По-моему, братья Стругацкие, подобно Ивану Ефремову, использовали научно-фантастический жанр литературы, чтобы показать злободневные острые проблемы не только Союза, но и всего ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. 50 лет назад, в ноябре 1971 года, писатели Аркадий и Борис Стругацкие завершили работу над своей лучшей книгой — «Пикником на обочине», из которой потом получился один из самых выдающихся отечественных фильмов — «Сталкер». Поэтому у Стругацких возникла якобы идея описать пикник на обочине, как посещение туристами тихого леса, когда пожгли муравьев, разорили муравейник, нагадили в центре поляны и были таковы. Здесь есть возможность читать онлайн «Аркадий Стругацкий: Пикник на обочине» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию).
Смысл книги «Пикник на обочине» Стругацких
Творческая интуиция способна к открытиям, выходящим далеко за пределы духовного кругозора авторов, — любителям Стругацких достаточно напомнить о другом их знаменитом произведении, религиозно-философский смысл которого совершенно очевиден — «Трудно быть богом». В «Пикнике на обочине» захолустный городок Хармонт, затерянный где-то на просторах Канады, место, в котором никогда ничего интересного не происходит, внезапно оказывается одной из «зон посещения» — столкновения землян с загадочной цивилизацией. Людям не удается увидеть самих пришельцев — они удаляются так же внезапно, как и появились, оставив в Зоне множество удивительных предметов и явлений, странных, необъяснимых и зачастую губительных. С огромным трудом и только в ничтожной части ученым удается изучить и объяснить что-то из ТОГО, что оставили на Земле космические странники. Зона — это одновременно и участок заброшенной земли, и особый мир, который живет по собственным природным законам. Здесь объем новых и необъяснимых фактов значительно превышает привычный уровень, и как бы нарушается привычное соответствие между мышлением людей и устройством окружающего их мира но благодаря притче мы и осознаем, насколько важно это соответствие! Здесь гибельна любая самоуверенность, здесь пропадает ощущение власти человека над природой — ведь это не природные явления, а плоды цивилизации, неизмеримо превосходящей земную, поэтому Зона порождает у людей невольное благоговение перед тайной, чувство неуверенности и страха перед непостижимым.
Герой повести физик Пильман предлагает замечательную «притчу в притче» для иллюстрации этой гносеологической трагедии: «Представьте себе: лес, проселок, лужайка. С проселка на лужайку съезжает машина, из машины выгружаются молодые люди, бутылки, корзины с провизией, девушки, транзисторы, фотоаппараты... Разжигается костер, ставятся палатки, включается музыка. А утром они уезжают. Звери, птицы и насекомые, которые всю ночь с ужасом наблюдали происходящее, выползают из своих убежищ. И что же они видят?
На траву понатекло автола, пролит бензин, разбросаны негодные свечи и масляные фильтры. Валяется ветошь, перегоревшие лампочки, кто-то обронил разводной ключ... Ну и, сами понимаете, следы костра, огрызки яблок, конфетные обертки, консервные банки, пустые бутылки, чей-то носовой платок, чей-то перочинный нож, старые, драные газеты, монетки, увядшие цветы с других полян... Пикник на обочине какой-то космической дороги».
Поэтому то, что собрался делать Алан Тейлор, — это первая попытка хорошей, качественной, добротной и очень близкой к тексту экранизации этого произведения. Я читал сценарий и мне было очень приятно видеть, как бережно сценаристы отнеслись к оригиналу. Артефакты как-то отличаются, может быть?
Можно в трейлере, кстати, увидеть «пустышку», очень интересно сделанную. Так что это как раз-таки пример того, как много сохранено. Но, конечно, расхождения неизбежны, особенно, учитывая специфику многосерийного фильма. В качестве примеров могу сказать, что вместо использования «летучей галоши», в сериале ученые идут пешком в сопровождении робота в стиле BostonDynamics. Когда я увидел фото локаций, я с удивлением обнаружил, что это именно то, что я себе представлял, когда читал книгу, мне также показался очень хорошим кастинг может быть, за исключением Кирилла, в книге он гораздо моложе — с Шухартом однозначно попали в точку. В общем, мне показалось, что результат мог бы быть хорошим. Я очень ждал этот сериал, но, к сожалению, ситуация изменилась и, скорее всего, картину мы так и не увидим.
Возможно, SonyPictures найдет другой канал? Сложно предположить, насколько они будут успешными. Сериал требует серьезного бюджета, а такие проекты труднее продвигать, насколько я понимаю. Может быть, «пилот» слабенький или все упирается исключительно в деньги? Могу сказать лишь, что кое-какие моменты в техническом трейлере, связанные с графикой, меня немного насторожили, но надо понимать, что в Сеть выложен питчролик, не предназначенный для широкой публики. Возможно, на канал действительно произвели впечатление те затраты, которые нужно осуществить для того, чтобы сериал вышел. Но, скорее всего, как мне кажется, произошло следующее: эта книга, вышедшая в 1971 году, положила начало целой новой вселенной — огромной серии произведений в разных формах это и книги, и фильмы, и игры.
И как ни печально и ни парадоксально, но, если мы сейчас будем напрямую экранизировать первоисточник, то он в представлении многих может выглядеть чем-то вторичным — аномальные зоны, сверхспособности и странные артефакты встречаются сейчас примерно в каждом втором фантастическом фильме — К слову о появившейся вселенной — вас можно назвать большим поклонником оригинального произведения, а также всего, что создано по его мотивам? Возможно, вы фанат игры S. А большинство книг, созданных по мотивам оригинального произведения, не выдерживают особой критики на этом фоне я бы выделил книгу Жарковского — он далеко уходит от «Пикника», фактичекски это его собственная новая вселенная, великолепно и вкусно выписанная. Фильм — обладатель приза Тихоокеанской киноакадемии Asia Pacic Screen Awards 2013 лучший анимационный фильм , «Ника 2013» лучший анимационный фильм , а также других престижных наград.
