Верно подметил (примыкание), 3) Группы подростков (управление).

Остались вопросы?

Новости сегодня: самые актуальные новости России и мира. Фото и видео. это еще дядюшка Оруэлл подметил. Следующее сообщение. Перейти в канал Настоящие новости Оренбурга. — Это ты верно подметил про границу миров.

СМИ: россиянина заподозрили в убийстве двух украинцев в Германии

Дневники трат
Комментарии
Изложения ОГЭ из открытого банка заданий ФИПИ 2024
"Пенсионный возраст возвращают к отметке 55/60 лет": люди не могут поверить

Фидель верно подметил

У кого то у знакомого новый вертолёт А ты сидишь и смотришь на закат И очевидно ты увидишь тот эфир Который покорил безумно весь мир Сидишь и смотришь, ностальгируешь Картинки в памяти меняют эпизод Переворачиваешь эту страницу, меняешь куар код И дальше продолжаешь восторгаться тем, что раньше ты не видел из за работы всей, свалившейся на тебя В последнее время так, что в голове твоей непрекращающийся бардак Но выдалась минута, выглянул в окно И вот увидел чудо, какое же оно И взял ты телефон и сфоткал тот закат И потом через время ты поменял заставку И оказался вскоре в тёплом местечке ты И все сбылись наконец то твои мечты И после поездки той Ты собирал чемоданы, настроение изменялось И всё решил, будешь чаще отдыхать И на морюшко любимое с любимыми летать Ответить.

Восьмой класс собрал более пятисот килограммов макулатуры. Нам не хватило времени урока, чтобы дописать контрольную. Возле дома растёт много деревьев. Благодаря принятому решению при строительстве дороги удалось сохранить большую часть леса.

Стоя у дверей, я ясно слышал их разговор. Он быстро оценил ситуацию: соперник, вышедший на ринг, был более слабым. ИЛИ: Он быстро оценил ситуацию: соперник, вышедший на ринг, был слабее. Я знаком с группой ребят, серьёзно увлекающихся джазом.

С пятью рублями шубу не купишь. Слушая лекцию, запоминайте интересные факты. Согласно сложившимся традициям выпускники вместе встретят рассвет. Уходя из дома, я чувствовал грусть из-за расставания с мамой.

Когда перечисляют имена погибших, мы верим, что их не забудут. Создавая проект аэропорта, архитектор учёл особенности местности. По возвращении из Стамбула писатель сразу взялся за работу. ИЛИ При создании проекта аэропорта архитектором были учтены особенности местности.

Согласно постановлению дирекции, музей закрыт на ремонт. Военные обычно пунктуальны и организованны. ИЛИ Согласно постановлению дирекции, музей закрыт на ремонт. Военные обычно пунктуальные и организованные.

Я вернулся из школы после обеда. Книги лежали не только на столе, но и на диване. ИЛИ Книги лежали не только на столе, но и на диване. Кирпичные здания строятся как на равнине, так и высоко в горах.

Благодаря пониманию родителей мне удалось преодолеть трудности. По прибытии в Москву он почувствовал себя хорошо. Эта история необычная и интересная. ИЛИ По прибытии в Москву он почувствовал себя хорошо.

Эта история необычна и интересна. По прибытии в город мы решили пойти в музей. Я люблю спорт и занимаюсь им. Бабушка любила своего внука и гордилась им.

По прилете в город мы поселились в гостинице. По приезде в аэропорт мы быстро сдали багаж. Художники любуются природой и одухотворяют её. Мы приехали к бабушке накануне Рождества.

Небо над нами было голубым и безоблачным. ИЛИ Мы приехали к бабушке накануне Рождества. Небо над нами было голубое и безоблачное.

Женщина быстро обогнула львов у подножья колонны и тоже побежала. Уинстон устремился следом. На бегу он понял по выкрикам, что везут пленных евразийцев. Южная часть площади уже была запружена толпой. Уинстон, принадлежавший к той породе людей, которые в любой свалке норовят оказаться с краю, ввинчивался, протискивался, пробивался в самую гущу народа. Женщина была уже близко, рукой можно достать, но тут глухой стеной мяса дорогу ему преградил необъятный прол и такая же необъятная женщина — видимо, его жена.

Уинстон извернулся и со всей силы вогнал между ними плечо. Ему показалось, что два мускулистых бока раздавят его внутренности в кашу, и тем не менее он прорвался, слегка вспотев. Очутился рядом с ней. Они стояли плечом к плечу и смотрели вперед неподвижным взглядом, По улице длинной вереницей ползли грузовики, и в кузовах, по всем четырем углам, с застывшими лицами стояли автоматчики. Между ними вплотную сидели на корточках мелкие желтые люди в обтрепанных зеленых мундирах. Монгольские их лица смотрели поверх бортов печально и без всякого интереса. Если грузовик подбрасывало, раздавалось звяканье металла — пленные были в ножных кандалах. Один за другим проезжали грузовики с печальными людьми. Уинстон слышал, как они едут, но видел их лишь изредка.

Плечо женщины, ее рука прижимались к его плечу и руке. Щека была так близко, что он ощущал ее тепло. Она сразу взяла инициативу на себя, как в столовой. Заговорила, едва шевеля губами, таким же невыразительным голосом, как тогда, и этот полушепот тонул в общем гаме и рычании грузовиков. Вы должны запомнить. Отправитесь на Паддингтонский вокзал... С военной точностью, изумившей Уинстона, она описала маршрут. Полчаса поездом; со станции — налево; два километра по дороге, ворота без перекладины; тропинкой через поле; дорожка под деревьями, заросшая травой; тропа в кустарнике; упавшее замшелое дерево. У нее словно карта была в голове.

