Появилась на свет Мария Ростиславовна Капнист-Сирко 22 марта 1913 года в Петербурге в графской семье с греческими корнями. Речь о Марии Ростиславовне Капнист. Заслуженная артистка Украины (1988) Потомственная дворянка, графиня Мария Капнист, из рода поэта Василия Васильевича Капниста, родилась 22 марта 1914 года в Петербурге. Жизнь Марии (Мариэтты) Капнист словно определяли только случайности.
Мария Капнист – Графиня из ГУЛага
Книга содержит наиболее полный свод документов и материалов к биографии Марии Капнист, потомка графского рода Капнистов, представители которого не раз упоминаются в истории. 24-25 сентября в Центральной городской библиотеке им. прошли творческие встречи, посвященные истории графского рода Капнистов и известной актрисе Марии Капнист. « Я ходила в детский сад при лагере. Маме уже недолго оставалось отбывать срок, но однажды она увидела, как воспитательница бьет меня и приговаривает: “Я выбью из. Мария Капнист: княгиня из лагеря. Лагеря отобрали у Мариэтты Капнист всё, кроме воли к жизни. Судьба Мариэтты Капнист была тяжёлой и трагичной.
110 лет со дня рождения актрисы Марии Капнист
Следственное дело графа Ростислава Ростиславовича Капниста (Д. 021924) насчитывает всего-навсего 17 листов. Потомственная дворянка, графиня Мария Капнист, из рода поэта Василия Васильевича Капниста, родилась 22 марта 1914 года в Петербурге. На острове Занте в. Среднестатистическому советскому юному зрителю 70-х и 80-х годов прошлого века Мария Капнист известна, пожалуй, киновоплощениями злых и чудовищных старух.
Мария Капнист
Девочку отправили в детский дом, а Капнист еще на пять лет по этапу. В общей сложности Мария провела в лагерях пятнадцать лет. В заключении познакомилась с Анной Тимиревой — гражданской женой Колчака, и продружила с ней всю жизнь. Известность пришла после роли злой волшебницы Наины в фильме «Руслан и Людмила» — за Капнист тогда сразу закрепилась слава колдуньи. Чародейки, цыганки, гадалки, таинственные монахини — вот ее амплуа. Ведьма, так ведьма. Поднявшись к себе, она сплетала веревку из простыней, спускалась на ней из окна третьего этажа, и, обойдя дом, вновь медленно проходила в подъезд мимо онемевших старух на лавке. Я снимался с Капнист лишь в одном фильме — «Искушение Дон Жуана», где у нее был очередной характерный эпизод. Она шла из Дома кино к своей любимой киностудии Довженко, шла не по подземному переходу, которых боялась — в казахстанском лагере ее ежедневно опускали в бочке в угольную шахту на 60 метров, и у нее развилась клаустрофобия. В общем, автомобиль не заметила.
А у нас был такой круглый стол. И вот я помню стакан — вдруг сам разбился на мелкие кусочки, как будто кто-то его ударил. Поздно вечером папа вернулся, но на следующий день его забрали… Ростислава Ростиславовича расстреляли зимой 21-го года. Не выдержав смерти отца, умерла его старшая дочь Лиза. Сыновьям Андрею и Георгию пришлось скрываться. На глазах Марии убили ее тетю. Один из «палачей» указал своему напарнику на девочку: «Смотри, какими глазами она на нас смотрит. Пристрели ее! У вас нет приказа!
В 16 лет Мария Капнист попала в Ленинград. Там она поступила в театральную студию Юрьева, а после ее закрытия уехала в Киев. Там вышла замуж и стала заниматься на финансовом факультете Института народного хозяйства. Учиться на финансиста было скучно, и Капнист вновь вернулась в Ленинград и пришла в театральный институт. Педагоги обещали ей большое будущее, разрешали выходить в массовках на профессиональной сцене. Там же, в Ленинграде, состоялись две знаменательные для нее встречи. Первая — с другом детства Георгием Холодовским, женихом ее покойной сестры Лизы. Еле узнал он в стройной красавице с косами до пят ту маленькую озорницу Мирочку, докучавшую влюбленной паре своими выходками. Начинающая актриса и молодой инженер-энергетик стали неразлучны и вскоре полюбили друг друга.
