Мо Жань (Чэнь Фэйюй) и Чу Ваньнин (Ло Юньси) озвучиваются самими актёрами без замен. МО Жань и Чу Ваньнин арты. Мастер Чу Ваньнин решает передать свои знания и умения подрастающему поколению. Он принимает в свой дом троих учеников Сюэ Мэна, Мо Жаня и Ши Мэя. два философских течения, возникшие в Древнем Китае и вышедшие за рамки обычной философии.
Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II
При всей его живости, активности, стремлении поделиться эмоциями, даже при его престижности для дружбы все же сын Главы Школы. Его бессознательную реакцию на хищника Мо Жаня, как и вечное соперничество с ним, можно понять. Но Ши Мэй?.. Ши Мэй тоже имеет зрительный вектор, что видно по его мягкости, изяществу, уступчивости и красоте, а также по его «чувствованию» Чу Ваньнина «Кто запретит мне любить его? Но Ши Мэй - человек, которого и надо бояться. Не зря он так хорошо скрывает свою истинную натуру. В неразвитом виде зрение дает постоянный побег от опасностей и риска, «закрывание глаз» на уродства нашей жизни, ветреность, мнительность, высокую тревожность, пребывание в сладких мечтах и иллюзиях, страх взросления. Забавно, что часто именно зрительные люди не видят очевидного, предпочитая обманывать себя. Так Сюэ Мэн архетипически «обсмотрелся», наблюдая за Мэй Ханьсюэ.
Он все подметил, но не смог сделать разумный вывод. И впал в раздражение. Так же долго он предпочитал не видеть связи Чу Ваньнина с Мо Жанем. При этом никак нельзя сказать, что он деликатничал или не проявлял любопытства. Как раз наоборот! Зрительный вектор очень наблюдателен. Ведь именно Сюэ Мэн замечал, в каком настроении Чу Ваньнин обедает, что у него в тарелке, разговаривает он или нет с сотрапезником, мятый ли у него подол что означает - ночевал ли он дома или неясно где! Именно Сюэ Мэн обратил внимание на алый кулон учителя, а потом на парный - на Мо Жане.
И его это до такой степени обеспокоило, даже возбудило, лишило сна, что он пришел ночью к Чу Ваньнину за утешением. Одним из свойств зрительного вектора является вуайеризм. Частично потому, что секс для зрительника представляет проблему, так что лучше понаблюдать, чем участвовать полюбоваться или ужаснуться. Потом можно представить себе продолжение или все варианты в картинках. Википедия: «Зеркальные нейроны» Поэтому именно Сюэ Мэн в романе - то самое слабое звено, на котором постоянно палится пара главных героев. Сюэ Мэн застал парочку в лесу на поцелуях - пришлось врать, что заклинатели ловят низшего духа праздничного пирога изумительно кривое вранье, но главное - оно сработало, развеяло чужую тревогу. Сюэ Мэн постоянно лез к Мо Жаню, когда у того начинался любовный гон, даже застрял в его гостиничном номере за что был изгнан прочь с пожеланием «найти уже себе кого-нибудь». Сюэ Мэн очень не хотел убеждаться в очевидном, не мог смотреть на открывающуюся картину - но не мог и не смотреть.
Не мог не искать доказательств. Картина очень пугала и очень смущала - но и привлекала тоже. Страх и дрожание от страха для зрительного вектора - почти оргастическая процедура. Удивительно, что люди зрительного вектора всегда мечтают о любви, как о чем-то чудесном, романтичном, прекрасном, самом главном в жизни - и отчасти для истории человечества это оправдано. Любовь заступает дорогу войне и ненависти, сокращает количество убийств, останавливает насилие. Конечно, зрительник любит глазами. Его объект должен быть самым ярким, самым прекрасным, необычным, экзотичным или просто образцово красивым. И сам секс тоже должен быть в первую очередь красивым.
Именно зрительный вектор во время поцелуя закрывает глаза. К встречам и свиданиям такие люди готовятся заранее, продумывают их сценарии, словно ставят спектакль: «Как только Некто окажется в комнате, я сделаю то и это». Это хорошо видно по отношениям Сюэ Мэна и братьев Мэй Ханьсюэ, с которыми было много планирования, мечтаний, неясностей, демонстративности, распускания перьев, но до дела так и не дошло. Для эмоционального, но застенчивого зрительного юноши все мечты о прекрасной любви могут так и не воплотиться в реальность. Ведь приличные и умные девушки культура - лучшее дополнение к внешней красоте и финансовой состоятельности обычно краснеют и говорят «нет», как заведено. А значит, получить такую можно только через брак. И лучше, чтобы девушка была поактивней. Как госпожа Ван, мать Сюэ Мэна.