И на воротах нет перекладины. Может, вам придется подождать. Я приду туда другой дорогой. Вы точно все запомнили? В этих словах не было надобности. Но толпа не позволяла разойтись. Колонна все шла, люди глазели ненасытно. Вначале раздавались выкрики и свист, но шумели только партийные, а вскоре и они умолкли. Преобладающим чувством было обыкновенное любопытство.

Иностранцы — из Евразии ли, из Остазии — были чем-то вроде диковинных животных. Ты их никогда не видел — только в роли военнопленных, да и то мельком. Неизвестна была и судьба их — кроме тех, кого вешали как военных преступников; остальные просто исчезали — надо думать, в каторжных лагерях. Круглые монгольские лица сменились более европейскими, грязными, небритыми, изнуренными. Иногда заросшее лицо останавливало на Уинстоне необычайно пристальный взгляд, и сразу же он скользил дальше. Колонна подходила к концу. В последнем грузовике Уинстон увидел пожилого человека, до глаз заросшего седой бородой; он стоял на ногах, скрестив перед животом руки, словно привык к тому, что они скованы. Пора уже было отойти от женщины. Но в последний миг, пока толпа их еще сдавливала, она нашла его руку и незаметно пожала.

Длилось это меньше десяти секунд, но ему показалось, что они держат друг друга за руки очень долго. Уинстон успел изучить ее руку во всех подробностях. Он трогал длинные пальцы, продолговатые ногти, затвердевшую от работы ладонь с мозолями, нежную кожу запястья. Он так изучил эту руку на ощупь, что теперь узнал бы ее и по виду. Ему пришло в голову, что он не заметил, какого цвета у нее глаза. Наверно, карие, хотя у темноволосых бывают и голубые глаза. Повернуть голову и посмотреть на нее было бы крайним безрассудством. Стиснутые толпой, незаметно держась за руки, они смотрели прямо перед собой, и не ее глаза, а глаза пожилого пленника тоскливо уставились на Уинстона из чащи спутанных волос. II Уинстон шел по дорожке в пятнистой тени деревьев, изредка вступая в лужицы золотого света — там, где не смыкались кроны.

Под деревьями слева земля туманилась от колокольчиков. Воздух ласкал кожу. Было второе мая. Где-то в глубине леса кричали вяхири. Он пришел чуть раньше времени. Трудностей в дороге он не встретил; женщина, судя по всему, была так опытна, что он даже боялся меньше, чем полагалось бы в подобных обстоятельствах. Он не сомневался, что она выбрала безопасное место. Вообще трудно было рассчитывать на то, что за городом безопаснее, чем в Лондоне. Телекранов, конечно, нет, но в любом месте может скрываться микрофон — твой голос услышат и опознают; кроме того, путешествующий в одиночку непременно привлечет внимание.

Для расстояний меньше ста километров отметка в паспорте не нужна, но иногда около станции ходят патрули, там они проверяют документы у всех партийных и задают неприятные вопросы. На патруль он, однако, не налетел, а по дороге со станции не раз оглядывался — нет ли слежки. Поезд был набит пролами, довольно жизнерадостными по случаю теплой погоды. Он ехал в вагоне с деревянными скамьями, полностью оккупированном одной громадной семьей — от беззубой прабабушки до месячного младенца, — намеревавшейся погостить денек «у сватьев» в деревне и, как они без опаски объяснили Уинстону, раздобыть на черном рынке масла. Деревья расступились, он вышел на тропу, о которой она говорила, — тропу в кустарнике, протоптанную скотом. Часов у него не было, но пришел он определенно раньше пятнадцати. Колокольчики росли так густо, что невозможно было на них не наступать. Он присел и стал рвать цветы — отчасти чтобы убить время, отчасти со смутным намерением преподнести ей букет. Он собрал целую охапку и только понюхал слабо и душно пахшие цветы, как звук за спиной заставил его похолодеть: под чьей-то ногой хрустели веточки.

Он продолжал рвать цветы. Это было самое правильное. Может быть, сзади — она, а может, за ним все-таки следили. Оглянешься — значит, что-то с тобой нечисто. Он сорвал колокольчик. Его легонько тронули за плечо. Он поднял глаза. Это была она. Она помотала головой, веля ему молчать, потом раздвинула кусты и быстро пошла по трещине к лесу.

По-видимому, она здесь бывала: топкие места она обходила уверенно. Уинстон шел за ней с букетом. Первым его чувством было облегчение, но теперь, глядя сзади на сильное стройное тело, перехваченное алым кушаком, который подчеркивал крутые бедра, он остро ощутил, что недостоин ее. Даже теперь ему казалось, что она может вернуться, посмотреть на него — и раздумает. Нежный воздух и зелень листвы только увеличивали его робость. Из-за этого майского солнца он, еще когда шел со станции, почувствовал себя грязным и чахлым — комнатное существо с забитыми лондонской пылью и копотью порами. Он подумал, что она ни разу не видела его при свете дня и на просторе. Перед ними было упавшее дерево, о котором она говорила на площади. Женщина отбежала в сторону и раздвинула кусты, стоявшие сплошной стеной.

Уинстон полез за ней, и они очутились на прогалине, крохотной лужайке, окруженной высоким подростами отовсюду закрытой. Женщина обернулась. Он смотрел на нее с расстояния нескольких шагов. И не решался приблизиться. Вряд ли, конечно, но может быть. Чего доброго, узнают голос, сволочи. Здесь не опасно. Уинстон все еще не осмеливался подойти. Смотрите, какие деревья.

