Семейная сага — это особый жанр литературы и кинематографа, который описывает длинный период времени и многочисленные поколения одной семьи. Понять, что такое сага, невозможно без знакомства с древнеисландскими памятниками литературы. Название saga, вероятно, происходит от исландского глагола segja — говорить, и обозначает как устное повествование, так и оформленное в письменном виде.
Что такое сага? Происхождение слова
Внутренний мир и эмоции персонажей изображены в сагах лаконично и сдержанно, из-за чего современному читателю, воспитанному на литературе с подчёркнуто экспрессивной передачей человеческих переживаний, подчас трудно осознать всю глубину трагедии. Захватывающая семейная сага английской писательницы Дафны Дюморье 1907—1989, книги которой стали классикой готической традиции в литературе XX века. Транслитерация: saga Задом наперед читается как: агас Сага состоит из 4 букв. Определение саги в литературе состоит в том, что это длинное эпическое произведение в прозе, в котором описываются события и действия героев, связанные с мифологией, историей и культурой народа, к которому принадлежит автор саги. Пояснения к написанию саг. Исландцы выпустили большой объем литературы в зависимости от численности населения. Сага — это особый жанр литературы, кино и других форм искусства, который отличается развитым сюжетом, наличием множества персонажей и обширным хронологическим охватом.
Определение саги
- Что такое литературный жанр?
- Что такое правда?
- Что такое сага в литературе простыми словами
- Сага в литературе: основные характеристики и сокращенное объяснение
- Сумеречная сага
что такое сага в литературе определение кратко
Дело в том, что в большинстве европейских языков "романом" называют и средневековый рыцарский роман, и современный реалистический роман. Эти два жанра характерны соответственно для эпох, разделенных полутысячелетием интенсивного литературного развития, и далеки друг от друга как небо от земли. По-английски эти два жанра и называются двумя разными словами romance и novel. Если бы эти два жанра и на других языках назывались двумя разными словами, то, конечно, никому и в голову не пришло бы сопоставить "саги об исландцах" с рыцарским романом о Тристане и Изольде, потому что саги имеют общее только с реалистическим романом и "романы" они только в этом смысле! Между тем предположение, что прообразом "саг об исландцах" был роман о Тристане и Изольде, очевидно, основано только на том, что и эти саги, и роман о Тристане и Изольде "романы"!
Первое — невероятно. В знаменитом описании праздника в Рейкьяхоларе "лживыми сагами" и это единственное место в древнеисландской литературе, где говорится о "лживых сагах", — названы типичные "саги о древних временах" — произведения, изобилующие трафаретно фантастическими приключениями и явно неправдоподобные, но отнюдь не "саги об исландцах", произведения, в основном правдоподобные даже с нашей современной точки зрения, а, учитывая суеверия и верования людей XIII в. Известно, что "саги об исландцах" использовались как надежные источники теми, кто, как они сами заявляли, хотели быть "правдивыми" и кому современные исследователи верят как "историкам". Это относится прежде всего к Стурле Тордарсону, который писал такие общепризнанно "исторические" произведения, как "Сага об исландцах" из "Стурлунги", "Сага о Хаконе Хаконарсоне" и "Книга о заселении страны" 7.
Люди XIII в. Эта техника позволяет современным ученым отделять историю от вымысла, но, по-видимому, в то же время заставляет их забывать, что исландцы XIII в. Нельзя ли предположить, однако, что, хотя слушатели или читатели "саг об исландцах" и принимали их просто за правду — как и все в Исландии вплоть до самого недавнего времени, — те, кто писали эти саги, все же знали, что они неправда, и сознательно старались обмануть своих читателей, придавая вымыслу возможно большее правдоподобие? Такое предположение опровергается, однако, тем, что именно те, кто писали саги, и прежде всего тот же Стурла Тордарсон, явно принимали "саги об исландцах" за правду — они ссылались на эти саги как на правдивые источники, а ведь они не могли не знать, за что принимали свои произведения те, кто их писали.
Литературное произведение — это не вещь в себе, а нечто, подразумевающее определенное восприятие. Произведение, представляющее собой сознательный художественный вымысел, как правило, и рассчитано на то, чтобы быть принятым за художественный вымысел. Но "саги об исландцах", очевидно, не принадлежат к таким произведениям. Если такое произведение принимают за правду в собственном смысле слова, как это бывает иногда с людьми, совсем не искушенными в литературе, то оно не "сработало" в своей собственной функции, осталось непонятым.
