Достоевский был заключен в Петропавловскую крепость, приговорен к расстрелу, который затем был заменен каторгой с последующей службой в армии рядовым. На каторге Достоевский понял наконец, как далеки умозрительные, рационалистические идеи "нового христианства" от того "сердечного" чувства Христа, каким обладает народ. Приговор о казни для 20 ти, в том числе и для Достоевского, был заменён 8-ю годами каторги. Заключение генерал-аудиториата: «Отставного поручика Достоевского лишить всех прав состояния и сослать в каторжную работу в крепостях на восемь лет». Но именно на каторге Достоевский переосмыслил себя и превратился в убежденного консерватора с христианской подкладкой.
Федор Михайлович Достоевский: «Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни»
На каторге Достоевский провел четыре года, в течение которых он испытал множество трудностей и страданий. 24 декабря, в ночь под Рождество, на ноги Достоевскому надели пятикилограммовые кандалы, и сани повезли его на каторгу, в Сибирь. Заключение генерал-аудиториата: «Отставного поручика Достоевского лишить всех прав состояния и сослать в каторжную работу в крепостях на восемь лет».
Достоевский биография Каторга За Что
Читайте о Достоевский на каторге в Сибири, а также другие интересные статьи о Сибири на сайте Это Сибирь! 19 ноября смертный приговор Достоевскому был отменён по заключению генерал-аудиториата «ввиду несоответствия его вине осужденного» с осуждением к восьмилетнему сроку каторги. 27. Достоевский всю свою жизнь хранил Евангелие, которое ему подарили в Тобольске жены декабристов, по пути на каторгу в Омск. По результатом этой деятельности, Достоевскому дали расстрел, а потом его смягчили до четырёх лет сибирских работ.
Достоевский в Сибири
- Несостоявшаяся казнь
- Ф.М.Достоевский в тобольской тюрьме - Во всяком несчастном видеть брата
- За что Достоевский попал на каторгу? 🤓 [Есть ответ]
- Русский язык, 10 класс
- Достоевский в местах лишения свободы
- Каторга и благодать: почему Фёдор Достоевский полюбил Сибирь - Статьи и репортажи РГО
Омск - «гадкий городишка»
- Каторжник, игроман, гений: необыкновенная история жизни Достоевского
- Популярное в разделе
- Отцеубийство, казнь, острог и прототип Настасьи Филипповны: истории из жизни Достоевского
- Федор Достоевский: каторга-любовь
- Как Сибирь сделала из Достоевского великого писателя
- За что достоевский попал на каторгу
Ссылка Достоевского
Опубликованные в 1861—1862 гг. Тема положения каторжан стала для русских читателей откровением. В 1862 и 1863 гг. После очередного разорительного проигрыша он, наконец, избавился от игромании. Впечатления этого периода, как и многие другие факты биографии Достоевского, нашли отражение в его творчестве — в сюжете романа «Игрок». Фёдор Михайлович посетил Германию, Францию, Англию, Швейцарию, Италию и Австрию, однако, в отличие от многих своих соотечественников, не влюбился в Европу и не принял распространённых на западе либерально-буржуазных ценностей и идей. В 1860-е гг. В 1864 году скончался старший брат писателя и его издатель Михаил Михайлович, и на плечи Фёдора Михайловича легли все долги журнала. Спустя год «Эпоху» пришлось закрыть, а писатель, остро нуждавшийся в деньгах, согласился на кабальные условия издателей и был вынужден писать много и быстро. В условиях жесточайшей нехватки времени, под страхом нищеты он создал романы «Преступление и наказание» и «Игрок» — последний писатель надиктовал за рекордные 26 дней. Достоевский не справился бы с такой задачей в одиночку: ему помогала одна из лучших стенографисток столицы Анна Григорьевна Сниткина, ставшая впоследствии супругой писателя.
В 1867 году Достоевский бежал от кредиторов за границу и некоторое время жил в Швейцарии, Италии и Германии. Там он работал над такими романами, как «Идиот» и «Бесы». Вернуться на родину писатель смог только в 1871 году. Не оставлял Достоевский и публицистическую деятельность. В 1870-х гг. В 1880 году Достоевский произнёс свою знаменитую речь о Пушкине, приуроченную к открытию памятника в Москве. Речь эта, в которой Достоевский обратился не только к фигуре великого поэта, но и к общественно-политическим дискуссиям, вызвала восхищение современников, подействовала примиряюще на идеологических противников — западников и славянофилов. С произнесением, а позднее публикацией этой речи слава Достоевского достигла апогея. До смерти писателя оставалось чуть больше полугода. Значение творчества Достоевского Творчество Достоевского стало новаторским не только для русского, но и для всеевропейского романного жанра.
Уже в самых ранних текстах — таких, как «Бедные люди» — автор разрушал принятые в ту эпоху каноны, обращался к разговорному слогу и обыденным сюжетам, в которых раскрывал глубокие философские и гуманистические истины. В романах так называемого «великого пятикнижия» «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы» , наиболее важных произведениях Фёдора Достоевского, автор в полной мере раскрыл как свою особенную манеру повествования и новый тип романного сюжета, так и определённую общественно-политическую, нравственную и религиозную идеологию. У каждого героя Достоевского видна своя идея, свой особый голос. Многоголосие этих идей, важность каждой из них — отличительная черта романов Достоевского, которая позволила исследователю его творчества литературоведу М. Бахтину назвать их, по аналогии с музыкальным искусством, «полифоническими».
Известный русский писатель Фёдор Достоевский не любил нигилистов и революционеров.
Когда ему пришла в голову идея романа «Бесы», он говорил: «Вот завопят-то про меня нигилисты и западники, что ретроград! Если бы не милость императора, мы бы никогда не прочли «Преступления и наказания», «Идиота» и «Братьев Карамазовых»... Молодой литератор Ещё во время учёбы в Главном инженерном училище в Петербурге Достоевский увлёкся литературой. Поступление в это заведение было решением его отца, как и полагалось в старые времена — качественное военно-инженерное образование обеспечивало выпускникам карьерный рост и хорошее содержание на службе инженерами или сапёрными офицерами. Главное инженерное училище располагалось в Михайловском замке Только вот чтение Пушкина, Гоголя, Бальзака и Шекспира для юного Фёдора было милее, чем родительское желание его карьеры. Со своим приятелем Иваном Шидловским Достоевский обсуждал любимых писателей, а по ночам, в свободное время, пытался совершать литературные опыты сам.
Даже однокашникам он не отказывал в том, чтобы написать за них сочинения на заданные темы по русской литературе. После выхода из стен училища писательство поглотило Достоевского полностью. Он уволился с военной службы и занялся переводами. Публикация дебютного романа «Бедные люди» принесла ему известность, а с ней и широкие контакты в литературных салонах и кружках столицы. Там-то через критика Алексея Плещеева молодой писатель и познакомился с Михаилом Петрашевским. Участник кружка петрашевцев Михаил Буташевич-Петрашевский Петрашевского нельзя назвать непримиримым революционером-подпольщиком.
По иронии судьбы его крестником и вовсе считался император Александр I, хотя на самом деле на крестинах присутствовал граф Милорадович — отец Петрашевского служил врачом у многих царских сановников и оттого был близок дворцовым кругам.
Огромное влияние на юного Фёдора Достоевского оказал учитель русского языка, замечательный педагог Н. Благодаря ему Достоевский впервые начал задумываться о своём писательском призвании. Вообще, детство и юность Фёдора Достоевского прошли скорее в мире книг и вымысла, нежели в суровой действительности: он взахлёб читал стихи и романы, был полон мечтаний и возвышенных стремлений. В 1837 году после тяжёлой болезни умерла мать Достоевского. Отца не стало два года спустя — он скончался в Даровом при не вполне ясных обстоятельствах, не то от апоплексического удара, не то от рук собственных крестьян.
После смерти матери братья Михаил и Фёдор отправились в столицу, чтобы готовиться к поступлению в Инженерное училище. Год они занимались в приготовительном пансионе К. Фёдора в 1838 году в училище приняли, а Михаила — нет, и братьям пришлось расстаться. Сохранилась их живая переписка того времени, из которой ясно, что оба нисколько не вдохновлялись математикой и инженерными науками, а грезили исключительно литературой. Тем не менее, Фёдор в 1843 году окончил училище и даже поступил в столичную инженерную команду, однако вскоре бросил военную службу и решил целиком посвятить себя русской словесности. Начало писательской деятельности Юношеские литературные опыты, о которых Фёдор Достоевский писал своему брату, не сохранились, однако ясно, что первые произведения Достоевский начал писать ещё во время учёбы в Инженерном училище.
После выхода в отставку Достоевский занимался переводами, а в 1845 году завершил свой первый роман «Бедные люди», получивший успех у публики. Достоевский присоединился к кружку В. Белинского, постепенно обрастая литературными знакомствами. Впрочем, все соратники Белинского, да и сам знаменитый критик, не сумели оценить второе произведение начинающего писателя — повесть «Двойник». Достоевский рассорился и с Белинским, и с Некрасовым, и с Тургеневым и покинул общество редакции «Современника». С 1846 года он публиковался в «Отечественных записках» и продолжал расширять круг своих литературных связей — познакомился с И.