В 1949 году Аркадий Стругацкий окончил Военный институт иностранных языков по специальности «переводчик с японского и английского языков». До 1955 года он служил в армии: преподавал языки в офицерском училище в Канске, затем служил на Камчатке дивизионным переводчиком.
Богатый клиент по имени Распи поручает Редрику достать из Зоны пузырёк со смертоносной адской слизью. Вместе с Редриком в Зону отправляется Стервятник Барбридж, стареющий сталкер с репутацией предателя. Во время путешествия Барбридж случайно наступает в лужу адской слизи. Барбридж умоляет Редрика не бросать его и обещает открыть местонахождение Золотого шара — легендарного артефакта Зоны, который, по слухам, исполняет желания. Редрику удаётся доставить его к врачу, но не раньше, чем Барбридж теряет обе ноги ниже колена. Хотя Редрик утверждает, что ему не удалось достать адскую слизь, Распи все равно платит Редрику большие деньги за различные другие найденные артефакты. Позже в тот же день власти захватывают Редрика, обнаружив у него пачки денег и артефакты Зоны. После дерзкого побега Редрик звонит Распи и говорит, что ему удалось достать пузырёк адской слизи, но он солгал, потому что боится, что адская слизь будет продана правительствам или производителям оружия. Он рассказывает Распи, где спрятал слизь, и поручает тому отдать все вырученные от продажи деньги Гуте.
Краткое содержание «Пикник на обочине»
Обладает высочайшим чутьём на опасность и потому успешно ходит в Зону. Из-за постоянного стресса злоупотребляет табаком и алкоголем. Гута Шухарт — жена Рэда Шухарта и объект его постоянной заботы. С трудом выдерживает свалившиеся на неё беды. Мария Шухарт — дочь Рэдрика Шухарта.
Мартышка — её прозвище: дети сталкеров не были полноценными людьми, и дочь Шухарта была похожа на обезьянку. В раннем детстве вела себя как нормальная девочка, отличаясь от других детей только внешностью. К концу книги она теряет возможность говорить и как-либо общаться с людьми. Трагически погиб от разрыва сердца после одного из походов в Зону предположительно, в результате соприкосновения с «серебристой паутиной».
Стервятник Барбридж — один из первых сталкеров. Ему принадлежит находка уникального артефакта — «Золотого Шара». Первоначально носил прозвище «Битюг», кличку «Стервятник» получил за то, что часто возвращался из Зоны без напарников по всей видимости, бросая их на произвол судьбы, оставляя умирать в различных аномалиях или намеренно принося в жертву «ловушкам», используя в качестве «отмычек». Артур Барбридж в некоторых вариантах книги — Арчибальд — сын Стервятника Барбриджа.
Был «выпрошен» папашей у Золотого Шара. Молодой идеалист. Рэдрик Шухарт был о нём крайне низкого мнения — ещё один романтичный дурак, который «увлёкся Зоной», не зная, что это такое. Дина Барбридж — дочь Стервятника Барбриджа.
Красивая и весьма циничная, в отличие от своего романтичного и открытого брата, молодая женщина, «ведущая рассеянный образ жизни». Ричард Герберт Нунан — работает под прикрытием, официальная легенда — представитель поставщиков электронного оборудования при Хармонтском филиале МИВК. На самом деле сотрудник компании или, возможно, спецслужбы, которая негласно контролирует деятельность сталкеров. Сдружился с Рэдриком с целью получения информации.
Доктор Валентин Пильман — исследователь феноменов Зоны, лауреат Нобелевской премии по физике, якобы первооткрыватель «радианта Пильмана», хотя сам он это отрицает. Капитан Квотерблад — один из полицейских, охраняющих Зону от посещений сталкерами. Постоянно пытается убедить Шухарта бросить сталкерство. Оба раза, когда Рэд попадает за решётку, его ловит Квотерблад.
Джеймс Каттерфилд, Мясник — хирург, светило своего штата. Первый в мире врач — специалист по нечеловеческим заболеваниям человека. Смог добиться этого, когда изучал на покалеченных сталкерах неизвестные ранее болезни, уродства и повреждения человеческого организма. Плату брал не только деньгами, но и «хабаром» артефактами , который применял в своей медицине.
Суслик ранее Красавчик Диксон — полусумасшедший калека, бывший сталкер, попавший в так называемую «мясорубку», но выживший после этого. В изувеченном состоянии был вынесен из Зоны Стервятником Барбриджем который, вероятно, опасался расправы со стороны других сталкеров, если бы снова вернулся один , за что впоследствии был ему пожизненно благодарен и работал в его доме в качестве прислуги. Гуталин — огромный негр, друг Рэда, координатор общества Воинствующих Ангелов. Награды и номинации 1978 год.
Награда Джона Кэмпбелла, второе место за книгу года. На скандинавском конгрессе фантастической литературы книга была награждена премией Жюля Верна «За лучшую книгу года».
IMDb — крупнейшая в мире база данных и веб-сайт о кинематографе — пишет, что сериал «Пикник на обочине» рассказывает о последствиях внеземного вторжения на Землю и создании на планете 6 испытательных зон, каждая из которых обладает паранормальными свойствами. Читайте новости в нашем Телеграме.
Эта знаковая книга вдохновила не только успешную серию видеоигр, но и прежде всего шедевр Андрея Тарковского. Новый итальянский перевод свободен от сокращений, навязанных советской цензурой, и включает оригинальное послесловие Бориса Стругацкого".
Аркадий и Борис Стругацкие - русские советские писатели, соавторы, сценаристы, классики современной научной и социальной фантастики. В рубрике «Книги-юбиляры года» библиограф Публичной библиотеки Наталья Савельева рассказывает о книге братьев Стругацких «Пикник на обочине».