Если литературное произведение, представляющее собой сознательный вымысел, и рассчитано на то, чтобы его приняли за правду в собственном смысле слова, то это — мистификация, сравнительно редкий вид художественного вымысла. Вымысел в сагах — это, так сказать, "скрытый вымысел", т. Синкретическая правда, поскольку она была единственно возможной, должна была быть значительно шире, чем любая из двух правд современного человека. Ведь она включала в себя и то, что с современной точки зрения только правдоподобно, только художественная правда, а не правда в собственном смысле слова.
Для современного человека все, рассказываемое о прошлом, — это непременно либо историческая правда, либо художественная. Ему поэтому очень трудно представить себе правду, которая ни то, ни другое, ни нечто среднее. Однако некоторое представление об отношении тех, кто создавали сагу, к рассказываемому, о мере их свободы по отношению к тому, что представлялось им правдой, дают рассказы об одном и том же событии в двух разных сагах, пересказы в прозе стихов, цитируемых в саге, разные редакции той же саги. Еще показательнее параллельные саги о том же норвежском короле, т.
Очевидно, что Снорри считал свой рассказ не свободным вымыслом, а правдой, несмотря на то что он, как установлено, придумывал диалоги, речи, бытовые детали, фон событий, психологические мотивировки, вводил персонажей или литературные мотивы, которые казались ему правдоподобными и, следовательно, допустимыми в пределах правды. Ясно, что такого же рода скрытый вымысел был уже и в его источниках, письменных или устных. Ясно также, что хотя последовательные пересказы того же самого сохранились только в "сагах о королях" в силу их особого значения, "саги об исландцах" должны содержать аналогичный скрытый вымысел, в той мере, в какой они тоже синкретическая правда 8. Представление о том, что такое синкретическая правда, могут дать также пережитки этой правды, широко представленные и в современной жизни, например в бытовой передаче разговора, бытовом рассказе очевидца и т.
Ведь никакой разговор не может быть воспроизведен точно, как правда в собственном смысле слова, если он не записан на магнитофон. Никакой очевидец не может запомнить все детали события, и люди часто видят или слышат то, что хотят увидеть или услышать, а не то, что они видят или слышат на самом деле. Особенно много вымысла содержат бытовые рассказы о виденном во сне. Сновидения обычно настолько иррациональны и настолько плохо удерживаются в памяти, что сколько-нибудь правдиво рассказать их содержание и нельзя.
К тому же здесь невозможен никакой контроль. Неудивительно поэтому, что и в литературе сновидения, как правило, очень условны и совсем не похожи на то, что люди в действительности видят во сне. В частности, и в "сагах об исландцах" сны — это, пожалуй, наиболее условное в них. Эти сны всегда вещие, сопровождаются всегда теми же внешними проявлениями "метался во сне" и т.
Тем не менее сны в сагах несомненно принимались за правду. Современному человеку они кажутся явным литературным вымыслом. Но это только потому, что в наше время в рассказах о виденном во сне господствуют другие условности и нормы допустимого в пределах правды по те, что господствовали в древнеисландском обществе 9. Приписывая наши современные представления о литературе и литературных жанрах людям древнеисландского общества, современные исследователи обычно считают "саги об исландцах" чем-то так же четко отграниченным, как литературные жанры нашего времени, и даже нередко противопоставляют эти саги как "художественную литературу" некоторым другим сагам как "исторической литературе".
Ничего подобного такому делению не существовало, конечно, в представлениях средневекового исландца. Ни "саги об исландцах", ни другие разновидности саг, и именно "саги о древних временах", "саги о королях", "саги о епископах" все эти названия возникли только в новое время , не осознавались как особые литературные жанры. Это сказывается, в частности, в том, что в рукописях они могли быть расположены вперемежку, а также в том, что в "сагах об исландцах" нередко встречаются вкрапления, ничем не отличающиеся от "саг о древних временах" или "саг о королях", а в "сагах о королях" вкрапления, которые ничем не отличаются от "саг об исландцах" или "саг о древних временах" 10. Все древнеисландские саги явно объединены тем, что они всегда повествования о прошлом, и притом повествования, которые считались правдой или по меньшей мере и с большим или меньшим успехом выдавались за правду.
Различия же между отдельными разновидностями саг вытекают только из того, насколько далеко это прошлое и где происходило то, о чем рассказывается. Но есть также различие между сагами, в которых рассказывается о событиях в Исландии, т. Другими словами, саги различаются тем, что в них рассказывается о далеком, менее далеком и недавнем прошлом, а также тем, что в них рассказывается о событиях в Исландии и вне ее.