Тогда же произошла вторая встреча — с Сергеем Мироновичем Кировым, которого обожала вся молодежь Ленинграда, и Мария в том числе. Киров прекрасно знал семью Капнистов и, встретившись с ее младшей представительницей, стал расспрашивать обо всех. Мария поведала ему о своих несчастьях, чем вызвала страшное негодование с его стороны. Он пообещал разобраться в этой истории и помочь молодым влюбленным во всех бытовых и прочих вопросах. А потом Кирова убили, и вновь началась страшная чистка. Среди «неблагонадежных элементов» оказалась и Мария Капнист. Так и не дали ей толком доучиться. Судьба кидала ее из Ленинграда в Киев, из Киева — в Батуми... Работать ей приходилось бухгалтером, хотя Мария Ростиславовна не оставляла занятий музыкой и театром.
Стройная, красивая, эксцентричная, она называла себя Итальянкой. Итальянку пометили, и в начале 1941 года «за антисоветскую пропаганду и агитацию» дали 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Могла ли она тогда подумать, что это только начало? Этапы, этапы... Многое пришлось пережить хрупкой молодой женщине. Ей обрезали чудные косы, выбили зубы — «чтоб не кусалась». В Карлаге заключенные делали саманные кирпичи — это была изнурительная работа в невыносимой жаре. А тут еще одна беда: пометил Марию начальник лагеря Шалва Джапаридзе. Вызвал как-то к себе и попытался повалить на кровать.
Мария что было сил вдарила ему ногой в пах и выскочила вон. Натолкнулась на охранника из лагерных: «Кажется, я Шалву убила... Но Шалва выжил и приказал кинуть строптивую девчонку в мужской лагерь к уголовникам. А те могли делать, что им вздумается — они не несли наказаний. Мария затаилась в углу, ждет. К ней вразвалочку подошел старший. И откуда силы взялись? Закричала: «Черви вонючие! Чем вы тут занимаетесь?
Война идет, на фронте гибнут ваши братья, а вы дышите парашей, корчитесь в грязи и над слабыми издеваетесь! Были бы у меня пули... Ты не признаешь меня? Эта неожиданная встреча спасла ей жизнь, однако на другой день Марию жестоко избили конвоиры. Вскоре Капнист переправили в Джезказган на добычу угля. На заре каторжан опускали в шахту, а поднимали глубокой ночью. В лагерях, как известно, перебывало немало артистов, режиссеров, писателей. Они ставили спектакли, чем хоть как-то поддерживали дух и силы товарищей по несчастью. Да и сами держались.
Поздними вечерами разыгрывала перед каторжанками пьесы, рассказывала романы, сказки, жизненные истории. Косы мои уже отрезали… Я уже хорошо знала цену ночным допросам, когда тебя или ослепляют и обжигают сверкающе-яркой лампой, или бросают в ледяную ванну. Знала, что бывает, когда тебя заприметит начальство… В женских лагерях были свои законы, может быть, ужаснее, чем в мужских. В Карлаге я познакомилась с Анной Васильевной Темировой, невысокого роста, необычайно красивой женщиной — корнями из терских казаков. Мы подружились, и тогда я узнала, что она — жена Колчака. К моменту нашей встречи Темирова отсидела почти 18 лет. Анна была натура артистическая — лепила, рисовала. Вместе с ней ставили мы в бараке ночные спектакли. Женщины нас благодарили, и мы были благодарны всем, ибо это нас морально поддерживало.
Мы делали саманные кирпичи. Сначала не выходило, а потом по 180 штук за день наловчились делать. Изнурительная работа в невыносимой жаре, воды чуть-чуть, в бараках ночью нестерпимо. Начальник лагеря Шалва Джапаридзе охоч до лагерных женщин. Я пошла… Когда он попытался меня схватить, ударила его от страха и ненависти… И Шалва решил отомстить. Конвойные бросили меня в мужской лагерь к уголовникам. Затаилась, жду. Подходит вразвалку старший. И где у меня силы взялись.
Война идет! На фронте гибнут ваши братья, а вы дышите парашей, корчитесь в грязи и над слабыми издеваетесь. Между ними началась свалка, конвоиры пришли, забрали меня. Лежу на нарах, думаю в отчаянии: не выживу. И приснился мне сон, помню до сих пор: лежит мешок с зерном на дороге, а люди смотрят на него и не знают, как взять. Не пойму, как очутилась возле мешка, подняла его и закинула на спину. И для меня он показался легким, как пух. Раздала людям пшеницу… На душе стало легко, светло. Проснулась и поняла: сон вещий.