Кроме того, я уже здесь была. Они только разговаривали. Уинстон все-таки подошел к ней поближе. Она стояла очень прямо и улыбалась как будто с легкой иронией — как будто недоумевая, почему он мешкает. Колокольчики посыпались на землю. Это произошло само собой. Он взял ее за руку. Женат и не могу от нее избавиться. У меня расширение вен.

Пять вставных зубов. И сразу — непонятно даже, кто тут был первым, — они обнялись. Сперва он ничего не чувствовал, только думал: этого не может быть. К нему прижималось молодое тело, его лицо касалось густых темных волос, и — да! Она сцепила руки у него на затылке, она называла его милым, дорогим, любимым. Он потянул ее на землю, и она покорилась ему, он мог делать с ней что угодно. Но в том-то и беда, что физически он ничего не ощущал, кроме прикосновений. Он испытывал только гордость и до сих пор не мог поверить в происходящее. Он радовался, что это происходит, но плотского желания не чувствовал.

Все случилось слишком быстро... Он сам не понимал причины. Она села и вынула из волос колокольчик. Потом прислонилась к нему и обняла его за талию. Некуда спешить. У нас еще полдня. Правда, замечательное укрытие? Я разведала его во время одной туристской вылазки, когда отстала от своих. Если кто-то будет подходить, услышим за сто метров.

А как тебя зовут, я знаю. Уинстон Смит. Скажи, что ты обо мне думал до того, как я дала тебе записку? Ему совсем не хотелось лгать. Своего рода предисловие к любви — сказать для начала самое худшее. Две недели назад я серьезно размышлял о том, чтобы проломить тебе голову булыжником. Если хочешь знать, я вообразил, что ты связана с полицией мыслей. Джулия радостно засмеялась, восприняв его слова как подтверждение того, что она прекрасно играет свою роль. Нет, ты правда так думал?

Но глядя на тебя... Наверно, оттого, что ты молодая, здоровая, свежая, понимаешь... Чиста в делах и помыслах. Знамена, шествия, лозунги, игры, туристские походы — вся эта дребедень. И подумал, что при малейшей возможности угроблю тебя — донесу как на мыслепреступника? Знаешь, очень многие девушки именно такие. Она будто вспомнила о чем-то, когда дотронулась до пояса, и теперь, порывшись в кармане, достала маленькую шоколадку, разломила и дала половину Уинстону. Еще не взяв ее, по одному запаху он понял, что это совсем не обыкновенный шоколад. Темный, блестящий и завернут в фольгу.

Обычно шоколад был тускло-коричневый, крошился и отдавал — точнее его вкус не опишешь — дымом горящего мусора. Но когда-то он пробовал шоколад вроде этого. Запах сразу напомнил о чем то — о чем, Уинстон не мог сообразить, но напомнил мощно и тревожно. Хорошая спортсменка. В разведчицах была командиром отряда. Три вечера в неделю занимаюсь общественной работой в Молодежном антиполовом союзе. Часами расклеиваю их паскудные листки по всему Лондону. В шествиях всегда несу транспарант. Всегда с веселым лицом и ни от чего не отлыниваю.

Всегда ори с толпой — мое правило. Только так ты в безопасности. Первый кусочек шоколада растаял у него на языке. Вкус был восхитительный. Но что-то все шевелилось в глубинах памяти — что-то, ощущаемое очень сильно, но не принимавшее отчетливой формы, как предмет, который ты заметил краем глаза. Уинстон отогнал непрояснившееся воспоминание, поняв только, что оно касается какого-то поступка, который он с удовольствием аннулировал бы, если б мог. Что тебя могло привлечь в таком человеке? Решила рискнуть. Я хорошо угадываю чужаков.

Когда увидела тебя, сразу поняла, что ты против них. Они, по-видимому, означало партию, и прежде всего внутреннюю партию, о которой она говорила издевательски и с открытой ненавистью — Уинстону от этого становилось не по себе, хотя он знал, что здесь они в безопасности, насколько безопасность вообще возможна. Он был поражен грубостью ее языка. Партийцам сквернословить не полагалось, и сам Уинстон ругался редко, по крайней мере вслух, но Джулия не могла помянуть партию, особенно внутреннюю партию, без какого-нибудь словца из тех, что пишутся мелом на заборах. И его это не отталкивало. Это было просто одно из проявлений ее бунта против партии, против партийного духа и казалось таким же здоровым и естественным, как чихание лошади, понюхавшей прелого сена. Они ушли с прогалины и снова гуляли в пятнистой тени, обняв друг друга за талию, — там, где можно было идти рядом. Он заметил, насколько мягче стала у нее талия без кушака. Разговаривали шепотом.

Пока мы не на лужайке, сказала Джулия, лучше вести себя тихо. Вскоре они вышли к опушке рощи. Джулия его остановила. Может, кто-нибудь наблюдает. Пока мы в лесу — все в порядке. Они стояли в орешнике. Солнце проникало сквозь густую листву и грело им лица. Уинстон смотрел на луг, лежавший перед ними, со странным чувством медленного узнавания. Он знал этот пейзаж.

Старое пастбище с короткой травой, по нему бежит тропинка, там и сям кротовые кочки. Неровной изгородью на дальней стороне встали деревья, ветки вязов чуть шевелились от ветерка, и плотная масса листьев волновалась, как женские волосы. Где то непременно должен быть ручей с зелеными заводями, в них ходит плотва. На краю следующего поля. Там рыбы, крупные. Их видно — они стоят под ветлами, шевелят хвостами. Это место я вижу иногда во сне. Метрах в пяти от них, почти на уровне их лиц, на ветку слетел дрозд. Может быть, он их не видел.