Характерно, что в упомянутых выше прозаических пересказах французских рыцарских романов романическим переживаниям уделено, как известно, несравненно меньше места, чем в оригиналах. Так, в «Саге о Тристраме и Исёнд» все монологи или диалоги, в которых эти переживания находят выражение, как правило, сильно сокращены или совсем выпущены. В сущности, романические переживания не устранены полностью, лишь поскольку они входят в сюжет как его неотъемлемая составная часть. В самом деле, что осталось бы от данного сюжета, если бы любовные отношения и переживания героя и героини были бы полностью устранены?
Но что касается «лживых саг», т. Правда, в соответствии с каноном сказочного конца герой всякой «лживой саги» кончает свою карьеру тем, что женится на королевской дочери, и в аналогичные браки вступают его дублеры побратимы. Но хотя такая женитьба может быть результатом сватовства, сопряженного с преодолением различных трудностей и препятствий, ей никогда не предшествуют какие-либо упоминания о любовных переживаниях тех, кто вступает в брак. Получение героем и его дублерами невест в эпилоге «лживой саги» чаще всего похоже на получение ими феодальных владений, и не случайно такое получение невесты было вместе с тем и вступлением во владение королевством. Соответственно в «лживых сагах», как правило, отсутствует какая-либо индивидуализация героя и героини, за исключением того, что они наделяются всегда теми же стандартными качествами: герой — силой и доблестью, а героиня — красотой и умом. Здесь, однако, целесообразно остановиться на саге, которая может показаться исключением из общего правила, а именно на «Саге о Фритьофе». Поскольку действие в ней происходит в Норвегии в легендарные времена, ее относят к «сагам о древних временах».
Однако, как обычно считается, она лишена какой-либо исторической основы, и в ней налицо сказочный конец, так что она — «лживая сага». Правда, по манере повествования она похожа на классические саги. В новое время эта сага стала считаться трогательной историей целомудренной любви доблестного Фритьофа к добродетельной Ингибьёрг. Такую историю вчитал в сагу шведский романтик Тегнер в своей знаменитой поэме «Сага о Фритьофе». Однако если внимательно прочесть исландскую сагу, то оказывается, что в ней абсолютно ничего не говорится о чувствах Фритьофа. А что касается его поведения, как оно изображается в саге, то его можно истолковать и так, что он добивается руки Ингибьёрг только потому, что она королевская дочь, а позднее, живя у короля Хринга, за которого Ингибьёрг была выдана замуж, он не пользуется возможностью убить престарелого Хринга, рассчитывая на то, что Хринг и так скоро умрет и в награду за его верность завещает ему и королеву и, главное, королевство, что тот действительно и делает, и таким образом обеспечивается обязательный в «лживой саге» сказочный конец. Что же касается поведения Ингибьёрг, как оно изображается в саге, то его всего естественнее было бы истолковывать как ее полное безразличие к тому, чья она жена — Хринга или Фритьофа.
Однако такое толкование саги как и ее обычное сентиментальное толкование как трогательной любовной истории подразумевает одно хитрое допущение: внутренний мир персонажей изображался в сагах якобы исключительно через их поведение, и это было якобы сознательным художественным приемом, применявшимся в сагах. Такое допущение обычно делается в отношении классических исландских саг а в них, как известно, никогда не говорится о внутреннем мире персонажей , и в последовательном применении этого приема обычно усматривается сущность искусства саги. Однако не модернизируется ли искусство саги, когда делается такое допущение? Изображение чувств персонажа подразумевает интерес к человеческим чувствам, существование которого в средневековой Исландии более чем сомнительно. Чувства, которые читателю нового времени кажутся изображенными в саге, ни автор саги, ни его современники не могли вчитать в нее по той простой причине, что их интересовали действия, а вовсе не чувства. Не случайно читателю нового времени нередко оказывается возможным вчитать в персонажа саги прямо противоположные чувства в случае «Саги о Фритьофе» — как целомудренную и верную любовь, так и циничный расчет! Конечно, французский рыцарский роман — литературное развитие в том же направлении, что и «лживые саги»: и то и другое было преодолением обязательной историчности и осознанием вымысла как полноправного литературного средства через обращение к сказочной фантастике см.