Она досталась его отцу Сюэ Чженъюну уже «распечатанной», с любовным опытом. И даже, как выясняется в конце романа, с ребенком. Да, Сюэ Мэн - не родной по крови сын главы пика Сышен. Но психологически - он плоть от плоти человека, который женился по любви. В одном из «маленьких театров» Эрхи - в шутливых авторских ремарках после глав - есть список требований, которые Сюэ Мэн предъявляет будущей жене. Там смешаны мужские и женские качества. Список нереалистичен.
Посетив этот город, вы сможете окунуться в древние времена и узнать больше о богатой истории и культуре Китая. Популярные применения Мо жань и чу ваньнин имеют разнообразные популярные применения, которые позволяют использовать их в разных сферах деятельности. Вот некоторые из них: Применение Описание Кулинария Мо жань и чу ваньнин отлично подходят для приготовления разнообразных блюд. Они помогут вам сохранить питательность и вкус продуктов, а также сократить время приготовления пищи. Медицина Восточная медицина часто использует мо жань и чу ваньнин для лечения различных заболеваний и улучшения общего состояния организма. Они могут помочь в регуляции энергии и кровообращения, а также восстановлении после травм и заболеваний. Косметология Мо жань и чу ваньнин активно используются в процедурах по уходу за кожей лица и тела. Они способствуют улучшению тонуса и эластичности кожи, сокращению морщин, а также устранению воспалений и зуда. Спорт Мо жань и чу ваньнин могут использоваться для тренировок и развития физических возможностей. Они помогают укрепить мышцы, улучшить гибкость и равновесие, а также снять физическое и эмоциональное напряжение. Медитация Мо жань и чу ваньнин можно использовать для практики медитации, улучшения концентрации и гармонизации сознания. Они помогают создать спокойную и расслабленную атмосферу, а также улучшают дыхание и повышают уровень энергии. Это только некоторые из популярных применений мо жань и чу ваньнин.
Читаем онлайн «Хаски и его учитель белый кот. Том 2» 13 cтраница стр. Сун Цютун думала, что наставник Чу был всего лишь игрушкой, на которой Тасянь-Цзюнь вымещал свою злобу, ненависть и грязные желания, в его лице втаптывая в грязь все идеалы и моральные устои мира. Хотя после того, как Чу Ваньнин обменял свою жизнь на жизни его врагов, Мо Вэйюй изводил себя, день и ночь думая о нем, Сун Цютун полагала, что все это из-за чувства вины, и потребуется совсем немного времени, чтобы ее муж забыл об этом. Она была уверена, что раз уж обладает лицом Ши Минцзина, живой мертвец из Павильона Алого Лотоса ей не соперник. Но она не могла допустить, чтобы Мо Жань и дальше сходил с ума. Тем более сейчас, когда в государстве было неспокойно, и то и дело вспыхивали восстания. Она боялась, что совершила ошибку, когда последовала за этим господином. Если сейчас положение Мо Жаня пошатнется, или он бросит ее, утратившей былую свежесть женщине будет сложно найти новое дерево, чтобы подняться к Небесам. Поэтому она была совершенно честна в желании помочь Мо Жаню взять себя в руки и избавиться от этого помешательства. Поразмыслив и взвесив все плюсы и минусы, Сун Цютун набралась смелости и сказала: — После того, как образцовый наставник Чу покинул нас, никто больше не достоин того, чтобы занять Павильон Алого Лотоса. Продолжай, — ответил Мо Жань.
Marriketta Retel wrote: Интересно, великие и ужасные китайские цензоры понимают, что сделав из Ши Мэя девушку, они сделали историю Чу Ваньнина и Мо Жаня еще более гейской? Или ребята сами себя бип или это тончайший троллинг над цензорами Да уж, если так хотели убрать БЛ составляющую, то надо было учителя тоже делать женщиной. Это менее палевно, чем когда парню приходится выбирать между девушкой-соученицей и мужчиной-учителем. Возможно цензоры тоже это поняли, поэтому воз Бессмертие и ныне там.
Вино и драгоценности
Дождь на окнах рисуетПодробнее. МО Жань и Чу Ваньнин арты. Чу Ваньнин и Мо Жань оказываются в сложной ситуации, где каждое решение может стать решающим моментом. Хаски и его учитель белый кот Чу Ваньнин и МО Жань.
чу ваньнин и мо жань
Новости и СМИ. Обучение. Чу Ваньнин и Мо Жань. 34 na Pin. 6 na linggo. Смотрите 68 фотографии онлайн по теме мо жань эрха. Недавно среди поклонников оригинального романа появился слух, что якобы сценарий дорамы нацелен на романтическую линию между Мо Жанем и Ши Мэй, что в разы уменьшает роль Чу Ваньнина в дораме. Новости Контакты Рандом.
Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II
И тут кто-то вдруг сам захотел дать ему маленькую горячую лепешку. Он был счастлив, как маленький ребенок, которому не нужно много, чтобы утолить голод. Однако Мо Жань, этот бестолковый парень, в растерянности смотрел на смеющийся осколок души, и его собственная душа воспарила от радости, как иволга из высокой травы. Он был так счастлив, что, забывшись, брякнул: — Учитель, вам надо больше улыбаться. Когда вы смеетесь, то выглядите таким красивым.
Чу Ваньнин, наоборот, тут же перестал улыбаться. Его болезненная гордыня опять подняла голову. Он искренне считал, что комплимент «красивый» больше подобает полевым цветам[10] и сорной траве[11], которым нравится выставлять напоказ[12] свои достоинства, лишь бы заслужить благосклонный взгляд прохожего. А он не собирался уподобляться Жун Цзю и ему подобным.
Вот только Мо Жань, этот слепец, полностью поглощенный тем, как бы покрасивее похвалить своего Учителя, даже не заметил перемены в его настроении: — Учитель, знаете, когда вы смеетесь… вы... Это должно быть что-то связанное со словом «улыбка» В Призрачном Царстве деревянный барабан ночного стража пробил три. И тут Мо Жаня настигло озарение свыше и он сказал не подумав: — Точно! С такой улыбкой и в Ад отправиться в радость[13]!
Больше не желая видеть Мо Жаня, он яростно взмахнул рукавами и, взяв в руки духовный фонарь, строго сказал: — Мо Вэйюй, ты собираешься болтать без толку, или уже начнешь читать заклинание? Если продолжишь нести эту чушь, уж лучше я сам отправлюсь во дворец Четвертого князя. Это лучше, чем в смертном мире днями напролет слушать этот вздор! Мо Жань изумленно замер.
В Аду радостно с этой улыбкой… он неправильно выбрал метафору? Находясь в Призрачном Царстве, иметь красивую улыбку — это же не уродство?.. В конце концов возникшее посреди городской улицы недоразумение так и не было разрешено, а Мо Жань в очередной раз не понял, что он сказал не так. Однако раз Учитель велел ему заткнуться, он так и поступил и послушно замолчал.
Мо Жань озадаченно почесал затылок и поспешил утянуть Чу Ваньнина в проулок, подальше от любопытных глаз. К тому времени звучание мантры в его голове становилось все громче, и он осторожно позвал: — Великий Мастер, еще долго? Как только голос смолк, золотое сияние вырвалось из лампы, окутав вторую земную душу Чу Ваньнина, и множество сияющих капель запорхали вокруг него. Душа становилась все прозрачнее и в конце концов разлетелась на тысячи маленьких светлячков, которые, образовав подобие Млечного Пути, устремились в духовный фонарь.
Мо Жань слышал, как голос Великого Мастера нараспев читает мантры, и Призрачный Мир перед его глазами постепенно расплывался, превращаясь в бурный мутный желтый поток, по которому он медленно плыл, отгороженный от мира спокойными водами реки забвения, и лишь тростниковый пух парил вокруг. Прижав к себе духовный фонарь, Мо Жань чувствовал, как тело его стало легким и свободным, почти невесомым. Звук удара в щелевой барабан. Будто бросили пригоршню стальных лезвий, которые вдребезги разбили гипнотизирующее звучание мантры.
Мо Жань тут же распахнул глаза, с трудом приходя в себя! Призрачный мир растаял, как затянувшийся сон. Он понял, что лежит на бамбуковом плоту, который пришвартован к берегу у моста Найхэ на Пике Сышэн. Под плотом можно было увидеть, как быстро течет горный поток.
Пенистые волны, сталкиваясь с бамбуком, разлетались сверкающими брызгами. Темно-синее небо над ним уже начало окрашиваться алыми тонами. Тысячи листьев облетали с бамбука, что рос по берегам реки, все было наполнено шелестом и запахом свежей зелени. Похоже, приближался рассвет.
Он несколько раз моргнул. И вдруг обнаружил, что в его руках нет фонаря. От испуга собственная душа Мо Жаня ушла в пятки. Он резко сел.
Рядом с барабанчиком монаха стоял духовный фонарь, от которого исходило золотое сияние, испускаемое невыразимо прекрасной душой Чу Ваньнина. Великий мастер Хуайцзуй взял духовный фонарь, поднялся с камня, на котором сидел, и поклонился Мо Жаню: — Юный благодетель Мо хорошо потрудился. Мо Жань вскочил на ноги и перепрыгнул с плота на берег. Крепко ухватившись за Хуайцзуя, он с тревогой спросил: — Великий мастер, мы ведь сейчас пойдем в Зал Шуантянь, за телом?