Делай людям добро и станешь всесильной. С тех пор стараюсь так делать... Этапы, пересылки, лагеря. Никогда не говорили, куда ведут, дознавались потом сами. Навсегда в памяти этап от карагандинского лагеря в Джезказган. Палящее солнце. Сильный ветер с песком… Люди мерли как мухи. Мучила всех жажда. Запомнилась казашка, которая вышла с кувшином воды.
Ей разрешили напоить самых слабых. Джезказган был чуть ли не самым страшным местом. Добывали уголь. Утром спускались в шахту, поднимались ночью… Нестерпимо болели руки и нога. Я была бригадиром. Однажды утром выписывала в конторе наряд и встретилась с конвоиром-казахом из карагандинского лагеря. Как же он воскрес? Ведь там, когда он выстрелил прямо в лицо той, которая отказалась стать его наложницей, мы сами скрутили его и живого засыпали песком… Узнав меня, ехидно усмехнулся и тут же начал страшно бить. Меня спасало, что мой друг Георгий Евгеньевич присылал посылки.
Их появление было дивом, волшебной соломинкой жизни. Куда я ни попадала, как вездесущий дух он находил меня: объявлялся письмами, посылками. Каким чудом были эти посылки! Сколько было за эти годы ужасного, тяжелого… Но были и встречи, осветившие душу на всю жизнь. Надежда Ивановна Тимофеева, старая большевичка, из Ленинградского обкома партии. Участвовала в революции, встречалась с Лениным. Как убежденно она говорила, что все это скоро кончится, партия вскроет истинных виновников зла! А забрали ее тоже вскоре после убийства Кирова. В лагере держалась гордо и достойно.
И за это ее особенно ненавидело лагерное начальство и уголовники. Гляжу — исхудала, не выживет. Как же помочь? Умолила одного проверяющего из Ленинграда перевести мою Надежду в зону поселенцев. В ту же неделю ей разрешено было по лесу пройтись. Надежда Ивановна пошла и не вернулась, нашли ее мертвой. Так погибла замечательная женщина. А сколько их бесследно исчезло в пропасти лагерей… Еще одно знакомство — с Даниилом Фибихом, писателем, тоже ленинградцем.
Судьба кидала её то в Киев, то в Батуми, то вновь в Ленинград. И в начале 1941 года «за антисоветскую пропаганду и агитацию» ей дали 8 лет, а отбывать срок пришлось все 15. Сама Мария Ростиславовна о своей жизни в лагере рассказывала: «В один из лагерей Караганды — это место основали и обживали спецпереселенцы и мы, лагерники, — нас этапом пригнали ночью. Косы мои уже отрезали… Я уже хорошо знала цену ночным допросам, когда тебя или ослепляют и обжигают сверкающе-яркой лампой, или бросают в ледяную ванну. Знала, что бывает, когда тебя заприметит начальство… В женских лагерях были свои законы, может быть, ужаснее, чем в мужских. В Карлаге я познакомилась с Анной Васильевной Тимиревой, невысокого роста, необычайно красивой женщиной — корнями из терских казаков. Мы подружились, и тогда я узнала, что она — жена Колчака. К моменту нашей встречи Тимирева отсидела почти 18 лет. Анна была натура артистическая — лепила, рисовала. Вместе с ней ставили мы в бараке ночные спектакли. Женщины нас благодарили, и мы были благодарны всем, ибо это нас морально поддерживало. Мы делали саманные кирпичи. Сначала не выходило, а потом по 180 штук за день наловчились делать. Изнурительная работа в невыносимой жаре, воды чуть-чуть, в бараках ночью