Французский рыцарский роман. Не случайно для начального периода развития французского романа характерны так называемые псевдоисторические произведения — «Роман об Александре», «Роман о Бруте» Васа, «Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора и т. Не случайна и та огромная роль, которую сыграла в развитии французского рыцарского романа кельтская сказочная фантастика — так называемые бретонские сюжеты. Однако во Франции развитие зашло значительно дальше, чем в Исландии. Основными чертами французского рыцарского романа стали углубление во внутренний мир личности, психологический реализм, правдивое изображение личностных переживаний. И вполне понятно, почему это были, как правило, любовные, романические переживания: ведь именно в этих переживаниях всего больше сказывается личностное начало в человеке, и оно сказывается тем сильнее, чем больше эти переживания как любовь Тристана и Изольды находятся в противоречии с общественными установлениями в случае Тристана и Изольды — с обязательствами супружеской и феодальной верности. Но понятно также и то, почему в Исландии развитие не могло зайти так далеко, как оно зашло во Франции.
Французские рыцарские романы — плоды осознанного авторства, продукты изощренного мастерства. Не случайно имена их авторов обычно известны. А самый знаменитый из них — Кретьен де Труа — автор с яркой творческой индивидуальностью, своим мировоззрением, своей манерой. Характерно также, что французские рыцарские романы периода расцвета этого жанра — стихотворные произведения: поэзия, как правило, — более благоприятная почва для развития авторского самосознания и сознательного мастерства, чем проза. Но осознанность своей авторской личности — почва и для того, чтобы личностное начало, внутренний мир человека, его переживания, и в первую очередь романические, т. Между тем в «лживых сагах» невозможно обнаружить никакого следа осознанного авторства или сознательного мастерства. Нигде в исландской средневековой литературе не говорится ни о том, что они сочинялись кем-то, ни о тех, кто их сочинял, и ни в одном случае те, кто их сочинял, не называют себя.
Вместе с тем, вероятно, не случайно, что тогда как личностный аспект сексуальной жизни, т. Развернутые эротические метафоры, которые Боси произносит во время приапических сцен, разыгрывающихся между ним и каждый раз новой девушкой, могли бы быть текстами к обрядам фаллического культа. Может быть, не случайно и то, что именно эта сага содержит также стихотворное заклинание его произносит колдунья Бусла, чтобы спасти Боси, ее воспитанника, от смерти , которое несомненно отражает древнюю языческую традицию. Объясняется ли отсутствие следов авторского самосознания в «лживых сагах» тем, что сочинение этих саг казалось делом, в котором не стоило признаваться, поскольку они были вымыслом, в сущности трафаретным комбинированием трафаретных мотивов и ситуаций, воспроизведением трафаретной схемы со сказочным концом? Едва ли. Их трафаретность вряд ли сознавалась. Гораздо более вероятно, что сочинение «лживых саг» потому казалось делом, в котором не стоило признаваться, что еще живо было характерное для всякого древнего общества пренебрежительное отношение к сказке т.
Наиболее ясное выражение это пренебрежительное отношение к сказке нашло в известных словах Одда Сноррасона в его «Саге об Олаве Трюггвасоне»: «Лучше слушать себе на забаву это [т. Но, конечно, всего знаменательнее тот факт, что хотя сагописание началось в Исландии еще в середине XII в.
Почти все персонажи тех саг, что дошли до современности, являются конкретными историческими лицами.
Обычно в сагах рассказывается о прошедших событиях, что привносит особое своеобразие в стиль повествования. В частности, это касается подробного описания генеалогии, предшествующей основному рассказу. Введение описаний родов было тем моментом сказания, который делал сагу достоверной и придавал ей убедительность.
Среди слушателей сказаний наверняка были те, кто состоял в отдаленном родстве с персонажами, которых рассказчик подробно перечислял в самом начале. Особняком в литературе того времени стоят «королевские саги». Они написаны исландцами, однако повествуют о Норвегии.
Норвежцы — ближайшие соседи исландцев. Между двумя народами всегда существовали не только дружеские, но и враждебные отношения. Норвежские конунги проявляли интерес к Исландии.
Последние, в свою очередь, также интересовались политическими событиями Норвегии. Ингольв Арнарсон — первый норвежский поселенец в Исландии Правдивость любых видов исландских сказаний не вызывает сомнений у исследователей. Правдой дышит каждая строчка саг.
Хотя не исключено, что незначительные детали рассказчики вполне могли сочинять.
Лишь недавно начало 20-го века рассказы о путешествиях в Северную Америку современная Канада были подтверждены. Большинство саг исландцев относятся к периоду 930—1990 гг. Саги о королях, епископах, современные саги имеют свои временные рамки.