Давайте поспешим: я боюсь, что мы опоздаем и все души опять разлетятся. Хуайцзуй не удержался от смеха: — С чего бы им так просто разлететься? Не беспокойтесь, этот скромный монах обратился к благодетелю Сюэ, чтобы он обо всем позаботился и поговорил с главой школы. Этот скромный монах отправляется туда, чтобы уйти в медитацию для исполнения магического ритуала возвращения душ вашего наставника в телесную оболочку.
Однако между бровей у него залегла морщинка беспокойства. Он старался идти неторопливо, но ему очень хотелось схватить за рукав Хуайцзуя, который вообще еле ноги переставлял, и силком потащить за собой. Хуайцзуй, покачав головой, вздохнул и слабо улыбнулся: — Молодой благодетель, нет смысла так спешить. Мо Жань замахал рукой: — Конечно, мы и не спешим, не спешим, совсем даже не спешим.
Нужно ведь все делать не спеша, но чтобы наверняка. Душа не может вернуться в тело в один миг. Если мы пойдем против естественного порядка и нарушим волю Небес, то и душа может рассеяться.
На самом деле, при управлении мечом не важно, на пару сантиметров ты взлетишь или на сотню метров, — расход духовной энергии все равно один и тот же. Раз уж Чу Ваньнин был способен оторваться от земли и летать на низких высотах, не существовало никаких объективных причин, по которым он не мог бы подняться выше. Однако Чу Ваньнин явно не спешил призывать меч, лишь с пресным видом заявил: — Обычно я не люблю использовать меч подобным образом. В конце концов, любое оружие достойно уважения, и не подобает наступать на него ногами. Мо Жань не понял этого странного объяснения, но все же слегка кивнул головой в знак согласия.
От этого заявления Чу Ваньнин на время лишился дара речи. Подняв голову, в свете луны он увидел озорную улыбку на лице Мо Жаня, и, не в силах сдержать раздражение, проворчал: — Если дело по-настоящему срочное, я могу призвать дракона и полететь на нем. Мо Жань обомлел: — Того маленького дракончика? Казалось бы, ему удалось мало-мальски защитить свою репутацию, но он тут же опять смутился и неловко пояснил, — однако в той ситуации с пожаром в Жуфэн этот дракон был совершенно бесполезен: боится огня. Тут Мо Жаня вдруг осенило: — Так Учитель решил научиться управлять мечом, потому что хочет… — На всякий случай. Мо Жань не стал развивать эту тему. Захлестнувшее Линьи море огня поглотило слишком много жизней. В тот день Чу Ваньнин — самый выдающийся бессмертный своего времени, стоял на мече Мо Жаня и беспомощно смотрел, как под ними Пламя Бедствия забирает все новые жизни, превращая простых людей в дым и пепел.
Не в силах увезти ни одного человека на своем мече, что он чувствовал тогда? Неудивительно, что человек, который предпочитал вызвать извозчика и ехать в повозке, но не использовать свой меч, внезапно обратился с такой просьбой к своему ученику. Учитель, не беспокойтесь, конечно я хорошо обучу вас. Выслушав его слова, Чу Ваньнин опустил взгляд, так ничего и не ответив. Было неясно, о чем сейчас думает этот человек, но, в конце концов, он все же вздохнул и поднял руку: — Призываю Хуайша. Золотой свет быстро сгустился в его руке, и в умиротворяющем и безмятежном свете луны Мо Жань вновь увидел то божественное оружие, с которым в прежней жизни встретился первый и последний раз, когда они с Чу Ваньнином сошлись в смертельном поединке не на жизнь, а на смерть. Убийственный клинок Чу Ваньнина… Хуайша. Этот длинный меч на самом деле был очень похож на Чу Ваньнина, и вряд ли в этом мире нашелся бы человек, лучше подходивший на роль его хозяина.
Скромно украшенная рукоять переходила в сверкающий расплавленным золотом клинок, затмивший своим сиянием все вокруг, словно осветивший мрак ночи залп фейерверка или струящийся мелкий белый песок. Он слишком агрессивный, поэтому я редко им пользуюсь. При виде этого оружия Мо Жань испытал смешанные чувства. Чуть помедлив, он кивнул и тихо сказал: — Хороший меч. Когда подул ночной ветер, Мо Жань встал на свое оружие. Он чуть пошевелил стопой, и меч сразу же послушно поднялся, оторвавшись от земли на десяток сантиметров. Мо Жань повернул голову к Чу Ваньнину и предложил: — Учитель, вы тоже попробуйте. Чу Ваньнин встал на свой меч, и Хуайша так же плавно оторвался от земли, зависнув на том же уровне.