Будущее человечества в повести братьев Стругацких "Пикник на обочине"
| Виртуальная выставка одной книги "А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине»" | описание и краткое содержание, автор Аркадий Стругацкий, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки |
| Читать онлайн "Пикник на обочине" - Стругацкий Аркадий Натанович - RuLit - Страница 1 | Повесть «Пикник на обочине», 1972 года, например, не издавалась по неизвестным, но предсказуемым причинам в течение 8 лет после первой журнальной публикации. |
Аркадий Стругацкий: Пикник на обочине
Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит и тут же уходит. Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта. Надо только найти в нем это гениальное. Только вовне, только вовне.
И они приняли рабочую гипотезу, что счастье — в непрерывном познании неизвестного, и смысл жизни в том же.
Крепкие, осторожные и внимательные люди научились старательно и незаметно ползать по Зоне. Но у них много проблем: риск оттуда не вернуться, быть пристреленным патрулём, сесть в тюрьму, либо самому превратиться в мутанта. Рэдриком движет не только жажда наживы и стремление остаться в живых. Он отчаянно хочет сделать счастливыми своих родных и понимает, что для этого нужны не только деньги. У дочки из-за необратимой мутации нет шансов на выживание. Теряет человеческий облик, превращаясь в блёклую тень из прошлого, жена. Отец, умерший еще до появления Зоны, существует рядом с ними в виде монстра. Что делать? От Бабрижда Шухарт узнает, что на Зоне есть некое овеществлённое подобие проявление высшей силы — Золотой шар, который исполняет желания.
Сталкер полон решимости достичь его, чтобы вместе с семьёй вырваться из этого ада и стать счастливым. Золотой шар и исполнение желаний По сюжету повести Золотой шар — самая главная «обманка» Зоны. Мало того, что пути к нему надо преодолеть невидимую ловушку — «мясорубку», способную выкрутить человека как бельё, оставив от него лишь чёрные капли. Это своеобразная «точка жертвоприношения»: исполнение одного-единственного желания взамен чьей-то жизни.
Речь в нём шла о создании на закрытом полигоне в Сибири двигателя времени. Генерируемая им энергия при взаимодействии с окружающей средой вынуждала её мутировать. Так родилась Зона с непонятными существами, которых прятали от всего мира. К появлению территории отчуждения в «Пикнике на обочине» привела иная причина: посещение Земли инопланетянами. И в этом смысл названия книги.
Некая северная страна, в которой по сюжету разворачиваются события, оказалась обочиной на пути внеземной цивилизации. Пришельцы «наследили» здесь подобно тому, как человек оставляет мусор после пикника на природе. Зона: сталкеры и мутанты Мрачное место, живущее по своим законам, полно хлама в виде отходов жизнедеятельности представителей «высшего разума». Помимо диковинных биологических форм здесь есть технологические штуки, которые могут быть полезны людям. Хармонтцы пытаются изучать и использовать добытые артефакты хабары. Но Зона встречает их враждебно. Любая железяка может быть опасной. Смерть прячется даже в лучике света.
Немало препятствий было у произведения, прежде чем оно наконец-то обрело обложку и стало называться полноправной книгой. Неоднократно текст пытались изменить, в каких-то изданиях менялись названия, смысл, но в конце концов все вернулось на круги своя, как говорится.
Пикник - одна из самых любимых книг.
Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис - Пикник на обочине
В рубрике «Книги-юбиляры года» библиограф Публичной библиотеки Наталья Савельева рассказывает о книге братьев Стругацких «Пикник на обочине».
И видит Рэд, что Артур - парень хороший. Действительно хороший, еще совсем неиспорченный, наивный максималист-идеалист. Артур слишком мало знает о жизни, чтобы понимать, что эти его идеалы либо недостижимы, либо бессмысленны.
Он еще верит. И Рэд уже вроде как и жалеет о выборе, жалко паренька. Но ведь идем уже, что ж теперь, возвращаться? Да и дочка родная, любимая, а Артур — просто посторонний человек, случайный и одноразовый попутчик.
Короче, выбор сделан, жаль, но увы. Как вышло, так вышло. А потом парень закономерно погибает. Но успевает крикнуть это свое наивное, в общем-то, детское, внутренне противоречивое желание.
Потому что так не бывает, только мальчишка может верить в идеалистические глупости. А Рэд - остается. Он жив, и он идет к шару, отлично понимая, кто он и что он. Осознает, так сказать, собственные моральные горизонты.
И вот эта вот секунда прозрения… Как только Артур погибает, выкрикнув свое «счастье всем», Рэд понимает, что только что убил человека, который действительно хотел счастья всем. Так, чтобы никто не ушел обиженным. Счастья и для него, Рэда, и для Гуты, и для Мартышки. Вот для всех.
Искренне хотел. Потому что был глупый и молодой.
Столь же закономерна и подача всей этой ситуации глазами «обитателей дна», простых парней, непосредственным образом вляпывающихся в неведомое. Еще эффектнее было всё это чуть приправить-приперчить взглядами ученых, полицейских, гангстеров, ооновцев и представителей спецслужб. В результате писатели, конечно, попали в ловушку и столкнулись в конце концов со сверхбдительной советской цензурой и критикой, неприязненно отнесшейся к описанию реалий «некой англоязычной глубинки» из «мира чистогана» пусть и вполне бичуемого советскими писателями и к грубой лексике его обитателей бесконечно вычищавшейся при выходе злополучного сборника «Неназначенные встречи». Итак, человечество столкнулось с Неведомым, разверзшимся буквально «на заднем дворе», и испытало закономерный шок. От этого оно, разумеется, не стало лучше, не стало размышлять о вечном и не потянулось к знаниям, напротив, в результате катаклизма наружу полезла вся та мерзость, что только и ждет подходящего часа Станислав Лем говорил об «усилении крайностей человеческого поведения». Вместе с тем опасная Зона не была однозначно закрыта и отторгнута, и вот мир всё больше и больше приучается с ней сожительствовать, вбирать места Посещения в себя и пытаясь как-то это всё изучить и использовать, хотя успехи в этом направлении самые мизерные — вот и русский «зашелец» Кирилл, который смотрит на всё исключительно глазами ученого и гуманиста, гибнет еще в первой главе, на чем этот «дискурс» привычный для более традиционной НФ почти и обрывается. Конечно, это вполне себе «пробирающая» констатация принципиальной невозможности понять высший разум, тщеты любых интеллектуальных усилий в этом направлении где всё ограничивается лишь установлением «самого факта Посещения» , попыток освоить чуждые технологии несмотря на отдельные продвижения, что тоже вполне закономерно.