Он был на солнце, они в тени. Дрозд расправил крылья, потом не торопясь сложил, нагнул на секунду голову, словно поклонился солнцу, и запел. В послеполуденном затишье песня его звучала ошеломляюще громко. Уинстон и Джулия прильнули друг к другу и замерли, очарованные. Музыка лилась и лилась, минута за минутой, с удивительными вариациями, ни разу не повторяясь, будто птица нарочно показывала свое мастерство. Иногда она замолкала на несколько секунд, расправляла и складывала крылья, потом раздувала рябую грудь и снова разражалась песней. Уинстон смотрел на нее с чем-то вроде почтения. Для кого, для чего она поет? Ни подруги, ни соперника поблизости.

Что ее заставляет сидеть на опушке необитаемого леса и выплескивать эту музыку в никуда? Он подумал: а вдруг здесь все-таки спрятан микрофон? Они с Джулией разговаривали тихим шепотом, их голосов он не поймает, а дрозда услышит наверняка. Может быть, на другом конце линии сидит маленький жукоподобный человек и внимательно слушает, — слушает это. Постепенно поток музыки вымыл из его головы все рассуждения. Она лилась на него, словно влага, и смешивалась с солнечным светом, цедившимся сквозь листву. Он перестал думать и только чувствовал. Талия женщины под его рукой была мягкой и теплой. Он повернул ее так, что они стали грудь в грудь, ее тело словно растаяло в его теле.

Где бы он ни тронул рукой, оно было податливо, как вода. Их губы соединились; это было совсем непохоже на их жадные поцелуи вначале. Они отодвинулись друг от друга и перевели дух. Что-то спугнуло дрозда, и он улетел, шурша крыльями. Уинстон прошептал ей на ухо: — Сейчас. Там безопасней. Похрустывая веточками, они живо пробрались на свою лужайку, под защиту молодых деревьев. Джулия повернулась к нему. Оба дышали часто, но у нее на губах снова появилась слабая улыбка.

Она смотрела на него несколько мгновений, потом взялась за молнию. Это было почти как во сне. Почти так же быстро, как там, она сорвала с себя одежду и отшвырнула великолепным жестом, будто зачеркнувшим целую цивилизацию. Ее белое тело сияло на солнце. Но он не смотрел на тело — он не мог оторвать глаз от веснушчатого лица, от легкой дерзкой улыбки. Он стал на колени и взял ее за руки. Сотни раз... Но многие были бы рады — будь у них хоть четверть шанса. Они не такие святые, как изображают.

Сердце у него взыграло. Это бывало у нее десятки раз — жаль, не сотни... Все, что пахло порчей, вселяло в него дикую надежду. Кто знает, может, партия внутри сгнила, ее культ усердия и самоотверженности — бутафория, скрывающая распад. Он заразил бы их всех проказой и сифилисом — с какой бы радостью заразил! Что угодно — лишь бы растлить, подорвать, ослабить. Он потянул ее вниз — теперь оба стояли на коленях. Ты понимаешь? Хочу, чтобы добродетелей вообще не было на свете.

Я хочу, чтобы все были испорчены до мозга костей. Я испорчена до мозга костей. Не со мной, я спрашиваю, а вообще? Это он и хотел услышать больше всего. Не просто любовь к одному мужчине, но животный инстинкт, неразборчивое вожделение: вот сила, которая разорвет партию в клочья. Он повалил ее на траву, на рассыпанные колокольчики. На этот раз все получилось легко. Потом, отдышавшись, они в сладком бессилии отвалились друг от друга. Солнце как будто грело жарче.

Обоим захотелось спать. Он протянул руку к отброшенному комбинезону и прикрыл ее. Они почти сразу уснули и проспали с полчаса. Уинстон проснулся первым. Он сел и посмотрел на веснушчатое лицо, спокойно лежавшее на ладони. Красивым в нем был, пожалуй, только рот. Возле глаз, если приглядеться, уже залегли морщинки. Короткие темные волосы были необычайно густы и мягки. Он вспомнил, что до сих пор не знает, как ее фамилия и где она живет.

Молодое сильное тело стало беспомощным во сне, и Уинстон смотрел на него с жалостливым, покровительственным чувством. Но та бессмысленная нежность, которая овладела им в орешнике, когда пел дрозд, вернулась не вполне.

Тренировки помогают сохранить тонус и энергию. Регулярный сон по 7-9 часов в ночь не только придает силы и повышает продуктивность, но и делает организм более устойчивым к инсулину, предотвращая ожирение и диабет. Автор: Валерия Орлова.

В любом возрасте есть своя прелесть. 51 год, например, без остатка делится на 17

У материнства в любом возрасте есть свои положительные стороны. В отличие от женщин в более старшем возрасте, Вы полны сил и здоровья, при этом Вы уже являетесь зрелым человеком, способный дать прекрасное воспитание Вашему ребёнку. — Очередная проверка? — В любом случае победит Такеда. Оперативные материалы, скандалы, интриги, актуальные и яркие фото звезд – самые свежие новости сегодня. онлайн на сайте

10 высказываний выдающихся людей, которые изменят твой взгляд на привычные вещи

старый Самсунг с фонариком, из серой толпы выделяюсь почему-то я. Верно подмечено. Ищете решения задач? Наш сайт поможет решить любую задачу онлайн. В этой передаче журналист очень верно подметил о роли прошлого в человеческой Пожалуйста, обновите свой браузер. Мы рекомендуем Google Chrome последней версии. ТЕСТПройден 1747 раз. Запомните этот квадрат чисел. Упражнение, которое поможет не потерять ясность мышления в любом возрасте. ЗОЖ в любом возрасте. 5 июл 2020. Пожаловаться. Ηевероятно веpнo пoдмeчeнo!