Гончаровым, присоединился к литературно-философскому кружку Бекетовых и Майковых. Арест и ссылка В середине 1840-х гг. В 1846 году он познакомился с М. Петрашевским, объединившим вокруг себя революционно настроенную молодёжь. В обществе петрашевцев распространялись опальные тексты и обсуждались идеи государственного переворота. В 1849 году деятельность кружка была раскрыта, его участники арестованы, в их числе и Фёдор Достоевский, признанный одним из опаснейших преступников.
Как и другие петрашевцы, он провёл 8 месяцев в одиночной камере Петропавловской крепости, а затем выдержал процедуру смертной казни, которую отменили в последний момент. После мучительного ожидания смерти их оповестили о помиловании и замене казни на каторгу. Император Николай I назначил Достоевскому наказание в виде четырёх лет каторжных работ.
Маленькие окна заиндевели, так что в целый день почти нельзя читать. На стеклах на вершок льду. С потолков капель — все сквозное. Нас как сельдей в бочонке…" Причиной приговора стало то, что писатель в течение двух лет 1847-1849 гг. На "пятницах" бывал широкий круг лиц - чиновники, учителя, писатели, художники, студенты, офицеры. У Петрашевского читали вслух статьи с последующим обсуждением. В один из вечеров был арестован весь основной состав участников - 123 человека.
Каторга вместо эшафота. Чем занимался Достоевский в Омском остроге
| За что Достоевский попал на каторгу? | Но именно на каторге Достоевский переосмыслил себя и превратился в убежденного консерватора с христианской подкладкой. |
| «Почему Ф. М. Достоевский был заключён в Омский острог?» — Яндекс Кью | Теоретически Достоевский мог бы попасть за Байкал, когда был осуждён по делу петрашевцев на каторгу в Сибирь. |
| Каторга и благодать: почему Фёдор Достоевский полюбил Сибирь - Статьи и репортажи РГО | Для множества современников именно эта книга, посвящённая каторге и тюрьме, оказалась самым важным произведением Достоевского. |
| Как Сибирь сделала из Достоевского великого писателя | Этих преступлений оказалось довольно для вынесения смертного приговора, пусть и замененного на каторгу, в случае Достоевского — четырехлетнюю. |
За что Достоевского сослали на каторгу
| Федор Достоевский - каторжанин и монархист – Военное оружие и армии Мира | Смотря на прощанье братьев Достоевских, всякий заметил бы, что из них страдает более тот, который остается на свободе в Петербурге, а не тот, кому сейчас предстоит ехать в Сибирь на каторгу. |
| Федор Достоевский – каторжанин и монархист | Пройдя путь каторги, Достоевский сумел обрести страстную веру в Россию, в русский народ. |
| 134 года со дня смерти Достоевского: каторга, «великое пятикнижие» и посмертный портрет | В 1848 году Достоевский стал членом тайного общества петрашевцев. |
Биография :: Арест Достоевского и каторга
Фёдор Михайлович, как будто намеренно, зачастил, и Анне пришлось попросить его диктовать помедленнее. Он хмыкнул, но просьбе внял. Когда девушка стала расшифровывать стенограмму, он снова хмыкнул: «Как же медленно у вас идет дело! Просматривая результат, Достоевский словно обрадовался: «Вот, я так и думал, точку-то пропустили! Диктовка романа — то, ради чего, собственно, она пришла к Достоевскому, все не начиналась. Битый час писатель нервно ходил по комнате, зачем-то ударяя кулаком по стене, закуривал сигару за сигарой, тут же бросая их недокуренными, и, казалось, не замечал, что в кабинете кроме него вообще кто-то есть.
Потом вдруг сказал, что не способен сейчас сосредоточиться и просит стенографистку прийти вечером, часов в восемь. Анна Григорьевна, скрыв досаду, поднялась и ушла. Первый день самостоятельной трудовой жизни решительно не задался. Ехать домой, на Пески, было слишком далеко, и она зашла пообедать к родственникам, жившим совсем рядом. За обедом её с таким пристрастием расспрашивали о знаменитом Достоевском, что она несколько приободрилась и решила, что работа, которую она нашла, всё-таки хорошая.
Простите, я вечно всё забываю. Кстати, как, вы говорите, вас зовут? И все началось сначала: хождение по комнате, удары кулаком по стене, напряжённое молчание. Анна уже стала тревожиться, что и на этот раз пришла напрасно, и тут Достоевский заговорил: «Делать нечего. Часа два он диктовал без перерыва.
Потом вдруг посреди фразы прервался: «А давайте-ка выпьем чаю, любезная… Э-э-э. До чего же я плохо запоминаю имена! Анна снова представилась. Отказалась от предложения закурить. Принесли самовар.
За чаем — очень крепким, так что девушка едва смогла пить, — Достоевский вдруг заговорил о себе. И сразу с ошарашивающей откровенностью: «Вы слышали? Я ведь был приговорен к смертной казни. Помню, как стоял на эшафоте. После восьми-то месяцев заточения в тесной серой камере — и вдруг столько простора, неба.
Как мне хотелось жить в это мгновение! Этой невозможной для малознакомых людей исповеди, казалось, не будет конца. Но тут часы пробили 11 раз. Сложив стенограмму в сафьяновый портфель, Анна поспешила прочь. В голове был сплошной сумбур.
Фёдор Михайлович встретил её в большом волнении: «Я уже начал думать, что вы больше не придете. Между тем я вашего адреса не записал и рисковал потерять то, что продиктовал вчера». И тут же, на пороге, рассказал, почему ему так дорог каждый день. Он был весь в долгах. Год с лишним назад кредиторы потребовали уплаты трёх тысяч, иначе грозили долговой тюрьмой.
И тут возник издатель Стелловский с предложением этих самых трёх тысяч за право издать полное собрание сочинений Достоевского и его новый роман, который по контракту должен быть передан Стелловскому к 1 ноября 1866 года. Казалось бы, времени предостаточно, но Достоевский слишком долго провозился с «Преступлением и наказанием», писавшимся для другого издателя. Спохватился, лишь когда осталось чуть больше месяца. Друзья-литераторы предлагали, набросав план сюжета, разделить работу на части: каждый написал бы по куску, а Фёдору Михайловичу осталось бы только отредактировать. Но вот беда: никакого плана у него в голове не было.
Фёдор Михайлович решил, что сочинит «Игрока» сам, но для скорости будет не писать роман, а диктовать стенографисту. А мне обязательно нужно успеть к сроку, иначе я теряю все издательские права до конца жизни. Этот Стелловский — настоящий паук и грабитель». Обиднее всего, что те векселя на три тысячи, по которым потребовалась срочная уплата, самому Стелловскому и принадлежали: тот скупил их за бесценок и сам же требовал от Достоевского уплаты через подставных лиц. Словом, петля на шею писателя закинута была грамотно.
И вот работа закипела. С каждым днём диктовка шла всё лучше. А вернувшись домой, стенографистка садилась за расшифровку и, бывало, возилась до утра. Но как бы они ни торопились, в перерывах успевали, как в первый день, посидеть за чаем и поговорить. Вернее, говорил один Фёдор Михайлович.
И очень скоро Анна Григорьевна уже знала в мельчайших подробностях всю его жизнь. Казнь Род Достоевских был достаточно древним. Ещё в XV веке им было пожаловано сельцо Достоево под Пинском. По одной из линий среди предков был даже князь Свидригайло, властитель Великого княжества Литовского. Но к XVIII веку род не только обеднел, но и по какой-то причине потерял дворянский статус то ли документы сгорели в пожаре, то ли ещё какая-то напасть.
Словом, отец Фёдора Михайловича, числившийся мещанином, выслужил потомственное дворянство только упорным трудом. Он был лекарем для приходящих больных женского пола в московской Мариинской больнице для бедных. И это-то не слишком завидное место получить было нелегко — помог влиятельный тогда московский старовер, попечитель и устроитель Преображенского кладбища, Илья Ковылин, к которому Михаил Андреевич Достоевский сходил на поклон Фёдор потом не раз ходил к Илье Алексеевичу Ковылину на могилу, считая того великим благодетелем семьи. Мариинская больница для бедных в Москве Там же, во флигеле Мариинской больницы, лекарь и поселился, и там же 30 октября 1821 года появился на свет его второй сын, Фёдор. Те, кто знал Михаила Андреевича, позже находили в нём много сходства со стариком Карамазовым — пожалуй, самым отталкивающим из героев Достоевского.