нестерпимо. Начальник лагеря Шалва Джапаридзе охоч до лагерных женщин. Ночью присылал «сваху» из наших же, лагерных, и она приводила ему назначенных. Как-то приходит такая в барак и говорит: «Шалва помирает, просит тебя написать письмо его дочке». Я пошла… Когда он попытался меня схватить, ударила его от страха и ненависти… И Шалва решил отомстить. Конвойные бросили меня в мужской лагерь к уголовникам. Затаилась, жду. Подходит вразвалку старший. И где у меня силы взялись. Крикнула: «Черви вонючие! Война идет! На фронте гибнут ваши братья, а вы дышите парашей, корчитесь в грязи и над слабыми издеваетесь. Были бы у меня пули…» Один предложил убить меня, но тот, кто верховодил, приказал: «Пусть говорит — не трогай! Лежу на нарах, думаю в отчаянии: не выживу. И приснился мне сон, помню до сих пор: лежит мешок с зерном на дороге, а люди смотрят на него и не знают, как взять. Не пойму, как очутилась возле мешка, подняла его и закинула на спину. И для меня он показался легким, как пух. Раздала людям пшеницу… На душе стало легко, светло. Проснулась и поняла: сон вещий. Делай людям добро и станешь всесильной. С тех пор стараюсь так делать. Этапы, пересылки, лагеря. Никогда не говорили, куда ведут, дознавались потом сами. Навсегда в памяти этап от карагандинского лагеря в Джезказган. Палящее солнце. Сильный ветер с песком… Люди мерли как мухи. Мучила всех жажда. Запомнилась казашка, которая вышла с кувшином воды. Ей разрешили напоить самых слабых. Джезказган был чуть ли не самым страшным местом. Добывали уголь. Утром спускались в шахту, поднимались ночью… Нестерпимо болели руки и нога. Я была бригадиром. Однажды утром выписывала в конторе наряд и встретилась с конвоиром-казахом из карагандинского лагеря. Как же он воскрес? Ведь там, когда он выстрелил прямо в лицо той, которая отказалась стать его наложницей, мы сами скрутили его и живого засыпали песком… Узнав меня, ехидно усмехнулся и тут же начал страшно бить. Меня спасало, что мой друг Георгий Евгеньевич присылал посылки. Их появление было дивом, волшебной соломинкой жизни. Куда я ни попадала, как вездесущий дух он находил меня: объявлялся письмами, посылками. Каким чудом были эти посылки! Сколько было за эти годы ужасного, тяжелого… Но были и встречи, осветившие душу на всю жизнь. Надежда Ивановна Тимофеева, старая большевичка, из Ленинградского обкома партии. Участвовала в революции, встречалась с Лениным. Как убежденно она говорила, что все это скоро кончится, партия вскроет истинных виновников зла! А забрали её тоже вскоре после убийства Кирова. В лагере держалась гордо и достойно. И за это ее особенно ненавидело лагерное начальство и уголовники. Гляжу — исхудала, не выживет. Как же помочь? Умолила одного проверяющего из Ленинграда перевести мою Надежду в зону поселенцев. В ту же неделю ей разрешено было по лесу пройтись. Надежда Ивановна пошла и не вернулась, нашли её мертвой. Так погибла замечательная женщина. А сколько их бесследно исчезло в пропасти лагерей… Еще одно знакомство — с Даниилом Фибихом, писателем, тоже ленинградцем. И он заболел и исхудал до костей. Я очень волновалась за него. Однажды вечером даже проведала его: переоделась в мужскую одежду, пошла за санями в мужской лагерь.