Популярно: Русский язык

Лучший ответ:
Глава Минэнерго Турции рассказал, что газ из России спас страну от энергокризиса
"Пенсионный возраст возвращают к отметке 55/60 лет": люди не могут поверить
Другие вопросы:
Благодаря простоте приготовления это блюдо было популярно у местных жителей где ошибка
Войти на сайт

— Очередная проверка? — В любом случае победит...

Самыми первыми к месту явилась «бригада мобиль» из Центрального района в составе трех человек -самых опытных, матерых сыскарей во главе с лейтенантом Денисовым. Бригада была образована еще в тридцатые годы, и на ее счету были сотни раскрытых преступлений, так что за дело они взялись рьяно. И началась суета. Щелкали вспышки фотоаппарата, убитых сгрузили в труповозку и отправили в морг, медики обработали раненых и тоже куда-то увезли под конвоем, нас же с Лехой забрали в седьмой городской отдел, располагавшийся относительно недалеко, посадили в клетку предварительного заключения и оставили там мариноваться на несколько часов.

Затем развели по разным комнатам и начали допрос. Глупо, за это время мы могли бы обо всем договориться, но, с другой стороны, нас и не считали за преступников. Не знаю, что наговорил им Леша, но я держался оригинальной версии произошедшего, в подробностях по много раз пересказывая все, что случилось этим ранним утром.

Вчера почти опоздали и решили, что лучше прийти заранее, чем получить выговор. И ножик у тебя интересный в кармане обнаружился. Тоже нашел?

И тоже случайно? Вот тут я сглупил, конечно. Надо было сразу избавиться от всех сомнительных предметов, я же сначала упустил этот момент из головы, а потом было поздно — нас с Лехой тщательно обыскали, и если у моего приятеля в карманах было пусто, то в моих оказалась целая россыпь подозрительных сокровищ.

В клетке я успел шепнуть Леше, чтобы он ничего не рассказывал про вчерашнюю драку. Лишнее это. Надеюсь, он сумел промолчать.

Я ведь герой, в одиночку задержал банду грабителей. Тот самый сержант Морозов, который первым прибежал к магазину, рассказал, что это было уже пятым ограблением за последние две недели. И почерк во всех случаях одинаковый: ждут, пока поступит свежий товар — в основном, продовольствие, приемщиков режут на месте, товар грузят в машину, и ищи-свищи ветра в поле.

Эх, знал бы я заранее, что внутри магазина лежит два свежих женских трупа, убил бы всех четверых бандитов, включая худого, валявшегося без сознания. Выстрелил бы в затылок безо всяких раздумий. И не жалел бы об этом ни секунды.

Впрочем, его и так ждет расстрел, сейчас с подобными типами никто не церемонился. У одного был перелом лучевой кости запястья, а у второго сломан нос. Оба сообщили, что поскользнулись и упали.

Но дело в том, что за два дня до этого от гражданина Макушина поступило заявление об уличном ограблении, банальном гоп-стопе. И словесные портреты преступников очень уж совпадали с потерпевшими. Вот только грабителей было пятеро, а этих двое.

Но я все же решил провести опознание. И что же ты думаешь, Буров? Этот лейтенант Денисов крепко знал свое дело.

Рано я расслабился и поверил в свой неприкосновенный статус героя. Он уже все выяснил, и теперь просто валял ваньку. И остальных трех подельников мы тоже быстро нашли.

А еще Макушин рассказал, что ему угрожали ножом и кастетом, которые выглядели, буквально, как те, что обнаружились у тебя. Есть что добавить по этому поводу? Как и врать.

Ладно, раз уж так получилось, что поделать. Я вкратце поведал о вчерашнем приключении, добавив, что никого не хотел калечить, и вообще, это случайно получилось. А на самом деле я тихий и мирный, котенка не обижу, не то, что злых хулиганов.

Гололед — вот причина всех травм, нам с Лехой просто повезло! Вид у Димки был не очень-то грозный, скорее, даже слишком интеллигентный, но мое воцарение в этом теле уже привнесло свои особенности — взгляд изменился, манера разговора и поведения тоже. Благо, мы с лейтенантом прежде не были знакомы, и уловить перемены он не сумел.

Денисов скривился, будто залпом выпил рыбий жир: — Ладно, свободен! От лица трудового народа выражаю тебе благодарность! Об этом случае будет доложено на завод.

Так что жди грамоту или премию! Я же прогулял сегодня полдня. У нас с этим строго.

И для товарища моего тоже… Лейтенант кивнул и тут же составил требуемые бумаги, кривым почерком заполнив формуляры, после чего дыхнул на круглую печать и смачно впечатал ее в документ, потом во второй, и я тут же убрался из кабинета, пока разрешили. Легко отделался! Конечно, докопаться до правды Денисов никак не мог.

Да и кто бы принял факт, что я — пришелец из далекого будущего. Мы же не в книге Алексея Толстого или Герберта Уэллса, в фантастику советский милиционер не верит, а верит исключительно фактам. Леша уже ждал меня в коридоре.

Его выпустили раньше, но это понятно, он — свидетель, в то время как я — очень мутный фигурант. День уже давно перевалил за половину, в справках, выданных лейтенантом Денисовым, был вписан целый день, и можно было спокойно отправиться домой или по своим делам, но никому из нас подобное даже в голову не пришло. Еще бы, такое приключение!

Я же раз за разом прокручивал в уме произошедшее и думал теперь, что надо было действовать иначе, тоньше, не выказывая настолько ярко собственные умения и способности, мимикрировать под обстановку, оставаясь в тени. Милиции и так приходилось несладко. Понятное дело, что каждого сомнительного субъекта держали в поле зрения.