С детьми угрюмый Михаил Андреевич был неумолимо строг, а жену, и без того болезненную, уморил иезуитскими придирками. Кстати, с молоденькими горничными, без конца сменявшимися в доме, отец обращался с подчеркнутой сухостью, за которой чуткий Фёдор угадывал тайные шашни одна из горничных родила внебрачного ребенка, который быстро умер. После смерти жены Михаил Андреевич быстро спился и, кажется, тронулся умом, потому что часто вслух разговаривал с покойницей. По официальной версии, отец умер от апоплексического удара. По слухам, был убит «за девок» мужиками в собственном имении Черемошне, которое Михаил Андреевич купил, сделавшись дворянином.
С детства Фёдор страдал странными нервными припадками, с судорогами, с секундным помутнением сознания. Врачи затруднялись определить, что это, и сам Достоевский называл свою болезнь «кондрашкой с ветерком». До поры до времени она ему особенно не мешала. И даже в столичное Михайловское инженерное училище строгая медкомиссия Фёдора пропустила, в отличие от его брата Михаила. Но военного инженера из Достоевского всё равно не вышло: один из его чертежей попался на глаза императору Николаю, который, в отличие от Фёдора Михайловича, обладал замечательными инженерными способностями.
Чертёж был решительно забракован. И молодой Достоевский оставил едва начатую службу ради литературы. У него были к этому времени уже кое-какие переводы, теперь же он принялся за роман. В этом доме на углу Владимирского проспекта и Графского переулка в Петербурге Достоевский стал писателем. Именно здесь созданы «Бедные люди» и «Двойник» Пристроить «Бедных людей» помог товарищ, с которым Фёдор в складчину снимал квартиру.
Тот приятельствовал с начинающим литератором и издателем Николаем Некрасовым. Некрасов прочитал рукопись и понял, что перед ним — шедевр. Помчался к Белинскому: «Виссарион Григорьевич, новый Гоголь явился! Слава рухнула на Фёдора, расшатав и без того больные нервы. Я не могу даже раскрыть рта, чтобы во всех углах не повторяли: «Достоевский то-то сказал, Достоевский то-то хочет делать».
Молодой автор возгордился, стал требовать, чтобы его роман печатался в сборнике особым шрифтом, — словом, стал понемногу раздражать кружок Белинского. Там был принят особый тон: все друг над другом подшучивали, вот Тургенев и сочинил о Достоевском довольно злые стихи, назвав его «прыщом на носу литературы». Фёдор преглупейшим образом обиделся, чем вызвал новый поток остроумия. К тому же его следующие повести Белинскому совершенно не понравились, и он сетовал: «Ох и надулись мы с Достоевским-гением! Кончилось тем, что Фёдор, обозвав недавних приятелей завистниками, не захотел больше иметь с ними дело.
Он завёл теперь новых друзей — либеральных молодых людей, по пятницам собиравшихся у Петрашевского. Михаил Васильевич Петрашевский Сам Петрашевский, переводчик департамента внутренних сношений, был экстравагантнейшей личностью. То закажет себе четырехугольный цилиндр, то оденется испанским грандом, а то и вовсе явится в Казанский собор в дамском платье — это при его-то бороде! К нему тогда бросился квартальный надзиратель: «Милостивая государыня, вы, кажется, переодетый мужчина». В своем имении этот чудак устроил фаланстер в духе Фурье, но крепостные крестьяне не прониклись идеей и фаланстер сожгли.
Вот и «пятницы» были посвящены изучению теории Фурье. Ничего сколько-нибудь опасного для государства «заговорщики» не замышляли, просто читали книги и мечтали о царстве всеобщей справедливости. Всё преступление Достоевского, в частности, состояло в том, что он прочёл собравшимся у Петрашевского письмо Белинского к Гоголю, считавшееся крамольным. Но Европа пылала революцией, и III отделение на всякий случай провело операцию «широкий гребень», то есть арестовывало всех политически неблагонадежных. Стоял 20-градусный мороз, а на арестантах была только та одежда, в которой их тёплой весной доставили в крепость.
Однако Фёдора эта учеба тяготила, его привлекал мир литературы. Вскоре отец умер. По официальной версии — от апоплексического удара. По неофициальной, поддерживаемой в том числе и некоторыми его родственниками, его убили крестьяне, которых он часто бранил. После смерти жены Михаил Достоевский начал часто и много пить, его характер совсем испортился, и он почём зря бранил крестьян, которые в конце концов убили его. После окончания учёбы Достоевский около года прослужил в Петербургской инженерной команде полевым инженером и вышел в отставку в чине поручика. Он твёрдо решил связать свою жизнь с литературой. Поначалу золотым дном ему казались переводы иностранной литературы. Он активно агитировал старшего брата заниматься вместе с ним переводами.
Несколько его переводов даже были опубликованы в журналах, правда, без указания имени. Достоевский решает начать писать свои произведения. Правда, он не имеет связей в литературных кругах и из-за своей природной робости не знает, как к ним подступиться. Спасителем будущего великого писателя неожиданно выступил Дмитрий Григорович — его бывший однокурсник, бросивший скучную учёбу на инженера и вращавшийся в литературных кругах. Он показал рукопись "Бедных людей" Некрасову, который нехотя прочитал её, пришёл в восторг и отнёс Белинскому, который тоже пришёл в восторг и потребовал немедленно найти Достоевского и привести к нему. Сам Белинский был всего лишь критиком, но его слово и авторитет в литературных кругах значили столь много, что по щелчку пальцев он мог вознести на вершину или стереть в прах почти любого писателя. Белинский похвалил начинающего писателя, что Достоевский воспринял с практически религиозным экстазом и потом всю жизнь вспоминал этот миг как один из счастливейших в жизни. Достоевский стремительно ворвался в столичные литературные круги, весь литературный Петербург с придыханием говорил о многообещающем писателе, будущем гении. От повсеместной похвалы и сам молодой Достоевский начал терять голову и в конце концов стал воспринимать себя как гения.
И с той же лёгкостью, с какой он ворвался в столичную богему, он её разочаровал. Уже очень скоро над ним стали открыто посмеиваться в литературных кругах. Иногда повод к этому давал сам Достоевский, у которого произошло головокружение от успеха, иногда над ним смеялись из-за его явной неуклюжести. Молодой Достоевский был очень впечатлительным и нервным человеком и мог, например, упасть в обморок, когда его представляли какой-то даме. Прежние знакомые передразнивали Достоевского или открыто потешались над ним, что привело к его разрыву с Белинским и Некрасовым. Один из таких инцидентов положил начало многолетней вражде и соперничеству Достоевского и Тургенева, которые длились всю их жизнь. Следующее произведение Достоевского также не получило поддержки ни у критиков, ни у публики. Звезда начинающего писателя покатилась к закату. Вскоре Достоевский через литературные круги неожиданно очутился в политических, став завсегдатаем кружка петрашевцев, получивших такое название по фамилии их главного вдохновителя, Михаила Петрашевского.
Петрашевцы были последователями французского утопического социалиста Фурье, отличавшегося весьма странными и необычными взглядами. Например, он искренне полагал, что в случае установления на Земле социалистической гармонии само Солнце начнёт светить ярче, что вызовет изменение климата, появление гигантских животных и растений, всем будет хватать ресурсов, и тому подобные вещи в духе средневековых утопистов. Впрочем, это были далеко не главные пункты его взглядов. В более поздние времена утвердилось мнение, что петрашевцев якобы наказали за чтение и распространение письма Белинского к Гоголю. Но это, разумеется, совершенно не так. За чтение письма, пусть даже и запрещённого, на каторгу было невозможно попасть. В действительности распространение письма было лишь одним из обвинений на будущем суде, причём самым мягким обвинением. На самом деле они по примеру будущих народовольцев планировали вести пропаганду свержения режима среди крестьян. Любопытное воспоминание о петрашевцах оставил поэт Майков, также бывший завсегдатаем кружка: "Приходит ко мне однажды вечером Достоевский на мою квартиру в дом Аничкова, — приходит в возбуждённом состоянии и говорит, что имеет ко мне важное поручение: — Надо для общего дела уметь себя сдерживать.
Вот нас семь человек: Спешнев, Мордвинов, Момбелли, Павел Филиппов, Григорьев, Владимир Милютин и я — мы восьмым выбрали вас; хотите ли вы вступить в общество? Это был кружок, состоявший преимущественно из начинавших литераторов также было несколько служащих и младших офицеров. Максимум их "революционной деятельности" — это открытие какой-нибудь полуподпольной типографии и размножение прокламаций и воззваний. Для большего у них не было ни возможностей, ни связей, ни влияния. Между тем за кружком давно следили. Генерал Липранди, служивший чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел, давно уже внедрил в общество агента, который сообщал ему обо всех крамольных разговорах, ведущихся в кружке. Надо добавить, что царствование императора Николая началось с выступления декабристов, но следующие 20 лет никаких значимых политических тайных обществ практически не возникало, и, по сути, петрашевцы стали вторым значимым явлением в политическом подполье со времён декабристов. Вполне возможно, что за обществом так и продолжали бы следить и дальше, содержание крамольных разговоров ложилось бы на стол к Липранди и никто бы не пострадал, но неожиданно случилась "Весна народов" — мощные революционные процессы, по принципу домино охватившие всю континентальную Европу. Кроме того, беспокойство вызывало наличие в кружке некоторого количества молодых офицеров, поскольку всем ещё памятны были события декабристского восстания.