Всё это гораздо безнадежнее и беспросветнее а стало быть, еще дистиллированнее и по-своему честнее , чем в написанном десятилетием ранее «Солярисе» Лема. Ведь разумный океан Соляриса по крайней мере обратил свое внимание на человека и пытался его по-своему изучить и протестировать, и «фидбэк» там какой-то наблюдался... Разумеется, и «Солярис» не о том, насколько хороши или дурны наши «протоколы для встреч с неведомым», он о том, что мы несем в себе, отправляясь в дальний путь, что хотим найти и хотим ли найти что-либо, кроме самого себя.
Написано «Боржч». Ты к нам со своими порядками не суйся. Так придёшь или нет? Ричарда бы ободрать… — Ох, не знаю, Рэд. Ты ведь, простая твоя душа, и не понимаешь, какую мы штуку притащили… — А ты-то понимаешь? Это верно. Но теперь, во-первых, понятно, для чего эти «пустышки» служили, а во-вторых, если одна моя идейка пройдёт… Напишу статью, и тебе её персонально посвящу: Рэдрику Шухарту, почётному сталкеру, с благоговением и благодарностью посвящаю.
Так эту штуку и будут называть «банка Шухарта». Пока мы так трепались, я оделся. Сунул пустую флягу в карман, пересчитал зелёненькие и пошёл себе. Смотрю: в коридоре господин Тендер собственной персоной, красный весь и надутый, что твой индюк. Вокруг него толпа, тут и сотрудники, и корреспонденты, и пара сержантов затесалась только что с обеда, в зубах ковыряют , а он знай себе болбочет: «Та техника, которой мы располагаем, — болбочет, — даёт почти стопроцентную гарантию успеха и безопасности…» Тут он меня увидал и сразу несколько усох, улыбается, ручкой делает. Ну, думаю, надо удирать. Рванул я, однако не успел. Слышу: топочут позади. Господин Шухарт! Два слова о гараже!
Но чёрта с два от них оторвёшься: один, с микрофоном, — справа, другой, с фотоаппаратом, — слева. Буквально два слова! Какого вы мнения о турбоплатформах? И раз за дверь. Слышу: скребутся. Тогда я им через дверь говорю: — Настоятельно рекомендую, — говорю, — расспросите господина Тендера, почему у него нос как свёкла. Он по скромности замалчивает, а это было наше самое увлекательное приключение. Как они двинут по коридору! Как лошади, ей-богу. Я выждал минуту: тихо.
Высунулся: никого. И пошёл себе, посвистывая. Спустился в проходную, предъявил дылде пропуск, смотрю, он мне честь отдаёт. Герою дня, значит. Он осклабился, как будто я ему бог весть как польстил. Нет, ничего он парень. Я, если честно, таких рослых и румяных не люблю. Девки от них без памяти, а чего, спрашивается? Не в росте ведь дело… Иду это я по улице и размышляю, в чём же тут дело. Солнышко светит, безлюдно вокруг.
И захотелось мне вдруг прямо сейчас же Гуту увидеть. Просто так. Посмотреть на неё, за руку подержать. После Зоны человеку только одно и остаётся — за руку девочку подержать. Особенно когда вспомнишь все эти разговоры про детей сталкеров, какие они получаются… Да уж какая сейчас Гута, мне сейчас для начала бутылку крепкого, не меньше. Миновал я автомобильную стоянку, а там и кордон. Стоят две патрульные машины во всей своей красе, широкие, жёлтые, прожекторами и пулемётами, жабы, ощетинились, ну и, конечно, голубые каски всю улицу загородили, не протолкнёшься. Я иду, глаза опустил, лучше мне сейчас на них не смотреть, днём на них мне лучше не смотреть совсем: есть там два-три типчика, так я боюсь их узнать, скандал большой получится, если я их узнаю. Повезло им, ей-богу, что Кирилл меня в институт сманил, я их, гадов, искал тогда, пришил бы и не дрогнул… Прохожу я через эту толпу плечом вперёд, совсем прошёл уже, и тут слышу: «Эй, сталкер! Догоняет сзади кто-то, берёт за рукав.
Я эту руку с себя стряхнул и вполоборота вежливенько так спрашиваю: — Какого дьявола цепляешься, мистер? Поднял я на него глаза — капитан Квотерблад. Старый знакомый. Совсем ссохся, жёлтый стал какой-то. Как ваша печень? И уже тут как тут две голубые каски у него за спиной, лапы на кобурах, глаз не видно, только челюсти под касками шевелятся. И где у них в Канаде таких набирают? На племя их нам прислали, что ли?.. Днём я патрулей вообще-то не боюсь, но вот обыскать, жабы, могут, а это мне в данный момент ни к чему. Спасибо вам, капитан, глаза у меня тогда открылись.
Если бы не вы… — Что в предзоннике делал? Я там работаю. Два года уже. И чтобы закончить этот неприятный разговор, вынимаю я своё удостоверение и предъявляю его капитану Квотербладу. Он взял мою книжечку, перелистал, каждую страничку, каждую печать просто-таки обнюхал, чуть ли не облизал. Возвращает мне книжечку, а сам доволен, глаза разгорелись, и даже зарумянился. Не ожидал. Значит, — говорит, — не прошли для тебя мои советы даром. Что ж, это прекрасно. Хочешь верь, хочешь не верь, а я ещё тогда предполагал, что из тебя толк должен получиться.