Большинство из них были записаны между 1190 и 1320 годами, иногда существовали как устные традиции задолго до этого, другие - чистая выдумка, а для некоторых мы знаем источники: автор саги о короле Сверрире встречался с королем и использовал его как источник. Хотя саги, как правило, анонимны, отличительное литературное движение 14 века включает саги, в основном на религиозные темы, с известными авторами и характерным латинским стилем. Подавляющее большинство текстов сегодня называют «саги» были составлены в Исландии. Хотя термин «сага» обычно ассоциируется со средневековыми текстами, саги - особенно в жанрах легендарных и рыцарских саг - продолжали составляться в Исландии по образцу средневековых текстов до девятнадцатого века.
Пояснения к написанию саг Исландцы выпустили большой объем литературы в зависимости от численности населения. Историки выдвинули различные теории относительно большого объема написания саг. Ранние историки-националисты утверждали, что этнические характеристики исландцев способствовали возникновению литературной культуры, но в наше время подобные объяснения вышли из моды. Также было высказано предположение, что исландские поселенцы были настолько плодовиты в написании, чтобы запечатлеть свою историю поселенцев.
Историк Гуннар Карлссон не считает это объяснение разумным, учитывая, что другие сообщества поселенцев не были столь же плодовитыми, как ранние исландцы. Прагматические объяснения когда-то также приветствовались: утверждалось, что комбинация легко доступных пергамент из-за обширного животноводства и необходимости выбраковки до зимы и долгие зимы побудили исландцев заняться писательством.
Что такое сага? Происхождение слова
Кроме значения слова «сага» в словарях, рекомендуем также ознакомиться с примерами предложений и цитат из классической литературы, в которых употребляется слово «сага». Сага – это особый жанр в литературе, который отличается своими уникальными особенностями и жанровыми чертами. это особый жанр в литературе, который имеет свои характерные особенности и отличается от других жанров. Широко известна «сумеречная сага», представляющая весьма вольную интерпретацию всех человеческих представлений о вампирах. Захватывающая семейная сага английской писательницы Дафны Дюморье 1907—1989, книги которой стали классикой готической традиции в литературе XX века. это особый жанр в литературе, который имеет свои характерные особенности и отличается от других жанров.
Сага — это жанр литературы
- Значение слова «сага» в 12 словарях
- Определение понятия «сага»
- Кто и когда начал записывать настоящие саги и почему им нельзя полностью доверять
- Значение слова САГА. Что такое САГА?
- «Сáга» — происхождение и значение слова
ВРЕМЯ, СУДЬБА, МИФ И ИСТОРИЯ В САГЕ
* «Для современных скандинавских литератур древние саги составляют живое наследие. Семейная сага жанр литературы, который ведет хронику жизни и деяниях семьи или ряд связанных или соединенных между собой семей в течение определенного периода времени. город в Японии, на о. Кюсю, административный центр префектуры Сага. Сага – это одно из самых популярных жанров в литературе, который имеет древние корни и плодит множество произведений по всему миру. Пояснения к написанию саг. Исландцы выпустили большой объем литературы в зависимости от численности населения.
Что такое сага? Известные литературные и кинематографические саги
- Литературный ликбез 8
- Особенности саги
- Сага в литературе: сущность и особенности
- Значение слова сага
- Навигация по записям
- Этимология и значение саги
Что такое правда?
Автор этого сообщения верит, что его сообщение о прошлом точно, или по меньшей мере хочет, чтобы другие поверили этому. Но многообразие единичных фактов прошлого неисчерпаемо. Точно установить можно только некоторые отдельные факты прошлого, так сказать, его скелет, а именно только то, что имеет значение для всего данного общества, но отнюдь не все единичные факты прошлого или все, что происходило с отдельными частными лицами в их частной жизни. Действительность прошлого во всей ее живой полноте не может быть содержанием точного сообщения, представляющего собой историческую правду. Во всей ее живой полноте действительность прошлого может быть только синтезирована, воспроизведена в результате творческого обобщения, т. Но такое обобщение единичных фактов прошлого уже не правда в собственном смысле слова, а "художественная правда", т. Тот, кто создает художественную правду, сознает, что она — творческое воспроизведение того, что могло бы быть, а вовсе не точное сообщение о том, что было в действительности, т. Это сознают и те, для кого создается художественная правда.