Отдать им только одно белье, и то белое, а цветное, если есть, отобрать. Остальное все продать с аукциона… Арестант не имеет собственности… Смотрите же, вести себя хорошо! Не то… телес-ным на-казанием! За малейший проступок — р-р-розги! После полудня тюремный цирюльник пришел выполнить приказ майора. Достоевскому обрили полголовы, отрезали один ус и сбрили всю бороду. Эта операция, повторявшаяся каждую неделю по субботам, превращалась в настоящую пытку, потому что бритва цирюльника была не острее обычного куска железа. Лезвие не срезало, а вырывало волосы, царапая кожу до крови. Люди корчились на табуретке, вопили, грозили бунтом. Позже один заключенный, у которого была своя бритва, нанялся за копейку брить Достоевского.
Одежда арестанта состояла из серых штанов, серой пополам с черным куртки, с нашитым на спине желтым тузом, короткого полушубка и мягкой, без козырька фуражки. Представьте себе на мгновение Достоевского, «писателя с будущим», друга семьи Майковых, вздыхателя Авдотьи Панаевой, в этом шутовском наряде, с головой, одна половина которой обрита, так что обнажилась бледная кожа, а другая прикрыта прядями светлых волос, с одним обвисшим усом, со скованными железом ногами посреди гогочущей, изрыгающей ругательства полудикой орды каторжников. Разнообразие преступлений, совершенных этими заживо погребенными, могло сравниться только с разнообразием национальностей: тут были черкесы, евреи, монголы, украинцы, поляки, москвичи, тут были воры, фальшивомонетчики, убийцы, отцеубийцы, политические заключенные… Был тут Михайло, зарубивший топором своего господина: барин сразу после венца отобрал у него молодую жену. Тот же Михайло при столкновении на этапе с конвойным вспорол ему ножом живот. Михайло был совсем молодой человек, смирный и кроткий, как девушка. Был там Аристов, шантажист, шпионивший на каторге за своими товарищами и снабжавший их водкой и картами. Был там молодой горец, который во имя духа семьи, помог братьям ограбить армянского купца. Был там и матерый разбойник, зарезавший пятилетнего мальчика, заманив его игрушкой… Одни не сознавали себя закоренелыми грешниками, не испытывали чувства вины и никогда не рассказывали о своих преступлениях. Другие терзались угрызениями совести и жаждали кому-нибудь открыть душу. У каторжников было строгое правило: «…не надо было про это говорить, потому что говорить про это не принято».
Они несколько даже и кичились способностью ничему не удивляться. Они были пресыщены, они были «отпетые». Быть каторжником считалось почетным, звание каторжника еще нужно было заслужить, этим званием можно было гордиться. Не считалось унизительным подчиняться приказам начальства. Это был взнос в ту своего рода сделку, выгодную обеим сторонам, которую осужденный заключал с государственной властью. И среди этой омерзительной фауны — среди воров, доносчиков, убийц — Достоевский провел четыре года — самых плодотворных для творчества лет жизни. С наступлением сумерек двери острога запирались. Это было длинное ветхое и холодное строение. Прогнивший пол покрывал толстый и липкий слой грязи. Летом маленькие окна были в зеленых подтеках, зимой залеплены инеем и снегом.
Потолок протекал. Струи холода и резкие порывы ветра врывались сквозь щели в стенах. Тут же в казарме арестанты моют белье и всю маленькую казарму заплескают водою. Поворотиться негде. Выйти за нуждой уже нельзя с сумерек до рассвета, ибо казармы запираются и ставится в сенях ушат, и потому духота нестерпимая. Спали мы на голых нарах, позволялась одна подушка. Укрывались коротенькими полушубками, и ноги всегда всю ночь голые. Всю ночь дрогнешь. Блох, и вшей, и тараканов четвериками». Когда наступал вечер и затихали шаги караульных, в остроге начиналась ночная жизнь.
Попойки, карты, ссоры. Некоторые каторжники, прозванные «целовальники», специализировались на торговле водкой. У них были помощники, добывавшие водку «вне острога» и прятавшие ее там, куда каторжников водили на работу. Водку наливали в бычьи кишки, обматывали вокруг тела и тайно проносили в острог. Эта «живая вода» разбавлялась поочередно каждым участником операции и, чтобы напиться допьяна, нужно было выпить ее изрядное количество, и чем дольше острожник не пьянел, тем больше это тешило его самолюбие. Карточные игры в остроге были запрещены, но каторжники, которых называли «караульные прислужники», стояли на страже в прихожей, подстерегая появление майора, и за утрату бдительности расплачивались собственной спиной. Ссоры были частыми, буйными, остервенелыми. Среди каторжников было немало мастеров ругаться. Вокруг них, точно на конкурсе непристойного красноречия, собирался кружок почитателей. Тут были свои чемпионы, их поощряли свистом и криками.
Иногда доходило до драк — внезапных, беспричинных, бессмысленных. Потом каторжники, оглушенные, избитые засыпали на своих нарах. Медленно догорали свечи, и ночную тишину нарушали лишь храп и звяканье кандалов. В этом зловонном хлеву, в холоде, среди звуков, издававшихся человеческим стадом, Достоевский тщетно пытался забыться сном. Его сосед по нарам вытянул руку из-под одеяла и, думая, что он спит, обыскивал его карманы. Кто-то справа от него бредил во сне. Кто-то глухо кашлял в дальнем конце помещения, сморкался, икал, харкал. А кто-то вставал и в полусне, точно лунатик, брел к параше. Федор Михайлович был ввергнут в бездну человеческого страдания, окунулся в самую гущу зла, изнуряющего плоть, отупляющего ум. И под курткой, едва доходившей ему до колен, он нащупывал Евангелие, переданное ему женами декабристов.
На рассвете барабан кордегардии бил зорю. Офицер отпирал дверь острога. Свежий зимний воздух врывался в помещение и, смешиваясь с удушливым смрадом и молочно-белыми клубами пара, проносился по казарме. Заключенные подымались с нар, окоченевшие, угрюмые. Одни по привычке крестились, другие сразу же начинали грызться между собой. А пламя сальной свечи освещало всю сцену… Потом, позвякивая кандалами, арестанты толпились у ведер с водой. Каждый по очереди брал ковш, набирал в рот воды и умывался, выплевывая воду в ладони и ополаскивая ею лицо. А Достоевский, переминаясь с ноги на ногу, ждал своей очереди, согревая дыханием онемевшие от холода пальцы. Пища была скудной: хлеб и щи, в которых плавало несколько кусочков говядины. По праздникам выдавали кашу без масла, а на Великий пост кислую капусту с водой и больше почти ничего.
Я пил чай и ел иногда свой кусок говядины, и это меня спасало. Не курить табаку тоже нельзя было, ибо можно было задохнуться в такой духоте. Все это делалось украдкой». Каторжники встретили Достоевского и Дурова настороженно. Новенькие были людьми образованными, дворянами — барами, следовательно, врагами. Кроме того, они не понимали в чем их преступление.