Давайте еще… Он замолк на полуслове, заметив, как побледнел Чу Ваньнин. Выражение его лица было напряженным, опущенные ресницы дрожали, как трава на осеннем ветру. Все выглядело так, словно он изо всех сил пытается держать лицо и не выдать своего волнения. Мо Жань посмотрел вниз и убедился, что они оторвались от земли не больше, чем на полтора метра. Подняв глаза, он с сомнением посмотрел на Чу Ваньнина. И тут ему в голову пришла невероятно абсурдная идея… Неужели Учитель не может управлять мечом, потому что… боится высоты?! Мо Жань: — … С одной стороны, это было крайне неловко, с другой — просто уму непостижимо. Как человек, чей легендарный цингун находится на таком уровне, что он одним прыжком взлетает на несколько метров и в один миг взбирается на самое высокое здание, может бояться высоты?
Но факт оставался фактом: лицо стоящего на мече Чу Ваньнина действительно выглядело очень бледно. Несмотря на то, что он изо всех сил пытался скрыть охватившую его панику, расфокусированный взгляд и сошедшиеся над переносицей брови выдавали его с головой. Чтобы проверить свою догадку, Мо Жань осторожно окликнул: — Учитель? Реакция Чу Ваньнина оказалась слишком уж бурной. Он вздрогнул всем телом и резко вскинул голову. Усилившийся к ночи ветер растрепал его волосы, но он даже не поднял руку, чтобы убрать их с лица. В спрятавшихся за спутанными прядями глазах феникса словно брызги вспыхнувшего в небе фейерверка зажглось раздражение: — Ну?! Мо Жань отчаянно пытался сдержать смех.
Кто бы мог подумать, что Чу Ваньнин и правда боится высоты. Неудивительно, что он так оправдывался, из последних сил пытаясь сохранить лицо. В таком случае, раз уж Учитель настолько опасается уронить свое достоинство, ученик, конечно же, должен помочь ему поднять его репутацию на самый высокий уровень. Так что Мо Жань с самым честным выражением лица начал вдохновенно врать: — На самом деле, чем больше высота, тем тяжелее управлять мечом. Я сначала тоже не мог подняться выше метра. Пришлось долго практиковаться, прежде чем у меня начало получаться. Мо Вэйюй, меч которого с первого раза взмыл на тридцать метров, серьезно кивнул головой и мягко продолжил: — Поднявшись на полтора метра, я боялся взглянуть вниз. Забыл, но, кажется, я завис где-то… да, в метре над землей?
В общем, помню, как Сюэ Мэн с легкостью спихнул меня с меча, а сам взмыл ввысь. У Чу Ваньнина немного отлегло от сердца. Он всегда стеснялся кому-то рассказать о том, что не может управлять мечом из-за боязни высоты, но вдруг оказалось, что такое бывает и стыдиться тут нечего. Чуть подумав, он все же спустился пониже. Стиснув зубы, Чу Ваньнин взлетел еще немного. Сейчас, когда у него под ногами было лишь тонкое и гладкое лезвие меча, поначалу казавшийся ласковым ночной бриз теперь холодной и липкой змеей заполз под полы его одежды, лишь усилив накативший на него приступ тошноты. Видя его состояние, он протянул ему ладонь. Но Чу Ваньнин уже настроился на то, чтобы несмотря ни на что обучиться так долго не дававшейся ему технике, поэтому ответил: — Не нужно, я смогу.
Мо Жань не стал настаивать, ведь ему был известен характер Чу Ваньнина. Он всегда все стремился делать сам, так что, если это был не жизненно важный вопрос, не стоило лезть к нему с непрошенной помощью. Этот человек всю жизнь был огромным деревом, подпирающим небеса, и не привык полагаться на других людей. Чтобы что-то изменить, Мо Жаню нужно только неотступно следовать за ним по пятам, всегда стоять плечом к плечу, чтобы со временем он привык к его обществу, расслабился и почувствовал себя свободно и комфортно. Несмотря на все эти благие побуждения, в глубине души Мо Жань все еще хотел превратить Чу Ваньнина в лозу, что послушно обовьется вокруг его пальца, и податливую родниковую воду, что омоет его грубое тело. Он хотел раздавить его в своих объятьях, навеки став неразделимым с ним плотью и кровью. В этом он был похож на большинство мужчин, которые испытывали пугающую жажду обладания в отношении глубоко и искренне любимых людей. Таков уж был инстинкт, заложенный в них природой.
Этот инстинкт собственника агрессивно подталкивал Мо Жаня к тому, чтобы запереть Чу Ваньнина под замок, а потом без сна и отдыха снова и снова переплетаться с ним и обладать им, неистово и пылко вбиваясь в его покорное тело.
Мы просто вернемся на Пик Сышэн, но что делать с привезенными нами людьми? Несмотря на собственный душевный разлад, Чу Ваньнин смог собраться и спокойно ответить: — Мы отвезем их в Шучжун. Мо Жань кивнул: — Ладно. Сердце его сжималось от боли, стоило ему взглянуть на побелевшего Чу Ваньнина.