Не допускал я, чтобы такой парень… И пошёл, и пошёл. Ну, думаю, вылечил я ещё одного меланхолика себе на голову, а сам, конечно, слушаю, глаза смущённо опускаю, поддакиваю, руками развожу и даже, помнится, ножкой застенчиво этак панель ковыряю. Эти громилы у капитана за спиной послушали-послушали, замутило их, видно, гляжу потопали прочь, где веселее. А капитан знай мне о перспективах излагает: ученье, мол, свет, неученье тьма кромешная, господь, мол, честный труд любит и ценит, — в общем, несёт он эту разнузданную тягомотину, которой нас священник в тюрьме каждое воскресенье травил. А мне выпить хочется, никакого терпёжу нет. Ничего, думаю, Рэд, это ты, браток, тоже выдержишь. Надо, Рэд, терпи! Не сможет он долго в таком же темпе, вот уже и задыхаться начал… Тут, на моё счастье, одна из патрульных машин принялась сигналить. Капитан Квотерблад оглянулся, крякнул с досадой и протягивает мне руку. С удовольствием бы опрокинул с тобой стаканчик в честь такого знакомства.
Крепкого, правда, мне нельзя, доктора не велят, но пивка бы я с тобой выпил. Да вот видишь — служба! Ну, ещё встретимся, — говорит. Не приведи господь, думаю. Но ручку ему пожимаю и продолжаю краснеть и делать ножкой, — всё, как ему хочется. Потом он ушёл наконец, а я чуть ли не стрелой в «Боржч». В «Боржче» в это время пусто. Эрнест стоит за стойкой, бокалы протирает и смотрит их на свет. Удивительная, между прочим, вещь: как ни придёшь, вечно эти бармены бокалы протирают, словно у них от этого зависит спасение души. Вот так и будет стоять хоть целый день, возьмёт бокал, прищурится, посмотрит на свет, подышит на него и давай тереть: потрёт-потрёт, опять посмотрит, теперь уже через донышко, и опять тереть… — Здорово, Эрни!
Поглядел он на меня через бокал, пробурчал что-то, будто животом, и, не говоря лишнего слова, наливает мне на четыре пальца крепкого. Я взгромоздился на табурет, глотнул, зажмурился, головой помотал и опять глотнул. Холодильник пощёлкивает, из музыкального автомата доносится какое-то тихое пиликанье. Эрнест сопит в очередной бокал, хорошо, спокойно… Я допил, поставил бокал на стойку, и Эрнест без задержки наливает мне ещё на четыре пальца прозрачного. Жил потом в своё удовольствие. Ты думаешь, почему Посещение было? Тёр он, тёр… Ты думаешь, кто нас посетил, а? Вышел он на кухню и вернулся с тарелкой, жареных сосисок принёс. Тарелку поставил передо мной, пододвинул кетчуп, а сам снова за бокалы. Эрнест своё дело знает.
Глаз у него намётанный, сразу видит, что сталкер из Зоны, что хабар будет, и знает Эрни, чего сталкеру после Зоны надо. Свой человек Эрни! Доевши сосиски, я закурил и стал прикидывать, сколько же Эрнест на нашем брате зарабатывает. Какие цены на хабар в Европе, я не знаю, но краем уха слышал, что «пустышка», например, идёт там чуть ли не за две с половиной тысячи, а Эрни даёт нам всего четыреста. Наверное, и всё прочее в том же духе. Правда, переправить хабар в Европу тоже, конечно, денег стоит. Тому на лапу, этому на лапу, начальник станции наверняка у них на содержании… В общем, если подумать, не так уж много Эрнест и заколачивает, процентов пятнадцать-двадцать, не больше, а если попадётся, десять лет каторги ему обеспечено… Тут мои благочестивые размышления прерывает какой-то вежливый тип. Я даже не слыхал, как он вошёл. Объявляется он возле моего правого локтя и спрашивает: — Разрешите? Маленький такой, худенький, с востреньким носиком и при галстуке бабочкой.
Фотокарточка его вроде мне знакома, где-то я его уже видел, но где — не помню. Залез он на табурет рядом и говорит Эрнесту: — Бурбон, пожалуйста! Вы в Международном институте работаете, так? Он ловко выхватывает из кармашка визитку и кладёт передо мной. Читаю: «Алоиз Макно, полномочный агент Бюро эмиграции». Ну, конечно, знаю я его. Пристаёт к людям, чтобы они из города уехали. Кому-то очень надо, чтобы мы все из города уехали. Нас, понимаешь, в Хармонте и так едва половина осталась от прежнего, так им нужно совсем место от нас очистить. Отодвинул я карточку ногтем и говорю ему: — Нет, — говорю, — спасибо.
Не интересуюсь. Мечтаю, знаете ли, умереть на родине. Так ему прямо и скажи, что меня здесь держит. Первый поцелуй в городском саду. Маменька, папенька. Как в первый раз пьян надрался в этом вот баре. Милый сердцу полицейский участок… — Тут я достаю из кармана свой засморканный носовой платок и прикладываю к глазам. Он посмеялся, лизнул свой бурбон и задумчиво так говорит: — Никак я вас, хармонтцев, не могу понять. Жизнь в городе тяжёлая. Власть принадлежит военным организациям.
Снабжение неважное. Под боком Зона, живёте как на вулкане. В любой момент может либо эпидемия какая-нибудь разразиться, либо что-нибудь похуже… Я понимаю, старики. Им трудно сняться с насиженного места. Но вот вы… Сколько вам лет? Года двадцать два — двадцать три, не больше… Вы поймите, наше Бюро — организация благотворительная, никакой корысти мы не извлекаем. Просто хочется, чтобы люди ушли с этого дьявольского места и включились бы в настоящую жизнь. Ведь мы обеспечиваем подъёмные, трудоустройство на новом месте… молодым, таким, как вы, — обеспечиваем возможность учиться… Нет, не понимаю! Но вот молодёжь, старики… Ну что вам в этом городе? Это же дыра, провинция… И тут я ему выдал.