Друзья и благодетели Комендант Омска Алексей Граве, судя по всему, помог Достоевскому пережить каторгу Источник: wikimedia. Первым в списке стоит назвать коменданта Омской крепости Алексея Фёдоровича Граве. Достоевский в письме брату и в «Записках из Мёртвого дома» называет его «человеком очень порядочным». Уточнений в тексте нет, и понятно почему: по уставу, комендант должен был относиться ко всем каторжникам с одинаковой строгостью, но для писателя он, по-видимому, шёл на разные неофициальные послабления. Сообщать об этом даже в личных письмах было рискованно из-за перлюстрации, к тому же в Омске, по словам Достоевского, хватало доносчиков. Однако известно, что в 1852 году Граве направил в столицу запрос, чтобы выяснить, нет ли возможности причислить Достоевского и Дурова к «военно-срочному разряду арестантов». В случае положительного ответа срок каторги сократился бы на шесть месяцев; плюс к этому Граве спросил начальство, нельзя ли освободить обоих петрашевцев от ножных оков. Положительный ответ он так и не получил. В 1859 году, отбыв всё наказание и возвращаясь из Семипалатинска в европейскую часть России, Достоевский проезжал через Омск. Остановился он как раз в доме Граве, и литературоведы считают это стопроцентным доказательством того, что между комендантом и каторжником установились в своё время добрые отношения. Именно в доме Граве был открыт в 1983 году литературный музей имени Достоевского. Важную роль в судьбе Достоевского сыграла Мария Дмитриевна Францева — дочь тобольского прокурора. Она встретилась с писателем, когда он ехал на каторгу, и передала с сопровождавшим его жандармом письмо своему хорошему знакомому в Омске — подполковнику Ивану Викентьевичу Ждан-Пушкину, инспектору классов Сибирского кадетского корпуса. В этом письме содержалась просьба по возможности оказывать помощь Достоевскому и Дурову. Ждан-Пушкин по словам Достоевского, «человек образованнейший, с благороднейшими понятиями о воспитании» к этой просьбе прислушался. Он «адресовался к разным лицам с расспросами о возможности, о способах облегчить участь гг. Дурова и Достоевского». Одним из этих «лиц» был старший доктор военного госпиталя Иван Иванович Троицкий. Когда Фёдор Михайлович оказался в лазарете, Троицкий «толковал с ним, предлагал ему лучшую пищу, иногда и вино»; тот отказался, но попросил, чтобы его клали на лечение почаще и подбирали ему комнату посуше выше шла речь о грязи и сырости в остроге. Перед каторжником Достоевским открывались унылые пейзажи Источник: Александр Зубов Эта просьба была исполнена. К тому же Троицкий добился для Достоевского разрешения получать с воли книги и журналы. В августе 1850 года один из друзей писателя сообщил своему знакомому в Тобольске, что тот «почти постоянно в лазарете» и «пользуется столом от лекаря Троицкого». Жена последнего, «прелестнейшая и добрейшая женщина», тоже заботилась о Достоевском. Именно в лазарете писатель смог начать работу над «Сибирской тетрадью», и там же он хранил рукопись в принципе каторжникам запрещалось иметь принадлежности для письма. Там у Достоевского появилось свободное время; известно, что, лёжа на больничной койке, он прочёл романы Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» и «Дэвид Копперфилд». В «Записках из Мёртвого дома» упоминаются инженеры, «очень симпатизировавшие» главному герою. Имеется в виду, в частности, подпоручик Константин Иванович Иванов — адъютант штаба генерал-инспектора по инженерной части, окончивший Инженерное училище на год позже, чем Достоевский. По-видимому, эти двое были знакомы ещё с тех времён, а в Омске стали друзьями. Она и её муж стали главными героями советского фильма «Звезда пленительного счастья», а дочь Анненковых в 1852 году вышла замуж за Иванова. Вообще семьи декабристов, оказавшиеся в Сибири на четверть века раньше Достоевского Якушкины, Анненковы, Фонвизины , сыграли важную роль в его судьбе. Мы видели их мельком, ибо нас держали строго. Но они присылали нам пищу, одежду, утешали и ободряли нас... Гасфорта Чоканом Чингисовичем Валихановым — молодым казахским аристократом, который только что окончил Сибирский кадетский корпус.
За что Достоевский оказался на эшафоте?
Очень красивая и гордая, в семье на её замужество возлагали особые надежды, и тут Достоевский со своей нелепой любовью. Фрак сидел на нём мешком даже удивительно для человека, окончившего военное училище! Вроде смертной казни. Словом, вёл себя примерно как князь Мышкин с Аглаей, в образе которой, между прочим, изображена именно Корвин-Круковская.
Барышне хоть и лестно было поклонение такой знаменитости, но сам Достоевский её пугал. Зато её младшая сестра Софья, куда менее красивая и заметная, была отчаянно влюблена в писателя. И таяла от радости, когда он говорил Анне: «У вас душа злая, не то что у вашей сестры.
Да она вас и красивее, если присмотреться». Однажды Софья увидела, что Фёдор Михайлович сидит с её старшей сестрой на диване близко-близко и руку её прижал к губам… Оказалось, это он делал предложение и был отвергнут. В ту ночь, каждый у себя дома, рыдали двое: Достоевский и юная Софья.
Обо всём этом Фёдор Михайлович тоже не преминул рассказать стенографистке. Так что она подумала, что речь идет об Анне Корвин-Круковской, когда писатель повел с ней очень странный разговор. Дело было 8 ноября, через 9 дней после окончания романа «Игрок» для Стелловского.
Достоевский закончил работу в последний момент, едва успев к 1 ноября 1866 года. Правда, издатель попытался схитрить — специально уехал, чтобы не получить от Достоевского рукопись вовремя. Но Фёдор Михайлович отдал роман на сохранение приставу, и тот проставил дату.
Так Достоевский был спасён от издательского рабства, хвала приставу и стенографистке! Так вот, 8 ноября Фёдор Михайлович зазвал свою спасительницу под предлогом новой работы и сказал: «Я, Анна Григорьевна, новый роман задумал. Хочу с вами посоветоваться.
Вот, представьте, пожилой и больной человек, вдовец, очень несчастливый в первом браке, ну вот примерно моих лет, много переживший, весь в долгах, полюбил молодую и прекрасную особу. Назовем ее Анной. Как вы думаете, согласится ли она выйти за него замуж?
Анна Григорьевна, сразу понявшая, что это не роман, что Достоевский говорит о самом себе, подумала: «Анна? Знаю я, кто эта ваша Анна! С чего бы это, спрашивается?
Как бы то ни было, стенографистка принялась ругать Корвин-Круковскую: мол, если б та была девушкой с сердцем, то сумела бы полюбить художника, но такая, как она, пустая красотка, вряд ли умеет любить. Представьте на минуту, что этот художник — я, а героиня — вы и что я прошу вас быть моей женой. Что бы вы мне ответили?
Анна Григорьевна взглянула на него и вдруг догадалась, кто на самом деле эта Анна. Она даже не успела хорошенько подумать, как ответ вылетел у неё сам собой: «Я бы ответила, что люблю вас и буду любить всю жизнь! Через три месяца они обвенчались, несмотря на 25-летнюю разницу в возрасте… Родственники-мучители Первые два месяца супружества, вопреки её ожиданиям, оказались для Анны безрадостны.
Пасынок Павел, всегда живший в одной квартире с Фёдором Михайловичем, и теперь остался с ними и как мог изводил «мачеху» — свою ровесницу. Вроде бы, всё какая-то бытовая и глупая ерунда, недостойная внимания… К примеру, Фёдор Михайлович просил жену, чтобы та проследила за прислугой: с утра нужно вымыть полы в его кабинете. А Павел возьми да отошли Федосью с поручениями купить папирос и отнести письмо приятелю.
Прислуга возразила, что барыня дала ей иное распоряжение, и пасынок принялся кричать: «Кто в доме хозяин, я или Анна Григорьевна? Или выпивал перед самым завтраком все сливки, а виновата перед Фёдором Михайловичем оказывалась молодая жена, не умеющая рассчитать продукты на семью. Пасынок Павел При этом в присутствии «папаши» Павел был к Анне необыкновенно предупредителен, так что Фёдор Михайлович радовался: «Надо же, как благодетельно действует на Пашу присутствие женского элемента в доме.
Наконец-то его манеры исправляются». Тем временем вдова брата, Эмилия Фёдоровна, часто приходившая к ним за деньгами, тоже подливала масла в огонь, без конца ставя Анне на вид, что прежняя жена Достоевского, Мария Дмитриевна, была прекрасной хозяйкой. Больше всего молодую супругу обижало, что её муж, великий сердцевед и главный психолог русской литературы, не замечал, как мучают её эти люди.
Сама же Анна не решалась с ним об этом заговорить. К счастью, однажды Фёдор Михайлович вернулся домой раньше времени и застал жену в слезах, следы которых она не успела скрыть, как обычно делала. Стал расспрашивать — тут-то всё и выяснилось.
Решили на время уехать ото всех за границу. Да вот эта нелепая поездка за границу! Это — ваша прихоть, и я ни в каком случае не допущу такой траты… Деньги нужны не для вас одной, Анна Григорьевна, деньги у нас общие!
Сокрушительный удар плану нанесла Эмилия Фёдоровна, которая категорически не согласилась ограничиться предложенной суммой: ей нужно было в два раза больше. Денег нам пока не хватает», — сказал Достоевский. И тут Анна крепко призадумалась.
Она не отвечала, а про себя рассчитывала, сколько можно выручить, заложив собственное приданое: мебель, посуду, столовое серебро… Да. Это был выход! Они хотели провести в Европе два-три месяца, но поездка растянулась на долгих четыре года: Фёдор Михайлович рад был подольше не встречаться с кредиторами.
Зато родственникам исправно высылал деньги. Бывало, в Женеве закладывали шубку Анны Григорьевны, чтобы выслать деньги на выкуп из заклада шубки Эмилии Фёдоровны в Петербурге. Паша тем временем распродавал по книжке уникальную библиотеку, которую «папаша» оставил ему на сохранение.
Зато от назойливого присутствия родственников удалось избавиться, и муж с женой, наконец, остались наедине. И тут Анна столкнулась с новыми «сюрпризами». Фёдор Михайлович оказался страшно раздражителен, особенно после эпилептических припадков.