Не выдержав, он сам предложил: — Может, вернемся? Мо Жань снова увеличил размер меча и попросил Чу Ваньнина сесть. В конце концов, сидеть и смотреть вниз легче, чем делать это стоя. После этого он принялся плести барьерное заклинание. Краем глаза заметив его действия, Чу Ваньнин повернулся к нему и спросил: — Что ты делаешь?
Чу Ваньнин не стал с ним спорить. Барьер Мо Жаня оказался очень похож на тот, что обычно создавал он сам, вплоть до проступивших на духовной сфере яблоневых цветов, только у Чу Ваньнина они сияли расплавленным золотом, а у Мо Жаня — алым огнем. Под этим полупрозрачным барьером, который по сути спасал лишь от холода, он вдруг почувствовал себя под защитой и даже океан под ними уже не казался таким устрашающе темным. Напряженное тело Чу Ваньнина постепенно расслабилось, сбившееся дыхание стало более ровным и размеренным. Сидящий рядом с ним Мо Жань с улыбкой сказал: — Учитель, посмотрите вон туда.
Чу Ваньнин долго смотрел в том направлении, куда указывал Мо Жань, но ничего примечательно так и не увидел. Нахмурившись, он сказал: — Кроме луны ничего там нет. Удивленный Чу Ваньнин на миг замер, после чего спросил: — И что в ней такого? С земли она выглядит точно так же. Мо Жань улыбнулся: — Это первый раз, когда я любуюсь луной вместе с учителем.
Чу Ваньнин ничего не сказал. Мы с тобой уже смотрели на нее раньше. Сбитый с толку Мо Жань повернулся и удивленно уставился на него. Бледное лицо Чу Ваньнина в свете луны было похоже на белые лепестки цветка, раскрывшегося навстречу луне. Густые ресницы прикрывали темные глаза, в глубине которых, словно на дне морском, скрывались неведомые ему воспоминания.
Мо Жань не знал, что и сказать. В общей сложности он прожил дольше, чем сидевший рядом с ним Чу Ваньнин. Многие воспоминания сгладились и стерлись из его памяти, так что, возможно, Чу Ваньнин помнил и хранил вместо него в своем сердце то, что он давно забыл. Сейчас, глядя на его профиль, он не мог не испытывать горькую вину, но был в ней и привкус медовой сладости. Внезапно память подбросила ему образ парчового мешочка, и Мо Жань вспомнил, о чем вчера хотел спросить Чу Ваньнина...
Во время Небесного Раскола он пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти его. Раньше он не решался строить настолько смелые догадки, считая, что это было бы слишком дерзко и нагло с его стороны. Но маленькие открытия последних двух дней раздули греховное пламя в его волчьем сердце. Горячая кровь прилила к сердцу Мо Жаня, в горле пересохло от неутолимой жажды, а в глазах вспыхнуло обжигающее пламя желания. Внезапно ему захотелось прямо сейчас придвинуться ближе и поцеловать его, а потом, набравшись храбрости, задать всего один вопрос...
В этот момент, когда на этом мече они зависли между небом и землей, он сам вдруг оказался в плену неясной иллюзии. Словно им обоим удалось, наконец, избавиться от прошлой любви, ненависти, вражды, освободиться от оков этого мира и оказаться в новом — таком же светлом и чистом, как свет луны, пробивающийся сквозь легкие облака. Мо Жань почувствовал, как нежный саженец в его груди превратился в огромное дерево и теперь, когда его толстые корни глубоко проникли в мертвую землю, воздух наполнился густым запахом плотского желания. Заметив, что Мо Жань слишком долго молчит, Чу Ваньнин повернул к нему голову и спросил: — Что случилось? Мо Жань молчал.
У него кружилась голова от невыносимой жажды обнять и поцеловать его, прямо сейчас завладев им целиком и полностью. Он непроизвольно наклонился вперед и внезапно осознал, что, несмотря на благотворное влияние защитного барьера, Чу Ваньнин переменился в лице, а его плотно сжатые губы побледнели до синевы. Неосознанно скрестив руки на груди, он вцепился побелевшими пальцами в тонкую ткань одежды. Даже напуганный Чу Ваньнин продолжал держаться и надеяться только на себя. На мгновение Мо Жань словно окаменел.
Опасный огонь в его глазах погас, превратившись в тлеющие угольки, похожие на фонари рыбацких джонок в ночном море. Осталась только нежность. Изначально Мо Жань хотел просто схватить Чу Ваньнина за талию и, прижав к себе, впиться поцелуем в его сладкие губы, но вместо этого он только горько улыбнулся. Он хотел бы схватить эти холодные руки и согреть их своим теплом, но после небольшой заминки лишь аккуратно накрыл своей ладонью руку Чу Ваньнина с тыльной стороны. Он хотел убрать руку, но Мо Жань не спешил ее отпускать.