Спустя некоторое время мужчину расстреляли. Когда Рада была двухлетней малышкой, ее разлучили с мамой. Девочка воспитывалась в Есауловском детдоме Красноярского края. Радислава потом пересказывала воспоминания матери об истории своего рождения. Когда руководство лагеря узнало, что Капнист беременна, ее вынуждали избавиться от ребенка, но женщина отказалась наотрез. И тогда ее начали пытать, могли облить холодной водой, или окунуть в ванну со льдом. Мария удивлялась, как девочка вообще выжила, ведь это пережить просто невозможно. Потом Капнист избил один из надсмотрщиков, который получал удовольствие от издевательств над женщинами. Рада родилась достаточно крупной, поэтому во время регистрации девочке прибавили год. Изменили и отчество, вместо Яновны ее записали Олеговной, видимо, мало Капнист вынесла издевательств, нужно было добить человека до конца. После того, как Марию арестовали во второй раз, Раду переводили из одного детдома в другой. Позже Валентина Базавлук, выйдя на свободу, разыскала девочку, и добилась, чтобы ее перевели в харьковский детдом, недалеко от ее дома. В 1956 году Мария Капнист вышла на свободу, но забрать дочь не смогла, по причине отсутствия работы, жилья и слабого здоровья. Сама Рада уже успела привязаться к подруге матери — Валентине, и отказалась признавать родную мать. В итоге, Базавлук удочерила Раду, правда, под прежней фамилией. В детском доме Радислава была записана под другой фамилией, но Валентине удалось добиться, чтобы ей вернули ее настоящую фамилию — Капнист. Отношения между мамой и дочкой постепенно налаживались, и когда Рада стала подростком, она поняла и простила мать. Он впервые увидел ее семилетним ребенком, а сам питал романтические чувства к ее старшей сестре Елизавете. Когда она умерла, Георгий прервал все отношения с семьей Капнист. Однако через десяток лет он встретил Марию в Петербурге, и эта встреча стала судьбоносной для них обоих. Молодые люди влюбились, а через некоторое время Мария попала в тюрьму. Пока она находилась в заключении, Георгий поддерживал любимую посылками с воли. Радислава говорила, что он был единственным, кто протянул Марии руку помощи, несмотря на то, что мог поплатиться жизнью. Когда до него дошли сведения, что у его любимой родилась дочь, он все равно не бросил Марию, продолжал слать ей передачи. Может быть, у них все сложилось бы после освобождения Марии, но женщина очень обиделась на Георгия, и перешагнуть через свою обиду так и не смогла. Холодковский пришел на вокзал встречать Капнист после освобождения из лагеря. Он был по-прежнему красивый и молодой, а Мария больше напоминала старуху. Он принес большой букет цветов, ходил мимо нее несколько раз, но не признал в этой изможденной старухе любимую женщину. А когда разошлись все пассажиры, он подошел, отдал ей цветы, сказал, что не дождался ту, кого встречал, повернулся и хотел уйти. И если бы Мария не окликнула его, то так бы и ушел. Георгия шокировал ее внешний вид. Мария Капнист с дочерью Они питали нежные чувства друг к другу на протяжении всей жизни, Георгий звал Марию замуж, но она все время отвечала отказом. Смерть В лагерях Мария работала под землей, и до конца своих дней не могла избавиться от клаустрофобии боязни замкнутого пространства. Она никогда не ходила по подземному переходу, и однажды это закончилось трагедией. В октябре 1993 года актриса переходила Проспект Победы, пожалуй, самую оживленную улицу в Киеве. Ее сбил автомобиль, Мария получила множественные травмы, которые привели к отеку легких. Местом упокоения актрисы стало фамильное кладбище Капнистов в деревне Великая Обуховка, что на Полтавщине. Из пяти детей этой семьи дольше всех прожил брат Марии — Григорий. Его не стало в 1976 году.
В молодости Мария Капнист была красавицей. Как годы лагерей превратили её в старуху
Мария Капнист. / Maria Kapnist. Одна из многих страстотерпиц ХХ века, Мария Капнист, никогда не роптала на судьбу, её чистая вера, её сердечная любовь к Богу сами страдания её исполнили света. Потомственная дворянка, графиня Мария Капнист, из рода поэта Василия Васильевича Капниста, родилась 22 марта 1914 года в Петербурге. Мария Капнист прошла очень трудный жизненный путь: с детства познала горе и нужду, позже пережила настоящий ад. Но до последнего дня оставалась Женщиной с большой буквы. Заслуженная артистка Украинской ССР Мария Ростиславовна Капнист родилась в 1914 году в Петербурге.
Мария Капнист: «Не смейтесь над старостью человека, чьей молодости вы не видели»…
Первое время им пришлось жить в семье крестьян, терпеть голод и холод. Трудились в огороде, оказывали помощь приютившей семье по хозяйству. Ведь помимо них там еще было маленьких детей. Когда Марии исполнилось 16 лет, она поехала в Санкт-Петербург, где она родилась. Решила посмотреть, что стало с их особняком. В итоге увидела, что теперь там располагается казарма для солдат, а также кабинеты разных чинов. Имущество в доме разграблено. Актрису на самом деле звали Мариэтта, но ее стали называть Мария в целях сокрытия реального происхождения. Теперь она являлась крестьянкой.
Приняли с первого раза. Отучившись в ней, подала документы в театральный институт. Перед тем, как получить диплом, решила вернуть себе настоящее имя.