Городишко наш дыра. Всегда дырой был и сейчас дыра. Только сейчас, — говорю, — это дыра в будущее. Через эту дыру мы такое в ваш паршивый мир накачаем, что всё переменится. Жизнь будет другая, правильная, у каждого будет всё, что надо. Вот вам и дыра. Через эту дыру знания идут. А когда знание будет, мы и богатыми всех сделаем, и к звёздам полетим, и куда хочешь доберёмся. Вот такая у нас здесь дыра… На этом месте я оборвал, потому что заметил, что Эрнест смотрит на меня с огромным удивлением, и стало мне неловко. Я вообще не люблю чужие слова повторять, даже если эти слова мне, скажем, нравятся.
Тем более что у меня это как-то коряво выходит. Когда Кирилл говорит, заслушаться можно, рот забываешь закрывать. А я вроде бы то же самое излагаю, но получается как-то не так. Может быть, потому, что Кирилл никогда Эрнесту под прилавок хабар не складывал. Ну ладно… Тут мой Эрни спохватился и торопливо налил мне сразу пальцев на шесть: очухайся, мол, парень, что это с тобой сегодня? А востроносый господин Макно снова лизнул свой бурбон и говорит: — Да, конечно… Вечные аккумуляторы, «синяя панацея»… Но вы и в самом деле верите, что будет так, как вы сказали? А про себя я так скажу: чего я у вас там, в Европе, не видел? Скуки вашей не видел? День вкалываешь, вечер телевизор смотришь, ночь пришла — к постылой бабе под одеяло, ублюдков плодить. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная… В гробу я вашу Европу видел, — говорю, — занюханную.
И ведь что удивительно: говорил я ему и всеми печёнками верил в то, что говорил. И Зона наша, гадина, стервозная, убийца, во сто раз милее мне в этот момент была, чем все ихние Европы и Африки. И ведь пьян ещё не был, а просто представилось мне на мгновение, как я, весь измочаленный, с работы возвращаюсь в стаде таких же кретинов, как меня в ихнем метро давят со всех сторон и как всё мне обрыдло, и ничего мне не хочется. Я все свои деньги в это дело вложил. Ко мне иной раз сам комендант заходит, генерал, понял? Чего же я отсюда поеду?.. Господин Алоиз Макно принялся ему что-то втолковывать с цифрами, но я его уже не слушал. Хлебнул я как следует из бокала, выгреб из кармана кучу мелочи, слез с табуретки и первым делом запустил музыкальный автомат на полную катушку. Есть там одна такая песенка — «Не возвращайся, если не уверен». Очень она на меня хорошо действует после Зоны… Ну, автомат, значит, гремит и завывает, а я забрал свой бокал и пошёл в угол к «однорукому бандиту» старые счёты сводить.
И полетело время, как птичка… Просаживаю это я последний никель, и тут вваливаются под гостеприимные своды Ричард Нунан с Гуталином. Гуталин уже на бровях, вращает белками и ищет, кому бы дать в ухо, а Ричард Нунан нежно держит его под руку и отвлекает анекдотами. Хороша парочка! Гуталин здоровенный, чёрный, как офицерский сапог, курчавый, ручищи до колен, а Дик — маленький, кругленький, розовенький весь, благостный, только что не светится. Иди к нам, Рэд! Все остальные — свиньи, дети сатаны. Ты тоже служишь сатане, но ты всё-таки человек… Я подхожу к ним со своим бокалом, Гуталин сгребает меня за куртку, сажает за столик и говорит: — Садись, Рыжий! Садись, слуга сатаны! Люблю тебя. Поплачем о грехах человеческих.
Горько восплачем! И тщетны молитвы продавшихся сатане. И спасутся только ополчившиеся на него. Вы, дети человеческие, сатаною прельщённые, сатанинскими игрушками играющие, сатанинских сокровищ взалкавшие, — вам говорю: слепые! Опомнитесь, сволочи, пока не поздно! Растопчите дьявольские бирюльки! Знаешь, Рыжий, опять меня с работы попёрли. Агитатор, говорят. Я им объясняю: опомнитесь, сами, слепые, в пропасть валитесь и других слепцов за собой тянете! Ну, я дал управляющему по харе и ушёл.
Посадят теперь. А за что? Подошёл Дик, поставил на стол бутылку. Дик на меня скосился. И полные штаны вдобавок. Ты разливать будешь или нет? Жив остался, но в мир принёс ещё одно дьявольское изделие… А как ты можешь знать, Рыжий, сколько горя и греха… — Засохни, Гуталин, — говорю я ему строго. За удачу, ребята! Хорошо пошло за удачу. Гуталин совсем раскис, сидит, плачет, течёт у него из глаз как из водопроводного крана.
Ничего, я его знаю. Это у него стадия такая: обливаться слезами и проповедовать, что Зона, мол, есть дьявольский соблазн, выносить из неё ничего нельзя, а что уже вынесли, — вернуть обратно и жить так, будто Зоны вовсе нет. Дьяволово, мол, дьяволу. Я его люблю, Гуталина. Я вообще чудаков люблю. У него когда деньги есть, он у кого попало хабар скупает, не торгуясь, за сколько спросят, а потом ночью прёт этот хабар обратно, в Зону, и там закапывает… Во ревёт-то, господи! Ну ничего, он ещё разойдётся. Первый раз слышу. Я ему объяснил. Он головой покачал, губами почмокал.
Это, — говорит, — что-то новенькое. А с кем ты ходил? С русским? Знаешь, наш лаборант. Вполне прилично держались ребята. Особенно Кирилл. Прирождённый сталкер, — говорю. Считай, что я тебе должен две плюхи… — Кому две плюхи? Схватили мы его за руки, еле усадили. Дик ему сигарету в зубы вставил и зажигалку поднёс.
А народу тем временем всё прибавляется. Стойку уже облепили, многие столики заняты. Эрнест своих девок кликнул, бегают они, разносят кому что: кому пива, кому коктейлей, кому чистого. Я смотрю, последнее время в городе много незнакомых появилось, всё больше какие-то молокососы в пёстрых шарфах до полу. Я сказал об этом Дику. Дик кивнул. Институт три новых здания закладывает, а кроме того, Зону собираются стеной огородить от кладбища до старого ранчо. Хорошие времена для сталкеров кончаются… — А когда они у сталкеров были? А сам думаю: «Вот тебе и на, что ещё за новости? Значит, теперь не подработаешь.