Чу Ваньнин почувствовал, как его ледяные пальцы утонули в уютном тепле этой горячей и широкой ладони. Даже если бы Чу Ваньнину удалось остаться спокойным и невозмутимым, он бы не смог проигнорировать теплоту и заботу, которые были вложены в эти слова. А ведь были еще и эти смущающие сердце черные как смоль глаза, торжественно и серьезно смотревшие на него с нежностью и любовью. От охватившей его паники сердцебиение Чу Ваньнина стало похоже на капли обрушившегося на землю проливного дождя, что с каждой секундой становился все яростнее и сильнее. Не осмеливаясь взглянуть в глаза Мо Жаню, он отвернулся и опустил голову.
Как же жарко. Как может быть так жарко на высоте в тридцать пять метров над землей? Чу Ваньнин всегда сохранял спокойствие и высоко держал голову, но сейчас, лишенный брони, с обрезанными когтями, он словно ступил на неизвестные земли. Столкнувшись лицом к лицу с открытостью Мо Жаня, он оказался застигнут врасплох и все его обычные способы защиты перестали работать. Распахнув неприступную раковину моллюска, Мо Жань обнаружил дрожащую нежную плоть.
Белый жемчуг и обнажившаяся мякоть оказались прямо перед его носом. Лишившись своей раковины, этот надменный и сдержанный мужчина вдруг испытал панический страх и беспомощность. Что же делать... Чу Ваньнин вдруг четко осознал, что его ладонь все еще крепко сжимает рука Мо Жаня. Он не знал, что делать, был слишком взволнован и растерян, чтобы мыслить ясно.
Его глаза покраснели, и он инстинктивно попытался выдернуть захваченные в горячий плен кончики пальцев. Но ничего не получилось, ведь Мо Жань даже не думал отпускать его. Ладонь Чу Ваньнина стала влажной от пота. Не сводя с него лихорадочно горящих глаз, через какое-то время Мо Жань произнес своим сводящим с ума низким и хриплым голосом: — Чу Ваньнин... Как ты меня назвал?
Да, я был непочтителен.
Мо Вэйюй — второе имя Мо Жаня. Реки и горы как и прежде согреты лаской старой привязанности».
Почему корм для рыбок? Само выражение является неотъемлемой частью китайских анекдотов про отношения мужчин и женщин, где флирт и ухаживания — прикормка для любви «рыбки». Так об отсутствии флирта в длительном браке, когда одному из партнеров недостает знаков внимания, часто говорят: «кто будет кормить рыбу, которая попалась на крючок?
В древнем Китае было принято, чтобы правители говорили о себе в третьем лице.
Мо Жань/Чу Ваньнин
| Сун цютун и ши мэй - 69 фото | Тема: Разное Беременный Чу Ваньнин Беременный Чу Ваньнин МО Вэй Юй и Чу Ваньнин МО Жань и Чу Ваньнин арты Чу Ваньнин наложница Чу Ваньнин новелла Эрха арт Chu Wanning fem Тянь Вэнь Чу Ваньнин Чу Ваньнин Чу Ваньнин Се Лянь и Цзюн у Husky and his White Cat. |
| - Чу Ваньнин высокомерен/Мо Жань 0.5 и Мо Жань 2.0 | Видео | Чу Ваньнин, который посвятил себя защите мира, является величайшим мастером. |
| Мо Жань (Мо Вэйюй)/Чу Ваньнин | МО Жань и Чу Ваньнин арты. |
Сун цютун и ши мэй - 69 фото
МО Жань и Чу Ваньнин дорама. Чу Фэй Эрха. Просмотрите доску «Мо Жань и Чу Ваньнин» пользователя Rimi. два философских течения, возникшие в Древнем Китае и вышедшие за рамки обычной философии. МО Вэй Юй и Чу Ваньнин. Обхватив Чу Ваньнина за талию, Мо Жань продолжал двигаться, непрестанно ударяясь бедрами о его промежность. *MEME* - Страница 2 - Wattpad Chicos Anime Guapos, Chicas Anime, Arte En Cristal, Heroe, Husky Blanco.
Мо жань и чу ваньнин: история и происхождение
- Мо жань и чу ваньнин фанфики - фото сборник
- Могу жань и чу ваньнин — узнай, откуда именно
- Chu wanning - 85 фото
- Мо Жань (Мо Вэйюй)/Чу Ваньнин
- Поиск по этому блогу
Мо жань и ваньнин
Их работы символизируют гармонию природы, человека и духовного мира, позволяя зрителям пережить глубокое эстетическое и эмоциональное впечатление. Творчество Чу Ваньнин и Мо Жань привлекает внимание искусствоведов и коллекционеров со всего мира, становясь важной частью современной художественной сцены.