Сержант Морозов, который оказался молодым и очень болтливым, пока сопровождал нас в участок, успел рассказать, что помимо криминальных дел, им часто приходилось иметь дело с трудовыми и военными дезертирами, помогать НКВД в борьбе с провокаторами, коих развелось в последнее время очень много, словно кто-то их целенаправленно инструктировал и натаскивал на определенные задачи, еще нужно было работать с беспризорниками и помогать эвакуированным. Последние приезжали в город целыми семьями, мест не хватало. Челябинцы брали их на постой, строились новые дома, и все равно было тяжело.

Но как-то справлялись, не до жиру. Мы добрались до завода относительно быстро. Утренний час пик давно миновал, и трамвай был полупустой.

Леха пытался было в дороге обсудить со мной произошедшее, но я настолько погрузился в собственные мысли, что он, сделав пару попыток, отстал, уставившись в заледенелое окно, подышав и протерев ребром кулака небольшое окошко для обзора. В этот час на проходной почти никого не было, лишь пара человек в ондатровых шапках и с портфелями в руках как раз миновали вертушку и направились куда-то вглубь территории. Видно кто-то из начальства пожаловал, а может — инженеры.

Сейчас, когда на территории Танкограда работало сразу множество предприятий со всей страны, уследить за тем, кто к какому цеху принадлежит, было очень сложно. Год назад, в 1941 году, когда только начали прибывать эвакуированные заводы, которые буквально с колес разгружали на пустырях, тут же начинали производство на лютом морозе, ставя параллельно фундаменты будущих цехов, а после стены и крыши. Ничто не могло помешать этим железным людям, проделавшим титаническую работу.

За короткое время построили семнадцать новых цехов общей площадью более ста тысяч квадратных метров! Это вдобавок к уже имеющимся! Танкоград работал круглосуточно, без перерыва трудясь на благо Родины.

Комбинат ковал победу кровью и потом тысяч и тысяч рабочих, инженеров, конструкторов, поваров, и прочих советских людей. Фронту нужны танки! Обед уже прошел.

Утренней каши, приготовленной тетей Зоей, мне не хватило, но сам виноват — нечего было лезть в заварушку, жди теперь до вечера, голодай. В то время, как крепнущему организму катастрофически требовалась дополнительная энергия. Михалыч, увидев нашу явившуюся в цех пару, вопросительно поднял правую бровь, но Леха тут же замахал у него перед носом справкой из милиции, и начал было объяснять суть произошедшего, однако бригадир, мгновенно понявший, что причины для опоздания имелись, и весьма серьезные, прервал его разглагольствования: — Позже расскажешь, работы много!

У меня громко заурчало в животе. Петр Михайлович услышал этот звук, несмотря на шум, царящий в цеху, и тут же обратился к остальным членам бригады: щербатому Воронину, хитрому Филиппову, кряжистому, словно столетнее дерево, Казакову. В итоге нам выделили немного продуктов из личных запасов, которые мы с благодарностью в секунду схарчили.

Стало легче, а потом пошла работа, и было уже не до размышлений. Танкоград при полной загрузке выпускал до трехсот полностью собранных Т-34 в месяц, не считая производства и совершенствования других моделей. Это был поистине великий труд.

Станки переносили из цеха в цех, реконструировали, дорабатывали, нужны были свежие штампы деталей, требовалось успеть обучить специалистов работать с ними. А после еще обкатать танки на полигоне, пристрелять орудия, проверить на сотни мелочей, прежде чем отправить машины на фронт, но производственного брака практически не случалось. Комбинат напрягался, раздуваясь мощными мышцами борца-тяжеловеса, поднимающего непомерный для обычного времени груз.

Связки трещали, суставы скрипели, но организм справлялся, выискивая ранее неизвестные источники сил. Время близилось к окончанию смены, но я чувствовал себя физически нормально. По сравнению со вчерашним днем, меня более не выключало из бытия.

Я постепенно адаптировался. Обернувшись, я увидел Анастасию Павловну, стоявшую сбоку от танка в своем белоснежном халат, и с неизменно строгим выражением на лице. Вы почему не зашли с утра в медсанчасть для проверки?

В ответ она покачала головой с таким видом, словно этот факт ее нисколько не удивил. С вашим-то безобразным поведением… — Он вообще-то целую банду грабителей обезвредил! Спасибо, друг, теперь вся бригада пялилась на меня, как на инопланетянина.

Пока Алексей демонстрировал свой документ, пока пересказывал подробности, прошло некоторое время. По итогам рассказа бригада осталась в радостном шоке — еще бы, один из своих оказался настоящим героем. Это же надо, банду грабителей и убийц взять практически голыми руками!

Повезло, что Леха не присутствовал при самом действии, и мог сейчас рассказывать только то, что самостоятельно домыслил после, но и этого хватило. При третьем пересказе история начала обрастать совершенно новыми невероятными подробностями: число бандитов росло, а я стал похож на простого советского супергероя, разве что лазерными лучами из глаз не стрелял — это просто Леха еще не додумал, уж он-то сто раз перечитывал «Гиперболоид» и такую деталь непременно использовал бы, если бы вовремя сообразил. Чтобы с утра зашли в медсанчасть!

Не поверила Леше? Или обиделась на что-то? Не бери в голову, парень, ты все сделал правильно!

В прошлой жизни я вовсе не чурался женского общества, но… как-то не зацикливался на отношениях. Есть с кем провести свободный вечер — отлично, нет — всегда под рукой планшет с книгами и фильмами. Но в Анастасии Павловне — и почему я даже мысленно называю ее по имени-отчеству?

Я даже не знал, как назвать это качество. Пожалуй, смогу подобрать лишь одно определение — она была настоящая. Просто не попадались мне такие девушки прежде.