Если же художественная правда принимается за правду в собственном смысле слова, как это бывает, например, с детьми, то для современной цивилизации это пережиточное явление, реликт того состояния сознания, когда еще не было деления на две правды. Таким образом, из двух правд о прошлом, возможных для современного человека, одна — это правда в собственном смысле слова, но она — не искусство; другая — это искусство, но она, в сущности, — неправда. Другими словами, для современного человека, с одной стороны, возможна правда о прошлом, которая, как ему самому известно, — неправда, а с другой стороны, для него несовместимы искусство и в собственном смысле слова правда. Две правды, о которых идет речь, не только друг друга подразумевают, обусловливают и ограничивают, но они и противоположны. Резкая и четкая граница лежит между ними. Что-либо промежуточное или среднее между ними невозможно, как невозможно нечто среднее между тем, что было в действительности, и тем, чего в действительности не было, а только могло бы быть. Роман, повествующий о подлинных событиях или действительно существовавших людях, — это роман в совершенно такой же степени, как и всякий другой.
Если в романе и есть правда в собственном смысле слова взятые из жизни факты и т. Один и тот же автор может, конечно, написать и исследование, и роман. Но не может историческое исследование быть одновременно романом, точно так же, как исторический роман — это всегда роман, а не исследование. В литературе о сагах, как правило, молчаливо предполагается, что две формы правды о прошлом, характерные для сознания современного человека, существовали и в сознании людей древнеисландского общества. В соответствии с этим рассказываемое в сагах истолковывается одним из трех способов. Оно либо истолковывается как историческая правда. Тогда оно анализируется методами современной исторической науки: проверяется хронология, проводится сопоставление с показаниями других источников и т.
Либо рассказываемое в сагах истолковывается как художественная правда. Тогда оно анализируется как художественная литература нашего времени, т. Либо, и всего чаще, рассказываемое в сагах истолковывается как нечто среднее между исторической и художественной правдой, т. Все концепции развития древнеисландской литературы, все классификации саг, все оценки сущности каждой из них сводятся к такому подведению под одну из двух привычных для современного человека рубрик, соответствующих двум описанным выше формам правды. Существовали ли, однако, эти две формы правды в сознании людей древнеисландского общества? Множество фактов говорит в пользу того, что для людей древнеисландского общества существовала только одна форма правды, так сказать "синкретическая правда". Тот, кто сообщал синкретическую правду о прошлом, стремился одновременно и к точности, и к воспроизведению действительности во всей ее живой полноте.
Но тем самым это была не только правда в собственном смысле слова, но также искусство или органическое сочетание того, что в сознании современного человека несочетаемо. Синкретическая правда нечто навсегда утраченное. Она отнюдь не нечто среднее между двумя другими правдами. Она гораздо богаче и содержательнее обеих современных правд. Она в корне отлична от них обеих. Она — нечто третье. Поэтому пытаться определить, что в сагах — историческая правда, а что — художественная, значит искать различие, в отсутствии которого и заключается сущность представленной в сагах правды.
О том, что в сознании людей древнеисландского общества существовала только одна форма правды, говорят прежде всего данные языка 5. Такие понятия, как "историческая правда", "художественная правда", "художественный вымысел", которые легко могут быть выражены на любом современном языке, в том числе и на современном исландском, не находили никакого выражения в древнеисландском и, следовательно, не существовали для людей того времени. В древнеисландском были только слова и выражения, которые всего ближе по значению к современным "правда" и "ложь". Однако у этих слов было явно более широкое значение, чем у соответствующих слов в современных европейских языках, так как они могли относиться и к тому, что с современной точки зрения надо назвать "художественной правдой" или "художественным вымыслом", но никак не просто "правдой" или "ложью". Можно было бы предположить, что к понятиям "художественная правда", "художественный вымысел" и т. А в рассказе о быке Брандкросси есть такое высказывание: "Хотя некоторым кажется этот рассказ сомнительным, слушать его забавно er gaman at heyra hana ". В обоих случаях речь идет о произведениях, правдивость которых, видимо, вызывала сомнения в силу их явного неправдоподобия.