Без конца со всеми бранился: с кондуктором в поезде, с официантом в ресторане, со служителем Дрезденской галереи, протестовавшим против того, что Достоевский встает на стул, чтобы получше рассмотреть «Сикстинскую Мадонну». Однажды Достоевский накинулся на улице на незнакомого саксонского гусара: зачем, дескать, саксонский король содержит 40 тысяч гвардии! Его раздражало, что аллеи прямы, что так долго не темнеет, что в парке пруд не той формы.
Анне Григорьевне, понятно, тоже изрядно доставалось. Чуть что, Фёдор Михайлович принимался кричать: «Чёрт, подлая, проклятая! Бранился, проснувшись утром, и за обедом, и перед сном.
Бывало, будил жену среди ночи, чтобы объявить: «Нет-с , Анна Григорьевна, под каблучком я у вас не буду никогда! Она, хоть и мечтала порой хорошенько огреть его зонтиком, предпочитала всё же лишний раз смолчать. Анна Григорьевна Достоевская Похоже, Достоевский понимал отношения между мужчиной и женщиной так: кто-то должен кого-то мучить.
Он, не раз безропотно сносивший измены от изменниц, с Анной вдруг даже сделался ревнив. Стоило ей задержаться где-нибудь на час, как он уже воображал, что Анечка сбежала с любовником. Впрочем, жена платила ему той же монетой и сходила с ума из-за редкой, но не прекращающейся переписки мужа с Сусловой.
Отклеивала, а потом восстанавливала печати, обыскивала мужнины карманы, когда тот лежал без чувств после припадка, — лишь бы прочесть очередное письмо от соперницы. Впрочем, пока Достоевский бился в судорогах, Анна неизменно сидела рядом с ним, держа на коленях его голову. Она действительно любила его: немолодого, некрасивого, больного, несносного… Так теперь выглядит балкон квартиры Достоевских в Баден-Бадене Анна была беременна, когда муж вспомнил о рулетке.
Повёз её в Баден-Баден, славившийся игорными домами. Заложить пришлось всё: её скудные драгоценности, обручальные кольца, одежду. Когда деньги, вырученные за два шёлковых платья, кружевную мантилью, фрак, выходные брюки и жилет, кончились, Фёдор Михайлович отнес в заклад Анин корсет — его пришлось спрятать под пальто, чтобы не увидела квартирная хозяйка, и без того подозревавшая, что жильцам нечем будет с ней расплатиться.
Анна Григорьевна ходила по Баден-Бадену в последнем своем дешёвом шерстяном платье, изнывая от жары и неловкости перед нарядными дамами. Иногда Фёдору Михайловичу, впрочем, везло, и тогда он гордо вручал жене выигрыш. Как-то раз принёс четыре тысячи талеров.
Для себя из них попросил только двадцать талеров, через час их проиграл, пришёл за следующими двадцатью… Анна Григорьевна легла спать, а глубокой ночью её разбудили всхлипывания мужа: он стоял на коленях и ритмично бил себя кулаком по голове. Я подлец, скот, вор! Больше Анна Григорьевна в Баден-Баден с мужем не ездила, но его отпускала безропотно: понимала, что это — болезнь, и от упрёков ничего не изменится.
Он уехал играть, даже когда у них только-только родилась дочь, Сонечка. Впрочем, Фёдор Михайлович не всё время же был в отъезде, и девочку, своего первого ребёнка, обожал, сам купал, укачивал, возил в коляске гулять в парк. Там-то Сонечку и продуло — погода в Женеве, где они тогда жили, страшно переменчива.
Через несколько дней Сонечка умерла. Горе матери было велико, но ни в какое сравнение не шло с отчаянием, в которое впал несчастный отец. Он чуть не убил квартирную хозяйку, пришедшую по просьбе бессердечных соседей-швейцарцев просить, чтобы он рыдал потише — мол, это действует им на нервы.
Казино в Баден-Бадене В следующем году у супругов родилась вторая дочь, Любочка. Они по-прежнему скитались по городам, не зная, чем заплатить за квартиру и стол. А Фёдор Михайлович по-прежнему нет-нет, да и ездил «на рулетку».
Но 28 апреля 1871 года он прислал жене письмо: «Я проиграл всё. Но теперь эта фантазия кончена навсегда. Больше я не буду тебя обкрадывать».
Сколько их было, таких писем, таких клятв! Анна Григорьевна давно перестала им верить.
Тем временем в Россию контрабандой проникала запрещённая литература. Петрашевский собрал у себя целую библиотеку Фурье, Сен-Симона, Фейербаха, Оуэна и других социалистов, утопистов и материалистов. К нему стали подтягиваться люди, разделяющие крамольные оппозиционные убеждения. Молодой Достоевский Молодой мыслитель стал противником самодержавия и решил обойти цензуру, подготовив к изданию вместе с единомышленниками «Карманный словарь иностранных слов».
В нём под видом обычного справочника содержались статьи о понятиях анархии, деспотизма, конституции, демократии и так далее... По сути, эта была пропаганда социалистических идей. Чтобы найти сторонников, Петрашевский организовывал у себя на квартире «пятницы». На этих еженедельных собраниях гости могли ужинать, обсуждать политику и читать книги. Никто друг друга «петрашевцами», конечно, не называл. Это название придумали потом, когда в 1849 году кружок накрыла полиция благодаря доносам.
В числе перечисленных в доносах лиц, кто посещал «пятницы» Петрашевского, был назван и Достоевский. Арест петрашевца Приговорённый к смерти «Я желал многих улучшений и перемен, я сетовал о многих злоупотреблениях. Но вся основа моей политической мысли была ожидать этих перемен от самодержавия. Всё, чего хотел я, это чтоб не был заглушен ничей голос и чтобы выслушана была, по возможности, всякая нужда», — говорил затем Достоевский.
Был признан следствием «одним из важнейших» среди петрашевцев, виновным в «умысле на ниспровержение существующих отечественных законов и государственного порядка». Первоначальный приговор военно-судной комиссии гласил: «... По резолюции Николая I казнь была заменена ему 4-летней каторгой с лишением «всех прав состояния» и последующей сдачей в солдаты. Каторга Ночью 24 декабря Достоевский в оковах был отправлен из Петербурга.
Будущий классик Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября 1821 года в Москве в семье разорившегося дворянина. Несмотря на бедность отца, Достоевский получил прекрасное воспитание и образование, за что всю свою жизнь был благодарен родителям. Когда Достоевскому было 16 лет, его мать умерла от чахотки, и отец отправил старших сыновей, Федора и Михаила впоследствии также ставшего писателем , в пансион К. Костомарова в Петербурге для подготовки к поступлению в инженерное училище. Последующая учеба в училище тяготила юношу. Он не испытывал никакого призвания к будущей службе. Все свое свободное от занятий время Достоевский уделял чтению, а по ночам сочинял. Первую литературную славу ему принес его роман «Бедные люди».
Во всяком несчастном видеть брата
| Сибирское перерождение Достоевского — Парламентская газета «Тюменские известия» | Уже в Сибири после каторги и нескольких лет в армии врач поставил Достоевскому диагноз «падучая» (эпилепсия). |
| Федор Михайлович Достоевский: «Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни» | Фёдор Михайлович считал, что для него самого каторга была счастьем, имея в виду нравственный переворот, который с ним там случился. |
| Фёдор Достоевский: каторга-любовь. | Петрашевский ссылался в каторжную работу на всю жизнь. Достоевский — на четыре года, а потом — бессрочно в солдаты. |
| Омск — гадкий городишко, или Как в нашем городе жил Фёдор Достоевский | Фёдор Достоевский был осужден и отправлен на каторгу за участие в кружке подпольных революционеров. |
| Мировоззрение после каторги | По резолюции Николая I Достоевскому казнь была заменена 4-летней каторгой и последующей сдачей в солдаты. |
Сибирское перерождение Достоевского
То-то они, думаю, ждали тебя! Вижу, что ты уже начинаешь устраиваться по-новому. Чем-то ты теперь занят и, главное, чем ты живешь? Есть ли работа и что именно ты работаешь? Лето в городе тяжело! Да к тому же ты говоришь, что взял другую квартиру и уже, вероятно, теснее!..
Конечно, — пишет он, — скучно и тошно, да что же делать? Впрочем, не всегда и скучно. Вообще мое время идет чрезвычайно неровно, — то слишком скоро, то тянется. Другой раз даже чувствуешь, что как будто уже привык к такой жизни и что все равно. Я, конечно, гоню все соблазны от воображения, но другой раз с ними не справишься, а прежняя жизнь так и ломится в, душу с прежними впечатлениями, и прошлое переживается снова.
Да, впрочем, это в порядке вещей. Теперь большею частью ясные дни и немного веселее стало. Но ненастные дни невыносимее. Каземат смотрит суровее… Времени даром я не терял: выдумал три повести и два романа; один из них пишу теперь, но боюсь работать много!.. Всего тяжелее время, когда смеркнется, а в 9 часов у нас темно… Как бы я желал хоть один день пробыть с вами!