В тех других всегда чувствовался расчет, некий обдуманный план. А тут все вышло само собой, и уже ничего не изменить. Я пропал.

И, неужели, она тоже что-то почувствовала ко мне? К простому пацану на несколько лет младше ее? Быть не может.

С другой стороны, как же иначе это все объяснить… Мужики из бригады, которым до моих душевных переживаний дела не было, одобрительно хлопали нас с Лешей по плечам и спинам. Леха, надулся от гордости, как пузырь, чувствуя и себя причастным к моей победе. Я же хотел бы, чтобы эта история забылась, как можно скорее… но понимал, что так мне не повезет.

Придет письмо из милиции в заводоуправление, еще и грамоту какую-нибудь вручат, как пить дать — лейтенант же пообещал. И тетке обязательно сообщат — это самое неприятное. Эх, не избежать мне очередного разговора по душам.

Позже, когда смена кончилась, и мы вышли на улицу, Леша сообщил: — Я придумал, где ты будешь меня учить драться! Впрочем, я сам виноват, и утренние события лишь подстегнули его желание стать таким же сильным, как я. Придется учить.

Там холодно, но сухо. Тридцать квадратов площади. Хранится всякий дворницкий инструмент: метлы, лопаты, ломики.

Сложим все в сторону, и место будет. Нам нужен мягкий настил и немного света. Еще желательно гири и гантели, лавку и «коня», но если не найдем, не страшно.

Что это? По проспекту двигался непривычный транспорт. Я-то сразу опознал троллейбус, пусть и несколько угловатый, с непривычными формами, но узнаваемым силуэтом, цеплявшийся «рогами» за провода и освещавший дорогу двумя глазастыми фарами, а вот Леха обомлел от восторга.

Но потом все же сообразил. Это же троллейбус, в «Челябинском рабочем» писали! Мачты электросети на Пушкина установили еще месяц назад, помнишь, мы ходили смотреть?

Я даже запомнил имя первого водителя, в статье указали, — Анна Ионовна Попова! Вот ведь повезло человеку, такое важное дело делает! Народу на остановке было много, но мы втиснулись в салон, широко улыбаясь от эмоций, переполнявших нас.

Люди вокруг тоже радовались троллейбусу, горячо обсуждая запуск первой линии. Страшная война в эти минуты словно отдалилась на бесконечное расстояние. Казалось бы — обычный троллейбус.

Но это было нечто большее — это был зримый облик прогресса. А значит, жизнь идет вперед, продолжается, несмотря ни на что. Победа будет за нами!

Я знал это точно, а остальные лишь верили и трудились, делая каждый свое дело, полностью отдавая собственные силы. И важнее ничего на свете не существовало. Люди с удовольствием подхватили этот клич.

И по салону разнеслось многократное: — Ура! Глава 7 За следующие две недели я полностью вошел в ритм своей новой жизни. Расписание было следующим: подъем — шесть тридцать утра, легкая разминка, туалетные процедуры, завтрак.

Семь часов — выход из дома, и пешком вместе с Лехой до Танкограда — это вместо пробежки, а будет теплее, начнем бегать реально, но пока хоть так. С восьми утра — начало смены. Я учился делать свою работу все лучше и лучше, пару раз даже удостоился одобрительного бурчания от Михалыча.

В шесть вечера нас отпускали, хотя остальные трудились дольше — по двенадцать-четырнадцать-шестнадцать часов в день, многие без выходных. Нас же щадили в силу возраста и, вероятно, моего здоровья. А потом мы шли в подвал, который Алексей за пару дней оборудовал в некое подобие спортзала, и там начинались тренировки.

Поначалу я решил, что Леха быстро сдастся — все же физические нагрузки после тяжелой заводской смены выдержит далеко не каждый даже взрослый мужчина. Но воля его была крепка, а желание стать физически сильным, суметь в случае необходимости победить врагов, не угасало. Я догадывался о причинах подобной его упертости.

Леша хотел пойти на фронт добровольцем, более того, мечтал служить в разведке. Но какой разведчик из обычного, неподготовленного тылового парня? А с новыми умениями, которые я передавал ему изо дня в день, он медленно, но верно становился опасным, тренированным бойцом.

Конечно, за столь короткий период невозможно сделать из неподготовленного материала мастера спорта, но чему-то полезному научить его было вполне мне по силам. Плюс, что немаловажно, этими занятиями я очень быстро развивал и собственное тело. Растягивал связки, наращивал мышцы, учился двигаться резко и стремительно, приводил в единое целое теорию и практику.

И дело шло. В остальном жизнь более-менее наладилась. С тетей Зиной мы виделись крайне редко, и до сих пор никаких неприятных разговоров так и не случилось.

А может, я уже немного притерся к этому времени, и в те редкие минуты нашего общения не говорил ей ничего такого, что выходило бы за рамки привычного. С Анастасией же Павловной все обстояло с точностью до наоборот. С того самого дня она словно невзлюбила меня, всячески избегая общения.

На следующее после ее визита в цех утро, я явился в медсанчасть, как она и велела, но саму Настю там не застал. Вместо нее в кабинете сидела пожилая женщина-врач, которая тщательно осмотрела меня, посоветовала питаться как можно сытнее, а так же предложила пить витамины и рыбий жир, после чего отпустила восвояси. Я еще пару раз заглядывал после в санчасть, но натыкаясь все на ту же врачиху, тут же стремительно ретировался.

Ну и ладно! Значит, мне показалось. Не хочет Настя меня видеть, и не надо!