Однако в "сагах о епископах", т. Так что древнеисландские слова, которые мы переводим как "забавный", явно не имеют ничего общего с современным словом "художественный". Не было в древнеисландском и никаких слов, обозначающих произведения, которые претендуют на то, что они только историческая правда или только художественная правда. Ничего аналогичного таким современным обозначениям литературных произведений, как "роман", "повесть", "рассказ", "новелла", "драма" и т. Поэтому утверждать, например, что "автор этой саги хотел написать роман, а не историческое исследование" — а такие утверждения нередко встречаются в современных работах о "сагах об исландцах" — так же абсурдно, как приписывать автору саги понимание того, что такое сценарий кинофильма или телевизионный спектакль. В древнеисландском языке существовало универсальное слово "сага" saga, очевидно, от segja "говорить" , которое обозначало любое как письменное, так и устное повествование. Исходным его значением было, вероятно, "сказанное", "высказывание".
Это слово могло обозначать и сами события, о которых повествуется. И так как события, о которых повествуется в саге, это всего чаще распря, saga может значить "распря". Но в то время как в современном исландском у этого слова есть два четко различающихся значения "сага как литературное произведение" и "история как наука", в древнеисландском нет ни малейшего следа такого различия. Считалось ли повествование правдивым или лживым, оно одинаково называлось этим словом. В новоисландском это слово действительно приобрело значение "наука", "ученость". В древнеисландском, однако, оно явно обозначало любые знания, в частности знание саг, как устных, так и письменных, а могло оно значить также "писания", "заклинания" и "стихотворение". Но дело в том, что эта "научность" Ари — его индивидуальная особенность, а вовсе не свойство якобы существовавшего в то время научного жанра.
Древнеисландские переводные повествования, как исторические, так и неисторические, тоже обозначались словом saga. Но эти обозначения включают в себя, как правило, все то же слово saga и, следовательно, осознавались лишь как разновидность того, что обозначалось этим словом. Эти данные языка говорят недвусмысленно о единстве правды в сознании людей древнеисландского общества. Единство правды имело место, конечно, и в отношении "саг об исландцах", самого своеобразного из всей древнеисландской прозаической литературы, и самыми своеобразными они, по-видимому, потому и кажутся современному человеку, что в них единство правды находит наиболее полное выражение. За что принимали эти произведения те, кто их создавал, и те, для кого они создавались? В литературе о "сагах об исландцах" принято либо совсем обходить этот вопрос, либо давать на него уклончивый ответ. Между тем только исчерпывающий ответ на этот вопрос позволил бы понять, в чем заключается неповторимость этих произведений.
По-видимому, в последнее время в литературе о "сагах об исландцах" господствует представление, — правда, обычно только косвенно выраженное, — что они считались художественным вымыслом, созданным из того или иного материала, совершенно так же, как авторы нашего времени создают свои произведения — романы, повести и т. Дело в том, что с нашей современной точки зрения "саги об исландцах" — действительно в большей или меньшей степени художественный вымысел и в той мере, в какой он правдоподобен, — художественная правда. Но были ли они художественным вымыслом или художественной правдой с точки зрения людей древнеисландского общества? Очевидно, нет. Ведь таких понятий не существовало. Когда говорят, что замыслом автора той или иной "саги об исландцах" была художественная, а не историческая правда, то по существу утверждают, что его замыслом было написать исторический роман, т. Иногда, впрочем, и прямо утверждают, что "саги об исландцах" — это исторические романы по замыслу их авторов.
Причина для выбора предмета проста — в самой Исландии монархической власти не существовало. Одним из самых известных произведений данного цикла считается «Сага о Хаконе Хаконарсоне». Предметом таких сказаний становились истории о жизни исландских родов и взаимоотношениях между ними. События, которые нашли отражение в таких сагах, обычно относятся к X-XI векам. Вершиной исландского родового эпоса можно считать «Сагу о Ньяле». Это пространное сказание имеет вполне связную структуру и повествует о храбром и достойном человеке, который женился на красивой женщине. Герой проходит через целый ряд распрей.
Основная проблематика родовой саги — становление стабильности в обществе и роль в этом человеческих страстей. В этих повествованиях историки находят множество достоверных данных о деяниях католических епископов. Особенности исландской саги Традиционно в Европе считалось, что исландцы — народ, который умеет сочинять саги и почти никогда не лжет. В одном из предисловий к историческому исследованию, написанному на латыни, автор говорит, что в своей работе он опирался на исландские саги — именно потому, что «народ этот не подвержен лжи». Считалось, что саги содержат вполне достоверные сведения о жизни народа, населявшего Исландию. Аналогов исландской саги в Европе нет. Так называемые ирландские саги с исландскими сказаниями ничего общего не имеют.