Перейти к произведению Мо Жань наблюдал за интересной картиной и вспоминал. Когда-то и он был юным обитателем Пика Сышен, которого Чу Ваньнин только недавно признал своим учеником.
Учитель все никак не хотел принимать его три поклона и долго воротил нос от надоедливого мальчишки, словно тот был дворовым псом и мешал своим писклявым тяфканьем. Однако Мо Вэйюй уже тогда был целеустремленным юношей и делал все возможное, чтобы Чу Ваньнин принял его в ученики. А когда же Учитель действительно начал наставлять его на пути совершенствования, Мо Жань испытал невероятное и теплое чувство привязанности к Старейшине Юйхэну. Юноша старался угодить Чу Ваньнину, а потому выбрал сладкий и некрепкий напиток.
С горящими глазами Мо Жань нёс Учителю такое вино, которое Бессмертный Бэйдоу мог бы назвать вкусным и запомнить ещё надолго. Как оказалось, Чу Ваньнин на тот момент ещё ни разу не пробовал алкоголь, поэтому вино "Белый цветок грушевого дерева" оставило на нём неизгладимое впечатление. Это вино, принесенное Мо Жанем, так и осталось любимым напитком Юйхэна и по сей день. Тогда же маленький Мо Вэйюй пообещал, что на заработанные деньги будет каждый день покупать для уважаемого Учителя вино "Белый цветок грушевого дерева", чтобы выразить свою симпатию как ученика к учителю.
На этот вопрос Мо Вэйюй ответить не может.
Судя по звуку было похоже, что это рукоятка напильника или трубка подсвечника [243. Кто бы мог подумать, что одной из этих вещей он только что утешал [243. Возможно, это была лишь иллюзия, но в его голосе, переполненном нетерпением, жаждой и безумием, ему послышались нотки горечи и печали: — Чу Ваньнин, я так ненавижу тебя… Ты свел в могилу того единственного человека, которого я любил, и что же мне теперь делать? Скажи, как мне поступить? Я могу лишь позволить тебе отплатить мне… забрать остаток твоей жизни и позволить тебе сгореть дотла в моих руках… Чу Ваньнин… Мужчина сжал в руке свое «убийственное орудие» и направил ко входу в его тело, но то ли пьяное безумие помутило его разум, то ли он был слишком нетерпелив — первый раз обжигающе горячий ствол прошел мимо цели, ударившись о внутреннюю поверхность бедра. Тяжело дыша, он выпрямился и, обхватив Чу Ваньнина за талию, снова попытался войти. В этот момент его, казалось, растянули до предела. Он слышал тяжелое дыхание мужчины, который заполнил своей горячей плотью его смазанную афродизиаком кишку. Растянутый и наполненный, Чу Ваньнин не смог сдержать дрожь.
Капельки пота покрыли его тело с головы до ног, взгляд затуманился… и, в конце концов, страсть захватила и поглотила его. Перед глазами опять потемнело. Когда вновь начало светать, он чувствовал бесконечное блаженство. Тело в мире грез и реальное тело стали неразделимы, так же как он и этот мужчина сплелись телами настолько крепко, что, казалось, разделить их может только смерть. Придавив его к кровати, Мо Жань самозабвенно и яростно трахал его. И каждый раз, вставляя ему до основания, с удовольствием наблюдал, как он, задыхаясь, тихо плачет и судорожно сжимает пальцами мех покрывала из звериных шкур. Всякий раз, когда мужчина на нем, не сдерживаясь, безжалостно толкался в его тело, прижимая к постели так сильно, словно хотел раздавить насмерть, Чу Ваньнин чувствовал, как его пот, собираясь на животе, капает ему на спину и стекает в ямочки между ягодицами. Так распутно втягивая меня в себя, все еще упорствуешь? Блять, да пошел бы ты на хуй [243.
Он всегда одет в белое, что привело к нескольким прозвищам на Пике Сишен, таких как «Призрак в белой одежде», «Маленькая капуста Напа», «Большой Манту белая булочка », «Маленькая вдова». У него низкая самооценка, когда дело доходит до его внешности, поскольку он несправедливо сравнивает себя с мягкой, женственной красотой Ши Мэй , которую, похоже, предпочитает Мо Жань. Однако его часто описывают как очень привлекательного с резкими и мужественными чертами лица. Он также описывается как высокий вероятно, 178—180 см , с длинными ногами и сильной, но тонкой талией. Другими отличительными физическими особенностями Чу Ванина являются родинка за ухом и шрам на груди.