Вот уж скоро три месяца нашего заключения; что-то дальше будет. Я только и желаю, чтобы быть здоровым, а скука дело переходное, да и хорошее расположение духа зависит от меня одного. В человеке бездна тягучести и жизненности, и я, право, не думал, чтобы было столько, а теперь узнал по опыту…». Следующее письмо из крепости написано уже в более минорном тоне, но видно, что Достоевский по-прежнему продолжает бороться и что в самой глубине души его все еще не исчезает надежда на возможность возвращения к жизни, оставленной за стенами крепости. Все та же неизвестность касательно нашего дела.
Частная жизнь моя по-прежнему однообразна; но мне опять позволили гулять в саду, в котором 17 деревьев. И это для меня счастье. Кроме того, я могу иметь теперь свечу по вечерам — и вот другое счастье. Хочешь мне прислать исторических сочинений? Это будет превосходно… Но всего лучше, если бы ты прислал мне Библию… О здоровье моем ничего не могу сказать хорошего.
Вот уже целый месяц, как я просто ем касторовое масло и тем только и пробиваюсь на свете. Геморрой мой ожесточился до последней степени, и я чувствую грудную боль, которой прежде не бывало… Но и к тому же, особенно к ночи, усиливается впечатлительность; по ночам длинные, безобразные сны и, сверх того, с недавнего времени мне все кажется, что подо мной колышется пол, и я в моей комнате сижу словно в пароходной каюте»… По окончательному приговору суда Достоевский был отправлен на каторгу, в Омский острог сроком на 4 года. Дорога до Тобольска прошла благополучно, только часто случалось отмораживать себе или пальцы, или нос, или уши. Они благословили нас в новый путь, перекрестили и каждого наделили Евангелием — единственная книга, позволенная в остроге». Из Тобольска Достоевского и Дурова отправили в Омск, во «второй разряд каторги».
Началась многострадальная жизнь… Но мы не будем много рассказывать о ней нашим читателям, а поговорим лучше, пользуясь случаем, об одном из замечательных произведений Достоевского — его «Записках из Мертвого дома». В них Достоевский сконцентрировал все свои осторожные впечатления, в них он навеки заклеймил то «недавнее давно прошедшее», которое было вместе с другими недугами русской жизни уничтожено великими реформами минувшего царствования. Все рассказанное в «Записках» было, и ничего такого более нет: нет ни ужасных майоров, именующих себя «майорами Божьей милостью», нет истерзанных и искалеченных под палками людей. Как помнит читатель, рассказ ведется от лица некоего Александра Петровича, дворянина, сосланного во второй разряд каторги за убийство жены. Тяжелее он был не только для дворян, но и для всех арестантов, именно потому, что начальство и устройство этого разряда — все военное, очень похожее на арестантские роты в России.
Военное начальство строже, порядки теснее: всегда в цепях, всегда под конвоем, всегда под замком; а этого нет в такой силе в первых двух разрядах». Но благодаря небольшим имевшимся в запасе деньгам это тяжелое положение хоть немного да облегчалось: арестант мог иметь чай со своим особым чайником и кое-какую дополнительную еду, хотя и острожная пища была, по его словам, сносна; хлеб даже славился в городе, зато щи изобиловали тараканами, на что арестанты, впрочем, не обращали ни малейшего внимания. Мне показалось даже, что в остроге гораздо легче жить, чем я воображал дорогой. Самая работа показалась мне вовсе не так тяжелой, каторжной, и только довольно спустя догадался, что тягость и каторжность этой работы не столько в трудности и беспрерывности ее, сколько в том, что она принужденная, обязательная, из-под палки». Работал он, однако, с усердием, «радостно», чтобы укрепить свое здоровье, и особенно любил сгребать снег и толочь алебастр.
Первые три дня после прибытия на каторгу его не «гоняли» на работу, а дали отдохнуть и осмотреться. Но кроме этого никакой льготы не полагалось, и через три дня началась уже настоящая каторжная жизнь. Стоило ему только появиться в острожной казарме, как он немедленно же увидел будущих своих «сотоварищей» и перед ним мелькнули десятки обезображенных, клейменых лиц. Тут были и фальшивомонетчики, и молоденький каторжный с тоненьким личиком, успевший уже зарезать восемь душ, и много мрачных, угрюмых физиономий, обритых на полголовы и обезображенных, с ненавистью смотревших вокруг себя и, между прочим, на него, дворянина-белоручку. Только войдя в свою казарму, арестант очутился впервые «среди дыма и копоти, среди ругательств и невыразимого цинизма, в мефитическом [8] воздухе, при звоне кандалов, среди проклятий и бесстыдного хохота».
Весь изломанный и измученный от чудовищных впечатлений дня, он улегся на голых нарах, положив под голову свое платье вместо подушки, которой, кстати сказать, у него не было, накрылся тулупом и постарался заснуть. Но сон не шел. Мрачные мысли копошились в голове, тяжелые, неясные предчувствия давили сердце. Он думал о будущем, о предстоящих ему четырех годах «такой» жизни, которые разрастались в его воображении в целую вечность, и самым ужасным представлялось ему то, что все это время он «ни разу, ни одной минуты не будет один: на работе всегда под конвоем, дома с 200 товарищей и ни разу, ни разу один». Товарищество поневоле, товарищество из-под палки всегда тяжело, тем более здесь, в остроге, где оно к тому же постоянно.
Народ собрался всякий: «иной из кантонистов, другой из черкесов, третий из раскольников, четвертый — православный мужичок, семью, детей, милых оставил на родине, пятый — жид, шестой — цыган, седьмой — неизвестно кто. И все-то они должны ужиться вместе во что бы то ни стало, согласиться друг с другом есть из одной чашки, спать на одних нарах». Были, правда, и интеллигентные товарищи, но с ними, по-видимому, он не мог сойтись очень близко. Ему предстояло одиночество, убийственная по своему однообразию каторжная жизнь, полная материальных неудобств и тяжелых мыслей. Один день был похож на другой как две капли воды, и всю жизнь по необходимости приходилось сконцентрировать внутри себя.
Попробуем же восстановить этот один день. Вставали рано, нехотя, особенно зимой, по барабану, умывались в ведрах, в воде сомнительной чистоты и закусывали черным хлебом, если не было у кого своего чаю. Уже с первой минуты после пробуждения зачастую начиналась ссора и брань. Бранились и ссорились из-за всяких пустяков, бранились подолгу, артистически, с большим вниманием к этому искусству, с стремлением к особо ловким и обидным выражениям, что высоко ценилось в остроге. До драки дело не доходило, но постоянно могло дойти; только «товарищи», понимая, какие неудобства вызовет для всех эта самая драка, останавливали обыкновенно ссорившихся, если замечали, что дело становится серьезным.
Потом, съев по ломтю хлеба, каторжные после переклички отправлялись на работу. Шли партиями, обыкновенно молча, угрюмо. Находились, правда, болтуны, старавшиеся забавлять других своим добровольным шутовством, но к ним относились с большим, подавляющим даже, презрением, называя «бесполезными» людьми. Каторжные всеми способами старались поддерживать свое достоинство, понимая его, конечно, по-своему. Это достоинство заключалось, прежде всего, в сдержанности, в «соблюдении себя», в своего рода угрюмой сосредоточенности.
Так что разговаривали по душам мало, изредка переругивались. При встрече с кем-нибудь просили милостыню. Из нашей кучки немедленно отделился арестант, снял шапку, принял подаяние — пять копеек и проворно воротился к своим. Эти пять копеек в то же утро проели на калачах, разделив их на всю нашу партию поровну». Дойдя до места работы, принимались за нее большею частью неохотно: торопиться было некуда.
Работа редко бывала со смыслом, обыкновенно выдумывалась просто для того, чтобы занять праздные руки.
В дальнейшем участники кружка Петрашевского, среди которых был и Фёдор Михайлович Достоевский, были приговорены к смертной казни. Но в последний момент, перед исполнением приговора, осужденные были помилованы. Было объявлено, что казнь заменяется другими видами наказания.
Достоевскому назначили каторжные работы сроком в четыре года, и с дальнейшим определением его в солдаты. Казарма каторжного острога В Омский острог вместе с другим петрашевцем С. Дуровым, Достоевский был доставлен 23 января 1850 года. Время омской каторги писателя можно охарактеризовать как сложный период, когда воедино сплелись тяготы, страдания, лишения с его творческим подъёмом, формированием мировоззрения писателя, глубинного понимания жизненной философии.
Но это уже стало ясно спустя годы. А вначале писателю приходилось переносить все тяготы каторжного пребывания.
Все полы прогнили. Пол грязен на вершок, можно скользить и падать. Маленькие окна заиндевели, так что в целый день почти нельзя читать. На стёклах на вершок льду. С потолков капель — все сквозное.