Но наиболее существенное отличие "королевских саг" от "родовых" заключается в том, что в "королевских сагах" рассказывается о событиях в стране, где, в противоположность Исландии, было государство, была государственная власть, сосредоточенная в руках одного человека. О главе государства, короле, и его правлении и повествует сага. В "родовых сагах" та или иная распря между членами исландского общества описывается полностью, упоминаются все её участники и все события, имеющие к ней отношение. Между тем в "королевских сагах" охват описываемого менее полон: все, имеющее отношение к правлению данного короля, все, что происходит в государстве во время его правления, не может, естественно, быть охвачено, и поэтому неизбежен отбор фактов. Но тем самым "королевские саги" ближе к исторической правде нашего времени, к истории как науке, чем "родовые саги": ведь история как наука тоже подразумевает выборочное описание действительности прошлого в силу невозможности её охвата во всей живой полноте. Основные "саги о королях" Латинская сага Сэмунда Мудрого, ок.
Сага Ари Мудрого на исландском, ок. Hryggjarstykki Эйрика Оддсона, ок. Сага о Скьёльдунгах, ок. Древнейшая сага об Олаве Святом, ок. Обзор саг о норвежских конунгах, ок. Сага о Сверрире Карла Йонссона, ок.
Легендарная сага об Олаве Святом, ок. Гнилая кожа, ок.
Основные персонажи саги Саги — это художественные произведения, в которых широко описываются события из жизни и приключения героев.
В сагах можно встретить множество персонажей, но некоторые из них особенно выделяются и играют важную роль в сюжете. Вот некоторые из основных персонажей, которых можно встретить в сагах: Протагонист — главный герой саги, на которого ложится основная драматическая нагрузка. Он может быть представлен как положительным, так и отрицательным персонажем; Антагонист — главный противник протагониста, который создает препятствия на его пути и ставит перед ним вызовы; Друг — близкий друг или союзник протагониста, помогающий ему в трудные моменты и поддерживающий его; Любовный интерес — персонаж, к которому протагонист испытывает романтические чувства и вокруг которого может развиваться часть сюжета; Наставник — опытный и мудрый персонаж, который советует и направляет протагониста на его пути к успеху; Кроме того, в сагах могут быть второстепенные персонажи, которые помогают создать атмосферу и дополняют основную сюжетную линию.
Это могут быть друзья, родственники, соперники и другие персонажи, которые встречаются в жизни протагониста и влияют на его действия и решения. Основные персонажи в саге играют важную роль в развитии сюжета и создании эмоциональной связи с читателем. Их характеры, поступки и отношения между собой определяют основные темы и идеи саги, делая ее увлекательной и запоминающейся.
Популярность саги в мире Саги являются одним из самых популярных жанров литературы как в мире, так и в России. В разных странах и культурах существует множество известных саг, которые приобрели огромную популярность. Норвежская сага — одна из самых известных саг и включает в себя такие произведения, как «Эдда», «Сага о Вольфраме Венторниче», «Сага о Гуннлоде», «Сага о Берглиоте», «Сага об Истланде» и другие.
Исландская сага — также имеет большое значение в мире литературы. Она включает в себя произведения, написанные в период с 12-го по 14-й век, и повествует о событиях, происходивших на Исландии в древности. Скандинавская сага — также очень популярна и включает в себя саги, относящиеся к истории и мифологии скандинавских народов, таких как «Сага о Вельгельме Тукинссоне», «Сага о Стурлье Муаги», «Сага о Бьёрне Рисе» и другие.
Сага о Вингильдсе и Хельге — это сага, изображающая лирические и героические события в жизни мифических персонажей. Все эти саги вместе создают богатое и интересное литературное наследие, которое до сих пор продолжает привлекать внимание читателей со всего мира. Важность саги в литературе Саги играют важную роль в литературе.
Они позволяют авторам создавать эпические истории, раскрывая сложные сюжеты и развивая персонажей на протяжении множества произведений.
Что такое сага?
одна из повествовательные жанры, и это обычно в прозе, хотя есть некоторые саги в стихах. Саги являются уникальным жанром литературы, который имеет древние корни и до сих пор пользуется популярностью. В литературе о сагах, как правило, молчаливо предполагается, что две формы правды о прошлом, характерные для сознания современного человека, существовали и в сознании людей древнеисландского общества. Семейная сага или семейная хроника — это жанр литературы, целью которого является рассказ о жизни сразу нескольких поколений одной семьи. это определенный жанр литературы, который изображает жизнь нескольких поколений одной семьи. САГА (др.-сканд. saga, от segja – сказывать), повествовательная прозаическая форма в ср.-век.