Иногда, когда я думал об этом, меня переполняла буря эмоций, потом же я чуть приходил в себя и пытался иронизировать — это же надо так подпасть под женские чары, как в первый раз в жизни, словно глупый мальчишка. Им я, по сути, сейчас и являлся… но неужели бытие определяет сознание, а не наоборот? Если у меня тело шестнадцатилетнего, то и вести я себя должен соответственно возрасту?

А как же мой предыдущий опыт, разве он не в счет? Получается, это не прогресс, а регресс, возврат к уже пройденному когда-то давно жизненному этапу. С другой же стороны, многие мечтают вновь хоть на мгновение вернуться в юность, ощутить масштабность огромного мира, разделять все исключительно на черное и белое, без полутонов, влюбиться до беспамятства в нежное создание, и верить, что жизнь бесконечна, и все только начинается… — Блок!

Правой, правой по печени, уклоняйся, теперь левой! Да шевелись ты, тормоз! В нашем подвале пахло потом и упорством.

Зима в этом году выдалась лютая. Мороз стоял такой, что плевок буквально замерзал на лету. В неотапливаемом подвале было жутко холодно, но мы и не думали прекращать наши тренировки.

Три крохотные спиртовки давали немного света и практически не давали тепла, но мы не жаловались. Всеми правдами и неправдами мы раздобыли две пары боксерских перчаток из мягкой козьей кожи, набитые конским волосом, с желтыми шнурками, и теперь спарринговали, отрабатывая тренерские задачи. Леха учился быстро, схватывая все на лету, но до нормального уровня ему было еще далеко.

Ничего, зима долгая, успеем. Думать — это хорошо, но у тебя должны выработаться рефлексы. Большую часть схватки они будут думать за тебя!

Ну, зачем нам эти перчатки? Разве в настоящем бою кто-то их наденет? Я рассердился.

Во-вторых, я не хочу тебя покалечить, и не хочу, чтобы ты случайно изувечил меня. Для этого и предназначены средства защиты: перчатки, каппа. В-третьих, нож не всегда будет у тебя под рукой, а вот кулаки — это твое природное оружие.

Научись драться ими, старайся использовать все резервы своего тела, грызи зубами глотки, если придется, и тогда даже нож не пригодится, ты и так всех порвешь! Леша заулыбался. Он вообще по характеру был весельчак и добряк, верил в светлое будущее и надеялся лично до него дожить.

В первые дни наших занятий он явно не доверял моим знаниям, еще бы — его друг, с которым столько всего пережито, внезапно превратился в тренера и наставника. А с наставником сложно дружить, его нужно слушаться и доверять. Но с этим мы разобрались быстро.

Несколько бросков через бедро, пара приемчиков — дело сделано, я в абсолютном авторитете. Но только в рамках тренировок. Через час, когда, полностью физически вымотавшись, мы вытирались вафельными полотенцами, тут же укутываясь в теплые одежды, чтобы не простудиться на морозе, Леша спросил: — Думаешь, меня возьмут?

Опять он про фронт. Эта идея неотступно сидела в голове Лехи с самого первого дня войны. Он рвался убивать врагов, мечтая отомстить, но не понимал, что сейчас он представляет собой скорее обузу, чем помощь.

Здесь, в тылу на заводе он приносил ощутимо больше реальной пользы, чем если бы оказался на передовой. Но объяснять такие вещи было бесполезно, сердцу не прикажешь, а тыловую службу многие считали чем-то постыдным, годящимся только для женщин, инвалидов и детей. Мол, все настоящие мужчины обязаны воевать ТАМ.

Это ощущение собственной никчемности прошло у многих сквозь всю оставшуюся жизнь. Помню, читая в детстве «Эру милосердия», удивлялся, почему Жеглов с пеной у рта доказывал Шарапову и всем окружающим, что бороться с преступностью так же опасно и тяжело, как и ходить за линию фронта, вынося оттуда на собственных плечах вражеских языков. А Шарапов лишь тихо улыбался, не споря с Глебом… но почему-то казалось, он просто о чем-то недоговаривает… и лишь оказавшись тут, я все понял.

Те из мужчин, кто не прошел войну, очутились как бы в отдельной касте, несмотря на все тыловые заслуги.

Чтобы получить досрочную пенсию, необходимо подать заявление в фонд, где хранятся накопления. Выплаты будут производиться до тех пор, пока не начнется выплата страховой пенсии, которая финансируется из государственного бюджета. С 2024 года вводятся новые правила информирования граждан о наличии пенсионных накоплений. Теперь такую информацию будут предоставлять не только Социальный фонд России, но и негосударственные пенсионные фонды. Это позволит большему количеству россиян узнать о своих накоплениях и воспользоваться возможностью досрочного выхода на пенсию. Преимущества накопительной пенсии включают возможность досрочного выхода на пенсию на 5-10 лет раньше и наличие дополнительного источника дохода, который не зависит от инфляции. Кроме того, накопленные средства могут быть унаследованы наследниками.

Проглядела девица все глаза в зеркальце. Гость: Irina 21 августа 2016, 17:43 пожаловаться Оригинальненько... Ирина видит девушку у зеркала, а многие другое, Может зеркало кривое???

Ежедневная активность также важна для поддержания здоровья. Эксперт советует делать 8-12 тысяч шагов в день и постепенно увеличивать нагрузку. Тренировки помогают сохранить тонус и энергию. Регулярный сон по 7-9 часов в ночь не только придает силы и повышает продуктивность, но и делает организм более устойчивым к инсулину, предотвращая ожирение и диабет.

Готовимся к ВПР. Урок-консультация

онлайн на сайте В условиях повышения пенсионного возраста все больше россиян обращают внимание на накопительную пенсию, которая помогает обеспечить достойную старость. 1) в любом возрасте. 2) верно подметил.

Новости в любом возрасте верно подметил