Ну что ж, может, это и к лучшему, соблазна меньше. И такая меня тоска взяла! Опять каждый грош считать: это можно себе позволить, это нельзя себе позволить, Гуте на любую тряпку копи, в бар не ходи, ходи в кино… И серо всё, серо. Каждый день серо, и каждый вечер, и каждую ночь. Сижу я так, думаю, а Дик над ухом гудит: — Вчера в гостинице зашёл я в бар принять ночной колпачок, сидят какие-то новые. Сразу они мне не понравились. Подсаживается один ко мне и заводит разговор издалека, даёт понять, что он меня знает, знает, кто я, где работаю, и намекает, что готов хорошо оплачивать разнообразные услуги… — Шпик, — говорю я. Не очень мне интересно было это, шпиков я здесь навидался и разговоров насчёт услуг наслышался. Ты послушай. Я немножко с ним побеседовал, осторожно, конечно, дурачка такого состроил.
Его интересуют кое-какие предметы в Зоне, и при этом предметы серьёзные. Аккумуляторы, «зуда», «чёрные брызги» и прочая бижутерия ему не нужна. А на то, что ему нужно, он только намекал. Это же раз плюнуть! Похороны за свой счёт. Дик молчит, смотрит на меня исподлобья и даже не улыбается. Что за чёрт, нанять он меня хочет, что ли? И тут до меня дошло. Понял теперь, кто это? Ничего я не понимал.
Он расхохотался, похлопал меня по руке и говорит: — Давай-ка лучше выпьем, простая ты душа! Тоже мне нашли себе простую душу, сукины дети! Хватит спать, давай выпьем. Нет, спит Гуталин.
«Пикник на обочине» как учебник о полосе препятствий?
Аркадий и Борис Стругацкие: «Пикник на обочине». Посмотрел он на меня как-то странно, соскочил с подоконника и стал ходить по своему ка-бинетику взад-вперѐд. Концовка "Пикника на обочине" как самого популярного произведения Стругацких [1] вызывает споры среди знатоков творчества знаменитых фантастов. Пикник на обочине — повесть братьев Стругацких, написанная в 1971 году.
«50 лет изданию «Пикник на обочине» братьев Стругацких»
| По «Пикнику на обочине» братьев Стругацких снимут сериал | «Сноб» публикует главу, посвященную братьям Стругацким и их фантастической повести «Пикник на обочине». |
| Сериал по Стругацким никогда не выйдет на экраны? — Реальное время | В интернет выложили трейлер пилотной серии сериала, снятого по мотивам фантастической повести «Пикник на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких. |
Борис Стругацкий о "Пикнике на обочине" и фильме "Сталкер"
«Сноб» публикует главу, посвященную братьям Стругацким и их фантастической повести «Пикник на обочине». В романе "Пикник на обочине" братья Стругацкие исключительно эффективно использовали стратегию сохранения таинственности; они превзошли канон, заданный Уэллсом, а равно и научно-фантастическую традицию. Телеканал WGN America заказал пилотный эпизод сериала по мотивам романа Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине». Второй подкаст про книги братьев Стругацких. «Пикник на обочине» — повесть про Зону, сталкеров, пришельцев и Человечность. В 1972 году состоялась публикация повести «Пикник на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких. После выпуска «Пикника на обочине» в США братья Стругацкие стали почётными членами «Общества Марка Твена» за «выдающийся вклад в жанр фантастики».
Лучшие цитаты братьев Стругацких, которые научат вас мыслить шире (24 фото)
Барбридж умоляет Редрика не бросать его и обещает открыть местонахождение Золотого шара — легендарного артефакта Зоны, который, по слухам, исполняет желания. Редрику удаётся доставить его к врачу, но не раньше, чем Барбридж теряет обе ноги ниже колена. Хотя Редрик утверждает, что ему не удалось достать адскую слизь, Распи все равно платит Редрику большие деньги за различные другие найденные артефакты. Позже в тот же день власти захватывают Редрика, обнаружив у него пачки денег и артефакты Зоны. После дерзкого побега Редрик звонит Распи и говорит, что ему удалось достать пузырёк адской слизи, но он солгал, потому что боится, что адская слизь будет продана правительствам или производителям оружия. Он рассказывает Распи, где спрятал слизь, и поручает тому отдать все вырученные от продажи деньги Гуте.
Когда Редрик через три года освобождается из тюрьмы, у него и его семьи наконец-то появляется достаточно денег от продажи адской слизи, чтобы Редрик больше никогда не попал в Зону. Однако психологическое состояние его дочери ухудшилось до такой степени, что она существует в полу-животном состоянии. В результате Редрик соглашается участвовать в схеме по доставке Золотого шара из Зоны по воздуху в надежде, что с помощью Шара он сможет пожелать вернуть человечность своей дочери.
Идею реализуют сценарист Джек Паглен и режиссёр Алан Тейлор. В 2016 году появилось сообщение, что главную роль в сериале Roadside picnic для канала AMC по мотивам повести сыграет Мэттью Гуд, а в феврале 2017 появился трейлер к сериалу.
Режиссером сериала заявлен Джек Паглен автор сценариев к таким фильмам, как «Превосходство», «Чужой: Завет». Также на IMDB появилась запись о мультипликационном проекте «Zona», запуск которого также намечается на 2017 год. Любительские Roguelike-видеоигры для ДВК 1988 г. Советский радиоспектакль «Пикник на обочине» 1990 года. Сюжет сохранён с сокращениями и искажениями имён так, город Хармонт превратился в Мармонт, а Мосол Катюша стал Канашей.