Укрывались коротенькими полушубками, и ноги всегда всю ночь голые. Всю ночь дрогнешь", — вспоминал Достоевский в письме брату, моля его выхлопотать ссылку на Кавказ взамен Сибири — тоже ведь Россия! Иллюстрация к "Запискам из Мёртвого дома". Художник Николай Каразин. Фото: wikipedia. Но это была возможность увидеть не просто "маленький краешек неба" над земляным валом, а великий простор Иртыша. Единственной книгой, которую дозволялось читать, было Священное Писание.
Евангелие, в которое была вклеена десятирублевая ассигнация, подаренное женой декабриста Натальей Фонвизиной в Тобольской пересылке, Достоевский хранил всю жизнь. Эти воспоминания войдут потом в эпилог "Преступления и наказания". С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли ещё века Авраама и стад его". Лишённый возможности писать, Фёдор Михайлович обдумывал идеи будущих романов — сколько страстей, сюжетов, образов!
Здесь, в Сибири, сложился образ типичного провинциального города: Мордасов, Скотопригоньевск… Ф. Достоевский и Ч. Летом зной и ветер с песком, зимой буран. Природы я не видал.
Когда Петрашевский и два его единомышленника уже были привязаны к столбу, когда на них уже были направлены ружья, было объявлено, что смертная казнь отменяется. Ни Достоевский, ни его товарищи расстреляны в этот день не были: выяснилось, что «казнь» была жестокой инсценировкой. Над головами петрашевцев, включая Достоевского, сломали шпаги, что означало лишение их дворянских привилегий, и объявили о разных сроках каторги. На самом деле, смертный приговор, действительно, был вынесен изначально — но его довольно быстро сочли слишком суровым и заменили ссылкой и каторгой.
Но инсценировку Николай I решил провести в «воспитательно-показательных» целях. Цели эти были достигнуты сполна: один из участников этой «гражданской казни», Николай Григорьев, сошёл с ума из-за нервного перенапряжения. Неизгладимый отпечаток наложило это происшествие и на самого Достоевского. В повести впервые в истории русской литературы рассказывалось о жизни и быте каторжников, отбывающих наказание в самом суровом месте — сибирском остроге. Иллюстрация к "Запискам из Мёртвого дома" Николая Каразина, 1893 г. А происходило там разное, от контрабанды алкоголя до жестоких телесных наказаний, от суровой работы до самозарождающейся тюремной иерархии. Не секрет, что это произведение полностью основано на личном опыте Достоевского. После показательной «гражданской казни» писатель четыре года провёл в Омской тюрьме, вместе с другими каторжниками — в большинстве своём, из самых простых и бедных слоёв населения.
В «Записках из Мёртвого дома» очень много деталей, полностью взятых из личной истории писателя. Например, как и сам Достоевский, Горянчиков получает Евангелие от неких «братьев по несчастью» в Сибири. Под переплётом книги спрятано несколько рублей — «на всякий случай»: «Эту книгу, с заклеенными в ней деньгами, подарили мне ещё в Тобольске те, которые тоже страдали в ссылке и считали время её уже десятилетиями и которые во всяком несчастном уже давно привыкли видеть брата». Женщины организовали встречу писателя с другими участниками его кружка и каждому подарили такое Евангелие с «секретом». Правда, судьба этого Евангелия в реальности и в книге Достоевского оказалась разной: писатель хранил его всю жизнь, а Горянчиков лишился ещё в остроге.
За что Достоевский попал на каторгу?
Четыре года на каторге в Омске Федор Достоевский провел без права переписки – однако в лазарете он тайно вел дневник, "Сибирскую тетрадь". Тобольское Евангелие прошло с Достоевским каторгу и солдатские казармы, оно было рядом, когда Фёдор Михайлович вернулся в большую литературу, оно свидетель и судья его творческих взлётов и страстных падений. На эту работу писатель попадал вместе с поляками, осуждёнными за участие в освободительной борьбе против России. С каторги Достоевский вернулся другим человеком — он всерьез увлекся православием и делился своими размышлениями о религии в публицистике и художественных произведениях.
За что Достоевский был арестован и оказался на каторге?
Иванова Константин Иванович был однокашником писателя по Главному инженерному училищу и многое сделал для него во время каторги; его жена — Ольга Ивановна — приходилась дочерью декабристу И. Анненкову и П. С начала марта 1854 в соответствии с приговором Ф. Достоевский начал службу рядовым солдатом в Семипалатинске. В Петербург он вернулся лишь в конце 1859. Как считается, именно омский период лишений и страданий во многом повлиял на характер и мировоззрение Достоевского, заложил его народопонимание, способствовал его становлению как великого писателя, произведения которого знают и читают во всем мире.
Пережитые впечатления о каторге на основе «Сибирской тетради» он отразил в «Записках из мертвого дома». В 1983 в Омске в комендантском доме, где бывал писатель, открыт Литературный музей имени Ф. Достоевского, а в 2004 Омскому государственному университету присвоено его имя. Авторский сайт Владимира Чебодаева.
Сибирь и каторжные работы неотделимы в нашем сознании от политических заключённых, которые в XIX веке считались «уголовниками», за которыми следили особым образом.
Так и молодой Достоевский угодил на несколько лет в Омский острог, будучи осуждённым за участие в кружке Петрашевского, пропагандировавшего идеи утопического социализма. Впрочем никакого особого криминала в собраниях петрашевцев не было: серьезных идей революции, переворота или заговора они не вынашивали, а их политический диспут сводился к критике цензуры и отсутствия гражданских свобод в обществе.
После указов 1831-1832 гг. Каменная тюрьма возводилась по «Высочайше утвержденному» проекту, очевидно, в 1850-е гг. В 1861 г тюремный замок — «трехэтажное каменное здание тюрьмы с каменными же службами и оградой» — значилось в числе новых казенных строений Тюмени». В 1885-1886 гг. Вот что мы можем узнать от него о содержании арестантов в тюменской тюрьме: «Арестанты не получают ни подушек, ни одеял, ни постельного белья и вынуждены лежать на жестких дощатых нарах, укрывшись лишь своими халатами. Когда мы вошли в камеру, они разом, зазвенев цепями, вскочили на ноги, сняли шапки и плотной толпой молча стали вокруг них. Эта камера, к примеру, имеет только 35 футов в длину и 25 футов в ширину и рассчитана на 35, максимум 40 человек.
Сколько тут человек спало этой ночью? В 1890 году британский журналист Гарри де Уиндт также посетил тюменскую тюрьму. Вот что написал он: «Камеры, расположенные на верхнем этаже главного здания, отведены для политических. Это чистые и хорошо вентилируемые комнаты такого же размера, как и в томской пересылке. Во время моего визита только четыре камеры из двенадцати были заняты: в трех из них содержались политические. Из окон можно было созерцать мир, лежащий за тюремными стенами… Двое арестантов, оба — студенты Московского университета, имели в своем распоряжении книги и сигареты, а в одной камере я даже заметил бутыль одеколона, доставленную утром из города… постель состояла из мешка с соломой, подушки и серого шерстяного одеяла…» Условия, описанные западными журналистами, как видно из данных заключения историко-культурной экспертизы, могли не совпадать с условиями пребывания в тюменской тюрьме Достоевского, потому что почти наверняка он находился еще в старых деревянных бараках. Каторга В Тобольске Достоевский находился менее двух недель. Однако одна короткая встреча, состоявшаяся во время ожидания отправления на омскую каторгу, полностью изменила судьбу великого писателя, предопределила все его дальнейшее отношение к жизни, людям и творчеству.
В остроге Четыре года пребывания в Омском остроге — с 23 января 1850 до конца февраля 1854 года — запомнились писателю как череда невыносимо тяжёлых дней, когда угнетал не столько физический труд, сколько невозможность нормально отдохнуть в прогнившем щелястом бараке. Все полы прогнили.
Пол грязен на вершок, можно скользить и падать. Маленькие окна заиндевели, так что в целый день почти нельзя читать. На стёклах на вершок льду. С потолков капель — все сквозное. Укрывались коротенькими полушубками, и ноги всегда всю ночь голые. Всю ночь дрогнешь", — вспоминал Достоевский в письме брату, моля его выхлопотать ссылку на Кавказ взамен Сибири — тоже ведь Россия! Иллюстрация к "Запискам из Мёртвого дома". Художник Николай Каразин. Фото: wikipedia. Но это была возможность увидеть не просто "маленький краешек неба" над земляным валом, а великий простор Иртыша.
Единственной книгой, которую дозволялось читать, было Священное Писание. Евангелие, в которое была вклеена десятирублевая ассигнация, подаренное женой декабриста Натальей Фонвизиной в Тобольской пересылке, Достоевский хранил всю жизнь. Эти воспоминания войдут потом в эпилог "Преступления и наказания". С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли ещё века Авраама и стад его". Лишённый возможности писать, Фёдор Михайлович обдумывал идеи будущих романов — сколько страстей, сюжетов, образов! Здесь, в Сибири, сложился образ типичного провинциального города: Мордасов, Скотопригоньевск… Ф. Достоевский и Ч.
Летом зной и ветер с песком, зимой буран.