Найти общий язык матери с дочкой удастся только через годы, когда Радислава уже станет подростком. Улыбка судьбы После освобождения Мария переехала в Киев. Жилья не было, поэтому женщина ночевала прямо на вокзале или в парке, а также работала дворником, чтобы хоть как-то выжить. И в один момент ей улыбнулась удача.
Режиссер Юрий Лысенко заприметил колоритную барышню, которая в гриме должна была выглядеть очень эффектной. Так Капнист получила роль игуменьи в киноленте «Таврия». Удачная работа привлекла к Марии Капнист внимание других режиссеров. В дальнейшем она без устали играла пожилых графинь, загадочных старух, чародеек, цыганок, ведьм. А роль в двухсерийном фильме 1972 года «Руслан и Людмила» вовсе принесла женщине всесоюзную славу. Снималась в кино актриса до конца своих дней. Поразительно, что ей удалось сыграть более чем в 120 фильмах, несмотря на позднее начало кинокарьеры.
Instagram Биографы утверждают, что еще в молодости из-за работы на шахте у Марии развилась клаустрофобия. Она боялась спускаться под землю, даже когда речь шла про обыкновенный подземный переход. Однажды Капнист пересекала оживленную улицу в украинской столице и попала под автомобиль. Некоторое время врачи боролись за ее жизнь, но 25 октября 1993 года актриса ушла из жизни. О Марии Капнист в Киеве не забыли. Так, в 2014 году к столетию со дня рождения открыли мемориальную доску актрисе. А в 2018-м горсовет назвал одну из улиц Киева в честь Марии Капнист.
Покровителем матери стал Сергей Миронович Киров. Мать получает работу, дочь — возможность учиться. Так Мария оказывается в театральной студии. В Ленинграде она встречает бывшего поклонника Лизы, старшей сестры, — инженера-электрика Георгия Холодовского, знакомого еще по Судаку. Завязывается роман… В декабре 1934 года прозвучали выстрелы в Смольном: убит Киров. В городе идут повальные аресты. Судьба сначала швыряет Марию Капнист в Киев, затем в Батуми.
И вот первый арест: 27 августа 1941 года, приговор — 8 лет лагерей. Начался настоящий ад… Круги ада Арестованная как «неблагонадежный элемент» так как была дворянского рода , Капнист в течение 15 лет прошла множество самых страшных лагерей: от раскаленных песков Караганды до промерзших степей Тайшета. Это каторга. Это голод. Это унижение. Каждый день ее в бочке опускали в угольную шахту на 60 метров. Но ни ежедневный изнурительный труд, ни постоянные побои, ни домогательства начальника лагеря не сломили ее волю.
Позже она вспоминала: «Этапы, пересылки, лагеря. Никогда не говорили, куда ведут, дознавались потом сами. Навсегда в памяти этап от карагандинского лагеря в Джезказган. Палящее солнце. Сильный ветер с песком. Люди мерли как мухи. Мучила всех жажда.
Джезказган был чуть ли не самым страшным местом. Добывали уголь. Утром спускались в шахту, поднимались ночью. Нестерпимо болели руки и нога». Выжить в этих страшных условиях Марии Ростиславовне помог ее сердечный друг Георгий Холодовский. Где бы она ни была, он находил ее и присылал посылки с сухарями, сухофруктами, луком, спасая ее от голода и цинги. И каждый год на день ее рождения, 22 марта, старинный русский праздник — Жавороночный день, получала она свой традиционный, любимый с детства подарок — выпеченных из теста жаворонков.
Когда надзиратели узнали о беременности заключенной, то принуждали сделать аборт.
Потомственная дворянка, графиня, воспитанная в лучших традициях русской культуры, в первые же годы советской власти потеряла всё: дом, близких людей, свободу. Каторжные работы в самых дальних и страшных уголках страны, разлука с маленькой дочкой, полная потеря былой женской красоты, а вместе с ней и самоотречение от единственной на всю жизнь любви — она выдержала все испытания и нашла в себе силы заняться любимым делом. После лагерей она не боялась ничего — ходить ночью на кладбище, купаться в ночном море, лазать через заборы, пресекать любые проявления хамства.
Она нередко давала благотворительные концерты, а главное — добилась возвращения Украине из забытья имени одного из своих славных предков, писателя Василия Капниста. Заслуженная артистка Украинской ССР 1988.