В роли Шухарта — Николай Караченцов. В 2003 году финская компания Circus Maximus спродюсировала театральную версию «Пикника на обочине», названную «Stalker». В 2007 году вышла компьютерная игра « S. В 2009 году вышла третья игра « S. Несмотря на большое количество материала, отсылающего к роману Стругацких от основных терминов «сталкинг», «хабар», вплоть до идентичного наименования большинства аномалий , разработчики игры никак не упомянули о вкладе творчества писателей в свой проект из-за возникших проблем с авторскими правами.
Настольная ролевая игра Stalker RPG, разработанная Вилле Вуорела с разрешения Бориса Стругацкого, была опубликована в 2008 году издательством Burger Games на финском и в 2012 году — на английском языке. Сценарий « Машина желаний » Цитаты Просто уму непостижимо: такая роскошная женщина, а на самом деле пустышка, обман, кукла неживая, а не женщина. Как, помнится, пуговицы на кофте у матери, янтарные такие, полупрозрачные, золотистые, так и хочется сунуть в рот и сосать в ожидании какой-то необычайной сладости, и он брал их в рот и сосал, и каждый раз страшно разочаровывался, и каждый раз забывал об этом разочаровании, даже не то чтобы забывал, а просто отказывался верить собственной памяти, стоило ему их снова увидеть. Разум есть способность использовать силы окружающего мира без разрушения этого мира. Все мы в каком-то смысле пещерные люди — ничего страшнее призрака или вурдалака представить себе не можем.
А между тем нарушение принципа причинности — гораздо более страшная вещь, чем целые стада привидений… Гипотеза о Боге, например, дает ни с чем не сравнимую возможность абсолютно все понять, абсолютно ничего не узнавая… Дайте человеку крайне упрощенную систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не требует никаких знаний. Он знал, что миллиарды и миллиарды ничего не знают и ничего не хотят знать, а если и узнают, то поужасаются десять минут и снова вернутся на круги своя. Надо было менять всё. Не одну жизнь и не две жизни, не одну судьбу и не две судьбы — каждый винтик этого смрадного мира надо было менять… Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить.
Удивительная, между прочим, вещь: как ни придёшь — вечно эти бармены бокалы протирают, словно у них от этого зависит спасение души. Каждый за себя, один бог за всех. Человек рожден, чтобы мыслить вот он, Кирилл, наконец-то! Только ведь я в это не верю. И раньше не верил, и сейчас не верю, и для чего человек рожден — не знаю.
Родился, вот и рожден. Кормится кто во что горазд. Пусть мы все будем здоровы, а они пускай все подохнут. Кто это — мы? Кто они?
Ничего же не понять. Я иногда спрашиваю себя: какого черта мы так крутимся? Чтобы заработать деньги?
Гута Шухарт — жена Рэдрика, любящая, заботливая, все понимающая. Ричард Нунан — агент спецслужбы, работающий под прикрытием.
Барбридж Стервятник — старик, один из первых сталкеров, подлый, коварный. Другие персонажи Кирилл Панов — советский профессор, исследователь, друг Рэдрика. Артур Арчи Барбридж — младший сын Стервятника, идеалист, желавший счастья для всех людей. Дина Барбридж — старшая дочь Стервятника, красивая, распущенная девушка. Мясник — талантливый хирург, первый в мире специалист по нечеловеческим заболеваниям человека.
Костлявый и Хрипатый — скупщики артефактов. Мария Мартышка — дочь Шухартов, внешне похожая на обезьянку. Краткое содержание За тринадцать лет до описываемых событий на Земле произошла высадка инопланетян. Летающие тарелки одновременно приземлились в шести разных местах на планете и спустя короткое время исчезли. Их визит не прошел бесследно, и на местах их посадки образовались так называемые «Зоны» — участки местности с аномальными явлениями.
Вскоре выяснилось, что Зоны являются непригодным местом для жизни людей и животных, и местное население было в срочном порядке эвакуировано. Территории инопланетного вмешательства были ограждены и взяты под охрану и контроль научных сообществ. Учеными были обнаружены многочисленные предметы самого разного назначения, оставленные пришельцами. Они были настолько уникальны, что была даже создана специальная организация, следящая за тем, «чтобы инопланетными чудесами, добытыми в Зонах, распоряжался только Международный Институт». Инопланетные «гостинцы» защищались прежде всего от сталкеров — так называли «отчаянных парней, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти».
Глава 1. Рэдрик Шухарт, 23 года, холост, лаборант Хармонтского филиала Международного института внеземных культур В вымышленном английском городе Хармонт — одной из шести Зон — жил 23-летний Рэдрик Шухарт. Парень был отчаянным сталкером, но, решив завязать с опасными походами в Зону, устроился лаборантом в Международный институт внеземных культур. Его непосредственным начальником был профессор Кирилл Панов, и вместе они тщательно изучали артефакты, оставленные инопланетными гостями.
В интернете появился трейлер пилотного эпизода сериала «Roadside picnic» по мотивом повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», пишет РИА-Новости. Премьера сериала планировалась в 2017 году, но первый эпизод не устроил руководителей телеканала WGN America, на котором планировалось появление ситкома. Компания-продюсер телесериала «Sony», которая выкупила права на экранизацию повести в далеком 1992 году, выставила свой проект на продажу.
Виртуальная выставка одной книги "А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине»"
Видеопрезентация Октябрьской библиотеки № 2 им. Н. К. Жернакова о философской фантастической повести братьев Стругацких, впервые изданной в 1972 году. Очень долго я тоже понимала все именно так: концовка у «Пикника на обочине» открытая, но открытая на оптимистичной ноте. Фантастическая повесть братьев Стругацких «Пикник на обочине» впервые издана в 1972 году в ленинградском журнале «Аврора». Бум увлечения Стругацкими пришёлся на второй-третий курс университета, и тогда самой любимой повестью из всего прочитанного для меня стал «Пикник на обочине».
Смотрите также
- 168 комментариев
- Пикник на обочине. О повести братьев Стругацких (сталкеры, эссе Станислава Лема) [RocketMan]
- Пикник на обочине / Братья Стругацкие
- Общее·количество·просмотров